Песнь для Лейбовица. Часть 1

Lacrimosa Уолтера Миллера

Уолтер Майкл Миллер-младший родился в январе 1923 года во Флориде. С детства он был воспитан в строгой католической вере. В 1940 году поступил в Университет штата Теннеси, но, не закончив его, был призван в армию: Америка вступила в войну… Военный летчик Миллер неоднократно бомбил города Европы, а однажды ему, человеку глубоко верующему, судьба подготовила особое испытание лично принять участие в особо варварском налете на союзный монастырь итальянских бенедиктинцев в Монте-Кассино.

После этих минимальных биографических сведений читателю, надеюсь, станет более понятен пафос романа, с начальными главами которого он сейчас познакомится. (Наверное, так же нелишне перед чтением воннегутовской «Бойни № 5» взять на заметку, что автор воевал в Европе, был пленен и чудом уцелел во время еще более варварской бомбардировки — своими же — Дрездена.)

Впрочем, бомбы будут падать и на монастырь Ордена Святого Лейбовица, но только под занавес. Случится это в финале романа, когда столь лелеемое братством на протяжении веков хранилище знания и культуры — их монастырь — обрушится, как гнев божий, на последнего настоятеля и убьет его. Но перед тем падающий свет с небес, Люциферов огонь (ибо имя его означает не только Зло, врага рода человеческого, но и просто, в переводе с греческого, Светоносец…) еще даст, по прихотливой фантазии романиста, рождение новой непорочной деве, внезапно прозревшей от слепящего атомного пламени: ее взор впервые откроется миру, невинный и любопытный взор ребенка. (Я пишу «она», «ее», хотя речь идет о внезапно проснувшейся… второй голове женщины-мутанта!) Цивилизация на Земле рухнет в очередной раз, вероятно, окончательно и бесповоротно, а последний звездочет с членами Ордена отправится на далекую звездную колонию — чтобы попытаться еще раз…

Однако я забегаю вперед. Полностью роман читатели тоже вскоре смогут прочитать на русском (не пропустите рекламный анонс, помещенный сразу после этой публикации!); пока же им предстоит знакомство только с первой третью романа, представляющей собою как бы самостоятельное произведение. Не ищите тут какой-то «редакционный садизм»; предлагаемая вашему вниманию часть первоначально и была опубликована в 1955 году журналом «Фэнтези эндсайнс фикшн» — как короткая повесть; и неизвестно, виделось ли самому автору в ту пору какое-то продолжение…

Итак, Уолтер Миллер. Имя, нашему читателю практически незнакомое. Если не считать дежурной фразы, которую критики во время оно без устали переписывали друг у друга: «У американца Уолтера Миллера (роман „Гимн Лейбовицу“) на испепеленной атомной катастрофой Земле первой возрождается апостольская римско-католическая церковь». И все — как ярлычок привесили.

Между тем влияние этого писателя на современную американскую научно-фантастическую литературу, как сказано в авторитетной «Энциклопедии научной фантастики», вышедшей в 1979 году под редакцией Питера Никколса, «обратно пропорционально незначительному количеству выпущенных им книг».

Если быть точными, то выпустил он их всего три — роман и пара сборников. По американским стандартам это все равно что ничего. Как согласно закивают головами издатели, критики, литагенты, при такой продуктивности в Америке себе имя не сделаешь. По крайней мере, в фантастике, где даже маститые авторы постоянно и целеустремленно должны напомнить о себе…

А Уолтер Миллер сделал. Наперекор законам рынка.

И сделал имя всего за 6 лет! В 1951 году появился его первый рассказ, «Секрет храма Смерти», а после 1957, когда в журнале вышла третья, заключительная часть романа (в принципе для того, чтобы сделать имя, хватило бы его одного), писатель надолго, совсем не по-американски замолчал. Вышли лишь два сборника ранее написанного, «По всем кондициям — человек» и «Взгляд со звезд»; да была издана отдельной книгой «Песнь для Лейбовица». Последнее событие случилось в 1959 году — и уже в следующем читатели признали роман Миллера лучшим за прошедший год, наградив премией «Хьюго» (с тех пор книга выдержала десятки изданий).

Кроме романа, Уолтер Миллер опубликовал еще около сорока рассказов и коротких повестей, одна из них также награждена премией «Хьюго». Его произведения в целом были хорошо встречены американскими любителями фантастики конца пятидесятых: в то время фокус интереса переместился с галактических приключений, путешествий во времени и «моральных терзаний» роботов — на человека. А Уолтер Миллер никогда ни о чем (ни о ком) другом не писал.

И все-таки он легко затерялся бы в водопаде новейшей фантастики, если бы не «Песнь для Лейбовица».

Этот роман может понравиться, а может и оттолкнуть своей жестокой и одновременно сострадающей правдой о человечестве (странное слово для характеристики произведения фантастики, верно?). Но представить себе эту литературу в XX веке без книги Миллера, — подтвердит вам любой мало-мальский авторитетный критик, — просто невозможно.

Не стану выписывать их комплиментарных оценок. Мне представляется более объективным подход известного писателя-фантаста Джека Уильямсона (уже разменяв шестой десяток, он стал по совокупности и критиком, защитив диссертацию на тему преподавания научной фантастики в американской высшей школе!).

А сделал Уильямсон вот что. Исследовав внимательно семьдесят семь университетских курсов по фантастике (дело было в 1974 году), он выписал те книги, которые чаще всего попадались в списках «обязательного чтения». (Напомню, что в Америке нет ничего похожего на утвержденные программы, каждый профессор волен строить свой курс, как ему заблагорассудится. Последнее обстоятельство лично меня, воспитанного в иных представлениях, чрезвычайно травмировало на протяжении всего семестра, когда я преподавал в американском университете — тяжело жить без догляда…) Эксперимент был, что называется, «чистым», ибо профессора не сговаривались и списки никак не коррелировали.

В результате… — вы уже догадались? — абсолютное первое место «завоевал» роман Уолтера Миллера! Его включили в программу курса двадцать три преподавателя. Для сравнения приведу имена некоторых других «призеров»: Роберт Хайнлайн, «Чужак в чужой стране» (21), Герберт Уэллс, «Война миров» (18), Фредерик Пол и Сирил Корнблат, «Торговцы космосом» (наш читатель знает это произведение под другим названием — «Операция „Венера“») (17), Фрэнк Херберт, «Дюна» (16), Олдос Хаксли, «Дивный новый мир», и Урсула Ле Гуин, «Левая рука Тьмы» (по 15) — и так далее…

Это все, что я хотел сказать о личности писателя и месте его романа в американской фантастике. Свое же собственное мнение о книге вы составите сами. (Две последующие части лишь развивают и углубляют то, что намечено в первой.)

Однако на одном моменте я бы хотел остановиться, предваряя ваше чтение. Мысли, разумеется, субъективные, но это одна из привилегий автора «вреза» высказать их.

Это безусловно произведение религиозное. Говоря так, я вовсе не имею в виду антураж и героев, но скорее внутреннее чувство, настроение и неистребимую веру автора в некие высшие ценности. Веру слепую, инстинктивную, несмотря ни на что — несмотря даже на ужасную, обескураживающую правду (относительно того, как человек следует этим ценностям…), которую художник Миллер не может отбросить, как наваждение.

И вот столкновение религиозной веры и объективного знания (а научная фантастика, по крайней мере в лучших своих образцах, остается для меня литературой беспощадно трезвой, иконоборческой), — на мой взгляд, как раз самое интересное в этом романе.

Почему автор так, я бы сказал, болезненно привязан к человеку, сострадает ему, хотя порой и ненавидит — за упрямство, эгоизм, монотонное циклическое повторение одних и тех же ошибок, «сциентистскую» гордыню… — так вот, откуда в писателе эта гипертрофированная человечность, — читателю-верующему ясно без лишних слов. Конечно, она — производное от глубокой искренней веры автора (вопрос о конфессии отпадает сам собой, стоит только прочитать «Песнь для Лейбовица»: кажется, во время оно римско-католическая церковь благодарно приобщала к лику святых и за меньшее…). И разумеется, при желании его роман без труда читается как «Gloria!» христианской вере и ее неусыпным старателям на Земле.

Но откуда же тогда легко уловимая в романе ирония? Грустный сарказм и беспощадная трезвость (ведь деятельность малограмотных монахов по сохранению «культуры прошлого» — как они ее понимают! — порой вызывает ухмылку и даже раздражение у читателя, особенно неверующего) как-то менее всего уживается в моем сознании (я-то как раз отношусь к последним) с религиозной проповедью, с торжественной осанкой и благоговением.

Думаю, все дело в том симбиозе, на который я уже намекнул. Это и религиозная проповедь, и научная фантастика — а не «проповедь вместо фантастики», чего мы в последнее время тоже начитались изрядно. Автора «подводит» искренность. Он просто не считает для себя возможным играть с читателем; да и особое таинство литературы порой выкидывает такие фортели с пищущими, что не они оказываются верующими, а их герои, образы, характеры. В данном случае мы имеем дело с несомненной литературой, и уж так она пожелала, чтобы автор, хотел он того или нет, органически перевел свою торжественную мессу, свое «славься» — в не менее величавый, пронзительно-трагический Requiem…

Другое дело, что ему от этого легче не стало.

Можно прочитать этот роман как апологию религии — единственного оплота знания и культуры в темное, смутное время «после Бомбы». Но почему же тогда, несмотря на все тщание и бескорыстное служение Знанию, дело монахов Ордена Святого Лейбовица все-таки безнадежно проиграно — с самого начала? Почему у Святого Престола не вышло и на этот раз? Как, в сущности, не выходило никогда, несмотря на все претензии быть хранителем знания и культуры… Может быть, все дело в том, что знание и культуру не спасешь конкретными предписаниями, содержащимися в написанных людьми документах, будь то папские буллы или даже те первокниги мировых религий, что верующими признаны священными…

А что же, что спасет? Ясно, что во всяком случае — не одно какое-нибудь лекарство, не панацея. Прочитав роман, написанный религиозным человеком, с особой остротой ощущаешь, что и не религия… Во всяком случае, каков бы ни был ответ (а если б я, не признающий те книги священными, знал его, то оставалось бы, вероятно, умереть от счастья!), роман Уолтера Миллера заставляет задуматься над всем этим. Как минимум — отрешиться еще от одной иллюзии, химеры, столь модной в наши «неолуддитские» времена.

…Классический музыкальный реквием обязательно состоит из нескольких функциональных частей. Это канон, хотя и допускающий некоторую свободу перестановок. Традиционно где-то в середине мессы композитор помещает самую пронзительную и щемящую часть — «Lacrimosa», «Слезную»; она обычно следует после того, как отзвучал мощный «Dies Irae» — «Судный День» — в преддверии финальной части «Lux Aeterna», «Вечный Свет».

Lacrimosa американского писателя — это плач по павшему человечеству. Это слезная молитва о прощении его грехов, сострадание к нему и робко высказанная надежда на пришествие света. Но это еще и трагическое осознание того, что все в нашем мире взаимосвязанно, и свет может явиться в образе Люцифера.

Если закрывать на это глаза — обязательно явится.

Печатается с небольшими сокращениями.