Первый Доктор: Рука помощи

Лондон, Стрэнд, 1900 год

Доктору не очень-то и понравилась его новая биогибридная рука.

– Нелепица! Это даже не настоящая рука, – посетовал он, обращаясь к Олдриджу. – Всего два пальца, несколько меньше нормы для гуманоидов…

Олдриджа нельзя было смутить подобной болтовней, даже если она звучала из уст Повелителя Времени.

– Тогда возвращайте. Вас никто не заставляет ее брать.

Доктор скривился. Он знал манеру Олдриджа торговаться. Сейчас как раз был тот момент, когда хирург расы син делал отвлекающий маневр, чтобы сбить с толку клиента.

– Не хотите узнать, почему я закрыл практику на Галлифрее? – спросил Олдридж.

Вот он, отвлекающий маневр. Каждый раз, как он обращается к Олдриджу за помощью, одна и та же история.

– Может, из-за нашего титула? – с невинным видом предположил Доктор.

– Именно, – ответил Олдридж. – Называете себя Повелителями Времени? Не слишком ли помпезно? А может, титул «Временны́е Императоры» был уже занят? Жаль, вы могли бы сокращать себя до Временаторов…

«Временаторы, – подумал Доктор, – почти смешно».

Смешно, поскольку Повелитель Времени, известный как Художник-Оформитель, когда-то предложил именно этот титул на конференции, за что его дразнили Горе-Временатором до конца дней его квантовых.

Но Доктор не мог позволить себе и тени ностальгической улыбки. Во-первых, потому что на его вытянутом лице улыбки обычно выглядели, как смертельный оскал, а во-вторых, потому что Олдридж обязательно воспользуется моментом, чтобы повысить цену.

– Пять пальцев, Олдридж, – настойчиво произнес он. – Мне нужна полноценная рука, чтобы просто застегивать рубашку по утрам. Люди продолжают пришивать пуговицы в самые неудобные места даже тогда, когда уже изобрели «липучку».

Он глянул на карманные часы.

– Вернее, изобретут через полвека, где-то так.

Олдридж ткнул скальпелем один из изогнутых керамических пальцев.

– У экзоскелета два пальца, с этим я согласен, Доктор, но на перчатке пять, в том числе и большой, и все они управляются сигналами от экзоскелета. Настоящее чудо биогибридной технологии.

Доктор был впечатлен, но не позволил себе показать это.

– Я бы все-таки предпочел полностью биологическое чудо, если вам не сложно. И, знаете ли, я ужасно спешу.

– Приходите через пять дней, – сказал Олдридж. – Тогда будет готова ваша рука из костей и плоти. Мне нужен только образец.

Он сунул Доктору лабораторную банку.

– Если не возражаете, просто плюньте.

Доктор повиновался, почувствовав изрядное облегчение от того, что Олдриджу не нужно ничего, кроме слюны. Некоторое время назад, после того ужасного провала с Непостижимым Двойником, он был вынужден расстаться с двумя литрами чрезвычайно редкой крови группы ПВ-положительная, чтобы из нее выделили плазму.

– Пять дней? Вы не могли бы сделать эту работу немного быстрее?

Олдридж пожал плечами.

– Извините. У меня тут куча людей-амфибий, шипят и требуют хвосты на замену. Мне уже немалых денег стоило нанять пожарную машину, чтобы поливать их водой.

Доктор упрямо глядел на Олдриджа, пока величественный хирург расы син не смилостивился.

– Ладно. Два дня. Но это будет вам стоить дороже.

«О да!» – подумал Доктор, готовя себя к плохой новости.

– И сколько именно мне это будет стоить?

Хотя понятие «сколько» было не совсем верным в случае Олдриджа, ведь он обычно принимал оплату ценностями, а не деньгами.

Хирург почесал подбородок, покрытый длинной щетиной, как дикобраз – иглами. Если бы какие-то из типичных хамов, негодяев, воров или болванов Лондона Викторианской эпохи решили бы забраться в Мастерскую Ремонта и Реставрации Часовых Механизмов Олдриджа, чтобы стянуть отсюда парочку сверкающих штучек, их ожидал бы скверный сюрприз. Поскольку Олдридж был способен, надув щеки, выбросить одну из ядовитых иголок из подбородка со скоростью и точностью аборигена Борнео, выпускающего стрелу из духового ружья. Мерзавцы очнулись бы шесть часов спустя, прикованные наручниками к ограде Ньюгейтской тюрьмы, едва в состоянии вспомнить последние пару дней своей жизни. Тюремщики уже привыкли к таким клиентам и называли их «детьми Аиста».

Доктор многозначительно показал на подбородок Олдриджа.

– Вы пытаетесь меня запугать, Олдридж? Это угроза?

Олдридж засмеялся, и его игольчатая борода заколыхалась.

– О, да ладно вам, Доктор. И пошутить нельзя. Это просто наша маленькая игра – торговля и все такое.

Выражение лица Доктора было непроницаемым.

– Даже если бы я не потерял одну из рук, то не стал бы улыбаться, как идиот. Я не смеюсь. Я не играю в игры. У меня серьезное дело.

– Вы как-то смеялись, – возразил Олдридж. – Помните тот случай с червями-убийцами? Весело ведь было?

– Эти черви выделяли закись азота, – ответил Доктор, – известную на Земле под названием «веселящий газ». Так что я смеялся против воли. Обычно я не склонен к веселью. Вселенная – место нешуточное, и кроме того, я оставил дом в ведении внучки.

Олдридж положил руки на стол, растопырив пальцы.

– Очень хорошо, я делаю мое предложение лишь ради чудесной Сьюзен. За аренду биогибридной и выращивание новой руки в моей магической бочке я… – Олдридж помедлил, понимая, что то, о чем он попросит, с трудом проглотит даже лишенный чувства юмора Повелитель Времени. – …Возьму неделю вашего времени.

Доктор даже не сразу понял сказанное.

– Одну неделю моего времени?.. – И тут до него наконец дошло. – Вы хотите, чтобы я был вашим ассистентом!

– Всего неделю.

– Семь дней? Вы хотите, чтобы я был вашим ассистентом ЦЕЛЫХ семь дней?!

– Вы вручаете мне ваше время, я вручаю вам… руку. У меня тут снова давний клиент объявился, и ему нужно, чтобы я сделал серьезную работу. Если рядом будет опытный коллега, вы например, это сильно поможет.

Доктор ущипнул себя за бровь единственной уцелевшей рукой.

– Это невозможно. Мое время драгоценно.

– Вы всегда можете регенерировать, – невинно заметил Олдридж. – Может, у того парня, которым вы станете, будет получше с чувством юмора, не говоря уж о вкусе в одежде.

Доктор ощетинился, конечно, не в буквальном смысле, как мог бы Олдридж.

– Эта одежда была выбрана компьютером, чтобы я не выделялся на фоне местных. Вкус тут ни при чем. На самом деле, вкусы и мода – легкомысленные увлечения, которые приводят людей к…

Доктор не закончил фразы, и хирург тоже не стал этого делать, хотя они оба знали, что недостающее слово здесь «гибель». Доктор не желал произносить его, чтобы лишний раз не поминать смерть, ведь смертей в его жизни и так было более чем достаточно. Олдридж знал это и сжалился над ним.

– Что ж, Доктор. За плату в четыре дня вашего времени я выращу для вас эту руку. Больше ничего не могу предложить, да и не стану.

Доктор слегка успокоился.

– Четыре дня, говорите? Я могу положиться на ваше слово, как дружественный гость этой планеты?

– Даю слово хирурга расы син. Я принесу руку на ТАРДИС, если пожелаете. Где вы остановились?

– В Гайд-парке.

– Держите нос подальше от смога? На самом деле, кажется, у меня есть пара носов, если вам захочется чего-то менее… выдающегося.

Разговор переходил к простой болтовне, а Доктор никогда не питал к ней пристрастия. Что же до слухов и пересудов, то он вообще их терпеть не мог.

– Четыре дня, – повторил он. Поднял обрубок левого запястья, где раньше находилась его левая кисть, и, не говоря ни слова, приложил биогибридные пальцы, похожие на клешню, к груди хирурга.

Олдридж глядел на это молча, лишь приподняв густые брови, и Доктор был вынужден заговорить первым.

– Будьте любезны, присоедините эту временную биогибридную руку.

Олдридж вынул из-за пояса звуковой скальпель.

– Поосторожнее с этим, – сказал Доктор. – Не стоит увлекаться.

Олдридж крутанул скальпель в руке, будто небольшую дубинку.

– Есть, сэр. Осторожный – мое второе имя. На самом деле, мое второе имя – Кламси-Неуклюжий, но это не радует клиентов и делает меня похожим на тех ничтожеств, которые станут популярны, когда войдут в обиход движущиеся картинки.

Доктор не ответил и даже не пошевелился, поскольку Олдридж уже работал с его рукой, присоединяя биогибридную кисть к предплечью, обрезая обуглившуюся плоть и разыскивая нервные окончания.

«Невероятно, – подумал Доктор. – Он едва обращает внимание на то, что делает, а я почти ничего не чувствую».

Конечно же, это было знаком мастерства, присущим хирургам, которые прошли обучение в синском Монастыре, – невероятная скорость и точность работы. Доктор как-то слышал рассказ о том, как молодые ученики просыпались среди ночи от жуткой боли и видели, что профессор ампутировал им большой палец ноги. А потом их заставляли на время пришивать его обратно, имея в распоряжении зубную нить, три зажима-крокодила и стакан светлячков.

«Хогвартс, да и только», – подумал Доктор и вдруг понял, что никто не оценит это сравнение еще целое столетие.

В считаные минуты хирург пришил биогибридный протез, подергал за мысленно управляемую руку-перчатку из пласти-кожи, а потом чуть отошел, любуясь сделанной работой.

– Ну, пошевелите ею.

Доктор подчинился и, к глубокому своему смущению, обнаружил, что у руки накрашены ногти.

– Не случилось ли так, что это рука какой-то леди?

– Ага, – признался Олдридж. – Но это была очень серьезная леди. Очень отважная, как вы. Не любила смеяться и все такое, вы бы отлично поладили.

– Два дня, – сказал Доктор, ткнув в него пальцем с длинным ногтем красного цвета.

Олдридж так старался сдержать приступ смеха, что одна из его иголок вылетела и вонзилась в стену.

– Простите, мистер Повелитель Времени, сэр. Но невозможно глядеть без смеха на вас с маникюром…

Доктор сжал чужие пальцы в кулак, поправил каракулевую шапку и преисполнился решимости как можно скорее купить перчатки.

Олдридж подал Доктору трость.

– Вы ведь так и не рассказали, как потеряли кисть.

– Нет, – ответил Доктор. – Не рассказал. Но если желаете знать, я сражался с Пиратом Душ, который ранил меня раскаленным клинком. Если бы лезвие не прижгло рану, думаю, вы бы уже имели дело со следующим Доктором. Конечно же, я смог абстрагироваться от боли лишь концентрацией сознания.

– Пираты Душ, – фыркнул Олдридж. – Этим тварям я никогда не оказываю услуг. Из принципа!

– Хм-м-м… – высказался Доктор, натягивая длинную шинель. Он мог бы сказать и «Вздор! Чепуха!», но эта крылатая фраза уже принадлежала кому-то другому.

Стрэнд был заполнен лоточниками и хищного вида детьми, которые ежедневно крутились вокруг лондонских притонов, следуя за денежными господами, будто железные опилки за магнитом. Раскрасневшиеся кутилы вывалились на улицу из печально известной пивной «Дог энд Дак». Если кто и заметил пожилого брюзгу, быстрым шагом идущего в сторону Черинг-Кросс, то не увидел в нем ничего странного, разве что он время от времени с удивлением поглядывал на свою левую руку, будто разговаривая с ней.

Отставной военный, могли бы подумать люди, глядя на шинель и четкий шаг. Может, путешественник, предположили бы они при взгляде на русскую шапку. Или чудаковатый ученый – эту мысль могли бы вызвать развевающиеся позади пряди седых волос, не говоря уж о костяной рукоятке лупы, торчащей из кармана.

Никто и не подумал бы, что посреди них этим вечером прошел настоящий Повелитель Времени. Никто, кроме его внучки Сьюзен; она, наверное, была единственным существом во вселенной, при одной мысли о котором Доктор улыбался.

А ведь многие вещи не давали Доктору повода для улыбки: болтовня, необходимость отвечать на вопросы в экстремальных ситуациях, необходимость отвечать на вопросы во время полнейшего спокойствия, картины галлифрейских сослагателей (ловких обманщиков, по большей части), земная дрожжевая паста «Мармайт», земное телешоу «Семерка Блейка» (просто образец абсурда!) и липкий, едкий запах лондонской толпы в Викторианскую эпоху. Жители Лондона обладали весьма специфическим запахом: две части свежих нечистот на одну часть угольного дыма и одну часть аромата немытого тела. Эта великая вонь не ведала сословных различий, наделяя собой всех, от королевы до прачки. Она могла усиливаться в летнюю жару или при определенном направлении ветра, и Доктору казалось, что нет во всей вселенной вони, которую он бы ненавидел больше.

К тому времени, как Доктор добрался до Черинг-Кросс, он уже был не в силах терпеть эту вонь и поднял руку, подзывая двуколку. Он отказался от предложенной кебменом половины сэндвича и прижал к носу и рту воздушный фильтр, замаскировав его платком, а затем сполз пониже, чтобы отвадить кебмена от дальнейших расспросов. Доктор не обращал внимания на маршрут, включавший вынужденный крюк – объезд Пикадилли, где перевернулся молочный фургон. Его ум был всецело занят проблемой, которая стоила ему не одной бессонной ночи, а совсем недавно и кисти левой руки.

Пираты Душ были отвратительными созданиями – отребьем гуманоидных рас вселенной, которое объединяли лишь две вещи. Во-первых, как уже было упомянуто, все они имели примерно человеческий облик. А во-вторых, их ни капли не интересовали чужие жизни. Пираты Душ действовали достаточно специфическим образом. Они выбирали планету, обитатели которой еще не вышли в гиперпространство, зависали в облаках и посылали вниз разведчика на антигравитационном тягловом луче, наполненном газообразным снотворным веществом. А затем разведчик наводил луч на комнаты спящих детей. Этот антигравитационный луч был отличной придумкой, но снотворное вещество внутри – просто гениальной, поскольку, даже если жертвы просыпались, то препарат заставлял их мозг придумывать фантастическую реальность, и они по своей воле позволяли унести себя. Им казалось, что они могут летать, а посланец на луче представлялся им прекрасным путешественником, которому очень нужна их помощь. В любом случае, не было ни борьбы, ни криков, и, что самое важное, товар не повреждался. Когда украденных детей доставляли на пиратский корабль, их либо отправляли в машинное отделение, где специальные шлемы выкачивали энергию их мозга, либо резали на куски, после чего части тела и органы Пираты пришивали или трансплантировали себе. Ничего не уходило в отходы, ни одного ноготка, ни одного электрона, поэтому их и прозвали Пиратами Душ.

Доктор безжалостно преследовал Пиратов в пространстве и времени. Это стало его миссией, он был одержим этим делом. Согласно его галактической сети, та шайка, из-за которой он лишился руки, до сих пор действовала на Земле. В последний раз он столкнулся с ними именно в этом городе, а теперь ТАРДИС снова зарегистрировала антигравитационный след их двигателей. Для Пиратов то столкновение, когда Капитан отрубил Доктору кисть левой руки, произошло двадцать лет назад, но для Повелителя Времени, переместившегося на годы вперед в ТАРДИС, рана была совсем свежей.

Именно это Сьюзен называла разрывом. Кораблям Пиратов Душ удавалось столетиями уходить от закона, поскольку они были оборудованы непроницаемыми щитами, делающими их обнаружение очень сложным.

«Наверное, у них сломалась одна из защитных пластин, – предположил Доктор. – Это сделало Пиратов видимыми всего на пару минут, прежде чем они ее починили. Но для ТАРДИС этого оказалось более, чем достаточно, чтобы их выследить. Отлично сработано, старушка!»

К сожалению, дыра в системе защиты, пропустившая излучение корабля Пиратов, теперь была заделана, и Доктор не знал, продолжают ли они висеть над Гайд-парком внутри густых облаков, или уже отправились к следующему месту назначения. Обычно у Пиратов был список целей в сотню улиц, которые они посещали в случайном порядке. Но кроме этого у них была привычка повторно посещать места с хорошей добычей. Так что, если кто-то желал их выследить, то требовалось лишь упорство и много времени.

«А у меня есть и то, и другое, – подумал Доктор. – А еще очень изобретательная внучка».

Иногда слишком изобретательная. Может, было бы правильнее навестить Сьюзен побыстрее. Иногда ему казалось, что она намеренно игнорирует его конкретные указания, потому что, как она говорит в таких случаях, кажется, так надо было поступить.

И, хотя чаще всего так действительно надо было поступить с точки зрения морали, с точки зрения тактики эти решения редко были правильными.

Доктор только успел подумать о том, чтобы связаться со Сьюзен, как она, видимо, подумала о том же самом, и на запястье у Доктора завибрировал коммуникатор, сигнализируя о входящем сообщении. Неожиданно он зажужжал во второй раз, а потом и в третий. А потом еще несколько раз подряд, очень настойчиво.

Доктор поглядел на маленький экран и увидел с дюжину сообщений от Сьюзен, пришедших в течение короткого времени. Как такое могло случиться? Он же сам разрабатывал и делал эти коммуникаторы. Они должны были пересылать сообщения даже сквозь глубины времени, если потребуется.

И тут до него дошло.

«Дурак! Идиот! Как я мог не предвидеть такое?»

Мастерская Олдриджа в этом городе была зоной молчания. Наверняка у него стоит несколько антенн-глушилок. И если кто-то взялся бы сканировать планету, то не нашел бы ни следа хирурга с его высокотехнологичным оборудованием.

Сьюзен уже весь вечер пыталась связаться с ним, но он находился внутри зоны действия глушилок.

Доктор прокрутил сообщения до последнего, отправленного буквально несколько секунд назад, и включил воспроизведение.

– Дедушка, – раздался голос Сьюзен, прерываемый шумным дыханием. Доктору показалось, что он слышит топот ног. Она бежала. – Не могу больше ждать. Луч попал в номер четырнадцать, как ты и предсказывал. Повторяю, номер четырнадцать! Я должна помочь этим детям, дедушка. Больше некому. Пожалуйста, приходи быстрее. Поторопись, дедушка, поторопись…

Еще раз выругав себя за глупость, Доктор бросил в сторону кебмена несколько монет и крикнул, чтобы тот побыстрее вез его в сторону Кенгсингтонского парка.

«Она должна была подождать. Я сказал ей подождать. Почему она все время так упрямится?»

Они приближались к ряду невысоких домов на краю парка, а тем временем Доктор прослушал все остальные сообщения Сьюзен в надежде, что найдется полезная информация, которая поможет ему спасти ее и детей.

Насколько он понял, Сьюзен подружилась в парке с тремя детьми и случайно узнала, что их родители отправились в Швейцарию на какой-то новомодный спа-курорт, чтобы подлечить нервы. Опасаясь проклятия, они оставили для защиты детей некоего капитана Дугласа, офицера Королевской Гвардии.

«Проклятие. Эта семья, как и многие другие, верит в то, что дети пропадают из-за проклятия».

Доктор увидел оранжево-коричневый луч, протянувшийся от корабля Пиратов до дома. Выпрыгнув из кеба, он ринулся вперед по пешеходной дорожке, освещенной колеблющимся светом газовых фонарей, и добежал до ступеней четырнадцатого дома. Дверь была типично викторианской – такая крепкая, что плечом не вышибешь.

«А как насчет моей биогибридной руки?» – подумал Доктор, решив испытать технологии Олдриджа в деле.

И тут же со всей силы ударил в дверь кулаком левой руки. Средний сустав пришелся в окантованную бронзой замочную скважину. На мгновение Доктор почувствовал удовлетворение, увидев, как металлический замок сломался, а прикрывавшие его деревянные панели разлетелись в щепки. Один из ложных пальцев руки-перчатки треснул, будто переваренная сарделька, но Доктор был уверен, что Олдридж его поймет. В конце концов, на карту была поставлена жизнь Сьюзен.

Ворвавшись в холл, он ринулся вверх по лестнице, не глядя по сторонам. Пираты войдут прямо на верхний этаж, в спальню. Доктор понял, в какую именно, увидев исходящее из-под двери свечение и услышав жужжание, будто от целого улья потревоженных пчел.

Антигравитационный луч.

«Я опоздал. Сьюзен, дорогая…»

С диким ревом он выбил дверь спальни, окончательно расколов палец перчатки. То, что он увидел, едва не остановило оба сердца Повелителя Времени.

Прекрасная спальня, такая, какую ожидаешь увидеть в кенсингтонском таунхаусе, в доме богатых людей. Бархатные обои с узором, репродукции картин в рамках. И оранжево-коричневый луч, уползающий прочь, будто потревоженная змея. Для любого, кто не жил в мире Доктора, луч вряд ли выглядел чем-то нормальным.

Сьюзен висела в воздухе, медленно выплывая в окно, на ее прекрасном юном лице сияла мечтательная улыбка.

– Дедушка, – окликнула она его. Ее движения были медленными, словно под водой. – Я нашла мамочку. Я скоро ее увижу, пойдем же со мной. Возьми меня за руку, дедушка!

Доктор уже готов был взять ее за руку, но сделать это означало войти внутрь луча, точно так же, как сделала это Сьюзен, пытаясь помочь детям. Слишком рано. Если он вдохнет усыпляющий газ внутри луча, то тоже окажется под его воздействием, а задерживать дыхание даже Повелители Времени могут лишь ненадолго.

Позади Сьюзен Доктор увидел несколько силуэтов, которые держал в воздухе луч.

«Детей и охранника уже забрали. Я должен спасти их всех и как-то покончить с этим сегодня же».

Поэтому Доктор обошел луч, игнорируя мольбы Сьюзен, хоть они и разрывали ему сердце, и выбрался на крышу через боковое окно, туда, где стоял Пират Душ с большим мечом в руке, ожидая, когда луч выйдет из дома, чтобы вскочить на него и вернуться на корабль. Пират был огромного роста, обнаженный по пояс, его кожа была покрыта сложным узором из татуировок и шрамов. Голова его, тоже слишком большая, была полностью выбрита, кроме небольшого пучка, заплетенного в косичку и торчащего из макушки, будто восклицательный знак.

«Мужик на мужика, – мрачно подумал Доктор. – А этот Пират – мужик куда крупнее меня».

Доктор и Пират Душ глядели друг на друга, стоя на скользком сером шифере. Ветер кружил туман водоворотами, но над их головами виднелся просвет. С головы Доктора сорвало шапку и понесло ветром по крыше, пока она не свалилась в бункер с углем в десяти метрах внизу.

«Вскоре и я туда отправлюсь», – понял Доктор, но у него не было выбора. Только сражаться с этим Пиратом. В конце концов, это гротескное создание стоит между ним и его внучкой.

– Игби убьет седоволосого, – процедило мерзкое существо сквозь зубы. Судя по всему, это он назвал себя в третьем лице, а Доктора характеризовал по цвету волос, а не просто сообщил, что некий человек по имени Игби что-то сделает с седоволосым человеком.

– Отпусти пленников! – крикнул Доктор сквозь шум ветра. – Ты не обязан так поступать. Ты можешь уйти с миром.

Как бы Доктор ни ненавидел оружие, сейчас ему очень хотелось иметь в руках нечто посерьезнее трости, чтобы отбивать удары, которые скоро на него посыплются.

– Мне нравится седоволосый. Он смешной! – громогласно крикнул Игби. – Сдохни, старик!

«Есть неплохие шансы, что так и случится, – мрачно подумал Доктор. – Но, несмотря на обстоятельства, я просто не имею права проиграть. Иногда есть нечто важнее обстоятельств».

Оранжевый антигравитационный луч запульсировал, создавая цилиндрический канал в туманном воздухе Лондона. Силуэты одурманенных жертв плыли внутри него в полной уверенности, что отправляются на небеса, какими они сами себе их представляют.

«Веселые приключения, деревья, чтобы лазать, и все – герои».

Как долго продлится эта иллюзия, прежде чем ее заменит мрачная реальность корабля Пиратов Душ?

Доктор осторожно двинулся вперед, вдоль скользкого конька крыши, выставив вперед трость. Как только он обошел дымоход, его окатило ледяным дождем, несомым порывами ветра. Он с трудом держал равновесие на скользкой кровле, и каждый раз, когда плохо закрепленный кусок срывался и падал вниз, Доктор вспоминал, в какой опасности он находится.

«Хотя забыть о ней было бы трудновато».

Игби ждал, его глаза кровожадно блестели, а меч описывал в воздухе сложные пируэты. И с каждым оборотом меча оптимизм Доктора угасал.

«Этот пришелец – опытный убийца. Наемник. Как я, пацифист с тростью, могу даже надеяться победить его?»

Ответ был очевиден.

Игби был наездником луча, это было ясно по оранжевому оттенку его кожи, которая напомнила Доктору (если только можно вспоминать что-то из будущего) резко пахнущую и токсичную дрянь, которую девушки в двадцать первом веке втирали в кожу ради хорошего загара. Наездники лучей были иммунны к воздействию усыпляющего газа, которым наполнялся луч, но длительное пребывание в его атмосфере оказывало негативный эффект на их интеллект.

Следовательно, Игби силен и проворен, но несколько туповат.

«Следовательно, – подумал Доктор, – я воспользуюсь тактикой».

Сделав нечто неожиданное.

Они сходились. Внешне противник полностью превосходил Доктора. Пират Игби был здоров, силен и мускулист. У Игби были золотые зубы, а его массивный торс был украшен татуировкой Пиратов Душ: «Никогда Не Приземляемся».

Заметив, как дрогнула и переместилась тень Игби, Доктор понял, что антигравитационный луч втягивается обратно в корабль. Если это произойдет, надежды уже не будет. Даже если Сьюзен выживет и он сможет снова найти ее, она станет уже другой – ее чудесный дух будет сломлен.

– Нет! – закричал он. – Я не допущу этого!

Игби рассмеялся, мотнув головой в сторону Доктора, будто показывал кому-то еще, что этот старик совсем безумен. А потом он тоже заметил уходящий луч и понял, что надо поскорее заканчивать, если он не хочет навеки застрять на Земле.

– Прости, старик. Никаких игрушек, просто смерть от меча.

Игби ринулся на Доктора, покрыв расстояние между ними в два шага. Доктор выставил вперед трость, защищаясь, но Игби с легкостью отбил ее в сторону серебряным наручем.

– Дурак, – бросил Игби, слюна брызнула из его рта сквозь зубы, зазубренные, будто горы.

Он поднял клинок и с ужасающей силой взмахнул им, опуская на голову Доктора. Никаких изысков. Пират просто хотел одним мощным ударом разрубить величайший мозг во вселенной. Доктор не мог знать, что это был любимый удар Игби и что количество татуированных линий на руках означало не дни, проведенные в тюрьме, а число разрубленных голов, достоверность которого могли подтвердить не менее двух его товарищей.

Замахиваясь, Игби вдруг понял, что никого из приятелей нет рядом, чтобы засвидетельствовать смертельный удар. Он повернул голову в сторону корабля, чтобы проверить, не снимают ли их камеры, и чтобы на камерах было ясно видно его лицо, на случай, если потом возникнут споры.

– Гляди! – крикнул он в сторону камер. – Убиваю седоволосого. Без проблем.

Игби почувствовал глухой удар, как и ожидал, но звук был несколько иной, чем при его обычном смертельном ударе по башке.

Повернувшись к Доктору, Игби сильно удивился, увидев, что старик перехватил его меч левой рукой.

– Игби… – только и смог сказать Игби.

Пират дернул меч, но тот был крепко зажат в биогибридной руке Доктора. Пират дернул снова изо всех своих немалых сил. Доктора на мгновение приподняло в воздух, но тут временный шов, присоединявший биогибридную перчатку к запястью Доктора и явно не предназначенный для потасовок на крышах, лопнул со щелчком резиновой ленты. От силы собственного рывка Игби полетел назад, не в силах удержаться на ногах.

Доктор инстинктивно попытался поймать его двумя керамическими пальцами протеза, но Игби уже был за пределами досягаемости. Пират смог лишь глянуть на протянутую к нему конечность и изречь последнее в своей мерзкой жизни слово.

– Крюк, – простонал он, скользя по крыше на всех четырех, а потом исчез в темноте внизу.

Доктор всегда сожалел об оборвавшейся жизни, какой бы мерзкой она ни была, но сейчас не было времени горевать о смерти Игби. Оранжевый луч уходил в облака, через считаные секунды он будет вне досягаемости. Если уже не оказался.

«О, как жаль, что я еще не регенерировал в того рослого, с этим нелепым галстуком-бабочкой, – подумал Доктор, иногда у него были видения своих будущих воплощений. – Он всегда такой тренированный и проворный. Пожалуй, вся та бесконечная беготня по коридорам, которой он занимается… будет заниматься… возможно, будет заниматься в одном из вероятных сценариев моего будущего… тоже для чего-то нужна».

– Дурацкая внезапная цепь событий! – крикнул Доктор безжалостной непогоде. – Неужели достойная личность не найдет разумного решения?

Если ветер с дождем и знали ответ, то промолчали.

– Видимо, нет, – пробормотал Доктор. – Значит, придется принять неразумное решение.

Как можно быстрее, пока подсознание не остановило его безумные действия, он разбежался по коньку крыши до ближайшего дымохода, вскарабкался по нему, по пути скинув птичье гнездо и два глиняных горшка, а затем прыгнул. И угасающий тягловый луч пиратского корабля подхватил его.

Когда антигравитационный луч втянул Доктора внутрь себя, он понял, как это – быть съеденным. На самом деле, его уже съедали, дважды за одни выходные, киты-бларфы на озере Ронда, они считали потрясающей забавой проглатывать купающихся, а потом выплевывать их через свои дыхательные горла. После каждого такого номера все киты дружно и радостно выпрыгивали из воды, веселясь за счет перепуганных купальщиков. Тем же обычно оставалось отнестись к происшедшему лишь с чувством юмора – в конце концов, какой толк обижаться на двадцатитонного кита-бларфа?

Доктор отогнал эти воспоминания, сейчас на них не было времени, ведь антигравитационный луч фрегата Пиратов Душ тащил его внутрь корабля.

Он понимал, что у него есть всего несколько секунд трезвого сознания, после чего усыпляющий газ погрузит его в безмятежный сон, в котором все будет выглядеть так, будто вот-вот сбудутся все его давние мечты. Доктор изо всех сил встряхнулся, сдерживая дыхание и стараясь не засыпать.

И внезапно оказался на Галлифрее со своей семьей, наконец-то в безопасности.

– Все хорошо, – сказала его мать, улыбаясь. Ее длинные волосы скользнули по его лбу. – Останься здесь, мой маленький Доктор. Останься со мной, и сможешь рассказать обо всех мирах, где ты побывал. Я так хочу послушать…

«Какая она красивая, – подумал он. – Точно такая, какой я ее помню».

– Д’арвит! – громко выругался Доктор. – Я под наркотиком.

Он принялся рассуждать вслух, просто чтобы не терять сосредоточенности.

– Луч поймал полдюжины душ. Троих детей и троих взрослых, если считать взрослой Сьюзен, в чем я не уверен, учитывая, что она намеренно нарушила мои указания. Все здоровы. Пиратам нужны сила и молодость, чтобы питать корабль. Я не вижу лица Сьюзен, но ощущаю ее радость. Интересно, что она видит в своих снах?

Луч был не просто светом. Он был упругим на ощупь и обладал силой, способной удерживать материальные объекты.

– Я знаю, что мы движемся, – продолжил Доктор описывать свое путешествие, – но ощущения движения нет. Скажу честно, несмотря на зловещие обстоятельства, мне еще никогда не было так приятно.

Мимо него проплыла худощавая фигура, Доктор понял, что это Сьюзен, увидев ее лишь мельком. Он узнавал ее не хуже, чем младенец узнает голос матери.

– Сьюзен, дорогая! – вскричал он, тратя на это драгоценное дыхание, но улыбка на лице Сьюзен даже не дрогнула, и она ему не ответила.

По выражению ее лица Доктор понял, насколько она сейчас рада всей окружающей вселенной и каким кошмаром для нее это обернется, если она попадет в руки Пиратов Душ. Нельзя этого допустить.

Они миновали плотную завесу кучевых облаков и увидели звезды. Вторая звезда справа внезапно мигнула и заискрилась, когда выключили ее маскировочное поле, и в небе появился огромный корабль-завод Пиратов.

Луч нес их к специально устроенному шлюзу размером со средний межпланетный фрегат. Нижняя часть корпуса сохранила отметины от многочисленных перестрелок и столкновений с астероидами. Доктор ясно разглядел место, где совсем недавно была установлена новая защитная пластина.

Ворота шлюза распахнулись, и Доктор увидел, что антигравитационный луч исходит изнутри корабля, это было невероятно опасно, поскольку из-за малейшей неточности в настройке грозило крушением. Но такая схема позволяла Пиратам Душ сразу же переправлять жертвы внутрь для последующей переработки.

– Антигравитационная пушка выдает излучение изнутри, – проговорил Доктор, чувствуя, что проигрывает битву по удержанию сосредоточенности. – Существ втягивают внутрь и часто спонтанно, но идеально синхронно поют монзорскую оперу «Ворчун Отказник»…

«Прекрати, – одернул себя Доктор. – Не теряй рассудка. Говори о том, что видишь».

– Корабль Пиратов Душ работает по тому же принципу, что и мерзкие ортонийские китобойные корабли-заводы, – продолжил он, чувствуя зуд и онемение в руках. – Как только существ переносят внутрь корабля Пиратов Душ, бортовой компьютер сканирует их и решает, как наилучшим образом использовать каждого из пойманных. Большинство присоединяют к цепям батарей, высасывая из них электричество, но некоторых сразу отправляют на разделку. Пираты Душ – гуманоиды, по большей части родом с планеты Райджер. Их организмы очень выносливы и способны принимать практически любые трансплантанты, даже от других рас, таких как земляне. При своевременно проводимых трансплантациях Пират может прожить от трех до четырех сотен земных лет.

Гигантские ворота широко распахнулись, поглотив пойманных, и те оказались на громадной бойне. С металлического потолка свисали ряды крюков для мяса, рядом стояли двое Пиратов в резиновых фартуках, готовясь сбить добычу с ног выстрелами из водяных пушек. На поясах с батареями у них были прикреплены изогнутые термоклинки, на случай, если компьютер прикажет провести ампутацию немедленно.

Луч сбавил силу, и его груз с грохотом упал в яму на полу. Доктор огляделся и убедился, что, кроме них со Сьюзен, здесь было еще четверо.

«Нужно спасти шестерых, – подумал он, – а эти Пираты наверху».

Как только исчезли последние вязкие комья антигравитационного луча, Пираты Душ вскинули шланги водяных пушек и направили на жертв, сметая Сьюзен, Доктора и тех четверых в угол ямы, в кучу чьих-то рук и ног.

Пираты засмеялись.

– Такие придурки, – сказал один. – Гляди, я их еще полью.

Поливаемый потоками воды с двух сторон, Доктор едва мог дышать. Он совершенно ничего не видел и уж точно не мог бы отбиваться, если бы пришлось. Но он и не хотел этого делать. Когда враги думают, что ты без сознания, пусть верят в это и дальше, пока ты не получишь тактического преимущества.

Проще говоря, прикидывайся мертвым, пока они не подойдут ближе.

Второй Пират бросил шланг и повернулся к пульту компьютера с большими цветными кнопками.

– Корабль вякнул, Гомб, – озадаченно сказал он. – Чо он вякнул?

«Чо он вякнул»? Похоже, в трюме работали самые тупые из Пиратов. А тупейшие, как Игби, – еще ниже.

Гомб прицепил шланг на специальный поясной крюк и подскочил к экрану.

– Особо вякнул! – воскликнул он. – У нас тут Повелители Времени. Компьютер говорит Повелители Времени. Их мозги стоят много монет. Большие извилистые мозги!

Даже погребенный под курганом из тел посреди бойни, Доктор не на шутку оскорбился.

«Извилистые мозги, вот уж точно…»

Гомб прищурился и поглядел на кучу спящих тел.

– Который?

– Раскидай их, – приказал его приятель. – Скажу Кэпу лично, может, нам за это бутылка грога перепадет. Ищи Повелителей Времени.

Доктор попытался освободить руки и ноги, на случай, если сейчас придется бороться, но не смог даже пошевелиться, поскольку оказался в самом низу груды тел. Его лицо было в метре от лица Сьюзен. Ее глаза открылись, и он увидел, что она приходит в сознание.

«Она испугана, – подумал он. – Я не могу допустить, чтобы она здесь погибла».

Но пока что Сьюзен была жива, как и сам Доктор.

– Дедушка, – прошептала она. – Что мы можем сделать?

– Т-с-с-с, – тихо произнес Доктор. Он желал бы подбодрить ее, но худшее еще ждало их впереди. – Притворись спящей.

Пират Гомб спрыгнул в яму, подошвы его ботинок звякнули о металл. Он неспешно направился к закрывшимся воротам шлюза, туда, где лежали особо ценные Повелители Времени. На ходу Гомб пел удивительно чистым тенором, и это было настолько же неожиданно, как услышать от лемминга лекцию по квантовой физике.

Доктор решил, что Гомб, похоже, сам сочинил эту арию.

Гомб дошел до груды тел и поднял двоих спящих детей, положил рядышком и расправил на них одежду.

– С Кэпом познакомитесь, значит, – сказал он. – Выглядите получше перед Кэпом, и он просто вытянет из вас душу, а не порежет на части.

Пират вернулся обратно и наклонился над Сьюзен.

Больше он ничего не успел сделать, поскольку Доктор мгновенно протянул руку и дернул кран на наконечнике шланга, пристегнутого к поясу Гомба. Не то, чтобы Доктору нравился подобный план, но если он правильно оценил давление в водяной пушке и пояс пирата не порвется, то результат будет весьма выгоден для пленников.

Выгоден, по-другому и не скажешь. Гомб едва успел осознать, что произошло, как наконечник шланга дернулся, выплевывая воду, и подбросил Гомба в воздух. Обвиваемый кольцами шланга, Гомб кувырком полетел по коридору и скрылся из виду.

Доктор понимал, что у них есть считаные секунды до того, как их попытка бегства будет обнаружена всей командой корабля. Наверняка они находятся под видеонаблюдением даже сейчас.

Выбравшись из-под спящих людей, он обернулся к Сьюзен.

– Дорогая моя, ты не ранена? – спросил он, вытирая ее глаза.

– Нет, – ответила она, но в ее голосе звучал страх. Доктор видел, как ужас охватывает ее от одного взгляда на крюки для мяса, раскачивающиеся под потолком.

– Слушай меня, Сьюзен, – сказал Доктор, беря ее лицо в ладони. Ну, ладно, одной ладонью и одной клешней. – Я вытащу нас отсюда, но надо, чтобы ты мне помогла. Ты понимаешь?

– Конечно, дедушка, – ответила Сьюзен, кивая. – Я смогу.

– Молодец! Перетащи остальных в центр шлюзовых ворот. Внутрь круга.

– Внутрь круга…

– Как можно быстрее, Сьюзен. У нас считаные мгновения до того, как прибудут другие Пираты.

Сьюзен начала стаскивать остальных пленников внутрь круга. Они довольно легко скользили по мокрой палубе, даже взрослый в армейской форме.

Промокшая шинель весила как целый медведь, и Доктор сбросил ее, а затем спешно поднялся по лестнице к пульту. В системе был включен райджерский язык, который Доктор более-менее знал, но он сразу переключил ее на земной английский и тут же сохранил изменения. Может, это даст им секунду-другую, когда время будет нужнее всего.

Доктор всегда набивал текст двумя пальцами, так что клешня на левой руке не слишком его замедляла. Он проверил корабельные записи о пленных и не нашел никого, кроме их группы. С похищенными вчера уже разделались, и это позволяло Доктору не сомневаться в правильности его плана.

Быстро перехитрив примитивную систему защиты компьютера Пиратов, Доктор перезагрузил параметры антигравитационного луча и шлюзовых дверей. Когда компьютер принял к исполнению его команды, Доктор ввел новый пароль, такой сложный, что потребовалось бы либо десять лет, либо чудо, чтобы этот компьютер согласился выполнить задачу сложнее раскладывания пасьянса.

Но у Пиратов не было десяти лет, и вселенная явно не была обязана свершить ради них чудо.

Сьюзен ухитрилась собрать всех пленников внутри круга в центре шлюзовых ворот. Военный попытался встать, а самый маленький из детей оказался изрядно болен и без свалившихся на него испытаний. Доктор подхватил его на руки, игнорируя вопли и сопротивление.

– Быстро, – сказал он. – Все вместе. Держитесь руками за меня.

С таким же успехом он мог бы разговаривать с обезьянами. Эти земляне оказались на полпути из рая в ад. Если им повезет, их умы исцелятся, но сейчас они были в состоянии только дышать.

В здравом уме осталась лишь Сьюзен. Она обняла Доктора одной рукой, другой взяла под локоть военного, а мальчика и девочку, похоже, двойняшек, зажала между колен.

– Умница моя, – сказал Доктор, сажая больного мальчика себе на плечи. – Я горжусь тобой.

Теперь они все были соединены, будто контур цепи.

– Что бы ни случилось, держись!

Сьюзен кивнула, еще крепче обнимая деда.

– Я не отпущу.

– Я знаю, ты справишься, – ответил Доктор.

Шли секунды, и Доктор уже начал нервничать по поводу того, что поставил на таймере слишком большое время. Пираты могли появиться в любой момент. И приближающийся шум и ругань, доносящаяся из коридора, сигнализировали, что этот момент уже настал.

Один за другим в трюм высыпала дюжина Пиратов. Они сразу же наставили оружие на Доктора и остальных пленников, но стрелять не стали. Да и зачем бы? Ведь эти пленники – нынешний улов. Судя по всему, им удалось провести Гомба, но Гомб такой тупой, что его провел бы и чертик из табакерки… А что теперь могут сделать пленники? При численном превосходстве противника, безоружные и окруженные? Ничего, лишь принять свою участь.

Капитан протолкался вперед. Вида он был устрашающего. Метра три ростом, с плоским серым лицом, глубоко посаженными блестящими глазами и длинным шрамом, пересекающим лицо сверху вниз.

– Повелитель Времени! – заревел он, звучало это так, будто носорог неожиданно научился говорить. – Где Повелитель Времени?

– Я здесь, – ответил Доктор, следя за тем, чтобы все земляне оставались рядом.

Смех Капитана оказался странно высоким для такого огромного существа.

– Это ты, Доктор, – сказал он, касаясь шрама на лице. – Не следовало тебе возвращаться.

Доктор увидел, что на шее у Капитана болтается иссохшая кисть руки на шнурке.

«Это же моя рука, злодей ты этакий!»

– У меня было неоконченное дело, – проговорил Доктор, считая в уме от пяти до одного.

– У нас обоих неоконченное дело, – прорычал Капитан.

Обычно Доктор не горел желанием возражать или острить, но этот Капитан был мерзким существом, и Доктор решил оставить последнее слово за собой.

– Теперь наше дело окончено, – произнес он, и тут открылись ворота шлюза, сбрасывая Доктора и его спутников в черноту ночи, в трех тысячах метров над освещенным газовыми фонарями Лондоном.

Капитан, конечно же, разочаровался тем фактом, что не сможет получить удовольствие, лично расчленив Доктора, но то, что через несколько секунд Повелитель Времени будет мертв, его несколько порадовало. Беспокоило его лишь одно. Если Доктор смог открыть ворота шлюза, то с какими еще настройками компьютера он успел похимичить?

Он ринулся к ближайшему монитору, где его встретил текст на совершенно незнакомом языке, медленно бегущий по экрану.

– Доктор! – заревел он. – Что ты наделал?

Словно в ответ на его вопрос, антигравитационная пушка выбросила небольшой комок энергии в закрывающиеся ворота шлюза. Пролетая, он едва задел ворота перед тем, как они с лязгом закрылись полностью.

«Повезло мне, – подумал Капитан. Он не подумал «повезло нам», поскольку был настолько эгоистичным тираном, что отправил бы всю свою команду на фабрику тел, чтобы купить себе лишнюю минуту жизни. – Если бы антигравитационная пушка пальнула, когда ворота шлюза закрылись, настал бы конец всему кораблю».

И компьютер, будто снова прочитав его мысли, направил всю имеющуюся энергию, до последней искорки, в выстрел антигравитационной пушки – прямиком в закрывшиеся ворота шлюза…

Доктор и его спутники неслись к Земле, хотя им казалось, что это Лондон надвигается на них. В их жизни не осталось места мыслям, все свелось к самому главному – выживанию. Но если они и переживут эту ночь, ничего уже не останется прежним. Они оказались у края, заглянули в бездну, и теперь им предстояло жить с этим. Кое-как думать мог лишь Доктор, для которого состояние на грани гибели давно стало привычным.

Они падали, намертво держась друг за друга. В какой-то момент Доктор и Сьюзен оказались лицом к лицу. Доктор попытался улыбнуться, но воздух обдувал его с такой силой, что трепал ему губы и надувал щеки.

«Я даже не могу улыбнуться моей прекрасной внучке».

И краем глаза он увидел вдруг надвигающийся сверху оранжевый комок.

«Не подведи же меня, физика, – подумал он. – Впрочем, физика подвести не может, могут подвести лишь мои расчеты».

Комок превратился в оранжевую молнию, которая пронзила их с неумолимой точностью, оставив за собой след из рассыпающихся искорок.

Доктор изо всех сил прижал к себе остальных.

«Жить или умереть. Сейчас все решится…»

Пульсация антигравитационного луча обволокла их и начала замедлять падение. Доктор вдруг оказался на спине, глядя на то, как корабль Пиратов вывалился из гряды облаков. Восемь этажей искореженного металла.

«Они это заслужили, – сказал он себе. – Я спас детей и отомстил за многих погибших».

Но он все равно отвернулся, когда антигравитационный луч, как Доктор и приказал компьютеру, начал пожирать корабль изнутри, разрушая его на атомном уровне, так что все атомы разлетелись в разные стороны, смешавшись с воздухом.

Сьюзен крепко обняла его и плакала у него на плече.

Они выживут.

С ними все будет в порядке.

Олдридж был, мягко говоря, удивлен.

– Доктор разгромил целую банду Пиратов Душ? Одной левой, простите за выражение?

Сьюзен постучала ногтем по какой-то штуке на рабочем столе Олдриджа, очень похожему на ТАРДИС в миниатюре.

– Да, мой дедушка с ними управился. Он закодировал систему антигравитационного луча корабля на свою ДНК, и импульс попал в него, а, следовательно, в нас всех. Это правда гениально!

Олдридж убрал крохотную ТАРДИС подальше от пальчиков Сьюзен.

– Там внутри гигантская осьми-акула, и я не думаю, что она очень обрадуется тому, что ты играешься с этой коробочкой.

– Осьми-акула, честно?

– Самая настоящая. Так что, пожалуйста, перестань трогать все подряд.

Сьюзен рассказывала Олдриджу об их приключениях, пока они ждали пробуждения Доктора после операции.

– Так что мы вернули детей обратно домой, а офицера оставили охранять дверь. Если повезет, то все они сочтут, что это было лишь сном.

– Значит, проклятие разрушено, – сказал Олдридж. – Не понимаю, почему эта семья просто не переехала. В Лондоне хватает домов, особенно для богачей.

Сьюзен принялась надевать на пальцы кольца с подноса, в итоге ухитрившись надеть целых три десятка.

– Расскажите, мистер Олдридж, а как вы делаете этот фокус со щетинками в бороде?

– Фокус с бородой – целая наука. Нужно всего-навсего постоянно тренироваться и каждый день на ночь выпивать стакан сильно разведенного яда. А теперь не могла бы ты вернуть все эти кольца на поднос? У меня тут серьезное дело, знаешь ли, а не магазин игрушек.

Из задней комнаты донесся стон, за которым последовал долгий приступ кашля.

– Где она? – послышался голос Доктора. – Сьюзен?

Сьюзен быстро сдернула кольца и кинула на поднос.

– Это дедушка. Он проснулся.

Она поспешила за ширму и увидела Доктора, который уже сидел на армейской койке в окружении сложнейшего оборудования, замаскированного под предметы обихода Викторианской эпохи.

«Однажды кое-кто попытался воспользоваться тем, что, по его мнению, было комодом, – как-то раз рассказал Олдридж Сьюзен, пытаясь уговорить ее ничего не трогать. – А в результате ему сшило вместе ягодицы».

– Я здесь, дедушка, – произнесла Сьюзен. – Все в порядке.

Тревога Доктора тут же исчезла, будто унесенная порывом ветра.

– Хорошо, дитя. Хорошо. Просто у меня под наркозом были такие сны… Сущие кошмары. А теперь, когда я пробудился и вижу тебя рядом, то и вспомнить их толком не могу.

Из-за ширмы выглянул Олдридж.

– Какая поэзия, какая экспрессия! Достойно того, чтобы старый хирург уронил слезу…

Доктор сделал недовольное лицо.

– Я так понимаю, Олдридж, что трансплантация успешна?

– Эта рука проживет дольше вас, если вы только не дадите какому-нибудь Пирату ее отрубить, – ответил Олдридж.

Доктор выставил перед собой левую руку и принялся пристально ее разглядывать. Единственным признаком проведенной операции была широкая розоватая линия вокруг запястья.

– Хм-м-м, – сказал Доктор. – Хм-м-м-м-м-м…

Олдридж подтолкнул Сьюзен локтем.

– Он всегда говорит «хм-м-м-м», когда ищет огрехи, но тут он их не найдет.

Доктор сел, потом встал и выставил руку перед Сьюзен для осмотра.

– Скажи-ка мне, внучка. Что ты думаешь?

Сьюзен слегка ущипнула ладонь, а потом потянула за все пальцы по очереди.

– Честно говоря, дедушка, мне кажется, что она немного великовата…

В ту страшную ночь, когда Доктор сражался с Игби на крыше дома у Гайд-парка, на скамейке в Кенсингтонском саду в одиночестве сидел человек. У него было мрачное лицо, высокий лоб и большие добрые глаза.

Писатель по профессии, он достиг и некоторого успеха в театре, но пока еще не нашел ту волшебную идею, которая могла бы вознести его до высот Артура Конана Дойла, его друга.

Молодой писатель потянул себя за ус, вредная привычка, и поглядел на звезды, ища вдохновения. То, что он увидел там, длилось считаные мгновения, и потом он часто задумывался, произошло ли это на самом деле или только в его воображении, которое создало образ, поведший его к литературному бессмертию.

Ему показалось, что он увидел детей, окутанных звездной пылью и улетающих в ночь. А еще двух людей, сражающихся на крыше. Один, похоже, был пиратом, а у другого вместо руки был крюк.

Более получаса писатель пребывал в остолбенении, пока холод не просочился сквозь его одежду. Он достал из кармана несколько клочков бумаги, послюнявил огрызок карандаша и принялся писать.