Первые шаги

Русанов Алексей Вячеславович

Русанов Алексей Вячеславович

- Лицом к стене, руки над головой, опереться о стену!

Я послушно выполнил приказ. Мохнатые лапы проворно охлопали меня под мышками, вдоль боков, по внешней и внутренней поверхности ног, поясницу.

- Опустите руки. Повернитесь. Цель приезда в карантинную зону?

Я повернулся и посмотрел на спрашивавшего человека в штатском: узкое незапоминающееся лицо, залысины, оловянно-серые глаза - внешность типичного безопасника.

- Туристическая поездка, - сказал я нагло.

- Осмотрите его вещи.

Похожий на гориллу сержант, который обыскал меня, а сейчас делал то же самое с каким-то щуплым парнишкой, взял мой рюкзак и высыпал все на пол. На грязном кафеле оказались мои джинсы, пара свитеров, пара футболок, трусы, носки, книжка.

Но главное: он не догадался расстегнуть боковой кармашек!

- Вещи этого тоже, - оловянноглазый указал на парня.

У парня оказался сходный набор, только книг побольше, да еще фотик.

- Тоже турист? - обратился безопасник к щуплому.

- Совершенно верно. Я приехал посетить музей Чернобыльской катастрофы. Хочу своими глазами взглянуть на...

- Еще два идиота решили податься в сталкеры. Да, сержант? - спросил оловянноглазый.

Сержант, двухметровый шкаф с антресолями, осклабился и почесал в затылке.

- Ну, этот, - он показал пальцем на меня, - этот да. На сталкера похож. Хотя и худой, но жилистый. А этот - ни. Дюже малахольный. Какой же с него сталкер? Може, правда, тюрист?

- Н-да? А это тогда как понимать? - оловянноглазый наклонился и выудил из обеих кучек вещей одинаковые книги - "Зона для чайников". У моей, правда, сохранность была похуже.

- И вот это?

Из вещей щуплого безопасник извлек еще одну книжку. На аляповатой обложке красовалось название "Пособие начинающего сталкера".

- Нет-нет! - заволновался парнишка. - Мой интерес - чисто академический. Я...

- Тю! И правда - сталкер! - удивился сержант. Ни он, ни оловянноглазый не обращали на нас ни малейшего внимания. От этого было особенно не по себе. Возникли нехорошие предчувствия. Почему-то вспомнилось, как однажды я сидел в КПЗ за драку, вспомнился отвратительный запах немытого тела, которым пропитана камера, жесткие неудобные нары...

- Что будем с ними делать, сержант?

- Шо прикажете, Вадим Вадимыч. Може, заарестуем?

- К сожалению, нет оснований. Больших сумм наличности при них нет, запрещенных материалов нет, наркотиков нет, оружия нет, документы в порядке. Пускай себе идут спокойно на верную смерть. Не будем мешать господам сталкерам.

"Нет, оружия, нет, - думал я. - Рюкзак только больше не трогайте, пожалуйста".

Оловянноглазый обернулся к нам.

- Вы свободны.

У меня камень свалился с души, но внешне я старался это не показать. Парнишка рядом откровенно вздохнул с облегчением.

- Однако хочу напомнить вам, - продолжил безопасник, - что незаконное проникновение в Чернобыльскую зону отчуждения карается сроком заключения до пяти лет. Торговля незаконными материалами, добытыми в зоне, карается сроком заключения до десяти лет. Полагаю, что мы с вами больше не увидимся.

Чертик внутри меня дернул спросить:

- А что так, Вадим Вадимыч? Мы вам не понравились?

В оловянных глазах мелькнула тень изумления.

- Да, нет, ничего личного, - он заглянул в мой паспорт. - Ничего личного, Сергей Алексеевич. Просто из первого рейда возвращаются, как правило, не более тридцати процентов новичков. Прощайте.

Запихав вещи обратно в рюкзаки, мы со щуплым вышли из шараги, через которую фильтруют всех гражданских, приезжающих в предзонник. Я закурил, присматриваясь к пареньку. Что-то мне в нем не нравилось.

- Пронесло, да? - с осторожной улыбкой обратился он ко мне.

- Да уж, - сказал я и молча предложил ему сигареты.

- Нет, спасибо, я не курю - отказался он и протянул мне руку. - Максим Земляникин.

- Серега, - представился я и пожал маленькую, как у девушки, кисть.

- А вы действительно приехали, чтобы заняться сталкерством?

Мы как раз свернули за угол и оказались в узком безлюдном проулке. Я спустил рюкзак на одно плечо, быстро извлек из бокового кармашка свою нелегальную наваху, и паренек, которого я толкнул к стенке, увидел, как перед носом у него блеснуло девятидюймовое лезвие.

- А ты с какой целью интересуешься? Диктофон включить не забыл?

- Да я не... Вы меня неправильно... Я и сам... - невнятно залепетал паренек, и на побледневшем лице ясно проступили веснушки - под глазами и вокруг курносого носа. Ну разве может человек с такими детскими веснушками быть провокатором?

- Ладно, прости, Макс, - я отпустил его и спрятал нож. - Только не задавай больше идиотских вопросов. Сюда все за этим приезжают. Чтобы на Зоне разбогатеть.

- Может, тогда будем... ну... вместе как-то?

- Почему бы и нет? Вместе всегда веселей. Надо бы нам где-то пристроиться здесь...

- О, я знаю куда! - оживился Макс. - Тут есть типа гостиницы одно заведение. Сталкеры его называют "Берлога".

- Откуда знаешь?

- Да я все, что в сети есть про Зону - все прочитал. Форумы все, блоги... Есть несколько сталкерских блогов. Правда, они все уже...- он замялся.

- Чего уже?

- Ну, те, кто их вел, видимо, уже...

- Померли?

- Да.

- Ясно. Я тоже пару сайтов посмотрел. Только, по-моему, все они - явная ментовская подстава. Ладно, пошли в "Берлогу".

В "Берлоге", которая оказалась типичным провинциальным клоповником с рваным линолеумом и невыветривающимся запахом хлорки в коридорах, за паршивый двухместный номер с нас содрали как за люкс в приличной столичной гостинице. Впрочем, я знал, что здесь все очень дорого: у сталкеров деньги есть, рисковать жизнью за копейки никто не будет. При этом возникла проблема: с нас потребовали документы. Однако светить паспорт совсем не улыбалось.

- Без документов - не положено! - насупилась старая грымза на ресепшене, похожая на сильно злоупотребляющую косметикой шимпанзе.

Макс, вздохнув, полез в нагрудный карман ветровки, но я удержал его.

- Какова цена вопроса?

Цена оказалась вполне разумной.

Закинув вещи в номер, мы отправились разведать обстановку. Для этого, на мой взгляд, лучше всего подошел бы какой-нибудь кабак, и Макс был совершенно согласен. Еще и разъяснил мне, что у каждой сталкерской общины есть свой бар. Неподалеку от "Берлоги" (официально этот сарай именовался "Общежитие гостиничного типа" при НИИ Каком-то там) как раз обнаружилось питейное заведение со странным названием "Деклин Маклин". Мы зашли в него, и мне там сразу не понравилось. За столиками сидели бритоголовые парни, по виду - типичные "пацаны с района", мелкая уголовная шушера. У бармена было лицо маньяка-расчленителя.

- Пойдем-ка куда-нибудь в другое место, - негромко сказал я Максу, который с любопытством крутил головой по сторонам, словно щенок, обнюхивающий дом, в который его только что принесли из зоомагазина.

- Почему?

- Пойдем-пойдем, поверь мне.

Но мы не успели дойти до двери, как нам перегородило дорогу существо, похожее на гибрид шифоньера с Кинг-Конгом.

- Вы кто такие, нах?

- Да мы, собственно, случайно зашли... - залопотал Макс, но я резко отодвинул его локтем. Сразу было видно, что он не умеет разговаривать с такой публикой.

- А ты кто? - сказал я, улыбаясь.

- Я - Бульдог.

- Я тебя не знаю.

- А ты кто, нах?

- А тебе зачем знать?

- Для себя интересуюсь. Те чо, западло с нормальными пацанами побазарить, нах?

- Я - Серый, а это Макс. Он со мной. Пройти дай, мы спешим.

Бульдог шагнул в сторону, и я, взяв растерянного Макса за локоть, поспешил к выходу. "Не оборачиваться", - процедил я сквозь зубы.

Мы вышли из "Деклина Маклина", перешли дорогу и зашли в другое заведение - "Птичий двор". Внутри все оказалось не так мрачно, люди не выглядели такими уродами, однако не успели мы сделать и пары шагов, как какой-то рыжий небритый мужик накинулся на нас:

- Э, вы чо здесь делаете, шакалы?! Вам что - жить надоело?

Те, кто сидели с ним за одним столиком, попытались его унять:

- Спокойно, Рыжий. Не петушись. Чего на ребят наезжаешь?

- Да это ж шакалы! Я сам видел, как они только что из "Зверинца" вышли! В окно видел!

- Вы, правда - шакалы? - грозно нахмурившись, спросил один из друзей Рыжего, бородатый мужик в клетчатой фланелевой рубахе.

- Прошу прощения, но тут, видимо, какое-то недоразумение, - начал оправдываться Макс. - Вы нас принимаете за кого-то другого.

- Да я своими глазами видел, как они из "Зверинца" выходили! - крикнул Рыжий.

- Вы из "Зверинца"? - все более недружелюбно допытывался бородач.

В предчувствии назревающей драки у меня заныла левая скула, и я поспешил объяснить:

- Мы приехали полчаса назад. Мы тут ничего не знаем, а в тот бар случайно зашли.

- Спокойно, братки, спокойно! - вмешался какой-то пожилой дядька, лысый и полноватый. - Не видишь, что ли, что это желторотики? Не знают еще ничего просто.

- Черт с ними, с желторотиками! - остыл Рыжий и сел на место, потеряв к нам всякий интерес. - А я подумал, шакалы совсем оборзели, уже к нам суются...

Заступившийся за нас дядька позвал нас за свой стол, и мы с удовольствием приняли это приглашение.

- Перепел, - представился он, протягивая широкую мосластую лапу.

- Серега.

- Максим Земляникин.

Перепел скривился от наших имен, словно от кислятины.

- Пацаны, вы не обижайтесь, - сказал он, - но здесь ваши имена и фамилии на хрен никому не нужны. Мы не лягаши - паспорт не проверяем. Но здесь у каждого есть свой позывной. Я вот - Перепел, птица невеликая, но полезная.

- Опять ты, ударение перепутал, - повернулся в нашу сторону смуглый кучерявый парень за соседним столиком. - Не пЕрепел, а перепИл!

Компания за его столом дружно заржала. Парень добавил, обращаясь к нам:

- Желторотики, не вздумайте его водкой угощать.

- А ну заткнись, Цыган! - взорвался Перепел. - Да ты кто такой, чтобы надо мной ржать?! Да я уже в Зону ходил, когда ты еще и не слыхал про нее! Да я по всем правилам на втором насесте сидеть должен!

У Перепела от возмущения забавно тряслись брылы, как у лающего бульдога.

- Сергей! - дернул меня за рукав Макс. - Я, кажется, понял! Это мы попали в "Курятник". Знаменитый сталкерский бар! А вот эти три яруса - это три насеста: для новичков, для опытных сталкеров и для ветеранов.

- Слышь, паренек, - вдруг повернулся к Максу мгновенно посерьезневший Перепел. - Ты за словами-то следи. Здесь за "курятник" и прибить могут. Только "Птичник" и никак иначе. - Перепел назидательно поднял палец. - Вас итак уже за шакалов приняли, чуть не вломили. Тут есть свои правила. Соблюдай их - и будешь в целости и сохранности. А нет - ну тогда получи и распишись.

- А что за правила, Перепел? Можешь нас просветить? Ты, как я понимаю, человек опытный, - закинул я удочку.

- Могу, - сказал Перепел. - Особенно, если угостите пожилого человека...

- Не вопрос! - сказал я. - Сейчас все будет.

Я встал из-за стола и отправился к бару. Около стойки стояла симпатичная официантка: гладкие черные волосы, острый носик, глаза с темным блеском, как маслины.

- Привет, - сказал я. - Я Сергей. А тебя как зовут?

- Аня, - с улыбкой ответила она.

- А чего улыбаешься? Я что-то смешное сказал?

- Да нет. Просто... Я уже забыла, когда последний раз нормальное человеческое имя слышала. Тут у всех клички.

- А ты давно тут работаешь?

- Третий год.

- А вон того мужика знаешь?

- Перепела? Конечно! - Аня фыркнула.

- Скажи, а он, действительно, опытный сталкер?

Аня на мгновение задумалась.

- Наверное. Когда я пришла, он уже тут был постоянным клиентом. А, как минимум, три года в Зону ходить - это, знаешь ли...

- А почему он тогда с новичками сидит?

- Я точно не знаю. У них тут свои законы. Но, думаю, потому что он пьет очень много. В рейды он ходит редко, а когда возвращается, все пропивает до копейки. И потом еще в долг пьет.

- Понятно. Спасибо тебе большое. Можешь нам для начала принести водочки бутылку, три пива и закуски какой-нибудь легонькой?

- Нет проблем, - ответила Аня и нырнула в кухню.

Я вернулся за столик.

- Сейчас все принесут, - сказал я. - Ну что, папаша, научишь нас, как стать настоящими сталкерами?

- Во-первых, я тебе не папаша, - с солидным выражением лица ответил Перепел. - И ты мне не сынок. А во-вторых, "сталкерами" нашего брата только лягаши кличут или такие вот желторотики, как вы.

- А как же вас называть тогда?

- Старатели. Мы все тут старатели. Стараемся, как можем, заработать себе на жизнь.

- Ну, тогда и мы не желторотики...- попытался возразить я.

- Не-е-ет, - с улыбкой сказал Перепел и поводил в воздухе указательным пальцем влево-вправо. - Вы именно желторотики и есть. Только-только вылупились, птенчики. Вот когда хоть раз в Зону слетаете, тогда станете щеглами. Если авторитет потом заработаете, старатели вас уважать будут, - подниметесь на второй насест, станете ястребами. Ну а ежели повезет в Зоне, тогда еще и выше подниметесь, с орлами будете сидеть.

Тут как раз подошла Аня, и в один момент перед нами на столе оказалась бутылка "Запорожской сичи", три стопки, три пузатых кружки с пивом и тарелка с сальцом, лучком, помидорками и огурцами.

- Девушка, а кроме напитков, что у вас еще есть для расширения сознания? - спросил вдруг Макс.

- В смысле? - не поняла его Аня.

- Ну, например, "северный ветер", или "голубой чай".

- А! Нет, из дури у нас все только легальное: каннабис, аппер, лимон, - деловито ответила Аня, заканчивая сервировку.

- Тогда мне один джойнт.

Перепел, глядя на аппетитнейший натюрморт на нашем столе, одобрительно крякнул, а я сказал:

- Спасибо, Анечка. Ты просто фея!

- Сам ты фея! - непонятно на что обиделась Аня, швырнула на стол пустую пепельницу и ушла.

- Чего это она? - спросил я Перепела.

Он усмехнулся.

- "Фея", - пояснил он, - это такая хрень в Зоне бывает, типа маленького цветного стеклышка. Если ее в руки взять, то человека начинает приятно глючить: цветочки кругом распускаются, птички поют, весело все, здорово. Если долго держать при себе, то и совсем умом тронешься, станешь идиотом слюнявым. Для этого ее иногда врагам подбрасывают незаметно. Но через свинец она слабее действует. Платят за нее хорошо.

- Да-да, я читал об этом, - встрял в разговор Макс. - Это пси-активные псевдокристаллы, вызывающие эйфорию.

- Парень, ты, кажись, не туда попал, - нахмурился Перепел. - Это тебе в институт, к яйцеголовым надо, они такие словечки любят заковыристые. А здесь умничать не надо! Зону по книжкам не узнаешь.

- Сложно у вас тут все, - сказал я. - Без поллитры не разобраться. Будем разбираться?

Я взял бутылку.

- Не боись, разберемся, - оживился Перепел и подвинул поближе свою стопку. Я налил ему от души, плеснул себе и вопросительно глянул на Макса.

- Спасибо, я лучше пиво, - сказал он.

- Я так понимаю, ты другим сознанием расширяешь, - подмигнул я. - Ну, нам больше достанется. За знакомство, Перепел?

- Давай за знакомство.

Мы выпили. Я закусил салом, Перепел занюхал лучком. Макс смочил губы пивом.

- Вот, для начала объясни нам, Перепел, за что нас тут чуть не побили? - спросил я. - За каких это "шакалов" нас приняли?

- Известно за каких. За таких, которые у края Зоны шакалят, у честных старателей слам отымают. Они все в "Зверинце" сидят, кроме них, туда никто не ходит.

- А почему стал... старатели позволяют себя грабить? - удивился Макс.

- Почему-почему... Да потому что когда из Зоны возвращаешься, патронов у тебя остается с гулькин хрен. Да и ходят старатели в Зону вдвоем-втроем, а шакалы всегда стаей поджидают, не меньше десятка.

- А чего вы их не накроете здесь, вне Зоны? Взяли бы да и перебили всех прямо в "Зверинце"! - удивился я.

- Эээ, нет, - помотал головой Перепел. - Все разборки - только в Зоне. Это железное правило. Потому что, если мы сегодня "Зверинец" спалим, - а это нам раз плюнуть - завтра же вояки с лягашами нас в блин раскатают. Но если где на улице шакал попадется, рыло ему начистить - святое дело.

- Еще по одной? - предложил я.

- Бесспорно, - с достоинством ответил Перепел.

Замахнули еще по одной. Максу принесли его косячок, который он со вкусом раскурил, потом откинулся на спинку кресла, в котором сидел, и лицо его приобрело расслабленно-просветленное выражение.

- Слушай, Перепел, а как можно в Зону проникнуть? - в лоб спросил я.

- По закону - никак. Только если ты вояка либо яйцеголовый.

- А если не по закону?

- Не по закону - запросто. В любом месте под колючку подлез да чеши куда хошь.

- И мы вот с Максом, если захотим, то тоже сможем легко туда пролезть?

- Конечно. Пролезть туда даже пацаненок сопливый сможет.

- А обратно?

- Вот обратно - это уже совсем другой коленкор. Обратно из Зоны вернуться - это даже у орлов получается не всегда...

- Скажите, - влез в разговор Макс, - а какие районы Зоны наиболее богаты артефактами?

- Арфа... что? - не понял Перепел.

- Ну... Вот то, за чем вы... вернее, за чем сталк... старатели ходят в Зону, - объясняя, Макс волнообразно шевелил растопыренными пальцами. - Те предметы, которые они оттуда приносят и потом... реализуют. Где они чаще встречаются?

- Слам что ли?

- Ну да, видимо. Где его больше всего можно найти?

- Ну, ты даешь, парень! - Перепел хрюкнул от веселья. - Это ж Зона! В ней же ж все меняется каждые пять минут! Это ж не грибы, которые на одной полянке всегда растут. В Зоне никогда не знаешь, будет слам сегодня или нет. А уж тем более, где он попадется! Но, правда, обычно, чем глубже в Зону залезаешь, тем слама больше. Но и пакостей еще больше становится - и ловушек, и тварей разных, и всего прочего.

- Слушай, Перепел, так вот если мы с Максом захотим попасть в Зону, - вернулся я к прежней теме, - то сделать это будет несложно? Так?

- Даже очень легко, - сказал он. - Лишь бы только на патруль не напороться.

- И если поглубже в Зону заберемся, то, скорее всего, и слам у нас будет?

- Ну, ежели заберетесь...

- А потом обратно тем же путем, уже проверенным, выйдем?

- Тем же путем? Идите, если хотите. Похороны за свой счет.

- Почему сразу похороны?

- Да потом что в Зоне никто никогда не возвращается тем же путем, каким уже прошел! Это тоже железное правило! - Перепел аж стукнул кулаком по столу. - Иначе гарантированно сдохнешь! Да и никуда вы глубоко не заберетесь. Ни один желторотик сам в Зоне не выживет! Только с опытным старателем!

- Вот я так и думал! - сказал я. - С самого начала думал, что самим нам там ни в жизнь не пройти. Обязательно кто-то опытный нужен. Только где ж его взять-то?

На этих словах моя рука с бутылкой "Сичи" задумчиво застыла над стопкой. Перепел, пристально за ней наблюдавший, крякнул и поскреб в затылке.

- Ладно, - сказал он. - Может, я вас возьму с собой. Но только если дурковать не будете!

- Вот спасибо! - искренне обрадовался я и налил Перепелу до краев. - Спасибо, Перепел! Ты мужик опытный, сразу видно. С тобой мы не пропадем! Да, Макс? Давай, за тебя, Перепел! Повезло же нам с тобой познакомиться.

Перепел выпил и солидно покивал: дескать, да, повезло вам, желторотикам.

- А куда мы пойдем? - спросил Макс.

- Есть у меня одно местечко на Мусорке... - понизив голос, заговорил Перепел. - Нам даже ничего шукать не придется. Я в прошлый раз сунулся в Зону сразу после "выхлопа"...

- После чего? - не понял я.

- После "выхлопа", - повторил Перепел.

- Это что?

- Он, видимо, имеет ввиду, после "выброса", - пояснил Макс. - Так называется резкий всплеск аномальной активности. Они в Зоне происходят с регулярной частотой.

- Ага, плеск амональнй - подтвердил Перепел. - Регулярно. Как месячные у бабы. А сразу после выхлопа Зона сламом богата. Так вот, прошвырнулся я тогда по Мусорке и нашел... - Перепел наклонился вперед и зашептал, жарко дыша водочно-луковым перегаром, - нашел целую россыпь "чугунных арбузов". А за один "арбуз" можно три тыщи взять!

- А что такое "чугунный арбуз"? - спросил я.

- Ну, арбуз такой... чугунный - Перепел, поясняя, обхватил пятернями невидимый футбольный мяч. Макс, у которого на лице было выражение, как у отличника, тянущего руку на уроке, типа "я-знаю-я-знаю-спросите-меня", снова встрял с пояснениями:

- Это такие, состоящие из сплава самых разнообразных редких металлов, глобулы.

- Во-во, глобусы, - согласился Перепел. - Так вот, этих "арбузов" там было аж двадцать четыре штуки! Шесть я на своем горбу упер в тот раз, а остальные заховал хорошенько. И нужно теперь только придти за ними, взять - и обратно. Считай не рейд, а просто прогулка! Свезло вам, желторотики!

- Ну тогда давай за удачу!

- Точно! За фарт! - Перепел взял стопку с водкой и, на удивление, не опрокинул сразу в рот, а подержал на весу и сказал:

- Кто в Зоне не бывал, тот фарта не видал! В Зоне без фарта никак!

И только потом выпил.

- Только вот тяжеленные они, - сказал Перепел, жуя и постепенно втягивая в рот перышко лука. - У меня чуть пупок не развязался, пока я их тащил.

- А они разве не радиоактивные? - спросил Макс.

- Фонят, конечно, куда ж без этого. Да в Зоне почти все фонит. Но мы их в свинцовых коробах понесем. Так что не боись, без инструмента не останешься, будет, чем баб радовать.

- Слушай, Перепел, а женщины-старатели есть? - поинтересовался я.

- Нее, такого не бывает. Зона баб не любит. Говорят, еще ни одна баба живой из Зоны не вернулась. У них там, кажися, моментально чердак сдувает...

- Да, я читал, - опять вмешался Макс, - что женщины гораздо более чувствительны к аномальному пси-полю Зоны, и оно вызывает у них самые разнообразные психозы.

- Так что все бабы здесь, в предзоннике. Если надо - тут ищи.

Сам собою родился романтический тост "за дам", после которого я почувствовал, что хмелею, и мне захотелось пойти объясниться с симпатичной официанткой Аней, что я и решил сделать. Однако, подходя к стойке, я увидел, что c ней разговаривает какой-то парень с длинными засаленными волосами, с перхотью на плечах черной косухи и с прыщами на физиономии. Что он ей говорил, я не слышал, но по Аниному лицу ясно читалось, что ей это не нравится. Парень схватил ее за руку, а Аня попыталась его оттолкнуть.

- Да чо ты из себя недотрогу строишь? - услышал я, оказавшись рядом. Я крепко взял стоявшего ко мне спиной парня за плечо и сказал:

- Мальчик, не приставай к девушке. Иди играй в свою песочницу.

- Чоо?! - парень попытался повернуться ко мне, но я держал его крепко. Ему пришлось, как сове, выворачивать назад голову, чтобы меня увидеть.

- Ты ваще кто такой?!

- Отвали от девушки. Что не ясно?

Я отпустил его, и он тут же развернувшись ко мне, попытался меня оттолкнуть. Я легко блокировал эту попытку.

- А ну пойдем потрещим! - набычившись, сказал прыщавый. Он направился влево от стойки, я последовал за ним. Мы зашли в туалет. На кафельных стенах, как в школе, красовались многочисленные похабные надписи и анатомические фантазии. Парень сунул руку в карман косухи и противно осклабился. Оказалось, у него еще и желтые гниловатые зубы.

- Ну все, карачун тебе, желторотик! - сказал он.

Стремительным движением он выдернул руку из кармана и направил на меня. Вопреки ожиданиям в ней не оказалось ни ствола, ни ножа, ни кастета. Мне даже сначала показалось, что в ней нет ничего. Однако я перехватил его руку, как учил незабвенный Сан Саныч, и завернул на болевой парню за спину. Мои три года, отданные рукопашке, в очередной раз пригодились. Пальцы противника разжались, и на пол упал маленький белый шарик, похожий на плод снежноягодника, которые я в детстве очень любил хлопать об асфальт. Я легонько приложил парня об стену.

- Веди себя хорошо и больше меня не зли. Понял? - сказал я и, заломив руку посильнее, повторил. - Понял?

- Понял, - прохрипел прыщавый.

Я сделал подсечку и уронил его на кафельный пол.

- Полежи, отдохни, обдумай свое поведение, - сказал я, подобрал загадочный белый шарик, которым мне пытались угрожать, и вышел в зал. Первой, кого я увидел, была Аня.

- С тобой все в порядке, Сережа? - беспокойно спросила она.

- Все отлично. Можешь этого придурка больше не опасаться, - сказал я, польщенный тем, что симпатичная девушка, с которой я только-только познакомился, за меня переживает. - И прости, что я тебя "феей" обозвал. Мне Перепел объяснил, что у вас "феей" называют. Я просто еще не знаю всего этого.

- Да нет, это ты прости, что я тогда надулась. Просто привыкла среди них тут. Как говорится, с волками жить... И спасибо, что от Хипа защитил.

- От кого?

- Ну придурок этот, с которым ты разобрался. Его Хип зовут.

- Ноу проблем. Если еще кто пристанет - только свистни.

- Ну хорошо, спасибо.

- Слушай! - сказал я. - А до скольки ты работаешь?

- Ну, у меня смена в одиннадцать. А что?

- Скажи, - я пристально посмотрел ей в глаза, - а мне есть смысл тебя ждать?

Аня с прищуром осмотрела меня с ног до головы и, улыбнувшись одними губами, сказала:

- Может, и есть...

- Тогда я буду ждать, - сказал я и направился к своему столику.

- Все-таки не обошлось сегодня без драки, - сказал я присаживаясь. - Давай-ка, Перепел, выпьем за мою победу в турнире за честь прекрасной дамы.

- Это с кем ты уже успел? - спросил Перепел после того, как выпил.

- Да, к Анечке тут один баклан приставал. Пришлось поучить вежливости. Кажется, его Хип зовут.

- Ну-ну. Тот еще идиот. Правильно проучил - не фиг наших девочек забижать.

- Перепел, а что это за хрень, которой он в меня кинуть хотел? - спросил я, доставая и показывая шарик.

- Ну-ка, дай глянуть! - сказал Перепел, взял его и, осмотрев, смачно выругался, - ... тебя в бога, в душу, в мать твою поперек! Это ж "белая вертячка"! Ах, ты ж ... тебе в голову, хиппи волосатая! А ну пойдем!

Он встал из-за стола, схватил меня за рукав и решительно потащил к столу, за которым с парой дружков сидел Хип, уже вернувшийся из туалета. Подойдя, Перепел, ни слова не говоря, схватил его за волосы и сначала резко дернул назад, отчего Хип аж взвыл, а затем толкнул вперед и припечатал лицом об столешницу. Приятели Хипа и сидевшие за соседними столиками сталкеры повскакивали со своих мест, раздались голоса:

- Что за дела?

- Ты что творишь, Перепел?

- Чего беспредельничаешь, Перепел?! Белку поймал?

- Я беспредельничаю?! - заорал в ответ Перепел. - Это он беспредельничает! Гляньте, чем он в желторотика целил!

Перепел разжал ладонь и продемонстрировал всем шарик.

- Твоя "вертячка"? - спросил он Хипа. - Или, скажешь, что не твоя?

- Ну, моя, - хлюпая разбитым носом и вытирая текущую юшку, признал Хип.

Всеобщее возмущение моментально переключилось на него.

- Да я не собирался брызгать! Просто припугнуть хотел.

- Кого ты лечишь?! - возмутился Перепел. - С хрена ли желторотик испугается, когда он даже не знает, что это такое? Если у нас тут начнут "белыми вертячками" людей губить, то это уже не "Птичник" будет, а я даже не знаю что...

Вокруг Хипа начало смыкаться кольцо людей, лица которых не сулили ему ничего хорошего. Он скрючился на стуле и втянул голову в плечи. В этот момент к месту действия подошел здоровый мужик, спустившийся, как я заметил, со второго яруса.

- Что за базар, братки? - спросил он густым сочным басом.

- Здравствуй, Битюг, - с уважением сказал Перепел. - Вот этот... дебил целил в желторотика "белой вертячкой". Вот!

Перепел показал мой трофей.

- Это правда? - обратился Битюг к Хипу.

- Да я только припугнуть...

- Если бродяги в "Птичнике" выясняют отношения, - произнес Битюг тоном судьи, зачитывающего приговор, - то они делают это без стволов, ножей и, тем более, "белых вертячек". Нарушителям здесь не место! Чтоб его здесь больше никогда не было.

Битюг развернулся и пошел обратно к себе на второй ярус. В то же мгновенье Хипа сдернули со стула, выволокли и вышвырнули из зала. Мы с Перепелом вернулись за свой столик, где Макс спокойно попивал пиво, издали любуясь происходящим.

- На, твой слам, - сказал Перепел отдавая мне шарик.

- А что это за "белая вертячка"? - спросил я. - Что бы мне от нее было?

- Это очень опасная игрушка из Зоны. Если ее сильно сдавить, то из нее брызнет такой сок, как бы. Ежели на тебя этот сок попадет, у тебя начнутся моментально судороги и боль адская, от которой по полу будешь кататься, пропеллером вертеться будешь.Пятьдесят процентов, что не выживешь после этого.

- Ни хрена себе! Да я сейчас это Хипа догоню и засуну эту "вертячку" ему в...

- Успокойся! - перебил меня Перепел.- Общество уже с ним разобралось, ястреб его отсюда выгнал. Да и Зона, я тебе скажу, таких не любит. Она с ним лучше всего разберется.

- Давай-ка, Перепел, за здоровье выпьем. Оказывается, я только что на волосок от смерти был. Причем мучительной.

- Привыкай. В Зоне так постоянно будет - каждую секунду на волосок от мучительной смерти. Ну, за здоровье!

Мы выпили, и бутылка опустела. Я отправился за второй и встретил у стойки Аню.

- Я и не знала, что Хип тебе "вертячкой" угрожал! - испуганно сказала она. - Ты из-за меня так рисковал! Ты такой смелый!

- Я и сам не знал. Я про эти "вертячки" впервые от Перепела услышал сегодня. Так что ни фига я не смелый, я - глупый.

- Еще и скромный, - промурлыкала Аня и упорхнула в зал с подносом, заставленным пивными кружками.

Я взял в баре еще бутылку и вернулся к столику. Подходя, я услышал вопрос Макса:

- А какие из мутантов самые опасные в Зоне?

- Да все зверье опасное, - ответил Перепел. - Опять же, в разных местах - разные опасности. В Предбаннике, к примеру, никого страшнее "бобика" или крысы не встретишь. Но изредка их там бывает так много, что и вдесятером не отобьешься. На Мусорке в разных местах по-разному: где-то кошаки попадаются, где-то кабаны, где-то "бяшки". Но можно и на "бройлера" напороться. У меня так было однажды.

- А что за "бройлер"? - спросил я.

- "Бройлер", или еще его кличут "супербройлер", - это самая здоровая зверюга в Зоне. Самая сильная. Завалить только из гранатомета можно. Но лапы у него короткие, бегает он плохо, так что почти всегда можно смыться.

- А опаснее "бройлера" есть кто-нибудь? - спросил Макс.

- А как же! "Вурдалаки" гораздо опаснее, они могут невидимками становится, и их только по звуку можно учуять. Их много на Сельхозмаше и рядом с Гарнизоном.

- Они самые опасные?

- Есть и поопаснее, - сказал Перепел. Он пристально глядел на принесенную мною бутылку и явно не хотел продолжать рассказывать на сухую. Я, как это заметил, тут же налил, мы выпили, и Перепел продолжил:

- Хуже "вурдалака" - "кукловод". Он же - "мозгоклюй". Он на расстоянии начинает тебе на мозги давить и очень быстро превращает тебя в зомби. Поэтому, если только "кукловода" почуял - а начинается все со звона в ушах и еще голова кружится, - сразу надо смываться. Потому что "кукловод" прячется всегда, а пока ты его найдешь - он все мозги тебе изжарит. Да и у него всегда свита есть - зверье, которое он зазомбовал, или даже люди.

- Значит, "кукловод" - самый опасный?

- Нет. Не самый. Потому что еще есть, - Перепел наклонился к нам с Максом и прошептал, - "багира"! "Багира" - это живая смерть. Убить ее невозможно, сбежать от нее невозможно. Спастись от нее можно, только если она сама тебя не захочет убивать. Почему не захочет - только она знает. Но бывает такое крайне редко. Мне про такое лишь один старатель расказывал...

И Перепел стал рассказывать нам сталкерские страшилки и байки, одну за одной, перемежая их рюмками водки. Мне уже изрядно похорошело, я сидел и слушал его вполуха. Я пытался представить: какая она Зона? Страшная и прекрасная, полная жутких монстров, неразрешимых тайн и несметных богатств. Из этого мечтательного состояния я вышел на пару минут, чтобы обменяться с Перепелом и Максом номерами комутов.

А потом к нашему столику подошла Аня, уже не в форме официантки, а в скромном, но милом сизом платье с глубоким разрезом на бедре и сказала:

- У меня смена закончилась.

- Тогда я тебя до дома провожу, - сказал я, как бы и спрашивая и утверждая одновременно.

Я пожал руки Перепелу и Максу ("Сегодня ты в номере, видимо, один ночуешь", - шепнул я ему на ухо), и отправился вместе с Аней. По дороге мы болтали о том, какие тут высокие цены, как страшно жить, когда под боком Зона, как много в городке мужиков и как мало женщин... А оказавшись в ее квартирке, - "Только тихо, у меня хозяйка строгая, которая мне комнату сдает" - я вдруг прямо с порога набросился на нее с поцелуями и объятиями, полез под платье. Аня, слегка посопротивлявшись для приличия, быстро сдалась, и мы оказались в постели, и я, ощущая прилив на редкость мощного возбуждения, сладко терзал ее долго-долго, она несколько раз вся выгибалась под мной и со стонами жадно глотала воздух, а потом, когда уже небо начало светлеть, мы лежали и курили в постели, и Аня сказала:

- Ну зачем ты идешь в сталкеры? Сколько уже парней головы сложили в этой Зоне проклятой! Не иди ты туда, а? Зачем тебе это нужно, Сережа?

- Я не хочу в офисе сидеть с девяти до шести, маяться фигней, получать копейки и до старости выплачивать кредит на квартиру.

- А мужиком ты тоже не хочешь быть?

- В смысле? - не понял я.

- В прямом. У каждого сталкера после Зоны неделю домкратом не поднимешь. Да и потом тоже - не орлы. Уж я знаю, навидалась тут...

- Да ладно! - усомнился я.

- Сам узнаешь, если доживешь, - зло сказала Аня.

- Да перестань, - сказал я, поглаживая ее грудь. - Успокойся. Я просто хочу подзаработать деньжат и свалить отсюда.

- Все так говорят поначалу. А потом - хуже наркоманов... Ладно, уже почти утро, давай поспим немножко.

Я был только за, и мы задремали, прижавшись друг к другу в позе ложек. Мне приснилось, что я в Зоне иду по какой-то заброшенной стройке, а из-за бетонной плиты выглядывает очень красивая девушка в ночной сорочке, как у Анны, только не белой, а красной; девушка кокетливо улыбается мне и манит пальчиком, я понимаю, что под сорочкой у нее ничего нет, и от этого очень сильно возбуждаюсь и иду к ней, но на пути куча всякого строительного мусора, и его приходится осторожно обходить, чтобы не переломать ноги, и это меня жутко бесит, и вот, наконец, я возбужденный и злой подхожу к девушке, тяну руку, чтобы сорвать с нее все к чертовой матери... И тут заверещал чертов комут, и я проснулся. Звонил Перепел. Даже на шестидюймовом дисплее было видно, как ему хреново с утра.

- Привет! Через час приходи в "Птичник", - буркнул он и отсоединился.

Возбуждение, испытанное мною во сне, наяву не исчезло, и мне пришлось потревожить сонную Аню, чтобы от него избавиться. "Да что ж ты такой ненасытный", - пробормотала она, не разлепляя глаз. Получив свое, я вылез из мятой постели, быстренько умылся, оделся и, чмокнув на прощанье в щечку спящую Аню, направился в "Птичник".

Там я сразу нашел Перепела и Макса. На физиономии Перепела явно читался философский вопрос "Сколько я вчера выпил?". У Макса лицо тоже не сияло здоровым румянцем.

- А ты чего такой зеленый? - спросил я его. - Вроде только пиво вчера пил.

- Не выспался. Мы ночевали вместе, - он кивнул в сторону Перепела, - и я не смог заснуть из-за храпа.

- Да не храплю я! - возмутился Перепел.

- Конечно! Никогда не думал, что можно так храпеть. Соседи, наверное, думали, что кто-то стену дрелит.

- Так зачем мы собрались-то? - спросил я. - Когда в Зону пойдем? Сегодня?

- Завтра, - буркнул Перепел. У меня внутри как-то ёкнуло: "Уже завтра". - А сегодня нужно вас еще сводить кое-куда. Только давайте пожрем сначала. И это... здоровье бы поправить...

- Пива? - предложил я.

- Ни, душу пивом не обманешь.

Мы заказали по яичнице каждому, по чашке кофе нам с Максом и сто грамм Перепелу. Доев, он вытер губы тыльной стороной ладони и сказал:

- Пошли.

Мы вышли из "Птичника" и послушно поплелись за Перепелом.

- К Мирке идем, хотя она и сквалыга, конечно, зато у нее всегда все есть, - туманно объяснил он нашу цель.

Вскоре мы зашли в какой-то небольшой магазинчик, брат-близнец минимаркета около моего дома, в котором я обычно покупал сигареты, уходя на работу, и брал хлеб, возвращаясь домой. За кассой дремала тучная тетка с огромным орлиным носом, бородавкой между бровей и копной седых волос, зачесанных в какой-то пышный тюрбан.

- Здравствуйте, Мирдза Ахмадовна, - сказал наш предводитель несколько заискивающе.

Тетка, вздрогнув, проснулась и несколько секунд смотрела на нас, по-совиному хлопая глазами.

- Прывэт, Пэрэпел! - с сильным акцентом проклёкотала она басом - Зачэм прышол? У тэбя слама нэт, дэнег нэт, ты в Зону нэ ходил. Только водку пьешь сыдышь.

- Да, я, это, Мирдза Ахмадовна, как раз собираюсь. Вот, желторотиков, это, двух с собой беру. Снарягу им надо прикупить. Продадите нам, а? Сделайте милость!

Было видно, что Перепел перед ней сильно робеет. Уперев руки в то место, где, вероятно, когда-то была талия, тетка оглядела нас с Максом с ног до головы.

- Чэго надо имэнно?

- Да все надо. Они ж первый раз идут. Одёжу, обувку, рюкзаки, респираторы, оружие, патро...

- Тыхо! Нэ ори на вэсь двор. Пашлы! - Мирдза Ахмадовна махнула рукой, и мы зашли вслед за ней в подсобку. Там в трогательной близости лежали на полках чипсы и коробки с патронами, блоки сигарет и автоматные рожки, шоколадки и противогазы, жвачки и армейские медпакеты, лимоны и лимонки. Я даже присвистнул от изумления и тут же услышал от строгой торговки:

- Нэ свысты - дэнег нэ будэт!

- Значит, это, - начал Перепел, - сначала давайте нам куртки какие-нибудь недорогие, но крепкие. И сапоги хорошие.

- А обязательно спецоджду брать? - поинтересовался Макс.

- Ты собираешься по Зоне в джинсах, майке и кроссовках гулять? - спросил Перепел. - Далеко ты так не уйдешь. Делай, чего я говорю, и не задавай глупых вопросов.

- Сэйчас прынесу, - сказала Мирдза Ахмадовна и исчезла в глубине подсобки.

Вернулась торговка с охапкой кожанных курток.

- Прымэряйте!

Мы с Максом стали "прымэрять", вполуха слушая, как она нахваливает свой товар.

- Харошие куртаки! И ат дождыка зашытят, и ат холада, и нож ны прабьет, и звэр нэ пракусит.

- Ну, это, Мирдза Ахмадовна, смотря какой зверь, - возразил ей Перепел. - Ежели крыса там, или "суслик", или кошак - то да. Может, даже и от "бобика" защитит, ежели молодой. А вот от "барбоса", или от от кабана, или, окрести Господь, от "вурдалака" - не защитит.

- Тэбе, канешна, выднее, Пэ... Пэ...Пэрэпэл, - торговка зевнула во весь рот. - Ох, прасты, всю ночь внучку качала, нэ выспалась... Тока ныкто ищо на мой тавар нэ жаловался.

Вдруг из торгового зала послышались голоса: "Эй, хозяйка! Мирзда Иванна, где ты есть?". Торговка осторожно приоткрыла дверь подсобки: в щели показался лиловый цвет - полицейская форма!

"Лягаши, мать их!" - просипел Перепел. "А ну тыхо! Сыдыте как мищи!" - громогласно прошептала торговка и выскользнула в зал, плотно прикрыв дверь подсобки. Мы стали прислушиваться к диалогу:

- Здравствуйтэ, гаспадын капытан. Как ваше здаровъе?

- Хорошо. А сейчас еще лучше станет, я надеюсь. Ну что, есть для меня?

"Сдаст нас сейчас!" - отчаянно зашептал Макс. "Не пыли!" - оборвал его Перепел, прильнувший ухом к двери.

- А как же! Всо эсть! Как прасыли.

Я задержал дыхание... В их разговоре затянулась пауза.

- Все правильно, - послышался голос полицейского.

- Ай, можно было нэ пэрэсчытывать. Я ныкагда нэ обманываю.

- Ну уж нет. Денежка счет любит. Все, здравия желаю.

Мирдза Ахмадовна вернулась к нам в подсобку.

- Палыцыя за паборами прыхадыла. Ну что сталы? Давайтэ, мэряйтэ!

Довольно быстро мы подобрали куртки по росту и размеру. Чуть дольше пришлось повозиться с берцами и камуфляжем: на субтильного Макса сложно было что-то найти. Затем Перепел выбрал для нас респираторы, рюкзаки, какие-то металлические хреновины (видимо, разборные контейнеры). Потом он отозвал нас в сторону и тихо спросил:

- Сколько у вас денег-то, желторотики?

У нас с Максом оказались примерно равные капиталы. Тогда Перепел поинтересовался у Мирдзы Ахмадовны, сколько она просит за все. Названная ею сумма, в принципе, была нам по карману, однако Перепел принялся отчаянно торговаться. За двадцать минут торга ему удалось сбавить двадцать процентов.

- Теперь осталось самое главное - оружие. Больше, чем на пару фортов ментовских, у вас, желторотики, денег не хватит. Стволы нынче подорожали.

Мирдза Ахмадовна взяла с полки пару пистолетов и дала для осмотра Перепелу. Мне ужасно не хотелось брать эту дешевую пукалку, и я спросил:

- А получше что-нибудь есть?

- Фора эсть, браунинг эсть, волкэр эсть...

- Не-не, это они не потянут, - вмешался Перепел.

- А кроме пистолетов, что есть? - поинтересовался я.

- Драбавыки эсть, автаматы эсть, вынтовки эсть...

- "Вепр" сколько стоит?

- Семь тысяч.

- Ни хрена себе! А дробовики?

- Ну, "пытсотка" обычный за двэ атдам, Чэйзэр - за пять, Спас...

- Не, не будет у них столько.

Перепел был прав.

- А нельзя ли часть продать нам в кредит? - спросил Макс.

- Э, кто ж сталкеру в крэдыт дает?! - развеселилась торговка.

Вдруг у меня появилась идея!

- А если я не деньгами, а сламом заплачу?

- Аткуда у тэбя слам?

- Не важно. У меня есть "белая вертячка". Что за нее дадите из оружия?

- Вабще-та, я слам нэ бэру. Ты же знаешь, Пэрэпэл, да? Но ви мнэ, рэбятки, панравылысь. Я тэбэ за нэё "пытсотка" дам, хароший, новый.

- И пять пачек патронов, - быстро добавил Перепел.

- Тры.

- Четыре.

- Харашо, чэтыре.

В руки мне лег Форт-500М. Мне сразу понравились его поджарый силуэт, черный цвет, легкость и ладность, а также исходивший от него запах ружейного масла. Взяв его, я сразу ощутил какую-то уверенность в себе, особое чувство защищенности и свободы.

Чтобы снова испытать это чувство, я, словно гладя ручного зверя, провел рукой по дробовику, висевшему сейчас у меня на поясе, и почувствовал, что он влажный. Все - и одежда, и снаряжение - все было влажным от росы и тумана, окружавшего нас в овраге. Вот уже полчаса мы сидели здесь и чего-то ждали. Чего именно - непонятно. Перепел, сбрасывая рюкзак и садясь по-зэковски на корточки, выдохнул только: "Все, последняя остановка перед Зоной". И немедленно присосался к фляге.

Овраг был глубиной примерно в полтора моих роста с крутыми глинистыми стенами. Рядом с тем местом, где мы остановились, была тропа, по которой можно было подняться наверх. Окурки, несколько пустых бутылок и консервных банок подсказывали, что люди здесь бывают нередко. Перепел мелкими глотками глушил сивуху, Макс сидел, прислонясь спиной к откосу и слушал в наушниках какую-то музыку. Я стоял, жадно затягиваясь сигаретой, и прислушивался к тупой ноющей боли в правом нижнем зубе "мудрости". Болеть он начал ночью, и я до утра промучился, вертясь на подушке, не в силах уснуть; боль то усиливалась, то затихала, и когда я ненадолго проваливался в дремоту, боль казалась мне какой-то металлической струной, пронзающей мое существование и время от времени вибрирующей.

- Перепел, дай хлебнуть, - сказал я, докурив и яростно втоптав окурок в красноватую глину.

- Не дам, - ответил он, оторвавшись от фляги.

- Жмот.

- Я не жмот. Я просто не зна... ик! не знаю, как на тебя спиртное в Зоне подействует.

- Да уж не хуже, чем на тебя! - разозлился я. - Шесть утра, а ты уже бухой в зюзю! Как ты вообще нас поведешь, алконавт хренов?!

- Отлично поведу, не ссы. Меня в Зоне алк... ик! алкоголь не берет. Совсем. Могу хоть ведро выпить - как вода. Только почки болят.

Вдруг сверху послышался звук едущего автомобиля, сначала звук рос и набухал, а потом стал сдуваться и совсем исчез. Снова все накрыла ватная тишина, изредка протыкаемая вороньим карканьем.

- Все, патруль проехал, - сказал Перепел. - Пошли. За мной!

От поднялся и пошатываясь полез по тропе из оврага. Мы с Максом выбрались в два раза быстрее, чем он. Я был дико зол: угораздило же выбрать в проводники этого старого алкаша! Надо же было этому чертову зубу разболеться именно сегодня! И за каким чертом, откровенно говоря, я лезу в эту Зону?

Поднявшись из оврага, мы через жиденький осинник вышли к грунтовке, по которой недавно проехал военный патруль. По ту сторону дороги метрах в двадцати тянулся высокий забор из ржавой колючей проволоки. Мы подошли к нему.

- Сымайте рюкзаки, бросайте их на ту сторону, - велел Перепел. Мы молча подчинились.

- Ты! - обратился он к Максу. - Вытаскивай из ушей свои затычки! Прогулка за... ик! закончилась. Дальше уже Зона. Там надо смотреть в оба глаза и слушать в оба уха. Выполнять все, что я скажу. Если заметил хоть что-то странное, тут же говори мне. Обоих касается.

Мы специальными рогатинками приподняли нижний ряд колючки. Послышался звук приближающегося автомобиля.

- ... мать! - рявкнул Перепел. - Патруль возвращается! Быстро ныряем!

И мы один за одним поползли по-пластунски. Когда я и Перепел втянули на запретную сторону Макса, военный джип с опознавательными знаками бундесвера был уже совсем рядом. Из громкоговорителя раздался голос с сильным акцентом:

- Стойять! Некому нье двигаться! Мы будем стрельять!

- Ходу! Ходу! Ходу! - заорал Перепел, рванувший перпендикулярно забору не разбирая дороги через бурьян, через кустарник. Мы с Максом рванул за ним. За спиной раздалась басовитая очередь крупнокалиберного пулемета. "Первая очередь должна быть предупредительная. В воздух палят фрицы", - мысленно успокаивал я себя. Мы мчались, глота туман, по заросшей бурьяном поляне к густому березняку. Деревья были уже совсем рядом. И по тому, как с них посыпались листья и ветки, стало ясно, что вторая очередь, прогрохотавшая за спиной, дана уже не в воздух. Я упал и пополз вперед. Так же поступил Перепел. Подотставший Макс поравнялся с нами, и я схватив его за ногу, уронил в траву.

- Ползи, а то пристрелят.

Через несколько минут мы наконец-то добрались до спасительных деревьев. Немцы дали еще пару очередей для порядка и затихли.

- Они за нами не погонятся? - спросил я Перепела.

- Нет, никогда. Они очень Зоны боятся все, - ответил Перепел, поднимаясь и отряхиваясь.

- А это уже Зона? - хрипло спросил Макс.

- Нет еще, - буркнул Перепел. - Когда в Зону войдем, сам почуешь. Не пропустишь, не боись.

Мы углубились в лес. Березы быстро закончились, и вместо них пошли какие-то чахлые то ли грабы, то ли буки, то ли еще что-то. Голые ветки полумертвых деревьев были густо оплетены паутиной. Пахло здесь, словно в каком-нибудь бору, где разгромили попавшую в окружение армию, - гнильем, ржавчиной и смертью.

- Ой! Я, кажется, провалился куда-то! - раздался голос Макса. Я обернулся и увидел, что его левая нога по колено ушла в какую-то нору.

- Не могу вытащить.

Мы с Перепелом подошли и попытались его выдернуть.

- Ай! Осторожней!

Перепел, плюнув, отстегнул от рюкзака саперную лопатку и стал осторожно расширять края ямы.

- Вот, теперь, кажется, пошла, - обрадовался Макс, осторожно вытаскивая ногу.

- Можешь наступать на нее? - озабоченно спросил Перепел.

Макс попробовал и поморщился.

- Потянул маленько. Но идти могу.

Я заглянул в яму и увидел на дне кости, весьма похожие на человеческие.

- Перепел, тут убивали кого-то что-ли?

- А то! Место поганое, тут частенько шакалы поджидают старателей, которые со сламом возвращаются.

Мне даже курить расхотелось, и я предложил не задерживаться и двинуть дальше. Сначала мы спустились в небольшую ложбину, по дну которой струился ручеек ("Не вздумайте из него пить, он течет из Зоны", - предупредил Перепел), шли вдоль ручья сквозь обрывки рассеивающегося тумана, потом поднялись, цепляясь за редкие кусты и молодые деревца, на крутой холм, опять спустились в ложбину, густо заросшую папоротником, потом опять стали подниматься, но уже по более пологому склону и вдруг...

Очень сложно описать это ощущение, которое испытываешь, пересекая невидимую границу Зоны. Сначала ты на секунду слепнешь, глохнешь, теряешь всякую чувствительность, и тут же наоборот - превращаешься в один сплошной глаз, сплошное ухо, нос, язык и на миг необыкновенно остро воспринимаешь цвета, звуки, запахи мира, которые смешиваются в невообразимый винигрет, и ты чувствуешь сладковатый привкус небесной синевы, зеленую кислинку молодой травки, упругую гулкость глинистой почвы, а затем... Затем с каждым человеком, судя по скупым рассказам других старателей, происходит по-своему. Меня словно изнутри от макушки до пяток окатили кипятком, появилось ощущение пронзительной тоски одновременно с надеждой на необыкновенное, раздирающее душу счастье; в мозгу, как в бешенном калейдоскопе, закрутились картинки из прошлого, и почему-то необыкновенно ясно вспомнилось первое свидание: как тщательно готовился - гладил рубашку и ваксил туфли, как волновался и мучительно придумывал подходящие темы для беседы, и как потом все на удивление легко и естественно прошло, и когда проводил ее до подъезда, она даже позволила поцеловать себя в губы... И внезапно все закончилось, и все стало как было, точнее почти все, как если бы кто-то, проведя обыск, вернул вещи на свои места, но положение их слегка изменилось. А моя зубная боль бесследно исчезла. "Здравствуй, Зона", - сказал я беззвучно.

- Ну что, получили дубинкой по кумполу? - спросил Перепел, внимательно вглядываясь в наши с Максом лица. Абсолютно трезвый, хотя минуту назад он был вхламину.

- Это всегда так? - с трудом выдавил Макс.

- Всегда. Но бывает по-разному. Так проверим: имя свое помните? Где право? Где лево? А то, бывает, что и умом едут в Зоне сразу...

Как выяснилось, мы с Максом выдержали первый удар Зоны нормально, без потерь. Правда, у Макса, по его словам, ощущения были другие: его приглючило, что вокруг все со всем связано и он способен отследить любую из этих бесчисленных нитей.

Чтобы слегка придти в себя, я достал сигарету и, прикуривая, сделал одну небольшую затяжку, однако мне показалось, что я вдохнул дым не сигареты, а целой фабричной трубы. Я чуть не задохнулся, моментально выплюнул сигарету и аж согнулся пополам от нестерпимого кашля. Откашлявшись и отплевавшись, я вдруг почувствовал, что моя одежда, руки, волосы нестерпимо воняют табачным перегаром.

- Это чего такое, Перепел?

- Не боись, Зона на людей по-разному действует. Ты вот курить не можешь, а я - пить. Вернее, могу, но только хмель меня не берет. А был у меня знакомый старатель, так он в Зоне цвета переставал различать, поэтому погоняло у него было Дальтоник. Привыкай. Ладно, хватит уже рассусоливать - идти надо. Идите за мной след в след и ни на волосок не отклоняйтесь, если жить хотите.

И мы пошли. На первый взгляд я не заметил в Зоне ничего особенного. Обычный чахлый перелесок, поле, давным-давно заброшенное и заросшее высокой, по пояс травой. На краю поля какое-то кирпичное сооружение, то ли недостроенное, то ли полуразвалившееся. В воздухе витает запах запустения, вымороченности и заброшенности, но шестым чувством понимаешь, что пустота эта лишь кажется и что где-то в ней таится смертельная опасность.

- Стоять! - скомандовал шедший первым Перепел и вскинул вверх руку. - Урок первый, желторотики. Видите вон ту развалину?

- Видим.

- Теперь смотрите внимательно. Вон левый угол, где стена наполовину обрушилась. От этого угла метров на 5 влево смотрите. Видите, там трава не растет и земля пузырем вспучилась. Заметили? Знаете, что это такое? Это "батут", ловушка такая. Сейчас покажу, как...

- Ты возьмешь гайку, кинешь ее в центр, а она не упадет, а наоборот отскочит в сторону, - раздраженно сказал я. - Этот фокус описан во всех книжках про Зону.

- Действительно, - поддакнул мне Макс, - гравитационные аномалии Зоны общеизвестны.

- Грамотные? - сказал, прищурившись, Перепел. - Ну-ну.

И он молча зашагал к развалине. Мы пошли следом, но когда мы проходили мимо "батута", Перепел резко развернулся, схватил шедшего за ним Макса и, сделав подсечку, швырнул его прямо в ловушку. Макс, падая, не долетел до земли нескольких сантиметров, как вдруг его словно невидимой пружиной вытолкнуло и подбросило так, что он упал плашмя на живот в нескольких метрах от "батута".

- Тебе тоже хочется полетать? - спросил меня Перепел, надвигаясь.

- Нет. Извини, мы все поняли, - я автоматически встал в боевую стойку.

- Отож! И больше не выеживайтесь, желторотики, - Перепел абсолютно по бульдожьи мотнул головой, маленькие глазки его были злобно прищурены. - Не то в следующий раз в "черную дыру брошу" - одна лепешка останется.

Мы подошли к кирпичной развалине и заглянули внутрь. Там обнаружилась пара пустых консервных банок, разбитая бутылка из под водки и куча стреляных гильз от калаша. Я задумчиво ковырнул эту кучу носком сапога, и среди уже тронутых ржавчиной цилиндриков заметил предмет, похожий на угольно-черную пальчиковую батарейку.

- Перепел, это что такое?

- Это? "Лешачий палец". Возьми себе, вещь полезная. Вставишь в комут вместо кумулятора - на пять лет хватит без подзарядки.

Я наклонился и взял "палец", но тут же выронил его, потому что получил неслабый удар током.

- А что, в книжках ваших не пишут, что "лешачий палец" нельзя голыми руками брать? - с издевкой спросил Перепел. - Будешь выпендриваться, значит, на своей шкуре будешь Зону изучать. Понял?

- Понял, - буркнул я и пнул чертов "палец" подальше.

- Э, нет! Так нельзя! Первый слам в рейде надо всегда брать! Это тебе первый подарок Зоны. Не возьмешь, она обидится и больше ничего не даст. Ты этот палец аккуратно через пакет возьми и в другой положи.

Я так и сделал и спрятал плотный пластиковый пакет в карман куртки.

- Теперь двинем до Мертвого поселка, там сделаем привал, - заявил Перепел.

По дороге к поселку я обратил внимание на небо Зоны. Не удивительно, что через эту облачную простоквашу, висящую, кажется, над самой головой, невозможна спутниковая съемка. Едва заметная морось потихоньку усиливалась, заставив сначала поднять капюшоны, потом ускорить шаг, а под конец, спасаясь от настоящего ливня, устремиться в укрытие, под крышу одной из хибар Мертвого поселка. По непонятным причинам разные здания тут имели разную степень сохранности: где-то осталась лишь груда мусора, где-то кирпичный остов без перекрытий, а где-то просто заброшенный дом, будто оставленный хозяевами лишь пару лет назад. Мы сунулись в ближайший, но там нас встретил улыбкой в тридцать два зуба человеческий скелет. В следующем оказалось почище, там мы и укрылись от вконец распоясавшихся атмосферных осадков.

- Привал и перекус, - скомандовал Перепел. - двое едят, один дежурит у окна: смотреть не идут ли какие люди, не шастают ли бобики.

- Сначала дежуришь ты, - указал он пальцем на Макса, - потом ты.

Это на меня. Макс послушно встал у окна и даже достал из кармана свой "фортик".

- Э, не! Ствол убери, - сказал Перепел. - Если что заметишь, тихо - только именно тихо! - скажешь нам.

Мы были явно не первыми гостями, побывавшими в этой комнате. Здесь стояла старинная панцирная кровать и импровизированный стол из деревянных ящиков. На них-то мы и разложили свой завтрак. Перепел с аппетитом принялся жевать, а мне кусок не лез в горло: меня преследовал отвратительная сладковатая вонь. Так пахло у бабушки в подвале, в котором водились мыши. Я встал, жадно втягивая воздух расширенными ноздрями, и, будто ищейка, пошел на усиливавшийся с каждым шагом запах, который привел меня к валявшейся в углу мятой картонной коробке. Пинком я отбросил эту коробку в сторону и увидел здоровенную, почти с мой локоть величиной, крысу. Она была абсолютно лишена шерсти, а глаза у нее были ярко голубые. Крыса секунду посмотрела на меня и исчезла в дыре между полом и плинтусом.

- Чего, пасюка нашел? - спросил Перепел. - Услыхал что ли?

- Учуял.

- Ну! Чем учуял? Нутром?

- Нет, по запаху.

- Ишь ты! В Зоне бывает, что у людей чего-то усиливается. Ты, значит, чуять стал, как собака.

Я ничего на это не сказал, сел за стол, зачерпнул ножом тушенки из банки, намазал ее на галету, откусил, запил чаем - и не ощутил никакого вкуса.

- Перепел, а что это за дерьмо мы едим пресное? И чай не сладкий совсем какой-то.

- Да нормальное все, вроде. Это, видно, у тебя нюх усилился, а вкус отшибло.

Я пожевал еще немного, но еда была безвкусна, словно мокрый картон, жевать ее было неприятно, и я сменил Макса, встав около окна.

Первые шаги по Зоне впечатлили меня. Несмотря на постоянно присутствующее ощущение опасности, мне здесь нравилось. Тут все было новое, неожиданное, непривычное, в то время как в мире, от которого я сюда сбежал, я знал всю свою жизнь на пятьдесят лет вперед и она была мне отвратительна до тошноты.

Я услышал, что в шум дождя вплелись новые звуки. Похоже, шаги. Я глубоко вдохнул и уловил запахи металла, оружейного масла, поношенной одежды, табака и еще чего-то странного, иного.

- Люди какие-то идут, - негромко сказал я.

Перепел моментально прекратил есть, схватил автомат и направился к двери.

- Держи окно под прицелом, - сказал он мне и добавил Максу, - а ты меня страхуй, только в спину не попади.

Мы все напряженно замерли на своих местах. Перепел и я тревожно всматривались через окно и дверной проем в пелену дождя. Я первым заметил человека в типичных старательских куртках-штормовках, с рюкзаком на плечах, идущего в нашу сторону по центральной (и единственной) улице Мертвого поселка.

- Отбой тревоги, это свои. Я одного из них знаю. Это Жук, - сказал Перепел и громко крикнул, - Эй, Жук, здорОво!

Старатель моментально отреагировал на крик: в руках у него оказался калаш.

- Жук, это я, Перепел! Не стреляй! - прокричал наш ведущий.

- Не ори, не глухие, - послышалось вдруг у нас за спиной. мы резко обернулись и увидели, что из соседней комнаты выглядывает высокий тощий мужик в мокром кожанном плаще с капюшоном. В вытянутой руке мужик держал серовато-оливковый шарик - гранату РГН.

- Только без глупостей! - предупредил он. - Я ведь вас подорву, а сам укрыться успею. Оружие на пол!

Мы поспешно положили оружие на грязные доски. В дверном проеме показался Жук, дуло его автомата смотрело точно мне в солнечное сплетение. Одно движение пальцем, и я узнаю, есть ли жизнь после смерти.

- Домик-то осмотреть надо было получше, - сказал длинный. - Здесь черный ход имеется. Не умеете вы, ребятки, засаду готовить...

- Какая засада? Мы честные старатели! Я Перепел. Жук меня знает. Жук, скажи ему! Мы тут от дождя укрылись, я и двое желторотиков, первый раз их в Зону вывел...

- Жук, ты его знаешь?

- Да, он - Перепел из "Птичника". Расслабься, Торпеда, это не западня.

Жук убрал автомат, Торпеда спрятал гранату.

- Извините, мужики. Нервы ни к черту. Второй день в Зоне мотаемся, подустали.

Старатели степенно пожали руки сначала Перепелу, потом нам с Максом.

- Откуда идете, братки? - поинтересовался Перепел.

- С Чернодола идем.

- Как сходили?

- Нормально. На болоте, правда, на попрыгунчиков нарвались, но отбились вроде.

- Слама взяли?

- Есть маленько.

Судя по тому, с каким тяжелым стуком Жук и Косуля опустили на пол свои рюкзаки, "маленько" было явным преуменьшением.

- А мы вот на Мусорку собираемся.

- Вы, это, - сказал Жук, - через КПП туда лучше не ходите. Мы там краем уха слышали, заварушка какая-то. Постреливали сильно.

- Спасибо, братки, спасибо. Учтем.

Перекинувшись еще парой-тройкой фраз, Перепел попрощался, и мы вышли из дома. Тут же по стволу дерева, росшего около хибары, с громким шорохом молниеносно взобралось какое-то существо. Из бурой листвы на нас уставились два желтых глаза.

- Не пугайтесь, - сказал Перепел. - Раз есть крысы, должен быть тот, кто на них охотится. Это просто кошак. Только в глаза ему не надо смотреть, для мозгов вредно.

Сначала мы шли вдоль широкой бетонки ("До самой Припяти Трасса ведет. Только далеко не везде по ней пройти можно", - пояснил Перепел), затем стали забирать на запад.

Пока мы шли по всхолмленной местности, поросшей жидким кустарником, Перепел ворчливо рассказывал, как надо правильно ходить по Зоне, как различать ловушки, присматриваясь к рельефу, к цвету травы, к дрожанию воздуха, как отличить свежий кабаний след от вчерашнего, куда нужно стрелять "попрыгунчику", чтобы завалить с одного выстрела. Время от времени Перепел останавливался и кидал шайбы, прощупывая безопасный маршрут. Иногда он доверял это мне или Максу, натаскивая нас на пересечение смертоносной полосы препятствий, и приходилось стараться точно и аккуратно кидать шайбы, чтобы в несколько бросков найти обход вокруг "черной дыры", "пращи" или "батута".

Дождь прекратился. Впереди показалась высокая насыпь, по которой проходила давно заброшенная железная дорога.

- Нам нужно перейти "железку". Там, - сказал Перепел, махнув рукой вправо, - Трасса пересекает ее под мостом взорванным. Но лучше туда не соваться: слишком удобное место для засады. Если пойти поверху, можно вляпаться в горячее пятно, хватануть большую дозу. Опять же видно тебя на насыпи хорошо, как в тире, с одного выстрела можно снять. Еще имеется проход через мелиоративную трубу. Только в ней легко прозевать ловушку какую-нибудь в темноте, и всякое зверье там любит прятаться. Как пойдем?

- Я бы предложил через трубу, - сказал Макс.

- Ну, как скажете.

Мы подошли ко входу в мелиоративную трубу, которая перепендикулярно пронзала насквозь железнодорожную насыпь. Ее диаметр позволял идти в полный рост. Неподалеку от входа на земле явственно читался круг, внутри которого непрерывно проскакивали голубые электрические искры, а временами змеились миниатюрные молнии.

- Это "трансформатор", - сказал Перепел. - Очень опасная штука.

- А почему "трансформатор" называется? - задал глупый вопрос Макс.

- Потому что "не влезай - убьет".

Мы стали аккуратно обходить ловушку, как вдруг я почуял сильный запах и сказал:

- Там в трубе очень воняет псин...

Но я не успел закончить фразу, как на нас с громким лаем вылетело четверо псов. У них был отвратительный вид: шкура с многочисленными проплешинами и язвами, кривые, но мощные лапы, и уродливая морда, на которой, вместо глаз были какие-то мерзкие коричневые наросты. Размером собаки были с немецкую овчарку. Изумившись собственной реакции, я успел дважды всадить в них заряд картечи. Одновременно дал очередь "вепр" Перепела. Одна собака, визжа и скуля, кубарем покатилась нам под ноги, и я добил ее в упор, другую силой выстрелов отшвырнуло прямо в "трансформатор", который взорвался целым кустом ярких разрядов, оплетших моментально обуглившийся труп собаки. Однако самая здоровая увернулась от выстрелов и, сбив с ног Макса, уже тянулась к его горлу разинутой пастью. Макс кое-как пытался ее оттолкнуть, но собака явно была сильнее. Я был ближе, чем Перепел, но, если б я выстрелил из своего дробовика, картечью задело бы и Макса. Я на мнгновение растерялся, не зная, что делать: сейчас эта уродливая тварь перегрызет горло моему товарищу!

Перепел успел. Он выстрелил одиночным точно в морду "бобику", и псина, взвыв, соскочила с Макса и, обиженно скуля, скрылась в глубине трубы. Я пальнул ей вслед, но, вероятно, не попал.

- А ты молодец, Серый, нормально стреляешь, - одобрительно сказал Перепел. По-моему, он впервые назвал меня по имени. Я ничего не ответил, потому что зажимал нос от нестерпимого сочетания запахов паленой шерсти и горелого мяса: труп в беснующемся "трансформаторе" превратился в кучу углей.

- Неправильно ты выбрал, ботаник. Не пойдем через трубу, - сказал Перепел, помогая Максу подняться на ноги. - Неизвестно, сколько их там еще может быть. И хорошо, что "бобики" без "барбоса", а то он может их так сорганизовать, что и вдесятером не отбиться. "Барбосы" они умнющие и злые ужасно. Верхом пойдем.

Мы стали взбираться на насыпь, прислушиваясь к счетчикам Гейгера. С каждым шагом производимый ими звук, похожий на звук рвущейся тряпки, усиливался.

- Нет, здесь нельзя, - сказал Перепел. - Идем левее.

Мы пошли по склону, пытаясь нащупать место, не так сильно зараженное радиацией. Только метрах в четырехстах нашелся чистый "коридор", по которому мы поднялись гуськом: впереди одышливо пыхтящий Перепел, за ним поминутно оскальзывающийся Макс и я замыкающий. На вершине насыпи нас ждали ржавые рельсы, шпалы, рассыпающиеся в труху, если на них наступить, и истлевший остов какой-то твари.

- "Бяшку" кто-то пристрелил, - прокомментировал Перепел, пошевелив носком сапога желтый череп с аккуратным круглым отверстием между глазниц. - Странно, что собаки не растащили кости, видно не учуяли.

Макс ойкнул. Он наступил на какой-то круглый предмет, издавший под ногой странный всхлип. Это было что-то вроде глянцево черного камушка, прятавшегося в уголке между рельсом и шпалой.

- Ишь ты! "Рачий глаз" нашел, желторотик. Редкая штука, тыщ пять стоит. С первым сламом тебя! - обрадовался Перепел. Он достал из внутреннего карман штормовки бинокль чуть покрупнее театрального и стал осматривать простиравшуюся внизу за насыпью долину. Перепел был похож на полководца, высматривающего подходящее для генерального сражения поле. Неопределенно хмыкнув, он спрятал бинокль и дал команду спускаться. Макс, вероятно, воодушевленный находкой, побежал, набирая скорость, вниз по склону, перепеловское "Куда, дурак?" уже не могло его остановить, и, не добежав до конца совсем чуть-чуть, Макс вдруг оторвался от земли и, взмыв, пролетел метров двадцать по широкой параболе, грохнулся в траву, словно мешок с костями.

- ... твою дивизию в ... через колено! - разразился Перепел. - В "батут" вляпался, ботаник!

Мы быстро, но осторожно спустились, огибая ловушку. Макс лежал неподвижно. Когда мы подошли к нему, он вдруг приподнялся и сказал:

- Почему люди не летают, как птицы?

Эта фраза нас подкосила, я забыл, когда в последний раз так неистово хохотал, Перепел размазывал кулаком слезы по физиономии, а у Макса на лице лишь блуждала улыбка, слабое отражение нашего нервного веселья.

Зато всю оставшуюся дорогу до Мусорки мы были серьезны и сосредоченны, чуть ли не на каждом шагу тщательно обдумывая, куда поставить ногу. Тем более, что, когда мы добрались до Мусорки, ловушки стали попадаться гораздо чаще. В этом районе Зоны огромными холмами лежал строительный мусор, свезенный сюда словно из города, разрушенного землетрясением или бомбардировками, причем, судя по радиоактивному фону этого хлама, бомбардировки были ядерными. Между холмами сбивалась в стаи и ржавела та техника, на которой этот мусор свозили. По совету Перепела мы надели респираторы, чтобы не вдохнуть "горячую частицу". По длинной дуге мы обошли и холмы и кладбища грузовиков с автобусами и пошли вдоль канавы, на дне которой лежали навсегда оставшиеся несоединенными канализационные трубы. По пути через Мусорку нам пару раз попались "лешачьи пальцы", штука недорогая, зато полезная, и еще Перепел нашел какую-то хрень, похожую на слипшиеся в комок голубые спагетти, которую наш ведущий назвал "бабушкиным клубком". Возле чахлой осины, задумавшейся на самом краю канавы, засыхать до конца или нет, Перепел остановился.

- Вот там, на переходе к Сельхозмашу, - махнул он рукой вправо, - я эти "арбузы" и нашел в распадке между холмами. А тут, как раз около деревца этого, под трубой заховал.

И он спрыгнул в канаву. Через секунду раздался такой заковыристый мат, что я сперва подумал, что Перепел попал в ловушку, и только спустя пару минут понял, что его заначку кто-то разграбил. "Ну что ж, не повезло", - подумал я, совершенно не расстроившись, и спустился в канаву. Под трубой пустой темной пастью зияла довольно большая яма, вокруг которой и топтался Перепел, причитая: "Восемнадцать "арбузов"! Пятьдесят четыре тыщи!" Мне бросилось в глаза, что грунт, вынутый из ямы, сырой. От дождя? Я ковырнул его носком сапога, раз, другой. В глубине, куда дождевая вода не могла бы проникнуть, он тоже был сырой.

- Перепел, хватит ныть! Лучше посмотри сюда: земля сырая, значит, выкопали это все не так давно, буквально несколько часов назад. "Арбузы" тяжелые, значит, далеко с ними они уйти не могли. Подумай, куда они могли с добычей двинуть?

Надо отдать должное, Перепел моментально уловил мысль, хотя поначалу казался мне недалеким алкашом. Но в Зоне такие, видимо, не выживают.

- Дело говоришь, Серый! Недавно стырили и уйти далеко не могли, гады! Значит, либо перепрятали, либо потащили на продажу. Удобней всего уходить было бы по Трассе, но там на КПП заваруха какая-то, Жук говорил, могут быть проблемы. Если б уходили в обход, западнее, мы бы их встретили. В обход на восток, через Чернодол - далеко и слишком рисково. А стало быть, скорее всего, они "арбузы" не потащат за периметр, а сдадут их прямо здесь, в Зоне, в Шинке. Значит, в Шинок нам надо, на перехват! А ну за мной!

И мы устремились. Ни за что бы не подумал, что можно ходить по Зоне с такой скоростью, почти бегом. Но Перепел шел очень уверенно, все опасности улавливал вовремя тренированным чутьем, одна-две шайбы - и граница ловушки найдена, и нам с Максом оставалось лишь стараться не отставать и идти за Перепелом точно след в след. Обойдя стороной какое-то индустриальное сооружение за высоким кирпичным забором ("Ангар", - буркнул устремленный к цели Перепел), мы вышли к Трассе и наткнулись на десяток людей в военных костюмах спецзащиты. Они были очень хорошо вооружены, в основном, "Абаканами", у одного из-за спины торчала снайперская СВДК, другой держал в руках пулемет "Печенег". Во главе колонны шел здоровенный мужик метра под два ростом, один глаз у него был перевязан черной лентой. Они первыми заметили нас, вышедших из густого ольшанника, и синхронно направили стволы в нашу сторону.

- Всем стоять, руки за голову! - прозвучал громогласный приказ.

Я поначалу серьезно испугался, представив, что от нас останется через пять секунд, если они дружно откроют огонь. Кто это может быть? Военные патрулируют Зону? Почему так далеко забрались? Что они с нами сделают: разоружат, скрутят, вытащат за периметр и на цугундер или прямо здесь шлепнут?

Однако Перепел был спокоен. Он стянул с лица респиратор и сказал:

- Привет, Фара! Свои, не стреляй.

- Здорово, Перепел, старый пьяница! Еще не гикнулся, Зона тебя побери? - ответил одноглазый и добавил, обращаясь к своим бойцам, - Отставить! Свои.

- Патрулируете, что ли, товарищ капитан? - поинтересовался Перепел, пожимая руку знакомому.

- Никак нет. Боевая операция.

- С кем воюете?

- Да, старатели на КПП блокировали группу "шакалов". Обложили с обеих сторон, но штурмовать сами не решаются, позвали нас на подмогу. Так что извини, поболтал бы, да некогда, спешим мы.

Перепел схватил за рукав разворачивавшегося Фару:

- Погоди, один вопросик всего! - и стал что-то шептать ему на ухо.

- Не, не видал. Нет, только двое заходили, Куренок с Гориллой, нас на помощь кликнули. Все, прости, брат, спешим мы, - Фара одним движением могучего плеча стряхнул насевшего Перепела и зашагал вперед по Трассе, за ним потянулись остальные бойцы.

- А можно мы с вами пойдем? - крикнул вслед Перепел.

- Идите, если хотите.

Мы зашагали вслед за отрядом.

- Это что за боевики? - поинтересовался я у Перепела.

- Это "броненосцы". Ну, есть такая артель старательская, "Броня". Вот они из нее.

- А Фара этот кто у них?

- Капитан, командир взвода. У них все, как в армии: присяга, устав, звания. А с Фарой мы давно дружим. Я ему жизнь спас однажды, прямо из лап "вурдалака" вытащил на Сортировочной, - сказал Перепел и, понизив голос, добавил, - Я у него поинтересовался, не приносил ли кто в Шинок большой слам, "чугунные арбузы". Он говорит, что не приносили. Так что, возможно, эти гады там сейчас сидят.

По Трассе мы быстро дошли до того самого КПП: стандартная бетонная коробка, автомобильные ворота и высокий забор в обе стороны, по верху - спираль Бруно. Перед воротами ржавели БРДМ и грузовик ЗИЛ, за которыми укрылись семеро сталкеров, блокирующие мародеров со стороны Мусорки.

- Здорово, доблестные "броненосцы"! Остановим расползающуюся заразу Зоны! Встанем нерушимым щитом! - приветствовали они прибывшую подмогу. Чувствовалось, что к членам "Брони" и их военным замашкам старатели относятся иронически. Однако Фара игнорировал эту иронию, был по-военному краток и деловит:

- Сколько их там? Чем вооружены? Какова диспозиция?

Ему ответил старатель почти такой же по габаритам:

- Здравствуй, Фара. Шакалов там человек пятнадцать, вооружены "гоблинами", "пятисотками", "фортиками". Один сидит на вышке, думаю, у него "калаш" с оптикой: слишком хорошо шмаляет. Кузнечика нашего зацепил, когда он высунулся.

По масляному басу, которому позавидовал бы любой поп, я узнал сталкера: это был Битюг, приказавший выкинуть из бара того придурка с "вертячкой", уважаемый "ястреб".

Фара в ответ лишь кивнул, отошел к стоявшим в сторонке бойцам и стал давать им какие-то распоряжения, и хотя он стоял от меня всего в нескольких метрах и говорил совсем не шепотом, я не мог разобрать ни одного слова. Учат их этому, что ли? "Броненосцы", получив инструкции, стали действовать четко и слаженно, как футбольная команда на чемпионате мира. Каждый занял место максимально близкое к воротам и замер в готовности броситься к ним в любой момент. Фара демонстративно вышел из-за прикрывавшего его БРДМа, дал неприцельную очередь в сторону вышки, торчавшей над КПП, и моментально нырнул обратно. С вышки раздалось ответное тарахтенье "калаша", которое вдруг было моментально оборвано гулким выстрелом СВДК. Тут же за забор полетело несколько гранат, и как только они грохнули, двое кинулись откатывать ворота ("шакалы" даже не догадались их заклинить), а раскрывающийся проход стал поливать шквальным огнем "Печенег". Лишь только пулемет замолчал, в ворота кинулись один за другим остальные "броненосцы", действуя слаженно, четко, не мешая друг другу. Из-за забора стали раздаваться короткие злые очереди "Абаканов", и лишь несколько раз попытались огрызнуться сухим треском пистолеты-пулеметы "Гоблин-3" или смачным бабаханьем дробовики "Форт-500 М", такие же, как у меня. Через пять минут звуки боя стихли.

Не участвовавшие в штурме старатели вылезли из-за укрытий и направились к КПП, за ними пошли и мы трое. Во внутреннем дворике контрольно-пропускного пункта шибали в нос запахи порохового дыма, горячего железа, крови, свежеразделанного мяса. А чем ближе я подходил к зданию, тем сильнее становился сладковатый душок трупов, уже тронутых разложением. Под ногами валялись гильзы, там и сям в разных позах застыли тела "шакалов", их легко было отличить от сталкеров по одежде: они в Зоне носили то же самое, что и за периметром - короткие куртки, спортивные штаны, кроссовки, никакой специальной экипировки на них не было.

- Ну как вы, Фара? - спросил Битюг, заходя в здание. За его широким плечом я увидел, что "броненосцы" деловито раскладывают на полу оружие "шакалов", а на обшарпанном письменном столе аккуратно сложен различный слам: в пестром разннобразии всевозможных диковин я узнал только "лешачьи пальцы" да пару "бабушкиных клубков", из остального лишь некотрые я видел на фотографиях в книжке, например, "гремучие салфетки", которые, кажется, используются в медицине и косметологии, и "катушки", на основе которых делают какие-то хитрые электродвигатели. От слама шел тот самый запах иного, который я впервые почувствовал от рюкзаков Жука и его напарника в Мертвом поселке.

- Убитых - ноль, тяжелораненых - ноль, легкораненых - два. Учитесь, дилетанаты! - громогласно ответил Фара. И чуть понизив голос, добавил, - Гляньте, что там творится, в соседней комнате.

Сталкеры, столпившиеся за Битюгом, двинулись в соседнюю комнату, но на пороге остановились. Я тоже заглянул и тут же зажал нос. На грязном бетонном полу ровной шеренгой лежали восемь трупов сталкеров. Народ зашумел, зароптал, и сразу все объяснил: "шакалы" устроили засаду на блок-посту, подстерегали идущих с Мусорки старателей, убивали и грабили. Вот откуда столько слама.

Послышались звуки рвотных спазмов. Я обернулся и увидел, что это Макс не выдержал такого количества мертвечины. Вдруг меня потянул за рукав Перепел, отвел в сторону, и его жаркий шепот защекотал мне в ухо:

- Они здесь, наши "арбузы". Там на столе три штуки лежат. Кто-то из этих, из убитых, их спер. Но тут только три, значит, остальное они перепрятали где-то. Узнать бы только где.

Сталкеры, с которыми мы вошли, и еще человек десять, подошедшие с другой стороны КПП, говорили вполголоса, что нужно похоронить погибших товарищей, что "шакалов" нужно бросить так, нехай их "бобики" жрут, и кто-то осторожно поинтересовался насчет слама: как, мол, делить будем?

- Никакого дележа! - громогласно заявил Фара. - Все трофеи - слам, оружие, информация - являются собственностью "Брони", поскольку именно силами "Брони" проведена боевая операция по ликвидации "шакалов".

- Погоди, Фара! - спокойно возразил ему Битюг. - Ты не прав. Пускай, вы сделали основную часть дела, но мы тоже участвовали: зажали их и удерживали здесь мы, наводку вам дали мы. Мы тоже пролили кровь: у нас один раненый с этой стороны и двое с той. Так что, по справедливости, нам тоже полагается доля.

- За что вам доля? За то, что вы за нашими спинами прятались? Чужими руками хотите жар загребать? Только и думаете, как бы карман набить!

- А вы тут в Зоне ради чего? Мир спасаете? Ну так и спасайте дальше, а слам отдайте старателям!

- Трофеи являются собственностью "Брони"! Они нам нужны, для закупок оружия, боеприпасов и амуниции, а не для личного обогащения.

- Да знаем мы, откуда у вас оружие и боеприпасы! Не рассказывай нам сказок! И учти, Фара, нас тут больше, - зловеще нахмурился Битюг. Но Фару, стоявшего и говорившего, словно ожившая бронзовая статуя, это не напугало.

- Хотите с нами повоевать? Попробуйте. "Шакалов" тоже было больше.

Битюг посмотрел исподлобья на Фару, за спиной которого выстроились бойцы, и сказал:

- Вот за это вас, "броненосцев", и не любят, - развернулся и отошел к угрюмо молчавшим старателям. - Ладно, братки, пусть эти стервятники подавятся! Пойдемте могилки копать.

Старатели потянулись к выходу.

- Фара, можно тебя на пару слов? - заискивающим тоном спросил Перепел.

Они отошли в угол и заговорили, но слышно было только ответы командира "броненосцев": "Нет, это все наши трофеи...Ну да, должен, но из трофеев - не имею права... Ну, не знаю... Ладно, но только с одного... Думай". Перепел подошел ко мне и одновременно вернулся бледный Макс, ходивший на улицу подышать свежим воздухом.

- Расклад такой, - зашептал нам Перепел, - "арбузы" наши он не отдает, но разрешил скачать инфу с комута убитого, может, там записано, где остальные спрятаны. Но только с одного! А как нам вычислить, с кого качать?

Я задумался: действительно, как вычислить нужный нам комут, если неизвестно, у кого именно "шакалы" отобрали эти "арбузы"? Быстрее всех сообразил Макс:

- Они же радиоактивные! Надо с дозиметром пройтись над каждым, и выбрать самый высокий уровень.

- Точно! - встрепенулся Перепел. - Пойдем, замеряем.

- Только я не... - замотал головой Макс.

- Ладно, без тебя справимся.

И мы пошли в "мертвецкую", хотя я тоже не горел желанием возиться с трупами. Зажав нос, я водил потрескивающим счетчиком над телами: белобрысый голубоглазый, пулевое отверстие точно между светлых бровей, видно, расстреляли безоружного; абсолютно лысый плотный дядька в прорезиненном комбинезоне цвета хаки, грудь прошита очередью; кто-то в камуфляжных штанах и в штормовке, вместо лица мешанина из костей и мяса, результат выстрела картечью в упор, лучше не присматриваться... Рядом бубнил Перепел: "Так, это у нас кто? Это Гундосый. Все, брат, отпрыгался. Так, фончик в пределах нормы. Следующий. Это кто? Кто-то из молодых, не знаю такого... О! Три пера! Эх, Три пера, не попьем мы с тобой больше водочки... Пудель... Ого! Пудель, ты чего это так фонишь? Уж не ты ли мои "арбузы" попер?" Не выдержав, я опрометью кинулся отсюда. Скорей, скорей на воздух! Выскочив наружу, я максимально глубоко вдохнул-выдохнул несколько раз, борясь с тошнотой. Удержался, не "показал закусь".

Подошел Перепел.

- Кажись, нашел. Похоже, Пудель, "арбузы" попятил, царство ему небесное, засранцу...

- Идемте скорее отсюда, - сказал бледный Макс.

И мы двинулись было в сторону Мусорки, как вдруг за спиной послышался приторный голосок.

- Эй, Перепел! Далеко ли собрался дружок?

Я обернулся и увидел мужичка, вся внешность которого - острый носик, бегающие глазенки и не сходящая с лица улыбочка - описывается одним единственным словом - "хитрован".

- А тебе-то что, Чашечка? - насупился Перепел.

- Да так... Мне показалось, что ты с трупами там ковырялся, искал что-то. Странное дело: нас всех "броненосцы" послали подальше, а тебе разрешили по карманам у убитых шарить. Вот наши удивятся! Особенно Битюг.

- Слышь, ты! Лучше не лезь в чужие дела!

- А чужие ли они? Старатели, я полагаю, разберутся, - сказал мужичок со странной кличкой "Чашечка" и сделал вид, что собирается пойти к остальным старателям.

- Постой! Что тебе надо?

- Мне просто хочется узнать, что ты там искал?

Перепел помялся минуту, но в конце концов выложил Чашечке всю историю с "чугунными арбузами".

- Так, значит, с вами "броненосцы" поделились, а нам хрен на блюде! - возмутился Чашечка. - При том, что мы тут кровь проливали! Ну уж нет, я такое от братвы скрывать не стану!

Однако он оставался стоять там, где стоял, а не побежал нас закладывать.

- Сколько ты хочешь? - спросил Перепел.

- По справедливости - четверть, - осклабился Чашечка.

- А харя не треснет? Може, пяти процентов хватит?

- Не треснет и не хватит. За пять процентов я дальше Предбанника не полезу. Лучше пойду со старателями покалякаю.

- Десять.

- Четверть.

- Хрен с тобой, пятнадцать!

- Двадцать пять.

Перепел, аж кипевший от негодования, вдруг на минуту замолк, внимательно посмотрел Чашечке в глаза и сказал спокойным голосом:

- Хорошо, двадцать пять.

Через десять минут в тихом уголке Мусорки - густой осинник, поляна с удобным поваленным деревом-скамейкой, старое кострище, неподалеку прогнувшая почву воронкой "черная дыра" - мы вчетвером колдовали над комутом Перепела. Информация оказалась запароленной. Сходу мы набрали "пудель", но в доступе было отказано. Система сообщила, что есть еще две попытки, после которых доступ будет полностью заблокирован. Я, Перепел и Чашечка были сильно озадачены, однако Макс уверенно взял комут в свои руки.

- Нужно очень осторожно попытаться все это взломать. Нужно понять, что он мог использовать в качестве пароля, - сказал Макс. - Например, он мог использовать свое имя или фамилию. Как его звали?

Перепел и Шапочка недоуменно переглянулись.

- А хрен его знает! Пудель и Пудель. мы ж не лягаши, чтобы фамилию спрашивать.

- Таак. Ладно. У кого есть номер его комута? У меня база есть пиратская, можно по ней посмотреть.

Номер нашелся у Перепела. Оказалось, что покойного Пуделя по паспорту звали "Виталий Чумиченко".

- Имя или фамилия? - думал вслух Макс. - Наверное все-таки фамилия. Попробуем... Черт! Не то. Одна попытка всего осталась! Что это еще может быть? Любимое блюдо? Напиток?

- Водка - заорал вдруг Перепел. - Любимый напиток - водка! Водку попробуй набрать.

- Перепел, - сказал я, - ты только что спали собственный пароль.

У Перепела так вытянулось лицо, что всем стало ясно - я угадал. мы все дружно заржали.

- Нет, не думаю, что "водка", - сказал Макс. - Чаще всего это что-то, что нельзя забыть или перепутать. Имя, фамилия, важная дата... О! Дату его рождения нужно попробовать! Кто-нибудь знает, когда он родился.

- Я вспомнил! - сказал Чашечка. - Он пару месяцев назад день рождения отмечал. Только вот число я точно не помню... Кажется это было сразу после "выхлопа". Да, в начале февраля сразу после выхлопа Пудель сходил в рейд, добыл хороший слам и проставился за день рождения. А "выхлопы" у нас в феврале были... сейчас гляну календарик... ага, седьмого и двадцать пятого. Стало быть, восьмого он сходил в Зону, а девятого мы пили. Точно, девятое февраля, пробуй!

- А год?

- Вот чего не знаю, того не знаю.

- Ну сколько ему исполнилось, когда вы отмечали?

- Да не помню точно... Кажется, круглая какая-то дата.

- Лет тридцать ему было, - вмешался Перепел. - Наверняка, тридцатник вы отмечали.

- Очень может быть.

- Ага, значит, если ему было тридцать, значит родился он... так, ну попробуем: 090286. Есть! Пароль принят!

Мы принялись копаться в том, что скачали. Записи кто кому сколько должен, личная переписка, фото с каких-то пьянок и прочий мусор нас не заинтересовали. Довольно быстро мы нашли голокарту Зоны с различными пометками. В районе Мусорки их было две: одна к востоку от Трассы в каком-то болоте, другая к западу около того самого "ангара". Последняя была гораздо ближе к разграбленной хованке Перепела, однако "болотная" была неподалеку от того места, где мы сидели. Перепел решил проверить обе метки.

Через жиденький перелесок мы вышли к болотцу, поросшему по краям мощной осокой и чахлым тростником. Поверхность болота была затянута густой зеленой дрянью, очень отдаленно напоминавшей ряску. Прямо из воды торчала высокая ржавая железяка вроде опоры ЛЭП. При приближении к болоту предупреждающе затрещал дозиметр.

- Осторожней, все водоемы в Зоне сильно заражены, - сказал Перепел.

Мы стали обходить болотце по краю, пока не наткнулись на большую колоду, один конец которой уходил в трясину, другой лежал на берегу. Внутри она вся выгнила, и Перепел, присев, засунул в нее руку, пошуровал и вытащил наружу продолговатый брезентовый сверток.

- Вот и нычка пуделевская!

Перепел развернул брезент и обнаружил в промасленной ветоши автомат "Вепр" с подствольником и оптическим прицелом, четыре полных магазина к нему, пару "лешачьих пальцев", какую-то штуку, похожую на кусок сильно спутанной медной проволоки, и горсть матово-белесых шариков размером чуть больше вишни.

- Ага. "пальцы", "фибула", "светлячки"... Ну что ж, неплохо, но пока арбузы наши не покрывает.

Перепел снял рюкзак, сложил весь слам в подвешенный к нему контейнер и сказал Максу:

- Этот автомат я себе возьму, он поновее, а свой тебе даю. А то с твоей пукалкой только ворон пугать.

Кряхтя он поднялся, вдел руку в одну лямку, в другую.

- Ну все, потопали к ангару.

Мы шли один за другим: Перепел, Макс, я, Чашечка. Почва под ногами мягко проседала, в воздухе пахло сероводородом, ржавчиной, сухой травой. Вдруг я почуял кое-что еще.

- Перепел, навозом пахнет.

- Это кабаны! Оружие к бою.

Мы замерли с оружием в руках. В тростнике громко зашуршало, послышалось хрюканье, похожее на звук, который раздается, когда точишь нож об оселок, высунулась мерзкая кабанья морда с торчащими из пасти во все стороны огромными клыками: просто какая-то саблезубая свинья! Зверюга напала на нашу колонну с тыла, и первой ее жертвой стал Чашечка: кабан кинулся на него, но старатель успел увернуться так, что кошмарные клыки не разорвали его, а лишь оставили царапину на бедре, правда довольно глубокую. На ногах Чашечка не устоял, упал навзничь. Мы принялись одновременно палить из трех стволов. В ответ раздался оглушительный визг, кабан ломанул обратно. Были слышны звуки убегающего прочь крупного животного, ломящегося через тростник.

- Ни фига себе! - удивился я. - Это мы его втроем не смогли завалить!

- Отож! Кабаны ужасно живучие. И это еще молодой подсвинок попался. Хорошо, что один. Было бы стадо, порвали бы нас в минуту.

- Может, не пойдем дальше? - заосторожничал Макс.

- Не ссы, желторотик. Без риска слама не бывает, - успокоил его Перепел и обратился к Чашечке, - Ты как там, браток? Живой?

- Живой. Поцарапала меня только эта свинья паршивая.

- Сейчас помогу, перевяжу.

Перепел снял рюкзак, достал аптечку и стал оказывать первую помощь сидящему на земле Чашечке. Довольно быстро на ноге у него оказалась тугая белоснежная повязка.

- Ну вот и все, - сказал Перпел и поднялся, ловко прихватив лежавший рядом "калаш" Чашечки. - Вот ты и отпрыгался, крыса.

Обезоруженный Чашечка моментально побледнел и захрипел:

- Не убивай, Перепел! Не убивай меня! Зона тебе не простит!

- Не бойся, я тебя не убью. Я тебе даже оружие дам. Только не сейчас. А сейчас Давай руки - вязать буду.

Чашечка послушно протянул руки, и Перепел ловко связал их тонким, но крепким синтетическим шнурком.

- Сволочь ты, Перепел! Решил на мне патроны сэкономить? Я ж по-любому без оружия и со связанными руками сгину в Зоне.

- Не сгинешь, если повезет. И будешь знать, как честных старателей шантажировать. Слушай внимательно: мы сейчас уходим, а ты еще пятнадцать минут торчишь тут. Потом иди к трассе. Там напротив ангара остановка старая на Трассе. Там в углу будут лежать пистолет и нож. Но если ты, падла, сразу за нами пойдешь, если попытаешься нас выследить, я в тебе дырок понаделаю, как в "лунном сыре". Клянусь Зоной!

Оставив Чашечку скрипеть зубами от бессильной злости, мы быстро пошли прочь.

- А почему он Чашечка? - спросил Макс.

- Да ему когда-то колено прострелили, а он его умудрился газированной глиной залечить. И хвастал потом, типа "Мне Зона новую коленную чашечку дала". С тех пор его и прозвали.

- Слушай, - поинтересовался я у Перепела, - а на что это Битюг намекал, дескать, знаем мы, откуда оружие и патроны у "Брони"?

- Известно на что. Правительство их снабжает.

- Чье правительство?

- Да хрен его знает! Наше, наверное. Или, может, российское. Но не Запад точно, оружие у них все нашенское. Вот у "Вольницы" стволы натовские, им, видать в евро плотят.

- А что за "Вольница"?

- Да еще одна артель. Их даже поболе будет, чем "броненосцев", только у них армейщины нет такой, все шаляй-валяй. Разгвоздяи те еще. Но зато вольных старателей не зажимают, как "Броня".

- А зачем правительству или западникам сталкеров поддерживать?

- Старателей, не сталкеров.

- Ну, старателей.

- Затем, что Зона - это огромный бизнес, и слам, который мы таскаем, и вояками используется, и яйцеголовыми и еще хрен знает кем. Мы его барыгам за гроши сдаем, а они потом в десять раз дороже перепродают, а те - в двадцать и так далее. Деньги бешеные. А кроме старателей, больше никто в Зону не полезет, ни добровольно, ни по приказу. И все хотят тут своих людей иметь, свою долю слама получать. Потому и поддерживают.

- Еще ученые в Зону добровольно ходят, исследователи, - встрял в беседу Макс.

- Ученые? Ну да, база ихняя на "Янтаре". Только они тоже охотно у старателей слам берут. И цену дают хорошую.

За разговором мы и не заметили, как дошли до Трассы. Перепел честно оставил пистолет и нож там, где когда-то была остановка, и ее бетонный козырек все еще стоял. Затем мы направились к странному зданию, которое Перепел называл "ангаром". К нему вело ответвление от Трассы, проходившее через большие ворота со звездами, такие обычно были на советских военных объектах. Ныне одна створка была сорвана и погнутая валялась во внутреннем дворике. В глубине виднелся вход в какое-то просторное здание, построенное, видимо, для разгрузки-погрузки неких контейнеров, которые когда-то подвозили по Трассе, а в "ангаре" перегружали в вагоны и на платформы, чтобы по узкоколейке транспортировать дальше на загадочный "Сельхозмаш". Сквозь обвалившуюся местами крышу внутрь попадало немного света, и в полумраке угадывались очертания товарных вагонов, во дворе валялся пустой контейнер, с которого уже почти полностью облупилась бордовая краска.

- Внутрь нам не надо, хвала Зоне, - сказал Перепел. - Наше место правее ангара.

- А что там внутри? - спросил Макс.

- Да что угодно может быть. "Кукловод", например. Или "вурдалаки". Или... Тьфу ты! Вот я старый дурак: сам каркаю! Всё! Заткнулись и пошли.

Мы пошли вдоль высокого кирпичного забора. В одном месте кладка была разрушена, и когда мы проходили мимо, я краем глаза заметил какое-то движение. Я остановился и, вглядевшись, понял, что по двору ангара ковыляет какой-то сталкер, больше похожий на бомжа. До меня донесся запах падали.

- Перепел! - негромко окликнул я.

- Ну что еще?! - повернулся он.

В ту же секунду раздался пистолетный выстрел. Пуля щелкнула по стене рядом с проломом. Непонятный сталкер шел в нашу сторону странной походкой, раскачиваясь из стороны в сторону. Правая рука с пистолетом была вытянута вперед.

Мы тут же присели, укрываясь за забором, и я крикнул:

- Не стреляй, свои!

- Не кричи, - буркнул Перепел, доставая автомат. - Все равно не докричишься.

Он чуть высунулся из-за края пролома и дал очередь. Я не сомневался, что он попал в стрелявшего в нас: тот сильно пошатнулся от ударивших в грудь пуль.

- Он что, в бронежелете? - недоуменно спросил я.

- Это зомбак. Ему в башку стрелять надо, - ответил Перепел и, глядя в оптический прицел, дал две короткие очереди. Обе они достигли цели, и голова "зомбака" разлетелась словно тыква, по которой долбанули бейсбольной битой.

- Так это был зомби, да? - у Макса загорелись любопытством глаза. - А можно поближе на него взглянуть?

- Нельзя. Если тут зомби появились, значит, он может быть рядом.

- Кто - он?

- "Кукловод"! В Зоне мозги спекаются, либо если тебя он забрал к себе в свиту, либо если ты под "Останкино" попал. Но "Останкино" отсюда далеко, значит - это он. Ходу отсюда!

- А что такое "Останкино"? - продолжал донимать вопросами Макс.

- Хреновина такая в глубине Зоны, с большими антеннами.

- А! Это, вероятно, бывший центр РЛС, радио-локационного слежения!

Шагая за Перепелом, мы вошли в высокий березняк и, ступая по толстому многолетнему слою палых листьев, добрались до поляны абсолютно круглой формы, словно на нее приземлялась летающая тарелка метров двадцати диаметром. По поляне бродили странные существа: пухлые бесформенные тела, состоящие из сплошных бугров и складок, держались на тонких суставчатых лапах, как у краба, огромные выпуклые глаза двигались несинхронно, как у хамелеона, обиженно кривились маленькие, но зубастые пасти.

- Что за уродцы? - спросил я.

- Это "бяшки", - ответил Перепел.

- Это псевдоовцы, - одновременно ответил Макс.

- А почему "псевдо" и почему "овцы"?

- Некоторые ученые, - заговорил Макс тоном диктора с канала "Дискавери", - полагают, что "псевдоовцы" - результат мутации обычных овец, оказавшихся в Чернобыльской Зоне. Однако псевдоовцы, как и псевдособаки и многие другие представители здешней фауны не являются мутантами в точном значении этого термина. Скорее, следует говорить о новых биологических ви...

- Хватит трепаться, ботаник! - оборвал его Перепел. - Наша задача - перестрелять всех "бяшек" издали, близко не подпускать: у них копыта очень острые, опасные.

Макс меня удивил своими познаниями. Надо же - "псевдоовцы"! Являлась ли приставка "псевдо" для овец трагедией, или же им так было лучше - этого я не знал.

И мы начали охоту на "бяшек". Перепел и Макс били короткими очередями, я палил картечью, когда кто-нибудь из панически метавшихся по поляне животных, приближалась к нам. Однако в самый неподходящий момент, когда сразу три крупных "бяшки" ломанулись прямо на нас, у меня закончились патроны в подствольном магазине. Макс стрелял в одну, Перепел - во вторую, а третья сходу врезалась в меня и сбила с ног. Она встала прямо надо мной, ее отвратительная морда нависла над моим лицом, я чувствовал отвратительную вонь из ее пасти... Меня спас Перепел, выпустивший очередь по твари, которая взвизгнув, захлебнулась собственной кровью, зашаталась и повалилась на меня тяжеленной тушей. С большим трудом я выбрался из под нее.

В конце концов половину стада мы уложили, а вторая половина трусливо скрылась в лесу. Мы вступили на поляну с гордым видом победителей, но Зона тут же щелкнула нас по носу: буквально на втором шагу Перепел чуть не влетел в мощный огненный фонтан, ударивший из-под земли. Только молниеносная реакция матерого сталкера уберегла его от мгновенной гибели.

- Ох, ё! - единственное что смог сказать ошалевший Перепел. Все остальные ругательства моментально улетучились из его обширного лексикона.

- Что это было?

- "Конфорка", - сглотнув, ответил Перепел. - Только вот я впервые вижу, чтобы она была под открытым небом. Обычно они в зданиях бывают, особенно в подземельях...

Дальше мы шли строго от шайбы к шайбе. В самом центре поляны обнаружилась яма, в которой лежали присыпанные листьями "чугунные арбузы" - пятнадцать штук. Перепел извлек из рюкзаков свинцовые пластины, соединил их хитрым образом, и получились удобные контейнеры. Мы сложили "арбузы" в контейнеры, контейнеры - в рюкзаки. Но когда мы их надели, стало ясно, что далеко мы с такой тяжестью не уйдем. У меня спина заныла моментально.

- Перепел, может, не потащим это все за периметр? Давай, в Шинок отнесем, он же ближе.

- Нельзя. Шинок на территории "Брони", они там все контролируют. Если Фара расскажет про инфу с комута Пуделя, "броненосцы" могут у нас все отнять. Скажут: "Это наш трофей".

И мы поплелись, устраивая передышки каждые 15 минут. Мы шли по принципу "кратчайшее расстояние между точками это прямая", слегка отклоняясь только, если на пути встречалась ловушка. Мы вышли на Трассу и пошли по ней, делая регулярные привалы на заросшей густым бурьяном обочине. С трудом мы добрались до того самого КПП: там уже пировала телами "шакалов" стая слепых собак, которых нам пришлось отгонять, взявшись за стволы. На открытом пространстве "бобики" оказались очень увертливыми, и нам удалось подстрелить лишь одну и ранить двоих из целого десятка. Однако они отступили и дали нам пройти.

С трудом волоча ноги по растрескавшемуся бетону, мы добрались до и взорванного железнодорожного моста, под которым до сих пор валялись остатки некогда рухнувшего состава, и когда мы проходили под мостом, сверху раздался пистолетный выстрел, и Макс со стоном повалился на землю. Перепел моментально нырнул под укрытие разбитого вагона, я спрятался за ржавым контейнером. Сверху опять раздался выстрел, пуля цвыкнула по моему укрытию.

- Чашечка, это ты что ли? - крикнул Перепел.

В ответ только раздался очередной выстрел.

- А ты, оказывается, идиот! С одним пистолетом на два автомата и дробовик решил напасть!

Перепел повернулся ко мне и яростно зашептал:

- Стреляй в него, Серый. Пускай даже не заденешь, лишь бы меньше высовывался. А я в обход.

Я, выполняя приказ Перепела, высунулся из-за контейнера и пальнул туда, где за перекрученными рельсами и вздыбленными шпалами темнела фигурка человека с пистолетом в вытянутой руке. Картечь на таком расстоянии не могла причинить ему вреда. Вся надежда была на Перепела. Но если старого алкаша пристрелят, мне придется несладко, потому что Чашечка может меня подстрелить, а я его нет. Тогда придется вылезать из-за укрытия и под огнем бежать к Максу за его автоматом. Я пальнул еще раз и опять получил в ответ пистолетную пулю, попавшую в контейнер. Этот бестолковый обмен выстрелами повторился еще несколько раз, прежде чем сверху раздалась долгожданная автоматная очередь, вскрик, и в десятке шагов от меня с глухим стуком упало тело. Я поспешил к Максу: у него оказалось прострелено левое плечо, я занялся перевязкой.

- Точно, Чашечка! - послышался голос Перепела, спустившегося вниз. - Вот же придурок жадный!

Он подошел ко мне и помог привести в чувство Макса.

- Идти сможешь, ботаник?

- Попробую.

- Да уж постарайся. Скорая сюда не ездит. А вто что нам с рюкзаком твоим делать? Придется в растяжку тащить. Хватайся, Серый.

Я взял рюкзак Макса за одну лямку, Перпеел за другую, и мы потащили его на вытянутых руках. Макс ковылял рядом. Мне пришлось еще забрать у него автомат. От тяжелого рюкзака на спине нещадно ломило спину, второй рюкзак чуть ли не выдирал руку из сустава. Я шел уже, что называется, только "на морально-волевых". Но поглядывая на плетущегося рядом Макса, я видел, что ему намного хуже, чем мне. Кровь сочилась сквозь повязку. На каждом привале он первым валился на землю и последним с большим трудом поднимался. Чтобы как-то помочь ему, я срубил молодое деревцо и сделал из него рогатину, на которую Макс мог бы опираться. Но и такой "третьей ноги" ему хватило ненадолго. Он начал поминутно спотыкаться и в конце концов устало опустился на растрескавшийся бетон Трассы.

- Все, я дальше не могу.

- Вставай, ботаник, вставай! - прохрипел Перепел, с которого пот лил в три ручья. - Отстанешь - сдохнешь!

Макс попытался подняться, опираясь на рогатину, но не смог.

- Перепел, надо ему помочь, - сказал я.

- А слам кто потащит?

- Слам оставим здесь. Вытащим его за периметр, потом вернемся.

- Ага, сейчас прям разбежался я туда-сюда бегать. Не жилец он! Не приняла его Зона! С самого начала не приняла!

Глаза у Перепела стали такие же стеклянные, как у безмозглых верующих, соблюдающих все посты и обряды, ходящих в церковь каждое воскресенье и ничего, кроме библии. Не читающих. Меня всего затрясло от этого полоумного бреда. Я схватил дробовик и направил его на Перепела.

- Если бы ты, алкаш старый, не зажал долю для Чашечки и не устроил бы этот фокус с пистолетом, то и Чашечка был бы жив, и макс не был бы ранен! Это все твоя жадность! И не приплетай сюда бредни про Зону! А ну скинул рюкзак и помог ему подняться! БЫСТРО!

- Да пошел ты в жопу! Хочешь его вытаскивать, вытаскивай сам. А я ухожу.

Перепел развернулся и пошел прочь.

- А ну стоять! Стоять, или я башку тебе отстрелю!

Перепел лишь обернулся и презрительно бросил через плечо:

- Не отстрелишь.

Я поднял дробовик, прицелился, но, конечно, не смог нажать курок. Нельзя стрелять в спину человеку. Вообще, нельзя стрелять в человека, если только этим ты не спасаешь свою или еще чью-то жизнь.

Плюнув, я убрал дробовик и занялся Максом: помог ему подняться, опереться на мое плечо и рогатину и идти дальше. Его и мой рюкзаки я спрятал под придорожным кустом. Мы пошли вслед за Перепелом, который шел ненамного впереди нас. Он пару раз оборачивался, а когда мы чуть не влетели в "пращу", он махнул рукой, развернулся и пошел к нам.

- Хрен с вами, желторотики! Помогу выбраться вам, а то за два шага до периметра гробанетесь.

И он подхватил полуобморочного Макса с другой стороны.

- Извини, Перепел. Я знал, что ты хороший мужик.

- Знаешь куда засунь свои извинения?

Мы шли к периметром не тем путем, каким входили в Зону, но я четко ощутил, когда мы покинули ее пределы. Было ощущение, что я только что проснулся, а все, что случилось в Зоне, - всего лишь сон, причудливое видение. Однако объемистый рюкзак Перепела, набухшая кровью повязка на плече Макса и ломота в моей пояснице доказывали, что все это было реально.

Вскоре показалась ржавая колючка ограждения.

- А как мы его там потащим, за периметром?

- Об этом не волнуйся. Нас заберут.

- Кто заберет?

- Кто надо! Служба доставки. С комфортом до барыги доедем.

- А за рюкзаками успею я сбегать?

- Не знаю. Я вызываю машину, и через полчаса мы уезжаем. Успеешь - твое счастье. И смотри осторожнее. Вот - держи.

Перепел высыпал мне в ладонь горсть шайб. Я оставил напарников преодолевать заграждение и поспешил обратно. Помня наставление не возвращаться по своему следу, я решил сделать небольшой крюк и выйти к Трассе южнее. При вхождении в Зону снова невидима рука перетасовала все мои чувства и мысли. Я шел очень аккуратно, словно по минному полю, и при малейшем подозрении на ловушку кидал шайбу. Только на одном моем броске из десяти шайба с гулким ударом ушла глубоко в почву, попав в "черную дыру", по-научному "гравиконцентрат". В конце концов мне удалось выйти к Трассе и двинуть по ней на север к оставленным рюкзакам. Они оказались на месте. Один я нацепил на спину, второй потащил в руках. Однако не успел я пройти с сотни метров, как почувствовал запах перегара, табака и пота. Впереди за поворотом, скрытым от меня небольшой рощицей кто-то был!

Я сошел с трассы и спрятался в придорожном ракитнике. Мимо шаркающей походкой вразвалочку прошли пятеро типичных "шакалов". Вдруг один из них остановился, остановились и остальные. Я затаил дыхание.

- Слышь, пацаны. Я так меркую, на тракторную станцию двинем. Оттуда можно сразу две дороги пасти.

- Да ну нах! Чо так далеко?Давай прямо здесь засядем вот в этом лесу.

Черт! "Шакал" махнул рукой прямо в мою сторону. Моя рука потянулась к дробовику. Их пятеро, а патронов у меня в магазине шесть. Можно промазать только один раз. Только учитывая, что они тоже все вооружены и на месте стоять не будут, если я открою огонь, шансы мои близки к нулю.

- И чо ты в этом лесу говеном получишь? Я тебе говорю, они еще дальше с дороги сворачивают. Ни хрена мы тут не наловим. Пошли на станцию.

- Ладно, мля. Пошли.

Отморозки зашагали прочь, и у меня отлегло от сердца. Пронесло!

Я взглянул на часы. Мать! Мать! Мать! У меня оставалось всего десять минут! Я ломанул изо всех сил. Опять чувство избавления от галлюциннации ("До свидания, Зона!"), опять выход к ограждению.

За колючкой стоял уже заведенный микроавтобус военного вида, но без всяких надписей и знаков, которые могли бы сказать, кому именно из Международного контингента он принадлежит. Двое крепких ребят помогли мне перетащить на ту сторону рюкзаки и перелезть самому.

Очень скоро мои ягодицы наслаждались мягкость сиденья. Справа от меня был бледный, хмуро сдвинувший брови Макс. Слева довольно щурился, шевелил губами и загибал пальцы, что-то беззвучно подсчитывая, Перепел. Между ними сидел я, откинувшись на спинку кресла и улыбаясь. Меня переполняло блаженное чувство от того, что я понял, зачем я пошел в Зону.