Переводчик (СИ)

— Ну ни хрена же себе! — воскликнул Весельчак Томас, с кривой ухмылкой глядя на экран, по которому ползли зеленые графики и медленно вращалась вокруг оси свернутая набок сфера. — Кислород и метан! Углекислый газ и довольно уродливые искусственные спутники! Обитаемая планета!

— Удивительно не то, что мы нашли на ней разумную жизнь, — сказала Марта, навигатор. — Удивительно, что мы нашли ее первыми.

Повисло молчание. Четверо в полетных комбинезонах с разноцветными нашивками на груди задумчиво переглядывались, странным хороводом повиснув в главной рубке катера. Открытый черный космос медленно вращался за окнами и просился внутрь, ехидно помаргивая лучиками далеких колючих звезд.

— Садиться не будем ведь? — уточнила Марта минуту спустя, колдуя с верньерами на пульте, выводя корабль на подготовительный режим. — Я бы не советовала, горючки сожжем столько, что потом не поднимемся.

— Твои предложения? — спросил Леонард, капитан. Марта ему нравилась.

— Повисим на низкой орбите, спустимся на шлюпке, сделаем свои дела и отбудем назад без шума и пыли. Не так эффектно, зато надежно.

— Ну да! — задорно пискнула Софи, которая была медиком. — А что, если известные нам падения крупных метеоритов на Землю в древности как раз и были попытками посадки инопланетных кораблей? Или возьмите осаду Трои: представьте, что в разгар боя между Ахиллом и Гектором на поле между ними упало бы сверкающее металлическое блюдце!

— Причем в форме сферического коня, — сказал Леонард. — В вакууме. Полагаю, несчастные троянцы пали бы ниц и поклонялись этому дару богов еще столетие.

— А скелеты незадачливых астронавтов наблюдали бы за ними сквозь заляпанные мозговой тканью иллюминаторы, — развеселился Томас, подмигивая медичке сразу обоими глазами. — Софи, тебе следует написать статью о еще одной версии гибели Трои. Отправишь потом в какой-нибудь научный журнал. Дело ясное: всему виной был космический корабль пришельцев.

— Давно написана, Томас.

— Софи, отставить статью.

— Вот я и говорю: сядем — не поднимемся потом, — затянула опять Марта, неотрывно следя за приборами и проделывая магические пассы руками, облепленными датчиками захвата движения. — Вероятность летального исхода для всего экипажа в таком случае — ноль целых пять десятых.

— Хотелось бы послушать индивидуальную разбивку, — сказал Леонард. — Без Томаса, скажем, мы легко могли бы обойтись.

— Даже без моего искрометного юмора, капитан?

— Особенно без него.

Капитан, прищурившись, наблюдал за бело-голубой планетой у них под ногами.

— Знать бы, до какого уровня они откатились за время Распада, — сказал он. — Рассчитать оптимальные параметры, выработать стратегию поведения…

— Мы же видели спутники, так что, возможно, здесь примерно середина двадцатого века, — прилежным колокольчиком прозвенела Софи. — Но статистика показывает, что девяносто семь процентов вновь открытых планет выражают желание добровольно присоединиться к Метрополии после первого же контакта. Наше дело — обнаружить планету, пометить ее на карте и дать сигнал в Центр, чтобы прислали переводчика.

— Чертовы служаки, — процедила Марта. — Какого дьявола Центр каждый раз присылает своих парней? Гипертоннель стоит безумных денег, не проще ли просто включить переводчика в стандартный экипаж?

— В каждый из тысяч поисковых катеров? Обучать их, готовить? Нет, это глупость, — сказал Леонард, закончив отбивать сообщение о находке. — Это как со страховыми компаниями: вероятность несчастного случая невелика, так что сажать санитара в каждый автомобиль и самолет нет необходимости. Страховики процветают — у меня там свояк работает, рассказывал — а значит, Центр все делает правильно. Софи, собери на всякий случай препараты, Томас, подколись нужными веществами на случай, если туземцы окажутся агрессивными. Не хочется из-за собственной лени попадать в неприятную ситуацию.

Вселенная без особого интереса, но внимательно наблюдала за потерянным в пустоте корабликом.

— Сто семьдесят километров над поверхностью, — объявила наконец Марта, скидывая навигационные перчатки. — Планета земного типа, так что ниже опускаться — себя не уважать, потеряем стабильность.

— Нормально, — сказал Леонард. — Повисим еще часа два, должно быть достаточно, чтобы аборигены сообразили, что мы — не случайный метеорит и не силы вторжения. Если не дураки, предоставят нам коридор, ну, а если с мозгами на планете дефицит…

— Сожжем их очистительным пламенем аннигиляции! — захохотал Томас. — Примерно половину. У остальных скупим все их запасы урана по дешевке. А еще лучше — ванадий или кориум.

— На самом деле нет. — Марта оценивающе поглядела на бойца. Боевые химикаты на время превращали его чувство юмора в едко пахнущий кисель. — Просто придется маневрировать.

Часы пролетели незаметно. Планета внизу не подавала никаких признаков жизни, хотя безусловно ими располагала. Единственным ярким событием стало появление на борту переводчика — Земля все-таки сумела провесить телепортационную трассу прямо на борт, что требовало немалого мастерства, точности и… ну, конечно, денег.

Переводчик с виду выглядел самым обыкновенным человеком — высокий, но без «баскетбольности», плотный — без ощущения полноты, возраст — черт его знает, могло быть и двадцать пять, и сорок два. Спокойное, без единой эмоции лицо, темные бесстрастные глаза. Графитово-серый костюм сидел на нем как влитой, а вот галстука не было, переводчику галстук необязателен.

Он появился из ослепительно голубой вспышки чудовищно дорогого гипертоннеля, открытого прямо в рубку (у всех присутствующих от резкой смены давления заложило уши), секунду промедлил, а после чего вежливо, но равнодушно раскланялся со всеми присутствующими. Имени своего он не назвал, зрелищем величественной перевернутой чаши только что открытой планеты не заинтересовался, отрекомендовался просто — переводчик.

Леонард не сумел разобраться со своим к нему отношением. От человека буквально веяло загадкой, блестящей и твердой, но в чем именно она заключалась, определить было невозможно. К тому же у капитана крепко болела голова.

— Есть передача с планеты, — неожиданно сказала Марта на исходе второго часа. Все, кроме переводчика, встрепенулись и навострили чуткие уши. — Направленным лучом прямо на корпус. Неплохая точность.

— И что говорят? — пискнула Софи и тут же тихонько ойкнула, сообразив, что сморозила глупость.

— Наверняка интересуются нашим отношением к голубому периоду творчества Пикассо, — предположил Весельчак Томас заплетающимся языком. Боевые наркотики угнетали способность связно общаться. В бою это считалось необязательным и даже излишним. Но Томас был дьявольски упрям. — Передай им, Марта, что лично я — лично я — отношусь к нему безо всякого одобрения. Вот пусть как хотят.

— Передача, судя по всему, шифрованная, — сказала Марта, сидя в голо-очках и морщась от скорости предлагаемых компьютером интерпретаций. — Ну, или это какой-то совсем уж дивный язык. Да это и неважно, по большому счету.

— Верно, — подтвердил Леонард, усаживаясь в командирское кресло. — Главное — нас заметили и принялись отслеживать. Теперь можно не бояться, что мы по ошибке влепимся в какой-нибудь местный лайнер, или что по катеру долбанет ракета противобаллистической защиты. Можем спускаться, внизу нас, скорее всего, уже встретят.

— Несчастные случаи при посадке в подобных ситуациях составляют менее одного процента, — подал внезапно голос переводчик, уже забравшись в шлюпку, разгладив брюки и аккуратно поддернув рукава небесно-голубой рубашки. — Но в таком случае, конечно, о выживших можно уже не говорить, сплошной суп из металла и слабо прожаренного мяса.

Космонавты переглянулись.

— Добрый ты человек, переводчик, — выразил общее мнение Весельчак Томас. — А может, ты и не человек вовсе, а робот? Андроид последней модели, как в земных парках развлечений; говорят, их даже на молекулярном уровне не отличить от людей?

— Нет, — голос у переводчика был глубокий, поставленный, да и интонировал он мастерски, точно диктор программы новостей. Надо думать, не без причины, как-никак это его основной инструмент. — Не отличить. Но нет, я не робот.

— Но если бы ты был роботом, проинтр…про-ин-струк-тированным соответствующим образом, ты бы, зуб даю, ответил именно так?

Переводчик повернул голову и поглядел на Весельчака Томаса.

— В описанной вами гипотетической ситуации — вероятнее всего, да.

— Ха!

Леонард ругнулся про себя и перестал думать насчет видовой принадлежности переводчика. Болела голова, разбираться в издевательских хитросплетениях слов не было никакой возможности.

Минуту летели молча. Шлюпка опустилась уже совсем низко, сквозь невеликие вытянутые окна с толстыми стеклами был виден город, из которого исходил направленный сигнал — вероятнее всего, столица или административный центр. Широкие проспекты, забитые разномастным наземным транспортом, царапающие небо соборы, которые почтительно облетали флаеры и воздушные шхуны побольше, медные памятники неизвестным, но, вероятно, героическим всадникам, накрытые куполами силовых полей… Никакой это не двадцатый век, конечно, Марта ошиблась.

На горизонте, истыканном мачтами рыбачьих парусников, разлегся океан, равнодушный и синий. В вышине исходило жарой большое воинственное солнце и, покачиваясь, висел разлапистый катер землян — конечно, уже невидимый отсюда, но вполне реальный. Первая после долгих лет Распада дипломатическая миссия!

Леонард прочистил горло.

— Известен ли язык, с которого вам придется переводить?

— Пока нет, — по салону гулял ветерок от системы кондиционирования, и переводчик пригладил волосы. — Но здесь нет проблемы. Большинство цивилизаций, отколовшихся от Метрополии после Распада, используют либо один из вариантов английского, либо диалекты китайского. Очень редко — эсперанто. Разумеется, я владею всеми этими языками.

— Еще бы, — сказал Весельчак Томас. — Чего еще ожидать от андроида. Кстати, правда ли, что словощ… слово-соче-тание medium rare в переводе с одного из земных языков означает «силы небесные, до чего ж вкусно»?

— Дословно — разумеется, нет, — мгновенно ответил переводчик. — Контекстуальные же интерпретации могут варьироваться в зависимости от…

— Хочу поинтересоваться, на что следует обратить внимание при переговорах с туземцами, — прервала его Марта. Томас мог дурачиться сколько угодно, но навигатора интересовала конкретика. — Рекомендованные формулы обращения, знаки приветствия, или что-то подобное?

Переводчик уставился на девушку своими неподвижными глазами.

— Судя по предыдущим процессам, детали этикета неважны, мы все разумные люди и понимаем, что церемонии — пережиток нашего общего ядерного прошлого. Единственная важная деталь — формулировки высказываемого нами предложения. Здесь имеется тонкость. Мы заключаем договор о добровольном присоединении этой планеты к Метрополии…

— Не к Земле? — удивилась Марта.

— Ни в коем случае. В ближайшие сто лет вероятно переселение большей части населения Земли на одну из новых колонизированных планет, и в этом случае необходимость перезаключать все договоры станет неприятной и дорогостоящей помехой.

— Я думала…

— Нет, давать инопланетным юристам такую шикарную зацепку — а заодно и возможность для культивации сепаратизма — мы не будем.

— Был у знакомой случай, — сказал Томас. Софи закатила глаза. — Познакомилась с парнем — тоже юристом, между прочим. Красавец, да и в постели ого-го…

— Это тебе тоже знакомая рассказала? — цокнула языком Марта.

— В той же постели. И вот на третью неделю знакомства — глядь! — а у того на башке серийный номер выбит. Андроид, чтоб их черт побрал, сбежал откуда-то. Сбой в программе. Прогнала, конечно — и я не могу ее винить. Во многом другом могу, а здесь — нет.

— А почему? — ровным голосом поинтересовался переводчик. — Как я понимаю, ее все устраивало.

— Во! — Весельчак Томас показал на переводчика пальцем. — Вот в этом разница. Никогда такие, как вы, этого не поймут. Железяки!

Кренясь на левый борт, шлюпка пошла на снижение — в окна впрыгнуло что-то вроде амфитеатра под радужным силовым пузырем, лениво наплывающее снизу. Стадион? Сцена? Какой-нибудь центральный президиум? Неважно, главное, что это конечная точка маршрута — над пузырем переливался привлекающий внимание красный голографический восклицательный знак. Туземцы были разумны и, очевидно, вполне настроены сотрудничать.

Последние десятки метров они просто скользили по влажной зеленой траве, выключив двигатели, автопилот рассчитал все точно — и остановились всего в дюжине шагов от помоста, на котором расположилась принимающая сторона.

На помосте ждали трое — женщина и двое мужчин. Преобладание патриархата? Или наоборот, это глава государства с телохранителями? Как строить переговоры? Леонард снова ругнулся. Ничего не понять. Будем надеяться, что переводчик не соврал — церемонии не имеют значения.

Подождав, пока космонавты приблизятся, женщина, пожилая и морщинистая, сгорбленная, с чуточку раскосыми глазами — точно матриархат! — произнесла длинную мелодичную трель. Это было словно быстрая горная река, натыкающаяся на своем пути на россыпь блестящих мраморных обломков, огибающая и переливающаяся через них, заставляя каждый звучать на свой лад.

Язык у них, надо признать, был чертовски красивым.

— Синдарин, — с легким удивлением сказал переводчик. — Смесь китайского с диалектным испанским. Интересно.

— Это необычно? — поинтересовалась Софи. — Вы не сможете перевести?

— Сильный аргумент против признания тебя роботом, — решил Весельчак Томас. — Цепляйся за эту возможность, парень!

— Экзотическая версия, — сказал переводчик. — Но нет, никаких сложностей.

Он издал несколько звуков, словно на пробу. Женщина прищурилась и кивнула. Ответила. Переводчик продолжил медленный подбор нужного тона и темпа, следуя поправкам собеседницы, и через несколько минут повернулся к Леонарду.

— Я готов. Пришлось повозиться, редкий вариант, да и произношение за годы изоляции порядком изменилось… Словом, начинайте.

— Вы не очень-то удивились, завидев над своим городом межзвездный катер, — сказала вдруг Марта. — И удивительно быстро предоставили воздушный коридор. Никакой паники, никакого бряцания оружием. Почему так?

— Переводить? — поинтересовался переводчик у Леонарда, глядя на него бесстрастным глазом.

Болела голова. Может, здесь состав воздуха другой? Или простая акклиматизация после месяцев блуждания среди холодных булыжников мертвых планет?

— Переводи, — разрешил Леонард. — Как предварительный вопрос, не являющийся частью нашего официального предложения.

Женщина выслушала слова, поджала губы и выдала несколько коротких мелодичных фраз.

— Они прекрасно помнят, что не одни во Вселенной, — сказал переводчик. — Имеются как фольклорные истории, так и задокументированные факты. Во время Распада, когда прервалась межпланетная связь и перестали приходить транспорты с товарами, они перешли на аварийные, блокадные нормы — и выжили. Многие погибли, но оставшиеся в живых никогда не забывали, что они — часть огромной человеческой цивилизации. Они рады нас видеть.

За спиной восхищенно выругался Весельчак Томас. Похоже, его навыки сегодня не пригодятся. Вот и хорошо.

— Мы пришли с миром от имени всего человечества… — напыщенно начал Леонард и осекся, потому что услышал, как хихикнула за спиной Софи. Что он несет? — …И мы рады, что наконец-то нашли вас в черном и холодном космосе, — неловко закончил он. — Там все-таки чертовски неуютно.

— Какой чудовищный бред ты городишь, капитан, — четко и раздельно сказал Томас, вкалывая себе в шею нарко-зельцер. Марта безнадежно вздохнула.

Переводчик никак не прокомментировал, просто открыл рот и начал переводить. Женщина слушала внимательно, мужчины у нее за спиной хмуро и безмолвно внимали. Речь длилась долго, и под конец переводчик даже немного запыхался.

— Длинные грамматические конструкции, — сказал он Леонарду извиняющимся тоном. — Устаревшие формы. Наверняка в разговорном можно сказать короче и проще, но…

— Они вас поняли?

— Полагаю, что да.

— Тогда продолжим.

Он еще раз откашлялся.

— После долгих лет хаоса и беспорядка… то есть некоторых экономических трудностей, ни к чему им знать, что нам тоже пришлось туго… словом, Метрополия собирает утраченные когда-то земли и планеты. Конечно же, на сугубо добровольной основе. Таким образом, наша встреча имеет исключительно информационный характер, я сообщаю вам о предоставляемой возможности вступить в обновленную Федерацию систем, а вы можете принять ее или отвергнуть. Собственно говоря… все.

В этот раз переводчик говорил еще дольше, делая паузы — видимо, подыскивал нужные слова. Женщина и ее сопровождение стояли с каменными лицами. Наконец речь закончилась. Женщина сделала шаг вперед.

В этот раз ее слова не имели ничего общего с водой, радостно оббегающей встреченные на пути круглые камешки. Это был военный марш под бой барабанов и рявканье полковой трубы. Лязгающий кузнечный пресс. Автоматическая сборочная линия. Или что-то еще — выверенное, четкое и металлическое.

Глаза у женщины были застывшими льдинками — точно как у переводчика, подумалось вдруг Леонарду.

— Мы приняли решение.

Леонард закашлялся от неожиданности — определенно с воздухом на этой планете было что-то не то.

— Вы можете провести любые необходимые консультации, опросы общественного мнения, голосования, плебисциты — никакой спешки…

— Нет нужды. Решение принято. Мы вступаем в образуемую Метрополией федерацию. Официальная петиция будет подана сегодня же.

Леонард помолчал, вылавливая разбегающиеся в разные стороны мысли.

— Это… прекрасный, разумный и удивительно быстрый выбор. Благодарю вас.

Он обернулся к команде.

— Парни, боюсь сглазить… но кажется, все прошло на удивление гладко. Мы сорвали куш!

В кают-компании наблюдался переизбыток шума: Весельчак Томас, последний час как привязанный глядевший на часы, провозгласил, наконец, что на счета капнула причитающаяся им за открытие обитаемой планеты и склонение оной к сотрудничеству сумма, и это заявление, как и следовало ожидать, привело к небольшой по масштабам, но изрядной по накалу веселья вечеринке. Был открыт неприкосновенный капитанский запас рома, на видео крутились закольцованные сериалы с Земли, они разморозили и поджарили свиные ребрышки в красном соусе — веселье текло рекой.

Леонард участия в происходящем не принимал. Возможно, виной всему было ощущение легкой неправильности. Что-то прошло не так. Все случилось слишком быстро. И слишком легко. Да еще и переводчик этот странный попросил подбросить до ближайших Звездных Врат, откуда проложить гипертоннель вроде бы выходило дешевле…

— Не помешаю? — Леонард вздрогнул. Переводчик, легок на помине — в буквальном смысле, черт побери! — подлетел к окну, за которым медленно превращался в мелкую перламутровую горошину только что открытый и успешно присоединенный к Метрополии мир.

— Конечно же, нет, — капитан вгляделся в бесстрастное лицо гостя. — Не любите вечеринки, ром или сериалы?

— Весьма неравнодушен к двум последним. — Плечистый переводчик даже не моргнул. — Нет, Леонард, дело отнюдь не в этом. Прежде чем мы распрощаемся, я должен кое-что пояснить. Что-то важное, над чем вы и сами, как я думаю, ибо не производите впечатление глупца, ломаете голову.

Капитан межзвездного катера нахмурился.

— Я слушаю вас.

— Отчего все прошло так легко? — спросил переводчик. — Об этом вы думаете сейчас, разве нет? Как четверо авантюристов — а ваши мутные контрабандные биографии мне, разумеется, знакомы — смогли вернуть целую планету, казалось бы, навсегда потерянную многие годы назад, обратно в орбиту интересов Метрополии?

— У вас есть ответ?

— У меня есть все ответы. Но сначала выслушайте одну славную историю, давно и не без причины нежно любимую всей нашей гильдией переводчиков. Допрашивают как-то бандиты старого индейца…

— Кого?

— Индейца. Малое племя, почти полностью уничтоженное на старой Земле с полтысячи лет назад. Так вот, бандиты допрашивают старого индейца, старейшину и главу рода. Но поскольку языка они не знают, то разговаривают с ним через переводчика. «Говори, старый, где спрятал золото племени!» Переводчик: «Они говорят, чтобы ты сказал, где золото». Индеец: «Нет». Переводчик: «Он говорит, что не скажет». Бандиты: «Говори, не то убьем и тебя, и вырежем весь твой род!» Переводчик: «Они говорят, что уничтожат всех твоих родных».

— Мне не совсем понятно, к чему…

— Индеец: «Ладно, золото зарыто под высоким деревом в сотне шагов к северу». Переводчик: «Он говорит, что все равно не скажет».

Повисла пауза, прерываемая сериальными воплями из глубин экрана, да визгом девушек, которых откровенно спаивал в разумном отдалении Весельчак Томас.

— Этим немудрящим анекдотом я пытался сказать, — мягко продолжил переводчик через некоторое время, — что незавидная, в общем, во все времена должность толмача дает в конечном счете и некоторые преимущества. Например, знать то, что никто не знает, и говорить то, что другие, быть может, вовсе не говорят.

— Все равно не понимаю.

— В этом и было мое преимущество… Видите ли, первой значимой репликой встреченной нами делегации было: «Мы независимая планета, которая не потерпит вмешательства извне, особенно от тех, кто много лет назад бросили нас на произвол судьбы». А ответ с нашей стороны звучал в моем исполнении так: «В таком случае, через сутки над этим местом станут кружить орбитальные бомбардировщики, а вместо океана будет дышать жаром озеро расплавленного стекла».

— Что?!

— И далее в том же духе. За исключением последней парочки реплик, их я перевел точно. Переговоры на самом деле велись между пожилой дамой и мною. Я, конечно, самую малость поугрожал этим ребятам, но в конце оказалось, что оно того стоило. Они согласились на вступление в Метрополию. Просто это было не так быстро и легко, как выглядело для вас.

— Но… зачем?

Переводчик пожал широкими плечами.

— А зачем все переводчики в обязательном порядке сертифицируются и проходят подготовку в земном Департаменте внешних связей, после чего навсегда остаются в двойном подчинении? Позиция Земли относительно старых колоний однозначна — они войдут в Метрополию, так или иначе, раньше или позже. Но лучше, разумеется, раньше. Земля превыше всего.

Раздвигая блестящим серебряным корпусом космическую тьму, катер несся вперед. Леонард откашлялся.

— Но к чему этот обман?

— Пропаганда. Ваши развеселые ребята следующие несколько лет на каждом углу и в каждой пивнушке будут рассказывать, как ловко и самое главное безболезненно они убедили вернуться в состав Метрополии очередную планету. Убеждая тем самым всех окружающих, что окончательный возврат оставшихся планет — дело времени. Весьма недалекого времени. Это работает, Леонард. На самом деле. Поверьте словам опытного человека.

— Хотите сказать… подобное происходит постоянно?

— Из ста пятидесяти планет, заново открытых после Распада, — сказал переводчик, — только на четырех произошли прискорбные инциденты, сделавшие невозможным их присоединение к Метрополии. Это менее трех процентов. Но все они произошли там, где переводчиков как раз не было.

— И никто не знает?

— Капитаны, разумеется, всегда в курсе. Мы считаем неэтичным утаивать от них истинное положение дел.

Леонарду пришла в голову не слишком-то приятная мысль.

— Вы… заставляете их молчать?

На губах переводчика — невиданное дело! — появилась легкая улыбка.

— Если вы спрашиваете, не имплантировал ли я вам бомбу, пока вы мило напивались со своими ребятами в кают-компании, то нет. Но бомба и в самом деле существует. Она называется гордость. Или тщеславие. Или как вам больше нравится. Кто в здравом уме признается, что договор с непокорной планетой заключил не он, отважный капитан, а кто-то другой, никому не известный, подозрительный тип?

— Но ведь… — Леонард никак не мог подобрать нужных слов, они все время ускользали, смазывались, превращались в плоские невыразительные конструкции, — можно сказать, можно переформулировать… Вы исказили весь смысл наших предложений во время переговоров с чужой цивилизацией… да газетчики камня на камне не оставят от вас и вашей репутации, равно как и от Департамента! Да что газетчики, ерунда, на Земле вас просто сотрут в порошок, это же подсудное дело!

Его собеседник покачал головой, спокойный, серьезный и ничуть не напуганный.

— Вы собираетесь удивить кого-то рассказом о том, как во время важнейших переговоров нерадивый переводчик где-то там напортачил? Серьезно?

Леонард представил хохочущую реакцию собратьев-капитанов, недовольно нахмурился, раскрыл рот для ответа… и не издал ни звука.

Раздражение на его лице медленно сменилось растерянностью.