Переполох в гареме. Пападанка в султанский гарем

Глава 1

Страшись той женщины жестокой:
Убийства знак на ней найдёшь.
Кинжал, бровей её не трогай:
Кровь тех бедняг на нём найдёшь.

Ахмет Недим
Османский, придворный поэт. 1681–1730.

Задолго до объявления пилота о посадке вид из иллюминатора на красные крыши города мечты сказал всё за себя. Самолёт пошёл на снижение, и молодые девушки прильнули к окну, словно два любопытных дитя. Купола мечетей погружали в восточную сказку, а величественные минареты взгромоздились подобно копьям воинов, павших в битвах за эти священные земли. Стальная птица опустилась настолько низко, будто собиралась испить воды из Мраморного моря, но в последний миг передумала и приземлилась в аэропорту, носящем гордое имя первой турецкой женщины-лётчика — Сабихи Гёкчен.

В терминале, размахивая палочкой-антенкой с красующимся на конце флажком, их встречал коренастый экскурсовод. Всматриваясь в толпу, он выкрикивал фамилии туристов, сверяясь с данными на рабочем планшете. На шее вместо амулета у него висел бейджик с инициалами: Квалифицированный гид-историк Мустафа Озкан. Когда группа собралась, они устремились к выходу, где на парковке их ждал туристический автобус.

Сразу после приветствия Мустафа погрузился в исторический рассказ о городе, некогда бывшем столицей Византийской империи. Самый крупный мегаполис Турции стал домом для пятнадцати миллионов человек — от простого рабочего на ткацкой фабрике до звёзд мирового масштаба, от верующего, молящегося в ближайшей мечети, до своенравного прожигателя жизни, нашедшего пристанище в игорном заведении.

Мегаполис, разделённый на Азию и Европу, ласково омывается проливом Босфор и двумя морями — Чёрным и Мраморным. Стамбул впитал в себя мудрость Востока и европейскую практичность. Смесь культур определила его характер, поставив уникальную печать отличия. Он словно ребёнок-метис, взявший самое прекрасное от матери и отца.

Гуляя по набережной, Злата поняла, что имел в виду бармен, когда сказал: «Анталья — всего лишь курорт с пятизвёздочными отелями, и Турцию по нему судить нельзя». Очутившись на семьсот километров севернее, она лично в этом убедилась. Здесь всё было иное: люди, дома, уличный фастфуд, даже воздух казался другим.

Жареные каштаны остывали в бумажном кульке, а молодой продавец зазывал прохожих, уговаривая их попробовать. Старик с белой бородой и густыми усами раскладывал на прилавке-тележке румяные симиты, только что из печи, щедро посыпанные кунжутом. Их аромат манил прохожих. По желанию клиентов и за дополнительную плату он разрезал длинным ножом огромный бублик пополам и смазывал плавленым сыром или шоколадной пастой.

— Балык-экмек! — кричал мужчина у рыбного кафе, завлекая посетителей.

Это был местный хот-дог — простая, сытная и недорогая закуска, придуманная рыбаками. Филе обжаривали до золотистой корочки, свежую булочку сбрызгивали оливковым маслом и подсушивали на гриле. Затем добавляли начинку: огурцы, помидоры, зелень, лук и хрустящие листья салата. Перед подачей балык-экмек поливали лимонным соком.

Горожане подстать колоритному мегаполису. Пожилые женщины в тёмных мусульманских одеяниях прогуливались с дочерьми — эффектными девушками в мини-юбках. Первые — хранительницы домашнего очага, покорные мужьям и традициям; вторые — не спешащие замуж, работающие в крупных компаниях и поддерживающие феминизм.

Мимо прошёл завсегдатай барбершопов — стильный мужчина-плейбой с аккуратно подстриженной бородкой, благоухающий терпким парфюмом. Местные гопники небрежного вида, со злыми орлиными глазами, перебирали в руках молитвенные чётки. Сутулый седовласый старик, крепко сжимая трость, что-то бормотал, подкармливая диких голубей. Влюблённые подростки, безумно романтичные и до чёртиков ревнивые, делали парные тату — не всегда у искусных мастеров, о чём позже горько сожалели.

Тем временем Света, пытаясь сделать снимок симита на фоне набережной и гудящего парома, подверглась налёту дерзких чаек. Стая бесцеремонно вырвала сдобу из её рук и улетела, оставив после себя неизгладимое впечатление.

— Не, ну ты это видела?! — возмутилась подруга, придерживая одной рукой шляпку, которую норовил стащить ещё один коренной житель — ветер.

У него несколько личностей, и каждую можно не любить, но принято уважать. Пойраз — холодный северо-восточный ветер, имя которого происходит от греческого бога Борея. Говорят, он рождается где-то в снежной России и приносит непогоду. Мельтем — лёгкий летний бриз, сравниваемый в шутку с энергичной мамочкой: усиливается днём и стихает к ночи. Лодос — самый враждебный, приносящий туманы и бури, способный менять течения Босфора. Карайель — «чёрный ветер» с Балкан, зимой замораживающий пролив. Кыбле дует со стороны Мекки, а Гюндогду и Гюнбатысы — братья-ветры, чьи имена означают «где солнце встаёт» и «где солнце садится». Их сестра — северный ветер Йылдыз, «звезда», дующий со стороны Полярной звезды.

Особый авторитет у местных — у котов. Им дозволено всё и даже больше. Они живут в маленьких домиках, питаются за счёт государства и сердобольных прохожих, вальяжно разлёживаются на ступеньках и лениво греются под солнцем. Гид обмолвился, что они имеют религиозную неприкосновенность, но Злата не успела уточнить подробности, отвлёкшись на продавца лотерейных билетов.

Тот зазывал прохожих «поймать удачу за хвост», выискивая в толпе азартных людей. Не менее колоритным показался девушке чистильщик обуви — проныра с жуликоватой внешностью. Его схема была стара как мир: «случайно» уронить щётку, «искренне» поблагодарить того, кто её поднимет, предложить бесплатную чистку, а потом предъявить счёт втридорога. После словесных перепалок обманутый турист всё же расставался с деньгами, а ботинки его сияли чистотой.

— Уважаемые господа, проходим в автобус! — окликнул их гид Мустафа. — Следующая остановка — великолепный Топкапы!

Глава 2

Пройдя в императорские ворота, Злата испытала еле уловимый трепет. Когда-то по этим тропам величаво шествовал сам падишах, и люди покорно склоняли головы в знак уважения. Каменные стены дворца стали невольными свидетелями и жёсткой дисциплины, слепого повиновения, шпионажа, благородства, мужества, и безрассудной любви. Чего стоил один "Фонтан палача" у главных ворот, где полоскали затупившиеся секиры, острые кинжалы и окровавленные руки султанских карателей. Убийства совершались всегда ночью, а днём те же люди работали садовниками, храня придворные тайны — ведь им ещё в детстве отрезали языки.

Минуя Византийскую церковь Святой Ирины и монетный двор, где в османскую эпоху создавались ювелирные изделия и чеканилась валюта, группа туристов сделала несколько снимков на память и прошла во второй двор — Диван Мейданы. Это было сердце империи, где заседал Высший Государственный совет, проводились церемонии и принимали иностранных послов. Левее здания Совета возвышались Каретные ворота — отсюда в закрытых экипажах, сохраняя инкогнито, выезжали в город наложницы.

— Я думала, им нельзя было покидать дворец, — пробормотала Светка вслух.

— Здесь есть доля правды! — подтвердил экскурсовод. — Рабыни не покидали пределов дворца вплоть до начала XIX века!

— Так можно и с ума сойти! — ужаснулась Злата.

— А я бы пожила при Османском дворце! — мечтательно вздохнула её подруга.

Мустафа тем временем повествовал о жизни Империи — о военных кампаниях, героях и предателях. Рассказ начинался с халифов-завоевателей, реформаторов, народных любимцев и заканчивался жалкими женоненавистниками и пьяницами, которым случайно достался трон. Особое внимание гид уделил портрету молодого султана — красавца и народного любимца, прозванного Левентом за храброе сердце. Этот правитель лично участвовал в сражениях, обладал вспыльчивым, как вулкан, нравом и острым, как сабля, языком. Его жизнь трагически оборвалась в расцвете лет — падишах пал жертвой дворцового заговора.

— Насколько велика человеческая подлость! — прошептала Злата, не в силах оторвать взгляд от портрета.

В отличие от предшественников, в белоснежном парадном мундире он был воплощением элегантности. Проницательный взгляд серо-голубых глаз из-под тёмных бровей вызывал глубочайшее почтение. Бывают вещи, невидимые глазу, но ощущаемые подсознанием. Аура, энергетика — называйте как угодно — обвивала османского правителя золотой спиралью, словно анаконда. Рядом с таким мужчиной невольно затаиваешь дыхание и ловишь каждое слово.

Гид между тем рассказывал о самом запретном месте, будоражащем воображение, — о гареме. Этот город в городе включал более трёхсот комнат, хаммамы, мечети и лабиринт коридоров. Здесь были апартаменты Валиде-султан, покои жён, школы для шехзаде, комнаты наложниц и евнухов. Самым мрачным местом оказались темницы для провинившихся рабынь. Злата поморщилась — по спине пробежали неприятные мурашки.

— Меня не покидает чувство, что эти стены впитали море девичьих слёз, — поделилась она. — Несчастные были лишены главного богатства!

— Это какого? — Светка с любопытством разглядывала выцарапанную на стене надпись на османском.

— Свободы!

— Ты права, — кивнула подруга, фотографируя послание. — Надо спросить у Мустафы, что здесь. Может, любовная записка?

Ворота Блаженства на третьем дворе открывали доступ в личные покои падишаха. Особое место занимала сокровищница с коллекцией драгоценностей, среди которых был знаменитый кинжал Топкапы. Инкрустированный самоцветами, он имел в рукояти часы — чтобы палач мог зафиксировать точное время казни. Улыбка мгновенно сошла с лица Светки.

— Всё ещё хочешь жить при дворце? — ехидно хмыкнула Злата.

Пропустив колкость мимо ушей, Света демонстративно отошла. Решив сэкономить заряд, она убрала телефон, хотя на самом деле бесконечно благодарна подруге за компанию. Её шутки лишь пытались развеять мрачные мысли. На любовном фронте дела шли плохо, и Света чувствовала — это конец. Женщины остро ощущают такие моменты, но не всегда находят смелость поставить точку.

Отогнав тяжёлые мысли, как назойливую муху, она принялась рассматривать экспонаты. Вдруг её взгляд упал на портрет в золотой раме. На холсте во весь рост была изображена придворная дама в роскошном наряде, с тёмными волосами, украшенными жемчугом. Тёплые шоколадные глаза под густыми ресницами словно глядели насквозь. Света замерла — этот взгляд был ей знаком. Через мгновение её охватило ошеломляющее узнавание.

— Злата! Злата! — она судорожно тыкала пальцем в картину, будто в припадке.

— Да что случилось? — подошла подруга, привыкшая к её эмоциональным всплескам.

Злата равнодушно перевела взгляд — и в тот же миг побледнела как полотно. Глаза отказывались верить. Казалось, она смотрит в искажённое зеркало иной реальности. В груди что-то оборвалось, и потребовалось всё самообладание, чтобы не потерять дар речи. На старинном портрете, с лёгкой полуулыбкой, будто насмехаясь, смотрела её точная копия.

— Невероятно! — прошептала девушка дрожащим голосом. — Это же я!

Глава 3

Вы когда-нибудь задумывались, есть ли жизнь после смерти? Подавляющее большинство мировых религий настаивает на вечном пристанище в аду или раю — в зависимости от добрых или злых дел, совершённых человеком. Можно провести параллель с компьютерной игрой, где ты преодолеваешь созданные извне проблемы, попутно накапливая очки. На незримые весы ложатся баллы твоего внутреннего ангела и демона — когда все отведённые жизни будут истрачены, они определят дальнейшую судьбу. Правдива ли эта теория, к сожалению, неизвестно до сих пор — ведь никто оттуда не возвращался.

Эти мысли не давали покоя двум подругам, застывшим перед загадочной картиной. Они давно отбились от экскурсионной группы, но это их не волновало. Гораздо важнее была тайна портрета, который будто гипнотизировал их. Злата вновь и вновь прокручивала в голове свой странный сон - теперь он казался не просто ночным видением, а недостающим пазлом в этой неразгаданной мозаике.

— Я будто смотрюсь в зеркало, — прошептала она, испытывая мучительную неловкость.

Кто эта незнакомка? Почему они так пугающе похожи? Руки сами тянулись к полотну — так хотелось прикоснуться к нему, убедиться, что это не мираж, не игра воображения.

— Мамочки! — вскрикнула Светка, будто её окатили ледяной водой после прочтения таблички. — У меня мурашки по коже!

Оказалось, картина принадлежит к числу загадок Топкапы. Историки датируют её началом XIX века. Эксперты сошлись во мнении, что художник был неопытен, но обладал несомненным талантом. Своё имя он предпочёл не оставлять потомкам, как и имя натурщицы. Во дворцовых архивах не сохранилось ни единого упоминания. Миру остаётся лишь строить догадки. Один турецкий журналист провёл расследование и предположил, что изображённая дама занимала высокое положение при дворе. Обычные наложницы не удостаивались чести быть запечатлёнными в таком виде — без паранджи, с открытым лицом. Статус позволял ей эту дерзость. Идеальная сохранность полотна говорила о том, что кто-то тщательно оберегал его. Но кто?

— Стой тут, я сейчас! — скороговоркой выпалила Света и исчезла в толпе.

Злата нервно оглянулась — ей лучше других была знакома склонность подруги к авантюрам. Этот блеск в глазах определённо не сулил ничего хорошего. Она вспомнила, как в подростковом возрасте Светка уговорила её сходить к знахарке бабе Нюре. В однокомнатной квартирке пахло травами, мятой и воском. Отдав последние деньги, они попросили зелье для роста груди. Старуха хитро улыбнулась, смешала что-то в чашке и велела принимать по столовой ложке трижды в день. Как выяснилось позже, это была обычная настойка для аппетита. Грудь, конечно, выросла со временем, но кто теперь докажет, что не благодаря тому снадобью?

Вдруг Злата увидела подругу, пробирающуюся сквозь толпу со свёртком в руках. Сердце упало — что она ещё натворила?

— Примерь! — Света сунула ей пёстрый наряд.

— Ты с ума сошла? Где ты это взяла?

— Места знать надо! — хихикнула та и потащила её в укромный уголок.

Ворча, как старая карга, Злата натянула сарафан цвета спелого арбуза. Судя по золотой вышивке, это был национальный костюм. Такой креатив могла выдать только охотница за контентом. Казалось, Света вечно будет втягивать её в какие-то переделки.

— Ну прям турчанка! — подмигнула Света, любуясь своей затеей.

Вернувшись в зал, блогерша с профессиональным видом принялась за съёмку. Освещение было ужасным — весь свет падал на экспонаты, оставляя помещение в полумраке. Вспышку использовать запрещалось. К тому же появились зеваки.

— Долго ещё? — натянуто улыбнулась Злата, чувствуя, как сердце уходит в пятки.

— Ещё один ролик в тик-ток, и всё, — пообещала Света.

В этот момент в зал вошёл охранник. Увидев нарушительниц, он что-то сказал в рацию и направился к ним. Злату бросило в жар, колени подкосились.

— Madam, no photo, no national costume! — строго сказал он.

— Валим! — скомандовала Света и рванула к выходу.

Злата побежала следом, чувствуя на себе десятки любопытных взглядов. Такой славы ей точно не хотелось.

— Откуда костюм? — спросила она, догоняя подругу.

— Сняла с манекена!

— Что?! Ты ненормальная!

Света лишь коротко рассмеялась и предложила разойтись, договорившись встретиться у монетных ворот через двадцать минут.

Злата свернула в узкий переулок. Нужно было срочно избавиться от наряда - к счастью, платье было достаточно широким, чтобы надеть его поверх одежды. Она искала укромное место, но вокруг не было даже туалета. Вдруг заметила покосившуюся калитку. Странно — такой важный культурный объект, а здесь полное запустение.

— Только и умеют, что с туристов деньги драть, — проворчала она, пробираясь внутрь.

Двор напоминал съёмочную площадку исторического фильма. Посреди него стоял старинный колодец. Заглянув внутрь, Злата увидела своё отражение. Эхо разнесло её удивлённый возглас.

— Впечатляюще!

Она потянулась за телефоном, но вспомнила, что рюкзак со всеми вещами остался у Светки.

— Проклятье! — выругалась она.

Вдруг раздался шаркающий звук. Из глубины двора, прихрамывая, ковылял оборванец. Его взгляд заставил кровь застыть в жилах — тот самый жадный взгляд одинокого мужчины. Инстинкт самосохранения сработал мгновенно. Злата рванула к выходу.

Выбежав на площадь, она увидела отряд янычар во главе с командиром. Видимо, попала на съёмочную площадку, хотя камер нигде не было. Может, репетиция? Решив спросить дорогу, она обратилась к ним по-английски.

Реакция была неожиданной. Воины уставились на неё, будто увидели привидение, затем загалдели и схватили её. Несмотря на отчаянное сопротивление, её потащили куда-то. Злата ожидала, что её просто выдворят с территории, но вместо этого привели в сырое подземелье. Когда на неё надели кандалы, она потеряла равновесие и упала на колени. Последнее, что услышала перед тем, как сознание начало уплывать, — удаляющиеся шаги...

Глава 4

День, когда ничего не предвещало беды...

Карандашный рисунок постепенно превращался в портрет. Злата старательно выводила массивные брови и густые ресницы, время от времени отбрасывая непослушный каштановый локон, который так и норовил упасть на лицо. Натурщиком поневоле стал красноречивый гид в представительной форме туроператора, проводивший информационную встречу для отдыхающих. Одни гости внимали каждому его слову, другие откровенно зевали, демонстрируя полное безразличие.

— Приступим к экскурсионной программе! — торжественно объявил гид. — Предлагаю вашему вниманию перелётный тур в Стамбул!

— В чём смысл? Мы выбрали Анталью! — поинтересовался мужчина в пёстрых шортах.

— Будете хвастаться друзьям! Только представьте: Голубая мечеть, дворец Топкапы, Айя-Софья, Египетский рынок! Особенно оценят фанаты сериала "Великолепный век" — есть тут такие? — обратился он к залу.

— Мы тут! — игриво помахала рукой Света, привлекая всеобщее внимание. — Злата, это то, что нам нужно! — она толкнула подругу локтем.

— Говори за себя! — усмехнулась та, не отрываясь от рисунка. — Это ты на весь караоке орёшь "шикидым-шикидым".

— Зануда! — обиженно поджала губы Света. — Даже во имя дружбы?

— Тебе мало, что я вообще здесь?

— Благодаря мне ты не проводишь отпуск как пенсионерка.

— Ну спасибо, — рассмеялась Злата. — Извини, я пас!

— Как хочешь, — капризно фыркнула блондинка. — Предложу Малику, это будет романтично!

— Вы же собирались в Каппадокию?

— Одно другому не мешает.

Злата наблюдала, как подруга ищет выгодный ракурс для фото своего кислотного маникюра на фоне экскурсионных брошюр. "Светик в своём репертуаре", — вздохнула она, возвращаясь к рисунку.

Даже на отдыхе блогерша оставалась на связи с подписчиками 24/7. "Гляньте, что мы едим!", "Смотрите, где мы спим!", "Как вам вид из окна?" — Злате постоянно приходилось изворачиваться, чтобы не попасть в кадр, но при этом не обидеть подругу. В отличие от Светы, она избегала публичности, доверив ведение рабочего аккаунта нанятому человеку. Порой это делало её "не от мира сего" в глазах окружающих, хотя ей не было и тридцати. Раньше фриками считались неординарные люди, а теперь ты чудак, если не знаешь разницу между "поп-ит" и "симпл-димпл".

Свой долгожданный отпуск Злата планировала провести в уединённом санатории на природе — подальше от городской суеты. Она давно присмотрела тихое местечко с конюшней, деревенской кухней и горным водопадом в пешей доступности. Но в последний момент, по несчастью, проболталась Свете, и та, прожужжав все уши, уговорила её на "горящую" путёвку в пятизвёздочный турецкий отель.

Претензий к гостинице не было — шведский стол с изобилием блюд, бесплатный бар и первая линия у моря. Казалось бы, рай на земле. Но Злате хотелось оседлать коня и поскакать галопом по степи, слившись воедино с благородным животным. Именно поэтому, бросив художественную школу, она построила карьеру в конном спорте — тренировала начинающих спортсменов и жеребцов. Её авторская методика быстро стала популярной, и теперь в клиентах не было отбоя.

Но если в работе ей повезло, то в любви преследовали сплошные неудачи. Недавно она сама свела подругу с парнем, к которому питала нежные чувства. Это произошло на её же дне рождения. В тот вечер лишь слепой не заметил бы искр, вспыхнувших между Светкой и Маликом. Не вынеся такого удара, Злата ушла на балкон заливать тоску вином прямо из бутылки. Хорошо это или плохо, но её отсутствие никто не заметил. В оправдание друзей можно сказать, что никто не догадывался о её чувствах. Света хоть и ветрена, но не подлая — не стала бы намеренно звать Малика в совместный отпуск. Об этом Злата узнала только в аэропорту — знай заранее, сдала бы билет. Всё лучше, чем чувствовать себя третьей лишней.

Их дружба с Светой тоже изменилась не в лучшую сторону. Теперь они чаще проводили время втроём. Поход в кино превратился в пытку — как только гас свет, до её ушей доносились звуки страстных поцелуев. Однажды она не выдержала и сбежала с сеанса под предлогом срочных дел. На самом деле её переполняли неловкость, бессильная злость и глупая ревность.

В разговорах подруга постоянно твердила:
"Малик не пускает в клуб — так ревнует, глупышка!"
Или во время редкого шопинга:
"Малику не нравится этот цвет, и бельё такое он не оценит".
Даже косметика:
"Малик просил не красить губы — следы от помады плохо отстирываются!"

МАЛИК! МАЛИК! МАЛИК!
Каждый раз это имя резало слух, будто тупой нож скользил по сердцу. Чем больше она пыталась держаться подальше, тем ближе он оказывался. Приходилось сжимать волю в кулак, улыбаться и делать вид, что всё прекрасно. Но на отдыхе это давалось особенно тяжело.

Восточный колорит сделал своё дело — в первую ночь Злате приснился странный сон. Подобрав полы роскошного платья цвета бордо, она бежала босиком по каменным ступеням мимо изящных колонн и настенных росписей. Тёмные силуэты преследовали её. От гулкого цокота сапог со стальными набойками сердце готово было выпрыгнуть из груди. В абсолютной тишине в ушах звенел только собственный пульс. Остановившись перевести дух, она прислонилась к холодной стене.

— Держи её! Она где-то рядом! — донеслись разъярённые голоса.

Вырвавшись в летний двор, она промчалась мимо журчащего фонтана и кустов жасмина к воротам, ведущим на самую высокую башню. "Лучше прыгнуть и стать кормом для стервятников, чем попасть в лапы этих шакалов в человеческом облике", — мелькнула мысль.

Массивная дверь поддалась не сразу — пришлось толкнуть её изо всех сил. Взяв со стены горящий факел, Злата шагнула во тьму. Освещая путь, она взбежала по узкой винтовой лестнице. Наверху, под куполом башни, находилась овальная комната со стрельчатыми окнами, из которых открывался вид на ночное море. Но чувство безопасности не приходило — казалось, здесь она не одна. Внезапно в нос ударил до боли знакомый аромат с нотками мускуса.

Глава 5

Злату всегда манило море. Она умела бесконечно им наслаждаться, независимо от погоды и времени года. По-другому быть не могло — ведь оно такое удивительное. Порой сердитое, а-ля повидавший мир старик, ласковое, точно молодая барышня, необъятное, подобно душе ребёнка, приветливое, как давний друг, величественное, словно воин, и коварное, будто тайный враг. Пенистые волны омывали берег Средиземного моря. Гид в автобусе обмолвился, мол, коренные жители называют его Ак-дениз, что в переводе с турецкого — "Белое море". Всё из-за испарения соли, которое происходит на рассвете, благодаря чему оно покрывается пеленой мраморного оттенка. Удивительное явление. Ради этого Злата встала пораньше и ничуть не пожалела. Наслаждаясь природой, помедитировала, позавтракала в одиночестве, а после отправилась загорать. Столбик термометра показывал отметку в тридцать градусов — и это в девять утра. Судя по количеству отдыхающих, курортный сезон в самом разгаре. Туристы делятся на тех, кто завсегдатай бассейна, и кто не мыслит дня без моря. Она, естественно, относилась ко вторым.

По совету знакомой приобрела специальное масло для бронзового загара. Раз уж выбор пал на юг, нужно извлечь пользу. Предусмотрительно надела раздельный купальник алой расцветки без бретелек. Кожа, как никогда, блистала ухоженностью, а на ощупь — бархат. Минувшим вечером посетила отельный хамам, но он больше тянул на спа-центр. Пришла в восторг от парилки с витающими в воздухе нотками мяты и эвкалипта — неплохая получилась ароматерапия. Банщиком оказался брутальный восточный мужчина, отчего было крайне неловко. Он искупал в облаке пены, что отдавала ароматом сорванных с дерева оливок. В меру жёсткой рукавичкой прошёлся по распаренному телу, щадяще соскребая ороговевший слой кожи. Местные уверяют: после данных манипуляций лучше ложится загар. По окончании процедур, расположившись на кушетке, получила удовольствие от расслабляющего массажа в исполнении хрупкой тайки — та умело надавливала тонкими пальцами в особых точках, благодаря чему ощущает себя ныне бесподобно. Надо бы повторить. Вылив небольшое количество масла для загара, принялась поглаживающими движениями растирать его по телу.

— Вижу, я вовремя! У меня талант классно натирать спинки, — раздался подле смешок Малика.

— Ох, чёрт! — от неожиданности Злата выронила бутылёк из рук.

Блондин смотрел с нескрываемой усмешкой, держа два охлаждающих напитка. Осторожно поставив их на столик, нагнулся за флаконом, но вместо того чтобы отдать владелице, вылил немного содержимого себе на ладонь. Заворожённая его действием, наблюдала за происходящим, как если бы находилась под гипнозом. В следующий момент он провёл пальцами по её спине, отчего внутри всё затрепетало, и сердце забилось чаще.

— Здесь не дотянешься, — прошептал он глухо.

— Спасибо, — с трудом шевеля губами, поблагодарила девушка.

Происходящее больше походило на мираж, галлюцинацию, как если бы она перегрелась на солнце. Мелькнула мысль о подруге — женскую солидарность никто не отменял. Он несвободен, а значит, нужно взять себя в руки и перестать пылать от одного его присутствия. Выглядит так смазливо, будто солист из успешного бойз-бенда. Волосы пшеничного оттенка со рваной чёлкой обрамляют лицо, а хулиганский характер выдаёт серебряная серьга в ухе. Чего стоит томный взгляд с резвящимися в нём чёртиками. Рядом с такими парнями испытываешь драйв, прилив адреналина, в глубине души понимая, что играешь с огнём, и до добра эта авантюра не доведёт, но ничего не можешь с собой поделать и слепо прыгаешь в пучину страсти.

— Где Светка? — натянув улыбку, постаралась придать голосу безмятежность и лёгкость.

— Понятия не имею, — сказал парень равнодушно, затем присел на соседний лежак. — Я тут подумал о тебе и захватил из бара коктейль «Секс на пляже». Не знаю, как ты, а я его обязательно попробую.

Бросив двусмысленную фразу, Малик протянул ей бокал, а после, чокнув своим, с наслаждением отпил освежающий напиток. Девушка последовала его примеру, упиваясь алкогольным ассорти, но в то же время, отчаянно желая сохранить ясность ума. Напрасно — в его присутствии не получалось рассуждать трезво. Он ходячий соблазн. Воздух вокруг накалился, и тропический климат совсем ни при чём. Если бы не свежесть морского бриза, она бы явно потеряла сознание. Благо беседа перетекла в иное русло — они принялись обсуждать отель и его окрестности. Малик невзначай похвастался, что познакомился с парнями на улице, у которых экскурсии в разы дешевле, и они по доброте сердечной бесплатно свозят на шопинг в какой-то популярный базар. Против собственной воли девушка углубилась в размышления, и речь его, как утреннее радио, зашумела на фоне. Она неоднократно задавалась вопросом: что в нём такого особенного? В далёкое школьное время ей нравились ребята подобного типажа из разряда "папе определённо не понравится". Неужели она так их не переросла?!

Набравшись храбрости, посмотрела на собеседника и поймала себя на мысли, что ей чертовски хочется зарыться ноготками в его шевелюру и, дразня, провести пальцем по татуировке на шее — ведь давно хотелось узнать её смысл, — а после перевести дружескую беседу в манящий флирт. В ту же секунду пришла в ужас от собственных мыслей — алкоголь мастерски спутал разум, отчего сама себе противоречит. Судя по всему, убойная смесь коктейля для неё оказалась излишне крепка. Затуманенный взор не скрылся от молодого человека, отчего тот подался вперёд.

— Ты хочешь мне в чём-то признаться? — словно Чеширский Кот, промурлыкал он.

Ахнуть не успела, как щёки предательски порозовели — неужели он понял? Очевидно, все эмоции в красках отразились на лице. Эх, актриса из неё никакая. Путь в разведку определённо не светит.

— Нет, с чего ты взял? — выпалила она.

Ответа не последовало. Вместо этого он посмотрел куда-то вдаль — улыбка моментально сползла с лица. Изящной походкой стремительно приближалась Светлана, явно чем-то воодушевлённая, спешила этим поделиться. Подойдя сзади, обняла парня за плечи и на правах возлюбленной быстро чмокнула в щёчку. О существовании Златы тотчас забыто. Чего греха таить — ощутила мгновенный укол ревности. Пытаясь заглушить возникшую неловкость, отпила очередной глоток эликсира забвения. Ещё никогда их женская дружба не висела так беспомощно на волоске.

Глава 6

Глава 6

Фантазируя о нём, часто воображала, какие на вкус его губы. Восхитительны, точно любимый тёмный шоколад, или сладки, как горный мёд. Монастырь — последнее пристанище, куда бы она отправилась, и всё же подолгу корила себя за греховные помыслы, ведь возжелала чужого мужчину. Только былые романтические грёзы с треском столкнулись о жестокую реальность. Он душил поцелуями цинично и требовательно, словно брал плату за должок. Оказавшись будто в ловушке, упорно сопротивляясь, желала прекратить сиюминутное мучение. Признав, что силы не равны, пошла на хитрость, сильно укусив его за губу.

— Ты что творишь?! — глухо выдохнул Малик, тыльной стороной ладони вытирая поступившую капельку крови.

— Такой же вопрос! — парировала она. — А ну кыш отсюда! — тяжело дыша, но уже от ярости, указала на дверь. — Протрезвеешь — поговорим!

— О чём? Что ты меня соблазняла, а я не поддался? — хмыкнул тот.

— Подлец! Я сейчас же расскажу обо всём!

— Думаешь, она тебе поверит?

— Проваливай, иначе вызову охрану, — потеряв контроль, резко оттолкнула его с дороги. — Не дай бог вернусь и увижу тебя здесь!

Дверь Света не спешила открывать. Она принялась стучать более настойчиво — к счастью, это сработало. Правда, когда её увидела, потеряла дар речи. Всегда улыбающаяся и жизнерадостная подруга выглядела так, будто разбилась на сотню мелких осколков. За годы их дружбы ещё никогда не видела её в столь плачевном состоянии. Неестественно бледный цвет лица, на фоне которого проступал свежий синяк. Шла с намерением сделать признание, но оно комом застряло в горле. В воздухе повис немой вопрос: неужели это его рук дело? Спросить прямо не хватило мужества, как и разоблачить дамского угодника. Совершенно очевидно — та не в состоянии услышать горькую правду о возлюбленном. Приняв отчаянное решение дать ей возможность морально восстановиться, предпочла оттянуть время. Он, фигурально выражаясь, затянул вокруг шеи избранницы удавку, а она — на грани того, чтобы толкнуть стул, на котором та стоит.

— Не смотри так! Стукнулась головой об угол кровати, — хриплым от слёз голосом выдавила из себя она.

— Я... я... — заикаясь, начала Злата. — Знаешь, тут подумала, а если нам двоим рвануть в Стамбул? — переведя дыхание, выпалила первое, что пришло на ум.

Воцарилась тишина. Еле слышный фоновый звук рабочего кондиционера как никогда показался таким громким.

— Шутишь?

— Я не умею шутить!

В следующую секунду подруга буквально задушила своими крепкими объятиями. Сквозь слёзы, не переставая, искренне благодарила. Появилась вера, что между подругами снова вспыхнет тот свет духовного родства, связывающий их долгие годы. Теплилась надежда, что в скором времени всё вернётся на круги своя, но для начала нужно отогнать ту чёрную кошку, проскочившую между ними, а вернее — мартовского кота.

Малик открылся для Златы с другой стороны. Никогда в жизни она так быстро не разочаровывалась в человеке. Отныне к нему нет доверия, и появилась острая потребность ограничить общение парочки до их отъезда. Чёрт его знает, какую ложь он выдаст, чтобы сберечь свою шкуру, а влюблённая, наивная Светка, судя по всему, поверит. Её не покидала уверенность: кровать тут ни при чём. Как показывает практика, жертвы домашнего насилия, особенно на ранних этапах, отчаянно прикрывают своего агрессора. Они искренне полагают, что произошедшее — единичный случай, и больше этого не повторится.

«Подумаешь, один раз ударил, а так он хороший!»

Хуже всего, когда жертва начинает винить себя:
«Заслужила, довела мужика».

Видя чёткий сигнал бедствия, дала себе обещание вытащить её из этой ямы токсичных отношений.

— Давай ко мне? — предложила Злата. — Возьмём мороженое, чипсов и устроим девичник.

— Чур я за!

Светка распахнула шкаф, после чего внимательно оглядела содержимое, будто собираясь на модный приговор. Рука потянулась за кружевной сорочкой, но зависла в воздухе. На мгновение замешкавшись, осознала, что не хочет надевать одежду, которая по вкусу бойфренду. Обычно старается угодить ему, отодвигая на второй план свои потребности. Сегодняшний поступок заставил многое переосмыслить. В сердце поселилась обида — он причинил боль не только душевную, но и физическую. Для обоих будет лучше, если проведут вечер порознь. Она энергично закинула в рюкзачок любимые пижамные штаны и растянутую майку алкоголичку. Самое интересное — совсем не помнила, как запихала их в багаж. Следом за зубной щёткой полетели маски для лица и корейские патчи для зоны вокруг глаз. Кто его знает, какие они проснутся с утра. Гулять, так гулять!

Девичник прошёл настолько бурно, что они чуть не проспали завтрак. Патчи оказались как раз кстати. Сначала всё было культурно и, по современным меркам, скучно. Они смотрели сериал, заедая попкорном. В местном супермаркете он исключительно солёный. Поддавшись внезапному желанию, спустились в сад. Делая селфи на фоне шикарной виллы и горящих фонарей, блондинка потеряла равновесие и рухнула в бассейн. Из ниоткуда появился шустрый охранник, размахивая руками, пытался объяснить на ломаном английском, что плавать в это время запрещено! Злата, давясь смехом, пыталась вытащить подругу из воды. Та бухтела что-то про айфоны и их влагозащитную функцию. Дабы не платить штраф, рванули прочь от хранителя бассейна, пока не скрылись в ночи.

Утренняя трапеза в турецких отелях — своеобразный ритуал, который ну просто грех пропустить. Обязательное наличие яиц в жареном или варёном виде. Маринованные зелёные и чёрные оливки. Молоко и всевозможные хлопья. Невероятное количество пышных и румяных булочек, панкейки, симиты, а к ним — не менее десяти видов джема. Здесь они впервые попробовали на вкус варенье из лепестков роз. Немного терпкое, как им показалось, идеально сочеталось с чаем. Отдать должное — его тут варят как надо. Он имеет ярко выраженный цвет. Сбор урожая проходит на Черноморском побережье, на плантациях города Ризе. Турки пьют его в самом конце трапезы для нормализации пищеварения. Сам напиток подают в стаканах изящной формы. Кому-то они напоминают грушу, другим — бутон тюльпана, намекая на символ страны, а есть те, кто видит женскую фигуру, связывая с местной любвеобильностью. Помимо женщин, темпераментные мужчины предпочитают горячий чай, а столь завораживающая форма хранит в себе один секрет. В действительности она помогает гораздо дольше сохранить температуру. Можно вести светские беседы, торговаться, не переживая, что напиток остынет раньше времени и потеряет вкус.

Глава 7

Стамбул, 1819 год

Отряд янычар, закончив патрулировать территорию рынка, возвращался на заслуженный покой. Они носили усы и начисто сбривали бороды. Старшие офицеры, чтобы выделяться, имели на костюмах меховую оторочку. Будучи в детском возрасте, их насильно забирали в качестве дани «девширме» исключительно у христианского населения. Главная особенность пешей армии — бесстрашие и жестокость. Юношам меняли религию, обучали каллиграфии, литературе и музыке. Со временем начали платить жалование. Военная служба являлась удачным стартом, благодаря чему они добивались высокого положения в обществе. Если раньше запрещалось иметь жён и детей, а всё имущество после смерти уходило государству, то сейчас дела обстоят иначе. Раненые или старые янычары получают пенсию. Из рабов султана они превратились в мощную политическую силу. Им не раз удавалось лишать власти неугодного им покровителя. Со временем их ряды стали пополняться мусульманами исключительно по собственному желанию.

Неожиданно путь преградила рабыня с непокрытой головой. Бесстыднице хватило наглости не только посмотреть мужчинам в глаза, но и заговорить. Незнакомка оказалась чужеземкой, судя по всему — недавно прибывшая наложница из Западной Европы, оттого и плюёт на османские правила. Но ничего — они решили проучить безбожницу, чтобы впредь неповадно было. Схватив её, потащили в подземелье. Обычно этим занимаются евнухи, но раз голубка сама прилетела в их руки, грех отпускать. Одалиска пыталась выскользнуть, но куда ей с ними тягаться. Бросив в темницу, отправились искать главного Кызлар-Агасы — она теперь его проблема.

Тем временем в темнице мерзкое копошение крыс над ухом напугало Злату до полусмерти. С визгом она отпрянула, но, запутавшись в цепях, упала. Это не помешало ей, подобно гусенице, отползти на пару метров левее — максимально дальше от грызунов. В замешательстве осмотрелась, не сразу сообразив, где находится. Глаза мало-помалу привыкали к темноте, позволив рассмотреть сначала руки в железяках, потом окружающие её металлические решётки. Единственный источник света — крохотное оконце, которое недосягаемо высоко. На полу стоит миска с гадко пахнущей и крайне неаппетитной едой. Злата брезгливо поморщилась и ногой оттолкнула сомнительную похлёбку.

— Сами кушайте эту дрянь, — глухо прошептала она, разгневанно сплюнув.

Бред происходящего не укладывался в голове. Она не сильна в местных законах, но налицо нарушение прав человека. Прямая агрессия и незаконный арест. А ведь она подданная иностранного государства. Ох, думала она, и затаскает этих басурманов по судам — никаких денег на адвоката не пожалеет.

— Идиоты! — вскричала она. — Выпустите меня! Я не актриса и в роль вживаться не собираюсь.

В уме прикидывала, сколько времени находилась без чувств. Ежели больше двадцати минут, то Светка явно подняла на уши весь музей, а быть может, уже и Стамбул. Выходит, терпеть скотское отношение осталось недолго.

Живность привыкла к её соседству, ибо, подползая, с любопытством обнюхивала. Гнусный вид огромных крыс адски пугал. Резко стало не хватать воздуха, пальцы предательски затряслись. Подавляя нарастающую панику в душе, лихорадочно осмотрелась. Всем нутром испытала неописуемый страх смерти. Она где-то вычитала, что при панической атаке необходимо провести технику заземления. Сначала нужно посмотреть по сторонам и сосчитать пять предметов, затем четыре вещи, к которым можно прикоснуться. Услышать три звука, ощутить два запаха и попробовать что-то на вкус.

— Стальные оковы — раз, массивные решётки — два, — сбивчиво дыша, принялась считать Злата. — Паутина в углу — три, грызуны — четыре, текст на стене — пять.

Стараясь успокоить себя, как маятник раскачивалась вперёд и назад. Неосознанно желая перенестись в прошлое, когда была в безопасности и мама убаюкивала так в колыбели. Она с трудом коснулась своего лица, ощутив тепло кожи, затем пола, ледяной стены, шершавой выцарапанной кем-то ранее надписи на стене. Напрягла слух — услышала звяканье цепей, визг грызунов, пение азана, доносившееся, вероятно, из близстоящей мечети. Облегчённо выдохнув, почувствовала, как замедляется сердцебиение. Закрыв глаза, сделала глубокий вдох, после чего учуяла запах плесени и земли. Кончиком языка дотронулась до наручников, ощутив кислый вкус ржавого железа, отчего скорчила гримасу. Переведя дыхание, представила в воображении растущий, будто из-под земли, тонкий росток. Набирая силу, он крепнул, подрастал, а впоследствии раскрылся во всей своей красе. Это появилась на свет гармония её души и тела.

Ничего не подозревающий главный евнух османского гарема, Кызлар-Агасы, смуглый мужчина арабской внешности, в благосклонном настроении возвращался с пятничного рынка. По добротной цене приобрёл шёлк и кружева — столько, что повозка от тяжести плелась как черепаха. Надо сказать конюхам, чтобы лучше кормили лошадей — срам да и только! Не дворцовый жеребец, а осёл Ходжи Насреддина*.

Евнухам в османском дворе принято давать нежные имена. «Гюль» в переводе означает «цветок розы» — так прозвали уже во дворце, а своего настоящего имени он сейчас и не вспомнит.

До возвращения султана с военного похода необходимо привести новых рабынь в надлежащий вид. Сегодня повитуха должна была их осмотреть — нет ли какой хвори. Не доверяет он торговцам и их клятвам. Холера — ненасытная гарпия — свирепствует как никогда. Не хватало ещё, чтобы зараза в гареме поселилась. Пока он жив, ни один цветочек в его саду не зачахнет. Здоровых и покорных девушек отправит на обучение, после которого они станут прелестными уста*. Со строптивицами разбирается Хазнедар Ягмур — у неё это блестяще выходит. Ежели яростно будут упорствовать — обратная дорога на невольничий рынок всегда открыта.

Когда-то он и сам был в числе рабов. Прошлая жизнь до гарема насквозь пропитана болью, предательством и украденной судьбой. Он надёжно спрятал воспоминания в потаённой глубине израненного сердца и не доставал без особой надобности. Родителей забрала неизвестная болезнь, когда ему не было и шести. Брат отца с большой неохотой забрал сироту под свою опеку. Через год ему показалось, что мальчик объедает его семью, и он, не церемонясь, продал обузу за бесценок одному египетскому наместнику. Родной дядя не потрудился осведомиться о дальнейшей участи племянника — негодяя волновала исключительно выгода. Между тем, взяв мальчика под руку, незнакомец с оскалом волка, рассказывая забавные истории, дабы усыпить бдительность, привёл ребёнка в заброшенный сарай. Там среди лошадиного помёта и кучки гнилой соломы над ним и другими детьми совершилось злодеяние. Их мужское начало осквернили, изувечив навсегда принудительной кастрацией. Невыносимая боль отозвалась в каждой клеточке маленького тела. Изношенные до дыр лохмотья мгновенно пропитались алой кровью. Глаза были открыты — он всё понимал, тихо постанывая от физической боли и душевного отчаяния. Дальше всё было как в тумане. По очереди вынося мальчишек на руках, они закапывали несчастных по самую шею в песок. Он думал, его хоронят как родителей, и был готов с достоинством принять смерть, ибо она воссоединит с близкими. Правда, это оказалось несбыточной мечтой. В полудрёме сожалел, что отца нет в живых — иначе бы он защитил своего проказника. Ах, если бы мама оказалась рядом — она умела залечивать даже самые сложные раны.

Глава 8

Заточение превратилось в невыносимую пытку. Железные кандалы за короткий период успели натереть кожу до красноты и жжения. По-детски грезила о любимой жареной картошечке и сне в тёплой и мягкой постели. Вера в то, что её отыщут, слабела с каждым часом. Как весенний снег в горах, таяла иллюзия, будто произошедшее — всего лишь неудачная шутка, розыгрыш для туристов, и вскоре всё разрешится. Отчаянно гнала от себя навязчивую мысль, что её похитили с целью продать в сексуальное рабство куда-нибудь в подпольный стамбульский бордель. Видела давным-давно на эту тему программу по НТВ — совсем не хочется стать их новой героиней. Быть может, предположила она, негодяи выжидают момент, чтобы вывезти после захода солнца, когда разойдутся туристы и музей закроет свои величественные двери. Это поможет им избежать лишних свидетелей. Не удивится, если схема наработана годами. Пропавших женщин продают сутенёрам за огромные деньги. Найти иностранок легко, а вот ту, за которой нет многочисленных родственников, — куда сложнее. Близкие люди поднимут на уши посольство и подключат местные СМИ. Надежда только на Свету или, на худой конец, на ассистентку Лизу — ведь для остальных её исчезновение окажется попросту незамеченным, как если бы её вовсе не было. Посвятив себя карьере, не замечала своего отшельничества. Всю любовь, отдавая животным, не стремилась сближаться с людьми.

После того как Злата скормила весь тюремный харч грызунам, те стали более миролюбивы. С такими темпами чуть погодя они станут близкими друзьями. Серенькую крысу с длинным хвостом назвала Грейси, белую с алыми глазами — Снежок, огромную чёрную размером с кролика — Брауни, и плевать, что имена кошачьи. Вот натаскает их, и те сгрызут обидчиков к чёртям. Диснеевских принцесс окружали птицы, зайчики да белки, а у неё будут крысы. Только буйство, только хардкор.

— Сижу за решёткой, в темнице сырой, — горько вздохнула, процитировав первые строчки стихотворения Пушкина.

Странно — потянуло вдруг на поэзию. Если так дело пойдёт, сама начнёт слагать слова в рифмы, иначе попросту двинется рассудком. Хотя, если подумать, талантом писания не блещет. Правда, на современной эстраде больше половины певцов не умеют петь, однако их это не останавливает.

Раздались глухие приближающиеся шаги. Грызуны тотчас с визгом бросились в рассыпную.

— Защитники, куда же вы? — окликнула девушка, но тех и след простыл.

Явилась та самая ряжёная армия, только сейчас в компании незнакомца. Статный эфенди, годящийся ей в отцы, одет был в просторные шаровары, молочного цвета рубашку; в тусклом помещении поблёскивали золотые пуговицы, а на голове красовался высокий тюрбан изумрудного оттенка. Его глубокие, как омут, чёрные глаза изучали её с нескрываемым интересом. В повисшей тишине янычары выжидающе переглянулись. Пленница нервно сглотнула — отчего-то взбрело в голову, что он покупатель, и сейчас решается её судьба. Затаив дыхание, поставила перед собой задачу — любой ценой утаить страх. Царственно задрав подбородок, бесстрашно приняла вызов. Густые брови мужчины удивлённо приподнялись, а в глазах читалось нескрываемое любопытство. Явно не ожидая подобного, призадумался.

— Ну, Гюль-ага, узнаёшь подопечную? — с любопытством уточнил один из солдат.

— Да, это одна из новых рабынь, — не мешкая подтвердил он.

— Ложь! — с возмущением вскричала она. — Я туристка! — ей хотелось вырвать обманщику язык, но мешали стальные цепи.

— Гляньте-ка, вот дикая, — юноши издевательски загоготали.

Их противное ржание точно лезвием резало слух. Ни в одном из них не было и капли сострадания. Что с них взять?! Жестокое войско, боевые роботы для охраны султана, лишены маломальской жалости. Одним ударом кинжала, не раздумывая, пронзят грудь противника. Для них её жизнь не значит ничего.

— Они поначалу все такие, — спокойно ответил тот, кого звали Гюль-ага. — На каждый самородок найдётся свой ювелир. Благодарю за помощь, почтенные стражники, да продлит Аллах ваши годы, — в знак уважения он приложил ладонь к сердцу.

Поблагодарив в ответ, янычары, синхронно топая сапогами и посмеиваясь над узницей, покинули темницу. Оставшись вдвоём в полном безмолвии, две сильные личности сцепились взглядами. Убеждённый сторонник традиций и спортсменка с европейским менталитетом. Люди из разных эпох, совершенно не догадывавшиеся о своей избранности. Сама вселенная благословила их, направив друг к другу на помощь, и быть может — на что-то ещё.

— Кто ты? — прервал молчание мужчина. В его властном голосе звучали стальные нотки.

— Туристка, — сердито повторила девушка. — Выпустите меня немедленно!

— Знай, с кем разговариваешь, раба! Перед тобой Кызлар-Агасы, главный смотритель гарема, неверная! — пришёл в ярость евнух.

— Тогда я цесаревна и зубная фея, Злата несравненная!

Суровое лицо господина побагровело от злости, а губы сжались в тонкую линию. Горделиво напыжившись, он стремительно направился к выходу. Подумать только — невольница подняла его на смех, как придворного шута. Слава Всевышнему, этого позора не застали янычары. Неблагодарная даже не догадывается, на какой риск он пошёл, чтобы сберечь её душу грешную. Он видел девушку впервые, но, скажи это — один Аллах мог знать, какая участь была ей уготована. Любая наложница, даже та, чья нога никогда не переступала покоев падишаха, находится под его защитой, в отличие от простолюдинки. Неужели грубиянка этого не осознаёт?! Отныне нет ей поблажек, а коли Хазнедар Ягмур переступит черту в воспитании, даже не подумает вмешаться. А ведь о варварских методах женщины знают многие в этом дворце. Одной служанке за непослушание палкой отбила пятки настолько сильно, что бедняжка от полученных травм месяц не могла ходить. Ежели стремится к подобной доле — он не будет препятствовать, и решение его непоколебимо.

Глава 9

С наступлением ночи в темнице стало внезапно холодно. Сквозняк коварно подбирался от самого низа, отчего недобро закололо в пояснице. "Да, — подумала девушка, — старость подкралась незаметно". Свернувшись калачиком с оковами на руках, уместилась на деревянной прогнившей скамье. Спать хотелось неимоверно — она то и дело клевала носом, но каждый раз встряхивалась, заставляя себя держаться в сознании. Панически боялась заснуть и предстать уязвимой перед врагами. Трусливые друзья вернулись и привели с собой ещё одного приятеля, правда миска после прошлого визита опустела, и кормить их теперь нечем.

Просидев значительное время взаперти, невольно рассмотрела мелкие трещины и паутину в углу. Чем больше находилась в этом месте, тем сильнее оно казалось знакомым, сопровождаясь странным ощущением дежавю — но ведь это невозможно. Медленно проведя пальцем слева направо, как бы повторила надпись на стене. Неизвестное послание на османском языке не давало покоя. Тут явно не предложение из разряда "здесь был Вася из Калуги". Ломать голову пришлось недолго — подобную надпись, правда, в более плохом качестве, видела вчера в музее.

— Глазам своим не верю! — сказала она. — Да быть такого не может!

Человек, выцарапавший текст, пробыл не один день в заточении. Он, словно маленьким камешком, изо дня в день, вкладывая силы, отчаянно пытался высказаться, донести послание до других, быть услышанным. От мыслей, что и она может оказаться в подобной ситуации, Злату передёрнуло. "Так нельзя, — подумала она, — нужно мыслить позитивно". За свободу надо бороться — дико и фанатично. Ещё не всё потеряно. Имеет смысл сохранять хладнокровие любой ценой. Она найдёт выход, организует побег — не сейчас, так чуть позже, даже если на кону окажется её жизнь. Немного погодя веки отяжелели, и уставшие веки сомкнулись против собственной воли.

Подъезд Светки узнает из тысячи. Помнит, как сразу после уроков скупали в уличном ларьке яблочной пастилы и "Сникерсов", плюхнувшись на мягкий диван, включали импортный видеомагнитофон. Коллекция видеокассет её мамы, благодаря влиятельным друзьям, часто пополнялась заграничными новинками. Здесь же, в отсутствие родителей, устраивались их шумные тусовки, на одной из которых случился её первый поцелуй с малознакомым, но безумно красивым парнем из спортивной школы. Он — брутального типа юноша, широкоплеч и немногословен. Зацепил тем, что походил на актёра — сейчас уже не вспомнит какого, но тогда для неё это было чертовски важно. Ох, и завидовали одноклассницы — целый месяц без умолку трещали за спиной. Отважилась на дерзкий поступок после долгих уговоров подружки. Как итог — в классе перестали язвительно обзывать "серой мышкой", но для себя сделала вывод, что столь важное событие лучше приберечь для особого момента с возлюбленным.

Вахтёрша баба Зина отчего-то не признала, сухо уточнив цель её визита, подозрительно прищурившись и без энтузиазма, разрешила допуск. "Похоже, женщина сегодня встала не с той ноги, — подумала Злата. — Подумаешь, с кем не бывает?" Смакуя вкус долгожданной встречи, предпочла не спеша подняться по ступенькам на пятый этаж. В предвкушении нажала на дверной звонок. "Вот же Светка обрадуется!" Ощущение, будто они не виделись целую вечность.

Открывшая дверь подруга смотрела на неё как на постороннего человека. В глазах — полное безразличие, а лицо выражало нескрываемую брезгливость.

— Вам чего? — ледяным тоном спросила она.

Внутри что-то оборвалось. Повисла оглушающая тишина, слова застряли комом в горле. Можно было подумать, что блондинка так разыгрывает её, будто не узнаёт, но, зная, какая она посредственная актриса, в это верилось с трудом. Она не только вела себя, но и выглядела странно. Вместо безупречного макияжа — отсутствие какой-либо косметики на лице (а такое случалось крайне редко, даже дома). Под левой бровью можно было разглядеть лиловый синячок размером с копеечку. Выгоревшие от неудачного осветления волосы собраны в тугой пучок на затылке. "С каких пор бьюти-блогерша экономит на мастерах красоты? — удивилась Злата. — Помнится, отколупившийся лак являлся трагедией вселенского масштаба, а тут — неопрятность волос".

Злата, помедлив, всё же произнесла:
— Решила проведать свою взбалмошную подругу.

— Рада за вас, а я тут при чём?

Последовал резкий ответ, из-за чего вздрогнула, как если бы получила резкую пощёчину. "Неужели блондинка её действительно не узнаёт? — мелькнула мысль. — Но не могла ведь так сильно измениться". Сколько прошло времени с их последней встречи? Вопрос неудобно повис в воздухе, а воспоминания словно умело кем-то стёрты. Абсурд — она не настолько стара, чтобы мучиться провалами памяти.

— Светка, ну ты чего? — наконец не выдержала девушка. — Это я, твоя подруга Злата!

В ту секунду в её глазах появились слёзы, но бледное лицо исказилось гневом, точно слова ранили в самое сердце. Вылезая из-за двери, у ног возник любопытный ребёнок со светлыми очаровательными кудряшками. Небесно-голубыми глазками малыш смотрел с нескрываемым интересом на заглянувшую в гости тётю. Молниеносно взяв ребёнка на руки, Света крепко прижала к себе, словно Злата представляла опасность. В душе зародилась обида на подругу и какая-то странная пустота.

— Моя подруга Злата пропала без вести пять лет назад, — холодным тоном вкрадчиво прошептала Света. — А вас, дамочка, вижу впервые!

Злата настолько растерялась, что на мгновение лишилась дара речи. "Если это шутка, то у кого-то проблемы с чувством юмора". Сбивчиво дыша от нарастающей паники, трясущимися руками лихорадочно начала шарить по карманам. "Где это дурацкий телефон? Какой сейчас год?"

— Что ты там застряла?! — раздался из квартиры до боли знакомый голос.

"Неужто Малик собственной персоной?" В подтверждение её догадок, он грозной тенью вырос у подруги за спиной. Сам на себя не похожий — с заросшей щетиной, сильно прибавил в весе. Бросив недобрый взгляд, презрительно сморщился.

— Да зачем ты с ней разговариваешь! — грубо схватив Свету за плечо, насильно заволок внутрь. — На, иди похмелись, — вытащив из кармана мелкие купюры, сунул Злате в руки. — И чтобы тебя больше здесь не видел! — он грубо захлопнул дверь перед носом.