Парчхан-ва (СИ)

Их передвижение по лесам напоминало поспешное бегство. «Даже паническое бегство», — брезгливо думал Калло, окидывая взглядом свой уставший отряд.

Стоила ли человеческая девушка, которую они выкрали прямо из-под носа у Верховного Чародея, этого риска? Пока они допросили её всего один раз, но никакой магии от неё не исходило, она была напугала и растеряна, явно не понимая, чего все эти длинноухие создания от неё хотят, почему её постоянно похищают через порталы то одни, то другие… или она хорошо всё скрывала. Кто этих людей разберёт, тем более людей других миров. Во всяком случае понять, зачем она понадобилась Верховному Чародею, сходу не вышло.

— Вилу, проверь снова, слежка, преследование?

Их штатный чародей — один из самых талантливых молодых магов поселения! — кивнул.

— Уже проверил, Ваше Высочество, пока всё чисто.

Они запутывали следы как могли. И магическими методами, и обычными охотничьими уловками. Целый день скакали вброд по мелкой речушке. Почти не делали привалов, отдыхали мало. Как огня боялись мести главного чародея Древних. Зачем ему понадобилась эту девушка?

Ох уж это пристрастие Древних тащить в мир людей, где найдут. Сначала уничтожили всех своих людей, человеческую расу местного мира, а теперь, спустя триста лет, начали натаскивать новых. И чем дальше, тем больше.

Отец строго-настрого запретил Калло соваться в дела Верховного Чародея и как-либо затрагивать его. Увы, он не всегда был послушным сыном. Да и кто бы устоял перед таким искушением, раскрыть планы Магического ордена Древних! Узнать, каких магов, с какими немыслимо редкими способностями они похищают, обучают, берут на службу. Вдруг следующими за канувшей в небытие расой людей будут так называемые Новые эльфы, отщепенцы, решившиеся около ста лет назад отринуть старые традиции и законы и жить по-своему? Вдруг теперь они — кость в горле? Древних боялись.

Во время очередного краткого привала Калло велел привести пленницу к нему. Она взглянула на эльфийского принца воспалёнными глазами и бессильно опустилась на землю. Кажется, их изнурительная спешка и отсутствие отдыха ударило по её человеческому организму гораздо сильнее, чем по выносливым детям леса.

— Твоё имя, — бесстрастно начал Калло повторный допрос.

— Игина, — тихо ответила девушка.

— Где ты жила?

— На другой планете. Мир, совсем не похожий на ваш. Там технологии и нет никакого волшебства.

Калло усмехнулся. Таким же был и местный мир людей, по рассказам очевидцев.

— Ты ничего не знала о магии до того, как попала сюда?

— Нет. Ну, я… любила фантастические истории про магию.

— Как ты оказалась тут?

Девушка поёжилась.

— Нападение инопланетян. Я знала, что правительство ведёт переговоры с инопланетянами, но простым людям не освещали подробностей. Только говорили, что они похожи на нас. Видимо, переговоры зашли в тупик, — она замолчала.

— Дальше.

— Однажды к городку, где я жила, прилетели космические корабли. Огромные воздушные машины, висящие в воздухе, словно их поддерживает магия, — Игина, видимо, вспомнила, где оказалась, и решила снизойти до объяснения. — Я была на улице в тот момент. А потом всё поплыло у меня перед глазами, я не знаю, что случилось. Стреляли они или нет, не помню. Может быть, я испугалась или это было какое-то излучение, не знаю. Я почувствовала себя дурно, голову схватило, как раньше не бывало, всё поплыло перед глазами, мне показалось, из меня вырываются все внутренности, и я потеряла сознание… Очнулась в красивом саду среди тех существ, от которых вы меня забрали. Видимо, ваших соотечественников, они были очень похожи.

— Что они говорили? Что делали?

— Они сделали что-то, что я стала понимать их язык. Сначала не понимала. Вас я ведь тоже понимаю непонятно почему.

— Лингвистическая магия.

Игина подождала, но никаких дальнейших объяснений Калло не предоставил.

— Они накормили меня, дали выспаться, поговорили со мной, сказали, что я оказалась в другом мире, что они время от времени забирают сюда разных людей и я оказалась в их числе. Потом сказали, что со мной хочет кое-кто встретиться, и отвезли в карете в другой большой сад и дом. Везли меня по городу…

— По Столице Древних. Дальше.

— Там никого не было, кроме слуг, если я правильно поняла их статус. Они сняли с меня мерки и сказали, что приготовят для меня одежды. Я не успела узнать, кто со мной должен был встретиться, я полчаса провела в саду в ожидании. А потом пришли вы через… портал?

— Портал, — кивнул Калло. Девушка повторила свой предыдущий рассказ. Ничего нового. Никакой зацепки, чем она заинтересовала Верховного Чародея. Скорее всего, она что-то скрывала.

— Тебе известно, зачем ты понадобилась Древним? — на всякий случай спросил Калло.

Она устало взглянула на эльфа, рассматривая его. Размышляла, выдавать ли тайну? И медленно покачала головой.

— Нет, принц. Ты же принц? Я не понимаю, зачем вы похищаете меня друг у друга. Возможно, если бы я дождалась того, кто со мной хотел встретиться, я бы знала больше.

— Ты понимаешь, что, если ты лжёшь, ты станешь военным преступником у нас? Мы везём тебя в наше поселение, и там тебя допрашивать будут чародеи.

— Они не узнают ничего нового, — она слабо улыбнулась. — Ваше Высочество, а нельзя ли попасть в ваш город так же, как вы меня похитили, через портал?

— Нельзя, — раздражённо гаркнул Калло, но потом смутился. Наверное, она вовсе не иронизирует и подкалывает его, а ищет отдыха, ей же явно очень тяжело даётся их скачка.

— Портальная магия очень сложна и требует много сил, — вместо извинения он решил объяснить всё подробнее. — К тому же нас могут искать. Верховный Чародей Древних специализируется на портальной магии, мы не знаем пределов его сил, я не рискну в таких условиях просить наших магов открыть портал домой.

— Верховный Чародей? Это ведь он хотел со мной встретиться? — она широко распахнула глаза и смотрела на Калло со странным выражением, которого он не мог понять. — Я что-то такое слышала от тех слуг.

— Да, мы похитили тебя из одной из его столичных резиденций. Это небывало дерзко. До нас никто из Новых эльфов не делал подобного, — не удержался от хвастовства молодой принц. — Я вижу, тебе тяжёл наш переход?

— Да, очень, — она не стала отрицать очевидного. — Я не привыкла ездить верхом. Но придётся научиться, раз уж я оказалась здесь.

Наверное, стоило бы посочувствовать ей в том, что её прежняя жизнь окончена и она больше никогда не увидит своих близких. Вероятно, нужно было бы попросить Вилу слегка подлечить её. Но силы их чародея сейчас на вес редких драгоценностей, они нужны отряду, не стоит их тратить на чужака.

— Я сочувствую тебе, что ты помимо воли оказалась втянута во всё это, — Калло решил проявить хоть каплю галантности. — Но вернуть тебя домой мы не можем. Я даже не знаю, где твой дом и в какой чужой мир опять заглядывали Древние.

«И ты нужна нашим собственным чародеям, чтобы разгадать козни Древних. Ты должна знать или уметь хоть что-то».

— Да и ладно. Я не хочу домой. Меня там ничего не держало. А вот выспаться бы от души не помешало, — она болезненно поморщилась, коснувшись головы.

— У нас час на отдых. Это большее, что мы можем сейчас себе позволить.

Когда раздались крики и поднялась тревога, было уже слишком поздно. Как потом узнал Калло, слишком много его воинов к тому времени или погибли, или были рассеяны по лесу. На них напали на второй или третий день пути, и болезненный страх скрутил его внутренности, когда он подумал о том, что Древние настигли их. Но это оказались не они.

Калло в тот момент был у ручья. Когда от лагеря раздались крики и звон мечей, он обнажил своё оружие и направился к их стоянке, прячась за густым кустарником. Но не успел он подобраться сколько-нибудь близко, как ему навстречу из кустов выскочила их пленница, Игина. В её руке сверкнул нож. Эльф отшатнулся, поднимая меч, но девушка не обратила на это никакого внимания, поспешно проговорив:

— Людей слишком много, нам не уйти, если ты не умеешь открывать портал. Это именно люди, по крайней мере внешне.

— Да, в лесу живут дикие… — неопределённо проговорил Калло, пытаясь сообразить, как они могли не заметить засады, устроенной этими дикарями.

Игина подскочила к нему и решительно сдёрнула с его головы изукрашенную диадему. А после бросила в кусты её по направлению к находящемуся рядом оврагу.

— Быстрее, срежь свои волосы и скажи мне, как тебя зовут.

— Что?

— Ты не понимаешь? Эти люди ваши враги, так?

Калло кивнул. Сбежавшие из резерваций во время раскола эльфов люди поселились в лесах и люто ненавидели всех представителей его народа, не делая разницы между Древними и Новыми.

— Я не знаю, как положено в вашем мире, но в нашем, если враги захватывают одного из главнокомандующих противника, ему приходится ой как несладко.

Принц побледнел и вместо ответа тут же собрал свои длинные серебристые волосы в хвост и криво обрезал их у затылка.

— Асси, меня зовут Асси.

— И ты личный слуга принца Калло. Я боюсь, что они прирежут тебя, если подумают, что ты простой воин. А личный слуга может что-то знать о планах господина, так? — Игина забрала у эльфа отрезанные волосы, скомкала их и, кинувшись к ближайшим густым зарослям кустарника, сунула их в самую гущу колючих ветвей у земли. Присыпала кое-как листьями, прикрыла ветвями и вынула расцарапанную в кровь руку.

— Я ваша пленница, тут, наверное, и менять ничего не стоит.

— Пошли попробуем выбраться, — Калло всё же не терял надежды. Не хотелось думать, что сделают с ним в плену. Девушку, наверное, освободят, заберут себе, ведь она тоже человек. А его? Может, не стоило думать об этой нелепой маскировке, может, за него бы запросили выкуп у отца? Но дикие люди очень боятся Новых эльфов и никогда не вступают с ними в переговоры, вряд ли жажда наживы перевесит их обычный страх. А Древних… Древних они просто никогда не встречают, те не бродят по лесам маленькими отрядами или поодиночке.

Они крались по лесу, не решившись пробираться в лагерь и пробовать украсть лошадь. «Там было всё завалено телами, когда я убежала. Не надо туда соваться, эльф», — сообщила ему Игина. Оставалось надеяться, что она на его стороне.

Удача, к сожалению, отвернулась от них. Когда Калло уже думал, что они практически в безопасности, и пытался сориентироваться, вспоминая карты и прокладывая мысленно маршрут к своему поселению, в кустах раздался шум. Эльф и человеческая девушка застыли, затаившись на едва заметной тропке и почти перестав дышать, но шум приближался и через несколько мгновений их окружили шесть вооружённых мужчин. Игина крепко сжала руку Калло, то ли от страха, от ли призывая его держаться, и он ответил пожатием-прощанием.

— Ни с места. Брось оружие, — на чистейшем эльфийском произнёс один из людей. Своего языка у них, насколько знал Калло, не было. Если ещё не успел появиться.

Он повиновался, выбирая не смерть в бою, а хрупкую надежду плена.

Он ожидал, что его будут бить, он был готов к унижением, был готов ждать — шанса сбежать или прибытия помощи, ведь кто-то должен был выжить в той резне? — он даже допускал, что его будут пытать и жестоко искалечат, мысль об этом вызывала у Калло внутреннюю дрожь, но он допускал и подобное. И ни одно из его ожиданий не оправдалось. Люди допросили его о целях разбитого отряда, он рассказал, что счёл нужным, стараясь не утаивать почём зря информации, но и не показывая излишних знаний командира, а потом… То, что началось потом, стало крушением.

Его не пытали — но Калло бы предпочёл, чтобы ему ломали кости, чем то, что его ожидало. Его не мучили ради того, чтобы поиздеваться, — но, даже ставь люди себе такую цель, они бы не смогли придумать ничего лучше. Он совсем не думал, что это может его ждать, готовился к пыткам и побоям — но его почти и не били, лишь слегка, чтобы переломить сопротивление. Он бы выдал свою тайну, если бы хоть заподозрил, что это может его спасти, но, пока его разум не утонул в спасительной апатии, пока он искал выход и думал, что можно сделать, иными словами, пока он не сломался и пока ещё был собой, он пришёл к выводу, что правда о его статусе сделает только хуже и ничем ему не поможет. Поэтому Калло предпочёл остаться Асси до самого конца, до затмения последних проблесков ясного сознания, до того момента, пока страдание не достигло своего пика и не обрушило личность молодого принца эльфов.

Время стало относительностью и потеряло всякий смысл: он запомнил только, что стояла уже глубокая ночь, когда люди приволокли его и бросили в тесную крытую повозку без окон. Обнявший его со всех сторон густой мрак клетки манил беспамятством и небытием, но Калло застыл на самой кромке бездны, мечтая сползти в этот обрыв, но не имея на это сил. Он никак не мог отключиться и забыть. Иногда ему казалось, что он вновь слышит собственные крики, ощущает на себе чужой запах и боль раскалывает его на части. Кроме этого нет ничего — но и этого слишком много для того, что было когда-то живым эльфом.

Наверное, Калло всё-таки потерял сознание или заснул тяжёлым как удушье сном без сновидений. Во всяком случае какое-то время не существовало вообще ничего, а потом появились ощущения. Простые, даже примитивные, словно он превратился из красивого холёного эльфа в измученное и забитое животное: боль, тоска, безысходность, загнанность в угол и что-то мягкое и тёплое на фоне всего перечисленного. Не анализируя и едва ли осознавая происходящее, Калло попытался закопаться в этот слабый, но такой тёплый луч. Мягкие движения, деликатные, едва заметные и приносящие облегчение, и что-то тёплое и нежное рядом. А потом он услышал тихое-тихое пение, давно забытый, но хорошо знакомый мотив, что-то из самого раннего детства, которого он даже не помнил, но помнила та часть его существа, что сейчас одна только и оставалась ещё живой. Тогда тоже было страшно и непонятно, и он очень часто слышал эту песню, и она прочно сплеталась с ощущением тепла и заботы. Зацепившись за эти ощущения, чтобы не думать о том всём прочем кошмарном, что было вокруг, он вновь упустил реальность и провалился в сон.

Когда Калло проснулся в следующий раз, его сознание прояснилось, он вспомнил, что с ним произошло, и тут же ощутил захлёстывающее желание умереть. Невыносимо существовать и осознавать. Да, возможно, его спасут, но как он будет жить теперь? Эльф не сдержал слабого стона и тут же услышал шорох сзади. Он сжался, намереваясь нанести удар любому, кто сейчас неминуемо коснётся его, но тот, кто находился рядом, замер, словно почувствовав это, совсем близко, Калло всем своим существом ощущал теплого кого-то, но его не трогали.

— Ты проснулся? Поешь, тебе надо поесть, — услышал он шёпот и узнал Игину. Поесть? Как это нелепо — думать о еде сейчас. Не нужна больше никакая еда.

— Я не хочу, — слабо ответил Калло. Он не стал поворачиваться или пытаться встать. Похоже, они оба находятся в деревянной крытой повозке, куда его бросили сутки назад. Или двое суток? Сколько он находится в беспамятстве? Через узкие отверстия где-то у потолка слабо лился дневной свет, превращая темноту в густой сумрак. Пахло потом, болезнью, древесиной и травами.

— Они мучили тебя? — как ни странно, эльф понял, что его волнует судьба этой человеческой девушки.

— Нет. Но они не доверяют мне. Я пленница, как и ты. Я чужой человек, то есть совсем чужой, не из этого мира. Я не стала этого скрывать. И ещё я сказала им, что ты мой друг.

— Глупо. Это не твоя война.

— Может быть, — легкомысленно согласилась Игина, судя по звуку, наливая какую-то жидкость в деревянную кружку. Затем она вновь приблизилась и наклонилась к самому уху. Застыла на несколько мгновений, но так и не коснулась его, лишь проговорила:

— Привстань, попей воды. И тебе бы поесть.

Калло с усилием приподнялся на локти, только сейчас сообразив, что лежит на животе, повернув голову к стене. Тело слушалось плохо, как чужое. Оно ещё не успело ослабнуть, но находящийся в нём дух не хотел шевелиться и что-либо делать.

Девушка села рядом, коснувшись его бока, и придержала Калло за плечи. Он не отстранился и даже не вздрогнул. От Игины не исходило опасности, она казалась словно будничной, привычной. И тёплой. Эльф равнодушно выпил воду — больше потому, что его просили об этом, хотя его тело, конечно, давно изнемогало от жажды, но эти ощущения блокировались более глубокими и сильными страданиями. Пока он пил, он невольно прислушался к своим физическим ощущениям и сделал неприятное открытие.

— Ты ухаживала за мной, — безэмоционально проговорил он. — Вот почему так сильно пахнет травами. Ты лечила меня.

— Да, всё верно. Асси, ты же не забыл, что тебя зовут Асси? — она наклонилась к его уху и еле слышно прошептала: — Калло. Тебе надо поесть, пожалуйста. Ты трое суток ничего не ел.

Трое суток. Похоже, ощущение времени окончательно его покинуло.

Калло подумал о том, как Игина осматривала его и промывала его раны. Его тело чувствовало себя гораздо лучше, чем могло бы быть, если бы его просто бросили тут одного, но эльфу стало обречённо неуютно от мыслей об этой странной заботе. Впрочем, какая разница? Нельзя прогонять того, кто лечит тебя, всё равно для него уже всё кончено и большего позора не бывает.

— Зачем тебе это? Я похитил тебя и втянул во всё это, — его речь была бы похожа на возражение и начало спора, если бы хоть капля эмоций расцветила её. Игина начала потихоньку кормить его с ложки какими-то пресным не очень приятно благоухающим варевом, Калло лёжа покорно жевал и глотал.

— Не ты первый похитил меня, — усмехнулась девушка. — И я хочу, чтобы ты жил.

— Эльфы крепче, чем ты думаешь, — прозвучало отстранённо и даже высокомерно, но Игина пропустила его холод мимо ушей.

— Я знаю, что эльфы сильнее людей, — спокойно ответила она. — Но в то же время и слабее.

Калло не стал вдумываться в то, что она имеет в виду.

Не дождавшись ответа, она пояснила сама:

— Ты сейчас убиваешь себя сам. И я знаю, что эльфам по силам сделать это, умереть от душевных страданий. Но ты должен жить.

Прежний Калло бы зло рассмеялся и вскричал «Да что ты можешь знать о моём народе, чужачка?», а затем оттолкнул бы её руку и ушёл. Но он находился в плену у диких людей, у него совсем не было сил, а прежний Калло умер. То, что от него ещё осталось, всё равно не могло понять.

Он поел и устроился на своей постели поудобнее, ощущая приятную тяжесть в желудке. Его тело явно настроилось на выздоровление. Но Игина была права, его дух не хотел жить.

— Ты нужен своему народу. Подумай о тех, кто остался дома. Ты должен держаться ради них.

Калло вспомнил об отце. Король не пожалеет сил на то, чтобы отыскать его. Только зачем ему такой сломанный сын?

— Скажи им, что соврала и мы не друзья. Скажи им, что тебе просто стало меня жалко. Возможно, они примут тебя к себе, они же тоже люди… — он осёкся под её тяжёлым взглядом. Что-то изменилось в Игине за эти трое суток. Может, её били и мучили, она просто не желает этим делиться? Калло вздохнул и проговорил бессильно:

— Я уже умер. Ты ничего не сможешь сделать. Просто оставь эту затею.

— Ну нет. Я тебя не брошу, глупый эльф. Не люблю, когда сдаются в таких обстоятельствах. Не люблю, когда отвергают дар вечной жизни. Не люблю, когда ломают красоту. Так просто не должно быть, понимаешь?

Столько энергии бурлило в её речи, что тоска Калло на миг стала чуть бледнее. «Ты находишь это опороченное тело красивым?» — чуть было не спросил он, не думая кокетничать, честно недоумевая. Вместо этого спросил, молчаливо признавая её право бороться за него:

— Как они тебе сказали лечить меня?

— Они мне ничего не сказали. Я сообщила им, что ты при смерти, что тебя покалечили, извини, я преувеличила серьёзность твоего состояния и буду это делать и дальше. Сказала женщинам, какие травы надо собрать, они собрали и принесли, — Игина перечислила названия трав и снадобий, и Калло, несмотря на своё прискорбное состояние и надвигающуюся дремоту, искренне удивился.

— Откуда же ты узнала, как лечат подобные раны эльфы?

— Да так, слышала разговоры в твоём лагере, — она неопределённо махнула рукой. — Нам главное продержаться как можно дольше, слышишь? Время играет на нас. Твои собратья рано или поздно придут на помощь, главное выдержать.

Всего за пару дней он привык ощущать её тепло сквозь сон — других кроватей в их тесной клетке не было, и Игина спала рядом, на краешке. Убедившись, что эльф не шарахается от неё после того, с чем ему пришлось столкнуться, она стала плотнее к нему прижиматься, пытаясь защититься от ночного холода. Он привык к её присутствию, цепляясь за него, как за единственный источник жизни — в себе самом Калло жизни по-прежнему не ощущал. Живая и тёплая, она продолжала ухаживать за ним, и эльфу пришлось забыть о последних правилах приличия. Они оба были пленниками, выходить наружу им не дозволялось, и все физиологические нужды приходилось справлять в ведро в тесном помещении их тюрьмы, несмотря на присутствие соседа. Пару раз в день женщины приносили им еду и лекарства, и Калло иногда даже слышал слова сочувствия, которые они говорили Игине. На допросы их больше не водили — то ли забыли, то ли диким людям сейчас было не до пленников, которые уже сообщили много информации.

Лагерь не стоял на месте, иногда они куда-то неспеша двигались, и прежний Калло непременно попробовать бы сбежать, выяснил всё об охране их повозки, развил бы бурную деятельность. Но нынешний едва живой эльф не думал ни о настоящем, ни о будущем, он вообще старался не думать, а сосредотачиваться на каких-нибудь незначительных деталях и заставлял себя забыть, что существует что-то ещё. Игина же явно была верна своей идее ждать и тянуть время, она не привлекала к ним внимания и вела себя тихо, охотно, беседуя, впрочем, с женщинами, то ли от недостатка общения, то ли пытаясь вызвать сочувствие и сыграть на этом.

Однажды дверь отворилась, и к ним ввалились двое вооружённых мужчин. Калло болезненно вздрогнул и забился в угол на постели, его взгляд остекленел. Он замер и побледнел, а люди засмеялись.

— А, красавчик, как там тебя, Асси. Пойдём-ка с нами. Ты же подлечила его? — один из мужчин взглянул на напряжённо застывшую посреди комнаты Игину.

— Он умирает, — холодно ответила она.

Они, то ли с сожалением, то ли с иронией, поцокали в ответ.

— Ну, ничего, авось выживет, а нет, так на прощанье развлечётся, — цинично ответил один из воинов.

— Да какого хрена! — вдруг истошно завопила девушка. — Да вы тут все гомики, что ли! Где это видано, чтобы пленника заездили вусмерть, а на молодую девку им плевать! Да что это за место, что за люди, да мужиков у вас нормальных нет, как вы к едрене фене ещё не вымерли, черти!

Все оторопели, даже эльф с непониманием уставился на свою всегда сдержанную соседку. Разойдясь и крича всё громче и истеричнее, будто её пытали или резали, Игина решительно схватила хлипкий табурет и запустила им в людей. Она плакала, и по лицу её текли слёзы. Мужчина поднял руку, защищаясь от летящей в него мебели, табурет упал и сломался, а пленница села на пол и начала громко выть, продолжая призывать богов покарать «проклятых мужеложцев». У двери, привлечённая громкими криками, собралась толпа людей, женщины ахали и перешёптывались, мужчины неодобрительно качали головами.

Один из воинов схватил Игину за плечо, грубо встряхнув и заставляя подняться.

— Закрой рот, пойдём в кусты и я покажу тебе какие тут мужики! Думаешь, мне нужен твой остроухий задохлик! Он враг, а тебя староста велел не трогать! Но раз ты хочешь сама!

Калло бесшумно встал, готовясь нанести удар и вступиться за Игину. Несколько запоздало, но он вдруг осознал истинный смысл этой чудовищной сцены. Так защищать себя он не позволит, наконец, положив конец своему теперь бессмысленному существованию.

Игина яростно вырвала руку из хватки и отошла на несколько шагов, встав между любвеобильными воинами и эльфом.

— Так, что здесь происходит? — раздался от двери знакомый голос. Эльф и девушка взглянули на старосту, командира и главу захвативших их в плен людей. Это был крупный мужчина зрелых лет с изувеченным шрамами лицом. Насколько Калло помнил, именно он вёл допрос, но не принимал участия в обрушившемся на него чуть позже кошмаре.

Несколько женщин и один мужчина из толпы, собравшейся под дверями, наперебой затараторили, излагая свои версии событий. Главарь их терпеливо выслушал, а вот возмущённых воинов дослушивать до конца не стал.

— Пошли вон все, — отрывисто скомандовал он, и повторять дважды ему не пришлось.

— Это что за представление? — хмуро обратился главарь к Игине, когда они остались втроём.

— Я пытаюсь спасти его жизнь, — ответила девушка глухо. — Вы говорили, нас не тронут.

— Не тронут. Эльф нужен мне живым. Поставь его на ноги. Сюда больше никто не придёт, кроме женщин. Сбагрю его живым и здоровым, останешься с нами, ты говорила.

— Да, всё так. Договорились.

Главарь ушёл, стало тихо, их вновь заперли, а Калло всё не мог сдержать предательской дрожи. Он надеялся, что Игине это не заметно, молчал и думал о том, что услышал.

— Эй, я хочу, чтобы ты знал, я лечу тебя не потому, что у главаря на тебя планы, а совсем наоборот. Ты слышал его? — Игина подошла и села рядом, обняв эльфа и запустив руку в его волосы. — Он разрешил мне остаться тут, с тобой зато.

— Зачем ему я? — прошептал Калло. — Продать меня другим людям? У кого-то может быть кровная месть…

— Как ты понимаешь, он мне не отчитывался. Но женщины болтают, — она продолжала гладить эльфа по голове, словно ребёнка, а Калло доверчиво льнул к её теплу, — что существует забытый, но рабочий портал в лесу в стороне от поселений эльфов и людей. Говорят, староста прослышал, что он ведёт в другой мир, там живёт раса, которая всегда рада задорого купить эльфа. Ну вроде как в рабство. Только живого и здорового. И платят они щедро, для диких людей вообще находка.

— Да ну, это похоже на бред. Не слышал ни о чём подобном. Все порталы контролируются Древними. А их обмануть сложно, и по соседним мирам они активно путешествуют. Ну ты ведь знаешь, это же они забрали тебя, это был их флот.

— Космический флот, базирующийся на полигонах других миров? Амбициозно, как обычно, — Игина засмеялась, а Калло не совсем понял, что она имеет в виду. — Говорят, кто-то из местных людей делал такие обмены просто. Несколько раз. И вот староста хочет попробовать, раз всё равно ты попался. Не так давно уточнил более точное местонахождение заброшенного портала, и теперь мы туда плетёмся. Великий Лес же теперь необъятно большой, Калло. Кто знает, может и есть такой портал.

— Ты сама не веришь в это. Ты смеёшься.

— Я ни в чём не уверена, — Игина и правда улыбалась. — Я знаю только, что это шанс поставить тебя на ноги и дать время нас найти. У нас больше месяца. Надеюсь, получится сбежать. Ну а если нет… У меня несколько идей насчёт этого портала, того, куда он может на самом деле вести, или что можно сделать внутри него, слившись с его магией. В общем, сейчас об этом рано думать, там разберёмся.

— Откуда такая уверенность, Игина? Ты и в моём лагере строила такие же лихие планы о побеге, а я просто не знаю? Или… что-то изменилось?

— Я меняюсь, Калло.

— Как?

— Я… до конца ещё не понимаю. Это целый калейдоскоп. Рушится, падает в меня кусками. Забудь, у тебя и своих переживаний сейчас достаточно. Просто я открываю в себе скрытые резервы, наверное, можно сказать и так.

Он проснулся от мягких прикосновений — кажется, он узнал Игину ещё сквозь сон, и его расслабленность ничто не потревожило. Она меняла бинты и омывала его подживающие раны, касаясь кожи смоченной в целебной отваре тряпицей, осторожно вымывая грязь, чтобы предотвратить возможное воспаление. Похоже, у девушки был настоящий талант к уходу за больными, а может, она в своём мире тоже ухаживала за ранеными, Калло ведь не знал, чем она занималась у себя на родине. Вдруг она лечила или была сиделкой? В любом случае получалось у неё отлично, нежно, с минимумом неприятных ощущений, максимально деликатно, неспеша. Он не показал, что проснулся, продолжал лежать, всё так же мерно дыша и наслаждаясь заботой и теплом — как будто грелся на солнышке, бездумно и сонно.

Тающий след стыда пробежал лёгкими покалываниями мурашек по его телу, болезненно приятными иголочками под самой кожей, дразня щекоткой и ощущением нарушения запретов, и Калло сам не понял как и почему, но он ощутил совершенно недвусмысленное возбуждение. Конечно, она не могла не заметить этого, эльф замер, желая провалиться под землю от стыда и невозможности никуда скрыться, ожидая от Игины или возмущения, или шока, или, самое ужасное, насмешки, и впервые глухой чёрный цвет, заполнивший его душу, сменился мелькающим многоцветьем ярких эмоций. Руки Игины не дрогнули и не остановились, даря ложную надежду, что она ничего не заметила, она закончила менять повязки и устроилась рядом, обняв своего пациента и прижимаясь к нему.

Она лежала рядом и сопела ему в ухо, а Калло чувствовал себя медленно сгорающем на огне постыдного желания и осмыслял новые грани своего падения — как можно вообще испытывать нечто подобное после того, что с ним сделали люди? Как он теперь будет отвечать на её вопросы или смотреть ей в глаза? Меж тем рука Игины поползла по его спине, и Калло подумал, что его сердце сейчас вырвется из ребёр наружу, так сильно и часто оно билось. Она устроится удобнее и уснёт, а что делать ему?

Калло попытался вспомнить весь ужас и боль той ночи, когда он умер, но мысли сбивались, и вспомнилось, как она лечила его, касалась невольной лаской, говорила, что будет бороться за него, если он сам отказался от себя, её тепло, такое мягкое и такое настойчивое, её нежные руки, бесстыдные прикосновения — и ему казалось, что его выворачивает наизнанку, болезненно и сладко, неотвратимо и страшно, и чёрная тоска будто влилась в его вены яростной и больной страстью, и принц ощущал всем своим существом, что и правда окончательно потерял себя, но совсем не так, как ему казалось. Возможно ли испытывать подобное, когда ты растоптан, опозорен, уничтожен и от тебя ничего не осталось? Дух Калло изнемогал от этой раздвоенности, но на этот раз собственное тело словно мстило ему за желание его уничтожить, мстило, не желая подчиняться.

Он чуть не подпрыгнул, когда рука Игины вдруг коротким и точным движением опустилась прямо на средоточие его возбуждения. Ему показалось, он стал раскалённой огненной рекой, будто уютное тепло девушки вдруг обернулось инфернальным жаром, расплавившим его и вторгшимся в его душу, сцепившись с ним странным ощущением слиянности и единения. А затем все его эмоции сплавились воедино в этом адском мареве, Калло мог думать и осознавать только движения её руки, всё более быстрые и стремительные. Острое и рвущее ощущение переполняло его, затмевая и испепеляя всё, а потом оборвалось опустошающим оргазмом, подобного которому он не испытывал ранее на свободе. Он всхлипнул и беспомощно забился как вибрирующая струна, а рука Игины переместилась выше, обнимая его за талию.

— Теперь спи, — шепнула она ему в ухо таким тоном, будто ничего не произошло.

Когда он проснулся, то сразу понял, что Игины нет в помещении. Первый раз с того момента, как они тут оказались, кого-то из них позвали… на допрос? Или с иной целью? Он встал, прислушиваясь, и наконец как следует осмотрел их клетку. Плотно сколоченные доски стен не имели предательских щелей, в комнате не было ничего острого, режущего или тяжёлого, но на такую удачу надеяться и не приходилось. Калло прижался ухом к двери и застыл, весь превращаясь в слух. За пару минут напряжённого вслушивания он пришёл к выводу, что в полутора метрах от двери снаружи находится охранник, один, и к своим обязанностям он подходит не слишком ответственно. Если он даже сейчас предпочитает лениво дремать, валяясь на траве, то ночью тем более спит. Осталось придумать способ открыть плотно запертую дверь и… самое тяжёлое, уйти достаточно далеко, пока за нами не отправится погони.

Калло отошёл от двери и вдруг оборвал свои размышления. Надо же, он стал вести себя как живой. С чего бы? Хватило того неловкого вчерашнего инцидента, чтобы вообразить, что он не сломан? Походив бесцельно по тесному помещению и вернувшись на постель, Калло пришёл к выводу, что смена его поведения вызвана беспокойством за Игину. Не стоило бежать от осознания, насколько теперь он привязан к ней — как ни к кому, пожалуй.

Когда двери распахнулись и девушка вернулась, эльфу пришлось приложить усилие, чтобы казаться подавленным и больным. Тем не менее он бросил внимательный взгляд на замок и толщину двери, заметил и вооружённого мужчину, который сопровождал Игину по лагерю. Она принесла им две миски еды, судя по всему свежесваренной похлебки качеством лучше, чем обычно.

— Вот, удалось выпросить, у них там как раз обед, — она слабо улыбнулась. — Меня вызывали к главному для беседы ни о чём, не волнуйся. Не мучили, не пытали.

— Возможно, они хотели узнать, не готова ли ты бросить эльфа и подумать о другой участи для себя после нескольких дней заточения? Они же понимают, что я, скорее всего, уже не умру.

Калло думал, она станет отрицать, но Игина легко согласилась.

— Ну да, присматривались ко мне, не стала ли я на всё согласной.

— А ты?

— Конечно, нет, ты что? Ты же только начинаешь чуть-чуть оживать, Ка… Асси, — она улыбнулась.

— Тебе не удалось захватить что-нибудь, чем мы смогли бы отпереть замок?

— Нет, за мной же пристально следили, но это и не нужно. В тебе есть немного магии.

Калло разочарованно покачал головой.

— Нет, я не маг.

— Не маг, я знаю, но тем не менее в тебе есть немного магии. Как почти в любом эльфе. В отличие от людей, в вас почти всех есть немного магии.

— Может быть и так, но это никак нам не поможет, Игина. Прости.

— Поможет. Этого будет достаточно. Не спрашивай раньше времени, доверься мне. Дверь не будет проблемой в нужный момент, если мы будем рядом. Но нам одним не сбежать далеко. Лишь бы дождаться… кого-то.

«Кого-то, а есть варианты?» — хотел спросить Калло, но махнул рукой. Его немного раздражал этот немотивированный, непонятный оптимизм. Игина казалась странной, меняющейся на глазах. Что-то она не договаривала. Он вдруг со смешанным чувством понял, что ему теперь есть что терять, и от этого стало больно.

— Что случилось? — Игина обняла его сзади, прижавшись к спине. Калло не удержался и поцеловал её руку, вспомнив вчерашнее. — Ты снова мрачен.

— Видишь ли, мы в плену, меня изнасиловали и чуть не убили, нас обоих могут убить в любой момент, мне кажется, достаточно поводов для переживаний? — Калло попытался за злой иронией спрятать свою растерянность.

Она фыркнула в его затылок.

— Ты становишься похож на себя прежнего. Это значит, что мне удалось.

— Удалось что?

— Оттащить тебя от края. Ты больше не стремишься к смерти. Ты думаешь, как сбежать, как выжить, переживаешь об этом. Тебе больше не всё равно.

— Зато теперь я переживаю за двоих, — тихо и грустно отозвался эльф. Он не привык ощущать себя настолько беспомощным, и это ощущение угнетало его.

— Не переживай, я всё равно умру, — легко и буднично проговорила девушка, и Калло вздрогнул.

— Что ты имеешь в виду? — он обернулся, обеспокоенно ловя её взгляд. Может, она смертельно больна? Может, её собираются казнить в ближайшие дни, и она ему об этом не сказала?

— Я смертная с коротким сроком жизни, я об этом. Смерть для меня неминуема, и, по твоим срокам, она всё равно близка. Так что не очень важно, удастся меня спасти в этот раз или нет. Это по сути ничего не меняет. Не вздумай, если что, себя винить.

Калло с ужасом смотрел на неё, переполненный смутными неоформленными подозрениями о чём-то вроде какого-то страшного ритуала или запретной магии, которая позволит всё исправить, но заберёт жизнь девушки.

— Я… я не понимаю тебя, — растерянно ответил он. — То есть я, конечно, помню, что ты относишься к быстроживущей расе, и люди редко живут больше ста лет. Но почему это должно менять моё отношение к тебе, Игина?

— Ты мне так нравишься, Калло, — её взгляд стал нежным и мечтательным. Эльф залюбовался, глядя на девушку. — Меня всегда так притягивают эльфы, я ничего не могу с этим поделать. Я не могла допустить, чтобы ты сдался и умер. Что же делать теперь?

Он перевернулся на другой бок, к ней лицом, и Игина ласково погладила его щёку. Он не мог расшифровать выражения её лица и почему-то ощущал скрытую угрозу. Кроме угрозы их плена, конечно.

— Как что? Если мы выживем, если нам удастся выбраться отсюда… Ты же не думаешь, что можно просто всё забыть и разойтись в разные стороны?

— Подумай об этом. Я хочу быть твоим другом, я хочу быть с тобой рядом, но я не хочу помешать твоему счастью из-за того, что нас так столкнули обстоятельства. Понимаешь, о чём я, Калло?

— Просто будь со мной. Ты ничему не помешаешь, — он всё вглядывался в её лицо, пытаясь угадать. — Да и зачем сейчас думать об этом? Как всё сложится. Какое это имеет значение? Ты сказала, что я нравлюсь тебе, тебя не оттолкнуло то, что сделали со мной, ты спасла мне жизнь. Я ни с кем не испытывал такого, как… тогда. Почему тебя волнуют наши отличия?

— Потому что между нами всё прочнее стягивается невидимая петля. Ты чувствуешь? — Игина ласково обвела пальцем контур его губ, а затем положила руку на щёку эльфа. Он накрыл её руку своей, ловя и впитывая нежность этого жеста, и Калло показалось, что внутри него открылся какой-то неизвестный колодец. Как будто тяжёлая крышка вдруг сдвинулась, и его сознание странным образом расширилось. Он бы не обратил внимания на эти ощущения, сочтя их любовным трепетом, но сила, пробежавшая по его жилам, являла собой отнюдь не только страсть и влечение.

— Это же… — он изумлённо осёкся, не решаясь произнести слово «магия».

— Да. Это наш способ открыть дверь.

Их дни потекли как прежде, но стеснение и стыд более не тяготили Калло. Он понял, что влюбляется, и больше не противился этому. Игина не отвергла его и не оттолкнула в те моменты, когда его собственное тело было ему глубоко противно, и он поверил ей и принял жизнь. Странный привкус был у их притяжения, но эльф объяснял его обстоятельствами плена и гнётом ожидаемой гибели. Он видел, что Игина чего-то боится, неуверена и как будто не решается. Он понял, что она опасается стать его оковами, но стремился сам добровольно надеть их на себя.

Игина словно пыталась отстраниться и стать ближе одновременно, казалась то задумчивой и отрешённой, а то как ни в чём не бывало ласкала эльфа, заставляя его терять себя вновь и вновь, рассыпаясь тысячами сверкающих искр и давясь криками по ночам. Он принимал это как должное, мечтая о большем. Способность Игины будить в нём магию, которой в нём отродясь почти не было, тоже не давала Калло покоя. Что-то тут было не так. Что-то очевидное, лежащее на поверхности, но он никак не мог сообразить, в чём тут дело. У неё же не было никаких магических способностей, вообще никаких, Вилу ничего не обнаружил! А теперь всё изменилось.

Однажды, когда он засыпал — он непривычно много для эльфа спал, сначала пытаясь сбежать в пропасть без дна, а потом поправляясь и приходя в себя — он снова столкнулся с тем своим странным видением, которое считал игрой воображения теперь: он услышал тихое-тихое пение, ту самую мелодию из детства, колыбельную, которую когда-то пела ему мать. Он замер, а затем заметался на границе сна и яви, да, именно это тянуло его за собой и возвращало к жизни, обещало защиту и тепло, и сейчас Калло совсем не мог понять, это воспоминания несознательного периода жизни сыграли с ним такую шутку, или он схватился за тепло Игины не потому, что она пела песню его матери, а потому, что это её сила и её энергия нужны были ему для выздоровления. Он чувствовал болезненный раскол, многочисленные чёрные трещины, навсегда расщепившие когда-то цельного его, но не рассыпался и не погиб он только потому, что человеческая девушка смогла удержать его дух на самой грани.

Калло прислушался и разобрал даже слова — может, он уже спит и просто вспоминает? — эльфийские слова старой песни, которую Игина не могла нигде услышать и узнать. И Калло сдался этом хрупкому и непонятному чуду, не стал искать ответы, поворачиваться и начинать расспросы, удивляться и анализировать. Пусть в этом беспросветном коротании дней в грязной клетке останется место настоящему волшебству. Эльф чувствовал, что однажды он узнает тайну Игины, тайну её странных изменений и необъяснимых знаний, секрет, который заставлял его содрогаться от смутных мрачных догадок и переворачивал всю душу. Слишком беспросветно. Лучше не думать об этом.

Какие силы и какие истории стоят за настоящим волшебством?

Как-то раз после её не особо щедрых, но таких же выворачивающих, как в первый раз, ласк, Калло повернулся к ней лицом и поймал её губы своими в нежном и хрупком поцелуе. Он открыл глаза, тщетно ловя её взгляд в абсолютной темноте, силясь прочесть тайные письмена её души, и вдруг в его сознание хлынул поток ощущений извне, будто в награду за то, что он не может разглядеть глазами. Такой непривычный коктейль острых как ледяные снежинки и горячих как лава вулкана эмоций, он упивался страстью и желанием Игины, её заботливым теплом и участием, которое сейчас расцвело внутри его души гигантским греющим цветком, никто и никогда не смог бы ему так польстить какими бы то ни было речами и обещаниями, как этими магически протранслированными чужими эмоциями и ощущениями. Но помимо глубоко льстившего ему чужого отношения Калло уловил и понял кое-что ещё. Он не отпрянул и не отстранился, выпивая неожиданное угощение до дна и принимая покорно всё, что смог разглядеть — к мёду оказалась примешана горечь.

Когда их губы разъединились и повисла тишина, эльф перевёл дыхание и печально проговорил, не упрекая, а сообщая, что знает:

— Ты любишь другого.

Игина потрясённо замолчала, а потом не по-женски выругалась, добавив:

— Проклятый резонанс!

Калло погладил её по плечу.

— Всё в порядке. Я могу это принять.

Она помолчала и порывисто обняла его, с силой прижав к себе.

— Прости меня. Получается, я дала тебе невольную надежду, но я не могу, Калло, я бы не смогла. Ты мне очень нравишься, я уже говорила. И если бы у меня остался кто-то в моём родном мире, ты бы уже знал об этом. Но я оказалась заложницей своего беспамятства…

— Не беспокойся за меня, Игина, — он печально улыбнулся. — Я не хрустальная статуэтка, и горечь любви мне знакома давно. Это всё равно ничего не меняет по сути. Ты стала моей парчхан-ва, и ничто не в силах этого изменить.

— Чем я стала?..

— Это понятие из культуры орков. В нашем мире существовали орки, некоторые говорят, они живут где-то далеко на востоке и сейчас, но я сомневаюсь, они всегда недолюбливали эльфов, и мой народ их истреблял. Мой отец ещё до Раскола эльфов не на шутку увлекался культурой орков и их воинским искусством, он же и познакомил всё наше поселение с этим понятием и ещё некоторыми интересными вещами. Так орки называли того, кто спас и помог тебе, но не просто спас жизнь в бою, например, а вытащил тебя из полного тупика, из абсолютной депрессии, смог дать надежду в беспросветном мраке, смог оживить дух. И тогда обоих, спасителя и спасённого, связывают нерушимые цепи, которые со стороны выглядят как привязанность или дружба, но по сути это нечто иное, чему в языке эльфов нет прямого аналога. Обоих называют этим словом, парчхан-ва, и связь их мистическая и недоступная для изучения, иррациональная, но прочная.

— Я понимаю, о чём ты. Никаких слов не хватит выразить это до конца, но я чувствую, что ты имеешь в виду. Значит, теперь всё ещё сложнее, чем я думала.

— О чём ты, Игина? Наоборот, это всё объясняет. И ты ничего не должна мне. Та связь, что есть между нами, — она есть, и никто её не перерубит. А какие она примет формы и как выразится, разве это важно? Если мы спасёмся живыми, я буду рядом с тобой, ты будешь рядом со мной. Мои соплеменники благодаря отцу знают, что такое парчхан-ва, и никто не посмеет препятствовать нашему общению и нашей близости, ни расовые, ни культурные отличия, ни мои обязанности как принца, ни воля моего отца.

— А что рассказывали орки, случается с теми парчхан-ва, которых разлучает жизнь?

Калло улыбнулся, сам черпая надежду в понятиях иной культуры.

— Частичка одного парчхан-ва остаётся в другом навсегда. Поэтому их всегда тянет друг к другу, какое бы расстояние их ни разделяло. До самой смерти. Некоторые могут жить вдали, но часть их всегда будет рваться прочь, другие нет, кто-то умирает от слабости или тоски, это уже зависит от конкретных эльфов… людей. Орков.

Игина сжала его руку.

— Я сделаю всё, чтобы мы остались рядом… если ты сам не пожелаешь иного.

С тех пор они не говорили об их отношениях, Калло не спрашивал имени избранника Игины, не задавался вопросом, когда и где она могла успеть с кем-то познакомиться и влюбиться, эльф избегал даже размышлять об этом. Подспудно он знал ответ и не хотел его знать, чтобы не думать о том, в какую пропасть тащит его судьба, поэтому несознательно закрылся от размышлений и мыслей об известных ему легендах и сказаниях эльфов.

Вместо этого Калло, признав себя полностью оправившимся, насколько это вообще было возможным, от кошмара первой ночи плена, начал потихоньку восстанавливать свою физическую форму. Делать это надо было очень осторожно, чтобы случайно не выдать своих физических упражнений их пленителям, да и условия тесной клетки не способствовали, но эльф старательно делал, что мог, чтобы в момент побега ему хватило сил и выносливости защитить себя и Игину. Девушка следила за ним жадным взглядом, пожирая каждое движение глазами с таким хищным видом, что Калло, смущаясь, чувствовал себя ланью, за которой из кустов наблюдает волчица.

Один раз им разрешили выйти искупаться в озере, но при этом надели на них наручники, сковав обоих рука к руке, что не облегчало движений и потребовало некоторых усилий для координации движений. Отфыркиваясь от ледяной воды, они плыли рядом, и Калло слабо улыбался:

— Теперь ещё ближе.

— Это, конечно, очень романтично, но вызывает некоторое беспокойство.

— Да они, наверное, раскуют нас, когда мы вернёмся, — Калло кивнул головой в сторону берега, где охранники пристально вглядывались в воду, держа взведённые арбалеты наготове. Но эльф и человек и не собирались бежать сейчас, понимая, как тающе малы шансы убежать в незнакомой местности, избегая стрел, продрогшими и скованными, не имея надежды оторваться от всадников. А вот водные процедуры, казалось, омыли не только тело, но и душу.

Опасения Игины подтвердились: когда они, наплескавшись вдоволь, выбрались из воды, один из охранников лишь руками развёл:

— Какой ключ, не было никакого ключа, они так защёлкиваются.

— Но они же должны как-то сниматься. Мы же не сможем даже переодеться.

«Как будто бы есть во что», — мысленно добавил Калло, но произносить вслух свою реплику, конечно, не стал, предоставляя девушке право беседовать с дикими людьми.

— Ну я позову кузнеца, когда он освободится, — нехотя отозвался охранник. — Придёт, снимет.

Но кузнец не пришёл и через час, и через два. Пленники жались друг к другу всё в той же крытой повозке, пытаясь согреться.

— Переживаю за тебя, люди довольно хрупки, — обеспокоенно говорил эльф. — Вдруг ты простудишься. Эх, был бы я магом, этой проблемы бы не существовало. А ты говоришь, дверь.

Игина и Калло, не сговариваясь, решили на днях, что в скором времени на лагерь пленивших их людей должно быть совершено нападение эльфов, и ждали этого с замиранием сердца.

— Ладно, — Игина вздохнула и свободной рукой обняла его, положив ладонь Калло на затылок. Закрыла глаза и застыла. — Сосредоточься на желании нас обогреть. Думай об уютном мягком тепле, вспоминай, как оно разливается по телу, и размышляй о том, как ты хочешь поделиться им со мной.

— Игина, ты что, я не знаю ни одной формулы чар…

— Да и не надо тебе их знать, ты же не маг, сам говорил. Они нужны лишь для сложной магии как подспорье и опора. Просто закопайся в эти ощущения с головой. Забудь обо всём. И не торопись, нужно время. Отсекай все лишние мысли и думай об этом.

Игина замолчала, и Калло тщетно пытался последовать её советам. Она ждала, не шевелясь и не открывая глаз, и тишину нарушали только смутно доносящиеся из-за прочных стен звуки жизни большого лагеря диких людей. А потом девушка запела, тихо-тихо, ту самую песню о ночной тиши и мягком бархате неба, и всё существо Калло дёрнулось в нежно-болезненном порыве укрыть, спрятать и согреть. Он забыл про магию и слова Игины, забыл про плен и про надежду на освобождение, забыл про себя, обратившись, казалось, целиком в тёплый летний ветер, чьи ласковые невесомые крылья несут негу жаркого дня. И тут нечто невидимое подхватило его, резко сжало с разных сторон, как будто он попал в сеть — лесную ловушку, натянутую хитрыми охотниками, и потянуло в сторону. Растерявшись и слегка испугавшись настолько не знакомых ощущений, идущих парадоксальным образом изнутри всей его сути, а вовсе не снаружи физической оболочки тела, Калло раскрыл глаза и заозирался.

Никого чужого вокруг, лишь унылая теснота повозки. Игина отняла свою руку от его затылка и потирала висок со страдающим видом.

— Что с тобой?

— Ничего, — едва ли не со стоном ответила девушка. — Просто некоторые вещи совсем не такие, как помнится.

Она открыла глаза и улыбнулась.

— Смотри, — кивнула на высохшую одежду. — У тебя получилось! Ты высушил и обогрел нас с помощью магии!

Калло потрясённо перевёл взгляд на их одежды.

— Но я ничего не делал. Так это ты, — внезапно осенило его, — вытащила из меня те жалкие крохи магии, которыми наделила меня природа? И обратила их в высушивающее заклинание? Вот что означало это… тянущее ощущение… будто тащат куда-то. Так сильно.

— Нуу, не знаю, насколько можно так сказать, — нерешительно протянула Игина. — Наверное, можно, да. Я так не делала, мне сложно судить. Хотя что я вру, делала. Ну то есть, как бы это сказать… не тут. Во сне. Как-то так мы, ты и откроешь дверь. Я точно знаю, что того, что у тебя есть, хватит. Всё точно получится.

А затем она улыбнулась с крайне самоуверенным видом.

В её словах, помимо явной неуверенности, контрастно читалась странная техничность и привычка. Какая необычная манера разговора о чарах! Нечто подобное по структуре фраз и подбору слов слышал Калло от старых охотников в их рассказах об охоте. Так, должно быть, говорят о чарах те, кто работал с ними столетия, долго, ежедневно, те, для кого давно стали рутиной способности чародеев и само понятие магической силы. «Магические резонаторы со стажем», — ехидно шепнул внутренний голос, и Калло передёрнуло.

В их небольшом поселении не существовало магической гильдии как таковой, хоть немногочисленные чародеи и объединялись вместе для совместной работы. И уже тем более не было у них и профессиональных резонаторов, способных сделать одного мага равным десятерым. Несколько одарённых по этой части эльфиек только-только делали первые шаги в изучении своего обманчиво простого ремесла, без учителей и без наставников. Всех самых талантливых резонаторов после Раскола оставили себе Древние, библиотеки и учебники тоже осели в роскошном главном здании Магической Гильдии Столицы. Столицы Древних, как называли её теперь. Новые эльфы отринули излишнюю учёность и сложность Древних, вернувшись к истокам лесной жизни, — огромные библиотеки противоречили самой их идее простого, слитого с природой существования.

Но какие-то книги у Новых эльфов всё же существовали, включая сборники легенд и красивых сказок. Калло не успел оборвать себя, остановить стремительно бегущую мысль, и память услужливо подсунула ему воспоминание об одном из таких томов, в богато изукрашенном тонком переплёте, который его отец захватил с собой, покидая Столицу. Он вспомнил одну из своих любимых в детстве легенд о любви Верховного Чародея и его жены, человека и магического резонатора небывалой силы, которая, умирая каждую жизнь от старости, естественного конца быстроживущих рас, вновь и вновь возвращалась спустя годы в новом человеческом воплощении. И они снова находили друг друга и были вместе очередную её человеческую жизнь.

У маленького Калло, которого с детства пугали рассказами о страшных колдунах Древних эльфов и их жестокостях, эта необычная легенда всегда вызывала трепет и желание подсмотреть за тем, как живут в своих дворцах бытовой жизнью и как любят эти непонятные чудовища: чародеи, наделённые страшными силами, что позволяют им менять облик мира, гордые и сильные люди, чьи магические таланты превосходят всё, когда-либо виденное их землями, и прочие легендарные, волшебные существа, которые, конечно, должны их окружать. Но соотнести эту сказку с реальностью принцу никогда не приходило в голову, он вырос и забыл её, как и множество других прекрасных легенд из книг.

А сейчас он смотрел на Игину, согревшую их обоих вырванной у него и филигранно направленной магической силой, и в его ушах звучали предостережения отца, чтобы он никогда и ни при каких условиях не смел даже думать вмешаться в дела Верховного Чародея Илло Вхархелиса.

— Хорошо, что одежда просто высохла, а не загорелась, — легкомысленно захихикала не подозревающая о размышлениях Калло девушка. — Я почему-то боялась, что может так получится. С дверью-то попроще, даже если она сгорит.

«Я знаю, почему ты этого боялась», — собирался ответить эльф, но его отвлёк усилившийся шум, доносившийся из лагеря.

— Слышишь? Там что-то случилось, — Калло с облегчением отложил неприятные размышления, сосредоточившись на насущной проблеме. — Пошли к двери.

Скованные пленники опасливо приблизились к выходу, и Калло приложил своё чувствительное ухо к деревянной поверхности, напрягая до предела эльфийский слух. Игина застыла рядом, соединив их закованные в наручники руки теплотой прикосновения. Долгую минуту Калло не шевелился, почти физически ощущая собранность и напряжение Игины или как теперь правильно следовало её называть.

— В лагере переполох, — наконец, прошептал он. — Они хватаются за оружие. Похоже, на них кто-то напал. Пора? Сейчас снаружи нет стража.

А если это просто стычка с враждебным отрядом других людей? А если они просто захватили новых пленников с помощью такой же засады, как та, в которую попали эльфы Калло? Что, если сейчас всё утихнет и никакой подмоги нет и в помине на много лиг вокруг? А тут они откроют дверь… Калло почувствовал болезненную судорогу, подумав некстати о том, что ждёт его в случае неудачного побега и поимки. Кошмар его первой ночи тут повторится или же… станет постоянным. Он едва не потерял самообладание, как будто выздоровление оказалось лишь миражом и иллюзией, как будто он всё так же лежит, обессиленный и раздавленный, на постели день и ночь, сжимаясь от этого пережёвывающего его грязно-чёрного провала, раскалываясь на миллион осколков, но почему-то не переставая осознавать.

— Да, думаю, это наш шанс… Калло! — она обняла его крепко, почти яростно, прижав к себе как потерявшегося ребёнка. — Тихо. Всё хорошо, успокойся. У нас всё получится. Ты не умрёшь, слышишь?

Он сумел взять себя в руки и успел сдержать подступившие к горлу слёзы. Произнёс глухо:

— Это твой Древний? — пытаясь вытеснить один страх другим.

— Что?.. А, нет, — она как будто не удивилась вопросу, лишь не сразу поняла, о чём он спрашивает. — Я думаю, это твои воины, Калло. Иначе бы я уже знала. Сосредоточься на мне и думай, что нам надо на свободу. Отчаянно желай туда. Там путь домой.

И она прильнула к нему всем телом, будто во время любовной игры, обвилась вокруг него как плющ, и эльфу на миг показалось, что цепкие лианы сжали его в тиски, будто его держало в лапах-щупальцах огромное морское чудовище, перебирая что-то у него внутри, словно проводило ревизию его внутренностей. Это было почти болезненно, хотя Калло не ощущал резких движений и старался не думать о том, что будет, если она сильно дёрнет этими своими… невидимыми руками. Игина подняла свою руку — из плоти и крови, скованную одним наручником с рукой принца — и заставила его коснуться замка. Калло закрыл глаза, сосредотачиваясь на мыслях о доме и желании туда попасть, вплести в свою привычную и давно забытую жизнь обретённую парчхан-ва, лишь сделать шаг, ведь свобода так близко. И вдруг он перестал ощущать давление неких сил вокруг себя, мощная и чистая волна прокатилась по его венам, заискрившись магическим покалыванием под кожей.

Очнулся он от того, что Игина локтём толкала его в бок, больше не орудуя своей страшной магией у него внутри. Эльф открыл глаза и сразу же увидел яркую полоску света, падающую из аккуратно приоткрытой двери.

— Дальше всё зависит от тебя и нашей удачи, — шепнула Игина. — Я ничем не могу помочь в перемещении по лесу.

Калло мгновенье прислушивался к происходящему за дверью, а затем выскользнул прочь, ведя прикованную к нему девушку под сень ближайших деревьев. Он напряг все свои инстинкты охотника и инстинкты загнанной жертвы, почуявшей волю, отступая всё дальше в лес, дальше от криков и шума, заворачиваясь в зелёный полог густой листы, выбирая куда ступить так, чтобы по-человечески неловкая Игина производила как можно меньше шороха, чтобы стволы и кусты скрыли неясное мельтешение их силуэтов, чтобы как можно скорее уйти возможно дальше. Он привычно избегал мелких преград, пригибаясь и уходя от прикосновения к веткам, заботясь прежде всего о том, чтобы выбрать лучший маршрут для своей спутницы — не в ущерб скорости их бегства, конечно.

Они отступали в молчании, боясь произнести и слово, и Игина откликалась на каждое его движение своим, пытаясь помочь и угадать, и, несмотря на её диктуемую отличиями их рас неловкость, Калло ощущал её родной и давно знакомой, словно своим странным продолжением, непонятным откликом и пытался не думать о её связи с Древним, которая должна была быть нерушимее в сотни раз.

В какой-то миг кусты вокруг них дрогнули, но не успел Калло испугаться, как узнал в окруживших их высоких, закованных в кольчугу силуэтах эльфов. Несколько долгих секунд они молча смотрели друг на друга, а потом одна из фигур вышла из тени с радостным возгласом:

— Принц Калло!

Их отвели в ставку нападающих, по пути докладывая ему текущую обстановку: после возвращения домой тех, кому удалось избежать смерти во время нападения диких людей, большой отряд был направлен его отцом на поиски пропавшего сына.

— У них ещё есть эльфы-пленники? Нам не удалось узнать этого, — Калло даже не заметил, как употребил «мы» вместо более уместного при собственных подчинённых «я».

— Они утверждали, что им удалось захватить лишь личного слугу принца, Ваше Высочество, — кивнул один из эльфов на изуродованные трупы людей, валяющиеся на траве. — Они не изменили своих показаний и под пытками.

Калло едва взглянул на мертвецов и перевёл взгляд на молчаливо следующую шаг в шаг рядом Игину, переживая, какое впечатление на неё произведёт эта привычная военная жестокость. Девушка с отстранённым любопытством рассматривала трупы, и Калло подивился непривычному холоду и тяжести её взгляда.

— Очень надеюсь, что ваши палачи знают толк в своём ремесле, и мы не бросим там никого из эльфов. Страшно подумать, какая участь может их ожидать после нашего побега. Может, остаться и вырезать всех к чертям? — она посмотрела на Калло в поисках совета, поразив его своим стремительным преображением. Где то мягкое тепло, которое вытащило его из бездны?

— Их слишком много, — покачал головой сопровождающий эльф и свою очередь обратил на принца вопросительный взгляд, как бы спрашивая «Кто это такая и что происходит?».

— Это моя парчхан-ва, которой я обязан тому, что выжил, — тут же ответил Калло, добавив в свой голос торжественности. — Люди не знали, что я принц, я назвался личным слугой принца, чтобы избежать излишней агрессии. Данные разведки подтверждают показания захваченных?

— Да, Ваше Высочество. Нас смущал только личный слуга, и, разумеется, мы собирались выяснить Вашу участь. Полагаю, теперь мы можем уходить.

— Тогда отступаем как можно скорее. Сворачивайтесь.

— Но… — принц проследил за взглядом воина, тот смотрел на сковывающий его с Игиной наручник.

— Сначала окажемся как можно дальше от этого места, снимем, когда остановимся на ночь, — легкомысленно махнул рукой Калло. — Не стоит из-за этого задерживаться и рисковать жизнями ещё кого-то из нас. Один раз эти люди уже разбили наш отряд.

Игина смотрела на него с едва заметной улыбкой, и Калло снова ощутил её тепло и поддержку. Он обратился к своему воину:

— Дайте мне лошадь покрепче, и никаких задержек сейчас.

Весь длинный путь девушка сидела впереди на одной лошади с принцем, боком, и крепко сжимала его руку своей, не разжав, даже когда задремала от усталости и доверчиво прильнула к его груди. Калло смотрел на неё, вдыхая свежий ветер обретённой свободы, и с тревогой думал о том, не навлечёт ли он теперь на своё поселение гнев Древних и не лучше ли отправиться в добровольное изгнание вместе с Игиной, пока не поздно.

Поздно вечером они разбили, наконец, лагерь, и Калло с Игиной смогли насладиться долгожданным комфортом. Слуг принц попросил удалиться, ощущая острую потребность остаться вновь вдвоём. Эльф задумчиво смотрел на ободки снятых оков и вспоминал глубокое удивление товарищей, когда он приказал принести свежие одежды для девушки к себе в шатёр и настоял на том, чтобы она остановилась на ночь в нём.

— Ну всё, теперь твоя репутация катится под откос, Высочество, — усмехнулась Игина, медленно цедя вино из бокала. — Какое же потрясающее вино у эльфов, это нечто невообразимое, мироздание должно простить все прегрешения этой расе только лишь за умение делать такое вино! Так вот, они не поймут. Но мне очень понравилась ярость в твоём шёпоте «она же моя парчхан-ва»! Так и представляю, как ты сверкнул глазами!

— Не знал, что ты слышала, — смутился Калло.

— Ты так грустно смотришь на наручники сейчас, что мне хочется заковаться обратно, — проговорила она совсем другим тоном, отставив бокал в сторону и скользнув к эльфу. Подошла сзади, заключив в кольцо объятий. Он погладил её руки.

— Я попрошу дома сделать нам парные браслеты с драгоценными камнями. Если ты не против.

Она засмеялась.

— Как это мило! Нет, конечно, не против. Буду носить с огромным удовольствием! — а потом посерьёзнела. — Калло, я ведь буду очень мешать тебе. Ты принц, тебе нужна ровня, а я человек, типа этих, которых мы оставили позади.

— Как мне может мешать та, которая спасла меня? — он непонимающе вскинул тонкие брови. — Ты нужна мне.

— Я понимаю это. Но они-то думают, что я твоя любовница, что это твой каприз, блажь, как, ну я не знаю, извращённое плотское лечение к зверушке! Недостойно принца!

— Какие ужасные вещи ты говоришь, Игина! Эльфы видят различия между домашним скотом и людьми, ты не права! Наше отличие от людей в том, что срок наших жизней не ограничен, мне не надо думать, что через пятьдесят или сто лет я непременно должен буду занять место отца, — этого может не случиться тысячи лет или никогда, и я молюсь духам Жизни, чтобы так и произошло! К тому же общественность может и не принять прямого наследника короля, если сочтёт его недостойным. И тогда королём сделают другого.

— Любопытно, я было подумала, что у Новых эльфов монархия, непременное наследование титула, все дела… Но вообще ваш Раскол, ты извини, — это очень большая глупость, милый Калло. Грызться друг с другом только потому, что в родном мире врагов уже не осталось.

Он пожал плечами, гася шевельнувшееся раздражение. Что человек знает о душах его народа! А может, как раз таки знает, как не думать о той детской сказке?

— Были весомые причины, — сдержанно ответил он.

Игина вздохнула.

— Мне просто невыносимо думать, что эльфы этого мира убивают друг друга. Вот что по-настоящему недостойно и является извращением. А теперь ещё и я мучу воду… — она осеклась.

— Если хочешь, давай сбежим вдвоём? — легкомысленно, словно подросток, спросил принц. — Бросим всё и не будем больше думать ни о чём: ни о титулах, ни о расколах, ни о том, что скажут другие? Уйдём от всех и будем жить в лесу вдвоём вдали от эльфов и от людей?

Она уставилась на него долгим, пронзительным взглядом, переворачивающим душу. Будто всерьёз размышляла над выбором, но Калло прекрасно знал, что это не так. Для неё нет никакого выбора: тот первый глоток чувств Игины, омывший его душу вместе с выплеском её пробуждающейся способности к резонансу, сиял в душе Калло ярче, чем полыхание костра в ночной мгле. Он помнил, он знал, что чувствует его парчхан-ва, и потому ему был заранее известен ответ.

Игина молчала, лишь глядела на него, и на её устах всё заметнее проступала лёгкая нежная улыбка. Он опять ощутил этот поток тепла и желания помочь от неё, и тишина показалась эльфу невыносимой.

— Ладно-ладно, я вовсе не хочу ставить тебя перед выбором или убегать и прятаться от всего… извини. Я совсем не то хотел предложить…

— Я поняла, Калло. Просто не знала, как выразить словами то, что чувствую. Всё в порядке. Мы справимся с этим. Если что, помнишь, я предлагала? Я всегда могу уйти.

— Нет, теперь не можешь, — он обернулся и легко поднял девушку на руки, закружив её по шатру. — Ты же моя парчхан-ва.

Гонцы были посланы домой в обгон возвращающегося отряда. Калло представлял, как его отцу докладывают о том, что он жив и здоров, как лицо короля освещается радостью, а потом морщится, когда ему рассказывают, что принца выходила в плену человеческая девушка, чужачка из другого мира, и теперь Калло называет её своей парчхан-ва и совершенно неразлучен с нею, даже ночуют вместе открыто, презрев приличия. Вместе с ней вкушает пищу, с ней рядом выслушивает все донесения и отдаёт приказы, не скрывая ничего, не разлучаясь ни на минуту, завязавшись на неё полностью, будто отдав всего себя.

Его с отцом всегда связывали искренние и доверительные отношения, но сможет ли он понять? Принять? Как рассказать, как представить другому, что Калло пережил в плену, что для него это означало и что сделала Игина для него, не только для тела, но и для его духа? Хмурясь, принц понимал, что не объяснить, не выразить прочувствованного, кто не ощущал, не поймёт, что такое парчхан-ва. В разы было бы легче просто объявить девушку своей избранницей и настаивать на межрасовом браке. Это бы король понял, Калло был уверен. Ему всегда нравились люди, возможно, потому, что его детство прошло среди людей. Но брак с Игиной был невозможен, не те у них отношения, и она… любит другого.

Как ни ломал голову принц, так и не смог придумать, как и что говорить отцу-королю. Он подошёл и обнял его, когда их торжественное возвращение домой взволнованной волной прокатился по поселению. Игина, отговорившись усталостью от непривычной ей верховой езды, тихо ехала в фургоне, вёзшем припасы, и то ли уснула, то ли намеренно ожидала, когда можно будет выйти, не вызывая пристального внимания обитателей лесного поселения. Калло знал, что его парчхан-ва тоже не знает, как ей говорить с королём.

Вечерело, и король чутко не стал настаивать на разговоре или пире, отпустив сына отдохнуть после долгожданного возвращения домой и передав заботы о нём на сегодня слугам.

— Она поселится у меня, — начал раздавать привычные уже ему указания Калло своим слугам, но в этот раз Игина осторожно коснулась его плеча и покачала головой.

— Не стоит, — тихо проговорила она. — Не стоит мне делить с тобой одни покои, мой принц.

— Почему? Мы же уже обсуждали это и, пока ехали, жили в моём шатре… Все знают о нас.

— Да, я понимаю. Посели меня рядом, в соседних покоях, я с радостью буду проводить с тобой все дни и всё время, которое ты пожелаешь уделить мне, но не сели меня в твоих покоях. Поверь, так будет лучше.

Калло покорился мягкой, но упорной настойчивости непривычно тихого голоса, недоумевая, что же с ней произошло и в чём причина этой очередной перемены. Может быть, кто-то из ехидных обителей его лесного дворца что-то бросил ей вслед, уколол, укорил? Калло был полон решимости защищать Игину ото всех, кто посмеет хоть как-то омрачить радость в её взгляде.

Наутро он едва дождался, когда горничная Игины сообщила ему, что девушка встала, умылась и готова ко встрече с сиятельным принцем, и тут же бросился в соседние покои. Он нашёл свою парчхан-ва преображённой отдыхом в мягкой постели, дорогими одеждами, затейливой причёской и неброским эльфийским макияжем — следами забот женщин, служивших во дворце. Она гордо распрямила покрытые тонкой тканью платья плечи и взглянула на Калло с истинно королевским достоинством. Он восхищённо замер, Игина была похожа на только что распустившийся свежий цветок, а она радостно рассмеялась.

— Ты как будто впервые увидел меня, Калло! Я, конечно, понимаю, что ты привык лицезреть меня в заточении и неволе, но у вас тут такие красивые женщины, что твоё выражение лица даже несколько неуместно. Мне не тягаться с ними красотой, я же просто человек. Посидишь со мной во время завтрака? Твой день начался, я думаю, уже очень давно, но…

— Конечно, с удовольствием, — Калло приблизился и, не пытаясь скрыть от неё своего трепета, поцеловал руку Игины, словно на балу. — Я поражён твоим умением преображаться. Ярче и сильнее, чем я когда-либо видел у своего народа, мужчин или женщин. Будто ночь отдыха и свежие одежды помогли тебе переродиться. Я не ожидал. Я словно… совсем не знаю тебя, прекрасная незнакомка.

Она польщённо рассмеялась и проследовала в столовую своих покоев, где слуги уже накрывали стол для них. Они смеялись и болтали ни о чём, пили приятный бодрящий сок, подаренный Великим Лесом, и Калло рассказывал ей о местных дворцовых лакомствах, угощая девушку изысканными пирожными.

— Простите, Ваше Высочество, — ближе к концу затянувшегося завтрака, предварительно постучавшись и несколько раз предупредительно поклонившись, к ним вошёл один из личных дворцовых слуг короля. — Ваш отец крайне досадует, что Вы не смогли навестить его утром и позже, и просит Вас уделить ему время для важного государственного разговора.

Калло поморщился. О личном ему общаться не хотелось, а решением государственных вопросов всё равно занимается король, и ему крайне редко требовались раньше советы сына.

— Ты так и не побеседовал с ним? — тихо, но весьма укоризненно спросила Игина.

— Нет, — так же тихо ответил принц, признавая свою вину.

— Так иди сейчас, нехорошо заставлять ждать короля, тем более в таких обстоятельствах.

Калло колебался, не решаясь встать из-за стола. Он не был готов обсуждать с отцом сейчас его отношения с Игиной. О чём тут говорить? Унизительно оправдываться как нашкодивший ребёнок? Калло некстати вспомнил, что всё началось с его нарушения отцовского запрета о невмешательстве в дела Верховного Чародея Древних, и совсем поник. И правда, это его вина, что всё так сложилось. Если бы он только мог знать…

— Калло, чего ты ждёшь? Я не исчезну из твоего дворца, не исчезла же за ночь, смотри. Ты говоришь, даже похорошела, — попыталась пошутить Игина. — Он ждёт тебя, поговори с ним, расскажи всё как есть.

Он упрямо покачал головой, игнорируя застывшего в шаге ожидающего слугу.

— Мало ли что он хочет тебе сказать. Может за время твоего отсутствия случилось что-то с вашим поселением? Узнать бы не помешало.

«Вдруг Древние объявили нам войну?» — мысль была настолько ужасной, что он не стал её озвучивать.

— Ты ведь доела?

— Да, иди уже, — Игина вытерла рот салфеткой и демонстративно скомкала её.

— Нет, я пойду только с тобой вместе, — ответил принц тоном заупрямившегося дитя.

Девушка вздохнула и молча поднялась из-за стола, не пытаясь спорить.

— Но, Ваше Высочество… — попытался образумить принца слуга короля.

— Иди доложи отцу, что мы сейчас придём, или так, или никак, — высокомерно оборвал его Калло, протягивая руку своей парчхан-ва.

— Кошмарно много юбок, — шёпотом посетовала ему по пути Игина, шурша тканью своего костюма.

— Традиционный наряд для женщин, не стремящихся к карьере и обретению политического влияния. Его приготовили для тебя из-за привычных стереотипов, что женщинам-эльфам это неинтересно, — извиняюще отозвался Калло. — Я попрошу это исправить и сшить другой костюм.

— Только не брючный, пусть это будет всё же платье, — отозвалась Игина, и Калло вспомнил новые подробности той злосчастной легенды, там говорилось, что человеческая девушка-«резонатор», Эрза, занимала какое-то очень высокое положение в роду Вхархелисов. По старым традициям ещё единого тогда народа эльфов занимающим ключевые позиции в иерархии аристократических родов полагалось носить исключительно брючные костюмы.

Принц тряхнул головой, отгоняя непрошеные ассоциации. Сейчас казалось особенно нелепым, что старая сказка может неожиданно так ожить.

…Король знаком отпустил слуг и укоризненно уставился на Калло, который грубо нарушил дворцовый этикет и все возможные приличия, приведя на приватный разговор с отцом свою, предположительно, любовницу-человека. Впрочем, король тут же подошёл к Игине и вежливо поднёс её руку к губам.

— Моё почтение, леди. Словами не выразить, как я благодарен Вам за жизнь моего единственного сына…

— И именно поэтому она тут сейчас, — с нажимом встрял Калло, беззастенчиво перебив отца. Он решил, что лучшей стратегией в его случае будет нападение.

Но король и бровью не повёл на этот хамский выпад, пристально вглядываясь в лицо Игины. Калло перевёл взгляд на свою парчхан-ва: побледневшая как смерть, она прижимала свободную руку ко рту, как бы сдерживая рвущийся крик, как если бы увидела нечто, поразившее её в самую душу. Её правую руку ещё удерживали пальцы короля, который с крайне серьёзным видом изучал девушку, словно молчаливо приветствуя её странную реакцию.

— Что ж, теперь всё становится ясно, — медленно проговорил король и перевёл взгляд на сына, поясняя: — Вчера утром я получил официальное уведомление из Столицы Древних, что в наше поселение направляется огромная процессия во главе с Верховным Чародеем и Главным Жрецом. С соблюдением всех традиций, по земле, не прибегая к магии порталов, — официальный дипломатический визит, равного которого не удостоилось ни одно поселение Новых эльфов за все годы, прошедшие с Раскола.

Калло похолодел и хотел сообщить, что он всё равно не понимает, что же теперь ясно его отцу, и не начало ли это войны, чего вообще хотят от них страшные Древние, но тут Игина пробормотала, всё не сводя глаз с короля:

— Вас же… тебя же зовут Лиго, верно? — и голос её прервался.

На лице короля промелькнуло странное выражение, которого Калло никогда не видел, и он ответил, тихо и прочувствованно, вновь глядя на Игину:

— Да, это я…

А в следующую минуту девушка бросилась королю Лиго на шею, фамильярно обнимая его и не сдерживая рыданий.

Они сидели в РРезной гостиной втроём и пили чай из трав, каждый думал о своём, и каждый пытался усмирить поднявшуюся внутри бурю. Принёсшие изысканные угощения слуги, должно быть, подумали, что король с сыном поругались из-за шокирующего поведения последнего, и теперь раздумывают, король — как вылечить помешавшегося отпрыска, принц — как оставить при себе человеческую женщину и делать и дальше что вздумается, а чужачка… да кто её знает, о чём думают люди, возможно, она упивается восторгом от того хаоса, который внесла в дружную королевскую семью.

— Где были мои глаза, — всё ещё потрясённо говорила Игина, когда слуги вышли. — Вы же так похожи.

Она не сводила глаз с короля, ловя каждое его движение, когда он подносил чашку ко рту и отхлёбывал ароматного напитка, Калло даже ощутил лёгкий укол ревности. Он всегда считал отца примером для подражания, тот был более терпеливым, ловким, выдержанным, более сильным и умелым воином, более красивым, а точнее стильным, чем принц, как думалось Калло. Куда ему соревноваться с ним.

— О чём ты только думал, — Лиго перевёл взгляд на сына, и его взор тут же похолодел. На Игину он смотрел с надрывной нежностью, как будто и сам готов был расплакаться.

— Я не мог предвидеть такую чудовищную шутку судьбы над нами.

— А надо было, раз ты решил украсть женщину, да ещё человека прямо из покоев Верховного Чародея! Чего ты ожидал, когда лез в дела Вхархелиса?

— Ну уж явно не того, что детские сказки окажутся правдой и что ты знаешь его много лет! Ты мог бы быть и пооткровеннее со мной!

— Тихо, — Игина поморщилась. — Не ругайтесь. Пожалуйста.

Лиго вздохнул и проговорил:

— И всё же, несмотря ни на что, я так рад… Надо полагать, Древние не нападут. Если бы хотели, уже бы напали.

— Этот Раскол, — Игина опять поморщилась. — Почему? И, не знаю, как спросить…

— Где Лесса? Погибла, когда Калло был ещё совсем маленьким. При очень странных обстоятельствах. Потому я и ушёл.

Девушка побледнела.

— Ты думаешь, это сделал… он?

— Прости. Именно так я и думаю. Она раздражала его, донимала, мешала, как и я, впрочем, тоже. Ты же не знаешь, как оно становится без тебя.

Игина сложила пальцы замком, переплетя их друг с другом, и рассеянно облокотилась на руки подбородком, кусая губы. А Калло, загрустивший, когда они заговорили о матери, вдруг понял одну вещь.

— Погодите… Ты была знакома с моей матерью, Игина? Или… правильно сказать будет Эрза?

— Правильно сказать будет Игина, — поправила его девушка. — Да, мы были знакомы в разных моих… воплощениях и даже иногда очень много общались.

— Значит, та песня… которую ты напевала мне в плену…

— Ох, — Игина прикрыла глаза. — Как много всего сразу, о чём и не приходит в голову подумать. Да, Калло. Этой песне научила её я. Ну то есть не совсем я, такая путаница… Ну ты понял. Одна из тех девушек, которой я была в прошлых жизнях. Эльфы не пели её, я нашла её в одном старом сборнике библиотеки…

Она запнулась и закончила тише.

— …Вхархелисов.

— А я думал, откуда ты узнала, — с тихой нежностью пояснил принц. — Надо же.

Лиго с болью во взгляде смотрел на сына, обращаясь к Игине.

— Какой узел. Что делать теперь? Они ведь едут за тобой. Вы ведь так и не успели встретиться?

— Нет, — Игина покачала головой. — Не успели. Воспоминания просыпались по капле, в течение многих дней. Многого я не помню до сих пор. А что-то перепуталось в кашу. Иногда я теряюсь, где я настоящая.

— Раз вы не встречались ещё, всё может быть очень плохо. Я не отпущу Калло, — резко проговорил король.

Принц и Игина отреагировали одновременно.

— Лиго, о чём ты говоришь?! Конечно, Калло останется тут. А я уеду.

— Что значит не отпустишь?! Я не останусь тут без Игины!

На несколько мгновений повисла тишина.

— Калло, но я же говорила, что не хочу мешать тебе. Помнишь? Я не хочу мешать твоему счастью и, тем более, рисковать твоей жизнью…

— Я не останусь, — упрямо ответил принц. — Оставите меня силой, я убегу и самостоятельно доберусь до Столицы. Я не могу без тебя, Игина. Совсем не могу. Меня всего трясёт и переворачивает даже оттого, что ты больше не спишь рядом, а за стенкой!

— Боюсь, он не преувеличивает, — тихо проговорил король. — Это не просто юношеская влюблённость. Твой магический дар оказывает очень глубокое влияние на некоторых эльфов, Эр… Игина. Ты же вытащила его дух своими жизненными силами, вплела в него частичку себя. Парчхан-ва.

— Точно, ты же увлёкся философией орков ещё при мне. Но может можно как-нибудь развязать, Лиго? Или, может, ты хотя бы поедешь с нами?

— Нет, я сам в Столицу не вернусь. Я спрошу целителей, могут ли они сделать что-то с этим. Но, насколько я вижу сейчас, вдали от тебя Калло будет хуже, чем даже рядом с Илло.

— Ты говорил, Главный Жрец тоже едет сюда. Попросим Орсо помочь, кто ещё может справиться, как ни он…

— Вы говорите о парчхан-ва, как о душевной болезни, — голос принца звенел от негодования. — Тогда как ты сам, отец, всегда говорил, что это чудо и дар! А теперь ты готов велеть окутать меня цепями гипноза, одурманить мой разум, вырвать из меня часть моей души! Я в состоянии сам выбрать свою судьбу. Я не болен! Просто твой сын умер там! Я переродился, стал слишком другим теперь.

— Тихо, Калло, никто не станет тебя ломать и принуждать к чему-то, — Игина не выдержала первой, и, пока Лиго, одервенев, смотрел на разъярённого наследника, она встала и обняла принца, позволяя ему склониться и спрятать лицо у себя на груди.

— Если ты не изменишь мнения сам, когда ощутишь полыхание ауры Верховного Чародея, — едва слышно пробормотал король.

Игина стояла у большого резного окна и напряжённо вглядывалась в то, что видела снаружи. По периметру двора выстроились в парадных доспехах лучники, в первых рядах находилась группа чародеев, словно невзначай расставленная по точкам одной из потенциальных магических атак, объединяющей в случае необходимости силы и позволяющая группе чародеев действовать как единое целое с помощью координирующего магов лидера. Рядом с чародеями стояли перешёптывающиеся придворные дамы и кавалеры — на их лицах была заметна плохо скрываемая тревога.

Калло подошёл и встал рядом с Игиной. Девушка неосознанно сжимала и теребила правой рукой браслет, оплетающий её левое запястье, — такой же точно браслет, разве что немного более широкий, красовался на правой руке принца. Он вспомнил, как Игине понравился этот обещанный им подарок — она вообще восторженно восхищалась красотой и изяществом всего, что видела во дворце, как, впрочем, и самим зданием, сливающимся с окружающими деревьями, словно вырастающим из них плавными изгибами арок.

Несколько дней, остававшиеся до прибытия Древних, Калло и Игина провели в беззаботных развлечениях, в ничего не значащих беседах, в обсуждении быта и уклада жизни Новых эльфов. Иногда она оставляла принца и проводила уютные вечера в компании короля: они вспоминали общее прошлое, а Калло грустил и тщетно пытался занять себя хоть чем-то. Но даже привычные в прошлом тренировки с любимым оружием не ладились у принца, если рядом не было его парчхан-ва. Лиго оказался прав: зависимость Калло от девушки отдавала нездоровой исступлённостью и надломленностью, он готов был ходить за Игиной, словно околдованный злыми чарами, и терял хорошее настроение, аппетит и само желание жить, если она отсутствовала слишком долго. Целители только головами качали и разводили руками: никакого колдовства не сковывало души принца, но от прежнего независимого и инициативного эльфа, похоже, остался лишь фасад.

Сейчас Калло находился рядом со ставшей ему необходимой как воздух человеческой девушкой, но она, не замечая ничего вокруг, пристально вглядывалась в изгиб улиц эльфийского поселения. Вот-вот должна была показаться торжественная процессия Древних, и на лице Игины было написано неподдельное волнение. Калло не понимал, почему, если предстоящая встреча так важна для неё, она не выказала желания дожидаться процессию на улице, в окружении выстроенных войск. Но Игина захотела остаться в своих покоях и сразу сообщила королю и его наследнику, что на первом официальном приветствии тоже присутствовать не желает. Внезапная робость? Непонятные сомнения? Желание отсрочить? Калло хотел и не мог сейчас понять свою парчхан-ва.

Он легко коснулся её плеч, подойдя сзади.

— Ты дрожишь! — в тихой реплике плескалось возмущение. Если Верховный Чародей вызывает в ней такие эмоции, то почему она отвергла предложение Калло сбежать вместе?

— Не очень хорошо себя чувствую. Голову разрывает от боли.

Принц озабоченно взглянул на Игину.

— Что случилось? Ты заболела? Или так сильно переживаешь?

— Ни то, ни другое, — с усилием отвечала она, на миг отведя взгляд от происходящего за окном и посмотрев в глаза эльфа. — Просто каждый раз… это выворачивает наизнанку.

Вдалеке показались фигуры первых всадников, и Калло решил, что более подробные расспросы он отложит на потом. Игина снова, не отрываясь, смотрела в окно. Публика во дворе застыла, а лучники, кажется, превратились в изваяния. В первых рядах верхом, конечно, ехала охрана. Много-много легко вооружённых воинов, каждый из которых являлся опытным убийцей и состоял на службе Магической Гильдии Древних: во время вылазок в другие миры чародеям почти всегда нужна была поддержка тех, кто умеет хорошо сражаться. На их лицах царили непроницаемая сосредоточенность и спокойствие, но горделивая манера держаться, взгляды, которые они кидали на ожидающих, наконец, богатство отделки их оружия и доспехов, — всё было проникнуто тем невыносимым духом самоуверенности, вседозволенности, холёной роскоши, который всюду привносили своим присутствием Древние.

Въехав на территорию двора, всадники неспеша растекались по периметру, дублируя построение отрядов Новых эльфов и прикрывая собой тех, кто подъезжал следом. Они обошли лишь придворных и местных магов, не закрывая им обзор. Когда охрана полностью повторила контур двора, в него въехали две строгие чёрные кареты, следующие параллельным курсом. Они различались лишь небольшими символами, изображёнными над створками дверей, но Калло не стал приглядываться к ним, ожидая, пока на его земли открыто ступят те, кто сейчас скрывался во чреве чёрных больших коробов. Проехав немного вперёд, возницы остановили лошадей, не позволив ни одной карете оказаться впереди другой.

Безмолвное напряжение затопило двор, словно налетевший порыв злого ветра, и Калло понял, что он тоже поддался всеобщему настроению мрачного опасливого ожидания, и сейчас его тело готово или сражаться, или бежать прочь, но не способно сделать ни шага. А когда раскрылись одновременно двери обеих карет, две сильные невидимые волны одна за другой окатили близлежащее пространство раньше, чем ноги прибывших гостей коснулись земли: одна яркая и давяще горячая, как солнце пустыни, а другая, следом, приятно ледяная и освежающая, словно вода лесной дикой реки. Проклятые Древние друг за другом распустили свои магические ауры, дотоле свёрнутые, будто представляясь и угрожая одновременно, — выверенным и согласованным дуэтом, выдававшим старую привычку, превратившуюся уже в традицию. Несколько вычурную, но, безусловно, эффектную.

Сошедший из дальней, по отношению к окну покоев Игины, кареты коротковолосый эльф обратился к собравшимся с официальным приветствием, подняв обе руки и словно призывая всех сейчас же обнять друг друга, — по его привычной к публичным выступлениям манере вести себя даже ребёнок признал бы в нём опытного жреца. Калло не пытался вслушаться в слабо доносившиеся с такого расстояния слова приветствия, он пожирал взглядом второго гостя: высокого и стройного, одетого в бордово-бежевую, расшитую золотом чародейскую робу до самой земли и с изумительным хвостом светло-персиковых волос до пят. В одной руке маг сжимал тонкий посох, сделанный словно из хрусталя и казавшийся хрупким, как тающая сосулька, — но на деле, насколько Калло было известно, этот артефакт аккумулировал силу всего магического Ордена Древних и, являясь непременным атрибутом власти любого Верховного Чародея, так же выполнял функцию очень и очень опасного оружия.

Принц пожирал глазами своего соперника, а тот рассеянно-отрешённо, почти нарочито скромно, смотрел в землю, полностью игнорируя окружающую толпу. Затем Илло перевёл взгляд на вещающего что-то Главного Жреца, и Калло заметил, как напряжённо сжаты его губы и какая нездоровая бледность заливает его лицо. Не успел он поделиться этим наблюдением со своей спутницей, как Верховный Чародей совершенно неожиданно, словно его окликнули, обернулся, поднял голову и бросил пристальный быстрый взгляд прямо в их окно, на Игину. Девушка вскрикнула и упала в обморок, смертельно побледнев. Калло тут же поймал её на руки, едва сдерживая слова проклятья в адрес мерзавца и того, что он только что сотворил с его парчхан-ва. Принц не сомневался, что подлый Древний намеренно ударил Игину своей магией, и только волнение за любимую удержало его от того, чтобы немедленно не спуститься вниз и не вцепиться в глотку этой твари.

Калло понёс девушку на постель, перед этим быстро ещё раз взглянув в окно, и убедился, что Верховный Чародей более не смотрит в их сторону и вновь сверлит взглядом землю двора. Принц нащупал пульс Игины, а затем позвал лекаря. Через минуту девушка пришла в себя от резкого запах соответствующих лечебных трав.

— Спасибо, но со мной всё в порядке, — отказалась она от лекарств. — Мне просто надо немного полежать.

— Что он сделал с тобой?! — с холодной яростью спросил Калло, как только целитель вышел.

Игина взглянула на принца, улыбаясь.

— Ничего. Успокойся, Калло. Илло страдает от первичного резонанса не меньше меня, я тебя уверяю. Просто он эльф, вы более выносливы, и общественное положение Главы Ордена обязывает его не показывать этого. Но при первой нашей встрече в очередном моём перерождении так происходит всегда. Нас стремительно притягивает, чем ближе, тем сильнее, и это иногда очень больно.

— Если это резонанс, то разве ты не можешь его контролировать?

— Это уже нечто большее, чем просто резонанс. Это магическое притяжение, которое ничем не остановить и не отменить, которому невозможно сопротивляться. Как стремительно сжимающаяся растянутая пружина, если вдруг отпустить её концы. Когда она сожмётся, система придёт в равновесие, и всё пройдёт. Просто каждый раз наша связь оживает именно так, ножом по живому.

Калло потрясённо замолчал, сидя рядом на постели.

— Что за жуткая магия связывает вас… — в легенде говорилось исключительно о силе любви, но ведь всем известно, что чародеи Древних любят экспериментировать со своей магией.

— Не спрашивай, — она закрыла глаза и нащупала его руку. — Вот поэтому я и сказала, что пропущу первый приём. Мне надо полежать и привыкнуть к этому.

Принц остался с Игиной, и не подумав пойти на приём без неё. Девушка заснула, Калло смотрел на её мерно вздымающуюся грудь и думал, что готов отдать жизнь за то, чтобы вечно быть рядом.

Через полчаса Игина проснулась, и Калло самолично принёс ей специальный целебный напиток, поддерживающий силы раненых и больных, и немного салата.

— А ничего, что принца нет на приёме?

— Отец сказал Древним, что я ещё не отошёл от тягот плена. И ведь он даже не покривил душой.

— Как мне нравится ваша кухня, Калло! Она отличается от… — Игина замялась.

— Отличается, — отлично понял её принц. — Питаться Новые эльфы решили тоже не так, как Древние. Наша пища проще и естественнее. Меньше необычных сочетаний и ненужного гурманства.

Когда Игина подкрепила свои силы, оба парчхан-ва оправились прогуляться по дальним, пустующим сейчас, комнатам дворца. Приём проводился в другом крыле здания.

— Ты узнавал у кого-то, как Древние обозначили причину своего визита?

— Установление дипломатических контактов! — усмехнулся Калло. — С такой роскошной делегацией, чтобы любому дураку стало ясно, что настоящая цель совсем не в этом. Всем, конечно, очевидно, что у Верховного Чародея и Главного Жреца какое-то предложение к королю. Которое они предпочитают сделать, надавив авторитетом и обычной наглостью Древних. Многим известно, что до Раскола они общались. Те, кто был в моём отряде, и ещё несколько командиров, которые знают о том, откуда я тебя выкрал, понимают, что всё дело в тебе. Наверное, кто-то из них даже нашёл объяснение, почему.

Игина грустно покачала головой.

— Ты можешь присутствовать на их приватном разговоре с Лиго?

— Могу, — Калло вспомнил о тайном входе в покои короля и скрытых коридорах, ведущих прочь из дворца, о которых было известно только ему и личным телохранителям отца. — Ты оттягиваешь с ним встречу.

Она рассмеялась.

— Могу только напомнить тебе, как ты откладывал разговор с отцом.

— Если он причинит тебе вред, то я…

— Тсс, — она приложила ладошку к губам Калло. — Это не те обстоятельства, при которых можно безоглядно геройствовать. Это первое. Поэтому прошу тебя быть очень сдержанным и осторожным. А второе, запомни, Илло никогда, ни при каких обстоятельствах не причинит мне никакого вреда. Можешь быть абсолютно спокоен.

Эльф скептически хмыкнул, он слышал несколько пугающих историй о вспышках жестокости Верховного Чародея, но спорить не стал.

— Я не стану ничего говорить, буду только слушать, — легко пообещал он.

Калло слегка не рассчитал время, заболтавшись с Игиной. Когда он прибыл на свой шпионский пост, бесшумно просочившись тайными коридорами, Главный Жрец и Верховный Чародей уже провели в кабинете отца какое-то время.

— Ты сказал, никто не виноват, что так сложилось? — услышал Калло вкрадчиво-издевательский голос и тут же проникся ненавистью к его обладателю. Он даже не сомневался, кто это говорит. — Недостойно для короля бежать от ответственности. А как же ставить общественное превыше личного?

— Хорошо, чего ты хочешь, Илло? — услышал принц усталый голос отца. — Я не могу повернуть время вспять. Я сожалению, что так произошло. Я покончил со старой жизнью не для того, чтобы снова мечтать о встрече с вами, извините мне мои слова, Орсо.

До Калло донёсся ответный сдержанный смешок. Он, наконец, нашёл подходящую щель в замаскированной под деревянную панель двери и приник к ней. Главный Жрец расслабленно стоял у противоположный стены, привалившись к ней плечом, и пил что-то из белой чашки. Судя по всему, он пребывал в прекрасном настроении, чего нельзя было сказать о двух других эльфах. Отец находился у своего стола, рассеянно перебирая какие-то бумаги, и старательно не смотрел на посетителей. Он казался потерянным и несчастным. Верховный Чародей стоял рядом с королем, не сводя с того цепкого взгляда, тонкие черты его красивого лица были искажены от злости.

— Посылать ко мне шпионов и воров — это кратчайший путь к нашей встрече, Лиго.

— Повторяю ещё раз, это не было актом шпионажа. Я не планировал никаких интриг или войн! Я ещё в своём уме!

— Значит, твой сын сам пошёл на это преступление? Ты воспитал не только вора и подлеца, но и глупца, ты это хочешь сказать?

Лиго дёрнулся, как от удара, и сжал кулаки, бросив яростный взгляд на собеседника. Произнёс контрастно убито и тихо, заставляя Калло ненавидеть не только Вхархелиса, но и себя самого:

— Хочешь, я принесу публичные извинения?

Илло встрепенулся, собираясь будто сделать шаг вперёд, но тут к ним подошёл Орсо и примиряюще проговорил:

— Тебе просто нужно было сразу связаться с нами, вот и всё. Указать район, где был разбит ваш отряд, чтобы мы могли присоединиться к поискам. Это бы показало твои добрые намерения. Но если, как ты говоришь, ты потерял голову от исчезновения единственного сына, тебя тоже можно понять.

Лиго благодарно взглянул на жреца.

— И после всего вам обоим хватило наглости официально объявить её и Калло парчхан-ва. Как ещё ты их не женил! — вдруг совершенно неожиданно заорал притихший было во время слов Орсо Чародей. Волна жара прокатилась по кабинету, её почувствовал даже принц, находящийся за ложной стеной. — Ты думал, что я не узнаю?! Что до меня не дойдут слухи? Работающие на нас эльфы из твоего спасательного отряда сообщили в Столицу всю информацию ещё раньше, чем гонцы доскакали до твоего поселения. Я ушам своим не мог поверить, когда услышал о заявлениях твоего выкормыша! Ты просчитался, полагая, что её память не проснётся, если подсунуть ей другого эльфа!

В исступлении пометавшись по кабинету, огненный маг рухнул в свободное кресло и закрыл лицо руками. Бледный Лиго молчал, растерянно глядя на Орсо. Спустя какое-то время король проговорил:

— Никто ничего не хотел скрывать. Я не сразу понял, Илло. Вы не представляете, как много я бы отдал, чтобы разорвать их связь, а не стоять тут и выслушивать всё это. Как разорвать связь парчхан-ва, господа чародеи?

Илло отнял руки от лица и хищно усмехнулся. Калло думал, что тот плачет, но не увидел никаких следов слёз. Глаза Чародея горели нехорошим огнём.

— У меня есть идея, — холодно и сдержанно произнёс он, и Калло навострил уши, чтобы не упустить ни слова. Сейчас он не мог винить отца за его казавшееся ранее принцу малодушным желание освободить его. Он не одобрял и не был согласен с этой просьбой, не собираясь просто так уступать Игину этим заносчивым Древним, но понять отца тоже мог. Калло не понимал только одного, как тот вообще способен сносить столько оскорблений и не реагировать на них. — Я просто его убью.

Что-то в голосе Илло, в том, как он это произнёс, подсказало Калло, что тот говорит совершенно серьёзно и не думая насмехаться или мрачно шутить. Как можно жить рядом с таким, находиться рядом с ним весь отпущенный ему срок? Сможет ли Калло это выдержать? С другой стороны, как можно отдать ему Игину? Может, она не знает, каким стал в её отсутствие Верховный Чародей? Да и сколько он проживёт рядом с этим бешеным? А сколько — вдали от парчхан-ва?

Но Лиго не потерял самообладания, как опасался Калло. Он взглянул на чародея с удивительной холодностью и презрением.

— Ты правда готов нанести такой удар… по ней?

В следующий миг кабинет превратился в горящий ад. За стенами бушующего пламени исчезли убранство комнаты, мебель и даже пол с потолком. Не соображая, что делает, Калло распахнул тайную дверь и бросился вперёд, закрывая собой отца. Он уже попрощался с жизнью, понимания, что это конец и что жизнь короля он тоже, скорее всего, не спасёт, но именно в этот миг огонь исчез, обернувшись иллюзией миража.

Илло стоял в шаге от них с Лиго и смотрел стремительно меняющими своё выражение ореховыми глазами. Калло заметил руку Главного Жреца, лежащую на плече Вхархелиса, ощутил остаточный призвук магии, точный и сильный, словно след наконечника копья, и понял, что виденное не было просто актом устрашения или бравадой, а являлось прообразом не успевшего обрести воплощение заклинания. Из глаз Верховного Чародея исчезло безумное выражение, и он крайне ехидно произнёс:

— А, вот и маленький воришка. Часто ты шпионишь так за любимым папенькой?

— Простите, господа, — чуть смущённо ответил Калло, заставив себя не обращать внимания на оскорбление. Раз отец может, то и у него получится. — Мне показалось, у вас настолько не ладится диалог…

— Что ты решил разрядить обстановку, бодро выскочив из-за стены? — рассмеялся Орсо. Он вновь излучал невозмутимость, но стоял почти вплотную к Верховному Чародею. На таком близком расстоянии было отчётливо видно, насколько истощённым и утомлённым неясной внутренней борьбой кажется Илло. Но опасность, исходящая от этого эльфа, не позволяла проникнуться сочувствием к нему. Сейчас Калло впервые подумал о том, что, может, отец прав в своих подозрениях, и мать действительно стала жертвой этого безумца. Раньше это казалось нелепым, но сейчас…

— Никаких разговоров больше, пока я не увижусь с той, кого ты похитил у меня. Где она?! — при этих словах Илло вскинул руку и стремительным движением схватил Калло за плечо, с такой точностью сжав болевые точки, что это не могло быть просто случайностью. Принц задохнулся от боли и едва не застонал.

— Сам найду, — в следующий миг Илло с силой оттолкнул его, развернулся и вышел прочь, безошибочно выбирая направление в дальнее крыло дворца, будто следуя указаниям невидимого компаса. Калло догнал его, идя след в след и готовясь защищать жизнь Игины так же, как только что был готов умереть за отца. Орсо и Лиго последовали за ними.

Немногие встретившиеся на пути Верховного Чародея слуги мгновенно шарахались в сторону, лишь мельком взглянув на Древнего: Калло не знал, отпугивало ли их выражение его лица, его жгучая аура, трепетавшая почти физически осязаемо, или это стремительное перемещение, практически бег по бесконечным анфиладам дворца, но сам бы он точно ни за что на свете не хотел оказаться сейчас преградой на пути Вхархелиса. Илло распахнул двери очередной гостиной, и принц увидел фигурку Игины, застывшую в ожидании посреди комнаты. Она смотрела на Илло и улыбалась, будто давно тут ждала его. Верховный Чародей, не сбавляя скорости, подошёл к ней и обнял, едва ли не повиснув на девушке. Она посмотрела на Калло через плечо приникшего к ней эльфа, перебирая светло-персиковые пряди с непередаваемым выражением лица, а потом сильнее прижала Илло к себе и закрыла глаза. Пара застыла, не шевелясь, и принц почувствовал, что отец и Главный Жрец молча стоят сзади.

Через несколько мгновений Орсо аккуратно взял его под руку, шепнув: «Пойдёмте, оставим их одних». Калло хотел возразить, что это может быть опасно для Игины, но как раз в этот момент Илло сполз на пол у ног девушки, оказавшись на коленях и не размыкая кольца рук вокруг её талии, а затем проговорил на грани слышимости:

— Это я виноват, госпожа… — столь проникновенно беззащитно, что впору казалось заподозрить, что отвратительную сцену в кабинете короля устроил вовсе не он, а его инфернальный двойник.

Калло растерялся и дал увлечь себя прочь.

Они вернулись в кабинет короля, и принц даже не узнал помещение, настолько целитель наполнил его флюидами своих чар.

— Садись, — Орсо мягко подвёл его к стулу и окунул его в свою ауру как в родник. — Мне нужно заглянуть в тебя… Не беспокойся, я не узнаю никакой информации о том, что с тобой произошло или что ты думал.

Калло почувствовал приятный холодок, как от мяты, заполнивший его душу, и понял, что это прикосновение магии жреца. Отец стоял рядом и тоже не выказывал никаких признаков волнения, поэтому принц позволил себе расслабиться и слиться с такими необычными ощущениями, идущими изнутри.

Он потерял счёт времени, отключился от внешнего мира, будто нырнул глубоко под воду, в чистую синюю прохладу, выметающую боль. Здесь не существовало никого и ничего, и в то же время его заполнил целый мир, полный иррациональных скрытых глубин, и здесь было хорошо. Острыми зазубринами его ударило мимолётное воспоминание о кошмаре плена, о том, как он умер, но ощущение распалось, не обретя полноты, а затем сменилось мягким и тёплым образом Игины. Калейдоскоп медленно сменяющих друг друга тёплых образов захватил его своим верчением, и Калло сам не заметил, как заснул.

Проснулся он уже на рассвете, в своей постели. Как ни напрягал память, так и не вспомнил, как вернулся к себе. Не хотелось думать, что его как маленького принесли сюда на руках. Он так и не узнал вердикт Главного Жреца, но мимолётный интерес к этому погас, как только принц вспомнил, что оставил вчера Игину в компании Илло. Он аж подпрыгнул на кровати при мыслях об этом и принялся быстро одеваться. Затем вышел и направился к покоям своей гостьи. Двери были приоткрыты, поэтому Калло после секундного колебания зашёл внутрь. Перед столовой услышал щебечущие женские голоса, вздохнул с облегчением, неспешно отворил дверь, одновременно предупреждающе постучав в неё… и нашёл трёх служанок, убирающих покои Игины и отвлекшихся на болтовню. Кажется, они обсуждали внешность кого-то из охраны Древних.

— Ваше Высочество! — они немедленно поклонились ему. — Госпожи Игины здесь нет, она не возвращалась со вчерашнего дня сюда.

— Не знаете, где?

— Маиса говорила, что видела, как вчера вечером она направилась в покои, где остановился Верховный Чародей… Вместе с ним, — говорившая это служанка сделала страшные глаза, а Калло тут же отвернулся, чтобы не показать своей реакции.

Вполне ожидаемо. С одной стороны. А с другой, Калло не знал, куда себя деть, не сидеть же в самом деле под дверью на потеху слугам, и, промаявшись какое-то время бесцельно слоняясь по коридорам, направился к отцу. Лиго как раз заканчивал завтракать.

— Доброе утро. Ты встал раньше обычного.

— Не помню даже, как уснул. Как я оказался у себя?

— Я тебя принёс. Не делай такого лица, твой сон был крепок после вмешательства целителя, а кабинет не очень удобен для сна.

— И что он сказал?

Лиго вздохнул.

— Что, что бы там ни произошло, оно оставило в тебе очень глубокий след. Что тебя сломало что-то, и личность твоя распадалась, а дух не держался за жизнь. И ожил ты через волю к жизни Игины, а потому вдали от неё тоска со временем выпьет всё, что есть у тебя. Орсо говорит, что сделать разбитое целым нельзя, но постепенно он смог бы научить тебя жить не через кого-то, а самому. Это не разрыв вашей связи, тяга к ней останется у тебя навсегда, а у неё к тебе как минимум до смерти… Но это сделает возможным жизнь поодаль без необратимых повреждений твоей психики, как, в общем, и должно быть в норме у парчхан-ва. Для этого, как ты понимаешь, я должен отпустить тебя в Столицу.

— Ты не можешь не отпустить меня, отец. Я уже говорил.

— Но Илло. Он, конечно, очень послушен ей, однако в таких вопиющих обстоятельствах не поручится никто.

— Почему? Извинения принесены. Она выбрала его. Я ни на что не претендую и готов быть чужаком в городе Древних. Чего ему ещё желать?

— Не проси меня угадать образ его мыслей. Он вызывал во мне отторжение с первого дня нашей встречи. Как настоящее проклятье моей семьи, — грустно отозвался Лиго.

Король занялся делами, и Калло вновь принялся бесцельно слоняться по дворцу, петляя коридорами недалеко от покоев, где разместили Верховного Чародея. Он понимал, как недостойно и некрасиво это выглядит, осознавал, что за тренировкой, или охотой, или помощью отцу время пройдёт в разы быстрее, но ничего не мог поделать с собой, как одержимый вновь и вновь думая только об одном. Как она касалась его в плену. Какой тёплый у неё взгляд. И как вчера она обнимала Вхархелиса.

Постепенно круги его блужданий становились всё уже и уже, и примерно в то время, когда Игина, по его расчётам со всеми возможными поправками, должна была проснуться, Калло неожиданно обнаружил себя у дверей покоев Верховного Чародея. Уходить снова он не решился и, пытаясь стать незаметнее, превратиться в тень, присел на корточки у стены, в паре метров от дверей. Он снова погрузился в мысли об Игине: в плену казалось, что, окажись они на свободе, всё станет просто и легко, но всё сложилось совсем не так. В какой-то момент замечтавшемуся Калло послышался её смех, и он не сразу понял, что не грезит. Двери распахнулись, и прямоугольник яркого дневного света обрисовал два силуэта.

— Проклятье, он уже тут, — проворчал моментально заметивший его эльф, состроив кислую мину. Прозвучало, впрочем, на удивление беззлобно.

— Привет, Калло! — жизнерадостный голос Игины не оставлял никаких сомнений в её настроении. «Вроде, непохоже, чтобы он обижал её», — с облегчением подумал принц, стараясь заглушить в себе уколы ревности. Девушка беспардонно дёрнула чародея за лохматый хвост волос, отодвигая его в сторону, чтобы пройти. Илло изящно изогнул шею, отклоняясь назад, и Калло обратил внимание на багровеющий длинный и тонкий след поперёк его шеи. Как от удавки. Ничего подобного он вчера не заметил.

— На что уставился? — ехидно спросил Древний, словно бы невзначай касаясь пальцами горла и молниеносно стреляя глазами в сторону Игины. — Ну и манеры у вас, лесных дикарей, никакого такта.

Он лучился самодовольством и по сравнению со вчерашним днём выглядел гораздо лучше, отдохнувшим и уже не таким не бледным.

— Что сказал Орсо? — спросила Игина. — Он же рекомендовал тебе ехать с нами, правда-правда?

— Он дал понять королю, что это единственный способ выжить для меня сейчас, — честно ответил принц, отслеживая краем глаза, как скривилось лицо чародея, и испытывая от этого мстительное наслаждение. — И не сойти с ума.

— Не хочу расстраивать твоё хрупкое Высочество, но насчёт последнего, боюсь… уже поздно, — флёр притворного сочувствия добавил яда в злую иронию голоса Илло. Калло, которого Игина в это время тепло и крепко обняла в ответ на переданные слова жреца, подумал, что, должно быть, это небывалый прогресс и девушка явно провела с чародеем беседу. Маг пожирал их возмущённым взглядом, но, кроме едких слов, ничего другого себе не позволил.

— Кто бы говорил, — тихо фыркнул принц.

Игина рассмеялась, выпуская его из объятий и делая шаг обратно к Илло.

— Ты для него живой укор и напоминание, что может случиться, если вовремя не обновить охранное заклинание, — пояснила она, касаясь руки старшего эльфа и не сводя глаз с младшего. — Недопустимо для чародея его уровня и в целом довольно унизительно, согласись. Но для него полезно. Они с Орсо уже давно перестали смешно переругиваться по каждому поводу, так что теперь у меня ностальгия.

Она взяла под руку мага, застывшего с каменным выражением лица во время этой тирады, и только тут Калло обратил внимание на её одежду.

— Ты переоделась!

Фигуру девушки подчёркивал брючный бархатный костюм глубокого синего цвета.

— Помнишь, я говорила, что слуги Илло сняли с меня мерки в особняке, куда привезли и откуда ты потом меня выкрал? Он захватил с собой готовые одежды для меня. Очень мило, правда?

— Тебе удивительно идёт. Правда, возникает вопрос, неужели Верховный Чародей полагал, что мы не предоставим тебе одежд?

Игина рассмеялась и обратилась к Илло:

— Смотри, он быстро учится у тебя ехидству.

— Верховный Чародей, — иронично начал Илло, — полагал, что кучка лесных эльфов, безраздельно слившихся с дикой природой, ничего не знает о том, как традиции велят одеваться Главе древнего и уважаемого рода Вхархелисов. И оказался прав, разумеется.

— На самом деле не совсем, — подмигнула принцу Игина, — видишь, чего-то очень не хватает? Брошь с полыхающим внутри камня гербом я надену всё же только после всех положенных церемоний. Ну и ещё пару украшений по мелочи.

— А платье всё же тебе тоже очень шло.

— Калло, — кажется, он первый раз обратился к нему по имени. — Хватит нас забалтывать, это ты тут провёл несколько часов в засаде, а мы только проснулись и голодны. Вели слугам накрывать стол в саду, моя жена желает завтракать на природе.

— Какой очаровательный водопад, он тут сам появился или это творение эльфов? — когда Игине наскучило слушать обсуждение политических тонкостей союза Древних и поселения Лиго, она отошла к маленькому водопадику. Калло подсуетился оказаться рядом, оставив отца, Главного Жреца и Верховного Чародея вести деловую беседу дальше.