Падение Империи. Часть первая

Глава 1

В фильмах снайпер обычно находится у окна, из которого картинно торчит ствол винтовки. В ее прицел можно рассмотреть перхоть на плечах цели, а сам стрелок сидит в позе, которую не всегда повторишь без ежедневных занятий йогой. В жизни все не так.

Человек находился в глубине комнаты. Окно было грязным. Специалист бы сказал, оно было идеально грязным. Ровно настолько, чтобы снаружи нельзя было ничего увидеть, и, в то же время, не вызывать подозрений. В нем не хватало небольшого кусочка стекла со спичечный коробок размером. В это отверстие и полетит пуля. Эксперт по баллистике отметил бы предусмотрительность. Стрелок не был экспертом. Он и убийцей не был, если не вдаваться в детали. Пока что.

Ему было жарко.

Следов оставлять нельзя. Никаких. Курить тоже не стоило, но начинающий убийца нервничал. Руки в перчатках вспотели, и все равно снимать их он не собирался. На голове была надета маска с прорезями для глаз, сейчас немного закатанная. Ни единого волоска не должно остаться в этой квартире. Он выдохнул дым, и окурок отправился в небольшую баночку с водой, тут же закрытую. Стрелок потянулся, тяжело вздохнул, и прошел к центру комнаты.

На составленных рядом столах лежало несколько толстых одеял. Не то, чтобы они были необходимы, но лежать перед прицелом хотелось с комфортом. Маленькая слабость. Под ножкой одного из столов лежал «Бледный огонь» Набокова. В этом можно было найти символизм, но правда заключалась в другом: у этой книги была нужная толщина, чтобы стол не шатался. И ничего больше. Хотя определенную иронию стрелок улавливал. У него вообще было странное чувство юмора.

Бронебойные патроны не нужны. Главной броней его целей было положение, которым они не стесняясь пользовались. Вседозволенность, помноженная на воспитание, иногда выдает на редкость уродливый результат. Настолько же уродливый внутри, насколько красивый снаружи.

Там, где бронебойный патрон оставит в теле аккуратную сквозную рану, хороший экспансивный патрон пробьет себе настоящий тоннель, фрагментируется, и превратит внутренности в фарш. Стрелок зарядил хорошие экспансивные патроны.Четыре штуки. Слишком много для сегодняшней задачи. Он знал, что выстрел у него только один, и второго шанса не будет. Но патронов все равно зарядил больше. Они послужат для другой цели.

Поясница все еще побаливала. И это он просто на табуретке посидел.

На каждой гильзе завод ставит клеймо. По этой причине их стараются поднимать. Он знал как будет. По его следу начнут идти сразу после выстрела. И если он допустит хотя бы одну ошибку — его найдут. Преследовать всегда легче, когда у тебя штат сотрудников и весь государственный аппарат. Пока он будет спать, десятки и сотни людей будут посменно его искать. У него, как одиночки, ограничены ресурсы и нужен отдых, им — нет. Можно быть быстрее преследователей, но вечно бегать не выйдет. Есть возможность немного отвлечь внимание, распылить их силы, и для этого нужна гильза.

Суета неприемлема. После выстрела у него почти не будет времени. Именно это «почти» и надо использовать по полной. Пути отхода подготовлены и проверены. Он знает каждый свой шаг. Каждое его движение после выстрела просчитано. От стола до выхода из квартиры — три секунды. До лестницы — пять. До крыши тринадцать секунд. До края крыши еще три уже не бегом. Отдышаться. Глубоко вздохнуть. Выдох. И перейти по доске на другое здание. К счастью, нежилое. Можно посмотреть вниз, но лучше этого не делать. Убрать доску. Двигаться дальше.

Стрелок словил себя на мысли, что он уже не нервничает. Ни капли.

Винтовка Мосина практически не менялась с конца девятнадцатого века. Тяжелое, неудобное оружие. Весло. Конкретно этот экземпляр был еще в относительно неплохом состоянии. На один выстрел хватит, а большего и не надо. Вопросы вызывал только прицел. Слишком маленькая кратность и неудобная сетка прицела могли все испортить. У него не было места и времени практиковаться. Слишком рискованно ездить с винтовкой за город в лес. Риск быть остановленным для проверки на пути туда, риск наткнуться на грибника в самом лесу, и это еще до выстрела дело не дошло…

Как известно, в начале марта лес кишит грибниками.

Можно было найти винтовку лучше. Новее, удобнее, с хорошим прицелом. Создатели фильмов и сериалов очень ловко обходили момент денег и поиска. Снайперская винтовка не продается по акции в ближайшем строительном магазине. Она стоит дорого, и это еще продавца найти надо. Когда заработаешь и найдешь продавца, надо убедиться, что он не обманет, не сдаст, не убьет, не проследит, и еще с десяток всяких «не». Не такое это и простое дело — человеку с улицы купить оружие с патронами, и остаться при этом анонимным. Стрелок не сомневался: рано или поздно продавца найдут. Скорее всего, его даже не надо искать. Список всех этих «тайных» и «неизвестных» продавцов у полицейских есть, и проверить его можно в течение дня банально обзвонив.

Сунь Цзы говорил: «Если у противника много войск, знаток войны сможет рассеять их так, чтобы они не смогли прийти друг другу на помощь, когда подвергнутся нападению». Стрелок усмехнулся про себя. Сунь Цзы был вообще любителем поговорить. Но полководцем он был талантливым, а у противников войск было много. Слишком много для одного человека. Лао Цзы говорил, что путь в тысячу ли начинается с первого шага. Его путь был длиннее, а первый шаг он скоро сделает.

Стрелок не был любителем китайской философии. Просто в этой квартире он проводит слишком много времени, а выбор развлечений ограничен. Книги — первое из них. Второе — телевизор без звука. Никакого телефона или интернета. Владелец квартиры ближайший месяц проведет на конференции в Азии, и до выстрела никаких звуков из нее быть не должно. Ни к чему вызывать подозрение у соседей. К ночному клубу подъехало несколько машин. Слишком дорогих машин для этого района города. Стрелок посмотрел в сторону стола, но ложиться не торопился. Еще рано.

Но уже скоро.

По телевизору заканчивались новости Российской империи. Когда-то давно, так давно, что иногда ему казалось все выдумкой, в другом мире, многие люди в разговорах с ностальгией вспоминали времена империи. Аристократия, балы, дуэли. Дворянская честь, костюмы, платья и весь этот хруст французской булки. Ностальгирующие по какой-то причине считали, что они в империи будут аристократией. Когда барин на конюшне насмерть забивает крестьянина за мелкую провинность, и из этих двоих ты — крестьянин, очарование резко пропадает.

В этом мире революции не случилось. Российская империя осталась. Этому во многом поспособствовали одаренные аристократы. Одаренные не в смысле ума. Аристократы владели… магией? Стрелок верил в науку, а наука эти способности объяснить не могла. Впрочем, с магией он смирился быстрее, нежели с местом неодаренных людей в этом мире. Он бросил взгляд в сторону винтовки.

У него есть своя магия калибра три десятых дюйма. И, как говорил Джеки Чан, он очень скоро узнает, чьё кунг фу сильнее.

Аристократов было пятеро. Три парня и две девушки. Пятеро это хорошо. Если будут стоять толпой, в кого-то точно попадет. Дистанция небольшая, и двух сотен метров не будет. А стоять толпой они будут. Им недостаточно просто погулять по бедным районам и злачным местам. Кое-что можно найти только в таких заведениях. Кое-что запрещенное. Охрану аристократы отправили на соседнюю улицу. Смертельная ошибка.

В его мире, том, который остался в прошлом, и вернуться в который он не мог, не было магии. И аристократов не было. То, что в его двадцать первом веке считали неравенством, дискриминацией, мизогинией и прочими ругательными словами, было детским лепетом по сравнению с социальным неравенством в этом мире. В его мире в конце девятнадцатого века была учреждена фабричная инспекция, которая тщательно законспектировала условия жизни рабочих. Смены по пятнадцать, а то и восемнадцать часов. Платная койка на той же фабрике, или подвал, заливаемый нечистотами в городе. Подвал на десятерых. И это еще неплохо, в великой Британии платить надо было больше, а условия были куда хуже, хотя казалось бы… В его мире это вылилось в революцию и создание нового государства.

Новая власть принялась улучшать условия труда и вводить обязательное образование. Часть решений и дальнейшая история была предметом долгих дискуссий, но он в них никогда не участвовал. Главным экспортным товаром новой страны стал вовсе не металл или нефть. Они экспортировали идею равенства. Идею, что человек это не ресурс, из которого надо выжимать максимум. И эта идея была слишком манящей, слишком желанной для миллионов людей. Людей, которым и в других странах начали улучшать условия жизни и труда, хоть и не очень хотелось. Просто революции не хотелось еще сильнее. Здесь улучшение жизни простого народа заняло больше времени.

Жаль.

Стрелок считал аристократов паразитами на теле общества. В этом мире он прожил достаточно, и его мнение по этому поводу сформировалось. Они получали слишком многое лишь по праву рождения. Аристократ мог родиться тупым извращенцем, но всем было плевать. Они владели землей и зданиями. Они владели людьми. И даже людям, которые от этого страдали, было плевать. Люди молча сносили все удары судьбы, пусть в роли судьбы и выступал другой человек.

Удивительно.

Есть люди, критикующие власть на кухне. Есть те, кто готов на всё, чтобы ее сменить. Готов на всё, пока это не коснулось непосредственно его. После этого они готовы на всё, но уже издалека, с безопасного расстояния. Такие люди мир не меняют, они трусы. За ними просто не пойдут. А есть люди, готовые умереть за идею. Ради движения этой идеи. Именно такие люди и совершили то, что произошло в его мире. Они хотели лучшего мира, лучшего для себя и своих потомков. И умирали за него. Стрелок умирать не хотел, но был готов.

Лучше, всё же, до крайностей не доводить.

Через час компания вышла на улицу покурить. Стрелок бывал в этом клубе. Там душно, мало места, и дым такой, что можно топор вешать. Избалованные аристократы вполне ожидаемо вышли на свежий воздух. Стрелок устроился на столе, и посмотрел в прицел. Он знал их всех. Ему было все равно в кого стрелять. Они все аристократы примерно одинакового положения. По своим личным причинам он не хотел бы убивать девушек. Как на такую ситуацию отреагировали бы феминистки? Продолжали настаивать на равноправии? Стрелок задумался.

Феминисток в этот мир не завезли. Так что хорошее в нём тоже было.

Нельзя прижимать глаз к прицелу. Отдача от выстрела сильная, и прицел оставит на лице характерную отметину и огромный синяк. Надо выдерживать расстояние. Молодые аристократы шутили, смеялись и курили. Для сигарет дыма было слишком много, и он был слишком густым. Одаренные определенно точно нашли, что искали, и прямо сейчас наслаждались. Патруль неподалеку может и был против употребления наркотиков, но сделать ничего не мог. И не стал, полицейские не враги себе. В некоторых религиях бездействие тяжкий грех. Видеть преступление и не попытаться предотвратить, намного страшнее самого преступления. Мысль стрелку понравилась. Он не мог сходу согласиться с ней, и решил поразмышлять на досуге.

Если не забудет.

Один из парней повернулся, и стал представлять из себя идеальную ростовую мишень. Стрелок прицелился чуть выше головы. На расстоянии в несколько сотен метров пуля заметно падает. Можно рассчитать эту величину. Ничего сложного: надо знать начальную скорость пули, ее форму и вес. Знать сопротивление воздуха. Учитывать, что у пули нет реактивного мотора, и после вылета из ствола ее скорость непостоянна, и снижается с каждым миллиметром полета. Для любителей абсолютной точности можно еще сделать поправку на вращение пули, высоту над уровнем моря и на вращение планеты. Ничего сложного.

Для всех остальных существуют специальные баллистические таблицы.

На спусковой крючок наживать нужно медленно и плавно. Никаких рывков, не дергать. Подушечкой указательного пальца, спусковой крючок должен идти строго назад, не сбивая прицела. Идеальная ростовая мишень в прицеле затянулась, и выпустила клуб дыма, после чего передала косяк дальше.

Телевизор в углу комнаты начал моргать, и он на секунду отвлекся от прицела. Моргание оказалось броской заставкой. Такую не пропустишь. На канале начиналась казнь. Стрелок долго не мог поверить в это, пока не увидел сам. По телевидению показывали казни. Конечно, заградительные барьеры в виде возрастных ограничений и оплаты подписки были, но работали они так себе. Какого ребенка это могло остановить, задайся тот целью?

По старой традиции, преступления против государства или аристократии, что для некоторых было одним и тем же, карались по всей строгости. Полтора года назад молодой аристократ в ходе конфликта со своим ровесником разрушил летнее кафе с летальным исходом для нескольких посетителей, покаялся, заплатил штраф, и продолжил жить как ни в чем не бывало. Что сделал бедняга на экране? Скорее всего оскорбил дворянина, возможно попытался его ударить… Раз его решили повесить. Мучительная и позорная смерть. Мало кто желал медленно задыхаться перед зрителями, после чего обделаться в прямом эфире, и еще долго висеть. Стрелку было ровным счетом все равно, что будет с его телом после смерти. Это уже не он. Хоть собакам пусть скармливают. Он посмотрел в прицел.

Если не получится, то он станет очередной приглашенной звездой этого канала. На один выпуск.

Социальные сети — удивительное изобретение. До их появления за человеком требовалось следить чуть ли не круглосуточно, чтобы узнать его распорядок дня. Затем следить за всеми, с кем он пересекается, чтобы узнать о его друзьях, приятелях, и местах в которых они предпочитают отдыхать. Все это с риском быть обнаруженным. После появления социальных сетей необходимость в слежке практически отпала. Люди сами дают всю информацию о себе: снимки с геолокацией, отметки других людей на фотографиях, комментарии под чужими постами… Желание похвастаться и жажда чужой зависти заставляют постоянно выкладывать что-то новое. Как говорил Джон Милтон в исполнении Аль Пачино: «Определенно, тщеславие — мой самый любимый из грехов». Один из смертных грехов, кстати. В прицел этого не было видно, но стрелок знал, что почти каждый аристократ возле того клуба носил на шее крест. Из благородных металлов и с инкрустацией драгоценными камнями. Очевидно же: чем дороже — тем сильнее вера. Его интересовало, какая часть истории Иисуса заставила людей верить, что он любит кресты. Но это так, отступление. Туда же бронированные автомобили премиум класса для священников.

«И ездил он на простом осле», ага. Религии в этом мире тоже были, и особых отличий он не заметил.

Ирония заключалась в том, что все семь смертных грехов ими периодически совершаются в течение одного вечера. Этими размышлениями он оттягивал момент выстрела, и сам это понимал. Дело не в трусости, переживаниях или, упаси господь, жалости. Он не боялся, и уже не нервничал. А жалости к этим созданиям он и вовсе не испытывал.

Стрелок прожил достаточно, и понимал: сразу после выстрела его жизнь изменится. Прямо сейчас он никому не интересен и не нужен. Еще не поздно уйти. После выстрела спокойная жизнь будет закончена. Толпа его целей на улице слегка поменяла позы. Теперь самой удобной целью стала невысокая блондинка. Стрелок секунду раздумывал, и решил выждать. Размеры предыдущей цели нравились ему больше. Тактика выжидания сработала, и уже через минуту спиной к нему стоял самый высокий и самый толстый из компании дворян. Момента лучше уже не будет.

Стрелок мысленно повторил все свои дальнейшие действия. Глубоко вздохнул, посмотрел в прицел и выдохнул.

Медленно и плавно, делов-то.