Падение жницы

Миранда Хонфлер, Николетта Эндрюс

Падение жницы

(Ведьма озера — 3)

Перевод: Kuromiya Ren

Чувствую, ночи тянутся

В тысячу раз дольше дней,

Пока все не сойдется на тьме,

Где все во мне от предков.

ЭННИ ФИНЧ «САМАЙН» (1997)

ГЛАВА 1

Темный шепот шипел секреты, скользя по руке Бригиды до ее уха змеями.

«Еще один, — шептал он. — Еще один прибыл».

Очередной. С гримасой она отложила пестик и собрала в мешочек листья малины, бальзам из лимона и чай из ромашки для последнего пациента, а потом сняла фартук и закатала рукава.

Черная метка-полумесяц на ладони пульсировала, ее тьма и шепот сочились из ее кожи как дым. Она сжала кулак, напрягла его и пошла по домику Аниты к своему алтарю, где Коса Матери висела на двух крючках. Она взяла ее.

Встав напротив алтаря, Бригида слушала — внимательно — сжимая рукоять косы, закрыв глаза.

«Говори со мной».

Может, в этот раз она что-то ощутит…

Но в ее ладони было мертвое дерево, а вокруг — тишина. Голоса предков Аниты не говорили с ней, пока что, но она не оставляла надежды. Может, еще одного прирученного демона хватит. Может, сегодня она успокоит лес, и он уснет.

Снаружи солнце поднималось за деревьями, и длинные тени сплелись на поляне между домиком и лесом. Ее пациент придет в полдень, и ей нужно было поспешить.

Матоха, сжавшись в тени, ждал ее, красные глаза сияли. Его тело было как у козла, но на этом сходство с чем-то природным заканчивалось. У него была жесткая шерсть на позвоночнике, острые когти, длинный черный хвост, задумчиво покачивающийся. Он всегда ждал, следил за ней. Она подошла к деревьям, он встал в полный рост, грозные длинные рога задели свисающие ветви.

— Вернулся? — спросила она.

Матоха открыл пасть, оскалил острые зубы в жуткой улыбке.

«К нам прибыл еще один», — заговорил он в ее разуме.

— Это я слышала, — она прижала ладонь к ближайшему дубу, закрыла глаза, пытаясь слушать голоса леса. Но она слышала только шипение демонов, следящих из теней. Они не оставляли ее надолго.

«Я могу отвести тебя туда», — сказал Матоха. Было заманчиво пойти за ним к демону, но, если она собиралась соединиться с лесом, исцелить его, ей нужно было оставаться верной себе.

Она подняла косу, тряхнула головой и пошла в лес. Слава Мокоше, мама научила ее искать след, а недавние весенние дожди оставили землю мокрой. Глубокие следы в грязи вели к центру леса, и она следовала за ними. Матоха сопровождал ее в тенях.

Роща только начинала оживать, и свет пронзал ее, озаряя мягкую землю, где новые ростки папоротника пробивались из темной почвы. Прошли месяцы, и, хоть она одолела всех демонов, что прибывали на эти земли, они не останавливались, а лес был беспокойным. Она не слышала его голос, но ощущала его, и волоски на шее вставали дыбом.

Ветка дерева треснула.

Бригида развернулась.

Рогатое существо с длинными когтями и коровьим хвостом откинуло голову и взревело. Леший.

Он бросился к ней.

Ее ладонь потянулась к сосуду с водой озера на шее, но слова заклинания умерли на языке. Она не могла использовать гнев крови.

Леший был слишком близко, и она отскочила в сторону, прокатилась по новому папоротнику. Он остановился и повернулся, впился когтями в землю, готовый напасть.

Полумесяц на ее ладони болел, из него выскользнуло немного тьмы.

Она подняла ладонь, призывая силу в метке. Тьма вылетела густым черным дымом к лешему.

Тот встал на дыбы, нависая над ней, их взгляды пересеклись. Он вдохнул черный дым, раздувая ноздри, и застыл.

Теперь она им повелевала.

Она подняла ладонь, он ждал ее приказа, будто ее часть. Она опустила руку, и он лег на землю, глядя на нее.

«Это было близко», — отметил Матоха.

Она не слушала его, те советы не помогали. Матоха явно знал, как успокоить лес — иначе почему он преследовал ее неделями? — но он отказывался отвечать ей, хотя она много раз пыталась узнать ответ. Она прочла гримуар Аниты от корки до корки, делала много подношений демонам и Мокоше, но ее силы не вернулись.

Матоха поднял голову, уши козла дрогнули. Леший поднял голову в сторону дома.

«Человек. Человек пришел. Человек пришел на твою землю».

Она сжала ладонь с меткой в кулак снова. Она хотела кричать, что это была не ее земля, но это не заставило бы их передумать. Демоны понимали только силу. Но их предупреждения — что там был человек — означали, что ее пациент, Ядвига, пришла за чаем от тошноты. Вовремя. Земли ведьмы были очищены, и можно было сосредоточиться на будущей матери, идущей к ее дому.

«Я жду зова», — сказал леший и пропал в лесу.

Матоха поскакал впереди нее, избегая участков солнца в лесу. Обычно он не держался с подчиненными демонами. Что-то было не так у дома?

Она поспешила к краю леса. Она увидела не Ядвигу. У ее двери ждал мужчина с золотистыми волосами.

«Каспиан?».

Он повернулся, и оказалось, что солнце делало золотыми русые волосы. Не Каспиан. И не Ядвига, а ее муж, Никодим, будущий лорд Граната.

Прикрывшись ладонями от солнца, он смотрел в ее сторону. Что-то случилось с Ядвигой? Роды начались раньше срока? Это было необычно для первой беременности, но не чем-то невиданным.

«Мужчина приходит только по одному поводу к ведьме, а у тебя все еще нет наследника», — отметил Матоха.

Взглянув в сторону Матохи, она покраснела.

«Как ты смеешь, демон-козел?».

Веселый смех зазвучал в ее разуме с эхом.

Он не нападал на нее или кого-то еще, он не казался злым, и она не пыталась приручить его… Хотя теперь было заманчиво.

Никодим был женат, и его жена была ее пациентом. И, как хорошо знал Матоха, у нее не будет потомков. Это были не ее земли, и, пока она не искупила вину перед Мокошей и собой, в ее сердце не было места ни для кого.

После Каспиана она никого не хотела. Такие желания утонули, как камень в реке Скава. Она оставила Мотоху на краю леса и побежала к Никодиму.

— Что привело тебя сюда? Ядвига в порядке?

Его рот раскрылся, а потом он закрыл его.

— Да, все хорошо.

Если Ядвига была в порядке, то, может, он просто заглянул? Никодим и его сестра, Уршула, приходили сюда время от времени, чтобы поделиться новостями и пообщаться с ней. Они мало говорили, но их регулярность смывала сомнения. И было бы грубо не подать чай, когда он так далеко зашел.

— Подождешь, пока я закончу с травами от тошноты Ядвиги?

Он кивнул.

Она впустила его внутрь, предложила тарелку колбасы из зайца и свежего хлеба и поставила чайник на огонь, как всегда делала мамуся. Тоска по дому ударила ее по животу, чувство было сильным, но Бригида быстро отодвинула его на время, когда будет одна.

Пока вода закипала, Бригида убрала со стола ступу и пестик, травы и прочие вещи, которые готовила для Ядвиги. Она собрала их в склянку и дала Никодиму.

Постоянная тошнота Ядвиги, даже под конец беременности, беспокоила ее. Она почти ничего не могла удержать в теле, а с ребенком ей понадобятся силы.

— Ядвига слишком устала, чтобы прийти? — спросила Бригида, пока работала. Это не удивляло под конец беременности. Хороший муж, как Никодим, с радостью сходил бы за лекарством, но она надеялась, что причина не была серьезнее.

— Нет, — Никодим сел за стол, опустил ладони перед собой, разглядывая дом. Чайник засвистел, и Бригида наполнила чашку и поставила перед ним. Пар поднимался над чашкой, в которую он смотрел, чуть хмурясь.

Он был немногословен, и когда приходил, обычно приносил еду из города, помогал по дому или в сарае, слушал ее. Но он был тут два дня назад. Вряд ли он пришел так далеко и скоро, чтобы выпить с ней чая.

— Тебя что-то беспокоит? — мягко спросила она?

— Да, — он вздохнул, плечи были напряжены, подняты к шее.

— Если что-то с Ядвигой, сразу говори. Я могу пойти к ней, если нужно.

Он покачал головой.

— Она в порядке.

— Тогда что тебя беспокоит? — явно что-то было.

Он кашлянул.

— Я пришел, потому что мне нужна твоя помощь.

Она стучала пальцами по столу, пытаясь скрыть любопытство.

Никодим поймал ее взгляд. Гость был мрачным, как призрак.

— Человек, зовущий себя Пророком Велеса, прибыл и собирает людей в Культ Велеса.

Ее пальцы застыли. Культ вернулся?

— Я думала, вы с твоей сестрой прогнали культ из Граната.

— Да, но у него тут союзник, вассал моего отца, и он защищает пророка. Богатый мужчина принял его. Мы не можем рисковать, ведь разборки с ним могут подвергнуть опасности народ Граната. Этот вассал использует вмешательство как повод воевать с моим отцом.

Полумесяц на ее ладони болел. Когда она в прошлый раз пошла против Культа Велеса, она все еще была с помощью Мокоши, и даже этого не хватило. Черная метка убила их. Она не могла еще раз так рисковать.

— Прости, но я не могу помочь, — Бригида встала.

Никодим тоже встал.

— У тебя есть сила остановить их — Метка Велеса, — он указал на ее ладонь.

Она скрыла метку другой ладонью.

— Я знаю, как работает Культ Велеса. Они женщинами защищаются от ведьм. Я не буду вредить женщине. Это идет против моих взглядов.

Он медленно шагнул вперед, потянулся к ней, но опустил руку.

— Я не просил бы, не будь мы в отчаянии.

Бригида смотрела на него настороженно и с любопытством, закрыв проклятую метку. Обычно серьезный и тихий, он сильно боялся Пророка Велеса, раз так эмоционально просил ее.

Может, был способ одолеть Пророка Велеса без убийств? Она же старалась успокоить лес без помощи Мокоши. Народ Граната знал ее, и они начали доверять ей. Может, она могла найти способ настроить их против пророка.

Она глубоко вдохнула.

— Я не буду вредить женщинам, но помогу тебе. Думаю, я знаю, как.

ГЛАВА 2

Солнце било по Каспиану с безоблачного неба. Он потянул за воротник, пот стекал по лбу, попадал в глаза. Чучело Маржаны из вязанок хвороста в старом васильковом платье мамы не было похожим на богиню зимы, какой он ее видел на гобеленах. В детстве это чучело пугало его, когда он стоял тут с папой, но теперь его тревоги не оставляли места такому страху.

Утро близилось к концу, а пришла только половина деревни.

— Почему бы не подождать еще немного? — прошептала мама.

— Не очень хорошо вышло, — отметил Страйек, качая головой. Он задержался дольше, чем ожидал, Каспиан думал, что дядя уедет дальше, когда снег растает, может, больше и не вернется. Но даже сейчас он не собирался уезжать. Он стал едкой занозой.

Крестьяне шаркали ногами, некоторые смотрели на него, маму или Страйека. В этом году расправа с Маржаной была тише, чем когда-либо. Обычно возвращение весны вызывало смех и радость. Но, в отличие от прошлых лет, когда ритуалом занимался папа, крестьяне были подавлены.

Не удивительно. Его правление ощущалось, как когда он носил сапоги папы в детстве, большие и твердые, который могли вот-вот упасть. Но он дорос до сапогов папы, мог дорасти и до этой новой роли. Со временем он надеялся, что народ полюбит его и будет уважать.

Потеря папы и многих других бросила тень на деревне. Им нужно было исцелиться, вернуть надежду и добро. Мама говорила снова и снова, что его первый ритуал задавал тон его правлению. Он долго думал, каким был этот тон. Папа правил железным кулаком, Каспиан днями репетировал речь, пытался подражать голосу и подаче папы, но слова запинались на его языке, словно мальчик в больших сапогах. Он видел, как папа каждый год исполняет этот ритуал, сколько он помнил. Но он стоял тут, и казалось, что все те воспоминания были вне его хватки, и он оставался ни с чем.

Мама чуть подтолкнула его.

— Может, все-таки начнем? — бодро спросила она.

Его эмоции были так заметны? Каспиан сморгнул мысли, вздохнув, кашлянул и шагнул вперед. Может, ему не стоило подражать папе. Нужно быть собой.

— Начнем…

Он хлопнул в ладоши, оттягивал момент.

— Долгая зима прошла и… мы приветствуем весну, — он указал на чучело Маржаны.

Кто-то кашлянул, но остальные молчали. Они глядели на него, реакция была скромнее, чем он надеялся. Но лучше было продолжать. Со временем станет лучше, а это был его первый раз.

Каспиан махнул Страйеку, и тот понял намек и взял факел. Он бросил его в чучело, а оно, облитое маслом, загорелось почти мгновенно.

Огонь вспыхнул, и Каспиан отпрянул от жара. Крестьяне восторженно охнули, когда чучело загорелось. Теперь стало естественнее. После пары минут огонь ослабел, чтобы Каспиан смог поднять чучело и понести. Он приблизился, огонь потянулся к его лицу, и Каспиан подавил желание закрыться от пламени.

Папа всегда уносил горящее чучело без колебаний, проводя ритуал со всей деревней.

Он не дал себе сомневаться, сжал нижнюю половину, которая не горела, и поднял чучело в воздух, а потом шагнул к реке Скаве, куда его нужно было бросить.

Мама и Страйек пошли за ним, он вел всех по извилистой тропе от поместья к реке, пересекающей деревню.

Они шли, и жители деревни запели:

— Маржана, Маржана, плыви по морям. Пусть все расцветает, зеленеют поля…

Их процессия двигалась по деревне, тени тянулись по земле перед ним, и на миг показалось, что папа шел рядом с ним.

Еще несколько крестьян присоединились к ним, и, чем больше их было, тем веселее они становились, песня была радостнее, они звали весну. Такой тон он хотел задать своему правлению — единство и праздник.

Они добрались до берегов реки, полной от снега, что растаял и наполнил ее холодной водой.

Скава радостно бурлила, и, пока он стоял на берегу, он вспоминал папу, стоящего на этом месте год назад. Он был таким здоровым и сильным. Кто бы мог подумать, что через год его не будет?

Но на горе не было времени, и колесо времени двигалось дальше. Он не мог продолжать оглядываться, мог лишь смотреть вперед. Теперь он был лидером, как и хотел папа, и он управлял деревней. Он делал чучело подношением богам, что следили, желая стать хорошим и справедливым правителем.

— Теперь проводим зиму. Пусть наши посевы будут богатыми, а наш скот и овцы — здоровыми. И я молюсь богам свыше, — сказал Каспиан, желая, чтобы это стало правдой, всей душой.

Песня жителей летела с ветром, они взялись за руки на берегу реки. От их единства на его душе стало тепло. Он бросил чучело в воду. Огонь потух, и поток унес чучело. С ним Каспиан смывал прошлое. Пора было начать заново. И хоть он знал, что лучше отпустить, он не мог отогнать тоску по тому, что оставлял позади.

Церемония кончилась, и Каспиан повернулся к крестьянам.

— Давайте отпразднуем новое рождение весны. В поместье готов пир.

Крестьяне обрадовались, и их процессия повернулась к поместью, все болтали. Перемена их реакции ободряла. Хоть боль оставалась, он ощущал уверенность, что вместе они доберутся до яркого будущего. Каспиан задержался у реки.

Лес снова оживал, зеленые почки были готовы развернуться. Там, где была Бригида, уже была весна? Она шла среди деревьев, общаясь с природой, свободная и без тревог? Он вряд ли узнает. Как чучело Маржаны, их время вместе унесло, и это не вернется.

Каспиан отвернулся от леса и присоединился к своему народу, но один фермер задержался, наблюдал за ним. Это был растрепанный старик с белыми волосами и спиной, что стала сгибаться от долгих лет работы на земле. Каспиан приготовился. То, что он хмурился, было плохо.

— Господин, — он кивнул Каспиану. — Простите, что беспокою, но у нас катастрофа. Несколько ферм пострадало от гниения.

Гниение. Холодок пробежал по его спине. Весенние посевы начались рано, снег сошел раньше, чем в предыдущие годы, и фермеры ждали большой урожай. Но если фермы охватит гниение, многие останутся голодными.

Мама и Страйек знали бы, что делать в такой ситуации. Если это было его новое начало, ему нужно было брать ответственность в свои руки. Они направлялись в поместье, но он был тут. И он был в ответе.

— Покажи, — Каспиан сжал плечо старика, надеясь, что это выглядело властно, но по-доброму, и указал на поля.

Они поспешили по дороге, минуя фермы с ровными рядами пшеницы. Маленькие зеленые листья торчали над плодородной землей, покачивались от ветра. Но, когда они приблизились, поле оказалось покрытым мертвыми растениями, листья сжались. Каспиан опустился на колени, взялся за лист, и он оторвался от стебля. Что вызвало это?

— Это не все, господин. Соседи на западе тоже пострадали, — фермер мял в руках шапку.

Больше? Если это распространится, вспыхнет паника. Он пошел за фермером еще на две фермы, и на них посевы схоже умирали, не успев вырасти. Но самым необычным было то, что поводом было не то, что он видел раньше. Не было признаков болезни. Просто посевы увяли без особой причины.

— Что это? — вскрикнул фермер и указал на лес. Темная фигура двигалась среди деревьев, и Каспиан потянулся к мечу на поясе. Тревога сдавила его грудь. Это же не мог быть один из демонов?

Фигура оказалась не демоном, а Стефаном, и он подошел, робко махая им.

— Что он делает в Безумном лесу? — фермер возмущенно указал пальцем на Стефана.

Хороший вопрос. Каспиан сам хотел знать ответ. Но не так отчаянно, как фермер.

— Где ты был? — спросил у него Каспиан.

Стефан пожал плечами.

— Конь сорвался и убежал в лес. Я гнался за ним, но заблудился.

Такое было возможным. И коня с ним не было.

Каспиан покачал головой. Только Каспиан мог беспечно пойти в Безумный лес один. Он не ступал туда с тех пор, как Бригида ушла…

Его грудь и плечи напряглись, боль потери пронзила его, когда он вспомнил ее пыл, красоту и упрямство. Но лучше было сейчас не думать об этом. Лучше не думать о женщине, которую он любил и потерял. Лучше не думать о потрясающей ведьме и женщине, с которой он был знаком.

— Я видел, как ты время от времени ходишь в лес, — фермер прищурился, глядя на Стефана.

Грубый голос фермера вырвал Каспиана из бури мыслей.

Стефан указал на свою грудь.

— Я? Зачем мне туда? Есть много мест, куда мне нужно ходить. Вы обознались, — Стефан рассмеялся, отмахнувшись, с потрясенным видом.

Он доверял Стефану, но тот стал часто пропадать, даже не посетил церемонию сегодня.

Но Стефан скажет ему, зачем ходил в лес, когда будет готов. И, может, когда испуганный фермер перестанет тыкать в него пальцем с обвинениями.

А пока что ему нужно было отвлечь фермера.

— Другие фермы не пострадали, кхм…?

— Норберт, — фермер отвел взгляд от Стефана. — Несколько. Я могу показать, если хотите, господин?

Он должен был идти на пир в поместье, но расследование пострадавших посевов было куда важнее.

— Да, идем.

Они вместе пошли от фермы до фермы, его глаза болели, но он так и не стал ближе к причине гниения. Многие фермы пострадали, но, слава Перуну, не все. У зараженных общим было одно: они граничили с лесом. Что это могло означать?

Пока последний фермер, пожилой пухлый мужчина по имени Вацек, ворчал, Каспиан потирал виски и смотрел на лес. Неужели что-то из леса влияло на посевы?

— Ты что-нибудь там видел? — спросил он у Стефана.

— Деревья? — ответил Стефан, и Каспиан закатил глаза.

— Что собираетесь делать? — спросил Норберт.

— Мы сделаем все, что сможем, чтобы позаботиться о вас и вашей семье, — сказал Каспиан.

Вацек прошел к ним.

— С чего нам доверять вам? Эти проблемы — ваша вина.

— Вацек, подумай сам, — сказал ему Норберт. — Это сын Лукаша, чье лицо было в грязи, когда он играл с нашими детьми. Гниение ужасно, но он не виноват. Нам не повезло.

Вацек фыркнул, зло отмахнулся от Норберта.

— Думаешь, лорд Каспиан может махнуть рукой и убить посевы? — Стефан вскинул брови.

— Уверяю, я не управляю болезнями растений, — добавил Каспиан.

— Вы должны заплатить за преступления. Та невинная девочка умерла от вашей руки, а теперь Мокоша бросила нас! — мужчина ткнул пальцем в Каспиана.

Каспиан большими глазами смотрел на мужчину. Шепот преследовал его со смерти Роксаны, но он думал, что это были лишь слухи. Слухи преследовали правителей, это было одним из неприятных сторон его работы. Еще ни у кого не хватало наглости сказать ему это в лицо.

— Хватит, — буркнул Стефан, закатал рукава и подошел к Вацеку, но Каспиан вытянул руку, останавливая его.

— Я не мог навредить Роксане. Настоящего убийцу наказали, как вы знаете, — ответил Каспиан, расправив плечи. Поддержка Стефана была приятной, но он срывался быстрее, чем Каспиан.

— Если бы это был Джулиан, этого не случилось бы, — прорычал Вацек.

— Это и был Джулиан, дурак! — отметил Стефан, хмурясь. — Я сам это видел. Он попытался убить ведьму, потому что она поняла, что это был он, а потом русалки отпустили Каспиана и забрали Джулиана. Думаешь, Ига Мрок и Мокоша ошиблись? И богиня пришла на твою ферму и плюнула на твои посевы?

Стефан был яростнее обычного. Им нужно было поговорить о том, что беспокоило Стефана — точно что-то было.

Вацек скрестил руки, тихо фыркнул.

Правда не имела для него значения, злые люди искали козла отпущения. Он мог спорить с Вацеком, что небо синее, и их спор не закончился бы, если бы гордости противника нужно было, чтобы оно было зеленым. Он не хотел ссориться с жителями его деревни. Он был лордом, и пора было вести себя подобающе.

— Мокоша уже разобралась в деле, и если хотите его оспорить, идите к русалкам, — Каспиан выпрямился. — Я пришел остановить гниение и помочь пострадавшим.

— Нам не нужна помощь убийцы, — рявкнул Вацек.

Стефан схватил мужчину за руку.

— Ты заплатишь за неуважение. Ночь в колодках подойдет, — Стефан оглянулся за подтверждением. Все три лица повернулись к нему.

Он мог уйти и пощадить старика. Но, как говорила мама, пора было задать тон его правлению. Папа не потерпел бы неуважение. Каспиан кивнул Стефану, который потащил мужчину к площади.

Вацек боролся со Стефаном, и Норберт подошел помочь, хоть казался хрупким.

— За наглость можно получить, — буркнул Норберт, качая головой. — Ты так и не понял это, Вацек.

— Псы, лижите ногу лорда! — Вацек сплюнул, слюна слетела с его пухлых губ. — Вы помогаете ему все разрушить. Помяните мои слова. Велес накажет вас за преступления!

Они утащили мужчину, но Каспиан задержался. Он думал, что слухи были просто разговорами. Но это было уже слишком. Если такое непослушание продолжится, его правление будет под угрозой. Если произойдет худшее, весь Рубин будет нестабилен.

— Что нам делать с посевами, господин? — спросил Норберт, Стефан тянул Вацека дальше один. Обычно такого мужчину, как Вацек, тащили бы вдвоем, но Стефан не только стал быстрее злиться, но и стал сильнее. Может, больше работал.

А с гниением, если оно разойдется дальше, придется обратиться к ведьмам, но пока что лучше было определить источник.

— Я обеспечу всем, что нужно. Зараженные поля… придется сжечь. Мы не можем рисковать распространением.

Как и слухами. Но для их уничтожения огня не хватит.

ГЛАВА 3

Бригида поправила рукав большого на нее платья, выходя из-за ширмы. Оно свисало с ее плеч, и вырез был опасно низким. Только по ширине плеч платье было на женщину вдвое шире Бригиды.

Уршула в красном бархатном платье отклонилась на стуле, подбросила нож в воздух и лениво его поймала. Ядвига напротив нее смотрела, чуть приоткрыв рот, следя за ножом, одна ладонь лежала на ее животе.

Бригида обвила себя руками, неловко пытаясь закрыть тело.

— Что думаете? — неуверенно спросила она.

— О… это… — осторожно начала Ядвига и осмотрела комнату, словно прося помощи.

— Не очень хорошо село, — ответила Уршула, быстро взглянув в сторону Бригиды.

Платье было из гардероба Уршулы, конечно, оно не село. Она была на голову выше и намного сильнее развита в мышцах, ее одежда никогда не сядет хорошо на Бригиду. Но наряды Ядвиги до беременности были слишком малы.

— Мне обязательно нужно быть в платье? — спросила Бригида. Не так давно она мечтала надеть платье и пойти на праздник. Но не так она это себе представляла, платье висело на ней мешком, и Бригида все пыталась прикрыть грудь.

— Поверь, они не пустят тебя в штанах. Я пыталась, — Уршула вонзила нож в стол, где уже было много следов.

— Может, затянуть на спине? — Ядвига посмотрела на нож в столе, встала и улыбнулась. — Можно? — спросила она у Бригиды.

Бригида кивнула, Ядвига обошла ее, подтянула платье, напевая под нос, и это могло быть и хорошо, и плохо.

— Оно немного длинное, но, думаю, сработает.

Она тянула платье за Бригиду пару мгновений, зажимала его на поясе, поправляла, чтобы оно не раскрывалось на ее груди. Рукава все еще были велики, подол платья волочился по полу, но уже было лучше.

Ядвига отошла, опустила ладонь на круглый живот.

— Вот так уже лучше.

— Ты точно не против, что я пойду на праздник с Никодимом? — спросила Бригида.

Ядвига отмахнулась.

— Конечно. У нас с Никодимом понимание, и я слишком устала, скоро рожать. Мне лучше остаться дома, — она переглянулась с Уршулой, но понять взгляд было сложно.

Если Ядвига была не против, то Бригида не должна была переживать. И она была тут, не чтобы общаться, а чтобы разобраться с Пророком Велеса. Если слухи были верны о, так называемом, Псе Велеса, то она могла попасть в ловушку. Его Культ Велеса хотел смерти всем ведьмам.

Они с Уршулой спустились вместе, Никодим там говорил с мужчиной и смеялся.

Смеялся? Уехав в Гранат, она ни разу не видела, чтобы Никодим смеялся, а теперь его глаза сияли. Другой мужчина был крупным, с черными кудрями до плеч. Он коснулся ладони Никодима с теплом, их взгляды пересеклись. Она видела такой взгляд раньше, так мама смотрела на мамусю. Это объясняло, почему Ядвига не переживала, что Бригида будет с ним — в их браке уже был третий. Ядвига не подавала виду, что это беспокоило ее. Может, она была не против делиться любимым с другими.

— Мы готовы? — спросила Уршула.

Двое мужчин повернулись, когда они с Уршулой вошли, и красивый мужчина поклонился.

— Дамы, вы выглядите упоительно этим вечером.

— Эх, обещания, — Уршула закатила глаза. — Так напои меня, Анатоль Быльски.

— Выше нос, Уршула, — отозвался Анатоль. — Ты можешь найти кого-нибудь лучше меня, — Анатоль повернулся к Бригиде, поклонился и взял ее за руку. — Я растерян, леди. Вы мое имя знаете, а я еще не узнал ваше.

Его пристальный взгляд бледно-зеленых глаз заставил ее сердце биться чаще. Она кивнула.

— Бригида Мрок.

Она месяцами не называла себя этой фамилией. Казалось неправильным произносить это вслух.

— Нико, как ты скрывал от меня такую красоту все время? — Анатоль игриво стукнул Никодима по руке.

Никодим проигнорировал это.

— Готовы?

Бригида кивнула, подавив тоску по дому, что бурлила в ней. Этой ночью нужно было сосредоточиться на задании.

Группа покинула поместье, Анатоль говорил за всех них.

— Я рад, что ты хочешь помочь нам, Бригида, — сказал Анатоль в карете. — Мой отец стал невыносимым с этим культом. Не дает мне и слова плохого про них сказать. А теперь этот «пророк»? Он, кхм… увидишь сама, когда доедем.

Она кивала, в горле пересохло. Они прибыли в поместье Быльски, где собралась толпа, и снаружи уже было слышно голоса. Она была тут не для общения, но часть ее ждала увидеть редкое: жемчуг на красивых платьях, камни на пальцах и в ушах, замысловатые танцы и необычные угощения… То, чего она якобы хотела. Но это все стало пустым, когда она потеряла всех, кого любила.

Никодим протянул локоть, и Бригида обвила его, и они вошли в роскошно украшенную прихожую: стены из гранита и арки из дубовых бревен, вазы и гирлянды мака. Ярко-красные с темными центрами, маки часто были первыми цветами, что цвели на выжженных полях, символы войны.

Главный зал был куда меньше, чем в поместье Волски, но был полон гостей. Нарядные люди собрались вокруг высокой фигуры, стоящей, подбоченившись. Хоть он был спиной к Бригиде, его легкая уверенность была заметна даже в том, как он склонял голову в стороны, словно хотел лучше слышать шутку. Золотые волосы задели ее сильнее. Каспиан? Он мог тут быть?

Нет, она просто видела это, потому что поместье напоминало его дом. Ее разум блуждал, вспомнил зимнюю ночь Коляды, когда она в последний раз посещала его там. Сначала было чудесно, а потом реальность надавила на нее и случилась катастрофа…

— Это тот гад? — прорычала Уршула, кивнув в сторону мужчины с золотыми волосами.

— Точно, — сказал Анатоль.

Никодим без усилий повел ее сквозь толпу, его поступь была уверенной, а улыбки и любезности — фальшивыми. Она еще не видела его таким, но, как узнала в поместье Волски, политическая жизнь порой требовала масок. Леди Рубина была мастером в этом.

Кольцо женщин окружало Пророка Велеса, красивое лицо его почти сияло, пока он говорил с ними, он широко размахивал руками. Его прическа была идеальной, хорошо сшитый наряд сиял вышивкой.

— Когда мы покидали Смарагд прошлой осенью, их урожай был втрое больше, чем в прошлые годы. И все стараниями Велеса.

— Слава тьме! — ответили женщины вокруг него. Все они были в схожих черных платьях с высокими воротниками и множеством пуговиц на спинах, на груди висели броши в виде рогатой змеи.

Видимо, это были инквизиторы, о которых она слышала. Среди них были те, кто приложил руку к смерти Аниты? Бригида сжала кулак, Метка Велеса на ладони болела.

— Насколько я слышала, тот регион страдал от голода, — вмешалась Уршула.

Голубые глаза мужчины посмотрели на Уршулу, и он изобразил улыбку, которая не задела его глаза.

— Искать внимания ложью — дело ведьм.

В комнате стало тихо.

Уршула уперла руки в бока.

— Я тебе не девочка, а дочь лорда Граната, и ты будешь уважать меня, как того требует мой титул.

Он покачал головой.

— О том я и говорил. Женщинам нельзя верить на слово, потому что мы не знаем, кто из них — ведьмы, просто ищущие внимания. Потому им нужно служить. Только под управлением того, кто слышит голоса богов, те женщины могут отыскать истинную цель. Не искать внимания или щеголять телами, — он прищурился, глядя на Уршулу.

— Я не служу мужчине, — Уршула сжала кулак, и только ладонь Никодима на ее локте остановила ее от удара, хотя она стиснула зубы, словно хотела бы поправить черты лица пророка.

Но женщины в черном плотнее обступили его, создавая щит из своих тел. Добраться до него будет непросто.

— Помни свое место, девочка, — сказал пророк. — Ты не должна угрожать тем, кто избран темным богом.

Метка-полумесяц пульсировала. Он не был избран, это было точно. Бригида не могла больше это терпеть.

— Ты — не его избранный, — заявила Бригида, все повернулись к ней, — потому что это я, — она подняла ладонь с Меткой Велеса.

Глаза женщин в черных платьях расширились, они почти синхронно указали на ее лицо.

«Мокоша и Велес, прошу, умоляю… направляйте меня».

— Эти глаза… Вы привели сюда ведьму! Хотите, чтобы демоны уничтожили ваш народ, а Велес — проклял землю? — сказал пророк.

— Это вмешательство культа привело демонов и несчастья к этой земле, — ответила она непоколебимо.

Собравшиеся гости шептались.

Но инквизиторы окружили ее, глаза сияли с долей безумия. Как она отобьется, если они нападут? С ней были Никодим и Уршула, но они были в меньшинстве.

— Ведьмы врут. Мы все видели зло их силы, как они искажают правду, — сказал пророк.

Толпа согласно шепталась. Она их теряла.

— Метка Велеса не врет.

— Если это она, — проурчал пророк, нет, Пес Велеса. — Но это лишь подделка, так твой народ пытается обмануть хороший народ.

Она сжала ладонь. Она могла воззвать к силе, уничтожить его тут и сейчас, отомстить за тех, кого он убил. Но даже если она его лишь ранит, ее назовут злом, а то и убийцей, ведь это была война взглядов.

Никодим схватил Бригиду за подбородок и притянул ее ближе, слабо задел ее губы своими. Толпа охнула… может, охнула и она.

— В нашем регионе нет демонов, благодаря Бригиде, — властно сказал Никодим толпе.

Все смотрели на нее. Их почти поцелуй был заявлением: Гранат был на стороне ведьм. Это ей и требовалось.

— Я — истинно избранная Велесом. Я могу это доказать.

Она подняла ладонь еще раз, прося, чтобы напряжение освободилось, как волк из логова.

«Молю тебя, Велес, пусть никто не пострадает».

Темный дым полился из ее метки. Он кружился в комнате. Инквизиторы и Пес отошли на пару шагов, их глаза были большими.

Дым принял облик, над головами собравшихся навис большой черный волк. Он раскрыл пасть, и с шипением тьма полилась на инквизиторов, словно сила давила на них, пытаясь подчинить. Волк был символом Велеса.

Инквизиторы закричали, указывая на волка:

— Темный бог пришел!

Даже они не могли отрицать силу.

Волк из дыма пробежал по комнате, щелкнул пастью в сторону инквизиторов. Они отпрянули и побежали прочь, бросив Пса, который стоял с белым лицом. Волк завершил круг по комнате, остановился рядом с Бригидой, его темное эфемерное тело было огромным.

Она невольно склонила голову и приподняла бровь, глядя на Пса.

Он хмуро глядел на нее, его красивое лицо гадко исказилось.

— Думаешь, твои трюки впечатляют? Темный бог помнит, и тебя накажут за богохульство, — он повернулся и ушел, оставляя за собой тишину.

Анатоль прошел в центр, хлопнул в ладоши.

— Разве это не чудо? Надеюсь, наше представление не испортило вечер. Прошу, пейте и веселитесь.

Шепот разговоров вернулся, и Бригида и ее товарищи поспешили покинуть комнату, вышли в коридор. Ее сердце колотилось, и она невольно улыбалась. Она это сделала, прогнала Культ Велеса, никому не навредив. Бой был выигран, но война еще не кончилась.

— Это впечатляло, — Анатоль потрясенно кивнул.

— Впечатляло? — Уршула улыбнулась. — Еще немного, и она схватила бы его за яйца и срезала бы их с его дрожащего тела!

Анатоль поежился, морща нос, глядя на Уршулу.

— О, не меняйся, Сокровище Граната.

Руки Бригиды дрожали, голова, казалось, могла улететь с плеч.

— Тебе нужно вернуться в поместье, — прошептал Никодим.

Она нахмурилась, повернулась к нему с туманом в голове.

— Зачем?

— Ты не слышала пророка? — спросил Анатоль. — Все это «вас накажут» и так далее? — он хорошо изображал голос пророка, от этого было жутко.

Она уперла руки в бока, подняла голову выше. Это были просто пустые слова. Она показала всем правду, и даже если он придет за ней, она справится с ним так же, как сегодня.

— Его сила — ложь, и она увяла при виде правды, — и если он попытается биться с ней чем-то острее лжи, хоть она не хотела заходить так далеко, она разберется и в таком случае.

ГЛАВА 4

За окном Каспиана краснел горизонт, но не от угасающего света дня, а от сияния горящих полей. Шесть пострадавших ферм, и все граничили с Безумным лесом. Это могло быть совпадением, но что-то говорило ему, что есть что-то еще. То, что убило посевы, было тем, что он никогда не видел.

— Каспиан, отойди от окна, — сказала мама.

Слуги прибыли с ужином — жареным гусем с грибной подливой. Мама и Страйек ждали его за тем же потертым дубовым столом, где вся его семья раньше ужинала вместе.

Глядя на пустой стул во главе стола, Каспиан хотел отыскать папу, чтобы тот занял свое место, как всегда. Те мгновения теперь были мимолетными, угасали. Но этим вечером мысли задевали его сильнее.

Каспиан сел, и мама погладила его ладонь.

— Не переживай из-за посевов. Сжечь поля — правильно. Нам повезло, что мы рано это заметили. Если бы пошли дожди, проблема стала бы хуже.

— Мне нужно знать причину, — он не видел другой причины, кроме близости к лесу. Несмотря на название, лес никогда не вредил фермам. Пару месяцев назад он бы обсудил это с Бригидой, они поискали бы ответы вместе. Но те месяцы прошли. Эва и Лилиана знали бы, что стало причиной, но его интересовало не «что», а «кто». Мама наполнила кубок вином для себя.

— Эти тайны знают только боги.

Он месяцами не пил ни капли вина. Он хотел ясную голову, ему надоело убегать. Но порой он скучал по приятному онемению, желал забвения. Он не мог доверять себе в этом, и сейчас он не мог подвести дух папы.

Он оторвал взгляд от ее кубка и сделал большой глоток своего чая.

— Что ж, хотелось бы, чтобы боги объяснили это. Как мне защитить народ от безликого врага?

Мама рассмеялась.

— Врага нет. Крестьяне не любят перемены, но ты их завоюешь. Я уверена. Хватит этих разговоров.

— Точно, — Страйек крутил кубок вина, — все разговоры о фермах усиливают желание спать.

Каспиан отрезал кусочек мяса и сунул его в рот. Если бы слов мамы хватило… но она не видела взгляд того мужчины, когда он обвинял Каспиана. То был взгляд безумца, который верил в свои слова. Такую верность завоевать нельзя было.

Но эти слухи откуда-то взялись. И это появлялось из закипающего недовольства. Может, если он поговорит с народом, послушает их жалобы, они не захотят бунтовать.

— Я уловил вкусный слух, что один из наших конюхов и вдова теперь вместе, — сказал Страйек. — Хотите знать, кто?

Каспиан вздохнул.

— Страйек, ты не слишком стар для сплетен?

Страйек пожал плечами.

— Делать толком нечего. Я забыл, как тут ужасно скучно, — он сделал большой глоток вина.

Скучно — это хорошо. Если Чернобрег был скучным, то мятеж не затевался.

Каспиан бросил взгляд на окно, солнце опускалось, и красное небо закрывали облака дыма. Это было довольно красиво, в такие моменты руки болели от желания рисовать.

Мама покачала головой.

— Каспиан, найдешь для меня время завтра днем? В такой ситуации стоит обойти фермы.

— Угу, — ответил он, запихивая еду в рот.

Рисование всегда очищало его голову, помогало распутать мысли. Но он не мог убежать и рисовать закат. Он был лордом Рубина. Он должен был думать о народе, только о своем долге. У него не было времени на эгоистичные развлечения.

Папа не потерпел бы мятежа, и он сделал бы куда больше, чем заковал фермера в колодки. Но он хотел быть правителем, которому народ доверял, а не которого боялся.

— Разговор интересный, но я пойду в таверну, — Страйек отодвинул стул со скрипом. — Может, Агата снова выгонит кого-нибудь тесаком, — Страйек допил вино, оставил их одних.

Мама вздохнула, когда он ушел.

— Мы для него скучные. Я не знаю, почему он остается.

— Сплетни, — отметил Каспиан. — Или Агата.

Мама улыбнулась ему.

— Точно.

Слуги принесли десерт. Он и мама только расслабились за разговором, когда в дверь постучали.

Мама нахмурилась.

— Входите.

Прошел Рафаль, капитан стражи.

— Госпожа, господин, простите, что мешаю ужину, но произошел случай.

Холодок пробежал по спине Каспиана. Он успокоил дыхание.

— Какой?

— В зернохранилище пробрались.

— Пробрались? — спросила мама. — Кто посмел бы воровать у нас?

Вацек, фермер, обвинивший его, мог так сделать. Может, на его стороне были друзья, которым не понравилось, как Каспиан наказал его.

— Сколько забрали?

— В том и дело, милорд, только семена и немного зерна, что было отложено для пострадавших фермеров.

— Как странно, — сказала мама.

Каспиан нахмурился. У него было много вопросов. Откуда кто-то знал, сколько отложили для пострадавших фермеров? Зачем забирать то, что уже собирались отдать? И почему не больше?

Фермеры не стали бы воровать то, что уже свободно получили бы.

Это точно был саботаж.

Кто-то хотел вырыть могилу под ним, лишить его способности позаботиться о его народе. Может, даже их способности прокормить себя. Если растения сгнили из-за того же человека, это могло быть лишь началом. Ему нужно было подавить это, пока все не вышло из-под контроля.

Но кто стоял за этим? Дариуш был убит во время атаки на матерей Бригиды. Агата не скрывала, что недолюбливала его и его семью, но она скорее собрала бы толпу, чем стала бы исподтишка вредить ему. Несколько других в деревне были эгоистами, и им хватило бы хитрости на такое. Если только голова змеи была не в другом месте, вне Рубина… и тут был лишь хвост.

Но его народу навредили, и это не останется безнаказанным.

Он отыщет правду.

* * *

Разум Бригиды кипел, она вернулась в лес. Эмоции бурлили в венах от того, как она прогнала Пса Велеса. Она победила без жестокости, и победа была сладкой. Полная луна озаряла дом Аниты в центре поляны. Темные окна, темный дверной проем. Мама не развела там огонь, мамуся не напевала за пряжей. Тоска по дому охватила ее так резко, что Бригида охнула, слезы ужалили глаза.

У дома было ведро воды, и она прошла туда, плеснула холодную воду на лицо, глубоко вдохнула, приходя в себя. Не было времени на слезы. Она загладит вину и вернется, как бы все ни сложилось.

Отражение луны мерцало и искажалось на поверхности воды, и она подняла ладонь, сосредоточившись на этом, пока она пыталась вытащить воду из ведра.

Поверхность чуть задрожала, казалось, вода плеснулась бы за край, но замерла раньше, словно ее и не трогали.

Она была ближе в этот раз. Может, столкновения с Культом Велеса и инквизиторами было мало. Но она хотя бы была на верном пути.

— Дома кто-то есть? Нам нужна помощь! — раздался голос за ней.

У края поляны Уршула и другая женщина, которую Бригида не узнавала, почти несли спотыкающуюся Ядвигу. Пугающее пятно крови было на ночной рубашке Ядвиги.

Бригида побежала к ним.

— Скорее несите ее внутрь.

Ядвига стонала от боли, сжимая живот. Ребенку было еще рано появляться на свет, но раз у нее шла кровь, времени на размышления не было.

Бригида повела женщин в дом, откинула одеяла на своей кровати для Ядвиги. Уршула подняла Ядвигу и опустила на кровать. Ядвига корчилась от боли.

Пятно крови росло.

— У нее кровь. Это плохо, да? — спросила Уршула.

Бригида много раз помогала мамусе принимать роды, даже сама приняла их прошлым летом, но ее направляли мягкие слова мамуси, и то был нормальный третий ребенок без осложнений.

Но на сомнения не было времени. Жизнь Ядвиги была в опасности.

— Разведи огонь и поставь воду кипятиться, — сказала Бригида Уршуле, а вторая женщина гладила лоб Ядвиги. Та снова застонала.

Схватки были частыми.

— Ядвига, ты выживешь. Не переживай.

— Прошу, — выдавила она. — Только спасите ребенка, — она задыхалась, спазм снова сдавил ее живот.

Бригида закатала ее ночную рубашку, все ниже талии было в крови. Ядвига теряла слишком много крови и слишком быстро. Если она не поможет ей родить, Ядвига умрет от потери крови.

Уршула развела огонь, и Бригида поспешила к шкафчику, схватила склянки. Одна упала на пол и разбилась.

Бригида склонилась над столом. Ей нужно было взять себя в руки. Жизнь женщины была на кону.

«Не паникуй, — услышала она голос мамуси. — Если паниковать будешь ты, повитуха, мать ощутит это, и роды станут сложнее», — пару раз глубоко вдохнув, Бригида выбрала травы для настоя, что уменьшит кровотечение. Она бросила травы в ступку, растолкла их и насыпала в чашку, залила ее водой, которую вскипятила Уршула.

Она принесла чашку женщину у кровати Ядвиги. Ее волосы были с сединой, и Ядвига была на нее похожа. Наверное, это была ее мать.

— Вот. Помогите ей это выпить, — Бригида вручила чашку, помогла Ядвиге сесть. Они помогли ей выпить лекарство.

На его действие требовалось время. Бригида надеялась, что этого хватит. Теперь они могли лишь ждать. Схватки все еще не подходили для того, чтобы начинать тужиться.

— Было опасно приводить ее сюда, но с ее кровотечением мы не могли ждать, пока ты придешь к нам, — сказала мать Ядвиги.

— Вы приняли правильное решение, эм…? — сказала Бригида, пытаясь успокоить мать Ядвиги, а не ощущая уверенность в своих силах.

— Аня, — ответила мать Ядвиги.

Она думала, что роды Ядвиги произойдут через недели, но теперь все, чему ее учила мамуся, вылетело из ее головы. Ей нужно было занять руки. Она подошла к полке с рядами лекарств — она восстановила все, что уничтожили в доме Аниты, но вдруг что-то упустила? А если кровотечение не замедлится? А если ребенок родится мертвым? Страх сжал ее горло.

— Простите. Я принесу еще воды, — Бригида вышла из дома, прошла к ведру с водой.

Она упала на колени, погрузила лицо в воду и закричала туда, пузырьки поднялись к поверхности. Спокойно. Ядвиге нужно было ее спокойствие, чтобы самой взять себя в руки.

Когда Бригида подняла голову, она тяжело дышала, и Уршула стояла рядом с ней, скрестив руки на груди.

— Ты хоть раз принимала роды? — Уршула ошеломленно окинула ее взглядом.

— Да, — она скрестила руки, ей не нравился взгляд Уршулы.

— Ты не можешь идти в бой не с ясной головой. Страх или сомнения оставь за дверью. Когда вернешься, Ядвиге понадобится твоя сила.

Это ей и нужно было услышать. Мама так сказала бы, будь она тут.

Рукавом нарядного платья, одолженного у Уршулы, она вытерла воду с лица и прошла внутрь.

Как Уршула и говорила, Бригида миновала дверь с ясностью решимости в голове. Если она не вмешается, женщина умрет на ее кровати в агонии и крови. Лицо Ядвиги блестело от пота, кровь запятнала одеяла.

— Собери всю ткань, что найдешь, — приказала Бригида, и Уршула послушалась. Схватив стул, Бригида села в конце кровати, чтобы осмотреть пациентку. Схватки стали чаще, она была готова. Пора. — Ядвига, ты встретишь этой ночью своего ребенка, и мне нужно, чтобы ты тужилась. Понимаешь?

Ядвига кивнула, сжимая ладонь Ани так, что могла сломать кости. Уршула принесла ткань, и со следующими схватками Ядвига стала тужиться, напрягаясь от усилий.

— Это было идеально. Теперь отдыхай, — успокаивающе сказала Бригида.

Ядвига тужилась снова и снова. Они потеряли счет времени за родами в ночи. В идеальном мире для этого она и все ведьмы Мрока и были тут. Не Пожинать мужчин, убивающих женщин. Не успокаивать лес, проснувшийся от жестокости людей. Не смешивать бальзам от синяков для женщины, пострадавшей в жестоком браке. Для этого. Приветствовать новую жизнь в мире, защищать женщин, создающих ее.

Но это был не идеальный мир. Она приветствовала новую жизнь и защищала женщин, но и боролась с жестокостью, если было необходимо. Это требовалось ради мира в новой жизни.

Мамуся говорила ей, что помнила и любила всех детей, которым помогла родиться, и сделала бы все ради них. Ребенок Ядвиги еще не родился, но Бригида ждала его появления, сердце понимало правду слов мамуси. Она сделала бы все ради этого ребенка.

Наконец, появилась макушка ребенка.

«Идут», — прошипели демоны в ее голове.

Двое? Это было неправильно. Отяжелевшие веки Бригиды моргали с новой силой.

— Уже близко.

Пара толчков, и со слезами всех в комнате родился мальчик, крича, покрытый кровью.

Она держала кроху в руках, и внутри было неописуемое чувство. Маленькое красное лицо сморщилось, пока он кричал, наполняя здоровые легкие воздухом. Ядвига плакала, как и ее мама, и даже глаза Уршулы блестели.

Бригида укутала малыша в чистую ткань, принесла его матери впервые. Пот блестел на лице Ядвиги, под глазами были темные круги, но она сияла в тот миг, когда взяла своего ребенка в первый раз.

Мамуся ощущала такое же, взяв ее впервые? Слезы катились по щекам Бригиды при мысли о жизни, которую она оставила. Чтобы скрыть свое заплаканное лицо от остальных, она взяла грязные тряпки и ведро окровавленной воды, в которой мыла руки.

Но, проходя мимо окна, она заметила мерцающий свет. Она нахмурилась и прищурилась, глядя во тьму.

«Они идут», — снова прошипели демоны.

Факелы. Толпа людей приближалась с факелами. И шли они сюда.

ГЛАВА 5

Каспиан расхаживал по кабинету, тянул за тесный воротник рубахи. Мужчины, которые вломились и украли зерно и семена из запасов, были пойманы стараниями капитана Рафаля и его людей. Ушло меньше вечера, и, насколько Каспиан слышал, они даже не скрывали свои следы. Их поймали празднующими в гостинице Дума.

Он протер лоб платком. Они уже почти признались в преступлениях, а ему было не по себе.

В дверь тихо постучали, и мама вошла.

— Все ждут.

— Мне не нравится этот спектакль, — он стоял перед толпой раньше, но как-то от мысли о раскольниках там, их насмехающихся лицах, его желудок сжимался. Их слишком просто поймали, и он верил, что тот, кто стоял за всем этим, все еще был неизвестен и на свободе.

Мама опустила ладонь на его плечо.

— Они осмелились украсть у лорда Рубина. Если ты не покажешь тут силу, они только станут вредить сильнее. Ты должен быть сильным ради своего народа.

Она была права, но это было слишком просто. Наказывать их было правильно, но ему все еще казалось, что этим он лишь помогал им. Хоть он не мог видеть выгоду в том, чтобы их поймали и наказали за преступление.

Глубоко вдохнув, Каспиан выпрямился. Какую бы игру они ни вели, он поймет, как их обхитрить. Должен.

— Идем.

Он пошел за мамой из кабинета в длинный коридор. Столы и скамьи отодвинули, и толпа мрачных лиц заняла пространство, шепчась между собой.

Во главе комнате ждал один стул. Папа сидел там уже много раз, дважды в год общество собиралось рассказать о своих горестях, получить справедливый суд от папы. И, когда бы ни случилось преступление, папа озвучивал решение, порой наедине, порой при всех. Мудрость папы всегда казалась легкой, но он трудился, чтобы это так выглядело.

Сегодня ему нужно было самому придумывать решение. Когда его только назвали наследником, Каспиан изучал законы, полагался на пример отца и советы мамы, если нужно. Но он ощущал уверенность, что справедливо осудит этих мужчин.

Он высоко поднял голову и пошел вперед, мама и Страйек следовали за ним, к ждущему стулу. Он подошел, почти все в толпе склонили головы. Он дошел до стула, ладони дрожали, и он сцепил их за спиной.

Он узнавал многие лица — фермеров и соседей. Толпа была не безликой, там были друзья и люди, которых он знал всю жизнь. Эти люди уже приходили сюда на суды.

Он глубоко вдохнул.

— Выведите сюда обвиняемых.

Стражи подвели узников, юношей — помощников на ферме семьи Роксаны. Мацек и Албин. Когда он представлял преступников в зернохранилище, они были безымянными и безликими. Незнакомцами. Этих он знал по имени, приветствовал их, приезжая в поместье Малицки. Они дружили с Джулианом…

В этом было дело? Даже после раскрытия, что Джулиан был насильником и убийцей — убил Роксану, которую любила вся деревня — его друзья все еще были верны ему и решили отомстить Рубину? Ему?

Он кашлянул и облизнул сухие губы. Причины не были важны. Они совершили преступление, пытались украсть у нуждающихся, оскорбили его, подвергли его правление опасности. Это нельзя было оправдать.

— Вы обвиняетесь в краже. Что скажете в свое оправдание?

Мацек, стоящий ближе к нему, поднял голову с упрямым видом.

— Мы это сделали.

И все? Каспиан взял себя в руки, шепот пробежал по толпе. Бывали случаи, когда преступники признавались, надеясь уменьшить наказание. Может, это был результат пьяной ночи, пошедшей не так, но этот нахальный взгляд вызывал у него тревогу.

— То зерно было выделено для тех, чьи посевы пострадали. Зачем вы украли то, что предназначалось для них?

Мацек плюнул на землю.

— Я признаюсь лишь в том, что забрал зерно у злодея, который не имеет права на власть, — Албин кивнул рядом с ним.

Каспиан поежился. Его словно окатили ведром холодной воды. Это было их планом с самого начала — использовать суд, чтобы обвинить его. Но он не даст им этого.

— Как вы смеете так говорить со своим лордом? — сказал Каспиан, его голос стал резким, он махнул стражам.

— Эта семья проклята! — закричал Мацек. — Нарушив правосудие Мокоши, ты навлек на нас несчастья. Мы только хотим исправить ошибку, убрав того, кто убил нашу сладкую Роксану.

— Молчать, — проревел Каспиан.

Его голос отразился от потолка к нему, незнакомый и отрезвляющий.

Люди притихли, смотрели на него. Они посмели использовать Роксану в этой лжи? Он тяжело дышал, сжав кулаки, костяшки побелели.

— Я повторю еще раз. Роксану, мою суженую, убил Джулиан, и он заплатил за свои преступления по справедливости Мокоши, — он говорил это так много раз, что во рту появился пепел от повторения. Он знал, что многие в толпе не сомневались в его невинности, но он хотел достучаться до тех, кто затевал против него, врал и был среди толпы. — Любой, кто сомневается в правде или распространяет ложь, столкнется с последствиями.

После его слов было тихо.

Он разглядывал лица собравшихся. Никто не выделялся среди них, но он ощущал, что раскольники были тут, словно гадкий запах.

— Эти двое проведут два дня в колодках, день за кражу и день за неуважение.

Мужчины боролись в хватке стражей, уводящих их из зала, тишина в толпе разбилась. Шепот летел от губ к ушам, но спокойствие не срывалось.

Каспиан мрачно вышел за стражами. Он проследит за исполнением наказания, хотя его это не радовало. Было время для сострадания, но было время и для строгости.

Толпа вышла следом, прошла к площади, где стражи закрыли пленников в колодки. Толпа гудела как злой улей, вся их злоба была обращена к двум мужчинам. Он не знал, было это из-за его слов или просто жажды крови.

Но он стоял, смотрел, как жители бросали гниль в пару, которая кричала в ответ на насмешки толпы.

— Вы не видите правду! Вы все заплатите! — орал Мацек, кривясь, когда редька стукнула его по лбу.

— Это ведьмы навредили нашей деревне, — добавил Албин, зажмурившись. — Дети умирают в люльках, посевы гниют на поле! Откройте глаза! — яйцо попало ему по виску, желток потек по щеке. Гнилой желток.

От вони Каспиана мутило. Но он ждал, пока это не кончится.

У края толпы раздались крики, сначала их было сложно услышать, но голоса приближались, звенели четко:

— Сжечь! Ведьм! Сжечь! Ведьм!

Крики звенели в толпе, он не узнавал лица. Они встали перед Мацеком и Албином в колодках, некоторые отталкивали тех, кто бросался гнилыми овощами.

Каспиан потянулся за мечом, пошел в толпу, ударил мужчину в живот рукоятью.

Незнакомец согнулся, Каспиан оттолкнул его. Утреннее солнце мерцало на броши на его лацкане — рогатый змей. Культ Велеса.

Каспиан отошел на шаг, направил меч на членов культа.

— Арестуйте их, — приказал он стражам.

Они бросились выполнять, окружили кричащих и сковали их руки.

Культ. Культ Велеса был тут.

Толпа расходилась, Каспиан выдохнул, глядя на площадь, на все углы, лица и лацканы, где могла блестеть брошь с рогатой змеей.

Стефан присоединился к нему, на лицо попала гниль, и он вытер ее с мрачным видом.

— Нина ужасно целится.

Каспиан выдохнул, но напряжение не покинуло его плечи.

— У одного из тех людей брошь Культа Велеса.

— Культа? — Стефан выпрямился, посмотрел на задержавшихся людей, болтающих между собой. — Они явно стоят за этим, — он указал на бардак вокруг них.

В этом был смысл. Они могли и распространять слухи. Если это нападение было продуманным, какой была их цель? Завоевать Рубин изнутри? Посеять раздор?

Культ Велеса казался странной сектой с темными намерениями насчет ведьм, но если они управляли слухами и нападениями в деревнях, то их цели могли лежать куда дальше, чем он представлял. И никто не знал, как сильно они хотели навредить Чернобрегу, Рубину и его народу. Он должен был вмешаться.

— Мне нужна твоя помощь, — сказал он, повернувшись к Стефану. — Нам нужно узнать, кто вовлечен, и чего они хотят. Ты со мной?

Стефан прищурился, глядя на площадь, а потом окинул его взглядом, уголок его рта приподнялся.

— Мне сунуть во рты этих гадов навоз или выбить зубы? — он отклонил голову, а потом вскинул кулак в воздух. — Сделаем это.

ГЛАВА 6

Бригида распахнула дверь и выбежала наружу, когда первый факел пролетел по воздуху и упал на ее соломенную крышу.

Сухая солома быстро загорелась. Бригида замерла на пороге, Ядвига и ее только рожденный сын были еще внутри. Они рисковали из-за огня внутри, но снаружи они будут в опасности из-за представителей культа.

— Уршула! — закричала она.

Женщины снаружи были в черных плащах с белой рогатой змеей на груди — инквизиторы — и они были все ближе, окружали дом.

Она сжала флакон озерной воды, пыталась призвать гнев крови, но он не пришел. Не было даже капли, чтобы потушить огонь.

— Ты плюнула в лицо Святого Велеса, так что тебя очистит его праведное пламя, — высокая женщина бросила на ее крышу второй факел. Дым поднимался в ночное небо.

Уршула выбежала с мечом.

— Как это понимать? — проревела она с дикими глазами.

Инквизиторы не вздрогнули при виде нее.

Высокая лидер вытащила меч и шагнула к Уршуле.

— Все, кто прокрывает ведьму, злые, как она! Ты ощутишь ярость Велеса.

Уршула взревела, взмахнула мечом, лидер отбивалась огнем и количеством.

Огонь распространялся. Бригида не могла дать Ядвиге и ее ребенку сгореть. Но она не могла и убить женщин. Их голоса, бой и все остальное стали приглушенными, словно ее голова была под водой.

Без помощи Мокоши что она могла? Как она могла…

Крик. Аня выбежала из двери, рыдая от хаоса.

— Нет! Нет! Внутри новорожденный! Стойте! — завизжала она.

Инквизитор бросилась к ней, но Уршула взмахнула клинком, отрубила ведущую руку женщины с мечом.

— Внутрь, — процедила Уршула. — Закрой дверь, мокрой тряпкой закрой рот себе и ей, оставайтесь у пола. Не выходите, пока я не скажу, — борясь с лидером, Уршула дико посмотрела на Бригиду. — Сделай что-то полезное!

Слова Уршулы привели ее в чувство. Крики пронзили голову Бригиды, время полетело как стрела.

Аня не двигалась, дрожала и смотрела на инквизиторов.

Бригида толкнула ее внутрь и захлопнула дверь.

Она побежала к ведру воды у двери, Уршула зарычала от раны. Бригида схватила ведро и бросила воду на огонь. Это не очень-то помогло.

С ведром в руке она побежала к колодцу. Она поднимала воду вечность. Кто-то завизжал, и метка на руке Бригиды заболела.

Демоны. Их привлекли кровь и хаос.

— Нет! — она вытащила ведро из колодца, побежала вокруг дома, Уршула стояла на колени, сжимая кровоточащее плечо, взмахивая яростно мечом в крови.

Из чернильных теней меж деревьев появились темные фигуры. Демоны. Матоха вел их, его острые зубы блестели от крови инквизиторов.

Другие демоны набросились на толпу в черных плащах, некоторые хватали инквизиторов большими ладонями и ломали тела пополам, другие глотали их огромными пастями. Зубы рвали плоть, а когти — кожу, крики обрывались. Другие убегали, и демоны гнались за ними по лесу.

Всюду валялись тела.

Огонь…

Огонь! Времени не было…

Жизни матери и ребенка были выше всего. Бригида вылила еще ведро, потушила лишь немного на крыше. Нужно было много ведер на такой пожар. Ей нужно было увести их из дома, но не пока тут бушевали демоны.

Демоны. Она подняла ладонь и силой метки остановила их на местах.

Демоны застыли и повернулись к ней. Голод горел в их глазах. Они хотели рвать, уничтожать, убивать всех, и, если бы у нее не было власти над ними, она была бы в списке.

Уршула задыхалась, кровь была брызгами на ее лице, тела мертвых лежали у ее ног. Она отошла от демонов. Они голодно посмотрели на нее и кровоточащее плечо.

— Помогите потушить огонь, — приказала Бригида.

Демоны поклонились, и те, у кого были руки, помогали носить воду и тушить огонь, некоторые бросали грязь, пока Бригида пошла внутрь спасать людей от дыма. Они жались втроем, малыш пищал, Ядвига прижимала мокрую тряпку ко рту и носу. Бригида помогла ей и Ане встать, вывела их, когда все затихло.

Все инквизиторы были мертвы. Бригида на четвереньках двигалась среди тел, пыталась отыскать признаки жизни.

— Те штуки тебя слушаются, — голос Уршулы дрожал, такого Бригида еще не слышала.

Демоны потушили пожар дома, а теперь ждали следующего приказа.

Да, это пугало. Потрясало. Все это. Бригида кивнула, безумно разглядывая оторванные конечности и части тел инквизиторов. Люди погибли.

Все те женщины… Они были злыми, или их мозги промыл Пес Велеса, сделав их орудиями для грязной работы? Им не нужно было умирать, но их выбор обрек их, их жизни были оборваны из-за ненависти и манипуляций.

Убийство женщин шло вразрез с ее взглядами, службой Мокоше, защитнице женщин, даже злых, вредящих своим. Это делало культ пугающим, они использовали женщин против женщин. Она должна была остановить демонов, пока все не зашло слишком далеко. Как ей отыскать искупление, если она стояла, пока женщины умирали?

Позволят ли ей вернуться домой?

«Они убили бы тебя. Ты имела право использовать силу. Ты сильнее с нами. Забудь Мокошу, отдайся своей силе», — шептали они, словно змеи скользили по ее коже. Бригида покачала головой. Да, она тут поступила хорошо, но стоило ли это того без ее семьи? Если она не вернет благосклонность Мокоши, она не увидит маму и мамусю, не вернется в место, где родилась.

Малыш кричал, Ядвига пыталась его успокоить.

— Нам нужно увести их отсюда, — сказала Уршула.

Бригида поднялась на дрожащих ногах. Она миновала убитую, женщина вскочила с криком и кинжалом в руке.

Бригида отчаянно поймала ее запястье. Инквизитор толкнула ее на спину, повалила на землю.

Демоны приблизились, но не нападали без ее приказа.

— Ты не заслуживаешь жить, — женщина оскалила зубы. — Я брошу тебя в Рот Велеса, как мы сделали со старой ведьмой, — безумие пылало в ее глазах, пока она опускала кинжал к горлу Бригиды.

Инквизитор убила Аниту. А теперь хотела убить ее.

Было бы просто поманить демонов, потушить эту жизнь. Лишь пошевелить пальцем. Подумать. Темный гнев бурлил в ней, шепот демонов окружал ее, и ей нужно было убить эту женщину за Аниту и других ведьм, павших до нее. У нее была та сила, в ее руках, та сила, которая убила всех, грозивших мамусе.

«Сдайся. Прими тьму, — шипели демоны. — Возьми силу».

Черный дым змеился из метки на ее ладони, поглощая тьмой ее пальцы, ладонь и запястье, пока ее ладонь не стала с когтями демона из тени.

Она крепче сжала. Сила росла, пока она с криком выкручивала руку женщины.

Крики разжигали в ней огонь, жажду мести, которую могла утолить только кровь женщины.

Демоны выли, кряхтели и хохотали, Бригида выбила кинжал из ладони инквизитора. Он упал на землю, достаточно далеко от них. Но Бригиде не нужен был клинок, чтобы покончить с этим.

Кто-то с таким искаженным взглядом на мир, какой она навязывала людям, не заслуживал жить. Она не заслуживала быть на этих святых землях. Она не была женщиной, не была человеком, это был такой же демон, как те среди деревьев, только с людской маской.

Инквизитор боролась с ней, пока не потянула Бригиду к земле с собой. Но Бригида оказалась сверху и прижала ее тело. Со сверхъестественной силой в теле она одолевала женщину. Она могла надавить на любую точку так, что свет угас бы в тех глазах. Эта смерть была бы быстрее и не такой жуткой, чем получили Анита и другие ведьмы, но так в мире будет меньше инквизиторов, вредящих всем.

Каркнул ворон, и Бригида подняла голову. Он сидел на обгоревшей крыше. Гонец Мокоши.

На миг все словно парило в ее теле. Женщина была в слюнях и слезах на красном испуганном лице, ее волосы спутались с листьями и травой. Женщина. И она была готова убить ее. Это была не она. На миг тьма почти поглотила Бригиду и исказила ее мысли, чтобы она сделала то, что никогда бы себе не простила.

Смерть была бы оправдана, но не вернула бы Аниту или остальных.

«Добей ее. Прими тьму в себе», — Матоха был рядом с ней, красные глаза сияли.

Нет, она была не такой. Не такой ее растили матери. И, поддавшись импульсу, она закрыла бы дверь домой, не вернула бы благосклонность Мокоши.

Бригида отклонилась, перестав давить на тело женщины, та хрипела, глотала воздух.

— Принеси мне то, чем я свяжу ей руки и ноги, — прошипела Бригида Уршуле.

Инквизитор лежала, хрипя, дико озиралась, и маска ее пропала на миг, за ней был испуганный человек, которых хотел жить. И в тех безумных глазах отражалась смерть, а, может, и жизнь, зависящая от воронов.

Уршула принесла веревку, они вместе убрали руки женщины за ее спину и связали.

— Что ты хочешь сделать… с ней? — спросила Уршула осторожным и хриплым голосом.

Уршула ходила к ней постоянно, не вздрагивала в бою, но с опаской глядела на нее, и Бригида ощущала себя открытой. Она пыталась, но не могла сбежать от темной силы внутри. И теперь она продолжит отделять ее от мира. Каждый раз Уршула будет смотреть на нее со страхом?

Сердце Бригиды сжалось, но не было времени зализывать раны. Она сделала все, чтобы испугать Уршулу, заслуживала такое отношение.

— Нужно привести ее в поместье для наказания. И Ядвигу нужно увести отсюда. Тут опасно.

Матоха ушел в лес, и ворон пропал, словно его там и не было. Но она это ощущала. Они ждали ее, хотели проверить ее верность. Может, это была часть испытания, устроенного ей Мокошей.

С пойманной пленницей нужно было увести Ядвигу домой. Кровь уже не текла, это было хорошим знаком, но бледность осталась. Уршуле приходилось тянуть ее в старой телеге, а Бригида следила, чтобы пленница не сбежала.

Обычно, учитывая состояние Ядвиги, Бригида оставила бы ее отдыхать, но не было гарантий, что культ не вернется. Нужно было доставить ее и ребенка домой, и, пока Бригида шла с ними, пока Мокоша помогала, они не пострадают от рук людей и демонов.

Они прошла врата поместья Гробовски, стражи подбежали к ним. Аня и слуги помогли Ядвиге слезть с телеги, она сжимала в руках спящего ребенка.

Они ворковали с малышом, Ядвига сияла.

— Нам нужно рассказать Никодиму и Анатолю хорошие новости, — сказала она слуге, пока они уводили ее в поместье.

Аня задержалась и ждала Бригиду.

— Ты спасла мою дочь, — Аня взяла Бригиду за руку. — Я не могу тебе отплатить.

— Не нужно благодарить, — ответила Бригида, глядя на маленькое морщинистое личико новорожденного.

Аня кивнула, повернулась к дочери и внуку.

С парой слов Уршулы стражи забрали инквизитора, которая отбивалась и кричала.

— Вы не можете меня удержать, — рявкнула она.

«Не стоило позволять ей жить. Ты еще можешь ее убить», — из теней сияли красные глаза Матохи, другие его не видели. Мокоша не наказывала женщин, вредящих женщинам, но Велес был не таким милосердным. Она соврала бы, если бы сказала, что искушение не было велико: наказать злую женщину было справедливо, ведь она вредила. Ее могли казнить за преступления, но быстрая смерть казалась недостаточно жестокой из-за того, что она чуть не сделала.

— Та женщина и ее ребенок прокляты твоим прикосновением! — инквизитор кивнула на слуг и Аню, уводящих Ядвигу и ее ребенка внутрь.

— Захлопни рот, карга! — проревела Уршула, и один из стражей толкнул пленницу на колени.

Нет, инквизитор ошибалась. Бригида привела в мир новую жизнь. Она не попадется в ловушки культа, не поддастся темным желаниям.

— Пророк накажет тебя за это. Всех вас, — орала женщина, пока стражи утаскивали ее. Она плевалась, пока дверь не закрылась за ней.

Уршула говорила со стражами, зло размахивая руками, дала им приказы и информацию о Культе Велеса.

— Если на этом все, — сказала Бригида, — я пойду обратно, — дом нужно было чинить, если она не хотела, чтобы в дождь крыша протекала.

Качая головой, Уршула приблизилась.

— Не так быстро. Никодим хочет тебя увидеть.

Насчет ребенка? Судя по кислому лицу Уршулы, нет.

— Из-за чего?

— А чего еще? Культа, — процедила Уршула и повела Бригиду внутрь. Та шла за ней с дюжиной вопросов на языке. Разве они не столкнулись с культом только что? Никодим хотел услышать о произошедшем? Но если так, он мог бы спросить у Уршулы, Ядвиги или Ани. Зачем ей нужна была она?

Уршула повела ее наверх, отпустила стражей и постучала в дубовую дверь. После пары минут открыл растрепанный Анатоль, он был в одних штанах, распахнутый халат открывал худое, но сильное тело.

— Хорошо. Вы обе тут.

Бригида кашлянула и отвела взгляд.

— Это не может подождать до утра?

— Не может, — сказал Анатоль. — Никодим хочет поговорить с вами обеими. Культ не унимается.

Он провел их к дивану с одной стороны комнаты, сбросил халат и взял рубаху. Анатоль ушел за ширму, Бригида встала у дивана.

— Никодим скоро тут будет. Он очень хотел увидеть сына, — Анатоль вышел с улыбкой на лице. — Ах, а вот и гордый отец.

Никодим вошел, обычно пустое лицо сияло, он даже улыбался, качая головой.

— Анатоль, тебе нужно его увидеть. Он прекрасен… мой сын, — улыбка стала шире.

— Я как раз собирался сходить туда, — Анатоль прижал ладонь к груди Никодима. — Поздравляю. Ты будешь чудесным отцом, — они смотрели в глаза друг друга, миг счастья был личным, и его не хотелось прерывать.

Уршула топнула ногой и вздохнула.

— Мы ждали достаточно долго, Никодим! Что происходит? Они пытались сжечь дом Бригиды, пока Ядвига рожала твоего наследника!

Никодим кашлянул, и Анатоль покачал головой и вышел.

— Спасибо, Бригида, что помогла моему сыну родиться. А Пес Велеса, насколько я узнал, уже завоевал почти все регионы вокруг, и теперь его армия идет к Рубину. Если он захватит его, у Граната будут враги со всех сторон.

Армия?

Мама, мамуся… Каспиан. Если Пес Велеса был с армией, как говорил Никодим, то все они были в опасности.

— Ваш отец придет на помощь Рубину?

— Его тут нет, — ответила Уршула, сжимая ладони на коленях. — Он уехал днем в регион Ядвиги. Там тоже были проблемы с культом. Но пока его нет, — она посмотрела на брата, — Никодим может приказать собрать армию, — процедила Уршула.

— Уже сделал это, сестра, — буркнул Никодим. — До того, как уехать, папа сказал, что соберет армию. Он думал, что бой пройдет в Гранате, но я послал ему новость о Рубине. Но на ее доставку уйдет время.

— Нужно предупредить их, — Бригида встала. — Иначе они могут поздно узнать об атаке.

— Предупредить? Нет, нам нужно ударить, — Уршула махнула на дверь. — Нужно ударить сейчас, пока мы от них отбились, — Уршула встала и стала расхаживать. Никодим опустился на освобожденное место.

— У нас не хватает количества, — ответил Никодим, Уршула не успела возразить, он продолжил. — Армия культа может еще не в Рубине, но культ там есть, — он смотрел на огонь, едва двигался, а Уршула все расхаживала. — Пес Велеса методичен… Он завоевывает разумы простого люда, а потом идет за головой лорда. С этим сейчас столкнулся лорд Рубина, и если он проиграет, Гранат тоже падет.

«Проиграет».

Каспиан потеряет голову из-за Пса Велеса.

Она сглотнула ком в горле, сжала ладонь с меткой в кулак.

— Я им не позволю.

— Хорошо. Я тоже, — сказал Никодим, тоже поднимаясь.

— И я, — добавила Уршула, прижав кулак к сердцу.

Культ думал, что она не могла покинуть земли ведьм Граната, но она выступила против Пса Велеса раз, сделает это снова.

ГЛАВА 7

Гостиница Дума гудела голосами, как бывало почти каждую ночь. Посетители собрались группами, сжимали кружки пива, смех звенел в воздухе. Но Каспиан вошел, голоса притихли, все посмотрели на него. Это были не те же враждебные взгляды, как когда он пришел в прошлый раз, но и не доброжелательные.

Если бы мама знала, что он был тут, она бы точно отругала его: лорды не ходили к народу так. Но, хоть они со Стефаном старались узнать, кто стоял за слухами в деревне, они нашли лишь тупики. Слухи жили и дышали там, где собирались люди, и не было мест лучше этой гостиницы.

Стефан вел его по таверне, приветствуя людей по пути, а потом устроился за столиком неподалеку. Агата стояла за баром, скрестив руки на груди, глядя на Каспиана мелкими глазами. Хоть в ее руке не было ножа, он мог представить клинок, блестящий на солнце, который лишить его мужского достоинства.

Лучше сосредоточиться на задании.

— Эти люди точно будут говорить с нами? — шепнул он Стефану, который махнул женщине за стойкой с улыбкой.

— С тобой? Нет. Ты их лорд. Думаешь, мы сможем подойти к любому старику и сказать: мил человек, вы не затеваете мятеж в деревне?

Каспиан вздохнул.

— Я не так наивен. Но зачем вести меня сюда, если со мной не будут говорить?

— Потому что мне нужно отвлечение.

— Отвлечение? — Каспиан приподнял бровь. У него было плохое предчувствие насчет этого. Отвлечения Стефана заставляли его потом извиняться.

— Как я и сказал, они не расскажут мне все сразу, даже если я спрошу. Все знают, кому я верен.

Каспиан отклонился, глядя на дверь.

— Мне не нравится, куда ты клонишь…

Стефан чуть склонил голову вправо.

— Вот та группа.

Каспиан стал поворачивать голову…

— Не смотри на них, — прошептал Стефан.

Служанка подошла и принесла две кружки пива. Каспиан не притронулся бы, но было бы подозрительнее, если бы он сидел без нее. Хоть янтарная жидкость манила, особенно, когда смелость от того напитка могла бы ему помочь.

Стефан подмигнул ей.

— У меня есть еще просьба, если ты не против?

Она захлопала ресницами.

— Какой?

— Можешь принести напитки за счет лорда для того столика в углу?

— Я… — начал возражать Каспиан, но Стефан наступил на его ногу.

Служанка нахмурилась, но Стефан состроил ей глазки, и она кивнула и понесла напитки к столу.

— Зачем ты тратишь мои деньги? — спросил Каспиан.

— Ты купишь им напитки, и они будут обязаны отблагодарить тебя, и пока они отвлекутся, я подсыплю это в их напитки, — он поднял мешочек порошка.

— Хочу ли я знать, что это? — Каспиан вздохнул и потер виски.

Стефан убрал мешочек в карман на груди.

— Мне дал немного друг, это расслабляет языки, — Стефан сделал глоток пива.

— Друг? К нему ты ходишь в последнее время?

Стефан подавился пивом посреди глотка.

— Я не знаю, о чем ты говоришь, — сказал он в кружку.

— Мм, — Каспиан напрягся. Или у поместья была худшая ограда в регионе, раз Стефан постоянно гонялся за своими лошадьми, или у Стефана был особый… друг. Тайный.

Он видел, как Стефан ходил к ферме Нины много раз, и хоть он был рад за них, он немного завидовал.

— Не нужно скрывать это от меня, только потому что…

«Потому что Бригида ушла», — он не смог даже договорить. Он почти все время старался не думать о ней, делал вид, что не заинтересован в поиске невесты. Так было лучше, он пытался убедить себя в этом. Они ведь все равно были слишком разными?

Но когда он подумал, что Стефан женится и уедет, может, даже будет с Ниной на ферме Баранов, его будущее становилось отчаянно одиноким.

— Она вернется, — серьезно сказал Стефан.

Нет, Бригида ушла, и навсегда. Прошли месяцы, от нее не было ни слова, ни визита.

Мама говорила, что найдет ему невесту, и когда выберет для него, может, он не будет в этот раз спорить. Может, жена поможет избавиться от удушающего одиночества.

Группа фермеров сидела у камина, они получили напитки и, услышав, кто послал им это, окружили его и Стефана. Лица были знакомыми, из поместья Малицки.

— Милорд, благодарим за щедрость, — задумчиво сказал мужчина, глядя на стол.

— Прошу, присоединяйтесь, — Стефан указал на пустые стулья вокруг них.

Мужчины переглянулись и сели. Как только все устроились, они смотрели друг на друга в тишине.

Каспиан кашлянул.

— Я пришел сюда убедиться, что народ нашей деревни счастлив.

Стефан прижал ладонь ко лбу, мужчины переглянулись. Где было отвлечение в плане Стефана?

— Мы счастливы, милорд, — сказал один из мужчин, поднимая кружку.

— Хорошо, — Каспиан постучал ладонями по столу.

Один мужчина выпил из кружки и опустил ее на стол.

— Благодарю за щедрость, милорд, но нам, пожалуй, пора домой.

Еще нет. Стефан еще не подсыпал порошок.

— Стойте, — Каспиан встал, вся таверна посмотрела на него, включая хмурую Агату. Он кашлянул. — Агата, еще напитков всем за мой счет.

Вся таверна завопила от радости. Стефан глядел на него, раскрыв рот. Каспиан пожал плечами. Что еще он мог сделать?

— Тебе лучше бы заплатить за это сразу, — крикнула Агата, хмурясь. — Я не буду идти до поместья за оплатой.

Мешочка на его бедре должно хватить, но…

Агата была в центре. Она сильно влияла на жителей. Это она собрала толпу против него после Торжества Матери. Он полагал, что она не могла стоять за кражей зерна, и пока он не был убежден, что она задумала все это, это не означало, что она не участвовала во всем этом. Может, она помогала пускать слухи.

Каспиан взял мешочек золота, прошел к бару и опустил его перед Агатой.

— Надеюсь, этого хватит?

Она подняла мешочек, взвесила в руке, сунула в фартук. Она сказала служанке:

— Неси всем напитки.

Служанка послушалась, люди радовались кружкам, вопили и пили. Разговор стал бодрым гулом, Каспиан сел на место.

— Надеюсь, вы останетесь еще на кружку? — спросил он у мужчин.

Они кивнули с неохотой, и, когда кружки принесли, Стефан передал их по одной, потряхивая запястьем, добавляя порошок им в напитки.

— Будем? — спросил Каспиан, поднес эль к губам, но не пил, хотя и хотелось.

Они потягивали пиво и с каждым глотком становились спокойнее, их взгляды остекленели. Работало.

— Я вот думал, — сказал Стефан, крутя свою кружку без порошка в ней. — Похоже, много слухов ходит о нашем лорде Рубине.

Один их мужчин хлопнул ладонью по столу.

— Гаденыш. Живет в том поместье, не переживая из-за трудящегося народа.

«Расскажите о своих чувствах», — Каспиан потирал подбородок, но молчал. Он этого и хотел, да? Чтобы лучше понять трудности своего народа и править ими лучше.

— Я вот думал, не было бы проще, если бы он сгинул? — спросил Стефан.

«Спасибо, Стеф».

Мужчины хмыкнули, но никто не заговорил.

— Что такое? — Стефан склонился ближе.

— Не знаю, будет ли лучше него следующий богатый лорд, — сказал один мужчин, пожав плечами. — Все они одинаковые, да?

Каспиан нахмурился. Зелье не работало?

— Вы не слышали о тех, кто хотят устроить проблемы в деревне, все изменить? — спросил Стефан.

Мужчина прищурился.

— Те, что нашумели сегодня, — он покачал головой. — Никакого уважения, воруют у невинных, — он икнул и покачнулся. Это все быстро шло в тупик.

Агата за баром следила за Каспианом, щурясь. Стефан мог попытать удачи тут, но у Каспиана была идея лучше. Он подошел к бару.

— Могу я задать пару вопросов?

— Я против, но не могу отказать лорду Рубина, — она приподняла брови, склонилась над баром, словно пыталась запугать его. Не сработало.

Он тоже склонился к ней.

— Буду смелым. Я знаю, кто пускает слухи, что я убил Роксану.

Она отдернула голову.

— Вот как?

Каспиан фыркнул и покачал головой. Она собрала толпу, чтобы наказать его за это. Она не могла делать вид, что этого не было.

— В тот день ты собиралась… — он замолчал, махнув рукой вниз.

— Ах. Да, — хищная улыбка. — И я заплатила за свою роль в этом, — отец заковал ее в колодки на три дня. Наказание было заслуженным, но он видел, что она еще злилась из-за этого.

Он стиснул зубы.

— Ты все еще считаешь меня виновным. Ты хочешь другого лорда на моем месте.

Она выдохнула и постучала пальцами по бару.

— Я признаю, меня не радует твоя семья, и я все еще утверждаю, что твой гнилой брат заслуживает заплатить за это. И если он придет сюда, я сделаю с ним то, что чуть не сделала с тобой, — она указала на него тесаком.

Агата ненавидела его семью. После того, что его брат сделал с ее дочерью, она имела право. Но те слухи не наказывали Генрика, а вредили деревне, а то и региону.

— Так ты признаешь, что села раздор среди людей?

Она покачала головой.

— Я так не говорила. Я говорила, что мне не нравится твоя семья. Я знаю, что ты не убивал Роксану, потому что иначе тебя наказали бы ведьмы. Я видела силу юной Жницы в тот день, и у меня нет сомнений, что у нее была сила Мокоши.

Она звучала искренне.

— Тогда кто же пускает слухи?

Она пожала плечами.

— Это ведь не мое дело?

— Благо жителей — не твое дело? — спросил он, кивнув на людей в таверне. — Если слухи навредят твоим посетителям, кто будет приходить сюда и набивать тебе карманы?

Она со смешком вернулась к работе.

— Я уже получила все ваши монеты, милорд. Можете заниматься своими делами.

Больше отвечать она не собиралась.

— И скажи своему конюху, чтобы держал свои глаза — и все остальное — подальше от Джустины, — фыркнула Агата. — Она моя наименее неловкая служанка, и я не хочу, чтобы она стала девкой, что милуется с ним за амбаром.

— Уверен, он заведет ее в амбар, — буркнул Каспиан под нос, и Агата бросила в него тряпкой. Он поймал тряпку с кислой улыбкой и вернулся к Стефану за столом, где фермеры отключились, перевернув кружки. — Что-нибудь узнал?

Стефан поднял ладони, показывая монеты и пуговицу.

— Выиграл в картах.

Желудок сжался, Каспиан кивнул на дверь, и они пошли домой. Они молчали по пути. Чернобрег становился неузнаваемым. За каждым деревом или домом могли быть шпионы, воры или хуже. Кто-то затевал заговор против него, в этом он был уверен. Но кто? Может, Стефан услышал что-нибудь полезное.

Они собрались в амбаре, где Демон и другие кони ужинали. Проверив все стойла и убедившись, что они одни, Стефан поманил Каспиана к загону Демона.

— Удалось узнать что-то от Агаты?

Каспиан покачал головой.

— Нет, но вряд ли она стоит за этим.

— Фермеры тоже не замешаны в этом. Они не знали ничего о Культе Велеса, или почему те двое украли зерно и семена.

Каспиан вздохнул и провел ладонью по волосам.

— Должен быть лидер, которому от этого есть выгода, — если бы это не была Агата, а Дариуш был мертв, тогда кто?

Стефан посмотрел на дверь.

— Это Пес Велеса, — сказал Страйек с порога. Он прошел внутрь.

— Кто или что этот Пес Велеса? — спросил Каспиан. Демон выглянул из стойла и бросился к локтю Каспиана, но Стефан убрал его нос внутрь.

— Пес Велеса — лидер культа, — сказал Страйек, глядя на Демона, прислоняясь к стойлу подальше. — Он устраивал проблемы в регионах. Я прибыл сюда, потому что понял, что он не тронет маленький регион, но, похоже, он решил напасть и на Рубин. Они собирали местных в культ месяцами. Ты не понял?

— Да, потому мы все время и пытались разобраться, — отметил Стефан. — Потому что все поняли.

— Тихо, конюх, — не строго возмутился Страйек, но Стефан чуть опустил голову. Он хотя бы делал вид, что его отругали.

Каспиан покачал головой.

— Почему ты не сказал раньше?

Страйек пожал плечами.

— Я пытался. Помнишь, Агата выгоняла из таверны бунтовщиков? То были члены Культа Велеса.

Если культ стоял за этим, и он был сильным, как заявлял Страйек, то это было серьезнее, чем они думали. Это было куда больше слухов и воров в колодках.

Ему нужно было связаться с союзниками как можно скорее. Пора было попросить Гранат о помощи.

ГЛАВА 8

Бригида ощутила это раньше, чем увидела, успокаивающее, как нежные объятия. Знакомый сладкий запах весны, крики чечеток и чижей, и невысокие холмы, что перетекали в дом. Они приближались к деревне, и ее сердце пело. Она была дома.

Лес Мрок был полон зеленой жизни: одуванчики и крапива, коренья и листья которых они с мамусей собирали в это время года, точно уже цвели. Когда она была маленькой, они плели венки из купальниц и носили на волосах, и даже мама смеялась и играла с ними. Теплыми весенними днями она купалась в реке Скаве или в ручье, что вел от реки в Мрочное озеро, и холодная вода окутывала ее.

Она бы все отдала, чтобы убежать в лес, к дому, упасть в объятия мамы и мамуси. Коснуться их лиц, услышать смех мамуси, даже упреки мамы.

Она подняла ладонь с меткой Велеса. Полумесяц не стал светлее. Она старалась не использовать темную силу, противостояла соблазну. Она жила по заповедям Мокоши, и даже после боя с инквизитором, спасения Ядвиги при родах и очищения леса Аниты ничего не изменилось. Она все еще была павшей. Испытание Мокоши было сложным, и к ней не было прямого пути.

Она хотела домой, но не могла пока вернуться. Когда она нарушила священные законы Мокоши, ее изгнали с ее земель, и она не могла ступить на них, пока метка не пропадет. Она еще не загладила вину.

Никодим ехал на коне рядом с ней, ждал без слов. Она была благодарна его молчанию. Потому что, если бы он спросил у нее, была ли она в порядке, или попытался бы утешить ее, она зарыдала бы, свалившись у его ног. Ей нужно быть сильной ради мамуси, мамы и Каспиана.

Фазан перебежал им дорогу, Бригида оторвала взгляд от леса и посмотрела на землю впереди, фермы были с выжженными полями.

Почему они сгорели? А если она опоздала? Культ уже напал?

— Никодим…

— Знаю, — мрачно сказал он. — Может, посевы пострадали от заразы.

И он, похоже, был прав. Кроме нескольких полей, пейзаж не изменился. И вдали было поместье, дом Каспиана.

Несмотря ни на что, ее желудок трепетал. После месяцев разлуки, даже если он не будет ей рад, она хотела увидеть его лицо. Она хотела увидеть его, убедиться, что он в порядке. Их расставание висело на ее шее камнем, и если они могли остаться хотя бы друзьями, это уменьшило бы бремя.

Они ехали по деревне, фермеры работали на земле, вспахивали поля или ухаживали за скотом, но замирали и смотрели на них, прикрывая глаза от солнца или щурясь. Никодим предложил ей скрыть косу, обмотав ее, но после банкета в поместье семьи Анатоля он сделал ее своим советником — вместе с нарядом, значком медведя Граната и прической, подобающей ее новому положению, как объяснил Анатоль. Ядвига научила ее, как заплетать волосы объемно сзади. Это подчеркивало ее статус, как они сказали, и помешает людям отказывать ей.

Красный наряд, брошь и новая прическа не изменят ее в глазах жителей Чернобрега, но если она будет якобы служить Никодиму, может, леди Рубин не будет презирать ее так открыто.

Хотя не было ясно, как отреагирует Каспиан. Его отец умер, и ей пришлось уйти, когда он нуждался в поддержке сильнее всего. Она не ждала тепла после этого.

Любой из тех людей мог быть в культе, готовиться к атаке. Эти люди отвернулись от мамуси, поддались шепоту культа.

«Ты могла бы всех их победить. У тебя есть сила. Не нужно их бояться», — прошептал Матоха в ее голове. В пути он преследовал ее, держась в стороне, но не покидая, шепча ей на ухо. И не только он: другие демоны следовали за ней из леса Аниты. Даже если они не говорили с ней, она видела их следы, трупы оленей, отпечатки возле ее палатки, которые она обнаруживала утром. От них не удавалось сбежать, как и исцелить метку.

Бригида игнорировала Матоху, пока им открывали врата поместья Волски. Слуги во дворе подняли головы, взволнованно зашептались, некоторые поспешили в поместье.

Никодим спрыгнул с седла, помог ей спешиться.

— Бригида, — позвал радостный голос, и Стефан подбежал к ней с улыбкой. Он вытер ладони о свою грубую рубаху. — Это правда ты?

— Да, — она обняла его, вдохнула знакомый запах коня и свежего сена. Многие во дворе глядели на нее, словно она была собакой, идущей на задних лапах.

Стефан отошел на шаг, окинул ее взглядом и присвистнул.

— Смотрю, жизнь неплохо с тобой обошлась, — он взглянул на Никодима, направляющего своих людей, а потом на нее. — Что ты делала эти полгода?

— Приручала демонов, в основном.

Стефан раскрыл рот и покачал головой.

— Да ты шутишь.

Она не шутила.

— Это правда.

Он слабо улыбнулся.

— Я меньшего от тебя и не ожидал.

— А как ты? — она посмотрела за его плечо, но Демона не было снаружи. — Все еще гоняешься за лошадьми по всему Рубину?

Стефан открыл рот, но не успел ответить. Никодим встал между ними.

— Нам нужно как можно скорее поговорить с лордом Рубина, — сказал Никодим, прерывая воссоединение.

— Бригида? — тот голос, его голос, погладил ее спину перышком. Она оглянулась на красный плащ, а потом на Каспиана, стоящего на крыльце поместья.

Когда-то она называла его лицо лишенным эмоций, но она знала лучше. Он был растерян, эмоции смешались, и он их не пускал на лицо. Его соломенные волосы выглядели светлее, словно он много времени проводил на солнце. Может, она просто стала забывать цвет его волос. Или на фоне синего камзола все казалось светлее.

Его руки висели по бокам, но пальцы подрагивали, как делали перед тем, как он касался ее. Их движения отражались в искрах в его васильковом взгляде, тысяча вопросов и ответ.

За ним его мать хлопнула его по плечу.

— Каспиан, ты загородил проход. Каспиан…

Он раскрыл рот, отодвинулся для леди Рубина, которая спустилась с крыльца, но не отвел взгляда.

Она ощутила призрак прикосновения на губах, его поцелуй, когда он был с повязкой на глазах в Гранате. Она глубоко вдохнула, вспоминая запах красок на его пальцах, их прикосновение на ее щеке.

Она сглотнула.

Леди Рубина появилась в поле зрения с неожиданной улыбкой на лице. Каспиан подошел за ней.

От золотых волос до кончиков сверкающих сапог он был таким, как она помнила.

— Что ты тут делаешь? — он протянул руку, словно к ней. Бригиде хотелось поймать его ладонь и больше не отпускать.

— Я попросил Бригиду приехать со мной, — ответил Никодим вместо нее.

Каспиан взглянул на Никодима, потом на Бригиду, и его лицо переменилось, он скрестил руки. Симпатия между ними пропала, и ее заменил хмурый взгляд.

— Ты была в Гранате все это время?

Почему его тон был таким холодным? Это все, что он говорил после долгой разлуки? Может, они теперь были такими, ведь она ушла, не утешив его в сложное время. Бригида подняла голову выше.

— Да.

Он сухо кивнул и повернулся к Никодиму.

— Я рад, что ты тут, Никодим. Мы как раз хотели послать гонца с просьбой о помощи. Культ Велеса проник в Рубин.

— Потому мы приехали, — ответил Никодим.

— Вовремя. Прошу, проходите внутрь. Вы оба устали от дороги, — он указал на дом.

Леди Рубина пошла рядом с Бригидой.

— Идем со мной, Бригида. Для тебя приготовят купальню, — в приглашении леди Рубина были только сладость и забота.

Леди Рубина была холодной в их прошлую встречу, но теперь она была довольной, как сытая лиса. Леди Рубина хотела когда-то, чтобы Бригида пропала, и теперь получила то, чего хотела. Может, в этом было дело.

Но Каспиан… Нет, она не ожидала теплого приема, но в тот миг, пока они смотрели друг на друга впервые за полгода, что-то загорелось. Остатки тепла ожили. Но он быстро это потушил.

Что она знала о любви? Она никогда не была с мужчиной, и только к одному у нее были чувства. Была ли это любовь? Или она была глупой, как говорила Галина? Галина говорила, что такие мужчины, как он, хотели лишь одного, и на чувства им было плевать. И когда ее матери нуждались в его помощи, он отвернулся. Когда было важнее всего, он ее бросил.

— Ты в порядке, дорогая? — спросила леди Рубина, проводя ее внутрь.

— Да, — быстро ответила Бригида. — И купание было бы приятным, — пора было смыть мысли о Каспиане. Она прибыла сюда по одной причине — спасти матерей и деревню.

Он бросил ее раз, но она не бросит Чернобрег, его народ и тех, за кого переживала больше всего, Культу Велеса.

ГЛАВА 9

Каспиан едва мог спать. Да и как, когда Бригида была под той же крышей? Он месяцами прогонял мысли о ней, но теперь ее лицо и ее голос поглотили его мысли. Она все это время была в Гранате с Никодимом? Так быстро забыла его? Только у него были настоящие чувства?

Солнце стало подниматься, вскоре зазвучали шаги, слуги взялись за утренние дела. У него были дела, и переживания о любви из прошлого сейчас не были важны. Нужно было подавить Культ Велеса. Каспиан встал и подготовился ко дню.

Они почти не говорили прошлым вечером: мама настояла не давить на гостей сразу после их прибытия, и Никодим не был общительным. Но как только он и Никодим разберутся с культом, как только Никодим и Бригида уедут вместе, он сможет жить дальше спокойно.

Каспиан застегнул рубаху и посмотрел на себя в зеркало. Он этого и хотел, да? Они с Бригидой были слишком разными. Где она была холодными зимними днями, когда он горевал по отцу? Где она была, когда он нуждался в ней? В объятиях Никодима.

Он сжал кулак. Чем меньше он думал о ней и Никодиме вместе, тем лучше. От этих мыслей он только злился. Он поспешил спуститься в главный зал, где суетились слуги и стражи, готовя пир. В дальнем конце сидели Бригида и Никодим, говорили, склонив головы.

Стефан похлопал его по плечу.

— Они уютно выглядят, не думаешь?

Каспиан отбил его руку.

— Я рад за нее, — сухо выдавил он.

Стефан приподнял бровь.

— Уверен? Ты это процедил.

Он попытался разжать челюсти. Не важно, нашла ли Бригида кого-то еще. Не важно. Он повторял это снова и снова, приближаясь к ним.

— Я не буду убивать невинных, Никодим, — пылко говорила Бригида. — Те люди в его, так называемой армии, не могут все быть плохими. Ложь Пса Велеса заражает разум, и они больны от этого. Должен быть другой способ.

— Ты пощадишь тех безумцев, когда они будут убивать невинных? — парировал Никодим.

Бригида вздохнула и подняла голову. На миг их взгляды пересеклись, и, как при первой встрече, Каспиан ощутил молнию Перуна на спине.

Но Бригида быстро отвела взгляд. Его сердце предавало его, но Каспиан скучал по ней. Несмотря на то, что она ранила его и теперь не нуждалась в нем, он скучал. Казалось, они лишь дни назад проводили те чудесные часы в лесу вместе.

Не было времени на мечты. Те воспоминания должны были оставаться в прошлом. Он подавил чувства, скрыл эмоции с лица.

— Простите, что перебиваю, но я невольно услышал, что вы говорите об армии.

— Об этом мы и приехали поговорить, — ответил Никодим. — Культ Велеса собрал армию, и они направляются к Рубину.

Направляются к…

Паника сдавила его грудь. Армия? Ему придется собрать отряды со всего Рубина, но успеет ли он? Он учил военную стратегию, знал, как использовать меч, но у него не было в этом опыта. В его голове уже крутились сотни задач.

— Спасибо за предупреждение. Похоже, у твоего отца свои планы, — сказал Каспиан Никодиму.

— Мы собираем воинов у верных вассалов, и я советую и тебе так сделать, — тихо сказал Никодим. — Отец не скоро сможет пойти на культ в Рубине, но мы с Бригидой в твоем распоряжении.

Каспиан не мог смотреть на Бригиду, тем более, командовать ею. И что они вдвоем могли сделать, чтобы отогнать культ, чего не мог он? Может, стоило узнать, как одолеть культ, и дождаться прибытия войск лорда Граната.

— Обсудим остальное наедине, — он доверял слугам, но кто-то работал с культом, чтобы пустить воров к зернохранилищу. Никому нельзя было верить.

Он повернулся, чтобы отвести их в кабинет для уединенной беседы, и Рафаль подошел с шестью солдатами. При виде их мрачных лиц ему стало не по себе.

— Милорд, армия разбила лагерь на границе. Какими будут приказы?

— Культ Велеса. Они пришли, — Бригида сжала сосуд с озерной водой на шее. На ее ладони была черная метка в форме полумесяца.

Он оторвал от нее взгляд. Не сейчас.

— Что нам делать, милорд? — спросил Рафаль.

Они не были готовы к бою, и если армия была большой, как подозревал Никодим, их уничтожат за миг. Но он не мог стоять и позволять этой армии войти в деревню.

— Мы их встретим.

— Я с тобой, — Бригида встала, задела его ладонь своей. Он невольно отдернулся. Она вскинула голову и посмотрела на него.

— Ваша помощь пригодится, — сказал он им обоим, пытаясь сохранять голос ровным, хотя сердце колотилось в груди. — Собирай как можно больше людей, — приказал Каспиан Рафалю и ушел, чтобы не сказать что-нибудь, о чем пожалеет, при Бригиде.

Он не был готов вести армию, но бился с демонами и выжил, благодаря своему уму. Он мог это повторить. Даже с небольшим отрядом он мог сделать вид, что просто не собирался пока использовать силу. Он мог блефовать, чтобы не сдаваться сразу. Он мог тянуть время, если нужно, чтобы прибыл лорд Граната с войсками. Он оставит маму тут на случай худшего, и Рубину нужно было уберечь народ.

Но… с Бригидой до худшего не дойдет. Ей хватало сил прогнать толпу, и она могла лишить человека крови. Разве эти враги могли одолеть ее? Если она была с ними, они выживут, даже если на них нападут. Он видел, что мог делать ее гнев крови.

Как только все было готово, они забрались на лошадей и поехали. Ее капюшон был накинут на голову, Бригида ехала за ним, и Каспиан подавлял желание оглянуться. Он все надежды возлагал на нее, ее силу, и хоть ее возвращение беспокоило его, он был благодарен за это.

Дым поднимался на горизонте над деревьями. И на поляне сотни палаток тянулись вдаль, больше, чем он ожидал. Хоть он знал количество заранее, их вид потрясал.

Они приблизились, женщины в черном с белыми рогатыми змеями на груди встретили их, сжимая грубого вида копья.

— Кто вы и что тут делаете? — крикнула первая.

— Я — лорд Рубина. Мы пришли поговорить с вашим лидером.

Женщины переглянулись.

— Ждите тут. Я приведу пророка.

Пророка? Их лидер якобы знал волю Велеса? Каспиан кивнул, и вторая женщина прошла в лагерь, огибая ряды палаток.

Из палаток вышли люди, два ряда женщин в черном с белыми рогатыми змеями. В конце шла фигура в капюшоне, опустив голову.

Пророк подошел, и толпа отодвинулась в сторону, мужчина оказался в центре.

— Да здравствует Пророк Велеса, — крикнула одна из женщин.

Толпа поклонилась, и мужчина в центре снял капюшон, раскрывая длинные золотистые волосы.

Этого не могло быть. Это явно был кошмар.

— Здравствуй, брат, — Генрик поднял голову и улыбнулся.

ГЛАВА 10

Бригида явно ослышалась. Пес Велеса назвал Каспиана своим братом?

Пес широко улыбался, а Каспиан застыл, раскрыв рот.

— Ты не будешь меня приветствовать, Каспиан? Или забыл мое лицо, пока меня не было?

Каспиан лепетал, и Бригида проехала вперед. Брат или нет, она не даст ему ступить на эти земли и угрожать их народу.

«Порви ему глотку. Ты хочешь, ты знаешь», — шептал Матоха в ее ухе.

Она игнорировала его. Но Пес Велеса посмотрел на нее, и его глаза расширились.

— Ты, — сказал он, будто ласкал, уголки его губ приподнялись. — Ты далеко от своих земель ведьмы.

— Те, кто выбран Велесом по-настоящему, не связаны с землей, — парировала Бригида. Как и Матоха, другие демоны, которых она приручила, следовали за ней.

Инквизиторы, что обступили его, сжали оружие, взгляды были голодными, словно у охотничьих псов, тянущих за поводки. Если она собиралась прогнать его, придется использовать метку. У Пса Велеса были гончие, и у нее были свои. Они ждали в лесу, готовые напасть от взмаха ее запястья. Их голодные голоса шипели в ее ушах.

— Генрик, вы знакомы? — Каспиан смотрел на Бригиду и Пса Велеса.

Генрик? Брат, который изнасиловал дочь Агаты, Дороту, и был отослан родителями в монастырь?

— Мы встречались раз. Совпадение, что я встретил ее еще раз тут, у своего дома, — Генрик не сводил с нее пугающего взгляда.

Генрик думал, что у него было преимущество, потому что Каспиан был его братом. Но Каспиан, которого она знала, не примет монстра на свою землю.

— Ты был жрецом Перуна, — сказал Каспиан, хотя это звучало как вопрос. Он хмурился.

Зачем он тратил время? Он должен был сказать Генрику уходить и не возвращаться. Он уже забыл, что сделал культ, что сделал его брат?

— Это долгая история, — проворковал Генрик. — Я бы хотел рассказать ее тебе, маме и папе вместе.

Каспиан побелел.

— Папа умер этой зимой.

Генрик прижал ладонь ко рту, словно в шоке, но в глазах не было печали. Лжец. Этот Пес знал, что его отец умер, она видела по его лицу. От него пахло кровью, как от стервятника, он забирал кости.

— Видимо, я прибыл по воле Велеса, когда нужен тебе больше всего. Мне нужно к нашей матери.

Каспиан огляделся, на миг поймал взгляд Бригиды. Она едва скрывала недовольство. Он не мог обдумывать слова Генрика? Генрик явно пытался манипулировать им, подчинить своей воле, как делал со всеми, кто тут собрался.

— Мы не можем устроить всех вас в поместье, — Каспиан потирал шею.

— Я приведу только самых верных. Я знаю, что им места хватит, — он улыбнулся, не изображая горе.

Каспиан заерзал в седле. Он собирался делиться хлебом с этим убийцей?

— Ты уверен…? — прошептала она, но Никодим коснулся ее плеча. Он покачал головой.

Бригида выдохнула носом. Она пришла прогнать Культ Велеса, а не звать их на ужин.

«Еще не поздно. Используй силу. Уничтожь их всех. У тебя есть силы покончить со всем тут», — шептал Матоха. Каспиан не видел хитрости Пса, но она могла их всех спасти. Когда она воззвала к метке в тот день, чтобы защитить мамусю, она легко убила толпу. Метка на ладони болела. Бригида сжала ту ладонь в кулак.

Ей нужно было только поддаться силе в ней. Каспиан будет спасен, а она защитит деревню, отомстит за всех ведьм, пострадавших от этих безумцев.

Дым поднимался от метки, и ближайшая инквизитор указала и прошептала.

Пес ухмыльнулся.

— Ты с нами, Бригида?

Он знал ее имя? Что еще он знал? Ее сердце колотилось.

«Просто возьми силу. Уничтожь его. Сейчас», — уговаривал Матоха.

— Бригида? — спросил Каспиан, она увидела его встревоженное лицо.

Нет. Она не могла этого сделать, не после всего, что сделала, что отдала, чтобы зайти так далеко. Она не будет подыгрывать Псу.

Он хотел сделать ее примером, раскрыть ее армии чужаков, где ей пришлось бы терпеть расположение лорда к ним. Но она не хотела становиться чучелом, которое он хотел сжечь.

Она одолеет его, но на своих условиях, не нарушая клятву Мокоше.

Пес собрал самых верных подчиненных, и они пошли к поместью.

Хоть она не могла убить их сейчас, хоть и хотелось, она не собиралась оставаться под одной крышей с монстром. Она не станет ужинать с ним, играть в вежливость. Она лучше будет голодать.

При первой возможности она оставила группу и направилась к дубу, ударенному Перуном, к границе между ее домом и миром снаружи.

* * *

Каспиан не мог отогнать страх на коже.

Генрик стоял в центре комнаты. Его темный плащ и женщины, которых он взял с собой, словно отбрасывали тени в обычно ярком солнечном зале, словно он впитывал весь свет из комнаты. Может, так и было.

— Ах, приятно быть дома, — Генрик махнул рукой, и женщина справа шагнула вперед, кланяясь, и сняла плащ с его плеч, поклонилась снова и покинула комнату.

Что-то в этом вызвало зуд на коже Каспиана, страх задержался, а то и стал хуже.

Под плащом Генрик был в нарядной рубашке и штанах черного цвета с шелковыми вставками. Генрику всегда нравилась роскошь, но жрецы жили скромно. Родители могли отослать его куда угодно, но выбрали храм Перуна, где он должен был думать о том, что наделал, искать искупления, жить скромно. Это не исправило бы то, что он сделал с Доротой, это не было истинным наказанием, но его родители хотя бы пытались.

Но Генрик стал главой Культа Велеса, не став извиняться, переживать, не думая о скромности. Он ушел от последствий того, что сделал, как всегда.

Грохот, Каспиан повернулся. Мама стояла на пороге, побелев, чашки упали на пол.

— Генрик? — она сжала дверную раму, хмурясь. — Что ты тут делаешь?

Генрик прошел к маме, напряженно обнял ее.

— Я вернулся домой! Ты не рада? — слова звучали фальшиво, наигранно.

Мама озиралась, пятясь, поджав губы.

— Конечно… Конечно, рада, — она продолжала озираться, на миг с ужасом взглянула на Каспиана.

Генрик улыбнулся и прошел к ближайшему стулу, где сел, отклонился, закинул ногу на ногу. Одна из женщин без слов подняла чашки с пола, расставила их на столе. Другая из его подопечных пропала в коридоре.

— Присядьте, — Генрик указал ему и маме на другие стулья в зале.

Каспиан сжал кулаки, кровь наполняла их, кипела, раскаленная. Часть его хотела схватить Генрика за воротник и заставить заплатить за преступления, от которых он сбежал, за Дороту и за всех, кому навредил его культ. Часть его хотела убить брата, тут, за то, что он вызвал такой ужас у их матери, даже на миг.

«Подопечная» Генрика вернулась с бутылкой вина, которая была явно из их погреба, налила ему кубок и отошла. Каспиан хотел задушить Генрика за то, что он посмел прийти сюда, но армия нападет в ответ. Пока не прибыли войска лорда Граната, ему придется играть.

Каспиан с неохотой сел напротив Генрика, мама стояла, сжимая стул перед собой. Она не сводила взгляда с Генрика.

— Я разочарован в тебе, мама. Ты не сообщила мне о смерти папы, — сказал Генрик, крутя бокал с вином. — Когда-то я был его наследником, я хотел бы попрощаться, — Генрик посмотрел на нее, как кот на добычу.

Мама сжала стул крепче.

— Нам говорили, что в храме Перуна все отказываются от связей с миром.

Генрик сделал глоток вина, вытянул руку с кубком, и «подчиненная» наполнила кубок.

— Да, храм любит требовать такое от посвященных, да?

Мама переминалась с ноги на ноги, стуча пальцами по спинке стула.

Генрик очаровательно улыбнулся. Знакомое выражение Каспиан отчаянно пытался повторить в детстве. Он хотел быть как Генрик, его старший брат, а оказалось, что под маской все время пряталось чудище. А сейчас эта улыбка… была как мед с ядом.

— Пока я учился в храме Перуна, ко мне во сне пришел Велес. Меня исполнила сила выполнить его работу, очистить эту загрязненную землю, вернуть народу процветание, — он посмотрел на Каспиана. — Скажи, братишка, тебя затронули неудачи?

Он теперь это видел. Он всегда восхищался харизмой Генрика, и даже теперь он невольно восхищался тем, как он использовал ужасы для себя.

Каспиан облизнул сухие губы.

— Было несколько необъяснимых случаев.

Генрик сел прямее, протянул кубок, чтобы его забрали, а потом склонился к Каспиану.

— Такую цену платишь за общество ведьм, — Генрик покачал головой. — Ты еще молод, и я вижу, что ее взгляд очаровал тебя. В них это есть, во всех, и только отдавшие себя Велесу и его советам могут подавить ведьминское в себе.

Каспиан выпрямился и привстал, а Генрик смотрел, приподняв бровь. Если бы он рассказал Генрику о своих отношениях с Бригидой, это вызвало бы вспышку, сделало бы ее мишенью. Он отклонился на стуле, скрестил руки, но сердце колотилось.

— Не вижу угрозы от женщины, которая делает лекарства и немного колдует.

Генрик встал и подошел, склонился над Каспианом.

— О, милый Каспиан, ты всегда был так наивен. Если бы папа прожил дольше и давал тебе советы в правлении… — Генрик опустил ладонь на его плечо, Каспиану хотелось отбросить его руку. Но он подавил желание.

— Мама направляла меня.

Генрик откинул голову и рассмеялся, его прихвостни присоединились.

— Не глупи. Женщина не знает ничего о правлении.

Мама покраснела. Как он вообще не видел раньше в этом гаде что-то хорошее? Хоть он был той же крови, этот мужчина не был его братом.

Каспиан встал, и Генрик отпрянул на пару шагов.

— Ты оскорбляешь нашу мать, — сказал он Генрику, склоняясь к его лицу. — Думаю, тебе стоит извиниться.

С неискренней улыбкой Генрик кивнул маме, обвившей себя руками.

— Извиняюсь от всего сердца, мама. Я говорил слишком резко. Уверен, ты старалась, хоть твои способности ограничены, — неискренняя улыбка стала шире, Генрик повернулся к Каспиану. — Но не бойся, братишка. Я теперь тут, и я помогу тебе принести этому региону процветание.

Он посмел? Этот монстр посмел оскорбить мать в ее доме? Потому он пришел сюда? Веселиться, выказывая неуважение, пока его армия смотрела со стороны, готовая уничтожить их?

Этого хотел Генрик? Чтобы он ударил первым и дал Генрику повод?

— Ты очень щедрый, — сказала мама, голос был необычно бодрым. — Но ты и твои друзья точно устали. Может, желаете немного отдохнуть?

Взгляд Генрика потемнел на миг, и в тот миг там шевелилось что-то пугающее. Но это быстро сменилось маской с улыбкой.

— Спасибо. Я бы не отказался. Мы прибыли издалека, распространяли послание Велеса о мире. Искупаться тоже не мешало бы, и, может, еще бутылка вина, — Генрик встал, и его «подчиненные» пошли за ним.

Он ушел, мама выдохнула и прислонилась к стулу.

Каспиан подошел к ней, нежно опустил ладонь на плечо.

— Ты как?

Мама отмахнулась.

— Я в порядке, просто… я надеялась… — она тряхнула головой. — Не переживай, — она склонилась. — И не давай ему дразнить тебя. Он хочет, чтобы ты глупил и злился. Не давай ему то, чего он хочет, как бы он ни злил тебя.

Она была права. Он клюнул, и если бы она не вмешалась, он бы уже оказался во дворе, где его били бы. Генрик знал, как давить, чтобы получать нужную реакцию.

Зная это, он не был уверен, что отреагировал бы иначе, и Генрик мог легко давить тут на любимых. Он явно только начал.

В такие моменты хотелось рисовать, распутать мысли масляными красками на холсте. Но он запер инструменты в сундуке в кладовой, не открывал их больше.

Если он не мог рисовать, может, прогулка поможет очистить голову. Он поцеловал маму в щеку на прощание и пошел во двор.

Мальчик снаружи пытался загнать гусей в загон. Мужчины смотрели на его старания, смеясь, советуя, как их поймать.

— Почему не помочь ему, а не насмехаться? — спросил Каспиан у одного из слуг.

Мужчина склонил голову.

— Конечно, милорд, — сказал он и пошел помогать мальчику ловить гусей.

За врата и по залитой солнцем дороге он шел мимо полей, где еще не пробились семена сквозь сухую почву. Вдали почерневший ствол дуба, ударенного Перуном, выделялся среди зелени леса. Каспиан пошел туда, жалея, что не взял подношение для Перуна, но, может, его молитвы получат ответ.

Он подошел к дубу, ударенному Перуном, и в его тени стало видно Бригиду. Он застыл. Он словно вернулся в миг, когда они только встретились. Она прислонила ладонь к дереву, смотрела в лес, ее волосы были замысловато заплетены, как часто было у дам из Граната.

Она его еще не заметила, и, может, так было даже лучше. Что он сказал бы ей, когда она его увидела бы? Когда Генрик напросился в поместье, она не скрывала недовольства. Он поддался, чтобы пощадить народ, но Бригида точно была недовольна Каспианом.

Он начал пятиться, но прутик хрустнул под ногой.

Бригида повернулась, ее сиреневые глаза поймали его взгляд, она потянулась к сосуду с озерной водой.

Он поднял руки, показывая, что не навредит ей.

— Я не ожидала, что встречу тебя тут. Хотя стоило.