Отельер из иного мира

Серия 1. Новый мир, новая работа

Срезать дорогу через парк было не лучшей идеей.

Шайка пьяной (а может, и не только) гопоты решила пожрать на халяву и выскочила из-за деревьев, как партизаны. От неожиданности не сразу сообразил, что вообще происходит, и машинально дал по тормозам, чтобы не наехать на людей. Это уже потом, рассмотрев опухшие перекошенные рожи понял, что людское в них осталось чисто номинально. Со мной не вели разговоры, не пытались отжать добро без драки, а напали сразу — глухая ночь, численный перевес и алкоголь равно чувство полной безнаказанности. Но сорвать курьерский рюкзак не так-то просто, видимо, поэтому гады и решили, что я сопротивляюсь. И не дав сказать ни слова, свалили на асфальт и отходили так, что в глазах засверкало. Я лежал и не шевелился, надеясь, что ублюдки получат свое и свалят, но самое ужасное только начиналось.

Видя мое разбитое лицо и залитую кровью фирменную куртку, вожак, похоже, подумал, что я умер. На смену звериной ярости пришел животный страх, и дуболомы не придумали ничего лучше, как избавиться от тела. И способ долго искать не пришлось — через парк протекала речушка: узкая, но довольно глубокая, к тому же ее в марте прочистили земснарядом. Перекинувшись парой фраз, гопники подхватили меня и швырнули через перила. И я бы выплыл, несмотря на тяжесть намокшей одежды, но следом сбросили и велосипед — раз уж заметать следы, то по полной программе.

Я барахтался изо всех сил, и макушка то и дело выныривала на поверхность. Это меня и сгубило — толща воды ослабила бы удар, а так не самый легкий шоссейник рухнул прямо на голову, почти выбив оттуда остатки сознания. Руки обмякли, ноги сковало судорогой, и тяжесть металла прессом потащила на дно. А как хорошо все начиналось. Я закончил второй курс на отлично, устроился на неплохую для своего города работу и собирался в конце августа махнуть на море. Но у судьбы свои планы на каждого из нас. И Захар Попов — будущий менеджер по гостиничному делу — нашел свою смерть в неполные девятнадцать лет в затхлой грязной воде.

Легкие горели огнем, сопротивляться не было никаких сил. Я рефлекторно вдохнул полной грудью, ожидая вспышки боли внутри, однако вместо этого ощутил прилив бодрости. Тело вновь стало слушаться, невесть откуда взявшегося воздуха вполне хватало на подъем, а чернильная мгла вверху вспыхнула ярким солнечным днем. Дна под стопами больше не ощущалось, и я со всей мочи рванул к спасительному свету, а когда вынырнул — не поверил своим глазам.

Предо мной простирался широкий песчаный пляж, а к нему вплотную подступала самая настоящая крепость с высокими каменными стенами. Соленая вода щипала, низкое солнце и блики на волнах слепили, и подробностей разглядеть не удалось. Но увиденного вполне хватило, чтобы голова пошла кругом, а сердце рвануло из груди. Понимая, что могу отключиться в любой миг, перевернулся на спину и лег в дрейф, немного подгребая стопами к берегу. И вскоре крики чаек и тихий плеск заглушил пронзительный девичий крик:

— Помогите!!! Мастер Вильям тонет!!

Со стороны земли послышались приглушенные голоса, топот ног и бряцанье сбруи. Секунд через десять неподалеку громко плюхнуло, и еще через столько же чьи-то крепкие руки подхватили меня и потащили к берегу, как на буксире.

— Спокойно, мастер, — раздался бодрый бас с нотками хрипотцы. — Я рядом.

Спина коснулась мокрого песка, и надо мной склонилось лицо с крупным носом и тяжелым подбородком, облепленным черными с проседью волосами. Рассеченные старым шрамом губы украшали пышные усы, под косматыми бровями горели азартом карие глаза. От мужчины разило спиртным, но для его сложения даже ведро виски — как рюмка.

— Что тут произошло? — вслед за цокотом каблучков раздался сердитый возглас.

Я приподнял голову и увидел высокую девушку лет двадцати пяти со строгим, но весьма симпатичным лицом. Незнакомка носила белую блузку с высоким воротом, черную юбку в пол, того же цвета жакет и очки в роговой оправе. Сходства со строгой учительницей (а может даже директрисой) добавляла смоляная коса, свернутая в бублик на затылке.

— Мастер Вильям неудачно искупался, — здоровяк осклабился и хлопнул меня по щеке так, что в ушах зазвенело. — Но все обошлось. А ты еще ругаешься, почему я не ношу доспех в рабочее время. Вот затем и не ношу. Носил бы — оба б утонули.

— Нэй! — девушка обернулась и крикнула кому-то.

— Да, госпожа Ривер? — пискнул тот же голосок, что первым известил этот мир о моем прибытии.

— Предупреди Луис — живо! А вы поднимите мастера и бегом в лекарню!

Надо мной склонилось еще несколько человек. Молодые парни — мои одногодки — но сплошь посеченные шрамами. Эти воины уже носили латные кирасы и блестящие шлемы с козырьками и ребристыми гребнями. Сняв красные плащи, бойцы связали из них некое подобие гамака и понесли меня прочь от берега.

Я не спорил и не сопротивлялся, хотя мог идти и сам. Все потому, что не только прочитал уйму книг про попаданцев, но и самолично написал парочку. Люблю, знаете ли, этот жанр: классическое фэнтези скучное и чересчур пафосное, а вот когда наш современник исследует чужой мир, то это просто кладезь всевозможных шуток и забавных ситуаций. Да и следить за злоключениями нашего Васи всяко приятнее, чем за иноземным Вильямом.

А первое правило успешного попаданца — изучай обстановку, пока есть возможность. Особенно, если оказался в чужом теле и придется отыгрывать бывшего хозяина, чтобы не замели. Черт знает, какие тут порядки и нравы. В лучшем случае подумают, что мастер сошел с ума, и отправят в дурку. А дурки в любую эпоху и близко не курорт. А в худшем посчитают колдуном или одержимым бесом и сожгут от греха подальше — родная история и такие примеры знает. Поэтому решил не включать истеричку и не таращиться на все подряд как идиот, а прикинуться больным, поменьше говорить и побольше слушать. Ведь судя по всему, я тут не рядовой холоп, а уважаемый дон, коль все так обо мне пекутся. Значит, на допрос не поволокут, местной инквизиции без повода не сдадут, обвинять в сношениях с темными силами почем зря не станут, вот и нечего лезть на рожон. Сперва разведаю обстановку, узнаю, где вообще оказался и какие тут расклады, а уж потом подумаю, как вернуться домой.

Повернув голову набок, сквозь прищур внимательно разглядывал все вокруг. Первое, на что обратил внимание — стены. Почти все разрушены до половины, а в некоторых местах — и до основания. Тут и там видны круглые выщерблины диаметром с футбольный мяч — не иначе следы от ядер. Попадались и отметины поменьше — скорее всего, пулевые. Огнестрел здесь известен, но плюс-минус на уровне позднего Средневековья. Облачение воинов напоминало таковое у гусар — панцирь, шлем, узкие белые брюки, кавалерийские сапоги и плащи. Справа на бедрах приторочили кобуры с громоздкими колесцовыми пистолетами, в кармашках на поясе торчали пенальчики с мерами пороха, а слева покачивались тяжелые рапиры. Что ж, всяко лучше темных веков — есть куда больше простора для прогрессорства. Я тот еще технарь, но нарезной ствол и унитарный патрон объяснить смогу, а это уже заоблачное преимущество над дульнозарядными мушкетами и пистолями.

Но это все — дела далекие, вернемся к крепости. Выглядела она, как после длительной осады со штурмами и бомбардировками, но случилось это довольно давно. Хотя бы потому, что большую часть крепостного двора занимал зеленый лабиринт в рост человека. Если бы такой рос до войны, бомбы и ядра не оставили бы от него и следа. Значит, это новый, посаженный уже после перемирия, и заключили его с учетом теплого климата и высоты растений — не меньше года назад. Уже лучше — война весела и забавна лишь в компьютерных играх, а на своей шкуре такое испытать никому не пожелаю.

Лабиринт делила на две части мощеная брусчаткой дорога, выводящая к небольшому, скромному, но все же дворцу. На площадке перед ним журчал фонтан весьма необычного вида — из блестящей глади выглядывал мраморный кальмар, устремляя щупальца к небу, а с их кончиков бежали ручейки. Любопытный выбор украшения — не бог или герой, не царь (или кто тут правит?), не обнаженная дева, не благородное животное, а кальмар. Уверен, в этом есть некий скрытый смысл.

Дворец же представлял собой белокаменное двухэтажное здание с плоской обнесенной зубцами крышей. Главный корпус округлый, как бочонок, слева и справа под небольшими углами пристыковались крылья — каждое с отдельным входом. На крыльцах уже выстроилась немногочисленная прислуга — низкорослый бородатый старик (гном?), тощий мужчина со вздернутым носом и полотенцем на предплечье, златокудрая девушка, облаченная в строгое черное платье… кто-то еще таился в тени колонн, разглядеть его не удалось.

Меня пронесли мимо молчащего, как на похоронах, строя и окунули в пыльную прохладу недостроенного корпуса. Из памяти тут же вынырнули воспоминания о детском лагере в Анапе, где мне посчастливилось однажды отдыхать. Ощущения очень похожие, не хватало только несмолкающих голосов и вездесущего звона посуды. Маляры и резчики при виде нас отвлекались от работы и качали головами с таким видом, будто начальник опять выкинул постыдный фортель. И жжение на языке, треск в затылке и дикая жажда выдавали этот самый фортель с головой. Похоже, мастер Вильям пошел отдыхать на пляж, перебрал и полез купаться в жару. И хоть я не ощущал новое тело больным и разбитым, подобные нагрузки чреваты в любом возрасте. Я тонул в речке на Земле, он тонул в море… где-то. Если бы я придумывал новый сюжет для книги, то написал бы так: страх, ненависть и боль стали мостиком, связавших два бесконечно далеких мира. И теперь я в чужом теле на курорте, а мое тело достают баграми со дна… Красота, блин. Конечно, как и любой автор подобного жанра, я мечтал попасть и сам, но совершенно другим образом. Например, пройти через портал прямиком в гарем с соблазнительными эльфиечками…

— Кладите сюда, — раздался низкий усталый голос. — Что, мастер Вильям, опять взялись за старое?

Надо мной склонилась женщина лет тридцати — прекрасная, как богиня. Узкое лицо, прямой нос, большие, хоть и малость печальные изумрудные глаза в ореоле каре светлых прямых волос. Не портил облик даже толстый шрам ото лба до скулы, оставленный, судя по ровным краям, тяжелым клинком. На верхней губе чернела небольшая — с бисеринку — родинка, но самое удивительное — это торчащие из волос длинные острые уши. Предо мной стояла самая настоящая эльфийка, и я невольно улыбнулся.

— Не вижу ничего смешного, — она грубо раздвинула мне веки и поводила пальцами над зрачками. После взяла с полки старинный стетоскоп и коснулась раструбом груди.

Лекарь вопреки ожиданиям носила мужскую одежду — просторную сорочку, расстегнутую до крупной, но высокой груди, кожаные штаны и сапоги. На стене висели и халат, и фартук, но резать меня никто не собирался, вот и надевать лишнее не пришлось. И слава всем богам, потому что в лотках на столе поблескивал такой набор инструментов, что палачи передрались бы за него насмерть.

— Аритмия, хрипы, повышенное давление, — врач подошла к полке со склянками и смешала несколько порошков. — Вы уже давно не мальчик, мастер. И пить в такую жару, а потом лезть купаться — это верная смерть. Да еще и не сказали никому. Хорошо, Нэй прибиралась в беседках, а то вас бы вообще не нашли.

— Больше не буду, — сказал, потому что тут уж отмалчиваться глупо. Черт, до чего же хорош этот тембр — глубокий, бархатистый, проникновенный — с таким прямая дорога в дикторы.

— Хотелось бы верить, — она вздохнула и протянула раствор. — Да только сколько раз вас находили пьяным вдрызг? Но тогда вам хотя бы хватало ума не лезть в воду. Прочем, однажды вас выловили из фонтана, так что…

Я приподнялся на локте и выпил горькую жижу с омерзительным привкусом, после которой по венам словно пропустили ток, а в темя вонзили сосульку. Разум прояснился, зрение стало четким, а барабаны в ушах поутихли.

— Лучше?

— Да, спасибо, — крякнул и мотнул головой, как после стопки чистого спирта.

— Жалобы еще есть?

— Эм… — быстренько прикинул что к чему и решил, что лучшего случая может и не представиться. — Есть. Память… хуже стала.

— Память? — эльфийка изогнула тонкую бровь. — Странно. Головой нигде не бились?

— Не помню… Но череп побаливает.

— Хм… — она села рядом и обхватила мою многострадальную дыню, и в такой позе ее собственные дыни оказались в двух пальцах от лица. И признаться честно, я редко бывал столь близко к столь шикарным женщинам. Эльфийка пахла травами и солью, и мне пришлось собрать всю волю в кулак, чтобы не засопеть, как загнанный пес. — Так больно?

— Не очень, — покряхтел для пущей достоверности.

— А так? — пальцы взъерошили пряди и слегка нажали на виски.

— Так больнее…

— Скорее всего, тепловой удар, — врач к моему неудовольствию пересела за уставленный стопками бумаг стол. — Но от него память не особо страдает. Вот если бы вы захлебнулись, тогда мозгу пришлось бы несладко… А какие именно симптомы? Легкая забывчивость, временные провалы?

— Кажется, я забыл все… Даже свое имя.

Женщина медленно обернулась и уставилась таким взглядом, будто я только что оскорбил ее род до седьмого колена. Конечно, прикинуться дурачком — очень опасная игра, но в ином случае мое поведение и знание (вернее, незнание) мира вызовут слишком много вопросов. А так и причина есть, и следствие. То, как мою полуживую тушку таскали по крепости, видели, наверное, все. А кто каким-то чудом пропустил сие зрелище, уже узнали из разлетевшихся по округе слухов. Начальник — алкоголик, напекло темя, стало плохо, чуть не утонул, вот и повредился умом. А если бы здоровый вел себя как идиот, мое приключение в новом мире завершилось бы, едва начавшись, причем не самым гуманным образом.

— Это очень неудачная шутка, — холодно произнесла лекарь. — Неудачная и неуместная. Вам через три луны сдавать крепость, а вы… Боги, — она шумно выдохнула и потерла лоб. — Надеюсь, вы помните, что с вами сделают в случае провала? Забыли? Лучше не вспоминайте.

— Да не переживайте вы так, — попытался улыбнуться, но вышло кисло и вымученно. — Повторение — мать учения. Вот расскажут мне все — память и вернется. Даже терапия такая есть, вам ли не знать.

Эльфийка замолчала, а у меня все съежилось и похолодело внутри — более шаткое и неуверенное положение еще поискать надо. Сейчас я в буквальном смысле зависел от решения этой остроухой красотки. Пойдет мне навстречу — и все закончится относительно хорошо. Вздумает упрямиться, пичкать всякой дрянью или отправит на лечение в столицу — и я окажусь в такой заднице, откуда уже не выберусь. Ведь здесь, вдали от цивилизации и посторонних глаз еще можно как-то извернуться, а на большой земле первый же дознаватель или инквизитор вмиг раскусит, кто я и откуда. И вряд ли с горящими глазами помчит помогать залетному попаданцу.

— Надо посовещаться, — она встала и стянула шнуровку на груди. — Ждите здесь, я скоро.

Прошедшие пять минут растянулись на час. Пользуясь случаем, подошел к большому круглому зеркалу на кронштейне, что играло роль дополнительной лампы, отражая бьющий из стрельчатого окна свет. И то, что увидел, весьма впечатлило. Из отражения смотрел высокий подтянутый мужчина лет тридцати с благородными чертами, чем-то похожий на Виталия Соломина в том же возрасте. И хотя врач намекала на злоупотребление, характерных следов не заметил — ни мешков под голубыми пронзительными глазами, ни опухлостей, ни лопнувших капилляров на орлином носу. Если я (а точнее тот, чье тело занял) и начал пить, то совсем недавно.

Интересно, что вынудило заливать за воротник человека на столь высокой и наверняка хлебной должности. Ведь если ничего не перепутал, восстанавливать здравницу мастера послал сам император. Значит, он не чинуша среднего звена, а уважаемый аристократ — быть может, даже министр. Сильно сомневаюсь, что люди подобного толка бросаются во все тяжкие, будто съехавшие от родителей подростки. С моим-то статусом можно развлечься куда более занятными способами, чем надираться до беспамятства. Странно все это. Но интересно. Загадками и тайнами запахло, а уж я поднапрячь мозги никогда не прочь — даром что ли отличник?

Услышав цокот в коридоре, вернулся на кровать и прикрыл колени простыней — как-никак плавал в одних панталонах, и если врачу не привыкать к сраму, то прочим его видеть необязательно. Дверь открылась, первой в лазарет вошла хозяйка, пропустив строгую «учительницу» в очках и даму с пепельно-серой кожей и белыми волосами, одетую в столь фривольное платье, что в таком только на пляже загорать. Из вьющихся локонов тоже торчали острые уши, крупную грудь едва прикрывал лиф из фиолетового шелка в форме лепестков. Вдоль поджарого животика с золотой серьгой в пупке шла узкая полоска, расширяясь на талии в виде набедренной повязки, кое-как прикрывающей лобок и упругий зад. На запястьях и лодыжках в изобилии звенели браслеты с амулетами и драгоценными камнями, а на тончайшем пояске покачивалась серебряная дага без гарды.

Одного лишь взгляда хватило, чтобы в груди кольнуло, а дыхание сперло. Первая мысль — это элитная девушка для утех, местный аналог гейши или конкубины, крайне искусной во всех видах досуга, включая сексуальный. Но все эти побрякушки и странное оружие наводили на иные мысли, к тому же, вряд ли врач позовет на важный совет куртизанку. Готов поспорить, что это — чародейка, ведь если в этом мире есть магия, то защита от нее лишней не будет.

— Привет, — темная (и томная) эльфийка бесцеремонно уселась рядом, закинула ногу на ногу и подперла острый подбородок кулаком. — Говорят, ты чуть не утонул. Бедняжка… далось тебе это море. Поплавать можно и в ванной.

«Со мной» — читалось в стальных глазах, и от этого взгляда сделалось не по себе. Меня обуяла смесь страха и желания, и иначе как чарами это чувство не объяснить.

— Ривер! — «учительница» хлопнула по лежащей на коленях папке. — Сейчас не до твоих шуточек!

— Как прикажешь, ваше величество, — ведьма фыркнула и отвернулась.

Так, уже что-то. Чаще всего в гостиницах подобного рода преобладают женские коллективы. Хостес, портье, горничные, официантки, повара… Да что тут говорить, если в колледже на потоке процентов восемьдесят девчонок. Само собой разумеется, что без интриг и любовных треугольников не обойтись. Курортный роман — он не вчера придуман, а тут еще более пикантная ситуация. Тут у нас не уставшие от семьи и быта менеджеры и бухгалтера, охочие до интрижек и свежей страсти. А очень влиятельные и наверняка не взятые с улицы люди, а я (вернее, мастер Вильям) весьма желанный жених. Быть может, все дело в ревности, муках выбора и подковерной борьбе за статусного и богатого мужа? Если так, то дело гораздо сложнее, чем казалось на первый взгляд — ведь я парень вполне обычный: не мажор, не звезда, не чемпион по боксу, и от избытка женского внимания никогда не страдал. Но практика подсказывает, что и от переизбытка пострадать можно ничуть не меньше.

— После сегодняшнего… — лекарь запнулась, подбирая правильное слово, — происшествия мастер Вильям жалуется на провалы в памяти. Закончить ремонт надо за три луны, иначе достанется всем. Предложения?

— Насколько все серьезно? — спросила брюнетка в очках.

— Сложно сказать. Я по мозгам не очень. Больше по костям и требухе.

— Может, выпишем доктора из столицы?

— Опасно, — врач постучала ноготками по столу. — Пойдут слухи, и вслед за доктором приедут ревизоры. Это место крайне важно для Кассия. Это не просто летняя резиденция, это символ могущества Цеметры. Если уж простая здравница сдержала натиск орочьего флота, то что говорить о настоящих крепостях и цитаделях? Говорят, в этот сезон Кассий приедет не один, а пригласит послов всех народов Союза. Даже думать не хочу, что с нами сделают, если мы оплошаем.

— Ребят… — поднял руки, привлекая внимание. — То есть, девчат. В смысле, уважаемые дамы. Уверен, причин для паники нет. Вы все прекрасно знаете и без меня. И стройка не зачахнет, и дворец не развалится, если я отдохну недельку-другую. Буду внимательно наблюдать за вашей работой, узнавать все самое важное, и вскоре память вернется. Много ли от меня требуется? Ставить печати и подписи?

— Отчитываться перед заказчиком, — «учительница» загнула палец. — Встречаться с поставщиками. Следить за всеми этапами работ. Восстанавливать оборонительную линию. Налаживать морское сообщение. Решать вопросы с местными жителями и соседями.

— Понял, понял… Одна неделя — и все пойдет как по маслу. Если нет — заказывайте докторов, других управляющих, да что хотите делайте. А пока предлагаю не нагнетать и работать в прежнем русле.

— То есть пить, воровать и домогаться до прислуги? — девушка смерила меня уничтожающим взглядом.

— Э…

— Инга, не напоминай, — проворчала врач. — А-то как вспомнит…

— Странно ты разговаривать стал, мастер Вильям, — Ривер провела пальцем по моему плечу.

— Это из-за болезни, — я вздрогнул и выпрямился, точно шпагу проглотивши.

— М… — с намеком мурлыкнула колдунья, но уточнять ничего не стала.

— Ладно, хватит болтать, — брюнетка встала и сунула папку под мышку. — Здравница сама себя не построит. Если через неделю не будет улучшений, что-нибудь придумаем. Все это останется между нами. Если мастер где-то оплошает — сошлемся на несчастный случай. И никаких подробностей.

Ривер лишь пожала плечами — похоже, судьба курортной крепости заботила ее в какую угодно очередь, но только не в первую.

— Луис? — девушка вопросительно уставилась на эльфийку.

— Хорошо, — врач встала и кивнула. — Я согласна, но с одним условием — мастер Вильям будет приходить на осмотр каждый вечер.

— Мастер Вильям? — теперь три пары глаз уставились уже на меня.

— Да. Договорились.

***

— Меня зовут Инга, — сказала «учительница», когда мы вышли из лекарни.

— Помню, — я закутался в простыню на манер римской тоги, чтобы никого не смущать — мало ли, какие тут царят нравы.

— Прекрасно, — с холодной издевкой прозвучало в ответ. — Прогресс налицо — быть может, все и обойдется. Я ваша помощница и секретарь. В мои обязанности входят делопроизводство, почта, подготовка встреч и прочие бумажные дела.

Мы покинули крыло и приблизились к центральному зданию — рабочие у входа, в большинстве кряжистые и бородатые, занимались установкой мраморной колоннады. С одной стороны, красивый декор, с другой — готовая основа для баррикады, чтобы не дать врагу пробиться к воротам. Присмотревшись, заметил сквозные отверстия на потолке, через которые очень удобно и стрелять, и лить раскаленное масло. С виду дворец, а по сути замок.

— Императорские покои, — Инга указала на мраморную «бочку» и пошла дальше. — А это — крыло для прислуги.

Кажется, это здание возвели и отделали в первую очередь — никакого мусора, лесов и непрерывного строительного шума. У входа матово блестел большой письменный стол, за ним тянулся длинный коридор с двумя рядами комнат. Оценив мягкость красного ковра, поднялся на второй этаж — здесь дверей уже было поменьше, а в конце виднелись массивные створки.

За ними скрывался просторный кабинет с узкими окнами-бойницами и парой шкафов от пола до потолка позади заваленного гроссбухами и прочими векселями рабочего места. Здесь же стояла накрытая сетчатым балдахином кровать, а подле нее чернел зев камина с поленницей поодаль. Убранство поражало роскошью, подтверждая самые смелые предположения. Да с таким количеством золота, мрамора и красного дерева хоть сейчас в Кремль.

— Это вам поможет, — Инга взяла с полки тяжелый томик в кожаном переплете и положила на стол. — Если что-нибудь понадобится — вот звонок, — она сжала в пальцах золотистый шнурок, выходящий сбоку стола. — Вашу горничную зовут Амелин. Шеф-повара — Франческо Фаулье…

— Секунду, — плюхнулся в глубокое, похожее на трон кресло и окунул перо в янтарную чернильницу. — Запишу.

— Заведующий хозяйством — Барко, — как заводная тараторила секретарша. — Начальник стражи — майор Генри Норманн. Это он, между прочим, вас спас.

— Поставил галочку, — буркнул под нос, пытаясь попутно понять, почему и как пишу незнакомой вязью, будто на родном языке. При подселении души такое иногда случается. Что-то остается — например, мышечная память или базовые навыки, вроде речи, а что-то полностью замещается чужеродным сознанием. В теории, само собой. Вряд ли кто-то проверял это на практике… хотя, если уж попал я — заурядный и ничем не примечательный парень, то откуда нам знать, что книги о попаданцах — это вымысел, а не автобиографии.

— Но заметила вас первой Нэй — разносчица при кухне. С остальными вы уже знакомы.

— Не совсем, — по привычке сунул кончик пера в рот и чуть скривился от щекотки. — Вы — помощница. Луис — лекарь. А Ривер — кто она?

— Чародейка, — и без того строгая и хмурая девушка стала еще мрачнее. — Но все зовут ее не иначе, как ведьмой.

— Серьезная охрана. И солдаты, и маг.

— Не просто солдаты, а имперские гвардейцы, — Инга поправила мизинцем очки и мечтательно взглянула на потолок. — Лучшие из лучших. И на то есть причины.

— Правда? Какие?

— Прошу меня простить, — она встала и поклонилась — учтиво, но не слишком низко. — Много дел. Книга перед вами — журнал. Вроде судового, только гостиничный. Там есть все необходимое. Советую и вам завести дневник. Говорят, помогает при расстройствах памяти.

— Благодарю, — привстал, провожая гостью, и лишь оставшись наедине, развалился в кресле и с превеликим удовольствием почесал яйца.

Что же, ситуация сложная, опасная, но далеко не критичная. Три луны хватит с лихвой, чтобы навести тут порядок — главное, не пить, не бегать за юбками и не ввязываться в сомнительные авантюры. Читать умею, язык понимаю, рассудок в порядке — а большего пока и не надо. Освою полезные книги, разберусь в раскладе сил, выясню, что почем и сдам этот чертов курорт в срок. А когда вернусь в столицу с деньгами и почетом, мне откроются все двери — в том числе и в башни ученых и колдунов (или где они тут живут). И кто-нибудь наверняка расскажет да подскажет, как попасть в родной мир. Ведь вполне могло случиться так, что мастер Вильям теперь занял мое тело и спасся так же, как спасся я, хотя и был на волоске от смерти. Я проведу ритуал, вновь свяжу наши души и верну все вспять. Быть может, даже успею на море в августе.

Желудок уныло заурчал. Когда я ел в последний раз? Работа работой, а без обеда гор не свернешь. Пошарив по шкафам, выбрал серые брюки, свободную светлую рубашку и легкие сандалии — для здешней жары самое то. Принарядившись, дернул за шнурок, и меньше минуты спустя услышал в коридоре частые шажки. Постучавшись, в кабинет вошла высокая девушка в строгом черном платье в пол, кружевном переднике и накрахмаленном чепчике на собранных в тугую косу золотистых волосах. Амелин сложила руки на животе и поклонилась чуть ли не в пояс, при том смущенно тупя взор и не смея на меня смотреть. Она показалась затравленной и забитой рабыней, хотя с виду здравница ничуть не походила на концлагерь. Впрочем, то, что в этом омуте полно чертей я понял, еще не столкнувшись ни с одним из них.

— Звали, мастер Вильям?

— Принеси поесть, пожалуйста.

До чего же красивая девчонка. Ей бы в театре играть, а не прислуживать всяким алкоголикам. Интересно, почему она здесь? Если брать за основу канон, эльфы — гордые, надменные и свободолюбивые создания. И гнуть спину перед человеком… нонсенс. Но прямо в лоб лучше не спрашивать, не хватало еще оскорбить чьи-либо чувства.

— Чего изволите? — ее голос был смирен, певуч и печален.

— Так… Жареное мясо — на выбор шефа. Овощной салат. Побольше фруктов. И чего-нибудь холодного запить.

— Что-нибудь еще?

Тебя, моя сладкая. И не жарко в таком платье ходить? Сняла бы, освежилась…

Я тряхнул головой, отгоняя странные, явно чужие мысли. Нет, мне, конечно, всего девятнадцать, а новая тушка всего лет на десять старше, и гормоны еще никуда не делись, но как-то прежде не замечал, что смотрю на девушек, как на безвольные дырки. Видимо, подарочки из подсознания — мозги-то все-таки чужие, кто знает, что там осталось после хозяина. Разум разумом, душа душой, а биохимию и нейронные связи никто не отменял. И выпить захотелось, причем не привычного пива, а чего покрепче… Так, держи себя в руках.

— Все.

— Хорошо, — эльфийка вновь отвесила поклон и удалилась.

А я пододвинул книгу с золотым тиснением в виде кальмара и открыл первую страницу. В ресторанах еду готовят долго, и чтобы отвлечься от голода, приступил к изучению исторических справок. И на первой же странице меня ждало такое заглавие:

Журнал здравницы «Праведный кальмар» — летней резиденции и любимого места отдыха его императорского величества Кассия Третьего.

«Праведный кальмар»… кто бы мог подумать. После того, как Толкин ввел в моду названия типа «Гарцующего пони» почти все авторы фэнтези так или иначе пытались его перещеголять, придумывая то «Косые переулки», то «Ржавых драконов», но «Праведный кальмар» — это что-то с чем-то. К счастью, столь своеобразный словесный конструкт объяснялся на следующем же листе.

Если оставить восторженные эпитеты и рьяные восхваления, то когда императору (тогда еще принцу) Кассию стукнуло пятнадцать, отец подарил ему востроносый быстроходный шлюп красы и грации великих. И будущий владетель Цеметры тут же отправился кататься на нем с прислугой и товарищами, но вдруг как по волшебству налетел шторм и унес кораблик в дальние дали. Долго скитался принц вдали от дома и наверняка бы погиб, но не сдался, а дал отпор злому року. Умело направляя шлюп на волны, Кассий справился с бурей и оказался на самой южной оконечности своих земель, у берегов позабытого богами полуострова.

Казалось бы, берег близко, а с ним и спасение, но неприятности только начинались. На горизонте мелькнул черный парус — шлюп заметили пираты и бросились наперерез, будто знали, какая добыча их ждет. А у кораблика принца не было пушек, а у него самого и свиты — оружия. И закончилось бы все неминуемым пленом или смертью, если бы из пучины не поднялся огромный кальмар, потревоженный криками с поверхности. И оказалось чудище меж двух кораблей, и долго думало, на кого же напасть первым. Но тут с небес спустился вестник божий и указал чудищу подводному правильный путь. И напал кальмар на пиратов, и поломал их корабль, а шлюп принца благополучно добрался до укромной бухты.

Но шторм так сильно потрепал паруса, что об обратной дороге не могло идти и речи. Кассий послал в столицу гонцов, а сам вместе со слугами и друзьями разобрал кораблик и построил из досок и мачт укрытие, ибо места тут дикие, неизведанные и малозаселенные. Но за несколько недель ни один зверь или лиходей не потревожил выживших, зато рыба и прочие дары вод сами так и прыгали в сети да садки, и горе-мореходы отъелись, отдохнули от мирских забот и в целом отлично провели время. И когда Кассий взошел на престол, то вернулся и построил на месте крохотного форта укрепленную здравницу, где отдыхал каждое лето и нарушил обычай лишь во время войны. И в честь внемлющего богам животного получила крепость свое название.

Меж тем ведомая черным шаманом орочья орда подошла к границам Цеметры, и Кассию пришлось заключить Союз с малыми народцами — эльфами и гномами. Вместе им удалось отбить вторжение, но оставшиеся без присмотра южные рубежи превратились в настоящую пиратскую вольницу. Разбойники обнаглели настолько, что сбились во флот о тридесять кораблей и пошли рейдом вдоль побережья. Но путь им преградила небольшая, но прекрасно снаряженная крепостица. Три дня и три ночи длился бой, и много славных мужей полегло, и много поганых лоханей потонуло, но отступили пираты и по сей день козней никому не чинили. Здравница же сильно пострадала от пушечного обстрела, и Кассий немедля отправил для ремонта Вильяма Стрейна — фортификационных дел мастера.

— Мастер-фортификатор… — я откинулся на спинку и закрыл лицо ладонями. — Черт, это вам не простой отельер. Ну да ладно, что-нибудь придумаю. Перенаём — практика известная. Найду какого-нибудь рукастого гнома, отсыплю часть гонорара — он стены и построит. Вопрос в другом — почему с виду плевая работа до сих пор не сдвинулась с места.

Я углубился в дневник, но на первых страницах нашел лишь счета-фактуры, выписки из гроссбухов, накладные, декларации и прочий бумажный мусор. Кто кому чего должен, какие материалы и почем закуплены, когда и кем будут поставлены… Рутина — пусть Инга этим занимается. Она, судя по ее поведению, только с документами и дружит. А вот последние записи вызвали сперва крайний интерес, а затем такое волнение, что волосы на затылке зашевелились.

343-й день стройки. Рабочий провалился в казематы. Отправленный на поиски отряд гвардейцев все обыскал, но никого не нашел.

345 д.с. Рабочие сообщили о странном свечении на западной стене, будто кто-то бродил с фонарем по боевому ходу. Часовые, дежурившие в ту ночь, ничего не видели.

350 д.с. Трое рабочих рано утром отправились порыбачить. В полдень лодку прибило к берегу. Садки полны рыбы. Рабочих не нашли.

370 д.с. Пропали караванщики, везущие мрамор. Дорога пролегает через лес, и Генри подозревает разбойников. Но груз нетронут, все цело. Генри думает, напавшие не знали, что в телегах камни, ведь их накрыли парусиной. Возможно, однако лиходеи наверняка забрали бы лошадей, а скотину никто не тронул.

380 д.с. Служку послали в погреб за соленьями. Вскоре нашли мертвой в дальнем углу, за бочками. После осмотра Луис сказала, что следов насилия нет.

И так далее, и тому подобное. Чертовщина… Неудивительно, что пришлось нанять чародейку. Надо будет поболтать с ней на эту тему — узнать экспертное мнение. Либо тут реально завелись бесы, либо кто-то очень умело маскирует диверсии. Чем народ темнее, тем суевернее, и если о здравнице пойдет дурная молва, здесь просто никто не захочет работать. Можно, конечно, выписать из ближайшей части солдат или найти рабов, но на все это уйдет время и деньги, да и заказчик наверняка поинтересуется, что за ужас творится на любимой даче.

Между этими тревожащими заметками шли и обычные записи — вообще журнал вели каждый день, и последняя дата означала четырехсотый день стройки. Если у этой планеты схожие параметры с Землей, то получается чуть больше года, и происшествия начались на самом ответственном этапе, когда деваться уже некуда — все, финишная прямая, а впереди дедлайн, и если его запороть, то dead станет вполне себе настоящим. Неудивительно, что Вильям начал спиваться, чувствуя, что дальше будет только хуже…

Вдруг стало холодно, причем мороз шел изнутри, покрывая инеем сердце, сдавливая легкие и впиваясь в кожу мириадами острых иголочек. Никогда не верил во всяких призраков и НЛО, увлекался научпопом, разоблачениями лжеученых и считал себя человеком рациональным и здравомыслящим. Но мистике нет места на Земле, а здесь, похоже, это обыденное дело, иначе как объяснить мое появление? А что если наш обмен душами — тоже проявление неведомой, паранормальной, но однозначно враждебной силы? И поняв, что пакость не удалась, диверсанты возьмутся за меня с утроенной силой.

Чтобы не примерзнуть к креслу, достал из шкафа чистый блокнот, чувствуя себя Джеком Торренсом в проклятом отеле. По всем правилам детектива, убийца должен находиться прямо на месте преступления. Вряд ли несчастные случаи можно подстраивать, сидя за сто верст, хотя черт знает, на что способна магия… Но волшбество ли это — или ловкость рук и коварство ума? Пока неясно, но и развешивать ярлыки и назначать подозреваемых в первый же день никто не собирался. Просто написал знакомые имена на отдельных листах с тремя дополнениями: приметы, мотив, улики. Для начала предстоит побольше узнать о прислуге и охране, кто как живет, о чем мечтает и каких скелетов запрятал по шкафам. И неплохо бы найти подробную карту здравницы, а то, судя по записям, тут и казематы какие-то есть, и подземелья, и мало ли что еще.

В дверь осторожно постучали.

— Кто? — ладонь сама собой легла на рукоять перочинного ножика, хотя такой мелочью и крысу с трудом одолеешь. Но иного оружия на глаза не попалось, и это надлежит исправить в ближайшее время. Хоть фехтовать и не умею, но с полуторником на поясе всяко спокойнее, чем без него, а с пистолетом так и вовсе шик.

— Амелин. Обед готов.

— А… — я расслабился и с облегчением выдохнул, но руку с ножа не убрал. — Входи.

Горничная поставила на свободное место овальный поднос с блюдами и бутылкой охлажденного вина. Интересно, сильно ли местные растения отличаются от земных. Скорее всего сильно, ведь дома и человека остался всего один вид. А как ни крути, как ни выворачивай, а по канону и эльфы, и гномы, а иногда даже орки — это отдельные ветви рода людского. Потому что основополагающий фактор видовой принадлежности — возможность скрещивания и успешного рождения потомства. Лисица никогда не понесет от кошки, зато зебра от лошади или собака от волка — запросто. И раз уж эволюция привела к столь великому разнообразию разумных существ, то глупо надеяться встретить тут картошку или горошек.

На тарелке с отбивной лежали небольшие — с грецкий орех — печеные картофелины и щедрая горка гороха. А в вазочке для фруктов блестели капельками сиропа бананы, виноград и апельсины. Ну, или нечто, очень на них похожее. Да какая разница — тело местное, метаболизм тоже, и раз Вильям ел все это, то и я не отравлюсь.

Или отравлюсь…

Я замер с занесенной над снедью двузубой вилкой и судорожно сглотнул. Нет, местная пища меня точно не убьет, но с одним лишь исключением — если в нее нарочно не подсыпали отравы. Возможно ли такое? Глупый вопрос — история отравлений тянется с первой поганки вплоть до наших дней.

— Слушай, ты сейчас не сильно занята?

— Нет, мастер. Что-то не так?

— Здесь слишком много, — отодвинул поднос на край стола. — Поможешь?

Не то чтобы хотел сгубить беднягу, но если она в сговоре с поваром (или же действует в одиночку), то попытается отказаться от такого предложения всеми правдами и неправдами. Если же ей станет плохо, то вся вина лежит на шефе… как его там, Франческо? Вроде бы это женское имя, ну да ладно — Луис вообще мужское. Все шиворот-навыворот в этой сказочной империи, но легкой дороги никто и не обещал.

— Но у вас только один прибор… — Амелин опустила голову и часто задышала, а на острых скулах проступил бледный румянец. Попалась?

— Ничего страшного, — разрезал отбивную на дюжину кусочков. — Тебе вилку, мне — нож.

Лезвие узкое и тонкое, почти как у стилета, и я без труда сделал канопе из мяса и картошки. Девушка же стыдливо села на краешек кресла для гостей и медленно положила порцию в рот. И по жадному взгляду и блеску на порозовевших губах стало понятно, что только страх и правила этикета не дают горничной накинуться на угощение и смести все за один присест.

— Не стесняйся, — барским жестом обвел поднос острием. — Чем вас вообще кормят?

— Кашей и хлебом с оливковым маслом.

— И все? — игристое вино зажурчало по бокалам.

— По праздникам подают вареную птицу и бульон. Раньше мы ходили в лес за медом, орехами и грибами. Ловили рыбу и креветок. Но сейчас стараемся не покидать стены без острой нужды. Особенно ночью.

— Люди пропадают?

Эльфийка кивнула.

— Да. Хотя прежде эти места были тихи и спокойны, как море в штиль.

— И что же изменилось? — пузырьки приятно покалывали язык, но налегать не стал, понимая, что у людей и эльфов может быть разный обмен веществ. Как и устойчивость к одним и тем же ядам.

— Даже не знаю, стоит ли говорить…

— Будь любезна, раз начала.

— Не сочтите за грубость, но люди говорят, будто здравница проклята.

— Неужели? — нахмурился, хотя после выпитого улыбка так и лезла до ушей. — И кем же?

— У императора много врагов, — горничная перешла на шепот, точно сам Кассий мог ее услышать. — Но большинство думает, что во всем виноват дух орочьего шамана. По слухам, когда огненный меч пронзил черное сердце, старый колдун поклялся, что очень скоро убийца лишится самого дорогого. А уж вы-то знаете, как повелитель любит это место.

— Интересная версия, — машинально нарисовал смайлик с пятаком и рогами и написал над ним «шаман?». — А если отбросить все легенды, слухи, домыслы и спуститься с небес на землю — кто из местных может мне пакостить? Кто спит и видит, чтобы мастеру Вильяму сняли голову на дворцовой площади?

Амелин замялась перед ответом, и тут сгустившуюся тишину прорезал нарастающий цокот подбитых сапожек. Луис рывком распахнула дверь и с порога приказала горничной убираться (в переносном смысле). Как только эльфийка ушла, лекарь переставила поднос на подоконник и уперлась кулаками в освободившееся место, ничуть не волнуясь, что в такой позе и с настолько расстегнутой рубашкой собеседник увидит куда больше, чем положено. И я заметил, что прекрасную во всех отношениях грудь украшали два шрама: левую — небольшой, округлый, чуть больше монеты, а правую — длинный и тонкий, словно продолжение отметины на лице. Врач что, тоже воевала с орками? Причем в первых рядах?

— Знаете, я очень долго ломала голову насчет вашей амнезии. Мне триста сорок лет, двести из которых я практикующий целитель. И никогда прежде не встречала людей, потерявших память из-за перегрева или перепоя. Потому что для такого недуга нужна совсем иная причина.

Она сунула руку за пазуху и бросила на стол дохлую крысу.

— Я же ел… — проворчал, с ужасом глядя на скрюченный трупик, выглядящий так, словно его попытались выжать, как мокрое белье.

— Теперь будете есть только то, что дам я. Полчаса назад эта крыса еще бегала в погребе. Но потом я угостила ее вином из бутылки, которую вы оставили на пляже.