Отель "Ночной Приют". Книга вторая (СИ)

Глава 21

После объявления о том, что некая Анна Вальц моя прапрабабушка в холле повисла такая тишина, что я услышала, как глухо бьется мое сердце. Очередной раз оказавшись в центре внимания из-за своих родственных связей, я лихорадочно пыталась вспомнить, как звали моих давно почивших родственников и упоминалось ли хоть раз имя этой женщины в разговоре родителей. Тем временем мой муж похоже никак не мог поверить в происходящее, так как решил уточнить:

— Хочешь сказать, что Агата прямой потомок этой стервы?

— Именно так — кивнул Митяй и добавил — И поаккуратнее со словами — за стерву можно и ответить.

Услышав угрозу в голосе проводника, я удивленно перевела на него взгляд и поразилась произошедшей в нем перемене. Он словно сбросил маску, которую носил все это время. От блаженной улыбки не осталось и следа, теперь перед нами стоял спокойный, уверенный в себе мужчина. Скрестив на груди руки, он без капли страха смотрел Генриху прямо в глаза и даже тот факт, что сейчас он находился в логове своих врагов в одних пижамных штанах, казалось никак его не беспокоил. А зря, судя по тому, как демон сжал кулаки, его терпение было на исходе.

— Ты мне угрожаешь? — грозно прорычал он, и я не на шутку испугалась. Уж очень не хотелось лишиться восьмого участника обряда накануне главного действия.

Но Митяй и глазом не моргнул, гордо вздернув подбородок, он уже открыл рот, чтобы ответить, когда между ними вклинился Олаф:

— Господа, предлагаю всем успокоиться и поговорить — король приблизился к брату и положил ему руку на плечо, удерживая от необдуманных действий — К тому же Агате ни к чему ваши перепалки, она и так еле-еле на ногах стоит.

Олаф, как прирожденный дипломат, прекрасно знал на какие кнопки нужно надавить, потому как услышав мое имя, Генрих тут же переключился на меня:

— Милая, ты как? — злость в его голосе, сменилась тревогой.

Я была в полном порядке, но дабы отвлечь мужа от незапланированного убийства восьмого участника обряда, решила подыграть королю. Тяжело вздохнув и помассировав кончиками пальцев виски, я проговорила:

— Твой брат прав, у меня и правда совсем не осталось сил.

— Может тебе подняться наверх и отдохнуть? — тут же предложил мой благоверный и я поняла, что перестаралась.

— Я устала, а не присмерти — резко почувствовав себя лучше огрызнулась я и демонстративно уселась на ближайший диванчик, всем своим видом показывая, что так просто они от меня не отделаются — А теперь, надеюсь, кто-нибудь из присутствующих расскажет мне о моей прапрабабушке поподробнее.

— Да что там рассказывать — Олаф даже не пытался скрыть своей неприязни — Она была настоящей стервой, кайфующей от пыток и убийств.

— Пыток? — ошарашено повторила я, а потом меня осенило, что демоны говорят о ней так будто были лично знакомы — Так вы ее знали?

— Да — подтвердил он мои догадки — и поверь знакомство это было не из приятных. Однажды Генрих даже взял ее в плен, но, вместо того чтобы казнить, благородно решил судить по законам нашего мира. Как ты можешь догадаться, до суда дело так и не дошло.

— Почему?

— Потому что эта стерва сбежала! До сих пор не понимаю, как ей это удалось, но перерезав глотки двум охранникам, она благополучно скрылась в неизвестном направлении.

Черт, а бабуля то была не промах. Хотя в свете последних событий, все мое генеалогическое древо оставляло желать лучшего. На одной чаше весов расположился крестный, который оказался сумасшедшим черным колдуном, мечтающим о захвате власти, а на другой прабабка, которая пытала и истребляла нелюдей. Даже страшно представить, кого еще можно обнаружить среди моих предков если капнуть поглубже. Зато теперь стало ясно, отчего Генрих так остро отреагировал на байкеров на дороге и почему чуть не прибил Митяя. И все же, если с Черноваром все было ясно, то вот в деле Анны Вальц было много темных пятен.

— Получается ее дело живет до сих пор? Я имею в виду тех байкеров, которые помогли нам сегодня.

— В свое время, твоя прабабка создала целый орден — подключился к рассказу Архип — Они были кем-то вроде партизан, почти неуловимыми несмотря на то, что были людьми. Да, много крови они у нас попили в период своего расцвета. Но, после смерти своей предводительницы, орден стал чахнуть, и хотя он существует до сих пор, то не представляет для нас такой угрозы как раньше. Теперь это всего лишь жалкая кучка людей, которая знает о существовании Тёмного мира, но не в состоянии что-либо сделать.

Слушая рассказ черта, я краем глаза наблюдала за реакцией Митяя и видела, как неприятно ему было все, что тут говорилось и об его Аннушке, и об ордене в целом. Он явно хотел высказать свою точку зрения, но по какой-то причине хранил молчание.

— Но почему она стала такой?

— Что ты имеешь в виду? — устало поинтересовался Генрих.

— Я имею в виду, что в жизни Анны Вальц должно было произойти что-то такое, из-за чего она стала той, кем стала. Не думаю, что одним прекрасным утром, она проснулась и решила: “Какой чудесный день. Самое время предаться пыткам и убийствам”. Откуда она вообще узнала о существовании Темного мира?

— Знаешь, чтобы с ней не произошло — в голосе Архипа появились металлические нотки — это не оправдывает того, что она и ее орден творили в то время.

Конечно же черт был прав, и я ни в коем случае не оправдывала поступки своей прабабки, но то ли во мне взыграли родственные чувства, то ли просто хотелось докопаться до истины…

— Митяй, а ты почему молчишь? Неужели тебе нечего сказать в защиту своей Аннушки?

— Думаю, будет лучше, если она сама будет говорить за себя.

— Это как? — не поняла я.

Ответить он не успел, внезапно его тело резко выгнулось дугой, а голова откинулась назад. Послышался хруст костей, и я испугалась как бы он не сломал себе позвоночник. Но Митяй просто застыл в таком неестественном положении, и надо отметить, что зрелище это было не для слабонервных.

— Что у вас тут происходит? — я чуть не вскрикнула, услышав Зевса в своей голове — И чего этого мужика так раскорячило?

Волкодав, как обычно, появился словно из воздуха. Окинув всех присутствующих пристальным взглядом, он прошел ко мне и сел рядом. В этот момент Митяй медленно поднял голову, и я увидела, как его глаза покрылись мутной, молочной пеленой.

— Ну, здравствуйте, мальчики — он повернулся к Генриху и Олафу — Рада вас видеть.

Когда до меня дошло, что место Митяя заняла никто иная как Анна Вальц, волосы на затылке встали дыбом, уж слишком сюрреалистичным казалось мне все происходящее.

— Не могу сказать, что это взаимно — огрызнулся Генрих, настороженно следя за каждым движением проводника.

— Да брось — мужчина чисто по-женски махнул рукой — Мы же теперь родственники и должны помогать друг другу.

— Мы тебе ничего не должны — в свою очередь процедил Олаф.

По лицу Митяя расползлась довольная улыбка, похоже моя прабабка открыто наслаждалась тем, что даже после смерти будила в сердцах своих врагов такие сильные чувства.

— А ты ни капельки не изменился — проворковала она — все так же вспыльчив и горяч. Но, сегодня я пришла ни к тебе — проводник повернулся в мою сторону и его молочные глаза буквально пригвоздили меня к месту — Моя дорогая, как же я рада нашему знакомству.

Все еще находясь в состоянии шока, я только и могла, что таращиться в эти нереальные глаза, про себя надеясь, что прабабка не полезет с приветственными объятиями. Чувствуя мой страх, Зевс тут же занял оборонительную позицию и глухо зарычал, предупреждая, что ко мне лучше не приближаться.

— Не так ты представляла свою прапрабабушку, верно? — проводник наклонил голову, рассматривая меня с головы до ног.

— Здра … здра … здравствуйте — выдавила я из себя, вжавшись в кресло.

Слава небесам, Анна Вальц быстро сообразила, что со мной каши не сваришь, и снова переключилась на демонов:

— Ладно, пока моя внучка приходит в себя, предлагаю перейти сразу к делу — мужчина упер руки в бока — Каким бы сильным проводником не был Митяй, надолго его не хватит. Так что давайте без прелюдий. Как вы смотрите на то, чтобы провести обряд сегодня — на рассвете?

— С чего бы вдруг? — Генрих выступил вперед — У нас в запасе еще пара дней.

— А с того мой дорогой, что покушение, которое было запланировано на вас сегодня ночью это только начало. Мои источники сообщают, что скоро это повториться и времени у нас в обрез.

— Почему мы должны тебе верить? — Олаф никак не хотел идти на уступки.

— На кону жизнь моей правнучки — отбросив любезности, грозно прошипела Анна — и я не собираюсь рисковать ей, ради удовлетворения вашего самолюбия. И если вы не полные идиоты, то сделаете как я говорю. Мои люди давно следят за отелем, но если на вас пойдут войной, они ничем не смогут помочь. И пока мы тут с вами размусоливаем кто прав и вспоминаем старые обиды, время уходит безвозвратно.

Столь грозная речь произвела должное впечатление, заставив окружающих задуматься. Я же осознала, насколько сильной и смелой была эта женщина в прошлом, раз могла позволить себе подобные выпады в сторону темных. Как жаль, что я на нее совсем непохожа, мне бы не помешала хоть капелька ее уверенности в себе.

— Если то, что она говорит правда — впервые за долгое время прервал молчание Василий — может стоит прислушаться? Тем более у нас все готово, так зачем тянуть?

Олаф с Генрихом обменялись долгими взглядами:

— Решать тебе — король поднял вверх руки, словно говоря, что снимает с себя всю ответственность.

Не знаю почему, но этот его жест, буквально вывел меня из себя. Сбросив оцепенение, в которое я впала при появлении бабули, я поднялась со своего места и твердо заявила:

— А вот тут ты ошибаешься. Решать буду я.

— Милая …

— Хватит! — я посмотрела Генриху прямо в глаза — Хватит меня опекать, я уже давно не маленькая девочка. В конце концов именно моя жизнь стоит на кону, а значит и решать буду я. Обряд проведем сегодня, и точка.

Сначала мне показалось, что демон воспротивится, но он лишь устало потер переносицу и произнес:

— Хорошо. Если ты настаиваешь, значит сегодня.

— Так-то лучше — довольно потер руки Митяй и снова обратил все внимание на меня — Милая, у меня осталось совсем немного времени, и я хотела бы тебе кое-что подарить — мужчина снял с шеи тоненькую цепочку с небольшим медальоном и протянул его мне — Это тебе, на память.

Приняв подарок, я покрутила его в руках, внимательно рассматривая. Медальон оказался старым, и не сказать, что особо красивым. На одной его стороне была короткая надпись, гласившая: “Да будет свет”, а на другой изображение черепа.

— Это символ моего ордена — пояснила Анна указывая на череп — Теперь он принадлежит тебе.

Прабабушка явно ждала, что я немедленно повешу его на себя, но я замешкалась. Уместно ли жене демона носить подобные украшения? Но тут на помощь пришел сам Генрих:

— Давай помогу — забрав у меня цепочку, он с лёгкостью застегнул ее на моей шее.

— Спасибо — поблагодарила я его, поглаживая медальон.

— Ну все, теперь мне точно пора — Митяй скривился — не хочу больше его мучить.

Я понимала, что чем дольше Анна находилась здесь, тем хуже становилось ее проводнику. Лицо мужчины побледнело, под глазами пролегли темные тени, а на висках выступили маленькие бисеринки пота. И все же я не могла отпустить ее, не выяснив главного.

— Постой — остановила я ее — можно последний вопрос?

— Только быстро.

— Я никак не могу понять одну вещь — нахмурилась я — Если ты вела войну против Темного мира, то как так получилось, что я родилась ведьмой?

— А ты молодец — похвалила она меня — бьешь ни в бровь, а в глаз. Хотя ответ очень прост — однажды я полюбила не того человека, вернее я думала, что он человек. Много лет он держал меня рядом с собой, издеваясь и причиняя боль. Когда я поняла, что беременна, то решила убить его и… — прабабушка сладко улыбнулась — у меня это получилось.

— Он был колдуном?

— Да — кивнула она — Когда-нибудь я обязательно тебе обо всем расскажу, но сейчас мне действительно пора.

Пока я переваривала информацию, тело Митяя вновь выгнулась дугой. На этот раз из его груди вырвался стон, и он упал на колени. Я с ужасом смотрела на искаженное болью лицо, осознавая, насколько тяжело далось ему вторжение Анны Вальц.

— Вам помочь? — я в нерешительности мялась на одном месте, не понимая можно ли к нему подойти.

— Нет — он с трудом поднялся на ноги — Мне просто нужно немного отдохнуть. Во сколько будет обряд?

— У тебя есть пара часов до рассвета — отозвался Василий — успеешь оклематься?

— Да — бросил он, и больше не глядя в нашу сторону направился к лифту.