Отбор истинных! Оборотень ищет, принцесса бежит

Глава 1

Сердце бешено стучит, горло царапает душный смог. Задыхаясь, спотыкаясь, я бегу по каменной лестнице за женихом, разбитыми ладонями цепляюсь за родные стены, за стальные перила. Рыдания всхлипами срываются с губ.

В коридорах скрещивают мечи солдаты, пахнет дымом и жжёной плотью. Лязгают доспехи, сверкает магия. Кровь стекает по трещинам в полу, очерчивая каменные плиты.

– Быстрее, Николь! – рычит мой жених. Он грубо хватает за запястье и тащит за собой сквозь дымовую завесу. Я едва успеваю переставлять ноги. Тонкая сорочка хлопает по лодыжкам. Меня выдернули из постели меньше часа назад, но этого времени хватило, чтобы моя жизнь разбилась, как хрустальная ваза.

Всё произошло слишком быстро. Лазутчики открыли двери, враги бешеными волками ворвались в замок. Пленных они не брали.

Мои торопливые шаги разлетаются гулким эхом и тонут в какофонии ужаса. Мы с женихом бежим по родовому королевскому замку, ещё недавно – непобедимому, неприступному, а сейчас сломленному и погибающему. Светлые стены потемнели от огня, коридоры охвачены агонией. Всюду крики, боль и кровь.

Я сжимаю зубы. В дыму груды неподвижных тел! Слуги, солдаты… О Боги! Моя дорогая няня… а рядом мальчишка посыльный!

Я бросаюсь к ним, отчаянно зову, но жених перехватывает поперёк живота, удерживает.

– Им уже не помочь! – шипит Гилберт. – Нельзя останавливаться!

– Но, но… – слёзы катятся из глаз.

Я не могу поверить, не могу принять… Как всё так случилось? Почему?! Моя добрая, нежная няня не дышит. Рыжеглазый улыбчивый мальчик лежит, раскинув руки. Ему рассекли грудь, безжалостно пронзили сердце. За что?!

– Чёртовы волки! Проклятые убийцы! – яростно шепчу я, а сердце захлёстывает боль, злость и горькое бессилие. Страх выплёскивает слезами, щиплет кожу.

Жених вытягивает меня в коридор.

– Нужно выжить, чтобы отомстить им! – рычит Гилберт.

Мы пробегаем мимо окна. На улице, словно огромный факел, полыхают магическая башня и королевский сад. Жалкие остатки нашей гвардии отбиваются от наступающих захватчиков. Звенит калёная сталь, сверкают лезвия, отражая лик Луны. Подножие замка усеяно телами защитников Аштарии. Они погибают за нас! Вот только “нас” почти не осталось…

Мои сёстры-принцессы мертвы, их зарезали прямо в покоях, словно больных животных. Их застывшие лица всплывают в моей памяти, стоит закрыть глаза. Старшую сестру я не видела, но слышала её крик, полный страха и отчаяния. Он резко угас, словно затушили свечу.

Мой отец – Король Аштарии неподвижно лежит в тронном зале, где бился с захватчиками как лев. Осталась лишь я! Младшая принцесса, которой едва исполнилось девятнадцать. Самая слабая из всех! Самая бесполезная.

Внезапно из темноты раздаётся рык. Гилберт в последний момент выдёргивает меня из-под страшного удара. Лезвие со свистом разрезает воздух в нескольких сантиметрах от моего плеча. В нос ударяет запах псины. Я оборачиваюсь и вижу ощеренную пасть захватчика: жёлтые волчьи клыки, залитые кровью доспехи, разноцветные глаза. Оборотень частично обратился, человеческая кожа покрылась жёсткой рыжей шерстью.

– Отдай принцессу и получишь лёгкую смерть! – рвано лает оборотень, занося меч для удара.

Я успеваю лишь закрыть лицо, как мой жених уже складывает пальцы в магический символ. Вражеского солдата отталкивает волной энергии. Не успевает оборотень опомниться, как жених призывает трескучий вихрь. Он выталкивает разноглазого волка прямо в окно. С криком оборотень вывалился наружу.

Лететь ему три этажа…

– Приди в себя, Николь! – Гилберт встряхивает меня за плечи. Его лицо бледное, глаза вспыхивают красноватым огнём. Он сильный маг, наследник древнего магического рода. Я жива лишь благодаря ему.

Заторможено кивнув, я заставляю ноги двигаться – медленно, тяжело, едва не падая. Чувствую себя неповоротливым каменным големом с разбитым телом и расколотым сердцем.

Мы преодолеваем ещё два пролёта, а потом жених останавливается и несколько раз поворачивает подсвечник на стене: два раза вправо, один влево. Стена беззвучно отъезжает назад, и Гилберт заталкивает меня в потайную комнату – узкую и длинную. Закрывает дверь, отрезая от сумрачного коридора.

Затхлый мрак ложится на мои плечи. Под потолком вспыхивает тусклый огонёк лампы. Взметнув плащом пыль, Гилберт пересекает комнату и начинает что-то колдовать возле огромного во всю стену зеркала.

Я опускаюсь у двери, обхватываю себя руками. Меня трясёт, пот стекает по вискам. Спросонья я одела неудобные туфли и совсем забыла про перчатки, которые в обязательном порядке носят все представительницы нашей расы. Но теперь это не важно. Ничто не важно… Боги!

Сёстры и отец… все мертвы!

Я сжимаю виски, глотаю слёзы, дышу через раз. Мне ужасно страшно. Мой дом в огне. Моя семья, мои люди – никого не осталось!

А что впереди? Кто поможет? Ни одна страна за нас не вступится. Руандовцы – звери! Их империя – военная держава, которой нет равных! Они меня не оставят, из-под земли выкопают. Наши расы похожи, и я, и они – перевёртыши, да только между нами пропасть. Что может травоядный оборотень перед хищниками? Что может кролик против стаи волков?

– Николь…

Они здесь из-за мести, уверены, будто моя семья виновата в смерти их кронпринцессы. Или это лишь повод?

– Ника! Посмотри на меня!

Я испуганно вскидываю взгляд. Перед глазами марево, во рту солёный привкус. Оказывается, я прокусила губу до крови, а кулаки сжала так, что ногти вонзились в ладони. Гилберт стоит надо мной, словно тёмный ангел возмездия. Мой жених. Моя надежда…

Его чёрные волосы собраны в хвост, в глазах отражается красноватый отблеск. Лицо узкое, бледное как мел, крупный нос с горбинкой. Мужчину нельзя назвать красивым, но в нём есть глубина. Сила и уверенность, которых мне недостаёт.

“Гилберт обязательно что-то придумает! – несутся сбивчивые мысли. – Он же такой умный, невероятный мужчина… Он самый сильный маг в Аштарии. Мы обязательно справимся! Он сможет сделать из зеркала портал, мы сбежим через него. А после придумаем, как отомстить за погибших. Как возродить наш край! Вместе мы справимся! Мы…”

– Ну почему ты такая никчёмная! – цедит Гилберт.

Я смаргиваю слёзы, не сразу понимая, что услышала. Сердце тяжело бухает в груди.

– Ч-что? – бормочу, сжимаясь в комок.

Мой жених кривится так, словно у него болят зубы.

– По пути сюда я потратил на твою защиту слишком много энергии, – чеканит он, прожигая взглядом. – Не получается усилить портал. Зеркало выведет только меня одного.

– Как одного? – шепчу онемевшими губами. Сознание отказывается верить ушам. Ведь Гилберт не может меня бросить… Не может!

– Ты совершенно не владеешь магией! Слабая… Извини, но это не моя война.

– Подожди… Но я! Я могла бы…

– Ты остаёшься, – отрезает Гилберт. Его слова стеной повисают между нами.

До ушей долетает скрежет металла. Снаружи вражеские солдаты, они ищут меня, рыская у потайной двери. Должно быть, учуяли след.

Мои лёгкие стискивает страх, а Гилберт уже уходит к зеркалу.

Я испуганно вскакиваю, кидаюсь за ним, судорожно хватаю за плащ онемевшими пальцами. Жалобно прошу:

– Гилберт… Ты правда уйдёшь без меня? Ты говорил, что любишь… Пожалуйста, не бросай меня. Я же погибну одна! Я не смогу… Мы же пара!

– Пара? – Он резко поворачивается, смотрит в глаза. – А давай проверим?

Я не успеваю ничего ответить, как жених уже берёт мою ладонь, уверенно переплетает наши пальцы. Кожа к коже и никакой перчатки. Инстинкт требует забрать руку, но я сдерживаюсь, лишь испуганно задерживаю дыхание. Впервые я касаюсь рукой мужской ладони, вот так, без защиты…

Я принадлежу к расе травоядных оборотней. Для нас соприкосновение ладоней – это слишком важный жест. Даже интимный. Он может подарить счастье или разрушить жизнь. В некоторых семейных парах супруги до конца жизни не решаются снять перчатки, так боятся узнать, связывает ли их метка истинности.

И сейчас мне кажется, я чувствую зуд на запястье.

Мы стоим посреди горящего замка, усталые, в пыли, опустошённые горем, держимся за руки, считая секунды.

Раз-два-три…

Рука жениха горячая и сухая. Я тянусь взглядом к нашим запястьям…

Но там пусто. Чистая кожа, голубые венки.

– Видишь, – шепчет Гилберт, – наши руки сегодня впервые соприкоснулись, но метки не появилось. Значит, я не твой истинный.

– Мне это не важно! Мне не нужна…

– Хватит! – обрывает жених. – Неужели правда веришь в любовь? Это просто политика, Николь. Принцесса и будущий архимаг – удачная партия. Но Аштарии больше нет. Значит, и “нас” больше нет. Думаю, ещё и лучше, если ты останешься здесь… со всеми.

— Со всеми?

В одной могиле?

Я выдыхаю застрявший в горле воздух. Ищу в суровом лице тень сомнения, но нахожу только ледяную решимость. В тёмных глазах мага ни капли жалости. В них вообще нет ничего от прежнего Гилберта… Оказывается, я совсем не знала своего жениха.

Горько усмехаюсь и вырываю руку.

Смотрю на мужчину новыми глазами. В груди ширится пустота. По зеркалу за спиной Гилберта пробегает рябь.

– Твоя семья сама во всём виновата, – он словно оправдывается.

– Ты веришь в это?

– Руанд верит. Этого достаточно, – говорит жених.

Я качаю головой, вытираю слёзы. Усилием воли давлю истерику, прячу эмоции за сцепленными зубами, выпрямляю спину, хотя хочется согнуться в три погибели и рыдать до хрипов. Нет! Хватит! Не хочу быть жалкой. И так растеряла последнюю гордость.

– Не желаю тебя больше видеть, – шепчу. Мой голос сухой, как наждачка.

– Советую сдаться руандовцам, – говорит Гилберт. – Им нужен кто-то из королевской семьи, чтобы активировать родовой алтарь Аштарии. Ради этого тебя могут помиловать.

– Без тебя разберусь.

– Подумай, Николь…

– Исчезни! – шиплю я.

Гилберт в последний раз окидывает меня взглядом, а потом, развернувшись, касается чёрной поверхности зеркала. Та расходится кругами, словно вода.

Не оборачиваясь, мой теперь уже бывший жених шагает в зеркальную гладь. Та поглощает его, как вязкая смола и застывает неподвижной массой.

Всё, проход закрыт.

Я осталась совершенно одна. Ни семьи, ни дома, ни надежды.

Хочется расплакаться, как ребёнку. Но сколько ни плачь, никто не придёт меня спасти. Злым жестом вытираю слёзы. Что дальше? Куда мне идти? Как спрятаться от смерти? От волков жаждущих расправы? Если бы я владела магией, то обрушила бы замок прямо на головы захватчиков! Я бы дралась до последнего вздоха!

Одна из стен моего убежища содрогается от удара. С потолка падает каменная крошка. “Оборотни поняли, где меня искать и пытаются пробить стену!” – несутся испуганные мысли.

Ушей касается приглушённое эхо приказа, лязг доспехов, отголоски магического заклинания. Моё сердце бухается в пятки.

Я мечусь по сумрачной комнате, будто загнанное в угол животное. Трогаю зеркало, но оно неподвижно. Тогда подбегаю к дальнему углу, лихорадочно ощупываю каменную кладку, пока не нахожу едва выступающие отметки.

Мне почти не приходилось пользоваться тайными ходами, но я хорошо помню уроки отца. Дрожащими пальцами касаюсь шершавых бугорков, а затем рисую символ: круг и сломанную стрелу.

Раздаётся щелчок. Слава Богам! Стена отходит в сторону, открывая взгляду винтовую лестницу, круто уходящую вниз.

Проскользнув на лестницу, я судорожно пытаюсь закрыть за собой проход. Рисую символы, но от волнения ошибаюсь, начинаю заново: круг, стрела… Ну же! Наконец получается! Стена встаёт на место. Одновременно с этим в тайную комнату врываются солдаты Руанда.

– Она только что была здесь! – раздаётся рык.

Моё сердце стучит так громко, так надсадно, что мне кажется, оно выдаст меня. Я прислоняюсь лбом к холодному камню. Страх сковывает, пробирает до костей. Я кролик, затаившийся под носом у хищника. Дрожу от ужаса и не могу связно думать.

“Двигайся! Беги!” – приказываю себе. Пока мои враги заняты обыском комнаты, я начинаю спуск по лестнице. Сначала пытаюсь не шуметь, но вскоре плюю на осторожность и бегу, перепрыгивая ступеньки.

Меня то колотит от холода, то бросает в жар. В груди болезненно тянет, ноги в неудобных туфлях сбились в кровь. Я сбрасываю обувь и бегу босиком, не обращая внимания на холод.

Лишь на середине пути я понимаю, что лестница ведёт в подземные помещения, туда, где находится родовой алтарь. Меня пронзает мысль… даже если у меня нет магии – она есть в алтаре! Я могу активировать его и направить силу против врагов! А если не получится, то попросту уничтожу алтарь, чтобы он не достался захватчикам.

“Только бы псы Руанда ещё не добрались до храма”, – шепчу себе.

Наконец, ступени заканчиваются, и я упираюсь в стену. Нащупав в темноте подсвечник, поворачиваю его три раза вправо, дёргаю вверх. Стена отъезжает в сторону, и я выхожу под своды древнего храма.

Выдыхаю.

Следов захватчиков здесь нет.

Но расслабляться нельзя. Пара минут и оборотни сообразят, куда я сбежала. Сломают стену и нагонят. Перережут горло, или прежде поиздеваются? Говорят, у волков никаких моральных принципов, а пытки – их любимое развлечение.

Спотыкаясь, я бегу через храм. По сторонам ряды скамеек, стены украшены картинами, рассказывающими историю Аштарии. Здесь проводятся большинство значимых для королевства церемоний. Здесь я должна была выйти замуж за Гилберта…

Сам храм находится под родовым замком, в том самом месте, где был заложен первый камень Аштарии. Говорят этим камнем был драголит – осколок сердца дракона.

Мне вспоминается тихий голос отца, когда он рассказывал легенду рода. Якобы чтобы оживить артефакт, десять сильнейших магов передали алтарю свою силу, а первая мать королевского рода Аштарии подарила алтарю свою душу. Все короли кормили алтарь своей кровью, в год по капле. Все они верили, что алтарь взамен дарит их землям плодородие, а их стране – процветание.

Но почему же он не помог теперь? Почему не спас от захватчиков? Что, если всё это глупые сказки?

Тяжело дыша, я останавливаюсь в дальней части храма. Здесь, за колонной находится дверь из белой кости. Раньше она была заперта силой магии короля Аштарии, но отца больше нет…

Обхватив костяную ручку, я толкаю её. Мне хочется, чтобы она оказалась заперта. Ведь если защита действует – значит, отец жив!

Но дверь поддаётся без усилий.

Сердце болезненно колет. Последняя надежда затухает в душе. Одновременно ушей касается лязг доспехов и дребезжание лестницы под тяжёлыми сапогами.

“Нашли-таки проход, псы Руанда…”

Внутренний зверь сжимается в комок. Он хочет сдаться, принять поражение.

“Не дождутся”, – говорю себе и, переступив порог хранилища, запираю дверь на засов.

В комнате царит полумрак. На стенах угрожающе светится ритуальное оружие. Инкрустированные камнями кинжалы и мечи, под потолком висят гроздья амулетов. В воздухе запах благовоний и прогорклого масла.

Но меня интересует лишь алтарь – грубо высеченный прямоугольный камень, что стоит посреди комнаты. Его гладкую белую поверхность усыпают магические письмена. Даже я, лишённая магии принцесса, чувствую исходящую от артефакта энергию. Она делает воздух вязким, а мысли спутанными.

Мой чуткий слух улавливает торопливые шаги. Сюда спешат солдаты. Я же кружу вокруг алтаря, прикасаясь к символам. Король смог бы активировать этот мёртвый камень! Смог бы приказать ему убить наших врагов! Но меня алтарь не слушается, не реагирует. Я на разные лады произношу все известные мне заклинания, отдаю приказы – бесполезно.

Может быть, ему нужно что-то ещё? Не зря же короли поили камень кровью! Я хватаю со стены тонкий кинжал. Лезвие настолько острое, что режет кожу от лёгкого прикосновения.

Шипя от боли, я сбрызгиваю кровью на белый камень. И о чудо! Символы начинают светиться мерным голубым светом. Но что делать дальше, я не имею понятия. А между тем враги уже за дверью, наваливаются на преграду. Я слышу тяжёлое дыхание, чую вонь мокрой шерсти и едкий запах дыма.

Надо спешить!

– Спаси всех! Убей врагов! – в отчаянии приказываю я алтарю и зло ударяю кулаком по неподвижному камню. Затем пробую пронзить артефакт кинжалом, но лезвие не оставляет даже царапины. Волшебства не случается. Алтарь не желает помочь последней принцессе.

“Никчёмная Николь”, – звучит в памяти голос Гилберта.

Костяная дверь трещит, её охватывает огонь. Через миг она с грохотом падает на пол, раскалывая мраморные плиты. Захватчики вваливаются внутрь. Один впереди и трое за спиной, они куда выше наших мужчин, широкие в плечах, с крупными руками. Доспехи в крови, лица скрывают стальные шлемы, но даже так я чую их торжество.

Нас разделяют пять шагов и алтарь. Мне некуда бежать.

– Убийцы, – шепчу я, наставляя кинжал на солдат. По сравнению с тяжёлым оружием врагов он выглядит жалкой зубочисткой.

– Отойди от алтаря, – рычит первый солдат. А может, это один из командиров? Его броня отличается, на груди сложная гравировка в форме волчьей пасти. Меня колотит от ненависти, от душевных ран.

– Не приближайся!

Оборотень и не думает слушаться, делает шаг. Его зелёные глаза сверкают из-под забрала, голос уверенный, глубокий:

– Брось кинжал и сдавайся.

– И не подумаю!

– Пожалеешь. Теперь ты наша и деваться тебе некуда.

– Разве? – шепчу я. Гнев и отчаяние ударяют в голову, удушьем перехватывают горло.

Резким движением я переворачиваю кинжал остриём к себе. А в следующий миг с силой вонзаю лезвие себе под сердце.

– Стой! – запоздалый приказ.

Мой вскрик тонет в хрипе, боль огнём охватывает тело. Я падаю прямо на алтарь, цепляюсь липкими пальцами за белоснежный камень. Холод растекается по венам ледяным крошевом, с натугой бьётся сердце. Как же больно умирать…

– Проклятье! – слышу я крик.

Меня подхватывают чужие крепкие руки и нет сил вырваться, оттолкнуть врага и убийцу. Захватчика моей земли! Ненавижу!

– Не дёргайся, – рычит мужчина, волк с зелёными глазами. Он что-то кричит остальным, но я уже не могу разобрать слов, мне тяжело дышать. Зато хватает сил протянуть руки к его шее, сжать кольчугу. Хочу задушить его, хочу…

Руандовец не обращает внимания на мои нелепые попытки, вместо этого снимает латную перчатку, пробует вытащить кинжал из моей груди.

Я вскрикиваю, и волк перехватывает мою слабую руку… и вдруг замирает изваянием, а затем вздрагивает, словно его ошпарило горячей водой. Оглушённо смотрит на моё запястье.

Там, на коже стремительно проявляется сложная вязь рисунка. Метка истинности. Такая же метка есть и на запястье руандовца.

Оборотень приподнимет мою голову, наши взгляды сталкиваются. Я вижу – волк напуган, изумлён, не знает, что делать. Мне же хочется засмеяться – горько, надсадно, зло. Я всё-таки отомстила, пусть даже так! Смех вырывает жутким хрипом.

Воздуха не хватает.

Вспыхивает алтарь, на миг освещая изумрудные глаза моей истинной пары. Моего истинного врага. А потом всё подёргивается багряным маревом.

***

В следующий миг я с криком вскакиваю на своей постели. Подушки разбросаны, пуховое одеяло в беспорядке, лицо щиплет от слёз, лёгкие горят.

Я снова и снова хватаю ртом воздух, озираясь по сторонам. Постепенно ужас ослабляет хватку, позволяя связно думать. Я дома! В своих покоях! Но что это было? Откуда взялись эти видения?

Расстёгиваю свою сорочку, щупаю рёбра, но на груди нет даже шрама. Ступни тоже целы, я совершенно здорова. Неужели беда мне привиделась, а мои сёстры, отец… живы? О боги.

На нетвёрдых ногах я подхожу к окну, распахиваю створки и с жадностью вдыхаю морозный воздух.

Вокруг тишина спящего замка, в небе завис полукруглый месяц… Я словно вернулась в прошлое, ведь в видении уже наступило полнолуние. Гостевых дилижансов во дворе почти нет, словно отбор невест ещё не начался. Разве такое возможно?

На улице белеет припорошённый снегом королевский сад. Спокойно светится в ночи магическая башня, словно её стены никогда не облизывало жадное пламя, но меня не покидает тревога.

Накинув плащ, я выглядываю в коридор. За дверью дежурит верная короне охрана. Ночная служанка тут же подскакивает со своего кресла и обеспокоенно спрашивает:

– Что-то случилось, ваша светлость?

Я смотрю на девушку во все глаза. Я помню её мёртвой, в пыли и крови… но нет, вот она, живая и невредимая, немного сонная, со сбившимся чепчиком. Мне хочется обнять её и заплакать от счастья. Улыбка сама собой захватывает губы.

Слава богам!

Все живы, замок не тронут, картины на своих местах, потолок не разрушен, целы скульптуры и колонны. Такую иллюзию невозможно создать! Со счастливой улыбкой я заверяю обеспокоенных слуг, что всё в порядке, и возвращаюсь в свою комнату. Кружу по ней, словно беспокойный вихрь, глажу пальцами балдахин, мягкую ткань кресла и холодный камень прикроватного столика.

“Мне просто приснился сон. Очень реалистичный, длиной в две недели… но не более чем сон, закончившийся кошмаром”, – звенит в мыслях.

Но вдруг тревога царапает сердце, а внутренний зверь неприятно фырчит, словно желая напомнить о чём-то важном.

Мой взгляд цепляется за собственное запястье. Я рывком задираю длинный рукав сорочки. Сердце пропускает удар.

На бледной коже красуется сложная вязь. Переплетение тонких линий, изящный рисунок.

Отпечаток чужой души.

Метка истинности.

Но как? Почему?!

Я зажмуриваюсь и падаю на подушки, прячу лицо в ладонях. Мысли накатывают приливом, я путаюсь в них, словно рыба, попавшая в сеть. Душу охватывают сомнения. У меня метка. Метка! Как же так…

Но значит… значит, это был не сон! А будущее! Всё произошло взаправду! Меня спас алтарь? Он принял мою кровь, мою жертву. Он светился так ярко! Алтарь вернул меня в прошлое! Судя по тому, что отбор ещё не начался, у меня есть около двух недель!

Со стоном отчаяния я зарываюсь в одеяло и думаю-думаю-думаю… В памяти всплывают изумрудные глаза оборотня. Проклятье!

Что же мне делать? Как всё изменить?