Александр НабатОстров снов

Посвящается

моей любимой

дочери Александре

Все права защищены. Никакая часть данной книги не может быть воспроизведена в какой бы то ни было форме без письменного разрешения правообладателя.

© А. Набат, 2015

© ООО «Написано пером», 2015

Пролог

– Внимание! Не спать, барышни! Двухминутная готовность! – выпускающий сержант надсаживает глотку, аж ларингофоны звенят и заходятся трескотней помех. – Проверить снаряжение, оружие! Энергоресурс проверьте, чтоб вы были все здоровы, ишаки припадочные! Не спать! Я сказал!!!

Строго засекреченная гуманитарная операция по принуждению к миру под кодовым названием «Белый Феникс» вступает в главную фазу. Осада Авалона началась! По каким-то одному богу известным причинам в генеральном штабе флота некие «светлые» головы отказались от полномасштабной орбитальной бомбардировки на подготовительном этапе вторжения. Видимо, решили показать всему Независимому Галактическому Содружеству (НГС) нашу безудержную, молодецкую удаль. Мол, мы их запросто шапками закидаем, в двойном прыжке, с тройного разворота!

Многочисленные авианосцы, крейсера, линкоры, корветы, эсминцы, сверхтяжелые платформы-бомбардировщики и прочие линейные корабли обеспечения и сопровождения Второго Ударного Флота НГС остаются на дальних подступах к мятежному Авалону – пятой планете звезды N 01-HD0012547 в Созвездии Водогрея. Основная задача всей этой армады – завершить, а также в дальнейшем осуществлять глубокоэшелонированную, многоуровневую блокаду всей планетарной системы. Непосредственно же осаду на откуп отдали бравому десантному корпусу.

Вся начальная подготовка показушного штурма сводится к двадцатиминутной обработке рабочих площадей легкими и средними зарядами повышенной мощности со сверхбольших высот, силами древних, универсальных штурмовиков класса «Росомаха». Благо сохранилось этой рухляди по дивизионам объединенного флота достаточное количество. Некоторые особо древние раритеты так вообще массово в беспилотники переоборудовали ради такого важного дела!

Грозный рокот разрывов и тяжкий гул атмосферной авиации быстро удаляются за линию горизонта. Дальше в дело вступаем мы – Первая, специального назначения, десантно-штурмовая армада имени Г. В. Плеханова. Попросту – «Ханы». Так нас за глаза называют все, даже штабная шушера: от курьерской службы до высшего генералитета.

Черт возьми! Мы даже десантируемся всего лишь с допотопных многоцелевых транспортных галеонов, да еще на гравипарашютах, а не как положено по уставу – с геосинхронной орбиты из десантного крейсера-матки в индивидуальных управляемых капсулах, при поддержке тяжелой фронтовой авиации и сводной общевойсковой группировки прорыва. И никаких тебе боевых мобильных доспехов (БМД)! Воевать нам сегодня предстоит по старинке, чуть ли не врукопашную! Хорошо, что отцы-командиры хоть один старенький супердредноут класса «Ренегат» выделили в качестве поддержки. Моральной. Как пить дать, это все происки яйцеголовых идиотов из радикального пангалактического движения Неозеленых! Видите ли экология планеты слишком сильно страдает от уставных мероприятий! А от неуставных – нет, что ли?! Ну, ничего, прорвемся, не впервой! Мы им теперь тут та-а-акого шороху наведем! По-любому! Тесно станет!

Хорошо, что планетарная оборона Авалона была еще только на самой начальной стадии формирования и уже практически полностью подавлена первой, хиленькой волной интервенции. Летуны постарались на славу! Горят военные базы и аэродромы, вперемешку с опорными пунктами ПВО. Только что по открытому общевойсковому каналу сообщили об успешной ликвидации главной наземной станции мониторинга околопланетного пространства. Теперь Авалон наглухо ослеп. Флот приступает к точечной высадке десанта.

Впрочем, все это уже бесполезная лирика, сейчас не до нытья. Выпускающий показывает тридцатисекундную готовность и открывает створы внешних бронированных люков. Десантные рампы по периметру подсвечиваются бегущими алыми габаритными огнями.

– Внимание, уважаемые пассажиры! Планета Авалон, конечная! Просьба своевременно покинуть палубу! При выходе из транспорта не забывайте свои вещи!

«Блин, ну сержант! Еще и острить пытается, грымза старая!».

– Спасибо, что воспользовались услугами нашего карго-оператора. До новых встреч!

Высота, судя по данным ИТК (индивидуального тактического коммуникатора), шесть с половиной тысяч метров. С учетом веса снаряжения – что-то около сотни секунд свободного падения. Ничего, это лучше, чем болтаться под прицелом агонизирующих, но еще способных потрепать нервы сил ПВО противника.

ИТК хладнокровно выводит на обзорную панораму тактического шлема три яркие желтые вспышки-протуберанца. Готовность номер раз! Встаю, не обращая внимания на очередную порцию пошлых шуточек сердобольного сержанта, поправляю универсальный штурмовой автомат Токарева, ласково прозванный в войсках УШАТом. Отсюда, кстати, любимое выражение нашего комбата – «ушатать противника». Обрез стартового пандуса привычно ложится под ноги. За бортом – полный мрак. Сильный кильватерный ветер захлебывается тоскливым воем, буквально валит с ног, пытается протиснуться сквозь плотный строй, прорваться вглубь притихшего перед боем транспорта.

Недолгая пауза. Жутковатый изумрудный свет заливает изнутри шлемы всех бойцов и все три десантные палубы разом. Пора на выход. В нашей обойме я первый, пристрелочный, так сказать. Что ж, мне и открывать бал, как говорится. Делаю решительный шаг в многокилометровую бездну, резко проваливаюсь навстречу огню ожививших зенитных комплексов. Смертоносные шквалы разрывов неожиданно плотного заградительного огня за считанные секунды уносятся прочь и уже на необозримой высоте собирают свою неизбежную кровавую дань. Быть первым не так уж и плохо! Местами.

Поверхность планеты мчится навстречу с бешеной скоростью. Вот уже весь обзор перекрыт от горизонта до горизонта: внизу, на темном фоне, жирное пламя многочисленных пожаров вперемешку с крупными россыпями разноцветных индустриальных огней. Правильно, в этом полушарии глухая ночь, кругом темень кромешная. Автоматика ИТК подключает блок ночного зрения и отстраивает картинку заново. Уже не так красиво, зато теперь можно четко разглядеть, во всех монохромных подробностях, быстро набегающую землю и объятые огнем развалины обреченного военного городка.

Эфир быстро оживает, стремительно заполняется сотнями голосов. Звучат короткие доклады командиров отделений, корректирующие сводки и приказы, рекомендации и прогнозы разведки, витиеватая ругань на трех земных языках одновременно. Подразделения уже вовсю рапортуют об успешно пройденных стадиях развертывания. Пока все идет по генеральному сценарию вторжения.

Основная задача нашего пятого взвода – захватить и удерживать до подхода главных сил резервный выход (он же вход) из подземного командного центра сил Космической Обороны противника. Ищу на тактической карте алый кружок-метку целеуказателя, ИТК дает привязку, сверяюсь с местностью. У меня приличный недолет до сектора предполагаемой высадки, все-таки первым десантироваться без индивидуальной капсулы невыгодно – нет маневровых двигателей, а на «гравиках» много не налетаешь. Практически всегда приходится нагонять своих. Раскрывать же гравипарашют и планировать к цели с большой высоты – словить шальной выстрел ПВО, с гарантией. Решаю прогуляться ножками, так оно безопаснее выйдет.

ИТК, равнодушный ко всем моим терзаниям и сомнениям, злорадно верещит и сигналит длинной серией стремительных красных вспышек – информирует о достижении предельной, критической высоты над поверхностью обреченной планеты. Перед высадкой я предусмотрительно настроил аварийное раскрытие своего гравипарашюта с задержкой в минус четыре с половиной секунды – рискованно, но предписанные триста пятьдесят метров не обеспечивают реальной безопасности. Предпочитаю жесткую посадку, а на всякий непредвиденный случай есть ручное раскрытие, запасной парашют и нашенское «авось» – основной вид топлива настоящих десантников.

Группируюсь. За пару мгновений до касания земли блок искусственного интеллекта гравипарашюта отстреливает в точку финиша «аварийную капсулу» с демпфирующим гелем. Куб зеленоватого желе с ребром в два с половиной метра вспухает мгновенно. Резкий рывок вверх сработавшего парашюта и могучий толчок в ноги практически сливаются в один сплошной зубодробительный импульс. Если бы не бронекостюм с инерционной компенсацией и односторонней гибкостью, – пришлось бы туго, а так – только малость жестковато врубаюсь в грунт. Прорывая уже начавшую стремительно таять мутнеющую массу спасательного геля, торопливо кувыркаюсь вправо, укрываюсь за внушительным бетонным огрызком какого-то мирного строения.

Оружие к бою. Осматриваюсь. Остатки демпф-геля с тихим шипением испаряются, не оставляя практически никаких следов. ИТК выводит на обзор многочисленные багровые фигурки пока еще далекого противника и коробочки какой-то не менее враждебной бронетехники. А вот зеленых значков своих что-то не видно. Может, еще не припланетились? Не все же такие отчаянные, как я.

Жду пару минут, своих все еще нет в зоне действия моего радара. Дважды меняю позицию. Пытаюсь связаться со взводным или командиром отделения – хоть с кем-нибудь. Полный аут, то есть совсем глухо, в эфире – только отдельные обрывки ненормативной лексики и еще чего-то такого же невразумительного. Зато отвратительное потрескивание статических и искусственных помех имеется в изобилии. Значит, нашим летунам не все «глушилки» удалось расколотить. Вот незадача! Долго сидеть на одном месте нельзя – большая вероятность нарваться на одну из вражеских поисковых команд. Пока они все дружно кучкуются на дальней границе действия радара. Но такое положение дел может очень быстро измениться.

Все же еще чуть медлю. Наконец решаю в одиночку идти вперед, по направлению к основной цели. Возможно, от грубого удара о землю мой передатчик вышел из строя. На полусфере радара наблюдается ноль дружественных целей. Короткими перебежками двигаюсь вперед, ловко уклоняюсь от встречи с крупным скоплением вражеской тяжелой пехоты, бодро топающей навстречу фронту высадки десанта. Мимикрирующий блок-хамелеон моей брони пашет вовсю. Серой, призрачной тенью скольжу среди бетонного месива и развалин.

Внезапно практически под ногами разверзается мрачная бездна невесть откуда взявшейся орудийной шахты. И как это я люк-диафрагму прозевать умудрился?! А ИТК куда смотрит, хотелось бы знать?! В последний миг умудряюсь-таки запрыгнуть на длинный обломок стальной балки, так удачно нависшей над коварной ловушкой. Поспешно отступаю на сушу. С интересом смотрю на быстро поднимающуюся из недр гостеприимной планеты турель-спарку с дальнобойной «плазмой» класса земля-воздух. ИТК опознает ее как систему «Серафим Эхо-3», присваивает уровень опасности «двойной красный» и выдает приоритет на немедленное уничтожение. Вот без него сам бы я нипочем не догадался! Сказано – сделано. Ловко закидываю в просвет между контурами охлаждения орудия кумулятивную противотанковую гранату, присев за жалкими остатками бетонного забора, и жмакаю кнопку дистанционного детонатора. Автоматические фильтры тактического шлема срабатывают вовремя, отсекая близкий грохот мощного взрыва и яркую вспышку плазмы сдетонировавшего боекомплекта. Земля ощутимо подрагивает, безуспешно пытается встать на дыбы, в ее таинственных недрах что-то активно рушится и оседает. Края стального люка, опаленные страшным жаром, на глазах оплывают, как простой воск. Все – шахта запечатана намертво, проще новую проковырять, чем эту восстановить.

Между тем обстановка на фронте особых изменений не претерпела. Плохо дело: на радаре своих по-прежнему не видно. Если нас разбросало по сектору, то уйдет целая куча времени, чтобы перед штурмом собраться всем вместе. О худшем варианте – гибели товарищей – думать вообще не хочется.

У меня уходит почти полных двенадцать минут, чтобы со всеми мыслимыми предосторожностями добраться до цели – приземистой, изрядно потрепанной бетонной полусферы КПП № 2 командного центра. За все время ознакомительной прогулки пришлось пошуметь еще один раз. Укрывшись за бетонными обломками и мало-мало выждав приближавшихся ротозеев, с особой жестокостью ушатываю тройку разведботов – без особых последствий и осложнений. Дроиды горят, как и положено, без сюрпризов. ИТК вовремя ставит широкодиапазонные помехи так, что мой коварный акт вандализма опять остается не обнаруженным.

Притаившись в густой тени руин, рассматриваю небольшой квадратный дворик, шлюзовой холл и развороченные наружные двери проходной. Караулка выглядит пустой и покинутой. И без специального увеличения картинки наблюдаю безжалостно иссеченные осколками внутренности помещения. Повсюду видны следы поспешного отступления: перевернутый стол-стойка дежурного, треснувшее и оплывшее от жара кресло, пара пустых пластиковых контейнеров, разбросанные вещи смутно узнаваемого назначения – хлам какой-то. Смахивает на засаду. Да и соваться под землю одному – чистое самоубийство. Решаю еще немного подождать, заодно осмотрю вход в бункер со всех сторон.

Но и через десять минут (хотя подтянуться к цели даже самому отставшему десантнику потребовалось бы вдвое меньше всего совокупного времени), я пребываю в гордом одиночестве. Связи по-прежнему нет. Зато с северо-востока в мою сторону надвигается серьезная группа противника. Судя по данным ИТК, это мобильная пехота с двумя гравилетами поддержки и передвижным полевым сканером. Нечего и надеяться на отсутствие у них детекторов для поиска замаскировавшихся интервентов. Даже блок-хамелеон бронекостюма уже не спасет – найдут, и быстро.

Придется рискнуть. Жму вперед. Шлюзовой портал надвигается стремительно, вприпрыжку. Сорванные и покореженные близким взрывом двери проносятся по сторонам. Торопливо осматриваю полупустой куб помещения: явных признаков минирования или активной наблюдательной техники нет. ИТК исправно выдает оставшееся время до контакта с приближающимся противником.

В последний раз оглядываюсь, мой коммуникатор по команде буквально вгрызается в программу-сторожа шлюза. Но тяжелая бронированная заслонка оказывается запертой еще и на механические вакуумные запоры – что ж, погремим маленечко. Взрывчатка-липучка укрывает рекомендованные ИТК точки монолитной плиты шлюзового люка, отступаю на пару метров. Кнопка дистанционного детонатора зловеще подмигивает алым глазком. Направленный строенный взрыв буквально вминает, внося тяжеленную створку внутрь. Пыли почти нет, и неудивительно – за дверкой начинается длинный коридор – сплошная стальная труба диаметром метров шесть с прямоугольным сечением – хоть на танке заезжай. Великолепно освещенный, зато абсолютно пустой. С учетом учиненного грохота, думаю, меня уже ждут, и вряд ли с цветами. Чуть дальше, метрах в тридцати, угадывается крутой поворот направо.

Ощущение близкой опасности рвет нервы. Но деваться по сути некуда. Отключаю «ночное зрение». Смятая, искореженная створка шлюза раскачивается и жутковато скрипит под ногами. Эхо усиливает каждый звук, по коридору ощутимо тянет сквозняком. За углом нос к носу сталкиваюсь с двумя охранниками-людьми в черных бронекостюмах и с нашивками «золотых драконов» элитной гвардии, тихо крадущимися мне навстречу. Открывая ураганный огонь, я лишь отступаю на пару шагов. Моя экранированная, мультикомпозитная штурмовая броня со специально усиленным экзоскелетом оказывается крепче. Зловещее шипение проплавленных плазмой вражеских доспехов и тел быстро стихает за спиной. Это я удачно зашел, оставшиеся семьдесят пять процентов энергоресурса моей экипировки нужно беречь. Вряд ли стоит рассчитывать на оперативную подзарядку аккумуляторов – батальон техобеспечения высадится только при успешном завершении первой фазы вторжения. То есть совсем нескоро. Да и времени, боюсь, не найду на ближайший пит-стоп заскочить!

Труба коридора выводит в небольшой холл с пятью лифтовыми шахтами. Пусто, тихо. Что-то слишком просто. Возникает идея оставить небольшой, но горячительный привет вероятным преследователям, тем более что на «своих» мой подарочек не активируется. Установка и маскировка нейтронного заряда-растяжки занимает пару секунд. Все, здесь мне делать больше нечего.

Как ни странно, все пять кабинок лифтов находятся на самом нижнем уровне комплекса и заблокированы намертво. Цинично обесточены. Хмым-м, кто-то не особо горит желанием лицезреть мою скромную персону. Якорь мономолекулярной лебедки намертво впивается в фортификационный бетон полутемной шахты, машинально проверяю тылы. Особых изменений не наблюдается. Придется лезть в среднюю шахту – ИТК рассчитывает оптимальный маршрут к главному реактору бункера. Что ж, ему виднее. В его памяти хранятся терабайты данных о различных сооружениях этой незадачливой планеты и прочих очень нужных для штурма данных. Не удивлюсь, если он «знает» в лицо весь личный состав, отвечающий за планетарную оборону, а то и все население.

Мимо, со скоростью пять метров в секунду, проплывают унылые, по-военному однообразные серые стены лифтового ствола, жгуты силовых кабелей упрятаны в специальные бронированные короба. Расстреливать это добро смысла нет, все многократно продублировано, только заряды тратить попусту. До дна остается четыре уровня. Замедляю спуск. В дверном проеме третьего снизу уровня не повернуться – узковат. Спуститься ниже, что ли? Через вентиляционную решетку изучаю коридор за створками лифта. Вроде все чисто.

Выбираюсь, помещение радикально отличается от того, из которого начинается спуск. Серый ковер с толстым ворсом, дорогая кожаная мебель и стойка администратора – тоже серые, общий светлый фон, какие-то безумные фикусы бурмалинового цвета в кадках по углам квадратной комнаты в кадках, а слева от стойки – массивная обшитая деревянными панелями дверь. Негромкий, едва слышный шорох вентиляции и яркий свет. Ни души. Блин, тихо-то как, только сейчас осознаю, какая кругом стоит гробовая, прямо-таки мертвая тишина. Ох, что-то сейчас будет. Копчиком чую. Но не сидеть же в этой дурацкой приемной?!

Осторожно подхожу к двери. ИТК пытается сканировать фронт, нарыть хоть что-нибудь полезное, но кроме предполагаемого трехмерного изображения, расположенного за дверью коридора и невообразимой мешанины помещений, увы, нету ни фига. Жму клавишу разблокировки, от слабого толчка дверь неожиданно легко скользит в сторону, утопая в стене. Выжидаю пару секунд – все вроде тихо. С УШАТом наперевес заглядываю в дверной проем. Ха, никакого коридора. Данные компьютера сильно не совпадают с реалиями жизни. За дверью расположен выход на просторную террасу, идеальным кольцом охватывающую гигантское кубическое помещение, похожее на не то средних размеров авиационный ангар, не то на кабинет закомплексованного безумца, страдающего гипертрофированной гигантоманией.

Здесь царствуют все те же тишина и безмолвие давно покинутых, опасных подземелий – для полноты картины только густого слоя пыли и клочков паутины по углам не хватает. Стараюсь скинуть нарастающее напряжение. Не хочется до времени прибегать к боевым стимуляторам и прочей химии, имеющейся в автоматической аптечке, чутко следящей за моим драгоценным здоровьем. Медленно приближаюсь к перилам, становится лучше видно все помещение. Большую часть пространства занимает проекционная аппаратура, сейчас отключенная, и ряды жестких кресел. Похоже, я забрался в некий секретный конференц-зал. Вообще-то здорово, что тут пусто. Обычно мероприятия такого масштаба очень хорошо охраняются.

Ищу спуск с террасы, но, судя по всему, он расположен скрытно или управляется откуда-то снизу. По-крайней мере на виду нет ничего похожего на терминал лифта или какого-нибудь подъемника. Наплевать. Я же не в гостях, в конце концов. Перемахиваю через перила. На мгновение замираю, вцепившись в массивные стальные поручни, перчатки легко соскальзывают по полированному металлу. Уже давно ставший привычным толчок и перекат в сторону, оружие наизготовку. Жду. По-прежнему тихо. Блин, да в чем дело-то?! Они что, все спят, что ли?! Или у них резко позаканчивались исправные следящие устройства?

За одной из трех дверей, расположенных под широким козырьком террасы, неожиданно раздаются такие знакомые до слез звуки пальбы и редкое уханье разрывов. Ну наконец-то хоть какие-то звуки! Интересно, с кем это они там развоевались так активно? Неужто кто-то из наших тоже прорвался в бункер и теперь ведет неравный бой с защитничками командного центра? Впрочем, в такой ситуации спешить не следует. Можно запросто наломать дров. А то и головы лишиться. Чай, не в игрушки играем.

Осторожно двигаюсь в сторону источника шума. Бой, каким бы он ни был затяжным, должен был бы уже закончиться. В условиях современной войны и с учетом примерно равных возможностей обеих сторон, схватка должна бы уже прекратиться, даже если и ничьей. Нефига там так долго и активно палить, тем более из тяжелых, стационарных плазмометов. А именно их рев вот уже на протяжении целой минуты успешно перекрывает всю остальную какофонию непонятного сражения.

Безумие какое-то! За намеченной мною дверью оказывается пустая операторская, с двумя дюжинами стереоэкранов, транслирующих во всей красе схватки из разных частей осажденной планеты. Зрелище завораживающее, должен сказать. Не сразу обращаю внимание, что звук на всех мониторах отключен. А то, что я услышал еще из зала заседаний, доносится из-за дверей, расположенных за подковой операторского пульта. Аккуратно подхожу к ним. Мощные, двустворчатые и не заперты совсем. Присев за выступом стены, с силой давлю панель управления на открытие. Результат превосходит все робкие ожидания. Не успели двери еще даже на четверть распахнуться, а в операторскую уже ловко заскакивают сразу две фигуры, затянутые в штурмовую броню со знаками различия «Ханов».

Проворно укрывшись за противоположным выступом стены, один из бойцов тупо смотрит на меня. Машу ему рукой в сторону выхода в зал заседаний. Сигналю на пальцах: отступай, я прикрою. Долго уговаривать его не приходится. Второму десантнику повезло меньше: ворвавшийся следом за ним росчерк плазмы проделывает в нем здоровую дыру в области чуть повыше пятой точки. Бедняга умирает мгновенно. Прежде чем присоединиться к первому «хану», швыряю в проклятый дверной проем сразу четыре ячейки взрывчатки-липучки и, уже блокируя за собой внутреннюю дверь, жму кнопку детонатора. Грохот мощного взрыва поглощает все остальные звуки, пол ощутимо дрожит, похоже, я малость перестарался, теперь на месте операторской организовался внушительный завал. Да и черт бы с ним, разгребать не нам, а все остальное – шелуха!

Спешу следом за нежданным напарником. С ним явно что-то не так: похоже, он ранен, но держится молодцом. Теперь нас двое. Перемещаемся в зал заседаний. Дюжина мелких дроидов из обслуги (откуда только взялись) деловито шуршит возле аппаратуры, поспешно готовясь к эвакуации. Не сговариваясь, расстреливаем в принципе безобидных трудяг. Направляемся ко второму выходу из зала. Наконец, с большой заминкой, ИТК наших бронекостюмов устанавливают прямой контакт. Первое, что я спрашиваю: «Боец, ну ты как в целом? Где остальные и что вообще происходит?!»

– …

– Рапортуй! Ну?

– Нас осталось всего шестеро из третьего взвода, – он отвечает как-то странно медленно и глухо, – мы… мы зашли в лоб, через парадную. Там нас круто приняли. Наших полегло много, черт… Комвзвода практически сразу потеряли… Разминулись с парнями из четвертого… не успели…

– Э-э, братан, походу, тяжко тебе совсем! Давай-ка экспресс-диагностику запускай! Фигово выглядишь, если честно.

Помогаю ему сесть в одно из семи огромных мягких кресел президиума. Осматриваю грудную пластину брони. Силовой экран давно издох, энергоресурс практически на нуле. Пробоина с виду маленькая, на правом боку, чуть выше тактической кобуры ручного бластера. Вот только, результаты диагностики не радуют. Судя по всему, мой новообретенный товарищ умирает – сильно повреждена печень. Удивительно, что он вообще так долго продержался, видимо, автоматическая аптечка с перепугу отработала на нем сразу все свои немалые запасы антишоковых и обезболивающих химикатов. Иначе он уже давно бы свалился с копыт долой.

Резко оборачиваюсь на шум шагов и практически не глядя стреляю из положения «очень неудобно». Только и спасает, что спускающиеся на лифте с террасы бойцы никак не ожидали встретить здесь живых интервентов. Двое падают практически сразу, третий ранен в обе ноги. Он пытается ответить из своего импульсника, но я не даю ему ни шанса. Бронебойно-разрывной заряд из подствольника попадает ему точно под шлем.

Поворачиваюсь к раненому – черт, он уже и не раненый совсем! Что ж, прощай, десантура, покойся с миром! Плохо дело – выходит, я снова один в этом растревоженном, обезумевшем осином гнезде. Ладно, некогда нюни распускать! Нужно дело делать!

Так, что мы имеем с гуся? Пара магазинов для УШАТа, фактически дохлый энергокуб для брони, аптечка – порожняком, но зато полный цинк взрывчатки. Погибшему это добро уже ни к чему, а мне сгодится. Ик! Э-э-э, пЫльцаны, что за дела?! Что за странный звук такой?! Никак не могу понять, что это за трель такая странная, все настойчивее и настойчивее ввинчивается в затуманенное боем сознание…

Загрузка...