Оса

Глава 1

Он проскользнул в комнату и, не говоря ни слова, уселся в предложенное ему кресло. На лице вошедшего застыло недоумение; он до сих пор не понимал, что же, собственно, происходит, и эта загадочность порядком надоела ему.

Здоровенный тип, сопровождавший его с самой Аляски, удалился, тихо прикрыв за собой дверь, и теперь он оставался наедине с мужчиной, восседавшим за обширным письменным столом. Небольшая табличка, прикрепленная и столу, извещала, что его владельца зовут Вильям Вулф. Имя не слишком соответствовало его наружности: он смахивал скорее на лося, чем на волка.

Вулф произнес, спокойно и жестко:

– Полагаю, мистер Моури, вы имеете право требовать объяснений. – Он сделал паузу и добавил: – Вы их получите. – И он не мигая уставился на собеседника.

Целую минуту Джеймс Моури выдерживал этот испытующий взгляд. Затем спросил:

– Когда?

– Скоро.

Вулф продолжал рассматривать его. Неприятный, оценивающий взгляд словно проникал под кожу; а лицо собеседника было столь же теплым и выразительным, как гранитная поверхность могильной плиты.

– Вы можете встать?

Моури поднялся со стула.

– Повернитесь.

Он нехотя повернулся.

– Пройдитесь по комнате.

Он сделал несколько шагов.

– Гм. Гм. – промычал Вулф, и в этом междометии не ощущалось ровным счетом ничего – ни одобрения, ни досады. – А теперь, мистер Моури, постарайтесь не удивляться. Я прошу вас, выгните ноги колесом. Да, да… А теперь сделайте несколько шагов в таком положении. Я не шучу, уверяю вас.

Вывернув колени насколько это было возможно, Моури неуклюже заковылял по комнате. Казалось, он скачет на невидимой лошади. Затем Джеймс снова уселся на стул и веско произнес:

– Надеюсь, что мне, по крайней мере, заплатят за это. Не в моих правилах кататься за три тысячи миль только затем, чтобы бесплатно покривляться на потеху публике.

– Не надейтесь. Здесь деньгами не пахнет, и вы не получите ни цента. Правда, если повезет, останетесь в живых.

– А если не повезет?

– Умрете.

– Вы чертовски откровенны, – отметил Моури.

– На этой работе приходится быть откровенным. – Вулф еще раз придирчиво оглядел гостя. – Вы справитесь. Да, я уверен, вы справитесь.

– Справлюсь с чем?

– Сейчас объясню. – Открыв ящик, он достал несколько листков и протянул их через стол. – Для начала прочтите вот это. Так вы лучше поймете, чего мы, собственно, хотим от вас.

Моури взглянул на листки. Перед ним были машинописные копии газетных репортажей. Устроившись поудобнее на стуле, он медленно и внимательно прочитал их.

В первой заметке сообщалось об одном типе, учинившем переполох в Румынии. Сделал он это таким образом: встал посреди улицы, увлеченно уставился в небо и при этом громко выкрикивал нечто вроде: «Голубые огни! Смотрите, голубые огни!» Собрались зеваки, и некоторые из них тоже начали что-то кричать.

Скоро скопилась целая толпа. Народ прибывал с каждой минутой.

Вот уже зрители запрудили магистраль, затем все соседние улицы. Полиция пыталась разогнать толпу, но это только прибавило суматохи. Какой-то идиот вызвал пожарную команду. В толпе нашлось немало истериков, которые клялись, что видят или видели что-то странное над облаками. К месту происшествия устремились корреспонденты и фоторепортеры. Слухи росли, как снежный ком. Правительство послало военных летчиков на разведку. Паника распространилась на двести квадратных миль, а тот, кто вызвал ее, предусмотрительно смылся.

– Забавно, если не сказать больше, – заметил Моури.

– Читайте дальше.

Второй репортаж был посвящен дерзкому побегу из тюрьмы двух отъявленных убийц. Они угнали машину и успели проехать шестьсот миль, пока их не схватила полиция. На свободе они пробыли ровно четырнадцать часов.

В третьем подробно описывалась автомобильная катастрофа: трое погибли, один получил серьезные увечья и через девять часов скончался, машина полностью разбита.

Возвратив бумаги, Моури спросил:

– А я-то здесь при чем?

– Рассмотрим заметки в том порядке, в котором вы их прочитали, – начал Вулф. – Они подтверждают некое, давно известное нам, правило, хотя вы, возможно, его не знаете. Возьмем случай номер один. Этот румын не делал ничего противозаконного, абсолютно ничего – смотрел на небо и бормотал какие-то глупости. Но, тем не менее, он заставил засуетиться правительство. Да что там засуетиться! Они запрыгали, как блохи на раскаленной сковородке! Следовательно, при определенных условиях действие и реакция на него могут иметь абсолютно несопоставимые масштабы. Не делая ничего особенного, можно достичь результатов несравнимо больших, чем затрачивая значительные усилия.

– Ну, допустим. – согласился Моури.

– Теперь о сбежавших из тюрьмы. Их действия совершенно ординарны: перелезли через стену, схватили первую попавшуюся машину, гнали, как сумасшедшие, пока у них не кончился бензин, и наконец сдались полиции. – Вулф наклонился вперед, и тон его стал многозначительным: – Но в течение четырнадцати часов в поисках было занято шесть самолетов, десять вертолетов, сто двадцать патрульных машин, бесчисленное количество телефонных линий и каналов радиосвязи, не говоря уже о полиции, депутатах, отрядах добровольцев, охотниках, следопытах, лесничих и национальных гвардейцах. Общее число участвовавших в операции в трех штатах составило двадцать семь тысяч человек.

– Фью! – присвистнул Моури, подняв брови.

– И, наконец, рассмотрим автомобильную катастрофу. Ее причина известна. Пассажир, умерший через несколько часов, перед смертью успел рассказать, что машина шла на высокой скорости и водитель не справился с управлением, потому что отмахивался от залетевшей в окно осы.

– Однажды со мной чуть не случилось то же самое.

Не обратив внимания на это замечание, Вулф продолжал:

– Вес осы – несколько граммов. Ее размеры по сравнению с человеком ничтожны, а силу можно вообще не брать во внимание. Единственное ее оружие – крошечное жало с каплей муравьиной кислоты, причем в данном случае она им даже не воспользовалась, тем не менее, убила четырех взрослых мужчин и превратила большую мощную машину в груду металлолома.

– Понимаю, – согласился Моури, – но все-таки при чем здесь я?

– При том, – ответил Вулф, – что вы должны стать осой. Мы так хотим.

Откинувшись на спинку стула, Моури внимательно посмотрел на собеседника.

– Этот громила, который притащил меня сюда, был агентом Секретной службы – я видел его документы. Я нахожусь в правительственном учреждении, и вы, несомненно, чиновник высокого ранга. Но мне все же сдается, что вы сошли с ума.

– Возможно, – сухо ответил Вулф, – но я так не думаю.

– Вы хотите, чтобы я что-то сделал?

– Да.

– Что-то необычное?

– Да.

– Сопряженное с риском для жизни?

– Боюсь, что так.

– Причем бесплатно?

– Именно так.

Моури встал и потянулся за шляпой.

– Не знаю, как вы, но я пока не спятил.

– Вы спятили, – тем же бесцветным голосом сказал Вулф, – если вас устраивает перспектива быть уничтоженным сири.

Бросив шляпу, Моури снова сел.

– Что вы имеете в виду?

– Идет война.

– Кто ж этого не знает? – Он пренебрежительно махнул рукой. – Мы воюем с Сирианской империей уже десять месяцев. Так пишут газеты. Так сообщает радио. Так трезвонят по видео. Так утверждает правительство. И я не вижу причин им не доверять.

– Если вы так доверчивы, то, возможно, проглотите и кое-что еще.

– Что же именно?

– Население Земли не склонно беспокоиться, пока война идет где-то далеко. Правда, враг уже дважды атаковал Солнечную систему, но обе атаки были отбиты. Общественность верит в неуязвимость нашей обороны, и эта вера оправдана. Никакие силы противника не смогут сломить ее.

– Ну, так о чем же речь?..

– Войны выигрывают или проигрывают, третьего не дано. Но ведь обороняясь, мы не достигнем победы! – Неожиданно он с силой стукнул кулаком по столу, от чего ручка подлетела в воздух на два фута. – Нам нужно сделать гораздо большее! Мы должны захватить инициативу, уложить противника на обе лопатки и разделать под орех!

– Надеюсь, когда-нибудь так и произойдет…

– Может быть, – сказал Вулф. – А может быть и нет. Это зависит от многого.

– От чего же?

– Например, от того, сумеем ли мы разумно распорядиться нашими ресурсами – и в первую очередь, людьми. В том числе такими, как вы.

– А если конкретнее? – предложил Моури.

– Видите ли, в техническом отношении мы опережаем Сирианскую империю. В некоторых областях наше преимущество незначительно, в других мы намного их обогнали. Следовательно, мы способны создать лучшее оружие и более эффективные средства обороны. Но есть кое-что, о чем наша общественность не подозревает – просто потому, что никто не счел нужным ее проинформировать. Враг превосходит нас численно – на каждого землянина приходится двенадцать сири. Соответственно, они обладают количественным перевесом в вооружении в той же пропорции.

– Это точно?

– К сожалению, абсолютно точно, хотя пропаганда замалчивает подобные факты. Наш военный потенциал имеет качественное превосходство, у сири же преимущество количественное. Очень серьезная проблема; следует знать о ней и пытаться разрешить всеми возможными способами. Но мы же не можем начать плодиться, как мухи!

– Понятно. – Моури закусил нижнюю губу и задумался.

– Однако, – продолжал Вулф, – наше положение уже не выглядит столь безнадежным, если вспомнить, что один бездельник сумел вызвать переполох в правительстве, двое – на четырнадцать часов связать силы целой армии в двадцать семь тысяч человек, а крошечная оса уничтожить четверых гигантов и их огромную машину. – Он помолчал, наблюдая, какой эффект произвели его слова, и закончил: – Отсюда следует, что если подходящий человек в подходящем месте и в подходящее время нацарапает на стене пару слов, то сможет вывести из строя целую дивизию врага, будучи вооружен лишь куском мела.

– Хм-м. Вы собираетесь вести войну совершенно нетрадиционными методами…

– Это делает их еще более эффективными.

– …и во мне хватает цинизма, чтобы воздать им должное. Такие фокусы всегда меня привлекали.

– Нам это известно, – сказал Вулф. Он взял папку со стола и перелистал страницы. – Когда вам исполнилось четырнадцать, вы были оштрафованы на сто сирианских гильдеров за то, что выразили свое мнение об одном из местных чиновников прямо на стене его дома, буквами в двадцать дюймов высотой. Ваш отец принес извинения, со ссылками на юношеское легкомыслие. Сири были оскорблены, но все же замяли дело.

– Я утверждал и продолжаю утверждать, что Разадут – продажный толстопузый лжец, – заявил Моури. Потом он уставился на папку. – Что это там у вас – моя биография?

– Да.

– Не слишком ли вы любопытны?

– Приходится. Считайте это частью платы за выживание расы.

Отложив папку, Вулф продолжал:

– Мы обладаем информацией о каждом жителе Земли. Не вдаваясь в технические детали, скажу, что мы почти мгновенно можем выяснить имена всех, имеющих вставные зубы, всех, кто носит обувь одиннадцатого размера, или всех появившихся на свет от рыжеволосых женщин. Ну и, конечно, выловить парней, которые попытаются увильнуть от призыва. Без особых хлопот мы можем выбрать любую нужную нам овцу из стада.

– И что, я и есть та самая овца?

– Это только сравнение. В нем нет ничего оскорбительного. – Его губы судорожно искривились, что означало, видимо, улыбку. – Сначала мы отобрали около шестнадцати тысяч человек, свободно владеющих несколькими сирианскими диалектами. После исключения из списка женщин и детей он сократился до девяти тысяч. Затем, шаг за шагом, мы отсеяли престарелых, немощных, слабых, ненадежных, не подходящих по темпераменту, слишком низкорослых, слишком высоких, слишком толстых, слишком худых, слишком тупых, слишком безрассудных, слишком осторожных и так далее. У нас осталось совсем немного кандидатур на роль «осы».

– Какие требования к ним предъявляются?

– Несколько; но главное – кандидат должен быть человеком невысокого роста, способным ходить чуть вывернув ноги, с ушами, плотно прилегающими к голове, и лицом сизого цвета. Другими словами, он должен выглядеть так, чтобы у сири не возникло никаких сомнений по поводу его внешности.

– Ни за что! – воскликнул Моури. – Ни за какие деньги! У меня розовая кожа, есть зубы мудрости и уши оттопыриваются!

– Лишние зубы можно вырвать. Хирурги удалят часть хряща и прилепят ваши уши к голове, не оставив никаких следов операции. Процедура безболезненная и простая, все заживет за две недели. Это мнение медиков, так что не спорьте. – Его губы снова искривились. – Что касается цвета кожи – с этим нет затруднений. Лица некоторых землян благодаря выпивке приобретают такой оттенок, который и не снился сири. Мы покрасим вас с гарантией на четыре месяца, а потом вы сможете поддерживать нужный цвет с помощью специального препарата.

– Но…

– Послушайте. Вы родились в Машаме, столице Диракты, материнской планеты, с которой началась космическая экспансия сири: ваш отец вел там торговые дела. Вы жили на Диракте до семнадцати лет, а затем вернулись на Землю. Сейчас вам двадцать шесть, ростом и телосложением вы не отличаетесь от сири, вы все еще великолепно говорите на их языке. Причем с превосходным машамским акцентом, что добавляет правдоподобия. Около пятидесяти миллионов сири отличаются таким же произношением. Мистер Моури, вы прекрасно подходите для той работы, которую мы собираемся вам поручить.

– А что, если я пошлю поручение к черту, да и вас заодно? – с любопытством спросил Моури.

– Было бы весьма жаль, – ответил Вулф холодно. – Военные времена заставляют вспомнить старую поговорку: один доброволец стоит тысячи призывников.

– Намекаете, что готовы сцапать меня по повестке? – Моури сделал раздраженный жест. – Дьявольщина! Так вот, добровольно я могу – но не терплю, когда меня заставляют что-то делать!

– Здесь об этом сообщается, – сказал Вулф, указывая на папку. – Джеймс Моури, двадцати шести лет, нрав – беспокойный, упрямый. Если загнать его в угол, способен обломать рога Сатане.

– Ну, слышу голос моего старика. Это что, он вам сказал?

– Наша служба не распространяется относительно своих источников информации.

– Хм, – Моури погрузился в мрачные размышления, затем спросил: – Предположим, я соглашусь. И что дальше?

– Мы направим вас в школу. Там в течение шести-восьми недель вы пройдете подготовку по специальному курсу, очень интенсивному и сложному. Предупреждаю, что заняты вы будете под завязку. Вас напичкают всем, что может пригодиться: оружие, взрывчатые смеси, саботаж, пропаганда, психологическая война, картография, ориентирование по компасу, маскировка, дзюдо, средства связи и еще добрая дюжина предметов. К концу обучения вы получите достаточно знаний, чтобы как следует попортить нервы противнику.

– А потом?

– Вас тайно забросят на одну планету, колонию сири, и ваша задача будет заключаться в том, чтобы доставить им максимум неприятностей.

Последовало долгое молчание. Наконец Моури произнес с некоторым сожалением:

– Однажды, когда мой отец был сильно не в духе, он сказал: «Знаешь ли, сынок, дураком ты родился, дураком и помрешь». – Он глубоко вздохнул. – Старик оказался прав. Ну что ж, я согласен.

– Мы знали, что вы примете такое решение, – невозмутимо ответил Вулф.

Они снова встретились через два дня после окончания тяжелого курса, который Моури прошел вполне удовлетворительно. Вулф приехал в школу и зашел в его комнату.

– Ну, как учеба?

– Садизм чистейшей воды, – ответил Моури, скорчив гримасу. – Эти два месяца меня доконали: я чувствую себя разбитым душевно и телесно.

– У вас будет масса времени для отдыха – путешествие продлится довольно долго. Вы отправляетесь в четверг.

– Куда?

– К сожалению, не могу сейчас сообщить. Вашему пилоту вручен запечатанный пакет с указанием пункта высадки, который он вскроет на заключительном этапе пути. В случае аварии или нападения противника он должен уничтожить пакет.

– Какова же вероятность, что нас могут перехватить?

– Небольшая. Ваш корабль намного быстрее, чем любой вражеский эсминец. Тем не менее, мы должны застраховаться от случайностей. Вы знаете о зловещей репутации сирианской службы безопасности – Кайтемпи. У них и гранитный валун исповедуется во всех смертных грехах. Если Кайтемпи схватит вас по дороге и сири узнают, куда вы направляетесь, они предпримут контрмеры и попытаются обезвредить вашего преемника прямо по прибытии на место.

– Моего преемника? По этому поводу у меня есть вопрос, на который, кажется, никто не собирается отвечать. Может быть, хоть вы меня просветите?

– Что за вопрос? – спросил Вулф.

– Я буду на той планете один, или вы посылаете туда и других агентов? Если там работают наши люди, то как я могу с ними связаться?

– Считайте, что вы – единственный землянин на многие миллионы миль, – ответил Вулф. – У вас не будет контактов. Но зато вы не сможете никого выдать Кайтемпи. Что бы они ни делали, им не выжать из вас информацию, которой у вас нет. Возможно, вы изойдете кровавым потом, охрипнете от воплей и наврете им с три короба, лишь бы от вас отстали, но ничего полезного из вас не выжмут.

– Я предпочел бы, чтобы вы не смаковали эту перспективу, – заметил Моури с укором. – И все же я хотел бы знать, будут ли подобные мне «осы» действовать на других планетах сири. Это послужило бы мне утешением и моральной поддержкой.

– Но вы же не единственный курсант, проходивший тут обучение, не правда ли? Другие занимались здесь не только для того, чтобы составить вам компанию. – Вулф протянул руку. – Удачной охоты! Надеюсь, вы станете проклятьем для наших врагов – и благополучно вернетесь назад.

– Я вернусь, хотя, кажется, это будет нелегко, – заверил его Моури, а про себя подумал: «Кажется, это вообще нереально…»

Рано или поздно Кайтемпи нападет на его след. И замечание Вулфа о «вашем преемнике» говорило, что потери учтены и запланированы – как и меры по замене тех, кому не повезло.

Тут ему пришло в голову, что он сам тоже является чьим-то преемником. Может быть, там, куда он направляется, какой-нибудь бедняга уже потел и вопил под пытками в застенках Кайтемпи. В таком случае служба безопасности сири уже ожидает его прибытия. Возможно, именно сейчас радары обшаривают небо, а Кайтемпи облизывается в предвкушении следующей жертвы, остолопа по имени Моури, двадцати шести лет, беспокойного и упрямого.

Ну что ж, он добровольно дал согласие, пути назад нет. Похоже, ему предстоит стать героем именно потому, что у него не хватило смелости отпраздновать труса. Размышляя на эту тему, он постепенно пришел к философскому смирению и предавался ему несколько недель, пока не настал срок и капитан корвета не пригласил его в центральный салон.

– Хорошо спали?

– Только не последние дни, – признался Моури. – Двигатели грохотали сильнее, чем обычно. Ваш корабль так сотрясался, что вместо того, чтобы спать, приходилось изобретать новые ругательства.

Капитан криво усмехнулся.

– Вы преуспели бы в этом больше, если бы знали, что за нами гнались четыре сирианских эсминца. Мы вышли на предельную скорость, и они отстали.

– А вы уверены, что сири и теперь не следят за нами?

– Они исчезли из поля видимости наших детекторов – значит, нас они не видят. Их приборы менее совершенны.

– Слава Богу, – сказал Моури.

– Я вскрыл пакет. Мы будем на месте через сорок восемь часов.

– Где?

– Планета называется Джеймек. Слыхали?

– Да, ее изредка упоминали в сирианских программах новостей. Это один из пограничных миров их империи, если я не ошибаюсь, с небольшим населением и еще не освоенный полностью. Я никогда не встречал жителей Джеймса и почти ничего о нем не знаю. – Он почувствовал раздражение. – Вся эта секретность, конечно, замечательная штука, но гораздо легче освоиться на планете, получив о ней информацию заранее. Мое положение и так чертовски опасно, а отсутствие нужных данных может стоить мне головы. Возможно, это мелочь, но я почему-то дорожу своей головой.

– Вы получите всю информацию о Джеймеке, которая у нас есть. Вместе с приказом в пакет были вложены эти материалы, – капитан бросил на стол пачку бумаг, несколько карт и больших фотографий. Затем он указал на аппарат, стоявший у стены. – Это – стереоскопический проектор. Воспользуйтесь им, чтобы подыскать подходящее место посадки. Выбор целиком за вами. Мое дело – высадить вас в целости и сохранности в выбранной вами точке и незаметно убраться.

– Сколько у меня времени?

– Вы должны указать нужный пункт не позднее, чем через сорок часов.

– А выгружаться? У меня есть кое-какое оборудование…

– На это дается двадцать минут, и ни секундой больше. Мне очень жаль, но ничего не поделаешь. Если мы приземлимся в штатном режиме посадки – останется заметный след, который вскоре обнаружат с воздуха, и тогда за вами начнется охота. Придется зависнуть на антигравах. А они берут слишком много энергии, поэтому стоит поторопиться. Двадцать минут – самое большее, что мы можем себе позволить.

– Хорошо, – Моури пожал плечами в знак согласия, взял бумаги и начал читать. Капитан вышел.

Джеймек, девяносто четвертая планета, колонизированная Сирианской империей. Масса – семь восьмых массы Земли, но площадь суши почти в два раза меньше земной; остальное пространство занимает океан. Первые поселенцы появились в этом мире два с половиной столетия назад; в настоящее время население насчитывает около восьмидесяти миллионов. Несмотря на существование городов, железных дорог, космодромов и всех остальных признаков цивилизации, большая часть планеты пока не освоена и пребывает в первозданном состоянии.

Моури провел немало времени у стереоскопа, тщательно изучая поверхность Джеймека, не переставая при этом удивляться качеству и величине снимков. Кому-то пришлось здорово рисковать, занимаясь аэрофотосъемкой планеты с такого близкого расстояния. Во всякой войне на одного прославленного и увешанного орденами героя приходится сотня неизвестных, но не менее мужественных людей.

Через сорок часов он сделал выбор. Принять решение было нелегко. Любое место имело свои недостатки, еще раз подтверждая тривиальную истину, что идеальных укрытий не существует. Одно, великолепно расположенное со стратегической точки зрения, казалось легкодоступным для любопытных, другое было превосходно замаскировано, но слишком удалено от индустриальных центров.

Капитан шагнул в салон со словами:

– Надеюсь, вы выбрали место на ночной стороне, иначе придется кружить около планеты до наступления темноты, а это нежелательно. В таких случаях лучше всего – совершить посадку и сразу же взлететь – прежде, чем они успеют засечь корабль и поднять тревогу.

– Здесь, – Моури показал точку на фотоснимке. – Правда, этот пункт гораздо дальше от дороги, чем мне бы хотелось – около двадцати миль, и все по девственному лесу. Каждый раз, когда мне что-нибудь понадобится, придется целый день добираться до тайника. Но с другой стороны, вряд ли туда кто-нибудь сунется, а это самое главное.

Вставив фотографию в проектор, капитан включил его и, сосредоточенно нахмурившись, стал разглядывать снимок.

– Вот тут, над обрывом?

– Нет, у подножия скалы. Видите – рядом с выходом скальной породы. Кстати, что это такое – здесь, чуть-чуть к северу?

Капитан взглянул еще раз.

– Трудно сказать наверняка; похоже на пещеры. – Он отошел от простора и взял микрофон внутренней связи: – Хэм, зайди, пожалуйста, в центральный салон.

Хэмертон, главный штурман, появился через минуту. Внимательно посмотрев на фотографию, он нашел отмеченное место и сравнил снимок с картой полушарий Джеймека. Затем он сделал быстрые вычисления.

– Мы успеем приземлиться тут в ночное время. Однако придется поспешить.

– Вы уверены?

– Если направиться прямо в эту точку, то останется даже пара часов в запасе. Но это непозволительный риск – их радарная сеть определит место высадки с точностью до полумили. Поэтому придется сначала опуститься к самой поверхности за нижнюю границу зоны действия радаров и двигаться на небольшой высоте. Отвлекающий маневр займет некоторое время, но если повезет, успеем завершить высадку за полчаса до восхода солнца.

– Давайте отправимся прямо на место, – предложил Моури. – Это уменьшит ваш риск, а меня, возможно, и не зацапают. Ведь я все равно рискую, не так ли?

– Чушь, – отрезал капитан. – Мы вошли в зону видимости их радаров. Они уже запрашивают нас, но мы не можем ответить, не зная кода. Очень скоро до сири дойдет, кто мы такие. Тогда они выпустят целую тучу самонаводящихся ракет, но, как обычно, слишком поздно. А как только мы опустимся ниже границы действия их радаров, они начнут поиск в радиусе пятисот миль вокруг точки нашего неожиданного исчезновения. – Капитан хмуро посмотрел на Моури. – И ты, приятель, будешь в самом центре этого круга.

– Похоже, вы в этом деле собаку съели, – заметил Моури, надеясь, что его собеседник попадется на удочку и кое-что прояснит. Не обратив внимания на приманку, капитан продолжал:

– Пока мы летим чуть выше верхушек деревьев, сири нас не засекут. Поэтому мы нырнем вниз за пару тысяч миль от места высадки и будем двигаться зигзагами. Моя задача – высадить вас в указанной точке так, чтобы об этом никто не узнал. Если мне не удастся ее выполнить, экспедиция теряет всякий смысл. Положитесь на меня. Идет?

– Конечно, – смущенно согласился Моури. – Как скажете.

Офицеры вышли, и он глубоко задумался. Внезапно прозвучал сигнал тревоги, Моури успел схватиться за поручни и висел на них, пока корабль бросало из стороны в сторону. Моури ничего не видел и не слышал, кроме глухого гула двигателей, но его воображение рисовало зловещий пучок инверсионных следов, которые оставляли несущиеся вверх ракеты, пятьдесят сверкающих стрел, устремившихся на запах чужого металла.

Сигнал тревоги звенел еще одиннадцать раз – и каждый раз он сопровождался воздушной акробатикой. Теперь можно было услышать слабый свист; это означало, что они вошли в верхние слои атмосферы. Корабль опускался, и свист постепенно перешел в негромкое гудение. Поверхность планеты приближалась.

Моури посмотрел на свои руки. Пальцы не дрожали, но ладони покрывала испарина, в позвоночнике покалывало, колени подкашивались, желудок сводили спазмы. Не дай Бог, стошнит при посадке на виду у всей команды. Хорош же он будет в таком случае…

Где-то далеко, на другом краю черной космической пустыни, находилась некая планета, и жители ее здорово наловчились использовать компьютерный банк данных, а поэтому придется ему теперь засунуть голову в львиную пасть. Про себя он проклял компьютеры, тех, кто придумал их, и тех, кто ими пользовался. Выругавшись, он почувствовал себя лучше, но дрожь в коленях осталась.

Теперь, когда цель была так близка, философское восприятие ситуации, поддерживающее его до сих пор, улетучилось. Не находя себе места, он бесцельно слонялся по салону, иногда хватаясь за поручни, и от всего сердца мечтал послать эту затею ж черту.

Когда болтанка наконец прекратилась и корабль неподвижно замер на антигравах над заданной точкой, Моури начал испытывать фаталистическое нетерпение человека, обреченного врачами на сложную операцию, избежать которой невозможно. По нейлоновой лестнице он быстро соскользнул вниз, на землю. За ним последовали двенадцать членов экипажа корвета, которые тоже очень спешили, но по другой причине. Они работали как сумасшедшие, поминутно озабоченно поглядывая на небо.