Оракул

Глава 8

— Кари?.. Кари, ты что?

Лаура не успела испугаться по-настоящему, но ее спутник выглядел сейчас не просто странно, а… как-то невероятно. «Нет… Нет…», — продолжал шептать он, крепко сжимая побелевшими пальцами предплечья девушки.

— Кари, что с тобой?.. Пусти, мне больно…

— Ох… Прости, — с трудом разжимая пальцы и медленно приходя в себя, пробормотал Кари, — но почему же?..

В голосе юноши Лауре послышалось неподдельное страдание.

— …Почему ты не сказала мне? Прежде — почему не сказала?!.

— Не сказала — о чем? Кари, ты меня напугал. Что случилось-то, ты мне объяснишь? Почему мне нельзя жить в этом доме?

— Почему ты мне не сказала?..

— Да о чем же, во имя Матери?!

— Почему ты не сказала сразу, что служишь Эвильету Изумруду?

— А…Что? — Догадка словно вспыхнула в голове девушки. — Неужели мастер Эвильет — тот самый Изумруд, которого… — Лаура осеклась, читая в глазах Кари очевидный ответ. — О Гунгилла… Это невозможно…

— Увы, — Кари уже овладел собой, его голос стал тверже, — твой хозяин и есть тот самый Изумруд, которого я должен обокрасть. Так вот почему…

Он осекся, не договорив, и отвел взгляд в сторону. Напуганная теперь уж всерьез, Лаура с тревогой ждала продолжения. Она еще не вполне осознала, что происходит. Ей было невдомек, что так взволновало Кари. Да, совпадение оказалось ужасным, но что это меняет теперь? После того, как небосвод кружился над их головами? Теперь-то что могут изменить все амулеты и заклинания Мира?..

— Так вот почему мы встретились, — снова заговорил Кари, медленно и отчетливо роняя слова, — так вот какую шутку сыграла со мной в этот раз моя удача… А я-то, дуралей, надеялся перехитрить судьбу… Опять… О Гангмар, опять это со мной происходит!

— Кари, — пролепетала Лаура, — ты о чем говоришь?

— Я говорю о своей судьбе, о своей удаче, Лаура. Ты же помнишь, что я тебе рассказывал? Братья прозвали меня Счастливчиком, мне постоянно везло… Я всегда получал то, чего добивался. И всегда мне приходилось платить за успех. И цена всегда была такой, что… О, Лаура, сколько раз я мечтал, чтобы мне не повезло… Лучше бы я проиграл, чем выиграл приз такой ценой…

— Но теперь?.. Ведь ты же говорил, что мы… Что я такая, как ты… Что это судьба свела нас…

— Не знаю, Лаура, теперь уже не знаю… Ты необычная девушка, ни с кем прежде мне не было так спокойно и хорошо, как с тобой… Но все же сейчас нас свела не просто судьба, а моя злая удача. Я же говорил тебе сегодня, что порученное мне дело невозможно выполнить. И в самом деле, невозможно — ограбить самого придворного мага Императора, страшного Эвильета Изумруда. Но я — Счастливчик! Я знал, что судьба подкинет мне что-то невозможное, что-то этакое… И вот, выходит, что ты — служанка из дома Эвильета… Я представляю, что ты можешь обо мне подумать… Я подстроил все это, подослал этого парнишку, Лотрика, я ухаживал за тобой, рассказывал странные вещи, — Кари, по-прежнему глядя в сторону, криво ухмыльнулся, — даже напоил…

И вот тут Лаура успокоилась. Всего-то навсего… А она уж готова была подумать невесть что…

— Кари, ты говоришь чушь, — решительно заявила она. И тут же, привстав на цыпочки, потянулась к губам дружка, прервав поцелуем его бормотание.

На этот раз небо не раскачивалось над головами и звезды не кружились в безумном хороводе, но Лаура сразу почувствовала, что мир снова стал прежним. То неустройство, то нарушение правильного порядка, что началось после безумных слов Кари, исчезло, поцелуй расставил все по местам. Гармония вновь воцарилась в Мире.

— Кари, — повторила Лаура, — я думаю, что это не важно, зачем твоя удача свела нас. То, что мы встретились, — это правильно. А что будет после — не важно. Я теперь просто не понимаю, как могла жить до нашей встречи. Должно быть, я просто ждала. Все это время — ждала тебя.

Кари снова положил ладони на предплечья девушки (на этот раз осторожно, с нежностью) и, слегка отстранив, вгляделся в ее лицо. Затем с чувством произнес:

— Лаура, ты — чудо. Ты самое большое чудо, которое мне доводилось видеть в своей жизни.

— Но вот что скажет тетка… — протянула Лаура, избегая глядеть в глаза Кари. Она и так сказала больше, чем собиралась.

Вообще Лаура никогда и ни с кем не говорила о своих чувствах, или о том, что она считала своими чувствами. Она просто-напросто не умела выражать словами столь тонкие и мудреные вещи. Поэтому, выпалив неловкое признание, она ужасно смутилась. Слова о тетке тоже вырвались у нее непроизвольно, она ощутила потребность увести разговор в сторону и брякнула первое же, что пришло в голову. Однако вопрос был высказан — и он в самом деле имел смысл.

— Как бы там ни было, — объявил Кари, — мы сейчас идем в дом Эвильета и я обещаю вступиться за тебя перед теткой… Как ее зовут-то? Напомни.

— Анатинна. Я зову ее теткой Тинной, но тебе это не подходит. Кари, а почему ты назвал моего хозяина «страшным Эвильетом Изумрудом»? Он милый старик.

— Милый? — переспросил Кари. — Не знаю, не знаю… То, что я о нем слыхал, подходит кому угодно, но уж никак не «милому старику». Он не рассказывает тебе, в чем состоят его обязанности при дворе?

— Нет… Хозяин всегда избегает говорить об этом. А так он тихий и добрый старик. Знаешь, когда я заявилась к тетке с вестью о гибели родителей, он ведь не нуждался в моей службе. Однако же он потребовал, чтобы я рассказала ему свою историю, и, едва услышав о постигшем меня несчастье, заявил, что наймет меня… Чтобы я могла заработать свой кусок хлеба честным трудом. Наймет служанкой, хотя тетя прекрасно справлялась бы и одна, я уверена. С его стороны это был очень благородный и добросердечный поступок. Хотя он платит мне совсем немного… Ну, то есть по здешним меркам немного, в Мирене это было бы роскошным заработком…

— Роскошным… Я представляю… Но скажи, не объяснял ли он, почему все же нанимает тебя? Неужто только по доброте душевной?

— Он сказал, что у него очень нервная служба при дворе. Да, так он выразился — «нервная служба». И что, придя домой, он желает видеть перед собой не сморщенную физиономию тетки, а свежее приятное лицо юной девицы.

Лаура, пересказав слова мастера Эвильета, почему-то покраснела и возблагодарила ночную темноту, скрывшую ее румянец от Кари. Странно, никогда прежде ее не смущали эти слова хозяина…

— Ага… — протянул Кари, — ну что ж…

— Да это же он пошутил, — торопливо пояснила девушка, — на самом деле… Ой, я не знаю. В конце концов, он в самом деле платит мне совсем немного. Но скажи лучше, что ты слышал о моем хозяине? Почему он страшный?

Кари нахмурился, Лаура разглядела это, несмотря на темноту. В общем-то девушка не думала, насколько ее вопрос может взволновать Кари — ей просто хотелось, чтобы он говорил и говорил… Чтобы рассказывал о чем-то, не имеющем отношения к возникшей между ними связи, к звездному небу, которое раскачивается и вертится вокруг невидимой оси, возвышающейся над их головами… Ах, все, что случилось этой ночью, было таким необычным… Но Кари отнесся к вопросу об Изумруде серьезно, хотя, впрочем, и ему наверняка хотелось бы как-то отвлечься… Или над ним звезды не кружились? Лаура не знала и не хотела знать — ей было достаточно того, что чувствовала она сама.

— Ну, понимаешь… Я даже не знаю, как тебе сказать… Ты, должно быть, благодарна Эвильету, если все обстояло именно так… Получается, что я собираюсь настроить тебя против старика, чтобы… Ну, чтобы…

— Нет, рассказывай! — потребовала Лаура. — Я же должна знать, что говорят о моем хозяине.

— Не знаю, не знаю… Все, что я слышал об Эвильете Изумруде, — очень страшно. Он выдвинулся среди прочих своих родичей тем, что умел развязывать языки.

— Что? Как это?

— Пытал узников. Выведывал у них то, что было нужно старому Императору. А еще устранял нежелательных людей из числа придворных. Не оставляя следов и не вызывая подозрений. Ну, то есть я хочу сказать, что подозрения возникали, но доказать никто ничего не мог.

— Что ты говоришь! Вот ужас… Кари, ты не обманываешь ли меня?

— Я говорю то, что слышал от людей, которым вроде бы можно доверять… Эх, ты ведь никого не знаешь, должно быть, кроме приятелей твоего хозяина. Не то, ручаюсь, ты услышала бы много занятных историй об Эвильете Изумруде. При прежнем Императоре «милый старик» держал в страхе весь двор, говорят. Да и по сей день, вероятно… При помощи того самого амулета, что похитил у отца моего нанимателя, он может воздействовать на любого… Эвильет делает, говорят, таких кукол из воска… Очень искусно делает, если верить слухам… И если поместить в эту куклу волосы врага, скажем, или даже плевок, соскобленный с половицы… Говорят также, что незадолго до смерти Алекиан I стал очень мнительным… Ему повсюду мерещились заговоры… Он подозревал каждого, и несколько вельмож умерли от странной хвори за считанные месяцы — семеро, что ли. Утверждают, что Эвильет Изумруд… Лаура, что с тобой? Тебе все еще плохо? Что с тобой? Ты едва не упала…

— Ох… Кари, я каждый день вытираю пыль в шкафу… В кабинете хозяина… Шкаф набит куклами… Ой… На каждой полке — они, а внизу есть еще ящик, запертый на ключ… Там, должно быть, тоже… Кари, у этих кукол такие страшные лица…

Несколько минут они прошагали в молчании. Лаура чувствовала себя почти что трезвой, но ощущала такую усталость, что не могла осмыслить всего, что буквально свалилось ей на голову за этот вечер. Но главное — она теперь точно знала, что счастлива. Как бы там ни было — счастлива.

— Лаура, знаешь… — начал было Кари.

— А мы уже пришли, — брякнула девушка.

Эти слова прозвучали как-то невпопад, но они в самом деле пришли. От дома с синим фонарем их отделяло несколько шагов. Волшебное приключение заканчивалось, а теперь предстояло пренеприятнейшее объяснение с теткой. Кари тяжело вздохнул — как он ни бодрился, чувствовалось, что и он тоже взволнован. Было ли это просто предчувствие тяжелого разговора с Анатинной, а возможно, юношу угнетала близость Эвильета Изумруда, которого он подрядился обокрасть… Однако, так или иначе, промедление казалось бессмысленным. Кари отпустил Лаурину руку — намереваясь соблюсти внешние приличия, должно быть, — и приблизился к крыльцу, девушка — за ним.

Кари постучал в дверь. Едва костяшки его пальцев прикоснулись к дереву, издав чуть слышный стук, как дверь распахнулась так резко, что Кари с Лаурой невольно отшатнулись, словно их смело ветром, поднявшимся от этого взмаха. На пороге возникла Анатинна и ее вид не предвещал ничего доброго. Силуэт тетки с упертыми в бока кулаками и оттопыренными локтями четко вырисовался на фоне желтого прямоугольника двери. У Лауры даже дух перехватило, настолько живо представилась ей предстоящая расправа. Но Кари, немного оттеснив ее плечом, шагнул вперед и, словно заслоняя собой девушку, выпрямился перед грозной теткой.

Когда юноша заговорил, его голос, к удивлению Лауры, был спокоен и даже почти весел:

— Почтеннейшая Анатинна, позвольте мне назвать себя и принести вам извинения. Ибо лишь моя вина в том, что Лаура возвращается домой в столь неподобающе поздний час. Однако я прошу вашего позволения войти, ибо приличным людям не подобает вести разговор на улице ночью.

Произнеся все эти речи, Кари решительно шагнул вперед, не смущаясь позицией тетки, загородившей вход. Той ничего не оставалось, как сделать шаг назад, затем другой, пропуская молодых людей в дом. Лаура молча прошмыгнула следом за своим защитником, ошеломленная не менее, чем тетка.

Анатинна так и не смогла выдавить из себя ни слова, все заготовленные ею загодя громы и молнии не годились, ибо негодная племянница явилась не одна, а едва Кари вступил в освещенную прихожую, как его богатый костюм поразил бедную женщину вторично. Роскошные наряды всегда производили на нее впечатление. Кари же, пользуясь произведенным эффектом и молчанием тетки, продолжил:

— Итак, я с вашего позволения, представлюсь. Меня зовут Карикан из Геведа. Мой наследственный замок расположен на севере Ванета, нынче же дела привели меня в столицу… Причудливый случай свел меня с вашей племянницей, почтеннейшая Анатинна. И, увы, в ее сегодняшнем позднем возвращении лишь моя вина. Я покорнейше прошу вас простить меня и не держать зла на бедную Лауру. Ибо вина лишь моя…

За спиной тетки скрипнула дверь и в коридор вышел страшный Эвильет Изумруд, собственной персоной — зевая, щурясь в ярком свете, одной рукой почесывая жиденькую бороду, другой безуспешно пытаясь запахнуть непослушную полу халата…