Огненное кольцо

Глава 1 Бывшие герои

Держась левой стороны тоннеля, вдоль контактного рельса, в темноте брели трое заключенных. Двое вооруженных конвоиров держались сбоку, шагая между рельсов и подсвечивая под ноги фонарями, стараясь также, чтобы хватило света и арестантам.

Один из конвоиров, высокий пожилой мужик по имени Коляныч, обратился к ближайшему подопечному, молодому парню:

— А старик-то твой с гнильцой оказался…

Веник молчал, никак не отреагировав. Апатия завладела им уже давно. Разговаривать совершенно не хотелось.

— Ты чего молчишь-то? — не отставал конвоир.

— А чего я скажу? Тебе до этого старика ползти да ползти, — ответил парень. — Он сейчас, наверное, уже в чистых краях, а я дурак, тут с вами…

— Постой, — перебил его Коляныч. — Я тебе не про твоего Деда, а про старпера, ну с которым ты из плена вернулся. Как там его звали?

— Максим Павлович, — ответил Веник и немного удивился. — А чего там с ним случилось?

— Да, то и случилось, что сбежал он.

— Куда?

— Куда-куда! На Кольцо! Да еще одного из наших там, на «Таганской», придушил. Вот как!

— Вот оно что…, — пробормотал Веник и чуть не ухмыльнулся.

«Не простой пассажир этот Максим Павлович, — подумал он. — Ох, не простой. Только, интересно, куда он направился-то?»

Что-то подсказывало парню, что этот странный старик вряд ли отправился рассматривать красивый собор на поверхности. Веник начал было строить разные догадки, но быстро оборвал себя.

Да мне то, какая разница? О себе надо подумать!

Дальше арестанты и конвой двигались молча. Коляныч почему-то замолчал, и Веник предался собственным горестным мыслям.

За последние дни с ним произошли поразительные перемены. После бегства товарищей в секретный тоннель, парня быстро «взяли под подозрение» и уже на следующий день арестовали. За чередой коротких допросов последовал молниеносный закрытый суд, на котором он ошарашено выслушал мудреный смертный приговор «за измену». Приговор, правда, тут же заменили высылкой на уже знакомую станцию «Шоссе энтузиастов», где его обязанностью стали эти «дальние дежурства».

Происходящее стало для парня настоящим шоком. Шуруп разводил руками и старался не смотреть в глаза, а Илона… Илона же…

Парень, вспомнив про девушку, чуть не выругался вслух. Он-то думал, что у них все серьезно. И у него и у нее… Веник ведь правда, на полном серьезе думал, что девушка его полюбила…

Как оказалось, нет. Любовью там и не пахло, раз она так резко от него отвернулась и даже ни разу не проведала после ареста.

Хотелось ругаться, да толку-то?

То, с какой легкостью отказалась от него любимая девушка — вогнало Веника в тяжелую депрессию, которая переросла в не менее глубокую апатию.

Жизнь кончилась, и впереди уже не было ничего, за что можно было бы бороться. За последние дни, что Веник провел здесь, на «Шоссе», в нем окрепла уверенность, что со всем этим надо заканчивать. Хватит! К чему жить, если люди такие сволочи?

Надо придумать, как половчее свести счеты с жизнью!

Веник призадумался на эту тему, но тут их путь подошел к концу.

Впереди показался свет. Это «Дальняя баррикада». Самая крайняя точка Альянса на этой линии. Дальше только станция «Перово».

За время, прошедшее с момента возвращения Веника из плена, в этих тоннелях многое изменилось. Вся чертовщина внезапно прекратилась. Больше здесь не слышали странных звуков и шагов. На удивление быстро все успокоились. Было принято странное решение вынести баррикады дальше в тоннель. Однако рисковать не решались и на эти новые посты ставили дежурить заключенных.

Веник почему-то думал, что Альянс таким образом давал им шанс рискнуть и попытать счастья дальше в тоннеле. Но заключенные тут все свои, альянсовцы, впитавшие в себе страх этих тоннелей и поэтому желающих бежать не находилось. По крайней мере, за те несколько дней, что он пробыл здесь, никто еще не убежал.

Сейчас же, они брели по тоннелю, параллельному тому, каким он ходил на «Перово».

Впереди посветлело. Показалось яркое пятно от прожектора, направленного дальше в тоннель. Темнота вокруг уступила место полумраку. Можно уже было выключить фонари.

Трое заключенных и конвоиры подошли к баррикаде, представляющей собой небольшой бордюр из толстых мешков с песком и строительным мусором, который перегораживал весь тоннель. Рядом стоял низкий ящик-стол с несколькими ржавыми кружками, старый аккумулятор, от которого питался довольно мощный прожектор и несколько рваных матрацев, на которых сидели «дозорные».

Им навстречу поднялись три мужика. Тоже местные арестанты.

— Ну, наконец-то, — сказал один из них, небритый мужичок с хитрой рожей. — Идем что ли?

— Сейчас пойдем, — сказал Коляныч осматриваясь. — Что тут у вас? Все спокойно?

— А чему тут быть-то?

— Ну, что же… Так сказать, пост сдали, пост приняли, — проговорил конвоир.

Топтаться здесь понапрасну дураков не было. Охранники, приводившие новую смену, всегда старались сразу же отправиться в обратный путь.

Коляныч, его напарник Петро, и трое сменившихся часовых-заключенных, быстрым шагом двинулись назад. Глядя им вслед, видно было, что они едва удерживаются, чтобы не перейти на бег…

Новая смена — Веник и его товарищи по несчастью — опустились на драные, почерневшие от времени матрасы. Один из заключенных, старик по кличке Кузьмич, поставил чайник на ящик.

— Попьем чайку, — тихо сказал он.

Веник присел, откинувшись спиной на баррикаду. Он знал, что будет дальше. Через некоторое время, старик якобы случайно уронит чайник, расплескав всю воду. Погоревав, он отпросится у них назад, на станцию, набрать воды. Кузьмича не пугал одинокий путь по темному тоннелю. Сидеть на посту ему было куда страшнее.

Третий из их смены, крепкий, молодой мужчина, по имени Толян, также присел рядом с баррикадой.

Шаги сменщиков и охранников стихли в темном тоннеле.

Веник обернулся и с неприятным чувством посмотрел в освещенное жерло тоннеля. Тусклые рельсы лежащие в круглом тоннеле уходили в темноту. Парень прислушался. Тихо. Еле слышный, обычный для тоннелей, гул. Небольшой сквозняк. Все, как в обычном тоннеле. Посмотрев немного, парень отвернулся и снова присел-прилег.

Потянулось тоскливое время дежурства. Напарники молчали.

«Странно», — думал Веник. Он дежурил на этом посту уже четвертый раз. Первый раз, они настороженно осматривались, да тихо рассказывали о себе. Но второй и следующий разы просто сидели и молчали.

Вот и сейчас, никто и не думал заводить хоть какой-то разговор, дабы скоротать время дежурства.

«Странно, — снова подумал парень. — Как будто нам нечего и сказать друг другу?»

Он посмотрел на своих товарищей по несчастью.

Возле стены, глядя в освещенный тоннель, сидел Толян. Про него Веник знал только, что тот жил на кольцевой «Таганской», и был в большом авторитете — дослужился до начальника охраны станции. Недавно он случайно кого-то убил в ссоре. Его не казнили, а отправили сюда. Еще при Платоне, он внес большой вклад в создание Альянса, и теперь его оставили в живых за прошлые заслуги. С Толяном Веник сидел в одной камере на «Шоссе», но даже там этот бывший охранник был немногословен. Но, несмотря на отсутствие контакта, у парня возникло впечатление, что тот присматривается к нему.

Между ними сидел старик Кузьмич. Этот персонаж был с «Марксистской» — заведовал складом, да и проворовался, обменяв подотчетные ему ценности на интим-услуги каких-то девиц. Тут он, однако, неубедительно клялся, что его подставили. В любом случае, старика не шлепнули, но, за прошлые заслуги, казнь заменили ссылкой.

Веник грустно усмехнулся. У них всех троих тут были «прошлые заслуги» перед Альянсом. Нарочно не придумаешь.

Напарники по-прежнему молчали. Сквозняк тоннелей ласкал усталые лица.

«А о чем тут говорить? — думал Веник. — Вот чего мы тут сидим? У нас ведь даже оружия нету. Ничего, даже дубинок. Есть только кнопка!»

Рядом с Толяном лежала небольшая металлическая коробочка с большой красной кнопкой. От нее, на стену тоннеля и далее к станции, тянулся тонкий проводок. При тревоге следовало нажать кнопку, после чего, как им объяснили, со станции придет подмога. Что делать, до подхода подкрепления, не объяснялось. Зато было объявлено, что за ложную тревогу, нажавшего на кнопку расстреляют.

Пока что, на памяти Веника, подобных случаев не было, но на себе проверять это не хотелось. Парень серьезно подозревал, что все эти дежурства — одна подлая провокация. Просто так, расстреливать их не хотели, а это было хорошим поводом для казни. Так что у заключенных был выбор — либо бежать в тоннель, либо жать на кнопку. И неизвестно, что еще хуже.

Бам! Веник вздрогнул. Рядом, звякнув, грохнулся на пол чайник. Кузьмич всплеснул руками. Веник заметил, что как обычно, перед тем как уронить чайник, старик успел наполнить его с Толяном кружки.

— Как же это я? — шепотом воскликнул старик, наблюдая, как из перевернутого чайника вытекает вода.

Не спеша, подождав пока вода вытечет, старик поднял чайник.

— Ну и дела, парни, — проговорил он, глядя внутрь. — Была вода и нет воды. Я сбегаю? А?

Не глядя на напарников и не дожидаясь ответа, старик вместе с чайником засеменил по тоннелю к станции.

Веник и Толян, молча посмотрели ему в след и отвернулись.

«А вообще, фигня все это, — думал парень. — Думаю о ерунде всякой. А надо о себе подумать».

«Можно, конечно, воспользоваться красной кнопкой, но фиг его знает, что из этого выйдет, — размышлял Веник. — Может и не расстреляют, а еще куда отправят. Может Диаметру выдадут или что похуже придумают».

«Нет! Надо что-то другое. Например, найти провод, на одном конце сделать петлю, а другой конец привязать к одному из крюков, что в изобилии торчат по обеим сторонам тоннеля. Главное выбрать крюк повыше и провод потолще…»

— Веник! Да, слушай ты!

— А? — парень очнулся и удивленно посмотрел на Толяна, который тряс его за плечо.

— А… Ты чего? — уставился на него Веник.

— Я чего? Это ты чего?

— Да так, задумался.

— Ладно, слушай меня, — Толян понизил голос и огляделся, как будто кто-то мог их подслушать. Тоннель в обои стороны был совершенно тихим. Шаги Кузьмича давно стихли.

— Слушай сюда, Веня! Я к тебе давно уже присматриваюсь. Понял?

Парень удивился, но кивнул.

— Так вот, тебе, как и мне, терять нечего. Так ведь? Так! Поэтому как ты смотришь на то, чтобы сделать отсюда ноги?

— Э… Толян… — Веник был сбит с толку. Последнее время он уже распростился с жизнью и не думал ни о чем другом, кроме как свести счеты с жизнью.

— Ну, так… Что скажешь?

— А куда бежать-то?

— На другую станцию!

— Так ты туда, что ли, хочешь рвануть? — парень удивленно кивнул в сторону «Перово».

Толян отрицательно затряс головой.

— Нет, конечно!

— А куда же?

— Ты скажи сперва, хочешь или нет? Если решишься, то расскажу, а если нет, то забудем все. Я тебе ничего не говорил, а ты ничего…

— Эх Толян. Зачем мне другая станция? Что я там делать-то буду? Я тебе ведь рассказывал про Деда, Бороду… Вот они сейчас…

— Да слышал я про твой «Последний тоннель», — Толян досадливо махнул рукой. — Ты ведь рассказывал.

— Вот! Вот туда бы, как бы и нам… — начал развивать свою потаенную мысль Веник, но напарник его перебил.

— Выкинь это из головы! — наставительно сказал он. — Оторви и выбрось! Забудь! После всех ваших фокусов, тебя туда теперь и близко не подпустят. Да и вообще, они небось стерегут этот тоннель сейчас, как…

Толян задумался, но ничего не пришло ему в голову, и он снова сказал:

— Короче! Решайся! Если пойдешь со мной, то уже через пару дней будешь в нормальном месте. На жилой станции. Усекаешь?

— Ну, ты объясни хотя бы, как там и чего?

— Расклад такой. Говорю еще раз — есть возможность перебраться на другую станцию. Путь не простой и идет по поверхности. Да, поверху! Да ты не мотай башкой! Все уже разведано! Я ведь не дурень, чтобы лезть наверх всё не просчитав. Но это ладно. Куда мы идем — не важно! Идти не долго. За несколько часов дойдем. Но главное — никаких вопросов! Я говорю — ты делаешь. Говорю — иди, ты идешь. Говорю — ползи, ползешь. Понял? Как окажемся на месте, там сам думаешь, как дальше быть — или со мной останешься или как хочешь. Думай!

Пока Толян говорил, Веник так и порывался расспросить его подробнее, но теперь, выслушав, промолчал.

«Темное дело, — подумал он. — Но, с другой стороны, что я теряю? Если этим болванам из Совета пришло в голову меня тут сгноить, то это не значит, что я должен послушно подыхать».

— Ты сам подумай, — убеждал его напарник. — Долго ты тут с Кузьмичом будешь чаи гонять? А? Ты хоть понимаешь, как нам тут везет? В этих тоннелях сейчас тихо. Да только как бы это не оказалось затишьем перед бурей! Да и про Диаметр ты слышал уже? Оно тебе надо?

Еще во время короткого суда над ним и после, Веник, что называется, краем уха, слышал новости, что Альянс и еще какие-то их союзники выступили против Красного Диаметра. Зачем это понадобилось, он не понимал, да особо и не интересовался. Знал только, что Кольце, в районе «Нижнего Парка» начались серьезные бои.

— Ну, так как? — снова сказал Толян.

— Да, — решился Веник. — Я иду с тобой.

— Ну и лады! — с облегчением в голосе сказал напарник. — Только помни. Если ты сейчас со мной, то до конца. Отказаться уже нельзя. Если что…

— Да я все понимаю. Ты расскажи толком…

— Слушай Веня, — зашептал Толян. — Я вижу, парень ты вроде верный, но и меня пойми. Дело тут крутое слишком! Если нас заметут, то другого шанса уже не будет. Понимаешь? Ты пойми, я никому уже не верю, да и, кроме этого, тут могут другие люди пострадать. Так что лучше доверься мне. Через пару дней будешь на другой станции, и не как уголовник, а как нормальный кент. Это я тебе — слово даю!

— Ну, ты в общих чертах скажи хотя бы. А то мне как-то… Как-то мне эта идея, через поверхность, мне не очень…

— Да ты не очкуй! Слушай меня. Я ведь не идиот, чтобы наверх просто так лезть. Тут есть надежный человек. Сечешь? Он уже ходил там. То есть из этого тоннеля, наверх и до той, другой станции доходил. Понимаешь? Давно это было, еще при Платоне. Вот! Это я к тому, что и сейчас он жив-здоров. Так что если и была там радиация, то он никуда там не вляпался. Понял?

— Так это он тебе о пути рассказал?

— Да и он сам с нами пойдет.

— Вот как?

— Да! Я понимаю тебя. Мне и самому наверх не хочется. Но другого пути нет, понимаешь? С «Шоссе» нам не удрать. А уж о том, чтобы пробиться через «Авиамоторную» и дальше, это вообще бред. Поэтому и приходится вот таким путем.

— Ну, а ты уверен?.. Ну, в этом человеке.

— Да я ни в ком не уверен! Но я знаю точно, что он уже ходил этим путем, и он… Тихо!

Толян поднял руку. Парень прислушался. Донесся звук шагов.

— Кузьмич? — спросил Веник.

— Кто же еще. Ты тут помалкивай при нем. Понял?

— Понял.

Толян отошел в сторону и присел там у стены, взяв в руку свою кружку и делая глоток уже почти остывшей воды. Последовал его примеру и Веник. Через минуту подошел Кузьмич с чайником.

— Как вы тут? Без меня-то?

Никто ему не ответил. Старик пополнил водой их ржавые гнутые кружки, и они все молча попили еще теплой, невкусной водицы, которую все называли чаем.

Медленно тянулось дежурство. Все трое молчали. Толян изредка посматривал со своего места на напарников, да выглядывал в освещенный прожектором тоннель. Кузьмич дремал. Веник в это время обдумывал свалившееся на него предложение. Снова хотелось расспросить Толяна, но при Кузьмиче нельзя. Парень ждал, что старик снова отпросится на станцию за водой, но тот, сидя у мешков с песком, задремал.

Тягостно тянулись часы ожидания, но закончились и они. Послышался шум шагов. Появились Коляныч с еще одним здоровым охранником и их сменщики. Такие же осужденные бедолаги. Веник внимательнее пригляделся к этим троим. Ничего особенного. Мужики как мужики.

Их смена направилась по тоннелю назад. Думая о предстоящем побеге, Веник и не заметил, как они дошли до «Шоссе». Миновали главный пост рядом со станцией, солидную баррикаду с пулеметом. Там дежурило четверо вооруженных мужиков. Веник заметил, как тоскливо посмотрел на их оружие Толян.

На станции их троих покормили в столовой, и они с напарником направились в свою камеру.

Кузьмича держали где-то отдельно. Их же камера находилась прямо в зале станции. Это было пространство между пилонами, закрытое с обеих сторон решетками. Со стороны платформы оно было заделано несколькими ржавыми металлическими листами, которые кое-как спасали от сквозняка тоннеля. А от главного зала станции их отделяла толстая решетка с дверью, через которую в камеру проникал свет.

Веник и Толян зашли в камеру, и сразу же присели на свои матрасы. Охранник тем временем запер решетку и быстро ушел.

Парень осмотрелся и невесело усмехнулся. Здесь он все время вспоминал станцию «Университет». В подобных клетках там сидели пленники людоедов. Только тут разве что не съедят. Хотя, кто знает, что там, в тоннелях, будет дальше? Может оказаться, что с людоедами и безопаснее…

«Нет, хорошо, что я согласился с Толяном, — думал парень. — Все-таки лучше, чем тут сидеть, как дураку».

Снаружи, к решетке подошел охранник и загремел замком.

— Давай, Веник, бери веник, — засмеялся он.

Парень поднялся и привычно подошел к двери. Каждый вечер его заставляли подметать пол в главном зале станции и на перроне. Заставляли не только его. Он видел и других заключенных, которые тоже иногда подметали пол. Одного Толяна никто не заставлял. Несмотря на положение заключенного, местные охранники его уважали.

Но тут, неожиданно, его сокамерник вдруг легко поднялся на ноги и направился к решетке.

— Я пойду, — сказал он охраннику.

— Ты, чего это Толян? — удивился тот, открывая дверь.

— Да размяться охота. Надоело сидеть.

Толян кивнул Венику и незаметно подмигнул, выходя из камеры. Охранник снова запер решетку и они ушли.

Веник вернулся на матрац.

«Странно, — подумал он. — Решил он размяться или это как-то связано с предстоящим побегом? Надо бы расспросить его, когда он вернется… Нет! Правильно я сделал, что согласился бежать, — снова подумал он. — Пора кончать с этим пленом, Альянсом и прочей ерундой! Хоть жизнь и дерьмо, но надо кто-то ее налаживать. Другие же как-то устраиваются!»

Парень в возбуждении поднялся с кровати и заходил взад-вперед по камере. Стало вдруг жарко. Веник подошел к стене, выходящей на перрон, и остановился перед ней. Из щелей в камеру проникал приятный ветерок.

Позади послышался шум. Веник вернулся к решетке рядом с дверью. По главному залу станции шло человек десять во главе с Колянычем. Они остановились возле его камеры.

— А это вот, камеры, — говорил Коляныч, кивая на Веника и объясняя другим мужикам. — Тут у нас сидят вот такие вот, проштрафившиеся, типы.

Мужики заинтересованно оглядели Веника. Как он понял, это были не местные, а новоприбывшие.

— И сколько тут ему сидеть? — спросил щуплый молодой парень.

— Этому долго, — усмехнулся охранник.

— А чего он натворил? — поинтересовался другой мужичок.

— Накосячил сильно.

— Слышь, дядь Коль, — подал голос один из новоприбывших. — Ты нам покажи, где тут сортир у вас?

— Пойдем, покажу.

Мужики двинулись дальше по залу.

«Хватит в клетке сидеть, — подумал Веник. — Надо когти рвать отсюда!»

Он снова вернулся к задней стене камеры и приблизил лицо к щели между листами, чувствуя приятный прохладный ветерок. Некоторое время парень стоял, ни о чем не думая, а потом вдруг услышал разговор. Совсем рядом, на перроне, разговаривали двое. Парень прислушался.

— Так что это у нас тут за пополнения? — спрашивал невидимый ему мужик. — Чудит наш Совет. То войну затевают, то к нам народ зачем-то кидают. Уж не знаешь, что и думать.

— А ты и не думай, — возразил ему степенный голос. — Там умные головы сидят, они за тебя все продумали-просчитали.

— Ну-ну…

— Что «ну-ну»?

— Да не похоже, чтобы просчитали. Вот ты скажи, Семеныч, на кой нам эта война? И если война, так и надо народ на «Таганскую» гнать и там держать, а не у нас.

— Ты поменьше думай, — возразил степенный. — Включи мозги. У нас тут что? У нас тут страшно! Народ вот сегодня прибыл, завтра еще ожидаются. Они тут настращаются и их потом как добровольцев на войну отправят. Все одно, там не так страшно, как с этими тоннелями.

— Так сейчас вроде успокоилось все.

— Это сейчас…

Сомневающийся мужик хмыкнул.

— Ну, может и так, только зачем вся эта война-то? С этим Аванпостом связались…

— Я так думаю, что Диаметр наваляет Аванпосту.

— И?

— И выбьют их с их станций. Так что им придется валить к нам под крыло. А у нас тут свой угол, к нам Диаметр не сразу доберется.

— Так «Таганская» ведь на Кольце, а говорят, что Диметр на все кольцо нацелился.

— Может и нас выбьют. Только зря что ли Совет сейчас свой штаб со «Свободы» на «Римскую» переносит?

— Вот, значит, оно чего?

— А ты как думал! Ладно, идем.

— А вот скажи, Семеныч…

Голоса удалились.

«Ну и дела, — подумал парень. — Похоже, в Метро вообще нормальных людей не осталось. Сплошные войны и интриги. Рвать отсюда надо! Доберусь с Толяном до его станции, а может, и останусь с ним. Вдруг там нормальные люди».

Через некоторое время вернулся сокамерник. Веник начал было его расспрашивать, но тот только отмахнулся, отговариваясь тем, что о таких вещах на станции говорить опасно.