Офицер Империи зла

© Михаил Кисличкин, 2016

© ООО «Издательство АСТ», 2016

Часть первая

Дождь в конце мая часто бывает некстати. В конце весны хочется больше солнца, зелени, тепла, света и пронзительно-голубого неба. Зима миновала совсем недавно, а прочувствовать летнюю погоду еще толком не получилось – вот тело и просит больше тепла и солнышка. А тут дождь. Да еще какой: нудный, осенний, долгий. Мелкая серая морось пропитала все вокруг, приглушая зелень молодой листвы и добавляя еще больше уныния однообразным городским многоэтажкам, превращая в грязь каждый уголок незаасфальтированого пространства.

Впрочем, Илья сегодня на погоду не жаловался, наоборот, – самое оно. Не до прогулок. Уже пятый час подряд он сидел перед монитором и раз за разом пролистывал на экране «Пособие для поступающих в Императорский Политехнический институт им. Дэвиса. Примерные вопросы по химии и ответы к ним». Сдавать экзамен требовалось послезавтра. А особенной уверенности в своих силах парень не чувствовал. Ну не любил он химию и в политех, если честно, поступать не хотел. Но что делать, если других вариантов на жизненном горизонте не просматривается? Его проблема была в том, что он вообще никуда не хотел поступать и в свои шестнадцать лет никаких особых интересов в жизни не имел, разве что поиграть на компьютере, послушать музыку потяжелее или иногда сходить потусоваться. Но таких парней – каждый второй, не считая каждого первого. Вот и Илья – так, интеллигентный мальчик из хорошей семьи, не более того. Причем мальчик, который мало того что ничего не умеет (это еще полбеды), но и не знает толком, чего он от этой жизни хочет.

Правда, Илья четко знал, чего он не хочет: отказываться от возможной карьеры и безвольно плыть по течению жизни простым работягой. А это тоже какая-никакая, а мотивация.

Так что следовало хотя бы попробовать двинуться по жизни вперед, тем более что школа закончена две недели назад. А для этого требовалось поступать в вуз, причем сделать это лучше уже сейчас. Имперские законы были достаточно строгими: у каждого гражданина было только три возможные попытки получить высшее образование, которое было абсолютно необходимо для любой нормальной карьеры.

Поэтому терять попытку ни в коем случае не стоило. Политех – не самый плохой вариант, конкурс в три человека на место был еще терпимым. Шансы есть. Тем более что парней берут охотнее, чем девчонок. «Зубри, Илюша, зубри, лентяй, глядишь, прорвемся», – сказал парень сам себе. Однако, вопреки собственным мыслям, поступил по-другому – пошел на кухню, чтобы заварить очередную чашку кофе. От горького напитка уже болела голова и пересохло горло, но другого способа поддержать работоспособность не было. Илья нагнулся к кофейнику, и тут в дверь позвонили. «Кого еще принесло», – раздраженно подумал парень и, выйдя из кухни, подошел к экрану домофона в прихожей. Друзей он не ждал, родители уехали на дачу и должны были быть только завтра утром.

Илья взглянул на экран и в первую секунду обомлел. Перед его дверью стоял Офицер Императора. Нет не милиционер, и даже не офицер национальной гвардии. А именно Офицер Императора. В парадной форме мирного времени, все как положено: синий комбинезон, черный плащ, вместо погон, как у военных – блестящие палладиевые шпалы в петлицах. Серая фигурка сокола на фуражке говорила о его принадлежности к внутренней дивизии «Контроль», у дивизии «Порядок» был бы значок, изображающий каплевидный пехотный щит. Ну а у императорского солдата или офицера, принадлежавшего к единственной внешней дивизии «Меч», парадная форма была бы черной, а плащ, наоборот, синим. И, естественно, другая эмблема на фуражке и плече левой руки – изображение меча на фоне звездного неба. В знаках различия Илья немного разбирался – спасибо отцу, работающему на «оборонку». Впрочем, «меченосцев» Илья еще никогда вживую не видел – только на видео в сети и на картинках.

Офицер протянул руку и настойчиво позвонил еще раз. Илья нервно сглотнул и решительно открыл дверь.

– Здравствуйте, – вежливо поприветствовал гостя парень.

– Анечкин Илья Сергеевич? – спросил офицер. Несмотря на дождь за окном, его форма была абсолютно сухой. Ледяной взгляд серых глаз уставился Илье прямо в лицо.

– Это я.

– Я могу войти?

– Пожалуйста, заходите, – Илья пропустил офицера в прихожую и закрыл дверь.

– Лейтенант Императора Серегин. Внутренняя дивизия «Контроль», – представился офицер. – У меня для вас официальное письмо из Императорской канцелярии. Покажите, пожалуйста, ваше удостоверение личности.

– Одну секунду, – Илья опрометью кинулся в зал, там, в шкафу, хранился его паспорт. Он уже начал догадываться, что произошло, хотя толком еще не мог поверить в подобное счастливое совпадение.

Офицер принял паспорт из рук Ильи и внимательно его изучил, словно владелец маленького сельского магазинчика купюру в пятьсот имперских гарантов, протянутую незнакомым покупателем в уплату пачки сигарет. Затем снял с плеча сумку-планшет, из которой извлек маленький сканер и считал информацию непосредственно с вживленного в паспорт микрочипа. Лишь после этого он позволил себе улыбнуться краем губ и вернуть документ владельцу.

– Получите, – из той же украшенной имперским гербом плоской сумки-планшета офицер извлек небольшой синий пластиковый конверт и протянул его Илье. – Здесь письмо. Отметка о вручении уже проставлена в ваш паспорт. Всего хорошего.

– А что мне теперь делать? – глупо сказал Илья, все еще не веря, что все это происходит с ним.

– Аккуратно откройте конверт. Прочитайте и обязательно сохраните письмо, оно вам пригодится как пропуск, если вы примете решение. Думайте. – Лейтенант взялся за ручку входной двери. – До свиданья, Илья Сергеевич, – сказал он и быстро вышел из квартиры, оставив Илью, держащего письмо в руках, наедине с самим собой.

Парень вскрывал конверт осторожно, поддев его с края мамиными маникюрными ножницами и аккуратно вспарывая тонкий почтовый пластик. Через несколько минут левый бок пакета оказался разрезанным, и Илья, сдерживая нетерпение, вытащил чуть синеватый лист бумаги с голограммой в виде имперского герба. Начал читать, от волнения пробегая глазами каждую строчку по несколько раз. Впрочем, текст был невелик.

Вернуться к учебнику в этот день Илья так и не смог. Впрочем, даже если бы он себя и заставил читать пособие, то толку все равно было бы ноль. Мысли путались, постоянно возвращаясь к произошедшему сегодня. Тем более что было над чем хорошо подумать.

Дата первое июня была далеко не случайной. Первый день лета и первый экзамен во все без исключения вузы империи. Неявка на экзамен – это однозначный провал. Империя по праву гордилась своими специалистами, и поэтому правила поступления и учебный процесс в вузах были организованы очень строго. Если ты подал документы и не явился на экзамен, значит, одна из трех попыток поступить окончилась неудачей. Неважно, почему ты не смог явиться – проспал, заболел, не сумел подготовиться, или даже получил письмо с приглашением в ИЛУ. Так что приходилось выбирать: или оставить письмо императора без внимания и поступать, как планировалось, в политех, навсегда забыв о выпавшем раз в жизни шансе, или ехать в Диастар, с призрачной надеждой пройти отбор. Классический выбор между журавлем и синицей.

Тестирование и медицинское обследование в выпускном классе проходили все. Копии личных дел всех учеников империи отправлялись в Диастар, где комиссия при ИЛУ отбирала кандидатов для поступления в Императорский Личный Университет. Письма, подобные тому, что получил Илья, получал лишь один из нескольких сотен выпускников школы. Личная доставка такого письма когда-то закончившим ИЛУ Офицером Императора была уже сама по себе высокой честью, древней традицией, подчеркивающей нерядовой характер события. Вот только оставался в Диастаре хорошо если каждый десятый абитуриент. Остальным несолоно хлебавши приходилось возвращаться обратно, потеряв одну из попыток поступления. И это был только первый из факторов, который следовало принять во внимание при принятии решения.

Вторым и немаловажным соображением была собственная самооценка Ильи. Гормоны в его крови, конечно, играли, период юношеского максимализма еще не прошел, и попытаться самоутвердиться, показать, что он не такой, как все, а в чем-то даже избранный, для парня было лестно. Что поделать, возраст такой. Письмо императора с приглашением в ИЛУ – это круто. Даже не так – это очень круто! Его авторитет среди товарищей и бывших одноклассниц взлетит до небесных высот. Может даже, сама Юля Снигирева снизойдет до Ильи своим вниманием и пойдет с ним на свидание… Все так.

Но, к сожалению, Илья понимал, что это будет дутая победа, а счастье закончится очень быстро, вместе с его позорным возвращением из Диастара. Наедине с самим собой Илья старался соображать здраво и оценивать себя непредвзято. То есть сам для себя он, конечно, был единственной и неповторимой личностью, но мы же говорим об объективной оценке? А тут вердикт был неутешителен: Илья был типичным середнячком. Никаким. Не особенно умным, не особенно спортивным, не особенно волевым. Не достигшим успехов в учебе и по жизни. Что говорить, у него даже своей постоянной девушки не было. Из всего этого следовал неутешительный вывод: шансы пройти отбор в ИЛУ конкретно у него минимальны, на уровне статистической погрешности. Императору нужны лучшие. А он, Илья, если говорить откровенно – обыкновенный материал для отсева. Нет, может быть, в нем есть какие-то скрытые таланты, кто знает? Но слишком уж рассчитывать на это не стоило. Так, может, избежать неизбежного позора и спрятать письмо куда-нибудь подальше? Неизвестно даже, что хуже: вернуться из Диастара, не поступив в ИЛУ, или не пытаться поступать, имея на руках приглашение. В обоих случаях это клеймо лузера на всю жизнь.

И, наконец, третье – казарма. Все поступившие в ИЛУ, даже не связанные напрямую с армией специальности, проходят через курс молодого бойца и службу в течение нескольких лет в одной из императорских частей. Уже далее возможны варианты, а поначалу – только казарма. Никаких «студент гуляет весело от сессии до сессии» в его жизни точно не будет. Мягко говоря, это не тот вариант, о котором Илья мечтал. По уму следовало забыть про полученное письмо и поступать в политех, как предполагалось изначально, не сказав никому ни слова.

Однако этот, такой разумный вариант сталкивался с другим соображением. Илья понимал, что если он не попытается поступить в ИЛУ, то будет жалеть об этом всю свою жизнь. От шанса стать «сыном императора» не отмахиваются.

Имперская элита немногочисленна. Закончившаяся военным поражением Великая война и последовавший за ней крах Второй империи выкосили большую часть некогда многочисленной имперской аристократии, чьи кости белеют сейчас в безымянных могилах по всем трем континентам. Однако именно из остатков ее представителей до сих пор состоят три личные императорские дивизии и спецчасти. Проконсулы, консулы, «государственные ответственные» с первого по третий ранг – это все «дети и дочери» императора. Они могут без пропуска въезжать в Диастар и жить в нем, только они имеют право владеть чуть ли не гектарами земли в собственности, только они могут передавать личное дворянство своим детям. Они неподсудны гражданским судам и общеимперским законам. Соль империи, всего около пятидесяти тысяч человек на сорокамиллионное государство, бывшее когда-то до войны двухсотмиллионным. Звание сына или дочери императора нельзя купить ни за какие деньги, простой офицер императорской личной дивизии «Порядок» может смотреть на владельца заводов, сетевых медиа и океанских кораблей свысока. А способов попасть обычному человеку из народа в число «детей» всего два: получить письмо, подобное тому, что Илья сейчас держит в руках, а затем поступить в ИЛУ и закончить его, или сделать нечто настолько полезное для империи, что его произведут в звание именным указом. Других социальных лифтов не предусмотрено. Так что основания рискнуть у Ильи были, несмотря на исчезающие малые шансы на успех. В конце концов одно чудо уже произошло – он получил приглашение.

Остаток этого дня Илья провел как в лихорадке. Меряя квартиру шагами, он склонялся то к одному решению, то к другому. Были минуты, когда Илья уже был готов порвать ставшее вдруг ненавистным письмо. Но потом психологический «маятник» в его взбудораженном мозгу выдавал радостные картины противоположного свойства: вот он на побывке дома, вот он в отглаженной сине-черной с серебристыми рунами форме как будто случайно встретился на улице с Юлей… Она тогда точно поймет, насколько была неправа, не обращая на Илью внимания, он им всем докажет… Ведь первое июня уже послезавтра.

Ночь тоже прошла как в бреду. Илья спал от силы часа три, остальное время лишь ворочался с боку на бок и думал, думал, думал. Но принять окончательное решение не мог.

Решение мгновенно пришло утром, причем само собой. Это случилось в ту секунду, когда он молча протянул приехавшим родителям полученное письмо. Мама не сразу поняла, что это такое. Но, едва пробежав взглядом первые строчки, она выпустила из руки пакет со свежесобранной редиской и грузно осела на табуретку в прихожей. Отец, двадцать лет проработавший на военном заводе по производству генераторов Бэйла и доросший из простых рабочих до начальника смены, был выдержаннее в своих эмоциях. Но его взгляд, после того как он прочитал приглашение, Илья запомнил надолго. В нем было все: потрясение, радость, удивление, вопрос. Но больше всего там было гордости за своего сына. Однако все эти тонкости Илья осознал потом. В этот же момент ему стало ясно – отказаться он не может. Его после этого собственный отец уважать перестанет.

– Батя, мне завтра с раннего утра ехать, – только и сказал Илья. – Денег дай, побегу билет на «протон» покупать.

– Молодец, Илюх! – отец был немногословен. – Порадовал! – И крепко обнял сына. – Я всегда в тебя верил.

Серебристый «протон» набирал скорость мгновенно. С еле слышным чавканьем закрылись герметичные двери, затем послышалось басовитое, на одной ноте, гудение накопителей. Негромкий хлопок, тело ощутимо вжимается в спинку кресла, и поезд начинает разгон. Первую минуту еще видны отдельные многоэтажки, деревья, люди, а затем после громкого хлопка ускорение растет скачкообразно, и город за окном сливается в серую размазанную ленту. Скорость очень велика, да и создающее разреженную воздушную зону вокруг поезда поле искажает картинку. Протон летит, как пуля, едва не касаясь черной струны энергорельса и высоких решетчатых мачт-стабилизаторов откатной волны. Только серое сменяется зеленым за толстым дымчатым стеклом.

Поездка на «протоне» не из дешевых. Но если ты едешь в Диастар по личному приглашению императора и до экзамена остается несколько часов, экономить не приходиться.

После остановок в Цероле и Бекетовке до Диастара остался последний перегон. В почти пустом вагоне осталось меньше десятка пассажиров. Только те, кто ехал в Диастар – конечный пункт маршрута «протона». Илья с любопытством рассматривал попутчиков. Вот несколько богато одетых мужчин и женщин среднего возраста, с застывшими высокомерными выражениями лиц и надменной осанкой. С ними все понятно – старая имперская аристократия или родственники детей императора с постоянной визой. Двое мужчин помоложе, в подчеркнуто строгих деловых костюмах, – скорее всего служащие по найму. Пожилой мужчина в дорогом костюме и со старомодным дипломатом, скорее всего бизнесмен, из тех, что занимаются казенными закупками. Наверное, получил хороший контракт от императорского двора, едет согласовывать детали. А вот молодой парень в легкой синей курточке с серым рюкзаком на коленях, и к бабке не ходи – такой же абитуриент, как и Илья.

Заметив направленный на него взгляд, парень улыбнулся и кивнул Илье, видимо тоже опознав собрата. Лицо у него было приятное, открытое, улыбка чистая, внушающая доверие. Так что Илья, сам не ожидая от себя подобной бесцеремонности, встал с места и пересел на свободное кресло вперед, рядом с ним. Впрочем, парень не возражал.

– Привет. Я Леха. – Незнакомец крепко пожал протянутую руку. – В ИЛУ поступаешь?

– Да. Меня Илья зовут.

– Хорошо. Давай вместе держаться. Ты в Диастаре раньше был?

– Нет.

– Такая же ерунда. Нам осталось всего четыре часа, а как ехать, – непонятно. Как там добраться до Аллеи Героев? В сети ни карт, ни разъяснений, – посетовал Алексей.

– Так это же Диастар, – пожал плечами Илья. – Полная секретность до паранойи включительно. Думаю, по приезду у кого-нибудь спросим. Уже скоро.

– Точно, – Алексей посмотрел в окно, за которым была лишь угольная чернота. – Похоже, мы уже под Аттлинским хребтом.

– Туннель Надежды, – добавил Илья, решив блеснуть эрудицией.

– Ну да. Минут десять – и прибыли.

Действительно, вскоре тьма за окном исчезла, а поезд начал сбрасывать ход. Еще пара минут, и остановка. Будущие абитуриенты с интересом уставились в окно – каков он, легендарный Диастар? Но ничего интересного не увидели – перрон, а за ним высокая металлическая стена с несколькими широкими дверями и вывесками над каждой из них. Где-то над стеной, если прижаться к самому стеклу и смотреть вверх, видны вершины недалеких гор. Двери в вагоне пока оставались закрытыми.

– Приготовьте, пожалуйста, ваши документы, – произнес динамик где-то в торце вагона.

– Таможня, – прокомментировал очевидное Алексей, когда в вагон вошли четверо человек в синей униформе. Илья уже достал паспорт и письмо-приглашение. На сайте ИЛУ было сказано, что этого для абитуриентов достаточно.

Проблем с документами у Ильи с Алексеем действительно не возникло. Более того, не пришлось и ломать голову о том, как добраться до ИЛУ. За день до отбора в императорский университет таможня хорошо знала, что ей следует делать. Офицер мельком посмотрел на их паспорта и приглашения, что-то отметил себе в компьютере и велел парням следовать за собой, оставив приготовивших паспорта с въездными визами пассажиров на своих коллег. Следуя за офицером, они выбрались на перрон, вошли в одну из дверей, проследовали сначала через узкий коридор, а затем через несколько больших, но почти пустых залов вокзала и вышли на площадь.

Илья и Алексей жадно рассматривали окружающий их город. Однако ничего особо замечательного на глаза парней не попадалось. Площадь как площадь, окруженная невысокими, казенного вида домами и чахлыми деревцами вдоль пешеходных дорожек. Если бы не монументальный пластобетонный куб вокзала и видимые где-то в нескольких километрах к северу высотные здания этажей в тридцать – сорок, то можно было бы подумать, что они в каком-нибудь маленьком провинциальном городке, а не в городе-резиденции императора. Тем не менее белеющие вокруг со всех сторон горные вершины ясно говорили о том, что они именно в Диастаре. Он в империи такой один – город в ущелье, стиснутый со всех сторон крутыми склонами Аттлинских гор, о которых с детства наслышан каждый гражданин империи. «Свободные нации во время войны отчаянно штурмовали Диастар в течение нескольких месяцев, и только мужество защитников и эти горы спасли Императора и его народ», – типичная фраза любого учителя на уроке по новой истории.

На площади парни провели всего лишь пару минут. Выйдя на улицу, таможенник достал коммуникатор, быстро переговорил с кем-то, и к зданию вокзала тут же подъехал белый туристический автобус с черносиним имперским флагом на пассажирской дверце.

– Садитесь, – коротко сказал офицер. – Автобус за вами. – Подождав, когда парни войдут в салон, он шустро втиснулся вслед за ними и коротко бросил водителю: – Эти последние. Отвози их и сразу возвращайся обратно, через час будет еще партия. – Водитель кивнул головой и, едва дождавшись, пока таможенник покинет салон, закрыл дверцу и сразу же тронул машину с места.

В автобусе уже сидели с десяток молодых парней и две девушки. Нехитрый багаж пассажиров валялся тут же на свободных сиденьях.

– В ИЛУ? – задал глупый вопрос Илья, обращаясь ко всем сразу.

– Куда же еще? – снизошла до ответа одна из девушек, невысокая, с тонкой талией, одетая в черные джинсы и желтую майку. – Между прочим, мы вас уже полчаса ждем.

– Так поезд только что пришел, – зачем-то стал оправдываться Илья.

– Ничего, – весело сказал девушке Алексей, плюхнувшись на свободное кресло. – На экзамены успеем.

– Нам бы в университете могли дать подготовиться, а мы тут вас ждем, – слегка обиженно отозвалась та. – Через несколько часов тесты, а я не знаю даже, о чем пойдет речь.

– Перед смертью не надышишься, – легко возразил девушке Леха. – Сама знаешь, ИЛУ списка требований и экзаменационных билетов не публикует. Зато и взяток не берет. Никогда не знаешь, что им нужно. Тут уж наудачу – или пройдешь или не пройдешь. – Тебя как зовут, синеглазая?

– Маша. То есть для вас, молодой человек, – Мария Сергеевна.

– А меня Лехой кличут. Не горюй, Маша. Прорвемся.

Девушка от подобной бесцеремонности лишь передернула плечиками и отвернулась к окну.

Дорога заняла около получаса. Автобус петлял по узким улочкам, то влезая на очередную крутую горку, то спускаясь с нее. Со всех сторон, плотно прижимаясь стенами друг к другу, стояли невысокие дома, мелкие магазинчики, промелькнуло несколько открытых летних кафе под тентами из разноцветной ткани. Никакой особой роскоши или помпезности Илья не увидел, что его слегка обескураживало. Как так может быть, что легендарный город, в котором живет элита империи и располагается императорский двор, выглядит чуть ли не беднее его родного Арнинска, вполне себе заурядного райцентра? Да у обитателей Диастара, как всем давно известно, денег куры не клюют. Где они их тратят?

Вскоре городские кварталы остались позади, а еще через десять минут движения по ровной дороге автобус остановился.

– Приехали. Выходите и идите прямо по аллее. У главного входа вас встретят. – Водитель был немногословен.

Илья выбрался из машины первым и на некоторое время остановился, дожидаясь остальных. Тем более что было на что посмотреть. Впереди расстилался широкий парк, через который вела дорога, мощенная идеально подогнанной друг к другу розовато-белой мраморной плиткой. Точнее, это была аллея – с обеих сторон дороги через короткие промежутки росли дубы и стройные равнинные тополя, сначала низенькие и тонкие, а затем все выше и выше. У каждого из деревьев на полутораметровом постаменте стоял небольшой бюст с именной табличкой. Не узнать знаменитую Аллею Героев было трудно. Именно она, как известно, ведет к главному входу в императорский университет. Илья знал, как она была построена: после войны в честь каждого кавалера ордена «Герой империи» и «герой духа первой степени» вдоль дороги, ведущей в ИЛУ, было принято решение сажать именное дерево и ставить памятник. Так сказать, для увековечивания памяти героев и воспитания юной имперской элиты в патриотическом духе. У самого университета деревья были высокие, а памятники старые, принадлежащие еще героям военных лет, но чем ближе к концу, тем деревья становились ниже, а камень постаментов светлее. Впереди виднелось главное здание университета – большое, но благодаря множеству колонн примыкающих к нему портиков и причудливому украшению фасада, не производившего тяжеловесного впечатления, похожее одновременно и на храм и на рыцарский замок.

– Пойдем, народ, – взял на себя командование абитуриентами Алексей. – Что стоять без толку? Автобус уже уехал, а нас вечно ждать не будут. – В этот раз ему никто не возразил. Парни и девушки подхватили свои пожитки и, сбившись в кучку, пошли вперед, удивленно глядя по сторонам.

У входа их ждал офицер из дивизии «Контроль» в парадной форме. Быстро просмотрел письма-приглашения и тут же начал командовать.

– Меня зовут Телегин Сергей Ильич. Воинское звание – младший центурион, научное – приват-доцент ИЛУ. Значит так, вам присваивается кодовый номер группы абитуриентов И-111. Запомните этот номер. Сейчас следуйте за мной. – Центурион показал на открытую дверь парадного входа. – Далеко не заходим, не теряемся, – лифт сразу справа от входа, наша аудитория на минус третьем этаже, – поторопил он вертящих головами в огромном холле абитуриентов. – Слушайте меня внимательно. Тесты начнутся немедленно. Если кто-то из вас голоден или хочет пить, он может взять на специальном столе в аудитории шоколад, легкий паек, воду или тоник. Съесть их можно прямо на месте во время выполнения теста. Но если вы не голодны, набивать брюхо не советую – скажется на работоспособности. Туалет тоже рядом с аудиторией, если что.

Группа абитуриентов вышла из лифта и пошла по застланному зеленой ковровой дорожкой коридору, с правой стороны которого через равные промежутки располагались деревянные двери с номерами. Центурион остановился у двери с номером Ф-31.

– Вот ваша аудитория. Каждый садится за свой стол, туда, где лежит пакет с его фамилией. Распечатывает его и начинает выполнять свое задание. Спрашивать других запрещено. Предупреждаю сразу – помещение просматривается, сеть не ловится. Лучше не ловчите – себе же хуже выйдет. Туалет через две двери вперед по коридору. Разгуливать вне аудитории и вообще ходить дальше, чем до туалета, запрещено. Через три часа двадцать минут я соберу работы. Все, время пошло.

– Нельзя же так, – тихо пискнула Маша. – Без подготовки, сразу. Я думала, нам дадут время, расскажут…

– Что? – оборвал ее центурион. – Вы понимаете, что вы собираетесь стать дочерью императора? Влиться в элиту имперской армии? Это значит, что вы должны не только обладать необходимыми знаниями, но и быть готовым действовать в стрессовой, неожиданной и быстро меняющейся обстановке. Этот экзамен не только на одни знания… Как вы собираетесь идти в атаку на пулеметы свободных наций, если вы не можете сразу взять себя в руки? Это характеризует вас не с лучшей стороны.

– Простите. Не подумала, – сильно побледнев, сказала Маша. – Я имела в виду…

– Не тратьте свое и чужое время, приступайте к заданию, – центурион распахнул дверь в аудиторию. – У вас осталось три часа и девятнадцать минут.

Аудитория отличалась спартанской обстановкой. Два десятка столиков со стульями, рассчитанных на одного человека. Впереди на стене – большая настенная видеопанель, сейчас выключенная, рядом с ней скромная преподавательская кафедра. К видеопанели примыкала белая пластиковая доска с набором смываемых маркеров в специальных гнездах. Рядом с ней столик, на котором лежали серебристые пакетики с булочками и шоколадом и бутылочки с тоником. Все, в общем, понятно, обстановка почти как в школе. Илья, сразу прихватив одну шоколадку и бутылку, прошел вдоль ряда столов и без труда отыскал тот, на котором лежал бумажный пакет с его фамилией. Сел, слегка волнуясь, осторожно порвал пакет с левого края.

Внутри обнаружилась стандартная гелевая ручка и пачка бумажных листов. С десяток чистых, шесть с напечатанным текстом. Быстро рассортировав их на две кучки, абитуриент вчитался в текст листа, пронумерованного цифрой один.

Никакой вводной или объясняющей части. Сразу тесты. Илья просмотрел первый и второй лист до конца. Вроде ничего сложного – найти аналогии в нарисованных фигурах, дополнить числовые ряды, задания на логику, требующие выбрать из ряда выводов тот, который соответствовал некому утверждению.

Третий лист был посвящен химии, что Илья счел добрым знаком, все-таки ее он довольно плотно учил, чтобы подготовиться к поступлению в политех. Четвертый лист – алгебра, решение уравнений и двух математических задач. Пятый – какие-то общие вопросы по биологии, истории, географии. Последний лист предлагал написать небольшое сочинение на тему «Моральные аспекты генетических экспериментов над людьми»

Первым делом Илья начал с химии. Быстро написал ответы на вопросы или проставил нужную отметку в предложенных вариантах ответов и перешел к задачкам. Судя по условиям – ничего сложного. Записать химическую реакцию, набросать материальный баланс, рассчитать выход продукта, записать ответ. Однако с энтузиазмом приступив к работе, он вдруг понял, что не все так просто. Элементы в составленной реакции не желали уравниваться, простая пропорция не получалась. Илья прикинул так и этак, но ошибка не находилась. Стал пересматривать уравнение, напряг память и все-таки нашел ошибку, стал пересчитывать снова…

Одну из задач он решил, но на второй сломался. Ерунда в ответе получалась, а почему – непонятно. Посмотрел на часы и ужаснулся – с химией он провозился почти полтора часа. А рядом лежат еще пять листов, к которым он даже не приступал…

Пытаясь наверстать упущенное, парень бросился к первым двум листам. Но и тут все оказалось непросто. Нет, тесты решаемые, но время, время! Заполнив только первый лист и потратив на это почти двадцать минут, Илья бросился к математике, тут тоже надо было успеть хоть что-то сделать. И понял, что несмотря на внешнюю простоту, математические задания тоже не станут подарком. Интересно все было составлено – вроде и ничего сложного, а в лоб не решается, в каждом задании своя хитринка, поди, найди ее. Особенно когда недостаток времени и обилие заданий никак не дают сосредоточиться на чем-то одном.

К сочинению Илья приступил лишь за пятнадцать минут до окончания отведенного им младшим центурионом срока. «Моральные аспекты генетических экспериментов», блин. Поздно уже думать над полноценным сочинением, успеть бы набросать несколько фраз. Тем более что голова уже совершенно не работала. «Что бы им написать, – мучительно соображал Илья. – Хорошо это или плохо? Давай попробую и так и так. Дескать, вообще-то плохо, но иногда для науки хорошо. Блин, десять минут осталось».

Телегин пришел секунда в секунду. Забрал исписанные листы, не слушая просьб дать «дописать вот буквально одну строчку», и велел следовать за собой. Илья впервые за время экзамена поднял глаза и глянул на своих товарищей. Нда… Похоже, тут некому хвастаться. Взгляды у парней и девушек были потерянные, вид невеселый. Странным образом это вселило в сердце Илья некоторую надежду на благополучный исход дела. Кто-то же поступает в ИЛУ? В правильность своих ответов он верил мало – многое делалось наспех, кое-чего он вообще не написал, сочинение откровенно запорол. Плохо дело, честно говоря.

Младший центурион отвел абитуриентов еще на один этаж вниз. Там они соединились с другой группой поступающих, судя по их нерадостным физиономиям, тоже только что прошедших экзамен, и все вместе отправились в столовую. Неразговорчивая толстая повариха положила каждому по поварешке жидкого картофельного пюре, плюхнула сверху по две серых тефтели. В глубоких металлических тарелках уже был налит чуть теплый гороховый суп – одна тарелка в одни руки. Обстановка столовой, как и экзаменационная аудитория, изысками не отличались – стойка с подносами, окошко выдачи пищи, два длинных общих стола с табуретками, голые стены, покрашенные светло-зеленой краской. Весь ее вид словно говорил – глотай скорее и отваливай.

– Ты как, все сделал? – негромко спросил Илья у Алексея. – Я сочинение совсем не успел. И математику… не уверен я насчет своей математики.

– Бред какой-то, – кивнул головой, соглашаясь, парень. – Хотел бы я знать, кто-нибудь вообще может выполнить все эти задания в такой срок? Мне на одни тесты час понадобился.

– А смотри, как наша Маша бодро ложкой работает. На вид и не скажешь, что любительница пожрать, – предчувствие неудачи делало Илью желчным. – У нее-то, наверное, все написано просто замечательно, так что и горох в охотку.

– Не, это нервное, – не поддержал его Леха. – Некоторые от волнения кусок в горло не могут засунуть, а других, наоборот, на пожрать пробивает. Видел я ее во время экзамена… Не злись, нервы нам всем еще понадобятся. Результаты только завтра объявят. Ненавижу в таких случаях ждать.

– Это точно, – вздохнул Илья.

Откровенно говоря, Илья думал, что ему удастся вдоволь побродить по знаменитому императорскому университету, а то и при удаче попасть в город. Пусть он не поступит в ИЛУ, но хоть будет, что рассказать дома. До вечера время есть, везли их от Диастара до территории университета от силы минут десять по ровной дороге, на вполне умеренной скорости. Пусть семь-восемь километров туда, столько же обратно. При желании налегке можно успеть часа за четыре-пять, включая время в городе. Однако его планам не суждено было сбыться. После обеда Телегин собрал абитуриентов и отвел их в выделенную для них казарму, располагающуюся там же, на минус третьем этаже. Илья вообще начал подозревать, что под землей Императорский университет занимает места как минимум не меньше, чем над ней.

– Зачем вам выходить наверх? – ответил на вопрос одного из парней центурион. – Городской визы у вас нет и делать там вам нечего. После завтрака объявим результаты, тех, кто не поступил, посадят на автобусы и отвезут на вокзал, прямо к поезду. Обратный билет до дома будет куплен за счет его величества. Скажу честно, это завтра предстоит большинству из вас. – Телегин немного помолчал, словно раздумывая говорить или нет, а потом все же добавил: – Те, кто поступит в ИЛУ, тоже могут сильно не обольщаться. Курс молодого бойца вещь суровая, города вы долго не увидите.

В казарме, где предстояло ночевать пяти соединенным группам абитуриентов от И-111 до И-115, стояло с полсотни двухъярусных кроватей. Пакеты с чистым бельем лежали прямо на мелких комковатых подушках. Еще каждому полагалась небольшая тумбочка для личных вещей. На стене работал видеоэкран с не переключаемым государственным каналом «Служу Империи!» – как говорится, можешь смотреть, можешь не смотреть. По половому признаку девушек и юношей не делили – видимо, решили, что одну ночь перекантуются и так, никаких глупостей наделать не успеют. Опять же все друг с другом не знакомы и все у всех на виду.

Илью, впрочем, это устраивало. Для однократной ночевки условия очень даже комфортные, даже с некоторой романтикой, словно в армии побывал. Про прогулки по Диастару что-нибудь и соврать можно, если потребуется. Обидно было терять одну попытку поступления, но ничего – бывает. В ИЛУ не каждый поступает. Парень залез на второй ярус одной из кроватей, да так и пролежал несколько часов до ужина, попеременно глядя то в серый потолок, то на видеоэкран. Волнение понемногу проходило, со своей судьбой он уже смирился – в конце концов он заранее знал, что для него шансов практически нет.

На ужин абитуриентов повел все тот же младший центурион Телегин. Однако тут Илью ждал сюрприз. Уже на подходе к знакомой столовой их группу нагнал молодой человек в белом халате, который подошел к младшему центуриону и что-то начал ему говорить, показывая какую-то бумагу.

– Анечкин кто? – вдруг громко крикнул Телегин.

– Это я, – отозвался Илья.

– Пройди с этим молодым человеком. Тут одно дело есть.

– Хорошо. – Илья почувствовал, как его сердце забилось быстрее.

Вместе с незнакомцем они дошли до лифта и поднялись выше на два уровня, Илья ожидал, что его провожатый хоть что-нибудь скажет, но тот хранил молчание. Они вышли в широкий коридор с голубой ковровой дорожкой и прошли до круглого зала с несколькими дверями, войдя в одну из них. За ней оказался кабинет, в котором за массивным деревянным столом сидели двое военных. Один пожилой, лет пятидесяти, с резкими, словно топором высеченными чертами лица. Другой помоложе, блондин с холодным взглядом бледно-серых, почти бесцветных глаз. Черная форма, синие плащи, палладиевые кубики в петлицах. На плече – эмблема меча на фоне звездного неба. «Внешняя дивизия “меч”», – мелькнуло в голове у парня. Ну, надо же…

– Этот? – спросил провожатого Ильи офицер постарше.

– Точно, Анечкин.

– Проверяй.

– Наденьте, пожалуйста, – сопровождавший парня «врач» в белом халате протянул Илье плотную резиновую шапочку, от которой отходило несколько проводков к помаргивающему светодиодами прибору в углу комнаты.

– Зачем? Что это?

– Так надо. Это не причинит вам вреда. Просто наденьте и посидите спокойно несколько минут.

Илья решил не спорить. В конце концов, если понадобились дополнительные исследования, то все может быть не так плохо с его поступлением. А прибор, скорее всего, какой-нибудь томограф или что-то вроде, вещь достаточно безобидная.

– Ну как? – спросил врача офицер постарше, когда тот, наконец, снял с головы Ильи «шлем». Илья во время «процедуры» никаких необычных ощущений не испытывал и вообще чувствовал себя довольно глупо. – Есть зубец?

– Да, – ответил оставшийся безымянным врач. – Мнемограф выдает двойной Z-пик, ошибка исключена.

– Ну что же, – слегка улыбнулся «меч» и посмотрел на Илью. – Видимо нам с вами предстоит серьезный разговор. Как тебя зовут?

– Илья. Фамилия Анечкин.

– Очень приятно, Илья. Я тебе тоже представлюсь, но чуть попозже, по результату нашей беседы. Скажи правду, ты очень хочешь поступить в ИЛУ и стать сыном императора?

– Да, – удивился Илья. – Я же сегодня сдал экзамены…

– Дерьмо у тебя, а не экзамены, – не переставая улыбаться, сказал офицер. – Я имею в виду твой результат сегодняшних тестов, Илья. Тридцать процентов из ста – это без шансов. Таких в ИЛУ не берут.

– Но…

– Результат экзаменов плохой. Если бы работы поступающих не проверяли психологи, ты бы сейчас спокойно поужинал, а завтра поехал домой. Но посмотрев твои ответы в тестах, специалисты сделали вывод, не спрашивай меня как, что именно ты можешь кое для чего пригодиться. А двойной зубец на мнемограмме это подтверждает. Скажу больше, твои способности лежат в сфере интересов дивизии «Меч» и дивизии «Порядок». Не самые плохие дивизии, мягко говоря. Многие из выпускников ИЛУ мечтали бы начать карьеру со службы в одной из них. Понимаешь, о чем я?

– Да, конечно, – Илья почувствовал, как у него пересохло во рту.

– У тебя есть такая возможность. Если ты согласишься на эмпат-симбиоз по программе Д-21. – Офицер посмотрел на недоумевающего Илью и со вздохом добавил: – Их когда-то в народе называли «ночными демонами», а сейчас все больше «черными крысами». Я же предпочитаю научный вариант: офицер-симбионт с генно-инженерными прото-человеческими организмами. Твои способности большая редкость, Илья. Ты потянешь сразу двоих особей.

– Прошу извинения, господин трибун, но я бы попросил вас не использовать слова «особь» по отношению к симпантам, – неожиданно прервал пожилого второй офицер. – Вы прекрасно знаете, что они разумны и… и это звучит оскорбительно.

– Извиняюсь. – К удивлению Ильи, пожилой офицер тут же сдал назад и даже попытался изобразить на своем каменном лице некое подобие улыбки. – Я не хотел вас обидеть, Иван Матвеич. Может, вы сами дальше расскажете Илье о нашем предложении?

– Хорошо, – кивнул головой молодой «меч». – Но сначала я хотел бы спросить нашего кандидата. – Офицер посмотрел Илье прямо в глаза. – Ты сам, парень, что об этом думаешь?

Илья ненадолго задумался, вспоминая, что ему известно о «полукрысах».

– Я, честно говоря, их видел только один раз, – начал он. – Как-то у нас в Арнинске проходил по проспекту Дэвиса офицер с двумя… симпантами. Здоровенные такие, им все прохожие дорогу уступали. Подальше, метров за двадцать. Говорят, что эти офицеры с крысами живут. А они им служат. И что каждая такая кры… извините, симпант, тигра порвать в клочья может. Слушаются они только хозяина, который ими мысленно командует. И еще говорят, ну…

– Смелее, говори, что думаешь, не бойся меня обидеть, – подбодрил Илью офицер.

– Говорят, что хозяин симпантов больше с людьми общаться не может. Вроде как он уже тоже не совсем человек, – закончил свою мысль Илья. – Вы знаете, я бы этого не хотел. Может, я на какой-нибудь другой факультет сгожусь? Вдруг где недобор? – сказал Илья, не очень-то веря, что подобное чудо может случиться. – А если нет, то я все понимаю – не поступил, значит, не поступил. Поеду завтра домой.

– Ясно, – коротко ответил «меч». – Все как всегда, те же байки. Вот скажи мне, Илья, я как, по-твоему, человек?

– Конечно.

– А ведь я тот самый «хозяин крыс», как ты чуть не выразился. У меня есть два симпанта, одну зовут Книсс, другую Шеоле. Хочешь познакомиться? А то я могу позвать своих мышек, увидишь, что на самом деле в них нет ничего страшного. Наоборот, симпатичные такие, пушистые, добрые, ласковые, – Илья заметил, что при упоминании своих симпантов взгляд офицера утратил прежнее холодное выражение.

– Нет, не надо никого звать, – внутренне содрогнулся Илья.

– Не надо, значит, не буду. Только пойми, парень, разговоры о том, что мы перестаем быть людьми – это вранье. От начала до конца. Моя фамилия Максимов, зовут Иван Матвеич. Я не только офицер-симбионт с двумя личными симпантами, но и начальник факультета Д-21, который занимается в ИЛУ непосредственно обучением групп симпантов и их офицеров-хозяев. Воинское звание – старший центурион. И о симбионтах я знаю больше, чем кто бы то ни был. Так вот, ничего от тебя в плане личности не убудет. Только добавится. Другое дело, что не буду врать – свои сложности будут. Давай я расскажу тебе, как обстоят дела с симпантами в реальности, хорошо? Я бы хотел, чтобы ты понял сказанное максимально точно, поэтому можешь прерывать меня и задавать вопросы, если что-то неясно.

Илья послушно кивнул головой.

– Начать, пожалуй, лучше издалека, – сказал офицер и выдержал небольшую паузу. – Со времен Великой войны. Историю, я думаю, ты знаешь в общих чертах. Однажды, в один далеко не прекрасный день, стало ясно, что империя неизбежно проиграет. Свободные нации пока только готовили свой священный десант на побережье Алтии, наш континент был еще свободен, но имперские войска уже выбили отовсюду, кроме метрополии. Сепаратные переговоры о мире с участниками антиимперской коалиции сорвались… Откровенно говоря, свободным нациям было за что нас ненавидеть: на их территории мы успели натворить немало… разного. Не буду отвлекаться, слушай дальше. Промышленность империи работала на износ, но кадровая армия и лучшие роботизированные и танковые дивизии навсегда остались в Наирском и Пражском котлах. Города и заводы бомбили. Мобилизационный ресурс почти исчерпан, поставки сырья в метрополию прерваны. В общем, конец империи явно приближался. И тогда император Тит сделал ставку на создание сверхоружия. Была поставлена задача сделать нечто такое, что повернет ход войны вспять.

– Разрушитель? – спросил Илья.

– Да, в конечном итоге сработал именно Разрушитель. Успеха достигли физики со своей теорией наслоенных вероятностей и разрыва причинно-следственных связей в материи. Но также ставка была сделана и на генную инженерию с биотехнологией. Так вот, вся программа по созданию симпантов и факультет Д-21 берет свой исток из исследований имперских военных генетиков той эпохи. Первые боевые симпанты родились именно тогда.

– Людей скрещивали с крысами, – вставил реплику Илья. Зря он это сделал, офицер, услышав ее, поморщился, как от зубной боли.

– Какой бред. Илья, ты вообще на уроки биологии ходил? Или смотрел вместо них дешевые ужастики?

– Извините, не подумал. – Илья почувствовал сильный стыд. – Конечно же, люди и крысы не скрещиваются.

– Ну, хоть это ты понимаешь, – покачал головой Максимов. – Слушай дальше. Ты прав, люди и крысы не скрещиваются. Никак. Даже в лаборатории генно-инженерными методами собрать из геномов человека и крысы нечто общее нельзя. Забудь вообще о крысах они тут ни при чем.

– Но как тогда…

– Слушай внимательно и поймешь. Ты знаешь, сколько у человека хромосом?

– Вроде двадцать три, – напряг память Илья, пытаясь реабилитироваться за прошлую промашку.

– Почти верно. Двадцать три пары линейных хромосом, а всего сорок шесть. В них более трех миллиардов нуклеотидов. Так вот, из всего этого добра реально участвует в синтезе белков менее девяноста процентов генетического материала. Для остального ранее использовался термин «мусорная ДНК». Предполагалась, что там находится так называемый «мусор» – битые и неиспользуемые фрагменты генетического кода, которые отвергнуты эволюцией. Был, правда, ряд исследователей, которые полагали, что это не так или не совсем так. Природа практична. Если там мусор, то почему организм от него не избавился? А может, там есть и что-то еще? Как ни странно, но в конце Великой войны они получили карт-бланш на свои исследования. Деньги и ресурсы требовались сравнительно небольшие, а император Тит был готов схватиться за соломинку. Когда кто-то из ученых пообещал возможность, даже теоретическую, создания «суперсолдат», он дал добро. Об этических нормах в то лихое время никто и не вспоминал.

Так вот, ученые оказались правы. Выяснилось, что генетический «мусор» содержал информацию о всех прошлых состояниях человеческого организма. Наши предки не ушли бесследно, полная информация о них была сохранена в неиспользуемом коде. Если провести грубую аналогию, то это подобно компьютерным бэкапам, в которых хранится информация о прошлых состояниях системы. Все, чем мы были тысячи и даже миллионы лет назад – есть в нас всегда, просто данная область генетической памяти заблокирована.

– Они смогли ее восстановить?

– Да. Точнее частично. Спешка была дикой, нужен был результат. Для активации заблокированных генов использовали специальные вирусы и геномодифицированные микроорганизмы. Потом с помощью других вирусов раскрытый для считывания код заносили в яйцеклетку на стадии оплодотворения. Эксперименты с разными участками кода делали сразу в серии на сотнях эмбрионов – не было времени на последовательные эксперименты. Но все они провалились. Либо плод был нежизнеспособен, либо получалось нечто такое, о чем лучше умолчать. Страшное было время. Было лишь одно исключение – симпанты.

Какой из предков человека соответствовал их генетическому коду, мы не знаем. Возможно, его и не было, а произошло неожиданное смешение кода некого далекого предка и человека современного. Так или иначе, но симпанты отвечали всем необходимым требованиям: они росли быстро, были сильны, живучи, имели великолепную реакцию, обладали разумом, были обучаемы. И надежно контролировались человеком. Внешний вид, в котором одновременно сочетаются черты человека и некоторые признаки современной мыши или крысы – нос, уши, строение пальцев, мех и так далее, никого в то время не волновал. Первые симпанты вступили в бой со свободными нациями уже в завершающей стадии войны – когда в руках императора оставался лишь осаждаемый Диастар и пара городов за ним. В бою они проявили себя великолепно, но, естественно, уже ничего не могли изменить на фронте. Дальнейшее известно. Империя применила Разрушитель, и свободные нации были вынуждены заключить мир, чтобы не погибнуть вместе с империей. А симпанты остались. – Максимов сделал небольшую паузу. – Вопросы есть?

Илья ненадолго задумался и все же спросил, заинтересованный рассказом:

– А как насчет других предков человека? После войны была масса времени изучить генетический код?

– Нет, – просто ответил офицер. – Продолжения проект не получил. Сразу после окончания войны в результате нелепых случайностей не стало сразу четырех ведущих ученых проекта. Сначала один, перебрав с алкоголем, утонул в гостиничном бассейне, потом другого случайно сбил грузовик во время велосипедной прогулки. Еще через месяц профессор Лоринский на восьмом десятке лет умер от инфаркта, а его коллега, доктор Немцин, заядлый грибник и охотник, отравился грибами. Удивительное невезение, просто злой рок. Словно сама судьба была против проекта. Исследовательские работы по активации «закрытого» генома остановились. А затем и вовсе были свернуты по распоряжению императора. Встал вопрос, что же делать с симпантами. Гражданские советники императора хотели закрыть программу окончательно. По их мнению, оставшиеся в живых после войны симпанты пусть доживают до естественной смерти, а лабораторию и биотехнологический цех по их выращиванию следует ликвидировать. Военные были против. Отношение к симпантам у генералитета было самое благожелательное. И, надо сказать, вполне заслуженно.

В критический момент обороны Диастара, когда «львы свободы», отборный спецназ свободных наций вместе со скрытно переброшенными 3-й горной и 15-й егерской дивизиями, пошли на штурм перевала надежды, им противостояли только пятнадцатилетние мальчики из ополчения. Наше командование не угадало с направлением главного удара противника, бывает. Мальчишек «львы» перебили за пару часов, перевал был практически вскрыт. Единственным подразделением, которое можно было быстро перебросить в горы, чтобы удержать перевал до прихода подкреплений, был первый укомплектованный симпантами батальон. – Максимов сделал небольшую паузу, собираясь с мыслями.

– Кстати, термин «черные крысы» появился после того боя, – продолжил он чуть погодя. – Так вот, «крысы» не просто удержали перевал. Они сумели скрытно подобраться к втянувшимся в ущелье «львам» и взять их тихо, в ножи. Спецназ свободных наций в рукопашной схватке перерезали, как хорек курей в курятнике. А потом остатки батальона сорок часов держались против двух дивизий, пока с других участков фронта перебрасывали подкрепления. В живых их после боя осталось полтора десятка, но дело они сделали. Как после такого успеха закрывать столь многообещающую программу? Военные были категорически против.

Поэтому сошлись на промежуточном варианте. Исследовательские работы по исследованию человеческого генома закрывают. Но технологию создания симпатантов и необходимые для этого промышленные мощности оставляют для нужд императорских личных дивизий. Оставляют в строго лимитированном количестве. Тем более что симпанты необходимы в самых разных областях. В космических программах востребована их невероятная живучесть, не прошибаемый никакой заразой иммунитет, отличные физические характеристики – это готовые первопроходцы на чужих планетах. Военным они интересны как спецназ и диверсионные группы. У внутренних войск и пограничников тоже есть на них свои виды. Так что выпускники нашего факультета Д-21 очень востребованы, Илья. Если ты хочешь сделать карьеру, заработать много денег, получить не просто звание «сына императора», но и выслужить титул, прожить, в конце концов, нескучную жизнь – тебе к нам. Если же хочешь разменять свою единственную жизнь на ряд пустых серых будней, тянущихся до старости и смерти – тогда можешь отправляться домой. Как я говорил, на другие факультеты ИЛУ ты по результатам экзаменов поступить не сможешь.

– Я все понимаю, – согласился со старшим центурионом Илья. – Только вот вы упоминали о каких-то сложностях? Да и люди говорят о хозяевах симпантов самые разные вещи.

– Да, – согласился с ним Максимов. – Я буду откровенен с тобой, насколько это возможно. То, что не каждый может наладить диалог с симпантом, уже понятно. Иначе я бы перед тобой тут не распинался, желающих и так пруд пруди. Дело в том, что симпант не может развиваться как разумное существо сам по себе, вне некого ментального симбиоза с человеком. Собственно, отсюда пошло само слово симпант – от слова симпатия. К новорожденным симпантам подходит предварительно подготовленный человек со способностями к контакту. Дальнейшее можно было бы назвать импринтингом, но процесс сложнее. Открыв глаза и увидев человека, новорожденный симпант принимает его за… не знаю, трудно подобрать аналогию. Не за хозяина. За отца, покровителя, друга – наверное, все вместе. Но этот процесс обоюдный. Человек в этот момент тоже как бы приносит клятву на верность симпанту. Это происходит само собой, но процесс всегда взаимен. Если контакт получился, то симпант никогда не оставит своего хозяина. Но и хозяин привязывается к симпанту. Они становятся в некоем роде симбионтами. Ни с кем другим симпант уже не сможет быть в таких отношениях. Если человек умрет, его симпант переживет его ненадолго. Переживет ли человек потерю симпанта – скорее всего да, но это зависит от характера. Не все могут. В любом случае такого горя я врагу не пожелаю.

Отсюда и проблемы, Илья. Ты уже не сможешь быть один, как раньше. Ты, конечно, можешь жениться, но скажу прямо, трудно найти девушку, которая согласится делить тебя и вашу любовь с симпантами. А иначе не получится. Кроме того, симпанты всегда устанавливают контакты только с человеком другого пола. Такая вот ирония судьбы. У мужчин симпанты всегда женского пола, у женщин – мужского, что тоже осложняет отношения. Однако не это главное. Между вами устанавливается эмпатический контакт. Мыслей вы со своими симпантами друг у друга читать не сможете. Но когда тебе будет плохо – им тоже будет плохо. И наоборот. Вы будете друг друга чувствовать. И это, скажу я тебе, тоже вносит в жизнь свои коррективы. Я не могу сказать, хорошо это или плохо, это просто по-другому. Жизнь уже никогда не будет прежней. Ты не сможешь просто напиться, твои ощущения станут понятны симпантам. Извини за интимную подробность, но твой оргазм они тоже почувствуют. Все это не буквально, как происходящее лично с ними, но на эмоциональном уровне – безусловно. А ты, в свою очередь будешь схожим образом ощущать их. Есть и еще нюансы, но об этом я тебе рассказать не могу до тех пор, пока ты не решил поступать на наш факультет. Главное ты понял, решать тебе.

– А если не вступать в контакт с симпантом?

– То он вырастет обыкновенным животным с интеллектом обезьяны. Я не знаю, почему так, никто не знает. Для того чтобы пробудить разум, симпанту нужен симбионт – контакт с человеком. У ученых нет этому внятных научных объяснений. Верующие говорят о загадке творения и о человеческой душе. Вроде как эволюция штука доказанная, но душу человеку дал в дар сам Господь на каком-то ее этапе, сделав его разумным своим волевым актом. Древний предок человека этой душой не обладает, получеловек – обладает душой не в полном объеме, и восполнить недостаток может только от человека, приобретая после этого способность к разуму. Но все это лишь религиозная теория. Меня интересует твое решение. Да или нет, Илья?

Илья чувствовал себя юной мамашей, готовящейся к радостям скорого материнства. Очень уж обстановка к этому располагала. Просторная чистая светлая комната, две пластиковые кровати-люльки рядом с его кроватью, куча каких-то детских тряпок в отдельном шкафчике, в назначении которых еще предстоит разбираться. Хитрый агрегат для подогрева молочной смеси, холодильник с молоком, мясными кашками и йогуртами, погремушки. Ощущения были предельно идиотские – не каждому удается сразу стать многодетным родителем, будучи неженатым девственником шестнадцати лет от роду. Шизофрении к ситуации добавлял военный антураж: Илья теперь вставал по сигналу подъем, носил синий форменный комбинезон с курсантскими «птичками» в петлицах, ходил на построения и занимался строевой подготовкой. «Строевая» шла аккурат после занятий по кормлению грудничков и перед физподготовкой, заканчивающей дообеденный распорядок дня. После обеда шли общеобразовательные предметы, обязательные для будущего сына императора: военная и общая история, психология, юридические и общественные основы империи, оружейное дело. Специальные предметы обещали давать позже, после инициации с симпантами и присяги.

По сравнению с обычными курсантами жизнь на факультете Д-21 была почти что райская. Отдельная комната каждому и спокойный график занятий, вместо общей казармы на сто человек и выматывающего все силы курса молодого бойца, могли бы послужить предметом зависти. Да вот только никто не завидовал, скорее уж при редких пересечениях в коридорах ИЛУ, где проходила часть лекций, остальные курсанты старались держаться от «крысаков» подальше. Да и сам Илья понимал, что все не так просто, а предоставленные им блага выделены не от щедрот начальства, а по необходимости и расчету.

– Новорожденные симпанты не должны быть надолго отлучены от своих хозяев. Иначе у них будут дефекты в развитии, – говорил на лекции Максимов молодому пополнению факультета Д-21. – Это не собаки, их в клетке не закроешь. Привыкайте, вам с ними жить.

– Выгуливать, подгузники менять, – тихо прошептала себе под нос Маша, сидящая в аудитории рядом с Ильей. – Какого хрена я согласилась? Можно было сразу в детский сад нянечкой устроиться, без этой маеты.

– Вы что-то сказали насчет подгузников? – каким-то образом старший центурион, стоящий у кафедры метрах в десяти от них, ухитрился расслышать Машин шепот. – Курсант Леднева, встать!

Смущенная Маша тут же выпрямилась во весь рост. Мешкать не следовало – полсекунды промедления могли стоить лишнего наряда по кухне или местам общего пользования. Это в лучшем случае. А то с Максимова станется и послать в полночь провинившегося курсанта с тряпочкой протирать все бюсты на Аллее Героев или еще чего-нибудь в этом духе. Фантазия у него богатая.

– И подгузники в том числе, курсант Леднева. Если не нравится – можете написать заявление, и уже завтра вы будете дома, а послезавтра работать нянечкой. Листок бумаги и ручку дать?

– Никак нет, господин старший центурион!

– Хорошо. Кто сегодня дежурный по санблоку?

– Курсант Анечкин, господин старший центурион, – вскочив с места распрямленной пружиной, молодцевато гаркнул Илья.

– Уступите дежурство даме. Ей надо поднабрать практики.

– Есть!

– Можете садиться. Оба. Но на вопрос, хотя бы и не заданный по форме, я отвечу. Симпанты растут быстро, гораздо быстрее человека. Младенческий возраст займет у них месяца полтора. Кроме того, это не будет для вас такой уж проблемой. Не буду объяснять, почему, сами все поймете. Кстати, Анечкин и Леднева – вы будете первыми, ваш контакт с симпантами и присяга через три дня. Остальные – в течение двух недель. Готовьтесь.

Сердце у Ильи екнуло. Три дня. После возврат к нормальной жизни будет невозможен. Курсант оглядел аудиторию, ловя на себе взгляды своих товарищей по факультету. Всего восемь человек – три девушки и пять парней. Одна из них – Маша, та самая синеглазая брюнетка, с которой он познакомился еще в автобусе. Она, по ее собственным словам, так и не смогла толком собраться на экзамене. Так или иначе, двойной Z-пик на мнемограмме привел ее в факультет Д-21. Несолоно хлебавши возвращаться домой Маша не собиралась ни при каких обстоятельствах. Что-то там у нее было в семейных отношениях, что заставило девушку принять предложение Максимова без раздумий.

Алексей, кстати, поступил. Причем на престижнейший космический факультет. Вот уж кому повезло так повезло. Особенно учитывая, что из всей их группы абитуриентов в стенах ИЛУ, кроме Ильи и Маши, осталось лишь два человека.

В последнюю ночь перед инициацией Илья спал плохо. В голову лезли всякие дурацкие мысли, настроение было хуже некуда. Парню было немного страшно, кроме того, было сильное внутреннее ощущение, что он потерял контроль над своей жизнью и скоро случится нечто очень нехорошее. Привычные соображения о будущей карьере, звании «сын императора», возможность принадлежать к элите как-то не утешали. Но и встать, написать заявление и покинуть Диастар он почему-то не мог. А завтра будет поздно, контакт свершится. Как им доходчиво объяснил Максимов, симпантов с хозяином просто так в покое не оставят, они все наперечет. Именно поэтому присяга императору идет сразу после инициации, а не через год обучения как у остальных курсантов. Всю ночь Илья думал, ворочался и уснул лишь за час до подъема. Поднялся совершенно разбитый, с одной мыслью: «что будет, то будет, лишь бы скорее».

Ранним утром вид у Маши был так себе – бледная, с припухшими глазами, настроение подавленное. Последняя ночь и для нее не прошла бесследно. Зато Максимов сиял широкой улыбкой.

– Вперед, орлы, нам сегодня предстоят великие дела! – весело сказал центурион, велев им следовать за собой после утреннего построения.

Курсанты прошли за офицером через плац, миновали столовую, учебный корпус и вышли за территорию факультета. Не так уж много он и места занимал: с десяток небольших домов за высоким зеленым забором в полукилометре от главного здания ИЛУ. Каждый курс факультета имел свои отдельные казармы и основную учебную базу, так, чтобы новички со старожилами не смешивались.

Рядом с забором на лужайке стоял небольшой аэробот. А около него Илья впервые столкнулся с симпантами нос к носу.

Без сомнения, это были личные симпанты Максимова – Книсс и Шеоле. Однако раньше Максимов вместе со своими симпантами на территории факультета не появлялся. Вживую они произвели на него странное впечатление. Высокие, фигуры по-женски плавные, с узкой талией и широкими бедрами, ноги длинные, сильные на вид. Но вот грудь почти плоская, плечи широкие, руки тоже не сказать, что тонкие, с большими ладонями, заканчивающимися длинными, длиннее ладони, пальцами без ногтей. Открытые части тела покрыты коротким, в пару сантиметров, белым мехом. Но главное – голова. Непонятное впечатление она производила – вроде человеческая, а вроде и нет. Уши острые, длинные, розовые, шерсти на голове и лице нет, зато присутствуют собранные в практичный хвост рыжие волосы, нос плоский и совершенно не человеческий, глаза слегка раскосые, рот тонкий, практически безгубый. Вроде лицо и человеческое и нет одновременно. Одеты в черные комбинезоны со множеством карманов. В каждой петлице – три серебристых треугольника, на ногах – высокие кожаные берцы на толстой подошве и с плотной шнуровкой. На широком кожаном поясе у каждой кобура и ножны.

Долго рассматривать симпантов Максимов им не дал.

– Живо в машину, – приказал он. – Книсс – бери штурвал. Летим в лабораторию.

Как только дверь салона захлопнулась, симпант резко форсировала двигатели. Откатная силовая волна от двигателей Бейла ударила вниз, вздымая пыль и пригибая траву к самой земле, тонко загудел генератор л-поля, и аэробот быстро пошел вверх, прижимая пассажиров к спинкам кресел.

В маленькие боковые иллюминаторы ничего не было видно – пилот включила режим затемнения. Какие-то крохи удавалось разглядеть впереди, через овальное окно в дверце, отделяющей от грузопассажирского отделения тесную пилотскую кабину. Илья видел колдующую над приборами Книсс, сидящего рядом с ней Максимова и кусочек земли через остекление кабины, благо оно у пилотов было почти сплошным. Аэробот набрал высоту и летел в горы. Точнее ничего сказать было нельзя.

Весь полет продлился от силы четверть часа. Вскоре машина пошла вниз, замедлилась и аккуратно села на ровную каменную площадку.

– Живее, живее, нас ждут, – поторапливал курсантов старший центурион. – Инициация должна начаться вовремя.

Илья увидел впереди несколько невысоких, обшарпанного вида металлических ангаров, накрытых сверху маскировочной сетью, узкую дорогу, резко заворачивающую налево и скрывавшуюся за отвесными скалами. Сразу за площадкой, на которой стоял аэробот, был обрыв. Вокруг гордо поднимались вверх снежные шапки вершин Аттлинских гор.

– Вот сюда, – Максимов показал на узкую дверь в первый ангар. – Книсс, Шеоле – останьтесь и подготовьтесь к нашему возвращению.

Три человека вошли внутрь и оказались в маленьком тамбуре, оставив симпантов рядом с аэроботом. Дверь за ними закрылась автоматически, а сверху послышался голос:

– Цель визита?

– Инициация курсантов по Д-21, – ответил Максимов.

– Групповой пропуск приложить к центральной стойке. Левую руку прижать к гнезду сканера, смотреть прямо перед собой.

– Да знаю я порядок, Михалыч, – передернув плечами, сказал старший центурион невидимому собеседнику. – Анечкин, Леднева, делай, как я. – Максимов приложил ладонь к подсвеченной зеленым ячейке и замер. Ярко-голубой луч света оббежал его фигуру, дольше всего задержавшись на лице. Дождавшись звукового сигнала, офицер уступил место у сканера стоящим вслед за ним курсантам. Процедура повторилась.

– Вы вовремя, – сразу за распахнувшейся массивной металлической дверью стоял невысокий толстенький человек в очках и белом халате. – Раскрытие капсул инкубатора назначено через сорок минут.

– Уже идем.

– Стойте. – Откуда-то сбоку появился пожилой лейтенант в форме дивизии «Контроль». – Сначала оформим пропуска и подписку.

– Михалыч, я с трибуном еще вчера визит согласовал и пропуска все получил, – поморщился Максимов. – Опоздаем же.

– А мне фиолетово. Ты как маленький, Матвеич, первый раз на объекте, что ли? У тебя своя служба, а у меня своя. Давайте в темпе, сами себя не задерживайте. Пока все готово не будет, лифты не разблокирую. А то и полный наряд вызову.

– Ладно. Где там твои бумажки?

Утряска формальностей заняла еще пятнадцать минут. Затем Илья и Маша по очереди прошли в душ, после которого, оставив в специальных ячейках свою одежду, получили светло-синие стерильные пижамные комплекты и зеленоватые халаты, а также плотные эластичные бахилы, которые следовало затягивать ремешком прямо на голых ногах. И только потом вместе с экипированным подобным образом Максимовым и доктором, который представился «просто Сергеем Никифоровичем», они прошли к лифту.

– Пейте, – пока лифт ехал вниз, доктор протянул курсантам по стеклянной колбе с какой-то жидкостью. – Это поможет выйти на контакт.

– А что там? – полюбопытствовал Илья.

– Легкий стимулятор. Ну и немножко почти безвредной химии, которая поможет вашему мозгу раскрепоститься. Не бойтесь, все это не страшно, – ответил доктор. – Учтите, вы в родовом отделении. Ничего не касайтесь, помните про стерильность.

– Делать-то что? – прямо спросила Маша. – Нам пока никто ничего не объяснил.

Сергей Никифорович укоризненно посмотрел на Максимова.

– Вы им ничего не рассказали?

– Нечего там рассказывать, – смущенно буркнул тот. – Заходите в инкубационную. Там будут несколько кругов с тремя ячейками каждый, это максимально возможное количество симпантов у одного хозяина. Вы их увидите, они напоминают капсулы в роддомах для недоношенных младенцев. Активные ячейки будут подсвечены зелеными огоньками. Илья, ты входишь в круг, где на ячейках горят две женских фигурки, ты, Леднева, в тот, где мужские. Я прослежу, чтобы вы встали правильно, каждый в центр своего круга. Убедившись, что все сделано верно, мы с доктором уходим. Затем доктор отдаст команду на открытие ячеек. Ячейки откроются. Дальше вы будете просто стоять, смотреть на своих симпантов и ничего не трогать. Собственно – все. Когда ячейки закроются, можете уходить.

– А если ничего не случится? – спросила Маша.

– Тогда и будем разговаривать. Пока не берите ничего лишнего в голову, просто делайте, как я приказал. Ясно?

– Так точно.

– Доктор, хотите что-то добавить?

– Нет. Молодые люди, вы сами все поймете. Только давайте поскорее. Младенцы уже готовы к пробуждению. Не хотелось бы затягивать.

– Сейчас начнем. Выпили? Возвращайте посуду, приехали, – сказал Максимов и первым вышел в открытые двери лифта.

Илья вошел в центр круга и замер. Все было в точности так, как говорил Максимов – три ячейки, из них две подряд горят зелеными огоньками. От ячеек к массивным приборным шкафам у стен отходят ветвящиеся провода, разные трубки, несколько экранов отслеживают какие-то параметры, рисуя странные графики и столбцы цифр. Ничего не понятно, просто стоишь как дурак и смотришь. Он-то думал…

Верхние части двух ячеек распахнулись бесшумно и почти одновременно. Внутри каждой лежит маленький… да, человечек, что там говорить. Толстенький такой голый младенчик, розовый. Без всякого меха, признаки, отличающие симпанта от человека, почти не видны. Ну и что? Илья прислушался к своему состоянию, но ничего «такого» не обнаружил. Ну младенец, ну лежит. Ладно, приказали стоять и смотреть, будем стоять и смотреть.

Через пару минут Илья поймал себя на ощущении, что ему хорошо. Просто хорошо и безопасно. Почти забытое ощущение, когда он, четырехлетний пацан, прибегал ночью в спальню к маме и папе из своей комнаты, испугавшись злого черного крокодила, про которого ему читала сказку бабушка. Вот-вот он выползет из-под кровати, где прячется днем, и станет его, маленького хорошего мальчика Илюшу, кусать. Страшно. А примостишься между родителями, прижмешься к теплому мамкиному боку и ясно – никакой крокодил не достанет и ничего страшного уже случиться не может. Илья в очередной раз посмотрел на раскрытые ячейки. Оба младенца лежали на спине и, широко открыв глазки, смотрели прямо ему в лицо. Милые такие, домашние.

Илья вдруг почувствовал целую гамму чувств – нежность, радость, умиротворение. При этом чувства не были сильными, не носили характера эйфории или страсти. Скорее, тихое счастье и легкое наслаждение, словно у любующегося красотой природы эстета или меломана, слушающего любимую классическую симфонию, но только усиленное в пару раз. Просто приятно, спокойно, хорошо – все в превосходной степени. И да, какие же все-таки симпатичные дети перед ним…

Ячейки закрылись внезапно. Илья постоял еще с минуту как завороженный и лишь потом встряхнул головой, сбрасывая наваждение. Что с ним было? Какие-то оттенки испытанных чувств оставались, но стремительно блекли, уступая место реальности. Вот он, вот ячейки. Это что, и был контакт? Похоже, был. Но не так себе все это Илья представлял…

– Все, ребята, инициация завершена. Поздравляю. – Из открывшейся сзади двери вышел Максимов. Голос его был мягким, без прежних командных ноток. – Пойдем, отдохнем полчасика и пора домой.

Илья развернулся и вышел из круга. Оглянулся. Со своего места к Максимову медленно шла Маша с отсутствующим взглядом и застывшей на лице мечтательной полуулыбкой. Илья ее понимал, он сам продолжал себя чувствовать немного странно, хотя это состояние быстро проходило. Почему-то Илье было немного стыдно и в то же время удивительно хорошо на душе.

– Дома поспите, занятий для вас на сегодня не будет, – продолжал Максимов. – Приготовьте люльки и молочную смесь, как вас учили. Ваших симпантов привезут к вечеру. Подумайте, как их назвать, это важно. Не забудьте – завтра присяга.

По дороге из лаборатории и в аэроботе курсанты не разговаривали. Максимов понимающе улыбался и тоже обходился без слов. Словно произошло что-то, что связало их всех одной нитью, но о чем говорить не принято.

Уже вечером Илья с удивлением смотрел на два розовых тельца в пеленках. Вот они, оба его симпантика, спят каждый в своей люльке на впитывающих подстилках. Испытанные в «родильном зале» чувства не вернулись. Перспектива быть теперь для них папашей вызывала оторопь. Парень смотрел телевизор, держа в руках дежурную бутылочку с теплым молоком, и размышлял о своей погубленной навеки жизни. Временами каждая из девочек начинала плакать, и тогда Илья неловко кормил ее через соску. Младенец наедался и засыпал. День прошел относительно спокойно.

Хуже всего пришлось ночью. Одна из малышек начала плакать. Соску она выплевывала, есть не хотела. Надрывный детский крик раздражал, Илья начинал со злостью тыкать бутылочкой в рот девочке. Что угодно, лишь бы она заткнулись! Словно почувствовав его злобу, проснулась и заплакала вторая девочка. Илья чувствовал себя так, что впору самому все бросить и заорать вместе с маленькими симпантами.

«Стоп, – сказал ему внутренний голос. – Должен быть выход. Максимов говорил, что все не так сложно». Илья сел на стул и постарался успокоиться, не смотря на крики. В конце концов, они же его симпанты, у них должен быть контакт на ментальном уровне. Он злится, и симпанты злятся. А если наоборот? Илья постарался расслабиться и перестать злиться. Вдруг это поможет?

Эксперимент привел к странным результатам. Одна из малышек быстро затихла. А еще Илья понял, что ему страшно и что у него болит животик. То есть не у него… у него-то все нормально. Это у его симпантки болит животик и ей страшно.

«Тише, милая – постарался излучать вовне уверенность и нежность Илья. – Все хорошо, папа здесь. Сейчас он даст вам вкусного молочка и сладких капелек от вздутия животика, и все пройдет. Не надо кричать, родные».

Малышки прекратили крик как по команде, лишь та, у которой болел животик, немножко постанывала. Но после приема капель она тоже успокоилась и заснула. С радостью лег, наконец, спать и Илья. Он понял – с малышками он справится. Все действительно не так сложно, как кажется.

Присяга Илье особо не запомнилась, оставив в памяти лишь отдельные моменты. Вывели их с Машей на плац, вручили по начищенному до блеска церемониальному автомату времен Великой войны (вы с ним поаккуратнее, еще штыком порежетесь), дали обитые искусственной кожей корочки с написанным золотыми буквам текстом присяги на внутренней стороне. Илья прочитал три коротких абзаца, опустился на колени и аккуратно поцеловал черно-синее знамя, неловко поддерживая норовивший соскользнуть с плеча оружейный ремень.

– Вверяю себя воле Императора! Слава Духу Империи, Императору и Народу! – как мог торжественно закончил Илья и неспешно поднялся во весь рост. Вставал он на колени курсантом ИЛУ Илюшей Анечкиным, а поднялся сыном императора. Как говорится – почувствуйте разницу.

Рядом перед строем курсантов стоял Максимов, вместе со штатным делопроизводителем факультета, который снимал всю процедуру на трехмерную видеокамеру. Теперь микрочип с файлом будет навсегда приложен к его личному делу. Серьезный это шаг в жизни – присяга на верность императору. С этого момента Илья уже не гражданин империи, а сын императора. А отношения отца с сыном – они сложными бывают. Отец сына всегда выручит, но и спросит не формально, а по-семейному. Скажем, напился и подрался гражданин империи в ресторане. Что ему за это будет? Да пустяки – милиция, суд, штраф, максимум – десять суток ареста. А если это сделает сын или дочь императора после принятия присяги? Народная милиция в этом случае пальцем не пошевельнет – не по чину. Гражданский суд тоже лишь разведет руками – гуляй, ты нам неподсуден. Император из своих личных средств немедленно покроет материальный и моральный ущерб.

А к неразумному ребенку императора вместо строгих милиционеров придут одетые в черные комбинезоны улыбающиеся «вразумляющие братья» из внутреннего контроля и спросят ласково: «Что же ты наделал, родной? Ты своим непотребным поведением не себя – отца твоего оскорбил. Всех нас оскорбил, братьев твоих названых. Над любовью отца-императора к тебе, недостойному, посмеялся. Кайся, брат, и готовься к заслуженной епитимии». Соберут Тройку Семейного Трибунала и влепят епитимию, да такую, что мало не покажется. Вплоть до пожизненного покаяния в подземной камере-одиночке, предусмотренного за особо тяжкие провинности. К которым для «сыновей» и «дочерей» относятся не только тяжелые по меркам гражданского УК статьи вроде убийства, но и «воровство в крупных размерах», и «неспровоцированное насилие над заведомо слабым и невинным», и вообще любой «вопиющий урон чести». Кому много дадено, с того много и спросится. И такие строгости в мирное время. Если же сын императора дрогнет в бою или предаст товарищей, то лучше бы ему на свет не рождаться. Впрочем, о таких случаях Илья не слышал. Может, их и вовсе не было, а может, их не стали делать достоянием общественности. Кто знает точно? Так, только слухи всякие нехорошие среди курсантов ходят…

После присяги был торжественный обед. От обычного он отличался лишь тем, что им с Машей по традиции налили по сто граммов «вересковой слезы», а на десерт свежеиспеченным детям императора был подан торт, которым они, отрезав первыми по большому куску, поделились с остальными курсантами. Это был первый в череде подобных обедов – за предстоящие два недели всему пополнению факультета предстояло получить своих симпантов и пройти через присягу.

Затем курсантам отводилось полчаса личного времени, которое прошедшим инициацию настоятельно рекомендовалось потратить на посещение своих симпантов, и начинался вечерний блок занятий.

Илья не успел оглянуться, как прошли две недели. Каждый день был заполнен до предела. Симпанты почти не доставляли проблем и росли с потрясающей скоростью. Через две недели после рождения они уже садились в своих кроватках и вовсю «агукали», пытаясь общаться с Ильей и друг с другом. Получалось пока не очень, но прогресс день ото дня был просто разительный. Уже начали проявляться индивидуальные черты характера: самой активной была маленькая хулиганка, названная Карри (банку с именно этой приправой Илья уронил себе в суп, когда она внезапно громко заорала за спиной). Причем сделала это из самых хулиганских, на взгляд курсанта, побуждений. Очень уж ощущалась по-детски непосредственная волна радости от того, что «папка» вздрогнул всем телом и упустил банку. Малышка Лода была более рассудительной и спокойной и, похоже, от рождения намеревалась стать «настоящей леди» – аккуратная, даже немного манерная (вообще-то младенца трудно назвать «манерным», но Лода ухитрилась проявить это свойство характера уже на первом месяце жизни) и просто обожающая чужое внимание.

Илья не знал, можно ли его чувство к малышкам назвать любовью или нет, но что он ими не тяготился, так это точно. Большая часть его страхов оказалась ерундой. Не так уж сложно поменять памперсы, покормить малышек или прогуляться с ними перед сном. Тем паче что все восемь новобранцев делали то же самое. Вечерний променад, ага. Восемь человек в военной форме ходят со сдвоенными и строенными детскими колясками по плацу – просто мечта пацифиста! Проблем с детским плачем или криками было мало – он и его симпанты чувствовали друг друга. Илья всегда понимал причину плача и мог успокоить малышку.

А еще ему начинало нравиться проводить с ними время. Выполняя рекомендации психологов с факультета, он вечерами подолгу разговаривал со своими симпантами перед сном. И как же они его слушали! Ведь не понимали ни слова, но лежали тихо, навострив свои острые ушки и блестя любопытными глазенками. Илью никто никогда так не слушал. Причем неважно, о чем именно он говорил – рассказывал ли сказку про колобка или разглагольствовал о судьбах мира, но среди своих маленьких слушателей он всегда пользовался неизменным успехом. А еще Илья ощущал искреннюю детскую радость, когда приходил с занятий, и это было тоже очень приятно, что там говорить. Кроме него с симпантами занимались и штатные психологи, но Илью или любого другого «папку» или «мамку» они заменить не могли. Уже через семь-восемь часов после отсутствия хозяина малыши начинали проявлять признаки беспокойства, и если не дать им увидеть «папку» в течение ближайшего времени, они могли впасть в настоящую истерику.

Кроме забот с малышками, немало времени отнимали занятия. Курсантам подтягивали физическую форму, но пока без излишнего рвения.

– Успеете еще, – говорил Максимов. – Через несколько месяцев ваши детки встанут в строй, тогда набегаетесь и напрыгаетесь. А все одно за ними успевать не будете.

Однако нормативы уже сейчас были довольно жесткими. Бег на сто метров – тринадцать секунд, бег на тысячу – три минуты, подтягивание – как минимум пятнадцать раз, остальные спортивные дисциплины тоже предполагали немалые нагрузки. К тем, кто в них не укладывался, отнеслись довольно лояльно, но предупредили, что не сдавшие норматив через три месяца лишатся половины стипендии и увольнительных. Если же с этим будут проблемы и дальше – лишатся всей стипендии и попадут в лист «нерекомендованных к первоочередному карьерному продвижению», что неизбежно скажется на распределении и карьере. Спортзал и беговые дорожки открыты круглосуточно, личное время у всех есть – короче, каждый кузнец своего счастья.

– Дети императора не могут быть толстыми и неспортивными, – объяснял им центурион Тронин, начальник кафедры общей и специальной физической подготовки. – Вы – элита, на вас люди смотрят. По вам они судят о властях и об императоре. Вы можете быть жесткими, надменными, страшными. Или наоборот добрыми и отзывчивыми. И то и другое при общении с людьми может оказаться необходимым в зависимости от поставленных его величеством задач. Но вы не имеете права своим видом дать людям повод вас презирать. Человек же из элиты с жирной задницей и оплывшей мордой, рождает именно это чувство. Мы должны быть для народа идеалом, образцом для подражания. Так что хотите занять в империи достойное место – работайте над собой. Учитывая, что вы командиры симпантов и вам предстоит курс спецподготовки – начинайте прямо сейчас. Ваше тело, как ваша парадная форма, всегда должно выглядеть достойно.

– Разрешите обратиться? – Подняв руку и дождавшись одобрительного кивка центуриона, спросил Дима Ватин, один из товарищей Ильи по группе и «отец» аж трех малышек. Физические упражнения давались ему, пожалуй, тяжелее других, особенно бег. Такой уж он был от природы – коренастый, низкорослый, с широкой костью, парень хорошо выполнял силовые упражнения, но быстро бегать не мог. – Господин центурион, но это же самый примитивный взгляд на проблему, – убежденно заговорил курсант. – Человек должен внушать уважение своим умом и личными качествами прежде всего. Допустим, кто-то гениальный ученый или управленец экстра-класса. И что, ему следует измерять свою пригодность империи, замеряя портновским метром толщину, своей, простите, жопы, чтобы случайно кто-то из народа о нем плохо не подумал? Это в наш технологический век?

– Вопрос понятен. Отвечаю по существу, – серьезно ответил Тронин. – У этой проблемы два аспекта. Первый – люди, которые случайно увидят такого «сына императора» на улице или в сети, скорее всего, не будут осведомлены о его выдающемся уме или управленческих качествах. Более того, им это будет глубоко безразлично. Зато его толстая задница будет кричать о том, что ее хозяин не способен предпринять даже минимальных усилий по поддержанию своего тела в порядке, одними фактом своего присутствия. И второй – какой же это может быть первоклассный ученый или чиновник, если у него недостает силы воли, ума, настойчивости в достижении цели? А, между прочим, запущенный вид говорит именно о недостатке этих качеств. Для детей императора подобное недопустимо, они не какие-нибудь там гражданские, с которых и спрос невелик. Безусловно, в жизни бывают разные случаи, а в правилах бывают исключения, – немного помолчав, продолжил центурион. – В том числе и относительно внешнего вида. Но я вас уверяю, курсант Ватин, что вы лично к ним не относитесь. Больше занимайтесь, и вы сдадите все нормативы. От вас не требуют ничего выдающегося. Еще вопросы есть?

– Никак нет, господин центурион. – По Диминому лицу было понятно, что с Трониным он категорически не согласен, но спорить дальше курсант поостерегся. Да и смысла в этом особого не было. Все равно не переспоришь, а вот на наряд вне очереди нарваться можно было с легкостью.

Особенно интересными были для Ильи лекции по ксенологии. Ту информацию, которую он получал здесь, в школе не давали. Да и в гражданских вузах, видимо, тоже. Вообще, все связанное с дальним космосом, рассказывалось лишь в самых общих чертах, а космическая программа была выведена из зоны ответственности гражданских властей и целиком подчинена императору. Илья, как и остальные граждане империи, знал, что пригодных для колонизации планет в их родной звездной системе нет. Знал, что межзвездные космические перелеты сами по себе для людей невозможны. Тем не менее в космосе существуют некие силы или существа не вполне понятной современной науке природы, которые могут перемещаться между звезд и способные помочь в этом человеческим космическим кораблям. С одним из таких существ, называемым также «Духом Империи», империя сотрудничала уже пару столетий, с самого начала своей технологической эпохи. Благодаря этому сотрудничеству были осуществлены межзвездные путешествия и даже установлены контакты с иными расами. Вот и все, что империя разрешала твердо знать своим гражданам. Все остальное было скрыто пеленой секретности и множеством противоречивых слухов. На самом деле космическая программа была одной из самых конфликтных точек соприкосновения императора и гражданской администрации. Деньги из экономики страны она высасывала просто огромные, а никакой ощутимой отдачи не было видно. Но закрыть ее гражданские чиновники не могли. Во-первых, с императором и его структурами не поспоришь, если им надо – они возьмут. Во-вторых, время от времени словно из ниоткуда возникали меняющие жизнь новейшие технологии, вроде генераторов Бейла, л-поля или зеркала Дэвиса, закрывшие в Империи проблему с получением больших количеств безопасной и экологически чистой энергии. Ученым, адаптировавшим эти новые технологии и строившим по ним первые материальные объекты, было понятно – это взято откуда-то вне пределов человечества. Понять, как технология работает, и сделать по аналогии что-то свое для людей было возможным. Но при этом было очевидно, что разработчик этих технологий явно руководствовался не человеческой научной и инженерной логикой. Да, в общем-то, передававшие гражданским ученым опытные экземпляры устройств и описания технологий «дети императора» особенно и не скрывали – «это оттуда». Но на вопросы о том, как и от кого они это получили, неизменно следовало молчание.

Став же «сыном императора» и принеся присягу, Илья, после самых строжайших подписок о секретности, получил возможность узнать о космической программе Империи чуть больше. И новая информация была для парня захватывающе интересной.

– Во вселенной есть множество форм жизни, – воодушевленно рассказывал на самом первом, вводном занятии приглашенный с космического факультета ИЛУ лектор, пожилой седовласый трибун в старомодных очках с линзами. – Белковая жизнь лишь одна из них, далеко не самая многочисленная. Есть также формы жизни, базирующиеся на кремнийорганических соединениях, есть живые существа в виде сложных газовых коацерватов, живущие в условиях чудовищного давления в атмосфере газовых гигантов. Но гораздо разнообразнее во вселенной жизнь, воплощенная не в материальных телах-носителях, а основанная на разнообразных волновых взаимодействиях и сложных энергетических структурах. Мы даже не все из них можем обнаружить. В основном это связано с тем, что данные формы жизни существуют в других измерениях, нежели объекты в привычной для нас материальной части вселенной. Мы просто не можем увидеть их во всей полноте, а в лучшем случае способны наблюдать лишь проекции их деятельности в наших четырех измерениях. – Лектор обвел долгим взглядом своих восьмерых слушателей, словно спрашивая: «все ли понятно»? Удовлетворенный внимательными лицами курсантов, он продолжил дальше.

– По последним научным данным, во вселенной от десяти до четырнадцати измерений, но не исключено, что их больше. Однако исследования не принадлежащих к нашим измерениям форм жизни носят лишь отвлеченный, чисто академический характер. Хотя они и живут в одной с нами вселенной в самом широком смысле этого слова, но обычно никак не пересекаются с людьми, малодоступны для изучения и не представляют практического интереса. По крайней мере, так принято считать. За одним-единственным, но весьма значительным исключением. Это так называемые «космические духи». Дух – это материально-волновая дуалистическая форма жизни, обладающая собственным разумом и свободной волей, действующая в шести измерениях, включая наши четыре. Духов довольно много, во вселенной их счет идет на миллиарды. Духи привязаны к своим звездным системам, их срок жизни сравним со сроком жизни звезд, хотя может быть и значительно меньше. У одной звезды может быть один или несколько духов. А может не быть и ни одного. Например, в нашей, человеческой звездной системе есть три таких духа. Два из них живут своей жизнью, им нет до нас ровно никакого дела. А вот последний, самый молодой из них, по какой-то причине очень интересуется человечеством. Как вы все поняли, это и есть «Дух Империи». – На этом лектор сделал длинную паузу. – Есть вопросы? Задавайте прямо с места, вас немного. Мы должны разобраться сначала с этой темой, прежде чем пойдем дальше.

– Господин трибун, – спросил лектора Илья. – Дух империи и создавший нас Бог это одно и то же?

– Хороший вопрос, – улыбнулся тот в свои длинные усы цвета соли с перцем. – Ответ отрицательный. Во всяком случае, Дух Империи точно не всемогущ, не вечен, да и свою божественную природу отрицает. По его собственным словам, он такая же грешная тварь, дрожащая перед единым Творцом Вселенной, как и мы. Что самое интересное – в Бога он, как и все мы, именно верит. Он просто еще одно творение Божие, не более того. Хотя к появлению человечества он как-то причастен, но детали поведать нам не желает. Вообще богословие и космические духи – это отдельная, сложная тема. Я бы не хотел на ней сильно задерживаться.

– Почему он вообще с нами связался? – поинтересовалась Маша. – Что ему от нас надо?

– Ничего. Если говорить о его потребностях, то мы ему не нужны. Духу Империи не требуются наши ресурсы, возможности, техника, людские души или что-то иное. Мы ему просто интересны и он нас любит. Поэтому идет на контакт и помогает людям. Точнее, не всему человечеству, а только Империи. Свободные нации, как вы знаете, отвергли сотрудничество с ним. Однако прошу заметить, что все это известно лишь с его собственных «слов». Проверить их правдивость в полной мере мы не в состоянии.

– Почему они отвергли его? – заинтересованно спросил Илья, даже не замечая, что бестактно перебивает лектора.

– Потому, что хотя Дух и говорит, что ему от нас ничего не надо, но за свою помощь плату он берет. Пусть не прямо, но косвенно. Он требует обязательного развития космической программы, поддержания определенного общественно-политического строя, иногда напрямую вмешивается в процессы в обществе, требует выделения огромных средств на науку. Запрет на безграничное потребление и роскошь – это от него. Высокие требования к образованию и социальной сфере – тоже. Поддержка церкви – вообще необходимое условие сотрудничества. Да много чего еще… Свободные нации потому и свободные, что живут, как сами хотят, не желая ни принимать от Духа помощи, ни нести перед ним ответственность. А наш народ пошел на сделку. Благодаря этому мы многое получили. Но многое и потеряли. Это был наш выбор. Подробнее мы обсудим эту тему на других занятиях. Сейчас бы я хотел немного углубиться в историю.

Первые космические полеты внутри системы для развития Империи ничего не дали. Добыча и транспорт ресурсов с других планет стоят запредельно дорого, любые проекты рецикла или добычи материалов даже из самого бедного сырья обходятся дешевле, чем программы космической колонизации. Преодолеть скорость света мы не можем. Но это может сделать Дух, путешествуя через другие измерения вместе с нашими кораблями. Кроме того, Дух Империи знает координаты других звездных систем с белковой жизнью. Знает он и других космических Духов, которые поддерживают контакт с белковыми цивилизациями своих звездных систем. Таких немного, но они есть. В общем, человечество не нашло братьев по разуму. Правильнее сказать: нас познакомили. Более-менее мы знакомы с тремя десятками цивилизаций. Но обычно инопланетяне разительно отличаются от людей. Их тела, мышление, цели, пути развития, среда обитания совершенно не схожи с нашими. Людям не о чем с ними говорить. Нет общих тем, в работе над которыми мы бы могли найти общий интерес. Мы просто знаем друг о друге, на этом наши отношения и заканчиваются. Но есть и две цивилизации, которые настолько близки нам, что их можно охарактеризовать как гуманоидные, и с которыми у нас есть взаимное сотрудничество и интересы. О них бы я хотел рассказать подробнее. Это Киннеры и Рационалы. Названия, естественно, наши, на их языке они звучат по-другому.

Итак, Киннеры. Звездная система – желтый карлик, примерно в пятидесяти световых годах. Одна заселенная, она же родная планета под названием Киаль, несколько научных станций на крупных астероидах и других планетах. В общем, все, как и у нас. Цивилизация технологическая, вышла в космос около столетия назад. Вы можете посмотреть на типичного киннера, – лектор включил видеопанель на стене. – Как вы видите, отличий практически нет. Более низкий рост и чуть меньшая физическая сила компенсируются большей энергией и подвижностью. Чемпион империи по бегу на среднюю и короткую дистанции отстанет от самого среднего киннера. Кроме того, киннеры великолепные художники и дизайнеры, хотя и уступают нам в философии и богословии. Но кардинальных отличий от нашего организма у них нет: это человеческая раса, живущая на планете с земным климатом. Самое главное отличие от нас – их техника и техническая культура вообще. Представляете себе, вышедшая в космос технологическая раса не признает сборочного конвейера! Знает, но не признает! Все их вещи от утюга до звездолета собираются в штучном экземпляре. Киннеры – перфекционисты до паранойи, они пользуются минимальным набором техники, но каждый экземпляр – произведение искусства и механизм высочайшей надежности одновременно. Если это автомобиль, то он пройдет десять миллионов километров без технического обслуживания. И никакой, даже самый мелкий подшипничек не сломается. Если это автомат, то он будет стрелять идеально ровно и кучно, даже после того как из него отстреляли полмиллиона патронов, периодически бросая в воду, грязь и песок. Если это звездолет или самолет… ну, у нас были учебные воздушные бои. Соотношение потерь один к двадцати – это еще ничего.

С другой стороны, говорить о превосходстве киннеров как технологической цивилизации в целом я бы не стал. Слишком долго и трудно они создают свои шедевры. Скажем, собрать на имперском заводском конвейере тридцать истребителей и обучить в летном училище тридцать средних пилотов стоит дешевле и выйдет быстрее, чем инженер-художникам киннеров создать по штучным деталям один-единственный уникальный самолет и вырастить в своем монастыре небесных сфер мастера-пилота. А победа в бою при соотношении один к тридцати будет за империей. Их сверхкачество стоит слишком больших усилий. Но это их путь. В настоящее время цивилизация киннеров сохраняет самые теплые отношения с империей. Мы им оказываем некоторые услуги. Ну, и они не остаются в долгу. Во время Великой войны партия оружия и военного снаряжения, сделанная по спецзаказу киннерами для имперского спецназа очень нам помогла. В общем, цивилизация киннеров, безусловно, наш союзник.

Теперь я бы хотел рассказать о другом союзнике империи. О Рационалах. Это технологическая человеческая цивилизация, населяющая планету Раад в системе одноименной желто-белой звезды F-класса. Смотрите, – трибун щелкнул переключателем видеопанели. – Обычный рационал высокий, чуть выше двух метров, сильный, с очень белой матовой кожей. На Рааде построено классическое кастовое общество. Роль высшей касты, в руках которой сосредоточена вся власть, играет военная аристократия, но есть основания думать, что за многими решениями стоят духовно-монашеские ордена, формально к верховной касте не относящиеся. Точнее сказать ничего нельзя – общество рационалов очень закрытое, с совершенно непрозрачной для чужака общественно-политической жизнью. В технике рационалы не стремятся к совершенству, как киннеры, скорее, они стараются найти оптимальный баланс между стоимостью, требованиями к изделию и сроком службы. И, надо сказать, это им удается. Исключение составляет лишь оружие – его рационалы любят и на нем не экономят. В военном искусстве рационалы показали себя отличными стратегами, но плохими тактиками. В отличие от киннеров, которые плохо планируют долгосрочные операции, но выигрывают битвы.

– Разрешите вопрос?

– Да, конечно, – прервал свою речь трибун.

– Курсант Леднева, – представилась Маша. – Откуда это стало известно? Рационалы воевали с другими цивилизациями?

– Нет. Мы проводили и проводим совместные учебные бои. Отыгрываем имитацию сражений на полигонах, а также с помощью компьютерного моделирования и командно-штабных игр. Это дает массу интереснейшей информации для всех трех сторон.

– И как показали себя в этих виртуальных боях с инопланетянами славные имперские силы? Скажите, если не секрет.

– Вы знаете, курсант Леднева, это действительно секрет, – мило улыбаясь, ответил лектор. – Не ваш уровень допуска. Давайте я вам отвечу так – по-разному бывало. Но в основном, конечно, имперские вооруженные силы были на высоте. Я убежден, что вас такой ответ устроит.

– Хорошо, – сказала Маша. – Но у меня еще один вопрос. Вы говорили об киннерах и рационалах как о союзниках империи. Почему же тогда они не пришли к нам на помощь во время Великой войны? Ведь само существование империи было под вопросом, наша жизнь висела на волоске. Зачем вообще нужны подобные союзники, которые не помогают в беде?

– Умеете вы, барышня задавать неудобные вопросы – немного смутился лектор. – Скажу так – они нам помогли. Киннеры предоставили нам ручное оружие и индивидуальное снаряжение, рационалы поставляли стратегические материалы. Но выйти воевать вместе с нами они не могли. Видите ли, киннеры и рационалы все-таки инопланетяне. Участие инопланетных военных в нашей внутренней войне автоматически поставило бы пригласившую их сторону вне всякого закона. Это – то же самое, что пригласить вооруженного ножом прохожего с улицы для участия в семейной разборке. Этически неприемлемо.

– Когда тебя убивают, не до норм этики, – возразила Маша.

– Может, и так. Только тройственный союз киннеров, империи и рационалов изначально предполагал невмешательство во внутренние конфликты каждой из сторон. Гарантии невмешательства дали не только наши правительства. Это-то еще можно было бы как-то отыграть назад и попросить их о военной помощи, когда империя была на грани уничтожения. Но пакт о невмешательстве дали духи империи, киннеров и рационалов. Так что внутренние проблемы каждого – это только его проблемы. Союз может выступить единым фронтом лишь против внешнего врага.

– А такие случаи были? – не унималась Леднева.

– И снова вопрос вне вашей компетенции, курсант. Учитесь, делайте карьеру и узнаете, особенно если попадете в космическую программу.

– Понятно. Спасибо, господин трибун.

Через семь недель курсанты пришли в приемлемую физическую форму, а их симпанты выбрались из колыбелек, прошли за десяток дней ползунковую стадию, и уже весело бегали по комнатам своих «пап» и «мам», а также помещениям «детского центра», где с ними занимались штатные наставники. Росли и учились маленькие симпантики невероятно быстро. В лексиконе малышек уже было около сотни слов, а непоседа Карри знала и больше. Причем таких, за которые потом Илье устраивали выволочку факультетские психологи. В общем, по словам Максимова, настало время их первого полевого выхода.

– Теплая погода продержится еще от силы месяца два, – говорил старший центурион «мечей» собравшимся курсантам. – Симпанты окрепли, пора в лес. Мы их не для кабинетов растим. У малышей должны включиться инстинкты, пора им волю почувствовать, побыть, так сказать, на лоне природы. Да и вам не мешало бы проветриться.

– Не рано? Потеряются же или поранятся. Они же совсем малыши, господин старший центурион, – возразила Катя Жарова, вторая девушка в их группе. – Вилль и Кнарр у меня мальчики послушные, но Тилль так еще совсем несмышленый…

– Самое время. Вы за них не беспокойтесь, вы за себя беспокойтесь, – твердо ответил Максимов. – У них организмы крепкие, а лес или горы для симпантов дом родной. Учить их бесполезно, умение жить в дикой природе у симпантов, должно быть врожденное. Это мы с вами за время эволюции многое потеряли, так что приходится потом долго и мучительно наверстывать, а они – другое дело. В общем, так: для начала трехдневный лесной выход. Сущий детский сад на самом деле. Вас высадят в лесу средней полосы, на дворе еще лето. Задача – за трое суток преодолеть двадцать пять километров от точки высадки до точки встречи по индивидуальному маршруту. Выдадим приборы спутниковой навигации, три пайка на каждого, спальные мешки, котелки, спички, нож и пистолет с двумя обоймами. Пустяки, легкая прогулка. Ваша задача не столько в том, чтобы непременно дойти, сколько в том, чтобы следить за малышами. Собирайте съедобные грибы, ягоды, получится пристрелить какую-нибудь птицу или кролика – тем лучше. Устройте детям праздник, пусть они полюбят лес. Да и сами немного постарайтесь проникнуться. Тем, кто сможет добыть пищу и воду в лесу и принесет пайки целыми, а также первому, кто появится на точке сбора будет бонус – лишние сутки увольнительной. Задача ясна?

– Так точно, господин старший центурион! – единогласно выкрикнули восемь курсантских глоток.

– Вот и отлично. Тогда вылет завтра в шесть утра. Снаряжение получить на складе и проверить сегодня после четырнадцати ноль ноль. Свободны.

Настроение у Ильи было просто замечательным. Небо было безоблачным, воздух теплым, вокруг расстилался знакомый с детства лес. По правде сказать, Илья твердо надеялся стать первым и выиграть главный приз. Для этого были все основания. Лесов вокруг Арнинска было немало, и Илья не раз ходил туда с отцом на рыбалку или за грибами, в том числе с ночевкой. Август – месяц хороший, в лесу полно грибов, есть первые орехи. С дичью, конечно, как повезет, с пистолетом особенно не поохотишься. Птичьи яйца тоже, насколько Илье было известно, искать бесполезно. Но обойтись без пайков трое суток вполне реально. Тем более что у Ильи была припрятана хорошая краюха хлеба, помимо официальных пайков, трогать которые он не собирался до последнего.

Но вышло все даже лучше, чем он думал. Когда аэробот, высадив Илью с подопечными на поляне, скрылся за горизонтом, курсант вместе со своими подопечными не торопясь двинулся вперед по поросшему высокой травой сухому березняку. Малышкам лес нравился, они весело пищали и покрикивали, бегая в густой траве. Не прошло и двадцати минут, как непоседа Карри вспугнула какую-то толстую неповоротливую птицу с серо-коричневым оперением, которая, недовольно что-то поквохтывая, пробежала по траве и тяжело вспорхнула на ближайшую ветку, склонив голову и недовольно уставившись сверху на Илью. Это была удача. Илья, задержав дыхание, плавно расстегнул кобуру и достал пистолет. Тихонько поднял его, тщательно прицелился, и, как учили, плавно потянул курок. Грохнул выстрел, и птица завалилась вниз, а Илья почувствовал себя счастливейшим человеком. Если бы он знал, к каким последствиям приведет этот выстрел, ему бы было не так весело…

Птицу сразу подобрала Карри, показав немного замешкавшейся Лоде маленький розовый язычок. Та лишь фыркнула в ответ и скрылась в зарослях неподалеку. Илья же преспокойно шел вперед, нисколько не беспокоясь о симпантах. Он их чувствовал. Так, на грани, еле-еле, но ощущал искреннее любопытство Карри, радость Лоды, отзвуки чувств малышек. Ничего конкретного, но Илья понимал – с его девочками все в порядке, пусть он сейчас их не видит и не слышит. Они познают мир, не надо им мешать.

Через пару часов сделали первый привал. Пайки трогать не стали, наскоро перекусили краюхой хлеба, ягодами и орехами, запив все ключевой водой. На родник наткнулся Илья, вдоволь напившись сам и набрав полную флягу. А вот прочие дары леса были прямой заслугой девочек. Удивительно – первый день в лесу, в незнакомой местности, а такие успехи. А может, это и закономерно. Илья помнил, что симпантов создавали в конце Великой войны, когда империя была на грани поражения. Проект, который не давал бы быстрых результатов просто зарубили бы, на долгие исследования не было времени. Недаром Максимов говорил, что на полное созревание симпанта от рождения до состояния более-менее готового бойца нужно чуть менее года. Но каким чудом этого добились? Нет ответа. Может быть, научная удача, везение. А может, и кое-что еще… Потому что Разрушитель или, скажем, зеркало Дэвиса, они тоже того… как бы не от мира сего, а вот существуют. Впрочем, какая Илье разница? Принимай, что есть…

– Так, закончили дрыхнуть, – скомандовал Илья развалившимся в мягкой траве и нежившимся на солнышке симпанткам. – Нас еще ждут великие дела. До вечера не так уж далеко. Вперед!

Высокая трава сменилась мхом, березняк становился все ниже и суше и, наконец, закончился, а за ним, как и следовало ожидать, открылось небольшое болотце. Впрочем, вполне себе проходимое. Перебрались без проблем. Карри поймала лягушку, долго на нее задумчиво смотрела, но после строгого окрика Ильи есть не стала – выкинула прочь. Лода, казалось, смотрела на нее с осуждением, дескать, сестра, где твои манеры?

После болота пошел обыкновенный смешанный лес средней полосы. Илья уже стал присматриваться в поисках подходящей для ночлега полянки – прошли они вполне прилично, двадцать пять километров дистанция небольшая, хватит на сегодня, пожалуй. Время к вечеру, а в сумерках искать ночлег труднее. А вот, кажется, и подходящее место…

– Чужие! Опасность! – неприятное ощущение остановило Илью на самом краю поляны. В первый момент он даже не понял, что это. Это не было его ощущение, и не была его мысль. Даже не мысль, а скорее, не оформленный в слова эмоциональный всплеск. Откуда это взялось? Илья встряхнулся, внимательно посмотрел по сторонам. Что-то произошло, точно… А потом он вдруг понял: Карри! Это она послала сигнал.

Как ни странно, Илья соображал быстро. Первым делом, еще расстегивая кобуру, парень дал мысленную команду: все ко мне!

– Пистолетик-то брось, щенок, – раздался сзади негромкий мужской голос. – Как бросишь, поворачивайся, только медленно. – Дёрнешься – стреляю.

Илья начал аккуратно поворачиваться на звук, не выпуская из рук оружия, но едва начавшееся движение оборвал резкий звук близкого выстрела. Парень почувствовал, как что-то толкнуло воздух у самого уха.

– Следующая пуля в голову, – спокойно сказали сзади. – Бросай.

Пистолет упал вниз, и Илья медленно повернулся, поднимая руки вверх. А мысленно он уже кричал: «Карри, Лода! Немедленно прочь отсюда, не попадайтесь на глаза».

Перед Ильей стоял немолодой мужик в камуфляже, с автоматом наизготовку. «Так, это не лесник и не охотник, – отбросил первые предположения Илья. Как ни странно, но четкости мысли он не потерял, хотя ему было так страшно, что он физически ощущал, как трясутся его коленки. – Какие нахрен охотники с армейскими автоматами, – подумал он. – Может, какие-то военные?» – Хотя заросший рыжей бородой коренастый мужик с автоматом не носил на камуфляже ровно никаких знаков различия, эту версию стоит проверить.

– Я сын императора, курсант, – стараясь унять дрожь в голосе, сказал Илья очевидную любому разбирающемуся в имперской форме информацию. – Выполняю приказ. По какому праву вы задерживаете меня?

– По какому праву? – переспросил тот, ухмыльнувшись. – Ни по какому. Просто ты, гад, нам и нужен. Петр, обыщи его.

Из кустов вышел другой мужик, помоложе, худощавый и не в пример коренастому гладко выбритый, с таким же армейским автоматом за плечами. Поднял лежавший пистолет, снял со спины Ильи рюкзак, профессионально охлопал по телу, изъяв нож и коммуникатор. Затем без лишних слов достал из кармана пластиковые стяжки и крепко стянул Илье сзади руки.

– Хорош гусь, Иваныч? – полувопросительно обратился он к рыжему, закончив свое дело.

– А, пожалуй, Петя, что и неплохой… Сейчас мы его допросим. Сына, мать его, императора. Тот-то я думаю, что тут военные аэроботы нынче разлетались, стреляет кто-то… А на ловца, оказывается, и зверь бежит.

– Имя, звание, какой выполнял приказ? – обратился к Илье Петр.

– Илья Анечкин, младший курсант ИЛУ, – ответил Илья, не запираясь. Сделал небольшую паузу и добавил: – Согласно уставу при попадании в плен информацию о приказе выдавать не имею права, только имя и звание. А вы кто такие?

– Здесь я задаю вопросы, – предсказуемо отмахнулся от ответа рыжий. – Не хочешь отвечать? Да, в общем, пока и не надо, мы не сильно торопимся. Сам вижу, что ты курсант. Вижу, что еще совсем щенок. Ну какое у тебя может быть в этом лесу задание? Да никакого, кто тебе доверит что-нибудь серьезное… Других таких, как ты, рядом нет, мы проверяли. Скорее всего, какие-нибудь курсы выживания в дикой природе. Имперские натаскивают свой молодняк, дело понятное. Вот только птички в петлицах у тебя какие-то странные… Отвечай, какая специализация факультета?

– Снабжение войск, – быстро соврал Илья первое, что ему пришло в голову. – Интендант я.

– Врешь… – подумав немного сказал рыжий. – Не похож ты на интенданта. Форма не та.

– У нас с этого года на факультете новую ввели.

– И это вранье. Ладно, с этим позже, – махнул рукой мужик. – Слушай сюда внимательно. Сейчас Петя даст тебе небольшой текст. Ты его прочитаешь под запись. Там немного. Про то, что ты, движимый чувством ненависти и отвращения к императору лично и его тирании, решительно порываешь с преступным прошлым и отказываешься от присяги и от отцовства императора. Потом ты спарываешь у себя с плеча имперский флаг, плюешь на него и топчешь ногами. Думаю, этого будет достаточно. Дальше ролик уходит в сеть, а ты, соответственно, уходишь с нами и у тебя начинается новая жизнь. Пойдет?

– А если нет? – голос Ильи жалобно дрогнул, несмотря на все попытки сохранить контроль над собой.

– Если нет? – Улыбнулся мужик. – Тогда тоже все просто. Мы опять-таки снимаем ролик. Только текст будет читать Петя. А я, – хитро прищурился рыжий, – а я буду отрезать тебе голову. Скажу тебе честно, Илья, – мне первый вариант нравится больше. Но и второй тоже весьма неплох. Ты подумай минут двадцать. Сейчас темновато, мы пока костер разведем, создадим, так сказать, нужный антураж для съемки. Ну а дальше – твой выход.

Думать Илье приходилось, лежа на холодной земле и в придачу со связанными ногами. Драгоценное время уходило быстро, но никаких вариантов спасения парень не видел. То, что ему сейчас отрежут голову, в этой самой голове никак не укладывалось, это был какой-то липкий, дурманящий ужас наяву. Но и отказ от присяги был немыслим. Он просто физически не мог этого сделать, как не мог сейчас разорвать стягивающий его ноги и руки пластик или улететь в вечернее небо. Не потому, что он храбрый. А просто не мог и все. Да и не верил он в хороший конец в случае предательства. Ролик с отказом сына императора от отцовства и присяги – это, конечно, ценно. Случай будет уникальный, и если эти двое из свободных наций, то он им еще как пригодится. Но одно дело ролик, а другое дело тащить потом живого Илью куда-то там… Шлепнут и закопают, всего делов.

Значит, остается что? Надо звать на помощь симпантов. Но они же совсем малышки, толку с них… Разве что погибнуть вместе. Не вариант… или попробовать?

Илья постарался максимально успокоиться, насколько это вообще возможно, и нащупать ментально Лоду и Карри. Так, они здесь. Илья почувствовал их страх, растерянность и, как не странно, злость. Даже не так – ярость. Его симпанточки были весьма злы на то, что их любимому папе кто-то причиняет боль и творит с ним всякие гадкие вещи. И только предыдущий категорический приказ Ильи удерживал их в кустах на краю поляны.

«Так, договориться о совместных действиях я не могу, – подумал Илья. – Не получится. Но отдать приказ к атаке – вполне. А там, будь что будет. Надо ловить момент».

Однако хорошие шансы на атаку никак не вытанцовывались. Рыжий с автоматом бдил, бритый тоже держался настороже. Нападать сейчас – чистое самоубийство.

– Все готово, – сказал, наконец, рыжий Иваныч, подтащив Илью к костру за шиворот, как мешок картошки, и прислонив спиной к стволу дерева. Ну что, кто речь говорить будет? Ты или Петя?

– Я, – обреченно сказал Илья. – Руки только развяжите, бумажку возьму.

– Не… – улыбнулся Иваныч. – Никакой самодеятельности не надо. Пока мы снимаем только твое лицо. Бумажку с текстом подержу я, снимать будет Петя.

Рыжий прислонил автомат к дереву, вытащил из кармана сложенный пополам лист бумаги с текстом и сунул его под нос Илье, держа листок обеими руками. Петя тоже отставил оружие в сторону, достав черную коробку коммуникатора, и, подойдя вплотную к Илье, активировал режим съемки.

«Ну вот и все, – пронеслось у Ильи в голове. И он беззвучно закричал из всех сил: – Атака!»

– Ну чего, читай давай, – прервал затянувшуюся паузу рыжий. Илья прокашлялся, потянул пару секунд. Ничего не происходило. Хотя нет, сзади, за спинами врагов, что-то промелькнуло темное. Как раз там, где валялись рюкзаки рыжего и бритого, а также собственный рюкзак Ильи.

– Поближе подойдите, – жалобно попросил Илья. – Не видно же ничего.

– Сейчас, – Иваныч немного придвинулся к Илье. – Что за…

Все-таки Карри не удалось подбежать совершенно бесшумно. Зато она двигалась очень быстро. Поэтому рыжий успел лишь развернуться головой в ее сторону. Выиграл он от этого только в одном – лезвие остро наточенного туристического топорика попало ему не в шею, а прямо в лицо. Весила малышка Карри чуть более тридцати кило, силенок у нее тоже было не так уж много, но Иванычу хватило. Зажав руками лицо, он повалился в траву. Петя, к его чести, отреагировал мгновенно. Бросив камеру, он рванулся к автомату. Только вот оружия на месте уже не было. Секунду назад его уже утащила Лода. Оставленное же у дерева оружие рыжего успела подхватить отпрыгнувшая от упавшего Карри. Правда, быстро бежать с тяжелым автоматом она не могла и мгновенно нырнуть в спасительные кусты не успела, бритый ее заметил.

– Стой, тварь! – заорал Петя и, выхватив из-за пояса нож, бросился в лес за Карри. «Зря он это сделал, – как-то отстраненно подумал Илья. – Гоняться в чаще за симпантом дело неблагодарное».

Зрелища прекраснее, чем Лода с ножом в руке, в тот момент Илья не мог себе и представить. Малышка подскочила сбоку и с заметным усилием перерезала Илье обе пластиковые стяжки.

– Оружие бросила там – коротко пискнула девочка, показав Илье на дерево неподалеку, и бросилась в лес – не иначе помогать сестре.

За прошедшие полчаса руки и ноги сильно не затекли, так что Илья вскочил мгновенно и побежал к дереву, не обращая внимания на сильные покалывания в запястьях. Есть! Автомат бритого валяется тут же. Так, предохранитель снят, оружие к бою готово. Вперед.

Как только Илья нырнул в лес, он услышал два выстрела. Чуть погодя – третий. Стреляли из пистолета, причем совсем рядом. Ну что же, нет времени гадать, бегом…

Четвертый выстрел Илья услышал совсем близко и, обогнув дерево, вылетел прямо на спину бритого Пети, замершего впереди с пистолетом в руке. И тут же его обожгло волной страха и боли. Не его боли… Стервенея от понимания случившегося, парень плавно сдвинул предохранитель в положение огня очередями и с силой потянул спуск. Грохот. Приняв в спину с десяток пуль, Петя упал сразу, лицом вперед, приняв позу сломанной куклы.

Карри была жива. И даже не потеряла сознания. Пистолетная пуля пробила малышке кисть руки насквозь, оставив в маленькой розовой ладошке аккуратную дырку с окровавленными краями. Илья перевязывал ее и плакал. Он сам не знал, от чего. Может, это был отходняк после боя и пережитого ужаса, может, это были слезы облегчения от того, что Карри жива, может, еще что. Просто плакал и смеялся, не испытывая ни малейшего стыда по этому поводу. А рядом с ним плакала Лода, не забывая, однако, внимательно посматривать на связанного Иваныча, который оказался довольно живучим типом. И крепко сжимая в руке острейший трофейный нож, который она еще до начала схватки стащила из рюкзака покойного Пети. Закончив перевязку, Илья достал свой навигатор и решительно утопил кнопку аварийного вызова. Хватит с них приключений.

– Так это были экологи? – удивленно спросил Илья.

– Ну как, экологи… – замялся Максимов. – Мы их так называем.

Старший центурион встал с кресла и немного прошелся вдоль кабинета, видимо, собираясь с мыслями. Потом сел обратно, но уже рядом с Ильей, на один из стульев, стоявших вдоль небольшого стола для совещаний.

– Это древняя история, Илья. Очень древняя. Еще со времен глобального экономического кризиса, в конце старой эры. Ты же знаешь, чем он обернулся для нас…

– Конечно, это же в школе проходят, – кивнул головой парень. – Глобальная разруха, распад мировой экономики. А затем становление имперского национального проекта, реставрация монархии, воцарение императора Игоря Первого, собирание земель. В идеологической сфере – обновленная концепция империи как Третьего Рима. На уроках что-то еще говорили про экономические и социальные предпосылки имперской реставрации и создания союза свободных наций. Но я больше ничего не помню толком, господин центурион, у нас учитель по истории такой зануда был… Да и кому вся эта древность сейчас интересна.

– Еще как интересна, – перебил его Максимов. – Это сейчас все так просто кажется – взяли предки да и восстановили империю. А в те времена каких только мнений не было. А сколько было обиженных, особенно когда национализировали собственность и шел процесс становления новой элиты… Наверное, только благодаря Игорю Первому мы и смогли через все это пройти. Титанического масштаба была личность, уже столетия прошли, а некоторые его до сих пор ненавидят… Ладно, отвлеклись.

Так вот, когда стало ясно, что в космическую программу вкладываются огромные деньги, недовольных этим было много. А уж когда народу сказали, что империя пошла на договор с Духом империи… Ты же должен понимать, Илья, Дух империи не просто так наши корабли по космосу носит, помогает с инопланетными технологиями и контактами. Нет… Фактически мы делегировали ему часть своего суверенитета, выражаясь дипломатическим стилем. Так вот, число недовольных тогда еще хорошенько подросло. И многие прямо стали утверждать, что империя пошла на сделку с сатаной. Который уничтожит нашу землю, отравит нашу воду и в конечном итоге заберет наши души. И соответственно предложили свой путь – отказ от глобальных космических программ, деиндустриализация, разрыв договора с Духом, возврат к природе. Сначала они занимались мирной борьбой за экологию, но потом дело дошло и до терактов. Сначала на космических заводах, а потом и где придется. Однако термин «экологи» в среде спецслужб к ним с тех времен еще прилип.

– И они до сих пор существуют?

– Как ты убедился, да. Хотя встретить их в центре империи, в лесу… Не знаю, что уж они там делали, но тебе, Илья, редкостно повезло… или не повезло. Вообще их прилично повыбили, но под корень эту заразу вывести трудно. Умеют они находить аргументы и сторонников. Да и свободные нации им помогают.

Максимов помолчал немного и решительно шлепнул рукой по столу.

– Закончим с этим, Илья. Раненому сделали операцию, когда он сможет говорить, то с ним поговорят те, кому следует. Для нас эта тема закрыта. Тебе – безусловно зачет за полевой выход с оценкой «отлично» и положительная отметка в личном деле. Молодец. За Карри не переживай, через пару недель от раны ничего не останется. Будем жить дальше. О случившемся настоятельно советую помалкивать. Мы друг друга поняли, курсант?

– Так точно, господин старший центурион!

– Вот и славно. Свободен.

– Господин центурион, курсант Анечкин выполнял боевую задачу по уничтожению противника в секторе стрельбы «Д», – докладывал Илья, морщась от холодного зимнего ветра. – В ходе боя наблюдал: пулеметный расчет – поражен, ручной противотанковый гранатомет – не поражен, отходящая группа пехоты – не поражена. Боеприпасы израсходованы полностью, задержек при стрельбе не было, – закончил доклад Илья.

– Не, ну кто так стреляет! – центурион Арузин упер свой палец Илье прямо в грудь. – Плохо, курсант, очень плохо. Исполнение безобразное. Кто упирал магазин в землю при стрельбе лежа? Грубейшая ошибка! Это полная хрень, а не стрельба. И ведь далеко не первое занятие уже. И задницу свою ты вечно отклячиваешь. Да в этом снегу на твою задницу можно артиллерию наводить – отличный ориентир для противника.

Илья стоял и обтекал. А что делать, пистон вставляли, в общем, заслуженно. Ну не давалась ему стрельба. И вроде же он не жирдяй и спортивные нормативы худо-бедно сдавал. Теория оружейного дела – нормально. Со сборкой-разборкой, порядком ухода за штатным оружием сначала были сложности, но затем он вроде понял фишку. В конечном итоге имперское оружие устроено без лишней зауми, с большой степенью унификации и с расчетом на полевые условия. Освоил до автоматизма работу с парой моделей автоматов и пулеметов – дальше с чем угодно справишься, просто по аналогии, если, конечно, не говорить про всякий дорогущий хай-тек вроде ручных лазеров, электромагнитных пулеметов или инопланетной техники. А вот практическая стрельба не давалась. Вроде все правильно делал – а вот только пули все больше летят в молоко.

– Ты ведь пойми, Илья, – сбавил тон Арузин. – Ты не только за себя отвечаешь, но и за своих симпантов. У них в приоритетах твоя защита забита намертво, превыше всяких уставов. Что с того, что в бою они тебя превосходят на голову? Тебя ранили – все, боевая тройка вышла из боя. Они будут тебя перевязывать, защищать и эвакуировать, боевая задача побоку. Не дай бог тебя убили – вообще полный срыв. Могут пойти на врага как камикадзе, либо упасть на землю и закуклиться в своем горе до смерти, от пули противника или от нервного истощения – по-разному бывает. В любом случае это уже не бойцы. Крепость цепи определяется самым слабым звеном. Ты, конечно, не можешь быть, как твои симпанты по силе и ловкости. Но хотя бы нормально стрелять и маскироваться научиться можно.

– Так снег же, господин центурион, – попытался оправдаться Илья. – Не видно ничего и ветер пули сносит.

– У тебя сносит, а вот у Ледневой почему-то не сносит, – отмахнулся Арузин. – Плохому танцору, знаешь, что мешает? – продолжал офицер. – Знаешь? А я тебе все равно скажу – яйца. Вот нахрена они тебе, Илья, если ты хуже Маши стреляешь?

Илья стоял молча и ждал, когда Арузин выговорится. Кроме того, он аккуратно пытался ментально придержать стоявших рядом Карри и Лоду. Вообще-то изрядно подросшие и окрепшие к зиме симпантки неплохо понимали смысл сказанного. Они также подчинялись субординации и отдавали себе отчет, кто такой Арузин и прочие старшие офицеры. В какой-то мере… Но вот то, что их любимого Илью сейчас обижают, они тоже понимали, и это им не нравилось. Очень. Илья видел как у Карри опасно суживаются зрачки, и почти чувствовал, как короткая розовая шерстка под теплыми зимними комбинезонами и термобельем встает дыбом.

– Легче, девочки, легче, – старался послать сигнал Илья, внутренне улыбаясь. – Служебный момент. Бывает.

Арузин симпантов чувствовать не мог. Но случайно встретившись взглядом с Лодой, почему-то быстро свернул свой монолог.

– Короче, даже медведей в цирке на велосипеде учат ездить, – буркнул центурион. – Сделаем и из тебя стрелка. Я поговорю с Максимовым насчет дополнительных занятий.

– Так, теперь задачу отрабатывают симпанты. Курсанты Леднева, Анечкин, Жарова, Ватин – приготовиться. Симпанты – на полигон. Запомните – основные баллы даются не за поражение целей, а за лучшее управление группой. Худшая группа – наряд на склад перед отбоем, там Степаныч просил грузить что-то…

Десять фигурок симпантов потрусили к исходным позициям, поправляя поудобнее автоматы. Пять девочек и пять мальчиков, ага. Посмотрим, кто сегодня пойдет на склад.

По сигналу, из замаскированных щелей на полигоне выехали первые мишени, условно изображавшие цели, и десять фигурок, заскользив по неглубокому снегу, открыли огонь. Симпанты двигались стремительно, меняя позицию одна за другой и легко выполняя упражнения. Стрельба лежа, сидя, стоя, на ходу… По сравнению с их хозяевами они выглядели явно выше классом. Но и нормативы для них были другие. Мишени появлялись дальше и на более короткий срок. От Ильи и других курсантов требовалось сейчас одно – управлять своими подопечными. Что это такое, Илья не смог бы внятно объяснить на самом строгом допросе. Это как езда на велосипеде – умеешь или не умеешь, словами не пересказать, инструкцию не написать. Подбодрить, мысленно окрикнуть, что-то донести, почувствовать… как-то так. Или не так. Тот, у кого симпантов не было, не поймет. Симпант без эмпатической связи с хозяином полноценно действовать не может – это аксиома.

– Хорошо, – кивнул головой Арузин, когда стихли последние выстрелы. – Посмотрим, что у нас тут… – центурион, прищурясь, посмотрел на экран наладонника. – Расход патронов – триста, в молоко сорок восемь, остальные в цель. Ага, статистика по группам. Так, так, так. Ну что, господа курсанты… прогресс у всех налицо. Но швеллеры грузить кому-то все равно придется. Итак, к Степанычу отправляется, отправляется к Степанычу группа… – центурион, явно издеваясь, тянул паузу, – …группа курсанта Жаровой. Катя, ничего личного, ну худшая статистика по очкам у тебя. Управление тоже плохое – в ходе боя Тилль обстреливал те же цели что и Кнарр. Надо больше стараться.

Взгляд, которым Катя одарила Тилля, был красноречив. Как у разгневанной мамаши. Симпант аж съежился, стараясь быть незаметнее. Ну что же, это дела семейные…

– А лучший результат, кстати, у Анечкина, – удивленно пожал плечами центурион. – Молодец, Илья. Управление группой хорошее. Ладно, на сегодня заканчиваем, – Арузин выключил наладонник и мотнул головой, сбрасывая с капюшона налипший снег. – Напоминаю, через неделю начнем смешанные занятия – симпанты плюс командир в условиях, приближенных к боевым. Вам всем еще надо много поработать.

На Новый год дали пятидневную увольнительную. Илья долго мучился, прикидывал так и этак, но домой все-таки не поехал. Хотя, безусловно, очень хотелось, – еще бы, он с начала лета не был в Арнинске и не видел родителей. Почему не поехал? А много было причин самого разного свойства, но самое главное – симпанты. Раньше в плотном графике ежедневных занятий думать и рефлексировать было особенно некогда, а вот сейчас поневоле пришлось.

Как Илье показалось, родители его выбор до конца не поняли и не приняли. Когда он разговаривал с отцом по телефону, голос у того был… жалкий какой-то. Да и мама тоже… растерялась. Не рады были родители, что их Илюша стал сыном императора такой ценой, ох не рады. И неудивительно, в народе «крыс» и их хозяев не понимали и побаивались. Илья и сам таким был семь месяцев назад. И вот он заявится сейчас домой с симпантами, пройдет с ними по улочкам городка, где его знает каждая собака, сядет за новогодний стол дома… и какими глазами на него будут смотреть?

Ладно, взгляды Илья переживет, фигня. Но симпанты? Это же он не собачку завел. Они тоже все прекрасно чувствуют и очень много что понимают. За отсутствие агрессии Илья был уверен, но ведь ему с симпантами теперь жить всю жизнь. Тут дело покруче, чем невесту на смотрины домой привести. А Лода и Карри хоть и вымахали уже под метр шестьдесят, а в драке любого мужика прибьют за несколько секунд, но разумом и психикой все еще во многом маленькие девочки. Несмотря на стремительное взросление, им фактически еще года от роду нет. Они могут обидеться, не так понять, да мало ли. Тем более в непривычном окружении и среди людей, которые их не понимают и побаиваются. А ведь этого никто, кроме Ильи, не понимает, для остальных они просто, что там говорить, чуть ли не чудовища… Сможет ли Илья разрулить все острые моменты? Вопрос.

Был, конечно, вариант оставить симпантов в училище. Вроде бы гладкий вариант. Несколько дней без него Лода и Карри переживут, хотя скучать будут очень. Но если Илья им твердо внушит «так надо», то они смирятся. Зато он съездит домой один, подготовит, так сказать, почву к дальнейшему знакомству с родными.

Вот только душа у Ильи к этому не лежала. В Библии вроде бы говорится, что худший грех это гордыня, но Илье всегда казалось, что нет греха страшнее предательства. Оставить симпантов страдать здесь, а самому уехать отдыхать в увольнительную? Как-то это… почти то же, что и предать. И ведь все всё поймут, слишком сильна между ними троими ментальная связь. Нет, этого Илье не хотелось.

Поэтому Илья остался в Диастаре. Утешив себя тем, что летом он точно получит три недели отпуска. К этому времени и девочки повзрослеют, и времени на то, чтобы все утрясти, будет побольше. А пока – рано.

Так решил не только он один. Из их дружной четверки домой уехала лишь Катя Жарова. Ну да, она меньше других была подвержена рефлексии и на все высказанные Ильей соображения только пожала плечиками…

– Нефиг филонить, – твердо заявила Катя. – У нас в деревне хозяйство большое, мои мальчики помогут хоть коровник подлатать. Проще надо быть. Пока, мальчики и девочки, – легко улыбнулась Катя и вспорхнула в идущий на станцию автобус. Следом за ней поднялись тяжело груженные подарками для многочисленной Катиной родни Вилль, Кнарр и вечно последний Тилль. Илья, Дима и Маша остались вместе со своими симпантами на остановке.

Надо сказать, что никаких близких друзей Илья в ИЛУ так и не завел. Другие курсанты не очень-то общались с учащимися на факультете Д-21. От «крысаков» старались держаться подальше. Да и сама специфика обучения не предполагала тесного общения с другими курсантами – у Д-21 были свои собственные казармы, для его курсантов устраивали отдельные занятия. К тому же каждый курсант факультета общается прежде всего со своими симпантами, внешний мир проходит по остаточному принципу. Но если вдруг появилось свободное время… Кто поймет хозяина симпантов лучше собрата по факультету? Поэтому неудивительно, что проводив взглядами ушедший автобус, Илья, Дима и Маша синхронно посмотрели друг на друга.

– Полно времени, – сказала Леднева, ковыряя носком зимнего берца мерзлую землю.

– Во-во, – продолжил Дима. – Что делать будем, господа курсанты? – озвучил повисший в воздухе вопрос парень. – Лично я за учебу не сяду. Обрыдло. – Три его симпантки согласно кивнули головами.

– Может напьемся? – неожиданно для себя самого сказал Илья. – Все-таки Новый год.

– Напиться? – с интересом спросил Дима. – Мысль годная, интересная… свежая. Только два вопроса Илья: первый – ты раньше когда-нибудь бухал? И второй: ты же помнишь, что нам говорил психолог? Бухие мы – бухие симпанты, и все это чревато потерей контроля. Последствия могут быть такие, что потом не разгребем.

– Бухал, – утвердительно кивнул Илья. – Два раза в жизни, не считая ста граммов после присяги. Один раз мы с пацанами пиво за гаражами пили. Аж по литру на брата. Другой раз по традиции на выпускной водку пронесли. Ну и я попробовал, как все. Нормально все было, никакого контроля я не терял. Мы же не алкоголики, с нами такого произойти не может. А касаемо второго вопроса я тебе, Дима, одно скажу: ты всегда такой правильный, да? Раз уж мы домой не поехали…

– Да нам водки не продадут, – не сдавался Дима. – Нам двадцати одного нет.

– Пусть попробуют не продать, – неожиданно поддержала Илью Маша. – Я на них Тода и Тора натравлю. Оторвете кое-что нехорошему продавцу, мальчики? – лукаво спросила своих симпантов Маша.

– Приказывай, – весело отозвался Тор, а Тод подтвердил согласие кивком головы.

– Да зачем так в лоб? – изумился Илья. – Переоденемся в цивильное, поедем в город. Светиться не будем, выйдем где-нибудь на углу, симпантов отпустим пока в сторонке погулять. А там либо у таксистов по тройному тарифу возьмем, либо найдем прохожего постарше и потрепаннее. Который нам за умеренную мзду все купит. Денег дофига, какие проблемы.

Денег действительно хватало. Каждый курсант получал одну курсантскую стипендию на себя лично и по половине стипендии на каждого симпанта. Деньги сынам и дочерям императора платили неплохие, а тратить имперские гаранты было особо негде – на факультете обеспечивали всем необходимым.

– Хороший план, – поддержала Илью Маша. – И вообще, мы боевые группы имперских «черных крыс», или кто, если не можем решить поставленную боевую задачу? Хотя бы по добыванию водки в полевых условиях? Ты как, Димочка, с нами? Или боишься?

– С вами, – махнул рукой парень. – С коллективом всегда веселее.

– Золотые слова, – согласилась Маша.

Водку Илья с Машей достали без проблем. Прошли один квартал по жилой окраине Диастара, оставив своих симпантов поодаль вместе с Димой, и подкатили к одиноко стоявшей машине такси, разыгрывая влюбленную парочку. Выслушав просьбу, немолодой таксист смерил их долгим оценивающим взглядом. Но купюра в пятьдесят имперских гарантов решила дело, и литровая бутылка дорогущего полугара «Игорев наказ» вместе с двумя бутылками вина в пластиковом пакете перекочевали из рук в руки.

– Ну, что дальше? – спросил Дима, когда ему продемонстрировали добычу.

В самом деле, что дальше? Смотрелись они странно. Трое в гражданском и семеро симпантов. Немногочисленные, ввиду скорого Нового года, прохожие опасливо косились в их сторону. Вообще-то это Диастар, тут многое видали, в том числе и симпантов. И тем не менее… Самое обидное, что в ресторан или кафешку такой толпой с бутылкой не зайдешь, персонал сразу позвонит куда следует, просто на всякий случай.

– Возвращаемся в казарму, дома посидим? – спросил Илья.

– На КПП спалить могут, – покачала головой Маша. – Думаешь, в новогоднюю ночь не догадаются сделать досмотр?

– Давай на старый полигон, – предложил Илья. – Там четыре палатки зимние лежат. Те, что на взвод каждая. Теплогенераторы и батареи рядом, заряд в них еще должен быть, код от двери подсобки я запомнил. Накупим еды и посидим душевно. Кто туда в новогоднюю ночь потащится?

– Пойдет, – согласился Дима. – Только раз уж мы с товаром. – Парень, решительно взяв пакет, достал бутылку полугара и, сорвав сургуч и вытащив деревянную пробку, сделал хороший глоток. – Держи, – передал он бутылку Маше. – Давай, глотни за почин нашего дела и вперед, навстречу приключениям.

Маша отказываться не стала, и бутылка пошла по кругу. Полугар был хорош. Гораздо лучше обыкновенной водки. Немного тягучая жидкость с приятным хлебным ароматом легко вливалась в горло, не оставляя мерзкого спиртового привкуса.

– Вещь! – сказал Илья, отдавая бутылку Диме. – Давай еще по глотку и в магазин.

Закупив колбасы, хлеба, печенья, соков и прочей снеди, курсанты вышли на остановку автобуса. Илья посмотрел время – половина девятого. В принципе, транспорт еще должен ходить. Ну ладно, между первой и второй… хотя это будет уже третья. Впрочем, неважно.

Прошло полчаса. Автобуса не было, но это уже никого сильно не волновало. Раскрасневшаяся Маша рассказывала какую-то дурацкую историю, как ее дядя Паша полез зачем-то ночью на сарай и, свалившись оттуда, сломал себе три ребра и ногу. Дима с интересом ее слушал и смеялся невпопад. Илье же было просто хорошо. Казалось, что у него в голове расцвела какая-то серебристая сфера, от которой веяло расходившимися по всему телу волнами радости и счастья. Он смотрел вверх на яркие ночные звезды и довольно щурился. Здорово-то как…

– Быстро мы, – сказал через некоторое время Дима, изучающе посмотрев на бутыль. Жидкости там осталось лишь на самом донышке. – А ведь еще до ИЛУ не доехали. Вот что, народ, – пивка еще надо взять, вина мало будет.

– Погоди, куда ты гонишь, – вяло попытался возражать Илья. – Хватит. – Но Диму было не остановить.

– Толла, слушай приказ, – развернулся он к одной из своих симпанток. – Вот тебе двадцать гарантов. Ставлю боевую задачу – немедленно добыть пива. Выполнять!

– Есть! – коротко отозвалась девочка и мгновенно скрылась за углом.

– Зря ты так, – обеспокоилась Маша.

– Плевать, – улыбался Дима. – Не бойтесь, у меня все под контролем, – сказал парень и глупо хихикнул. – Помните, на практическом манекене «Джон» нам неделю назад показывали, как часовых снимать… помните? Я весь в крови был, а Максимов такой: «Ты неправильно в горло бьешь, нож не тем хватом держишь…». То есть как живого человека ножом резать это норма, можно. А как нажраться, так это нельзя, типа мы маленькие еще, двадцати одного еще нет, контроль над симпантами потеряете. Пошли они на…

– Все-таки ты, Дим, полегче, – придержал его Илья. – Нам тут проблемы не нужны.

– Да нет никаких проблем. Подождите пару минут, – уже спокойным тоном сказал парень. – Вот, смотрите, уже и Толла с пакетом бежит. Ага, и автобус едет. Все в строку.

Народу в теплом салоне автобуса, едущего по маршруту номер триста девять, было немного. Спящий осунувшийся молодой парень на переднем сиденье, какие-то тетки через сиденье от него. Да, пожалуй, и все. Курсанты со своими симпантами вольготно расположились на местах у задней площадки, отметив отбытие автобуса с остановки последними каплями полугара.

Явно уже нетрезвый Дима открыл литровую бутыль пива и с удовольствием присосался к горлышку. Передал бутылку Илье, тот, сделав пару глотков, отдал ее Маше.

Прошло минут десять, и Илья вдруг ощутил, что с ним не все в порядке. И все уже не так хорошо, как еще несколько минут назад. Приятная серебристая сфера куда-то исчезла. Казалось, голова набита плотно слежавшейся ватой. Лицо и щеки сильно онемели. Эмоциональный контроль над симпантами почти не ощущался. Какой-то участок его мозга еще мог мыслить рационально, но с телом явно происходило что-то не то. Илья привстал с места, чтобы посмотреть на товарищей, и сам поразился, как сильно его шатнуло в сторону.

– Народ, я это… да, вот, – начал было фразу парень, но сам ужаснулся результату. Говорить получалось плохо, мысли разбегались, даже простейшие предложения не строились, а язык, казалось, утратил координацию с мозгом. «Блиииннн… попал», – криком кричал последний не отравленный участок мозга. Илья даже понял, что с ними произошло. Кто-то говорил ему, что выпивка на холоде переносится легче, но нужно быть осторожнее, когда заходишь в теплое помещение. Хороший совет, да жаль, поздно вспомнился.

Проблемы были не только у Ильи. Маша сидела зеленая, как кочан капусты, глядя перед собой остекленевшими глазами. А Дима… Да, не лучшее зрелище. Перегнувшись через поручень сиденья, парень опустошал желудок прямо на пол автобуса. Симпанты сгрудились возле своих хозяев, предельно растерянные. Илье было трудно представить себе, что они чувствовали в этот момент, но явно ничего хорошего.

«Так… держаться», – мысленно отвесил сам себе оплеуху Илья и попытался собраться с остатками сил. Не смог. Все, на что его хватило, так это сдвинуться в сторону прохода и последовать примеру Димы.

Странным образом, но это помогло, и к Илье на секунду вернулся дар речи. Следовало что-то срочно предпринимать, пока ситуация окончательно не вышла из-под контроля.

– Каааррии, – заплетающимся языком сказал Илья. – Команд… ик… ры-ы боевых групп ране-е… ны. Нужна медицинская… эда… эба… эвакуация. – Илья крепко встряхнул головой, разгоняя подступающий туман, и продолжил уже более твердо. – Точка эвакуации – палатка у старого полигона. Следы замести, последствия устранить, постороннюю помощь вызывать запрещаю! Выполняяять! – рявкнул напоследок Илья и уронил голову на колени. Силы окончательно оставили его, но он сделал все, что мог.

Утро добрым не бывает. Не первого января. Илья открыл глаза и полежал немного, глядя в серый потолок палатки. Двигаться не хотелось. Жить тоже. Голова не то чтобы сильно болела – скорее безнадежно ныла, но это только если ею не шевелить. Очень хотелось пить, спать и в туалет, причем все одновременно. Немного подташнивало. Но физическая немочь это еще ничего. Хуже пришлось тогда, когда пришли воспоминания. Такого сильного стыда за себя Илья в жизни еще не испытывал.

Илья кое-как повернул голову вбок. Рядом с надувным матрасом, служившим курсанту постелью, сидели Карри с Лодой и смотрели на него счастливыми глазами. Парень ощущал исходящие от них волны радости – командир пришел в себя, теперь все хорошо.

– Рассказывайте, девочки, – тихо попросил Илья. Парень поморщился от раздавшегося сразу хора голосов симпанток и прервал их слабым жестом руки. – Кто-нибудь одна, – простонал он. – И тише, ради всего святого, тише.

– К его удивлению, все оказалось не так уж плохо. Илья был единственным из их компании, кто дал относительно внятную команду, перед тем как выключиться. Карри и Лода принялись ее выполнять, симпанты Маши и Димы, не получив никаких указаний от своих хозяев, стали делать то же самое. Команда в целом соответствовала базовой установке симпантов на спасение раненого члена боевой группы, тем более командира, так что какие могут быть сомнения? Дальше просто. Симпанты сложили два и два, учитывая, что про посиделки в палатке говорилось при них же. Выволокли тушки своих командиров из автобуса и кружным путем доставили на старый полигон. Разбили палатку, вскрыли подсобку, достали там списанные матрасы с одеялами и раскочегарили теплогенератор. Более того, выполняя приказ «замести следы», Карри с Лодой, порвав свои футболки, вычистили как умели все следы рвоты из салона автобуса, пока он ехал к ИЛУ. После всего уложили своих хозяев в импровизированные постели и остались ждать их пробуждения.

– Никто вас не видел? – с надеждой спросил Илья.

– Нет, – поморщившись, ответила Карри. Илья со стыдом понял, что чувствительный нос девочки раздражает исходящий от него запах перегара. «Чтобы я еще когда-нибудь в жизни эту гадость в рот брал? Да ни за что на свете», – покаянно подумал Илья.

– Помощь не звали, – ответила на следующий вопрос Лода. – Твое состояние не было критическим для жизни, а вызов медиков противоречил прямому приказу.

– Попить дай, – попросил Карри Илья, увидев у нее в руках котелок. Там уже был заранее заварен крепкий сладкий чай.

«Неужели пронесло?» – робко подумал курсант глотая живительную влагу. Сделав героическое усилие, он сел на постели. Так, справа Тод и Тор аккуратно поят водой из бутылочки приподнявшуюся на локте Машу, поодаль метрах в трех о чем-то тихо беседует со своими девочками распластавшийся на матрасе Дима. «Сейчас бы отлежаться хоть немного, прийти в форму, – подумал Илья. – Потом дойти в казарму и лечь отдыхать, девочки потихоньку свернут палатку. И все будет шито-крыто».

– Вот вы где, – удовлетворенно произнес Максимов, входя в палатку. Сразу за ним в помещение проскользнула Книсс и замерла, принюхиваясь. – Так, что тут у нас, – старший центурион быстро обежал глазами открывшуюся ему картину.

– Могу вас поздравить, господа курсанты, это залет! – торжественным тоном добавил он после паузы. – Это аж песец какой крутой залет.

Снег падал медленно и торжественно, нежно ложась на плац пушистыми белыми хлопьями. Снежинки красиво поблескивали, танцуя в свете фонарей и придавая зимнему вечеру шарм новогодней сказки. Вокруг стояла умиротворяющая тишина. В другое время Илья бы залюбовался картиной, но не сейчас. Дела обстояли довольно уныло. Плац упорно не желал чиститься. Илья отложил на минутку лопату и выпрямился, разминая затекшую спину. В голову поневоле лезли воспоминания о недавних событиях.

Сначала Максимов немного поорал на них. Ногами не топал, сильно не вызверялся, но обещал всякие ужасные кары, вплоть до отчисления и передачи дела «вразумляющим братьям». Но потом, видя болезненное состояние курсантов, оставил это неблагодарное занятие, отделавшись зловещим «завтра поговорим».

Состоявшийся на следующий день разговор прошел в более конструктивном ключе. Как понял Илья, сыграл свою роль тот факт, что по большому счету им предъявить было нечего. Алкоголя при курсантах не обнаружили, симпанты отделались от улик еще до входа в ИЛУ. Пьяными на территории их никто не видел. Жалоб из сторонних организаций не поступало. В общем, все зависело от доброй воли самого старшего центуриона Максимова. Он мог направить курсантов на медэкспертизу и написать рапорт о ЧП, раздувая дело. А мог этого и не делать. Максимов выбрал второй вариант. Тем более что сами курсанты, сговорившись о своем поведении, не стали лезть в бутылку и спорить с начальством – не тот случай, когда стоит качать права. Наоборот, понурив головы, имели самый виноватый вид. Так что все обошлось неофициальной отменой остатка увольнительной и уборкой плаца. Ну и конечно долгими нравоучениями. Хотя под конец своей воспитательной речи Максимов Илью удивил.

– Знаете, а в чем-то вы ухитрились отличиться в хорошем смысле, – изобразив намек на улыбку, сказал старший центурион. – Это же надо суметь – нажраться на первом курсе в хлам до потери сознания, но не утратить контроля над симпантами. Своего рода достижение… Но учтите, еще один такой залет – отчислю вас всех к хренам собачьим. Все, свободны.

Впрочем, плац оказался той еще задачкой. Илья с тоской посмотрел на ангар, где стоял небольшой тракторишко, который справился бы с работой максимум за полчаса. Но нельзя, чистить в воспитательных целях приказано лопатой. Вот морока. Хорошо еще симпанты помогают, вон как Лода бодро лопатой машет. Да, это неправильно, да симпанты не пили и вообще всех их спасли, а работают больше своих хозяев. Однако давно известно, что жизнь – боль и нет в ней никакой справедливости. А без симпантов вообще не справиться. Вы когда-нибудь чистили от снега лопатой большой квадратный плац? Если нет, то попробуйте. Тонкость момента не в том, чтобы брать больше и кидать дальше, а в том, что кидать банально некуда. Это же надо каждую лопату снега тащить за несколько десятков метров до периметра плаца. Или же оставлять на уже расчищенной площадке огромные кучи снега, которые потом тоже надо будет как-то перемещать. Тут важна не только сила, но и правильная организация труда, о которой лучше было бы подумать сразу, а не так как они… да. В довершение картины еще и валит снег, снова засыпая расчищенное пространство. Уже вечер, а сделана хорошо если половина. Ладно, хватит филонить, продолжаем работать…

Новогодние праздники закончились быстро. Вечером четвертого января Илья с Димой уже встречали вернувшуюся обратно Катю. Довольная, она выбралась из автобуса, окруженная своими симпантами. Короткий отпуск явно пошел всем на пользу. Вилль и Кнарр деловито суетились, таща разномастную поклажу, и даже непутевый Тилль выглядел совсем по-другому – уверенным в себе и даже каким-то холеным, что ли. Посторонний человек, конечно, ничего и не заметил бы, но Илье перемена в поведении симпанта была очевидна.

– Я тут жратвы привезла, – по-сестрински поцеловав парней, махнула рукой в сторону сумок Катя. – Домашненького. Сала, меда, рыбки по мелочи. Всё не казенные харчи. Сегодня жду у себя в блоке, угощать буду. Как вы здесь без меня, хорошо отдохнули?

– Неплохо, в общем, – немного замялся Илья. Рассказывать с ходу об их приключениях у парня не было никакого желания. – А ты как? Коровник, поди, новый построили?

– Где там, – покачала головой Катя. – Времени всего ничего было. Но мальчики дома очень помогли. Да и откормились как следует. Правда, Тилль? – Она ласково погладила симпанта по голове, и тот довольно сощурился.

Илья ощутил острый укол совести. Вот есть же люди, которые все делают правильно. Катя не раздумывала о том, как она поедет к родным, как их примут, кто как на нее с симпантами какими глазами будет смотреть. Она просто поехала домой, не заморачиваясь всякой ерундой. И все было хорошо. А он… Даже напиться не умеет. Надо брать с Кати пример. Ничего, летом еще будет время. Три недели – это хороший срок, и тут уж он постарается не налажать.

Думать так Илье оставалось немногим более месяца.

Утро десятого февраля начиналось как обычно. Подъем, завтрак, утреннее построение. Хотя Илье показалось, что руководивший построением опцион Воробьев заметно нервничал, проведя его быстро и скомканно. Но мало ли какие у человека могут быть проблемы? Далее по программе шли занятия по изучению средств химической защиты, тактико-специальная подготовка и изучение устава имперских войск. Устав Илья откровенно ненавидел, прежде всего за длиннющие, написанные казенным языком и плохо подающиеся заучиванию формулировки, которые, однако, надо было знать наизусть. Поэтому, когда за десять минут до начала занятий всех попросили в актовый зал, Илья был скорее обрадован, чем удивлен.

– У меня есть для вас интересная новость, господа курсанты, – со странной интонацией сказал Максимов, когда все заняли свои места. – Я бы сказал, неожиданная новость, да. – Старший центурион стоял рядом с кафедрой, сжав кулаки и смотря невидящим взглядом поверх голов собравшихся.

Илья с удивлением понял, что начальник факультета немного не в себе. Это Максимов-то? Что-то действительно происходит… важное. Впрочем, сейчас объяснят.

– Не буду тянуть кота за хвост, – резко мотнул головой сверху вниз старший центурион. – Короче так… наш факультет закрывают.

– Нифига себе новости! – Илья почувствовал, как реакция взволнованного недоумения обежала весь зал. Четыре десятка человек и около сотни симпантов удивленно уставились на Максимова.

– Этого следовало ожидать, – продолжил старший центурион. – Не секрет, что ваш набор сделан после перерыва в пять лет. Поэтому вы и не видели старших курсантов. Причина простая – Империя отчаянно экономит средства. Безусловный приоритет отдан космосу, наша же программа была полезна, но далеко не столь необходима в глазах императора. Однако нас закрывают не потому, что мы стали не нужны. Наоборот, это звучит парадоксально, но факультет ликвидируют из-за того, что мы стали очень нужны. Причем все до одного и прямо сейчас.

Максимов сделал паузу, наблюдая реакцию зала. Курсанты сидели молча, внимательно ожидая продолжения. Симпанты, чувствуя настроение своих хозяев, также напряженно замерли. Оставшись довольным увиденным, центурион продолжил свою речь.

– Начать придется издалека. Постараюсь изложить суть дела коротко. Дураков тут, смею надеяться, нет, поэтому повторять и углубляться в подробности не буду. Итак, реальное состояние дел: население Империи чуть более сорока миллионов человек, площадь девять миллионов квадратных километров. Относительно того, что было до войны со свободными нациями, это жалкие крохи. Ресурсов мало, тем более что в последнее время их остатки мы вычерпывали, как могли. Да, благодаря инопланетным технологиям у нас дешевая энергетика и есть ряд других преимуществ, но это не отменяет главного – развиваться дальше мы не можем. Конечно, еще можно запустить демографическую программу, но, скорее всего, это приведет только к уменьшению доли оставшегося пирога на каждого гражданина, но не вызовет роста. Потому что банально нет ресурсов и взять их неоткуда.

У свободных наций с ресурсами немного получше. Только вот никаких решительных задач для всего человечества наши противники перед собой не ставят, общего руководства у них нет, наука стагнирует, население медленно сокращается. Они опять, как до всеобщего экономического кризиса, попали в ловушку потребительского общества, когда все ресурсы уходят только на производство сиюминутных благ, то есть впустую.

Вывод: человечество обречено. Точнее, было бы обречено, если бы не наша космическая программа. Для вас эти слова пока абстракция, но сейчас самое время наполнить ее некоторым смыслом. – Максимов ненадолго задумался, машинально постукивая пальцами левой руки по бедру и, видимо, подбирая подходящие слова.

– Видите ли, цивилизаций во вселенной много, – продолжил офицер. – Разных: молодых и старых, миролюбивых и агрессивных, гуманоидных и не очень. Есть в ней и некие общие правила поведения, есть разные союзы между цивилизациями и разные формы организации совместных усилий. Вот так просто найти хорошую, богатую, с пригодной атмосферой планету и начать ее колонизировать нам никто не даст, это слишком большая ценность. Но выход есть, грубо говоря, он заключается в том, чтобы взять кредит, когда жизненно необходимы деньги. Нам дадут координаты такой планеты, пакет технологий для ее лучшей колонизации и даже помогут с транспортом для поселенцев. Не за так, естественно, отдавать должок придется, возможно, не одну сотню лет. Но руководство Империи пришло к мнению, что это единственный шанс для человечества, и пошло на переговоры. С кем и на каких условиях – информация не вашего и даже не моего уровня, – Максимов сделал паузу, ожидая пока курсанты переварят полученную информацию.

– Так вот, недавно стало известно, что переговоры прошли успешно. Но есть одно но – и это очень важное но… Нам надо сдать экзамен на свою жизнеспособность. Земляне уже на плохом счету, как цивилизация, пустившая на ветер первоначальные ресурсы и загнавшая себя в тупик развития. Инвесторам надо доказать, что в нас можно вкладываться, что мы не промотаем кредит впустую. Поэтому нам всем при помощи Духа Империи предстоит экзамен – космическому флоту Империи надлежит прибыть в точку его проведения и высадить десант из военных, ученых и производственников. Они должны будут пройти испытания на умение защитить себя от врага, решать научные задачи и суметь наладить устойчивое производство в заданные сроки. Детали будут известны позже. Так вот, мы направляемся с ними.

– Курсант Ватин, вопрос разрешаю, – кивнул Максимов поднявшему руку Диме.

– Мы тут при чем? – озвучил общую мысль парень. – Мы же недоучки, господин старший центурион. Разве эти задачи должен решать не спецназ военно-космических сил из дивизии «Меч», всякие ученые мужи из академии наук и прочие? Или число людей в десанте и мест в кораблях неограниченно и берут вообще всех подряд?

– Вопрос по существу, – согласился Максимов, окинув Диму одобрительным взглядом.

– Все так и есть, число участников десанта было строго регламентированно, поэтому до последних дней о нашем участии даже речь не шла. Условия для имперских военных были поставлены предельно четко. Для проведения испытания нам разрешили выделить пятьсот солдат с оружием любого класса, но не превышающего вес в сорок пять килограммов для каждого образца. И суммарной массой вместе с боеприпасами не более пятидесяти тонн на всех. Это стандартные требования к каждой цивилизации, проходящей испытание на выживание. Понятное дело, они отсекают всякую серьезную артиллерию и тяжелое вооружение, бронетехнику и все остальное, фактически оставляя только личное оружие. Кредиторам, иху маму, чтобы их разорвало нахрен, нужен Колизей с гладиаторами. Они, видите ли, хотят посмотреть на нашу жизнеспособность, мудаки. А нам остается только улыбаться и махать… – Максимов внезапно перешел на ругань.

– А потом вдруг в последний момент оказалось, что помимо жесткого лимита в пятьсот человек в помощь к ним можно добавить еще четыреста легких боевых роботов с искусственным интеллектом или столько же генно-инженерных биороботов, плюс еще пару десятков тонн боеприпасов, – продолжил офицер, чуть успокоившись. – Уж не знаю, что там в лесу сдохло, может, инопланетникам просто захотелось побольше крови и зрелищ. Факт в том, что нам теперь приходится экстренно приспосабливаться, ибо терять такую возможность усиления просто глупо.

Боевых роботов с ИИ в Империи отродясь не водилось, а вот подогнать вашу боевую тройку или четверку под понятие биоробота дипломатам удалось. Всего в Империи служит около полутысячи сынов и дочерей императора с симпантами. Пятая часть из них лететь по самым разным причинам не может. Так что поздравляю, вы на борту. Даже недоучившаяся и молодая боевая группа лучше, чем ничего. Ну а факультет закрывается за отсутствием учеников. Вешаем на воротах КПП надпись «все ушли на фронт», – через силу улыбнулся офицер.

– Да, еще важная информация. Вместе с нами сдают экзамен еще две гуманоидные цивилизации, попавшие, как и мы, по каким-то своим причинам в тупик развития и желающие получить свой второй шанс. Они не будут воевать или даже соперничать с нами, просто кредиторы зачем-то решили устроить испытание для всех в одном месте и в одно время. Нам запрещено помогать или мешать их испытанию и наоборот. Вот такие дела. Есть еще вопросы?

– Так точно! – Встал с места Илья. – Когда старт, господин старший центурион?

– Двенадцатого апреля, курсант, – ответил Максимов. – Император считает, что эта дата должна быть для нас счастливой. И вот об этом нам сейчас следует поговорить подробно. Времени осталось совсем мало, учебную программу приходится менять самым решительным образом, чтобы суметь еще хоть немного вас натаскать. Впереди у нас будет два очень веселых месяца на полигонах…

Максимов не соврал. Следующие два месяца Илья запомнил надолго. Теоретических занятий оставили самый минимум, зато уж практикой занялись всерьез. Марш-броски, стрелковая подготовка, ножевой бой, рукопашная. Илья хорошо помнил последнюю речь Максимова, и усиленные занятия по последним двум дисциплинам навевали курсанту грустные мысли о том, что боеприпасов в реальном бою будет мало. Ладно, это еще цветочки… Иногда у Ильи возникало ощущение, что их готовят как камикадзе, для полета в один конец. Разучивать посадку и сложный пилотаж не нужно, главное подняться в воздух, найти цель и направить машину в пикирование, не промазав мимо широкой палубы авианосца. В ушах каждый вечер не проходил назойливый гул, временами сменяющийся мертвой тишиной – грохот выстрелов не смолкал в течение всего дня. Курсанты отстреливали какие-то немыслимые горы боеприпасов. Новое вооружение не изучалось толком никак. Типовое упражнение: вот тебе, курсант, ручной реактивный огнемет ценой в автомобиль бизнес-класса. Целиться следует так, стрелять эдак. Как он устроен? Да зачем тебе это знать? Лучше отстреляй сейчас за пару часов двадцать штук для закрепления навыка. А завтра повторим.

Илья про себя только головой качал, вспоминая, как их раньше гоняли по теории, прежде чем вывезти на реальные стрельбы. Или, скажем, занятие по ножевому бою. Еще пару месяцев назад инструктор долго распинался о способах защиты, о психологии схватки и оценке противника, о том, как выдерживать нужный темп и расстояние. Сейчас все было по-другому – вот вам пять приемов на все случаи жизни, которые наиболее эффективны. Выучите их до полного автоматизма, а об остальном забудьте, все равно не успеете освоить. И так во всем. Максимов был кругом прав. Раньше их учили военному делу, а теперь лишь наскоро натаскивали. Илье это все весьма не нравилось, но что он мог поделать? Попала белка в колесо – пищи, но беги. Он и бежал, вместе с Лодой и Карри.

Дни улетали стремительно, и ничего с этим нельзя было сделать. Впереди была полнейшая неопределенность. Кто их противник, какова будет их роль во время испытания? Нет ответов. Максимов только отмахивался от неудобных вопросов – дескать, наше дело десятое, что прикажут, то и сделаем. И вообще, не бойтесь, с нами будет бравый спецназ дивизии «Меч» – лучшие бойцы Земли. Не великая война, не кинут как пятнадцатилетних пацанов под танки свободных наций, сдюжим. Только Илья за год в армии уже кое-что про нее успел понять, чтобы не питать ненужных надежд. Ага, спецназ, конечно. Плавали, знаем. Спецназ крут, слов нет. Только вот и берегут его в бою больше, чем бойцов-недоучек.

Скафандры осваивали уже в конце марта. Ну, как скафандры? Что-то вроде того. Встроенная в шлем кислородная маска, легкая, но чрезвычайно прочная ткань сплошного гибкого комбинезона, системы нагрева, охлаждения и теплоотвода, энергетическая батарея, компьютер. Звучит сложно, но сделано с умом. Все легкое, удобное, управление понятно интуитивно с первого объяснения. На теле сидит великолепно. Просто чудо какое-то. Кое-что прояснилось после того, как Максимов однажды обмолвился о том, что скафандры делали Киннеры по особому заказу Империи.

– Вы даже представить не можете, сколько это стоило, – покачал головой старший центурион. – Думаю, пару танковых дивизий с ноля за эти деньги можно создать. Последние резервы на вас император тратит, цените.

Интенсивная подготовка выжала Илью настолько, что старт экспедиции он принял почти с радостью. Лода и Карри были с ним согласны, они тоже вымотались не меньше хозяина. Все прошло достаточно буднично. Выстроили их вечером десятого апреля на плацу, зачитали приказ. Потом посадили в автобусы и повезли на космодром. Впрочем, основного комплекса зданий центрального космодрома Илья не увидел. Уже ночью автобусы подкатили к воротам в сплошном заборе с доброжелюбно блестевшей в свете фонарей спиралью Бруно поверху. За воротами открылось поле с орбитальными челноками. Илья видел их раньше в сети – толстые цилиндры с короткими треугольными крыльями и небольшим хвостовым оперением. В задней части челноков видны приплюснутые утолщения двигателей Бейла и сопла реактивных двигателей. Носовая часть вместе с кабиной пилотов откинута вверх, открывая слабо подсвеченный светодиодами провал грузового входа. Максимов молча махнул рукой на ближайший челнок – вам туда. Следом за грузовым отделением, в котором какие-то мрачные мужики в серой униформе молча крепили к стенам и полу металлические контейнеры, открылся пассажирский отсек. Там было неожиданно неплохо. Тепло, светло, чисто. Спинками к правой и левой стенкам отсека, впритык друг к другу, стояли широкие мягкие кресла, смутно напоминавшие Илье то ли зубоврачебные, то ли массажные. Никаких иллюминаторов, естественно, не было, просто глухие стенки отсека. По команде Максимова курсанты сели и пристегнулись, как показано в инструкции.

– Взлет через двадцать минут, – проинформировал курсантов старший центурион. – Отдыхайте пока.

Курсанты заворочались, устраиваясь поудобнее. Илья опустил голову на подголовник, расслабился и удобно вытянул ноги. «Кто как, а я буду спать, – подумал он. – Все равно ничего интересного не увижу, а за последние пару суток удалось лишь часа четыре покемарить».

Момент взлета Илья почувствовал и проснулся. Двигатели гудели, тело наливалось тяжестью, видимо, челнок брал разбег по взлетной полосе. Затем перегрузка исчезла, двигатели заработали тише, Илья различил легкий звон включившихся генераторов л-поля. «Взлетели», – отстраненно подумал парень и снова провалился в сон. Снился родной Арнинск, Юля Снигирева. Затем вдруг мирные картины во сне сменил какой-то трэш. Илья в военной форме с автоматом зачем-то метался между рядов каких-то наполовину обгорелых садовых домиков, напоминавших разрезанные пополам опрокинутые бочки. Ему срочно надо было найти какого-то парня в зимней одежде. Зачем? Непонятно. «Там он гад, на площади», – закричала на ухо внезапно возникшая рядом Карри. Илья, передергивая затвор автомата, рванул вперед, туда, где виднелось открытое пространство, на котором возвышался чей-то памятник, и… проснулся.

«Приснится же всякая дрянь», – удивленно подумал парень. Огляделся. Курсанты вокруг сидели спокойно, кто-то спал, кто-то уткнулся в коммуникатор или планшет. Факультет наслаждался неожиданным отдыхом.

– Четыре часа еще лететь до стыковки, – сказала Илье сидевшая через проход Маша, поймав его взгляд и улыбнувшись краешками губ.

– Откуда знаешь?

– Так Максимов говорил недавно. Ты все проспал.

– Да? – заинтересовался Илья. – Что он еще говорил?

– Да так… Говорил, что мы пристыкуемся к имперскому тяжелому крейсеру. Название у него какое-то странное. Корабль называется «Обреченный». Вот так просто: тяжелый космический крейсер «Обреченный» проекта четыреста десять. Всего в экспедиции три корабля. Грузопассажирский транспорт «Авангард», тяжелый крейсер, и какой-то эсминец, называется «Корсар». Мы полетим на крейсере. Вот и все.

– Интересно. А что еще сказал?

– Да говорю же тебе, это все, – с нажимом в голосе сказала Маша. – Не веришь, сам вон ему покричи, глядишь, ответит, – девушка кивнула на сидевшего через десяток кресел впереди вместе со своими симпантами Максимова.

– Ладно, ладно, – сдал назад Илья. – Маша, я тебе верю. – Илья постарался улыбнуться девушке самой очаровательной из своих улыбок. – Нервничаешь, поди?

– А то нет… конечно, – кивнула Леднева. – Ты, что ли, спокоен?

– Я? – Илья прислушался к своим ощущениям. – Ты знаешь, нет, не спокоен, конечно. Но это не главное. – Илью вдруг потянуло на откровенность. – Мне, скорее, грустно. Как-то глупо все у нас получилось, Маш. Глупо, быстро и нелепо. Помнишь, мы ехали поступать в ИЛУ? Надеялись, что поступим, станем детьми императора, впереди будет интересная жизнь и вообще все будет красиво… Или не поступим, неважно. В любом случае мы думали, что впереди у нас еще целая жизнь, нам же всего шестнадцать. А потом бац – симпанты, учеба и, наконец, эта экспедиция. У меня хреновые предчувствия, Маша, – неожиданно для себя выдал терзавшие его мысли Илья. – Мне кажется, что мы уже прожили нашу жизнь экстерном и скоро досрочно ее закончим. А я еще хочу пожить, понимаешь! И еще раз хочу увидеть маму, – упавшим тоном сказал Илья.

– Не стоит так… – начала было Маша, но Илья ее резко перебил:

– Да все нормально, я держу себя в руках, – твердым голосом сказал он. – Колеса отворачивать поздно, остается только попытаться через все это пройти. Зато когда пройдем – будем героями империи. Круто, правда, подруга?

– Героями империи… – тихо сказала Маша. – Героями. Понимаешь, Илья, я совсем не хотела быть героиней. И сейчас не хочу. Вот же я дура была… – Леднева прервала себя видимым усилием воли. – Ладно, Илюша, это у нас пустые разговоры. Ты прав, колеса отворачивать поздно. Знаешь, давай спать, что ли. Хоть во сне всякие дурацкие мысли лезть не будут.

Изнутри крейсер напоминал растревоженный улей. По узким проходам постоянно бегали туда-сюда какие-то люди в форме, что-то тащили, куда-то спешили с самым целеустремленным видом. Не протолкнёшься. Представившийся опционом Кузнецовым провожатый тоже явно спешил, но быстро провести сотню людей и симпантов в предназначенный им отсек никак не получалось. Курсанты и их подопечные с любопытством озирались по сторонам, замедляя движение, да еще все время кто-то попадался навстречу. Попробуй тут протиснись, в проходе шириной в лучшем случае метра полтора. Но всему приходит конец.

– Это что, наши койки? – недоуменно спросил Илья. – Вы серьезно, господин опцион? – Посмотреть было на что. Три узких откидных лежака, наскоро присобаченных один над другим в каком-то техническом тупике среди труб и кабелей выглядели жалко.

– Не только ваши, – на полном серьезе заверил его опцион. – Вот и их тоже – он указал пальцем на стоящую рядом Машу с Тором и Тодом.

– То есть как? – вступила в разговор Леднева.

– А так, – пожал плечами опцион. – Мест нет.

– Нам что, в одной койке вместе спать? – повысил тон Илья. – Вы это как себе представляете?

– Как я себе это представляю? – в голосе опциона не промелькнуло ни тени эмоций. – Можете спать вместе, если ужметесь. Можете спать по очереди. Можете хоть трахаться там, если хотите, хоть вдвоем, хоть все вшестером. Мне пох, если честно. Я тебе русским языком говорю, курсант, мест нет! Ты вообще представляешь себе, как вместить в боевой космический корабль лишнюю сотню рыл? Тут же все точно рассчитано на каждого!

Карри, стоявшая чуть позади Ильи, слегка оскалилась, показав острые блестящие зубки. Лода мягким скользящим движением переместилась опциону за спину. Тод и Тор тоже смотрели на опциона без восторга, с выражением «дай нам повод». На нового человека симпанты могли произвести должное впечатление, чем курсанты порою пользовались. Вроде ничего такого и не произошло, но Кузнецов вдруг решил взять тон помягче.

– Ладно, койки. Понимаю, неудобно. А еще для вас нужен кислород, вода, еда, дополнительные мощности для систем утилизации и регенерации отходов. Поглотители углекислоты, фильтры. Причем приказ пришел только за два месяца до старта! Как все это обеспечить? Уж чем богаты, тем и рады, господа курсанты. Это вам не круизный лайнер, личных сексодромов не предусмотрено.

– Сложно было лишний матрас на пол бросить? – недовольно заметила Маша.

– Где? – развел руками опцион. – Прямо в проходе, чтобы по тебе, красивая, бегали все кому не лень? – В командном отсеке? В кают-компании? В реакторном отсеке? Это же космический корабль, тут каждый сантиметр обитаемого пространства на счету. А если произойдет сбой в зеркалах Дэвиса и вся гравитоника нахрен вырубится? В невесомости все эти матрасы намертво закупорят проходы. Ничего не поделаешь, принимайте все как есть.

Не так себе Илья представлял космический перелет. Не так. Ему почему-то представлялись чистые небольшие белые каюты, иллюминаторы, в которые можно было смотреть на звезды, компьютеры, занятия на тренажерах, лекции. Какая-то особенная, космическая атмосфера вокруг, романтика.

В реальности все выглядело гораздо прозаичнее. Глухие стены, покрытые какими-то кабелями и непонятными приборами и датчиками, которые категорически запрещалось трогать. Постоянное тесное, замкнутое пространство вокруг – воплощенный кошмар клаустрофоба. Убогие койки, в которых его и Машиным симпантам приходилось спать посменно. Однообразное безвкусное питание. Скука. Флотские откровенно тяготились курсантами, для них они были навязанным сверху грузом, не более. Сидите себе в своем отсеке и не отсвечивайте – вот все, что они хотели от «пассажиров». И так день за днем.

Максимов, как любой толковый командир, безусловно знал, что безделье солдат – лучший путь к их моральному разложению. Но что он мог сделать? Строевую и физподготовку устраивать негде, занятия проводить тоже. Занять курсантов физическим трудом? Тоже неясно как – поступать по старому солдатскому анекдоту и заставить их «подметать столовую ломом» не получалось. Старший центурион делал, что мог – организовал рассылки разнообразной технической информации по планшетам курсантов и заставлял их «изучать матчасть». Но не делать же это круглые сутки? Илью спасал от скуки и подспудного нервного напряжения лишь пустой треп ни о чем с Машей и Димой и постоянные обсасывания с курсантами скупых корабельных новостей, которые удавалось узнать.

«Обреченный» стартовал с земной орбиты двенадцатого апреля в девять часов семь минут. Через трое суток он отдалился от планеты за пределы лунной орбиты и набрал скорость в семнадцать километров в секунду, после чего был захвачен Духом империи вместе с «Авангардом» и «Корсаром» в беспространство. Следующие две недели ни от корабля, ни от экипажа ничего не зависело – как и что делает Дух для перемещения в космосе, никто не знал. Тридцатого апреля по земному времени корабль вышел в обычное пространство в звездной системе, предназначенной для сдачи испытания.

Всех этих событий Илья мог бы и не знать, если бы не рассылки на планшет и объявления Максимова. Физически он так ничего и не ощутил – ни момента старта, ни времени, проведенного в беспространстве, ни выхода из него. Тем не менее известие о скором окончании экспедиции его обрадовало. Любое изменение лучше, чем мариноваться в тесном отсеке и ждать.

В честь скорого окончания путешествия Максимов смог все-таки выбить у флотских на время кают-компанию в свое пользование, как единственное место, в котором можно было поговорить со всеми своими подчиненными с глазу на глаз.

– Ну что же, начну с приятных новостей, – сказал Максимов, когда курсанты расселись вдоль длинного узкого стола. Симпантам мест не хватило, и они стояли поодаль, занимая все остающееся до выхода место.

– Говорить о важности нашей задачи лишний раз не буду, – продолжил старший центурион. – Скажу лишь, что командование в порядке вашего поощрения присваивает вам всем досрочно звания декурионов. Да, это старшее солдатское звание, но я практически уверен, что в случае успешного выполнения нашей миссии ваше первое офицерское звание не заставит себя долго ждать. Итак, теперь вы имеете официальное воинское звание, господа декурионы. Поздравляю!

– Служим Империи! – разнеслось под низкими сводами кают-компании.

– Теперь о деле. «Обреченный» вышел в обычное пространство в полумиллионе километров от планеты… космофлотские ее условно назвали «Фортуна». Планета похожа скорее на наш Марс. Песок и камни, крайне мало воды, разреженная кислородная атмосфера, холод. Притяжение – девяносто процентов от земного. В общем, «смотрящие» выбрали неплохой полигон для гладиаторов и, думаю, уже запаслись пивом и сухарями. Нашу задачу сформулировали так: продержаться на планете двадцать дней и выполнить ряд условий. По истечении этого срока испытание заканчивается. К сожалению, просто продержаться отведенный срок мало. За это время наши производственники и ученые должны суметь развернуть на планете промышленно-добывающий комплекс, найти командный центр противника и создать оружие для его гарантированного уничтожения. Вот такие пироги с котятами, – ненадолго прервался старший центурион.

Максимов налил себе немного минералки в стакан, отпил пару глотков и продолжил:

– Комментируя задачу, смотрящие заявили, что они согласны считать достаточно жизнеспособной лишь ту цивилизацию, которая не только может держать оборону, но и способна быстро разворачивать производство на незнакомом месте из незнакомых материалов, а также разрабатывать на их основе высокотехнологическую продукцию. Но я вам так скажу, господа курсанты, – это полная хрень.

Почему, спросите вы? Да потому, что только дурак верит официальным версиям, когда им противоречат факты. А факты говорят о том, что нами просто пытаются вживую сыграть в старую как мир компьютерную игрушку типа музейного старкрафта и прочей ерунды. Строим базу, налаживаем промышленность, выносим врага… ага, ага. Дожили… Юнитом я еще не бегал на старости лет. Скажу прямо – как по мне, так на этом все переговоры можно было бы и закончить. Не о чем говорить, когда нам ставят такие дурацкие условия, несерьезно это…

Центурион сделал крохотную паузу.

– Вся загвоздка в том, что император рассудил иначе. Может, ему нас не настолько жалко, чтобы не попробовать рискнуть, может, у него есть другая информация, может еще почему… В любом случае нам остается лишь выполнять приказ. Поэтому ближе к делу. – Старший центурион достал командирский планшет и замер ненадолго, разглядывая что-то на небольшом экране.

– Итак, высадка начинается уже завтра, но в первых рядах мы не пойдем. Завтра время для ученых и спецназа. Они должны обследовать место для базы и прикрыть ее развертывание с земли. Послезавтра – для нас и производственников. Оборона строится двумя контурами. Ближний – непосредственно база, окруженная сплошным периметром окопов и временных огневых точек, которую охраняют симпанты и спецназ внутренних войск. Дальний – точечные посты спецназа дивизии «Меч» с тяжелым вооружением и мобильными средствами обнаружения. Они первыми обнаруживают противника и вступают в бой, при необходимости оттягиваясь к базе. Наш факультет – резерв командования. Возможно, мы просто просидим все двадцать дней, так и не вступив в бой. Но лучше не слишком на это рассчитывать. Вряд ли все пройдет так легко. Следует ожидать привлечения к обороне периметра, либо выдвижения вовне, если «мечей» всерьез прижмут. С этим ясно? Вопросы есть?

– Есть, господин центурион, – с места отозвался Дима. – Курсант Ватин, у меня вопрос…

– Декурион Ватин, – поправил его Максимов.

– Так точно, господин центурион. Декурион Ватин. Господин центурион, кто наш противник?

– Кто бы знал, декурион. Если уж проводить аналогию с игрушками, то какие-нибудь роботы. Биологические или еще какие. Сами смотрящие в драку не полезут, они зрители. С двумя другими цивилизациями, которые сдают испытания вместе с нами, нас сталкивать не хотят. Остается только инопланетная робототехника в неком антураже, начиная от реальных роботов и кончая какими-нибудь биологическими подделками вроде эльфов, орков или еще какой нечисти. Раз уж они сделали из испытания людей на живучесть что-то вроде нашей же игрушки, то знаете, я даже эльфам с драконами не удивлюсь. С этих станется. Другой вариант – некая биоэкзотика в виде агрессивных животных или сложных симбионтов вроде роя насекомых. Да хоть нашествие псевдоразумных амеб. Неважно – все равно это будут по сути роботы. Во всяком случае, так считает командование, а как это будет в жизни – увидим на месте. Еще вопросы? – Обвел внимательным взглядом собравшихся Максимов.

– Хорошо, тогда общий сбор послезавтра в полдень по корабельному времени. Нам выделяют два челнока для десантирования. Сегодня и завтра приказываю проверить личное оружие и скафандры, о всех неисправностях немедленно доложить. Для факультета освободили второй грузовой ангар, сейчас там выгружают наше оружие и снаряжение. Жду вас там через час.

– Красиво! – Илья кивнул на экран в углу. – Скажи, Маша?

– Ага, впечатляет, – отозвалась лежащая на постели девушка из противоположного угла палатки, приподнявшись на локте. Илья, Маша, Дима и Катя вместе со своими симпантами занимали одну палатку, стоящую впритык к складскому модулю номер шесть. Герметичная, со шлюзом и автономной системой жизнеобеспечения, она только называлась «палаткой», на самом деле являясь гораздо более сложной конструкцией. Но живущие в ней новоиспеченные декурионы иначе чем «палатка» ее не называли, так уж повелось с первого дня. Сейчас подключенный к сети земной базы на «Фортуне» широкий экран телевизора показывал инопланетный корабль, сосед «Обреченного» на орбите. Поясняющая надпись утверждала, что это звездолет гуманоидной цивилизации «Великая Славия», – одной из двух сдающих экзамен на выживание вместе с землянами. Корабль был красив. Голубые и белые ажурные надстройки обвивали золотистый центральный корпус, оканчивающийся мощными колоннами двигателей. Блестящие в звездном свете изящные решетки, видимо относящиеся к системам обнаружения, гармонично соседствовали с пилонами непонятного назначения вдоль центральной части конструкции. Чувствовалось, что создателям этого корабля было присуще не только стремление к функциональности, но и к красоте. «Обреченный» хотя и не уступал инопланетному кораблю в размерах, но смотрелся гораздо проще, как воробей рядом с нарядной экзотической птицей.

– А как они выглядят? – отозвался из глубины палатки Дима. – Ну эти, инопланетяне из «Великой Славии».

– Не знаю, – пожал плечами Илья. – Сказано, что гуманоиды, фото в сети базы не представлены. Я удивлен, что нам вообще их корабль показали. С нашей-то манией секретности… Наверняка какие-нибудь зеленые человечки с большими глазами. А вот, еще есть видеофайл другого корабля наших соседей – написано «цивилизация Ленааа».

– Какая такая Лена? – спросила Катя.

– Да не Лена, а Ленааа, – уточнил Илья, вчитываясь в текст на планшете. – Вот так их назвали. Или они сами себя так называют. Неважно, в общем. Смотреть будете?

– Давай.

– Даю, – Илья открыл файл на воспроизведение.

Второй корабль тоже был красив, хотя от звездолета «Славии» отличался разительно. Длинный, вытянутый треугольник, окрашенный зелеными и темно-фиолетовыми цветами. Вдоль центральной части и ближе к корме есть какие-то обтекаемые овальные надстройки. Выступающих частей мало, весь облик звездолета какой-то скругленный, зализанный, единственные острые углы – это концы треугольника. По своему изящен, не смотря на сплошной корпус, корабль совершенно не создавал ощущения тяжеловесности конструкции. Пожалуй, что и неведомые Ленааа строили звездолеты красивее, чем земляне.

– Как у них, интересно, дела, у этих Славий и Ленааа? – спросил в пространство Дима. – Лучше чем у нас? Или тоже проблемы?

– Кто знает, – отозвался Илья. В палатке ненадолго воцарилось молчание.

Дела у землян обстояли не очень. Шли уже одиннадцатые сутки испытания. И по всему выходило, что Империя его проваливает.

Сразу после высадки земляне больше всего боялись обещанных атак неведомого противника. Спецназ зарылся в землю, периметр развернули мгновенно. Ощетинились стволами во все стороны и стали ждать орд врагов. А ничего такого страшного не случилось. Да, на третьи сутки позиции «мечей» на внешнем периметре базы атаковали. Как выяснилось, Максимов был в целом прав. Противником действительно оказались человекоподобные биороботы. Что-то вроде зомби, как их прозвали «мечи» после первых стычек. Две руки, две ноги, голова. Бегает быстро, довольно ловок, но ничего запредельного. В распотрошенных в научных целях трупах обнаружились крайне примитивные органы пищеварения. Органов размножения не было вовсе.

Вооружены «зомби» были длинными широкими ножами, скорее даже короткими мечами наподобие римских гладиусов и огнестрельным оружием, но довольно примитивным – убогими гладкоствольными ружьями. Для имперского спецназа – не противник даже в превосходящем числе. Первые атаки «мечи» отбили с ходу, потом, когда врагов стало побольше, применяли гибкую тактику, ловя противника в огневые мешки с господствующих высот, при необходимости пропуская вплоть до сплошного периметра базы. Единственное опасение вызывал повышенный расход боеприпасов, но эту проблему сняли уже на пятый день, когда заработал производственный модуль и первые партии инопланетной руды превратились в готовые патроны. Фортуна оказалась очень богата на металлы, азотистые соединения, углеводороды. А имперские инженеры давно поднаторели в умении перерабатывать даже самые бедные залежи, пригодился опыт выживания в Великой войне.

Проблема оказалась не в боевых действиях. Люди не могли выполнить два других пункта испытания. Казалось бы, чего проще – найти командный пункт противника и уничтожить его. А вот нет. Смотрящие устроили нехорошую пакость с первых суток испытания – взяли и отключили прямую связь с орбитой, наведя помехи. Так что спутники отследить передвижение врагов не могли. Беспилотники… беспилотников было мало, и хороши они оказались лишь для нормальной войны. Той, где противник не только наступает, но и отступает, а также снабжается едой, боеприпасами, вывозит раненых и вообще – имеет коммуникации. А если весь поток идет только в одну сторону – на тебя, а обратно никак? Да, можно обнаружить очередную группу противника на подходе, но как точно узнать, откуда она вышла? Ее можно только перебить, назад никто не побежит – проверено. Пленные тоже ничего не скажут, даже если удастся их взять. Средств связи у них при себе нет. А время идет, осталось только девять дней, причем обнаруженный командный пункт еще надо уничтожить.

Впрочем, бывших курсантов эти проблемы напрямую не касалась – их по-прежнему держали в резерве. И скорее всего, так будет и впредь. С этими мыслями Илья выключил экран и пошел к печке. Время обеденное. Пайки – это хорошо, но кофе надо заварить лично. Благо небольшой встроенный в печку титан позволял набрать кипяточка в любой момент. Декурион нажал пару кнопок, крикнул громко:

– Карри, Лода, какой ИРП достаем?

– С апельсиновым джемом! – закричала сладкоежка Лода.

– Нет, давай тот, что с рассольником! – перебила ее Карри.

– Так, девочки, вы определитесь уже… – начал было Илья, но не закончил фразу. Он услышал резкий сигнал зуммера и характерное для работы шлюза шипение. В палатку кто-то входил.

– Обедаете? – озвучил очевидный факт Максимов, стоя у самого порога. – Кофейком угостите командира? – спросил он принюхиваясь.

– Не вопрос, – отозвалась Маша, вставая с койки. – Илюх, отойди-ка. Вечно у тебя всякая бурда получается. Я для господина старшего центуриона сама расстараюсь. Иван Матвеич, вам сколько сахара?

– Пару ложек хватит.

– Принято. А вы к нам просто так или по делу?

– Да как сказать… – замялся Максимов, принимая в руки горячую кружку. – По делу вообще-то. Но приказывать не хочу. – Он сделал пару глотков, подождал, когда поближе подойдут Дима и Катя, и продолжил. – Вы в курсе нашей ситуации. А тут такое дело… В общем, есть неподалеку, километрах в десяти, одна высотка. Ее держит пятый полувзвод «мечей», командиром у них один мой знакомый, центурион Павлов. Мы с ним тут на базе пересеклись. Он просил командование разрешить ему глубокий рейд на пару суток, проверить свои мысли по поводу того места, откуда к нам зомбаки лезут. Начальство не против, но вместо него точку надо кому-то прикрыть, пока они из рейда не вернутся. И поручили это нашему факультету, дескать, мы все равно в резерве паримся, а так от нас хоть толк будет. Я, конечно, могу приказать. Но хотел бы пока найти добровольцев. У некоторых из вас в некотором плане опыт боевых действий есть. – Максимов многозначительно посмотрел на Илью. – И умение выбраться из заварушки без потерь тоже… вот хотя бы так, как на прошлый Новый год. Поэтому и пришел узнать, вы готовы? Кураж есть? Если боитесь, говорите сразу, найду других.

«На слабо берет, – подумал Илья. – Но отказаться – поставить на себе клеймо “трус” и “негоден к карьере”. Выбор очевиден».

– Мы с Лодой и Карри готовы, – после секундной паузы сказал он.

– Я тоже, – повторил за ним Дима. – Пусть мои девчонки прогуляются. Засиделись мы тут.

Маша и Катя только согласно кивнули головами.

– Ну раз так, то отобедаем и заодно обсудим детали, – довольно сказал Максимов. – Время не ждет.

К отмеченной на планшете высотке вышли уже вечером, перед самым ужином. Илья ощущал себя странно. Дело в том, что именно его Максимов назначил командиром их небольшой боевой группы из четырех человек и десяти симпантов. В таком качестве парню быть еще не приходилось. С одной стороны, забот добавилось, с другой – и лестно это и немного непонятно, как себя вести.

Позицию им оставили уже оборудованную. Палатка, два тяжелых пулемета с внушительным запасом патронов, окопы и средства наблюдения – все было готово к их приходу. Уходя в рейд, центурион Павлов не стал забирать с собой лишний груз. Хотя то, что он бросил оружие и дорогущее оборудование на несколько часов без присмотра, Илью удивило. Но мало ли какие у «меча» были соображения…

Много командовать не пришлось. Выставили симпантов в охранение, поужинали, договорились о дежурстве. Вроде все. Илья прямо в скафандре растянулся в окопе и любовался чужими звездами, время от времени обводя взглядом окружающие просторы. Красиво. Тьма на небе не полная, а как бы слегка подсвеченная бело-голубоватым, словно млечный путь разлился на полнебосвода. Звезд наверху много-много и выглядят они гораздо крупнее и ярче, чем на Земле. Вроде и ночь, а красноватую песчаную почву Фортуны далеко видно даже без ПНВ. А еще симпанты. Илья был уверен – его девочки противника незамеченным не подпустят. Легкое волнение перед возможной схваткой, конечно, присутствовало, но не более того.

Отстояв первую вахту, Илья отправился спать в палатку. Лег на всякий случай в скафандре, оставив открытым шлем. Мало ли что? Даже если палатка потеряет герметичность, захлопнуть забрало дело секундное.

Поспать удалось часа три. Пробуждение было громким и неделикатным. Рев тяжелого пулемета ударил в уши, заставив Илью чуть ли не подскочить на месте, прямо из лежачего положения.

– Ой черт, – автоматически захлопнув шлем, Илья рванул из палатки. Опередив на секунду Катю и Диму, он выскочил из шлюза наружу и бросился к окопу, где, слившись воедино с пулеметом, вела огонь Маша.

– Ты что! Где! – подходящие слова не подбирались, но все было ясно и так. Маша отпустила на секунду гашетку и показала рукой вперед.

– Твою дивизию, – ахнул Илья, внимательно всмотревшись в темноту. Метрах в двустах впереди лежало нечто большое. Бывшее еще совсем недавно живым. В темноте туша инопланетной твари напоминала помесь слона с динозавром.

– Тор заметил, – лязгнула зубами Маша. – Оно перло совершенно бесшумно прямо сюда. Ну я и…

– Охренеть, подруга, – только и сказал Илья. И ты его завалила? – Впрочем, вопрос был излишним. Существо лежало и лишь вяло подергивало ногами, агонизируя. О таких тварях на Фортуне Илья еще не слышал.

– Зомбаки на десять часов! – вдруг закричала Димина симпантка, Толла. И сразу же захлопали частые выстрелы, которые через несколько секунд перекрыл рев пулемета. Серьезная машинка этот «калькулятор», он же модель К-22. Жидкий порох подается из одного протестированного и опечатанного еще на заводе контейнера, пули из другого. Шесть тысяч выстрелов в минуту, скорость пули восемьсот метров в секунду. Только боеприпасов не напасёшься.

Илья, присмотревшись, увидел темные человекообразные силуэты, подбирающиеся к высоте. До них было метров триста, на пределе видимости. Что же, можно стрелять без разбора. Свои бы давно предупредили по радио, дураков нет. Он перевел селектор огня на одиночный огонь и, тщательно прицеливаясь, начал стрелять. Правду сказать, без особого успеха, ни одного своего попадания Илья так и не заметил. Однако стрелял не он один, а на таком расстоянии симпанты вели огонь эффективней хозяев. Упала сначала одна фигурка, потом другая…

Исчерпав запас пуль, смолк пулемет. Илья дождался, когда Маша подсоединит к нему еще один контейнер, но стрелять ей не дал, остановив жестом руки.

– Не трать патроны. Похоже, все.

Действительно, когда над высоткой воцарилась тишина, стало понятно, что бой кончился. Непонятная тварь лежала неподвижно, десятка полтора зомбаков тоже. Ни один из них не подобрался к высотке ближе сотни метров. Илья чувствовал, как у него от отходняка трясутся руки. В голове, мешая его собственным мыслям, был разлит целый коктейль эмоций Лоды и Карри – для симпанток сегодня тоже был первый бой.

– Удивительное дело, – у зомбаков появились биотанки? – К Илье, перезаряжая магазин автомата, подошел Дима.

– Пойти посмотреть хочешь? – спросил Илья.

– Да ну. Лучше как рассветет, – серьезно ответил Дима.

– Вот и я так думаю. До рассвета пару часов осталась. Что за…

Карри, присев на колено, без предупреждения выстрелила куда-то вперед длинной, захлебывающейся очередью. Спустя мгновение к ней присоединились автоматы Тода и Тора. Илья рванулся к брустверу и увидел, как к ним буквально летят, едва касаясь широкими лапами земли какие-то твари, похожие на огромных черных горилл. Точнее разглядеть не получалось, да и некогда было. Снова отчаянно заработал пулемет, но твари неслись слишком быстро. Вот две из них упали, но третья, немыслимым образом извернувшись в воздухе, буквально взлетела на бруствер и обрушилась на замершего с автоматом Илью.

«Конец», – промелькнула короткая удивленная мысль. Но вместо ожидаемой темноты, глаза парня ослепила яркая вспышка, а вместо боли упавший декурион ощутил лишь тяжесть. Рванув вверх, Илья попытался вскочить и отбежать в сторону, но удалось лишь немного сдвинуться из-под тяжелой туши. Впрочем, спешить было некуда. Вместо половины головы у твари была лишь опаленная дымящаяся рана.

– Е… блин. Это еще что за новости? – срывающимся голосом сказал Илья, когда ему удалось подняться на ноги. Стрельба затихла, но Лода и Карри почему-то напряженно целились из автоматов в один из камней неподалеку. Туда же смотрело дуло Машиного пулемета.

– Это был лазер. Очень мощный лазер. Он убил эту дрянь, – тщательно цедя слова, сказала Маша. – И я готова спорить на гарант против сотни, что стреляли вот оттуда, – кивнула на камень девушка.

– «Мечи» вернулись? – предположил Илья.

– Это не человек, – коротко проинформировала хозяина Карри. – Я видела его. Он стрелял точно в тварь.

Илья ошеломленно потряс головой.

– Получается меня кто-то спас, и он прячется за тем камнем?

– Так, – подтвердила Лода. – Поэтому мы и не стреляем.

– Нда… Илья попытался собрать в кучку расползающиеся мысли. – Так, атака вроде отбита. А с разными непонятками нужно разбираться. И чем быстрее, тем лучше.

– Хорошо. Не будем тянуть резину. – Чувствуя себя немного дураком, Илья сделал пару шагов вперед и закричал в направлении камня, переключив шлем на громкую связь.

– Эй, ты!.. – Молчание. – Выходи! Стрелять не будем! – Прошло несколько секунд, но никакой реакции не было.

– Оно живое там? – спросил Илья Карри. Та лишь пожала плечами.

– Выходи, выходи! – чувствуя непонятный кураж, снова заорал Илья. – Покажись, золотце!

Еще секунду ничего не происходило, а затем вдруг сливавшаяся до этого с почвой Фортуны серо-красная человеческая фигура в скафандре встала из-за камня. И медленно пошла мелкими шажками по направлению к ним. Земляне удивленно смотрели на нее, не убирая оружия. Когда до Ильи оставалось сделать пару шагов, фигура замерла и вдруг из серо-красной стала бело-золотой, видимо отключив режим маскировки. А забрало ее шлема вдруг потеряло свою непроницаемую матовость, став прозрачным, как чисто вымытое оконное стекло. Илья потрясенно уставился на нее. Девушка… молодая и симпатичная. Тонкое, красивое лицо, небольшой рот. Глаза, правда, не человеческие, большие, круглые и голубые-голубые, с черной точкой зрачка. Позади головы в шлеме виднеется краешек золотистых волос. Ох и нифига себе знакомство…

– Ты кто? – растерянно спросил Илья.

– Славия теплого льда и ясеня из клана серого леса. Мастер-офицер второго карательного легиона цивилизации Великая Славия.

Ее голос был невыразительный, с механическими нотками, и Илья понял, что девушка говорит через некое переводящее устройство.

– Но равные мне зовут меня просто Славя. И ты зови.

Пауза затягивалась. Девушка стояла и смотрела на Илью в упор, не отводя глаз. Илья понимал, что надо что-то сказать, но язык как будто примерз к зубам. Наконец, он справился с эмоциями и промямлил:

– А я Илья… «Ага, ага… просто Илья. Ты еще Илюшей представься, осел, – пронеслась дурацкая мысль. – Встряхнись, вы не свидании. Война кругом, блин».

– Анечкин Илья Сергеевич, – справился, наконец, с собой парень. – Командир боевой группы Империи, звание – декурион, человеческая цивилизация. Но ты можешь звать меня просто Илья.

– Хорошо, Илья, – ответила инопланетянка Славя. – Рада встрече. Так ты здесь командир?

– Да, – не без потаенной гордости ответил Илья. – Славя странно посмотрела на него, потом зачем-то перевела взгляд на Машу, затем на Катю.

– Это точно? Ты являешься командиром боевой группы землян при наличии в ней двух бойцов женского пола? – произнесла Славя странную фразу.

– Да. Я командир!

– Принято. – Она сделала секундную паузу, а затем вдруг сказала, явно повысив голос: – Так командуй, командир! Мы теряем время.

– Что командовать? – задал совершенно идиотский вопрос Илья, почему-то не в силах оторвать взгляд от ее лица.

– Так… – Славя решительно сделала шаг вперед и, взяв Илью за руку, потянула за собой. Не обращая внимания на такие мелочи, как то, что в этой руке был направленный на нее автомат. – Прикажи своим бойцам занять позиции, – продолжила она на ходу. – У меня есть к тебе важный разговор.

– Займите позиции, – машинально повторил Илья. – Маша, к пулемету. Лода, Карри – со мной, Дима, Катя – займите бруствер на той стороне. – Парень сделал пару шагов следом за Славей, но вдруг резко остановился. И мысленно отвесил себе сильнейшую затрещину. Если бы не скафандр, он бы врезал себе и физически. Хорошенько так, до крови.

– Какого хрена происходит! – взвыл его внутренний голос. – Она инопланетянка, понимаешь! Может быть бесконечно враждебная людям! Не прошло и минуты, как ты ее увидел, а ты уже успел обосраться полностью. Ты же фактически сдал ей не только инициативу, но и командование группой. Последний твой приказ – это ее приказ, понимаешь? Знаешь, как это называется на военно-юридическом языке?

– Стой! – закричал он на девушку. – Мы никуда не идем. Стой, где стоишь. Я немедленно связываюсь командованием и только после этого…

Славя послушно остановилась и заглянула ему в глаза, и Илья вдруг с ужасом понял, что она поняла все его метания. Вот так сразу взяла и поняла, как будто они были знакомы несколько лет.

– Не надо связи ни с кем. Пожалуйста, – прозвучал ее голос.

– Это уж мне решать, – Илья решительно достал командирский планшет.

– Этим ты подставишь свою цивилизацию. И мою. Не надо связи.

– Что за ерунда, – Илья был непреклонен. – Я обязан доложить о ситуации.

– Весь эфир контролируется устроившими нам это испытание, – терпеливо, словно маленькому ребенку, продолжала объяснять Славя. – Нам запретили помогать друг другу. Если факт помощи будет известен – мы все сойдем с дистанции, не сдав этот экзамен.

– Что? – Палец Ильи уже завис над кнопкой вызова, едва не нажав ее. – Что ты имеешь в виду?

– А зачем, по-твоему, я сюда пришла? – улыбнулась Славя так, что Илья невольно залюбовался. – Матриарх нашего легиона считает, что вы неизбежно провалите свое испытание. Мы его тоже проваливаем. Как и цивилизация Ленааа. Терять уже нечего. Но есть одна идея, как мы можем помочь друг другу и не попасться. Поэтому мы с Леной здесь.

– С Леной? – Илья бы удивился, если бы мог, но сегодняшний день был и так богат на эмоции. – Что еще за Лена?

– Представитель цивилизации Ленааа. Она рядом. Просто ленааа обычно очень скромные, так что знакомиться пошла я одна.

«Как это мило, – подумал Илья. – Одна девочка очень скромная, а другая пошла знакомиться. Охренеть, какой цирк. Ладно».

– Прикажи своим людям не стрелять в нее, – продолжала Славя. – Я подам сигнал, и она подойдет.

– Здесь я отдаю приказы! И я решаю, в кого стрелять, а в кого не стрелять! – грубо ответил Илья.

– Конечно ты! Ты же командир… – заверила его инопланетянка. – Так я зову Лену?

– Зови, – вздохнул Илья и перевел селектор шлема в режим ближней тактической связи. – Похоже, у нас еще гости. Лода, Карри, проследите. Дима, Катя – не стрелять.

Славя встала на кромку бруствера и несколько раз помахала над головой скрещенными руками. В паре сотен метров от них на красноватой почве Фортуны буквально материализовалась небольшая фигурка и пошла вперед.

– Там же никого не было? – спросил Илья. – Я хорошо смотрел.

– Ленааа умеют маскироваться, – ответила Славя. – Они вообще мастера по части, когда надо от кого-то прятаться или кого-то находить.

– Может, у тебя еще есть сюрпризы? – решил продолжить допрос Илья. – И, кстати, ты не в курсе, кто нас атаковал? Я таких тварей раньше не видел, – декурион показал на убитую «гориллу» и «слона» в отдалении.

– Извини, это наши враги, – кажется, Славя немного смутилась. – Вас должны были атаковать эти, – мастер-офицер махнула рукой на труп зомбака. – Двух других «смотрящие» заготовили нам с Ленааа. Но поскольку мы некоторым образом смешались, то и наши враги тоже.

– И как к этому отнесутся «смотрящие»? – ехидно спросил Илья.

– Надеюсь, как к досадной случайности или сбою программы, – совершенно человеческим жестом пожала плечами Славя. Илья решил помолчать, тем более что Лена уже подходила к ним.

Она была ниже Слави. Даже в скафандре ее фигурка казалось тоненькой и хрупкой. Если у Слави никакого вооружения явно не было видно, то тонкая рука Лена лежала на рукоятке чего-то спрятанного в футляре, похожем на ножны, прочно закрепленном на ее правом бедре. Лицо за прозрачным забралом шлема, как и у Слави, было почти человеческим, за исключением больших зеленых глаз и подбородка. Рот и нос маленькие, скулы резко очерченные, придающие треугольному подбородку волевой вид. Брови тонкие, но длинные. Взгляд серьезный, немигающий и, как показалось Илье – очень грустный. Позади ее головы в шлеме виднелось что-то фиолетовое – то ли ее волосы, то ли какая-то подложка шлема инопланетянки.

– Здравствуй, – вежливо обратился к новой инопланетянке Илья. – Я Илья, звание – декурион, представляю здесь в данный момент имперские вооруженные силы человеческой цивилизации. Ты кто?

– Лена, – после небольшой паузы ответила девушка, похоже тоже используя некий переводчик. Кивнула, изобразив легкий поклон, и продолжила: – Я Лена из цивилизации Ленааа. Звание – мастер-нож первой категории. Представляю здесь фиолетовую стаю цивилизации Ленааа.

В голове у Ильи мелькнул дурацкий вопрос, который он поначалу отбросил, но оценив его повторно, все же решил задать.

– А почему у тебя цивилизация называется Ленааа и тебя тоже зовут Лена, а у Слави цивилизация называется Великая Славия и ее зовут Славя? – спросил Илья. – Это очень странно…

– Это потому, что программа в переводчике выбирает первое подходящее по контексту ваше женское имя, – ответила за нее стоящая рядом Славя. – Наши настоящие имена ты все равно не произнесешь правильно.

– А откуда в ваших программах взялся наш язык? – не сдавался Илья.

– Я понимаю, тебе это важно, – ответила Славя. Илья был уверен, что если бы не переводчик, то ее голос прозвучал бы с иронией. – Любая информация от чужой цивилизации важна. Но давай прямо сейчас тебе это будет все равно? Вот в данной конкретной ситуации?

– Ладно, – кивнул Илья. – Будем считать, что все равно. Добро пожаловать, Лена, – сказал Илья и кивком вернул Лене ее поклон. Выпрямляя голову, парень на мгновение встретился с Леной взглядом, и ему показалось, что он уловил в нем смущение.

– Так что у вас за идея? Давайте о деле.

– Сразу бы так, – довольно сказала Славя. Похоже, она твердо решила доминировать в их странной компании. – Насколько я проинформирована госпожой матриархом легиона, вы не можете найти командный пункт ваших врагов. И тем более не в силах пока его уничтожить. Наши аналитики считают, что за оставшиеся восемь полных суток вы этого уже не сделаете. Это так? Лена, Илья?

– Похоже, так, – согласился Илья.

– Да, – коротко сказала Лена.

– Тогда продолжаем. Я уже говорила, что ленааа хорошие разведчики. Место расположения командного пункта своего врага они вычислили на второй день испытания. А на пятый нашли координаты врагов землян и Великой Славии. Благо им это не сложно. Верно?

– Правильно, – тихим голосом подтвердила Лена.

– Так вот, проблема в том, что ленааа не могут уничтожить место, откуда командуют их врагами, своими средствами. У них нет нужного тяжелого оружия. У второго карательного легиона Великой Славии такое оружие есть. Теоретически есть, потому что мы не в силах разобраться с добычей местных ресурсов и организацией производства, чтобы создать его в ближайшие дни. Та же проблема с производством у Ленааа. Зато вы, земляне, не испытываете ни малейших проблем со снабжением. – Славя кивнула головой на пулемет и патронные ящики рядом с палаткой. – Ваш производственный модуль работает с первого дня. Из этого напрашивается простой вывод – давайте поможем друг другу. Вы нам – полную документацию и техническое описание вашего производства. Ленааа дадут координаты штабов противника. Мы – чертежи и документацию по нужному для их поражения оружию. Имейте в виду, для отключения управляющих противником компьютеров смотрящих нужно кое-что пооригинальнее банальной ядерной бомбы. Вы сами этого сделать не успеете. А с нашей помощью – вполне. Важное уточнение – о нашем союзе не должны узнать смотрящие. Поэтому – никаких радиопереговоров. Никакой повышенной активности военных. Все надо сделать тихо и быстро. Желательно нам втроем.

– Так дела не делаются, – решительно возразил Илья. – Просто не мой уровень компетенции. Я военный и не могу самовольно участвовать в подобных авантюрах.

– Иногда только так и надо, – возразила Славя. Девушка снова широко улыбнулась Илье и посмотрела ему в лицо своими бездонными синими глазами, так что Илья ощутил сильное желание сразу во всем с ней согласиться. «Да что со мной такое? – ошалело подумал он. Я влюбляюсь с первого взгляда или… Или на меня воздействуют как-то еще? Я же ровно ничего не знаю об этой Славе и ее Великой Славии. Надо быть осторожнее».

Словно поняв что-то, Славя тут же отвела взгляд и продолжила ровным тоном:

– Посуди сам. Как только ты сообщишь о нашем появлении, с вероятностью в восемьдесят процентов начнется вся эта бюрократическая шумиха. Кутерьма в эфире, сюда наверняка пошлют ваших солдат и начальство. Двадцать процентов даю на адекватность вашего руководства, которое прикажет тебе без лишнего шума делать то же, что говорю я. И то и другое – потеря времени и рост вероятности спалиться перед «смотрящими», провалив дело. – Славя сделала паузу, видимо пытаясь подобрать убедительные аргументы.

– А всего-то нужно дойти вместе с нами до вашей базы. Чертежи и документация оружия для поражения управляющего вашими врагами компьютера у меня с собой. Координаты вашего противника – у Лены. Мы сдаем их вам, вы тихо сдаете свою информацию нам, мы несем ее к себе и все трое проходим испытание. Если что, то никаких официальных контактов, никакой шумихи в эфире, никакого взаимодействия цивилизаций не было и нет. Никто никому не помогал. – Славя снова сделала крохотную паузу и посмотрела на парня. – Ау, Илья! Ты что, на экзаменах у соседки никогда не списывал? Не знаешь, как такие дела делаются?

«А она, кажется, дело говорит – подумал Илья. – Воздействует она на меня как-то или нет, но на первый взгляд ее слова логичны. И потом, что я теряю? Высотку ребята и без меня прикроют, невелика потеря. Выход в эфир плохая идея, тут она права. Какие еще варианты? Просто отпустить их куда глаза глядят и ничего не сообщать? Да мне за это потом голову оторвут. Или…» – Взгляд Ильи украдкой метнулся к замершей у пулемета Маше.

– Даже не думай, – тихим бесцветным голосом сказала молчавшая до этого момента Лена, поглаживая рукоять таинственного предмета на правом бедре. – Будет плохо. Всем.

– Ты же умный парень, Илья, – напористо сказала Славя. – Не тормози, принимай правильное решение.

– Хрен с вами, – выдохнул Илья. – Пойдем на базу вместе, а там разберемся.

– Вот и молодец, – улыбнулась златовласка.

Сборы были недолгими. Подумав, Илья сдал командование Маше, получив за это от Кати недовольный взгляд. Ничего, переживем. Дружба дружбой, но командир всем угодить не может. Да и не до этого. Илья еще подумал, что он быстро вернется обратно. Десять километров это часа три неспешным шагом. Легкая прогулка.

– Лода, Карри – выдвигаетесь вперед. Мы позади, – скомандовал декурион.

– Зачем брать кого-то еще? – недоуменно спросила Славя. – Нас троих вполне хватит.

– Я должен взять своих симпантов, – ответил Илья. – Это не обсуждается.

– А кто такие симпанты? – тут же поинтересовалась инопланетянка.

– Давай прямо сейчас тебе это будет все равно? Вот в данной конкретной ситуации? – с удовольствием отзеркалил недавний ответ Слави Илья.

Славя внимательно посмотрела на Карри и Лоду, затем несколько секунд разглядывала Илью. Потом удовлетворенно кивнула сама себе.

– Как интересно, – вслух произнесла девушка. – Противоположного пола, ментально зависимые, думаю, подвергнутые няшу до потери собственной воли и критического мышления. Ваш аналог наших се… – Инопланетянка осеклась, не договорив фразы.

– Аналог кого? – живо поинтересовался Илья, но Славя лишь улыбнулась в ответ.

– Понял, – ответил Илья. – Мне это все равно.

– Но ты прав, – продолжила девушка. – Их без хозяйки, то есть, извини, хозяина оставлять надолго нельзя. Заскучают, впадут в депрессию и пропадут. Пошли, время не ждет.

Лода и Карри шли поодаль чуть впереди справа и слева, высматривая возможную опасность. Илья думал, что разрекламированная как разведчица экстра-класса Лена присоединится к ним, но нет. Маленькая инопланетянка шагала рядом с ним и Славей, не отходя дальше чем на пару шагов. Подумав, парень решил, что она, наверное, просто не доверяет ни ему, ни Славе, стремясь держать своих «партнеров» по команде под контролем. Зря, в общем-то. Никакого камня за пазухой Илья не держал, а сгрудившись в одном месте, они представляли собой прекрасную цель. Одна очередь из тяжелого пулемета – и прости-прощай, сотрудничество трех цивилизаций. Декурион поправил автомат и на всякий случай снял предохранитель и передернул затвор. Если что, то надеяться лучше на самого себя. Боевая мощь его новых подруг была Илье неочевидна. Что там у Лены в ножнах? Судя по рукоятке, похоже на какой-то нож или короткий меч. Но драться ножом как штатным оружием поля боя солдату вышедшей в космос цивилизации? Да быть такого не может. Со Славей тоже интересно. В руках у нее ничего нет, но стреляла же она как-то в чуть не прикончившую его тварь? Хотя… на спине ее скафандра оттопыривается милый такой горбик, похожий на рюкзачок. А в нем может быть что угодно, от запасов кислорода до энергетических батарей. Да и рукава у ее скафандра как-то толстоваты. По затянутой в аккуратную перчатку изящной кисти руки видно, что ручка у девушки тонкая и рукав значительно больше ее в диаметре, да еще и слегка утолщается снизу. То есть в рукаве скафандра можно много что спрятать. Короче, сплошные загадки. И лучше не прояснять их на практике.

Не прошло и часа, как Илье надоело идти молча. Да и выведать что-нибудь новенькое было интересно. Не каждый день с инопланетянками встречаешься.

– Славя, а что случилось с вашей цивилизацией? – спросил Илья. – В смысле, почему вам нужно сдавать этот экзамен на живучесть? Я понимаю, вопрос неделикатный, но может быть ответишь?

– Хорошо, – неожиданно легко согласилась девушка. – Но только если ты расскажешь, почему здесь находятся земляне.

– Да я не против, – Илья подумал, что вряд ли эта информация составляет страшную военную тайну. – Только, Славя, я всего лишь солдат. Могу невольно соврать или ошибиться.

– Так и я всего лишь скромный офицер-каратель, а не Верховный Матриарх Всея Славии, – рассмеялась Славя. – Врать плохо, но я, как и ты, могу быть неточной из-за своей некомпетентности. Будем говорить, Илья?

– Будем. Слушай, Славя, а почему ты офицер-каратель? Кого именно карает ваш второй легион? – спросил вдруг Илья немного не то, что намеревался сказать сначала.

– Кого? – Славя выглядела удивленной. – Нельзя карать кого-то, карать можно только что-то. Если кто-то неправ, его можно лишь вразумлять… разными методами. Карательный легион карает зло и при необходимости утверждает силой правду.

«Как тут все сложно», – подумал Илья. В голове у него вертелось несколько сакраментальных вопросов вроде «что есть правда»? Но немного подумав, Илья решил их пока не озвучивать. Не время и не место для философского диспута.

– У нас большая война была, – вместо этого сказал декурион. – Плохо с ресурсами и экологией, самостоятельно колонизацию космоса не тянем, – попытался выдать максимально облегчённую версию Илья. – Поэтому мы здесь.

– А мы замерзаем, – грустно сказала Славя. – Глобальное прогрессирующее оледенение. Мой родной мир очень красив, Илья. Восемьдесят процентов суши занимают леса, множество рек и озер. Сейчас все это гибнет, потихоньку превращаясь в лед. Каждый год среднегодовая температура на полградуса ниже, чем в прошлом. Еще полвека или чуть больше, и нам будет совсем плохо. Даже обидно. Вы и Ленааа сами виноваты в своих проблемах – слишком много воевали. А нам просто не повезло…

– Это не так, – вдруг вставила реплику идущая рядом Лена. – Мы не виноваты. Ленааа мирная раса, но у нас не было возможности не воевать с Далззаа.

– Всегда есть возможность решить дело миром, если речь идет о разумных существах, – возразила ей Славя. – Можно же было договориться.

– Я бы посмотрела, как вы договариваетесь с теми, кто забирает себе ваших самцов, – грустно улыбнулась Лена. – С теми, кто потом создает в своих лабораториях и распыляет в вашей атмосфере вирус, делающий самцов стерильными к ленааа. На геноцид отвечают геноцидом. Или погибают. Мы выжили.

– Мы бы до такого не довели, – не согласилась с ней Славя. – Если бы…

– Стоп, – изменившимся тоном прервала ее Лена. – Противник. Скоро будет здесь. Прямо и слева. Держи левый фланг, я защищаю самца.

– Лода, Карри, – опасность! – тут же послал ментальную команду своим симпанткам Илья. Декурион присел за ближайший камень, напряженно смотря вперед поверх прицела.

Никого… Славя быстро сместилась влево, Лена… да вот она впереди. Вот это маскировка! – невольно поразился Илья. От фигуры инопланетянки остался лишь не очень четкий силуэт, и тот сливается с местностью. А до нее каких-то три-четыре метра.

Две уже знакомые, похожие на мутировавшую гориллу твари появились впереди. С флангов по ним тут же ударили автоматы симпанток. Илья вскинул свое оружие к плечу, прицелился в ближайшую бегущую тварь, но, выругавшись сквозь зубы, не стал давить спуск. Лена спутала все планы. Выхватив молниеносным движением из ножен длинный узкий клинок, она танцующей походкой рванула вперед, заслонив своей спиной Илье траекторию огня. Лезвие в ее руке жутковато светилось фиолетово-красным переливающимся цветом. Одна из «горилл» притормозила и взвыла поодаль, припав на задние лапы. Парень видел, как автоматные пули выдирают клочья из ее шкуры. Под вторую бросилась с ножом Лена, как с гранатой под танк. Конец девочке.

Процесс разделки «гориллы» не занял и трех секунд. Раз – передние лапы отлетают от туловища, два – из настежь вскрытого горла твари хлещет струя крови. Три – Лена уже выскользнула из-под осевшей туши и заняла свою прежнюю позицию рядом с Ильей, напряженно следя за второй тварью. Убедилась, что там помощь не нужна, развернулась налево, туда, где несколько секунд назад Илья краем глаза отметил две мощных вспышки света. Как и следовало ожидать, там тоже все было в порядке. То есть целая и невредимая Славя и еще один обугленный до черноты труп твари.

– Больше никого нет, – пряча клинок в ножны коротко сказала Лена, отвечая на вопросительный взгляд подошедшей к ним Слави. – Можно двигаться дальше.

– Здорово у тебя получилось, – сделал комплимент Лене Илья. – Никогда подобного не видел. – Можно посмотреть твой нож?

Лена смерила его таким взглядом, как будто он попросил ее прилюдно показать кое-что другое. Но все же снизошла до ответа.

– Нет, нельзя! – Илье показалось, что инопланетянку очень сильно разозлил его вопрос. Но потом Лена, видимо, сделала скидку на чужеродное происхождение землянина и сказала тоном помягче: – Илья, личное оружие для нас очень… личная тема. Не надо тебе говорить с любой из ленааа о ее ноже. Просто не надо этого делать, понимаешь?

– Понимаю, – огорошенно кивнул Илья. – Больше не буду. Просто ты так здорово разобралась с этой тварью.

– Не самая хорошая работа, – ровным тоном ответила Лена, но Илье показалось, что эта похвала была ей все же приятна. – Для мастер-ножа первой категории я долго возилась. Правда, мне сначала надо было остановить тварь, чтобы она не добралась до тебя, а уж потом убить. Слушай, Илья, убрал бы ты свое оружие, – показала на автомат инопланетянка. – Ты же мне в спину чуть не пальнул. Уверяю тебя, в ближайшее время он не понадобится.

– Вот-вот. – поддержала ее Славя. – Убери, пожалуйста, автомат. – Славя проследила, как Илья ставит оружие на предохранитель и все же не удержалась от комментария.

– Мужчина и оружие вообще не слишком совместимы, – покачала головой девушка. – Нет, я все понимаю. У нас, например, всякие художницы часто любят изображать полуголых самцов с оружием, это действительно эротично. Но в реальной жизни мужчине лучше держаться от него подальше, а больше думать о доме.

– Шовинизм и предрассудки, – сказал, улыбаясь про себя, Илья.

– Да какой уж тут шовинизм, – вздохнула Славя. – Одну из нападавших тварей убила я, вторую Лена, третью твои девчонки. Ты сам ни одного выстрела сделать не успел. Это не шовинизм, Илья, это так и есть.

– Как скажешь, – спорить со Славей Илье почему-то совсем не хотелось.

Их странная компания продолжила свой путь, а Илья решил использовать время для того, чтобы немного подумать. Наблюдением за местностью он уже не занимался, – после недавнего боя стало ясно, что инопланетянки справятся с этим как минимум не хуже него. А вот над тем как, им всем заявиться на базу, следовало разобраться ему. Все не так просто, как кажется.

Километров пять они уже прошли. Илья знал, что контролируемая зона перед сплошным периметром земной базы вот-вот должна начаться. То есть их увидят. А дальше может быть все что угодно, включая бомбу с беспилотника, поскольку Илья о своем возвращении никого не предупреждал. Не, бомба, это, конечно, перебор. Но вот попытка вызвать его по радио и высылка отряда быстрого реагирования в случае чего навстречу весьма вероятна. То есть ситуация будет развиваться непрогнозируемо, а лишнюю шумиху на земле и в эфире могут заметить смотрящие. Поэтому что? Поэтому стоп.

– Стойте, – крикнул Илья.

Инопланетянки тут же остановились.

– В чем дело? – удивленно спросила Славя. Лена тем временем внимательно обежала взглядом окрестности на предмет внезапной опасности, но через пару секунд просто пожала плечами.

– Нам лучше отойти за ту скалу, – показал рукой Илья на ближайшую здоровенную каменюку. – Нельзя просто так в полный рост идти на оборонный периметр.

Славя чуть прищурила свои голубые глазищи и, понимающе кивнув, направилась к скале. Лена молча последовала за ней. Илья шел последним, мысленно вызывая своих симпанток.

– Карри, слушай меня внимательно. – Илья старался быть максимально убедительным. – То, что я тебе скажу, это приказ. Очень-очень важный приказ. Поняла? – Илья внимательно посмотрел на девочку. Карри не нужно было отвечать, ее полную готовность выполнить любое его распоряжение Илья ощущал у себя в голове. – Значит так. Ты сейчас бегом направляешься на базу. Не надо пытаться пробраться тайно, подходи открыто. И сразу требуй для себя встречи с Максимовым наедине. Разговаривать с другими офицерами и рассказывать им о случившемся в последние сутки я тебе запрещаю. Только требуй Максимова, ссылаясь на мой категорический приказ. Ему при личной, еще раз уточняю, личной встрече без свидетелей можешь рассказать все. Передай, что мы ждем его здесь. Постарайся донести, насколько важно встретиться с ним, не поднимая шумихи. Бери с собой мой командирский планшет. Пусть будет у тебя в знак серьезности ситуации. Мне не нужно, чтобы кто-то выходил со мной на связь. Мне нужна личная встреча. Ясно? Выполнять.

Илья посмотрел вслед убегающей Карри и присел на камень. Правильно ли он все сделал? Трудно сказать. В то, что встреча симпантки с Максимовым состоится, он почти не сомневался. Всем офицерам хорошо известно, что приказ хозяина имеет высший приоритет для симпанта, и пытаться «расколоть» его на что-то запрещенное хозяином номер дохлый. На базе поймут, что произошло ЧП, и требуемую личную встречу устроят. Просто для прояснения ситуации и экономии времени. А вот что дальше? Пойдет ли Максимов на встречу или просто передаст информацию начальству? Кто знает. В любом случае сейчас уже думать поздно. Да и не приходило Илье в голову ничего умнее этого плана.

Задумавшись, Илья наткнулся взглядом на Славю и его мысли приняли другое направление. Красивая. Даже в скафандре, хотя это выглядит абсурдом, как под ним можно что-то разглядеть? Глаза у нее какие… милые. И почему это она ему так нравится? И если на то пошло, почему он так себя ведет? Ведь сейчас он решился провести встречу с Максимовым, исходя не из собственных интересов. И даже не из интересов Империи. Точнее, не только из них. Будем честны с самим собой, он боялся, что узнав о важной информации, которую им принесли буквально на блюдечке, земляне просто заберут ее у инопланетянок, а потом убьют их. А что? Это как раз тот вариант, когда шумихи меньше всего и делиться ни с кем не надо. Нет, сам бы он так не сделал, но может ли он отвечать за то, что подобная мысль никому из людей не придет в голову? Интересы империи – вещь жестокая. И еще: как только он приведет инопланетянок на базу, ему придется с ними расстаться, все вопросы решат без него. А ему почему-то не хочется расставаться со Славей. Лена, кстати, тоже симпатичная…

Короче, можно много рассуждать, но факты – вещь упрямая. Он, землянин и солдат Империи уже планирует свои действия, частично исходя из интересов чужих. Хотя должен думать только об интересах людей. Что-то там Славя говорила про какой-то няш до потери воли?

– Славя, а что такое няш? – Как бы между прочим спросил Илья, встав во весь рост, чтобы видеть ее лицо.

– Тебе ли не знать? – девушка кивнула головой на Лоду.

– Представь себе, что я не в курсе, – настаивал Илья.

– Тогда тебе этого и знать не надо. Илья, няш тебя не касается, – на секунду Илье показалась, что Славя все же смутилась. – Не хочу об этом говорить.

«Вот и поговорили, – подумал Илья. – И в каком это таком смысле няш меня не касается? Буквально, то есть она на меня им не воздействует, или просто не хочет это обсуждать? Женская логика».

– Долго нам ждать? – прервала его размышления Лена. – У нас не так много времени. Нам еще обратно возвращаться.

– Часа два, – ответил Илья, прикинув время, которое потребуется Карри и Максимову на дорогу туда и обратно, плюс неизбежные разговоры. – В лучшем случае. К нам должен выйти мой командир.

– Ладно, – сказала Лена. – Но если через четыре часа никого не будет, мне придется идти к вашей базе самой.

– Делай, что хочешь, – согласился Илья. В самом деле, чего это он будет навязываться? Он и так подыграл им сколько мог. Хотят сами – пусть сами. А у него, между прочим, куска хлеба во рту с утра не было, лишь остатки опостылевшего тоника в резервуаре для питья. И неизвестно, когда еще удастся снять скафандр чтобы поесть и отдохнуть. Да, инопланетянки ему симпатичны. Но может поэтому лучше побыстрее с ними расстаться, не доводя дело до… до чего-нибудь неправильного. Ладно, все решения уже приняты. Пусть будет, как будет. Илья присел на землю, прислонился спиной к скале и прикрыл глаза. Если получится, то можно немного подремать, это будет не лишним.

Не то чтобы Илья сильно верил, что на встречу с ними придет лично Максимов, как он просил. Он был готов к разному развитию ситуации, хотя сам склонялся к скорому появлению на сцене имперской штурмовой группы или чего-то вроде того. Все-таки не каждый день на контакт с империей идут инопланетяне, да и сведения, позволяющие пройти экзамен, для людей очень важны. Но того, что произошло, он не ожидал никак.

Примерно часа через три Лена легонько тронула его за плечо. Илья встряхнулся, сгоняя остатки дремоты, и вопросительно посмотрел на нее.

– Идут, – коротко сказала девушка. – Двое. Твоя зависимая и еще одна такая же.

– Кто? – спросонья не понял ее Илья.

– Смотри сам, – Лена была немногословна.

Действительно, в сгущавшейся вечерней темноте появились две фигурки, нагруженные тяжелыми рюкзаками. Илья пригляделся повнимательнее. Ага, это возвращается Карри. А вторая… да это же Книсс! Личная симпантка Максимова.

– Лена, больше никого нет? – решил уточнить Илья. Девушка лишь покачала головой в ответ.

– Хорошо. – Илья решительно встал и вышел из-за скалы, помахав рукой. Ну что же, сейчас все решится. Увидев парня, обе симпантки быстро побежали к скале.

– Держи, это тебе. Приказ Максимова. – Не вступая в долгие разговоры, Книсс сунула Илье в руки его планшет. – Открой видеофайл. Там все, что тебе надо знать.

Приняв прибор немного дрожащими руками, Илья поспешил последовать ее совету.

– Привет, герой! – сказал появившийся на экране старший центурион. – Ну ты и вляпался! Умеешь ты найти себе на задницу приключений, аж завидно. Но к делу, – голос Максимова построжел. – Прежде всего – все твои действия полностью одобрены. Остальное тебе объяснит сам командующий.

Удивленный Илья увидел, как изображение Максимова сменилось другим. Изрезанное морщинами волевое лицо, прямой взгляд, тяжелый подбородок. Сейчас с ним разговаривал сам имперский консул Васильев, командующий земной базой на Фортуне.

– Декурион Анечкин, слушай внимательно, – пристально глядя в камеру, сказал консул. – Объявляю тебе благодарность от лица империи за хорошую службу. То, что произошло, несколько неожиданно, но скажу прямо – возможность сотрудничества с чужими, как один из вариантов форс-мажора предусматривалась. Мы были к этому готовы. У симпантки Ивана Матвеевича есть два информкристалла с подробными записями всех наших производственных техпроцессов. Она отдаст их нашим уважаемым партнерам из Великой Славии и Ленааа. В свою очередь пусть они на месте передадут ей носители со своей информацией. Проверять что-либо некогда, просто передайте им, что земляне в лице имперского командования им доверяют. – Командующий сделал крохотную паузу.

– Теперь о тебе лично, декурион. Информация о контактах со Славией и Ленааа является совершенно секретной. Никакой утечки быть не должно, особенно до завершения испытания и оглашения результата. На данный момент тебе категорически запрещается выходить в эфир и контактировать с любыми представителями империи. В рамках кампании дезинформации сообщено о том, что ты пропал без вести, возможно, погиб. Я приказал передать вам палатку, запасные батареи, боекомплект, еду. Ваша с симпантками задача – выйти из зоны, контролируемой имперскими силами, и переждать в паре десятков километров отсюда несколько оставшихся дней. Пойми меня правильно, – Консул на экране смотрел решительно, голос его был тверд и полон харизмы. – Империя своих не бросает. Как только наш экзамен кончится и будет оглашен результат, мы тебя немедленно эвакуируем. Я лично прослежу, чтобы награда тебя не обошла. Но сейчас я приказываю держаться от нас подальше. Мы и так уже наследили. Надеюсь, тебе все понятно, декурион? Если да, выключи планшет и выбрось его. Он самоуничтожится через пару часов. До встречи, декурион. Будем исполнять свой долг.

Илья недоуменно уставился на планшет, как баран. Конец записи. Всё. И что теперь прикажете делать? Он думал, что сейчас все закончится, и в общем был не так уж неправ. Как там в песне про кузнечика и лягушку: «Не думал, не гадал он, никак не ожидал он такого вот конца… ца ца ца». Консулу хорошо говорить «пережди несколько дней», сидя в своем теплом кабинете на охраняемой базе. А ему как быть? Индивидуальная палатка, выданная Карри, – простой надуваемый кислородом мешок, годный лишь на то, чтобы залезть туда что-нибудь перекусить, сняв на время шлем. Дважды за этот день он встречался с тварями, которые могли его легко убить, если бы не Лена со Славей. И это в зоне, отчасти контролируемой империей. А что будет вне ее? Какие у него с Лодой и Карри шансы дожить до конца испытания? Ох небольшие…

– Ладно, разберемся по ходу дела, – решил Илья. – Сначала надо доделать начатое.

– Книсс, отдай кристаллы, – сказал Илья. Симпантка Максимова кивнула и достала две маленькие, с зажигалку, металлические коробочки. Илья протянул их инопланетянкам.

– Здесь все, что вам нужно. Теперь ваша информация.

Лена и Славя так же молча достали похожие коробочки, только сделанные, как показалось Илье, из какого-то серого пластика. Секунда, – и они исчезли в кармане Книсс.

– Вроде все, – подвел итог Илья. – Вопросы, пожелания? – Никто не проронил ни слова. Только Книсс молча козырнула Илье и, развернувшись, побежала в сторону базы. Исторический обмен произведен.

– Тогда всем спасибо, все свободны, – Илья поудобнее перехватил автомат и скомандовал: – Лода, Карри, за мной. – Мучительно хотелось обернуться и в последний раз посмотреть на Славю. Но Илья понимал, что нельзя. Долгие проводы – лишние слезы. Он и так чересчур сблизился с инопланетянками за этот долгий день. У них свои дела, у него свои. Надо попытаться выжить. Пора идти.

Легкий шум шагов позади, и на плечо Илье ложится маленькая изящная ручка. Славя.

– Ты куда? – она совсем как человеческая девушка захлопала длинными ресницами, заглядывая Илье в глаза. Рядом уже стояла совершенно бесшумно подобравшаяся Лена.

– На кудыкину гору, – ответил Илья, но ручку Слави не убрал. Не мог он этого сделать.

– Зачем нам туда? – изумилась Славя.

– Нам? – удивился Илья. – Подожди, я, кажется, чего-то не понимаю. Вы свою информацию получили. Мы тоже. Вам теперь надо доставить ее к себе. Я иду куда хочу. Разве нет?

– Если я правильно поняла все, что произошло, тебе, как и нам, нельзя возвращаться домой до сдачи испытания, – вмешалась Лена. – Куда ты собрался идти один?

– Не знаю пока. Но разберусь, – развел руками Илья.

– Пойдем вместе. Так безопаснее Илья, – как-то ласково сказала Славя. «Или их программа перевода научилась синтезировать эмоции, или это у меня глюк», – отстраненно подумал парень.

– Я сам решаю, где мне безопаснее, – Илья был непреклонен. – Всего хорошего.

– Лена, ну хоть ты скажи ему, дураку, – жалобно пропищала Славя. – Пропадет же.

– Илья, – Лена говорила твердо, но ее лицо в прозрачном шлеме, казалось, пылает от смущения. – Я мастер-нож первой категории. Как ты думаешь, могу я оставить самца без защиты? Да еще какого-никакого, но своего боевого товарища? Я же полностью потеряю лицо в фиолетовой стае. У нас в Ленааа за меньшее вскрываются. Не заставляй, пожалуйста, меня выбирать между долгом и приказом. Пойдем с нами.

– У меня есть защита и товарищи, – Илья показал рукой на симпанток. – Не нагнетай проблем, Лена. Мы из разных цивилизаций. Дело сделано. Пора прощаться. – Слова давались Илье с трудом. Мучительно хотелось пойти с девушками, но какая-то часть разума буквально вопила, что этого делать нельзя. Собрав всю свою силу воли в кулак, Илья аккуратно убрал ручку Слави со своего плеча и, повернувшись, сделал несколько шагов вперед.

– Илья, пожалуйста, – раздался сзади голос Слави. Какой-то безнадежный, серый, словно выцветший, он вдруг оказался той последней соломинкой, что ломает спину верблюду.

– Ладно, – Повернулся к инопланетянкам Илья. – Уговорили! – Парень с удивлением ощутил внутри себя волну радости, которая словно цунами смыла все его сомнения и защитные построения. – Куда пойдем?

– Молодец! – радостно крикнула Славя. Девушка в два прыжка догнала Илью и коротко обняла парня за плечи. Тут же отстранилась, принимая серьезный вид. – Мы должны помогать друг другу, – сказала она. – Не знаю как у вас, а у нас долг офицера-карателя – помогать своему товарищу.

– Взаимопомощь это хорошо, – согласился с ней Илья. – На том стоим. Но давай ближе к делу. Куда пойдем? Я думаю, нам нужно побыстрее доставить кристаллы до ваших баз, не так ли? Сколько, кстати, до них?

– До моей километров девяносто, – сказала Славя. – До городка Ленааа больше сотни. И совсем в другую сторону.

– Тогда у меня для вас плохие новости, – мрачно сказал Илья. – Вы, девушки, непонятно чем думаете. До конца осталось чуть больше семи дней. Пока мы дойдем туда и сюда, время совсем истечет. Тогда уж никакие знания о наших техпроцессах вам не помогут. Не успеете ничего сделать.

Славя выслушала Илью молча и шутливо улыбнулась Лене. – Мужская логика, она такая, – сказала девушка. – Просто прелесть послушать, как они рассуждают.

– Илья, тебя учили когда-нибудь теории партизанской войны? – спросила Лена. – Как правильно организовать рейд, как вести себя на нейтральной территории и территории противника и прочему? Ты же все-таки офицер, и как я поняла, земляне, подобно нам, успели немало повоевать.

«Вообще-то декурион старшее солдатское звание, – подумал Илья. – Но Лене этого знать не обязательно».

– Само собой учили! – соврал он.

– Тогда тебе должно быть знакомо понятие «закладка», – продолжила Лена. В глазах Ильи пробежала тень понимания.

– Ты хочешь сказать, что где-то недалеко у вас…

– В пятнадцати километрах, – кивнула Лена. – Там есть все необходимое для жизни и средства мобильной доставки информкристаллов. Илья, это же классика! Одни группы ленааа непосредственно выполняют задачу, другие обеспечивают их отход. Пока мы шли к землянам, другие скрытно организовали тайник. Как ты мог об этом не подумать?

– Я же говорю, место самца дома, на кухне, – снова начала гнуть свою линию Славя, но наткнувшись на злой взгляд Ильи, тут же захлопала глазками. – Все-все, молчу. Да ты прав, это все мой женский шовинизм и предрассудки.

«Что у них там за мужики, в этой Великой Славии? – подумал Илья. – Может быть, они там такое никакое, что по сравнению с ними даже такой молодой лопух как я имеет шансы? Недаром же она на меня так смотрит? Не везет мне что-то с бабами. Вокруг аж целых четыре штуки, если считать симпанток, но как же все, блин, сложно с сексом… ну Лода с Карри понятно, они мне как дочки, а касаемо инопланетянок… вообще не пойми что. И, кстати, Илюша, ты их без скафандра видел? Может, там тело как у крокодила, все в чешуе, а у тебя одна озабоченность в голове. Так, стоп. Вот о сексе мне сейчас вообще думать нельзя, что у меня за бардак в мозгах».

– Илья, хватит мечтать, – прервала его размышления Лена. – Я понимаю, ты устал, но нам надо пройти эти последние километры. Сделаем дело и отдохнем.

– Хорошо, – согласился парень. – Веди нас, Лена. Лода, Карри – порядок прежний, вы на флангах. Палатку и рюкзак дайте мне, я потащу. Поработаю простой тягловой силой, раз уж настоящие бойцы меня защищают, – съязвил Илья напоследок.

Снова потянулись вокруг черно-серые в темноте скалы, растрескавшаяся земля и песок фортуны. Илья шел, мерно переставляя ноги. Усталость брала свое, но ничего страшного в этом не было. Можно представить, что это обычный марш-бросок. Так, выровняем дыхание, отрегулируем шаг до крейсерской скорости. Теперь надо занять чем-то голову, чтобы ушли лишние мысли, лучше всего каким-нибудь стишком или песенкой с часто повторяющимися строчками. И шагай себе вперед…

Это помогло. На время. Но часа через три, когда, несмотря на все усилия системы кондиционирования, пот стал заливать глаза, Илья чуть сбавил скорость. Ноги неприятно гудели в коленях и откровенно болели в ступнях, ломило плечи и поясницу. Хотелось пить, но тоник кончился. Притупленное нервным напряжением дня чувство голода давало о себе знать. Взгляд Ильи невольно заметался по сторонам. Эх, как соблазнительно подозвать симпанток и приказать им взять груз. Только лучше этого не делать. Они тоже не двужильные, а лишняя ноша лишь помешает им реагировать на опасность. Он уж как-нибудь сам.

– Илья, дай мне свой рюкзак, – откуда-то сбоку вынырнула Славя. – Я же вижу, тебе тяжело.

– Ерунда. – Илье казалось, что никакая усталость не заставит его сказать иначе. – Донесу. Ты, главное, бди, а то врага пропустишь, товарищ валькирия.

– Я не валькирия, я Славя. Точно донесешь?

– Да. – Илье показалось, что во взгляде Слави промелькнуло какое-то новое чувство, смесь сочувствия с уважением.

– Как скажешь, – девушка снова исчезла в темноте, а Илья уставился вниз, на красноватую землю. «Вперед», – подумал парень. Осталось немного. «В путь, в путь, кончен день забав – в поход пора. Целься в грудь, маленький зуав, кричи ура», – снова начал повторять про себя бесконечный нехитрый напев Илья, переставляя одну за другой уставшие ноги.

Когда появившаяся рядом Лена сказала о том, что они пришли, Илье было уже не до гордости. Последние две минуты он делал выбор между тем, чтобы принять сильнодействующий стимулятор из экстренного запаса в шлеме или сдать всю свою ношу, включая автомат, симпанткам. А то и сделать все вместе, и плевать на неизбежные последствия. Поэтому когда рядом с очередной скалой прозвучала команда стоп, он просто сел, где стоял, вяло наблюдая за действиями инопланетянок. Лениво посмотрел на часы – до рассвета уже не долго.

Если Славя с Леной и устали, то это было не слишком заметно. Они немного посуетились рядом со скалой, отвалив несколько камней, затем Лена что-то нажала, и взору Ильи предстал небольшой, около метра в диаметре лаз внутрь. Лена ненадолго скрылась внутри, затем вылезла обратно, что-то держа в руке. Любопытство взяло верх над усталостью, и Илья переместился поближе.

На земле лежали четыре квадратные коробочки, которые Лена немедленно распаковала. Их содержимое Илья узнал сразу – маленькие, с сигаретную пачку, полупрозрачные квадрокоптеры, с широкими прозрачными лопастями, приспособленными для разреженной атмосферы Фортуны. Тем временем Славя уже достала маленький овальный плоский приборчик с экраном и воткнула в него полученные от землян коробочки с кристаллами. Разъемы, что удивительно, подошли. Туда же девушка вставила серые коробочки своих носителей информации. Илья догадался, что она копирует на них данные.

– Вот и все, – сказала она через несколько минут, обернувшись к Илье. – Вертолеты доставят информацию. Для гарантии на каждую базу полетят по две машины, каждая своим маршрутом. Они бесшумны, невидимы в радиодиапазоне, их двигатель практически не выделяет тепла и экранирован от всех видов пассивного обнаружения. Если этой ночью их смогут засечь смотрящие, значит все наши потуги на секретность априори бессмысленны.

Она достала кристаллы из прибора и вместе с Леной закрепила их под брюхом каждого из квадрокоптеров. Еще пять минут, и шустрые машинки совершенно бесшумно взлетели и сразу растворились в ночном небе.

– А что мы будем делать теперь? – спросил Илья, проводив их взглядом.

– Отдыхать, – пожала плечами Славя. – Там внутри небольшая пещера, где есть все необходимое. Сейчас Лена организует переходной шлюз, и мы наполним ее кислородом, поставим обогреватель, постели, хорошо поедим и выспимся по очереди. Твои зависимые тоже устали, – кивнула головой на симпанток Славя. – Не ставь их пока на дежурство, пусть поспят. Мы все организуем сами.

– Один вопрос, – тихо сказал Илья, чувствуя, что, несмотря на усталость, начинает тихо закипать. – Если тут у вас все так шикарно устроено, какого хрена я, надрывась, тащил на себе все это убожество? – показал на свою палатку Илья.

– Я откуда знаю? – удивилась Славя. – Это твое имущество. Кто я такая, чтобы лезть к тебе с советами? Опять же ты мог подумать, что я учу тебя жить и снова заговорить о шовинизме… я и решила, что не буду вмешиваться.

– А стоило бы… в этот раз, – резко сказал Илья.

– Ну, извини, – раскаяния в голубых глазищах Слави не было ни грамма.

Внутри пещеры было сухо, тепло, комфортно. Закрепленная Леной крохотная лампочка под потолком давала слабый, но уютный свет. Илья присел на надувной матрас (не зря же он все это тащил) и, с наслаждением вытянув гудящие ноги, стал внимательно смотреть, как снимают скафандры инопланетянки. Представшее его взгляду зрелище не было ни волнующим, ни эротичным. Несколько заученных до автоматизма движений, и перед ним предстали две мокрые от пота усталые девчонки в чем-то вроде спортивных костюмов. Вполне себе земного облика, все отличие которого от вида Homo sapiens sapiens заключалось лишь в огромных глазах и некоторых деталях лица. И, кстати, он не ошибся, увидев инопланетянок впервые. Волосы Слави действительно были золотого цвета, а у Лены фиолетового. Крашеные или естественные? Кто его знает, лучше не спрашивать. Правда, Славя настолько удивила Илью своей прической, что он не удержался от глупого вопроса.

– Слушай, как ты ее носишь? – Илья пристально уставился на Славину роскошную золотую косу до самой попы. – Это же неудобно до жути. Особенно здесь, да еще в скафандре. Я бы на твоем месте ее отстриг.

Славя недобро глянула на парня, и он понял, что в очередной раз сморозил глупость. А затем он увидел то, что удивило его еще больше. По Славиной косе вдруг побежали крохотные синие искорки, и она как живая обвилась вокруг тонкой поясницы своей хозяйки.

– Я бы на твоем месте тебе тоже кое-что отстригла, – медовым голосом сказала Славя. – Оно тебе все равно никогда не понадобится, с твоей манерой говорить девушкам дурацкие глупости.

– Не нападай на Илью, – неожиданно вмешалась Лена. – Он не виноват в том, что он такой… не все сразу соображает.

– Я понимаю, – пожала плечами Славя. – Илья у нас вообще-то хороший… Ладно, давайте по-быстрому поедим, распределим дежурства и спать. Кстати, Илья, ты тоже можешь снять не только шлем, но и весь скафандр. Ты на нас глазел? Дай и другим на себя посмотреть. Долг платежом красен.

– Да, пожалуйста, – декурион не спеша снял скафандр и, не обращая внимания на пристальные взгляды девушек, стал рыться в рюкзаке. – Что там у нас насчет пожрать? Ага, есть кое-что. – Илья достал три пакета, отдал два симпанткам и начал вскрывать третий.

Славя тем временем достала откуда-то синюю коробочку, что-то нажала, и из нее пошел ароматный мясной пар. Лена тоже последовала их примеру. Девушка бросила на пол две небольшие белые таблетки, которые вмиг вспыхнули неярким красным пламенем. На одну из них она взгромоздила бесформенный зеленый кулек, на другую поставила серую бутылочку, нисколько не заморачиваясь с подставками. Таблетки вмиг раскалились и только алели, как маленькие угольки, подогревая пищу.

– Что это у тебя? – с интересом посмотрела на пакет в руках у Ильи Лена.

– Это? – повертел пакет в руках парень. – Обыкновенная ИРПшка. Армейский индивидуальный рацион питания. – Илья разодрал упаковку, достал печенье и пакет со вторым блюдом и потянул его за бечевку, активируя разогрев. – Полевой рацион. Вот это, например, картошка с мясом.

– Пахнет вкусно, – принюхалась Лена. – Дашь попробовать?

– Пожалуйста, бери, – Илья испытующе посмотрел на Лену. – Только… не пойми меня неправильно, я не жадный. Но ты уверена, что это для тебя съедобно?

– Еда для всех гуманоидов одинакова, – отмахнулась Лена. – Белки, жиры, углеводы. Комплект армейский, значит, составлен не абы как – сильных аллергенов и сомнительных продуктов там нет. Индивидуальные аллергические реакции возможны, но сейчас я не хочу об этом думать. Свою задачу мы выполнили, долга перед нашими цивилизациями над нами не висит, мы уже не обязаны выжить любой ценой. Можно рискнуть и пошалить, – улыбнулась Лена.

– Ну, если ты вот так рассуждаешь, – Илья аж почесал рукой в затылке. – Где-то тут есть рациональное зерно. Тогда давай выкладывай на стол и свой хавчик. Мне тоже любопытно попробовать.

– А я? – подала голос Славя, подходя со своей коробкой. – Вы что, хотите вдвоем междусобойчик устроить? Это не по-товарищески.

«И вот тут на сцене просто обязана появиться бутылка», – подумал Илья. Парень засунул руку в переданный Максимовым рюкзак и хорошенько пошарил по отделениям. Бинго! Илья почти не удивился, вытащив из заднего кармана рюкзака плоскую фляжку «Старого центуриона». Ага, пластиковые стаканчики и тарелки есть в ИРПе.

– Как вы насчет этого? – Илья выставил открытую фляжку на стол. – Сообразим на троих? В смысле можно вам по чуть-чуть?

– Пищевой раствор этанола? – понюхала воздух Лена. – Если по чуть-чуть, то можно. Даже кстати будет.

– Только для лучшего пищеварения, – согласился Илья, разливая жидкость по стаканчикам.

Славя отделалась молчанием, но свой стаканчик сграбастала довольно проворно.

– А твои зависимые? – спросила Лена. – Им чего не наливаешь?

– Маленькие еще, – отрезал Илья. Он прекрасно помнил последствия новогоднего загула и тех, кто тогда спас положение. Если уж представители трех цивилизаций решили немножко сойти с ума, то кто-то же должен оставаться трезвым.

– Ну, за сотрудничество землян, Великой Славии и Ленааа! – поднял свой «бокал» Илья. Быстро прикоснулся своим стаканчиком к импровизированным рюмкам в руках не умеющих чокаться Лены со Славей и махом вылил содержимое себе в горло. Девушки последовали его примеру. Илья быстро зажевал пюрешкой и полез вилкой в высыпанное на общую тарелку подогретое содержимое мешочка Лены. Ммм… что-то солоноватое, с грибным привкусом. Мировой закусон. И лучше не интересоваться, из чего он сделан.

– Мяска попробуй, – решив поухаживать за кавалером, положила ему на тарелку кусочек из своей коробочки Славя. – Вкусное.

– Обязательно, – кивнул Илья, наливая по второй. – Второй тост за присутствующих здесь дам!

Вторая рюмка, как ей и положено, пошла соколом. Положив в рот мясной кусочек инопланетного происхождения, Илья заработал челюстями. Неплохо, похоже на говяжью тушенку с перцем. Поблагодарив Славю, Илья продолжил есть свое пюре. Инопланетные яства попробовать стоит, хотя бы для того, чтобы потом этим похвастаться, но лучше не увлекаться. А ну как понос? Куда тогда прикажете бежать? Наружу можно только в скафандре, а внутри пещеры туалетов не предусмотрено. И так уже следует поменять использованный санитарный картридж в скафандре, а при девушках это делать стыдно.

Третью пили без тоста, четвертая пошла завершающей, когда все было съедено. А там и выпивка кончилась. Славя слегка раскраснелась, по ее косе иногда пробегали маленькие синие огонечки. Лена тоже улыбалась чаще обыкновенного. Девушке пришлось по вкусу сладкое печенье из ирпа, так что она одна умяла целую пачку.

– Все, повеселились и хватит, – решительно сказала Славя, подводя итог посиделкам. – Я наружу, моя вахта первая. Вы спите, я потом разбужу.

Протестовать против ее решения никто не стал.

Проснулся Илья уже днем. Открыл глаза, посмотрел на время, полежал немного, наслаждаясь теплом постели. В пещере вчера нашлись тонкие одеяла, и парень решил рискнуть и снять скафандр. Прислушался к ощущениям в голове – ага, Карри и Лода дрыхнут без задних ног. Посмотрел по сторонам, отметив взглядом симпанток и спящую Славю. Инопланетянка уютно лежала под одеялом на правом боку, подложив руку под розовую щечку.

«Умаялась поди, – с нежностью подумал глядя на нее Илья. Мы все вчера выпили и на боковую, а она пошла дежурить. Сейчас, наверное, Лена снаружи караулит. И по-хорошему мне надо ее сменить, хватит быть бездельником».

Илья, поморщившись, глотнул из чашки остывший вчерашний кофе, бросил в рот пару галет и стал натягивать скафандр, завернув в пакет из-под ирпа использованные расходники с мыслью прикопать их где-нибудь снаружи. Потратив пару минут, чтобы разобраться с воздушным шлюзом, парень оказался снаружи.

Лена обнаружилась неподалеку, сидящая на камне и задумчиво смотрящая вдаль. Илья аккуратно присел рядом, прислонив автомат к колену.

– Все спокойно? – поинтересовался парень.

– Да, – коротко ответила Лена.

– Ты иди, поспи, – продолжил Илья. – Я, может, не такой мастер разведки, как ты, но тут днем все как на ладони. Покараулить смогу.

– Не хочу, – грустно улыбнулась ему Лена. – Выспалась.

– Тогда я просто так с тобой посижу, – сказал Илья. – Если ты, конечно, не против.

– Сиди, – Лена даже подвинулась на пару сантиметров, символически уступив место. Но в разговор девушка вступать не спешила, приковав свой взгляд к какой-то точке в пустынном пейзаже.

– О чем задумалась? – спросил ее Илья через пару минут.

– Так, о своем, – Лена не отличалась словоохотливостью.

– Вчера тебе наше земное печенье понравилось, – решил не прекращать свои попытки разговорить Лену Илья. – Неужели так вкусно? – В этот раз парень достиг какого-то эффекта. Лена перевела взгляд своих больших зеленых глаз на него.

– Конечно. Если бы ты знал, как мне надоели постоянные белково-грибные смеси.

– В Ленааа так сильно любят грибы? – удивился парень.

– Любят? О нет. – Покачала головой Лена. – Просто понимаешь, Илья, когда у вас куча территории на поверхности заражена радиацией и разной химией, то места для выращивания злаковых остается совсем немного. Мы по большей части живем в пещерах, где сплошная гидропоника, а наиболее доступная еда в основном состоит из грибов и разных пищевых водорослей повышенной калорийности. – При воспоминании о водорослях Лену немного перекосило, но она быстро вернула своему лицу нормальное выражение. – Надо же накормить всех ленааа и еще набрать биомассы на содержание домашних животных, – продолжила девушка. – Тут не до роскоши. А сладкое печенье из муки злаковых – это именно роскошь. Я такое только маленькой девочкой ела по большим праздникам. А тут у тебя увидела целую пачку. Вкусное. Вот и не удержалась. Извини, пожалуйста, что все сама съела.

– Да ешь на здоровье, – даже немного расчувствовался после ее ответа Илья. – Я его вообще не очень-то люблю. С этого дня все печенье в моих пайках – твое.

– Не нужно, Илья. Баловство все это на самом деле, – сказала Лена и опять замолчала.

– Ле-е-ен…

– Чего?

– А расскажи о себе. Мне же интересно.

– Зачем тебе это знать? В самом деле, Илья, зачем? Мы друг другу никто – просто ситуативные союзники. Свою задачу мы выполнили. Осталось дождаться возвращения домой. Нам не нужно сближаться свыше необходимого минимума. Я уже не говорю про неизбежные последствия выбалтывания лишних сведений о себе чужой цивилизации. Илья, мы же офицеры. Ни меня, ни тебя за это по головке не погладят.

– Вчера ты вела себя немного по-другому, Лен, – немного обиженно заметил Илья.

– Вчера было вчера. С тех пор у меня было время подумать о своем поведении. И вообще время подумать, – неопределенно пожала плечами девушка. – Я и так позволила себе наговорить лишнего.

– Ну, хорошо, – Илья почувствовал легкую злость пополам с обидой. – Не хочешь говорить ты, буду говорить я. Пусть меня за это, как ты говоришь, по головке не погладят, зато тебе будет бонус за сведения о чужих.

«Дурак, что ты делаешь, – промелькнул полузадушенный голос разума. – Она же чужая, инопланетянка. Все что ты скажешь, может быть использовано против людей». Но Илья не имел ни малейшего желания сейчас к нему прислушиваться. «Никаких особых секретов я не говорил и не буду. А если Васильеву что-то не понравится, то он мог бы общаться с инопланетянками сам, а не выгонять меня в пустыню, как прокаженного», – подумал Илья.

– Слушай, Лена. Меня зовут Анечкин Илья Сергеевич, я единственный ребенок у состоящих в браке отца и матери. Мне почти семнадцать земных лет. Наше государство называется Русская Империя или просто Империя. Государственный строй, – Илья напрягся, пытаясь точно вспомнить школьные формулировки, – корпоративно-социальная монархия. Я не интересовался деталями, не знаю точно, но вроде как все русские с рождения являются кем-то вроде акционеров своей страны, за что каждому гражданину положен минимальный базовый набор социальных прав. А дальше чем лучше ты работаешь и чем больше ты делаешь для своей страны – тем больше у тебя этих символических акций, что влияет на зарплату, пенсию, льготы всякие… Отчуждать, отдавать, дарить, продавать их нельзя. Можно от них отказаться самому или их отберет за преступление суд, но это всегда плохо… кончается. Как-то так. Главный у нас император, который опирается на своих детей. То есть не на его детей буквально, а на таких, как я – кто прошел отбор и служит Империи. Это не значит, конечно, что остальные граждане у нас второго сорта, просто дети императора… важнее что ли, а их социальные акции более привилегированные. Не знаю, я как это точно выразить, – замешкался Илья, пытаясь перенести ясные с детства понятия в слова.

– Несколько десятков лет назад у нас на нашей планете была большая война с другими людьми, – продолжал Илья. – Они себя называют свободными нациями. Свободные нации не хотят, чтобы человечество развивалось как цивилизация и люди жили дальше, не следуют Божьим заповедям и озабочены только собственным сиюминутным благом. Нас они ненавидят за то, что мы не такие, как они.

– Вам так про ваши «свободные нации» объяснили, или ты твердо уверен в том, что так оно и есть? – прервав Илью, задумчиво спросила Лена. – Извини, но ты очень примитивно говоришь о своих врагах. Объяснение в стиле: мы за все хорошее, а они за все плохое – это звучит очень наивно, Илья.

– Объяснили, пожалуй, – подумав, сказал Илья. – Я всем этим не очень-то интересовался. Да какая мне разница? Мое дело служить своему народу и императору, а все остальное не для нашего солдатского ума. Я просто считаю, что всегда надо быть за своих, вот и все. Если родился русским, то будь русским, если надо – воюй за русских. А любые умствования на тему правильно это или нет, ни к чему кроме предательства не приведут.

– Вот это уже честная позиция, – согласилась Лена.

– Так вот, в этой войне не смог победить никто, – продолжал парень. – Нам сказали, что Земля истощена, на ней осталось мало ресурсов, кроме того, дальнейшее противостояние со свободными нациями ее окончательно добьёт. Поэтому нужна другая планета для колонизации. Которую дадут смотрящие. У меня есть способность взаимодействовать с симпантами – вы со Славей называете их зависимыми. Из-за этого таланта я здесь. Если коротко, то как-то так получается, – закончил свою речь Илья. – Чувствую, что получилось нескладно, но ты знаешь, я раньше даже не задумывался над тем, чтобы такие вещи обобщать.

– Илья, ты понимаешь, что ты сейчас говорил под запись? – строго спросила Лена. – И, возможно, уже наговорил себе на лишение этих самых «социальных прав»?

– С меня подписки о запрете разговоров с инопланетянами не брали, – тихо ответил парень. – Сведениями, относящимся к военной тайне, это не является. Кстати, может быть, я вообще тебе все это наврал?

– Даже если так, подробный контекстный анализ записи многое вытащит, – покачала головой Лена.

– Вот именно, – сказал Илья. – У вас откуда-то есть великолепный переводчик на русский язык, делающий возможным этот самый контекстный анализ. Я даже догадываюсь, откуда. Будем говорить начистоту, контакты между нашими цивилизациями уже когда-то были? Я почти уверен, что это так. Вы наверняка слушаете наш эфир. Не думаю, что что-то из сказанного мной тайна для цивилизации Ленааа.

– Может, и так, – задумчиво сказала Лена. – Илья, я тоже могу много о чем догадываться, но для меня лично ты первый и единственный контакт с землянами. Я такой же простой солдат, как и ты. – Инопланетянка помолчала немного, а потом заговорила.

– Хорошо, Илья. Я ценю твою откровенность. В конце концов, наши цивилизации сейчас сотрудничают на доверии, а оно предполагает взаимность. Я тоже расскажу тебе кое-что. Как ответный дар и чтобы прикрыть тебя лично. В крайнем случае, ты сможешь оправдаться перед своим начальством, объяснив, что не сдавал информацию просто так, а пытался что-то выведать у чужих, – слабо улыбнулась Лена.

– Я родилась примерно двадцать ваших лет назад, – начала свой рассказ Лена. – О своем отце я говорить не буду, извини. Это сложная для не ленааа тема, к тому же я его никогда не видела. У матери нас было двое, но моя сестра погибла во младенчестве, когда далззаа провели бомбардировку фиолетовых гор. Нас тогда обоих завалило в бомбоубежище детского сада, но меня успели откопать, а ее нет, – Лена сделала небольшую паузу, потом продолжила:

– Я принадлежу к фиолетовой стае Ленааа. Это что-то вроде вашего государства. Все ленааа на нашей планете объединены в союз пяти стай, фиолетовая из которых, пожалуй, сильнейшая. Это она осуществляет космическую экспансию, но остальные стаи тоже в доле. Общественный строй в стае, – Лена задумалась, как недавно Илья, пытаясь объяснить чужаку понятные с детства вещи, – скорее социализм. Это если судить по отношению к частной собственности. Орудия производства и крупнейшие объекты принадлежат всей стае, у рядовых ее членов может быть только личная собственность, которую они могут приобрести на тот индивидуальный ресурс, который им выделяет стая за вклад в общее дело. Хотя, знаешь, Илья, – тут все эти аналогии мало уместны, если честно. Глава стаи у нас мастер-вожатая, чьи полномочия подтверждает большой совет стаи. Ну, я думаю, все эти мелочи тебе малоинтересны…

– Славя говорила, что вы тоже много воевали? – спросил Илья. – Поэтому и здесь вместе с нами.

– Да. Нам не повезло, – согласилась с ним Лена. – Два разумных вида на одной планете – это редкость. И всегда дичайшая видовая конкуренция. Обычно один из видов выходит из игры еще в древнюю эру. Но не у нас. Так сложилось, что далззаа жили в основном на равнинах, а мы в горах, предгорьях и лесах. В доиндустриальную эру у нас было мало точек соприкосновения. Мы даже неплохо торговали. Далззаа давали нам скот, зерно, продовольствие, кожу. Мы им – богатства гор и лесов. А потом они решили, что их больше и они сильнее, поэтому вместо торговли можно просто брать дань. Самая большая наша ошибка была в том, что мы настолько не хотели воевать, что поначалу были согласны на дань. Сначала мы давали им только полезные ископаемые. Потом они захотели самцов и рабынь из нашего народа. Потом… ну, в общем, всему приходит конец. Далззаа в конце концов решили взять под свой полный контроль наши горы. И умылись там кровью. Это очень плохая идея, Илья, – воевать с ленааа в их собственных подземных городах и пещерах. – Лена ненароком прикоснулась к рукояти своего ножа. – Тогда они нанесли по горам ядерные и обычные удары бомбами и артиллерией и распылили стерилизующий самцов вирус. От бомбардировок мы пострадали не очень, с вирусом дело пошло гораздо хуже. Ну а мы… мы выслали диверсионные группы, которые обрушили экономику далззаа и превратили их повседневную жизнь в кошмар. И тоже нанесли ядерные удары по их промышленным центрам. Видишь ли, Илья, для далззаа наличие у нас ядерного оружия и мастер-ножей стало сюрпризом, они всегда к нам относились как к трусливым слабачкам, которые и ножа держать толком не умеют.

– В итоге вы их уничтожили, – сказал Илья. – Полный геноцид, как ты говорила.

– Что? Нет. – Покачала головой Лена. – Точнее, частично. У нас на планете два крупных континента. На одном из них победили далззаа. На другом мы. Остатки далззаа с нашего континента эвакуированы врагом, так же как мы эвакуировали выживших лесных ленааа из зеленой стаи к себе на континент. Экология после войны на обоих континентах ужасна, но война вроде как окончена. Хотя на островах еще идет резня, а если в океане случайно корабль далззаа попадется нашей подводной лодке… В общем, инциденты случаются.

– И теперь вы ищете себе чистую планету для колонизации, как и мы, – подвел итог Илья.

– Как и далззаа, – добавила Лена. – Надеюсь, мы преуспеем в этом больше, чем они.

– Интересно получается, – заметил Илья. – Так ты решила отомстить за свою сестру и пошла в армию, чтобы воевать с далззаа?

– Нет, конечно, – удивилась Лена. – Сестру свою я практически не помню, а чтобы начать убивать далззаа, любой из ленааа не нужен особый повод. Моя мать заведовала научной лабораторией пищевых исследований стаи, мне самой в детстве очень нравилось рисовать. Но серьезных способностей ни к науке, ни к искусству я не проявила. В отличие от выявившихся врожденных способностей к ножу и маскировке. В наше время каждая ленааа служит своей стае не там, где хочет, а там, где она полезнее. Поэтому я пошла в военно-диверсионный институт, который и закончила с лучшим в группе результатом. И вот я здесь…

– Привет, что делаете? – выбравшаяся из пещеры Славя как всегда была бодра и улыбалась.

– За жизнь разговоры разговариваем, – улыбнулся ей в ответ Илья.

– Все спокойно? – девушка повернулась к Лене.

– Да, – коротко отозвалась та.

– Илья, тогда скажи своим зависимым, чтобы они немного покараулили снаружи. Я проголодалась, вы, я думаю, тоже. Сначала пообедаем мы, затем они.

– Хорошо, Славя, без проблем. Только, пожалуйста, называй моих девочек симпантами, – отозвался Илья. – Не надо никаких «зависимых».

– Это слово их обижает? – пригасив улыбку, серьезно спросила Славя.

– Не их. Это немного неприятно мне.

– Хорошо, Илья, – серьезно кивнула инопланетянка. – Договорились.

Обедали все вместе, как вчера, только в этот раз каждый ел исключительно свою пищу. Кроме Лены, которая все же не смогла отказаться от пары земных печенек. Глядя на то, как инопланетянка тащит себе в рот очередную печенюшку, Илья хотел было пошутить по поводу мучного, будущего ее фигуры и таланта к маскировке, но мучительным усилием воли смолчал и засунул себе эту шутку, куда положено. А все из-за строгого вступительного слова Слави, которая в вежливых выражениях предложила их славной компании воздержаться от экспериментов с чужой едой хотя бы на сутки, когда станет ясно, что вчерашний ужин прошел без последствий.

После еды, находясь не в самом плохом расположении духа, Илья, дождавшись пока Лода с Карри отобедают, позвал симпанток и вылез с ними наружу. Была у него пара идей по поводу оборудования их гнездышка.

Минут через десять после начала его кипучей деятельности к Илье подошла Лена и молча встала рядом, уставившись на парня тяжелым взглядом. Еще через минутку к ней присоединилась Славя.

– Илья, не хочешь ли ты объяснить, какого хрена ты это делаешь? – медовым голоском, который у Слави обычно означал крайнюю степень злости, спросила девушка.

«Опять косяк?» – подумал парень, опуская на землю большой камень, который он только что подтащил к кучке других.

– Не видишь, что ли? – грубовато ответил Илья. – Оборудую стрелковую ячейку. Тут же все вокруг как на ладони, укрытие необходимо.

Инопланетянки обменялись друг с другом взглядом из серии «пациент безнадежен».

– А зачем нам стрелковая ячейка? – так же ласково спросила Славя. – Что ты собрался оборонять здесь?

– Нашу пещеру, конечно, – удивился Илья. – Тут же припасы и вообще…

– То есть ты считаешь, что в случае обнаружения врага мы должны встать тут в глухую оборону? И если врагов будет достаточно много, героически погибнуть, охраняя инвентарь ценой своей жизни?

– А ты что предлагаешь делать, если обнаружится враг? – спросил Илья. Хотя вопрос был лишним, до него уже стало доходить.

– Замаскировать вход и уходить прятаться, естественно, – вмешалась Лена. – Илья, наша задача – выжить в эти несколько дней, а не ввязываться в бой. Потом вернемся. Даже если противник заметит и вскроет эту пещеру, я знаю координаты запасной закладки.

– Поэтому я прошу тебя вернуть эти камни на место, – поддержала ее Славя. – Илья, то, чем ты занимаешься, называется демаскировкой. Твою ячейку видно издалека. Нам этого не надо…

– Ладно, – буркнул себе под нос Илья. – Карри, Лода – ошибочка вышла. Возвращайте все назад.

Парень развернулся и, не говоря больше ни слова, пошел обратно в пещеру. Ему было обидно, и к тому же он злился на Славю. Надоела, в самом деле! Только и делает, что с самого момента знакомства она перехватывает у него инициативу и издевается. И вообще: если инопланетянки такие умные, то пусть обходятся без него. Вообще-то Илья осознавал, что его обиды детские, но ничего не мог с собой сделать. Достали, блин!

Пройдя шлюз, декурион снял шлем и, не снимая на всякий случай удобнейшего киннеровского скафандра, бухнулся на матрас. Чем еще заняться солдату в свободное время, если не вздремнуть часок-другой?

– Вставай! – ментальный голос-окрик в голове принадлежал Карри. – Опасность! – Илья проснулся практически мгновенно. Захлопнул забрало шлема, схватил автомат и поспешил на выход. Снаружи уже начинались сумерки. Рядом с входом его уже ждала Славя.

– Лена обнаружила зомбей, – тихо сказала девушка. – Идут прямо сюда, много. Уходим.

Илья лишь кивнул ей головой, подзывая симпанток. Не до шуток.

Пара минут ушла на закидывание камнями входа, и группа привычным порядком побежала экономной трусцой куда-то на запад. Илья успел мельком порадоваться, что успел отдохнуть, зарядить батареи и наполнить резервуар с тоником. Так он почему-то и думал, что их спокойное житье долго не продлится.

Через небольшое время они, повинуясь указанию Лены, повернули на север, затем, минут через тридцать, Лена, приблизившись, жестами скомандовала «Бегом», и они быстро побежали, часто меняя направление. Тут уж Илья начал потихоньку бояться. Хотя декурион в сумерках пока никого не видел, но что-то явно шло не так. Лена, похоже, уходила от преследования.

Они остановились у небольшой каменистой гряды, и Илья воспользовался небольшой передышкой, чтобы восстановить порядком сбившееся дыхание.

– Все. Не оторвемся. Принимаем бой здесь, тут хоть какое-то укрытие – Лена была немногословна.

– Сколько их? – только и спросил Илья.

– Не могу толком сообразить, – честно призналась девушка. – У них какие-то новые твари, которые вас вынюхивают. Они бегут впереди, надо их выбить и придержать остальных. Тогда есть шанс уйти. Илья, ты с симпантками беги дальше. Мы со Славей их задержим и вас нагоним.

– Уже побежал, – едко сказал парень, выбирая за камнями место для стрельбы лежа и спешно вынимая из рюкзака запасные магазины. – Только шнурки поглажу.

– Я серьезно говорю… – продолжала Лена.

– Я тоже, – пожал плечами Илья, устраиваясь поудобнее. – Лена, тебе больше делать нечего?

Инопланетянка только коротко кивнула и тенью скользнула в сторону.

Враги не заставили себя долго ждать. Три небольших, черных в темноте твари, размером чуть крупнее волка, показались впереди, и Илья решил, что это и есть ищейки. Далековато, но что же… Попробуем. Декурион тщательно прицелился, выбрав упреждение и поправку на скорость, и в перерыве между ударами сердца потянул спуск. Есть! Надо же, первой же пристрелочной очередью одну из тварей буквально швырнуло назад. Ну, наконец-то он в кого-то попал, да еще так удачно. Арузин был бы доволен.

Справа и слева заработали автоматы симпанток. Еще одна тварь упала замертво, вторая попыталась убежать назад, но пережила остальных ненадолго. Проблема ищеек решилась, однако уходить было поздно. Впереди показались идущие широкой цепью зомби. Правда, в отличие от мертвяков, эти шагали достаточно проворно, и хуже того – пытались стрелять на ходу из небольших короткоствольных ружей. Огонь их был не точен, но заставлял нервничать и вжиматься в землю.

Илья скосил взгляд на лежащую слева Славю. Та вступила в бой на средних дистанциях, видимо, убойность ее оружия резко падала с расстоянием.

Яркий белый луч, как казалось Илье, вырывался прямо из ее руки. Вспышка – и один из противников падает. Идеальная работа: один выстрел – один враг. Вот только скорострельность оставляет желать лучшего. Если первые три импульса шли почти один за другим, то паузы между последующими выстрелами становятся все длиннее и длиннее. Грохочущие автоматы Ильи и симпанток смотрелись результативнее. Тем более что враг не спешит залечь в землю, а прет на рожон.

В скором времени чаша весов в бою стала ощутимо склоняться в пользу их компании. Пара десятков врагов выбита, осталось лишь несколько зомби. Не так уж страшен черт, как его малюют. Кстати, а где же Лена? Илья чуть приподнялся, оглядываясь.

Ох! – внезапное чувство сильного удара чуть не опрокидывает Илью вниз. Ранен? Нет. Что за… не надо, только не это…

Илья буквально чувствует, что пуля попала в Лоду. Подобное он уже ощущал летом, в лесу с экологами, когда стреляли в Карри. Вжавшись в землю, декурион пытается ощутить ее разум. Так, главное, жива – контакт есть. Ей больно, у нее шок.

– Лода, отползай, – дает Илья краткий приказ. – Карри – окажи ей помощь.

Сейчас надо во что бы то ни стало закончить бой. Пытаясь унять дрожь в руках, Илья пытается прицелиться в ближайшего противника. Но это излишне, тот сам падает как подломленный. Приглядевшись, по характерному красно-синему отсвету Илья понял, что в тыл к зомби зашла Лена с ножом. Все, пошла потеха. Лена со Славей дальше справятся сами, ему надо быть рядом с Лодой.

Но у судьбы был заготовлен на сегодня еще один гадкий подарок. В виде того самого слоноподобного динозавра, сородича которого когда-то завалила из пулемета Маша. Промедлив по каким-то причинам до последнего момента, он выбежал в тот момент, когда Лена добивала последнего противника. Попытался поддеть девушку своей огромной когтистой лапой, но не преуспел, та, немыслимым образом извернувшись, отскочила в сторону, да еще и хорошенько полоснула его ножом. Не ввязываясь в преследование, слон побежал вперед. И тут крайне неудачно выступила Славя. Встав во весь рост, она выстрелила ему в голову. Но то ли слон был слишком большой, то ли мощность оружия инопланетянки сильно упала в конце боя, но сильных повреждений он не получил. Мутант только разозлился и свернул к Славе с явным намерением ее затоптать.

Илья с щелчком вогнал в автомат предпоследний магазин и прыгнул наперерез твари. Длинная, на износ ствола очередь в голову твари сумела переключить ее внимание на Илью. Теперь настала его очередь спасаться. Парень ловко прыгнул за камни, уворачиваясь от несущейся туши. Но, как оказалось, недостаточно ловко. Тяжелая лапа задела его по касательной, так, что парень упал навзничь на спину, а из его груди мгновенно вылетел весь воздух.

«Вот теперь точно конец», – отстраненно подумал Илья, пытаясь схватить неработающими легкими немного кислорода.

Звук близкого взрыва ударил в уши, и мог бы выбить барабанные перепонки, если бы не шлем. Мимо Ильи полетели какие-то куски туши, а земля чуть дрогнула, принимая удар тяжелого тела. Спустя пару секунд Илья мучительным усилием все же заставил себя дышать и приподнял голову. Увиденное наполнило его сердце радостью. Метрах в двухстах от него стояли трое имперских «мечей», рядом с одним из которых валялась слабо дымящаяся труба одноразового гранатомета. Кавалерия с холмов успела вовремя. Множество мыслей пробежало в голове Ильи одновременно. Прежде всего нужно сдать им раненую Лоду, она срочно нуждается в эвакуации на базу. Потом еще надо…

Один из «мечей» коротко махнул рукой на прощание, и вся троица развернулась и быстро зашагала восвояси. Илья попытался закричать им вслед, но голоса совершенно не было. Рука машинально рванулась к застежке с планшетом, но тут Илья вспомнил, что его лишили радиосвязи. Тогда он попытался вскочить на ноги, но добился только того, что потерял сознание.

Очнувшись, Илья сразу понял, где он находится. Неровные серые стены, слабый свет инопланетной лампочки, достаточный, чтобы разглядеть импровизированный стол и стулья, составленные из вскрытых контейнеров и брошенные на пол надувные матрасы. Можно сказать, родной дом для их сборной компании трех цивилизаций. Уже неплохо. Во-первых, он остался жив. Во-вторых… Илья напрягся, пытаясь найти сознание Лоды, и через некоторое время ему это удалось. Слава богу, она жива, спит. А где Карри? Так, Карри бодрствует где-то неподалеку, скорее всего снаружи пещеры. Что же, теперь можно заняться и собственным самочувствием. Пожалуй, стоит провести инвентаризацию. Ноги, руки? Вроде ничего, на месте, не болят, двигаются. Голова? С головой хуже. И болит, и тошнит, и вообще хреновато, без сотрясения наверняка не обошлось. Но глаза видят, а уши слышат, это запишем в плюс. Что еще? Илья попробовал пошевелиться и почувствовал сильную боль в боку. Плохо. Кажется, проблемы с ребрами. Ну да, скосив немного глаза, Илья увидел, что его не только избавили от скафандра и формы, оставив в одной майке и термокальсонах, но еще стянули жесткой, фиксирующей повязкой бока.

Посмотрев по сторонам, парень увидел рядом с матрацем флягу и попытался аккуратно присесть, не обращая внимания на боль. Взял подрагивающими пальцами емкость и вволю напился, смывая гадкий рвотный вкус во рту. Мда, хорошо хоть его стошнило не в шлеме. Возвращая флягу на место, Илья чуть повернул голову и заметил на соседнем матрасе Славю. Увиденное ему настолько не понравилось, что из головы ненадолго вылетело даже беспокойство за Лоду. Девушка лежала без сознания. Ее лицо, обыкновенно здорового розового цвета, было бледно, как у гоголевской паночки, большие голубые глаза закрыты. Дыхание ощущалось еле-еле, только если внимательно приглядеться. Но больше всего Илье не понравились ее волосы. Роскошная, живая золотая коса ее сейчас выглядела так, как будто девушка нацепила пыльный выцветший парик из старой театральной кладовки. Славе явно было плохо, возможно даже хуже, чем самому Илье.

«Дела… – подумал Илья. – Похоже, нам всем круто досталось. И кто нас, интересно, перетащил обратно? Лена с Карри одни не справились бы». На миг мелькнула мысль вызвать Карри, но Илья отмел ее как преждевременную. Если он прав, то в строю остались только она и Лена. Наверное, им есть сейчас чем заняться, а он тут пока и сам справится. Вопросы можно и потом задать. С трудом приподнявшись, Илья достал свой рюкзак, залез в аптечку и выпил пару обезболивающих таблеток. Посидел несколько минут и, покряхтывая, как старый дед, борясь с приступами тошноты, подошел к постели Лоды. Осмотрел повязку на правой стороне груди симпантки, с небольшим кровавым пятном на ней. Похоже, пуля попала в легкое. Навылет или нет, неизвестно. Плохо, но раз спустя несколько часов девочка еще жива, а на губах никаких кровавых пузырей не видно, можно надеяться, что она проживет оставшиеся дни до возвращения на базу и перенесет операцию. Повезло, что киннеровский скафандр способен сам затягиваться, восстанавливая герметичность, если область повреждения невелика. Что он сейчас может сделать для девочки? Пожалуй, ничего, кроме как накормить ее антибиотиками от сепсиса, когда проснется. И, кстати, о еде… Похоже, он тут пока остался старшим по лазарету.

Декурион достал и подсоединил к универсальной батарее для скафандра небольшую плитку из переданных Васильевым запасов, поставил на нее алюминиевый котелок, налил туда воды, затем вскрыл банку цыпленка в собственном соку и упаковку с бульонными кубиками. Когда вода закипела, растворил в ней пару кубиков и вывалил в котелок банку консервов, добавив немного сублимированной лапши и сушеных овощей. Заниматься готовкой было не так уж трудно, хотя тело и голова и болели, но Илья никуда не спешил. Лоду и себя надо чем-то кормить. Приготовив импровизированный супчик, Илья принялся аккуратно заваривать чай.

Услышав за спиной неразборчивый шепот, Илья повернулся лицом к постели Слави. Девушка открыла глаза и что-то пыталась сказать ему тихим охрипшим голосом. Понятливо кивнув, Илья поднес к ее постели флягу с водой и помог напиться, а затем подтащил поближе отсоединенную от ее скафандра серую коробочку переводчика.

– Вкусно пахнет… – тихонько сказала Славя, явно имея в виду его готовку. – Мне надо поесть.

– Я тебе лучше твою еду приготовлю, – сказал Илья. – Подожди немного.

– П-потом сготовишь мое. Илья, мне срочно нужно много глюкозы и белка. Пр… прямо сейчас.

– Ладно. – Илья щедро сыпанул в чай сахара, долил холодной воды до нормальной температуры и поднес стакан к Славиному рту. – Пей.

Девушка, прикрыв глаза, начала жадными глотками поглощать жидкость. Потом сразу попросила еще и лишь после третьего стакана сделала небольшой перерыв.

– С… спасибо. Теперь суп.

Илья сунул было котелок с ложкой Славе, но у той настолько дрожали руки, что первую ложку она полностью расплескала.

– Эк тебя угораздило… – сочувственно сказал Илья. – Ладно, давай будем тебя кормить с ложечки.

Илья зачерпнул суп и попытался поднести ложку ко рту Слави.

– Н-ет, – голос Слави был тихим и угрожающе шипящим, словно змеиным. – Я сама.

– Да ты сама-то сейчас никуда не годна, – отмахнулся Илья. – Ешь давай. Ложечку за маму… – Парень зачерпнул новую порцию и снова попытался накормить Славю. Но наткнулся на прямой взгляд больших синих глаз.

Илья вдруг ясно понял, что сейчас Славя его ударит прямо в лицо. Точнее, уже бы ударила, если бы у нее было чуть-чуть больше сил. А может, просто расплачется, как девчонка. Или, скорее всего, сделает и то и другое.

У парня вдруг словно сработал какой-то защитный инстинкт. Он мгновенно отвернулся, тут же поставил котелок на стол и резко, несмотря на приступ боли в ребрах, отодвинулся подальше, рывком выходя из личной зоны девушки. Спустя несколько секунд позади него раздался какой-то полузадушенный всхлип. Илья яростно смотрел в стену. Повернуться сейчас к Славе было просто смерти подобно. До него, как до жирафа, медленно начало доходить то, что он сделал, и парень испытал такой мучительный стыд, что казалось, от его ушей уже можно прикуривать. Какой же он дурак. Это же Славя, понимать надо! Всегда лидер, всегда на коне, смелая, всегда улыбается – прямо паладин в сияющих латах без страха и упрека. И как только ей стало плохо, он без всякого такта тут же лезет к ней со своим сочувствием, супом с ложечки и говорит ей, что она никуда не годится. Вот ему бы было приятно, если бы ему, пусть и раненому, тыкал ложкой с супом в морду парень в нижнем белье? Ну и кто он после этого?

Спустя несколько минут сзади раздался тихий голос Слави.

– Илья, можешь повернуться. Я… я в порядке.

Медленно повернувшись и избегая встречи взглядами, Илья начал негромко говорить, уставясь глазами в пол:

– Извини. Славя, я был неправ. Но я ничего такого не имел в виду, я просто хотел тебе помочь. Если ты думаешь, что я что-то говорил специально или в отместку за твои шуточки, то ты ошибаешься.

– Ничего, – тихо ответила Славя. – Бывает.

Илья неуверенно поднял взгляд вверх и увидел, что Славя уже вполне овладела собой. «Здорово у нее все-таки с самодисциплиной. Раз и переключилась от эмоций к делу», – про себя подумал парень.

– Понимаешь, Илья, слабость – это мужское оружие, – продолжала Славя. – Мужчинам можно быть слабыми. Но я женщина, легионер, офицер-каратель. Мне нельзя быть в таком вот виде, как сейчас и вдвойне стыдно быть в таком виде перед мужчиной. Перед тобой… Извини меня.

– Слушай, Славя, давай сейчас не будем вот про все эти сложности и тонкости, – прямо сказал Илья. – Давай забудем про женщин, мужчин, разные цивилизации, отличия в психологии и прочее. Мы просто боевые товарищи. Оба калечные, – декурион указал на свою повязку. – Я могу оказать тебе помощь, а ты должна ее принять. Просто чтобы быстрее встать на ноги. Я не знаю психологию вашей расы, но в любом случае залогом выживания разумного вида является сотрудничество и взаимопомощь. Впрочем, как хочешь.

– Хорошо, Илья, – подумав, сказала инопланетянка. – Давай съедим этот несчастный суп. Мне действительно сейчас очень нужен белок.

– Ты ешь сама, – понятливо сказал парень. – Я просто немного помогу.

– Так что с тобой случилось, дорогая? – спросил Илья, когда с едой было покончено. Слово вырвалось у Ильи совершенно свободно, буквально само собой. – Ты вроде была в порядке, когда меня вырубило.

– Критическая энергопотеря организма, – сказала Славя. – Сначала в бою пришлось собой оптимизировать заряд батарей накопителя для моего лазера, затем мы с Леной тащили вас с Лодой обратно, а потом мне пришлось дать часть своей энергии тебе и твоей за… симпантке. Вы были очень плохие, вас нужно было поддержать. В результате я чуть не перешла последнюю черту. Мой энергетический метаболизм чуть не накрылся, исчерпав свой ресурс и потянув за собой отключение биохимических циклов.

– Так ты меня снова спасла? Чем я могу тебе еще помочь? – спросил Илья.

– Взаимно, Илья, – улыбнулась Славя. – Если бы не ты, та тварь бы меня раздавила. Теперь мне нужен сон, много сна. Потом еще еда, но с этим я надеюсь справиться сама, глюкоза уже дала первую энергию. Теперь я восстановлюсь. Вообще-то это даже где-то романтично, если подумать, – сказала Славя, уже закрывая глаза. – Раненая воительница и красивый скромный медбрат, как в розовых мужских романах, и все такое… – девушка, не закончив фразы, ровно задышала, погружаясь в глубокий сон. А вот обозванный «красивым скромным медбратом» Илья испытал сложные чувства. Что же, пора ему привыкнуть. Скорпион не может не жалить, Славя не может не язвить.

Илья задумчиво доел остатки супа, еще раз постоял над Лодой, но будить ее не стал. Сон – лучшее лекарство. Посмотрел на спящую Славю и остался доволен увиденным – на ее щечках стал проявляться легкий румянец. Ладно, раз все спят, то и ему лучше лечь баиньки.

Проснулся парень уже поздним вечером и, не спеша вставать, свернулся калачиком под одеялом. Первым делом нашел мысленно Лоду, затем Карри и провел обычный ритуал обмена чувствами. Его трудно выразить словами, что-то вроде мгновенного запроса-ответа: «Как вы, все в порядке? Да, чувствую, Лода, держись. Я тоже ничего, молодцы, девочки!»

Затем уже Илья занялся собственным самочувствием. Его слегка знобило, болели ребра, но это ничего, нормально для его состояния. Зато, как ни странно, впервые на Фортуне Илье было хорошо и уютно. «Сколько уже времени прошло? – попытался мысленно прикинуть декурион. – Когда мы выходили с базы, до конца испытания оставалось девять с небольшим суток. Целые сутки мы ходили туда-сюда, день сидели в пещере, ночью был бой, и вот теперь я проспал еще целый день. Получается, сейчас вечер четырнадцатого дня. До конца пять или шесть суток».

Илья приподнялся на локте и осмотрелся. Э, да тут собралась вся их честная компания. Карри чем-то поит Лоду, Лена, сидя на пустом контейнере, задумчиво мажет пластиковой ложкой какую-то пасту на печенье, Славя… вот это номер. Она что, никак шьет? Натуральной иголкой? Его форму?

– Держи, герой, – Поймав взгляд Ильи, Славя ловко перекусила нитку ровными белыми зубками и кинула Илье его форменный комбинезон под скафандр. – Носи, боец, не отсвечивай причиндалами.

– Спасибо, – неловко ответил декурион, осматривая комбинезон. – Сильно порвано было?

– Как обычно на форме, – пожала плечами Славя. – Какая бы ни была ткань, а пуговицы и карманы самое слабое место, всегда рвутся. Удивительное дело, две расы, две цивилизации, а я как в родной легионерской учебке побывала, когда нас бабушки их форму подшивать заставляли. Некоторые вещи никогда не меняются, одинаковы во всей вселенной, как атом водорода.

– Бабушки… да, – Илья совершенно не понял, о чем Славя ведет речь. Наверное, о каких-то особенностях цивилизации Славии, не ведомых землянам. Может, у них действительно зачем-то служат некие бабушки? Поэтому он решил пока сменить тему.

– Ле-ен? – позвал инопланетянку Илья. – Вопрос есть.

– Да? – та с сожалением отложила кусок печенья и перевела взгляд своих зеленых глаз на Илью.

– А почему снаружи никого нет? Посты разве не нужны на всякий случай?

– Не нужны, – утвердительно сказала Лена. – Вход мною замаскирован, меры от ищеек я приняла, вряд ли нас так легко найдут. И потом, допустим, найдут. В вашем состоянии вы сейчас далеко не убежите. Я вас не брошу. Примем бой здесь, – Лена откусила еще кусочек печенья.

– Днем я была снаружи, думала отвлечь и увести возможную погоню. Ну, как птица от гнезда, – продолжала Лена. – Но, хорошо все посчитав, решила, что шансы отсидеться здесь всем вместе выше, чем светиться кому-то из нас дважды в одних и тех же координатах. Вчера твари прошли совсем рядом с пещерой и ничего не учуяли. Ты считаешь, я неправа?

– Полностью тебе доверяю, – сказал Илья. – По мне так даже лучше. – Ему и в самом деле было неплохо просто от того факта, что они все впятером были вместе здесь и сейчас. Пусть он знал Лену и Славю всего три дня, но уже успел побывать с ними в двух боях. Это одно стоило нескольких лет дружбы.

– А все-таки, как вы не боитесь есть нашу еду? – решил поддержать светский разговор парень. – Я понимаю, первый день. Мы тогда выполнили задание и немного сошли с ума… Но потом? Мы настолько похожи?

– Меня трудно отравить любой едой, Илья, – отозвалась со своего места Славя. – Мы немного отличаемся от большинства гуманоидов. Если у всех рас обычно биохимический и энергетический метаболизм слиты воедино, то мы можем их разделять. Грубо говоря, я не усваиваю полностью твою пищу своим организмом, как потенциально опасную. Специальные ферменты сразу режут ее в моем желудке на отдельные аминокислоты и тут же пускают в реакции по восполнению энергии организма. Если же еда хорошо известна моему телу, то она усваивается обычным образом. Наши ученые считают это особенностями эволюции на Славии. В нашем лесу чего только нет. Не было… до похолодания. Возможность быть практически всеядными дала нам сильное эволюционное преимущество. Это не значит, что мы неуязвимы, – подумав, добавила девушка. – Яд, попавший нам прямо в кровь, или сразу в легкие, подействует. Но незнакомой еды мы не боимся.

– Ты мне так просто рассказываешь такие серьезные вещи? – удивился Илья.

– Я тебе доверяю, – кротко улыбнулась Славя.

– А ты, Лена, почему не боишься печенья, которое ешь? – решил довести до конца расследование Илья.

– А что его бояться? Это же печенье, – удивилась Лена. – Вкусное.

– Да я не про то…

– Наверное, потому, что мы все в Ленааа немного фаталисты, – откусила еще кусочек Лена и аж зажмурилась от наслаждения. – Настоящий мастер-нож всегда помнит о смерти и относится к ней с любовью. Только тогда его жизнь имеет смысл.

– Ну тебя, – махнул рукой Илья.

– А еще мне перед выполнением задания сказали, что наши расы довольно похожи. Поэтому я сочла риск умеренным, – продолжила инопланетянка.

– Тааак… а вот отсюда давай поподробнее, – напрягся парень.

– А нечего поподробнее, Илья. Мне сказали, я приняла к сведению. Все.

– Тогда я скажу сам. Очень все странно выглядит, не находите? Во-первых, ваши цивилизации явно не на испытании познакомились. Вы идете к землянам вместе, понимаете друг друга с полуслова, как хорошие подруги, ваши цивилизации явно не враждебны друг другу. Разве могли смотрящие поставить вас на один экзамен и всерьез запретить сотрудничать? По мне так это похоже на подставу с их стороны. Я уж не говорю про то, что вы наверняка и с землянами уже имели дело. Далее – почему наши базы расположены так близко друг к другу? Словно намекая – работайте вместе. Третий момент – наша специализация. Цивилизации энергетиков, разведчиков-диверсантов и, скажем так, универсалов получают как на подбор задания на разведку, уничтожение, производство. Но сотрудничать вроде как нельзя. Очень странно, не находите? В-четвертых…

– Илья, да не трудись, ты, – все давно всем понятно, – отозвалась Славя. – Во всей твоей логике только один маленький изъян.

– Какой, интересно?

– Ты сам. Когда нам велели идти к землянам, снабдив переводчиками и некоторыми сведениями о людях, мы думали, что нас встретит кто-то другой. Я не хочу тебя обидеть, Илюша, но ты не выглядишь элитным солдатом землян, которому можно поручить столь важное дело. Мы с Леной, конечно, не лучшие бойцы в легионе и стае, но наш уровень сильно повыше среднего. А вот насчет тебя я даже не знаю… ой, только не обижайся, я хочу сказать, ты замечательный солдат, сильный, смелый, ловкий, просто… – Славе, кажется, вдруг стало немного неловко от поднятой темы. – Кроме того, ты был вообще не готов к нашему появлению, вот, – быстро сказала она. – Короче, ты совершенно точно нас не ждал. Я была сильно удивлена, когда ты начал пытаться связываться с командованием и говорить глупости, вместо того чтобы сразу начать выполнять приказ. А вот твое командование наоборот, было готово к встрече с нами. Почему так?

– Хм… а вы точно шли именно туда, где мы встретились?

– А ведь, пожалуй, нет, – задумчиво сказала Славя после небольшой паузы. – Первая точка рандеву была в семи километрах от места нашей встречи. Но мы уходили от погони, пришлось дать круг и выйти сначала к запасной точке встречи, где мы избавились от преследователей, подставив их под ваш огонь. Потом пришлось спасать тебя, завязался контакт и пошло-поехало.

– А у нас, за несколько часов до встречи с вами, с этой высотки в срочный рейд со своим подразделением зачем-то ушел центурион «мечей» Павлов, – заметил Илья. – Который гораздо больше тянет на элитного солдата, чем я. Накладочка вышла, Славя.

– Похоже… – протянула девушка. – Могла бы сама догадаться. Тогда все становится гораздо понятнее. Только лично для нас всех это ничего не меняет.

Время тянулось медленно, сменив бодрый ритм боев и походов на вялую ежедневную рутину больничной палаты. Илья менял повязки и делал уколы Лоде, поил ее чаем, подолгу валялся в постели, ведя неторопливые разговоры ни о чем с инопланетянками. Славя восстановилась довольно быстро, но выходила из пещеры только пару раз и ненадолго. Лена ворчала, что это разрушает ее с трудом выстроенную маскировку их схрона, да и необходимости особой не было. Все откровенно ждали конца.

Илья через пару дней чувствовал себя гораздо лучше. Он даже был почти уверен, что дойдет до имперской базы. Если пешком и не торопясь, особенно если примет до этого стимулятор. Видимо, внутренние повреждения были не так уж сильны. Да и Славино «лечение» помогло. Вот только Илья не хотел им особенно злоупотреблять. Да, ему становилось немного легче. Но Славю это выматывало слишком сильно.

Первый раз, когда Славя, поднабравшись сил, предложила помочь, Илье было и немного страшно и любопытно одновременно. Но инопланетянка уверяла, что хуже точно не будет, что она уже это с Ильей делала, когда тот был без сознания, поэтому парень согласился. Девушка попросила его раздеться до пояса и села рядом с ним, положив свои прохладные ладони Илье на грудь. Ее коса скользнула вниз и слегка обвилась вокруг живота декуриона, легонько щекоча волосками. Чем-то это все напоминало процедуру снятия кардиограммы. Славя сосредоточенно закусила губу, напряглась, и Илья словно почувствовал легкий удар в грудь. Телу сразу стало тепло, сердцебиение подскочило на пару десятков ударов в минуту, а в голове мгновенно прояснилось как после хорошего сна и кружки крепкого кофе с утра. Но и все. Ничего такого уж…

Зато Славя сильно побледнела и быстро задышала, как после долгого бега. Ее коса, казалось, слегка поблекла, как будто яркое золото немного припорошили пылью. Это Илье очень не понравилось.

– Не надо больше так, – сказал он, подумав, через пару минут. – Славя, спасибо, мне это действительно помогает, но ты слишком выматываешься от этого. Ты мне… всем нам нужна здоровой. Оно того не стоит.

– Ну почему же, – задумчиво сказала девушка, оторвавшись от стакана с крепким сладким чаем. – Я дала тебе немного энергии, слегка ускорила метаболизм. Это не способно само по себе вылечить болезнь или заставить срастись кости, но ускорить естественные процессы – очень даже. Опять же это любопытный научный эксперимент. Да, коэффициент передачи очень низок, я теряю зря кучу энергии, но он все же отличен от нуля. Значит, наши организмы во многом похожи, иначе все просто прошло бы впустую. Тут есть над чем хорошо подумать, Илья.

– Ну, хорошо. Провели эксперимент и хватит. Славя, я и сам выздоровею, перелом ребер для землян не смертелен.

– А ты что ли врач, Илья? – ответила девушка. – Мы только предполагаем, что у тебя дело в ребрах, но у нас даже рентгена нет. Без анализов точно не скажешь, могут быть еще повреждения внутренних органов. Мое лечение поможет в любом случае. Да и хороший эксперимент один раз не проводится. Для науки важна накопленная и обобщенная статистика испытаний.

– Не надо. Лучше Лоде помоги.

– Помогу, – серьезно ответила Славя. – Но и с тобой завтра еще один сеанс лечения проведу. Не спорь, мужчина.

– Слушай, Славь, надоело, – прорвало, наконец, Илью. – Я уже давно понял, что у вас на Славии все наоборот. Наверное, у вас там все мужики сидят дома, растят детей и берегут домашний очаг, а вкалывают и воюют женщины. Но у нас не так. У нас в Империи главные мужчины, а не женщины. Не надо со мной так разговаривать.

– Точно? – Славя задумчиво посмотрела на Илью. – Ты отвечаешь, что у вас в империи мужчины всегда главные?

Илья уже почти сказал запальчиво «да, отвечаю», но в последний момент прикусил язык. Почему-то ему вспомнились разглагольствования отца после рюмочки о том, что русский мужик всем сплошь обязан и у всех всегда в долгу, начиная от начальства и заканчивая женой, а мужику никто никогда ничего не должен, сколько бы он для кого ни делал. И эту кухонную правду Илья мог подтвердить на собственном невеликом опыте. Ему, начиная от школьных лет и кончая службой в армии, множество раз говорили о том, что он должен. Родине, родителям, императору, своему народу, учителям и командирам – да кому угодно. А вот, наоборот, о его правах как-то все больше молчали. Вспомнилось и где-то слышанное выражение о мужиках – расходниках эволюции, которых не жалко, и о высокой миссии женщины сохранять род. Много чего припомнилось. Если так, то какой же он, Илья, главный? Как бы наоборот не вышло.

– Не знаю, – сбавив тон, ответил декурион. – Вроде бы у нас мужская цивилизация, мужчины сильнее, правит император. Но если глубоко разобраться… все очень сложно. Женщины зачастую главнее.

– Я тебя поняла, – легко согласилась с ним Славя. – Как с языка снял. У нас на Славии ровно наоборот: женщины физически сильнее, и правит госпожа Матриарх. Как бы зеркальная вам ситуация. Но некоторые наши мужики бывают гораздо главнее женщин и зачастую заслуженно. Хотя могу сказать, что порою мужчины на Славии, обычно самые некрасивые, только и делают, что кричат о необходимости равенства своих прав с женщинами. Хотя в реальности требуют не столько равных прав, сколько дискриминации женщин в пользу мужчин. На Славии тоже… все сложно. У нас еще ничего, а в западных кланах бывали дикие случаи, когда девушка просто из вежливости предложит мальчику донести тяжелую сумку или придержит дверь, а потом получает обвинение в няше, – расчувствовалась Славя. – Нормального, верного, красивого, скромного мальчика, чтобы создать хорошую семью, в своем или дружественном клане не найдешь днем с огнем, у всех амбиции, все мальчики думают только о деньгах и карьере, а женщину воспринимают как средство, – запальчиво сказала Славя, видимо, тема задевала ее за живое. – Был у меня печальный опыт…

– Ладно, извини, накипело, – усилием воли прервала свой монолог инопланетянка. – Это к тебе не относится, я вижу – ты хороший. Илья, я умом-то понимаю, что у вас мужской тип цивилизации, а у нас женский, и у вас все наоборот. А по ситуации что-то никак не могу в разговоре с тобой найти верный тон. Просто с тобой мне… Так, все, – Славя картинно схватилась руками за голову и прикрыла глаза. – Оставим эту скользкую тему, а то я тут наговорю ерунды.

Илье тоже было весьма неловко. Вот умеет же Славя вроде и объяснить и в то же время все только запутать. А еще он заметил какой-то странный взгляд Лены, который она бросила на него и Славю. Причем это было не в первый раз. И этот взгляд, какой-то чересчур долгий и пристальный, Илье ой как не понравился. Не вела себя так Лена раньше. Еще пару дней назад, когда они беседовали, сидя на камне у входа, она была вполне открыта и откровенна. А в последнее время девушка что-то все больше молчит и ест сладкое. Хуже того, она мало говорит не только с ним, но и со Славей, да и тон ее бесед поменялся. Вот только с утра выговорила Славе по поводу того, что та разбросала какие-то свои контейнеры у ее кровати. Раньше между инопланетянками такого не было. Чтобы несколько разрядить ситуацию, Илья решил втянуть Лену в общий разговор.

– А у вас мужчины какие? – с напускной наивностью поинтересовался Илья. – Как у нас или как на Славии? Сильные или слабые?

– Какие надо, Илюша. Какие ни есть – все наши.

– Ну извини, Лен. Я уж и забыл, что у вас чего ни возьми – сложная для не ленааа тема, – с готовностью отыграл назад Илья.

Лена опять посмотрела на Илью долгим странным взглядом. Удивительное создание эта Лена. Когда она тебе улыбается, – прямо душа поет. Так это у нее получается широко, открыто, радостно – просто хочется подойти и поцеловать. В щечку, просто от избытка чувств. Но когда у нее начинается вот такое настроение…

Посмотрев на Илью, Лена зачем-то перевела взгляд на Славю.

– Какие у нас мужчины, ты хочешь знать? – переспросила она. И тут же ответила самой себе: – Мужики у нас предатели.

– То есть? – оторопел Илья.

– Самцы, – ответила Лена. – Что с них взять. Их надо беречь, охранять, защищать и ни в коем случае не давать им власти. Мужчин можно любить, но им нельзя доверять.

– Если бы мы были на Земле, то я бы сказал, что ты рассуждаешь, как трижды брошенная мать-одиночка, – покачал головой Илья. – А так, даже и не знаю…

– Да все просто – пожала плечами Лена. – Не такой уж это и секрет, на самом деле. У нас в стаях самцы похожи скорее на земных мужчин, чем на тех мужчин, что на Славии. Физически сильные, умные, высокие. Одна беда – рождаются редко. В среднем один мальчик на двадцать девочек. До войны им было дано много власти, мы в своих мужчинах души не чаяли. Все было для них. А они нас предали.

– Как такое вообще может быть? – удивился Илья.

– Как? Очень просто. Наши мужчины они и далззаа нравились. Очень. Сами далззаа сильные, а вот самцы у них не очень – мелкие, страшненькие. Потомство от наших мужчин и самок далззаа всегда было самое лучшее. Вот у некоторых наших самцов и возник в голове так называемый «Всепланетарный объединительный проект». Суть в том, что две расы будут жить вместе. На верхушке, конечно, – элита Далззаа и наши самцы, они при таком раскладе снимали самые сливки. Сами далззаа в целом тоже в плюсе – они получали все наши ресурсы и промышленность без боя. В минусе оказалось только девяносто пять процентов ленааа – нам, женщинам стаи, была уготована участь в лучшем случае вторых-третьих нелюбимых жен, в худшем – рабынь. Сначала наши мужчины настаивали в совете стаи, что лучше платить дань, чем воевать. Мы любили их, они обладали авторитетом, поэтому мы соглашались. А кончилось тем, что самцы Ленааа открыли штурмовикам Далззаа наши подземные города. Все во имя великой идеи – объединить две расы, покончить с враждой. Но ничего, – рефлекторно ощупала рукоять ножа Лена. – Мы, женщины Ленааа, сумели все исправить, нам не привыкать. Далззаа вырезали, неверных мужчин стаи поместили в мужские спецлагеря на перевоспитание, верных – наградили. Да, не все наши самцы оказались предателями, – качнула головой Лена. – Более того, верные стае мужчины раскрыли заговор и сражались до конца. Но изменило большинство самцов, изменили самые сильные, самые красивые, самые любимые. Уже после этих событий далззаа распылили над нами вирус. О нет, они не хотели убивать наших мужчин. Они лишь хотели сделать их неспособными дать детей ленааа, отомстить нам, оставив мужчин себе. На способность заводить детей с далззаа вирус не влиял. Но и здесь далззаа не достигли решительного успеха, мы разработали вакцину в кратчайшие сроки. Вот такая вот история, Илья, – горько сказала Лена.

В этот раз удивленной выглядела даже Славя, а у Ильи просто не было слов.

– Мой отец был из предателей, – после паузы тихо сказала Лена. – Думаете, легко расти дочерью изменника стаи? Да, я его никогда не видела, да, моя мать после случившегося не поддерживала с ним никаких отношений. Сама мастер-вожатая объявила: «дочь за отца не отвечает». Но если взрослые молчат, то детям рот не заткнешь.

– Извини, Лена – сказал, наконец, Илья. – Я же просто спросил. Не надо было все это рассказывать.

– Ты хотел знать, какие у нас мужчины, Илья? Теперь ты знаешь. – Лена быстро надела скафандр и защелкнула крепления шлема. – Я наружу. Надо проверить кое-что.

После ее ухода в пещере надолго воцарилась тишина.

Под утро Лена разбудила Илью и Славю и предложила выйти из пещеры. Немного удивленные, они быстро оделись и вышли прочь. Причина, по которой Лена их подняла, прояснилась сразу же. В нескольких километрах от их убежища шел бой. Да еще какой!

Илья с волнением узнал в приглушенных расстоянием звуках работу нескольких имперских «калькуляторов», услышал хлопки взрывов, ему даже показалось, что он слышит отдельные автоматные очереди, хотя для этого было слишком далеко. Как зачарованный, он всматривался в отсветы зарниц далекого боя.

– Похоже всем тварям фортуны теперь не до нас, – довольно сказала Славя. Лена лишь кивнула ей в ответ.

– Конец уже близко, – сказала разведчица.

Словно в ответ на ее слова вдалеке полыхнула серия сильнейших вспышек света, на мгновение превративших ночь в день. Отгорев, они медленно затухали, но на их месте, казалось, светится сама земля, раскаленная докрасна, как муфельная печь.

– Ого! – сказала Славя. – Надо же! – Обернувшись, она пояснила своим спутникам: – Очень вероятно, что там по кому-то отработал комплекс «гнев света». Это тяжелое вооружение второго легиона, изначально его на Фортуне быть не могло. Это может значить только одно – ваши земные технологии сработали, и мы сумели развернуть производство.

– Но… – Илья почувствовал, как у него во рту внезапно стало сухо. – Я думаю, он не по нам отработал?

– Нет, – обнадежила его Лена. – Не по землянам. Но рядом. Скорее всего, по вашим врагам.

– Это же сотрудничество, – робко заметил Илья. Лена лишь пожала плечами.

– Что вижу, то и говорю.

После того как отгорели последние вспышки света, бой затих словно сам собой. Постояв еще немного, вся троица пошла обратно в пещеру.

Земля затряслась около полудня следующего дня. С потолка посыпалась пыль, загремел со стола и покатился по полу алюминиевый котелок. Илья быстро вскочил с матраса, нащупывая скафандр, – во время землетрясения лучше быть снаружи. Но продолжения не было. Вскоре пыль осела, и стало ясно, что их убежище не получило никаких повреждений.

– Все, приехали, – сказала Славя, вычищая от пыли свою роскошную косу.

– В смысле? – спросил Илья.

– Управляющему вашими зомбями центру смотрящих конец, – пояснила за нее Лена. – Он только что был разрушен.

– Чем же? – заинтересовался декурион.

– Ну, я не знаю конкретного носителя, – задумчиво сказала Славя. – Ракета или бомба. А вот начинка известна – несколько граммов антивещества.

– Антиматерия? – удивился Илья. – Мало того что она крайне трудна и дорога в производстве, так ее еще нельзя долго удерживать в стабильном состоянии.

– Первая проблема для нашей цивилизации решаемая, – сказала Славя. – А вторая снимается мгновенным синтезом антивещества ровно в ту секунду, когда предполагается взрыв. Илья, я не ученый, а солдат, просто поверь мне на слово. В той коробочке, что мы передали людям, была не только информация по сборке. Там еще была одна уникальная деталь, делающая для вашей империи возможной сборку и применение устройства. Но только один раз. Так сказать, наш подарочек землянам для прохождения испытания. Теперь можно сказать, что империя выполнила условия смотрящих.

– А вы с Ленааа?

– Думаю, тоже скоро выполним. Время на исходе.

Славя оказалась права. Следующий подземный толчок произошел ближе к вечеру, а завершающий – ночью. А на следующий день инопланетянки стали собираться домой. Илья же стоял и грустно смотрел на их сборы. На душе было погано, как будто его бросал то ли лучший друг, то ли любимая девушка.

– Вот и все, Карри, – гладил он по голове прижавшуюся к нему симпантку, которая подошла к нему, почувствовав настроение парня. – Пора расставаться, ничего не поделаешь.

– Нам еще надо добраться до точки эвакуации, – собрав небольшой рюкзак, поясняла Лена расклад загрустившему Илье. – Тут у нас троих пути расходятся. Я думаю, что противника больше нет, испытание завершилось, так что никакой опасности вам не грозит. Как ты с симпантками собираешься эвакуироваться?

– Не знаю… – Илья и сам недавно задумывался над этим вопросом. – Радиосвязи нет, но меня обещал эвакуировать сам Васильев, надеюсь, меня найдут. Я ушел недалеко, местность пустынная. Выложу какой-нибудь знак камнями у пещеры и для верности пошлю Карри на базу за помощью. Думаю, сейчас уже можно. Сам останусь тут с Лодой.

– Хорошо, – сказала Лена. – Смотри, видишь контейнер в углу?

– Конечно.

– Там лежит аварийный круг Ленааа. Разложишь у пещеры, потянешь за веревочку с краю. В течение трех суток он будет мерцать с переменной яркостью и выделять тепло. Любая воздушно-космическая разведка найдет тебя по нему в два счета.

– Этого мало, – подошла к ним сбоку Славя. – Я хочу дать тебе еще кое-что… – В ладони у девушки Илья увидел нечто круглое, размером с теннисный мячик.

– Подожди, – резким жестом остановила ее Лена, разглядев предмет в руке Слави. – Илья, ты извини, но нам со Славей прямо сейчас надо кое о чем посекретничать.

Инопланетянка повернулась к подруге всем корпусом и что-то ей сказала. Славя ответила. Только Илья ничего не понял. Похоже, обе девушки отключили перевод на русский язык. Говорили девушки недолго, но довольно эмоционально. Илья на сто процентов был уверен, что разговор касается его скромной персоны. Но что конкретно девушки хотели сказать друг другу, он так и не понял.

Через несколько минут разговор затих, а Лена тоже достала из своего рюкзака какую-то вещицу.

– Пусть я буду первая, – сказала она, включив переводчик. – Илья, держи, – девушка протянула ему светлую коробочку с фиолетовым ромбиком единственной кнопки на ней. – Это аварийный радио-маячок Ленааа. Если у тебя что-то не получится с эвакуацией домой, просто выходи наружу и жми кнопку. Мы заберем тебя с орбиты и передадим землянам. Только не тяни, неизвестно, сколько времени мы еще будем там. Но несколько суток у тебя есть. Знаешь, Илья, ты на самом деле большая редкость. Ты хороший мужчина, но это еще полдела. Главное – ты не предатель. В последнем бою, когда я говорила тебе уйти, а ты остался драться с нами, я это поняла совершенно точно. – Лена быстро подошла к Илье и коротко поцеловала его в губы. – Все, мне пора. Прощайте, все. – Она развернулась и, не оглядываясь, пошла на выход. Походка ее была тверда, но поникшие плечи выдавали грусть.

– В общем, Лена все сказала, – пришла пора прощаться Славе. – Вот, возьми, – положила свой «мячик» Илье в ладонь девушка. – Это наше устройство, аналогичное Ленааа. Мало ли что… Будь уверен, что если ты нажмешь кнопку на нем, мы прилетим за тобой и поможем. – Славя обняла Илью и тоже легонько поцеловала, а ее коса, выскользнув из-под скафандра, на секунду обвилась вокруг спины парня. – Решать тебе. Прощай. – Славя улыбнулась на прощание и надела шлем.

Через минуту Илья остался со своими симпантками наедине, задумчиво глядя на оба маячка. Кажется, он уже понимал, чем все закончится.

Предчувствия Илью не обманули. Ни выложенный камнями крест, ни аварийный световой круг Ленааа результатов не дали. Никто за Ильей не явился. А когда пришедшая обратно на исходе второго дня Карри сказала, что на земной базе никого и ничего нет, кроме мусора и мертвого железа, Илья сел на знакомый камень у пещеры и положил перед собой оба устройства.

– Скажи мне, Карри, – спросил он. – Ты кого выбираешь? Я запутался. Как скажешь, так и поступлю.

– Нет, папочка… – серьезно ответила симпантка. – Я такие вещи за тебя решать не буду. Скажу лишь, что они обе хорошие. Мы с Лодой с любой из них уживемся.

– Даже так… – криво улыбнулся Илья, глядя на две кнопки. Фиолетовый ромбик Лены и золотой кружок Слави. Что выбрать? Ладно, когда разум молчит, поступай, как подсказывает сердце. Илья глубоко вздохнул и потянулся к нужной кнопке.