Общество по защите обесчещенных эльфов

Глава 5

Попрощавшись с клиенткой, мадам Пим-глоу отправила эльфа обратно в клетку, а потом укатила по делам, оставив меня за главную.

«Шипы» открывали свои двери для гостей в шесть часов вечера – это значит, у меня было немного времени, чтобы отдохнуть и привести себя в порядок. Однако вместо того, чтобы поспать или наконец поесть, я отправилась разыскивать для Древнего одежду подходящего размера: было больно смотреть, как он морщится при каждом шаге и постоянно пытается подтянуть штаны выше.

Вскоре выяснилось, что униформу для курто шили на заказ, сразу несколько комплектов. С Древнего по понятным причинам мерки снять то ли не успели, то ли побоялись – вот он и мучился, бедняга, разгуливая в слишком тесном наряде. Пришлось просить служанку одолжить у самого рослого работника заведения парочку вещей – авось подойдут.

– Возьми, переоденься.

В этот раз к решетке я приблизилась без страха: из разряда врагов меня исключили и перевели в союзники, так что бояться было нечего. Древний больше не выглядел агрессивным – тихо сидел в углу своей клетки и наблюдал за мной с бесстрастным выражением лица.

– Что это? – спросил он, опустив взгляд на тряпку в моих руках.

– Новые штаны. Надеюсь, более удобные.

В глазах эльфа загорелся интерес. Плавным, слитным движением Древний поднялся на ноги и направился к решетке походкой хищника.

О господи, как же горячо он выглядел в своих кожаных брючках! Порок во плоти! На секунду я даже пожалела о том, что захотела его переодеть.

– Отвернись, – приказал эльф, забрав то, что я ему принесла.

Неужели этот суровый брутал стесняется любопытного женского взгляда? Не верю! Однако Древний не спешил обнажаться – стоял и выжидающе смотрел на меня через плечо до тех пор, пока я не выполнила его просьбу. И только потом потянулся к пуговицам на ширинке.

Пока эльф переодевался, я разглядывала закрытую дверь и мужскую тень на стене, а еще слушала шорох ткани и сдавленные ругательства.

– Можешь повернуться, – наконец разрешил Древний усталым тоном.

Новые штаны облегали его столь же плотно, но смотрелись не в пример лучше старых, хотя и были коротковаты. Посадка осталась такой же провокационно низкой, из-под пояса по-прежнему выглядывали светлые лобковые волосы, зато в паху ничего не сдавливало. За мужское здоровье пленника можно было больше не переживать.

– Что поделать – такой фасон, – развела я руками в ответ на недовольно поджатые губы эльфа.

Ну, что ты сверкаешь на меня своими синими глазищами? Чего таращишься со злостью и раздражением? Или думаешь, я лично выбирала и шила для тебя этот вызывающий наряд? Вспомни, кем теперь работаешь, и успокойся.

С тяжелым вздохом Древний провел ладонью по своей голой, выставленной напоказ груди, словно не мог поверить, как низко пал. Пожалуй, в настолько откровенной одежде любой чувствовал бы себя некомфортно, а эльф – тем более. Почему-то эта раса всегда представлялась мне образцом целомудрия. В фильмах они всегда ходили в закрытых нарядах и не позволяли себе лишнего.

Тут мне вспомнилась сцена, которую устроил пленник в попытке подманить меня ближе к клетке. То, как чувственно и развратно он скользил языком по прутьям решетки и смотрел мне прямо в глаза, обещая запретное удовольствие.

Образец целомудрия. Как же.

– Я принесла тебе еще кое-что.

Испытывая неприятное чувство дежавю, я опустила на пол рядом с клеткой глубокую тарелку с мясом и тушеными овощами – мой обед. Курто кормили два раза в день: утром после рабочей смены и вечером перед оной. Завтрак эльф пропустил, до ужина было далеко, а мне от всей сложившейся ситуации кусок не лез в горло, так что я решила поделиться своей едой с Древним.

– Вы, люди, не умеете готовить. – На предложенное угощение эльф посмотрел брезгливо, но миску в руки взял и отошел с ней в другой конец клетки. – Только портите продукты.

Усевшись на пол – а куда еще ему было садиться при полном отсутствии мебели? – он принялся за еду, при этом жевал с такой кислой миной, что стало обидно.

Отдала ему свой обед, а он, вместо благодарности, его обругал. А рагу, к слову, пахло отменно, да и выглядело вполне себе аппетитно – хоть сейчас фоткай и выкладывай снимки в социальные сети: в жирной подливе плавали кусочки свинины, картофеля, моркови и перца. Все это было присыпано свежей зеленью, как в ресторане.

– Мерзость, – сказал эльф.

Он сидел на полу, брал мясо и овощи руками и морщился с отвращением.

Зато ел!

То ли устал мучиться голодом, то ли на него подействовали мои слова о побеге.

– Ты придумала, как расстегнуть ошейник? – спросил Древний, закончив трапезу.

Между прутьями решетки я протянула ему платок, чтобы он мог вытереть испачканные пальцы.

– За час? Ты слишком хорошего мнения о моих умственных способностях.

– Не слишком, – покосился на меня пленник с кривой усмешкой, и в который раз я поразилась его темной, тяжелой ауре, словно не эльф передо мной стоял, а самый настоящий демон. – Теперь послушай внимательно. Ошейник на мне – артефакт. Такого рода вещи открываются с помощью заклинаний. Очень длинных и очень сложных. Запомнить их способен не каждый, поэтому такие слабые колдуньи, как эта рыжая лиса, записывают текст заклинания на бумагу и хранят ее в тайнике. Тебе надо найти тайник и записанное заклинание.

Проникнуть в кабинет мадам Пим-глоу и рыться в ее вещах? Одна мысль об этом привела меня в ужас. Тоже мне нашел взломщицу! А если попадусь?

Воображение тут же нарисовало красочную сцену того, как меня запирают в тесной, вонючей камере и держат глубоко под землей без еды и нормального освещения.

– Знаешь, мне, пожалуй, пора. – Я решила соскочить с неудобной темы и, стараясь не смотреть в сторону пленника, быстренько выскользнула за дверь. Что-либо обещать я пока была не готова.

Бой напольных часов застиг меня на лестнице, когда я спешила в свою комнату, и тут же откуда-то снизу раздался взволнованный голос, пытающийся перекричать этот самый бой.

– Госпожа! Госпожа! Наконец-то я вас нашла!

Перегнувшись через перила, я увидела круглое, испуганное лицо служанки. Она смотрела на меня снизу вверх и говорила, прерываясь на то, чтобы отдышаться:

– Скорее! Скорее! Пойдемте за мной! Скорее. Пойдемте.

– Куда? Что случилось?

По коже побежали мурашки. Третий день в новой должности, а в борделе уже случилось какое-то ЧП. Еще и мадам Пим-глоу, как назло, в отъезде.

– Курто! – затараторила служанка, нервно комкая белый фартук. – Курто подрались. Никак не разнять.

Ну вот и первая проблема подоспела. А кто говорил, что быть смотрительницей публичного дома легко? Недаром мадам обещала платить по серебряному грифону в месяц.

– Где они?

– В банной, госпожа. Пойдемте, пойдемте. – И служанка побежала, показывая дорогу.

Подобрав юбки, я устремилась следом.

– А где охранники? – крикнула я ей в спину.

– Олиф приболел. Отпросился домой пораньше. Остальные придут только к шести.

– А ошейники? Почему ошейники не сработали, когда курто начали проявлять агрессию?

– Так они же не на госпожу напали и не на клиентку – друг на друга.

Служанка была полной и от физической нагрузки обильно потела. Я чувствовала исходящий от нее неприятный запах, слышала шумное, прерывистое дыхание. От тяжелого топота сотрясался пол.

– А из-за чего они подрались?

– Из-за женщины, – задыхаясь, ответила толстушка.

– Из-за женщины? – удивилась я.

– Из-за клиентки.

Вопросы так и роились в голове, но я решила не мучить служанку своим любопытством: слишком тяжело давался ей бег, чтобы еще тратить силы на разговоры.

Итак, банная…

В дорогих борделях, таких, как «Шипы», мужчины принимали ванну каждый день за два-три часа до начала рабочей смены: элитный товар должен был выглядеть опрятно и радовать женский глаз. Трубы, по которым вода поступала в дом, были подведены только к кухне. Оттуда служанки таскали воду в банную комнату, в центре которой стояли две цинковые купальни. Рядом с этими купальнями и завязалась драка. И естественно, вокруг дерущихся сразу же собралась толпа, жадная до зрелищ. Человек восемь, не меньше.

И хотя бы кто-нибудь попытался остановить дебоширов! Нет же – стояли, смотрели, даже подбадривали!

За спинами наблюдателей я разглядела двоих обнаженных мужчин, дубасящих друг друга с отчаянной жестокостью. У одного, рыжего, с лицом, усыпанным веснушками, был разбит нос и кровь, струилась по подбородку. У другого, длинноволосого брюнета с двумя симметричными шрамами на спине, под глазом наливался внушительный синяк.

С легкой паникой я поняла, что оба курто сегодня не выйдут на работу – уж точно не в таком виде – а значит, заведение понесет убытки. И как думаете, с кого спросят за простой? Тут и гадать не надо – с меня. Не доглядела, допустила вопиющее нарушение дисциплины, не справилась со своими прямыми обязанностями. Мадам Пим-глоу, когда вернется, придет в ярость.

– А ну-ка прекратите! – закричала я во всю силу легких, не зная, как остановить творящийся беспредел.

Тщетно.

Ноль внимания.

Драчуны не повели даже ухом. Брюнет попытался достать рыжего кулаком, но тот уклонился от удара и зашипел, брызгая кровавой слюной:

– Калека! Ты – калека! Думаешь, ей нужен такой, как ты? Пользованный и ущербный. Дракон без крыльев.

Брюнет взревел и бросился на рыжего, как бешеный бык. Вместе они повалились на пол, осыпая друг друга градом ударов.

– Не смей к ней лезть! Слышишь! Не смей! – Снова и снова кулак опускался на веснушчатое лицо, и в какой-то момент я заметила на полу выбитый зуб.

И стало страшно, до ужаса жутко.

А если в этой драке кто-нибудь погибнет?

– Хватит! Прекратите! Немедленно! – опять заорала я, готовая разрыдаться от чувства собственного бессилия.

Меня не слышали. На меня не обращали внимания. Я словно превратилась в невидимку.

Ну, почему мадам Пим-глоу уехала и бросила меня одну справляться с проблемами? Почему единственный дневной охранник заболел так не вовремя? Неужели нельзя было найти ему замену? Что мне теперь делать? Как остановить это безумное побоище?

Рыжий на полу хохотал жутковатым булькающим смехом. На его разбитых губах пузырилась кровь. Оседлавший его брюнет снова замахивался для удара. А окружающие наслаждались бесплатным представлением.

– Быстро, – скомандовала я служанке. – Ведро воды сюда. И похолоднее!

Пока толстушка бегала за водой, по ощущениям, прошла целая вечность. Это были самые долгие две минуты в моей жизни. Раз за разом я пыталась докричаться до взбесившихся курто, но мои крики тонули в шуме потасовки и воплях толпы.

Наконец дверь в банную распахнулась, я подбежала к служанке, отобрала у нее ведро и выплеснула воду на дерущихся.

– Стоп! – завопила я.

Вот теперь меня заметили. Сработал элемент неожиданности. Мне удалось застигнуть нарушителей врасплох и охладить их пыл.

– Я – новая смотрительница «Шипов». Вы двое, разошлись в стороны. Быстро! Или хотите, чтобы вас продали в заведение подешевле?

– В «Голубой бархат», – подсказала служанка.

– Да, в «Голубой бархат». Хотите туда?

На лицах избитых курто отразился такой неподдельный ужас, что я поняла: дело в шляпе, теперь эти двое будут ходить по струнке. Вот что значит правильно подобранная угроза. Ткнула пальцем в небо – и на удачу попала прямо в болевую точку. Похоже, репутация у этого «Голубого бархата» не самая лучшая. Вот тебе, Диана, и рычаг давления на хулиганов.

Кряхтя, рыжий ухватился за край купальни и кое-как, опираясь на цинковый бортик, поднялся на ноги. Брюнет кинул в его сторону ненавидящий взгляд и повернулся ко мне спиной. Широкой мускулистой спиной с двумя вертикальными шрамами. Симметричными и совершенно одинаковыми.

«Ты – калека! Пользованный и ущербный. Дракон без крыльев».

Страшная догадка закралась в мысли.

– О случившемся будет доложено мадам Пим-глоу, – произнесла я, заметив, что мужчины, свидетели потасовки, начали расходиться. – И она решит, как вас наказать. Те, кто видели драку, но не вмешались, тоже будут наказаны.

Я ожидала возмущенного ропота, но мои слова восприняли с мрачным смирением. Угрожая несчастным пленникам, и без того обиженным жизнью, я чувствовала себя злодейкой, но решила быть твердой – надо же поддерживать дисциплину. Знаю я человеческую натуру: дашь слабину – сожрут.

– Госпожа, послать за целительницей? – вырвала меня из мыслей служанка.

– А? Что?

– Я спрашиваю, послать ли за целительницей? – Толстушка смотрела большими карими глазами, вся красная и мокрая от пота. – Ну, чтобы она привела курто в порядок. Негоже принимать барышень с разбитым носом и синяками на лице.

– Да, да, отправь за ней кого-нибудь, пожалуйста.

Я покосилась на брюнета, единственного мужчину, оставшегося в ванной комнате. Тяжело дыша, он опустился на край купели. На его окровавленном лице читалась такая чудовищная душевная мука, что при взгляде на него самой становилось больно.

«– А из-за чего они подрались?

– Из-за женщины.

– Из-за женщины?

– Из-за клиентки».

Когда служанка освободилась, я нашла ее и попросила рассказать всю историю от начала и до конца.