Обрученная с врагом

Глава 1

Регистрация прошла легко. На удивление легко. Не было ни пыточного зала, ни дыбы, ни приторно-мягкого допроса – ничего такого, чем стращали преподавательницы в училище. Сонный районный инквизитор записал в карточку рост и вес Эльзы, снял ксерокопию паспорта и осведомился:

- Головные боли бывают? Спонтанные вспышки агрессии?

- Нет, - едва слышно ответила Эльза. – Нет, ничего такого…

- С щитовидкой проблемы есть?

- Нет, - прошелестела Эльза.

- Ну и хорошо, - инквизитор даже улыбнулся: дескать, не робей, где наша не пропадала. Судя по круглощекому простецкому лицу в конопушках и взлохмаченным светлым волосам, не желавшим смирно лежать в форменной стрижке, он приехал в столицу из какого-нибудь маленького поселка на севере. Должно быть, охотился на медведей или ловил рыбу, и до поры до времени даже не думал о работе в инквизиции…

Эльза и сама не знала, почему вдруг задумалась о прошлом этого человека. Инквизитор тем временем сделал еще какие-то пометки на листке в тощей папке личного дела и, вынув из ящика стола коробочку с печатью, спросил:

- Цель приезда в столицу?

- Учеба, - торопливо откликнулась Эльза и нервно схватилась за сумочку: там лежало направление из училища в институт. – У меня тут…

Инквизитор отмахнулся.

- Ладно, верю, - между верхними зубами у него красовалась щербинка. – Дам тебе сейчас квиток, что поставлена на учет, отнесешь в деканат. Давай руку ладонью вверх.

- Левую или правую?

- Какую хочешь.

Эльза покорно протянула левую руку, внутренне подобравшись в ожидании пронзительной боли, которую должна оставить инквизиторская печать, властная и безжалостная сила, которая сковывает ведьму и не позволяет ей творить зло. Но никакой боли не пришло: прикосновение печати к коже оказалось легким и почти незаметным. На несколько мгновений на ладони проступил рисунок – изящное переплетение каких-то букв и тонких линий – и погас. Инквизитор посмотрел на часы и сообщил:

- Твой уровень – Альфа. Самый слабенький.

Эльза с трудом выдавила жалкую улыбку. Слабенький… Значит, не все так страшно и плохо.

Ей вдруг стало очень легко и спокойно. На какое-то мгновение Эльзе показалось, что она сейчас взлетит.

- Я такая же, как все? – осмелилась спросить она. Инквизитор кивнул и захлопнул папку.

- Все нормально, не переживай. Держи квиток, в коридоре – кулер, водички попей. И посиди, отдышись. Может голова закружиться.

Эльза качнула головой и поднялась с неудобного стула. И это все? Сколько времени прошло, минут десять?

Девчонка, которая заходила в кабинет после нее, была бледной до синевы и сжимала простенькую сумочку так, что тонкие пальцы казались окаменевшими. Эльза хотела как-то подбодрить ее, но почему-то не стала.

Вода в кулере оказалась ледяной до ломоты в зубах. Опустившись на желтый пластиковый стул возле стены, Эльза медленно сделала несколько глотков. Вот и все, она законопослушная гражданка, она ничем не отличается от остальных жителей королевства…

Из кабинета донесся крик – резкий, пронзительный, словно ведьму там кромсали на части тупыми ножами.

- Не… не сме… Нет!

Крик оборвался, а Эльза вздрогнула всем телом: от страха она сжала пластиковый стаканчик так, что вода вылилась на джинсы. Одна из бесчисленных дверей в коридоре открылась, выпуская немолодого мужчину в форме – он нырнул в кабинет и вскоре практически выволок девушку, зашедшую после Эльзы. Лицо ведьмы было залито кровью, левая рука неестественно выгнута, и зеленые нити печати полыхали зловещим огнем. Лохматый инквизитор вышел следом и как-то виновато промолвил:

- Кто б мог подумать…

- Не берите в голову, Лютер, - отмахнулся мужчина в форме и сгрузил девушку на стул так небрежно, словно она была тюком с тряпьем. Звонко пощелкав пальцами, он мягко ткнул раскрытой ладонью в белый лоб ведьмы. Та содрогнулась всем телом, и изумрудное полыхание печати принялось медленно угасать.

- Наверно, уровень Каппа, да, господин Хенкель? – робко предположил Лютер, задумчиво почесывая кончик носа.

- Берите выше, - уважительно произнес Хенкель. – Окулус.

Лютер только руками развел. Сейчас он был похож на рыбака, который внезапно выудил сома в луже. Эльза так и не могла понять, почему смотрит на этого человека и видит тихие озерные воды, старую лодочку с облупившейся зеленой краской на боках, красно-белый поплавок на волнах…

Когда Хенкель скрылся в своем кабинете, Лютер сунул руки в карманы и, словно извиняясь, сказал:

- Тати, тебе с таким уровнем просто так работу не дадут. Извини. Обязательно под надзором. Это не моя прихоть, тут действительно ничего нельзя поделать.

Девушка посмотрела на него с такой лютой ненавистью, что Эльза похолодела.

- Изверг, - прошептала она. – Истязатель проклятый. Куда мне теперь деваться?

Лютер виновато отвел взгляд.

Тати шмыгала окровавленным носом, и Эльза, глядя на нее, понимала, что ей несказанно повезло иметь всего-навсего уровень Альфа, с которым открыты все пути. Она хотела пожалеть несчастную ведьму, сказать ей хоть слово, но прекрасно понимала, что не будет этого делать.

В этом мире каждый за себя.

Тем более, если ты ведьма.

***

Квартирка, которую сняла Эльза, выходила на проспект Покорителей – когда наступил вечер, Эльза поняла, какого дала маху, согласившись на предложение агента по недвижимости. По проспекту на полной скорости гоняли на мотоциклах, из окон и дверей бесчисленных кафе и ресторанчиков летела музыка и разговоры, и тяжелые темные шторы почти не спасали от сияния рекламных щитов. С другой стороны, институт в двух кварталах от дома, магазины и клиники под боком, так что нет худа без добра. Эльза поплотнее задернула шторы, принесла с кухни синюю пиалу с чаем и пакетик с конфетами и, устроившись на диване, включила телевизор.

Глава 2

В инквизиторской практике Мартина были две ведьмы уровня Зета, семьдесят пять посвященных ведьм, сумевших снять печать регистрации, пять юных колдуний, едва не уничтоживших передовой отряд инквизиции и целая толпа волшебниц, которые не желали регистрироваться. Не то что бы это его удручало, но раз начал работать в инквизиции, то придется идти до конца. Единственное, что беспокоило Мартина – это салаимские фанатики с юга. В мире нет никого более безнравственного и бестолкового, чем незарегистрированный колдун, вооружившийся святым писанием. Но он знал, что рано или поздно наткнется и на эту дрянь.

Террористов было шестеро. Двое прошли в кабину пилота, четверо, в том числе и заминированный парень, остались в салоне. Возникшую панику прекратили довольно быстро – чернявый бородач, бывший, по всей видимости, главой группы, вынул пистолет и прострелил голову визжащей от ужаса женщине. Визжали все, не повезло этой. Зато сразу же стало тихо.

Это было плохо, очень плохо. Мало того, что салаимы были твердолобыми догматиками – конкретно эти ребята оказались полными идиотами. Стрельба в самолете, набравшем высоту, была как минимум очень неосмотрительным занятием.

Мартин почему-то подумал, что ему весело.

Девчонка до сих пор сжимала его запястье. Мартин вспомнил картинку из школьного учебника: во время наводнения олененок и тигрица сидели в обнимку на крошечном клочке земли. А она и была похожа на олененка, эта юная ведьмочка: волосы цвета светлого ореха, темно-карие глаза и какая-то порывистость в движениях…

- Как тебя зовут? – едва слышно спросил Мартин, старательно глядя в спинку кресла перед ним. Террористы отволокли женщину с простреленной головой куда-то в бизнес-класс. Мартин собрался с силами и укутал себя прикрывающим заклятием. Если салаимы почуют, что в салоне инквизитор, то Мартин ляжет рядом с визгливой бабой с такой же дырой в голове.

- Эльза, - откликнулась девчонка. Мартин осторожно отцепил ее руку от своей и сказал:

- А я Мартин. Не бойся. Все хорошо.

Окровавленный подголовник кресла было отлично видно с их мест, так что можно было усомниться в том, что все хорошо. Где-то в хвосте едва слышно плакал ребенок – Мартин обреченно подумал, что тут скоро будет еще один труп.

- Именем Господа и во славу Его! – главарь террористов говорил негромко, но в салоне лайнера воцарилась такая тишина, что все слышали каждое слово. Одна из стюардесс, маленькая, чернокожая, беззвучно молилась, перебирая пластиковые четки трясущимися пальцами. Ребенок продолжал рыдать, и Мартин услышал еще и женские всхлипывания. Должно быть, мать.

- Именем Господа! – повторил главарь и, высоко подняв голову, посмотрел в хвост салона. – Не плачь, дитя, возрадуйся! Скоро ты встретишь Создателя мира.

Один из террористов вскинул коротенький автомат – «Хауза-135», новейшая разработка - и Мартин почувствовал, как тяжело и гулко застучала кровь в висках.

Но выстрела не последовало.

- Мы не летим в Симах, мои неверные соотечественники, - продолжал главарь. – Наш путь лежит в Барагузу, где в застенках томятся наши братья. Либо их выпустят – и тогда мы освободим вас в аэропорту Барагузы. Либо… - он развел руками и закончил фразу: - вы поймете, насколько заблуждались, отвергая истинную веру. Потому что Господь, грозный и милосердный, встретит вас у своего трона.

Ребенок наконец-то умолк. Мартин откинулся на спинку кресла и закрыл глаза. Конечно, будет штурм, в аэропорт Барагузы уже наверняка стянут весь спецназ Центрального региона… Эх, дядюшка Эрих, как не вовремя тебе захотелось пообщаться!

- Ты умеешь бросать цепь-порчу? – прошептал Мартин. Эльза не разобрала его слов – зато террорист с «Хаузой», медленно двигавшийся по проходу, услышал слова пассажира и тотчас же приставил дуло автомата ко лбу Мартина.

Он ожидал, что станет страшно. В конце концов, фанатичный идиот с оружием – это действительно жутко. Но страха почему-то не было. Совсем.

- Что бормочешь? – спросил террорист. Он был совсем молод, наверно, только-только закончил школу. Традиционная салаимская борода росла некрасивыми клоками.

- Молюсь, - коротко ответил Мартин. Салаимам было запрещено убивать на молитве: возможно, именно в эту минуту грязный еретик принимает истинную веру. Никогда не знаешь точно.

Террорист ухмыльнулся. Он старался выглядеть решительным и бесстрашным, но боялся еще похлеще пассажиров. Похоже, вера его была не так крепка, как он полагал до этого.

- Что-то рожа твоя мне знакома, - произнес он. Мартин пожал плечами, и террорист убрал автомат.

Эльза всхлипнула. Вот она-то испугалась до колик в животе. Когда террорист отошел, Мартин слегка повернул голову в ее сторону и повторил:

- Цепь-порча. Ты умеешь бросать цепь-порчу?

Глаза девчонки распахнулись еще шире. Она отрицательно мотнула головой и прошептала:

- Нет. Не умею.

Мартин мысленно выругался. Впервые ему повезло столкнуться с законопослушной ведьмой. Очень кстати.

Впрочем, ладно. Не умеет колдовать – побудет аккумулятором.

- У тебя лифчик спереди расстегивается? – спросил Мартин. Девчонка побелела и уставилась на него так, словно он сошел с ума.

Она была недалека от истины. Потому что план Мартина действительно был сумасшедшим.

- Сзади, - пролепетала Эльза. Дождавшись, пока террористы отвлекутся от их участка салона, Мартин осторожно запустил руку под футболку ведьмы. Кожа была горячей и гладкой, девчонка подобралась и напряглась, не понимая, зачем Мартин расстегивает крючки, и выражение ее бледного лица было просто неописуемым. Мартин вдруг подумал, что с нее, наверно, никто до сих пор не снимал белья – мысль была настолько несвоевременной, что он с трудом сдержал нервный смешок.

Глава 3

Ночь прошла без сна. В квартире свет горел во всех комнатах, и Эльза то начинала сгребать свои немногочисленные пожитки в дорожную сумку, чтобы сбежать с первой же электричкой куда-нибудь, где инквизитор ее не достанет, то без сил падала на диван, полностью смиряясь с судьбой: будь, что будет, плетью обуха не перешибешь. Для Мартина она была вещью, как и любая ведьма для любого инквизитора. Захотел – взял и поиграл. Захотел – сунул в ящик. Захотел – женился, и с такой же легкостью вышвырнет прочь, когда пожелает. Когда сонная мгла за окнами, уже совсем осенняя, стала сереть, Эльза вдруг ощутила внезапный порыв к сопротивлению, вскочила с дивана и решительно сказала вслух:

- Да ты права не имеешь, сволочь.

В конце концов, она не игрушка и не забава, она не сделала ничего плохого, и Мартин, уж будем говорить честно, никак не вписывается в ее жизнь. Меньше всего Эльза собиралась выходить замуж за инквизитора, который, к тому же, так и пышет искренним презрением к ведьмам. Добрый Лютер ведьм жалел, это было видно сразу – а Мартин их ненавидел, ну вот пусть и продолжает это делать без участия Эльзы.

А потом в дверь позвонили, и вся решимость Эльзы растаяла, словно ее и не бывало.

На пороге обнаружился пожилой мужчина очень благородного вида. Сразу ясно, из старых дворян, подумала Эльза, такую осанку, манеру носить легкую шляпу и доброжелательное выражение лица не подделаешь, достигается воспитанием с детства. Но что ему тут делать?

- Доброе утро, - улыбнулась Эльза. – А вы к кому?

- К вам, милая барышня, - ответил джентльмен и приподнял шляпу в знак приветствия. – Вы ведь Эльза Грюнн. А я Эрих фон Глотте цур Хикк, дядя вашего жениха, - он улыбнулся и, видя, что Эльза неподвижно стоит в дверях, осведомился: - Разрешите войти?

- Конечно, проходите, - Эльза отступила в коридор и подумала, что фон и цур никогда не видел такой нищеты, которая царила в ее съемной квартире. – Только Мартин мне не жених.

Эрих посмотрел на нее так, что Эльза сочла нужным объясниться:

- Видите ли, дело в том, что… - она собралась с духом и скороговоркой выпалила: - Я не люблю его и не собираюсь выходить за него замуж.

Эрих улыбнулся: похоже, у него камень с плеч свалился.

- Давайте побеседуем, дитя мое, - промолвил он. – Уверен, вы измените свое мнение.

Эльза решила успокоиться и вести себя непринужденно. Возможно, благородный дядя решит, что она не ровня его племяннику, и отговорит Мартина от женитьбы.

- Тогда проходите на кухню, - улыбнулась она. – Хотите кофе?

Эрих махнул рукой – бриллиант в перстне на безымянном пальце рассыпал по квартире пригоршню искр.

- Кофе я всегда хочу, но сердце не велит, - ответил он. – Так что лучше чаю или простой стакан воды.

Эльза кивнула и щелкнула кнопкой электрического чайника. Эрих устроился на стуле, не подавая виду, что такая мебель не для его благородного зада, и произнес:

- Конечно, никакой скоропалительной женитьбы не должно быть. Вы не собаки под кустом. Ну и я человек старой закалки, считаю, что у девушки должен быть такой день, в который она чувствует себя принцессой. Красивое платье, цветы, подарки…

Чайник свистнул и выключился. Эльза оперлась на тумбу, чтобы не упасть. То есть они взяли и все решили за нее и теперь просто ставят перед фактом. Наверно, считают, что ведьма должна прыгать до потолка от счастья, что инквизитор берет ее в жены.

- Вы же не поведете меня в мэрию в кандалах, - сказала она, бросив в чашку пакетик зеленого чая и плеснув кипятка. – Я не дамся. В конце концов, это бессовестно, силой гнать меня замуж, тем более, за Мартина.

Эрих благодушно улыбнулся.

- Не стоит так ершиться, дитя мое. У Мартина свои странности, но в целом он хороший человек. Я не сомневаюсь, что он станет для вас хорошим мужем, - Эрих сделал паузу и добавил: - Ну и потом, брак с инквизитором – не самое страшное, что может случиться с юной ведьмой.

Эльза подумала, что не хочет узнавать о самом страшном. На память пришло окровавленное лицо Тати. Поставив чашку перед Эрихом, Эльза опустилась на табуретку и спросила:

- То есть вы предлагаете мне смириться и попробовать извлечь выгоду из ситуации?

- Дитя мое, вы не только очаровательны, но и умны, - Эрих отпил из чашки и довольно улыбнулся. – Именно это я и предлагаю. Мартин, конечно, придерживается весьма специфических взглядов на общение с ведьмами, но я обещаю, что с вами он будет паинькой. Все будет хорошо.

- А если я не хочу? Если он мне неприятен?

Эрих вздохнул и покачал головой.

- Эх, молодость… Еще оперируете понятиями «хочу – не хочу». Вы знаете, какая история случилась с Мартином в юности?

Эльза отрицательно мотнула головой. Откуда ей, в самом деле, было знать о прошлом инквизитора?

- Его матушка взяла на воспитание девочку, дочь своей трагически погибшей подруги. И так получилось, что они полюбили друг друга. Мартин и Белла, такая чистая юношеская любовь, как в романах… А потом выяснилось, что Белла – ведьма уровня Эпсилон. Знаете, что это?

- Не знаю, - прошептала Эльза. Липкий ужас шевельнулся в груди: она смотрела на Эриха и видела освещенную ярким солнцем комнату, по коротой словно прошел смерч, перевернувший мебель. На паркете тускло блестела темная лужа…

- Это безумие. Ведьмы уровня Эпсилон подлежат немедленному уничтожению, единственные из всех. Обратившись, Белла расправилась с моей сестрой, а Мартин, - Эрих отпил еще чая, похоже, у него пересохло во рту. – А Мартин убил Беллу… Я всегда говорил ему, что это несчастный случай. Трагический, безусловно, ужасный, но в этом нет его вины. Но мне кажется, он до сих пор не оправился до конца. Я понимаю, дитя мое, что вы его не любите. Но он все-таки заслуживает понимания и чисто женского сочувствия.

Глава 4

Первый день занятий начался спокойно. После училища Эльзу зачислили сразу на второй курс, кураторша представила ее группе, и, заняв свободное место у окна, Эльза подумала, что вроде бы все не так уж и плохо. Лекция по введению в социологию казалась интересной, и Эльза обрадовалась: есть ведь что-то в жизни и кроме ведьм и инквизиторов.

Вскоре ей подсунули записку. Развернув листочек в клетку, выдранный из блокнота, Эльза прочла крупные буквы с резким наклоном влево:

«Ты ведьма, да?»

Эльза слегка обернулась, стараясь понять, от кого послание. Высокая девушка, сидевшая во втором ряду, улыбнулась и едва заметно махнула рукой в приветствии. Ее коротко подстриженные волосы были выкрашены в зеленый и синий, а с майки скалилось немыслимое чудовище.

«Да, я ведьма, - написала Эльза. – И что?»

«Да ничего, - пришел более развернутый ответ. – Меня зовут Андреа, и я тоже ведьма. Уровень Весс».

Несмотря на свою неформальность, Андреа писала без ошибок. Эльза подумала и ответила:

«А я Альфа. Как тут вообще к нам относятся?»

«Хорошо относятся, - ответила Андреа. – Пальцем не тычут».

Эльза хотела было написать еще, но в аудиторию снова заглянула кураторша и, извинившись, сказала:

- Доктор Штольц, я на минутку заберу Грюнн и Холле.

Эльза и Андреа вышли в коридор: кураторша отвела их в сторонку и негромко промолвила:

- Девочки, сразу после пар идете к курирующим инквизиторам. Грюнн, с вас свидетельство о браке, Холле, а у тебя я даже боюсь предположить, что.

Андреа демонстративно завела глаза. Кураторша посмотрела на нее устало и с какой-то привычной заботой: так мать будет смотреть на дочь, которая в очередной раз отчебучила что-то невероятное.

- Госпожа Инга, я не колдовала, - призналась Андреа, прижала руку к сердцу. – Ну выпили вчера с ребятами, погуляли…

Кураторша вздохнула, покачала головой.

- И это только начало учебного года… Ладно, девочки, не задерживаю.

Когда она скрылась за дверями деканата, Андреа задумчиво почесала кончик носа и спросила:

- У тебя кто курирующий инквизитор?

- Забыла фамилию, - призналась Эльза. – Лютер, триста семнадцатый кабинет.

- А, - понимающе кивнула Андреа. – Слышала о нем краем уха. Говорят, он добрый. А у меня господин Бернстайн. Лютый тип. Давно ты замужем?

- Только расписались, - мрачно сообщила Эльза. Вчера, когда наведенный паралич растаял, Мартин заперся у себя в комнате и не выходил. Эльза слышала, как через стену долетают обрывки классической музыки, кажется, семнадцатая соната Альетте, и думала, что в ее ситуации отсутствие брачной ночи скорее плюс, чем минус.

- Совет да любовь, - улыбнулась Андреа.

«Для любви тут нет места», - подумала Эльза.

В первый учебный день в расписании было всего две пары, так что уже в полдень студенты были свободны, как ветер. Сняв на всякий случай еще одну ксерокопию со свидетельства о браке, Эльза дождалась Андреа, и они отправились в управление по делам ведьм. Надо сказать, Андреа производила неизгладимое впечатление на окружающих: конечно, никто не видел печати и не знал, что она ведьма, но пассажиры в троллейбусе, в который сели девушки, едва не плевались. Какие-то молодые ребята лихо им подмигнули.

- За подружек нас приняли, - прокомментировала Андреа. Эльза поняла, какие именно подружки имеются в виду, и почувствовала, что краснеет.

Кабинет куратора Бернстайна располагался на восьмом этаже, когда девушки вошли в лифт, Эльза спросила:

- Тебя подождать?

Андреа только рукой махнула.

- Не стоит, он обычно долго мне мозги конопатит. До вечера будет нервы мотать.

Эльза только вздохнула.

На улице было по-летнему жарко, а здесь, в тихом коридоре третьего этажа, царила приятная прохлада. Эльза вышла из лифта, и услышала, как по лестнице кто-то бежит. Должно быть, очередная ведьма отделалась легким испугом после регистрации. Дверь в нужный кабинет была приоткрыта. Эльза заглянула внутрь, и увидела, что Лютер лежит на полу возле стола, безжизненно раскинув руки. Лицо инквизитора было окровавлено.

- Господи боже… - прошептала Эльза и, отбросив сумочку, кинулась к нему. Почему-то ей не пришло в голову, что если Лютер мертв, убит, то ее наверняка арестуют, когда обнаружат рядом с его телом. – Лютер! Господи боже, Лютер… Вставай!

К счастью он был жив, только оглушен. Эльза похлопала его по щекам, помассировала точку на правой руке между большим и указательным пальцем, и глаза Лютера шевельнулись под веками.

- Слава богу! – воскликнула Эльза и попробовала усадить его. Не получилось – комплекция не позволяла таскать молодых здоровых мужиков.

Откуда-то послышался хлопок. «Выстрел», - как-то отстраненно подумала Эльза, и в это время Лютер открыл глаза. Некоторое время он всматривался в Эльзу, и девушка вдруг обнаружила, что гладит его по щеке. Мягко и ласково, словно он был ее другом.

- Ты жив? – спросила Эльза, понимая, что вопрос, конечно, дурацкий. Лютер смущенно улыбнулся, и улыбка на окровавленном лице выглядела очень впечатляющей.

- Вроде жив, - произнес он и медленно поднялся с пола. Протер ладонью по лицу, размазав кровь. Эльза встала и уточнила:

- Точно жив? Что случилось?

Послышался еще один хлопок, теперь уже с улицы. Лютер медленно подошел к окну и поманил Эльзу.

- Иди сюда. Смотри.

Окна кабинета выходили на улицу, и Эльза увидела, что на ступенях, ведущих к высоким входным дверям, лежит женщина. Взгляд дрожал, выхватывая то стройные ноги в джинсах, то белоснежную блузку, то растрепанные волосы… Женщина лежала лицом вниз, и из-под головы медленно растекалась лужа крови. Двое мужчин в форме инквизиционной охраны стояли рядом, держа лежащую на прицеле, словно женщина могла подняться и напасть.

Глава 5

Лютер приехал в институт к началу большой перемены. Увидев перед лестницей, ведущей в корпус, знакомый седан, Эльза на мгновение почувствовала обжигающий ужас. Однако Лютер, по-студенчески сидевший прямо на ступенях, выглядел совершенно официально. Эльза подошла к нему, словно ее тянули за веревочку, села рядом.

- Он действительно страшный человек, - сказал Лютер. – Я в курсе про допросную.

Эльза шмыгнула носом и ничего не ответила.

- Сильно болит?

- Немного, - тело ныло, словно после хорошей тренировки, но это было терпимо. Вполне терпимо.

- Знаешь, нам лучше не встречаться, - произнес Лютер, и чувство мгновенного облегчения, затопившее Эльзу, было легким и спокойным. – Я себя не прощу, если с тобой что-то случится.

Эльза протянула руку и погладила Лютера по запястью. Сейчас, когда она смотрела на своего куратора, то видела только белый цвет. И поди разбери, что это, свежевыпавший снег возле поселка Хвойная Падь, лед, лист бумаги…

- Да, так будет лучше, - признала Эльза. – Прости меня.

Лютер усмехнулся.

- Бывает… Знаешь, я вот только одного не могу понять.

- Чего именно?

- Твоя печать. У уровня Альфа она никогда не сбрасывается. Ставят один раз и на всю жизнь.

По спине словно холодок прошел. Эльза поежилась и спрятала ладони под мышками, будто пыталась согреться. Лютер практически объявил о том, что Эльза смертельно больна, и он не знает, как с этим справиться.

- И что же это значит? – спросила она, стараясь говорить спокойно. Только вот спокойствия не получалось.

Лютер пожал плечами.

- Не знаю, - ответил он. – Честно, не знаю. Но когда происходят такие вещи, то в этом вряд ли есть что-то хорошее. Береги себя, Эльза.

Он поднялся со ступенек и повторил:

- Береги себя.

Эльза кивнула. Да уж, только это и остается, беречь себя от этой неведомой напасти или болезни… Лютер неторопливо спустился по лестнице, и вскоре его белый седан уже выезжал на дорогу. Эльза смотрела ему вслед, печать, вдавленная в ладонь, никак себя не проявляла, и царившее кругом бабье лето было настолько солнечным и ярким, что о плохом думать не хотелось.

В сумочке завибрировал телефон.

Похоже, плохое только начиналось.

***

- Это протест. Ты правильно понимаешь.

В маленьком круглосуточном кафе на окраине столицы можно было курить прямо в зале, и Мартин думал о двух вещах: о том, что он и не подозревал, что Анна-Мария живет практически в трущобах – и о том, что весь этот дым, который плывет по заведению тяжелыми серыми пластами, рожден исключительно его сигаретами.

Он давно не курил и теперь никак не мог утолить жажду.

Анна-Мария, выслушав рассказ о том, что случилось вечером, сказала, что Мартин потерял сцепление с реальностью. Мартин признал ее правоту. Он и сам понял, что перегнул палку.

- Что еще ей остается? – Анна-Мария сделала крошечный глоток кофе и отодвинула чашку. – Отказать тебе и твоему дяде она не могла. Всплыть в канале – удовольствие ниже среднего. Сирота, заступиться некому, искать никто не будет. Поэтому твоя жена выражает свой протест именно таким образом. Бьет тебя по самому больному.

Мартин понимающе кивнул. В самом начале их встречи Анна-Мария уже говорила про его уязвленную гордость.

- Я не думал, что это так меня заденет, - признался Мартин. – В конце концов, должны же быть хоть какие-то приличия…

- Ты для начала определись, - Анна-Мария вытянула сигарету из пачки, но курить не стала, просто крутила в пальцах. – Либо у вас фиктивный брак, и тогда тебе все равно, чем она занимается. Потому что вас объединяет только штамп в паспорте и больше ничего. Либо ваш союз не просто ради галочки, а имеет определенное значение. И тогда ты как-то начинаешь двигаться навстречу своей жене, чтобы таких вещей не повторялось.

Мартин усмехнулся. Бармен мелькнул за стойкой, оценил ситуацию в кафе и снова исчез в подсобке.

- Я не знаю, как это сделать, - признался он. – Понимаешь, какие-то отношения… это все слишком сложно. И слишком больно. Я не умею и боюсь учиться.

Мартин умолк, понимая, что говорит не то и не так. Анна-Мария терпеливо ждала, и, в конце концов, он медленно проговорил:

- Уровень Эпсилон подлежит уничтожению сразу же, как только будет установлен у ведьмы. Поэтому мы всегда вооружены. Никогда ведь не знаешь, кем окажется ведьма в момент регистрации. Может, Альфой. А может, и Эпсилоном.

Анна-Мария задумчиво дотронулась до запястья. После превращения рука уже пришла в норму. Печати никак не проявлялись.

- Ей не ставили печати. Никто не знал, что она ведьма. Это уже после вскрытия выяснилось… А тогда я смотрел на Беллу и видел чудовище, - слова упрямились и застревали в глотке, слова приходилось выталкивать, а они упирались. – С той поры ничего не изменилось.

Анна-Мария понимающе кивнула и щелкнула зажигалкой. Мартин в очередной раз подумал, что у нее очень красивые губы.

- Два варианта, - сказала Анна-Мария. – Всего два. Первый – ты берешь плеть и начинаешь гонять свою Эльзу так, чтобы она не могла поднять головы. А второй – ты ищешь к ней подход, потому что худой мир лучше доброй ссоры.

- Людей не стоит загонять в угол, это я уже понял, - откликнулся Мартин. Мир за окном потихоньку начал сереть, город просыпался, и откуда-то издалека донесся звон первого трамвая. Надо же, на этих окраинах еще ходят трамваи…

- Вот и не загоняй, - улыбнулась Анна-Мария. – Пригласи ее куда-нибудь, узнай, чем она живет и дышит. Где она учится?

- В университете, - ответил Мартин и вдруг понял, что за все это время так и не удосужился узнать, в каком именно. Факультет, курс, будущая специальность – все это было для него неважным раньше и оставалось таким и теперь. Анна-Мария снова кивнула, похоже, именно такую реакцию она и ожидала.

Глава 6

Лечащий врач, господин Шабраум, сказал, что Мартин идиот. Добавил еще несколько забористых выражений, которые не употребляются в приличном обществе. Да и в неприличном-то с оглядкой...

- На юге служили? – уточнил Мартин. Медсестры, деловито сновавшие вокруг него, медленно и старательно упаковывали его спину, грудь и живот в портативный регенерирующий корсет. Сегодня в полдень король в очередной раз собирал совет министров, и Мартин намеревался там быть.

Господин Шабраум считал это безумием. Мартин был уверен, что это вполне оправданный риск.

- На юге? – ошеломленно переспросил врач, не ожидавший подобного вопроса. – Да, служил пять лет назад. Как вы догадались?

- Это только там говорят «Через хрен горы не видишь», - сказал Мартин. Корсет щелкнул, закрываясь, и на мгновение стало тяжело дышать. – Я работал на побережье Авреты после института.

- Вот именно, - произнес врач. – Вы не понимаете всего масштаба проблемы. Вас три дня назад чуть не выпотрошили, а вы куда-то идете.

Правая рука почти не слушалась. Маленькая светловолосая медсестра помогла Мартину надеть и застегнуть рубашку, повязала галстук.

- Я вам обещаю, что вернусь сразу после заседания, - с серьезным видом заверил Мартин. Доктор вздохнул – дескать, знаю я вас – и протянул Мартину планшет для контроля за корсетом.

- Как только параметры станут выше сотни, немедленно сюда, - произнес он с таким видом, словно прекрасно понимал, что Мартин этого не сделает.

Мартин решил не геройствовать там, где это излишне: до выхода из больницы его везли в инвалидном кресле, а возле входа уже стояла машина «скорой». Усаживаясь на неудобную скамью в салоне, Мартин подумал, что Эльза не знает о его фактическом побеге – и это хорошо.

После расправы с обезумевшей ведьмой в пивном ресторанчике девчонка внезапно прониклась обязанностями жены. Наверно, была благодарна Мартину за свое спасение. Господин Шабраум разрешил ей посещения два раза в сутки, утром и вечером, и в назначенный час Эльза появлялась на пороге палаты и, пользуясь тем, что у Мартина не было сил отправить ее домой, с прелестной искренностью интересовалась, как у него дела, и рассказывала какую-то милую чепуху о своих занятиях. Один раз Мартин даже засмеялся, на что тело отозвалось острой болью, заставившей его вскрикнуть, и Эльза перепугалась так, что едва не заплакала.

Узнай она, что Мартин собирается покинуть больницу, легла бы на пороге палаты и не пустила. Почему-то Мартину думалось именно так.

Она была хорошей девочкой, эта Эльза. Ему было жаль, что они начали так, как начали.

Здание королевского совета министров при прежней династии было столичной библиотекой, причем с достаточно запутанной планировкой, и Мартин потратил несколько лишних минут, прежде чем сообразил, какими коридорами следует добираться к залу заседания. Впрочем, его ждали, и уважение на лицах министров и его величества Генриха было искренним, приправленным ноткой удивления. Мартин отдал традиционный поклон королю и занял свое место за круглым столом. Референт неслышно положил перед ним программу заседания, Мартин скользнул по ней взглядом и, увидев, что выступает третьим, вздохнул с облегчением: собравшиеся еще не успеют устать, внимание не будет рассеиваться.

Он взялся за доклад сразу же, как только его перевели из реанимации. Доктор принес Мартину ноутбук с таким видом, словно подложил пациенту свинью средних размеров. Впрочем, ладно. Сейчас не до этого.

Когда Мартину дали слово, на панели управления корсетом ехидно появилась цифра 105. Мартин решил, что это не имеет значения.

- Я познакомлю вас с тем, что сейчас происходит в стране и сопредельных государствах, - начал он после традиционного приветствия. – К сожалению, вынужден констатировать факт: мы находимся на грани катастрофы.

Журналисты, приглашенные на заседания, зашевелились, камеры и диктофоны ожили. Мартин подумал, что в корсете под плохо сидящей рубашкой выглядит чем-то средним между идиотом и героем.

- Итак, для начала статистика, - он скользнул пальцами по планшету, и на большом экране всплыли таблицы и цифры. – На протяжении практически всей истории количество ведьм сохранялось неизменным. Три процента от всего населения. На сотню ведьм приходился всего один ведьмак. Теперь, по нашим подсчетам и данным иностранных коллег, ситуация изменилась, и мы имеем уже шесть процентов ведьм.

Мартину казалось, что он говорит коряво и слишком канцелярски, что ли. Не напрасно уверял дядю Эриха: я не политик, я оперативник. Впрочем, его аудитория прониклась сказанным.

- Почему ведьмы и ведьмаки отказываются регистрироваться? – продолжал он. – Потому что регистрация может причинить им значительные неудобства. Уровень, выявленный при постановке печати, может перечеркнуть их привычную жизнь. Эти незарегистрированные ведьмы – главные участники криминальных сводок. Недавний захват аэробуса 775 совершили как раз незарегистрированные салаимские ведьмаки. Колдовство в сочетании с религиозным фанатизмом – тот еще коктейль. Посмотрим полицейские отчеты и увидим: в двадцати пяти процентах случаев преступления совершают незарегистрированные ведьмы и ведьмаки. Это предумышленные убийства, разбой, бытовое насилие с применением колдовства.

Его величество заерзал в кресле.

- Сейчас ситуация ухудшается лавинообразно, - произнес Мартин. – Самая серьезная проблема в том, что зарегистрированные ведьмы каким-то образом сбрасывают печати регистрации и при этом умудряются перепрыгивать через несколько уровней. Это явление уже изучается нашим институтом в тесном сотрудничестве с иностранными коллегами.

Он сделал паузу, обвел тяжелым взглядом собравшихся и подумал, что на планшете для корсета сейчас трехзначное число.

- Поверьте мне как специалисту – это катастрофа. Рост числа ведьм, - Мартин демонстративно стал загибать пальцы, - сброс печатей, скачки через уровни – все это требует усиления контроля и введения особых мер государственной защиты. Без оглядки на либеральные вопли о каких-то правах человека.