Обретение неба

Первый дивизион

О, кто рискнет пойти со мной за грань пропавшей битвы? О, кто в полёт своей судьбой мою благословит? Великий воин и герой, ты от того Великий, что смог на все махнуть рукой и жизнь мою прожить...

За дверью, за ненастной погодой, за болью и радостью лежит огромный, чарующий мир. И ждет вас, друзья. Ступайте. Помогай вам Бог.

Представьте нашу безмерную ойкумену. От края до края простираются непроходимые чащи, перемеженные горными хребтами. Лес этот зол и беспощаден. В нем водятся крупные, злые рептилии, титанические травоядные, летающие монстры и прочая цепочка сущностей.

Но над этой клокочущей массой вознеслись иные четыре могущественные расы. Обладая интеллектом и магией они отвоевали у леса простор для жизни. И возвели огромные городейники.

Орки, гномы, эльфы и люди. Четыре государства, четыре мейнстрима.

Знакомые имена? Не трудитесь припомнить, где вы их слыхали. Информационное поле эхом перекатывается от одного края пропасти до другого. И волшебное эхо свободно порождает такие различные и такие похожие имена и сущности.

Ран, Нивес, Небочль. Провинции гномьей республики. Вытянулись лентой с севера на запад, дальше только шахство Лог священного каганата Ретендор. Еще одна провинция Рорар находится далеко на востоке. Она словно оторвана от насиженных мест. Но нет, и здесь течет жизнь. Такой же уклад гномьих порядков и традиций. Впрочем...

Черное крыло зависти простёрто над Рораром. Орочье королевство Ларта и людской алый орден Альмаики не хотят видеть возле себя торгового соперника. Политики и богачи обсуждают выгоду от войны. Значить война уже скоро.

Рорар представлял собой большой городейник. Провинция, появившаяся в хорошем месте пересечения воздушных путей. В достаточной близости лежат интересы других семи городейников. Четыре из них принадлежат королевской власти орков. Две провинции - империи ордена альмаиканских людей. И кроме того есть эльфийский Рон. Шахство священного каганата Ретендор. Вот какой узел интересов, какая выгодная позиция.

И впрямь, благодаря богатому транзиту грузов, Рорар достиг значительного процветания. Правда, эпоха его расцвета пришлась на времена предыдущего провинциатора. Шадович, знаменитый академик конфедеративной республики Колария. Именно ему принадлежит заслуга создания мощнейшего логистического центра в Рораре.

Впрочем, всё течет, всё меняется. Гном ли, орк ли, эльф ли, или человек, смерть всегда неизбежна. После торжественных похорон его превосходительства господина Шадовича за пост главы провинции развернулась отчаянная борьба. И все-таки, медленно, но верно победу одержал опытный политик Таден.

Миальд Таден был щедр со своими союзниками, и многие сферы власти они поделили между собой. Это не могло не сказаться на жизни Рорара. Но тот огромный задел, что был сделан ранее, позволял еще долго городейнику оставаться на плаву.

Да, ветшала инфраструктура, росло недовольство простых гномов, ну и что? Провинция продолжала седлать довольно прибыльные маршруты и деньги так или иначе текли рекой.

А в это время далеко на западе, в других провинциях росло неприятие успеха Рорара. Зависть усугублялась еще тем, что дела в республике постепенно шли все хуже и хуже. Талантливые изобретатели, гномы, всё чаще оставались без заказов, уступая интригам пронырливых людей или натиску прямолинейных и наглых орков.

В большом рабочем кабинете академика Слатина было пустынно. Его превосходительство изгнал всех и остался в одиночестве. Конечно, бесконечно старый президент, а ему было более восьмидесяти лет, не хотел пускаться ни в какие авантюры. К тому же, Слатин являлся больше инженером, чем политиком. Пост президента конфедерации - не более чем красивая приставка, практически бесполезный титул. Реальная власть сосредоточена в руках правительств городейников. Но вот одно обстоятельство не давало покоя старому гному. Президент знал, что в случае угрозы войны конституция налагает на него права полномочного правителя.

Только что завершилось экстренный совет. Министры обержандармерии и военной авиации дали ясно понять президенту, что он обязан заявить свои права и начинать планировать войну. Войну! Гном потер виски руками, расстегнул слишком тугую застежку на барбете.

Президент встал из огромного кресла, которое надежно обхватывало его немалые бока, и прошелся по кабинету. Это неслыханно! Какая может быть война? С нашей обедневшей экономикой? С нашими склоками в стенах парламента? Представляю, как заявлюсь туда. Гул и гвалт. И каждый будет кричать что-то. И никто не захочет никого слушать.

Решительно и однозначно нет. Эти щеголи, эти военные гномы захотели доблести и подвигов? Милости прошу. Только без меня. Нет и еще раз нет. Оба маршала слишком молоды и глупы, чтобы понимать, из этого ничего не выйдет. Ни в нашей помойке, ни с нашей говорильней.

Президент посмотрел в окно. На горизонте огромный галеас заходил на посадку. Галеас? Редкость. Их почти не осталось на маршрутах. Есть только тьялки. И то, всё покупное, сами ничего не производим. Как же так? Мы раса ученых, инженеров, конструкторов?

Его превосходительство позвонил в колокольчик. Появился адьютант. Слатин попросил назначить встречу с лидерами партий.

Когда офицер вышел из кабинета, президент тяжело опустился в кресло. Он достал из ящика стола любимую вейпу и закурил артиликовые корешки. Врачи, врачи. Эскулапы запрещают последнюю радость. Как будто есть для чего себя беречь...

Дежурный адьютант майор Соррел отдал депеши офицеру связи и вернулся на пост. Майор происходил из хорошей семьи Нивеса. Он избрал службу в жандармском корпусе из-за непреодолимой боязни летать. Отец Соррела командовал бригадой в военном авиафлоте республики. В звании вице-генерала Соррел-старший вышел в отставку и сейчас проживал в хорошенькой вилле на нижних уровнях Нивеса.

Роберто Соррел снимал в которму апартаменты в доходном особняке недалеко от президентского дворца. Ему исполнилось двадцать шесть. Это был крепкий, необычайно высокий для гнома офицер. Его выправка и хорошие манеры делали из него прекрасного адъютанта.

Майор был завидным женихом и любил посещать балы, которые давали богатые семейства провинции. Впрочем, несмотря на внушительный список любовных удач, Роберто не сделал еще предложения ни одной милой гномихе.

Причиной тому был его карьерный голод. Майор Соррел торопился получить полковничий шеврон. Он справедливо полагал, что с таким заделом сможет посвататься к какой-нибудь дочке богатого негоцианта, клан-лидера могущественной торговой гильдии.

Прошло два часа. Президент больше не беспокоил. А после того, как часы пробили семь, вызвал тарантас и уехал в свою резиденцию. Майор Соррел сменился с дежурства и пешком отправился домой. В планах сегодня была поездка в веселый дом. Изредка, майор радовал себя такими милыми шалостями. К тому же, назавтра предстояло ночное дежурство, так что можно будет как следует выспаться утром.

Столовался президентский адъютант в довольно цивильной ресторации недалеко от дома. Сегодня здесь было на удивление многогномно. Обеденный зал был наполнен жаркими спорами и глухими, шипящими сплетнями.

Роберто не прислушивался к ним. Не выбирая ничего из меню, он крикнул половому принести снеди на своё усмотрение. В мыслях Соррел был уже в гостях у мадам Фрунетты.

Внезапно к столику подошли два человека. Альмаика? Бог ты мой!

Подошедшие люди были довольно вежливы и приветливы.

- Господин Соррел, очень приятно с вами пообщаться.

- Господа, не имею удовольствия быть с вами...

- Что вы, наши имена вам не дадут никакого интереса.

- Позвольте вам напомнить, я офицер жандармского корпуса, ваша попытка вербовки выглядит неуклюже.

- Вербовки? Нет, господин Соррел, мы бы никогда не стали оскорблять вашу профессиональную честь грязью вербовки.

- В таком случае, чем могу быть вам полезен?

- А вот это уже разговор.

- Ближе к делу, господа, обед стынет.

И альмаиканцы любезно поведали, что являются большими друзьями конфедерации. Это замечание заставило Роберто усмехнуться.

- Да, господин Соррел, позвольте вам напомнить, кто помог избежать республике гнёта орочьего кнута.

При этих словах лицо майора вспыхнуло. Долгие годы гномы и не помышляли о своем государстве, а жили под пятой воинственных орков Ларты.

Впрочем, кто же привык отдавать должное.

- Не так ли, господин Соррел?

- Мне жаль, господа, но я не вижу причин для нашего разговора.

- А они есть. - Люди переглянулись. Тот, что был пониже ростом прочувственно обратился к майору.

- Вскоре начнется конфликт. Это дело решенное. Боюсь, что интересы конфедеративной республики Колария могут быть ущемлены.

- Не понимаю.

- Это тонкая материя, господин Соррел. Однако, есть очень большая проблема. Проблема, которая поставит страну на грань выживания. Коалиция ордена и королевства, коалиция людей и орков готова уничтожить конфедерацию. Остановить её развитие и поработить.

- Как вы смеете!

- А ведь этого можно избежать. Избежать позорного рабства! Позорного поражения в неминуемой войне. Разве это не долг настоящего патриота?

Альмаиканцы снова переглянулись.

- Господин Соррел, в ваших руках судьба гномьего народа.

- Что вы от меня хотите?

- Малого, ничтожно малого одолжения.

- Говорите.

- Господин Соррел, Роберто, вы обязаны спасти конфедерацию. И чтобы спасти тело, нужно отсечь больной орган. Вы знаете, что нечестивое богатство паршивой овцы Рорара поставило эту провинцию высоко над головами других участников джентльменского клуба. Коалиция Альмаики и Ларты покарает гордецов. Однако, наши миролюбивые правительства опасаются, что Колария может опрометчиво броситься спасать пораженную плоть. Это опасно, очень опасно, Роберто.

- Но?

- Никаких но, господин Соррел. В случае войны, люди и орки уничтожат слабую и разрозненную свору гномьих политиканов. А народ? Народ вновь будет порабощен. Разве это справедливо?

- Что вы хотите?

- Господин Соррел, нужно выполнить всего одну маленькую просьбу. И тогда ваш народ будет спасен.

- Что я должен сделать?

- Вы должны зорко следить за настроениями его превосходительства президента Слатина. Нам доподлинно известно, что он не намерен объявлять войну и брать власть в свои руки. И это глубоко правильное решение. Президент очень стар, он просто не справится с ситуацией.

- Мне следует...

- ...вам следует, зорко наблюдать за его настроениями, и в случае кардинальных перемен немедленно оповестить нас. Будем называть вещи своими именами.

- Измена?

- Да, неужели? Спасение, Роберто, спасение своего собственного народа. Разве не в этом заключается ваш долг офицера?

- И все-таки!

- Не стоит беспокоится, господин Соррел, коалиция умеет быть благодарной. После неминуемого возмездия, прокаженный Рорар будет избавлен от взяточников и мздоимцев. Коллаборационным властям потребуются умные, волевые, честные гномы. Мы искренне полагаем, что ваше служение на пользу дела не будет забыто.

- И даже так?

- Почему нет, Роберто, Рорар никто не планирует включать в свой состав, это и впредь будет провинция гномов, другое дело, неподмандатная властям Коларии.

- Я могу подумать?

- Нет, такой возможности у вас нет. События развиваются слишком стремительно. Ваш ответ требуется прямо сейчас. И не извольте нам лгать. Принимайте решение по совести, с легким сердцем.

- Я... я согласен, господа.

- Ответ честного гражданина, браво.

- Куда мне писать?

- В мировой мыслиум, конечно. Домицилий я чиркну на салфетке. Не пишите нам никаких обстоятельных рапортов, только краткое «нет», в случае перемены настроения его превосходительства.

- Понятно.

- Да, господин Соррел, не примите за оскорбление, здесь чековое обязательство Золотого банкума.

- Сорок тысяч дублосов?

- Скромное подношение, у молодого блестящего офицера всегда так много увлечений, порой, они бывают неприятно расточительны.

- Благодарю, господа, у меня нет слов!

- Прощайте, Роберто, хорошенько отдохните в чертогах мадам Фрунетты.

Генерал Неррона нервно сглотнул. Буквально только что по правительственным каналам прибыла депеша. Вывести в разоруженный резерв два мультидекера первой бригады. Это что-то невозможное! В воздухе пахнет войной, но правительство отправляет на свалку две сильнейшие машины? Два комбрига Нокирович и Соритов смотрели на патрона с удивлением. Речь шла если не об измене, значит о преступной глупости.

- Господа генералы, я немедленно поеду к провинциатору. Решение о разоружении кораблей сделает нас беззащитными.

Комбриги сдержанно кивали в ответ. Бригадный генерал Нокирович ясно представил себе, что в случае консервации мультидекеров в его бригаде останется два вымпела. По статуту его звание зависело от этого количества. Значит, вновь придется надеть полковничий шеврон. Но что было еще большей дикостью, девять оставшихся машин отряда лишали должности самого генерала Неррону.

Фактически, если распоряжение правительства будет исполнено, в отряде останутся четыре ошметочка - четыре маленькие бригады. Причем, с не самым сильным составом.

***

Когда командир уехал, генералы тяжело поднялись и покинули капонир. Они отправились смотреть какие мультидекеры можно будет избрать на резку. Состояние машин было почти всё одинаково плохое, но где-то ведь было хуже? Комбриги старались не обсуждать эту новость. Нокировичу и Соритову казалось, если об этом не говорить, все может образумиться.

Через два часа в штаб вернулся командир отряда. Его бледное лицо ничего не выражало. Комбриги смущенно не задавали никаких вопросов.

Пришли два остальных бригадных начальника: полковники Стоцен и Криворахин.

Генерал Самуэс Неррона обратился надломленным голосом к своим старшим офицерам.

- Господа, сегодня утром поступило распоряжение правительства вывести в разоруженный резерв два мультидекера. Таким образом, штатная численность соединения не позволяет мне продолжать командовать. По уставу после этого изменения старшим офицером отряда останется бригадный генерал Соритов. Прошу вас проследить, чтобы эти новости не наделали шума и не подвергли опасности то малое, что у нас осталось.

Встал комбриг Соритов. Он был хмур и бледен. Было видно, что мысль разделить всю полноту ответственности за распадающийся отряд у него не вызывает восторга.

- Господин генерал, а вы? Вы остаетесь на Рораре или вас отзывают в конфедерацию?

Неррона криво усмехнулся.

- Мне предложили подать в отставку по состоянию здоровья, вот так-с.

- Господи! - Комбриги сочувственно переглянулись. Это была неслыханная мера. В конце концов бывает немало перестановок, можно было бы остаться на половинном жаловании.

Генерал Неррона вскинул руку, прекращая ропот.

- Не нужно споров, друзья. Исполняйте свой долг.

После его отъезда, штабной капонир словно опустел. Неррона командовал отрядом уже семь лет. Это был деятельный, замечательный командир. Соритов, который никогда не мог бы даже подумать, что на него свалится, сидел потерянный за столом и думал над картой.

Машин остается все меньше, а задач все больше. Мало того, что ходят упорные слухи о приближающейся войне с королевством Ларта, так в отряде осталось всего девять вымпелов, один старый батарейтор и мультидекер первой бригады, мультидекер и два эрайзера в бригаде самого Соритова и по два эрайзера в бригадах полковников Стоцена и Криворахина. Очень мало машин.

А в это время в похожей задумчивости пребывал адмирал порта Дан Беренович. Двадцатилетний мальчишка волею случая получивший огромную должность.

Годы, годы. Куда вы убегаете? За гранью времен вы кажетесь величественными. А приближаясь, кромсаете нас своими зазубренными краями. И шрамы ваши - глубокие морщины. Беззаботная юность уносится прочь, молодость и зрелость уходят, словно не званные гости, и остается лишь старость, да немощь.

Дан Беренович, адмирал порта, шел по брусчатой мостовой в здание управы. Это была старая башня, сложенная из валунов.

Встречные гномы приветственно кивали адмиралу. Первоначальная радость о высокой должности сменилась жутким осознанием огромных задач. К тому же была и другая причина для грусти.

Данилео спал и видел свою новую должность. Дословно именно так. Беренович «выспал» адмиральский шеврон. Эльза Таден, супруга провинциатора вязала шефство над «милым мальчиком»

Расплата была тревиальна и немного стеснительна.

Порт представлял из себя большой грузовой хаб. Он имел семь широких взлетно-приемных фарватеров, огромное количество причальных залов и складских сараев. В его мастерских проходили ремонт корабли разных размеров. Малекие, юркие дау, более вместительные баркалоны, большие тьялки и огромные галеасы.

Немного поодаль от основных построек возвышались капониры военного авиафлота.

Такая желанная цель! Но куда там, лучшие фамилии конфедерации комплектовали белую косточку экипажей военных кораблей.

Поднявшись на башню, Данилео вошел в залу адмиральского ключа. Тотчас подоспел дежурный офицер с докладом. Приняв доклад, Беренович снял свой малахай и отправился за стол.

Достав свиток, адмирал прошерстил мировой мыслиум. Его ловкий серебряный стиль летал над желтоватым пергаментом. И магическая сила возвращала на свиток надписи и изображения из мирового мыслиума.

Сейчас пришла эпистола от Эльзы. Данилео подумал о жене провинциатора не без приятности. В свои сорок семь лет прекрасная гномиха могла затмить многих.

Госпожа Таден обещала приехать к ужину. Такие визиты в последнее время стали происходить все чаще.

Вернувшись к делам, он засел за бумаги.

К ужину Данилео спустился в портовый трактир и едва успел к приезду госпожи Таден.

Супруга провинциатора была одета более чем скромно, её сопровождала всего одна компаньонка. Впрочем, избавить от лишнего внимания со стороны это не могло.

Они обсудили с Даном всякие мелочи, но потом Эльза перешла к главному. Она попросила поискать машину «на всякий який». Этот намек Беренович схватил налету. Что ж. В провинции сейчас неспокойно, правитель ищет варианты спасения. Эти мысли вихрем пронеслись в голове.

Однако, Эльза пальчиками приобняла кисть Данилео. Намек он понял без слов и пригласил госпожу наверх.

После того, как Эльза Таден и её компаньонка сели в небольшой, но очень комфортабельный самокат, и рулевой без шевронов повез их по центральной проспекции Рорара, адмирал вернулся в башню.

В открытое оконце донесся шум какой-то возни. Не иначе снова портовая шваль затеяла драку. Данилео распорядился вызвать стражу.

Мой долг, думал он, разобраться с тем, куда я влип. Нужно понять, кому я служу. Нужно решить, к какому берегу пристать. Сейчас Рорар буквально распух от противоречий. Даже такой слепец, как я должен был уже это заметить. В каком месте прорвет плотину? Власть провинциатора далеко не безгранична, а моя участь целиком во власти его жены. Нужно что-то решать. Иначе потом будет не выпутаться из этого.

Конфедерация пришлет свой флот, но смогут ли военные взять под контроль сбесившуюся провинцию? Эльза Таден, осознает ли она насколько привычный мир завис на грани?

Беренович решительно встал. Действие созрело внутри. Он надел малахай и отправился в парк.

Парк эгоисток располагался неподалеку от башни управы. Как правило, богатые и знатные горожане предпочитали комфортные, большие самокаты. Но Данилео, по своей бедной юности, привык к юрким и дешевым эгоисткам. Трехколёсная тяга была увенчана небольшим седлом и маленьким заседельным рундучком.

Заплатив смотрящему за кортому, Беренович взял первую попавшуюся машину и выехал из парка.

Центральная проспекция была забита всяким транспортом. Но юркая, маленькая эгоистка лихо просачивалась в потоке. Адмирал подумал, как хорошо, что он не приобрел обременительной привычки к роскошным самокатам.

Дорога заняла не более получаса. Эгоистка съехала с проспекции и уткнулась в небольшой парк. Смотрящий, очень похожий на того, кто отдавал машину, принял её обратно.

Беренович вылез из седла, поправил малахай и заспешил по дороге вниз. Это была небольшая улочка коммерсиальных жилищ. Здесь проживали негоцианты, владельцы маленьких лавчонок, студенты и доценты академического училища. Через семь-восемь домов Данилео перешел на другую сторону улицы и вошел в большой торговый павильон. Его тотчас узнали. Адмирал остановился почти в дверях и терпеливо ждал. Через десять минут явилась девушка, и они вышли в небольшой патио. Прекрасная Релена не хмурилась, как делала это обычно, если Дан приезжал посреди рабочего дня. Они не виделись уже около двух недель.

Оказавшись наедине, Данилео притянул к себе спутницу и жарко поцеловал. Она страстно ответила на его поцелуй, но затем отстранилась.

Адмирал заметил на глазах девушки проступившие слезы.

- Ты приехал.

- Я знаю, что должен быть здесь.

- Дан, я боюсь за тебя. Ты слышал, что говорят люди?

- Бунт?

- Нет... да.

- Знаю. Но может быть все обойдется?

- Тебя могут убить!

- Чушь, я адмирал порта, а не провинциатор.

- Ты...

- ...молчи, не надо.

- Я боюсь за тебя.

-Я приехал сказать, что люблю.

- А толку-то что...

Они молча стояли, взявшись за руки. Данилео принялся целовать её светлые локоны пышной прически. Релена перестала плакать.

- Дан, ты должен знать. У нас будет ребенок.

- Что? Что ты сказала?

- У нас будет малыш. Нужно что-то делать.

- Тебе срочно следует улететь отсюда.

- Вместе с тобой?

- Релена, это невозможно!

- Я не поеду без тебя.

- Нет, да! Я найду тебе сегодня же место, дам денег, у меня около шести тысяч дублосов. Этого хватит начать новую жизнь. Собирай вещи. Я немедленно в Золотой банкум, переложу деньги на твою полочку.

- Дан! Я никуда не поеду без тебя, наш малыш...

- Релена, не говори глупостей. Собирайся. Завтра будет машина в конфедерацию. Деньги возьми только мелочь. Остальное будешь обналичивать в банкуме. Твоя тетка жива?

- Нет, она умерла.

- Не важно. Собирайся. Я потом к вам прилечу.

- Приедешь?

- Да.

Адмирал Беренович поцеловал девушку и быстрым шагом отправился прочь. Время спрессовалось, часики тикали, а в каждый тик нужно было успеть очень многое.

Глубокой ночью, валясь с ног от усталости, Данилео приехал домой. На сей раз никаких эгоисток. Адмирал попросил вахтенного вызвать для него самокат. Дежурный назначил одну из машин авиапорта. Рулевой самоката быстро довез патрона по пустынным проспекциям. Беренович в знак благодарности сунул в его заскорузлую руку пятиотрезовик. Портовый матрос довольно улыбнулся и козырнул адмиралу.

Зайдя в дом, Данилео тяжело скинул верхнюю одежду и устало рухнул на узкую тахту. В голове крутился заколдованный круг. Отцовство. Эльза. Бунт. Стоило отбросить всё это в сторону, но перетруженный мозг не хотел отпускать жвачку мыслей.

Наконец, Данилео сомлел.

Если можно было вообразить, что есть на свете такое место, где вечный лес отступил, где обнаженная земля убегает за горизонт подобно морскому простору, в таком месте сейчас брел Данилео. Легким бегом преодолевал он расстояния в этой безмерной пустоши.

Наверное тут и не нужны наши летающие корабли? Наверное тут можно мчатся на самокате или даже эгоистке. А города здесь могли бы перестать напоминать многоуровневые муравейники. Здесь города могли бы раскинуться вширь и вдаль, а не вверх и вниз.

Данилео бежал над диковинной пустошью, и восторг переполнял его сердце.

Но затем, как это бывает во сне, всё исчезло. Так случается, если ты пристально вглядываешься во что-то. Нет, только боковое зрение. Силуэты, а не чёткий рисунок. Призрачный абрис, а не твердая плоть. Иначе взгляд начинал разъедать тонкий субстрат сновидения.

И Данилео почувствовал, что это сон. Это бывало и раньше. И как во всяком сне, он знал точную последовательность предстоящих событий.

И Дан не стал противиться этой сверхидее.

Картины сменяли одна другую. Вот адмирал восседает в кабине батарейтора - самого мощного военного корабля. И створки бомболюков уже готовы вот-вот разъяться. И тогда с коротких пилонов сорвутся кувыркающиеся бомбы и помчатся вниз, на разворошенный, чадящий городейник.

И остановить батарейтор могли бы только собственные корабли защитников провинции. Но ведь их уже не будет в воздухе...

На следующее утро Релена проснулась очень рано. Её била дрожь. В комнатке, где она снимала угол, жил еще один персонаж. Колоритный господин-девица. Эту традицию занесли сюда пошлые орки. Орочьи мальчики пополнили веселые дома Рорара. В провинции было слишком много разных культур. Прижилась здесь и такая дикость, как коммерсиальная забава с юными орками, одетыми на подобие девушек. Элек жил с Реленой уже около полугода. Первоначально его, забитого, не по орочьи маленького, привезли на Рорар какие-то королевские негоцианты. Он мог вполне умереть с голоду, но чудом зацепился за жизнь и быстро пристроился к её новому течению.

По ночам Элек ходил в квартал красных фонариков, на пъегал. Он здорово окреп за последнее время, но все равно в нем ярко кипела юношеская упругость и легкость.

Релена познакомилась с ним, когда он искал жилье. У самой бедной продавщицы были постоянные проблемы с товарищами по взятому в кортому жилью. Но Элек был замечательным сожизником. Во-первых, по ночам он работал, а когда приходил домой спать, Релена сама уже собиралась на работу. В редкие выходные они вполне спокойно общались. Орк вел себя очень галантно по отношению к соседке.

Когда сегодня он раскрыл их тонкую входную дверь и увидел заплаканное лицо гномихи, то, несмотря на усталость, опустился с ней рядом, приобнял и начал осторожно поглаживать волосы.

- Что у моего дружочка приключилось?

- Эль, я уезжаю.

- Вот как. Какая досада. Мое сердечко будет скучать по маленькому Релейку.

- Эля, я жду ребенка, мой мужчина сказал, что я должна уехать отсюда.

- Какой добрый господин тебя любит.

- Любит?

- Конечно, в Рораре теперь очень плохо стало, нужно уезжать скорее, тем более ты на сносях.

- Я так сильно буду скучать по тебе, мой милый!

- Не плачь, девчонка. Пройдут снега.

Релена удивленно посмотрела на хорошенького господина-девицу. Орк грустно улыбнулся в ответ.

Потом они выпили лунного чая, гномиха принесла другу булочки со штрайзелем.

Немудреный скарб был уже собран. В десятом часу с улицы раздался крик извоздного самоката. Релена поцеловала орка в лоб и, не оборачиваясь, зашагала прочь.

Когда она уехала, Элек лег на кровать. Не на свою, на кровать бывшей соседки. Ему так хотелось вобрать в себя её тепло. Орк очень любил маленькую подружку. Как ему хотелось верить, что она благополучно спасется из тонущего Рорара. Постепенно сон смежил его веки.

Проснулся Элек под вечер. Первым делом он принял душ и приготовил легкий ужин. Он ел мало, гости, которые желали отдыха с господином-девицей требовали тонкий стан и грациальные черты. В сущности, как мало орочьего было в нем.

Рыская в оставленных вещах, Элек нашел старую чесаволоску с неполным рядьем зубов, несколько долговых расписок от подружек. Где теперь эти долги? Справедливости ради, надо заметить, суммы были маленькие, три-семь отрезов. То, что гномиха не стала требовать у подруг оплаты говорило о добром её сердце.

В самом конце вороха безделицы Элек внезапно наткнулся на сириловое кольцо. Это был слабенький артефакт от головной боли. Но орк знал, это кольцо последняя память об усопшей матери. Нашел он и записочку.

Эти слова наполнили глаза орка слезами. И он нежно поцеловал кольцо.

А дальше покатился обычный вечер. Пьяные, развязные гномы, орки, люди, эльфы. Ночной Рорар продолжал баюкать себя приятными вскриками любовной горячки.

Элеку даже показалось, что сейчас на пъегале было больше гостей, чем обычно. И они кажется были даже пьянее, чем всегда.

Однако, как бы они не были пьяны, требовали они неизменно того единственного, ради чего затевался весь маскарад.

А когда Элек прощался с четвертым гостем, баркалон Релены аккуратно принялся в порту Алаглима.

Шахство Алаглим, столица каганата, встретило гномиху проливным дождем. Посадка здесь была технической, но капитан объявил, что не будет поднимать корабль до утра, погода резко портилась, и ему не хотелось рисковать.

Двум пассажирам было предложено переночевать в званцевых кельях вольного герберга.

Скромный ужин, есть Релене не хотелось, очень мутило после полета. В комнатке она долго не могла уснуть, всё время думала про своего Данилео. Адмирал остался позади. В провинции, которая теперь кишмя кишела злобой и опасностью.

Недалеко от Релены, в каких-то десяти километрах, во дворце великого ферзира шел напряженный торг. Подлинный хозяин каганата, глава государственного дивана, ферзир Макгозович восседал в высоком кресле в переговорной ложе.

Немолодой эльф ни каким видом не показывал гостям свой интерес к обсуждаемой теме. Кроме него в ложе находились эльфийский каган Вил За Пятый и два полномочных амбассадора.

Гости пили очень мощное и сложное вино. Настоящее чудо, сотворить которое могли только монахи ордена. Сшонское красное урожая пятьдесят седьмого года. Ферзир отдавал должное этому приятному ритуалу. И хотя и он, и каган Вил За предпочли бы розовые слаковатые мискитоны эльфийского Берова или на худой конец полусладкие перечные гевюрцулаты Рона, нужно было отметить, сшонское густое, как кровь, вино сейчас было более уместно.

Вицфюрер партии аффирматоров алого ордена Альмаики Рунольф Дизин держал свой бокал красного и не спешил сделать глоток. Аффирматоры давно проводили эту политику. Им грезилось отторгнуть Рорар у конфедерации. Этого ястреба мы знаем хорошо. А что второй званец?

Особенно могучий орк, супермаршал авиации граф Мачман держал игриво свой бокал. В его огромной руке он казался рюмочкой. Орк делал большие глотки, смакуя вино, закатывая глаза. Улыбка играла на его губах. Не уж-то верит, что дело решенное?

- Господа, торг за Рорар мне кажется оскорбительным. Государственный диван ни раз выказывал свою поддержку республиканскому правительству. А мы даже не удосужились пригласить их представителей на эти переговоры.

- Переговоры? Ваше превосходительство, мы не намерены вести переговоры с гномами.

- Но наш союзнический долг требует этого.

- Со всем уважением, но я не вижу каких-либо причин обязывающих вас.

Каган тоже сделал глоток сшонского и обратился к амбассадорам.

- Это долг чести, господа.

Человек и орк вежливо поклонились эльфийскому монарху. Но ничего не ответили. Вил За Пятый всего лишь кукла. Кукла которая открывает рот и подписывает ираде и ферманы. Вицфюрер и супермаршал ждали ответа великого ферзира.

Макгозович не спешил. Он тоже пригубил вино, поставил бокал и величественно поднял руку.

- Мой дражайший монарх абсолютно прав. И тема нашего разговора невероятно щепетильна. Я бы не хотел, чтобы мы оскорбляли свет нежной и искренней дружбы между народами республики Колария и каганатом Ретендора даже намеками на возможное преступное невмешательство.

- Ваше превосходительство, никто здесь не желает оскорбить прекрасного чувства дружбы. Но.

- Я слышу ваше «Но».

- Но ситуация с естественным анклавом Рорар требует другого подхода. Сложно представить более неуместной провинции в составе конфедерации Колария.

- Мне знакомы эти доводы.

- Это не просто доводы, ваше превосходительство. К сожалению, ситуация с провинцией, которая является паразитом в условиях геополитической обстановки...

- ...мой дорогой маршал, не надо про геополитику. Когда я слышу это слово, мне кажется все шайтаны подземного царства беснуются. Этим ругательством можно оправдать любое, подчеркиваю, совершенно любое преступление.

Каган Вил За Пятый одобрительно кивнул словам своего мудрого ферзира.

Амбассадоры несколько недовольно склонились в полупоклоне.

- Уважаемые посланники, сейчас уже позднее время. Предлагаю вам отдохнуть после тяжелой дороги. Гостевые дворцы ждут вас. Мы сможем вернутся к обсуждению этих вопросов несколько позднее.

Полномочные послы благодарно откланялись и покинули переговорную ложу.

Когда за ними закрылись двери, каган жалобно вопросил у ферзира.

- Долго ли продлится торг?

- Смотря сколько им отрезали к нашей чести, ваше величество.

- Но Рорар обречен?

- Всенесомненно...

После аудиенции амбассадоров великий ферзир отправился в садик. Как и всякий эльф он черпал здесь вдохновение и запас магии. Больше всего правителя каганата заботило то, что орки и люди решили сместить баланс. Шесть империй альмаиканского ордена и восемь герцогств лартианского королевства. Против шести шахств каганата и четырех провинций конфедеративной республики.

А теперь... баланс грозил съехать еще больше. Нужен эффектный противоход! Если не удастся его отыскать, рано или поздно коалиция начнет поглощать лакомые кусы самого каганата.

Но что можно противопоставить этому союзу? В Коларии, кажется, даже не осознают степени угрозы. Они на самом деле продолжают всеми силами отторгать от себя Рорар. Демоны преисподней! Что нам делать?

На землю пала спасительная ночь, она унесла прочь страхи и волнения. И наступил рассвет. Который не принес ни облегчения, ни решения проблем.

Отставной генерал Самуэс Неррона по обыкновению встал рано. Сделав зарядку, он пробежался по соседним кварталам своего районца. Тихое, мирное место постепенно приобретало признаки надвигающейся катастрофы. И эти признаки отчетливо бросались в глаза.

Гномы из бедных районов так или иначе проникали и сюда, их поведение становилось все более заметным, более вызывающим. Ни городская стража, ни жандармский корпус не могли ничего с этим поделать. Слишком уж массовый характер приобретали эти явления.

Генерал вернулся с пробежки, принял душ под гидравлической помпой. Неррона мог позволить себе такую роскошь. Он жил в особняке с небольшим штатом прислуги. Старая повариха, её племянница, бывшая экономкой, да её глухой муж, исполняющий должность смотрителя сада.

Завтракал генерал всегда просто, по-военному. Предпочтения отдавалось кашам. Неррона не был женат, в молодости он не успел обзавестись семьей, отдавая всего себя военной карьере, а впоследствии считал саму идею женитьбы постыдной. Он говорил, я старый солдат и не знаю таких слов.

Отставка прогремела для него, как гром среди ясного неба. Конечно, Самуэс понимал к чему ведёт правительство, но то, чтобы уничтожить собственный военный авиафлот! Немыслимо...

Однако, будучи военным гномом до мозга костей, Неррона исполнил приказ и снял генеральский трехзвездный шеврон.

И если в первый день он провел взаперти в своем домашнем кабинете, то на второй день постепенно стал возвращаться к жизни.

В голове строились планы. Что было нужно предпринять, какие связи задействовать? В первую очередь, генерал хотел во что бы то ни стало предотвратить надвигающуюся катастрофу.

Он снесся со своими знакомыми в высоких штабах. Стараясь, не поднимать панику, Самуэс Неррона писал товарищам о том, что ситуация становится всё хуже и хуже.

Однако, довольно прохладная реакция быстро отрезвила генерала. Неужели они списали меня со счетов? В это было невероятно сложно поверить.

Второй инициативой отставного командира стал поиск союзников. По долгу службы генерал так или иначе контактировал с разными гномами. Но и здесь никто не хотел прислушаться к его словам. Политики отвечали уклончиво. Но за этими экивоками ничего не стояло.

А еще Самуэс видел страшную боль улиц. Провинция бурлила ненавистью и ожиданием развязки.

К обеду в дом постучали.

Экономка открыла дверь. На пороге стояли два молодчика. Они нагловато потребовали всех жильцов явиться для беседы. Не привыкший пасовать Неррона, а вместе с ним и остальные обитатели вышли к пришельцам.

- Рорар в опасности, други! Хватит сидеть по норам. Пора формировать ополчение. Пока правительство чешет затылок мы теряем драгоценное время.

- Что вы предлагаете? Голос генерала срывался от волнения.

- Вступайте в ряды ополчения!

Когда агитаторы ушли, Неррона собрал всё нужное и отправился в пункт сбора. К вечеру он уже наряду со многими другими горожанами на верхних уровнях строил баррикады. По виду этого немолодого, но подтянутого гнома нельзя было сказать, что он в прошлом высокий офицер военного авиафлота, трехзвездочный генерал. В айнзацкоманде ему не доверили даже отделения. Но Самуэс не роптал. Теперь его руки были заняты делом. И он с воодушевлением сколачивал баррикады под крикливые команды мальчишки-булочника.

Работали полночи. Когда по вызову какого-то жителя явился жандармский патруль и почти все разбежались остались только ляйтер-булочник и Самуэс Неррона.

Ротмистр жандармского корпуса, двадцатипятилетний мальчишка, визгливым голоском потребовал немедленно разобрать нагромождения. Неррона подался вперед.

- Сынки, очень прошу вас не надо мешать. Скоро случится большая беда. Нужно успеть подготовить оборону. Вторжение вражеского десанта неизбежно. Нужно многое успеть сделать.

Ротмистр покраснел от гнева. В тусклом свете луны было видно, как зло сверкнули его глаза. Он вновь потребовал разобрать завалы и, наконец, достал пулятель.

Сердце генерала, кажется, сжалось. Но не от страха. От решимости стоять на своем до конца. Впервые в жизни он был готов не подчиниться законному приказу представителя власти.

Рука ротмистра вскинула пулятель, но тут же обвисла плетью. Жандарм повалился замертво. Из-за него вышли понурые подчиненные. Один из них кивнул ляйтеру, мол, что тут делать-то?..

Рано утром баркалон увез Релену из столицы каганата. И ей, конечно, не дано было знать о том торге, который велся совсем недалеко от её тревожных снов.

Но гномке хватало и своих переживаний. Будущее виделось в тумане. Данилео купил билет до провинции Нивес. Шести тысяч дублосов должно было хватить с лихвой на то, чтобы устроиться на новом месте. Но сколько опасностей таилось на этом пути. Бедная девушка это хорошо понимала. Она вообще была достаточно прагматичным гномом, чтобы не обольщаться по поводу своих шансов. Деньги? Их легко потерять. И Дан сделал очень правильно, что не обналичил крупной суммы. Житейский опыт и смётка подсказывали Релене, что если как можно меньше тратить, не светить деньгами, то это будет, пожалуй, единственный способ распорядиться ими самостоятельно.

Когда корабль принялся в самой именитой провинции конфедерации, девушка была полна решимости начать новую счастливую жизнь.

Деловая хватка Релены возобладала.

Спустя семь часов гномка уже пила чай в трапезной зале хороших доходных аппартаментов. Она взяла в которму небольшую кварто. Или, как говорили здесь, на Нивесе, стюдио. Это был самый доступный вариант в доходном доме «Лиловый Ручей». Гномихе очень понравился маленький, но невероятно уютный и очень красивый дом. К тому же, расположенный неподалеку от президентского дворца. Релена здраво рассудила, что в центральных кварталах жить одинокой девушке будет более безопасно.

Майор Соррел вернулся домой с дежурства. День выдался чрезвычайно нервный и хлопотный. То и дело во дворец являлись представители партий и общественных сил. Президент вел с ними многочасовые переговоры. Адъютанту пришлось присутствовать при некоторых из них. К огромной радости самого Соррела, его превосходительство продолжал давать очень обтекаемые, но достаточно пустые обещания. Мол, мы рассмотрим возможность, не стоит преувеличивать значение, необходимо всё детально обдумать, трезвая оценка не дает нам оснований...

Явившись домой, адъютант обнаружил в трапезной очаровательную незнакомку. Будучи военным, майор немедленно ринулся в атаку.

- Позвольте отрекомендоваться, госпожа. Я ваш добрый сосед, майор Роберто Соррел, имею честь служить в свите президента в должности личного адъютанта.

- О, высокочтимый! Меня зовут Релена, Релена Алозушкина.

- Я очень рад нашему знакомству, госпожа. Позвольте мне составить вам компанию за чаем.

- Мне будет приятно, господин майор.

- Прошу вас, давайте без чинов, просто Роберто.

- Хорошо, Роберто, тогда зовите меня Реленой.

- С удовольствием!

И они пустились в долгую беседу. И девушка поведала, что прибыла на Нивес буквально вырвавшись из очень плохого места. Майор Соррел вздрогнул. Он сразу понял, что речь идет о провинции Рорар. И Релена его не разочаровала. Она сообщила, что дела там настолько плохи, что для всякого гнома будет разумным держаться подальше от этих мест. Роберто пришлось согласится с этими доводами.

Адмирал порта Дан Беренович остановил эгоистку, вылез из седла и немного прошелся. Дальше езда была невозможна. В последние дни городейник буквально парализовало строительством баррикад. Появились какие-то айнзацкоманды народного ополчения, которые строили противодесантные укрепления на проспекциях верхних уровней. Всё это привело к дикой нагрузке на портовую инфраструктуру. Теперь даже маленьким дау, которые обычно прибывали на фарватеры городских проспекций, приходилось пользоваться взлетками порта.

Жандармский корпус после убийства нескольких офицеров перестал делать вылазки на верхние уровни. Провинциатор постарался стянуть как можно больше сил к своей резиденции и нижним респектабельным районцам.

И в это время разгорелась свара между торговыми гильдиями. Негоцианты словно слетели с катушек требуя, требуя, требуя. Мир раскалывался на глазах. Дан снесся с Эльзой. Казалось, супруга провинциатора пребывала в замешательстве. Конечно, отдавались приказы, шли какие-то дела, но ситуация в городейнике становилась все более неуправляемой. Начался довольно массовый исход гномов. И поскольку улететь куда-нибудь было очень сложно гномы шли в поселения, окружавшие городейник. Здесь были ужасные условия для жизни. Прямо на кронах лестной чащи были выстроены, а чаще просто сплетены из веток утлые избёнки, стены которых были обмазаны глиной или, гораздо реже, покрыты дранкой.

Данилео не стал говорить с ополченцами, его интересовало сколько городских взлёток еще действовало. И оказалось, что больше ни одной. Теперь только порт мог принимать и высылать корабли.

Когда он вернулся в башню, здесь ждал полковник Нокирович.

- Господин адмирал, я пришел обратиться за помощью.

- Чем могу служить?

- Вчера ночью начались попытки прорыва к нашим капонирам, так называемых, айнзацкоманд ополчения.

- Господи, что им от вас-то нужно?

- Они хотят пробраться в порт и повредить фарватеры.

- Откуда это известно?

- Скажем так, это известно. И это достоверно.

- Допустим. Причем здесь вы, а не обержандармерия?

- Жандармский корпус больше не контролирует ситуацию.

- И авиафлот?

- И... авиафлот.

- Что вы собираетесь предпринять?

- Мне нужна ваша помощь по защите периметра порта.

- Но у меня нет таких возможностей, полковник.

- Я знаю, но нужно сберечь хотя бы один фарватер. Любой ценой. И мне он понадобиться, когда я буду поднимать машины для отражения атак.

- Господин полковник, простите мою прямоту, но не понадобиться ли он вам для другого?

- Бегства? Как вы смеете, щенок!

Беренович резко встал. Он не хотел злить офицера, но тот явно перешел границу.

- Господин полковник, в любом случае, порт сейчас перегружен, у меня нет для вас ни сил, ни средств. Кажется, вам придется выпутываться самостоятельно.

- Я хотел вам сказать, что не собираюсь бежать! Я собираюсь поднять корабли в небо и драться.

- Это ваш долг, на мой взгляд.

- Так помогите мне его исполнить!

- Господин Нокирович, я говорил вам, у меня нет такой возможности.

- Прошу, давайте сбережем хотя бы эрайзеры. Это легкие машины. Они не займут много места.

- Сколько нужно перевести в порт?

- Шесть.

- Нет, это очень много. Я возьму у вас три-четыре.

- Адмирал, шесть машин.

- Ну, хорошо.

Когда полковник покинул башню, Беренович подошел к смотровому балкону. Господи, да они вот-вот ворвутся в порт и будут здесь все крушить. Паника, паника, чертова паника. Нет никаких причин заниматься всеми этими делами! Что вы делаете, гномы?

Элек, молодой орк проснулся рано. До выхода на пъегал еще было много часов, но пойдет ли туда Элек? Один из вчерашних гостей, толстопузый гном, сказал, что со дня на день рванёт. И Элек видел, как некоторые уже строят баррикады, а другие, и таких было большинство, бегут из Рорара. Молодой орк понимал прекрасно, что когда повалятся бомбы, их привезут лартианские батарейторы. Орочий военный авиафлот. И тогда судьба молодого господина-девицы будет незавидна. Кто-нибудь обязательно сорвет на нем злость. И если удасться пережить ужас войны, будут ли рады сами орки увидеть сородича в столь жалком положении?

И Элек не пошел не пъегал. Он впервые за многие годы не надел на себя женскую одежду, а принял мужской облик. Это было непривычно и, кроме того, мало что-то меняло, но он твердо решил сделать всё, чтобы спастись. По городу орчонок не ходил, он собрал как можно больше провианта, разыскал денежные заначки и отправился в порт. Нужно было попытаться покинуть западню.

Провинциатор Миальд Таден прекрасно понимал, что Рорар уплывает из рук. Но супруга подала здравую мысль, если не можешь изменить, покорись. И он, потомственный чиновник, продолжал делать хорошую мину при плохой игре. Конечно, вариант бегства он рассматривал в последнюю очередь. Убежать-то не хитро. Сделать это нужно как можно позднее. При всех обстоятельствах для успешного продолжения карьеры или хотя бы просто спокойной жизни требовался образ гнома до конца исполнившего свой долг.

И к тому же оставались еще те обязательства денежного плана, которые нельзя было обрубить достаточно скоро. Речь шла о небольших предприятиях, которые требовалось закрыть и вывести деньги в банкум. Ну, этим сейчас очень активно занималась Эльза.

На долю правителя Рорара оставались переговоры с главами торговых гильдий. Которые даже сейчас были готовы вцепиться в глотку друг другу и продолжали спорить и ссориться.

Супруга провинциатора никаких «выводов» не делала. Это была опытная и умнейшая из женщин, поэтому она не стала связываться с такой мелочью. Её муж был прав в том, что время для бегства ещё не пришло. Но вот когда оно придет, для этого и понадобится тот нелепый мальчик, которого она подобрала едва ли не на улице.

Данилео был очень мил. Но это ровным счётом ничего не значило. Таких тел в городейнике хватало. Жене правителя нужно было лишь щелкнуть пальцами, чтобы свора эдаких смазливых идиотов начала виться у оборок её юбки.

Но что было важно, столь любовно подготавливаемый план предусматривал, чтобы в нужный момент в нужном месте оказался именно тот, кто сможет нарушить все запреты, но исполнить железную волю правительницы.

Думая о своем мальчике, жена провинциатора решила вновь проследить за его готовностью исполнить долг. И она назначила рандеву. Дерзкий сопляк попытался было отговориться занятостью. Но Эльза оставалась непреклонна.

Они встретились в особняке её большого друга, видного архитектора. Этот особняк часто играл роль места тайных встреч правительницы Рорара.

Данилео подкатил чуть позже госпожи. Это было крайне неприятно, но Эльза сумела сдержать гнев. Они поднялись в спальню. И пусть госпожа Таден была уже не молода, ей, как и в юности хотелось близости с мужчинами. А вот опыт амурных соитий у неё был поистине впечатляющим.

Сегодня адмирал не был с ней нежен, но Эльзе этого и не хотелось. Быстрыми, резкими движениями они освободились от одежды, и она схватила символ мужества мальчика. Беренович не подвел свою патронессу. Он быстро наполнился силой. Преодолевая милые преграды, он вновь и вновь заставлял Эльзу забыть о том, что творилось на улице, о том, что витало в задымленном воздухе.

Убыстряя темп, неслись они вскачь между небом и землей, между болью и наслаждением, между верностью и предательством.

Изощренные позы сменяли одна другую, пока, наконец, путники не достигли гранд финала. Яркий и огненный спазм пронзил их едва ли не одновременно...

Да, мальчик был определенно хорош, подумала Эльза. Юный и одновременно опытный. В какую-то секунду ей даже стало жаль такой прекрасный материал. Сколько труда, сколько умения было вложено в этот проект. Что с ним станет после отъезда провинциатора? Думалось, его просто линчуют.

Но секундная слабость прошла. Эльза хорошо знала, сколь мелко его сердце, сколь порочен и продажен был этот юный гномик. И личный осведомитель жандармерии сообщал Госпоже Таден о тех девицах, с которыми путался адмирал. Да, да. Эльза прекрасна знала настоящую цену этой красивой упаковки.

В конце концов, ему просто следует выполнить один единственный приказ. И почить навеки. Оставшись в памяти этим милым и очень приятным молодым гномом.

Великий ферзир взирал на своих собеседников с удовольствием. Амбассадоры немало порадовали хозяина государственного дивана. Королевство Ларта и алый орден Альмаики сумели договориться о странном статусе Рорара после его оккупации. К счастью, никто не дерзнул включить провинцию в свой состав. Рорару предлагался обособленный статус. Статус полностью самостоятельного государства. Это было прекрасным решением для каганата. Более того, коалиция недвусмысленно приглашала Ретендор поучаствовать в разграблении.

- Господа, священный каганат никогда не поддержит военную агрессию в мирное и дружественное нам государство. Однако, я вижу особую роль Ретендора. Это роль миротворца. Для нас было бы огромной честью расквартировать в истерзанной провинции свои военные силы дабы уберечь несчастный гномий народ от гуманитарных катастроф. Мы полны решимости протянуть руку помощи униженному и оскорбленному народу Рорара.

- Иными словами, ваше превосходительство, каганат готов сосредоточить в оккупированной территории до бригады военного авиафлота, какие-то подразделения оккупационной жандармерии и коммерсиальный флот на условиях концессий?

- В общих чертах, да. Детали участия каганата в спасении Рорара после этой страшной войны мы хотели бы обсудить в ином формате.

- Конечно, ваше превосходительство, а наша миссия состояла лишь в том, донести каганату свои добрые намерения. Коалиция готова в любой момент провести встречу на уровне первых лиц государств.

- Господа, думаю, что наши добрые монархи давно не делали другу другу столь приятных визитов. Осталось лишь договориться о месте проведения переговоров.

- Полагаю, ваше превосходительство, это прерогатива МИДа?

- Ну, разумеется.