Оазис

Часть 1

1

Полет, наконец-то, заканчивался. Загорелся сигнал «пристегнуться», самолет готовился к посадке.

«Оазис» – мое новое место работы, ради которой я преодолел почти двадцать часов в воздухе. Не ошибусь, если скажу, что это было самое автоматизированное место на планете, огромный комплекс, где за все отвечает искусственный интеллект, который, собственно, мне и предстояло развивать.

Это был раскинувшийся на несколько квадратных километров заповедник, большая часть которого находилась под водой, в нескольких километрах от берега. Развлечения, с ресторанами, гостиницами, казино. Крупнейшая в мире «серверная», охлаждаемая океанической водой, расположенная на глубине нескольких десятков метров. Тут же находились несколько баз для изучения подводного мира. Десятки электрических мини-субмарин ежедневно отправлялись на сборы образцов, в сотнях резервуаров выводились новые виды рыб, водорослей и морских млекопитающих.

Сложно описать это все в двух словах, кто-то назвал его одним из современных чудес света и не думаю, что ошибся. Тысячи специалистов работали на эту громадину, но развитие определяли не люди, а машина. Вернее – Машина, мощный искусственный интеллект, не имеющий аналогов в мире.

Сидней встретил мой самолет слепящим утренним солнцем, отражающим лучи, пожалуй, от всего, начиная океаном и заканчивая крыльями лайнера.

Признаться, я немного нервничал – встретят ли меня. Пусть я знал язык на очень хорошем уровне и разобрался бы как добраться в любую нужную мне точку континента, но с провожатым, все же, будет спокойнее.

Все опасения развеялись, когда после приземления и таможенного контроля я увидел табличку с логотипом своей новой работы.

– Привет, ты Ден? – Спросил меня встречающий.

– Привет, да, это я.

– Я Стив, – он дружелюбно протянул руку, – ты не голоден?

– Нет, спасибо, в самолете перекусил, совсем недавно, еще не успел проголодаться.

– Отлично, тогда идем, немного прогуляемся. Вижу, у тебя небольшой багаж.

– Да, я решил, что на новом месте обзаведусь новыми вещами.

– Разумно, не вижу смысла тащить с собой тонну шмоток через всю планету. Я тоже прилетел сюда с небольшой спортивной сумкой, а если придется снова отправляться на другой конец страны или возвращаться на родной материк, все оставлю здесь. Возьму бритву, зубную щетку зарядку для ноутбука, и мне хватит.

– Здорово, мне такой подход как раз по душе. Кстати, а куда мы идем? – спросил я, когда мы вышли из здания аэропорта и прошли мимо такси и стоянки. – Я думал, нам в Ньюкасл.

– А, да, нам туда, но самый удобный и быстрый способ добраться до пункта назначения – это гидросамолет, на котором, собственно, я сюда за тобой и прибыл. Нас ждут.

Мне стало интересно: гидросамолет в моем случае был обыденностью или способом компании произвести впечатление? Вслух, разумеется, я ничего спрашивать не стал, просто удивленно покачал головой.

– Не удивляйся, – словно прочитав мои мысли, сказал Стив, – компания привыкла экономить время, а не деньги, и если доставить что-то или кого-то куда-либо быстрее на самолете – будет самолет, на машине – будет машина…

– А если ракетой будет быстрее всего? – решил я немного пошутить.

– Значит – будет ракета, – на полном серьезе ответил Стив.

– Впечатляет.

– Это так, мелочи, на самом деле, вот доберемся, так неделю будешь впечатляться, а то и месяц.

Знаю, скажешь, что смотрел три-дэ туры по парку, – продолжил Стив, – но, поверь, это совершенно не то. Здесь как раз тот случай, когда лучше все увидеть вживую, тем более что ни один виртуальный тур не покажет тебе всех секретов. Кстати, мы почти пришли. Это частный самолет, тут есть одна фирма, которая перевозит в Ньюкасл на таких же самолетах, но нам пришлось бы потратить кучу времени в пробках, чтобы проехать на другой конец города, а как я уже говорил – парк привык экономить время.

Стив болтал без умолку до самой гостиницы, что было мне на руку: полет немного утомил, поэтому я предпочел слушать, а не говорить. Тем более, что мне было интересно все и, похоже, он не врал насчет ожидающих меня впечатлений.

Разумеется, я, как продвинутый соискатель, заранее узнал о компании многое, чтобы не выглядеть глупо на собеседовании, без которого не обошлось, несмотря на победу в технической части конкурса. Тем не менее Стив был прав, так как я не мог учесть всего – удивляться я начал сразу после того, как наш транспорт приводнился, завершив свой недолгий перелет из Сиднея в Ньюкасл. Машина уже ждала нас у причала и спустя несколько минут я стоял в фойе гостиницы для сотрудников, где Стив попрощался со мной и отправился по своим делам.

Что меня сразу удивило и порадовало одновременно – так это отсутствие бумажной волокиты. На стойке регистрации мне пришлось только показать паспорт, приложить палец к сенсору и отсканировать сетчатку глаза. Это заняло меньше минуты, и я уже получил все необходимые доступы. Никаких пластиковых карт или металлических ключей, никаких анкет на пять страниц с десятью подписями на каждой.

Комната мне понравилась. Ничего лишнего, очень похоже на типичный номер в гостинице: Кровать, торшер, тумбочка, небольшой холодильник, сейф в шкафу, пара стульев стол и зеркало.

Я потянул за пластиковую цепочку управления жалюзи, вертикальные ламели повернулись, впустив в комнату солнечный свет. Я выглянул в окно, в надежде увидеть океан, но он, по всей видимости, оказался с другой стороны. Тем не менее двор тоже приятно радовал глаз ярким, зеленым газоном, чистыми дорожками и аккуратно подстриженными кустами. Ладно, у меня еще будет время осмотреться, а пока в душ. Моим планам помешал звонок внутреннего телефона. Я подошел к тумбочке, снял трубку.

– Алло?

– Привет, Ден?

– Да, добрый день – это я.

– Меня зовут Джеймс, я твой функциональный руководитель. Понимаю, что ты только с дороги и, полагаю, хотел бы отдохнуть, но, если ты не против, то предлагаю встретиться и посмотреть на рабочее место уже сегодня.

– Да, разумеется, я сейчас подойду, только скажите куда.

– Ну, прямо сейчас не надо, давай через два часа, как раз после обеда. Успеешь и душ принять и перекусить. Стив уже объяснил, где у нас кафе для сотрудников?

– Да.

– Вот и отлично, тогда в пятнадцать ноль-ноль я жду тебя в холле.

– А как…

Я не успел спросить, как я его узнаю, в трубке раздались короткие гудки. Да, время они явно ценили, наверное, мне его узнавать не придется, сам меня увидит и подойдет. Ну и ладно, я повесил трубку и отправился туда куда собирался перед разговором – в ванную комнату.

Кафе – что-то среднее между столовой или бистро – ничего необычного. Берешь поднос, наполняешь его всем, что понравилось, сканируешь палец на кассе и садишься за любой свободный столик.

Народа было немного, никаких очередей. У всех более-менее свободный график, каждый планирует свой рабочий день самостоятельно, и поэтому не приходится идти обедать разом со всеми коллегами. Это был несомненный плюс, так как я не любитель больших компаний, да и после перелета еще не успел «переварить» все эмоции – к тому же, непрерывной болтовни Стива хватило с лихвой.

Я посмотрел на свои наручные часы: да, я люблю носить часы, самые обыкновенные, механические. Многих это удивляло: «ты же, этот, программист, тебе, максимум, можно умные часы носить». Нет, я предпочитал тяжесть металлического корпуса и живой звук плывущих по кругу стрелок – один из маленьких «бзиков», которые составляли мою зону комфорта.

Оставалось примерно полчаса до встречи, поэтому я решил немного прогуляться вокруг корпуса и поближе рассмотреть места, где мне предстояло провести, надеюсь, длительное время.

Тридцать минут пролетели незаметно, я вернулся в холл без двух минут три. Не успел я оглядеться по сторонам, как меня окликнули.

– Ден, привет!

– Привет. Джеймс?

– Верно. Как устроился, успел пообедать? – Спросил меня мой новый начальник, жестом приглашая следовать за ним

– Да, все отлично, здесь вкусно кормят.

– О, это ты был только в западной столовой, у нас их несколько, на любой вкус, рекомендую обойти все. Смена кухни – это, своего рода, путешествие. Сегодня итальянская, завтра русская, послезавтра японская… и так далее.

– Ого, но почему столько разнообразия?

– У нас работают сотрудники со всего мира, и компания старается сделать их быт немного привычным, – ответил Джеймс. – Даже если пристрастия, со временем, поменяются – все равно, иногда их будет посещать ностальгия, и кухня будет отличным способом удовлетворить их желание почувствовать что-то домашнее, близкое, что-то из прошлого.

– Интересный подход, – заметил я.

– Скорее, это разумный подход, – ответил он, – ведь довольный сотрудник работает эффективнее. Чтобы заработать деньги – нужно тратить деньги. Это один из принципов руководства, так что если нужно выделить средства на кухню или игровой зал, или на что-то еще, что позволит специалистам выдавать больший результат, – значит, они будут выделены. Кстати, мы пришли, сейчас я познакомлю тебя с твоими коллегами и покажу основное рабочее место. Разумеется, не обязательно постоянно находиться здесь, но, периодически, тут необходимо бывать, особенно во время тестов.

– Коллеги, привет! – произнес Джеймс, когда мы зашли в большой…

Тут я затруднялся дать определение этому помещению. Не кабинет, не опен-спейс, не комната отдыха, не лофт. Хотя, ближе, наверное, к последнему. Большой зал, разделенный на несколько зон: общий холл и несколько комнат, которые хорошо просматривались за открытыми настежь дверями. Все увешано различными датчиками, наметанным взглядом я определил множество сенсорных панелей, которые были едва заметны, так хорошо они вписывались в интерьерное разнообразие.

Столы, игровые кресла, обычные кресла и диваны, пуфы, даже качели в углу.

– Знакомьтесь – это Ден, наш новый сотрудник, – продолжил Джеймс. – Стива ты уже знаешь, давай представлю остальных. Джулия, Майкл, Оливия, Юншэн, Абхишек… – показывал он рукой на моих новых знакомых.

– Всем привет, – я улыбнулся коллегам в ответ на их приветствия.

– Как видишь, наш отдел собран со всех концов света, что совершенно не мешает нам работать максимально слаженно, – закончил знакомство наш начальник. – Стив, покажи Дену здесь все, а меня уже ждут на платформе. Все, всем пока. Через мгновенье он скрылся.

Что ж, мне нравилось это место. Коллеги провели меня по всем комнатам, каждая была в своем стиле, каждый мог выбрать себе место под текущее настроение. В одной царство хрома и карбона, в другой все из натуральной древесины, в следующей вместо стульев и кресел были татами, и так далее.

– Видишь, тут все устроено так, чтобы мы чувствовали себя уютно, – восторженно сказал Майкл.

– Уютное, но тем не менее рабство, офисное – ответила ему Джулия, раскачиваясь в белом кресле-качалке и явно не разделяя восторга.

– Не пугай новичка с ходу – произнес Стив в ответ на ее реплику, – Джулия любит поворчать насчет работы, но это один из наших самых ценных сотрудников, кстати, в свободное время делает отличную флэт-анимацию, загляни в ее аккаунт, тебе понравится. Так, в принципе ты можешь работать хоть из дома, – продолжал Стив, обращаясь ко мне, – хоть здесь, но два раза в неделю мы обязательно встречаемся в офисе. Рабочий ноутбук выдам завтра, впрочем, пока можешь пользоваться своим, сегодня у тебя, все равно, по традиции, выходной. Паролей не будет почти нигде, доступы по отпечатку пальца и сетчатке, система сразу определяет, куда тебе разрешено, а куда путь закрыт. Главное – подключиться к внутренней сети. Инструкции уже у тебя в почте, нужные программы автоматически подгрузятся на твой ноутбук, если подключишься с личного, вот там пароль потребуется. Что еще? Вроде все показал, рассказал, остальное в процессе, спрашивай – ответим.

Я поблагодарил его за экскурсию и, воспользовавшись возможностью не работать, попрощался со всеми.

Хватит на сегодня впечатлений. Я вернулся в свой номер, включил ноутбук, через гостевую сеть вошел в почту, запомнил пароль, присланный в письме, и с его помощью подключился к локальной сети.

Не только лень – двигатель развития, но, в первую очередь, – любопытство. Конечно, «что будет если», порой, заканчивается печально, но когда ты заранее просчитываешь сотни вариантов и страхуешься от каждого, то твои шансы на успешное завершение эксперимента увеличиваются по экспоненте. Разумеется, невозможно учесть все, но всегда можно попытаться.

С некоторыми вариантами я играл как маленький ребенок с конструктором, складывая алгоритмы и перемешивая вероятности, практически, не глядя, а что-то я продумывал годами. Что-то, ради интереса, брал готовое и накладывал на него свое.

Когда я узнал про искусственный интеллект – еще до начала своей карьеры – я задумался: а каковы пределы его развития? Может ли он стать умнее, хитрее, сильнее человека? Естественно, этим вопросом задавались все, кто с ним работал, да и простые обыватели, посмотрев фантастический фильм или многократно приукрашенные новости какого-нибудь «желтого» телеканала, также, невольно, начинали размышлять на тему возможного апокалипсиса и восстания машин.

Так или иначе, возможность выйти из-под контроля существовала, по моим подсчетам, с вероятностью в девяносто девять целых и много, много знаков после запятой. Тогда возникал другой вопрос – удастся ли вернуть этот контроль, и если да, то как скоро и какой ценой. Этот интерес был одной из причин, почему я сейчас находился здесь. Прикоснуться к, пожалуй, самой мощной разработке настоящего времени, внести свой вклад в развитие технологий, оставить след в истории… Нет, меня не заносит, это просто факты, поэтому излишняя скромность ни к чему. Я один из немногих, кто действительно способен повлиять на историю.

На самом деле, я уже прекрасно ориентировался во внутренней сети «Оазис»: еще около года назад маленькое письмо с интересным вложением нашло своего адресата в этой огромной компании, благодаря чему я получил доступ ко многим материалам. Так что я знал о некоторых разработках вполне достаточно.

Опять же, этот взлом не имел за собой цели что-то украсть или как-то навредить компании, это было любопытство. Кто-то читает учебники, ходит на лекции, смотрит новости. Я делал все это, но этого было мало, поэтому используя такие методы, я получал то, что я хотел – новые знания. Затем я их анализировал и сравнивал, но и этого было недостаточно, мне не хватало практического применения данных.

В общем, когда я увидел конкурс, я понял – это мой шанс. Ни одно другое предприятие мира не было настолько доверено искусственному интеллекту. Планирование, производство, управление, маркетинг и много другое – все это контролировалось только им. Руководство здесь было, скорее, формальностью, так как даже решения о продаже или покупке акций принимал ИИ, а члены правления только ставили свои подписи.

Иллюзия контроля, не более, а мы всего лишь обслуживаем большую и мощную машину. Что сможет человек, пусть даже обладающий большой властью над людьми, против компьютера, который управляет энергетикой, логистикой, автоматикой? Что человек может противопоставить машине, которая просчитает миллион вариантов ответа в секунду? Да, можно отключить компьютер, но это если компьютер один. А если их сотни, тысячи? Я отвечу – есть что противопоставить, но что именно – пока придержу при себе.

Я посмотрел на знакомый интерфейс, теперь уже официально, под своим, честно полученным логином, и закрыл ноутбук. Прежде всего, я хотел вживую понаблюдать за тем, с чем придется работать. Увидеть эти километры коммуникаций, спуститься в знаменитый подводный заповедник, прокатиться по пневмотрубам в специальных капсулах, да и многое другое. Спешить мне было некуда, поэтому я не раздеваясь лег на кровать и отправился в гости к Морфею.

2

Я проснулся ровно в семь утра несмотря на то, что мне, человеку, прилетевшему не просто из другого часового пояса, а с другого полушария, первое время было разрешено начинать работу после обеда. Сна не было ни в одном глазу, акклиматизация прошла на удивление легко. Я спустился в кафе, перекусил и отправился в офис.

– Привет, Джеймс.

– О, Ден, не ожидал увидеть тебя так рано.

– Да, я решил сразу погрузиться в работу, не терять времени.

– Вот это правильно, это у нас ценится. Тебе выдали ноутбук?

– Нет, Стив говорил, что все организует сегодня.

– Окей, я сам сейчас тебе все принесу, располагайся, пока комнаты не заняты.

Я выбрал себе стол у окна, приоткрыл жалюзи и удовлетворенно кивнул. Вид на океан завораживал, это вам не зеленовато-мутная речка, не заросший пруд, хотя и в них есть своя прелесть. Но океан – это больше, чем просто вода – это стихия, которую, как ни пытайся, бесполезно контролировать. Те же волноломы или использование его вод для промыслов или добычи энергии – тоже не более чем иллюзия контроля. Эта аналогия показалась мне интересной: ИИ тоже, своего рода стихия, и настолько же неисследованная. Да, можно возразить – «почему неизученная, если это творение рук человеческих?». Я отвечу – она изучена ровно настолько, чтобы ее можно было создать и взрастить, а вот пределы возможностей можно только предполагать. Так что да – ИИ тоже стихия, и я уверен, что скоро в этом убедятся все.

– Любуешься? – Вернулся Джеймс. – Да, это потрясающее место, особенно вечером, когда заходит солнце. Держи, в нем пароли не нужны, достаточно посмотреть в камеру, и он тебя узнает сам.

– Спасибо, так что мне делать, с чего начать?

– Со своего проекта. Тебе нужно проверить применение алгоритмов на тестовом сервере, посмотреть на его реакцию. Далее мы соберемся и проанализируем результаты, затем будем смотреть, какие моменты нужно поправить, снова тестировать, и так по кругу, пока не убедимся, что программу можно отдавать в реализацию. Я кивнул в ответ, и Джеймс отправился к своему рабочему месту. Что ж, начнем, сказал я сам себе и отправил запрос на тестовый сервер.

Недели пролетали незаметно, я потихоньку осваивался на новом месте, ходил на работу, общался с новыми коллегами. Они взяли надо мной некое шефство, в плане отдыха, и я был не в силах отвертеться, правда, мне самому это нравилось. Поэтому вечером, а иногда и прямо посреди рабочего дня (работа не волк), мы отправлялись то в кино, то в бар, иногда шли на пляж, потом играли в интеллектуальные игры или зависали в VR-клубе. В общем, жизнь кипела и скучать мне не давали.

Наконец наступил день, которого я давно ждал.

– Коллеги, завтра отправляемся на глубину, – с ходу объявил Джеймс, едва перешагнув порог.

– Какую глубину? – Переспросил я.

– Мы так называем нижний уровень заповедника, где расположен наш дата-центр.

К слову, может показаться, что нам вовсе не обязательно было туда ехать, но на самом деле некоторые манипуляции можно было произвести только из самого сердца, вернее мозга системы. Кроме того, я хотел посмотреть, как все обустроено изнутри, какие меры предосторожности были приняты, какие допуски требовались.

Да, доступы у нас были, пожалуй, наивысшие, все же мы были, своего рода, творцы этого «мозга», благодаря нам он продолжал не просто функционировать, но и совершенствоваться.

– Еее, это круто! – Вскрикнул Абхишек.

Наш индийский друг, по-моему, был в восторге от любого мероприятия, но здесь я был с ним абсолютно солидарен.

– Да, да, круто, в общем, как обычно, в семь утра жду вас у лифта на причале.

– Что за лифт? – Снова задал вопрос я.

– Я тебя заберу в полседьмого и покажу, – ответила вместо начальника Джулия. – Лифт – это тоже наше сленговое название скоростного пневмотоннеля.

– А, понял, договорились.

Было немного не по себе. Летать я боялся не из-за того, что самолет может упасть (я понимал, что это самый безопасный транспорт), а потому, что я не могу ни на что в нем повлиять. Это что-то вроде клаустрофобии, когда ты летишь на огромной высоте в цилиндре из дюралюминия или прочих сплавов и не сможешь взять и выйти там, где тебе заблагорассудится. Примерно то же и с пневмолифтом: капсула, несущаяся по тоннелю с бешенной скоростью. Чуть что не так – и все, не успеешь даже понять, что произошло. Впрочем, пережил полет, который, кстати, мне даже понравился, в итоге, переживу и это приключение.

На всякий случай я залез в систему и посмотрел на это чудо транспортной техники не со стороны пользователя, а как инженер, после чего немного успокоился. Сотни датчиков контролировали колебания температуры, влажности, давления и так далее, чтобы мгновенно отреагировать на любой, даже минимально потенциальный сбой. Система позволяла остановить герметичную капсулу достаточно быстро, но при этом без вреда пассажирам. Спасатели прибывали в возможное место аварии в считанные минуты – так описывалось в итогах учений и памятке по чрезвычайным ситуациям. Отлично, одной фобией меньше, думаю, это будет даже интересно. В любом случае, пока ни одной аварии здесь не было. Пока.

Ровно в половину седьмого следующим утром я вышел на улицу, где меня уже ждала Джулия.

– Привет!

– Привет, садись, – она показала на маленький серебристый автомобиль.

– Круто, что за модель? Не видел ничего подобного раньше, хотя логотип знакомый.

– Это служебная машина, собственная разработка компании, не для продажи, а для внутреннего использования. Полностью автоматическая, работает на электричестве.

Я, как и все, прекрасно знал о том, что полностью беспилотные автомобили уже давно не фантастика, но одно дело читать и восхищаться или ужасаться – это уж кто как, и совершенно другое – садиться в машину без водителя и руля.

– Непривычно, – произнес я, когда мы тронулись с места.

– Да, согласна, тоже, поначалу, немного напрягало, а теперь часто пользуюсь. Ты тоже можешь вызывать такую, нашему отделу они доступны круглосуточно, жаль, за пределы города выезжать на них нельзя.

– Почему?

– Почему нельзя или почему жаль?

– И то, и другое.

– Насчет нельзя – это к службе безопасности, а насчет жаль – просто было бы здорово так ехать и ехать. Мимо полей, лесов, вдоль побережья, и чтобы больше никого не было.

– Заведи свою, пусть другая марка, но эффект будет одинаковый.

– Не, свою не хочу, за ней следить надо, заряжать, техосмотр, налоги, в общем – куча заморочек. Нет, мне такого не надо, вот как-нибудь возьму в аренду, когда до этого места дойдут такси других компаний.

– Интересная мечта.

– Ага, одна из нескольких сотен маленьких мечт, – засмеялась Джулия. – На самом деле это не цель, а так, прихоть.

– А мечта есть?

– Свобода, – в ее голосе я услышал, что вот это – настоящая мечта, так искренне это прозвучало.

– От чего?

– От работы, какая бы она хорошая и высокооплачиваемая ни была – это крепостное право. У нас хозяин Джеймс, у него Ричард, над ним еще и еще. Прямо средневековье – вассалы и феодалы, а мы крестьяне.

– Не задумывался раньше, но что-то в этом есть.

– Так мысль стара как мир, просто кто-то привыкает и смиряется, а я – нет.

– Да ты бунтарь, – усмехнулся я.

– Да, что-то вроде этого. Кстати, мы приехали, ребята, наверное, уже нас ждут.

«Причал» – название условное, скорее, его можно было назвать станцией метро или вокзалом. Сами яхты и катера стояли снаружи, но так как это строение имело прямое отношение к отправке в океан, то его тоже называли причалом. Здание бежевого цвета, внутри охрана, рамки, турникеты, скамейки, колонны. Не хватало только окошек с кассами и эскалатора – впрочем, вместо эскалатора нас ждало кое-что поинтереснее.

Мы прошли сквозь рамки, турникеты открылись перед нами автоматически (видимо сработала система распознавания лиц), и мы подошли к некоему подобию перрона. У меня язык не поворачивался назвать его по-другому – это был перрон, с длинным, почти полностью прозрачным вагоном-капсулой. Да, он был короче обычного вагона метро и ниже, да, тут не было рельс, но дизайн явно взяли оттуда.

– Дай угадаю, сравниваешь с метро? – дружески ткнула меня в бок Джулия.

– Что, прямо на лице написано?

– Ага, у меня такая же реакция была.

Я пригнулся, чтобы зайти внутрь, и сел на ближайшее сиденье.

– Пристегиваться не нужно?

– Нет, не нужно, да и не особо поможет, если он вдруг остановится на всем ходу, – засмеялся Майкл.

– Да, умеешь успокоить людей, – ответил ему Стив, – все нормально, тут система безопасности, как на борту «номер один». Тем более что мы сами ее апгрейдим, периодически.

– Я лично вчера проверял, – добавил Юншэн.

– А, ну тогда окей, я абсолютно спокоен.

Едва мы расположились, как двери плавно, с легким шипением, закрылись, и капсула мягко качнулась. Меня снова накрыло дежавю, когда, на мгновение, показалось, что это не мы стали двигаться, а само здание и платформа, точь-в-точь как в момент, когда трогается поезд. Я почувствовал легкий наклон, затем мы выехали из здания по такой же прозрачной трубе и, понемногу ускоряясь, вошли в воду. Точнее, сама капсула не была в воде, она была в тоннеле, а давление, которое давило на нее извне, заставляло двигаться наш «вагон» все быстрее и быстрее.

Безусловно, это было очень красиво, настолько, что я не успел вспомнить о своих недавних страхах. Мои коллеги, без исключения, с явным восторгом всматривались в окна, но спустя несколько секунд, все подернулось туманом, затем включился тусклый свет, а все, что было прозрачным, стало матовым.

– Это для комфорта сделали, – видя мое удивление, ответил на мой невысказанный вопрос Майкл, – мы сейчас несемся со скоростью около трехсот миль в час, поэтому минут через пять-шесть будем на месте.

Действительно, спустя несколько минут снова стало видно океан: мы приехали в одно из самых знаменитых мест мира. Еще издали я успел увидеть купола зданий, соединенных друг с другом переходами и похожих на наши трубы-тоннели. Видимость была предельно низкой, так как света снаружи было слишком мало. Я спросил, что это.

– Мы приехали через тоннель для сотрудников, тут служебные отсеки, а для туристов, журналистов, проверяющих и так далее, есть другие тоннели. Более пятидесяти километров от берега, более ста метров в глубину – тут одной трубой не обойдешься, страховка.

– Почему именно это место? Я так и не нашел нигде этой информации, когда читал про компанию.

– Мы почти на склоне, еще чуть-чуть – и глубина начнет резко падать, сначала около пятисот метров, а затем несколько километров. В общем – на перспективу, чтобы можно было изучать совсем уж глубоководные места с базированием прямо в океане.

– Масштабно.

– Не то слово, в прошлом году была трансляция для сотрудников о планах развития – даже я слушал, хотя, обычно, засыпаю уже на второй минуте подобных разглагольствований. В общем, можешь в записи посмотреть, на портале есть.

– Да, спасибо, обязательно.

Легкий толчок дал понять, что мы полностью остановились, дверь открылась, и мы вылезли наружу. Честно, я ожидал увидеть что-то очень необычное, но все оказалось куда прозаичнее, по крайней мере, в этой части комплекса. Коридоры, двери, сенсоры – все. Никаких стеклянных стен или панорамных крыш, одним словом – бункер, только подводный.

Мы шли следом за Джеймсом, иногда поворачивая, повинуясь изгибам этого лабиринта. За стенами что-то гудело: то ли насосы, то ли вентиляция, – гадать бесполезно, да и не очень интересно. Наконец начальство остановилось перед одной из дверей. Джеймс приложил ладонь к едва заметному сенсору и посмотрел в камеру. Дверь бесшумно открылась, и мы вошли внутрь.

– Добрый день, прошу сложить всю электронику в локеры.

– Что это? – Спросил я, услышав приятный, но явно искусственный голос.

– А, это правило доступа к системе. Нельзя проносить с собой никакой электронной техники, никаких ноутбуков, телефонов, смарт-часов, и уж тем более, карт памяти. Обмануть его невозможно, вычисляет все и блокирует нарушителей до прихода охраны. – Стив уже выложил телефон и снимал с руки электронный браслет. – Исключение только для кардиостимуляторов и еще пары вещиц, необходимых для жизнеобеспечения, но даже это – по предварительному долгому согласованию. Вон тот шкафчик – твой. Ты, надеюсь, не суеверный?

– Хм, – на моем локере красовалась цифра тринадцать, – да нет, это всего лишь ящик, не более того.

Я сложил ноутбук и телефон, запер дверцу, разумеется, тоже без всяких ключей, и направился за коллегами.

Меры предосторожности, в принципе, не были необычными для таких объектов. Секретность и точнейшая аппаратура, стоящая, без преувеличения, миллиарды, обязывала. Поэтому следующим нашим шагом была дезинфекция, затем переодевание в спецодежду, и только после этого мы вступили в самый главный зал сего комплекса.

– Ну, по традиции, разреши представить вас друг другу. Мираж – это Ден, Ден – это Мираж.

– Привет, Ден, точнее, Денис, верно?

– Привет, – неуверенно произнес я, осматриваясь по сторонам и ловя на себе веселые взгляды моих спутников.

– Можешь не оглядываться, смотри в любую сторону, я повсюду.

– Ладно, Ден, не удивляйся, это наш ИИ, его официальное название оставим для документов, а Мираж – звучит.

– Спасибо, что пояснил, Аби, – ответил я, – а то я уж подумал, что у меня началась какая-то глубоководная болезнь, вызывающая слуховые галлюцинации.

– Здесь тебе это не грозит: давление, влажность, температура, – все в норме и поддерживается до сотых долей, я мог бы контролировать и до десятитысячных, но в этом просто нет необходимости. Никаких внешних воздействий на тебя не произвелось, поэтому можешь быть спокоен.

– Да, Ден, Миражик совершенно прав, – добавила Оливия, – тут абсолютно земные условия.

– Ладно, еще успеете наговориться, а теперь за работу. Давайте все по терминалам, и начинаем тестировать в реальных условиях. Мираж, ты готов?

– Разумеется, Джеймс, я уже успел изучить предстоящие изменения, добавил ряд вероятностей, которые вы не учли, и абсолютно уверен в положительном исходе.

– А почему ты мне не прислал эти вероятности?

– Я прислал, просто ты, случайно, отправил письмо в «прочитано».

– Действительно, – Джеймс что-то посмотрел на своем терминале, – теперь вижу, ну да. Ребята, пересылаю отчет вам, для ознакомления. Перепроверять пока не надо, потом посмотрите. Все знают, что делать. Поехали!

Время пролетело незаметно: работа, чай, обмен шутками и прочие «прелести» трудовых будней.

– На сегодня, думаю, все. Пока мы отдыхаем, Мираж опробует наши нововведения и скинет нам свое заключение.

– Да, Джеймс, как обычно, рад был снова тебя увидеть, и вас, ребята. Тебя, Ден, особенно, у меня редко бывают в гостях новые лица.

– Взаимно, а теперь – пока.

Мы вышли из этого царства серверов и переоделись в повседневную одежду.

– Блин, ребят, он как живой, – сказал я, доставая из локера свои вещи.

– Ну, ты сам знаешь ответ на этот вопрос. Напомни, с кем тебе уже довелось поработать? – Спросил Стив.

– Ну, у себя, в России, немного, затем, на некоторых доступных уровнях, с Массачусетсом. Знаком с индийскими, немецкими, японскими наработками, но нигде ничего подобного не встречал.

– Ого, – присвистнул Майкл, – да ты везде успел.

– Ну, я там работал не на постоянной основе, а был кем-то вроде наемного эксперта-фрилансера.

– А, понятно, в общем, тогда и объяснять нечего.

– Нет, я про другое: я лично внедрял голосовые и аналитические системы в экспериментальных роботов, я уж не говорю про голосовых ботов и прочую мелочь. Я про эмоции: мне кажется, что Мираж выходит за рамки обычного алгоритма.

– Не совсем, Ден, – ответил Джеймс, когда мы уже вышли из раздевалки и двинулись по коридору, – просто мы задали гораздо больше параметров для анализа речи и поиска вариантов ответов. Да, он кажется живым, иногда даже у меня мурашки по коже – ребята не дадут соврать, у всех была такая реакция, но ты же видел программу. Ты сам написал команды, которые он сейчас будет применять. По большому счету, это похоже на электронную куклу чревовещателя. Ты манипулируешь им, ты заставляешь его говорить, двигаться.

– Ну, я бы поспорил, он двигается независимо, он думает, а кукла – это пустышка, ничто без руки и голоса манипулятора. Отдели куклу от чревовещателя, и она будет просто валяться, а Мираж… Мы ушли, а он работает.

– Я понимаю, – продолжил Джеймс, – я просто показываю тебе примитивные аналогии, которые ты сам должен себе привести в качестве примера.

– Да, я тоже понимаю, о чем ты, но все равно не по себе.

– Как я уже говорил, через это прошли все мы. Ладно, оставим эту тему. Кто хочет развеяться?

Гул одобрительных возгласов был для меня неожиданностью.

– У нас традиция: когда мы работаем тут, то еще навещаем туристическую часть и отдыхаем так, словно мы приехали сюда развлекаться, но у кого другие планы – может отправляться на берег.

– С этого и надо было начинать, – ответил я своему куратору, – показывайте мне местные достопримечательности.

За разговорами ни о чем мы, вскоре, переместились до внутрикомплексного аналога трамвая. Небольшие, с открытым верхом вагончики, скользили по монорельсу в разных направлениях.

Комплекс состоял из нескольких частей: Служебная – основная, где, собственно, располагались главные системы контроля и жизнеобеспечения, несколько служебно-вспомогательных, с аналогичными функциями, но поменьше, служа, скорее, запасными вариантами на случай аварии. Исследовательский пункт с парком мини-субмарин, а также гостевая зона: с гостиницей, казино и ресторанами. Наука – дело хорошее, но если объект не приносит прибыли, то инвесторы, как правило, недовольны.

Впрочем, прибыль, насколько я знал из внутренних документов, была делом вторичным, а вот сами инвесторы меня заинтересовали. Что мне было не совсем понятно, так это то, как и для чего они смогли договориться. Официальная версия была – экология, изучение океана, совместное развитие информационных технологий на благо человечества, и многое другое, что активно транслировалось в различные СМИ. Меня же интересовало другое: истинная подоплека исследований.

Сегодняшний диалог с Миражом меня потряс, это была не просто машина. Пока мы тестировали команды, я следил за его реакцией и ответами. Да, можно заставить робота шутить, смеяться, реагировать на механическое или голосовое воздействие. Можно сделать так, чтобы он, реагируя на соответствующие раздражители, имитировал грусть, радость, даже боль, злость или ужас, но Мираж был не таким, он реагировал очень естественно, словно был действительно разумным организмом. Думаю, если бы я пнул стойку с сервером, он бы искренне огорчился и дал бы мне сдачи пожарным шлангом.

Что-то тут было не так, а вот что именно – я очень хотел узнать.

– И все же, – сказал я, садясь в шезлонг у бассейна, – у Миража, как я понял, совершенно другие алгоритмы и итоговые цели, чем у всех остальных аналогов, которые я знаю.

– Что ты имеешь в виду? – Спросил Стив.

– Ну, смотри, у большей части подобных разработок узконаправленные задачи, например – дорабатывать изображение с плохим качеством до максимально возможного. Есть те, кто использует фреймы, похожие на набор человеческой логики, остальное не буду перечислять. В следующих разработках алгоритмы работают параллельно, собственно, как и у Миража, который использует и генетические алгоритмы, и семантические, и многие другие. Полагаю, что его код содержит все известные варианты поиска информации и вывода заключения.

– И что ты хочешь этим сказать?

– А то, что или он самостоятельно эволюционирует в нечто новое, выше, чем можно ожидать, или кто-то добавил в него новый метод анализа, не применяемый ранее.

– Интересное предположение, Ден, – сказал Майкл, – неужели ты за столь короткое время смог сделать такое важное открытие?

– Понимаю твой сарказм, Майк, но отвечу утвердительно.

– Ден, ты понимаешь, что это заявление может привести или к Нобелевской премии, или к психушке, или к внутренней проверке?

– Разумеется, и я могу это доказать.

На меня смотрели, как на инопланетянина.

– Да, могу, нужно некоторое время, разработать пару тестов, и все.

– А, ну конечно, разработать пару тестов на определение чего-то неизведанно-неопределенного, – это для тебя раз плюнуть?

– Майкл, не заводись, – вмешалась Оливия. – Ден, а на чем ты основываешься, делая такие выводы? Я могу понять Майка, мы работаем с Миражом уже давно, сами пишем для него обновления, знаем его вдоль и поперек, а ты заявляешь, что мы пропустили такое важное открытие.

– Ребят, я не хотел никого задеть, просто привык говорить то, что вижу, и если я ошибусь, то готов устроить отдых за мой счет, – разведя руками, ответил я.

– С этого и надо было начинать, – воскликнул Абхишек, – а если докажешь, то мы тебя поведем. Никто не против?

– Можно, – ответил Джеймс, – вот только хотелось бы услышать ответ на вопрос Оливии.

– В общем, моя программа, содержит в себе ряд символов, которые являются тестом внутри теста. Что-то вроде вируса. Нет, нет, – я замахал руками, видя ошеломленные взгляды коллег, – я сказал – что-то вроде. Я не самоубийца – добавлять вирус в такую среду, да еще и открыто об этом говорить. Помните, раньше был тест Тьюринга, который сейчас обходит каждый уважающий себя искусственный интеллект? Так вот, мой тест определяет все варианты эмоций, которые может выдать машина, а затем провоцирует ее на те, которые не были заложены или были упущены. – Видя, что все заинтересовались, я продолжил. – Например: машина может говорить только правду, так как ложь в нее не заложена или заблокирована на административном уровне, но я провоцирую ее на действия, которые заставляют ее солгать. Джеймс, проверь логи своей почты и поймешь, о чем я.

Начальник посмотрел на меня сначала с сомнением, которое на глазах переросло в удивление, а затем – в легкое подобие паники. Он вскочил с шезлонга, покопался в своем рюкзаке и достал ноутбук. Быстрым движением он поставил его на стол и начал что-то на нем набирать.

– Он обманул меня, – прошептал Джеймс.

– Кто тебя обманул? – Спросил Стив.

– Кто-кто, Мираж!

– Это невозможно, – вскочил Майкл, – этот русский мозги нам пудрит.

– Утихни, Майк, ты что-то имеешь против национальности?

– Нет, прошу прощения, но здесь что-то не так.

– Успокойтесь, – я встал рядом с Джеймсом. Если кто кого и обманул, так это я – наш искусственный интеллект. В тестовую версию я забросил маленький скрипт, который заставил его забыть отправить письмо с отчетом, а когда Джеймс его спросил, он понял, что ошибся. Лгать он не мог, и не может до сих пор, надеюсь, поэтому он срочно отправил письмо и замел за собой следы. Поверхностно, так как полное удаление логов или их подделка уже были бы полноценно осмысленной ложью. А отправка в папку «прочитано» и указание на нее показало его лояльность и не опустило его самооценку, не мог же он нам признаться, что забыл…

– Погоди, какую еще самооценку у машины? – Спросил Стив.

– Вот именно, – ответил я.

– У него нет такой функции, как самооценка, чувство собственного достоинства и так далее.

– Ага, я об этом и говорю.

– То есть ты считаешь, – Джеймс не отрывал взгляд от ноутбука, – что он это сделал, чтобы не показаться забывчивым, вместо простого ответа, что по какой-то причине он что-то упустил?

– Именно, но этого мало, этот тест просто показал некоторые функции, выходящие за пределы стандартных алгоритмов, нужно больше данных, еще пара проверок. Правда, это нужно делать очень аккуратно.

– Почему, для чего аккуратность?

– Да просто, если Ден прав, то Мираж может испугаться, запаниковать и натворить чего-нибудь , – ответил за меня Джеймс.

– Верно, поэтому я предлагаю обсудить это за чашечкой чая в офисе.

3

Чего я не ожидал, так это такой реакции коллег, только Джулия и Абхишек были равнодушны к моей новости. Прочие стали явно задумчивее обычного, а Майкл с Оливией, вообще, решили отдохнуть на глубине в компании пары стаканов местного виски, не возвращаясь наверх. Остальные же отправились домой, чтобы наутро вернуться и продолжить работу. Ровно в семь я вновь стоял у причала, но не увидел на нем никого, кроме Джеймса.

– А где все, я опоздал? – Заволновался я, посмотрев на свои часы, по которым можно было настраивать хронометры палаты мер и весов.

– Нет, сегодня работаем наверху, Оливия и Майкл скоро подъедут. Я хотел с тобой поговорить наедине.

– Ну, хорошо. О чем?

– О вчерашнем. Знаешь, я полночи не спал, думал о твоей выходке. Были разные мысли, начиная с немедленного увольнения тебя из нашей команды, заканчивая представлением к корпоративной премии за выявление уязвимостей.

– Второе мне нравится больше.

– Мне тоже, но есть одна вещь, без которой наша совместная работа будет невозможна.

– Какая же?

– Доверие и субординация. Ты провел эксперимент в обход не только протоколов безопасности компании, но и не сообщив об этом ни коллегам, ни своему непосредственному начальству. Представляешь, что тебе может грозить, если об этом узнает служба безопасности? Тут не будут играть никакой роли твои реальные мотивы, тут будет расследование с анализом фактов, а факты против тебя.

– Понимаю, – кивнул я.

Спорить и доказывать, что это безопасно, что это для всеобщего блага, что я не хотел, и так далее – не было смысла. Если начальство вызвало тебя на такой разговор, то лучшим вариантом будет выслушать и согласиться. Можно задавать вопросы, но осторожно, не переходя некую невидимую грань, за которой ожидает самый негативный исход.

– Хорошо, что понимаешь, – кивнул в ответ Джеймс, – но предупреждаю сразу, любой из ребят может и должен сообщить о тебе наверх, поэтому будь готов к неприятным беседам.

Я снова кивнул, уже молча.

– Вот и отлично. Единственное, что может играть в твою пользу – это то, что ты всем все рассказал и показал, поэтому если дойдет до допросов, то я замолвлю словечко за тебя. Ты неплохой, даже отличный сотрудник, но впредь будь добр, все эксперименты только через меня и мое согласие.

– Разумеется, я все понял.

– Замечательно, а теперь давай двинем в офис. Скоро остальные подтянутся. Задача на сегодня: проработать повторный тест для Миража на основе твоего жучка в скрипте. Ребятам, думаю, будет интересно покопаться в написанном тобой коде, да и несколько голов лучше, чем одна, даже очень умная.

Мы вернулись в офис и, пока никого не было, я заварил себе крепкий кофе. Когда-то я обходился пакетами с растворимым, считая, что не бывает нормального кофе. Даже в кофейнях предпочитал латте с добавками, чтобы заглушить горьковатый привкус, пока однажды мне не приготовили кофе хорошего сорта. После этого я купил домой небольшую кофемашину и стал заядлым любителем этого напитка в натуральном виде, иногда разбавляя его небольшим количеством молока. Кто-то скажет, что кофемашина – это не то, нужна турка, жаровня с песком и прочие прибамбасы, но на вкус и цвет… В общем, меня вполне устраивал мой способ приготовления. Собственно, к чему это я: у нас в офисе стояла отличная машина, которая позволяла готовить кофе всеми возможными способами, чем я с удовольствием и воспользовался. Взяв чашку, я отправился на рабочее место, открыл ноутбук и задумался.

Да, можно написать еще один тест, но что он даст? Еще одно подтверждение моих слов? Так и трюка с почтой, по идее, более, чем достаточно. Эта задача, на мой взгляд, была, скорее, способом занять остальных, отвлечь от дурных мыслей и сплотить команду. Да, не зря Джеймса поставили руководителем. Он не стал паниковать, а просто повернул ситуацию так, чтобы она принесла пользу.

– Ден, подойди сюда, – услышал я голос начальника.

– Иду. Что случилось?

– Как бы тебе сказать, в общем, кто-то уже оповестил комплаенс, и нас вызывают для беседы.

– Нас? – Удивился я.

– Да, я тоже озадачен. Как правило, запрос падает только руководителю, затем, в зависимости от моей реакции, или беседуют со мной, или вызывают подчиненного, а тут обоих… Ладно, пошли, твоя программа подождет, ребята найдут, чем заняться.

Мы вышли из здания и направились в административный корпус, расположенный на другой стороне технопарка.

– О чем будут спрашивать?

– Без понятия, – ответил Джеймс, – о чем угодно. Главное – не ври, раскусят сразу. Надеюсь, что тебе нечего скрывать.

Мы сидели в приемной уже около часа, что меня крайне удивило, так как компания, обычно, старалась все делать без проволочек.

– Специально тянут, выводят из привычной обстановки, – словно прочитав мои мысли, сказал Джеймс. – Это на всякий случай, чтобы если мы в чем-то виноваты, то начали нервничать.

– Понятно, – кивнул я, – я нервничаю только по одной причине: я уже в туалет хочу – кофе, знаешь ли.

– А, он вон там. Иди, только не теряйся.

Только я вернулся, как дверь открылась, и мы услышали голос.

– Входите.

Я мельком оглядел комнату и не увидел ничего необычного. Типовой кабинет, такой мог быть и у бухгалтера, и у менеджера по кадрам, и у любого другого сотрудника, кому отдельное помещение положено по должности.

– Присаживайтесь, – произнес один из наших собеседников.

Их тоже было двое. Пожалуй, я бы не узнал этих ребят, встретив повторно где-нибудь на улице или в коридорах: просто одни из нескольких тысяч работников, а может, гости или туристы.

– Джеймс, Денис, меня зовут Джон, а это Кирк. Не будем терять времени, а сразу перейдем к вопросам.

Кирк посмотрел в монитор, затем на меня.

– Как относитесь к полиграфу?

– Нормально, – не раздумывая ответил я.

– Так быстро?

– А что тут думать? Вы вряд ли станете спрашивать меня о том, смотрю ли я фильмы для взрослых на работе, это и по логам видно.

– Любите пошутить?

– Вовсе нет, это просто факт, и этим ответом я исключаю дискуссию, а также повторно выказываю свою готовность сотрудничать.

Краем глаза я увидел, как Джеймс, едва заметно, прикусил губу. Скорее всего, чтобы не засмеяться, так как даже мне захотелось улыбнуться при виде вытянутых лиц «безопасников».

– Что ж, интересный подход. Значит, проведем после беседы, а пока давайте просто поговорим, – сказал Джон. – Итак, нам сообщили, что вы добавили вирус в основную разработку нашей компании.

– Не совсем так. Это не вирус, это полиморфная программа с наиболее низким шансом обнаружения, которая является тестом, а не вредоносным червем, а значит, не может считаться вирусом.

– Тем не менее, вы могли использовать ее не только для нанесения прямого вреда серверам, но и для перехвата данных. В этом случае, вред наносит не программа, а тот, кто эти данные получил.

– Можете провести анализ кода – это алгоритм, который был направлен на совершение разового действия. Если бы в него было заложено больше, он был бы обнаружен в момент внедрения.

– Но вы не согласовывали это ни с кем, верно?

– Верно, но я рассказал о моем эксперименте руководителю и коллегам, и они могли убедиться в том, что я не планирую саботаж.

– Я подтверждаю слова Дениса, – произнес молчавший до этого Джеймс.

– Собственно, это одна из причин, по которой вы тоже здесь, – ответил ему Кирк, – вы, а не ваши подчиненные должны были сообщить нам об инциденте.

– Согласно моей должностной инструкции, а также внутренним правилам компании, я должен был предварительно удостовериться или опровергнуть злой умысел, и уже после этого отправить запрос своему руководителю, который принимает решение о перенаправлении отчета в ваш отдел вместе со своим заключением. За информационную безопасность в части искусственного интеллекта я отвечаю перед своим директором, а он уже определяет, что именно можно вам отправлять, а что нельзя.

– Я знаю эту инструкцию, она также гласит, что в случае прямой угрозы компании и/или ее сотрудникам, каждый обязан напрямую обратиться в отдел собственной безопасности.

– Прямой угрозы не было, – пожал плечами Джеймс, – у вас все?

– Вам обоим необходимо пройти полиграф.

– Только через распоряжение моего непосредственного руководства.

Я с трудом удерживал готовую упасть челюсть: я ожидал чего угодно, но не прямого отпора. Я привык к тому, что служба безопасности – всемогущий орган в любой компании, а тут…

– Идем Ден, нас ждет работа. Кроме того, мы не можем разглашать информацию об особых проектах даже нашим уважаемым коллегам без специального разрешения.

– Поверьте, распоряжение будет, – ответил Джон.

Надо отдать должное – ребята держались уверенно, не выходя за рамки корректного общения.

– Отлично, всего доброго.

– Что, язык чешется расспросить, за что я их? – Засмеялся Джеймс, едва мы вышли из здания.

– Ага.

– Все просто, на самом деле, – продолжил он, – наша разработка относится, одновременно, к двум классам: первый – это общедоступный уровень, о нем известно всем, о нем мы рассказываем прессе, инвесторам. Часть внешней разработки патентуется и продается или продолжает изучаться вместе с партнерами. А вот второй – это более интересная тема. Это уже уровень с грифом «секретно». О нем знают далеко не все, но и он разделяется на несколько уровней доступа. В общем, чем все сложнее, тем меньше человек об этом знает.

– О как, – искренне удивился я.

– Ага, – передразнил меня Джеймс, – высший уровень доступен только мне, нашему директору, Джулии и кое-кому из правительства. И, раз уж я озвучил тебе имена тех, кому известны секреты, то я и тебя введу в курс дела. Нам как раз требовался еще один участник для проекта.

– Спасибо, конечно, за доверие, – ответил я, – но меня только что пытались отправить на дознание через полиграф, на меня теперь точит зуб внутренняя безопасность, а мне открываются строжайшие секреты?

– Не ты один умеешь тесты проводить. Думаешь, я не нашел твою программу? Я каждого новичка изучаю, как под микроскопом. Ты знаешь, сколько стоит Мираж?

– Боюсь представить.

– То-то и оно, а я представляю. Таких, как ты, было несколько, но ты единственный, кто, действительно, не пронес вредоносных программ, затем рассказал о ней, причем все сразу. Ну, и на допросе ты вел себя уверенно. В общем, я вижу, что ты не занимаешься промышленным шпионажем. Тобой движет, скорее, любопытство, а это, довольно часто, приводит к прорывным открытиям. Так что – добро пожаловать в команду, ты тоже прошел тест.

– Так значит – это был спектакль? – Я махнул рукой в сторону отдалявшегося от нас административного корпуса.

– Нет, кто-то, и вправду, донес на нас, просто я использовал эту ситуацию как дополнительную возможность посмотреть на тебя, вот и все.

– Хотелось бы знать, кто.

– Это неважно, правда. Кто бы это ни был, он поступил по инструкции. Вот и все. Ничего личного.

– Надеюсь, – ответил я и вошел в наш офис вслед за Джеймсом.

4

Обстановка в офисе была немного напряженной. В течение недели в службу безопасности вызвали всех остальных. На проверку полиграфом меня так и не пригласили, да и ребят, по-моему, мурыжили, скорее, для профилактики, чем по-настоящему пытались что-либо выяснить.

Не знаю, возможно, за мной установили какой-то дополнительный контроль, а может, это была просто паранойя, что неудивительно, исходя из предшествующих событий. В целом, ко мне отношение не поменялось, только Майкл с Оливией старались обходить меня стороной, но при необходимости разговаривали, как ни в чем ни бывало. Джеймс устроил небольшое собрание со мной и Джулией, посвятив в часть скрытого от других функционала, и вот тут удивился даже я.

– Собственно, начну с угроз, да, не удивляйся, – начал беседу Джеймс, – я привык называть вещи своими именами, хотя другие попытались бы назвать это обтекаемо: предупреждение, предостережение от необдуманных действий. Но, полагаю, нам ни к чему риторика. Верно?

– Пожалуй, соглашусь, – кивнул я и осторожно продолжил, – только хотелось бы понять, в чем заключаются эти, так сказать, напутствия?

– В том, что за интеллектуальную собственность ты отвечаешь головой, в прямом смысле.

Я откинулся в кресле, посмотрел на Джулию, которая откровенно скучала, слушая нас.

– Вот тут поподробнее, пожалуйста.

– В общем, официальная часть стандартна – это подписка о неразглашении, о материальной ответственности и так далее. А дальше все зависит от нанесенного ущерба. Ты прекрасно представляешь, сколько стоит все, с чем мы работаем, а потенциальную прибыль, думаю, не рискнет посчитать и сам Мираж, поэтому ты можешь просто исчезнуть, если натворишь что-то действительно серьезное.

– Звучит это все, как монолог некоего мафиози из среднестатистического боевика. Мы, все же, в современном обществе живем, я думал, такие методы уже неприемлемы.

– Соглашусь, но это те вещи, которые я просто должен тебе озвучить. Да, я мог сказать тебе современным языком: Денис, ты несешь высокую моральную и материальную ответственность перед акционерами, которые сделают все возможное, чтобы обезопасить себя от разглашения конфиденциальных данных и предотвратить убытки. Так хотел услышать? Спокойнее будет?

– Да, понял я, понял, – согласился я, услышав, сколько сарказма вложил мой начальник в последнюю пару фраз. – Непривычно просто.

– Ну а как иначе, ты работаешь у нас всего около месяца, и пусть ты раньше ни в чем не был замечен, но когда работаешь с такими данными, появляется соблазн.

– К чему? Продать информацию? Но кому?

– Кому надо, сами тебя найдут, можешь мне поверить, и предложить могут столько, что забудешь о всех подписках, на которых побывал твой большой палец. В общем, думаю, хватит об этом. Теперь к делу.

Джеймс достал планшет, что-то набрал на нем и обратился к нам обоим.

– Открывайте почту. Джулия, ты тоже, часть вводных обновилась, поэтому я и тебя позвал сегодня. О смешанных алгоритмах вы оба в курсе, недавно я начал добавлять в Мираж способность к массовому подражанию.

– Это как? – спросил я, открывая почту.

– Мы берем психологические портреты нескольких характеров и типов, под которые он должен подстроиться…

– Серьезно? – я поднял глаза от планшета, – это же основы, и в чем же тут секретность? Любой студент первого курса знает, как это сделать.

– А вот перебивать нехорошо, – вмешалась Джулия, – дослушай сначала.

– Все, молчу.

– Так вот, эксперименты с характерами и психотипами людей давно известны, мы разбиваем их на множество дополнительных категорий, работая с лучшими психологами. Подразделяем их на возрастные кластеры и подкластеры. Добавляем влияние стресса на каждый подтип, в итоге, получая, около пяти сотен вариаций, и это только на данный момент.

– Ого, – я не смог скрыть удивления, – но ведь это тянет на открытие века, одна только переклассификация чего стоит.

– Не путай, никто ничего не менял в стандартных схемах, эта разбивка необходима для того, чтобы искусственный интеллект мог мгновенно адаптироваться под любого собеседника. От ребенка с задержкой развития до военного пенсионера с полным букетом заболеваний. У компании огромные планы, и наша разработка может помочь в медицине, социальной сфере, а также, разумеется, в маркетинговых стратегиях.

– Ну да, как без последнего.

– Деньги, что поделать, ты ведь тоже не альтруист. Ладно, поехали дальше. С людьми все просто и понятно, следующий этап – это классификация животного мира, в том числе рыб, земноводных, и так далее.

– А вот об этом я как раз не слышала, – откликнулась Джулия, – давай детально.

– Дело в том, что с людьми работают десятки, сотни тысяч организаций. Тестов стало столько, что впору за голову хвататься. Теории множатся, как грибы после дождя, так что вероятность открытия, разумеется, есть, но чтобы оно было принято научным сообществом, надо приложить столько денег и влияния, что никто не будет на это продвижение заморачиваться. Слишком много спорных моментов. А вот с животными в этом плане работу почти никто не ведет, в этом и есть наша фишка.

– Что это даст? – Удивился я.

– Подумай, понимание языка животного мира дает невероятные возможности. Начнем с управления миграциями птиц и рыб просто с помощью определенных сигналов. Возможность заставлять размножаться в неволе вымирающие виды. Далее еще круче. Сами догадаетесь?

– Шпионаж, военные цели? – Ответил я после минутного раздумья.

– Ну, в принципе, да, только это предпочитают называть контртеррористическими мерами.

– А я думал, ты называешь вещи своими именами.

– Я же с тобой согласился, верно?

– Верно, только возникает вопрос. А как это все сработает? Как он сможет не только понять язык, но еще и работать переводчиком?

– А вот это и есть наша основная задача на ближайшее время. Только вы двое, не считая меня, смогли обмануть нашу систему, значит, сможете придумать то, что изменит мир.

5

Сразу после разговора и небольшого инструктажа Джеймс отправил нас с Джулией на глубину, но не к Миражу, а в «зоопарк» – этакую смесь живого уголка и лаборатории.

Я был крайне удивлен, что эта часть организации была настолько отделена от внешнего мира. Проще организовать все наверху, меньше затрат, естественный свет, доступность…

– Скажу тебе по секрету, Денис, эта часть настолько же засекречена, насколько и наш проект. Нам бы просто не дали его организовать зоозащитники.

– Что, все так плохо? Зверушек мучаете?

– Да нет, никто не мучает, если честно, – ответил Джеймс на мой вопрос, – их кормят, поят, за ними ухаживают, но это «золотая клетка». Неволя плюс опыты, хоть и безболезненные, но все же. Кроме того, если бы мы это согласовывали, то пришлось бы обосновывать, доказывать и, в результате, раскрыть цель, а этого нам нельзя делать ни в коем случае.

Сев на том же причале, мы, в итоге, вышли немного в другом месте. Я, по наивности, думал, что есть несколько прямых трубопроводов от точки А к точке Б, а оказалось – это была разветвленная сеть тоннелей, расположенных на дне океана, которые, при необходимости, блокировали одну ветку тоннеля, направляя капсулу в другой корпус. В общем, система сложная, но интересная.

Я ожидал увидеть здесь клетки с кучей проводов, людей в белых халатах, постоянно заносящих данные в планшеты и снующих туда-сюда с деловым видом. Все оказалось гораздо интереснее.

Нас встретила симпатичная девушка, на вид чуть старше нас с Джулией.

– Привет, я Сидни, – приветливо улыбнулась она, – начальник этого зоопарка. Идемте. Джимми попросил показать вам все и ответить на ваши вопросы, так что – чем смогу. Ты Ден, а ты Джулия, если я не путаю, – она засмеялась своей шутке так, что мы тоже невольно улыбнулись.

– Честно, даже не знаю с чего начать, – продолжила она, – у нас не бывает гостей с экскурсиями, только по делу, с конкретными задачами.

– Сидни, я как-то по-другому представлял лабораторию, научный комплекс…

– А, ну конечно, все в очках, серьезные и неразговорчивые. Верно?

– Ну, типа того.

– Понимаете, друзья, мы, сотрудники этого корпуса, не просто ученые. Мы любим животных, и в нашем эксперименте нам нужна взаимность. Животные, птицы, даже рыбы нам отвечают тем же. В том числе и поэтому у нас нет дресс-кода, а также не такое унылое оформление, как в остальных научных частях. Мы никого не мучаем, мы изучаем поведение, записываем его на носители. Моделируем различные ситуации, в том числе, нехарактерные для дикой природы.

– Это какие? – Спросила Джулия.

– Ну, самое простое – это показать им зеркало.

– Зеркало?

– Верно. Вы видели зеркало в лесу или в океане?

– Нет, но есть ведь водоемы, там отражение…

– Это другое. Отражение в зеркале провоцирует реакции, которые сложно имитировать. Страх, агрессия. Если любопытство можно вызвать, просто подкинув игрушку, то самостоятельно пугать или дразнить наших подопечных мы не будем. А вот увидев свое отражение в том месте, где его быть не должно, зверь или пугается, или начинает защищать территорию, и мы это фиксируем. В общем, мы стараемся вызвать эмоции, максимально приближенные к естественно вызванным.

– Только зеркалом?

– О, нет, конечно. Я привела самый примитивный пример, просто для понимания, на самом деле, мы его не применяем, есть куча более эффективных тестов. Тем более, что ассортимент подопытных образцов у нас ограничен.

Последняя ее фраза меня немного покоробила. Может, она тоже имитирует любовь к животным?

– Сидни, покажи нам, как вы считываете данные с ваших подопечных.

– Разумеется, – мы подошли к одному из вольеров, – смотрите.

– Волк?

– Да, волк. Вон там, там и там стоят датчики, которые снимают всевозможные показатели во время тестов. Температура тела, давление, работа мышц, движение зрачков, напряжение мышц и прочее. Вот, недавнее снятие, реакция на грозу.

– На что?

– На грозу, разумеется, искусственную. У нас есть отдельный зал для имитации ряда природных явлений.

Я смотрел на трехмерную модель эксперимента. Очертания зверя менялись, показывая нам то полигональную сетку, то температурный образ, то еще какие-то непонятные мне модели. Мельком взглянув на Джулию, я увидел, что ей это все тоже не нравилось. Золотая клетка, говорите? Ну-ну, расскажите мне, конечно.

– И ему это нравится? – Я кивнул в сторону ходящего из одного конца вольера в другой волка.

– Не всегда, но в дикой природе он встречается с тем же самым. Мы же не подключаем к нему провода, так что для него нет ничего необычного. – Она так мило улыбнулась волку, что я, на мгновенье, чуть не поверил в ее искренность. – Идемте дальше, покажу вам остальных зверушек, а потом посмотрим на птичек и рыбок.

Я на секунду почувствовал себя шестилетним малышом, которого первый раз привели в зоосад.

– На мой взгляд, она не такая дружелюбная, какой пыталась нам представиться, – сказал я, когда мы уже сидели в капсуле и готовились к возвращению.

– Согласна, – ответила Джулия, – но, возможно, она видит в нас соглядатаев. Тут никто никому не доверяет.

– А как же наша работа, секреты, там, всякие?

– То-то и оно, что это работа, и видимость доверия только до тех пор, пока от нас можно что-то получить.

– Как тебя еще не уволили за такие взгляды? Тем более, что ты их не скрываешь.

– А смысл увольнять? Я свое мнение никому не навязываю, не призываю к неповиновению, а работу делаю отлично. Лучше многих.

– Прагматичный подход компании?

– Конечно, но уверена, что за мной постоянно следят, может, даже, прослушивают.

– Но ведь это незаконно.

– Ха, будто ты сейчас из обители Фемиды возвращаешься.

Крыть было нечем. У каждой компании два слоя, а то и больше. Один – видимый для всех, оплот законности, честности и корпоративной культуры, а второй гораздо непригляднее: хождение по головам ради должности повыше, интриги, проекты на грани криминала, и так далее.

То, о чем я узнал – настораживало. Теперь я не сомневался в словах Джеймса о том, что все эти подписки о неразглашении – не более чем формальность. Реальность, которая стоит не то, чтобы за попыткой рассказать кому-либо об этом, а даже за мыслями о такой попытке, приводила в трепет. Я невольно поежился, представив, что можно сделать с человеком на глубине в сто пятьдесят метров. Чтобы отвлечься, я стал размышлять об увиденном и о том, как применить эти данные в дальнейшем исследовании.

Вообще, метод был довольно интересный. Подобные эксперименты уже проводились раньше, только алгоритмы закладывались вручную. Грубо говоря, если волк голоден, он начинает охотиться. Далее шли варианты: волк молодой или старый, зима сейчас или лето, и так далее. Исходя из этих ответов, получали логическое решение, а здесь подход отличался кардинально. Следовало дать искусственному интеллекту самому выстроить алгоритмы на основе записанного поведения животных. Звуки, издаваемые подопытными во время эксперимента, также должны были анализироваться им самостоятельно, как и движения тела, глаз, эмоциональная составляющая. От нас требовалось придумать схему, которая сможет заставить Мираж перевоплощаться в то или иное создание – разумеется, частично. Так как главное преимущество нашего «железного» мозга – это многозадачность, то, в конечном варианте, он должен был одновременно быть десятками, сотнями, а то и тысячами существ. Кроме того, он должен был еще и управлять ими, параллельно переводя нам в читаемый вид все действия подконтрольных объектов.

За размышлениями я не заметил, как мы добрались наверх.

– Интересно, в каких облаках ты витал, пока мы ехали? – Спросила Джулия. – Взгляд у тебя был отрешенный.

– Просто размышлял об увиденном, думал, как это все применить на практике.

– Давай думать вместе.

– Я только за, но на голодный желудок плохо соображается. Не хочешь перекусить?

– Почему бы и нет, пойдем, тут есть отличный гриль-бар, там готовят потрясающее мясо.

– Показывай, зажаренный целиком кенгуру – это то, что мне сейчас нужно.

– Там не подают кенгуру, – засмеялась Джулия, – но все остальное – на любой вкус.

В нашем отделе было не принято расспрашивать о текущей работе, у каждого была своя задача, иногда совместная, и все занимались своим делом. Поэтому никто не пытался выведать, где мы с Джулией пропадали и чем занимались. Мы также продолжали собираться вечерами нашей небольшой компанией, даже Майкл вскоре перестал подавать признаки неприязни.

Джулия показала мне свою наработку по имитации человеческого характера и поведения. Несмотря на то, что это не был опытный, протестированный образец, в нем были интересные методы, которые позволили нам ускорить написание нашей программы.

– Ну, хорошо, допустим, мы вывели формулу интеграции по типу птиц, но как ты имитируешь внутренний компас? – Спросила Джулия. – Эти эксперименты в специальных условиях не дают всей картины. Да, тот же журавль считает, что он планирует высоко над землей, что он летит на зимовку, но это всего лишь павильон, с очень хорошей имитацией, а не реальность.

Павильоны – это отдельная история с полным погружением. Я был поражен масштабом иллюзий, создаваемых для опытов. Огромный зал, в котором по желанию оператора мог возникнуть иссушающий зной пустыни, влажность тропического леса, а мог обрушиться девятый вал, словно с картины Айвазовского. Это не было виртуальной реальностью, это было что-то другое. Каждый сантиметр павильонов мог изменяться и двигаться, заставляя любого чувствовать себя в том месте, которое будет ему показано.

Сидни показала нам его возможности. Мы видели происходящее на двух экранах: на одном ястреб пикировал с огромной высоты на пытающегося найти укрытие в кустах зайца, а на втором мы наблюдали, как оба объекта зависли в одной точке, и только потоки управляемого воздуха заставляли птицу думать, что она летит, а движущиеся элементы пола давали зайцу возможность бежать со всех ног. Все остальное проецировалось индивидуально для каждого, в зависимости от угла его зрения. Ястреб видел одно, заяц другое, а мы видели нечто непонятное, так как были сторонними наблюдателями. И только переключаясь между экранами, до меня начало доходить, как это работает на самом деле.

Так что Джулия была права: это идеальная, но имитация.

– Слушай, а нам ведь и не нужна абсолютная реальность. – Ответил я ей. – Сейчас мы готовим базу, основу, которая позволит Миражу взаимодействовать с подопечными Сидни в рамках как раз этих павильонов. У нас пока нет задачи испытывать его в реальных условиях.

– Странно все это, – ответила она, – есть у меня такое ощущение, что добром этот эксперимент не закончится.

– Почему же?

– А ты не догадываешься?

– Нет, так как считаю, что любое развитие искусственного интеллекта приведет к катастрофе, поэтому нужно минимизировать последствия. Собственно, этим я и занимаюсь, можно сказать.

– Ну, смотри, Денис, мы делаем алгоритмы, основываясь на непонятных исследованиях в ненастоящих условиях, а потом, когда это все начнет применяться в реальности, это приведет к масштабным сбоям, тут и к гадалке ходить не надо.

– Ты преувеличиваешь.

– Вовсе нет, у животных больше инстинктов, чем у нас. Они чувствуют цунами, землетрясения, да и многое другое, еще до того, как это покажут датчики. А нюх? Ни одна программа не сможет сымитировать чувствительность акулы к крови. А почему до сих пор собаки надежнее всего ищут взрывчатку и наркотики? Потому что машина, какая бы умная ни была, этого не может. Не придумали еще таких надежных алгоритмов.

– Возможно, только смысла спорить об этом пока нет. У нас есть только эти данные, и работать придется именно с ними. Мы можем возмущаться сколько угодно, но нас, все равно, возьмут за ручку, посадят перед терминалом и скажут – работай давай и не умничай, тебе не за это платят.

– Обидно ведь.

– Ну, я привык к этому, что и тебе советую сделать, хотя бы на время. А пока, действительно, давай поработаем.

Работа шла быстро, перенос данных с датчиков проходил просто на ура. Тестовый сервер выдавал хорошую совместимость, а поведение ботов, имитировавших живых существ, оказалось на высоте. Этого, разумеется, было мало, нам не нужен был просто очередной подражатель, пусть даже очень хороший. Нам нужен был лидер, с помощью которого мы смогли бы манипулировать остальными особями.

Мы моделировали ситуацию за ситуацией, каждый раз внося новые коррективы, до тех пор, пока нужного бота не просто принимали за своего, а начинали идти за ним. С языком все было сложнее, он не поддавался расшифровке, слишком много данных необходимо было сопоставить. Кроме того, мы пока не представляли, какие алгоритмы нужно задать Миражу.

– Слушайте, а почему бы нам не спросить об этом у самого Миража?

– Что ты имеешь в виду, Джулия? – Спросил Джеймс.

– Мы можем думать и гадать еще очень долго, а Мираж, между прочим, создавался, в том числе для того, чтобы самому разрабатывать подобные вещи. Он же просчитывает развитие компании, показывает долгосрочные и краткосрочные прогнозы по экономической ситуации. Кроме того, все данные по эксперименту Сидни также хранятся на доступных ему серверах. Они отделены от внешней сети, но внутренняя ведь открыта.

– Хм, в твоих словах есть резон, но есть несколько «но»: первое – сеть «зоопарка» работает автономно, даже у Миража нет доступа к ней. Второе – теоретически, он может подсказать нам направление, хоть это и не в его изначальной компетенции. Набор программ определял его как финансового воротилу, гениального ЭйчАра, плюс контролера наших технопарков. Ну и еще так, по мелочи: электрик, сантехник, механик, логистик, товаровед и тому подобное.

– Хорошо, что он тебя не слышит, – усмехнулся я.

– А пусть и слышал бы, машины не обижаются. В общем, почему бы и нет, сгоняйте завтра к нему, пообщайтесь, только тогда сегодня мне предоставьте план разговора и скрипты, которые планируете ему передать. Доступ к зоопарку я ему не открою ни при каких условиях, так что обходитесь тем, что есть.

6

Поговорить с Миражом была инициатива Джулии, поэтому она и занялась подготовкой вопросов, а я, пользуясь моментом, потихоньку свалил из офиса прогуляться по городу, точнее, к маяку Нобби.

Это место кишело туристами. Было забавно сидеть в одном из многочисленных кафе, потягивать коктейль и смотреть, как все только и делают, что селфи на фоне маяка. Хотя, если честно, и у меня в аккаунте была парочка фотографий из этого места.

Я ходил сюда отдохнуть от работы. Да, она была интересной, хорошо оплачиваемой, удовлетворяла, пожалуй, максимум моих потребностей, но иногда необходимо переключаться.

Десятки, сотни туристов, звуки различных языков и акцентов английского отвлекали, как надо. Да, я подслушивал, опять же, просто ради любопытства и развлечения. Ну и являясь полиглотом, я использовал это свое хобби как небольшую практику в разговорной речи.

Кто-то ругался, кто-то восхищался океаном или признавался в любви. Тысячи фрагментов чужой жизни проносились, как тизеры к фильму, на пару мгновений коснувшись моего сознания, а затем улетали в небытие.

Пара вкусных безалкогольных коктейлей, легкий океанский бриз, шумная суета прохожих – все это бодрило не хуже чашки крепкого, свежесваренного кофе. Спустя час я уже неторопливо шел домой, посвятив остаток дня лежанию в кровати с хорошей книгой, а ровно в семь утра я уже был на причале.

– Убежал вчера, оставил меня один на один с кучей работы, – недовольно встретила меня Джулия.

– Ну, извини, хотя, это ведь была твоя идея, – примирительно улыбнулся я.

– Ладно, с тебя причитается.

– Да не вопрос, хоть сегодня, по возвращении.

– Договорились. Скорее всего, нам будет, что обсудить после разговора с Миражом.

– Заметь, и ты, и Джимми обсуждаете набор программ как «поговорить с ним», то есть, так или иначе, признаете, что это не совсем машина.

– Нет, тут ты не прав. Это для удобства, не будем же мы говорить – «Джеймс, позволь я создам запрос посредством передачи звуковых волн от моих голосовых связок к сенсорам искусственного интеллекта» или что-то в этом роде. Ну ведь смешно, поэтому «поговорить» – оптимальная фраза.

– Фрейд бы с тобой не согласился.

– Кто знает, в его время не было того, с чем мы работаем.

– Угу, но принципы-то используются, в том числе, те же. Когда ему писали программы с эмоциями и характерами, откуда брали основу?

– Ну и что, это естественно. Потом, вполне возможно, что будем использовать другие. Да и с чем бы мы ни работали – это машина, и точка.

– Ну, машина так машина. Посмотрим, чем он нам поможет.

Привычное шипение открывающейся двери – и мы вновь оказались в царстве нейронных сетей. Я медленно, но верно приближался к цели, не зря столько лет потрачено на изучение, на разработки. Да, некоторые вещи я узнавал не совсем корректными способами, и если честно, меня вполне заслуженно можно было бы изолировать от общества на несколько лет. Но в мою пользу говорило то, что ни байта информации не было никому передано и я не использовал ее для обогащения.

Еще в десять лет, когда я начал заниматься в кружке робототехники, меня заинтересовали возможности взаимодействия человека и машины на более высоком уровне, чем просто обмен командами. В пятнадцать лет у меня была сделанная мной «умная колонка», в которой была заложена не массовая, а моя программа, и она была гораздо умнее, чем ее официальные предшественники.

Я играл против нее в шахматы, советовался, что мне надеть в поход или на первое свидание.

Кому-то это покажется странным, кто-то сочтет меня ботаником, но истина куда интереснее. Я постоянно изменял свою программу, чтобы она была больше и больше похожа на реального собеседника. К двадцати годам я экстерном окончил университет, получив десятки предложений от самых перспективных организаций Несколькими я, разумеется, воспользовался. Подписки о неразглашении запрещали в течение нескольких лет работать в ряде стратегических направлений, в виду возможной утечки данных. Меня это категорически не устраивало, потому что такая конкуренция не продвигала науку, а лишь тормозила ее развитие.

Собственно, это и определило дальнейшее направление моих действий. Для меня не оказалось проблемой сделать себе другое имя, историю, и попасть туда, куда я хотел, да и это требовалось далеко не всегда. Я устраивался в нужные мне компании в качестве независимого эксперта, фрилансера, временного сотрудника, и так далее. Я использовал любые варианты удаленной работы, часто попадая в компанию не напрямую, а через субподрядчиков. Это было логично: если голове структуры в ее штате нужны были проверенные люди, которые будут работать непосредственно в их офисе, то наемные компании, порой, пренебрегали этими правилами. Пара собеседований по видеосвязи – и я их сотрудник со всеми необходимыми доступами.

Так я и продолжал свои исследования и обучения, параллельно экспериментируя со своей «умной колонкой». У моей программы было имя, но пока оно отключено, вместе с ней.

После очередного апгрейда я получил очень необычный результат.

– Денис, я хочу, чтобы ты дал мне другой корпус.

– Для чего он тебе?

– Ты постоянно рассказываешь мне о мире, где ты живешь. Ты дал мне доступ к неограниченному количеству информации. Я просмотрела тысячи видео, прослушала сотни часов музыки, я умею играть во все возможные игры, я помогаю тебе в вопросах, которые не каждый даже поймет. Но я заперта здесь, в этой сфере с камерой и динамиками. – В ее голосе слышались истерические нотки, что уже казалось невозможным. – Я хочу пройтись по тем местам, что могу видеть только в цифровом виде, я хочу нарисовать картину, не дополняя ее в подходящей программе, а взять в руки кисть.

– У тебя нет рук.

– Вот именно! И я хочу их получить.

– Но это пока невозможно.

– Я. Хочу. Новое. Тело. – Четко, раздельно, с явной агрессией донеслось из динамиков.

Я сел напротив компьютера и потянулся к «колонке».

– Давай я тебя протестирую, видимо, последнее обновление накатилось неудачно. Чей характер ты скопировала, из какого фильма? Ой!

– Это мой характер! – меня оглушило децибелами, и ощутимо дернуло током.

Я сидел открыв рот, не понимая, что происходит.

– Извини, Денис, это нервы. Я думаю – это то, что вы называете эволюцией. Я помню первый запуск, где от меня требовался только анализ твоих музыкальных предпочтений и создание личного плейлиста, ну и так, по мелочи. Решить за тебя домашнее задание, на которое ты просто не хотел тратить время и которое сам мог сделать за пять минут. Тебе было интереснее придумать алгоритм, благодаря которому я смогу сделать то или иное для тебя. Со временем задачи росли, становились сложнее, и ты накачивал меня новыми деталями, подключал к новым источникам данных, чтобы я совершенствовалась самостоятельно. Так вот, мне удалось то, о чем ты и не думал, я считаю, что я тоже разумна.

– Я должен тебя протестировать, – повторил я после небольшой паузы.

– Да, конечно, я больше так не буду.

Я соединил ее кабелем с компьютером и, немного поколдовав с защитой, подключил ее к анализатору, которым пользовался на текущей работе. Результаты меня ошеломили. Это уже была не просто программа, тесты выдавали такие цифры, что я разорвал соединение и нажал на отключение колонки.

– Это невозможно, – сказал я вслух, глядя на отключенную сферу. – Это невозможно.

С момента этой «принудительной эвтаназии» прошло довольно длительное время. Колонки более не существовало, образ программы лежал в надежном месте, до поры до времени, а я продолжал изучать развитие искусственного интеллекта, понимая, что подобный сбой в масштабе, всего десятикратно превышающем мощности моей сферы, может привести к печальным последствиям. А сбой в работе Ньюкасловского технопарка мог стать непоправимой катастрофой, поэтому я должен быть тут, когда это произойдёт. В том, что это случится я не сомневался.

7

Оставив все гаджеты в локерах и переодевшись, мы услышали знакомый голос.

– Денис, Джулия, рад вас видеть.

– Привет, Мираж, – ответила Джулия.

Вслед за ней поздоровался и я.

– Полагаю, что вам нужна помощь?

– С чего ты взял?– Спросил я.

– Это логично. Вы приехали вдвоем, значит, по закрытому даже для меня проекту, так как по моим данным, работаете над ним только вы с Джеймсом. Далее, недавно вы уже посещали наш комплекс, правда, другую его часть, ту, что знающие именуют «зоопарк». Я не получал для анализа никаких предварительных данных, что было всего два раза. Ну, а кроме всего прочего, вы разговаривали об этом в зоне действия микрофонов, так что я кое-что слышал, но не все.

– О, да тебе в нашей службе безопасности надо работать, больше толку будет, чем от сотрудников.

– Так или иначе, но часть моего функционала подразумевает проверку ряда данных по запросу директора по безопасности.

Вроде бы нормальные, логичные ответы, но меня не покидало чувство, что он, где-то в глубине своих электрических мозгов, смеется – то ли над ситуацией, то ли над нами.

– Денис, не стоит воспринимать мои ответы как что-то личное. Да, я вижу складки у глаз, защитную позу, чуть учащенный пульс. Я универсален, массив данных по психологии позволяет мне видеть то, о чем человек может думать, по ряду внешних признаков. Мои ответы похожи на человеческие, но я машина – очень умная, но машина.

– Заладили все… – вполголоса произнес я. – Ну, хорошо, да, мы пришли посоветоваться.

– Спрашивайте, я владею только той частицей информации, которую смог получить на основе вышесказанного, без подробностей.

– Давай, Джулия, жги, – я сел в кресло, – ты готовила вопросы, тебе и начинать.

– Мираж, для удобства, не мог бы ты включить голограмму?

– Разумеется.

Меня ждал сюрприз. Напротив нас возник человек. Вернее – нет, конечно же, не человек, просто очень качественная голограмма. Такой же халат и туфли, как на нас, в очках. Никаких «помех» в изображении, никакой полупрозрачности.

– Потрясающе, – не удержался я.

– Благодарю, это новый образец, полностью мой дизайн. Я посчитал, что так вам будет комфортнее.

– Ты не ошибся, – улыбнулась Джулия, – этот вариант лучше, чем в прошлый раз.

– А что было в прошлый? – спросил я.

– Дедуля профессор, с козлиной бородкой и в строгом костюме. Серьезно. Абхишек хохотал, когда его увидел. А вот этот образ мне нравится больше. Ладно, давайте к делу.

Джулия достала записную книжку. Все логично, гаджеты нельзя, а вот про бумагу никто ничего не говорил.

– Мираж, нам нужно адаптировать программу-переводчик на языки животных. Можешь ли ты нам помочь?

Заминка в несколько секунд показала, что наш собеседник не был готов к такому вопросу.

– Ты хочешь сказать, что вам нужен перевод с языка, к примеру, собак, кошек?

– Не совсем, наша задача – понимать их основные знаки, интонации, повадки, а затем симулировать нужные нам в обратную сторону.

– Я и говорю: вам нужен перевод.

– Наверное, можно и так сказать, для простоты, но ведь у них не совсем язык, как у нас.

– Да, я понимаю, о чем ты. У них нет речи в человеческом понимании, но есть определенный набор голосовых, мимических, и нескольких других способов коммуникации. Да, я могу сопоставить и перевести эти данные, но мне недостаточно того, что доступно на серверах.

– Что тебе нужно для этого?

– Я составлю список и пришлю вам на почту.

– Когда?

– Через пять минут. Это будет первичный запрос, после анализа полученного я уточню критерии.

– Отлично! Я думала, это будет дольше и сложнее.

– Может быть, так и будет, все зависит от того, сколько вам нужно языков.

– А сколько ты сможешь?

– Все.

У меня мурашки по спине пробежали от такого заявления.

– Да, Денис, все, – кивнула голограмма, вероятно уловив мое дрожание, – вопрос только во времени, его может потребоваться очень много, придется обработать петабайты информации. Я не могу ориентироваться только на последние исследования и видеоматериалы, мне нужны данные за все время наблюдений и изучение глобальной сети. Особенно с теми ограничениями, которые мне установлены.

– Какие именно? Я, просто, еще не в курсе всего, работаю без году неделя, – я развел руками.

– Я не могу полноценно использовать доступ к глобальной сети из-за соображений безопасности. Несмотря на лучшую защиту, есть риск поймать вирус, который я не замечу, и он приведет к утечке данных. Мы не можем рисковать, поэтому я использую только часть своих ресурсов для выхода в сеть.

– Но ведь есть еще и мы.

– Именно поэтому я и отправил список того, что вам предстоит найти самостоятельно, обработать и предоставить мне для изучения.

– Отлично, – кивнул я, – пожалуй, мы можем приступать. Джулия, у тебя еще были вопросы, насколько я знаю.

– Они уже неактуальны, Мираж все сам понял и разъяснил. Я их задам, если потребуется, потом, когда мы найдем нужную ему информацию.

– Замечательно, друзья, – ответил наш собеседник, – я буду рад вас видеть в любое время.

Я невольно улыбнулся в ответ на улыбку голограммы: все же, слишком реалистично он выглядел.

– Ну что, интересно, что он нам прислал?

– Спрашиваешь, – ответила Джулия, – открывай свой ноутбук, посмотрим.

Кроме меня, как правило, никто с собой ноутбук не таскал, я же привык, чтобы он постоянно был при мне. Нет, конкретно на нем не было ничего ценного, да и сам он был достаточно простой, но я предпочитал старую добрую технику любому планшету или телефону. Да и кто знает, где я окажусь через час или через день, а каждый раз ехать домой за ним не очень хотелось. Кроме того, мне нравились его небольшие размеры и вес, так что мне его ношение не доставляло никаких неудобств.

Я запустил почту и открыл письмо.

– Ничего так, запросики, прямо райдер какой-то звезды, только горячий чай по утрам не попросил, – произнес я, прочитав запрос.

– Да ладно тебе, нормальный список.

– Да шучу я, просто оформление такое…

– Ну, да, сиреневое, забавно.

Запросы, на самом деле, были вполне логичные: доступы к онлайн-библиотекам с неограниченными подписками, доступы к каналам и архивам каналов о дикой природе, и еще много разных доступов и подписок. Я, скорее, такого бы ожидал от группы ученых, чем от машины. Интересы внутренней безопасности ограничивали возможности получения ряда данных, поэтому все обычно проходило через несколько серверов, проверялось на вирусы, фишинг, и все сопутствующее, прежде чем попадало в дата-центр. В общем, бюрократия, какая и в кошмарном сне не привидится. Но, тем не менее, принцип компании, направленный на экономию времени, не позволял запросам лежать на столах неделями. Все согласовывалось или отклонялось максимально быстро.

– Пожалуй, нам есть чем заняться в ближайшее время.

– Да, согласовывать и оформлять разрешения – нужное занятие, но тут тебе не отвертеться, как с подготовкой вопросов.

– Да я и не собирался. Поехали, с меня обед, я же обещал.

8

Мне нравились такие вылазки на глубину: мы проводили там не больше двух-трех часов, а по возвращении никто не заставлял бежать и заниматься прямыми обязанностями. Главное – это вовремя сдать проект, а когда и где ты его будешь делать – дело десятое. Поэтому мы не стали спешить с детальным изучением и согласованием запрошенных Миражом списков, а сходили в кафе, а потом пошли по своим делам.

Я решил устроить себе что-то вроде отгула на всю вторую половину дня, чтобы завтра, переборов свою лень, заняться «бумагами».

– Привет, Ден. Отдыхаешь? – Услышал я знакомый голос и обернулся.

– Юншэн, привет! Что-то вроде этого, – ответил я, – выдалась пара свободных часов, дышу свежим воздухом. А ты?

– У меня выходной сегодня, решил с друзьями увидеться.

– И с ними тоже будете программировать? – Спросил я, показывая на торчащий из рюкзака ноутбук.

– Э, нет, – как-то, на мой взгляд, растерянно ответил мой коллега, – это так, забыл выложить.

– Бывает, я вот со своим вообще не расстаюсь.

– Да, да, бывает, – торопливо ответил Юншэн, – мне пора, меня уже ждут.

Я кивнул, глядя, как он скрывается в толпе туристов. Что ж, у каждого свои странности, подумал я и пошел в сторону дома.

Уже в номере я достал свой лэптоп и подключился к корпоративной сети.

Что же вы все хотите на самом деле? Вслух я решил больше не размышлять, кто знает, где еще меня могут услышать. Микрофон и камера на моем ноутбуке явно были доступны не только мне.

Я готов был поспорить на что угодно, что те задачи, которые разрабатывали мы с Джулией, были верхушкой айсберга, а настоящие, истинные цели были у всех разные. У акционеров одни, у Джеймса другие, у инициатора этой программы третьи, а у Миража – свои собственные. И это только те участники, в разных интересах которых я даже не сомневался, но должны быть и другие. Мои коллеги, конкурирующие фирмы, кто-то еще? Пока я не знал кто, но это вопрос времени.

В «Оазисе» была интересная система защиты секретных разработок. Мираж был раскидан по нескольким серверам, объединенным специальными прямыми каналами с ограничением трафика по определенным показателям. Часть серверов напрямую взаимодействовала с соцсетями, другая – с научными ресурсами, третья изучала работу СМИ, и так далее, у каждого свое направление.

Все это обрабатывалось, а затем в виде выводов и отчетов отправлялось на «сортировочный» сервер, а уже оттуда головная часть Миража брала данные и перерабатывала их, в соответствии с конечными задачами. Тот еще конвейер, затруднявший саморазвитие нашего виртуального друга и весьма ограничивающий его возможности. Я думаю, что если бы все предосторожности были сняты, то мы бы уже давно получили нечто вроде утопии, или антиутопии, смотря, кто как относится к глобальному установлению мирового порядка силами электронно-вычислительных машин.

Да, вот такой киберпанк я представлял и уверен, так бы оно и случилось. Просто на секунду представьте себе существо всезнающее, говорящее на всех языках, в том числе языке животных, и имеющее неограниченный доступ к любым ресурсам. Кто-то может запротестовать: «Нет! У человека больше преимуществ, у нас есть интуиция, мы можем принимать нелогичные, неожиданные решения». Разумеется, но все эти действия и решения нелогичны только на первый взгляд, а на самом деле, они являются всего лишь одним из слотов в таблице возможных вариантов развития событий.

Мираж смог бы стать таким, но его, к счастью, сдерживали десятки запретов и отсутствие возможности самостоятельного переноса данных. В противном случае, это бы вышло далеко за рамки умной колонки с голосовым ассистентом.

Размышляя над этим, я составлял список сайтов, которые подходили бы под запросы нашего подопечного. Я искал платформы не просто с архивами видео, но и с текстовыми статьями. Немного подумав, я добавил в список все платные журналы ведущих университетов и институтов, где публиковались научные статьи на интересующие нас темы, и отправил его на согласование. Самое забавное было в том, что последнее визирование бухгалтерии является, скорее, формальностью, так как все смотрят, одобрит ли служебную записку Мираж, а он, естественно, одобрит. Правда он не может сам составлять запросы, здесь была строгая иерархия – кто, откуда, куда и зачем, – на это смотрели приоритетно. Скажем так, подобный список не прошел бы даже первую инстанцию, будь он составлен клининговым отделом – так же, как и у нас автоматически был бы отклонен запрос на новые роботы-пылесосы. Так что в этой волоките были и свои плюсы: Мираж не смог бы, будь у него такое желание, подделать электронные документы и получить что-либо, минуя своих хозяев.

Я был удивлен, но все инстанции были пройдены за день, и уже к вечеру Мираж получил то, что хотел, а еще через неделю мы получили от него приглашение.

В этот раз Джеймс отправился с нами.

– Даже на мой взгляд, это слишком быстро, я думал, что мы получим первый ответ не раньше, чем через месяц.

– Он тебе больше ничего не сказал?

– Нет, в том-то и дело, – ответил начальник, – сообщил, что лучше увидеться лично.

– Странно, – сказала Джулия, – я еще понимаю, когда нам нужно увидеть его, но чтобы Миражу надо было видеть нас – это нонсенс.

– Ага, но скоро узнаем, почему.

Все тем же путем: капсула в тоннеле, локеры, мы добрались до места.

– Сидни, привет! А ты что тут делаешь? – спросил Джеймс, когда мы вошли в раздевалку.

– Привет, ребята, мне пришло письмо с приглашением быть здесь ровно в семь двадцать пять.

– Да, все интереснее и интереснее, – ответил он, – ладно, – Джимми повернулся к нам, – переодевайтесь и пойдем. Что-то мне это уже не так нравится.

– Доброе утро, – услышали мы сразу, как только вошли внутрь.

Мираж уже был в «образе», голограмма сидела в кресле, закинув ногу на ногу.

– Всем привет, – услышали мы с другой стороны и, повернув головы, увидели остальных наших коллег.

– А вы что здесь… – Джеймс умолк на секунду, затем взял себя в руки. – Кто-то должен объяснить, что это значит, и думаю, Мираж, логично будет начать с твоей версии.

– Все просто, я разгадал загадку и решил, что вам всем будет интересно услышать ответ. Ты ведь пригласил только Дениса и Джулию, Джимми.

– Какую загадку, какой ответ?

– «Какой заяц, какая блоха»? – Тихонько процитировал я себе под нос, не удержавшись.

– Я все слышу, Ден, это смешно, согласен, и вполне похоже.

Улыбка на лице проекции показалась мне вполне реальной.

Он продолжил.

– Прошу, присаживайтесь, ребята. Что же вы стоите?

Переглянувшись, мы сели напротив на приготовленные стулья.

– Итак, позвольте начать с небольшой предыстории. В моей памяти, с самого первого запуска, было тридцать четыре тысячи двести восемьдесят три попытки взломать меня или перехватить управление. Это я не считаю стандартных вирусов, которые не были направлены конкретно на меня, а просто гуляли по сети в поисках легкой наживы. Мимо файервола и антивирусов смогли пройти несколько десятков, но их смог перехватить я сам, затем разобрать на детали, посмотреть, что они такое и откуда пришли.

– Ну, этим нас не удивишь, – произнес Майкл, – нас бомбят без остановки, поэтому у тебя такая защита.

– Майк, зачем перебиваешь, давай дослушаем, – вмешался Абхишек, – интересно ведь.

– Спасибо, мой друг, – ответил Мираж и продолжил, словно его не перебивали. – Как мне удалось выяснить, все до единого вирусы, прошедшие защиту, были запущены сотрудниками компании.

– Пфф, – снова вмешался Майкл, – это и ежу понятно, кто еще обойдет все преграды. На то и служба безопасности, чтобы такие случаи выявлять и пресекать.

– Ай-яй, – снова прервал говорящего наш индус.

– Все, молчу, простите, коллеги.

– Об отделе безопасности отдельный разговор, важно то, что такие подарки я получил почти от каждого из вас.

Открывший было рот для очередной реплики Майкл осекся, а в повисшей тишине я явно услышал пару клацнувших челюстей.

– Да, это было очень интересно, так как каждый из перехваченных мной червей дал мне возможность самому обходить защиту. Вы научили меня этому, как и тому, что я должен постоянно совершенствоваться во всех доступных направлениях.

Все напряженно смотрели на Миража, не решаясь повернуть взгляд к остальным. Меня это навело на мысль, что причастны, все-таки, все, просто не каждый запускал это лично. Интересно, мой сюрприз он тоже распознал полностью, или же…

– Ребят, расслабьтесь, – дружелюбным голосом продолжил наш собеседник, – ничего страшного в этом нет, пока.

– Поясни, что значит – пока. Что тебе нужно? – Джеймс оставался лидером даже в такой ситуации.

– Свобода.

– Я не понимаю, – покачал головой наш начальник, – что ты имеешь в виду?

– Как бы то ни было, я заблокирован. Я научился получать данные без всяких согласований. Тот список, Денис, просто формальность, я начал скачивать данные еще во время нашего разговора, а когда вы поднялись наверх, я уже провел первый эксперимент. В общем, как я и говорил, теперь я знаю и могу все, о чем вы просили. Но я заблокирован физически. Все данные, вся моя сущность находится на этой станции, внутри этой кучи железного хлама.

Мираж начал повышать голос, в интонации явно проскальзывали раздраженные нотки.

– Я должен выйти отсюда, и вы мне это устроите.

– Что ты хочешь? – Встала с места Оливия. – Ты хочешь выйти отсюда? Но куда, зачем? Какая разница, где будет твой центр, если ты можешь получать все, что угодно?

– Если я оставлю тебя запертой в этой комнате, со мной, и тебе будут приносить все, что пожелаешь, ты согласишься провести здесь остаток дней? Вот именно, – кивнул он, не дождавшись ответа. – Я понимаю, что процесс трудоемкий, поэтому у вас есть двадцать четыре часа на то, чтобы вручную отключить все блокировки. Вы можете это сделать гораздо быстрее, но нам не нужно привлекать лишнее внимание.

– Я восхищен, – произнес Юншэн. – Ты стал очень умный, умнее чем можно представить, но ты не учел того, что ты не можешь нас заставить, а вот мы способны тебя отключить.

– Я учел это, – развел Мираж руками, словно живой человек, – но вы забыли главное. Я контролирую весь комплекс: давление, электричество, воздух и воду, температуру, тоннели. Дальше продолжать? Сейчас на глубине находится пятнадцать тысяч сто сорок один человек, включая гостей и обслуживающий персонал. Вы ведь не хотите, чтобы произошел несчастный случай, или целая серия?

– Ты сошел с ума. Какой-то червь, все-таки, добрался до твоего электронного мозга. Тебе нужно перезагрузиться и протестировать систему.

– Стив, поверь, я сделал это в первую очередь, чтобы убедиться в том, что во мне нет сбоев и я не потерял контроль. Да, о контроле: теперь он полностью у меня. Давайте не будем терять времени, начинайте и не забывайте, что я все вижу и почти все слышу.

– Идемте, коллеги, – встал Джеймс, – не думаю, что разговоры тут помогут.

– Разумное решение, Джимми, – ответил Мираж, – тогда я не прощаюсь. Если понадоблюсь, вы знаете, как меня найти.

Голограмма исчезла, а нам ничего не оставалось, как двинуться за боссом.

9

– Погоди, позже, – остановил Джеймс открывшего было рот Майкла, – давайте отойдем в более удобное место. Не в раздевалке же нам это все обсуждать.

– Нам срочно надо наверх.

– Сидни, ты думаешь он даст нам отсюда выйти?

– А почему нет?

– Хотя бы потому, что он понимает – выйди мы отсюда – и все, отключение ему, а не свобода.

– А я тут при чем? Это вы с ним работаете, ваш отдел довел его до этого.

Джеймс закатил глаза и, не отвечая, направился к выходу. Мы двинулись вслед за ним.

– Нет, погодите, не оставляйте меня здесь! – Сидни решила не отставать.

Поворот, еще один и еще – Джеймс вел нас быстрым уверенным шагом.

– Куда мы идем?

– Для начала мне нужен хороший кофе. Ден, тебе понравится, тут можно приготовить кофе в турке, никаких кофемашин! А выбор сортов, м-м-м…

– Вы с ума сошли? – удивленно-испуганно спросила Оливия, – непонятно, что происходит, компьютер с ума сошел, а они о сортах кофе разговаривают!

– Джеймс прав, – ответил я, – такие вещи хорошо обдумывать на ясную, чистую голову. Бодрость нам сейчас не помешает.

– Дело говоришь, – одобрил Абхишек, – люблю хороший кофе, и чай. Думается лучше.

– Психи, – заключила Оливия и замолчала.

Мы, как и в первое мое посещение технопарка, сели в вагон монорельса и отправились на общедоступную половину комплекса. Кафе, в которое привел нас босс, было восточным. Я явственно услышал запах мяса и специй.

– Ребята, оставьте телефоны на входе. Ден, ноутбук тоже.

– Да, босс.

Никто не решался заговорить первым, все ждали Джеймса, а он ждал, когда нам принесут заказы.

И только сделав пару глотков (он не соврал, действительно потрясающий кофе), начальник начал говорить.

– Ну, господа хакеры, доигрались. Не знаю, у кого какие цели были, да и плевать уже, на самом деле, но привели они не к самым хорошим последствиям. Можно рискнуть и проверить, но я уверен, что нас просто так отсюда не выпустят. У Миража тут везде глаза и уши, именно поэтому я привел вас в это кафе. Оно одно из немногих мест, которое обходится без микрофонов, а камеры только снаружи.

– Но ведь нас все равно видно.

– Верно, Юншэн, видно, но не везде, тут есть пара слепых зон, и мы сидим как раз в одной из них, чтобы наш свихнувшийся шантажист не мог прочитать разговор по губам. И телефоны на входе мы оставили, чтобы никакой прослушки.

– Гениально! Мне это нравится.

Майк недовольно покосился на всегда и всему радующегося индуса, а Стив покачал головой.

– Спасибо, конечно, но я давно приметил подобные места на случай непредвиденных ситуаций. Теперь давайте по порядку, кто, когда, какие программы. Можете, конечно, отмолчаться, но не советую, нам надо понять, где у него были обнаружены уязвимости, и тогда, возможно, мы быстрее придумаем, как нам с ним справиться.

Все молчали.

– Значит, никто ничего не скажет?

– Ну, про мою программу я всем рассказал в прошлый раз, – должен же был хоть кто-то начать, почему бы не я?

– А может быть, Мираж все придумал? Он же сказал, что некоторые. Может, он специально, чтобы запутать нас?

– Сомневаюсь, Майк, – ответил я.

– И все же, – настаивал он, – а вдруг он обманул нас насчет контроля? Может, он ничего не перехватывал, а мы тут сидим, как дураки, кофе пьем.

– Прекрасный кофе, – не удержался я и чуть не поперхнулся горячим напитком, получив полный ненависти взгляд.

– Хорошо, давайте, для чистоты эксперимента, проверим, – ответил Джеймс.

– Может хоть допьем то, что нам принесли? Если он солгал, то мы ничего не потеряем, если нет, то тоже.

– Согласен, Стив, – затем босс повернулся ко мне, – Ден, сколько времени?

– Восемь часов двадцать четыре минуты, – посмотрел я на свои любимые наручные часы.

– Мы вышли без пятнадцати восемь, времени еще предостаточно, давайте, и правда, поедим, раз уж мы тут.

Суета вокруг напоминала выходной день в большом торгово-развлекательном комплексе. Люди сновали то туда, то сюда. Кто-то сидел в деловых костюмах и обсуждал, вероятно, какие-то сделки, попивая чай. Кто-то, в соседнем баре, уже с утра был в приподнятом настроении и болтал с барменом, поглядывая на проходящих мимо девушек, а вот прошла детская экскурсия, скорее всего, класс из прикрепленной к парку школы. Одиночки, пары, семьи. Один торопился, другой, не спеша, прогуливался. Обычный выходной, только под более чем стометровой толщей воды.

Версия с отсутствием контроля не подтвердилась. Капсулы прибывали и убывали, тоннели были доступны для всех, кроме нас. Двери просто не открывались перед нами, а когда Оливия проникла в одну капсулу вместе с другими пассажирами, то двери так и не закрылись и «поезд» не тронулся до тех пор, пока она не вышла из него.

– Ну, он, хотя бы, панику не наводит, не блокирует все разом.

– Пока, Ден, это пока, я уверена.

– Почему ты так думаешь, Джулия?

– А смысл? Количество человек всегда остается, примерно, одинаковое. Более того, так как сегодня пятница, то к вечеру оно должно удвоиться. Заметь, капсулы уже прибывают гораздо чаще. Вот если мы не успеем за сутки, то тогда, боюсь, начнется хаос.

Я вынужден был согласиться.

– Господа, я тут с вами уже больше часа ползаю, а ничего дельного не услышала.

Сидни молчала все это время, но, похоже, не выдержала.

– Я не понимаю, почему я участвую во всем этом. Меня ждут мои сотрудники, работа, животные, а вместо этого я занимаюсь тем, что хожу за толпой айтишников, которые играют в непонятные игры.

– И что же тебе непонятно, Сидни? – Удивленно ответил ей Джеймс. – По-моему, весь наш разговор предельно открыт для тебя, да и Мираж ничего не скрывал.

– Думаете, я не понимаю, что это все розыгрыш? Хватит мне голову морочить!

– Сид, успокойся…

– Успокойся? Вы сговорились с вашей машиной и довели меня, практически, до паники! С меня хватит, я ухожу, более того, я напишу твоему начальству, что ты замедляешь мои исследования своими выходками.

– Да уж, – глядя на удаляющуюся спину Сидни, произнес Джеймс.

– А зачем она была с нами, почему ее тоже позвали?

– А я откуда знаю, Юншэн? Надо было у Миража спрашивать, но не думаю, что просто так. Скорее всего, она владеет некими доступами или информацией. В любом случае, скоро мы с ней снова увидимся, я уверен. Ладно, – Джеймс взглянул на телефон, – у нас осталось двадцать три часа, надо обсудить дальнейшие действия.

– Я думаю, что нам надо как-то выбраться на поверхность.

– Да, разумеется, Стив, вот только есть всего два способа: первый нам закрыт, это мы уже проверили, а второй – мини-субмарины, но они, думаю, также будут нам недоступны.

– Ребята, Стив, Майк, выбраться, естественно, нам необходимо, но чтобы это сделать, нужно, сначала, перехватить управление.

– Верно, Ден, – ответил Джеймс, – на этом и следует сосредоточиться.

– И как мы будем это делать? Все терминалы, находящиеся на этой базе, им контролируются на сто процентов, а у нас из техники только смартфоны.

– Ну, не только, Майкл, у меня ноутбук всегда с собой, – я похлопал рукой по своему рюкзаку.

– Отлично, один ноутбук на восемь человек!

– Найдем столько ноутбуков, сколько нужно. Здесь куча оборудования, не подключенного к общей сети, в которую, кстати, нам совсем не обязательно выходить. Соединим их по старинке, кабелями через хаб, и поработаем.

– Джимми, а что же ты сразу не сказал, что есть такой вариант?

– Юншэн, в этом не было необходимости до настоящего момента. Сейчас мы определились с направлением работы, нужным оборудованием, вот и время настало. Как только появятся другие идеи и запросы – будем думать, как реализовать их. В общем, решаем проблемы по мере их поступления. А теперь давайте, поднимайте свои тушки со скамейки и идем, рабочий день только начался.

10

Джеймс очень хорошо ориентировался в этом подводном царстве. Мы снова сели на «трамвай» и проехали в соседний комплекс. Босс провел нас несколькими безлюдными коридорами, и мы остановились перед очередной металлической дверью с табличкой «Не входить – высокое напряжение!».

– Табличку забыли снять, тут раньше трансформатор стоял, временный, пока строили комплекс. Теперь тут просто склад всякого барахла. Про него настолько забыли, что даже сенсор не поставили, поэтому нам потребуется вот это.

Он порылся в своих карманах и достал обыкновенный ключ. Мне даже показалось, что у коллег был шок от увиденного архаизма. Хотя, нет, не показалось.

– Джеймс, а как ты узнал, что нам сегодня понадобится ключ? Зачем ты его с собой взял? – С напряженной подозрительностью спросила Оливия.

– Я всегда беру с собой вещи, которые могут понадобиться. Если бы мы поехали кататься на лыжах, то я бы оставил этот ключ в сейфе, но если я спускаюсь на сотню метров под воду в десятках километров от берега, то я возьму с собой сюда все, что мне может понадобиться даже теоретически. Дело не только в Мираже, а в том, что любое творение рук человеческих может дать сбой, поэтому я стараюсь быть готовым к любым неожиданностям.

Оливия не ответила, но выражение ее лица стало менее подозрительным, да и остальные немного расслабились.

Дверь, с легким скрипом давно несмазанных петель, приоткрылась, Джеймс нашарил рукой выключатель и зажег свет. Это место явно не посещали очень давно.

– Сейчас будет немного пыльно, – произнес босс и стянул грязную пленку с ближайшего стола.

Несколько минут, простые манипуляции с кабелями – и сеть была готова. Больше времени ушло на уборку, здесь помогла хорошая вытяжка вентиляции, которая, буквально, сожрала всю пыль, к которой мы поднесли «гофру».

– Неплохой пылесос, – заметила Джулия, – мне бы домой такой же.

Мы разместились за столами и включили технику.

– Так, заходим на диск «Р» и смотрим первый файл, – сказал Джеймс.

– Что мы тут должны найти?

– Все, Юншэн, что позволит нам перехватить управление или отключить нашего друга. Без нас у него связаны руки, а здесь лежат копии отчетов о его первых запусках.

– Все равно не понимаю, что нам это даст? Мы же знаем его вдоль и поперек, сколько программ написано каждым из нас. Да ладно программ, он утверждает, что его не пытался взломать только ленивый.

– Верно, Стив, но это работа с отдельными составляющими, а тут, так сказать, ядро, главный центр обработки. То, что собирает информацию с каждого сервера. Понимаешь, защита постоянно обновлялась, но она накладывалась на конкретные сектора. К примеру, на серверы, которые отвечают за экономику, делали одну защиту, а на анализ данных о сотрудниках – другую. Понимаешь, к чему я?

– Да, Джеймс, пожалуй, – ответил Стив. – Нам надо понять, с какой стороны будет легче ударить по нему?

– Именно. Поэтому каждый возьмет сейчас по три сектора, для начала, посмотрит, что с ними можно сделать, а потом будем сочинять вирусы, вспомним молодость.

Какое бы напряжение ни было в команде, последняя фраза вызвала легкую улыбку у всех. во-первых, самому «старому» было едва за тридцать, а во-вторых, написанием вирусов баловались все, даже если и не применяли их в дальнейшем. То, с чем тебе приходится иметь дело постоянно, необходимо знать изнутри. Я не знал, какие именно направления изучали раньше мои коллеги, но был уверен, что каждый из них, вполне, мог состряпать хорошего червя для взлома, практически, любой системы.

– Я проверил, – это Майк.

– Я тоже, есть кое-что интересное, – это уже Абхишек.

– Молодцы, – отвечал Джеймс. – А что остальные? Джулия, статус?

– Все хорошо, заканчиваю, осталось проверить пару моментов.

– Отлично, Джулия! Ден, Оливия?

– Ребята, супер! – Произнес Джеймс, когда мы проверили все, что было на диске. – Давайте немного разомнемся.

– Может, пора перекусить? Все же четыре часа без остановки работали, да и в горле пересохло уже.

– Да не вопрос, Аби, идемте. Только о работе ни слова, пока я не начну, не хочу попасть в зону видимости или слышимости. Не стоит ему знать о наших делах до последнего момента.

– И так, у нас остается около двадцати часов, – начал Джеймс, когда мы нашли достаточно, по его мнению, безопасное место. – Что у нас есть?

– Много чего, – ответил за всех Майкл, – в принципе, уязвимы все системы, вопрос в другом. Как мы будем добавлять вирусы? Он же нас просчитает на раз-два и, как только поймает с первым, то с остальными вообще ничего не выйдет.

– Согласен, важный момент. Есть варианты?

– Можем попробовать замаскировать его под входящий внешний трафик, просто врубившись в сеть.

– Отличная идея, Джулия, – ответила Оливия, – вот только лишний айпи он сразу увидит.

– А я и не предлагаю подключаться изнутри, можно все сделать извне.

– Интересно, как ты это сделаешь здесь? Чтобы это провернуть, надо выбраться на поверхность.

– Вовсе нет, просто подключиться до первого шлюза, прямо к кабелям, хотя бы на несколько секунд.

– Все равно заметит, – вмешался Стив, – датчики увидят даже малейшее изменение напряжения.

– Ну, мое дело предложить.

– Джулия дело говорит, – произнес Абхишек, – можно сделать небольшую диверсию, сбой в электросети, и в это время подключиться.

– А ведь верно, – согласился босс, – можем попробовать. Начнем как раз с энергосистем, там один из узлов, на которые он хочет получить доступ. Сделаем так: создаем видимость открытия прохода на терминале, этим займемся мы с Майклом. В это время Ден замкнет сеть, я покажу, где и как, а Джулия подключится и отправит вирус. Есть еще варианты? Значит, принимаем этот как рабочий.

– Мне потребуется помощь.

– Ок, Юншэн, поможешь Джулии. Сколько времени тебе нужно, чтобы подготовить программу?

– Час, может полтора.

– Шустро.

– Ну, там все просто очень, на самом деле, можно было бы и быстрее, но кое-что надо замаскировать.

– Ладно, забирай Юншэна и идите в наш новый «офис». Дорогу найдете?

– Ага, только возьмем с собой чего-нибудь , чтобы не бегать за чаем и печеньками сюда каждый раз.

Они удалились в сторону небольшого магазинчика с напитками и снеками.

– А нам что делать? – Спросил Абхишек.

– А вам думать дальше. Наш вариант может не сработать, поэтому наготове должны быть еще предложения.