О тёмных властелинах

Обычно Барра старался не вмешиваться в детские игры и разговоры, когда его оставляли старшим после занятий. Старый чародей тихо сидел в плетёном кресле-качалке, под дырявым навесом и посасывал пустую трубку. Думы его перемежались попытками вспомнить вкус табака с примесью заморских пряностей, как умела смешивать одна Лимма. Временами чародей дремал и лишь особо громкие возгласы спорящих детей или оглушительный рёв кого-то, из младших, вынуждал его покидать насиженное место, чтобы навести временный порядок.

Однако, в тот день, всё сразу пошло наперекосяк. Начиная с того, что по графику дежурить должен был не он. Но Марруна Зи, с трудом скрывая раздражение, как это бывало всегда, когда им случалось общаться, попросила подменить её. Со слов старой рыбины, её трактат об этике и морали степных племён Средней Пустыни пребывал «на пике кульминации, а важная мысль может быть утрачена в любой момент». Барру подмывало сказать, куда чародейка может засунуть, никому не нужную, писанину, но через пару недель начинался жор на Берестянке и ему позарез нужны были свободные дни. Поэтому он лишь пожал плечами, заработав шипящее: «Благодарю», брошенное сквозь острые зубы, напоминающие клыки акулы.

Итак, был не его день. И этот день оказался пасмурным, с яростными порывами холодного ветра и крупными каплями редкого дождя, нахально ныряющими за ворот. Никто из десятки учеников не выказал радости от подобного поворота, но никто особо и не расстроился. Кратковременным, но мощным натиском, они вынудили старшего открыть двери в лекторий. Здесь, в отличие от библиотеки и медитария, было, где разгуляться. Про лабораторию, естественно, никто даже не упомянул: нос Чеддура до сих пор щеголял жёлто-зелёными пятнами.

Итак, было не его место. Кроме того, маг куда-то засунул свою трубку, а память радостно демонстрировала летний вечер в Моршаанском порту пятьдесят лет назад, но наотрез отказывалась показать сегодняшнее утро. Естественно — лучше вспоминать, как целуешься на пляже с грудастой рыбачкой, чем вновь испытывать боль в суставах, натягивая дырявую рубаху на трясущиеся руки. Разумно, иначе не сказать, но курить хотелось просто неимоверно. Приходилось думать, чем занять голову, в попытках отвлечься от злосчастной трубки.

Итак, он занимался не своим делом. То есть, понятно, нужно было следить за подопечными, пресекая травмоопасные игры и утихомиривая самых буйных, но этим то никто никогда и не занимался. Все предпочитали читать старенькое, из тех времён, когда научные труды не скатились в профанацию мастерства, опустившись на уровень степных шаманов, искренне верящих в то, что отлупив несчастный бубен, можно вызвать дождь. Но книга, которую Барра, не глядя, взял с полки, оказалась писаниной Марруны Зи с пространным заглавием: «Противопоставление образов Тёмного и Светлого Жонглёров и отражение оного в верованиях крестьянских общин Нижней и Верхней Дельты».

Обнаружив на обложке знакомое имя, чародей тотчас отправил увесистый том в угол, куда кто-то из лодырей смёл весь сор и позабыл убрать. Теперь придётся, сидя в неудобном скрипучем кресле, наблюдать за играми учеников. Самые младшие, Урсун и Вавва, высунув языки, деловито полосовали стилусом вощёную доску, время от времени пихаясь локтями. Ширра и Чеддур, уже подростки, задумчиво изучали растрёпанную книгу, с вываливающимися страницами и тоже проблем не создавали.

Итак, приходилось следить за своими «любимцами». Шестёрка сорванцов, от девяти до двенадцати лет, устроила обычную, то ли потасовку, то ли догонялку и Барра некоторое время просто наблюдал за их вознёй, даже не пытаясь понять, почему Бубба Чи вытанцовывает вокруг Лимминура, а тот покровительственно похлопывает по плечу Кролла Ва, который расставил руки, подобно ярмарочному силачу. И лишь когда Лесса, полыхнув своими, невероятно зелёными, глазищами, сшибла Лимминура на пол, старик встрепенулся. Он уже приготовился встать и одёрнуть рыжую занозу, как та завопила на весь Лекторий:

— Я — победительница Тёмного властелина! Тёмный владыка повержен! — Лимминур тихо ворчал, ворочаясь на полу, а остальные торжественно опустились на одно колено. Однако, Лесса не была бы собой, сохранив весь этот пафос, поэтому, оглядев товарищей, вредная девчонка добавила, — А теперь — целуйте мне пятки.

Тотчас завязалась потасовка, в которую нужно было срочно вмешаться, пока никто не начал пускать шаровые молнии и генерировать разряды. Поднимаясь, Барра обратил внимание на округлившиеся глаза младших и на смеющуюся Ширру, которая показывала Чеддуру страшное чудище.

С приходом Барры потасовка не прекратилась и старику пришлось пару раз ткнуть концом посоха в визжащий и рычащий клубок. После этого из разных частей бесформенного кома высунулось шесть взлохмаченных голов, которые уставились на мага глазами, где не наблюдалось ни капли испуга или раскаяния. Это огорчало. Видимо стоило поискать в гардеробе широкий кожаный ремень, пригодный для воспитательных работ.

— Что здесь происходит? — осведомился Барра и попытался распутать человеческую плетёнку, — Приведите себя в вид, угодный Жонглёру!

— Какому: Тёмному или светлому? — поинтересовался Буббу Чи и тут же получил по лбу, — Ой!

— Мы играли в низвержение Тёмного властелина, — зловещим голосом возвестила Лесса, успевшая змеёй выскользнуть наружу, — а я была — Лесса — великолепная, победительница тёмного зла!

— Тёмных властелинов не существует! — Барра вспылил, как всегда, когда ему приходилось повторяться, — а что существует, так это — домашнее задание и практика.

— У нас завтра — Введение в Стихии, — напомнил Кролл Ва и ощупал шишку на голове, — Ого! Лес, я тебя убью!

О, а он и забыл. Хаварра, как обычно, ничего не задал, ибо считал, что непонятое на занятиях, тем более не поймётся и самостоятельно. Барра спорил с коллегой, но так и не сумел переубедить. Однако, если сорванцы думают, будто им удастся улизнуть, то их ожидает разочарование.

— Хорошо, значит в наказание за неподобающее студентам Академии поведение, эти самые студенты прослушают внеочередную лекцию, — глядя на вытянувшиеся физиономии, старик смилостивился, — ладно, тему для лекции можете выбрать сами.

— Отлично! — Лесса хлопнула в ладоши и недобро ухмыльнулась, — мы хотим послушать про Тёмных властелинов.

— И почему их не существует, — добавил Лимминур, поправляя иссиня-чёрные волосы, собранные в хвост, — в сказках и книгах их пруд-пруди, а в жизни значит нет?

Проклятущее рыжее создание! Но он сам разрешил им выбрать тему, не идти же на попятный!

Итак, ему предстояло читать лекцию на тему, которую он, по некоторым причинам, терпеть не мог. Про себя Барра поклялся устроить Лессе на следующем занятии порядочную головомойку.

— Возможно, кто-то ещё желает присоединиться? — чародей, со скрытой надеждой, взглянул на Чеддура, которому обещал помочь с экономическими расчётами, — тема то какая!

Чеддур принялся шептать Ширре на ухо, а Вавва и Урбун отбросили доску и засеменили к товарищам, успевшим расположиться на дощатом полу, вокруг кресла Барры. Урбун сосредоточенно подтягивал спадающие штаны, на которых отлетела пуговица, удерживающая лямку. Вавва залезла на руки к Буббе Чи и вытаращила чёрные глазёнки.

Старшие всё же подошли, но все надежды старика на то, что его попросят перенести лекцию, пошли прахом: Чеддуо подтащил лавку и постарался сесть так, чтобы бедро Ширры, обтянутое кожей юбки оказалось вплотную к его ноге. В другое время старый волшебник напомнил бы о морали, но сейчас он оказался слишком расстроен и выбит из колеи.

— Итак, — сказал он, постукивая кончиками пальцев по подлокотникам кресла, — что мы собственно представляем, кода говорим о тёмных властелинах?

— Они большие! — пискнула Вавва, ёрзая на руках у Буббы, — и страшные!

— Тёмные, — подумав, добавил Урбун и шмыгнул носом, — детей едят.

— Короче, это — медведи, — резюмировал Чеддур и его рука, как бы невзначай, опустилась на колено соседки.

Ширра хихикнула и хлопнула по наглой ладошке. Но не сильно.

— Так, какие ещё будут представления? — Барра внезапно вспомнил, куда именно положил трубку. Вот ведь пустая голова!

— У них велетенская войска, — Лимминур, как обычно, когда пытался сосредоточиться, сбился на родной диалект, — багато недабрых воинав. Жгут селящя, убивают паселенцав.

— Степняки так балуют, — отмахнулась Лесса, — вона, хан Сачуман приходил до Головы, убалтывал на ясаку, какуй-ту. Голова напоил лысого сивухой, дал два кувшина и сказал, типа другой ясаки не будет. Какой же то Тёмный властелин? Дурень узкоглазый!

— Тёмный властелин живёт в огромном чёрном дворце, — Бубба читала очень много книг, из тех, что им удалось по дешёвке скупить у книжников и теперь определённо цитировала прочитанное, — дворец тот стоит на краю бездонной пропасти, в безлюдных горах и вороны день и ночь кружат над его шпилями.

— Понтифакс Арамман, — Чеддур поднял палец к потолку, копируя жест Хаварры, — велел отгрохать себе такую штуку, только без воронов. Потом землетрясение разрушило единственный мост через пропасть и понтифакс, со всеми своими людьми, загнулся с голодухи.

— Я думаю. Что это — человек или маг, который обладает огромной силой и стремится получить ещё больше, причиняя вред людям.

— Спасибо, Ширра, — Барра кивнул, — похоже, твой ответ — самый вразумительный, из высказанного. Чеддур, не желаешь ли немного помолчать? А теперь, перейдём к истории вопроса. Откуда название то взялось, — пояснил он, для самых младших, — и к чему привело поминание этих самых властелинов, направо и налево.

Старик подумал: не послать ли кого, из малышни за трубкой, спрятанной под сушёным хвостом русалки, но отказался от привлекательной мысли. Уставом Академии напрочь запрещалось присутствие учеников в комнатах преподавателей. Во избежание чего то там. Выслушивать лишний раз брюзжание Марруны или наставительный скрип Крума, не очень то и хотелось.

— К сути, — он знал, что такое начало вызывает резкие приступы скуки и зевоту у студентов, но в этот раз никто скучать не торопился, — первый раз совместное упоминание слов: «Тёмный» и «Властелин» в одном произведении встречается в книге Линни Пи: «Властелин Тёмной обители», которая повествует о преисподней Тёмного Жонглёра. На некоторое время сочетание позабылось и вновь всплыло лишь семь десятков лет спустя в политическом памфлете: «Тёмные властелины и народ». Книжицу показательно сожгли, но Тёмные Властелины полезли, как грибы, после дождя.

На лицах младших и средних учеников появилось откровенное недоумение: каким образом упомянутое касается тех страшных злодеев, про которых рассказывают в сумраке, у костра или стращают армейские вербовщики, вещая об очередном мнимом вторжении агрессора.

— Поначалу, — продолжил Барра, — само книжное понятие Тёмный властелин вполне однозначно относилось к злодеям-колдунам, стремящимся покорить мир или уничтожить его. Самое известное произведение — эпический труд: «Властелин клинков», где описываются похождения группы дварфов, которые пытаются уничтожить кинжал, ставший средоточием силы Тёмного владыки. Спустя некоторое время образ демонического существа в огромном замке всем наскучил и авторы принялись изгаляться, наделяя владыку то забавными чертами, то полностью очеловечивая. Особенно в последнем отличились литераторы женского пола, — Барра ощутил во рту металлический привкус, — Описанием любовных похождений барышень, охмуривших Тёмного повелителя, несть числа и поток этой белиберды не прекращается по сей день.

— Почему же, белиберды? — обиженно спросила Бубба Чи и взъерошила волосы Ваввы, — очень хорошие книги, плакательные.

— Для твоего возраста, возможно, — отрезал чародей, — старшим читать такое должно быть стыдно! Ну и плюс, — старик замялся, — есть ещё одна категория писанины о Тёмных властелинах, но вам про неё знать ещё слишком рано. Всем рано, Чеддур!

— Ну, энто ж всё про писанину, — хмыкнула Лесса, — а вот взаправдашние Тёмные властелины, их то почему нет?

— Почему? — Барра откинулся на скрипнувшую спинку кресла, — Мы уже попытались дать определение этим мифическим персонажам и что у нас вышло? Могущественное существо, по определению, обладающее властью, которое стремится поработить или уничтожить всё живое. Одержимо злобой ко всем и вся, а все и всё его ненавидят. Так?

— Так, — нестройным хором откликнулась малышня.

— Поскольку историю у нас изучают Ширра и Чеддур, обратимся к ним: кого, с этой точки зрения, можно назвать Тёмным властелином?

— Виррута Стального, — отозвался Чеддур, на время оставивший коленку соседки в покое, — человек, не снимавший доспехов до самой гибели, заваливший трупами пол континента и пировавший среди отрубленных голов, насаженных на кол.

— Виррута был талантливым военачальником, который начинал с освобождения своего порабощённого народа. — поправил Барра, — когда враги сожгли всю его семью, он поклялся не снимать шлем, до самого возмездия убийцам. Видимо тогда же, разум начал покидать его, пока воитель не превратился в безумца, одержимого жаждой крови. Ещё примеры?

— Макута Высочайший, — неуверенно произнесла Ширра, — он пересёк три пустыни, уничтожая все, встреченные города и основал крепость Сабабаруни, стены которой увешал телами невинных.

— Султан Макута исполнял волю Пророка, — Барра криво ухмыльнулся, — о которой ему вещевал имам Тотона — фактический повелитель султаната. Именно имам приказа вешать всех подряд, под шумок расправившись со своими конкурентами, после чего отправил султана в безумный поход, где тот и сгинул. Ещё?

— Чародей Верринар, — пискнула Бубба, переставшая дуться после резкой отповеди наставника, — он жил в тёмной пещере и наделал там кучу страшилищ, нападавших на людей. После смерти оборотился страшным монстрищем и спалил две деревни.

— Великий масштаб для Тёмного властелина, — хихикнул Чеддур, — сжёг деревню, разорил болото.

— Зря веселишься, — пожал плечами Барра, — Вирринару просто не хватило времени и знаний. Естественно, ни в кого, после смерти, он не обращался: Жонглёры забирают всех и никого назад не отпускают. Оненный дух, который сжёг, к сожалению, не два, а пять посёлков, был его питомцем, освободившимся после смерти создателя. Если бы Вирринара не остановили, кто знает; может он и стал бы тем самым, Тёмным властелином. Однако, цель у него всё же имелась благая: создать царство равенства и щедрости. Уничтожив, правда, всех взрослых и оставив только детей, моложе десяти. Мираж…

— Но ведь перечисленные, это — далеко не все, — заметил Чеддур, — завоевателей было великое множество и многие из них вполне подходят под определение. А ведь ещё три сотни лет назад чародеи часто входили в королевские фамилии и некоторые даже правили, хоть и недолго. Взять того же Каппу Безликого. Пусть его армия и не достигла выдающихся успехов в завоевании соседних земель, но в самом Бахуре получилась самая, что ни на есть, Тёмная Империя.

«А парень то очень хорошо знает историю, — отметил Барра, — даже слишком хорошо, для своего возраста. Правду Личи говорил, будто Чед пытается нащупать некую, непонятную ему, линию. И экономика вот, тоже…»

— Каппа представлял этническое меньшинство Бахура, — парировал чародей, не соблаговолив пояснить непонятные слова малышам, — долгое время их загоняли на задворки, пока не пришёл Безликий и не перевернул страну с ног на голову. Отсюда, кстати, и его неудачи с внешними врагами.

— Эй! — Лесса подняла руку вверх и помахала ладошкой, — Чё вы там плетёте? Мы ни бельмеса не разумеем! Как там с Властелинами и почему их не бывает?

— Потому что, никто не сможет быть Тёмным властелином абсолютно для всех, — усмехнулся Барра, — у любого правителя, есть близкие люди, товарищи, соратники, прихлебатели, в конце концов, для которых он не является злодеем. А если человек, хотя бы для одного живого существа, не враг, то какой же он Тёмный властелин? Тиран, диктатор, деспот, но никак не Тёмный властелин.

— Это — не лекция, — категорично заявил Лимминур, — я и половины не понял. Преподаватель Хаварра так не рассказывает.

— Я вам — не Хаварра! — отрезал Барра и встал, — Сидите тихо, до моего возвращения. Иначе, заставлю чистить свинарник.

— За трубкой пошёл, — задумчиво сказала Лесса, когда старик покинул лекторий. В ответ на недоумевающий взгляд Ширры, девчушка пояснила, — он так настойчиво вспоминал, что у меня просто разрыв башки произошёл. Пень забыватый!

Чуть позже, когда мелкий дождик прекратился, а выглянувшее солнце, принялось вальяжно натягивать на себя пелерину облаков, Ширра вышла во двор и остановилась около Лессы. Та сидела на косо спиленном пеньке и лениво играла с дымчатым котёнком, вынуждая того подпрыгивать за тряпицей, привязанной к нитке.

— Лес, — строго сказала девушка, присев рядом с рыжеголовой, — я вчера видела, как ты вышмыгнула из комнаты преподавателя Хаварры. Ты же знаешь: это — категорически запрещено! Розги — очень болезненная штука, тебе ли не знать!

— Жопа быстро заживает, — отмахнулась Лесса и ухватив котика за шкирку, посадила на колени, — Хавар пишет имена померших волшебников и какие-то циферки. Имена разные, а циферки — одинаковые.

— Да? — Ширра прищурилась, — и ты лазила только у него?

— Не-а, — Лесса рассеянно почёсывала у котёнка за ухом, — Зи-кислятина пишет книжку про любовь. Нудота, про одинокую чародейку, влюблённую в тупого старого мага.

— Забавно. А Барра?

Лесса подняла голову и сверкнула зелёными глазами.

— Энтот сектретничает. У его имеется потайной шкап в стене, магией скрытый.

— И как ты сумела его найти?

— Ха! Не скажу! — она дёрнула головой, увернувшись от пальцев старшей подруги, — отцепись, всё одно не скажу. Я себе опосля такой сделаю.

— Ладно, заноза, и что в нём?

— Полусгоревшая книжка, какой-то Марианны Ла и письмо, от неё же, — Лесса наморщила лоб, — Бар, единственный мой. Никто из нас не считает тебя предателем или ничтожеством. Всем понятны твои обстоятельства. Милый, надеюсь тебе удастся преодолеть трудности и выжить. К сожалению, я стою на той дороге, откуда возврата уже нет. Верю, что наши последователи непременно победят и жаль, что мы этого не увидим. Люблю тебя. Прощай. Твоя Мари.

— Читать чужие письма некрасиво.

— Ага, зато как интересно!

— Как книга то называется, засранка?

— «Как мы создали Тёмного властелина», — Лесса отпустила котёнка и тот важно поднял пушистый хвост, громко мяукнув, перед уходом, — а ты думаешь, чего я с энтим привязалась то? Врёт он всё!

Ширра потрепала девчушку по спутанным кудрям и направилась было к жилому корпусу, но остановилась, вглядываясь в закат. Солнце почти погрузилось в алые облака и лишь последний его луч вырывался наружу, рассекая темнеющее небо огненным мечом.