Э. Ч. Табб НОВЕНЬКИЙ

Сэмми играл сам с собой в костяшки, сидя на Могильном Камне, когда появился вампир. Впрочем, вампиром он был еще никудышным. Сэмми услышал, распознал и отбросил его как возможную опасность задолго до того как незнакомец неуверенно подошел к разведенному Сэмми костерку. Даже когда он наконец притащился и встал рядом, Сэмми демонстративно продолжал игру — с ловкостью, выработанной долгой практикой, он бросал пять кусочков кости.

Сэмми действительно хорошо играл — следствие избытка свободного времени, посвященного упражнениям с костяшками, — и втихую гордился искусством, с которым подбрасывал, ловил и удерживал костяшки. Он закончил игру, высоко подкинув бабки и поймав их на тыльную сторону ладони. Руки у него были широкие, похожие на лопаты, с короткими и крепкими, как толстые узловатые корни, пальцами, толстыми и необычайно прочными ногтями, сильными мышцами.

— Недурно, а?

Сэмми снова подбросил костяшки, дал им прокатиться по тыльной стороне ладони и ловко поймал, зажав между пальцев. Поднял глаза и ухмыльнулся незнакомцу.

— Что?

Вампир — бледный растерянный парень — явно чувствовал себя не в своей тарелке. Он был в выцветшей рубахе и брюках цвета хаки, в траченных плесенью ботинках и в совершенной растерянности.

— Что вы сказали?

— Я сказал: «Недурно, а?» — Сэмми снова любовно покатал костяшки между ладоней. — Держу пари, тебе с ними так не управиться.

— Пожалуй, не управиться, — признал незнакомец и облизнул губы кончиком языка. — Можно я тут пристроюсь?

— Валяй, — Сэмми кивком указал на местечко напротив, по ту сторону костра. — Буду рад обществу…

Он еще раз покатал бабки и угрюмо уставился в огонь.

Незнакомец тоже смотрел на костер. Похоже, его что-то беспокоило: пару раз он собирался заговорить и в последний миг сдерживал себя. Он покосился на Сэмми, но костерок почти погас, света было мало, и он мог разглядеть лишь неясные очертания. Наконец новичок прокашлялся и приступил к волновавшему его предмету.

— Послушайте, — начал он, — меня зовут Смит, Эдвард Смит, и я, похоже, попал в какую-то странную историю. У меня трудности… Вы мне не поможете?

— У каждого из нас есть свои трудности, — заметил Сэмми. — Что там у тебя?

— Ну, — начал Смит, — со мной случилось что-то странное. — Он неуверенно провел рукой по лбу. — Может быть, вам это покажется бредом, но я и правда живу словно в каком-то дурном сне.

— Выкладывай, — Сэмми заинтересовался. Он рассеянно сунул костяшки в карман своей поношенной драной куртки. — И что навело тебя на такую мысль?

— Да всё, — Смит нахмурился, пытаясь собраться с мыслями. — Я болел; помню, как дядюшка орал про счет от врача, — медицина, мол, подорожала, а он со сбором урожая не справляется, потому что я не могу ему помочь, и ему придется нанимать работника, а кто платить будет? — Смит со свистом втянул воздух.

Сэмми кивнул, между делом ковыряя в зубах.

— Так.

— Я не просто болел — мне правда было здорово погано, — внес поправку Смит. — Я бы, наверное, помер, если бы не этот плешивый доктор, которого дядюшка где-то откопал. Он, видно, особо не запрашивал, не то мне бы его не видать. А пах он — ну как если бы попал под дождь и толком не высох.

— А пришел он только с наступлением темноты, — отметил Сэмми. — Верно?

— Откуда вы знаете? — Смит изумленно заморгал. — Вы что, знакомы с ним?

— Я мог и угадать, — ответил Сэмми и снова занялся своими зубами. — Что дальше?

— Не знаю… — Смит, похоже, был здорово озадачен. — Я, наверно, совсем отключился, потому что следующее, что я помню, — это какая-то яма или нора на склоне холма, в которой я как-то оказался. У меня было что-то вроде судорог, и я звал на помощь. Но, похоже, меня никто не слышал, потому что никто не появился, чтобы узнать, в чем дело. — Он снова наморщил лоб. — Да, и вот еще что: когда я в конце концов сумел выкарабкаться из этой ямы и огляделся, то вокруг ничего не было. Фермы нет, дорога заросла… все изменилось.

Он потряс головой и уныло уставился в огонь.

— Короче, я или сплю, или тронулся. Стал психом.

— Тронулся — возможно, — кивнул Сэмми, — тут я спорить не могу, поскольку слишком мало тебя знаю. Но ты не спишь, это уж точно.

— Нет, все-таки сплю, наверное, — упорствовал Смит, которому, похоже, не по вкусу пришлась мысль о сумасшествии. — Все это какой-то идиотский запутанный сон…

Сэмми не спорил. Он просто протянул руку и не слишком сильно ущипнул Смита за ногу. Смит вскрикнул и повалился на бок, схватившись за травмированное бедро и скуля от боли.

— Ну так что, все еще считаешь, что ты спишь? — спросил Сэмми любезно.

— Нет, — испуганно согласился Смит. — Но раз я не сплю, значит, я псих. Просто несчастный человек, у которого мозги свихнулись…

— Ничего не знаю про твои мозги. Может, и свихнулись. Но то, что ты не человек, знаю наверняка, — сказал Сэмми. Смит вскинул голову.

— Не человек? — голос его слегка изменился. — Тогда кто я такой?

— Вампир.

— Кто?!

— Вампир.

— Ну, теперь я знаю, кто тут сумасшедший. — Смит даже забыл о своей ноге. — Эту чушь оставь для девчонок. Бред, предрассудки! Бабушкины сказки! Бред собачий!

Сэмми пожал плечами.

— Конечно бред, — продолжал настаивать Смит. Затем он замолчал и некоторое время размышлял.

— Хорошо, — сказал он наконец, — пускай я вампир. — Он наклонился к Сэмми с торжествующим блеском в глазах. — Но раз я вампир, то как насчет вас, а? Вы-то…

— Я вурдалак[1], — просто сказал Сэмми и подкинул в костер немного хвороста, прижмурившись в неожиданно ярком свете.

— Убедился?

Пламя опало, и Смит рефлекторно произвел сосательный звук.

— Н-не знаю… — То, что Смит увидел, потрясло его. — Вы или самый уродливый человек из всех, кого я видел, или вовсе не человек.

— Я вовсе не человек, — терпеливо кивнул Сэмми. — Я ведь уже сказал. Я — вурдалак.

— Невероятно! — Смит потряс головой. — Просто не могу поверить.

Сэмми хмыкнул и откинулся на спину. Его уши шевельнулись — он прислушивался к звукам. Довольно далеко в лесу кто-то шел.

— Я совсем не хочу сказать, что вы лжете, — поспешно добавил Смит. — Вовсе нет, просто все это какое-то безумие… — Он снова потряс головой, словно она его беспокоила. — И потом, вот что еще: я прошел довольно много миль и, не заметь я ваш костер, бродил бы всю ночь. И я никого не видел и не слышал. Даже собаки. Где все?

— Да кто где… — ответил Сэмми. Вдруг он понял, о чем говорит Смит. — А, да ты о людях!

Он ткнул пальцем в поросшую травой плиту Могильного Камня под ними.

— Они, я думаю, на глубине около полумили.

— Что, все?

— Все, кто остался. По крайней мере в этой части света. Не знаю, что там делается по ту сторону океана… — Он посмотрел в потрясенное лицо молодого вампира. — А ты что, не знал?

— Нет, — Смит часто и неглубоко дышал. — А что случилось?

— Большой Взрыв, — Сэмми состроил гримасу. — Все знали, что это может случиться, говорили, что не хотят, чтобы оно случилось, и тем не менее довели до него. — В раздумье Сэмми сузил глаза. — Слушай, тебя когда похоронили?

— Я… заболел в 1960 году, — ответил Смит, уходя от прямого ответа. Сэмми вытянул губы, словно собираясь свистнуть.

— М-мм… все сходится. Бабахнуло года через два после этого, и, смею заверить, они постарались. Во всяком случае они сработали лучше, чем твой бальзамировщик, не то тебя бы тут не было.

— Бальзамировщик? — Смит был растерян. — Боюсь, я не совсем понял. Вы уверены, что знаете, о чем говорите?

— Слушай, — оборвал его Сэмми, которого это уже начало раздражать. — Я, возможно, выгляжу несколько странно, для тебя по крайней мере. Но я не дурак. Я читаю на пятнадцати языках, говорю еще на двадцати и в свое время учился в колледже. Безвылазно там сидел, пока мне не пришлось уйти.

— Почему?

— Это был медицинский колледж, — коротко ответил Сэмми. — Так вот, я это к тому, что знаю, что с тобой было. Если бы бальзамировщик сделал свое дело как следует, ты бы помер по-настоящему. Тебе повезло еще больше: твои родственники, видно, решили сэкономить на похоронах и зарыли тебя кое-как. Не то твою могилу не размыло бы вовремя.

— Да, дядюшка Сайлас всегда был порядочным скупердяем, — признал Смит. — И воображал себя мастером плотницкого дела… — Он помолчал, раздумывая. — Выходит, это все правда! — Смит захихикал. — Я — вампир! Ничего себе!

Внезапно какая-то мысль согнала улыбку с его лица.

— Стойте! Ведь раз вы вурдалак… (он сглотнул)… Я хочу сказать, вурдалаки ведь питаются… ну, в общем, это правда?

— Оставим это, — отмахнулся Сэмми. — У нас — Джентльменское Соглашение. Мы друг друга не трогаем.

— Ага, — Смит вытер лоб. — Ну, вы меня успокоили. Я, признаться, перетрусил.

Сэмми не ответил — он внимательно вслушивался в то, как кто-то крадется к ним. Смит — шаги теперь приблизились настолько, что даже его пока еще нечуткое ухо уловило их, — напряженно замер.

— Что это там?

— Можешь расслабиться, — ответил Сэмми, первым подавая пример. — Всего лишь один из наших.

— Кто? — Смит, похоже, волновался.

— Кто? — Сэмми ухмыльнулся. — Ну, скорее всего, — объяснил он неторопливо, — скорее всего это твой папочка. Как я думаю. — Сэмми всегда был шутником.


Борис был вампиром старой школы и свято блюл традиции. Высокий, худой, мертвенно-бледный, он появился из леса по всем правилам. Черный плащ вился вокруг него, монокль в глазу сверкал мрачноватым отраженным светом. Борис уселся у костра и, протянув к огню бледные, почти прозрачные руки, кивнул в сторону Смита:

— Кто этот новенький?

Сэмми хохотнул. Он видел выражение на лице Смита и теперь с нетерпением ждал развития сюжета.

— А я вас знаю, — неожиданно бухнул Смит. — Вы доктор, лечили меня.

— Точно, — кивнул Сэмми. — Борис, позволь представить тебе твоего сына. Смит, познакомься с папочкой.

— Никакой он мне не отец, — возразил Смит. — Да мой старик помер давно. Погиб в автокатастрофе.

— Борис — твой новый отец, для твоего второго рождения, — объяснил Сэмми. — Он тебя заразил, когда воспользовался твоей кровью. Если бы не Борис, тебя бы тут не было, так что он в определенном смысле приходится тебе отцом. — Сэмми посерьезнел. — Это ведь единственный способ размножения вампиров. Существование вашей расы зависит от ваших жертв…

— А как насчет вурдалаков? — задал практический вопрос Смит. — Как они размножаются?

— Как люди, — коротко ответил Сэмми. Он не хотел развивать эту тему. Борис, похоже, тоже был не в настроении говорить о своем новоявленном отпрыске.

— Люпус уже здесь? — Бориса слегка знобило, он пододвинулся поближе к огню. Сэмми покачал головой.

— Вот-вот должен появиться.

— Надеюсь, в этот раз повезет больше. — Борис задумчиво пососал бескровную губу. — Ждем уже семь лет, и до сих пор никакого намека на то, что они собираются выходить.

Ему вдруг пришла в голову страшная мысль.

— А что, если они уже все умерли?

— Люпус в тот раз говорил, что расслышал что-то, — напомнил Сэмми. — И они наверняка хорошо позаботились о припасах.

— Но могло что-нибудь случиться. — Борис был пессимист от природы. — Может, что-то случилось с запасами воды или они прихватили с собой какой-нибудь микроб и он их уничтожил… — с этими словами он помрачнел еще больше и принялся кусать ногти. — А они здесь — единственные, о которых мы знаем.

— Не паникуй. — Сэмми и сам, кажется, заразился сомнениями Бориса. — Они выживут, я уверен… Чтобы переменить тему, он спросил:

— Скажи лучше, что нового?

— Ничего. — Борис еще ближе наклонился к огню, его вечерний костюм, запятнанный грязью, но все еще сохранявший традиционную чопорность, придавал ему вид старого, слегка побитого молью аристократа. — Я был сегодня дальше обычного и никого не видел. Мы, наверное, последние, Сэмми, — ты, я и Люпус, да и нас ненадолго хватит, если они не выйдут из-под Камня в самое ближайшее время.

— Ты забыл меня сосчитать, папаша, — вмешался Смит. — Я теперь один из вас. — Он ухмыльнулся, увидев, как изменилось лицо Бориса. — В чем дело, папочка? Задел твою любимую мозоль?

— Я не привык, чтобы меня называли папашей или папочкой, — ответил Борис со скромным достоинством. — И не воображай, пожалуйста, что ты представляешь собой нечто особенное. Было время, когда такие щенята шли по пенни за дюжину. А хлопот с ними было!.. Жизнь из-за них была довольно суматошной.

— Это все потому, что вы плохо организованы, — бесцеремонно заявил Смит. — Вот я, например, человек современный и знаю, как делаются дела в современном мире. Чтобы чего-то добиться, надо прежде всего организоваться. — Смит с пренебрежением оглядел костюм Бориса. — А теперь возьмем тебя: один к одному граф из Старого Света, который играет эпизодическую роль в дрянном фильме.

— Между прочим, я действительно граф, — уязвленно сказал Борис.

— Был им — возможно, — легкомысленно отмахнулся Смит, — только кому теперь нужны графы? В наши дни главное — вид. Одевайся, как богач, говори, как богач — и станешь богачом, так-то, братец, — он самодовольно улыбнулся. — Поверь, уж я-то знаю.

— Богач… К чему теперь деньги? — заметил из темноты Сэмми. — На них ничего не купишь в наши дни.

— Ничего, скоро все изменится, — Смит говорил с уверенностью знатока людской породы. — И кто поумнее, тот сядет в лифт уже на первом этаже, иначе может не хватить места.

Борис с отвращением фыркнул; это был тихий старый вампир, уверенный в том, что лучшая политика — это держаться самому по себе и не наживать врагов. Эта политика ни разу еще не подводила его в прошлом, и он не считал появление какого-то нахального юнца, который-де лучше знает, достаточной причиной для того, чтобы отказаться от нее. Он уже предвкушал, как сейчас пункт за пунктом разобьет утверждения этого свежевылупившегося вампира, но Сэмми испортил ему все удовольствие.

— Расскажи лучше парнишке, что ему надо знать, — вмешался он. — В конце концов, ты ему в каком-то смысле задолжал…

— Ничего я ему не должен, — фыркнул старый вампир. — Что он для меня такого сделал?

— Хочешь, чтобы я на это ответил? — Смит рассердился. Не то чтобы он был очень уж недоволен своим новым положением, но сам принцип, сделавший это положение возможным, был ему не по душе. Он твердо верил в свободу предпринимательства и святость собственности, в особенности частной. А Борис ловко украл у него весьма частную, чрезвычайно личную собственность. И он, Смит, ничего не мог тут поделать.

— Да ладно, Борис, расскажи ему, — снова сказал Сэмми. — Ты должен.

— Не нужно мне ничего рассказывать, — заявил Смит, выпятив грудь. — Я достаточно читал и знаю правила. Я знаю, что надо есть, и знаю, что до рассвета надо успеть вернуться в свою могилу. — Внезапно он испугался. — Моя могила! Черт возьми, мне ж ее и за год не отыскать!

Борис снова фыркнул — презрительно и удовлетворенно.

— Это все для книжек с картинками, — сказал он. — Я имею в виду всю эту чушь насчет необходимости спать в могиле. Нужно просто укрыться от прямых солнечных лучей. Они вызывают фотохимические реакции — можно получить рак кожи… Искусственное же освещение безвредно, но никакого ультрафиолета!

— Правда? — у Смита явно камень с души свалился. — Будут еще советы?

— Разве только уважать старших, — отрезал Борис. — И не быть легкомысленным, не то как раз получишь кол в сердце или пулю в грудь. Причем вовсе не обязательно серебряную пулю. — Борис замолчал, потому что из темноты послышался вой зверя.

— Вот и Люпус, — радостно сказал Сэмми и подбросил в огонь еще веток.

Крупный гладкий пес, похожий на восточноевропейскую овчарку, впрыгнул в круг света, уселся и почти мгновенно превратился в человека. Впрочем, и в человеческом виде Люпус сохранял какие-то трудноуловимые волчьи черты. Он кивком поздоровался с собравшимися.

— Привет! Как делишки?

— Я лично голодаю, — буркнул Борис.

— И я, — Сэмми рыгнул и погладил живот. — Я уже так давно живу только собственными жировыми запасами, что скоро не смогу подкормиться как следует, даже если представится случай — сил не хватит. — Он с надеждой посмотрел на вервольфа. — Есть новости?

— Жена снова ощенилась, — гордо сообщил Люпус. — Три мальчика и две девочки. — Он так и сиял, пока товарищи поздравляли его. — Конечно, дела могли бы идти и лучше, но концы с концами я кое-как свожу, — Люпус поднял ногу и поскреб ею за ухом. Заметив вытаращенные глаза Смита, оборотень спросил:

— Что, новенький?

— Только что вылупился, — кивнул Сэмми. — Работа Бориса.

— Прими мои поздравления, — вежливо сказал Люпус старому вампиру. — Как он, входит в форму?

— Пока вроде все более или менее в норме, — сказал Сэмми осторожно. Борис, видимо, решил поменять неприятную для него тему:

— Еще какие новости?

— Кролики вроде бы расплодились неплохо, — сказал Люпус.

— Кролики! — Бориса передернуло. Сэмми, как зеркало, скопировал его гримасу. — Кролики, может, хороши для тебя, но для нас это не еда. Другие новости есть?

— Да вроде всё… — Вервольф нахмурился. — Было, впрочем, еще что-то, да вот выскочило из головы. — Он махнул рукой. — Ну ничего, если это было что-то важное, я вспомню. — Люпус вернулся к теме, которая явно интересовала его больше, чем что-либо другое. — Хотел бы я, чтобы вы взглянули на моих ребятишек. Такие славные малыши!

— Быстро вы плодитесь, — Сэмми не скрывал зависти. — Не чересчур?

— По-моему, нет, — Люпус почесал другое ухо. — Я как могу сдерживаю темпы, но тут тоже нельзя впадать в крайность. Впрочем, когда люди выйдут на поверхность, нашим бедам придет конец.

— Да уж, — с надеждой сказал Сэмми и причмокнул губами. — Черт возьми, никогда бы не подумал, что можно так скучать по людям!

— И я, — с жаром подхватил Борис. — Да что говорить, было время — я чуму призывал на их головы. Это когда меня было совсем прижали. — Он вздохнул. — А теперь, пожалуй, я бы как-нибудь примирился со старыми добрыми порядками, несмотря на осиновые колья, чеснок, серебряные пули и прочую мерзость. Конечно, двадцатое столетие было для нашего брата поистине золотым веком, но посмотрите, во что это вылилось в конце концов…

Все покивали, даже Смит, соглашаясь, что род человеческий никогда не играл по-честному.

— Когда они выйдут, — задумчиво сказал Сэмми, — придется какое-то время потерпеть. Не налегать, обращаться с ними помягче — словом, дать им расплодиться.

— Конечно, — согласился Люпус. — Сначала создай запасы, а потом можно развязывать спрос. Ну я-то, признаться, не особенно беспокоюсь. Вряд ли они взяли с собой под Могильный Камень собак; а если и взяли, то им наверняка пришлось ограничивать их число. В любом случае они, я думаю, будут рады новой собаке…

Он оскалил зубы, сосредоточился и превратился в красивую псевдоовчарку. Вернувшись в человеческий облик, он ухмылялся.

— Понимаете?

— Люди всегда были помешаны на собаках, — с завистью сказал Борис. — Я все удивляюсь, почему вы попросту не спуститесь туда и не овладеете положением. Или почему не сделали этого с самого начала.

— Зачем? — Люпус, удивленный несообразительностью вампира, покачал головой. — Зачем резать курицу, которая несет золотые яйца? Они со времен средневековья никогда нас не подозревали. Пуще того, многие из них из кожи вон лезли, чтобы мы жили в свое удовольствие. — Он нахмурился. — Когда я думаю о том, сколько наших попало под Большой Взрыв!..

— Мы все под него попали, — Сэмми поддел ногой горящий хворост.

Все кивнули. Смит промолчал: он все еще был не в своей тарелке, и происходящее казалось ему сном. Но каким бы безумным ни представлялось ему окружающее, в безумии этом была своя, пусть и диковинная, логика. Вурдалаки, вампиры и вервольфы были вполне реальны. Возможно, какие-то мутанты, постепенно ставшие совершенно зависимыми от людей. Люпус и его сородичи приспособились лучше прочих, но в конечном счете все они были паразитами. Как и он, впрочем, если разобраться. Смит неожиданно почувствовал, что полностью разделяет тревогу остальных о судьбе тех немногих людей, что укрылись под Могильным Камнем.

Паразит ведь не может существовать без хозяина.

Люпус потянулся, зевнул и поднялся.

— Ладно, — сказал он. — Начну, пожалуй. Вновь превратившись в зверя, он принялся кружить возле поросшей травой и кустиками потрескавшейся плиты кадмиевого бетона — Могильного Камня. Он держал нос у самой земли, помахивал хвостом и являл собой великолепный образчик породистого пса. Смит поборол в себе желание подозвать Люпуса и потрепать его по загривку.

— Что он делает? — спросил он.

— Проверяет, — ответил Сэмми. — У Люпуса и чутье, и слух, и зрение куда острее наших. Он пробует определить, живы ли еще они там… — Он поднял руку. — Тихо! Смотри…

Люпус оглянулся и нырнул за густой кустарник. Вернулся он уже в человеческом облике.

— По-моему, я что-то уловил, — начал он, еще не подойдя к костру. — У вентилятора запах довольно силен.

— Они выходят? — Сэмми вскочил, бросился навстречу человековолку. — Выходят?

— Не знаю, — Люпус снова изменил облик и принюхался, затем приложил мохнатое ухо к довольно заметной трещине в бетоне, сосредоточившись так, что даже хвост его замер.

— Скоро рассветет, — прошептал Борис. Он вздрогнул и поплотнее запахнул поношенный плащ. — Еще один день в грязи…

— Как вы укрываетесь? — спросил Смит. Он тоже говорил шепотом. — Наверно, ты можешь просто завернуться в плащ? Ты его поэтому носишь?

— Полезная вещь, — ответил Борис туманно. Он с явной неприязнью взглянул на молодого вампира. — Слушай, — предупредил он, — не воображай, что раз я при-частен к твоему рождению, то должен пеленки за тобой менять. Жизнь и без того не сахар.

— Я в твоих заботах не нуждаюсь! — Смит метнул на Бориса ничуть не более любезный взгляд. — Насколько я могу судить, ты просто старомодная рухлядь. Вырядился в свой допотопный плащ и шляется тут, изображает дурацкого графа. Взял бы да и приспособил пластиковый чехол для машины. Днем ставишь его, как палатку, а ночью свернул потуже — и носи.

— Умник нашелся, — насмешливо хмыкнул Борис. — Вот так всегда с вами, щенками: думаете, что вы умнее старших. Как бы я, по-твоему, выглядел с этой твоей палаткой за плечами? Пора тебе усвоить, что камуфляж для нас — главное. Мы ошибаемся один раз… Ошибешься — и… — Борис жестом изобразил вбиваемый кол. — Такое бывало, и не раз.

— В комиксах, — согласился Смит. — Но в наши-то дни кто верит в вампиров?

— Правильно, никто, — кивнул Борис и растянул тонкие губы. — А почему? Маскировка! Конечно, в таких, как Сэмми, люди не верят, но сколько времени бы им понадобилось, чтобы того же Сэмми вычислить?.. И даже если тебя сочтут за обыкновенного сумасшедшего и запрут в желтый дом — что тогда? Тебя, конечно, никто не станет кормить тем, что тебе необходимо. А держать взаперти будут долго. И не сомневайся, ты там попросту умрешь. — Его передернуло. — Так было с моим другом.

— Все потому, что вы старомодны, — Смит обращался теперь к Сэмми. — Ты-то это видишь? Ты же хорошо образован, и…

— Умолкни, — перебил Сэмми. Он нервничал, как всегда к концу очередной инспекции Люпуса. Голод огнем горел в его желудке, нервы натянулись как струны. Он снова поднялся, не находя себе места, и подошел к вер-вольфу, который все еще обнюхивал землю.

— Пока живы, — объявил Люпус. Он опять изменил форму и стоял теперь перед ними, весь в поту, грудь ходит ходуном. — Ну и умаялся же я!

— Да ты садись, — Сэмми повернулся и пошел к огню. Он-то знал, каких сил стоили Люпусу его превращения. Вервольф рухнул у костра и устало сгорбился.

— Я их учуял, — проговорил он наконец. — Запах стал гораздо сильнее. По-моему, они решили выбираться наружу.

— Выбираться? — В глазах старого вампира сверкнула надежда. — В самом деле? Ты не ошибся, Люпус?

— Думаю, не ошибся. — Люпус расслабился. — Судя по звукам, они сейчас поднимают наверх тяжелое оборудование. Может быть, у них засыпало один из тоннелей и они расчищают завал. Или не знают наверняка, какие наверху условия, и не хотят рисковать. — Он хмыкнул. — Во всяком случае, пока они живы и, надеюсь, здоровы.

Компания обменялась ухмылками.

— Послушайте, глубокомысленно сказал Смит, — тут нужно все хорошенько продумать. — Он подбросил в огонь еще одну ветку. — Очень тщательно продумать.

— Ты о чем? — Сэмми не отводил глаз от огня. Люпус уже исчез; малость отдохнув, он снова принял удобную для бега форму зверя и умчался к жене и отпрыскам. В этот раз уход Люпуса особенно сильно подействовал на Сэмми. Как, должно быть, хорошо иметь возможность пойти домой, к ожидающей тебя семье!..

— Ну, — сказал Смит, — если Люпус знает что говорит, то люди собираются выйти. А когда они в конце концов выйдут, мы должны будем как-то вступить с ними в контакт, верно?

— Ну, верно… — Сэмми пытался подавить приступ голода, всегда одолевавший его при мысли о всех этих людях, живших и умиравших в подземных галереях. Как-то он даже пытался прокопаться туда, но вскоре отчаялся. Это было в особенно тяжелые времена.

— А кто станет вступать в этот контакт? — Смит оглядел Сэмми. — Ты?

— А почему бы и нет? — вступился за друга Борис.

— Почему нет? — Смит пожал плечами. — А ты взгляни на него.

— Сэмми и раньше не раз имел дело с людьми…

— В прежние времена — возможно. Но тогда и без него уродов хватало. И прежние времена прошли.

— Не надо переходить на личности, — буркнул Сэмми. — Лучше выкладывай, что у тебя на уме.

— Я — человек современный, — ответил Смит. — Во всяком случае, был современным человеком и знаю, как они думают. Люди там, внизу, знают, что поверхность здорово обожгло радиацией. Если они увидят Сэмми, они примут его за мутанта или что-нибудь в этом роде. Внизу они, конечно, позаботились о своей наследственности и ни за что не потерпят возле себя мутантов. Так что они его пристрелят и все дела. — Смит развел руками. — Вы ведь не станете с этим спорить? Разве Сэмми похож на человека?

— Валяй дальше, — Сэмми сжал зубы, впервые почувствовав ненависть к Смиту. Зеленый новичок!

— Значит, Сэмми отпадает, — продолжал Смит. Было ясно, что он успел кое-что прикинуть. — Остаемся мы с Борисом. — Он пожал плечами. — Вряд ли надо говорить, что Бориса тоже считать не стоит.

— Это почему же? — оскорбился ветеран.

— Да потому, что и ты с виду урод, вот почему. — Смит был беспардонно прямолинеен. — Надо смотреть правде в глаза. Никто из вас, друзья, и начать дела не сможет.

— А ты, надо полагать, сможешь? — саркастически осведомился Сэмми.

— Я — да. — У Смита поистине была непробиваемая для сарказма шкура. — Я молод, я знаю правила игры. Я мог бы завоевать их доверие, они меня приняли бы.

— А как насчет нас?

— Ну… я бы о вас как-нибудь позаботился, — Смит отвел глаза. — Я бы время от времени устраивал бы для Бориса возможность напиться, ну и тебе помог бы прокормиться. Ясное дело, поначалу может быть трудновато, но я постараюсь.

— Ах ты щенок! — Борис скрипнул зубами. — Никакого уважения к старшим! Почему только я…

— Тихо! — Сэмми вскочил, но увидев Люпуса, расслабился. — Что-нибудь стряслось?

— Нет… — ответил Люпус, с кряхтеньем заставив усталое тело вновь принять человеческий облик. — Если бы не приходилось всякий раз проделывать это, чтобы поговорить!.. — Он посмотрел на Сэмми. — Вот, вспомнил, что я тебе хотел сказать. Я тут недавно встретил кое-кого, кто мог бы тебя заинтересовать. Она живет в пещере к югу отсюда. Там, где они, то есть люди, раньше прятали своих покойников. Знаешь?

— Знаю… — Сэмми почувствовал, как его кровь потеплела от волнения. — А я думал, что те места давно вычистили…

— Возможно, и вычистили, но она там и, судя по всему, устроилась неплохо. — Люпус подмигнул. — Я ей рассказал про тебя, и она заинтересовалась. Молоденькая! — Он встал на четвереньки. — И одинокая. — Уже начав превращаться. Люпус добавил: — Просто я решил, что это тебя может заинтересовать.

И он исчез, только мелькнула в подлеске тень холеного зверя.

Сэмми смотрел ему вслед. От волнения он не сумел даже поблагодарить вервольфа. Девушка-вурдалак! Он уже почти простился с надеждой отыскать женщину своего рода, но если Люпус говорил правду — а он, несомненно, говорил правду, — жить еще стоило. Но тут неожиданная мысль поразила его.

Пещеры далеко, а он слишком давно не ел. Поход потребует сил, а у него их нет.

Смит с завистью взглянул на вурдалака.

— Счастливчик, — протянул он. — Мне бы сейчас девочку…

— Придется тебе соорудить для себя девочку самому… — невыразительно пробормотал Сэмми. Борис нахмурился:

— Что с тобой, Сэмми? Новость как будто хорошая. Ты ведь идешь конечно?

— Да как я могу? — горестно вздохнул Сэмми. — Ты же знаешь, что радиация стерилизует. А я не могу есть стерильную… еду. Здесь-то радиация была не такой сильной, поэтому я и продержался так долго. Но раздобыть что-нибудь существенное на дорогу — об этом и думать не стоит! — Сэмми сгорбился еще сильнее. — У меня не хватит сил. — Он снова вздохнул. — Один, всего один плотный обед — и я бы стрелой помчался. Только один хороший обед!..

— Не везет тебе, — легкомысленно заметил Смит. — Ну да ничего. Может, она подождет.

— Придержи язык! — рявкнул Борис. Он посмотрел на Сэмми, потом на Смита. Потом снова на Сэмми. Нервно провел языком по губам.

— У нас есть одна возможность… — проговорил он.

— Не забывай о Соглашении, — напомнил Сэмми. Ему явно пришла та же мысль, что и Борису, и он отверг ее именно из-за Соглашения.

— Но мы составляем кворум, — заметил Борис. — Мы могли бы временно приостановить действие Соглашения. Только на этот раз! — Он уже настаивал. — Рассуди здраво, Сэмми! При настоящем положении дел ни ты, ни я не протянем до их выхода на поверхность. Судя по тому, что говорит Люпус, они могут затянуть еще на год. А банки на складе Красного Креста почти все разбиты. И еще: что будет, когда они выйдут?

— Понимаю, — кивнул Сэмми. — Вам стоит только начать, а там — геометрическая прогрессия. Два, четыре, восемь…

— Он слишком молодой, — сказал Борис. — У него будет зверский аппетит. Он не сумеет быть осторожным — у него совершенно нет опыта. А ты слышал, что он говорил о контакте с теми, кто выйдет на поверхность? Сколько, по-твоему, шансов за то, что он нас попросту не выбросит за борт?

— Вы это о чем? — Смит переводил взгляд с Сэмми на Бориса и обратно. Те словно не заметили вопроса.

— Не знаю, не знаю, — медленно проговорил Сэмми. — Мы должны держаться друг за друга, чтобы не пойти ко дну.

— Мы и так пойдем ко дну, — сказал Борис. — Он все изгадит. Наверняка. — Он умоляюще сжал руку Сэмми. — Ну пожалуйста, Сэмми! Только один раз!

— О чем это вы говорите, образины? — взорвался Смит. Молодость и уверенность в своем превосходстве вызывали у него презрение к этим огрызкам прошлого. Он уже строил собственные планы, и в эти планы не входили ни Борис, ни Сэмми. Но и самоуверенность, и презрение слетели с него, когда он увидел выражение лица Сэмми.

— Нет! — закричал он, как громом пораженный внезапным осознанием того, что должно было произойти. — Нет! Вы не сможете! Вы не посмеете! Вы…

Он и Сэмми вскочили одновременно. Смит повернулся и бросился под защиту леса. Но далеко он не ушел.

Наглым зеленым юнцам редко удается обойти ветеранов.

Загрузка...