Ночь Перехода

1

Через три дня я должна умереть. А я сижу у его кровати, пытаясь унять жар холодными повязками и слушаю тяжелое дыхание, да горячий несвязный бред, нарушающий ночную тишину. От свечи по стенам прыгают дерганые тени, как те, что в последнюю неделю приходят ко мне в кошмарах. Полумрак комнаты наполнен душным запахом крови, его болью и моим страхом. Страхом, что лекарь не успеет, и его нельзя будет спасти; и страхом что лекарь все же успеет, но тогда уже не спасти меня. Какого страха больше?

Ночь Перехода, единственная ночь в году, открывающая двери и разрывающая наше пространство, где любой может угодить в ловушку другого мира. Как угодила и я. Не одна — моей сестре и зашедшей к нам в гости соседке, с ее семилетним ребенком, тоже не повезло. Но они сейчас дома в безопасности, окруженные любящими родными, а я же слушаю вой ветра за окном и сквозь полумрак пытаюсь разглядеть черты красивого лица того, чей эксперимент оборвет мою жизнь.

Ночь Перехода ранее была всего одной ночью. Но времена меняются, и теперь, хоть миры и открыты только в эту ночь, разрывы между ними появляются гораздо раньше. Их не видно: мы шли через негустой лесок своего поместья, а вышли уже в этом мире. Мире, наполненном магией, чудовищными драконами, ядовитыми растениями и опасными тварями.

Вместо уютного чистого леса, освещенного ярким светом и переполненного нежными птичьими трелями, перед нами оказалось нечто мрачное и жуткое.

Мощные стволы исполинских деревьев уходили высоко вверх, закрывая своими раскидистыми кронами свет солнца, из-за чего внизу царил постоянный полумрак. Влажный густой воздух, тяжело ложился на плечи, заставляя чувствовать каждый свой вдох. И тишина. После нашего леса полного звучания, обрушилась странная давящая тишина. Ни птиц, ни насекомых. Ни звука. Ни единого дуновения ветерка, способного вызвать шелест листвы, ничто не могло нарушить эту странное гнетущее безмолвие.

— Виятор, — почему-то шёпотом произнесла я.

Но даже мой шёпот прозвучал необычно громко, и окружающий нас могучий лес, будто вздрогнул и с неким удивлением прислушивался к незваным гостям.

— Виятор. — мрачно подтвердила Тинала.

Виятор. От одного слова бросало в дрожь.

Мы живем в мирах, наложенных друг на друга. У нас одно солнце, одна луна и одни звезды. Даже очертания земли, морей и гор — все одинаковое. Но их мир — Виятор, это мир магии и волшебства. Здесь магией владеет каждый. Наш же, Ункар, магии не имеет вообще, даже больше, все те, кто из Виятора попадает к нам, теряют свои волшебные способности. Поэтому миры между собой стараются не общаться. Конечно, находятся безумцы, которые рискуют перейти, но Виятор недружелюбен: очень мало кто возвращается и все рассказывают о жестоких магах, убивающих ункарцев, о ядовитой живности, кишащей везде и о странных деревьях, пытающихся съесть путников. Единственный выход обратно, это Дверь — высокие ровные прямоугольники из черного камня, разбросанные по всему миру, хотя пройти сквозь них можно только в одну ночь — Ночь Перехода. Нас с детства заставляют заучивать расположение этих камней. Чтобы, попав в Виятор, был шанс. Шанс выжить и вернуться.

Вот только шли мы по южному лесу нашего поместья в Небрисе, а здесь, похоже, гораздо севернее — даже сквозь страх и панику я начала ощущать пронизывающий сырой холод. Мы жались друг к другу, с опаской смотря по сторонам и прислушиваясь к любому шороху.

К плечу прижалась Летта, всхлипывая и бессвязно бормоча:

— Это сон. Это все сон. Сейчас проснусь… — но окончательное осознав, что мы уже не в нашем мире, сестра разрыдалась, цепляясь за меня.

— До Ночи Перехода еще неделя! Почему разрыв появился так рано! — Тинала дрожала, прижимая к себе сына.

До нас доходили слухи о разрывах между мирами: с каждым годом, накануне Ночи Перехода, все чаще и чаще пропадали люди. Никто не мог понять причину, пока одному крестьянину не удалось вернуться. Трудясь на поле, случайно попал в другой мир, через разрыв, которого и не заметил. Ему удалось выжить и вернуться через Дверь. Но все эти случаи было далеко от Небриса! У нас разрывов никогда не было!

До этого дня. Мы в Вияторе.

— Что делать! Что же нам теперь делать?

Вокруг был лес, окружавший нас мощными стволами, с растрескавшейся грубой корой, покрытой зеленоватым старым мхом. И тишина. Странная жуткая тишина, от которой по спине бегали холодные мурашки, хотелось спрятаться и не высовываться. Обхватила себя дрожащими руками за плечи, в голове стучало, я никак не могла поверить в реальность происходящего.

Цепляясь друг за друга, мы медленно двинулись вперед. Лишь Дин, казалось, не осознавал того, где мы оказались. Он оживленно крутил головой по сторонам, его звонкий голос, было, разнесся по лесу, но Тинала испуганно шикнула на него и мальчик затих. Внимание того, для кого мы могли стать обедом, привлекать не хотелось. Влажный мох под ногами чавкал, оставляя глубокие следы. Летние туфли быстро промокли, низ платья отяжелел, неприятно лип к ногам.

Шли мы долго, но ничего вокруг не менялось. Лишь все чаще стали попадаться крупные разбросанные камни, но следов человека видно не было. Становилось все холоднее. Дин, укутанный в платок Тиналы, просил пить, он уже еле шел, спотыкался. Обойдя очередной необъятный ствол, перед нами оказалась темная высокая скала. Сердце сначала радостно встрепенулось, но затем разочарованно опустилось: это была не Дверь, а простое, обычное нагромождение камней.

— Похоже, впереди горы будут, — растерянно осматриваясь, сказала Тинала. Мы двинулись дальше, как Дин радостно закричал:

— Там пещера!

За старой корягой чернел вход, высотой не больше самого Дина.

— Вдруг там кто-нибудь есть? — заволновалась Тинала.

— Надо посмотреть. Скоро ночь, — потихоньку подкравшись, опасливо заглянула внутрь — было темно, но никаких звуков не было слышно. Сделала небольшой шажок вглубь — пещера была пустая, длиной всего в рост человека, даже не пещера, а так, нора.

— Никого нет, идите сюда!

Первым подбежал Дин. Мальчик забыл о своей усталости и с горящими глазами принялся изучать наше временное жилище.

— Маленькая, — успокоившаяся Летта устало осматривала место будущего ночлега.

— Зато сухая. Давайте наломаем веток, теплее будет.

Мы принялись обустраивать наше жилище: расчистили дно пещерки от мелких камней, наломали ароматных еловых веток и застелили ими пол. Почти совсем стемнело, когда мы забрались внутрь. Вход, хорошо, что он узкий, практически полностью изнутри закрыли крупными камнями, от хищников. Стало совсем холодно, мы прижались друг к другу, Дин был посередине, отогревался.

— Есть хочется, — пожаловался он.

Тинала вздохнула:

— Терпи, маленький, быть может, завтра встретим кого-нибудь. Должны же здесь быть люди!

Да, если не найдем людей, пусть и магов, без воды и еды долго не протянем.

Я с наслаждением вытянула уставшие, гудевшие ноги. Приятно пахло еловой смолой, хотя лежать было неудобно — мелкие иголочки сквозь ткань платья больно кололи. В детстве я часто убегала в лес вместе с деревенскими мальчишками. И мы строили похожие шалаши, пещер у нас не было, мы или сооружали себе логово в норах, или крупными ветками делали стены и крышу, стелили пол. Теплые воспоминания оттеснили напряжение и страх. Совсем стемнело, за пещерой была тишина и темнота, а внутри аромат хвои и легкое сопение уснувших Дина и Летты.

Усталость и напряжение, накопившиеся за весь день, сказывались, и, слушая звенящую тишину снаружи, я и не заметила, как провалилась в сон.

Утром меня разбудил чье-то чавканье под «дверью» нашего жилища.

— Что это? — прошептала сонная Тинала, настороженно прислушиваясь.

Осторожно приблизившись к просвету в камнях, я выглянула наружу. Совсем рядом мелкий зверек, похожий на полосатого поросенка, но с небольшими рожками, увлеченно поедал что-то, или кого-то. Зверек причмокивал, сопел, с удовольствием облизывая свой грязный пяточек, и довольно помахивал небольшим хвостиком.

— Кто там?

— Поросенок. Маленький. На вид не страшный.

Зашевелилась Летта, недовольно забурчала:

— Эти иголки мне все тело искололи, — нахмурившись, она раздраженно поправила волосы.

Проснулся Дин, чихнул, прислушался и, потеснив меня, выглянул:

— Какой хороший!

Поросенок, услышав нас замер, потом наморщив нос, оскалил свои короткие клыки и негромко тявкнул.

— Ооо! Он еще и разговаривает! — восхитился мальчик.

Летта фыркнула, с опаской косясь на звереныша.

Зверек и сам понял, что пора уходить, пока цел и добычу не отобрали, подхватил свой завтрак и засеменил вглубь леса. Мы разобрали камни и выбрались наружу. Потянувшись, я вдохнула прохладный утренний воздух и посмотрела вверх. Где-то высоко, сквозь макушки деревьев виднелось яркое синее небо. День сегодня солнечный, жаль нам это не грозит — внизу по-прежнему сумрачно. Желудок усиленно просил еды. В попытке отвлечься от голодных мыслей, огляделась: Летта все с тем же хмурым выражением лица приводила себя в порядок, Тинала как могла, приободряла сына.

Мы пошли дальше. Лес не менялся, все такой же хмурый и темный. Мрачный. Жуткий. Оторвав взгляд от черной, глубоко испещренной коры ближайшего великана, я резко остановилась — впереди было двое мужчин. Они стояли и смотрели на нас. Один был огромен — очень высокий, с грудой мышц, что выпирали даже сквозь легкую куртку, явно не по погоде одетую — он исподлобья смотрел на нас. Второй был моложе, пониже и не такой объемный в плечах, темные, немного волнистые волосы доходили до плеч, правильные черты лица исказила гримаса недовольства. Он что-то резко сказал и злобно сплюнул.

— Люди! — обрадованная Летта выглянула из-за моего плеча.

Настороженно переглянувшись с Тиналой, мы осторожно двинулись вслед за ней.

Мужчины все так же угрюмо нас рассматривали.

— Вы из Ункара? — спросил тот, кто помоложе.

— Да, — заулыбалась им Летта. — Нас забросило разрывом сюда.

— Еще кто-нибудь с вами есть?

— День добрый, — вежливо поздоровалась Тинала. — Нет, никого, только мы. Могли бы вы нам помочь? Мы со вчерашнего дня здесь. Ничего не ели, и воды у нас нет. У меня ребенок. Нам бы выйти к деревне какой-нибудь, а оттуда к Двери.

Мужчина опять выругался, потом хмуро ответил:

— Вы в Вечном Лесу, до ближайшей деревни две недели ходьбы. — Тинала ахнула, а он продолжил. — Сама Дверь находится не так уж и далеко, дня три идти. Мой дом находится около Двери.

— Помогите, прошу вас! У меня есть золото, — Тина начала снимать с себя драгоценную подвеску.

Мужчина презрительно фыркнул:

— Оставьте себе побрякушки. Я возвращаюсь домой, можете пойти со мной.

— Мама, я пить хочу, — Дин посмотрел на Тиналу, та перевела взгляд на мужчин.

Молодой протянул небольшую флягу. Тина хотела взять, но ее опередила Летта, беря флягу и нежно улыбаясь:

— Слухи о кровожадности магов бесспорно преувеличены. Нам очень повезло, встретить вас на пути!

Мужчина хмуро глянул на нее:

— Зовите меня Рид. А это Ванглес. — он кивнул на гиганта.

— Меня зовут Летта Шеррис, а это моя сестра Нира Шеррис и наша подруга Тинала Уэдс и её сын Дин.

— Сейчас идем вперед, вскоре остановимся, тогда и отдохнете. Времени мало.

Возражать никто не решился, как и спрашивать, почему времени мало, и мы двинулись в путь дальше. Ванглес и Рид, молча, шли впереди. Мы торопились, еле поспевали за ними. Дин устал, спотыкался все чаще и чаще, но мужественно терпел. Немного погодя мы вышли на небольшую полянку.

— Здесь и остановимся, — распорядился Рид, снимая небольшую сумку. Здоровяк Ванглес, похоже, нес все за двоих — из своего огромного заплечного мешка он достал несколько теплых одеял и бросил на землю. Наша компания, вероятно, его не радовала, он бросал косые недружелюбные взгляды, а когда я решилась помочь и, расправляя одно из одеял, случайно слегка задела его локтем, Ванглес испуганно дернулся в сторону и впредь обходил меня стороной.

— Располагайтесь, — буркнул Рид. — Останемся на ночь здесь. Остаток дня буду занят, будете отвлекать, пойдете дальше одни.

И вытащил из своей сумки небольшую ажурную, белоснежную скатерть. Я увидела, как скептично посмотрела на него Тинала: ну да, посреди дикого леса, в высоких грязных сапогах, в довольно несвежей одежде, лохматый и угрюмый, но скатерть богатая. Аристократ, что ли. Но когда он ее расстелил, мы все дружно ахнули: на скатерти начали неспешно проявляться резные тарелки, большое блюдо, полное ароматно дымившегося рагу, круглый, еще горячий, хлеб, разнообразные овощи.

— Магия? — заворожено смотря на это все, спросил Дин. — Мама, это магия?

— Ээээ, ну да, наверное… Что же еще это может быть?

Рид взмахнул ладонью, длинными пальцами начертив какой-то знак над скатертью и произнес:

— Неттлин, увеличь порции, мы не одни. И с нами ребенок. Отдыхайте, утром двигаемся дальше. — Маг встал, так и не притронувшись к пище, ушел. Ванглес ходил недалеко, собирал хворост для костра. Переглянувшись, мы накинулись на еду. Вот что значит, сутки не есть и много ходить — даже такая простая еда показалась мне пищей богов. Дин, уплетая за обе щеки, веселел на глазах, да и Тина, с улыбкой поглядывая на сына, успокаивалась. Пока мы обедали, Ванглес разжег огонь — от красного танцующего пламени пошло живительное тепло. Мы, подобрав свои одеяла, пересели поближе к костру. Летта, сладко растянувшись на одеяле, довольно произнесла:

— Может зря у нас боятся вияторских магов? Они совершенно обычные.

— Хорошо, если так, — кивнула подозрительная Тинала.

Дин, разомлевший от сытой еды и тепла, вытянулся, и, положив голову на колени матери, уснул. Летта с Тиналой, отдыхая и отогреваясь у костра, старались даже не разговаривать, давая поспасть мальчику. Ванглес продолжил собирать дрова — на всю ночь, наверное, запасался.

Мыслями перенеслась домой — там теперь переполох, мама волнуется, наверное. Несколько лет назад отца не стало, теперь и мы пропали. Хотя в то время, матушку больше волновала не столько смерть отца, сколько резко уменьшившиеся доходы. Со временем нарядов становилось все меньше и меньше, долгов все больше, и из прислуги осталась только кухарка и садовник. Тогда матушка решила, что исправить положение дел можно только удачным замужеством. Когда был жив отец, он всюду брал меня с собой — учил скакать верхом, мы вместе выезжали на охоту, я отправлялась с ним в плаванье на корабле, один раз только, но эти воспоминания мне дороги до сих пор. Матушка с раздражением относилась к нашим совместным занятиям, регулярно попрекая меня загорелым лицом и обветренными руками.

Поэтому все матушкины надежды по выправлению благосостояния были возложены на Летту. Мы были с ней очень похожи, но её кудри были ровного каштанового цвета, а не выгоревшие от солнца, как мои; нежные руки не прикасались ни к чему, кроме клавиш фортепиано, и в отличие от меня, Летта умела кокетливо улыбаться, удерживая вокруг себя многочисленных ухажеров. Ты не дикая Нира, как говорила ей матушка, — ты достойная дочь своих родителей, ты Летта Шеррис, жемчужина и гордость нашего рода.

Покосилась на притихшую и о чем-то задумавшуюся сестру — тоже хотелось лечь и отдыхать — но пересилив себя, встала, не знаю, что здесь за порядки, и чего от нас ожидают, но помощь лишней не будет. Потихоньку поднявшись, пошла за хворостом. Благо его здесь много. Собирая, не заметила, как отошла от нашего места — костерок виднелся мелким пятнышком из-за деревьев, наверное, присутствие с нами мужчин расслабило, тревога, и страх немного отступили.

И наткнулась на Рида. Он сидел недалеко на земле, сосредоточенно глядя вперед, а перед ним лежало несколько камней, от которых шел странный темно-фиолетовый дым. Маг водил руками над камнями, и дым послушно следовал за ними, как ласковый зверек. Но не просто клубился, а будто живой растекался, образуя причудливые формы, мне даже казалось, будто я вижу там очертания каких-то фигур. Как зачарованная смотрела на волшебство, пока переминаясь с ноги на ногу, подо мной не хрустнула ветка.

Рид резко оглянулся в мою сторону, сердце испуганно ёкнуло, и, не придумав ничего лучше, я спряталась за растущее рядом дерево. Но все равно ведь заметил. Постояв немного в замешательстве, нервно теребя край платья и покусывая губы, я торопясь пошла в сторону костра. Ванглеса не было видно, и, положив принесенный хворост, я остановилась. Просил же не мешать, зачем я пошла в ту сторону? Как бы мы и правду не пошли дальше одни. Ну и что делать? Вернуться и извиниться? Вдруг еще больше помешаю? Расстроено вздохнув, решила принести еще дров. Что-что, а они пригодятся всегда. Но за валежником пошла уже в другую сторону. Принеся еще несколько охапок, я успокоилась — какой-никакой, а свой вклад в обустройство внесла. Вернулся Ванглес, притащил сухое дерево, что-то проворчал, сел на это дерево, и, вытащив из-за пазухи кусок хлеба начал жевать.

Я прилегла рядом с Леттой. Хотела просто полежать, но уставшее тело решило по своему, и сама не заметила, как уснула.

Проснулась от негромких голосов, когда уже начало смеркаться. Сестра, Тинала с Дином и Ванглес сидели около костра. Рида не было — я облегченно вздохнула. Дин пытался что-то выспросить у Ванглеса, но тот молчал. Что-то рассказывала Летта, по-видимому уже смирившаяся с нахождением в этом мире. Тинала ее мало слушала, она задумчиво смотрела на огонь.

Из-за деревьев вышел Рид, еще более мрачный, чем был. Наверное, злится из-за того, что я ему помешала. На мага старалась не смотреть. Он сел к костру рядом с Ванглесом и посмотрел прямо на меня:

— Я выведу вас к Двери, можете не переживать, но если я прошу не беспокоить, то ходить за мной следом не надо. Вокруг поляны я поставил защитный круг. Далеко не отходите.

Я кивнула. Зачавкал Ванглес, и тут же удостоился презрительно-осуждающего взгляда Летты. Дин с восхищением рассматривал скатерть — пустые тарелки исчезали довольно быстро, и появлялись новые блюда. А когда под конец трапезы на скатерти остался лежать большой леденец, мальчик от радости даже в ладоши захлопал.