Ночные маски (пролог)

Огромный воин неудобно вертелся на сиденье, оглядывая полупустую таверну вокруг.

— Не очень людно здесь этой ночью, — заметил худощавый человек с сонными глазами с другой стороны стола.

Он лениво откинулся в кресле, скрестив перед собой ноги, и положил на них костлявую руку.

Высокий человек осторожно поглядел на него, начиная понимать. — И ты знаешь всех, кто ушел, — ответил он.

— Разумеется.

Плотный воин оглянулся как раз вовремя чтобы увидеть, как последний посетитель выскальзывает через дверь. — Они ушли по твоему приказу? — спросил он,

— Разумеется.

— Мако послал тебя.

Худой скривил губы в коварной улыбке, которая стала еще шире, когда могучий воин оглядел его тонкие руки с нескрываемым презрением.

— Убить меня, — закончил долговязый, пытаясь казаться хладнокровным. Но его дрожащие руки, пальцы, которые он не знал, куда деть, выдавали его беспокойство. Он облизал свои высохшие губы и быстро огляделся вокруг, не сводя надолго глаз с ассасина. Он заметил, что на собеседнике были перчатки, одна белая а одна черная, и мысленно выругал себя за ненаблюдательность.

Тонкий наконец ответил: — Ты знал, что Мако не спустит тебе гибели его кузена.

— Он сам виноват! — огрызнулся высокий. — Это он нанес первый удар. У меня не было выбо...

— Я не судья и не присяжный, — напомнил ему тонкий.

— Только палач, — закончил воин, — служащий тому, кто даст тебе больший кошель с золотом.

Убийца кивнул, нимало не оскорбленный сравнением.

Маленький человек заметил, как рука его жертвы скользнула в потайной карман, в разрез хорьковой куртки над правым бедром.

— Прошу, не надо, — сказал убийца. Он наблюдал этого человека много дней, осторожно, тщательно, и прекрасно знал о спрятанном ноже.

Воин остановил руку и с изумлением оглядел его.

— Конечно, я знаю этот трюк, — пояснил ассасин. — Ты понимаешь, дружище Вацлав? У тебя не осталось сюрпризов для меня.

Мужчина замолчал, затем запротестовал: — Почему сейчас? – Гнев верзилы явно нарастал.

— Самое время, — ответил убийца. – Всему должно быть свое время. Почем бы и не для убийства? К тому же, меня ждет дело на западе и я не могу играть в игру дальше.

— У тебя была отличная возможность закончить это дело раньше, — возразил Вацлав. В самом деле, коротышка крутился около него уже несколько недель, каким-то образом втираясь к нему в доверие, хотя он даже не знал имени этого человека. Глаза воина сузились с еще большей яростью, когда до него дошло это, и еще, что его хрупкая фигура — слишком хрупкая, чтобы представлять какую-либо угрозу — способствовала этому доверию. Если этот человек, теперь оказавшийся врагом, покажется более опасным, Вацлав не позволит ему подойти ближе.

— Даже больше возможностей, чем ты можешь представить, — ответил ассасин со смешком. Громила часто видел его,но не так часто как убийца, отлично и разнообразно маскируясь, видел Вацлава.

— Я горжусь своей работой, — продолжил ассасин, — в отличие от тех бесчисленных головорезов, что ходят в Королевствах. Они предпочитают держаться подальше, пока не представится возможность, но я, — его маленькие глазки вспыхнули гордостью — предпочитаю все делать в лицо. Я все время был рядом с тобой. Некоторые твои друзья погибли, и теперь я тебя знаю так хорошо, что могу предсказать любое твое движение.

Дыхание Славы участилось. Некоторые друзья погибли? И этот слабак напрямую угрожает ему? Он побеждал без счета чудовищ в десять раз тяжелее этого типа, с честью прошел три войны, даже дрался с драконом! Однако, сейчас он боялся. Вацлав вынужден был признать это. Что-то было ужасно неправильно во всем этом деле, ужасно не к месту.

— Я художник, — протянул тонкий сонным голосом – Именно поэтому я не ошибаюсь, поэтому я жив, когда многие из наемных убийц рано сошли в могилу.

— Ты простой убийца, ничего больше! – закричал громила, закипая от ярости. Он вскочил со стула и вытащил огромный меч.

Острая боль остановила его, и каким-то образом он обнаружил, что снова сидит. Он моргнул, пытаясь придти в чувство, ведь в пустом баре он увидел себя, по сути, смотрел в собственное лицо! Он стоял, глазея как он — его собственное тело! — засунуло свой меч обратно в ножны.

— Так грубо, — услышал Слава свой собственный голос. Он опустил глаза на фигуру, которую теперь носил, слабое тело убийцы.

— И так грязно, — продолжил ассасин.

— Как...?

— Боюсь, у меня нет времени обьяснять, — ответил ассасин.

— Как твое имя? — закричал Вацлав, отчаявшись спастись.

— Призрак, — ответил ассасин. Он вскочил, зная, что его женоподобному телу, столь хорошо ему знакомому, не хватит ни скорости убежать от него, ни сил сопротивляться.

Слава почувствовал, как его поднимают от пола, почувствовал огромные руки, сжимающие его шею. — Чей призрак? – отчаянно выдавил из себя потерявший самообладание воин. Он пнул со всей силы своего нового тела, такого жалкого против огромной, могучей туши в которую превратился его противник. Затем его дыхание прервалось.

Вацлав услышал хруст костей, и это был последний звук что он слышал.

— Не «призрак», — победивший убийца ответил трупу, — а «Призрак», — Он сел, чтобы допить кружку. Какая отличная работа; как легко ему удалось заманить Славу в уязвимое положение.

— Художник, — произнес Призрак, поднимая тост за себя. Его более привычное тело будет магическим образом восстановлено еще до рассвета, и он заберет его, оставив пустую оболочку трупа Славы.

Призрак не врал, когда упоминал о срочном деле на западе. С гильдией убийц связался волшебник, обещавший невероятную плату за пустячную работу.

Цена будет действительно высокой, знал Призрак, раз его начальство вызвало его на это дело. Магу явно нужен был лучший.

Магу нужен художник.