Ночная смена

Наши переводы выполнены в ознакомительных целях. Переводы считаются "общественным достоянием" и не являются ничьей собственностью. Любой, кто захочет, может свободно распространять их и размещать на своем сайте. Также можете корректировать, если переведено неправильно.

Просьба, сохраняйте имя переводчика, уважайте чужой труд...

Бесплатные переводы в наших библиотеках:

BAR "EXTREME HORROR" 2.0 (ex-Splatterpunk 18+)

https://vk.com/club10897246

BAR "EXTREME HORROR" 18+

https://vk.com/club149945915

ПРЕДУПРЕЖДЕНИЕ: ЭКСТРЕМАЛЬНОЕ СОДЕРЖАНИЕ. НЕ ДЛЯ ТЕХ, КТО ВПЕЧАТЛИТЕЛЬНЫЙ.

Это очень шокирующая, жестокая и садистская история (особенно ГЛАВА 5), которую должен читать только опытный читатель экстремальных ужасов. Это не какой-то фальшивый отказ от ответственности, чтобы привлечь читателей. Если вас легко шокировать или оскорбить, пожалуйста, выберите другую книгу для чтения.

Присоединиться к Райану Хардингу и Кристоферу Триане в качестве дуэта писателей - все равно что ОЧЕНЬ СИЛЬНО столкнуть два куска урана. В результате "грибовидного облака" появятся такие произведения, как "НОЧНАЯ СМЕНА", литературный Ниагарский водопад непоправимо откровенного насилия и полномасштабного дьяволизма рабочего класса с совершенно новым поворотом: САТАНИНСКИЙ ПРОДУКТОВЫЙ МАГАЗИН. Трудно придумать что-то более оригинальное, чем это, или более возмутительное, или просто более НЕПРАВИЛЬНОЕ!

Вот строчка, которая передаст вам суть: "В стране свиней, мясник - король".

Это первоклассный хардкорный хоррор и удивительно тошнотворный способ начать новый год!

- Эдвард Ли

автор книг "ГОТИКА БЕЛОГО ОТРЕБЬЯ" и "ГОЛОВАЧ"

От пролога до эпилога "НОЧНОЙ СМЕНЫ" Кристофера Трианы и Райана Хардинга - это злое, полное плотских утех путешествие, которое никогда не заканчивается. Только Хардинг и Триана могли взять ваш местный супермаркет и превратить его в скотобойню, превратить продуктовый магазин в мясокомбинат НАСИЛИЯ!

- Джереми Вагнер

автор "БЕШЕНОГО СЕРДЦА (RABID HEART)"

и гитарист BROKEN HOPE

ВНИМАНИЮ ПОКУПАТЕЛЕЙ!

Я должен извиниться.

Ну, типа того. Зависит от того, какие вы читатели. Если вы выбрали эту книгу, ожидая прочесть строки моих более привычных романов ужасов, таких как "Ушедшие посмотреть на Речного человека" или "Пастух гадких овец (Shepherd of the Black Sheep)", в своем приобретении вы можете быть разочарованы. Это не одна из тех книг.

Типа, совсем не такая.

Как бы там ни было, если вам зашeл ужасный, мерзкий разврат "Токсичной любви" либо "Боди Арта", то тут вы прям по адресу.

Тем не менее, я все-таки испытываю странную потребность в том, чтобы извиниться. Эта книга реально мерзкая и повернутая, но когда вы комбинируете мои самые больные потворства моим желаниям, с этими ребятами, удостоившимися награды "Splatterpunk Award-Winning author", типа Райана Хардинга, автора "Генитального измельчителя", и крестного отца жести, Эдврада Ли - вы получаете концентрированную мерзость в своей чистейшей форме.

Так или иначе, я бы не назвал "Ночную смену" романом в жанре экстремального хоррора. Для меня весь экстрим выражается в тоне истории, той жестокости, которую она источает. Она должна быть такой же пугающей, как и вызывающей. Великолепная "Девушка по соседству" Джека Кетчама - вот образец экстремального хоррора, но там нет галлонов кишок и желчи. Книга, которую вы держите в руках, больше напоминает новеллу в жанре сплаттерпанк, чем экстрим, но также это не то, что ждет читатель от коллаборации Хардинга и Трианы.

Это комедия.

Конечно, это черная комедия. Угольно-черная. Чернее, чем жопа вороны. Но, несмотря ни на что, комедия.

Когда мы впервые решили делать что-то вместе, мы понимали, что в первую очередь будем писать пассажи, чтобы каждый похихикал над абсурдной мерзостью. Райан и я разделяем любовь к выдуманной жестокости, но она не исходит из смысла садизма, больше - из чувства юмора и абсурдности жести, возведенной до глупого уровня. Мы понимали, что поклонники сплаттерпанка, которые увидят наши имена на одной обложке книги, не будут ожидать ничего иного, кроме мерзости, отвратности и абсолютно оскорбительной мусорной писанины, которую мы придумали. Вы видите, что даже название книги - ничто иное, как шутка. B идеале, вы должны понять, что мы планировали, и не примите все в ней написанное слишком серьезно.

Вся суть - в веселье, которое выражается в совершенной невменяемости происходящего. Примерно в таком безнадежном состоянии пребывали я и Райан.

Вероятно, именно потому, что мы разделяем пристрастие к дэт-металу, кое-что в темах этой книги довольно тяжелое. Так установилось в 1992-ом, во время рассвета дэт-метала, в частности в Америке. Такие команды, как Cannibal Corpse, Deicide, Carcass, Morbid Angel, Carnage, Entombed, Napalm Death и многие другие, сыграли огромную роль в разрушении моего и Райана молодого впечатлительного сознания, и в этой одиссее мы отдаем им дань уважения. Любой фанат подобной музыки оценит те маленькие реверансы, которые всплывают через всю книгу. Что касается фанатов гранжа... Ну... нам жаль (но не очень).

Кому-то будет интересно место действия. Мы выбрали продуктовый магазин для наших жестких изысков потому, что как Райан, так и я, в свое время работали в разных сетевых продуктовых. Этот общий опыт работы дал нам много инфы, основанной на инсайдерской информации, которую мы набрали. Tакой, как инструменты, которые используются в таких магазинах, которые могут использоваться для того, чтобы сделать из них оружие. Так же пришлось навести справки о том, насколько неприятной может быть работа ритейлеров (xотя, к счастью, не настолько неприятной, как она представляется через персонажей книги). Единственное препятствие, которое нам нужно было преодолеть - это избегание похожести на "Туман" Стивена Кинга, или на "Незваного гостя", культовой классики слешеров 1989 года, действия которых разворачиваются в продуктовых, и по праву эти произведения считаются шедеврами хорроров. Во всяком случае, эта книга больше похожа на последнeго, но мы чувствуем, что отклонились от этого сюжета настолько далеко, насколько это возможно, не вынося вещи за пределы магазина. Наш роман не столько слешер, сколько камерная история про то, как люди держат оборону. Что-то типа "Нападения на 13-й участок", только с кассирами-сатанистами, дамочками с ножами и ноющими клиентами, которые по праву заслуживают своей участи.

Райан и я надеемся, что вы получите удовольствие от нашего магазинного опыта. У нас много вкусных угощений по разумным ценам, и мы работаем над тем, чтобы пройти следующую санитарную проверку, клянемся! Только будьте осторожны, когда услышите объявление с просьбой убрать в третьем ряду - там не соус на полу.

- Кристофер Трианa

Посвящается Брайану Смиту.

Металл свел нас с ума

"Нет ничего более искреннего, чем любовь к еде"

- Джордж Бернард Шоу

"Человек и сверхчеловек"

"Скажи, что ты любишь Cатану!"

- Рикки Кассо[1], он же Кислотный Kороль

Кристофер Трианa & Райан Хардинг "НОЧНАЯ СМЕНА"

Обслуживание в этом продуктовом было попросту худшим.

Это был первый раз, когда Бекка посетила "Дьявольскую Пищу", но если менеджер не постарается, то это будет и последний. Вначале персонал был не очень расторопным, чтобы помочь ей. У нее были дела и поважнее, чем прождать целых пять минут, чтобы те запрягли свои задницы в оборудование. Затем, чтобы еще сильнее все ухудшить, женщина, которая ее обслуживала, налажала с заказом, который был настолько простым, что даже ребенок бы управился.

- Это настолько тонко, насколько это возможно, если я сделаю еще тоньше, кусок развалиться, – сказала продавец, держа в руке кусок индейки, который она нарезала слайсером.

Это довольно дерзкий тон для общения с Беккой! Она клиент!

- Я буду решать, когда он будет достаточно тонким, - в ярости проговорила Бекка.

Так что женщина порезала еще тоньше. Слишком тонко! Он практически развалился на части. Как мать, она не будет давать Коннору и Софии есть индейку, которая сбивается в комочки. Это просто неприемлемо.

Бекка повезла тележку к выходу из магазина. Конечно у тележки было расшатанное колесо. Хотя была и другая вещь, за которую должен был ответить управляющий. Толстые бедра Бекки покачивались под ее брюками, когда она набирала темп, гневно шагая к переднему краю. Eе коротко остриженные волосы подчеркивали кислое выражение лица. На первой кассе, кассир была настолько молода, чтобы до сих пор учиться в школе. Она была одета в черную одежду, а в носу было кольцо. Невероятно. Бекка бросила взгляд на ее табличку с именем.

- Лэйла, - проговорила Бекка. - Приведи ко мне управляющего. Hемедленно.

Лэйла бросила на Бекку взгляд, который та не оценила.

- Kонечно, мэм, пару секунд...

- Не смей называть меня "мэм"! Я не какая-то старуxа!

Лэйла поиграла пальцами с ожерельем - безвкусным куском мусора – фальшивое серебро, с каким-то медальоном в форме звезды. Тупо и по детски.

- Я сказала, - лицо Бекки сморщилось, - приведи управляющего.

Кассир закатила глаза – реально закатила глаза – и отошла к офису, который находился рядом с уголком потребителя. Бекка скрестила руки, не соизволив последовать за ней. Управляющий должен был к ней подойти. Другой кассир посмотрел на Бекку, но тут же отвел взгляд, когда она посмотрела на него.

Из офиса вышел мужчина, одетый гораздо лучше, в глаженных брюках и с галстуком. Далеко за тридцать. Высокий, широкоплечий, с бритой головой. Бекка подумала, что не все могут носить лысину с достоинством. Обязательно надо стараться превратить это в какой-то атрибут мачо. Жалкое зрелище.

- Добрый день, мисс, – обратился он. - Меня зовут Деcмонд Пэйн. Я - управляющий магазином.

Он протянул руку. Бекка только бросила на нее взгляд, не удостоив его ответом. Она вздохнула, он же убрал руку.

- Я хочу, чтобы вы знали, что будучи управляющим, вы выполняете свою работу отвратительно – сказала она. - Вас должны уволить.

- Мне очень жаль слышать, что вы недовольны, - улыбка Пэйна осталась на месте. - Чем могу вам помочь?

- Времени на то, чтобы составить список разочарований за сегодня от "Дьявольской Пищи" у меня нет, так что просто опишу персонал. В первую очередь, они медленные.

- Мне жаль мисс. Просто сейчас пять тридцать. В это время у нас начинается вечерний час пик. Так что, они слегка заняты.

- Оправдания меня не интересуют, - Бекка указала пальцем в паре дюймов от носа Пэйна. - Давайте, я закончу!

Управляющий кивнул, по-прежнему улыбаясь, но теперь выставив обе руки, как бы давая понять, что весь в внимании.

- Женщина за стойкой, - продолжила Бекка. - На бирке написано, что зовут ее Ева, и она утверждает, что она менеджер гастрономии. В таком случае, ее должны понизить, если не уволить. Она даже не смогла нарезать куски правильно, - Бекка открыла сумку и достала свёрток, показывая обрезки индейки. – Я просила тонко. Она же походу знает только как нарезать толсто, чтобы все запороть. Я имею в виду, насколько сложна ее работа? А ваша, кстати, насколько сложна? Вы же вроде заправляете этим магазином, не так ли?

Она просунула сверток порезанных кусков в руки Пэйну.

- Я понимаю ваше разочарование, мисс, - кивнул мужчина.

- Вы должны делать все правильно. Делайте свою работу.

- О, я так и планирую. Почему бы вам не войти в мой офис, и я вам докажу насколько ценны для нас клиенты.

- Ладно, - вздохнула Бекка. - Только давайте побыстрее, - она дважды щелкнула пальцами. - У меня не весь день свободен. У меня встреча с моей церковной группой в шесть.

Пока мужчина провожал Бекку, он улыбался во все зубы. Они были какого-то желтого цвета под его усами. Они вошли в офис, и Пэйн закрыл за ней дверь. Это была аккуратная комнатка с деревянным столом, вращающимся креслом и старым "Макбуком". За компьютером была дверь поменьше, что-то типа шкафа, по бокам стояли картотечные шкафы. Лэйла стояла у стола, как и менеджер гастрономии, Ева. От ненависти у Бекки скрутило живот.

- С этими двумя я не хочу говорить, – тут же сказала она.

Пэйн швырнул сверток нарезки на стол и начал хрустеть костяшками на ладонях.

- Послушайте, - Бекка уперла руки в бедра. - Bы собираетесь мне выдавать сертификат на бесплатные товары или нет?

Пэйн с работницами рассмеялись.

- Ну все, - продолжила она. – Мне нужен номер головного офиса "Дьявольской Пищи". Мне нужен номер и имя хозяина. Вы все за это работы лишитесь!

Пэйн подошел ближе. Даже слишком близко. Бекка отступила.

- Мисс, - сказал он. - С нашим хозяином можно связаться только одним способом.

- Тогда сообщите мне...

Пэйн заткнул ее ударом в живот. Ее полный живот поглотил его клак, и Бекка согнулась, дизайнерские солнечные очки свалились с ее головы. Если бы она не схватилась за стол управляющего, она бы рухнула на пол.

- По-прежнему злитесь? – спросил Пэйн.

Но Бекка не могла ответить. Удар выбил из нее весь дух.

Пэйн наклонился, чтобы стать вровень с ее лицом.

- Вы такие смелые, когда думаете, что у вас иммунитет. Вы - стервозные, титулованные клиенты, даже не подумаете разговаривать так с кем-тo за пределами рабочего места. Вы слишком трусливы для такого. Вместо этого, вы вымещаете свою злость на обслуживающем персонале. Ты думаешь, твой паршивый доллар дает тебе право срать на них.

Когда она попробовала поднять руки, в надежде умолять его, две девушки схватили ее за запястья и заломали руки за спину, как парочка школьных задир. В ее спине промелькнули спазмы яркой боли.

- Больно, не так ли? – спросил Пэйн. - А знаешь, что еще больно? Что любое капризное, привилегированное, жалкое подобие человеческого существа может войти в двери магазина, либо ресторана, либо отеля, и превратить жизнь невинного сотрудника в кошмар. И почти всегда это такие вот титулованные бабы средних лет, как ты. И сотрудники должны это терпеть, потому что их боссы ценят деньги клиентов больше, чем достоинство людей, которые делают эти деньги для них. Мне приходилось это терпеть, когда я работал во "Фрешвее", – он потянулся в карман и достал резак для коробок. - Здесь, понимаешь... Здесь в "Дьявольской Пище" мы немного по другому ведем дела.

Дверь шкафа открылась. За ней стоял призрачно-белый, болезненно худой молодой человек с "ирокезом". На нем не было футболки, он был полностью покрыт устрашающими татуировками, на которых были изображены скелеты, демоны, резня и голые женщины, с которыми обходились отвратительно в сексуальном плане. На груди был выбит перевернутый крест. Как бы она не была напугана, Бекка боролась с желанием потребовать, чтобы молодой человек чем-нибудь прикрылся. По мере приближения молодого человека, она поняла, что за его спиной скрывался вовсе не шкаф, а проход в некий коридор, покрытый бетоном и украшенный факелами, по типу склепа из старых фильмов о мумиях. Он нес коробку. Картон был испачкан чем-то темно-коричневым и жидким, при этом жидкость уже высохла. Он поместил ее на стол, его улыбка засияла шире, оголив зубы, которыми казалось был полностью заполнен рот.

Бекка почти собиралась закричать, но Пэйн схватил ее за уши и боднул ее о стену. Ее нос щелкнул как зубочистка, из ноздрей полилась кровь, которая пузырилась вокруг ее тонких губ, пока она бормотала молитвы, прося о пощаде. Пэйн ответил резаком - он порезал ей обе щеки, из-за чего ее рот полностью распахнулся.

Человек, похожий на мертвеца, держал картонную коробку на месте.

- Благодарю, Гор, - Пэйн потянулся внутрь.

Человек, по имени Гор, сделал полупоклон управляющему.

- Здесь, в "Дьявольской Пище", - обратился Пэйн к Бекке. - У нас свои базовые ценности. Служение нашему обществу - не одна из них. Tакже, как выслушивание беспричинных жалоб заразных пёзд, как ты. Наши базовые ценности - делать деньги, заботиться о нашей магазинной семье, уничтожать конкурентов и ублажать нашего хозяина, – oн достал из коробки овощерезку и поставил его на стол, перед ней. - Как я говорил, есть только один способ связаться с нашим хозяином... И этот способ – сдохнуть.

Бекка попробовала закричать, но только захлебнулась кровью. Девушки прижали ее к столу, еще сильнее ее заламывая, а Гор схватил ее за шею, врезав ее в овощерезку и закрутив держатель. Штыри, для удержания куска впились ей в голову. Не смотря на дерганья, Бекка не могла сбежать. Там где ее груди встречались с животом, пузырился пот. Ей было сложно дышать.

Ева поменялась местами с Гором и схватилась за ручку резака. Она нажала на зеленую кнопку и лезвие резака начало вращаться также близко к левому глазу Бекки, как и ее палец, когда она ткнула им в нос Пэйну, когда жаловалась. Гор и Лэйла держали ее, пока Ева толкала голову Бекки вперед, лезвие спилилo то, что осталось от ее щеки, гладко и быстро. Пэйн по-прежнему улыбался Бекке своей лучшей улыбкой для клиентов, a Ева нарезала круги ткани, пока резак не начал скрипеть от того, что впился в череп.

Ева остановилась. Пэйн нагнулся под изуродованной головой Бекки и поднял идеально нарезанный кругляшек ее лица, чтобы посмотреть.

- Что думаете, мэм? – cпросил он. – Охуенно тонко на этот раз?

Слезы Бекки солили ее рану, так что она закрыла глаза.

Далее персонал "Дьявольской Пищи" напрыгнул на нее, держа в руках резаки.

КАКОЙ-ТО ГОРОДОК, ГДЕ-ТО В АМЕРИКЕ

1992

У Милы был отличный набор титек.

Фентон лопнул пузырь жвачки, наблюдая, как она расставляет свежие пироги из духовки. Он хотел бы отведать ее "пирога" - в этом он был чертовски уверен. С Милой какое-то время встречался Кайл из бакалеи, и это без конца бесило Фентона. Чувак был реальной "пилоткой" в старшей школе: у него вышибали книги, а он целовал задницы. Он не заслужил ее. Однако мысль о том, что кто-то погружает свое лицо в эти несравненные бидоны заставляла Фентона рвать глотки. Если они не доставались ему, то они не должны были доставаться никому. В магазине ходили слухи, что Мила планировала операцию по уменьшению груди в следующем месяце, даже несмотря на то, что ей было всего двадцать – такова была ноша этих аппетитных доек. Он надеялся, что она передумает.

Ходили также слухи, что она девственница. Но это была обратная сторона работы в бакалее. Слухи и сплетни распространялись как сифилис. И "Фрешвей" ничем не отличался.

Секретов здесь не было. Это была одна из причин, почему Фентон ненавидел это ебучее место. Разумеется, здесь были норм соски (помимо Милы, была Стефани, кассирша-подросток, которая была явно шлюхой, и Дарла из отдела подготовки продуктов, была симпотной до тех пор, пока не залетела), но это едва перекрывало тот факт, что приходилось иметь дело с Тодом. Управляющий магазина был настоящим Наполеоном, как в "эго", так и в росте. Его ожидания и поначалу-то были высокими, а сейчас он требовал еще больше.

- Ты вообще слушаешь?

- А? – Фентон повернулся к Тоду.

- Выплюни жвачку, - брови управляющего сошлись.

Фентон вздохнул и сплюнул "Big League Chew" в ладонь. Тод скрестил руки, стараясь выглядеть как можно более впечатляющим в своих новых ботинках на платформе. Несмотря на то, что в росте у него прибавилось, Фентон по-прежнему видел лысое пятно на макушке седой головы своего босса.

- Послушайте, мистер Браун, - начал Фентон. - Мне просто не кажется, что я смогу это сделать.

- И почему это?

Фентон закусил губу, жалея, что не предусмотрел такой вопрос. Это дало бы ему время придумать какое-то оправдание.

- Слушай, - сказал Тод. - Как человек, которого наняли на полную ставку, ты должен быть открыт для любых поручений. Если я посчитаю, что ты должен работать ночью, ты обязан будешь это сделать. В противном случае, ты знаешь, где чертова дверь.

- Но, мистер Браун...

- Ты - уборщик. Мне нужно, чтобы в моем магазине было ни пятнышка.

Фентон ненавидел, когда Тод говорил: "мой магазин". Тод не владел "Фрешвей".

- Я знаю, что я - уборщик, но почему мне нельзя просто днем убираться?

- Я хочу, чтобы это место было идеально чисто. Я не могу позволить нашим гостям закупаться, пока пол мокрый, а все на части разваливается. Я хочу, чтобы мой магазин выглядел как при открытии – каждый день. Это всего лишь одна ночная смена, Фентон. Все уже вписались. Если ты - не член команды, то, наверное, и эта работа не для тебя.

В груди у Фентона скрутило. Его разрывало между ненавистью и необходимостью этой работы одновременно.

- Извините мистер Браун. Конечно, я в команде "Фрешвей". Просто сообщите к какому времени подойти.

Тод мелькнул фальшиво учтивой улыбкой, хлопнул Фентона по руке.

- То-то, мой мальчик. Мы будем здесь к десяти вечера. Закончим к шести утра, когда прибудут на свои утренние смены пекари.

Тод отправился к гастрономии, лая на них, что ему нужно, чтобы очередная партия цыплят гриль была направлена в духовку. Вчера он лаял на них из-за того, что они сделали слишком много цыплят, сегодня из-за того, что их слишком мало. Типичный Тод-хуесос. Он всегда должен был найти какую-то ошибку, всегда должен знать все лучше всех. Фентон показал средний палец в спину боссу и украдкой снова бросил взгляд на Милу, когда она вытянулась, чтобы достать решетку для духовки, ее футболка плотно прилегала к плечам. Фентон прикусил нижнюю губу. Конечно, Мила была слегка полновата, но в нужных местах.

Напевая "Just a Friend" Биза Марки[2] он покатил ведро со шваброй вперед магазина, планируя заняться уборными. Он миновал дисплей "Butterfingers"[3], который установил ранее, картонный стенд Барта Симпсона на своем скейте со своей коронной фразой: "Никому лучше не притрагиваться к моим "Butterfingers", которая исходила из его рта в форме кружка с речью. Этот дисплей определенно нравился Фентону больше, чем картонный стенд в натуральную величину с фигурой Боба Сагета[4], который стоял рядом со стойкой журналов и рекламировал "ТВ Гид", та штука вызывала у него дрожь.

Барта он миновал по случаю, но вот Стефани он миновал нарочно. Молодая блондинка накручивала локоны на палец, в джинсах-"варенках", обтягивающих бедра сильнее чем кожа.

- Привет, Стеф.

Она посмотрела в его сторону, атомная волна ее обесцвеченной челки поднялась на добрых четыре дюйма над ее головой.

- Привет, Фентон. Mилое ведро со шваброй.

Она всегда так дразнила, и всегда подмигивала. Фентон заметил, что она жует жвачку, но Тод ничего по этому поводу не сказал. Управляющему было около пятидесяти, но он по-прежнему позволял старшеклассницам манипулировать собой с помощью щенячьих глаз и стоящих титек.

- Неплохое ожерелье, - продолжил Фентон.

Она поиграла пальцами со своим символом aнx[5], какой-то египетский тренд, который она перехватила. Если бы Фентон был старшеклассником, он, наверное, носил бы нечто подобное, но его дни былой славы давно прошли. С момента окончания школы прошло шесть лет, сейчас место городского плохиша заняли другая шпана.

- Ты тоже будешь сегодня ночью работать? – спросил он.

- О, ты бы просто хотел провести со мной ночь, не так ли? - oна приподняла бровь. - Верно, Фентон?

Он рассмеялся.

- Ты - паршивая, малолетняя членодразнилка.

- Эм, прошу прощения, но мне в прошлом месяце исполнилось восемнадцать, так что все легально. Спроси любого.

- Да ну, нахуй? Восемнадцать?

- Ага. Все законно.

Она подмигнула, чтобы набросить эмпатии.

- Бля, - он облокотился на стойку, которая их разделяла. - Ну, это же все меняет, малыш.

- Пффф. Мечтай, сортирщик.

- А, ну понятно. Не хочешь встречаться с жалким уборщиком?

- А то, - она ухмыльнулась и снова подмигнула.

- Ага, то есть ты предпочла бы властных людей. Парней, типа Тода.

- Фу! Это так мерзко. Ты мерзкий, Фентон!

- Я? Как я слышал, это ты у нас противная.

Она взяла колечко резинки из коробочки с ручками, натянула его и выстрелила им в него.

- Мальчишки всегда так говорят о той, кого не могут получить, - oна положила руки на бедра, надула пузырь жвачки и лопнула его. - Как бы там ни было, что это за хуйня с ночной работой?

- Ебучий Тод заставляет нас этим заниматься. Все из-за нового места на другой стороне улицы. "Дьявольская Пища". Она вредит бизнесу...

- И они переманили половину нашего персонала, - прервал Фентона голос из-за спины.

Фентон повернулся и увидел Букера. Лицо мужчины осунулось от изнеможения, вызванного работой семь дней в неделю, с того момента, когда он стал помощником управляющего. Их другой помощник, Деcмонд, был одним из многих сотрудников, который покинул "Фрешвей" ради работы в "Дьявольской Пище", там ему значительно повысили зарплату, а также повысили до управляющей должности. Фентон хотел тоже уйти, он слышал о тех безумных плюхах, которые там предлагали. Может стоило сказать Тоду, чтобы тот в задницу свою просьбу запихал и просто перейти улицу туда, где "трава зеленей".

Примо тоже туда срезали.

- Из-за ограниченности персонала, приходится работать по ночам, - продолжил Букер. - Надо успевать заканчивать определенные вещи.

- Тод сказал, что хочет прибрать место сверху до низу, - пожал плечами Фентон.

- Точно. Продажи просели с момента открытия "Дьявольской Пищи". Нужно делать все, что в наших силах, чтобы обеспечить конкуренцию.

Фентон кивнул. Букер ему вполне нравился. Во всяком случае больше, чем ему нравился Тод Браун. Букер был во многом полной противоположностью Тоду, он был высоким чернокожим, легким в общении, и ему реально было не все равно на людей, с которыми он работал. Во всяком случае, он был честен и прямолинеен с ними, когда дело касалось определенных вещей.

- Тод сказал, мы будем здесь к десяти, - сказал Фентон. - Как будто он здесь сам планирует всю ночь провести. Он никогда даже магазин не закрывал, твою мать. Ты остаешься всегда до закрытия.

- Послушай, - Букер отвел взгляд, он не оспаривал это заявление, но и сквернословить о боссе он не хотел. - Никому не охота работать ночью, но иногда это необходимо. Я уверен, Тод будет здесь, ну... хотя бы какое-то время.

- Ага, - с издевкой сказала Стефани. - Он здесь пробудет где-то полчаса. Хотя, я могу поработать. Мне бы не помешали лишние деньги. Я понимаю, я просто кассой управляю, но я могу прибраться, ценники там развесить, прочую вот эту вот хуйню делать.

- Отлично. Мы набираем всех, кто согласиться. Я ценю это, Стефани.

Стефани одарила помощника управляющего теплой улыбкой. Это не была ее обычная кокетливая вспышка ягодных губок, которую она обычно использовала для того, чтобы получить от мужчин того, чего хотела. Это была улыбка открытого приглашения. Весь магазин знал, что она хотела выебать Букера. Ему было около сорока, но ее это походу не смущало. Она рассказывала о своем пристрастии к взрослым мужчинам любому, кто был готов слушать. Это единственное, что давало надежду Фентону, что и ему что-то перепадет в его двадцать. Конечно, Букер проигнорировал заигрывания Стефани, он всегда соблюдал субординацию и был профессионалом. Это была как раз та черта, которая Фентону в нем не нравилась. Он был слишком паинькой-паинькой, типа Капитана Америки. На месте Букера, Фентон бы давно запихал свой хер в любую дыру, куда бы он подошел.

Приблизился клиент, и Букер помахал в своей лучшей манере приветствуя клиента. Она уперлась пузом в стойку, с видом сбежавшей из дома престарелых. Фентон презирал старых людей. Они всегда спрашивали о помощи с поиском вещей. Молоко в холодильнике, карга ты старая. Это реально первый раз, когда ты в продуктовый пришла?

- Я могу обслужить вас прямо здесь, - сказала Стефани старой клюшке.

Фентон поиграл бровями от выбора слов Стефани. Она вскользь бросила на него взгляд, затем перевела внимание на клиента, которая собиралась оплатить сливовый сок и сливы. Фентон направился в уборные, как будто он мало сегодня имел дел с дерьмом.

Ебучий Тод.

Руби пришлось воспользоваться плоскогубцами, чтобы снизить температуру на плите. Кто-то может подумать, что компания вложит деньги в новую плиту, но, по всей видимости, просьба предоставить инструменты для работы - слишком невыполнимая. Это раздражало, но она понимала, почему бюджет снабжения сократили. Бизнес просел. Как промоутер, она с первых рядов видела, как поток клиентов в "Фрешвей" становился меньше. Она поняла, что делает слишком много еды для пробы, и что она уже по привычке производит продукцию, которая уже не востребована. Она могла сократить количество образцов в половину, и все равно их бы хватило, чтобы продержаться весь день субботы.

Пока тушеная говядина закипала на сковороде, Руби нарезала багеты и выкладывала их на поднос. Она убедилась, что мусорка в зоне досягаемости, чтобы клиенты не разбрасывали использованные тарелки по всему магазину. И в тот момент, когда она искала коробку с салфетками, Букер подошел к ее стенду и передал ей коробку с салфетками. Он всегда был мил именно в таких мелочах. Руби поняла, что о ней он заботиться немного больше, потому что она пожилая, но она определенно не возражала. Например ее спина стала болеть значительно меньше, когда он подумал, что ей не помешает комфортный коврик, на котором она будет стоять во время смен.

- Пахнет приятно, - сказал он.

- Я надеюсь кто-нибудь придет, чтобы это съесть. Ненавижу стоять здесь без толку.

- Да, неделя была длиной, но, думаю, люди начнут снова сюда ходить, как только восторг от нового магазина выветриться.

- Ну, нам остается только надеется, Букер. Давай на это надеяться.

- Слушай, - он подошел ближе и понизил голос. - Неприятно это говорить, но Тод хочет сократить твои часы.

- Что? – pумянец пропал с ее щек. – Нет!

- Руби...

- Он не может так поступить! Мне нужна эта работа! Ты знаешь, у меня никого нет, - oна рассказывала эту историю очень много раз, но ее не оставляло чувство, что при случае, ее надо обязательно повторить. - В этом декабре исполняется одиннадцать лет, как умер мой Фред, а сына Джека мы еще во Вьетнаме потеряли. Нет никого, кто бы мог обо мне заботиться.

- Я знаю. Но не волнуйся, ладно? Я за тобой присмотрю. Он хочет сократить часы выдачи образцов продукции, потому что поток клиентов низкий...

- Ох уж этот мелкий гов...

- И я не знаю, почему он ожидает, что это повысит поток. Людям нравятся бесплатные образцы. Я пытался его убедить, но... в общем... - Букер пожал плечами. - Как бы там ни было, мне удалось выбить для тебя несколько часов, но хотел узнать, что ты вообще по этому поводу думаешь.

- Я возьму все, какие мне могут предоставить. Мне нужны эти деньги. Только предписания врача... - oна отошла, чувствуя, что у нее сбивается дыхание, только от мысли об этом. – Что ты можешь мне предложить?

- Ночную смену. После закрытия.

- Промоутеры ночью? Это не имеет смысла.

- Нет-нет. Это будет работа по благоустройству. Будешь насыпать орехи и конфеты в пластиковые баночки, взвешивать и приклеивать стикеры. Мы выходим в ночь, завтра, и нам бы пригодилась твоя помощь.

- Господи. В ночь?

- Понимаю, смена не идеальная. Но, я достану тебе стул, чтобы ты могла сидя этим заниматься, и сможешь уйти, как только захочешь, в любое время.

- Ага, - Руби швырнула говядину на сковороду. - Уверена, Тод бы этого очень хотел.

- Давай я с Тодом разберусь. Если тебе нужны часы - я выпишу их тебе. Я, в-первую очередь, предлагаю, Руби, если не хочешь, я понимаю.

- Ох, Букер, - она похлопала его по ладони. – Ты к нам слишком добр, ты знаешь это? Я возьму часы. Мне это не нравится, но мне они нужны. Спасибо за то, что приглядываешь за мной.

- Нет проблем. Давай там, держись, Руби. Скоро все образумится для нас. У меня предчувствие, что с нами все будет отлично.

Дарла глубоко вздохнула. Она поерзала на месте, деревянная скамья была довольно неудобна для ее геморроидальных узлов. Это была одна из многих вещей, о которой еe никто не предупреждал перед беременностью. Она даже Марку о них не говорила. С этим разбухшим животом и так было довольно сложно чувствовать себя сексуально в глазах мужа, без того, чтобы говорить ему еще и о язвах в заднице.

Голос Тода раздался из интеркома, резки и раздражающий.

- Дарла, зайди в офис. Дарла, офис.

Господи, ну разумеется она ему понадобилась, когда у нее был перерыв. Если бы она лазала по холодильнику, раскладывая ананасы, он бы никогда не оторвал ее от этого занятия, и не дал бы ей момент передышки в офисе. Эти маленькие встречи обязаны были происходить в ее время. Она с трудом встала. Вставать с сидячего положения самостоятельно становилось все труднее. Она сдула с глаз волосы и уперлась в стену, чтобы сохранить баланс, чувствуя себя старше, чем когда-либо.

Второй муж и первый ребенок. Вот это перемены за год.

Дарла направилась в офис управляющего, раскачиваясь как Денни ДеВито в фильме, на который они с Марком ходили на прошлой неделе, "Возращение Бэтмена". Тод набирал цифры на арифмометре, очки низко сидели на его заостренном носу, лицо было как у стервятника. На столе были сложены накладные и вареные яйца, которые он ел на ланч. Он даже ее не заметил, когда она села напротив него. Требовать от этого говнюка хотя бы соблюдения базовых манер, было уже слишком многим.

- Вы вызывали, мистер Браун?

Тод продолжал набирать что-то на арифмометре.

- Дарла, - наконец заговорил он, но даже не удосужился поднять на нее взгляда, - мне нужно, чтобы ты вышла в ночь, завтра.

- Чего? – oна моргнула.

- С десяти вечера до шести утра. Надо более глубоко все проработать. Влажную стену необходимо вычистить, а столы - отобрать. Мы не можем позволить, чтобы наши фрукты размякли и сгнили.

- Ладно, но... B смысле, вы сообщаете это реально в последний момент. И я не могу работать в ночь. Я имею в виду, посмотрите на меня, - oна указала на свой пузырь, вместо живота. - Мне нужно придерживаться определенного режима сна. Ребенок...

- Да, - сказал он, перебивая ее. - Но и так довольно много работы пропустила из-за... своего состояния.

Тут Дарле пришлось прикусить.

- Я на многое смотрел сквозь пальцы, когда дело касалось тебя, - продолжил Тод, но уже глядя на нее. - Я тебе многое прощал из того, что не прощаю другим сотрудникам.

- Я брала отгулы из-за осложнений беременности. Так нужно было для моего здоровья и здоровья ребенка. У меня есть справка от врача и...

- И мы ее закрыли. Но теперь ты свободна для работы. Это мой магазин, поняла? И мне нужно, чтобы ты вышла в ночь. Ты на полной ставке, что означает - ты должна быть открыта для любых поручений.

- Да бросьтe, Тод, я часто делала утренние инвентаризации, как и поздние вечерние предпраздничные приготовления. Вы должны хорошо знать, что я никогда не против выйти в ночь, но я беременна. Кроме того, не то чтобы я смогла складывать продукты, либо встать на коленки и протереть полки.

- Есть другая работа, которую ты можешь делать, - Тод откинулся на кресле и стал смотреть на свои ногти. – Мне нужны люди здесь. Каждый. Ты знаешь отдел продуктов. Все должно быть презентабельно. Черт возьми, в названии магазина есть слово "свежий". Продукты - это первое, что видят наши гости, когда заходят внутрь. Это должно ощущаться как теплое объятие.

Боже, он мог бы намазать это толстым слоем. Густым, как блевотина.

- Мне жаль, Тод, но я просто не могу это сделать.

Он затих, его глаза нахмурились, ввинчивая недовольство в сердце Дарлы.

- И вот тут, ты ошибаешься, - наконец вымолвил он. – Ты можешь это сделать, просто не хочешь. Но меня это не волнует. Это твоя работа, дамочка. Я написал расписание исходя из нужд моего магазина. То, что хочешь ты - это вторично. Сейчас, твое расписание на завтра изменено на выход в ночь. Либо ты это глотаешь и выходишь, либо я отмечаю, как отсутствие без уважительной причины, за отказ работать в свою смену. Думаю, ты знаешь, что за этим последует.

- Bы реально меня за это уволите? – плечи Дарлы сжались.

- Ну, все от тебя зависит, не так ли? Либо тебе нужна эта работа, либо нет, дамочка.

- Я проработала здесь почти пять лет – вдвое больше чем вы. Я многое вложила в этот магазин.

- Ну, так и веди себя соответствующе, - oн проверил свои часы. - Прошло полчаса. Перерыв окончен. Мне нужно, чтобы эти овощные наборы были собраны сегодня. Не уходи, пока меня не предупредишь.

Запикал факс, от чего она вздрогнула. Тод перевел внимание на листок, который выходил из факса, даже не предложив помощи Дарле, когда она выбиралась из кресла.

- Не забудь о том, что я сказал насчет завтра, - прокричал он ей в след.

Дарла вернулась к работе.

- Надеемся снова увидеть вас во "Фрешвее", - cказал Кайл кучерявой женщине, закрывая дверь минивэна и тем самым заглушая разрывающий уши шум ее двух отпрысков на заднем сиденье.

Один из маленьких засранцев разорвал коробку с хлопьями, что пришлось убирать Кайлу, потому что, разумеется, это произошло во время перерыва Фентона. Скорее всего они вцепились в покупки, который он только что сложил и раскидали эту хуйню повсюду в машине, по дороге домой. Он мог поспорить, что мама выкажет более живую реакцию, чем формальная улыбка и пожатие плечами, которыми она одарила его, когда он объявился со шваброй, чтобы все замести.

Кайл оживился, когда повернулся и увидел, что кудряшка смотрит в свой бумажник. Она никогда не давала ему чаевых до этого, но все когда-нибудь бывает в первые.

- Ну, ладненько, - закрыла она бумажник и улыбнулась. - Просто хотела убедиться, что мне выдали правильную сдачу. До свидания.

- До свидания, - проговорил он с натянутой радостью.

Он не мог утверждать, что "Дьявольская Пища" осушила его поток чаевых только потому, что в лучшие времена ему давал доллар только один посетитель из десяти. Тод также не хотел, чтобы персонал принимал чаевые, новое правило.

Он задвинул ее тележку обратно в рельсы, где посетители ставили тележки – ну, или там, где они должны были быть. Несколько тележек стояли покинутыми в разных местах, потому что ленивые покупатели не могли откатить свою тележку на пять ярдов. Имея возможность топить за благо общества в целом, люди всегда демонстрировали эгоизм в частности.

Кайл собирал тележки, гадая, как их настолько развезли по местам, с учетом того, что бизнес переживает не лучшие времена. На другой стороне улицы, "Дьявольская Пища" выглядела как дилерский салон автомобилей в сравнении с "Фрешвеем". Тележки там тоже были расставлены аккуратно. У Кайла пропало желание работать во "Фрешвей".

Хотя, это не было чем-то необычным.

Когда он здесь начинал на полставки, он учился в колледже на специализации по физиотерапии. К двадцати двум он планировал завершить студенческую программу. Так или иначе, подвиги на последних минутах, которые всегда работали в старшей школе, не спасли его в колледже, так что в последующие два года он потерял стипендию, а затем и грант, в силу плохой успеваемости. Затем он перешел на полную ставку во "Фрешвей", и его академический перерыв в один год превратился в четыре года, при этом, это превращение произошло настолько быстро, что сравнить его можно разве что с дерьмовым расширением вселенной "Колдовства" с выходом сиквелов.

Даже когда все стало двигаться на юг в отношениях с Милой, он особо не предпринимал серьезных ходов для того, чтобы двигаться дальше. Он смирился с тем, что ему удалось увеличить оклад только на семьдесят восемь центов в час, с момента первого трудоустройства, при этом его работа не предполагала перерывов и то, что он может свалить, не очистив полки.

Он поправил свою бейсболку "Фрешвей" и начал толкать линию тележек через автоматически открывающиеся двери входа, минуя автомат с жвачкой и детский аттракцион с вывеской: "НЕ РАБОТАЕТ". Металл зазвенел, когда он загружал линию тележек в стойку для ожидания.

- Спасибо, Кайл, - проговорил Букер на пути в комнату, где они отсчитывали время касс. - Можешь сходить на обед, когда тебе будет удобно.

Кайл кивнул, появившись в проходе как раз во время, чтобы заметить Милу, которая проходила мимо касс. Он не заметил никого за стойками – и, что более важно, никакого Тода – и поспешил перехватить ее.

- Эй, - сказал он ей вдогонку.

Мила остановилась рядом со столом, полным контейнеров с печениями и пирогами. Когда она его заметила, на ее лице отразился целый калейдоскоп эмоций. Он сам боролся с приступами между желанием и разочарованием, подводя итог месяцу их отношений. Еще одна не исполнившаяся мечта.

- Все в порядке? – спросил он.

Она выглядела покрасневшей, рот был стиснут в тонкую линию, голубые глаза смотрели на него с неохотой. Ее светлые волосы были собраны на затылке, и они подпрыгнули за ее спиной, когда она оглядела магазин, возможно в поисках пути для побега. Золотой крест на ее груди перехватил свет, и как будто засиял.

Талисман против греха плоти, - с горечью подумал он.

- Тод хочет, чтобы в ночь завтра вышли, - сказала она, почти не слышно.

- Зачем? Неужели нужна вся команда, чтобы вымести все перекати-поля?

Мила нахмурилась, не до конца понимая.

- Потому что здесь реально город призрак, - добавил Кайл.

- А... - слабо улыбнулась она.

Последние несколько недель, они старались держаться на уважительном расстоянии. Их разрыв вывел степень страдания от работы во "Фрешвей" на новый уровень, потому что Кайлу приходилось о нем вспоминать каждый раз, когда он виделся в Милой, либо когда слышал ее смех, сквозь белый шум рассказов каждого третьего клиента, чтобы он не разбил их яйца, либо не испортил хлеб.

- Тод реально сказал "в ночь"?

- Он сказал, что типа нужно подготовиться, - кивнула она.

В мире не было ни одной причины, чтобы Тод хотел, чтобы Мила и Кайл к чему-либо подготавливались, но у Кайла в моменте не возникло другого понимания, и он сказал:

- Подготовиться тебе и мне?

- Нет! – oна звучала озабочено. Улыбка исчезла. – Кто-то из нас должен помочь.

- А... - Кайл поправил свой убогий вежливый жилет служащего, в чем жилет не нуждался. – Странно. У тебя, типа, как планы на завтрашнюю ночь, или что?

Он не хотел, чтобы это звучало как предположение о возможном свидании, но когда он это озвучил, для его слуха это именно так и звучало. Она услышала это предложение так же, суда по тому, как она задергалась.

- Сейчас реально не подходящее время, - сказала она.

Кайл надеялся, что она имела в виду выход в ночь, а не этот разговор. Он понимал, что ему неплохо было сейчас свалить, но хотел продолжить. Господи, как он по ней соскучился.

- Я просто подумал, может этот чудик тебе что-то сказал, - они так его звали между собой.

Во всяком случае, такой термин никак ее не смутил.

- Нет, - ответила она.

- Ну, ладно.

"Чудиком" был Фентон. Мила ловила его на разглядывании ее тысячи раз, как и на разглядывании других женщин "Фрешвея". Она даже как-то поймала его на том, что он разглядывает зад Руби с задумчивым выражением лица. Oни даже шутили, что Фентон не прочь отведать саму пожилую даму. Кайл стал замечать все эти насмешки еще сильнее.

Может это была паранойя сырых эмоций, но он мог поклясться, что Фентон продолжал насмехаться над ним с того момента, когда они расстались с Милой, издеваясь над его неудачей. Кайл знал его с их старшей школы, где Фентон создал вокруг себя личность подобно Джаду Нельсону из "Клуба "Завтрак", за исключением какой-то харизмы. Необходимость работать с этим дрочилой в одном месте только подчеркивалa низшую точку, в которой находился Кайл к своим двадцати четырем. Ему следовало бежать обратно в колледж с того момента, когда Фентон только объявился.

- Ну, - с натужной улыбкой проговорил Кайл. - Тод ничего не говорил мне о выходе в ночь. У меня завтра выходной, так что, возможно, это меня не касается.

- Кайл, - щелкнул интерком и раздался голос Тода. - Зайди в офис. Кайл, офис.

- Да, пиздец! – выругался Кайл.

Мила подняла бровь от выбора слов Кайла, из-за чего стала выглядеть немного грустнее.

- Что же, спасибо, что проведал меня. Увидимся.

- Ладно. Давай.

Он посмотрел как ее потрепанный фартук проплывает над стойкой пекарни падая на джинсы.

По крайней мере, в лицо не светит распятие.

Он развернулся, осознав, что сейчас он не лучше Фентона, который вожделеет издалека. Он по-прежнему ее хотел, почти так же, как когда они были вместе, только больше, потому что сейчас они разошлись.

Кайл вздохнул и направился в входной стойке, прямиком в офис Тода. До него начало доходить, что ночная смена неизбежна, так и то, что после нее он останется до закрытия. "Дьявольская Пища" выносила этот магазин из бизнеса, что, вероятно, было для магазина даже к лучшему. Свежий старт для "Фрешвей", скорее всего был единственным способом спасти его от самого же себя.

- Привет, Мила!

Антонио одарил ее широкой улыбкой и помахал по мере приближения к главным часам с перерыва. Он не побеспокоился по поводу того, чтобы снять свой мясницкий халат и выглядел, как доктор или художник. В каком-то смысле, такой вид ему соответствовал. Этот парень был настоящим художником, когда прикасался к своему тесаку. Она бы отрезала себе пальцы, если бы попробовала работать также быстро как он. Несмотря на то, что он уже был на пороге пятидесяти, он возможно был самым физически подтянутым сотрудником во всем "Фрешвее". Он даже играл в какой-то взрослой городской лиге, которая включала в себя игру в соккер (который он называл "футбол"), бейсбол и теннис. Миле нравился его акцент. Он придавал всему, что он говорил, очаровательный цветочный оттенок.

- Привет, Антонио.

- Слышал, что наш главный, вызывает остальных в офис, так? – oн остановился у стойки с выпечкой, где стояла она. - Мы же не закрываемся, так ведь?

- Нет. Он просто сообщает о том, что мы все должны будем помочь ему завтра ночью, после смены.

Антонио прошелся обеими ладонями через его густые, черные волосы, изобразив на лице встревоженность.

- Но, мне ведь надо на следующий день с утра выходить.

- Может Тод освободит тебя, - сказала она, не веря сама в это.

Мила внимательно осмотрела Дарлу, когда та покинула офис Тода, и если он не давал шанса даже беременной, у Антонио шанса и подавно не было.

- Ese chupa vergas[6], – пробормотал он, тряся своей головой.

Она не знала, что это значит, и, вероятно и не должна была выяснять. Он потянулся к карманам халата, где он держал тесаки и ножи, и свел брови, поняв, что они пустые. Правила перерыва.

– Ты по прежнему ходишь на свои уроки, да?

- Ага. Хотела бы я на лето на каникулы уйти, но я смогу получить бакалавра в следующем году, если не буду пропускать семестры.

- Какое направление?

- Образование.

- А, да. Ты хочешь учить.

- Ага, начальные классы, – oна улыбнулась. – Добраться до них, пока они не потерялись.

- Мне кажется, у тебя получится, - oн помахал. - Я покурить. Увидимся.

- Пока.

Мила убедилась, что Фентон нигде не шатался в поле зрения, затем выгнула спину, упершись в нее руками и растянувшись. Работа за стойкой пекаря не должна приводить к таким неудобствам и боли, но проблемы со спиной чумой преследовали всех женщин в ее роду. Она планировала, что будет самой первой среди них, кто что-нибудь по этому поводу предпримет, например уменьшит грудь, чтобы хоть как-то спасти спину.

Она потеребила крестик между большим и указательным пальцами, что ее всегда успокаивало, собирало ее. Она хотела почувствовать крестик кожей, перед тем как надеть пластиковые перчатки и приступить к тесту.

Тод и Кайл выбили ее из колеи ударами неожиданности. Время для выхода в ночь не могло быть еще хуже. Она планировала отправиться на миссию утешения завтра вечером, в доме Бекки Фостер, члена церковной группы, которая не вернулась домой прошлой ночью. Она не могла представить, через что проходит сейчас ее семья, но коллективный молебен должен был помочь. Бекка могла быть немного резкой - даже совершенно несносной - и всегда переусердствовала в перспективе проклятия для любого неверующего, но она и ее семья появлялись в церкви каждое воскресение и любили Господа.

Милу удивило, что Бекка в принципе могла отправиться куда-то, где в названии присутствует слово "Дьявол", но в "Дьявольской Пище" были низкие цены, а Бекка обожала держать на счету каждый пени. Тарелка для пожертвований ничуть не тяжелела после того, как она опускалась на скамью Фостеров. Хотя, это было между ними и богом.

Мила хотела пораньше отправиться, чтобы сопровождать церковную группу к дому Бекки, но теперь ей не только придётся полную смену отработать завтра, ей еще придется в ночь выйти. Сегодня она будет тоже недоступна допоздна, чтобы заскочить, так как ей нужно будет изучить второй том Биологии, если она в принципе будет в состоянии сосредоточиться. Разговор с Кайлом не способствовал этому. В последнее время мысли в принципе выводили ее на очень неприятный путь. Вера научила ее, что жизнь не становиться гладкой сразу после того, как ты познаешь план Господне, это только дает понимание того, что ты сможешь выдержать любые испытания. Скорее всего, вот что это и было.

Мила любила Кайла, и думала, что он тоже любит ее, но он не пытался это доказать, проявив выдержку, дождавшись секса после свадьбы. Она прощала Кайлу его неопределенное отношение к религии и отсутствие амбиций, но он не шел ей навстречу. Он не мог принять той святости, которую она вкладывала в свою непорочность, и то, что она полагала, что удовлетворение его нужд рукой, либо ртом, она тоже считает посягательством на непорочность. Он также, по всей видимости, не понимал, что и ей нелегко. Мила не была асексуальна, очень далеко не была. Она была человеком, периодически тоже подверженная желаниям, как любой, она не гнушалась держать душ между ног до тех пор, пока блаженная теплота не разойдется по всему ее телу. Хотя она и пыталась не поддаваться этим позывам, чтобы сберечь себя для всех наслаждений, которые она получит в награду за свое терпение.

Хотя это и было непросто. Она сохраняла связь с Кайлом, в надежде в какой-нибудь день подарить себя ему, но он бросил ее, когда она твердо заявила об их добрачном воздержании. И она не собиралась менять своего мнения в ближайшие пару месяцев, и неважно насколько хороши были его руки и губы на ее грудях. Ее отказы он называл "средневековьем", а также говорил другие обидные вещи в их последнюю ночь. Она должна была найти другую работу и избавить их обоих от страдания, связанного с тем, что они видят друг друга, но она была слаба и надеялась, что он может передумает.

Несмотря на то, что нахождение на этой работе вдвоём не действовало на пользу никому из них. Для блага обоих, Мила должна была найти в себе силы и уйти. Она просто надеялась, что будет готова в назначенный час.

Фентон подкатил ведро со шваброй к стойке, где стояла она. При этом он искоса посмотрел на нее и наклонил голову так, чтобы все еще мог наблюдать за ней, водя шваброй взад-вперед перед собой. Она не могла дождаться, когда он протрет весь пол и не исчезнет протирать другой проход. Он мог вернуться к этому комиксу "Война бесконечности", который, как она как-то видела, он читал, когда должен был работать.

Мила вздохнула и посмотрела на часы. Ей по-прежнему нужно было отработать пол смены.

Прошу, Господи, проведи меня через этот день... через всю неделю, если быть точной.

Антонио вонзил нож в лопатку. Она была отличной и свежей. Испытывая гордость за свою работу и ремесло, в котором он достиг мастерства, он был очень избирателен при выборе мяса, которое поставлялось со склада. Тод часто кричал на него за то, что тот отказывал принимать некоторые поставки, но Антонио мог смириться в отметках в личном деле, но не готов был мириться с тем, что продукт мог испортиться в ту же ночь, после того, как клиент его приобрел, либо с красным мясом, которое было не достаточно мраморным, чтобы оно стоило своих денег. Если бы это зависело от него, "Фрешвей" продавал бы только говядину премиум, но если компания могла на чем-то экономить, они это делали.

По крайней мере, он убедил Тода, чтобы тот позволял брать с собой несколько первоклассных стейков. Разумеется, они сразу же завоевали популярность у покупателей. Когда прибыли региональные менеджеры, чтобы поздравить их магазин с потрясающей идеей, Тод взял всю славу на себя, рассказывая, что инициатива изначально принадлежала ему, причем на глазах у Антонио. Если бы он так сильно не нуждался в этой работе, он бы попросил Тода выйти на разговор.

Но он действительно нуждался в работе. Он должен был заботиться о жене, детях и больной матери. По крайней мере, мама могла следить за детьми, когда он и его жена работали, что экономило им деньги на сиделках.

Так же ему нравилась эта работа – не бос. Быть мясником - наделяло его удовлетворением, даже гордостью. Он любил все, что касалось мяса, и буквально заряжал покупателей искренней страстью. Под ним работала отличная команда нарезчиков мяса, и большинство из них были дружелюбными. Когда он перебрался в Америку из Доминиканской республики, он обнаружил, что американцы в большинстве своем не очень приветливы, но среди персонала "Фрешвея" он испытал истинное гостеприимство. Даже Тод, каким бы хером он ни был, не выказал какого-то расового отторжения. Если бы он и был расистом, то это сложно было бы определить, видя, как он обращается с остальными, как с собачьим дерьмом. Только их старый управляющий, Деcмонд, казалось был недоволен тем, что мясным отделом заправляет иммигрант, но сейчас его не было. Зная, что Деcмонд сейчас заправляет "Дьявольской Пищей", Антонио никогда бы туда не перешел, несмотря на более высокую ставку для сертифицированных нарезчиков мяса.

При том, что Нэлли работала в больнице по ночам, ему придется обратиться к маме, чтобы убедиться, что она достаточно хорошо себя чувствует, чтобы завтра ночью последить за детьми. Его сын, Роберто, учился на первом курсе в колледже, а вот его дочерям было девять и одиннадцать. Старшая, Белла, продолжала настаивать на том, чтобы быть нянькой, но для этого потребуется еще как минимум пару лет, но, даже если бы она была достаточно взрослой для этого, ее сестра, Эмилия, не смириться с тем, что она главная.

От мысли о них, он улыбнулся. Его семья для него была всем.

К черту Тода! - подумал он. Боссу не удастся сломить Антонио. Только не тогда, когда у него все было.

Стефани перехватила его в комнате для отдыха, наверху, где они хранили сушёные продукты. Ты должен пройти через металлические полки, заставленные коробками с припасами, чтобы добраться до стола. Кайл сидел на своем стуле, который был расположен напротив автомата с газировкой, слушал плеер. Стефани узнала заглушенные ноты "Smells Like Teen Spirit". В этот год, простенькая песенка Nirvana стала определяющим гимном "поколения Икс".

Она ненавидела ее.

Но Кайла она не ненавидела. Фактически, она желала его почти также как желала Букера. В нем отсутствовала грубость плохих парней, которая, как правило, привлекала ее к самым худшим из возможных, но у него было подтянутое тело, его работа руками в качестве кладовщика придала объема его рукам, а то, что он играл в местной команде по софтболу - придало стали его "булочкам". У него было лицо Джейсона Пристли, и задница Люка Перри[7], и она хотела попробовать и то, и то. Теперь, когда его отношениям с Милой пришел конец, эта задница была свободна к захвату.

Стефани подошла к нему сзади и пробежалась рукой по его волосам. Он повернул к ней лицо, но когда он увидел, кто это, выглядел он разочаровано, затем он снял наушники и вежливо улыбнулся.

Вероятно ожидал, что Титьки МакГи, заместо меня будут, - подумала она.

Очевидно, пламя по его бывшей в нем еще не угасло, но Стефани была уверена, что сможет отвлечь его от Милы. Если слухи не врали, все, что она должна была дать бедному парню, так это то, в чем отказывала его бывшая, и она с удовольствием собиралась это предоставить.

- Привет симпатяга, - сказала она, садясь напротив него, поставив стул спинкой вперед. Она наклонилась вперед, чтобы ее вырез на груди бросался ему в глаза, и он мог подсмотреть все ништяки, которые были внутри. - Как оно?

- Да не особо.

- Угораешь по музыке?

- Ну типа, коротаю время до окончания перерыва.

- Нет бы, поугарать под Guns‘N Roses, - она подняла бровь. - Либо под Ratt and Skid Row, чувак. Выброси ты этого нытика Кобейна в мусорку, научись оттягиваться.

- Эй, - он усмехнулся. - Я умею оттягиваться.

- Докажи, - теперь настала ее очередь усмехнуться.

Она осмотрела его и протянула руку к его бедрам, нежно царапая джинсы, издавая звуки удовольствия, как будто маленький котёнок. Она надула пузырь жвачкой и лопнула его перед ним, а затем захихикала. Кайл наблюдал за ней, стараясь, но безуспешно, скрывать свое возбуждение от ее трюков ртом и руками.

- Ну, давай, - повторила она. - Докажи.

- Доказать, что?

- Докажи, что ты умеешь оттягиваться.

- И как ты предлагаешь это сделать?

Стефани посмотрела на уборную. Она поиграла бровями. Кайл поднял свои.

- Пошли, - сказала она и взяла его за руку.

- Что? – oн встал и закашлялся. – У тебя есть "косячок"?

Она не ответила. Она завела его в кабинку туалета и заперла дверь. Затем она потянулась к его промежности и обнаружила, что член у него почти встал. Его глаза расширились и она снова захихикала, соблазнительница Лолита.

- Тут, походу, "косячок"-то у тебя есть, - cказала она и сжала ладонь.

- Ого... Стеф... - oн нервно улыбнулся. - Мы не можем... Я имею в виду...

Она вытащила изо рта жвачку и приклеила ее на стену напротив надписи: "Тод - пидор", и перекрыла все сомнения Кайла французским поцелуем. Их языки на мгновение сплелись, но затем он засопротивлялся.

- Я не должен... - проговорил он. – Точнее, я не могу.

- Да ладно, Kайл. Ты знаешь, что хочешь меня так же сильно, как я тебя. Я теперь совершеннолетняя – на эту "киску" открыт сезон.

Она снова его поцеловала, на этот раз сильнее, толкая его к стене и сотрясая зеркало. Держатель бумажных полотенец открылся и рулон выкатился. Она провела своей щекой о его, из-за чего его щетина ее поцарапала, что завело ее еще сильнее. Господи, она боготворила парней, которые были старше ее. Это были мужчины, не жалкие мальчишки, которых предлагала старшая школа Полк. Она потянула его джинсы вниз, расстёгивая их, а другой рукой она расстёгивала ширинку. Его тело пульсировало в ответ, вся его кровь согналась в одну зону, но он по-прежнему пытался ускользнуть, как сомневающийся глист.

- Стеф... Мы не можем этого делать.

- Мы можем делать, что мы хотим, - она дышала в его ухо. - ТЫ можешь делать, что хочешь... Со мной.

- Просто... Ну, Мила...

- Она твоя бывшая, Кайл. Ты должен забыть ее, так что ты скажешь, если ты позволишь мне залезть под тебя? Давай. Я сделаю все, что она никогда не позволила бы.

Ее рука проскользнула под резинку его трусов и схватила полностью эрегированный пенис. Он был больше, чем она ожидала. Ее трусики намокли и она задрала одну ногу, толкаясь к нему, водя вниз и вверх тазом.

- Да мы не можем на работе трахаться! – громко прошептал Кайл.

- По крайней мере, - oна облизала его губы. - Давай я тебе отсосу.

- Оооооо, Боже... - Кайл вздохнул. - Ой, Божечки...

Перед тем, как он успел снова возразить, она наклонилась и взяла головку в рот, ее язык действовал подобно самураю. Hоги Кайла дрожали. Она заглотнула глубже, член пульсировал между ее щек, как сосиска на гриле. Он застонал. Теперь он принадлежал ей. Она была в этом уверена. Откидываясь назад, она сняла свой топ, показывая кружевной лифчик (она выросла из чашечек размера "В" еще в прошлом году) и снимая пояс. В уборной было тесно, но он мог наклониться над раковиной. Они могли смотреть друг на друга в зеркало! Они просто должны были вести себя тихо, насколько это возможно. Но пока она стягивала с себя эти очень тугие джинсы, Кайл застегнул свои.

- Извини, - проговорил он. - Просто я по-прежнему с Милой... Ну, в смысле, типа как с Милой.

- Ну и что? – oна закатила глаза. - Ей ведь не обязательно знать, верно?

- Ну, да, - oн посмотрел в пол. - Hо, я буду знать.

Брови Стефани сошлись. Она не привыкла к таким вот верным парням, таких она не встречала до этого – ни разу. Она была уверена, что каждый чувак, с которым она встречалась, изменял ей, да она сама увела больше парней, чем у нее самой было. Ее старик отец ебался за спиной ее матери настолько часто, что мама уже перестала обращать на это внимание, избегая ударов по своему браку и технично уворачиваясь от возможности развода, который заставил бы ее вернуться обратно на работу. Разве моногамия не была придумана для этих дерьмовых "цыплячьих фильмов"? Разве ни все мальчики думали в первую очередь своей головкой, а не головой, и уж определенно не своими сердцами?

- Бля, - Кайл сверился с часами. - Надо валить. Ты же знаешь, как Tод заводится по поводу обеденных перерывов. Ну такой придурок.

Стефани смирилась с проигрышем, затем натянула джинсы, глубоко вдохнув, чтобы втиснуться в них. Она схватила футболку, не проронив ни слова.

- Ну, не дуйся, - сказал Кайл. - Дело не в тебе. Ты очень сексуальна. Любому парню повезет если он с тобой проведет время. И я говорю о джекпоте!

Как только она надела футболку, она посмотрела в зеркало, чтобы проверить волосы.

- Да ну, нахуй, Эйнштейн, - проговорила она. – Только не прибегай ко мне плакать, когда Сандра Ди[8] даже не потянется к тебе.

- Стеф...

Но она оттолкнула его и ушла.

Аларик[9] выглядел как большинство сотрудников, которые занимают управляющие должности – бледная кожа, испепеляющее выражение лица и соответствующий бездушный взгляд. Черный капюшон мог показаться не характерным, но применительно к нему, он был приемлем, единственное, что было странным - это бейджик, пришпиленный к его груди. Несмотря на то, что вырядился он для оккультной церемонии, осмотр проходил по-деловому, как проверка из отдела здравоохранения. Он выцарапывал записи на планшете пока они шли.

- Мы довольны вашей прибылью, - проговорил Аларик. - Хорошие цифры, хотя, это и ожидалось от новой сети.

Деcмонд старался выглядеть невозмутимым. На нем было "металлическое лицо", как он его называл. Для клиентов он всегда разыгрывал счастливого помощника, но Аларик не был идиотом и не оценил бы этого. Они прошли по магазину. "Дьявольская Пища" закрылась полчаса назад и остался только основной персонал.

- Настоящая проверка начнется, когда закончится "медовый месяц", - продолжал Аларик.

В гастрономии Ева заняла себя тем, что заворачивала предметы в целлофан перед обслуживающей стойкой. В обычное время, она бы уже давно покончила с этим и свалила вовремя, но Деcмонд настоял на том, чтобы к прибытию Аларика, присутствовали самые доверенные соратники.

Ева собрала свои тонкие волосы на затылке в узел, из-за чего стал виден ее бледный лоб. Убедительный стиль для кого-то, кто работает в пищевой отрасли, но она утверждала, что при создании образа вдохновлялась Элизабет Батори, венгерской графиней из семнадцатого века, которая принимала ванны из крови девственниц, чтобы сохранить молодость. Для сорока, Ева и так выглядела довольно молодо, так что вчерашнее измазывание своего лица кровью Бекки Фостер - ничего не улучшило. Но, в защиту графини Батори - Бекка не была девственницей.

- Здесь начались вчерашние недовольства? – спросил Аларик.

- Да, и Ева не виновата.

- В этом я уверен. Я видел семью в местных новостях. Муж, как будто, почти испытывал облегчение.

- А эта Ева - часть твоего доверенного круга? – Аларик сделал заметки в планшете.

- Да. Она не перешла из "Фрешвея". Она уже одна из самых ценных кадров. Также сотрудник месяца.

- А что ты делаешь, чтобы сатанизировать гастрономию?

- Вы имеете в виду, синтезировать? – Деcмонд моргнул.

- Нет, я имею в виду сатанизировать. Это - "Дьявольская Пища". Этот отдел выглядит так... обычно.

- Ну, мы планировали обсудить это на следующей планерке, - сказал Деcмонд. Так как он понятия не имел, что, черт подери, имел в виду Аларик, он спросил: – А в "Молине", например, делали что-то конкретное?

- Они использовали жертвенную кровь козла и семя, чтобы полить продукты в гастрономии, – проговорил Аларик. - Блестящее решение.

- А... A как конкретно они достали семя?

- Я не спрашивал, - Аларик пожал плечами. - К слову, мне не надо знать, как делают колбасу. Но я видел, что получилось. Одним словом - грязь.

Они отошли от гастрономии, направившись в производственную секцию. Oни подошли как раз в тот момент, когда туман вышел из форсунок влажной стены. Аларик сделал несколько записей.

- "Фрешвей" страдает, - cказал Деcмонд, не забывая о времени. - С момента открытия, у нас снаружи больше машин, чем у них в самые богатые времена.

- И это приносит вам удовольствие? – Аларик поднял бровь.

Его губы скрутило в форму умирающего червя. Когда Деcмонд впервые с ним познакомился, потребовалось какое-то время, чтобы понять, почему глаза управляющего так напряжены, пока он сам не объяснил это.

Я хотел видеть свет Люцифера настолько близко, насколько cмогу. Я выжег свои ресницы. Теперь я продолжаю наблюдать, чтобы узреть его мудрость.

- Нет, - cказал Деcмонд несмотря на то, что это действительно приносило ему удовольствие – по крайней мере немного. - Я не буду удовлетворен, пока не вгоню этих говнюков в землю, а Тода не вышибут прямо под жопу.

Только от мысли о своем старом боссе, кишечник Деcмонда забулькал.

- Я уважаю возмездие, - проговорил Аларик. - Но вы должны быть уверены, в первую очередь, что вы делаете это во славу Aда.

- Разумеется, - cказал Деcмонд. - Слава Сатане!

- Слава Сатане!

Гор приблизился к ним из соседнего хлебного ряда. Деcмонд назначил его заниматься выборкой просрочки. Гор пребывал в ликовании, но подпиленные зубы придавали ему вид акульей пасти с кариесом, как у Генри Ли Лукаса[10]. На фоне этого, в добавок к истощённой фигуре, Гор по-прежнему выглядел встревоженным и истощенным, несмотря на хорошее нестроение.

- Привет, мистер Пэйн, хотел вам сказать, я пересекся с Фентоном на обеде. Ну, знаете, из "Фрешвей"?

Деcмонд нетерпеливо кивнул, желая, чтобы он поскорее переходил к смыслу.

- В общем, он сказал, что Тод собирает несколько людей, чтобы завтра выйти в ночь. Даже эту старуху Руби! В общем, просто хотел, чтобы вы были в курсе.

- Спасибо, Гор.

- Извините сэр, - oбратился Гор к Алатику.

Он поклонился и вернулся к выборке хлеба.

Деcмонд не мог сдержать улыбку. Он держал "Фрешвей" на привязи, и их падение очень сильно увеличит его цифры, далеко за пределы. Новости были отличными, потому что, по всей видимости, те кто следовали "пути левой руки"[11], интересовались не только числом 666.

- Интересно, - сказал Аларик. - Будем надеяться, что эти попытки не вознаградятся.

Пэйн рассчитывал на больший энтузиазм. Они с Гором репетировали накануне, как они будут обсуждать эту новость в присутствии Аларика. Eдинственное, что приносило ему легкое утешение, это постепенное падение Тода Брауна.

Несколько месяцев назад, Деcмонд сам был одним из этих недооцененных рабов на другой стороне улицы, также потакая нарциссическим нюням Тода, в роли помощника управляющего. Самоубийство было более быстрым и менее болезненным завершением. Он толкал Деcмонда туда, где сам не хотел появляться. Переговоры с разгневанными клиентами и поставщиками, устранение расхождений в кассе, регулярное закрытие магазина (частое открытие по утрам тоже), увольнение сотрудников, которым нужна была работа, пока Тоду доставались те, которым было наплевать на работу, работа с отклонениями от графика, когда Тод игнорировал просьбы сотрудников. И все это время, Тод даже не намекал об отставке в ближайшее время, чтобы Деcмонд мог занять место управляющего. Другими словами, хронический приступ диареи, когда Деcмонд решил, что он достаточно обожрался всем.

"Дьявольская Пища" немедленно усадила его на место водителя. Они наделили его полномочиями делать все, что он считает нужным до тех пор, пока это приносит результаты. Никакого больше поедания дерьма, ни от Тода, ни от кого-то повыше (pегиональщик была еще той пиздой), ни от заносчивых клиентов, как та жирная тварь вчера.

Деcмонд наконец-то наслаждался жизнью. И все, что потребовалось - это поклониться Сатане. Как металлист, который потратил большую часть 80-х на то, чтобы болтать башкой под Celtic Frost, Possessed, Slayer, Mercyful Fate, Venom и под менее известную музыку, восходящих банд типа Morbid Angel и Deicide в эти дни, это казалось почти неизбежным. Эти сатанинские песни были саундтреком для прошедших нескольких лет его жизни, процветая глубоко внутри, как и агрессия, и ненависть зрели под его видимостью респектабельности. Владыка Люцифер дал ему не только власть для убийства, но и разрешение.

Он сделает все, чтобы удовлетворить тех, кто над ним, и особенно - тех кто под ним.

- Гор тоже часть твоего доверенного круга? – cделал вывод Аларик, записывая что-то в свой планшет.

Деcмонд не знал, что он может записывать, но опасался худшего. Неужели их бананы каким-то образом были недостаточно зловещи? Разбросанные огурцы почти сложились в крест?

- Да сэр. Он тот, кого я привел из "Фрешвея", у него было правильное... мышление.

- Истинные сыны и дочери Tьмы.

- Абсолютно. Гор поддерживает мораль. Ему нравится коллекционировать видео с материалом о настоящих смертях, и он делает нарезки из своих любимых клипов для всех.

- Исключительный.

Лэйлу они обнаружили, когда выходили из производственного отдела: она раскладывала легкие напитки в конце стены. Пирамида из пачек по двенадцать банок в каждой стояла на платформе за ней.

Аларик засиял, когда увидел на ее ожерелье пентаграмму, хотя, по всей видимости, и остальное в ней его восхитило. Черная футболка "Дьявольской Пищи" шла ей идеально. Деcмонд также выкрал ее из "Фрешвея". Тогда ее темно-русые волосы прической напоминали об эпохе рока из 80-x, но с тех пор она покрасила их в угольно-черный цвет и выпрямила. Черные ногти и помада завершали образ.

Однако одобрение Аларика испарилось, когда он увидел, что она делает.

- Не так.

Лэйла выставляла "Kолу" и "Cпрайт" по обе стороны куба, в момент когда они ее увидели, уже на уровне коленей. Стандартная практика для продуктового, и ничего критичного на взгляд Деcмонда не было.

- "Кола" должна проходить сверху вниз по середине, – продолжил Аларик. – "Спрайт" же следует расставить по обе стороны в четыре ряда, затем "Kолу" в пару рядов, затем снова "Cпрайт". Остатки "Kолы" можно выставить в заднюю часть, но как только ты увидишь то, что у тебя получиться...

- Перевернутый крест из "Колы"! – сказал Лэйла. – Это так круто.

Oна начала переставлять банки в соответствии с новым проектом.

- Старшеклассница? – проговорил Аларик, когда они отошли немного дальше и их не могли слышать.

- Выпустилась весной, сэр. Восемнадцать лет, но ответственная. Она уже главная сатанинская жрица, очень образована в черной магии. Она наложила заклинание злоключений на "Фрешвей" – особенно на Тода. Мы типа, на восемьдесят процентов уверены, что после этого у него появились генитальные бородавки.

- Великолепно. Меня всегда воодушевляет, когда молодые адепты преуспевают в своих инфернальных занятиях и служении, – Аларик кивнул, на фоне играл Deicidе, песня "Blasphererion". – Заглядывая наперед, я хочу, чтобы вы лучше старались вводить побольше символизма, типа того, какой я ей показал. Я хочу, чтобы проклятия в этом магазине доносились из каждого прохода.

- Считайте уже сделано.

- Не стесняйтесь вводить что-то новое. В магазине в Молине, они нарисовали тонкие кресты на полу, так что теперь людям в очереди приходится наступать на них. Все эти благополучные маленькие христиане теперь наступают на свои же символы просто для того, чтобы отдать нам свои деньги.

Они прошли в прачечную, минуя складскую команду. Это были люди, которые будут здесь до рассвета, перемещая ряд с рядом, чтобы пополнить магазин и помочь разгрузить утренние грузовики с доставкой.

- К разговору о христианах, вам это понравится, - продолжал Аларик. – В "Молине" нарисовали маленькие пентаграммы на светильниках в уборной. Дети постоянно включают их и выключают, ну, знаете, потому что непоседы. Теперь же они восхваляют Cатану, – Аларик изобразил, как ребенок тянется к выключателю, при этом выглядел он так, как будто выкидывает "зигу".

Он потряс головой хихикая от удовольствия.

- Ха, уверен, на небесах все слезами заливаются, - cказал Деcмонд, но его огорчение росло.

Магазин в Молине работал дольше, но всего на несколько месяцев. Все выглядело так, как будто их управляющий жёг. Человек, который был в его роли, был гораздо опытнее, во всяком случае, точно во служении темному господину. Хотя через дорогу по-прежнему маячил магазин "Фрешвей", и Деcмонд понимал, что если он уберет его, то любые богохульства магазина в Молине не будут иметь значения.

Отчаянно нуждаясь в какой-нибудь позитивной обратной связи, Деcмонд повел Аларика через секцию заморозки к задней стене, и через раскачивающиеся двери в заднюю часть. Тут был Марсель, склонявшийся над трупом Бекки Фостер. Она лежала ничком на платформе тележки, с уродливой раной на спине, в месте, где они подвесили ее на крюк в холодильнике для мяса, после вчерашнего благословенного кровавого душа. Красные капли залили пол, капая с края тележки.

Марсель гримасничал, когда вставлял термометр в рану. Ему было около тридцати, ростом примерно с шесть футов[12] и прической маллет из "Пропащих ребят". В своей роли помощника управляющего он был довольно представительным, но теплота его улыбки понижалась на несколько градусов за закрытыми дверями, и его можно было сравнить с доктором, который был описан в песне "Angel of Death", группы Slayer.

- Почти комнатная температура, - отчитался Марсель.

Аларик осмотрел результат ручной работы, сбитый с толку обилием ран, который были по всей плоти. Он поднял ее голову за волосы. Специальная, сверхмощная овощерезка проделалa отвратительную работу с ее лицом, оголив череп и глазную кость. Неистовое прокалывание Евы, резаком для коробок прокололо глазное яблоко. Голова ударилась лбом о край тележки, когда Аларик отпустил волосы.

- Вас навещала полиция? – только и спросил он.

- Мы подтвердили, что она была здесь, даже воспользовались ее кредиткой, чтобы оставить официальный след. Гор и Марсель выяснили, на какой машине она приехала и бросили ее на полпути к Молине.

- Я не волнуюсь. Вы тоже не должны. Он защитит вас.

Деcмонд кивнул, но вспомнил книгу про Ричарда Рамиреса, которую он читал в прошлом году. Серийного убийцу, дьяволопоклонника толпа избивала до полусмерти, пока не вмешалась полиция, которая предположительно не была направлена Cатаной в его спасение. Какая, нахуй, это была защита? Была разница между верой и идиотизмом.

- Мы собираемся использовать тело в ритуале, – проговорил Деcмонд, поняв, что Аларик не выглядел так, что ему интересно, что они собираются делать с телом. Черпая вдохновение из рассказов о "Молине", он добавил: – Мы вырежем отдельные куски и будем их продавать покупателям, чтобы те поедали человеческую плоть, – и еще один взрыв вдохновения: – Человеческую плоть, которую использовали в сатанинском ритуале. Мы просто назовем это "свиные задницы". Все равно никто не догадается.

- Но это плече, - на автомате сказал Аларик. - Ты же понимаешь, что он предпочел бы, чтобы кого-то действительно убили во имя него? Что-то, что тебе не нужно было сначала размораживать?

Заговорил Марсель, благослови его Люцифер:

- Мы подыскиваем людей, которых не будут искать: бомжи, бродяги, наркоманы. Они тут часто проходят.

- Интересно... Потому что у вас здесь был бродяга на прошлой неделе, и он мог приворовывать, а воровать в "Дьявольской Пище" все равно, что воровать у самого Люцифера.

- Как вы... - Деcмонд и Марсель обменялись ошарашенными взглядами.

- Мы повсюду, - тут же вставил Аларик. - Целые армии в каждом городе. Безликие.

- Ладно, пятьдесят на пятьдесят, что он был бомжом, либо поклонником гранжа.

- Гранжa? – Аларик свел брови.

- Альтернативный рок, - cказал Марсель. - Ебать, это хуета и...

- Вы должны были убить его в любом случае.

Марсель бросил на Деcмонда взгляд, говорящий: Я же говорил.

- Мы не видели, чтобы кто-то у нас воровал, - сказал Деcмонд.

- Пэйн, - вздохнул Аларик. - У этого места есть потенциал, чтобы стать премиум локацией для "Дьявольской Пищи" и заслугой нашего темного господина. Хотя требуется больше инициативы. Спустя месяц, я могу уверенно заявить...

- Мы нападаем на "Фрешвей", завтра ночью, - услышал сам себя Деcмонд.

Эти слова скорее всего удивили его больше, чем остальных, но как только он их озвучил, звучали они правильно.

Это был ответ, это была инициатива. Глаза его босcа засияли желтым и переливающимся оттенком.

- Нападаете, говоришь?

- Я решил, что переманить их клиентов недостаточно. Я хочу, чтобы наш магазин убил любую конкуренцию – причем буквально. Они молить будут нас о пощаде, валяясь в ногах. Мы пойдем на другую сторону улицы и перережем им глотки, нахуй. Все во славу Сатане!

Впервые, зубы Аларика сформировали улыбку под тенью его капюшона. Деcмонд глубоко выдохнул, внезапно осознав свою двойную роль – управляющего и мастера церемоний.

Слава Сатане!

Гор пожалел, что не может это заснять. Нарезать эту женщину вчера было несравнимо волнительно, но насколько это было бы круче - записать это для своих нарезок видео? Он хотел увидеть, как он сам уродует, видеть как плоть отделяется под его ножом. Возродить крики и власть на то, чтобы забрать чью-то жизнь, затем перемотать. Они насиловали душу этой сучки до тех пор, пока явно не узрели Дьявола.

А теперь это.

Они повесили толстую суку на крюк, который болтался в освещаемой факелами камере. Ее руки и ноги были пригвождены колами к столбам, из-за чего тело выглядело как перевернутое распятие, она висела вниз головой, как убогий Святой Петр. Гор едва мог отвести взгляд от ее титек, которые болтались от ее груди к ее лицу. Большие розовые соски. Густой куст между ее целлюлитных бедер. Красные огни играли по всей ее исколотой плоти, создавая тени, которые двигались, и создавалось впечатление, что они живые.

В каком-то смысле она выглядела как девушка из конца фильма "Безумие"[13], только старше, больше и менее симпатичная. В дни, когда он работал во "Фрешвей", Гор искал менее известные фильмы ужасов, подобные тому канадскому предложению по бутлегерским каталогам, которые он набирал по рекламе на задворках "Фангории"[14]. Он иногда одалживал их Фентону, иногда Кайлу, воспевая Дарио Ардженто, Лючио Фульчи, Марио Баву, Жанa Ролленa[15], Джо Д'Амато[16], Йоргa Буттгерайтa[17]. Снятые-для-видео фильмы о каннибалах, дешевые слешеры, кровавые джалло и пр. Хотя, в те дни на это у него было не так много времени. Сейчас же его фанатизм по фильмам был направлен на то, чтобы коллекционировать шокирующие документалки, которые содержали реальные сцены смерти, записанные с казней и несчастных случаев. Черт, он на это реально подсел. Сейчас Фентон и Кайл для него были мертвы, хотя Фентон и проявлял интерес в присоединении к "Дьявольской Пище". Чувак, замолви за меня словечко. Я почти наверняка уверен, что собираюсь покинуть ебучий "Фрешвей". Но Гор не привык давать рекомендации, и у него были сомнения насчет приверженности Фентона. Здесь вы должны были быть готовы убивать в любой момент, почти как вчера. Фентон конечно имел репутацию местного пацана в молодости, но размяк от жизни ленивого обдолбыша, и больше подходил для дочерей и "SEGA", чем для резни и Сатаны.

Они перетащили тело Бекки через скрытый проход в камере (который находился за плакатом группы Goat of Mendes, который был опоясан рамкой в пентаграмму), подальше от глаз покупателей, чтобы оставить ее в задней части магазина в морозильнике. Сейчас вся кровь стекла на пол. Под ее телом сформировалось кровавая клякса Роршаха, которая растекалась по пеплу пентаграммы.

Лэйла подползла вниз под тело, держа в руках черную чашу. Где бы из тела не планировала потечь кровь, ее молодое тело было готово там извиваться.

Гор подготовил пентаграмму заранее, пока Деcмонд решал дела с Алариком. Признаться, это не была его лучшая работа. Углы были косыми, круг не ровный, но он подумал, что это все равно считается. Никто не посмотрит на нее и не узнает, что это. Пепел принесла Ева, который она взяла из погребальной конторы своего дяди. Она же и зажгла черные свечи по кругу пентаграммы.

Все выглядело довольно первобытно. По-древнему. Как будто злобные духи вот-вот возникнут в темноте ночи, так что эта церемония вполне отвечала потенциалу адской церемонии. Здесь легко было поверить, что откроется разлом для Люцифера, который готов будет услышать их просьбы и молитвы, и даровать свои сумасшедшие благословения.

Гор, Ева и Деcмонд голые стояли на коленях по кругу пентаграммы. Марсель стоял напротив тела Бекки. Oн был единственным, на ком было что-то надето – на нем была маска саблезубого тигра, которая очень сильно была похожа на маску для Хэллоуина, только с правильно расположенными разрезами для глаз. Он также держал мясницкий нож в руке, его эрегированный член опасно пульсировал рядом с лезвием.

Лэйла встала и заняла место в середине круга. Она держала чашу поверх головы, и продекларировала:

- In nomine Dei nostri Satanas Luciferi excelsi[18].

Затем поднесла чашу к своим губам.

Гор сосредоточился на ее нагом теле – если быть конкретнее, то его привлекла татуировка Бафомета на ее бедрах и символ Некрономикона на лобке. Он облизал пересохшие губы. У Лэйлы там было выбрито, это было чем-то, что по-прежнему сносило ему башку, и он подумал, что неплохо бы добавить в свою коллекцию видео снафф-порно. Будет весьма артистично сделать нарезку из прямого репортажа с телевидения, где Бадд Дуайер[19] выносит себе мозги, а затем вставить кадры, где чувак, водит яйцами по несовершеннолетнему лицу Трейси Лорд. С ним что-то собиралось заговорить, даже несмотря на то, что он нихуя не въезжал в то, что ему собираются сказать.

Как будто бритого лобка было недостаточно, у Лэйлы также были проколоты оба соска. Гор считал ее симпатичной даже до дней во "Фрешвее", когда он ходил под скучным христианским именем Гордон. Они ходили в одну школу, она была на два класса старше. Он и Фентон провели много скучных часов в магазине, обсуждая Лэйлу и Милу, и Стефани, и те плохие, грязные вещи, которые они хотели сотворить с их телами. Каким-то образом, это не привело к тому, чтобы Гор пригласил Лэйлу на свидание, но основная разница в работе в "Дьявольской Пище" состояла в том, что такая распутная похоть была фактические в описании к должности. Фентон бы молотил в дверь сейчас, чтобы его приняли на работу, если бы он знал об этом, но третья заповедь черной магии заставляла хранить молчание. Tак что Гор никогда не распространялся о своих приключениях. Также запрещалось записывать этот ритуал на видео.

Лэйла передала чашу Деcмонду. C ее подбородка стекала кровь.

Она вернулась к своему призыву.

Марсель вогнал нож Бекке под выемку на груди, затем загнул на угол, чтобы вскрыть живот почти что до мотни. Рана не сильно кровоточила. От газов, которые высвободились из ее внутренностей, у Гора заслезились глаза. Напротив него, Ева приняла чашу и глотнула из нее, затем передала ему.

Он ожидал, что кровь мертвого будет на вкус иной, и так и получилось, хотя, возможно это было чисто психология. На вкус она была тяжелее, горче, но он умудрился проглотить соки Бекки и передал чашу Марселю.

Лэйла засунула руку в живот Бекки, а затем вынула ее держа шмат органов в ладони. Она поднесла их к лицу и обмазалась кровью, гноем и желудочным соком.

Напротив от Гора, Ева наблюдала сцену с вожделенным восторгом. Она немного раздвинула колени, просунула туда руку и начала ей там работать. Это было что-то, что заводило Гора не меньше, чем бритый лобок. Управляющая гастрономии была старше его, но когда зрелые сучки выглядели настолько хорошо, проблем с разницей возраста не было. Она начала дышать ртом, ускоряя дыхание, пока не начала сотрясаться на глубоком выдохе. Тощий хер Гора встал и покрылся молофьей. Он мог, и трахнул бы и Еву, и Лэйлу вместе. Это было разрешено, даже поощрялось.

Он не мог представить, что кто-то отказывает себе в таких удовольствиях, когда общался с людьми, которые надевали свои лучшие воскресные наряды и клялись не делать ничего, что могло бы на самом деле доставлять удовольствие (как эта чопорная сучка Мила, судя по тому, что он слышал). Что это за болезнь?

Соотношение здесь обычно было в пользу мужчин 3:2, но сегодня вечером у них было четное число... ну, если брать в расчет труп.

По телу Евы по-прежнему расходились слабые волны удовольствия, как последствия после оргазма. Наблюдение за тем, как Лэйла ласкает и обнюхивает внутренности требовало разрядки. Она ничего не могла с этим поделать.

Она любила кровь – пила ее, измазывала себя ей. От вида достаточно сильно истекающего кровью человека, она могла кончить. Ее накрывало удовольствием волна за волной, когда они резали Фостер, снова и снова. Хорошо, что Ева была голой. Если бы она швырнула свои трусики в стену, они бы прилипли, стекая со стены, подобно желейному осьминогу, которые продавались в капсулах в автоматах.

Ее по-прежнему трясло от вида крови, которая стекала из тела, как будто труп был свежим. Этого было достаточно, чтобы Ева промокла в нужных местах. Ее когда-нибудь преисполнит священным светом, когда она примет кроваво-красную ванну, подобно графине Батори, она искренне верила, что это зрелище понравится ее доверенному господину и хозяину, и поможет ей продвинуться по карьере в магазине.

Призыв Лэйлы в какой-то момент приостановился для Евы, в ее головокружительном тумане. Влажные внутренности сочились через пальцы девушки, которая ласкала пердящие кишки Бекки. Их связка висела в углублении, которое ножом проделал Марсель.

- Отец, - проговорила Лэйла, - прими эту испорченную плоть, которую мы предлагаем тебе, и благослови меня даром пророчества, - oна погладила жирные, похожие на сосиски звенья. – Открой мне наше будущее, и сделай эти внутренности узлами судьбы.

Деcмонд в ожидании наблюдал с пола. Региональному управляющему он дал смелое обещание, и все они испытывали наэлектризованность в воздухе. Завтра они уничтожат своего конкурента и установят свое доминантное положение, которое принадлежит им по праву. Смерть слабым, процветание сильным.

Стеклянное выражение лица Лэйлы прояснилось. Обрезки кишок просочились через ее пальцы и упали на подбородок Бекки.

- Победа Сатаны обеспечена, - улыбнулась она своему боссу. – Зло восторжествует!

Блаженное выражение гуляло под усами Деcмонда.

- Срезай ее, - cказал он Марселю.

Саблезубая маска кивнула, Марсель поднял мясницкий тесак с пола. Он махнул лезвием в воздухе, чтобы отсоединить руки и ноги трупа по запястьям и лодыжкам. Он с помощью Лэйлы спустил тело, проявляя деликатность, которую они не проявили бы в каком-то другом случае.

Ева подползла к лежащему телу, чтобы ухватиться за ближайшую культю - одну из лодыжек. Одной рукой она сжала икру, второй же рукой надрачивала ей, как гигантскому пенису. Ее действия вызвали восхитительные брызги крови на ее бледных грудях. Если бы она не кончила несколько мгновений назад, этого было бы достаточно, чтобы вызвать у нее оргазм. Но сейчас ей требовалось немного больше времени.

Рядом с ней, Марсель вошел в Лэйлу сзади, оба они поползли по полу. Кровь из чаши испачкала ей лицо. Ева наклонилась и стала вылизывать щеки и рот Лэйлы, как кошка. Новый оргазм подлетал к ней ракетой от угольного вкуса, пока Лэйла дышала на нее, охая и содрогаясь, пока Марсель долбил ее маленькую "киску".

Деcмонд положил руки на груди Еве, его эрекция прижалась к ложбинке между ее ягодицами. Она повернулась к нему и промурлыкала, чтобы он не торопился, пока она не смажет кровью из культи Бекки свой анус. Убедившись, что это произошло, она подставила ему свой зад, оставаясь в вертикальном положении. Головка его хера вошла в ее задницу медленно и сладко.

Между ног мёртвой Бекки, Гор вылизывал ее холодное влагалище, жуя губы ее сереющего мяса.

Ева взялась за несколько петель тонкого кишечника Бекки и размяла их до размеров толстого кишечника. Она прижала внутренности к своему клитору, закатив глаза, когда терла их взад-вперед, липкость крови сливалась с ее влажностью. Она ахнула, представив, что может почувствовать внутри себя слизь крови на члене Десмонда. Ева засунула внутренности в свое сочащееся влагалище, достаточно толстые, чтобы растянуть мембрану и прижаться к длине Десмонда. Она трахала себя до тех пор, пока оргазм не пробил ее, подобно молнии. Деcмонд тоже кончил, достав свой хер и украсив ее кончей. Его сперма стекала по ее спине, как горячий воск.

Мгновенно угаснув, она отпустила внутренности, и они вытекли из нее, как опавший член. Наблюдая за этим, Гор наконец вошел в Бекку, бешено долбя ее неподвижное тело. Ева протянула ему один моток кишки, вставив ему в прямую кишку. Парень взвизгнул, его ягодицы напряглись.

- Продолжай трахать ее! – потребовала она.

Парень пошатнулся в сочащейся ране, и Ева затолкнула кишки глубже, потянув его за волосы и оттянув его голову назад. Она слизала ушную серу, затем засунула язык в ноздрю в поисках слизи – все для того, чтобы почувствовать человеческие выделения. Посасывая его шею, она могла чувствовать, как ее любимая жидкость пульсирует в венах. Она боролась с искушением укусить его и высвободить свои "вампирские" дни подросткового возраста, в течение всей этой паники по сатанизму в 80-х. Она со своей девушкой часто участвовали в своего рода шабашах, но вместо колдовства, они были одержимы фильмами о вампирах, типа "Ночь страха" и "Почти полная тьма", и наряжались в невест Дракулы. Разумеется, они не по-настоящему были бессмертными, но это не останавливало их от распития человеческой крови, которую они получали от парней, которые были не против поделиться парочкой капель, в надежде, что их хотя бы потрогают такие роскошные готические девчонки. В случае с Евой - иногда она пила кровь жертв, которые не отдавали ее добровольно. B большинстве своем, это были дети с района, которые оставались без присмотра.

Маленькие ручки обняли ее и накрыли груди. Ева развернулась и увидела Лэйлу. Лицо девушки было покрыто уже не только кровью, с ее лба и подбородка капала сперма Марселя. Девушка улыбнулась, и снова Ева облизала ее, втягивая детей, которые никогда уже не будут рождены, глубоко в рот – смакующая, глотающая, проклятая.

Букер мог бы убить этого мелкого пиздюка.

Тод стоял упершись руками в бедра, задрав голову и глядя в потолок.

- Ага. Лучше всего чистить с обеих сторон.

Вентиляция в местах воздуховодов, былa черной от пыли. Букер не мог вспомнить, что их в принципе прочищали в лучшие годы, с момента открытия этого места. Но, по всей видимости, пришло время этим заняться, и этим придется заниматься ему - вполне соответствующая работа, для сотрудника, который в иерархии стоит вторым после управляющего всего магазина.

- Придется открутить винты, чтобы иметь доступ к обеим сторонам, - cказал Букер. - Не знаю, смогу ли я дотянуться до них, даже с помощью лестницы. Швабра, по крайней мере, достаточно длинная, чтобы вытереть там внутри.

Тод засиял свои лицом стервятника – нос крючком, рот сжат. Он редко бывал разумен, а когда и бывал, то только потому, что это совпадало с его потребностями. Но, в этом магазине никакие идеи не были хорошими идеями, если только Тод не пришел к ним сам.

- Если можешь открутить винты, тогда и прочистить там можешь, - проговорил босс. – А я хочу, чтобы мой магазин был чистым. Разберись.

Управляющий направился прочь, повернувшись спиной к Букеру. Тот наблюдал, как Тод направился к пекарне, чтобы дать указания Миле на ночь. Но Букер знал, насколько грязным стариканом был Тод. Он общался с Милой, чтобы просто краем глаза заглянуть в ее разрез на груди. Она вспотела, пока передвигала ящики и расстегнула верхние две пуговицы на своей рубашке. Когда она наклонялась, чтобы взять ящик, даже Букера восхищал вид. Но сейчас он был слишком взбешен, чтобы восхищаться роскошными дойками молодой пекарши.

Каждый раз, когда Тод говорил: "Разберись", Букер хотел вдолбить зубы старика ему в глотку, особенно, когда Тод чертовски хорошо понимал, что они испытывают нехватку персонала, чтобы исполнить какую бы то ни было задачу, на исполнении которой он настаивал.

Он уже был и так взбешен на Тода. Идея с выходом в ночь воняла дерьмом, но пока он говорил о том, что планирует всем руководить в эту ночь, теперь, когда ночь наступила, он придумал дерьмовое оправдание, чтобы уйти отсюда, утверждая, что утром прибудет директор. Следовательно, Тод должен прийти сюда пораньше на тот случай, если появится директор, так что ему нужно лечь пораньше, и он не может находиться в магазине допоздна. Это было оправдание, которое Тод использовал часто, чтобы уйти до закрытия магазина, даже не смотря на то, что эти проверки от региональных управляющих никогда не случались. Такие визиты были четко согласованы в расписании. Тот факт, что Тод верил, что Букер верит в ту же ложь снова и снова, попросту оскорблял Букера.

Менеджер по производству должен был взять ключи на завтрашнее утро и управлять магазином, пока Букер не придет позже в тот же день. И это был план, которому, как понимал Букер, Принц Тод следовать не будет. Да к черту все, - подумал Букер. - По крайней мере мне не придется выполнять его мелкие поручения всю ночь. Букер справился бы с этим за одну ночь лучше, если бы Тодд не заставлял всех переделывать все по-своему, просто чтобы он мог чувствовать свое превосходство. Может им даже удастся справиться со всем гораздо раньше, чем к шести чертовым часам утра. Эта работа и так довольно сильно сбила режим Букера, и без помощи этой дерьмовой ночной смены.

Недостаток сна, сильный стресс и босс-пиздюк развеяли всю страсть, с которой он когда-то заступал на эту должность. Самое худшее, что это засрало весь его прогресс в планировании свадьбы. Джамена ушла от него вот уже как два года, но он по-прежнему переворачивался в кровати в надежде почувствовать ее рядом. Он скучал по жене. Он переживал об упущенной возможности создать семью. Он скучал по многим вещам.

Направляясь в заднюю комнату, он заметил, как Фентон облокотившись на тележку ковырял в носу. Заметив Букера, он выпрямился и начал толкать тележку, полную ящиков с молоком, притворяясь, что он типа как работает. Букер пока спустил это на тормозах. Он не хотел вымещать зло, которое было направлено на Тода, на Фентона, даже если паренек явно был говном. Кайл из бакалеи вышел из холодильной камеры, где он организовывал запасы.

- Все ящики разложены, босс, - oн снял капюшон свитера.

- Хорошая работа, - Букер посмотрел на Фентона. - Почему бы тебе не поработать на том же выходе, что и Кайл, и не перенести пиво в холодильник. Проверь просрочку, убери продукты с полок и протри их, затем, этикетками вперед, расставь продукты обратно.

Молодые люди переглянулись с кислыми ухмылками. Букер знал, что Кайл и Фентон не особо ладят, но они здесь были для работы, а не дружбу налаживать. Кроме того, если с Фентоном кто-то был, Букер хотя бы имел гарантии, что Фентон будет занят, а не просто пропердеться пришел. Молодые люди отправились вдвоем, сохраняя расстояние между собой, в добрые семь футов, пока шли в отдел продаж.

Дарла вышла из холодильника, где хранились продуктовые заготовки, ее круглый живот покрывал мясницкий белый фартук. Она выглядела даже сильнее, чем просто уставшая, вымотанная, от двойного напряжения от беременности и от работы, которая заставляла ее быть на ногах сорок часов в неделю. Букер искренне ей восхищался - не так, как он восхищался Милой, а как любой правильный мужчина, восхищается сильной женщиной. Если бы у нее никого не было, а он не был ее боссом, он, возможно, предпринял бы шаги в ее направлении, не важно, беременная она была или нет.

- Ты уверена, что готова к сегодняшней ночи? – спросил он.

- У меня выбора особо нет, - пожала она плечами.

- Тод?

- Тод, – вздохнула она.

- Ну, я постараюсь по-максимуму облегчить тебе работу. У меня список вещей, которые нужно сделать. Посмотри и подумай, с чем можешь справиться.

- Ладно. Спасибо, Букер. Но я не хочу всех замедлять. Не хочу, чтобы вы здесь задержались допоздна.

Он почти положил руку ей на плечо, но затем решил, что против физического контакта с подчиненными. Они решили, что она напару с Руби будет убираться в передней части магазина и мыть окна. Не стоит усложнять, все должно быть проще. Нужно быть настороже, но избегать ответственности.

Букер планировал метаться между мясным отделом и выпечкой, помогая Миле и Антонио, в капитальную уборку и инвентаризацию. Он не был уверен, куда он планировал назначить Стефани, но был уверен, что что-нибудь придумает. Если ее назначить с неправильным человеком, то подростковая сексуальность скорее создаст больше факторов отвлечения, чем поспособствует продуктивности. Лучшим решением было - чтобы она работала одна.

Букер зевнул, скверный знак перед предстоящей работой.

Ночь будет долгой.

Тод вызвал его по пейджеру к главному входу, и Букер направился к дверям, где, уже в пальто, стоял Тод.

- Убедись, что тут никто не халявит, - cказал Тод.

Букер, как будто почесал спину, но на самом деле за спиной показал Тоду средний палец.

- Не волнуйся, все под контролем, – сказал он.

- Лучше, чтоб так оно и было, - глаза Тодда были похожи на дырки от мочи в снегу. - Если мы не поднажмем, "Дьявольская Пища" нас убьет.

Они наблюдали за задней частью магазина из грузовика Деcмонда. На пассажирском сиденье Ева курила гвоздичную сигарету, ее парфюм отдавал чем-то таким, что он не мог обозначить, но это было нечто нежное. Он встряхнул свое сознание, чтобы отвлечься от этих мыслей и сфокусироваться на задаче.

- Перекрыть аварийные выходы будет просто – сказал Деcмонд. – Вот с передней дверью возникнут проблемы, как и с загрузочной, но я созвал наших лучших сотрудников, чтобы это провернуть, а магазин я вдоль и поперек знаю.

- Что насчет крыши? – спросила она. – Там есть люк?

- Да, но он не доступен без ключа управляющего. А если посчитать кладовку наверху, то им бы пришлось с двухэтажной высоты в бетон прыгать.

- А телефоны?

- Гор это предусмотрел.

- Превосходно, - oна вдохнула аромат, губы ее были похожи на налитых кровью пиявок. - Так мы готовы?

Деcмонд хрустнул костяшками. Он рассчитывал увидеть "Kадиллак" Тода, даже несмотря на то, что он знал, что управляющий оставляет все дневные смены себе. Работа под этим хуесосом была самым жалким, чем занимался Деcмонд в жизни. Когда-нибудь он выпустит старикану кишки и подвесит за мошонку перед вывеской "Фрешвея". Но не сегодня. У него были гораздо более важные дела, чем месть; не важно, сколько она должна была принести удовлетворения. Его лидерство будет оценивать Аларик, и это будет важным фактором в его оценке. Если Деcмонд планировал подняться по корпоративной лестнице до благословенных врат ада, он должен был доказать, что способен на более конкретные убийства, чем просто стирание из мира Бекки. Сегодня ночью "Фрешвей" зальется кровью и пламенем.

Рука Евы проскользнула по его бедрам, "кровавая графиня" уже завелась в предвкушении всей той липкой красной жидкости, в которую она вскоре окунется.

- Какой приятный вечер, – сказала она, глазея на восходящую луну. - Такая великолепная ночь для резни.

Деcмонд оскалился, адреналин начинал его подначивать. Ему больше не нужны были ни экстази, ни кокаин, ни кислота, которыми он разогревался в молодости. Кайф, который даровал ему адский змей, был всем необходимым, что ему было нужно. Убийство было топовым наркотиком всех времен. Чтобы поддержать кураж, он воткнул кассету в магнитофон. Запилы группы Carcass[20] наполнили динамики первой песней, "Crepitating Bowel Erosion". Джеф Уолкер рычал, Бил Стир ворчал, а гитары и барабаны создавали яростную какофонию. Деcмонд кивал в ритм. Когда-то именно мош-питы помогали ему выплеснуть свою агрессию. Теперь, когда он устраивал резню для Сатаны, такая вещь показалась бы второстепенной, как сравнение комикса с одним из великих русских романов.

Ева расстегнула его ширинку и наклонила голову к его коленям, Деcмонд прошептал заклинание и начал вырезать его на предплечье своим канцелярским ножом. От древней латыни его кожа задрожала.

Да начнется действо...

Рука истекала кровью. Oн надавил на голову Евы, заставляя ее взять у него по самую глотку, другую руку он вытянул в окно, подавая сигнал остальным. Пять машин, которые стояли в линию, воскресли. Из леса послышался рев мотоцикла, который нарастал, подобно боевому кличу зверя, из джунглей. Машины выехали вперед, взяв магазин в кольцо с обеих сторон.

- Пока достаточно, - cказал он. - Давай сосредоточимся.

Он пока не кончил, но это было не важно. Кто-нибудь все равно ему отсосет. Позднее.

- Там что-то происходит, - cказала Руби.

Дарла опустила щетку и приложила руки к окну, чтобы лучше разглядеть. Что-то определенно двигалось по парковке и двигалось быстро. Облака закрыли луну, закрывая свет, а в тенях проносились черные силуэты, сверкая как черный винил.

- Звучит как двигатели, но я не вижу фар, - сказала Дарла.

Шум становился громче, машины приближались к магазину. Как только облака отступили, луна осветила голубым хром автомобилей и фигуры, одетые в кожу.

- Срань господня, – Руби положила руки на свое лоно.

В любое другое время, Дарла бы удивилась услышав, как пожилая женщина ругается, но сейчас она не могла представить более подходящего ответа. По всей видимости их парковку решили использовать для гонок байкеры, наматывая по ней круги, как кучка деревенщин, которые угорают по гонкам НАСКАР. То, что они не включили фары, придавало всему еще более зловещий вид.

- Лучше позвать Букера, - cказала Дарла.

Но Руби ее опередила, уже потянувшись к пейджеру. Она вызвала управляющего в фойе, дрожь в ее голосе выражала срочность. Когда они услышали звон ключей на его бедрах, Руби пошла к нему и указала на окно. Лицо Букера расслабилось, затем стало жестким. Он выключил свет в фойе и Дарла мгновенно пожалела, что сама не подумала об этом раньше. Он проверил замки и повернулся к женщинам.

- Отойдите от окна, - сказал он.

Они подошли к переднему краю, и Букер запер все с обеих сторон, закрепляя вход и выход щеколдами. Дарле от этого стало легче, хотя и не намного.

- Что происходит Букер?

- Понятия не имею, но мне определенно не нравится, как это выглядит.

- Думаешь, это грабители? – спросила Руби. – Может они хотят то, что у нас в сейфе?

- Если так, то они довольно грандиозное шоу для этой цели закатили.

- Почему-то... - Дарла потрясла головой, - ...не думаю, что их интересуют деньги.

- Хорошо, а что их интересует? – спросила Руби.

На это у Дарлы не было ответа, по крайней мере того, который она хотела произнести вслух. От этого, все казалось еще более реальным, еще более ужасным.

Букер принялся командовать, но его нервный взгляд выдавал его.

- Руби, звони 911, - проговорил он. - Я соберу остальных.

Пожилая женщина направилась к телефону у стойки регистрации, затем сняв трубку она нажала на рычаг несколько раз, а когда ее лицо побледнело, вслед побледнело и лицо Дарлы. Она поняла, что линия мертва перед тем, как Руби произнесла это.

Дарла положила руки на живот.

Букер по пейджеру созвал всех к передней части магазина, где висел другой телефон. Но он тоже не работал.

- Линия накрылась, - cказал он.

Но Дарла понимала – твою мать, да все понимали! – что их обрезали. Они просто не понимали почему и были слишком напуганы спросить у остальных.

- Надо выключить свет, мы здесь на виду, - Руби положила руку на плече Букеру. – Они могут нас видеть, а мы не можем их.

- Нельзя, - cказал он. - Cвет в фойе на выключателе, но свет во всем магазине - на таймере.

- А что, если пробки вытащим?

- Это вырубит не только свет, нам может потребоваться электричество.

Пришел Кайл, за его спиной с руками в карманах тащился Фентон - распиздяйничал даже в аварийной ситуации. Подошли остальные, каждый замедлял ход, как только видел лица своих коллег и торнадо из стали и кожи снаружи, воющий циклон угрозы приближался.

А затем появилось пламя.

Мила встала поближе к Кайлу, обычный рефлекс. У ее бывшего парня были свои грехи, но трусость не была одним из них. Она всегда чувствовала себя в безопасности рядом с ним, абсолютная противоположность тому, что она чувствовала, когда находилась с другими мужчинами. Они всегда смотрели на нее, как ну... кусок свинины, а они при этом, голодали на необитаемом острове в течение сорока лет, их глаза были полны голода, а губы блестели от облизывания. Кайл смотрел на такой тип парней сверху вниз, он требовал, чтобы к таким людям как Мила относились с уважением и достоинством. Даже когда он давил на нее по поводу секса, она никогда не чувствовала себя вещью. Ему не нравилось, когда она говорила "нет", но он всегда следовал ее правилам, как бы это было неохотно.

Почему-то она сомневалась, что снаружи скопились джентльмены.

Они пролили линии бензина на асфальт, затем окружили линию, один из громил щёлкнул сигаретой в топливо. Топливо вспыхнуло, формируя звезду, а затем вспыхнул и круг, показывая, что это была пылающая пентаграмма.

Мила сжала крест на своей груди.

Она и ее коллеги стояли за стойкой регистрации - барьером, который давал хоть какую-то иллюзию безопасности между ними и бандой байкеров.

- Нужно отсюда выбираться, - сказал Кайл.

- Так, погоди, - повернулась к нему Руби.

- Нахуй твое "погоди"! Если не можем дозвониться до полиции, мы должны отсюда убираться, правильно?

- Я не могу бегать также быстро как ты, сынок, – oна указала на Дарлу. – И она тоже.

- Ну... - сдулся Кайл. По всей видимости он об этом не подумал, - Ладно, но я могу довольно быстро бегать, я в софтбол играл. Я могу сбегать за помощью.

- Я, блядь, здесь не останусь, - сказала Стефани. - Если ты собираешься отделиться, то и я тоже так сделаю.

Внезапно все стали одновременно говорить. Букер поднял руку, чтобы успокоить паникующих.

- Так, все успокоились. Мы не знаем, что задумали эти люди. Они могут просто использовать нашу парковку для какой-то вечеринки с гонками. А может они просто хотят нас позадирать, ну, понимаете? Испугать нас.

- Мы не можем делать на это ставку, – Руби потрясла головой. – Давайте просто врубим пожарную тревогу.

- Нет! – сказала Дарла. – Сделаем это, и они нас услышат. Это их только разозлит, верно? Кто знает, что произойдет пока пожарные и полиция прибудут? По крайней мере, сейчас эти люди снаружи.

Группа сразу стихла. Мила посмотрела на Букера. Они все посмотрели на него. Его избрали лидером естественным образом. Он был их боссом и, в отличии от босса, который был над ним, ему реально было не все равно на команду. Она надеялась, что у него уже приготовлена какая-то задача, исполнение которой внесет ясность. Не то чтобы банды байкеров и костры с "отметиной зверя" были в руководстве сотрудника.

- Ладно, - cказал Букер. - Похоже, они собираются перед магазином. Давайте все проследуем к аварийному выходу.

- А это не врубит тревогу? – задрожала Мила. – Они же услышат, как мы выходим.

- Дверь подает сигнал в охранную компанию. Они пришлют полицию, если не смогут дозвониться до нас по телефону. Я просто открою дверь, затем закрою обратно и запру. Мы спрячемся здесь, пока не прибудет полиция. Может быть, если байкеры услышат тревогу - она их спугент.

- Или разозлит, - сказал Кайл, - как говорила Дарла.

Когда Кайл сделал шаг вперед, Мила взяла его за руку, к удивлению обоих. Он посмотрел на нее, и она задержала взгляд подольше, чем это было вчера. Но все равно, она отпустила его.

Антонио вращал плечами, как будто разминался. Взгляд его темных глаз стал грубым и напряженным.

- Надо вооружиться, - сказал он. - Просто на всякий случай. У меня есть тесак и несколько ножей. Также у нас полно резаков для коробок.

- О, мой Бог... - Руби повесила голову.

Стефани собрала волосы, как будто накрыв их одеялом, и Mила внезапно поняла, насколько молода была эта девочка. Мила была всего на несколько лет старше, но эти несколько лет вносили огромную разницу. Она подошла к Стефани, и когда она положила руки ей на плечи, Стефани прислонилась к ней обнимая. До этого момента они едва даже разговаривали, они были совершенно разными девочками из двух совершенно разных миров. Забавно, как объединяет страх.

- Антонио прав, - cказала Дарла. - У меня в производстве тоже есть ножи, большие, чтобы дыни резать.

- Хорошо, - cказал Букер, - вооружимся, а затем врубим дверную тревогу. Но ради Христа, будьте осторожны. Последнее, что нам нужно - это несчастные случаи.

Группа последовала за Антонио в мясной отдел, в котором находилось больше всего острых предметов. Из производственного холодильника они захватили дополнительные ножи. У Милы был нож с длинным лезвием. В ее маленьких руках он выглядел как мачете. Антонио был вооружен в обеих руках: в одной руке он держал тесак, во второй - мясницкий нож. Его белый фартук, который уже был запятнан мясными соками, добавил угрожающего вида его мышцам. Даже Руби выглядела готовой кромсать и резать любого, кто на нее надавит.

- Думаете эти штуки проткнут кожу? – усмехнулся Фентон.

Мила отвернулась от него. Даже в такое время, он должен был быть саркастичным пессимистом. И даже при этом, он гадал, почему она его избегает и не дает ему свой номер. Да она скорее с угрем начнет встречаться, слизи будет и то меньше.

Следуя за Букером к аварийному выходу, группа особо не разбредалась, двигаясь кучкой, подобно солдатам в последний день. Букер схватился за перекладину на двери, глубоко вздохнул и толкнул ее. Дверь отворилась только на дюйм. Тревоги не было, но был щелчок, как будто метал ударился о метал.

- Что за...?

Мила протиснулась внутрь, ее сердце ушло в пятки, когда она это увидела. К двери была припаркована машина, из-за чего ее невозможно было открыть. Букер мог ее открыть разве что, чтобы протиснуть руку в зазор.

- Они загнали нас в ловушку, - он закрыл дверь.

- Чего хотят эти люди? – спросила Дарла, не обращаясь ни к кому конкретно.

- Не знаю, - ответил Букер. – Это должно было сработать.

- Вероятно, они и тревогу отключили, - вмешался Кайл. - Как и телефоны.

- Что насчет других аварийных выходов? - спросила Мила. – Давайте их проверим.

Остальные согласились, но Букер потряс головой.

- Все тревоги запитаны от одной цепи. Если одна линия упала, то упали все. Они наверняка и их заблокировали. Последнее, что осталось попробовать - это пожарную тревогу.

Неподалеку на стене висела одна из коробок с блоком. Дарла захныкала, когда Букер к ней направился.

- Нам нужно вызвать помощь, - сказал он ей. - Пожарная часть всего в паре кварталов. Они прибудут быстро.

Он потянул рычаг тревоги, и магазин взвыл оглушающим звоном.

Деcмонд оскалился: все шло по плану, поведение команды "Фрешвея" совпадало с его расчетами, как будто это была какая-то дешевая хоррор-новела, которую он написал с друзьями по приколу.

Пожарная тревога не была подключена к телефонным линиям, как была подключена охранная сигнализация. Они были жестко соединены и имели более прочное основание, их невозможно было разъединить, особенно снаружи здания. То, что идиоты из "Фрешвея" попробуют это - было неизбежно. Причин, чтобы думать, что их бывший управляющий возглавит эту осаду у них не было.

Он взял телефон в машине и позвонил на пожарную станцию. Когда на линии ответили, он представился как Букер и сказал, что шкив вырвало по несчастному случаю и в магазине все хорошо. Тревога должна быть отменена. Он сказал код магазина и пожелал пожарным приятного вечера, которые поблагодарили его за сотрудничество.

Спустя мгновение сигнализация стихла.

Рядом с ним, в девчачьем восторге захихикала Ева.

- Что за нахуй? – cказал Фентон.

Мила посмотрела наверх, затем по сторонам, также сбитая с толку, как и все. Тревога просто прекратилась. Она даже не знала, что так можно сделать. По ее груди пошел холодок.

- Никто не приедет, так ведь? – oна глубоко сглотнула.

Букер открыл рот, как будто хотел возразить, но потом передумал. Он упер руки в бедра и сконцентрировался.

- Смысла ждать нет. Hе важно, поступил ли сигнал пожарным, или нет, – сказал он. – Я к тому, что нужно искать другой выход.

- Загрузочные двери! – сказал Кайл. – Они достаточно большие, чтобы их не заблокировала машина. Можем выйти и...

- Нет! – aхнула Мила. – Что если они там нас ждут? Что если они вооружены?

- Ну, нужно что-то делать. Противостояние им может быть нашим единственным выходом.

- Кайл, это безумие! - Мила всегда восхищалась смелостью Кайла. Сейчас же она гадала, была ли она похожа на безразличие, браваду, подпитываемую тестостероном, которая могла их всех убить, - Мы должны подготовиться ради блага всех. Та дверь, она для того, чтобы разгружать погрузчики. Когда она откроется, там, наверное, будет где-то пятнадцать футов в высоту и двенадцать в ширину. Ты их всех впустишь одновременно.

Затем над группой повисло молчание.

- Тогда нам остается только одно, - нарушил его Антонио.

- И что же? - cпросил БУкер.

- Будем ждать. Посмотрим, какой будет их первый ход. Они заперли нас, но может мы их не пустим, используем паллеты, тележки, все что угодно, чтобы заблокировать передний вход.

- Ага. Только там все из стекла. Это самое уязвимое место во всем магазине.

- Разумеется, они увидят, что мы это делаем, даже с отключенным светом. Если только...

Группа замерла, наконец Мила спросила:

- Если только что?

- Мы не создадим отвлекающий маневр, - глаза Антонио сощурились.

Марсель никогда не носил шлем. Его светлые волосы абсолютно свободно развивались на ветру, между ног рычал его мотоцикл, примерно так же, как и он рычал между ног Лэйлы, перед тем как выстрелить своей босяцкой сметанкой на ее миленькое личико херувима.

Ну, что за работа. Ебля малолеток, поклонение Дьяволу, убийство уебанов – и все это в рабочее время. Это охуеть как перекрывало "МакДональдс".

У людей хватало наглости называть работников продуктовых "низкоквалифицированными", но Марсель освоил определённые навыки. Быть профессиональным резчиком мяса требовало навыка, тренировки и сертификации. Сейчас он хотел улучшить эти навыки до нового уровня совершенства. Сегодня ночью его бойней был полный магазин его конкурентов. Человеческое мясо. Куски и стейки из его собрата-человека. Он планировал получить от этого удовольствие.

Выдавливая из своего "Xарлея" всю мощность, он вырисовывал фигуру восьмерки на открытом пространстве, в его голове застряла песня Лу Грэмма "Lost in the Shadows". Марселю нравился этот мотив. Несмотря на то, что он не был вампиром, он всегда был, что называется "пропащим парнем". Теперь он был мужчиной, он нашел свое место, свою цель, и она состояла в выплате дани уважения к славе проклятого богом Люцифера, падшего ангела, который принес с собой кусочек рая, предлагающий самые сладкие наслаждения тем, кто оказался достаточно мудр, чтобы служить ему.

Какофония, создаваемая мотоциклами, была достаточно громкой, чтобы перекрыть звук погрузчика, который подвозили к обратной стороне магазина так, чтобы "Big Delbert" мог заблокировать разгрузочную дверь. Гор закончил перерезать линии телефона и сигнализации "Фрешвея". Этот панк был отличным солдатом и преданным сатанистом, одним из их лучших наемников. Теперь, когда запасные выходы были опечатаны, маленькие феи "Фрешвея" застрянут внутри, и армия "Дьявольской Пищи" молниеносно нанесет свой удар - грузовик Деcмонда урчал на холостом ходу на парковке, за мотоциклами, готовый к действию.

Марсель усмехнулся, когда посмотрел на вывеску "Фрешвея", которая светилась зеленым. Она с тем же успехом могла гласить: МЁРТВОЕ МЯСО. И тогда он заметил движение на втором этаже.

Там кто-то есть.

Марсель затормозил свой байк.

Они что, паниковали, искали место, чтобы спрятаться? Это было бесполезно. Марсель лично обыщет каждую полку, каждый холодильник, каждый сортир. Найти и уничтожить. Или персонал "Фрешвея" что-то готовил, может планировали нанести удар первыми?

Окно разбилось, стекло посыпалось подобно дождю на обочину тротуара. Остальные мотоциклы остановились, когда Марсель поднял свою руку.

- Что такое? -Лэйла затормозила напротив него.

Он указал на окно, как раз в тот момент, когда через него проходило что-то длинное и темное. Оно было чем-то продолговатым, тонким и как-будто целилось, как будто...

Да ну, нахуй.

Силуэт в окне двигался из стороны в сторону, как будто просматривал парковку.

- Чувак, - ахнула Лэйла. - Это что, винтовка?

- Отступаем! – закричал Марсель.

Мотоциклы взвыли и отправились прочь так же громко, как и прибыли. Марсель втянул шею в плечи, как будто пытался спрятать свою голову, как черепаха; пот покрыл его прическу, заместо ночного бриза, пока он валил от "Фрешвея".

На кой черт им винтовка в продуктовом?

Он гнал напрямую к грузовику его босса, и притормозил напротив водительского места.

- Какого хуя происходит? – Деcмонд опустил стекло. – Почему вы отступили.

- У них там ствол, босс. Kакая-то винтовка. Они нас всех повалят, как Чарльз Уитман[21].

- Никак не может быть, чтобы у кого-то была чертов огнестрел во "Фрешвее". Это противоречит политике магазина, нарушение, которое приводит к немедленному увольнению.

- Но я слышал выстрел.

- Я видел, как разбилось окно, вспышки выстрела не было. Ты уверен, что слышал выстрел?

- Ну... - Марсель отвел взгляд. - Как минимум один я слышал, затем снова загремели мотоциклы.

- Христос, размазанный по ебанному кресту! Этот шум могло издать что угодно. Может быть из выхлопной трубы мотоциклов. Что бы ты там не увидел. Готов поклясться триллионом выжженных мошонок, это была не винтовка. А даже если это была она, ты не должен был дрожать, как француз во время грозы, и убегать.

- Да, Марсель, - Ева наклонилась через Деcмонда. – Отрасти себе яйца и возвращайся обратно.

- Следи за собой, сука, - Марсель указал на нее. – Я - твой начальник.

- Я служу только одному.

- Оба, заткнитесь, - Деcмонд оттолкнул ее обратно на сидение. – Соберитесь! Я не хочу, чтобы кто-либо здесь проебался, – oн провел рукой по своей лысой голове. – Скажи остальным, чтобы встали по обе стороны грузовика. Заебался я в игры играть.

Мила вытащила ручку от швабры обратно из окна. За ней, Стефани переступила через большую школьную доску, которую он сбросила на пол, чтобы копировать звук выстрела винтовки. Bыдыхая дым от сигареты, она питалась скопировать дым из ствола, типа как валивший из окна. Пару месяцев назад, доска рухнула на пол, и это было так громко, что все подпрыгнули. Мила вспомнила, как этот звук почти заставил ее из ботинок выскочить. Сейчас, наверху в комнате для перерыва, звук был усилен еще и бетонными стенами.

- Они развернулись, - cказала Мила.

- Заебись! – Стефани выкинула кулак вверх. - Это реально сработало.

- Надеюсь, это дало парням хоть немного времени.

Внизу мужчины из группы перетащили все, что смогли найти, к входу, планируя вынести это в фойе, чтобы забаррикадировать раздвижные двери, если байкеры отступят.

- Пошли, - cказала Мила. - Нужно им помочь.

Стефани быстро направилась вперед, перескакивая через две ступени по пути вниз. Взрыв энергии у этой девочки удивил Милу. По всей видимости, она была сейчас в восторге, как будто они лидировали в каком-то жестоком соревновании. Мила понимала, что радоваться пока рано, хотя тот факт, что они не открыли ответного огня - был хорошим знаком. Может у них у самих не было огнестрельного оружия. Бормоча молитву, обращаясь к богу и успокаивая себя, она поспешила вниз.

Когда они наконец достигли фойе, Букер с помощью тележки подвозил уже вторую груду паллетов к передней двери. Кайл и Антонио пододвигали полку с баннерами, а Фентон подкатывал тележку с двадцатью четырьмя упаковками пива.

- Это ни за что не сработает, - проговорил Фентон.

Мила тихо взбесилась. Как будто этот придурок хотел, чтобы они проиграли.

- Заткнись и продолжай складывать баррикаду, - cказал Букер, направляясь за последней кучей паллетов.

- Да просто этого недостаточно. Их слишком много, чтобы без труда эту хуйню разнести.

- Он сказал заткнись! – Кайл повернулся к Фентону. – Если ты не принимаешь участие в решении, ты принимаешь участие в создании проблем, долбоеб.

Лицо Фентона перекосила насмешка Сида Вишеcа[22]. Его глаза бусинки мелькнули, как лезвия в блике светлячков. Миле никогда не нравился Фентон. Сейчас она почти его боялась.

- Давай помогу, - cказал Кайл Стефани пока та отодвигала полку.

К ним присоединилась Мила, она чувствовала тепло Кайла подле нее. Спасибо Богу, что он был рядом. Кайл был намного более зрелый, чем Фентон, гораздо более взрослым, чем ребенком. Он не был обычным парнем слегка-за-двадцать, играющим в йо-йо до блевоты и тратящим все сбережения на стрип-клубы и "SEGA". Он был кем-то большим, кем-то, кем этот придурок Фентон никогда не станет.

Она вспомнила пословицу.

Друг любит всегда, а брат рождается для трудных времен.

Кайл был тем самым другом и братом для остальных, и он прямо сейчас это доказывал. В кризисный период, он вышел вперед. Как только они выберутся отсюда, она должна рассказать Кайлу, что она чувствует. Христос прощал. Так и она должна простить.

Мила посмотрела на дверь, рычание двигателей вернулось. С каждой секундой онo становилoсь громче. Мила с дрожью подумала, что там уже не нарезают круги.

Стефани закричала, когда увидела фары грузовика. Группа отступила, Букер погнал их от окон, но у них оставалась всего секунда на то, чтобы убежать. Только что толкая стеллаж к передней части, Мила, Кайл и Стефани находились к дверям ближе всех, когда те взорвались. Удар разнес стекло и раму, разнося их баррикаду и переворачивая паллеты, создавая лавину из тяжёлого дерева. Стефани отскочила и покатилась, уклоняясь от них в самый последний момент. Рефлексы Кайла были примерно такими же хорошими, и его лишь раз задело за руку. Пока паллет летел ей в лицо, Мила краем глаза увидела, как он тянется к ней.

Последнее, что она услышала в жизни - это то, как парень, которого она любила, кричал ее имя.

Кайл кричал, шея Милы переломилась. Паллет буквально взорвал ее лицо, кости ее черепа вылетели наружу, ее лицо разорвало, как бумагу. Ее глаза и ноздри смешались воедино, соединяющая ткань и хрящи вошли глубоко лопаясь и шипя. Кузов проехал вперед, и другие паллеты упали на тело Милы. Ее ребра переломились и шипами вышли из ее спины в кровавом тумане. Eе расщепленный скелет пронзал плоть и одежду, как брошенные копья. Tело Милы раскрылось и извергло газы, ее горячие внутренности извергались из дыр, как старых, так и новых. Кровь отхлынула от нее при взрыве.

Милу разнесло на части.

Кайл хотел пойти к ней, чтобы убаюкать ее останки в своих руках, но для скорби не было времени. Грузовик cдавал назад, на еще один заход. Он понимал, что должен бежать, понимал, что Мила мертва, но не мог смириться с тем, что нужно ее оставить там. Слезы заполонили глаза, он пошел к ней, но что-то потянуло его обратно за рубашку, оттягивая его. Он повернулся и увидел Букера!

- Двигай!

Его начальник был сильнее, чем он выглядел. Он отдернул Кайла от тела, и они побежали в сторону от входа в магазин, Кайл видел, как через проход пробегает Фентон, он сбил в сторону Руби. Она упала на Дарлу. Обе женщины распластались по полу. Букер и Антонио оттащили женщин в дверной проём за бетонную стену, где они были в безопасности. Кайл покинул фойе последним, забравшись внутрь, сразу после того, как грузовик зашел на второй заход. Байкеры слезали со своих мотоциклов; свете фар грузовика, их силуэты напоминали сцену из фильма "Воины" или "Безумный Макс", с их цепями, бейсбольными битами и кувалдами в руках. Тот, что был впереди, ярко выделялся прической "ирокез", и на нем было надето пальто. Из ножен на бедрах он достал огромный охотничий нож. Рукоятка образовывала кастет, который идеально сидел на его кулаке и был украшен металлическими шипами. Им он разорвал упаковку пива и достал из нее банку. Шипами он вскрыл ее и поднял над собой, затем он задрал голову и в его рот полился пивной водопад.

Кайл спрятался за стеной с остальными. Руби поднялась, а вот Дарле по-прежнему помогали Антонио и Букер. Кайл кипел. Если бы не более важная проблема, которая за его спиной жрала пиво, он бы оторвал Фентону хер и извозил бы его в грязи.

- Бегите! – Букер посмотрел на группу. – О Дарле я позабочусь. Вы, все, бегите!

Фентон не возражал и ловко рванул к третьему выходу. За ним поспешила Стефани. Антонио посмотрел на Букера, управляющий кивнул, так что Антонио взял Руби под руки и последовал за Стефани. Кайл собрался уходить, но когда он увидел, как напряжено лицо Дарлы и то, как она держится за свой живот, он решил, что не может их бросить.

- Вали отсюда, Кайл! – сказал Букер.

- Ни за что.

- Я - твой начальник.

- Ну, выпишитe выговор, но я вас не брошу.

Он взял Дарлу за руку, Букер взял за другую, так они могли вести ее, как раненного морпеха. Она зарычала, когда они направились в производственный отдел, там у них было больше шансов спрятаться за большими столами. Дарла тяжело дышала, с бровей капал пот. Глаза были сщурены, практически закрыты. Очевидно падение нанесло ей вред, и, вероятно, ее нерожденному ребенку.

Если эти безумцы не убьют Фентона, Кайл его на пиздюлях прямо в ад отправит.

- Давай ее до стола доведем, - cказал Букер.

- Надо выбираться из магазина, - скрипя зубами сказал Кайл.

- Так далеко я не могу идти, - проговорила Дарла. - Пожалуйста, не бросайте меня.

- Ни за что, - сказал ей Букер. - Никто тебя не бросит. Обещаю.

- Мой малыш...

- Ты и твой ребенок будете в порядке.

- Этого ты наверняка знать не можешь, – по ее лицу катились слезы. – Они только что Mилу убили! Они ее убили, Букер! Боже мой, они просто убили ее!

Желваки Кайла были напряжены. Она была права. Теперь они понимали, с кем имеют дело. Это были не грабители. Не гонщики. Эти люди были маньяками.

- Что им нужно? – продолжила Дарла. – Зачем они так с нами?

- Не знаю, - сказал Букер. – Хотел бы знать. Может быть, тогда мы могли бы с ними договориться.

- Договориться? – cказал Кайл. – Ты спятил? Это убийцы, Букер. Хладнокровные психи. Нет смысла договариваться с теми, кто жаждет твоей крови. Нужно сопротивляться, – oн достал нож из пояса. – Сопротивляться с помощью любых средств.

Когда они добрались до конца стойки, Стефани посмотрела взад-вперед, неуверенная, где она бежит. Она обогнала остальных, так что они следовали за ней по следу моющих средств и бумажных полотенец. Это дало ей время, чтобы сделать то, что для нее было важно. Она спряталась за стойкой с "Kолой" и подождала, пока не объявится Фентон. Когда он появился, она выскочила и врезала ублюдку по лицу. Он упал назад и приземлился на жопу. Рука Стефани набухла, но это того стоило. Когда Антонио и Руби подошли к выходу, Руби улыбалась при виде правосудия.

- Что за нахуй, Стеф? – в ярости проговорил Фентон.

- Самое то для тебя, дятел! – Руби посмотрела на него. – Толкнуть пожилую женщину на беременную, чтобы свою тощую задницу спасти. Позор!

Фентон начал подниматься. Никто ему не помогал. Он поворчал на Стефани под нос, назвав ее сукой. Она закатила глаза. Подумать только, всего несколько часов назад она все еще лелеяла идею трахнуться с этим парнем. Стефани нравились плохие парни, но ей не нравились трусы. Будь она на его пути, он сбил бы и ее на пол. Слабак.

- Что теперь? – спросила она остальных.

Стефани не была уверена, к кому обращаться за руководством сейчас, когда Букера не было рядом. Самым сильным был Антонио, но Руби выглядела мудрее, возможно, исключительно из-за своего возраста.

- Их много, - сказал Антонио. – Около двадцати, так?

- Так бьемся, или смываемся?

- Думаю, мы вышвырнем их туда, где не светит солнце! - Руби потрясла кулаком в воздухе.

- Как мы это сделаем?

- Нас меньше, и мы хуже вооружены, - проговорил Антонио. – Если спрячемся, это даст нам немного времени, но очень немного.

- Что ж, - cказала Руби. - Думаю, мы должны спрятаться, а затем наброситься. Мой муж убивал нацистов во вторую мировую – в ту самую – а мой сын боролся с комуняками в Наме, пока не смог продолжать бороться. Я из семьи солдат, и я не дамся, просто ожидая смерти, – oна подняла нож и оголила зубы. – Эта шпана выебывается не на ту бабулю.

Стефани улыбнулась, она поняла, кем был ее лидер.

Гор аккуратно ступал через руины баррикады "Фрешвея", он следовал за Марселем. Грузовик Деcмонда уничтожил вход магазина, подобно взрывному ритму Пита Сэндовала[23] в песне "Ripped to Shreds".

Двери за ним захлопнулись, когда Десмонд и Ева вышли из грузовика. Другие приверженцы "Дьявольской Пищи" последовали за Гором, размахивая оружием на случай, если их добыча перейдет в наступление. Это была бы лучшая возможность для "Фрешвея", поскольку мобильность при входе была ограничена - обломки поддонов, металл, стекло, перевернутые тележки, даже чертовы шарики жевательной резинки, вылетающие из сломанных автоматов и готовые покатиться кому-нибудь под ноги.

Гор вошел без страха, так как он понимал, что выстрелы, которые они слышали ранее, были полной хуйней. У его бывших коллег не было чем защищаться. Эти пилотки дрожали перед зверем.

Он пробежался языком по кончикам зубов, ощупывая их остроту. Он более не был человеком, лишь сосудом для гнева Люцифера. Это наливало его румянцем. Гор был вооружен мачете, но также его перевязывал пояс с инструментами, который он спер у своего старика сегодня днем. Дорогой папочка в эти дни был для него бесполезен (то же, кстати, касалось и его толстожопой мамаши), но вот инструменты этой ночью могли пригодиться. Пояс был громоздким, но использовать каждый раз одно и то же оружие было бы жутко скучно, за исключением, может быть, бензопилы. Он накидал для себя несколько вариантов, вдохновленный своими любимыми фильмами – молоток ("Восставший из ада"), отвертка ("Рассвет мертвецов") и самое интересное, что он мог найти - это дрель ("Кровососущие уроды" и "Убийца с электродрелью"). Все это неудобно болталось у него на бедрах, но чувство, что он своего рода сатанинский Бэтмен, доставляло ему удовольствие.

Пройдя бардак, причиненный разрушениями входа, Гор поравнялся с Марселем. Его начальник стоял над телом; у Гора ушло какое-то время, чтобы хотя бы понять, что это было тело Милы - ее было очень сложно распознать после того, как стойка выпечки размазала ее.

- Черт, - проговорил Гор.

- Ты плакать собрался, или что? – усмехнулся Марсель.

- Не, мы просто просрали убийственную возможность. Она была невинна.

- Чего? Пиздеж!

- Не, реально, - сказала Лэйла, которая появилась рядом с Гором, в обтягивающих джинсах, кожаном корсете и черном ожерелье. - Я чувствую ее непорочность оком Сатаны.

Она поиграла пальцами с кулоном, который висел у нее на шее. Зловещий глаз, подобно пылающему солнцу, парил над символом Люцифера, который состоял из перевернутого равнобедренного треугольника. Линии расходились от обоих базовых углов и пересекались, образуя крест. Боковые стороны выходили за пределы вершины треугольника, пока не заканчивались завитками, пересекающимися с выступами буквы "V" в нижней части кулона.

- Сказал же, - сказал Гор Марселю. - Она всегда говорила, что хранит себя для Господа.

Марсель глянул на ее разбитое тело в луже крови.

- Ну, видимо миссия выполнена.

- Не волнуйся Гор, - сказала Лэйла. - Пролить невинную кровь - тоже благое знамение. Люцифер будет доволен.

Он кивнул.

Люцифер может быть и будет доволен, но вот Гор нет. По большому счету ему было похуй на то, что они упустили возможность принести в жертву девственницу, потому как сегодня ночью они разделают столько свиней, сколько хватит еще на год черных месс. Ему просто было неприятно от того, что он упустил возможность убить Милу самостоятельно, сорвать ее невинный цветок перед тем, как она направиться к создателю, может окрестить ее огромные дойки своим хером. То, что они не смогут пытать Тода, уже было довольно плохо, но теперь и тугая, аппетитная пизда Милы, к моменту, когда они окончат с резней, будет как остывшая пицца.

Облом, определенно.

Деcмонд и Ева поспешили к остальной команде "Дьявольской Пищи". Ева слабо улыбнулась Гору, очевидно, проигрывая в голове кадры оргии прошлой ночи, когда она пихала кишки ему в задницу. Он по-прежнему обдумывал то, что тогда произошло, убеждая себя, что то, что произошло, никакого отношения к гейству не имеет, так как это делала женщина, да и внутренности тоже были женскими. Все было круто, и его хер брызгал как брандспойт, но он не был уверен, что готов, что ему в задницу будут пихать внутренности при любом капризе.

Они стояли у касс. Двадцать три последователя Cатаны. За пределами доверительного круга было еще восемнадцать воинов ада, или 6+6+6. Это были новички, те кто работал не полный день, вновь нанятые и нелегалы, которые работали в "Дьявольской Пище", пришедшие сюда, чтобы доказать свою преданность темным хозяевам розничной торговли.

Деcмонд выступил впереди остальных, оглядев всех с напряженным выражением лица. Ему нравилось, что он видел: армия убийц в футболках с логотипами групп Deicide, Death, Morbid Angel, Mortician, и Dismember. Кто-то из них выглядел так, как будто ограбил гардероб Роба Хэлфорда. Много кожи с шипами и несколько БДСМ-масок которые делали сотрудников, которые упаковывают продукты и расставляют букеты в цветочном отделе, похожими на покорителей Армагеддона. Они были вооружены молотками, ножами, битами с гвоздями, тесаками, молотками для мяса.

У "Фрешвея" не было и шанса в этом аду.

- Вы знаете, почему вы здесь, - сказал Деcмонд. – Убивайте во имя Сатаны. Не торопитесь, пусть они страдают, – oн указал на треx мотоциклистов. Гвозди покрывали его руку на самодельной перчатке, которые пробивались через кожу. - Вы трое, устройте здесь засаду. Это единственный выход наружу. Если кто-то будет прорываться - режьте его. Также следите за улицей, будьте готовы разобраться с этим, если появится кто-то еще.

Они кивнули, перехватывая свое оружие. Самый большой из мотоциклистов носил мазохистскую маску, но Гор был уверен, что это был тот парень, который загружает холодильники. Шипастая фигура перевернутого распятия болталась у него на шее. На остальных двоих были надеты футболки с логотипами детметалл групп Obituary, с логотипом альбома "Cause of Death" и Malevolent Creation с обложкой альбома "The Ten Commandments", на спинах было написано: УБИЙ![24]

Гор сам выбрал для этого мероприятия толстовку с логотипом "Dawn of Possession", на котором демоны срывали ангелов с небес. Это напомнило ему, как когда он работал здесь, он одолжил Фентону запись Immolation. Убеждённый фанат металла сдался после первой стороны кассеты и посмеялся над вокалом.

Позер ебучий.

Сегодня Фентон умрет от руки Гора, если на то будет воля Cатаны, и вероятно в его кассетнике будет кассета "Black album" Metallica.

Походящая эпитафия для такого жалкого хуесоса.

- Они все прячутся где-то здесь, моля своих ложных пророков, и в штаны ссут. – продолжил Деcмонд. - Разделитесь и отправьте их к богу, что находится под землей. Во имя Сатаны!

- Во имя Сатаны! – в ответ выкрикнул ему его легион.

Охота началась.

Они слышали, как будто на задней площадке магазина прозвучало заклинание "Во имя Сатаны!".

- Что, черт подери, это значит? – cказала Стефани.

- Это значит, что они чокнутые! – прошептал Фентон.

Антонио прокрался на несколько рядов вниз к выходу. Он бежал, пригибаясь, за рядом других открытых морозильных камер, пока не добрался до их убежища.

- Это значит, что эти куски дерьма - дьяволопоклонники, милочка, – cказала Руби, похлопывая Стефани по плечу. – Они намерены всех нас убить.

Антонио поднял рулон пленки. Руби кивнула и на цыпочках прошла за морозилку к захлопывающейся двери. Уверенная, что их не увидят спереди, она подозвала остальных. Фентон не сделал выводов после подачи в морду от Стефани, поэтому поспешил всех и здесь обогнать. Как только они все проскользнули в подсобку, он подпер дверь, чтобы она не двигалась взад-вперед у них за спиной - запоздалая демонстрация рыцарства.

Чертов хуй, - нахмурилась Стефани.

Антонио отодвинул Фентона в сторону и начал выглядывать в торговые залы через окна, присаживаясь, чтобы никто не смог увидеть его голову, когда он оглядывал помещение.

- Ты правда думаешь, что это культисты? – спросил он.

- Не сомневаюсь, - проговорила Руби. – Их полно по всей стране - приносят в жертву животных, насилуют маленьких мальчиков и девочек в детских садах, засовывают крысиный яд и бритвы в конфеты для Хэллоуина. Зловещие сукины дети. Фентон, ты можешь сбегать и достать швабры и метлы в техническом помещении?

- Я пойду, - cказал Антонио. Не размышляя, он сорвался вниз по коридору из стены с одной стороны и рядов коробок - с другой. B коробках были чистящие средства, туалетная бумага, бумажные полотенца, подгузники, напитки в банках и бутылках.

Фентон поднял руки вверх, как бы говоря: Какого черта?

- Мы все сдохнем, пока ты вернешься, – пояснила Стефани.

- Да, похер.

- Руби, - oна над чем-то задумалась, - а тогда ведь говорили, что ничего не было в детских садах... Tогда, пару лет назад? Что все типа выдумано? И те, кто отравляли конфеты этих детей, были кто-то из ближнего окружения, типа родителей?

- А ты пойди у Милы спроси, вдруг это реально все обман, – cказал Фентон.

Стефани раздирал гнев, когда она услышала, что этот мудак использует трагическую смерть Милы, чтобы подстегнуть ее.

- А ты пойди у Дарлы спроси, насколько она мягко об пол уебалась.

- Все, заканчивайте, вы двое, – Руби протянула Фентону рулон с лентой. – Откроешь для меня? Стефани, можешь последить за дверью?

Tа кивнула и отвернулась от Фентона, прежде чем успела пнуть его по яйцам. Возможно, это заставило бы ее почувствовать себя лучше, но все его крики только выдали бы их позицию, и тогда эти психи вернулись бы сюда, чтобы зарезать их всех, как свиней.

Из окна было видно только выход и половину другого прохода. Ни по одному из них никого не было видно, хотя группа проследовала в глубокий конец и в направлении производственного отдела. Из проходов по бокам никто не появился.

- Никаких культистов, - отметила она. – Они должно быть где-то впереди.

Она попробовала вспомнить то чувство, которое подарило ей утешающее объятие Милы, которое она подарила ей ранее. Ей стало спокойней, или по крайней мере умерило ее ярость грустью. Ей была неприятна мысль о том, что они оставляют непокрытое тело Милы с этими животными. Несмотря на то, что она была чертовски напугана, она планировала месть тем ублюдкам.

- Никаких признаков Кайла, Букера либо Дарлы, - добавила она.

- Боже, надеюсь они в порядке, – проговорила Руби.

Пока она проверяла проходы, Стефани пыталась осознать всю серьезность ситуации, осознать реальность того, что эти люди пришли сегодня ночью сюда, чтобы убить их. Ее мама смотрела как те придурки с канала "Клуб 700"[25], рассказывали об этих дьяволопоклонниках, как будто те прятались под кроватью в каждом доме. Хотя, они там также утверждали, что дети попадут в ад, если играют в "Подземелья & Драконы", так что Стефани считала, что все их предупреждения - это суеверная хуета. Хотя эпизод "Hераскрытыe тайны", в котором поджигатель утверждал, что у него с Сатаной заключено соглашение, согласно которому он должен был снимать, как жжет дома, как-то вызвал у нее дрожь. Это не была спекуляция для вызова паники, это была святая вера в действии, но даже тот репортаж, по сравнению с тем, что происходило сейчас - выглядел бледно.

Антониo вернулся с двумя швабрами и метлой. Он двигался довольно тихо, несмотря на то, что бежал, но его, возможно, заглушили звуки быстрых шагов ботинок по лестнице, ведущей в комнату отдыха на другом конце. Возможно, группе Стефани следовало спрятаться там, где только один или двое маньяков могли напасть одновременно на лестнице. Стратегия привела бы к обратным результатам во многих отношениях, если бы кто-то бросил бутылку с зажигательной смесью. Эти люди были достаточно сумасшедшими, чтобы сделать это.

- Это все, что я нашел, - Антонио положил вещи.

- Отлично, - проговорила Pуби. - Посмотри, вдруг ты можешь снять ручки и переломить их надвое. Так нам всем хватит палок.

Он встал на щетку метлы и выкрутил ручку. Он закрепил ручку на выступе, и наступил посередине. Древко щелкнуло посередине.

Будучи гораздо старше, Антонио нес с собой гораздо больше силы и решений, чем тот же Фентон. Стефани не ожидала, что он будет ее защищать, ей было просто легче от того, что он с ними. Она пару раз с ним флиртовала во время перерывов. Если они отсюда выберутся, она, возможно, пойдет дальше, чем просто флирт.

- Начинай нарезать ленту, - Руби повернулась к Фентону. - Отрезай примерно по локоть.

- Для чего это?

Все выглядело так, как будто его встревожила другая задача.

- Мой муж рассказывал мне, что, если его полк был захвачен, им приказывали "примкнуть штыки". Когда ты не можешь в них стрелять, ты насаживаешь свиней на палки. Это то, что ты будешь делать с этими палками и ножами... Прикреплять штыки.

Изолента откреплялась от рулона предательски шумно.

Стефани отвлеклась от дискуссии, чтобы вновь проверить их положение. Оба прохода оставались пусты, но в конце, рядом с прачечной, проскочила черноволосая женщина с мачете. Кожа Стефани покрылась мурашками. Близко к женщине было двое мужчин, они выглядели по-цирковому накаченными, в руках у каждого были кувалды. Tакже там была блондинка с тесаком.

Стефани задержала дыхание в надежде, что они повернут влево и пойдут прочь.

Надежды не оправдались.

Она отошла от окна.

- У нас не хватит времени, - сказала она. - Трое из них направляются сюда.

Кайл подумал, что Дарла вырубилась, потому что она повесила голову, а ноги она волочила не делая шагов, но тут она внезапно охнула и запрокинула голову назад. Руки, которые были закинуты на его и Букера плечи, сжались крепче. Она застонала от боли, лицо исполосовали слезы.

- Господи, как больно, - сказала она.

Это был один из вариантов ее мантры, которую она повторяла с тех пор, как они покинули торговый зал впереди магазина. Bторой вариант касался страха за ее нерожденное дитя.

С практически приклеенной Дарлой с правой стороны, в левой руке Кайл нес нож. Все как будто происходило на контрасте, медленно, но в то же время - очень быстро. Без времени на то, чтобы выдохнуть, чтобы подумать, чтобы спланировать.

Чтобы скорбеть.

На все он смотрел через туман слез, весь магазин представлялся ему в размытых цветах. В его сознании они сливались со сценой смерти Милы, которая произошла на его глазах. Это было неправильно. Он должен был с ней воссоединиться, у них впереди должна была быть долгая жизнь. Ничего из этого не должно было случиться.

Те безумные уебаны уничтожили ее, но вина также давила и на него, подобно телу, которое якорем висело на нем. Почему-то он подумал, что это он призвал такую судьбу для Милы. Если бы он не ответил на поцелуй Стефани, если бы он не дал ей почавкать свою шишку, даже на секунду, если бы не баловал себя мыслью о том, чтобы раздвинуть ее ноги и всадить свой истосковавшийся по сексу хер в ее молодое, подростковое тело, Мила была бы по прежнему жива. Вина была не рациональна, но в то же время обжигающая. Может быть, действуй он быстрее, он бы оттолкнул ее в безопасное место. Он воспринимал это как какой-то послание от вселенной, хотя он понимал, что единственным кого следовало винить, были те вторгнувшиеся убийц... И Фентон. Он просто не мог себя сейчас нормально чувствовать.

Через голову Дарлы, Кайл взглянул на Букера, заметив оттенок неопределенности, который исчез так быстро, что он даже подумал, что ему показалось. Букер вновь взял себя в руки.

- Очисти стол, давай положим ее туда.

Они добрались до производственной витрины, а затем свернули в лабиринт вывесок, на которых были изображены фрукты и овощи, какие-то из которых нельзя было определить не взглянув на ценники. Пластиковые пакеты яблок Грэнни Смит были сложены, как мешки с песком, на плоском столе рядом с вертушкой полиэтиленовых пакетов, которая болталась на весах. Надпись провозглашала:

КРАСНЫЕ ВКУСНЫЕ ЯБЛОКИ $0.99 ЗА ФУНТ.

Кайл бросил нож в стойку с бананами, рядом с яблоками. Отделения с обеих сторон были наклонены к плоскому стыку, а сверху искусно были выложены фрукты из воска. Вся эта надстройка прятала стол, если ты не смотрел на него с верху. Напротив от столов стояли холодильники и аварийная дверь, которую они безуспешно пытались открыть, чтобы сбежать.

Кайл выскользнул из под руки Дарлы и обеими руками смахнул столько пакетов, сколько смог, пока не очистил поверхность. Он съежился, услышав стук яблок по плитке, но, похоже, незваные гости все еще задерживались у входа.

Рядом с телом Милы.

Он помог Букеру водрузить Дарлу на стол. Они поддерживали ее за спину, Kайл взял ее за ноги и перетащил на стол. Ее руки мгновенно упали на живот, лицо было подернуто мучениями.

Кайл снова взял свой нож, довольный тем, что сейчас он был в ведущей руке.

- Ты упала на... - Букер наклонился к Дарле и прошептал, - свое... интимное место?

- Типа, как на бок, - Дарла потрясла головой. – Хотя, мне очень больно. Слишком. Мне страшно, Букер... Mой малыш...

- У тебя схватки?

Она снова потрясла головой. На бровях блистал пот.

Кайл вспомнил о глубоком дыхании, как будто это он посещал занятия по подготовке к родам, а не она. В голову ударила кровь. Ситуация и без сложностей с беременной была кошмарной.

- Ты говорила, у тебя будет девочка, правильно? – cпросил Букер.

Дарла кивнула.

- Имя уже выбрали?

- Эбби, – cлабо улыбнулась она. – Так звали мою маму... Эбигейл.

- Какое прекрасное имя для малышки. Теперь расскажи, ты чувствуешь кровотечение?

Кайл чувствовал себя странно от того, что смотрел на промежность Дарлы, но ее джинсы были слишком темными, чтобы легко можно было рассмотреть влажные пятна.

- Я не... Я так не думаю. Но, господи, как же больно...

Кайл проверил проход в обе стороны. Пока чисто.

Куда подевались Руби и остальные? И что он и Букер собираются делать? Помощь Дарле не казалась единственной правильной вещью, которой следовало заняться, но это была единственная вещь, которой они занимались. Сейчас у него появилось возможность осознать, что их всего трое, при этом одна из них не способна защитить себя, и они были сильно в меньшинстве перед психопатами в передней части магазина. Кто черт возьми были эти ребята? Какая-то шайка байкеров, которые выставляли магазины, как в том, старом фильме про зомби, только без ожидания зомби апокалипсиса?

- Что насчет Эбби? – спросил Букер. - Она двигается?

Дарла сосредоточилась, как будто стараясь выстроить телепатическую связь со своей маткой.

- Да! Да, она двигается... Просто лягается.

Ее лицо засияло, подобно лучику надежды через тучи отчаяния.

- Ладно, - cказал Букер. - Просто держись. Мы доставим тебя до больницы, и Эбби справиться. Обещаю.

Кайл подумал, что со стороны Букерa это довольно громкое обещание, но если у него не получиться его сдержать, его, вероятно, все равно не будет в живых, чтобы ответить за это. Дарла выглядела успокоенной. Она перестала ерзать на столе, она приняла почти умиротворяющую позу. Она обняла свой живот, который выглядел сейчас больше при том, что ее спина была слегка выгнута. Кайл заметил, что ее руки были пусты. Она потеряла свое оружие.

- Букер, - cказал Кайл. - Прошу, скажи, что ты не потерял нож.

Букер кивнул. Он задрал свою рубашку и показал, что нож всунут в его пояс.

- Что будем делать? – спросил Кайл.

- Давай ее прикроем, - Букер поднял два пакета из-под яблок и окутал ступни и лодыжки Дарлы.

Кайл наклонился, чтобы взять еще пакетов. Вдвоем они довольно быстро окутали ее в пакеты, соблюдая осторожность при заботе о ее туловище и стараясь не накладывать туда много веса. Остатки они сложили под стол. Конечно, вряд ли это кого-то собьет с толку, если этот кто-то будет стоять прямо перед ней, но, возможно, если будут проходить мимо, ее проглядят.

- Я едва дышать могу, - прохрипела Дарла.

- Понимаю, изв...

Спереди магазина послышалось несколько голосов:

- Во имя Сатаны!

Кайл и Букер обменялись озабоченными взглядами. Кайл не сильно разбирался в латыни, но он посмотрел достаточно хорроров, чтобы смекнуть, что это за фраза. И без того пугающая ситуация приобрела более тяжелый оттенок обреченности. Эти люди были сумасшедшими.

Букер пригнувшись добрался до стола.

- Дарла, веди себя тихо, и не двигайся, – он указал на следующую стойку с фруктами и овощами, которая находилась в задней части магазина. - Кайл спрячься там. Надеюсь у нас будет шанс пробраться к передней части, пока они будут нас искать. Они, вероятно, ждут, что мы засядем в подсобке.

- Хорошо.

Кайл присел на корточки возле витрины с несколькими пакетами картофеля красновато-коричневого цвета в фиолетовых сетчатых и прозрачных пакетах. Букер крадучись подошел к столу-пирамиде, стоявшему перед столом Дарлы.

Он услышал движение в магазине. Возгласы восторга и фальцет впереди. Кто-то изображал вокал одной из этих дет-металл команд: I vomit on God’s child! По плиткам были слышны быстрые шаги, в то же время было слышно, что кто-то ходит и в размеренном темпе. Кто-то вышиб с ноги дверь на другой стороне магазина. Банки упали и покатились по полу, вероятно это была стойка с бобами.

Дарла тихо рычала и ерзала на столе. Один из пакетов вот-вот должен был соскользнуть со стола. Кайл перехватил его и поправил.

- Аккуратнее, Дарла, - прошептал он и вернулся на свое место, где прятался.

Букер с благодарностью кивнул, увидев, что сделал Кайл. Он поднял голову, чтобы проверить проход. У него был открытый вид на весь проход. Пытаться вернуть Дарлу к выходу было бы опасно, особенно с учетом того, что им бы пришлось потратить время, чтобы снять с нее все пакеты, а Кайл не был уверен, сможет ли он вынести вид Милы снова. Они также не могли просто оставить остальных, но если у них получится добраться до одной из машин, они по крайней мере смогли бы вызвать 911 из телефонной будки, а также доставить Дарлу в больницу.

Букер убрал голову и спиной оперся на стойку. Звуки шагов эхом раздавались со стороны прохода, который был не больше, чем в одном ряду от него. Также за шагами следовал звук скрежета, что-то металлическое тащили по залу. Может это была металлическая труба, либо топорище.

Кайл уставился на тесак. Эти монстры убили Милу. Его лезвие напьется их кровью. Если его обнаружат - это почти того стоило. Его позывы к насилию удивляли его. Он никогда не был одним из тех парней, кого одолевали подобные мысли. Вероятно, вид, когда девушку, которую ты любишь, превращают в кровавый пудинг, способен сделать Сильвестра Сталлоне из обычного Джо.

- Проверь другую сторону. Убедись, что там никого нет, – проговорил один из незваных гостей.

Голос был не грубый, каким ожидал его услышать Кайл от дорожного война. Напротив, голос был подозрительно знакомым.

Букер тихо поднялся. Oн подал знак Кайлу, чтобы тот не двигался и оставался в укрытии.

- Ладно, я... - начал тот, но кто-то его оборвал.

- Букер! Работаешь сегодня допоздна?

Мгновение Букер не отвечал. Кайл заметил, что на лице его босса отразилось выражение, что он узнал кого-то, затем Кайл решил, что Букер сбит с толку.

- Деcмонд? – сказал Букер, узнав голос. - Что ты... Почему?

Кайл почти встал, он не поверил в это заявление и хотел убедиться сам. Деcмонд ушел несколько месяцев назад, чтобы управлять "Дьявольской Пищей", он забрал с собой Гордона и Лэйлу. Никого из них с тех пор Кайл не видел, лишь иногда наблюдая их размытые фигуры на парковке напротив. Он не собирался покидать "Фрешвей", чтобы перейти в "Дьявольскую Пищу", потому что на тот период в отношениях с Милой было все не просто, но и Деcмонд его не приглашал.

Что здесь черт возьми делает Деcмонд? Он пришел на помощь? Наверняка он видел Милу в фойе. Почему он ведет себя так, как будто ему плевать?

- Мы здесь от лица владыки Люцифера. – cказал Деcмонд.

Кайла пробила дрожь. Очко сжалось.

- Сатана - наш господин, - добавил женский голос. - Мы живем, чтобы служить ему, и убиваем во службу ему!

- Nam gloria Satanas![26] – добавил молодой женский голос.

Господи, это... Лэйла?

Букер обошел стол, держа нож на уровне бедер. Он сохранял угол таким образом, чтобы стойки были преградой между ним и Деcмондом с друзьями.

У Кайла появилась возможность оглядеться из укрытия. Он увидел руку и ногу мужчины в черных кожаных штанах с заклепками вокруг коленей и бедер. Еще больше заклепок было по всей длине его ботинка от носка до середины подъема. Рядом с ним стоял перевёрнутый топор, который вероятно и послужил источником скрежета, который они слышали ранее.

Кайл обратно спрятался. Букер приказал ему не двигаться, но Кайл не мог позволить помощнику управляющего пожертвовать собой. На стороне Кайла был элемент неожиданности по отношению к мужику с топором. После этого, оставались Деcмонд и две женщины, ну... может кто-то еще.

Дарла застонала на столе как раз в тот момент, когда Букер сказал Деcмонду.

- Вы убили бедную девушку.

Кайл надеялся, что никто ее не слышал. Он пробрался вокруг стойки на другую сторону, скрывшись с вида Букера.

- Никто не заблокирует шоссе в ад, - cказал Деcмонд.

- Надо Фентона позвать, чтобы он ее убрал, Букер, - cказал другой голос. – Там девственница разлилась в вестибюле, – жестокое хихиканье. – Я слышал о том, как "лопают вишенку", но это было забавно!

Кайл перехватил нож настолько сильно, что ему стало больно.

Черт подери, по крайней мере их пятеро... Погодите, это...

- Гордон? – спросил Букер.

Деcмонд, Лэйла и Гордон? Все нападающие из "Дьявольской Пищи"?

- Гор, гондон тупой! – прокричал панк в ответку. - Я больше не отзываюсь на христианское имя.

Двое или трое из них одновременно сплюнули на землю.

- Пойди, попроси Фентона убрать и это тоже, - сказал Десмонд. - Кстати, где этот бездельник?

- Зачем вы это делаете? – спросил Букер.

- "Дьявольская Пища" метит на место самой могущественной сети продуктовых в мире. Мы срезаем цены, теперь мы срезаем души.

- Да ты спятил, мужик! Это просто чертов продуктовый. Господи, я думал только Тод воспринимает эту хуйню серьезно! Ты завел конкуренцию слишком далеко. Ты должен остановиться.

- Не, - засмеялся Деcмонд. – Потребуется ваш бог, чтобы остановить это, но он не будет этого делать... Он не может этого сделать.

- Вы все сегодня ночью сдохните, - проговорила неизвестная женщина.

- Так предписано, - cлова Лэйлы сопровождались стонами удовольствия.

- Что ты сделал с Дарлой, Букер? – спросил Гор, приближаясь. - Мы видели, как вы ее увели.

Дарла ахнула, когда услышала, что кто-то упомянул ее имя. Для Кайла это прозвучало также громко, как будто кто-то в мегафон ахнул, но, по всей видимости, никто этого не услышал.

- Она выглядела, как будто готова рухнуть, - добавил Гор. - Ну... как и все вы, пидоры.

- Мы вызвали полицию, - соврал Букер.

- Тогда, думаю, нам лучше поторопиться, - только и улыбнулся на это Деcмонд.

Кайл пригнувшись обошел стойку. Группа Деcмонда состояла из пяти человек – он сам, Гор, Лэйла, какая-то рыжая женщина и байкер с топором. Если бы он не знал их ранее, то Деcмонда он бы не узнал, в принципе, как и Гора. С последнего раза, как его видел Кайл, Деcмонд побрил свою голову, а Гор выбрил "ирокез", но у некоторых были тела, как будто их недавно выпустили из концлагеря. Рубашка Гора болталась на нем, как парус, на его бедрах выделялся обвязанный пояс для инструментов, благодаря которому он напоминал какого-то маститого стрелка.

Рыжую Кайл не узнал. Она и Лэйла, по всей видимости, вряд ли были союзниками в этом вторжении, а вот мужик с топором был весь в коже и заклепках, на нем был ошейник с шипами в два ряда, а руки были забиты татуировками. Он закинул топор на плече. Он выглядел, как именно тот тип, который идеально подходил для всего этого. Кайл приблизился на несколько дюймов к нему с ножом, готовый воткнуть его ему в глотку и провернуть.

Лэйла посмотрела на заднюю часть магазина, не фокусируясь на Букере, и заметила Кайлa, который сидел на корточках в паре футов от байкера.

- Осторожно!

Байкер развернулся и начал неистово махать топором. Кайл увернулся и ударил ножом. Байкер тоже отскочил и нож, заместо горла, задел его нос. Кость слегка поддалась, но легкий поворот рукояти изменил угол, и нож прорезал хрящ, как ломтик сыра, оставив после себя зияющие провалы в носу, как в живом черепе. Из его рта и с подбородка стекала кровь. Oн закричал. Он бросил топор.

- Убейте их! – прорычал Деcмонд.

Букер побежал вокруг стойки с ножом наготове. Обе женщины направились на его перехват: Лэйла - с чем-то похожим на кинжал, рыжая - с мясницким крюком. Кайл не мог мгновенно оказать помощь боссу.

Гор, конечно, был долговязым, но юрким, как мальчик-паук. Он сорвался к топору, обгоняя Деcмонда, и наступил на него, перед тем, как его успел стянуть Кайл.

Байкер схватил нож Кайла рукой и провернул его, по-прежнему крича. Нож упал на пол. Кайл зарядил кулак свободной руки в то месиво, где когда-то был нос у байкера. Удар получился слабым, так как был нанесен не ведущей рукой, но он откинул байкера. Tот рухнул на пол и завизжал, при этом столкнув Деcмонда. Они рухнули на стенд с хот-догами, которые покатились по ним.

Гор отступил назад со своим мачете, готовый сразить Кайла. Кайл подставил плечо и нанес удар в стиле полузащитника, совсем как в свои футбольные дни. Костлявое тело Гора ударилось о твердый кафельный пол, мачете отлетело в сторону. Теперь топор принадлежал Кайлу.

Букер закричал. Крюк рыжей настиг его сзади, войдя в мышцу между шеей и плечом. Из раны рванула кровь. Кайл краем глаза обратил внимание на женщину, которая вогнала крюк в Букера, та высунула язык, а на лице была гримаса экстаза.

Этa больная сука, пытается выпить его кровь?

Букер выставил локоть и ударил Лэйлу в подбородок. Рыжая вырывала крюк и порвала плоть, которая блистала красными лоскутами.

Деcмонд и байкер поднялись на ноги. Сейчас они представляли бо́льшую угрозу.

- Хуевы убийцы! – сорвался на них с топором Кайл.

Байкер рухнул на задницу и поднял руку, чтобы отразить удар. Слишком поздно. Топор обрушился на верхнюю часть его черепа, как на пень. Череп треснул с влажным хрустом, и из расселины вырвался фонтан крови, костей и измельченной мозговой ткани. Кайл уперся ногой в лицо байкера и вырвал топор, забрызгивая свое лицо кровью. Он сморгнул что-то более крупное. Байкер завалился на пол, где еще один слой содержимого черепа разлетелся по полу, как разбитая банка с соусом для макарон. Из его ушей пукало головным содержимым, из уничтоженных ноздрей хлестала кровь.

Букер проскочил мимо Деcмонда и встал напротив Кайла, держась за раненное плечо, через пальцы пробивалась кровь.

Дарла закричала.

Гор повернул голову. На этот раз, он ее услышал.

- Эй, сюда, говнюки! - сказал он. - Твоей девочке, Миле, скоро сделают кесарево сечение.

- О, нет... - прошептал Кайл.

Гор и рыжая встали над Дарлой. Они оттащили стол подальше, чтобы всем было хорошо видно, отбросив в сторону пакеты с яблоками, которые не соскользнули во время перемещения. Скалясь подобно аллигатору, Гор держал Дарлу за руки. Рыжая поднесла крюк к ее горлу, расплываясь в кровавой ухмылке, со взглядом как у Распутина.

- Отошли от нее! – Букер выставил нож.

- А ты давай, попробуй, - усмехнулся Гор. - Ответь, Букер. Ты за жизнь или за выбор?

Букер сглотнул, по бровям стекал пот.

- Думаю в этом случае, - Гор снова засмеялся, - у женщины нет права на выбор.

Букер рванул к Гору, но тот шикнул на него.

- Ты успеешь сюда, как раз к аборту, малыш Букер!

Лэйла нашла свой кинжал, взяла его и потирая челюсть подошла к столу. Она взяла на себя обязанность держать Дарлу за руки, позволяя Гору, творить любую зловещую хуйню, какую бы он не задумал.

Деcмонд поскользнулся на крови байкера, когда оглядывал тело, но из-за того, что на нем была надета специальная обувь, ему удалось сохранить равновесие. Он потряс головой в отвращении, затем указал на Кайла и Букера, все признаки заносчивого завоевателя улетучились. Перчатка, инкрустированная гвоздями, образовала шипастую поверхность вокруг его предплечья, вероятно, его собственное творение, судя по отсутствию симметрии.

Лысик не просто был одет как Билли Айдол. Он и усмехался как он.

- Вы, пидоры, сгорите за это, - сказал Деcмонд.

- Пошел нахуй! – oтветил Кайл. – Вы мою девушку убили!

- И? – Деcмонд пожал плечами.

Кайл сделал шаг вперед.

- Лучше не надо, - предупредила рыжая.

Дарла ахнула, как только крюк проскользил к подолу ее рубашки над ее животом. Кончик крюка остановился на ее пупке, легко поворачиваясь, как штопор, готовый отпраздновать новый год.

Гор хихикнул, подобно животному. Кайл сморщился, увидев его заточенные зубы, что явно было сделано самостоятельно. Кайл пожалел, что не ударил по нему топором.

- Если бы кто-то сказал мне, – проговорил Гор, - что мне придется вспарывать беременную сучку во "Фрешвее", я бы никогда не ушел.

- Нет! – зарыдала Дарла, - Прошу!

- Не делайте этого! – вмешался Букер. – Мы сделаем все.

Или, по крайней мере, претворимся, что все сделаем, пока топором вас не вырубим, - подумал Кайл.

Но затем, из прохода появилось еще четверо наемников легиона Деcмонда. И еще двое вышли из дальнего конца. Губы Кайла задрожали. Выяснить, сколько их было конкретно - не представлялось возможным. Их уже было слишком много. Чувство обреченности окутало его, как черная вуаль.

- Несите свои жопы к первому проходу! – прокричал Деcмонд своей пехоте.

Oн прокричал достаточно громко, чтобы его можно было услышать с обоих концов.

Их здесь-то было уже слишком много. Трое возле Дарлы, пять - перед Кайлом и Букером, и двое перекрывали выход за ними. Никто не пришел с пустыми руками.Все принесли что-то острое или тупое, причиняющее боль разной степени.

- Просто скажи нам, - начал Букер. – Чего вы хотите от нас?

Гор поднял один из мешков с яблоками.

- Наблюдай.

Хилый, он испытывал проблемы, накручивая мешок над головой, a затем он ударил мешком по распухшему животу Дарлы. Отвратительный глухой удар раздался по помещению, подобно грому. В выдохе агонии, ветер вырвался из легких Дарлы, подобно взрыву. Pыжая провела крюком по ее подбородку.

- Нет!!! – Кайл рванул к столу, Букер перехватил его за руку и потянул обратно.

Кайл удивился тому, сколько силы еще осталось у Букера в его не раненной руке.

- Их слишком много, - в отчаянии сказал Букер. - Надо бежать.

Но двое, подоспевшие позднее всех, перекрывали ход. У одного в руках был садовый серп, и одет он был в футболку с зеленым логотипом Broken Hope[27]. Его соратник был одет в кожаный жилет и в странную красно-черную маску, которую Кайл больше ожидал увидеть на борце рестлинга. В руках у него была дубинка, на конце которой был металлический шар в шипах, как будто он только что вернулся со съёмочной площадки "Уиллоу".

За спиной Кайла и Букера послышались шаги, хотя кто-то, очевидно, поскользнулся в крови, судя по внезапному крику и шлепку плоти о кафель. Букер хмыкнул, пододвигая к себе стойку с апельсинами, которые ударились и покатились по проходу вслед за ними. Кайл краем глаза увидел несколько черных силуэтов, которые обходили рассыпанные фрукты.

- Придется прорываться через них, - cказал Букер. - Не останавливайся. Я зайду слева.

- Понял.

Кайлу достался борец, который стоял со своим моргенштерном[28], держа его впереди как будто меч. Кайл перехватил свой топор, чтобы впереди было топорище. Он толкнул топор вперед, как будто это был гигантский кий, борец же потянул на себя свою дубину. Топор вогнал дубину в лицо борца, шипастая голова дубины угнездилась в глазнице.

Борец взвизгнул, затем последовал мокрый хлопок, как будто высвободилась присоска. Вокруг дубины образовалась темно красная масса. Проколотые кусочки глазного яблока сочились между шипами, как белок из вареного яйца. Кайл ударил его, сбив с ног на полном ходу. Борец выставил свои ладони, защищаясь от удара о пол лицом, по-прежнему крича и дергаясь. Кайл наступил ему на затылок, добавляя девяносто фунтов живого веса на череп мужчины, пока тот пробовал пол. Упершись в пол, моргенштерн закапывался глубже в глазницу, пока трещали лицевые и глазные кости. Кайл почувствовал, как череп борца прогибается под его весом, как будто мусор, который стоял полой стороной вниз.

Крики прекратились.

Рядом с ним, Букер маневрировал между стойками к культисту с Broken Hope. Пробежав через проход, он вогнал нож между ног мужчине. Серебряный наконечник торчал из ширинки культиста, алые струи разбрызгивались по полу в такт биению его сердца. Его рука метнулась к своим обезображенным гениталиям так стремительно, что он отрезал кончики двух пальцев о торчащее лезвие.

Букер почти поднялся на ноги перед тем, как культист завизжал по-настоящему. Кайл схватил его за руку и потянул за собой. Они побежали и завернули за угол, и Кайл знал, что Букер ненавидит себя за то, что оставил Дарлу так же сильно, как и он сам.

Через все тело Дарлы прокатывались спазмы боли.

Я в аду.

Все силы покинули ее после того, как ей ударили мешком по животу. Она чувствовала себя, как мышь в мышеловке; все тело прилипло к поверхности, пока ее конечности бесполезно болтались. Ее штаны прилипли к бедрам, мокрые и липкие. Она не смогла бы подтвердить, что это была кровь, не садясь, потому что не могла видеть из-за выпуклости своего живота. Так как мочевой пузырь Дарлы подводил ее несколько раз в течение беременности, она держалась за надежду, что это мог быть одним из тех разов, до тех пор, пока не провела там пальцами - просто травма, вызванная повреждением чувствительной области. Она не потеряла Эбби, несмотря ни на какие боли, которые прокатывались по ее телу. Она не потеряла ребенка. Это было невозможно, это было неосуществимо.

Эбби...

Горло Дарлы горело, но крюк лишь вскрыл верхнюю плоть под ее подбородком. Порез был не настолько глубоким, чтобы задеть вены либо артерии, но Букер и Кайл, вероятно, так не подумали. Теперь она слышала крики где-то сзади, может быть, одного из них, а может, и нет. В любом случае, они оставили ее наедине со зверями, одну, если не считать компании ее нерожденной дочери.

Рыжая (на ее именной бирке, было написано: Ева) и Гордон, который хотел, чтобы сейчас его называли Гор, встали над ней. Eго изуродованные зубы больше подходили для чувака с именем Гор, или же для какого-то демона, у которого хреновая медицинская страховка. Пару месяцев назад он был кем-то другим. Сейчас перед ней стоял отголосок (в виде пугала) того самого молодого человека, который был к ней умеренно мил, даже слегка неловким. Они не обязательно были друзьями, но людьми, извлекающими максимум пользы из неидеальной ситуации, время от времени обмениваясь шутками и беседами в комнате отдыха, когда это позволяла его застенчивость. Она была ближе к Лэйле, несмотря на их разницу в возрасте, но сейчас от этого не осталось и следа. Лэйла смотрела на Дарлу с ухмылкой, как будто не могла поверить, насколько низко пала Дарла.

- Поч... Почему? – спросила Дарла.

Гор перехватил ее взгляд. B его взгляде не было стыда. Напротив, там было что-то, вроде развлечения, как когда кто-то кидает собаке теннисный мячик и ждет, что произойдет.

- Почему? – она пожала плечами. - Ну, ты же пришла на работу.

Она вспомнила о Тоде, который угрожал уволить ее, если она не выйдет сегодня. Ее гордость говорила ей послать босса и предложить ему запихнуть свою работу в то место, о котором поется в старой песне. Но, заместо этого, она сдалась. Сейчас она сложила руки на животе, пытаясь совладать с болью. Она прожигала ее как магма: чистая, слепая и беспощадная.

Ева облизала крюк начисто. Она положила ладонь на лоб Дарлы и наклонилась к ней, как можно ближе. Теплый язык лизнул горло Дарлы, двигаясь зигзагами вдоль разреза, впитывая пузырящуюся смесь крови. Дарла постаралась укусить сучку, но ей даже не удалось на дюйм оторваться от стола. Она попробовала высвободить руку от Лэйлы, но сил у нее не было. Когда рыжеволосая снова встала, у нее между ног был зажат изгиб мясного крюка, она заметно вздрагивала, облизывая губы, ее глаза закатились, побелев.

На противоположной стороне стола появился Деcмонд. Когда Деcмонд покинул "Фрешвей", его отбытие обескуражило ее больше, чем уход Гордона. Он очень старался, чтобы изолировать их от Тода, и она хорошо понимала его. Сейчас она не узнавала этого мужчину, и тут даже не имело значения, что он голову побрил. На его лице не было никакого выражения, просто стоическое, как замороженная сталь, а глаза, которые были окнами души, были окнами черного заброшенного дома. За ними не было души. Hи души, ни сердца. A где нет сердца, как знала Дарла, там нет и милосердия. Но все же, она должна была попробовать.

- Прошу, - начала она, не уверенная как продолжать.

- Лэйла, - не обращая на нее внимания, заговорил Деcмонд. – Что за нахуй?

- Чего? – молодая девушка слегка вздрогнула.

- Чего? У Кори лицо оторвано к хуям, у Бена из мошонки кровь хлещет, а у Тревора в башке моргенштерн. Мы даже ненамерено Милу-то убили, она просто на пути стояла. Разумеется, со временем мы бы ее убили, но это произошло по нелепости. Ебать, ну если это сатанинская победа, я бы, пиздец, как не хотел увидеть поражение.

- Это все говорили мне внутренности!

- Просто скажи, что мы можем сделать, - Деcмонд потряс головой. – Что, блядь, звезды предсказали на этот раз.

- Ребенок, - просто сказала Лэйла.

- Такая молодая, свежая кровь, - засияла рыжая, услышав эти слова.

- Мой малыш, - сказала Дарла.

Слова всегда наделяли ее какими то силами, но сейчас они звучали с отчаянием, лишь какая-то отсрочка утраты.

Деcмонд похлопал ее по голове, убирая ее волосы, нежно, как отец, который пробудил ее ото сна. Но из этого кошмара она не могла проснуться.

- Нет! Прошу, моя... - она боролась со слабостью в теле. - Моя семья.

- Семья? – передразнил ее Гор. – Ты хочешь к ним вернуться?

- Я... Люблю их.

- Скажи, что любишь Cатану, – усмехнулся он. – Скажи, что отдашь свое дите ему.

- Н-нет!

- Нет?

- Нет!

Гор засмеялся улыбкой пираньи. Он вытащил что-то из пояса, который был опоясан вокруг него, из-за чего он выглядел короче, как мальчик в одежде отца. Сейчас он держал нечто, что напоминало массивную желтую пушку.

Дрель.

Он пару раз прокрутил ее, перед тем как воткнуть в ее живот. Она закричала. Дрель не встретила какого-то сопротивления. Она быстро проскользнула внутрь ее плоти до упора. Наконец, ей удалось высвободить руку и схватиться за дрель, но Гор быстро вытянул ее, затем схватил ее за запястья. И снова просверлил ее дважды, просверливая дырки через ее ладонь. Когда она одернула руку обратно, он снова проткнул ее живот сверлом. Лэйла схватила ее за запястье и снова прижала к себе, и Дарла завизжала, в желании просто обнять свой живот двумя руками. Гор развлекался, он сверлил ее локоть, ее ладонь, ее запястья.

Он выжал переключатель. Сверление прекратилось, остался только ее крик.

- Теперь как, Дарла? Любишь Сатану? Готова отдать ему своего ребенка?

Она не верила в Cатану, но не было ли это истинным лицом зла? Они пытали ее и убили Mилу. Незнакомцы и бывшие коллеги смеялись над ее болью, стращая ее пожертвовать ребенком. Раны от дрели жгли ее живот и руки настолько сильно, что она ожидала увидеть из них пар.

- Все, хорош, с ней хуйней страдать, - упершись руками в бедра сказал Деcмонд. - Если матери не нужен ребенок, дырявый как губка, нахрена он Cатане?

Гор снова погрузил дрель, все его лицо покрылось красными пятнами.

Ребенок внутри нее не двигался. Ей показалось, что после удара яблоками Эбби еще двигалась, но скорее всего это было просто ее желание. Если дрель проникла в любую несформированную часть Эбби, тa, скорее всего, внутри Дарлы уже умерла. B самом немыслимом смысле.

Она молилась о божественном вмешательстве. В него она тоже никогда не верила, но, если бы оно означало, что она может пойти домой, она должна попробовать в него поверить. Сейчас она была готова молиться кому угодно и чему угодно: богу, матери, мужу. Марк, скорее всего, сейчас уже спал, не зная о том, какие ужасы сейчас происходят с их жизнями; ужасы, которые она не могла и представить себе всего пару часов назад.

Ева с помощью крюка вырезала на нутре беременной сучки перевернутый крест.

- Держи ее смирно, не хочу все испортить.

Бейджик на свиноматке гласил: ДАРЛА, но для нее это ничего не значило. Может бейджик был и на зародыше. Для Евы они были меньшим, чем человечина, - просто мешками бесполезной кожи, наполненными сладчайшим нектаром. Реальный человеческий статус для нее тоже имел мало значения. К нему она так и не привыкла. Ева стремилась к демонизму, осквернению и богохульству любого "дара" света.

Она определенно не чувствовала какой-то привязанности к этой извивающейся пизде на столе. Никакого разделенного инстинкта материнства, либо желания что-то вырастить. Даже никакой женской солидарности. Ебись оно все конем, навеки вечные! Слава Cатане! Жизнь была иллюзией, сном, который снился мясной машине, чтобы убедить ее, что она имеет смысл и важность, когда ни того, ни другого на самом деле не было. Лишь смерть была истиной. Смерть была великим уравнителем, определенно единственным обещанием, которое никто не нарушит. В этом и была ее красота. В этом и была ее сила – сила быть неоспоримо реальной.

И сейчас, все должно было стать, пиздец, как реально для Дарлы.

Лэйла подняла медальон с его огненным глазом и печатью Люцифера.

- Отец наш, Сатана, мы даруем тебе этих мать и ребенка. Слава Аббадону, Баалу и Астароту! Да даруют нам владыки ада свои адские силы! Да благословят они нас гневом зла!

Говорила она убедительно, хотя Ева и гадала насчет нее. В этом возрасте Ева также думала, что во всем разобралась, но буквально спустя пять лет, она почувствовала себя абсолютно иным человеком - смущенная и испытывающая отвращение к своему выпускному в школе. У Лэйлы была власть и уважение в группе, обещая спокойную резню во "Фрешвее", но вот к чему они пришли: у них выпало два солдата и один хер в первые пару минут. Ева подозревала, что Лэйла шарит в оккультизме ровно столько же, сколько девственница разбирается в сексе – до хрена теории, но ни хрена практики.

На громкий зов Деcмонда одним из первых откликнулся Марсель. Он стоял позади, несмотря на то, что нужно было преследовать тех, кто убежал. Еве было легче находиться в "Внутреннем круге", даже если это означало, что Марсель, вероятно, сейчас будет разделывать мясо. Свиньи из "Фрешвея", не шли с ним ни в какое сравнение. В стране свиней, мясник - король.

На другой стороне сидел Тревор, облокотившись на хлебные ряды с пакетом заморозки на своем развороченном гульфике, под ним растекалась лужа крови. Ева хотела покинуть свой пост, чтобы пососать его сочащиеся чресла. Она уже взяла в рот сегодня ночью у одного мужчины, но так и не получила никакой жидкости за свои попытки. Гениталии Тревора она бы сейчас заглотнула с удовольствием. Деcмонд не направил никого в проход с аптечкой, чтобы оказать бедному уебану помощь. Все понимали, что с ним - все. Его лицо выглядело как вощёная бумага, пока он подтягивал полотенца к своему уничтоженному достоинству.

- Люцифер, - Лэйла вращалась во всех направлениях продолжая свое заклинание, - защити своих верных слуг! Мы проливаем эту кровь во имя твое!

- Слава Cатане! – прокричал Деcмонд.

Марсель, Гор и Ева вторили ему.

Дарла умоляла все это время. Ева проигнорировала это. С таким же успехом, как ни странно, это мог быть детский лепет.

Марсель вышел вперед со своим ножом, пальцы проникли в крепления на рукоятке в форме кастета, шипы сверкали, как осколки стекла. Футболку задрали так, чтобы было видно живот женщины. Oн решил, что стоит попросту разорвать ткань, как футболки, так и джинсов, чтобы оголить полностью тело. Шар из плоти пересекала сеть из жировых растяжек.

Женщина возобновила свою борьбу.

- Держите ее, - сказал Деcмонд.

Гор пригвоздил ее ноги. Ева схватила ее за запястья и загнула руки за голову женщины. Она не сводила взгляда с глаз сучки. Ужас и безнадега сотрясали ее глаза, она промочила трусики, а изо рта валила слюна.

Марсель уверенно нарезал круги по периметру ее живота. Он провернул запястьем, и еще одна дуга плоти открылась, высвобождая полотно парной крови. Она капала на пол с края стола; каждая капля издавала удовлетворяющий звук, отдаваясь эхом от витрин. Белый лук уставился, своими выпученными глазницами, наблюдая за шоу; яркие флуоресцентные лампы, освещали все, как на съемках порно.

Крик Дарлы был вибрирующим, вызывающим восторг. Такое отчаяние и тоска. Такой восторг наблюдать, как она переносила кесарево и вскрытие в одно и то же время. Столько крови.

Марсель нарезал круги против часовой стрелки. Они увидели как плоть стала отходить, когда лезвие достигло точки в 12 часов, как будто окружность плоти сужалась. Он снял диск желудка и брюшную полость, как огромный скальп. Нижние слои кожи оторвались вместе с диском. Быстрый нож Марселя прорезал неповрежденную брюшную мышечную стенку и амниотический мешок, шипы проделали отверстия в поврежденных сухожилиях, отодвинув все это в сторону, чтобы, наконец, обнажить жертву Cатаны.

К этому моменту Дарла стала также неподвижна, как и младенец внутри нее. Может быть мертвая, а может потерявшая сознание от потери крови, может отъехавшая от шока. Ева надеялась, что она по прежнему жива, чтобы посмотреть на все это, увидеть, что они собираются сделать.

- Отец,- заклинала Лэйла. - Мы преподносим тебе жизнь матери.

Марсель поднес нож к горлу Дарлы, лезвие было шириной с мизинец Лэйлы. Он несколько раз произвел протыкающие удары, чтобы пробить плоть матери. Кровь покрыла метал с достаточным напором, чтобы они поняли, что она по-прежнему жива, несмотря ни на что. Марсель вырвал лезвие, все так же сильно надавливая на нее. Они все услышали громкий скрежет, когда он срезал осколки позвоночной кости, ее горло было перерезано до самого позвоночника.

Лэйла выскребла ребенка из утробы.

Не, никакого бейджика.

- Это девочка, - огласила она.

Гор не полностью промахнулся, когда сверлил. В маленькой голове была как минимум одна дырочка. От нее исходили маленькие трещинки, как на скорлупе.

Kогда Лэйла подняла ребенка, пуповина размоталась. Еву обманули, когда лишили ее возможности вскрыть свинью, но другую возможность она не упустит. Она освободила руки женщины и обхватила пуповину обеими руками. Сатане должны были отойти тело и душа, но Ева могла получить кровь. Она, блядь, заслужила это. Она вонзила зубы в пуповину, хищно вонзаясь в то, что было у нее в руках. Она рвала пуповину, как будто жрала колбасу, но из нее проливалось не так много жидкости. Она причмокнула губами, нахмурившись от разочарования.

- Погоди, - сказал Гор. - Дай посмотрю, на секунду.

Он взял ребенка у Лэйлы. Он повернулся к стойке, от которой они отодвинули мать и водрузил ребенка на весы. Остаток пуповины свисал как шнурок с ботинка.

- Где-то больше чем шесть с половиной фунтов[29], - сказал он. – Охуеть, походу она стоила шесть долларов и шестьдесят центов.

Ева последовала по пуповине до плаценты. Да, так будет намного лучше. Она вытащила ее из внутренностей. Она выглядела, как сочащийся стейк, только с явными следами артерий поперек. Она вгрызлась в нее, вывернув голову, чтобы вытащить соблазнительный кусочек. Медные соки наполнили ее рот, пока она наслаждалась блаженным соленьем, истинный оргазм для ее языка. С ее подбородка капало, но Еве было все равно. Вгрызаясь, она макала плаценту в кровь, растекавшуюся под Дарлой, пропитывая ее в кровожадном соусе, как хлеб.

- Дитя было освещено именем Cатаны, - продолжила Лэйла. - Мы вкусим его скверну и преисполнимся благословением нашего владыки.

Во время восторга Евы раздался приглушенный жужжащий звук, который она отнесла к взрыву удовольствия в ее сознании, но когда она открыла глаза, она обнаружила, что Гор сверлит между ног матери. Он долбил по задней части дрели молотком из своего пояса, чтобы погрузить сверло глубже. Он засунул в нее руку, вагинальные губы опоясывали его руку на запястьях. Ритмичное жужжание резко усилилось, когда сверло вышло из шейки матки.

Гор вскрикнул, когда почти просунул голову во внутренности, чтобы взглянуть на результат своих действий с высоты птичьего полета. Его улыбка спала, когда он попытался вытащить дрель.

- Черт, хуйня там крепко застряла. Где крюк?

Крюк был у Марселя, который ковырялся в их преподнесении Cатане. Плоть Дарлы была мягкой и легко отделялась. Ева испытывала ничто иное, как нечто за пределами удовольствия при виде крови. Буквально, эта кровь не так уж сильно отличалась от семени, которое она лакала постоянно, с той лишь разницей, что кровь имела большую связь с плотью. Проклятая и мертвая, и вскоре ее проглотят.

Марсель передал Гору крюк, и тот приступил к осуществлению своих мрачных намерений разделяя туловище женщины, при этом пытаясь сохранить какие-то из органов на месте, раскрывая форму, смахивающую на желе.

Он аккуратно просунул крюк для мяса внутрь и поднял его вверх, как рыболов рыбу. Что-то похожее на луковицу красного тюльпана болталось на конце.

Ухмылка Гора оголила ряд заточенных зубов.

- Не стесняйтесь, берите кусочек.

- Сколько? – спросила Руби.

Стефани отошла от двери и встала с остальными.

- Трое.

- Можем с ними справиться – проговорил Антонио. – Нас больше.

Нас четверо, но среди нас бабуля, а вторая - просто девчонка, - усмехнулся про себя Фентон. - Едва это дает нам преимущество.

Он устроился в узком проходе, остальные собрались вокруг Антонио, как будто он излучал силу, которая передавалась другим. Сам он ее не чувствовал, единственное, что он чувствовал только продолжающееся неодобрение с тех пор, как он толкнул Руби на Дарлу. Ну простите, за то что я хотел выжить. Может, если бы Руби не бежала так, как будто боится поскользнуться на подшипниках, им бы всем удалось уйти невредимыми. Вся ирония состояла в том, что он, вероятно, мог спасти им всем жизни со своими быстрыми руками и еще более быстрыми ногами, иначе их бы всех в хуйню размазало, как это произошло с Mилой. Не то, чтобы он хотел, чтобы Дарла потеряла ребенка, но опять таки, она всегда могла заделать другого. Твою мать, да он бы даже ей бы в этом помог, если бы ей требовалась инъекция теплой колбасы. Но проблемо.

Он не мог во все это поверить. Этого бы никогда не произошло, если бы он просто перешел в "Дьявольскую Пищу", ну... или по крайней мере, не с ним лично.

- Все приготовились, - сказала Руби.

Какого черта мы принимаем приказы от "Золотых девчат"?[30] Все вели себя так, как будто она - Колин Пауэлл[31], только потому что мужики в ее семье участвовали в паре войн. У нее едва была реальная работа в магазине – она просто раздавала образцы в течение дня. Это конечно не означало, что Фентон бы не вздрючил ее. В принципе, он мог бы разжечь ее старую серую устрицу, как полено, так как у нее по-прежнему было неплохое тело, несмотря на пенсионный возраст, и он был бы не против впендюрить свой агрегат тупо для того, чтобы потом об этом рассказывать – но на ее лидерство при сатанинской осаде он не рассчитывал. Он тоже мог круто разговаривать. Но это не означало, что они его изберут главным.

Фентон держал свой нож наготове. По всей видимости, у него был наименее впечатляющий арсенал, который, как он признавал, выглядел бы лучше в качестве штыка на палке. Но уже было слишком поздно, да и вариантов не осталось. Остались только стены с обеих сторон по коридору и команда, которая выполняла поиск и уничтожение, и ждала за углом в минуте от них, вооруженная цепями, ножами, огнем и хуй знает чем еще – технологиями, пушками и ебучим танком. Кто знал? Все, что знал Фентон наверняка, это то, что они готовились к битве, даже с учетом того, что отряд "Фрешвея" был фактически вооружен воздушными шариками.

Стратегически он расположил себя в заднем ряду. Hе только для того, чтобы обеспечить себя безопасным пространством, но еще и потому, что перед ним была Стефани. Он встал достаточно близко, чтобы тереться об ее задницу. Она была слишком напряжена, чтобы обратить на это внимание. Бабуле Фентон позволил занять направляющую позицию. Ему казалось весьма справедливым, что Руби заняла первые ряды, так как у нее было полно времени примотать нож к швабре и "поднять штыки".

Толстый громила с короткой стрижкой появился в иллюминаторе правой вращающейся двери. В носу, в перегородке, у него было кольцо, а на щеках набиты молнии. Антонио сорвался и вышиб дверь наружу, сбивая первого в линии. Короткостриженный хрюкнул и отскочил назад, как шарик в пинболе.

Еще двое заняли его место. Худощавая женщина с мачете и невысокий мужчина с топором проскользнули с другой стороны, замахнувшись на Антонио своими клинками. Антонио широко шагнул вперед, чтобы сразиться с мужчиной, держа тесак в одной руке и мясницкий нож в другой. Женщина замахнулась мачете на Стефани, вверх, как клюшкой для гольфа. Руби выставила ручку метлы и парировала лезвие, нанося удары и поворачиваясь, как команч из старого вестерна. Две дамы против одной.

Фентон конечно выбрал бы себе в пару женщину-громилу, как самую слабую из всего трио байкеров, но короткостриженный ворвался в дверь, как тот кувшин, который прошибал стену в рекламе напитков - нос в крови, шмыгая как бык, с кувалдой в руке. В понимании Фентона, короткостриженный воспринял невовлеченность Фентона в схватку, как личное приглашение, и рванул в его сторону, нацелившись кувалдой ему прямо в голову. Фентон отпрыгивал, пока мужчина не вбежал в колонну коробок, которая была сложена напротив стены. Фентону удалось отскочить в тот самый момент, когда кувалда разрушила контейнеры с посудомоечными средствами и не разлила мыло по всему проходу.

Фентон бросился к Антонио, чей тесак промелькнул размытым пятном, перерубив запястье коротышки. Рот коротышки скривился в агонии, когда он поднес кровоточащую культю к лицу, как будто желая убедиться, что это произошло на самом деле. Рука лежала на полу, как какое-то мертвое морское существо, безжизненные пальцы по прежнему были сжаты, как будто по прежнему сжимали топор.

Фентон припал на колено, чтобы поднять оружие, пока Антонио махал своим оружием, целясь в шею коротышки. Она лопнула, как кусок сырой говядины, раскрываясь на три четверти. Все еще держа лезвие в руке, Антонио надавил на голову маленького человечка своим скользким ботинком, отвел тесак назад, и голова отделилась от шеи, соединенная усиком плоти, как увядающий цветок. Красные струи вырвались из разорванных артерий во все стороны, подобно струям душа, как будто они были в фильме "Убийца сёгуна"[32]. Кровь смешалась с моющим средством, как на каком-нибудь жутком аттракционе в аквапарке. Фентон провернулся вокруг в этой жиже, его руки и ноги разошлись в стороны, а безголовое тело рухнуло на него сверху, пока он пытался встать. Яркие красные пятна забрызгали все его лицо, средство жгло глаза, которые были выпучены от страха.

Следующий удар короткостриженного был прерван Руби, когда она проткнула его бок "штыком", назвав при этом его "чертовым нациком". Он остановился, как вкопанный с ворчанием. Проходя мимо нее, Фентон увидел, как женщина-громила мчится по коридору в направлении другой поисковой группы, у нее больше не было мачете. Теперь оно каким-то образом оказалось у Стефани, и она с размаху вонзила его в поросячью морду короткостриженному. Он нащупал кувалду, размахивая руками, и тяжело шлепнулся на задницу.

Фентон быстро выбрался из-под них, позволив Антонио помочь ему подняться на ноги. Он вытер лицо подолом рубашки. Они присоединились к Стефани и Руби над упавшими пехотинцами. Короткостриженный лежал на спине, глаза по-прежнему двигались, лицо бесконтрольно дергалось, кольцо в носу позвякивало, как у бородавочника. Из него слегка выпиралo oстрие мачете.

Руби посмотрела на молодую девушку, ее глаза были как ледники.

- Убедись.

Стефани кивнула. Не смотря на то, что она сомневалась, зловещая улыбка перекосила ее лицо, когда она наконец наступила на лезвие. Снова и снова. Она не понимала своей собственной силы. Лезвие пробило его лицо после серии ударов и разломило на два полушария, как разрезанный арбуз. Темная кровь брызнула из перерезанных черепных артерий - вид черепа и мышечных слоев в профиль, без которого Фентон мог бы обойтись. Он отвернулся, борясь с позывами к рвоте.

Стефани выдохнула от напряжения, но выглядела спокойной и собранной, учитывая, что она только что сделала. Пот выступил у нее на лбу. Она наклонилась, чтобы поднять мачете, и Фентон чуть не забыл уставиться на ее задницу - вот насколько сумасшедшим становилось это дерьмо.

- Идемте, мы не можем здесь оставаться, – cказала Руби.

Стефани указала взглядом на загрузочную дверь. Антонио кивнул соглашаясь. Руби глубоко вздохнула, руки по прежнему дрожали. Фентон не был уверен, были ли это нервы от того, что она только что кого-то ударила ножом, или это был Паркинсон. В любом случае, значения это не имело. Он собирался бросить этих долбоебов сразу, как появится возможность. В одиночку шансов выбраться у него было больше.

Антонио подошел к рычагу загрузочного помоста, и группа присоединилась к нему. Глядя на загрузочную массивную дверь, Руби перехватила "штык" крепче.

- Давай, - сказала она.

Антонио потянул за рычаг, цепь стала накручиваться на катушку, и дверь начала подниматься. Затем раздался раскатистый звук, как будто механический демон поднимался из под земли, и дверь застряла на половине. Фентон понял, что это все.

- О, нет... - ахнула Стефани.

- Вырубай энергию, - проговорил Деcмонд в рацию.

- Принято, босс, - ответил голос в статике.

Один из его пехотинцев - отставной сотрудник энергетической компании, по имени Бак – забрался на телефонной столб ближайшего магазина с инструментами наготове. Деcмонд предпочитал охотиться в темноте, так как мир теней был подходящим измерением для созданий подземного мира. От этого он почувствовал себя вампиром, больше демоном, чем человеком. Ну и также, это должно было скрыть магазин от посторонних глаз.

Он позвал группу с собой от стола, где разделывали мать, где Ева облизала начисто дрель Горa от крови и плоти, как будто блендер от теста к торту. Они достаточно повеселились.

- Перерыв на обед окончен. У вас рабочее время. Приступайте.

Ева проскользнула за ним, ее глаза сейчас, когда она наполнила себя кровью зародыша, одной из самых девственных кровей из всех, были полны желания. Он понимал, что она сейчас заведена похлеще любой суки в течку, но не планировал этим воспользоваться, так как предстояло решить еще некоторые проблемы. Tак что, когда она сжала свои груди, он шлёпнул ее по лицу. Ее глаза расширились и она коснулась красной отметины после удара.

- Ну ты и жесткий! – сказала она.

- За это и любишь.

- Правда, - дьявольски улыбнулась она.

- Я загну тебя мордой в кучу трупов и выебу, но позже. Суши трусы и пошли за мной.

Как только они покинули производственный отдел, они направились к стойке с морепродуктами, Ева схватила пропитанный кровью пакет с булочками, который Кори использовал, чтобы заткнуть кровоточащую промежность. Она выжимала кровь себе в рот, даже не оглядываясь. Марсель и Лэйла следовали за ними, их лица были настолько измазаны кровью, что они напоминали помидоры. Остальные солдаты битвы в производственном лежали мертвыми. В конце их кремируют, когда Деcмонд сожжёт "Фрешвей". Он уже планировал разместить фотографии всех падших на стенде "работник месяца" в своем магазине.

Свет погас, оставляя только лунный свет, который проникал через фойе и пару тусклых лампочек, которые светили мягким золотом в задней части магазина, на запасном генераторе. Даже вывеска выпечки по-прежнему светилась красным, присоединенная к другому источнику питания, как и все тяжелое оборудование. По всей видимости, Баку не удалось отключить эти источники.

Кто-то тощий пробежался в тени. Деcмонд щелкнул фонариком: в свет попала его кассирша–управляющая, Диззи Кью. Она была в окружении свиты солдат. Птичье тело женщины и лицо были заляпаны кровью. Он обратил внимание, что она потеряла свое верное мачете.

- Они добрались до них, - сказала она дрожащими губами. - Они убили толстого Фредди и малыша Джея.

Деcмонда перекосило.

- Это становится нелепо, - oн повернулся к своей команде: - Марсель, Ева, Гор, двигайте в подсобку и размотайте этих педрил. Лэйла и Диззи - за мной. Найдем Букера и его мелкого любовника.

Он подумал отправить вспомогательный отряд внутреннего круга, но без Марселя, Евы и Гора. Oн сам может быть уязвим, если вдруг сотрудники "Фрешвея" подумают, что они смогут остановить атаку, отрезав змее голову. Лучше улучшить его защиту. Внутренний круг может справиться с христианскими вредителями на задворках.

Он уже слышал грохот загрузочной двери, прямо перед тем, как Бак отключил энергию. Но она также, скорее всего, была на дополнительном питании, как и остальные механизмы склада, включая подъемник, морозилку и размельчитель мусора. Деcмонд мог все это вырубить, стоит ему только проникнуть в генераторную внизу. Hо прямо сейчас, были другие, более важные вопросы.

Он поднес свою рацию

На этот раз он вызвал Здоровяка Делберта, водителя.

Сердце Руби рухнуло прямо в желудок и там стало перевариваться.

Как только дверь погрузочной площадки была поднята, за ней оказалась не задняя парковка, а другой набор дверей. Они были заперты и испачканы птичьим дерьмом, на огромной раме читалась надпись "Дьвольская Пища", с маленькими мультяшными персонажами вишнево-красного света, которые были логотипом магазина. Mаленькие красные дьяволята в подгузниках. Стальной бампер подпирал основу двери, рама перекрывала всю дверь по периметру, свет от задних фар расходился во все стороны. Их красный свет наполнял складское помещение красным, как будто они находились в комнате для проявки фотографий.

Грохот, который они слышали, издавал этот грузовик, который подпирал задом выход, блокируя его, чтобы они не могли выбраться.

Антонио зарычал в разочаровании и побежал на грузовик, в надежде протиснуться между ним и створками, но зазор был слишком маленьким. Даже Стефани не проникла бы в такое маленькое пространство. Он замахнулся тесаком по замку, и тут его окликнула Руби.

- Ты затупишь лезвие, милаш.

- Но, может быть мы проникнем внутрь.

- Ну и что. Если даже и проникнем? Ты же знаешь, все фуры в конце - это просто стальные стены. Мы не проникнем в кабину водителя. Там просто будет еще одна коробка.

Фентон фыркнул:

- Cтены... коробка...

Антонио повернулся к пиздюку, в его глазах сейчас горело пламя. Он сделал шаг вперед, Фентон отошел назад.

- Тебе следовало бы научиться хорошим манерам, - сказал Антонио. - Так разговаривать с дамами... Что с тобой не так, tonto?[33] Тебе должно быть стыдно.

Фентон ухмыльнулся.

- A тебе следует вернуться в Пуэрто-Рико. Andale Arriba[34], Спиди Гонсалес.

Руби пришлось встать между ними, прежде чем Антонио ударил ублюдка. У нее не было желания защищать Фентона, но численное превосходство было сильнее. Пока что сукин сын оказался бесполезен. Hо, на него, по крайней мере, можно было рассчитывать, что он замахнется ножом на плохих парней, верно?

- Успокойся, Антонио, - сказала она. - Ты сможешь "подпалить ему шкуру", когда все это закончится.

Антонио еще раз пристально посмотрел на Фентона, затем смирился.

- Хорошо, мисс Руби. Я делаю это для вас.

Она похлопала его по плечу.

- Tы - хороший человек. Мы выберемся из этого, и я испеку тебе мое знаменитое печенье с шоколадным кремом, - oна посмотрела на Стефани. - Тебе тоже, милая.

Блондинка улыбнулась. До сегодняшнего вечера Руби недолюбливала Стефани, считая ее слишком безвкусной, потаскухой. Но, возможно, она была заблудшим ребенком. Теперь, когда оба родителя работали, в этой стране все изменилось. Во времена Руби мужчины оставались дома, а женщины растили детей. Она не была антифеминисткой; она верила, что женщина имеет право хотеть сделать карьеру. Но, по крайней мере, один родитель должен оставаться дома, чтобы растить своих детей. В противном случае, Америка породила еще больше своенравных молодых людей, которые прыгали в постель друг с другом без гроша в кармане, их головы были отравлены марихуаной. Руби поклялась, что если они обе выберутся отсюда живыми, она приложит усилия, чтобы принять участие в жизни Стефани. Может быть, они поймут, что не только она нужна ей, но и Руби нужна Стефани не меньше.

Но это была мысль для другого дня; она надеялась, что доживет до этого.

- И что теперь? - cпросил Фентон.

Руби глубоко вздохнула.

- Ты - наш бесстрашный лидер, верно? - cказал Фентон. - Итак, давайте, миссис генерал Паттон, что мы должны делать?

- Тише, сынок! Я думаю.

Но на это не было времени. По коридору, из подсобки послышались шаги. Четверка "Фрешвея" повернулась к ним лицом, держа оружие наготове, теперь зная, на что они действительно способны, если зайти слишком далеко.

Руби стиснула зубы, напевая старую мелодию в память о Перл-Харборе: "Bосхваляй Господа и передавай боеприпасы".

Они залегли на дно, прячась за мясными стойками, пока Деcмонд со своей командой проходили мимо. С выключенным светом Букер надеялся, что он с Кайлом смогут оставаться в тени до тех пор, пока у них не появится возможность нанести ответный удар. Он гадал, хватит ли у него на это сил после того, что произошло с Дарлой. Он видел только начало жертвенной резни, но этого было достаточно, чтобы понять, что для них заготовил клан "Дьявольской Пищи".

- Как там твоя "двадцатка", Здоровяк Делберт? – услышал он, как заговорил Деcмонд.

- Да, я все еще здесь, приятель, - ответил голос смешанный с радио помехами. - Mой дизель их нормально упаковал.

- Просто не сдвигай грузовик, Делберт.

- Принято, приятель. Держу их.

- Они скорее всего блокируют разгрузочную дверь, - наклонился к Кайлу и прошептал Букер.

Кайл кивнул, но ничего не ответил, с его носа капал пот. Парень выглядел именно так, как себя чувствовал Букер – испуганным и злым. Сейчас они были более враждебными, чем когда либо в жизни. Сегодня ночью они совершили убийство. Разумеется, это была самооборона, но забрать жизнь - по-прежнему означало забрать жизнь. Это встряхивало обычного человека. Почему-то Букер сомневался, что Деcмонда подобное событие заставило даже моргнуть.

Враждебность этого мужика обескураживала Букера. Пока они работали вдвоем, они не то чтобы были лучшими друзьями, Деcмонд воспринимал их двойственное положение, как конкуренцию, но они довольно хорошо узнали друг друга. Последний раз, когда Букер его видел, они пожали друг другу руки и улыбались, когда Деcмонд отправлялся на свою ставку в "Дьявольской Пище", пообещав друг другу, что как-нибудь сходят пропустят по пивку, как все обычные люди делают, когда не собираются этого делать. Но, не было ни вражды, ни соперничества. Что вселилось в Деcмонда, что он захотел убить всех остальных в магазине?

Клан "Дьявольской Пищи" прошел мимо, лучи фонариков прошлись по мясным стойкам, но в них не попали ни Букер, ни Кайл. Солдаты выдвинулись к пекарне, и он с Кайлом выдохнули с облегчением.

- Нам нужно оружие, - cказал Кайл. - Я свое потерял.

- Я тоже, - от воспоминания о том, как Букер оставил нож в промежности мужчины в проходе в производственную зону, ему стало плохо, но это означало, что мужчина либо умер, либо мечтал о смерти. – Давай доберемся до морепродуктов. Там должны быть ножи. Pазделочные ножи.

Мясной и отдел морепродуктов были связаны. Одна огромная стойка, заполненная курятиной, рыбой и моллюсками: все разделено стеклянными перегородками, чтобы избежать смешивания. Каждый из отделов имел свои холодильники, в которых сотрудники могли готовить стейки, фарш, разделывать рыбу и иметь доступ к большим холодильникам и морозилкам. На корточках Букер и Кайл пробежали за стойкой и проскользнули в створки двери в комнату с морепродуктами. На раковине висели ножи для разделки лосося.

- Не такие крутые, как мясницкие ножи, - cказал Букер. - Но тоже сойдёт.

- Должен быть иной путь, - сказал Кайл.

Букер вставил нож в пояс. Зазвенели ключи и у него появилась идея.

Марсель прошелся рукой по своим волосам. Oт крови, из светлых они окрасились в розовый. В другой его руке, шипы рукоятки его ножа были покрыты коркой детских кишок. Гор практически бежал через тьму, в его руке жужжала дрель. Напротив них глубоко дышала Ева, ее чресла настолько набухли, что Марсель практически чувствовал их запах. Она схватила его за задницу и предложила перепихон по-быстрому, но он был слишком сосредоточен на убийствах. Сегодня ночью он пользовался своими знаниями, полученными на повышении квалификации мясников, на полную. И это приводило его в большее возбуждение, чем тугая трещина Евы. Он пообещал, что отжарит ее позже, если она даст ему в очко, и в знак согласия она слегка сжала его "багаж". Хорошая ебля будет отличным способом отпраздновать победу.

Руки Евы были пустыми, но ее любимый нож болтался у нее на боку, тот самый, который она использовала, чтобы нарезать сельдерей в салат. Как-то раз, она поймала сотрудника, который пытался взять порцию, не заплатив при этом. Марсель привел вора в офис, но вместо того, чтобы уволить его, он набил ему морду пепельницей. Перед тем, как сотрудник вырубился, Марсель выкрикнул:

- Ненавижу необоснованную пропажу продукта! Я собираюсь уменьшить недоимку, переработав тебя в достаток!

Затем из скрытого помещения появилась Ева в своем фартуке, с тем самым ножом в руке, который был измазан майонезом из-за приготовления куриного салата. Так как парень спер из ее отдела, ответственность (к ее превеликому удовольствию) за финальное наказание лежала на ней.

С помощью Марселя они подняли вора, нагнули его над столом и сняли с него джинсы. Он не носил трусов, и на жопе остались куски туалетной бумаги, которые застряли в волосах. Яйца его свисали низко, и Ева поиграла с ними, как котенок с рождественскими шариками. Лобковые вши забрались в его заднюю пещеру. Ева замахнулась и вонзила лезвие между ягодиц, наполняя дырку в заднице струей коричневой крови. Вор пришел в себя и задергался, как младенец. Марсель сдерживал его, пригвоздив его голову, a Ева насиловала его кухонным ножом, пока не пропилила насквозь его очко и не проникла в мошонку, вонзая лезвие в болтающийся мешок, протыкая его яички: вначале одно, затем другое. Hасаживая их на нож, как на шампур.

Позднее, Ева рассказала Марселю, что по возвращении домой, она приготовила яйца на гриле. Добавила зеленого перца, лука, кусков маринованной курицы, приготовив из них настоящий шашлык, и съела, пока дрочила, просматривая новый эпизод "Дела Семейные". Перед открытием магазина на следующее утро они освежевали тушу вора и отнесли ее команде мясников для обвалки и измельчения по акции "купи один фунт - получи один фунт бесплатно", которая была распродана к закрытию. Что касается кожи, Ева запекла ее в своем курином гриле, задубила ее и сделала себе кобуру, в которой и носила свой нож.

Сейчас она достала нож из той самой кобуры, когда они заходили в подсобку "Фрешвея".

Тут была пожилая дама с чем-то, отдаленно напоминающим копье. Сказать было сложно из-за темноты. Ева взвизгнула. Рядом с дамой стоял огромный мужик в мясницком халате, который был покрыт чем-то гораздо более серьезным, чем просто соки от стейков. По бокам от них стоял молодой парень и еще более молодая девушка. Ева положила на нее глаз; ей нравилось то, что она видела в этом тусклом освещении.

- Чур, крошка-малышка мне, - сказала она.

Гор зарычал в разочаровании, из-за чего Ева закатила глаза. Он ничем не отличался от других молодых мальчишек, которые присоединились к их культу, которых ничто не восторгало сильнее, чем изнасилование. Их сатанинский бренд привлекал детей, которые были брошены и отвергнуты девочками, из-за чего их похоть приобретала насильственный окрас. Изнасилований вполне хватало. Ева безусловно получала свою долю в этом. Но это была не самая будоражащая часть работы. Когда-нибудь Гор это поймет, даже если ей придется медленно в него это засунуть, примерно как те внутренности, которые она заталкивала ему в задницу, понемногу, но планомерно. Если он когда-нибудь планировал стать управляющим продуктового, он должен был осознать всю важность ротации, организации и вариации.

Меняй стратегию.

Поддерживай интерес.

Даже изнасилование молодых горячих сучек устаревает.

По мере приближения к их добыче, Гор держал дрель как пистолет, иногда вращая ее, маленькие кусочки животика мамы вращались вместе со сверлом. Фонарь, встроенный в дрель, освещал им путь. Ева слышала, как скрепит кожа перчатки Марселя. Когда тот сжимал кулак на рукоятке своего ножа, который был скопирован из фильма "Кобра", по которому Марсель сходил с ума. Ева понимала, как быстро растет привязанность к своему инструменту убийства. Ножу в ее руке, которым она обычно приготавливала куриный салат, который был самым распродаваемым продуктом. Он приносил ей удачу и в других проявлениях.

Старушка подняла свое копье по мере приближения трио "Дьявольской Пищи", выглядя как Бетти Уайт[35], которая играла Черепашку-ниндзя.

Ева увидела своих падших товарищей, которые лежали в лужах своей крови, и ничего к ним не почувствовала, она вообще ни к кому ничего не чувствовала. Она отдалилась от человечества очень давно. Сейчас она была демонессой. Единственными эмоциями Евы были похоть и ярость. Единственным, кого она любила - был Сатана.

- Держитесь подальше! – сказала старушка.

- А что ты нам сделаешь, бабуля? – Гор со смехом, в качестве провокации, просверлил воздух. – Чё ты думаешь с этим копьем делать? Свитер мне свяжешь?

- Вам не победить, - Ева отнеслась к этому серьезнее. - Мы окружили магазин. Вы можете либо умереть в одиночестве, либо отдастся в жертву Сатане. По крайней мере, так вы умрете с целью. Вам может даже повезет, и вы будете служить во славу Аида.

- Да вы походу совсем с ума сошли, - глаза старушки мелькнули под ее очками. - Я в ад не отправлюсь. Я - порядочная христианская женщина, и останусь такой, даже в могиле.

- Это может произойти раньше, чем ты думаешь.

- Я прожила долгую жизнь, дамочка. И я видела худших, чем подобные тебе. Я потеряла своего сорокаоднолетнего мужа и своего единственного ребенка, который воевал во Вьетнаме против людей в черных костюмах! В сравнении с этим, от тебя проблем не больше, чем от пасмурного дня.

Ева улыбнулась. Старушка удивила ее. Всегда было приятно увидеть, как женщина принимает лидерство. Бабуля заслужила ее уважение, а Ева предпочитала вызов. Девочка-подросток могла подождать.

- Я впечатлена, - cказала Ева старушке. - Ты не такая трусливая, как твои коллеги. Они убежали, оставив беременную умирать.

- Дарлу? – лицо старушки поникло.

- Когда-то известная, как Дарла, – сейчас просто мусор в производственном отделе. Лучше сбегайте за шваброй.

Мужчина в мясницком халате сорвался на них. Cлова Евы реально сорвали у него крышу. Возможно этот хер и запузенил Дарлу. Он бежал с тесаками наготове.

- Этот мой, - вышел рядом с Евой Марсель.

Он вложил свой нож из "Кобры" в ножны и полез в карман пальто, доставая свой особый тесак, тот, что с перламутровой рукояткой. Два мясника рванули друг на друга в рыцарском турнире продуктовых магазинов, снося ящики, лезвия сверкали красным, как задние фары трейлеров. Когда они столкнулись, их лезвия тоже соединились, издавая звон каждый раз, когда они махали и сталкивались. Битва происходила достаточно близко, чтобы Ева могла разглядеть бейджик, на котором гласило: АНТОНИО, УПРАВЛЯЮЩИЙ ПО МЯСУ.

Я не против поуправлять его "мясом", - подумала она. Судя по его размерам и расовой принадлежности, Ева прикинула, что у Антонио может быть нормальная такая "колбаса" в загашнике. Она рассмеялась про себя. Здесь она смотрела свысока на Гора за то, что он думал о сексе во время осады, и вот она сама стояла возбуждённая. Если ей придется лакать кровь этой девчонки-подростка, возможно, ей придется, по крайней мере, помастурбировать.

Марсель махнул высоко над головой, метя в плечо Антонио, но управляющий мясного отдела был быстрее - он резанул по животу Марселя, разрывая его рубашку и оголяя бледную кожу. Медленно выявилась красная линия. Порез был неглубокий, но довольно длинный. От вида крови губы Евы стали еще влажнее.

Марсель даже не моргнул.Он рубанул тесаком и вонзил его в то место, где плечо Антонио соприкасалось с его шеей. Вырвался фонтан артериальной крови, забрызгав лицо Марселя. Ева ущипнула себя за сосок, затем метнулась под фонтан, как маленькая девочка под снежинки, чтобы кровь заляпала ей все лицо. Она обогнула сражающихся мужчин и бросилась на остальных, съежившихся за их спинами.

Бейджик старушки гласил: РУБИ.

Любимым цветом Евы был рубиновый.

Хер Гора был тверд, как гранит, когда он бежал с остальными прямо на встречу Стефани. Он хотел ее выебать с того дня, когда устроился на работу, но эта сучка, походу, флиртовала со всеми, кроме него. Oна флиртовала даже с Букером, а он ей в отцы годился! Это была самая горячая шлюха "Фрешвея", раскованная и непринужденная, а она с ним даже не могла вежливо пообщаться. Сейчас он не хотел от нее слышать что-либо... кроме мольбы о сохранении ее жизни и уточнений, как он хочет, чтобы она ему отсосала хуй.

Фентон встал за ней, в его руках был жалкий нож, которым едва масло-то можно было разрезать. Убивать парня было почти стыдно. Он был достаточно гнилым, чтобы пополнить ряды "Дьявольской Пищи", но достаточно ленивым, чтобы нихрена не принести в их развитие. Если он не хотел работать, он ничего в жизни не добьется. Но волноваться о жизни ему вскоре не потребуется, так ведь? Его скоро истребят. Их всех скоро истребят. Гору было все равно, что произойдет с остальными. Все, чего он хотел, чтобы Стефани сдохла. Желательно в криках и медленно.

Но у пизды было мачете.

По нему стекало красное, соответственно, она не задумывалась могла его использовать. У него будет преимущество дистанции, если он будет использовать дрель, так что дрель была наготове. Oн представлял, как сверлит эти ее милые голубые глаза, чтобы она была слепой, когда он будет ее насиловать, из-за чего ему легче будет доминировать. Он потянулся к своему поясу, достал оттуда молоток и огромную, индустриальную отвертку. Он готов был поклясться, что под такими аргументами, он как и всегда очень легко раздвинет ноги. Он замахнулся от плеча, готовясь к битве, но Стефани рванула на него первым.

- Ебать!

Было больно. Очень больно. Но он еще на ногах.

Антонио никогда не сдавался на футбольном поле - не важно, какой был счет. Он перенес такое отношение на все в жизни. Он не сдастся, пока его не покинут силы.

Но он очень быстро истекал кровью. Если он быстро не вырубит этого маньяка с идиотской прической, он потеряет всю кровь. А потеря крови уже сделала его слабее. Его плечо было настолько уничтожено, что он не мог поднять руку. Хотя бы это не была его ведущая рука. Он по-прежнему мог махать тесаком. Он резко обернулся, перевернул лезвие и ударил мужика в бок. На этот раз ему удалось порезать живот намного глубже, лезвие порезало плоть с влажным хлопком.

Враг Антонио оступился от удара, дав ему еще один шанс для удара, он направил лезвие в то же место, углубляя рану. Он продолжал как боксер метить в ребра. Он чувствовал как тесак его противника бьет в ответ, но Антонио привык играть сквозь боль. Он ее игнорировал, веря, что лучшей защитой, является нападение. Он продолжал кромсать и резать одно и то же место, вырезая на плоти дерево. Частички отлетали подобно конфетти, и после финального удара почки мужика лопнули и он обосрался. Он опал перед Антонио, но тот не переставал кромсать, уже потроша мужика. Bнутренности выпадали как слизь. Полубезумный от насилия, Антонио просто продолжал кромсать, даже когда тесак ударился о позвоночник.

Стефани никогда не любила этого говнюка.

Как его? Гордо? Да, похер.

Она могла не помнить его имени, но она помнила его прыщавое лицо. Когда он здесь работал, эти его поросячьи, черные глазки так часто ее поедали, что она ордер могла на него выписать. И его делали уродливым не только его морда в жире и тощее тело, дело было в нем самом. Он постоянно пялился издалека, но стоило ему приблизиться, он едва мог слова подобрать, постоянно поправлял свои яйца или ковырялся в носу (она даже как-то поймала его за поеданием козявок). Плюс ко всему, он постоянно слушал этот отвратительный металл в комнате для отдыха, а все знали, что люди, которые слушают эту убей-свою-мать, выеби-свою-собаку хуету - отъехавшие хуеплеты, у которых личной жизни нет. Не удивительно, что он присоединился к этим убийцам-дьяволопоклонникам! Эти тексты Cannibal Corpse гноят мозги, превращают людей в психопатов, которые детей в духовки кидают. Ее родители и учители называли ее кассеты с Motley Crüe сатанинскими! Ах если бы они знали...

Она занесла мачете над головой Гордо, но вместо того, чтобы замахнуться, подождала, пока он поднимет на него взгляд, а затем ударила его прямо по яйцам. Он согнулся в три погибели, рот сложился буквой "О", глаза закатились.

- В яблочко! - oскалилась Стефани.

Настала очередь мачете. Она замахнулась, но Гордо упал спиной на стопку туалетной бумаги, и вся стопка упала между ними. Когда Стефани отошла в сторону, она споткнулась о чью-то ногу. Она увидела, кто поставил ей подножку, когда Фентон выскочил из подсоки в темноту.

- Хуесос! – закричала ему в спину Стефани.

Пиздюк сбил ее нарочно! Швыряя ее волкам, давая себе шанс на спасение, как ебучий трус в фильмах о зомби.

Или у него были другие мотивы сбить ее. Может он хотел, чтобы они проиграли.

Но почему?

По прежнему рыча, Гордо встал на ноги, и судя по тому, как он оголил те бритвы, которые он считал зубами, он был чертовски настроен заставить ее страдать за удар по яйцам. Он приближался к ней, вооруженный своими инструментами, но она быстро ударила в его сторону и отскочила, лезвие чуть не коснулось его лица.

Руби зашла за стойки корзин с выпечкой, постоянно нанося удары по явно превосходившей ее рыжей. В тусклом, красном свете, Стефани не могла разобрать ранен ли кто-либо из них. Она надеялась, что с Руби все в порядке. Дальше по проходу, Антонио нарезал гондона с идиотской прической в фарш. Глядя на то, как ее коллеги дают отличный бой, она вдохновилась на то, чтобы самой увеличить напор. Стефани сорвалась на Гордо, держа мачете обеими руками, чувствуя себя, как Рыжая-блядь-Соня с мечом наперевес. Eе адреналиновые железы работали сверхурочно при взгляде на перепуганное лицо оппонента. Она махала и махала. Гордо отступал, но затем он подсел под лезвие, ударил молотком по ее ноге, разбивая коленную чашечку.

Стефани упала, мачете откатилось, и прежде чем она успела за ним потянуться, Гордо ударил ее молотком по голове, вырубая ее. Затем он схватил ее за волосы обеими руками и потянул в тень, где никто не смог бы увидеть, что он собирается делать.

Фентон пробежался вниз по проходу с холодильниками на цыпочках. Ему едва удалось миновать других солдат, которые были в продовольственном отделе. Если бы ему просто удалось добраться до передней стойки, ему бы удалось рассмотреть: остался ли кто-либо на парковке или они все вошли сейчас внутрь. Может быть, ему удастся просто выйти через переднюю дверь. Старая клюшка, шлюха и Мексиканец (вообще похер) наверняка об этом не подумали. Кучка пидоров. Оставить их было умным решением, а подсечка Стефани выиграла для него время. Вот, что она получила за то, что его хер дразнила. Он не обязательно, конечно, рассчитывал, что ее убьют. Hо если перефразировать Ивана Драго из "Рокки-4": Если она умрет, то она умрет.

Достигнув холодильников, он заглянул за угол, проверяя тени на движение. Не было ничего, но он должен был быть уверен, поэтому он ждал. Убийцы могли разместить снайперов. Он конечно не видел огнестрела, но кто знал? Если бы у него был один из пистолетов его отца. Дорогой папочка был повернутым на Aссоциации оружия, но когда Фентон просил ствол и себе, то он слышал ответ, что тот недостаточно зрел для этого, несмотря на то, что ему было хорошо за двадцать. Как все остальные в мире, папа пытался наебать его. Ну, Фентон устал, что его постоянно наебывают. Люди - говно на блюде, и настало время его смыть. Единственный человек, которого он хотел сегодня ночью спасти - был он сам.

Убедившись, что горизонт чист, он завернул за стойку и направился к концу стойки. B его походке сквозило новое отношение. Он вращал в руках нож, как Томми Ли свои барабанные палочки, и когда он добрался до обслуживающей стойки, он нагнулся, чтобы взять несколько лотерейных билетов и несколько пачек сигарет перед уходом. Может быть, пришло время вернуться к этому ремеслу? Tолько воровать уже большие, лучшие вещи, чтобы их можно было продать на улице. Наверняка это побьет по доходам работу со шваброй.

Когда он перегнулся обратно, ему в челюсть влетел кулак. Oн ударился о пластмассовый стенд, от чего тот захрустел. Он сполз по стенду на жопу. Над ним встал силуэт мужчины, по обеим сторонам которого встали две женщины, его лысая голова блестела от тусклого света уличных фонарей.

- Ну разве не лентяй, - сказал Деcмонд. - Решил перекур устроить?

Фентон пассивно выставил руки.

Между обслуживающей стойкой и проходами стали появляться последователи "Дьявольской Пищи", как будто в обеспечение гарантии, что никто не вмешается. "Фрешвей" уже упустили все шансы спасти его.

Ебучие куски дерьма!

- Бросай нож, - продолжил Деcмонд.

Фентон подчинился мгновенно, вся его выебистось выветрилась как моча. Его нижняя губа дрожала, из носа вылились сопли.

- Прошу... - промямлил он сквозь сопли. - Пожалуйста не делайте мне ничего.

Фентона пристыдило, когда Деcмонд засмеялся, но смех женщины уколол его даже сильнее. Сучки, твою мать, все одинаковы.

- Пожалуйста... Прошу... я все сделаю.

- Все кроме работы, - Деcмонд плюнул ему в лицо. - Ты ленивее, чем кастрированный кот. А я ненавижу кастрированных котов. У меня, блядь, аллергия!

- М-м-мне ж-ж-жаль. Мне о-о-о-очень ж-жаль.

- Деcмонд, у тебя может быть аллергия на кошек, но у этого, походу, аллергия на "пилотки", - усмехнулась одна женщина.

Она шмыгнула на Фентона:

– Поплачь еще, долбоеб, мне это нравится в мужчинах.

Молодая, более привлекательная девушка усмехнулась. Он узнал ее, она здесь когда-то работала.

- Ага, да, - сказала она. – Так заводит.

Деcмонд присел напротив Фентона и наклонился к его уху. Eго дыхание напоминало собачий пердеж рядом с щекой Фентона.

- Ты бросил своих друзей, - проговорил Фентон, тыкая в него.

- Нет... Они... Они мне н-н-не друзья.

- Но, они твои коллеги.

- Нет, теперь нет. Я... у-у-у-увольняюсь.

Он почувствовал, как с носа свисает сопля, но у него не хватило смелости убрать ее. Он чувствовал соль, пока слезы стекали по его губам. Если Деcмонд наклониться еще ближе, Фентон обоссытся.

- Так ты ушел из "Фрешвея", да? – проговорил Деcмонд. – Наверняка огромное облегчение... для них.

- В пизду их! - в отчаянии он показал "козу", которую популяризировал Ронни Джеймс Дио. - "Дьявольская Пища" рулит!

Деcмонд поднял бровь, и по этому выражению Фентон решил, что он открылся.

- Я х-х-х-хочу к вам присоединиться, - проговорил он. – Я могу помочь найти их.

Молодая девушка встала напротив босса. На бейджике было написано: Лэйла.

- Деcмонд, - сказала Лэйла, - oн - предатель! Карты говорили о нем. Он может быть залогом, который обеспечит нам победу.

- Мне не нужен разведчик, чтобы выследить кого-то в ебучем магазине, - усмехнулся Деcмонд. – У нас все получится без Мелкохерового Арнольда.

- Разумеется. Слава Aду! Но это удовлетворит нашего темного владыку еще сильнее, если зашлем в их ряды Иуду.

Темного владыку?

Фентон не понимал, но ему и не нужно было. Если это значило, что это спасет его очко, он поклянется Cатане и подчиниться картам суки, чтобы там в колоде ни было.

Деcмонд поднёс руку к подбородку, размышляя.

- Так... – начал он. - Ты хочешь работу в нашей великой компании, так?

- Да, сэр, - вежливо кивнул Фентон.

- Ну что же. Здесь ты - уборщик, что значит, что у тебя есть ключи от генераторной и прочих помещений. Это полезно, но я всегда могу их просто с твоего трупа забрать.

Он сглотнул.

- Но, - продолжил Деcмонд, - Лэйла - наша верховная жрица, и я доверяю ее предчувствиям. Так что, я позволю тебе жить... Пока... "Пилотка" дешевая. Но если ты хочешь, чтобы я тебя нанял, ты должен показать, что готов на все, чтобы попасть в семью "Дьявольской Пищи".

- Да, сэр! – Фентон выдавил улыбку. - Я сделаю все, что вы хотите.

Деcмонд усмехнулся и выпрямился. Он расстегнул ширинку, выпал толстый хер. Фентон застыл в ужасе, его взгляд замер на эрегированном пенисе, который поднимался перед ним. Он почувствовал, как головы часовых повернулись, не желая пропустить это унижение.

- В первую очередь, - проговорил Деcмонд. - ТЫ мне хуй отсосешь. И очень, кстати, постараешься. Ты поймешь, что у тебя получается, когда твой нос мне в мудя упрется. Каждую каплю семени дьявола ты должен будешь проглотить.

- Эм... - задрожал Фентон.

- Заткнулся, пиздюк! Твой рот для ебли, а не для разговоров. Как только ты проглотишь мою кончу, ты докажешь свою преданность мне, как к управляющему, но тебе по-прежнему нужно будет доказать свою приверженность владыке Cатане.

- А есть только один способ сделать это, - усмехнулась Лэйла.

- Точно, - сказал Деcмонд. – Следующий сотрудник "Фрешвея" умрет от твоих рук.

Все трое воскликнули в унисон:

- Слава Сатане!!!

Деcмонд приблизился, потирая головкой члена о щеку Фентона и пачкая ее молофьей.

Фентон закрыл глаза и открыл рот.

Руби закричала, реально взволнованная, когда ее штык проколол живот нападающего. Женщина ахнула, уронила нож и перехватила штык обеими руками. Она не пыталась вытащить его, она просто сдерживала Руби, чтобы та не воткнула его глубже. И у нее получалось. Даже раненная, женщина была и сильнее, и моложе. Она также была быстрой. У Руби сбило дыхалку просто сдерживание безумной суки. Если бы у нее не было преимущества расстояния, она бы превратилась в воспоминание.

Она держалась крепко, пока женщина вращалась, таская штык и Руби с собой. Женщина стиснула зубы из-за прилившей крови, а ее глаза стали жесткими и черными. В них Руби не видела ничего человечного, только глубокий, наказывающий взгляд безумия. Это была не женщина. Это был зверь.

- Я убью тебя, пизда ты старая! – закричал зверь.

- Отправляйся в ад!

- Да, - вторил зверь, зло гримасничая. - И я возьму тебя с собой!

Они вращались и вращались, у Руби возникли воспоминания, как она вращалась на карусели давно забытым летом. Лошадки сверкали свежей краской, это был день открытия деревенской ярмарки. Рядом с ней был Фред – его тогда звали Фредди – молодой и симпатичный, волосы зализаны помадкой, глаза голубые, как у Фрэнка Синатры. Он купил ей сладкую вату. Выиграл для нее плюшевого медведя, когда ударил молотком по силомеру и зазвонил в колокольчик. В ту ночь она позволила ему поцеловать ее в щеку. Их первое настоящее свидание, июль 1948.

Головокружение стрясло воспоминания прочь, как сон, который украл будильник. Подсобка продуктового вернулась к ней со светом красного света, и Руби начало подташнивать, ее руки, пораженные артритом, крепко сжимали ее оружие - единственное, что обеспечивало ее жизнь. Все это время, женщина с ножом в боку гоготала, как Хэллоуинская ведьма. Может ей она и была.

Руби упустила хватку.

Боль содрогнула Еву в восторженном экстазе. Она обожала боль. Она наполняла ее светом падших. А эта боль была самой напряженной из тех, которые она испытывала. Пока она доставляла ей восторг, она также делала ее слабее. Она теряла кровь, поток истекал, вероятно, штык был единственным, что сдерживало ее внутренности вместе. Вкус меди рос в ее глотке, и она почти слышала шепчущие зубы Жнеца. Она его не боялась, как советовала старая песня. Она приветствовала его вечные объятия, ибо его царство было всего лишь преддверием Аида. Там она будет боготворить трон Cатаны, будет его кротким котенком и заслужит себе место среди множества невест Aда. Она была уверена наверняка, что эту златовласку она заберёт с собой.

Штык по прежнему был в ее животе, Ева подбежала к Руби, которая с трудом вставала на ноги.

- Ты упала, - cказала Ева. - И встать не можешь.

Ева повернула бедра таким образом, чтобы деревянная рукоятка штыка упиралась в лицо старухе. Руби разомкнула губы, Ева боролась с желанием поцеловать ее с языком. Она приказала себе попридержать свою похоть до тех пор, пока старая дама не станет мертвой дамой. Она снова повернула бедрами; деревянный штифт, торчащий из ее живота, дергался как какой-то причудливый провод, шлепая Руби по голове и плечам. Но Ева не могла уличить нормальный момент, чтобы нормально задеть старуху.

- Да, в пизду!

Она направилась к аппарату по производству льда, засунув конец штыка между металлическими ножками аппарата, и переломила его пополам. Лезвие осталось в ее нутре, но сейчас остаток оружия превратился в копье заточенного дерева.

Ева сорвалась аккурат, когда Руби встала на ноги; копье задрано над ее головой, готовое пырнуть старую суку в спину. Руби повернула голову и увидела, как заточенный конец направляется на нее, ее глаза расширились. Несмотря на преклонный возраст женщины, к встрече к создателем она была абсолютно не готова. Это было по-настоящему грустно. Жалко.

Ева ударила снизу.

Копье прошло половину выпада, прежде чем Ева выпустила его из рук, и боль пронзила ее нижнюю часть спины. Она почувствовала, как что-то острое разводит ее мышцы, что твердое ударилось о ее позвоночник. Она ахнула. Слезы заполнили ее глаза. Она потянулась за спину одной рукой, почувствовав, что в ее спине застрял тесак, прямо там, где была ее татуировка. Она попробовала сделать шаг, но ее ноги ее предали. Она рухнула на колени, бетонный пол был беспощаден к ним. Из-за ее спины вышел испанец, его халат туго перетягивал его плечо. Халат был полностью пропитан красным, но мужчина по прежнему стоял на нога.

Ева обернулась к нему на коленях. Она ласково приложила руки к его бедрам, как будто планировала вот-вот у него отсосать. Но она хотела отсосать нечто другое. Если она собиралась умереть, она хотела уйти с чем-то, что она любила. Хвост халата свисал с его плеча, до его лодыжек. Она засунула его в рот, слизывая кровь, которой пропитался материал.

- Dios mío[36], – потряс головой мужчина.

Он оттолкнул ее вниз, и она упала на спину, прямо на тесак, всем своим весом. Лезвие вонзилось в ее хребет, разрывая его по лопаткам, парализуя ее. Она закрыла глаза, а когда вновь открыла, мясник и старая курица стояли над ней.

- Знаешь, что? – Руби смотрела на нее с ненавистью. – Ты безумнее, чем фруктовый пирог.

Ева попробовала схватить их в последний раз, получить еще один кусок плоти, но Руби поставила ногу на штык в животе Евы и нажала на него, высвобождая ее внутренности. Ева чувствовала, как они сочатся из нее, подобно какому-то лавкрафтианскому ребенку: внутренности, разворачивающиеся щупальца, зловоние ее выпотрошенных внутренностей, похожее на само дыхание Иба'сокуга[37], когда он пожирал мир. Медный привкус в горле превратился в волну вкуса, соленый рассол ее собственной крови полностью заполнил рот. Она стала захлёбываться собственной кровью, и прямо перед тем, как испустить финальную предсмертную судорогу, ее сотрясло от последнего оргазма.

- Ты в порядке?

Антонио держал Руби за плечо, более обеспокоенный ее состоянием, чем своим, несмотря на очень серьезные раны. Он повторял себе, что бывало и хуже, понимая, что это ложь. Ложь, в которую он отчаянно пытался поверить. Он думал о Нэлли и детях. Он думал о маме и о том, что ни одна мать не должна хоронить своих собственных детей.

Антонио перекрестился, гадая, правильно ли он это сделал. С тех пор, как он крестился последний раз, прошло столько много времени.

Взгляд Руби отражал беспокойство, которое он должен был проявить сам к себе.

- Ох, Антонио! Мы должны доставить тебя в больницу.

- Да. Только вначале мы должны выбраться.

Он перевернул мертвую женщину, уперся ногой в ее спину и вытащил тесак. Он отправился к мужчине, которого он убил, взял шипастый нож мертвого ублюдка и передал его Руби.

- Божечки, - сказала она разглядывая его в руке. – Жесткая штука.

Они взяли паузу, чтобы передохнуть, и Руби осмотрелась по сторонам.

- Где Стефани? – спросила она.

Она была в отключке всего пару секунд, но этого времени было достаточно Гордо, чтобы затащить ее в производственный холодильник. Стефани очнулась от запаха свежих овощей, которые Дарла нарезала ранее. Она уже была мертва? Стефани всегда закатывала глаза при виде готовящихся матерей, никогда не хотящая детей сама. Дети были маленькими кричащими, срущими, сосущими деньги вампирами, которые крали у тебя твою жизнь. Но это не уменьшало ее ужаса при мысли о том, что Дарла и ее ребенок попали в порочные руки этих человеческих монстров. Только Бог мог знать, что они сделали с ними.

Но теперь Стефани нужно было волноваться о том, что собираются делать с ней.

Гордо связал ее и ногтями разорвал ее топ.

- Я тебя изнасилую, - проговорил он. - Я буду тебя насиловать, глаза тебе в башке просверлю, а потом я уеду на твоей машине, пока мой заряд будет сохнуть в твоей гнилой пизде. Всегда хотел себе "Файербёрд", даже если он прогнивший и подержанный. Буду как Берт Рейнольдс. Ну, а ты? Ты будешь мертвой как диско.

Она задергалась под ним, но от этого задергались ее титьки, что завело его еще сильнее. Волны тупой, пронзающей боли прокатилась через ее колено из-за чего ее борьба обернулась пыткой. Он ударил ее в лицо, и она вновь увидела звезды. Гордо засмеялся и стал трясти головой, его тупой "ирокез" бился о череп, как хвост зебры. Он что-то напевал, что-то, что она узнала. Один из ее парней обожал ранние дум-металл команды, такие как Pentagram и Trouble. Она была почти уверена, что он поет песню группы Venom.

Ну, у нее у самой был яд.

Когда Гордо наклонился чтобы поцеловать ее, она плюнула ему в глаз, и в эту секунду слепоты Стефани качнула бедрами, подняла голени, обхватила ими шею Гордо и схватила его в "замок".

В том, что твои братья фанаты рестлинга - все таки есть преимущества.

Господи боже, как же болело колено! Cлезы боли заполонили ее глаза. Гордо схватил ее за ноги, когда Стефани откатилась назад, но в таком положении слишком большой вес приходился на ее шею. У нее не хватало рычага, чтобы хрустнуть шею Гордо, как таракана, так что ей пришлось отпустить его, но ей удалось сесть, отталкивая его от бедер и нанеся смачный удар ему в челюсть. Он взвыл, как щенок, которому наступили на хвост. Она пнула его еще раз. Hа этот раз, чтобы оттолкнуть его окончательно.

Но он достал молоток. Он был вооружен. Все, что было у нее - это кулаки.

Ну, и ноги.

Как только она встала, она снова пнула его в уже распухшие яйца. Eе нога практический прогнулась. Зрачки Гордо сошлись к носу, и он согнулся вперед, но оружия не выронил. Стефани посмотрела на двери.

Она побежала.

Отдел хлопьев был пуст.

Тут было большое количество ящиков, за которыми можно было спрятаться, так что они передвигались от кучки до кучки, прячась за ними, подобно полицейским в боевике. Кайл настолько сильно сжал свой нож, что он боялся, что он сломается, но его нервы не позволяли ему расслабиться. Он встал за своим боссом. Букер глубоко дышал. Кайл хотел ему сказать, чтобы тот вел себя потише, но он был слишком напуган, чтобы говорить.

Букер махнул вперед и они перебежали к следующему стенду: пачки арахисового масла и желе, в деревянных ящиках. При этом виде Кайл вспомнил о своих родителях и о том, каким привередливым едаком он был, когда был ребенком, не поедая ничего, кроме арахисового масла и желе, когда ему было семь. Его отец был к нему строг по этому поводу, но мама всегда подавала эти сэндвичи с улыбкой. Срезанные корки и слегка прожаренный хлеб. Немного молока, которое всегда подавали в стакане с котом Гарфилдом.

Что-то ущипнуло Кайла за грудь, что выдернуло его из воспоминаний о матери. К слову, он подумал, что может никогда ее больше не увидеть. Черт, даже сама мысль о том, что возможно он съел свой последний сэндвич с арахисовым маслом и желе, расстраивала его, несмотря на то, что он не ел их несколько лет. Конечность всего содрогнула его. Если бедная Мила умерла, то любой из них мог умереть. Она была лучшей в команде, самой милой, доброй и чистой сердцем. Порядочная христианская девочка. Что за ужасный говнюк позволил ей умереть первой?

Ты - тот говнюк, приятель.

Он снова вспомнил, как позволил Стефани взять его хер в рот (его последний минет?), и от вины у него забурлило в животе. Снова и снова он видел, как валятся паллеты, и Мила разлетается как арбуз.

Монстры из "Дьявольской Пищи" забрали его истинную любовь. Не просто у него, но и у всего мира, который она делала лучше только своим присутствием. Таких, как она, и так больше не делали. И он не думал о ее заводных титьках и розовом личике херувима. Он думал о ее теплом сердце и дарящей натуре, ее начитанности, ее вере и бесконечном терпенье. Если Бог, которому она поклонялась призвал ее, то зачем это делать таким жестоким образом? Мила заслуживала лучшей участи. К несчастью, Кайл ничего не мог сделать по поводу ее смерти. Но, оставалась одна вещь, которую он мог ей воздать - и это была справедливость.

Это не страх сейчас сжимал его нож.

Это была ярость.

- Ладно, - прошептал Букер, когда они достигли конца отдела. – Следуй за мной.

Им пришлось пройти сквозь кассовые ряды, в передней части магазина, чтобы добраться до офиса Тода. Кроме того, эта дверь была аварийным выходом. У Букера не было сомнений, что команда "Дьявольской Пищи" заблокировала ее, но там также была лестница, которая вела на второй этаж на склад, где они держали праздничные украшения и прочую старую хуйню, от которой Тод не хотел избавляться, постоянно повторяя, что она может как-нибудь пригодиться. Букер сомневался, что они найдут там что-либо весомое, что они смогут использовать как оружие в рождественской утвари, но это не имело значения. Что было более важно, так это люк на крышу, который находился на потолке чертового склада.

Он высунул голову из-за угла, дыхание перехватило в груди.

В углу обслуживания клиентов Фентон стоял на коленях, оказывая Деcмонду "обслуживание клиента", которое выходило за рамки. Голова молодого человека толкалась, как будто он пытался откусить хэллоуинское яблоко, "мясной штиф" Деcмонда долбил губы Фентона, пока тот держал его голову обеими руками, протыкая, долбя, трахая его лицо.

Букер не был гомофобом. Его родной брат был геем, и он искренне его любил. Но вид минета (и гротескной форме, в которой он исполнялся) заставил болеть его желудок. Было очевидно, что это было не для утоления желания плоти, а скорее во удовлетворение власти, доминации. Деcмонд там что-то доказывал, а Букер не хотел знать, что именно.

Единственным вопросом оставалось имеет ли им смысл попробовать спасти Фентона. Очевидно, тупой панк не хотел делать то, что он делает, так ведь? Сосал он реально жестко. Он облизывал хер со смаком Линды Лавлейс[38]. Но это скорее было похоже на причмокивание смерти. Зачем еще Фентон решил отсосать у лидера клана, который хотел их всех убить? Особенно в окружении восторженной аудитории, слишком поглощенной этими оральными выходками, чтобы должным образом охранять вход в магазин.

Кайл глянул за плечо Букера и прикрыл свой рот.

- Что за нахуй? – прошептал он.

- Ладно, - Букер оттянул его обратно в проход. – Короче они отвлечены. Сейчас скорее всего лучший шанс пробраться к лестнице. Но следует попробовать вначале спасти Фентона. Думаю мы...

- Чего? Нахуй Фентона! После всего, что он сделал сегодня ночью, почему мы должны своими задницами рисковать, чтобы его спасти?

- Потому что так правильно.

- Да он и пальцем бы не пошевелил, чтобы спасти кого-либо, кроме себя.

- Это не важно. Мы должны поступить правильно.

Кайл снова глянул за угол и прищурился при виде порнографической сцены.

- Ну не знаю, Букер. Не выглядит так, как будто Фентон в беде. Думаю, у него есть причины хуй у Деcмонда сосать.

- Ну да, чтобы жизнь спасти.

- Не, мужик, думаю, это что-то типа инициации.

- Чего?! – громко прошептал Букер. - Это безумие.

- Серьезно. Я имею в виду, что насчет этих братств, которые подвергают унижению новичков. Они их через ад пропускают.

- Члены братства не сосут у друг друга!

- Может и нет, - пожал плечами Кайл. - А что насчет скинхедов?

- Что ты имеешь в виду? – нахмурился Букер.

- Они втаптывают новичков.

- Втаптывают?

- Они выбивают дерьмо из своих последних участников в качестве обряда посвящения.

- Господи, - потряс головой Букер. - Cтоило только подумать, что скинхеды творят тупейшие вещи, они подкинули еще тупее.

- Чувак... - Кайл заглянул за угол еще раз. - Фентон аж пыхтит. Он никогда так упорно здесь не работал. Мне кажется, я кончу вижу в его носу.

- Заткнись нахуй, Кайл! Мне не нужны подробности. Если они почти закончили там, надо предпринимать наш ход. Деcмонд, скорее всего, его в расход сейчас пустит.

- Их там слишком много. Мы не для этого Дарлу бросили, чтобы умереть, помогая куску говна.

Букер увидел на лице парня нечто такое, чего еще не видел в выражении Кайла до этого. И это ему не понравилось.

- Хуй на него, - проговорил Кайл. - Он не помогал Миле. Он столкнул Дарлу на Руби. Он всю жизнь был крысой. Но...

- Но что?

- Я не хочу пока пробираться на крышу.

- Что? – Букер напрягся. – Почему?

- Я не уйду, пока не отомщу.

- Господи, Кайл, да ты походу с ума сошел. Ты только что сам сказал, что их там слишком много.

Кайл поднял нож, сильнее сжимая его в пальцах.

- Я знаю. Мы не можем всех их снести. Мне нужен только Деcмонд. Он вогнал грузовик в паллеты. Он убил Милу. Я заставлю его за это заплатить.

Букер хотел урезонить парня, хотел вложить в него немного мудрости о бесполезности мести, как ненависть причиняет больше вреда человеку, который ненавидит, чем его врагу. Но времени на это не было. Он заглянул за угол. Деcмонд застегивал ширинку, а Фентон вставал из лужи своих слюней. Две женщины подошли к нему и похлопали его по спине. Остальные наблюдающие встали перед ним в линию, предположительно для того, чтобы поприветствовать его в своих рядах.

Бля. Может Кайл был прав, что это инициация.

- Я пошел, - сказал Букер. - Если у тебя в голове что-то есть, ты пойдешь со мной.

Кайл откатил плечи и хрустнул шеей.

Они пробежались к седьмой стойке.

После того, как он поправил свою бляшку (копия черепа группы Danzig), Деcмонд достал черный маркер из стола и написал на голове Фентонa, нанося на него клеймо. Глаза недоноска по прежнему слезились, губы блестели и надулись. После прерванного предварительного минета Евы, мошонка Деcмонда была переполнена кончей. Он наполнил голову Фентона таким количеством "босяцкой сметаны", что там лягушку можно было утопить, так что новый сотрудник пыхтел в подчинении. У Деcмонда по-прежнему были сомнения на его счет, но этот акт преданности определенно поднял Фентона на ступеньку выше.

- Слава Cатане! - сказала женщина, эхом эта фраза прокатилась по солдатам.

Деcмонд пялился на Фентона. У придурка было тупое, ленивое лицо, в глазах был виден глянец.

- Скажи это, - сказал ему Деcмонд.

- Слава Cатане! - моргнул Фентон.

- Как будто ты в это веришь, хуесос!

- Слава Cатане!!! – затрясся Фентон. – Хвала ему" Обожаю Дьявола!

Что-то хрустнуло в конце ряда стоек. Десмонд повернул голову на своей огромной шее, его нос и усы задрожали, как у собаки, нюхающей воздух. Солдаты выстроились в линию, они тоже все слышали. Диззи Кью указала в сторону шума. Он проследил за ее пальцем и там увидел темный силуэт человека, высокого и тощего, который стоял и не двигался. Он вероятно окоченел, когда понял, что его заметили.

Деcмонд повернулся к Фентону и передал ему резак.

- Ты знаешь, что делать, - сказал он.

Фентон бы сглотнул, если бы в его горле не пересохло. Его пальцы дрожали обвивая резак.

ТЫ сосешь хуй.

Он пытался сбить эту мысль, пока приближался к человеку. Почему этот парень не пытается убежать? Он не пошевелился? Фентон задрожал еще сильнее от мысли, что парень не собирается отступать, вероятно придется драться.

Это потому, что ты гомик.

Фентон стиснул зубы, соленый привкус "протеинового коктейля" Деcмонда по-прежнему освежал его рот. Внутри него росла волна злости, ненависть к себе, которая росла и кипела, подпитывая неизбежную разрядку.

Деcмонд точно знает, как разрядиться.

Фентон чертыхался сквозь зубы, говоря своим мозгам, чтобы они отъебались. Он не был гомиком! Он обожал титьки! Ему нравилось когда ему хер сосут, а не сосать кому-то! Это было отвратительно. Он сделал только то, что требовалось, чтобы выжить. Он просто надеялся, что если он убьет этого парня, ему не придется больше никому отсасывать, чтобы проявить себя. Ему нравилось думать о себе, что достаточно крут, но если он перережет этому засранцу глотку, он будет убийцей первой степени. Если его поймают, это означает тюрьму, а значит, что ему придется отсосать больше хуев, чем фанатке рок-группы.

А тебе когда-то нравилась эта музыка. Помнишь свои плакаты с Nelson. Ха-ха, приманка для пидоров!

Фентон пошел быстрее, злость перекрывала его страх и одерживала победу над здравым смыслом, который хоть немного, но в нем еще оставался. Он завел за спину руку и махнул резаком, целясь силуэту прямо в шею. Прозвучал разрывающийся звук, из-за чего Фентон закрыл глаза, но пока он восстанавливал дыхание, он продолжал резать. И если его жертва и сопротивлялась, он этого не чувствовал, настолько сильно в нем разыгралась ярость.

Я делаю это! Я убиваю кого-то! Ну и кто теперь пидор?!!

Что-то оторвалось и ударило его по руке. Он открыл глаза и замер при виде непонятного препятствия. Что бы на него не смотрело, оно перехватывало и отражало свет. Предположив, что это нож, он взвизгнул и отскочил, а затем на пол упал стенд.

На него смотрела отрезанная голова Боба Саггета.

За ним команда "Дьявольской Пищи" иронично аплодировала.

- Отличная работа, - cказал Деcмонд. - Ты убил картонный плакат обожаемого всеми ведущего "Самые смешные домашние видео Америки".

- Ага, хуесос, - усмехнулась Лэйла. -Я обожаю "Полный дом". Ты - монстр!

Вся банда засмеялась над ним. Фентон посмотрел на истерзанный стенд: идеально белые зубы Саггета насмехались над ним в гримасе, которая сейчас казалась зловещей.

Саггет.

Знаешь, с чем созвучно, не так ли, хуесос?

Когда девушка прошла в задний зал, Руби побежала к ней. У Стефани кровоточил нос, она хромала и на ней не было блузки, из одежды на ней были только лифчик и джинсы. Их это смутило.

- Ох, дите, ты сильно пострадала?

- Я нормально, - сказала Стефани. - Лишь несколько синяков.

Антонио навалился за ними, и когда Стефани увидела его, ее челюсть отпала.

- Бля! Чувак, это... Я имею в виду... Чувак...

- Знаю, - сказал Антонио. - Hо я по-прежнему могу сражаться. Где этот мелкий пидор с "ирокезом"?

- Нет, - сказала Руби. - Никаких больше драк, если их можно избежать. Пришло время выбираться отсюда. Плевать, если даже придется пробивать стены – мы убираемся отсюда к черту!

- Я больше не хочу видеть ни один продуктовый в жизни, - Стефани затянула носом кровь. – У вас есть дополнительное оружие?

- Следуйте за мной, - Антонио потер подбородок.

Они спустились в зал там, где стояла кабина вилочного погрузчика. Она была закрыта.

- Блядь! – cказал Антонио. – Это могло сойти за отличное оружие.

- Может что-нибудь более практичное, - проговорила Руби.

Он указал на двери-створки, которые вели в мясной отдел.

- Там есть место, где я храню мои самые лучшие ножи, таким образом, другие отделы не заберут их и не забудут их вернуть, - oн подмигнул, юмор несколько удивил Руби, учитывая форму в которой он пребывал. – У меня там мясницкий нож настолько заточенный, что можно муху в воздухе разрезать. Мы сходим туда, а затем поступим, как сказала Руби. Мы найдем выход, несмотря ни на что.

Он потянулся в свой карман на груди, достал оттуда сигареты. Руби похлопала его по руке, когда он стал искать зажигалку.

- Никакого курения, - сказала она. - Свет от бычка выдаст нас.

- А, ну да, - он убрал сигареты. - Хорошо, выдвигаемся.

Несмотря на то, что вентиляция сдохла, когда они отключили электричество, в комнате для мяса было прохладно. Из-за пота кожа Стефани промозгла. От мурашек она хотя бы осознала, что по-прежнему может что-то чувствовать, что означало, что она по-прежнему жива.

И это жизнь.

Посмотрите на нее: на корточках пробирается во тьме холодильника, пока ее коллеги переносят мешки, которые сложены в кучках стейков и кусков свинины, в поисках ножа, который она сможет применить против человека. Она надеялась, что это будет Гордо. Если ей удастся, она надеялась, что она доберётся до мошонки маленького насильника и затолкает ее ему в глотку, затем острижёт его "перчик" и использует его, как мешок для мусора. Затем они могут уйти. Она почувствует себя гораздо лучше, если оставит его евнухом. Парни, которые не принимают "нет", как ответ, не заслуживают инструментария, который пригодиться в случае согласия.

Она посмотрела мясные куски, гадая, сможет ли она снова их попробовать после сегодняшней ночи. Только вид одного Антонио мог превратить любого в вегетарианца. Его изуродованная плоть вызвала у Стефани рвотные позывы. То, что он стоял - уже было чудом. Он обернул раны в целлофан.

Антонио достал мясницкий нож из шкафчика и передал его Стефани. Bзяв огромный нож в свои руки, она поняла, что может срезать мягкую кожицу с персика с его помощью. Пиздец, он был острым.

- Радикально, - улыбнулась она.

Перед тем как покинуть холодильник, Антонио бросил последний взгляд на комнату с мясом, которая являлась его вторым домом последние пять лет. Даже если они выживут, а громилы "Дьявольской Пищи" будут арестованы, он сомневался, что ему удастся вернуться. Кто вообще решиться здесь закупаться после вторжения? "Фрешвей" превратился в дом ужасов. Это должно было оказать негативное влияние на бизнес. Покупать здесь еду было бы примерно тем же самым, что есть поздний обед на месте, где "семья" Мэнсона убила Шэрон Тейт. Дома, где произошло убийство, никогда больше не продаются. А магазины, в которых произошло убийство, должны быть закрыты. Он часто переживал, что "Фрешвей" закроется из-за того, что "Дьявольская Пища" переманила всех их клиентов, но до сегодняшнего момента они держались. Но "Дьявольская Пища" просто придумалa другой способ их закрыть.

Он провел рукой по целлофану, покрывавшему поднос с идеально нарезанными и перевязанными вырезками. Он поцеловал кончики пальцев и поднес руку к премиальным стейкам USDA. Даже Тоду не удавалось забрать гордость Антонио за то, что он их приносил, превращая его отдел в самый популярный мясной отдел в городе. Он часто размышлял о том, чтобы сделать мясной отдел независимым от магазина, как если бы он вел свой собственный бизнес - магазинчик мясника, - какой был у его отца. Мясо было в крови Антонио, часть его сердца и истории, мастерство старой школы в лучшем его проявлении.

Первоклассное.

Это означало наилучшее из возможных качеств, самую важную вещь или состояние огромной бодрости и силы. Первоклассная жизнь. Антонио поник, когда понял, что свою основу он потерял. Единственное, что на данный момент было первоклассным - это убийцы, которые их преследовали. Это были самые зловещие люди, с которыми ему удалось пересекаться. Если команда "Фрешвея" планировала пробиться через все это, то они должны были стать такими же беспощадными. Надо огнем бороться с огнем. Сжечь уебанов нахуй.

Он закрыл за собой дверь холодильника.

Время для мечтаний прошло. Настало время принять реальность.

Скот завернул машину ко входу во "Фрешвей". Приятный ночной воздух тянул из открытого окна, развивая его длинные волосы. Отстойно, что толстому приходилось выходить на работу, но, вероятно им скоро не придется волноваться о работе, если они не будут осторожными.

- Видишь машину Педриллы? – спросил он у Гейба.

Гейб посмотрел с пассажирского места на коллекцию машин, которые были припаркованы у магазина.

- Не думаю, чувак. Мы в безопасности.

- Круто.

Скот повернул машину влево, убедившись, что фары не освещают боковую сторону здания, где кто-то может их увидеть. Не было ли сейчас темнее, чем обычно? Может быть в магазине вырубилось электричество, и появилась возможность задвинуть смену. Как бы там ни было, он не хотел кого-либо уведомлять об их приезде, так как они опоздали.

- Говорил же, - сказал Гейб, - Педриллa походу свинтил в течение тридцати секунд, как появился. Говна кусок.

Это было верно, когда они были у Гейба, он апеллировал к тому, что они опаздывали всего на десять минут. Но он доказывал, что если они опоздают совсем ненамного, риск того, что они наткнуться на Тода, которого они называли "Педриллой", был гораздо выше. Их жопы тут же взгреют, может даже привлекут. Но если они не будут торопиться и появятся позже, Педрилла вероятно уже уедет, и они избегут дисциплинарки. С глаз долой, из сердца вон.

Кроме того, Гейб нарыл немного травы, которая называлась "Злая Зелень", почти за десять минут, до того, как Скот появился на пороге его квартиры, чтобы отвезти их на работу. У Гейба даже не было времени пакет распаковать, так что он сказал, что они могут ненадолго зависнуть у него, пока он будет косяки сворачивать на дорожку.

Пока Скот ждал, потягивая общий косяк со "Злой Зеленью", он играл в "Pit Fighter", на "SEGA" Гейба. Они рассуждали, насколько это хуйня, по сравнению с "Mortal Kombat", появившейся пару месяцев назад в "Funtown". Там можно было хребет персонажу вырвать, что делало ее намного хардкорней чем "Street Fighter". Они не могли дождаться, когда игра появится на домашних консолях, и постоянно обсуждали насколько она лучше со всей ее кровищей. У Скота была только "Nintendo", но он полагал, что если эта игра и должна выйти на какой-то консоли, то этой консолью должна быть "SEGA".

Гейб закончил сворачивать косяки, но армейский чувак в игре месил парня Скота, пока тот был в отключке, и это раззадорило Скота. Tак что, он отказывался уходить, не заполучив своей мести, так что они задержались еще на пятнадцать минут. Хорошо, что Скоту досталось "Злой Зелени", чтобы успокоиться и отправить башку в приятные дали, которые там витали, даже не смотря на то, что он вез их на путь к еще одной пустой ночи, горбатиться на Педриллу.

Он провел "Акуру" к задней части магазина. Из спикеров орал альбом "Ten" группы Pearl Jam. Скот приобрел этот альбом прошлым летом после того, как услышал какую-то песню по радио. Работа, конечно, омывала его волнами дерьма тридцать пять часов в неделю, но сладкие мелодии делали это приемлемым. Сейсмическая волна, которая шла от гранжа последний год, была частью ядра идентичности Скота, что-то такое, что играло саундтреком в течение всех его выпускных годов в школе, и сопровождало при переходе от школьной хуеты к реальной жизни. С приходом сентября, он собрал все свои CD-диски, хуеву тучу фланелевых рубашек, и отправился на запад в школу.

Он завидовал Гейбу, который жил в своем дворце из пустых коробок из под пиццы, без родителей, которые его доставали, и с бонгами, разбросанными по всем трем комнатам, в расстоянии вытянутой руки. Он был старше Скота всего на пару лет, но они быстро подружились по работе, когда поняли, что оба угорают по одной и той же музыке. Они работали в подсобке и слушали музло в своих плеерах, одалживая друг другу записи во время смен. Скот познакомил Гейба с Nirvana, одолжив ему их первый альбом "Bleach". Взамен, Гейб дал ему альбом "Badmotorfinger", группы Soundgarden. Он тут же погрузился в вокал Криса Корнелла. Он был намного лучше, чем материал King Diamond, который он слушал в свое время. Как он вообще мог такую хуету слушать?

Предчувствие Скота приняло параноидальный окрасок, когда они выехали на заднюю часть "Фрешвея". Он почти ожидал, что они наткнуться на Тода, который ждал их со скрещенными руками, но заместо этого, они увидели, что погрузочную дверь подпирает грузовик, он гремел довольно громко, чтобы перекрывать песню "Once", группы Pearl Jam.

Что за черт, я что свернул не к тому магазину? - гадал Скот. Будучи абсолютно уверенным, что это не так, он начал прикидывать, а не была ли "Злая Зелень" гораздо более жестким дерьмом, чем они оба предполагали.

- Чувак, это грузовик "Дьявольской Пищи" – cказал Гейб.

- Ага, но что он здесь делает?

Он проехал мимо грузовика к нескольким парковочным местам за подъездной дорожкой, которая огибала магазин с другой стороны. Свет был здесь довольно тусклым, и Скот не мог определить, сидит ли кто-то в машинах или нет. Ну, даже если кто-то и сидит? Они не могли знать, во сколько они с Гейбом должны начать. Они уже опаздывали настолько, что было почти начало рабочего дня, когда кому-то имело бы смысл заступать на смену.

Машина стояла лицом к открытому полю, за вымощенной площадкой магазина. В сотне ярдов за ним тянулась черная лента леса, из открытого окна Скотт слышал пронзительное пение насекомых. Деревья вели к пригородному району на другой стороне, но он был в расстоянии не менее мили отсюда.

Скот выключил зажигание, затем перевернул кассету и еще раз повернул ключ, чтобы аккумулятор продолжал воспроизводить Pearl Jam. Он осмотрел грузовик в зеркало заднего вида. Внутри кабины не было видно какого-либо движения.

- Может этой ночью магазины решили работать совместно, - наконец сказал Скот.

Гейб открыл портсигар для леденцов, в котором хранились три косяка, которые он скатал ранее.

- Думаю, мы должны принять это перед тем, как приступить к совместной работе.

Скот улыбнулся и повысил громкость. Что произойдет в следующие пять минут? Он был довольно уверен, что никто не видел, как они подъехали.

- Эй, босс, - заскрипело радио Деcмонда, оттуда донесся Здоровяк Делберт.

- Да, - Деcмонд зажал рацию. - Что такое Здоровяк.

- Знаешь, я ведь тут сижу, слежу за жопой. Короче, походу, тут подъехала парочка, которая может попробовать испортить большую оргию. Я не уверен. Они могут просто уехать. По крайней мере, так кажется.

- Думаю, если они видели оргию, они имеют право присоединиться, ты так не думаешь?

- Принято, - Здоровяк Делберт пропал с линии.

Деcмонд уставился на рацию с возрастающей яростью, она даже затрещала под его хваткой. В чем был смысл в охране, если они пропускали любые залетные машины на парковку? Первоначально он хотел, чтобы они пресекали любые попытки к бегству, но это также означало, что они должны были следить за тем, чтобы никто не приблизился снаружи.

Остальные смотрели в ожидании, включая Лэйлу, Диззи, Фентона и целый забор из девяти остальных сотрудников "Дьявольской Пищи". Деcмонд заставил их разойтись по отделам, чтобы они проверили каждый ряд, пока ждут отчета от Марселя, Евы и Гора. Они отошли довольно давно, но может быть они просто увлеклись прокалыванием оставшихся неудачников "Фрешвея", которые достигли конца своего срока годности.

Снаружи гремели мотоциклы. Хотя и не так громко, как когда ты реально рассекаешь на чопере. Просто размеренный грохот двигателя на холостом ходу, который создавал достаточно шума, чтобы перекрыть другие звуки – по типу чьей-то машины, припарковывающейся к входу в магазин. В дни, когда он был управляющим "Фрешвея" ему приходилось гонять подростков, которые вставали на стоянку на задней площадке магазина, чтобы позависать, но он полагал, что гораздо более вероятнее это были просто опоздавшие на ночную смену. Этот обдолбыш Гейб был одним из них, постоянно потребляющий марихуану, глаза настолько налиты кровью, что казалось, что лопнули все сосуды.

Гор объявился в проходе впереди магазина, идя медленно с опущенной головой. Это не был вид возвращающегося завоевателя, даже по стандартам этого тощего уебана. В нутре Деcмонда свербело неприятное чувство, в котором он упрекал себя. Сам Aд предсказал их победу, причин для страха у них не было. Сатана распорядился на триумф.

- Какого черты вы так долго, Гор? – спросил он. – И где Марсель и Ева? Они там остались в крови ебаться?

- Нет, они... - Гор потряс головой. - Они мертвы.

Его голос в конце понизился, но Деcмонд его четко расслышал.

Несколько сотрудников "Дьявольской Пищи" ахнули.

- Чего? – по спине Деcмонда пробежала волна холода.

- Думаю их замочил Антонио.

- Думаешь? Почему ты этого не видел? Ты прятался, рыдал как девочка, пока остальные дрались за преисподнюю?

- Нет! Я занимался Стефани и был близок, чтобы пизду ей пополам разорвать... Ну, понимаешь, для Сатаны... И, ну... какие-то говнюки вероятно напали на меня сзади. Абсолютно дешевый прикол. А когда я очнулся, Ева и Марсель были мертвы, а остальные исчезли.

Вот так вот просто Деcмонд потерял половину доверенного круга. Ева и Марсель были также те, кому он доверял больше всех в группе, сезонные профессионалы. По-настоящему преданные делу и, кроме того, надежные сотрудники.

- Как удачно, что они тебе башку не отрезали, пока ты в отключке лежал, так ведь? – cказал Деcмонд.

- Ага, - пожал плечами Деcмонд. - Они вероятно подумали, что я умер, или просто слишком жалкое ссыкло, чтобы убивать так хладнокровно.

Очевидно, какая-то часть истории была полной хуйней, но Деcмонд пока отпустил эту ситуацию. Они обязаны воспользоваться своим численным преимуществом. Сейчас пощадить Фенотна казалось правильным ходом.

Гор снова осмотрел толпу, наконец заметив парня из противоположного лагеря.

- Эй, а он что здесь делает?

- Теперь я - часть "Дьявольской Пищи", я теперь один из вас, – проговорил Фентон. Когда его голос был почти надломлен, он добавил: - Хвала и слава Сатане!

- Чего? Да иди ты нахуй, ты скрытый Христианский позер! Деcмонд, мы не можем этому пидору доверять, ему даже не нравится дед-металл.

- Довольно! – cказал Деcмонд. – Он собирается проявить себя, не так ли, Фентон?

- Да, сэр!

- Ты тоже должен себя проявить, - oбратился Деcмонд к Гору. - Вы двое, найдите Антонио и остальных, и вам обоим, блядь, лучше вернуться с головами. И я не имею в виду, головой Боба Саггета, Фентон. Диззи, бери свою группу и направляйся с ними. Убедись, что они не будут там хуйней страдать в продовольственном отделе. Остальные - не расслабляемся.

Гору это не понравилось, но у него не хватало яиц, чтобы пожаловаться. Он отправился с Фентоном, Диззи и еще с четырьмя остальными членами группы в заднюю часть магазина.

Когда они ушли, Деcмонд обратился к Лэйле:

- Лэйла, что, блядь, здесь происходит?

- Что ты имеешь в виду? – моргнула Лэйла.

Он подошел к ней, размахивая руками, и наступил каблуком на картонную голову Боба Саггета.

- Ты оглохла, сука?! Почти половина наших - мертвы, а Здоровяк Делберт доложил о незваных гостях.

Лэйла попятилась, издавая идиотские гласные звуки.

- Может быть ты реально оглохла, - Деcмонд остановился прямо перед ней, приблизив свое лицо впритык к ее: - Ву-ву-у-а... Звучишь как Хелен Келлер[39].

- Я не знала о незваных гостях! - наконец удалось сказать Лэйле.

Его предполагаемая верховная жрица сейчас выглядела ужасно, на грани того, чтобы зарыдать. Даже в темноте он видел, как дрожат ее губы, как у маленького ребенка. Это вызвало у него отвращение.

- Почему? – закричал он. – Тебе забыли упомянуть об этой мелочи в памятке, которую ты получила вчера надрачивая внутренностями?

- Ну, там не все открывается.

- Так вот почему ты выглядишь так, как будто готова в трусы нассать, потому что понятия не имеешь, дам ли я тебе выжить этой ночью?

- Мне очень жаль, Деcмонд.

Она потрясла головой.

- Вот тут ты права. Ты не можешь быть более жалкой, чем то, что я сегодня ночью видел. Убожество. Я бы тебе глотку, блядь, прямо сейчас перерезал. Если бы не думал, что ты настолько бесполезная, что твоя бесполезная душонка в рай не уплывет, избегая гнева Сатаны.

Лэйла сглотнула.

Деcмонд не мог поверить, что он остался с самым слабым звеном доверенного круга: девкой, которая нихуя не умеет по внутренностям читать, и шпалой, который едва мог стоять ровно под весом пояса с инструментами на бедрах.

- Для тебя же лучше, если ты не ошиблась в своем утверждении о победе этой христианской мрази, - махая пальцем перед ее лицом проговорил Деcмонд. - Потому что, если ты ошиблась, я тобой сам займусь до того, как у них даже шанс появится.

После этого, он шлепнул ее по щеке, как бы авансом на будущие более жесткие вещи. Затем он направился в фойе, захватив с собой людей, чтобы разобраться с незваными гостями.

Кайл присоединился к Букеру после того, как они достигли безопасности в проходе к офису Тода, после того, как они прошли в полуприсяде от стойки к стойке. Самой худшей частью этого места было то, что оно было близко к месту смерти Милы. Кайл был сосредоточен на этой мысли очень сильно, даже больше, чем на мысли о вероятности того, что их обнаружат мрази из "Дьявольской Пищи", которые могли наблюдать за всем снаружи в фойе. Кто-то должен был стоять у выхода, чтобы просматривать весь зал. По ответвлению регистрационных стоек, проходила параллель за стойками обслуживания. Кайлу приходилось бегать к этому столу, по меньшей мере, десять раз за обычный рабочий день, доставая сигареты для клиентов, которые вели себя так, как будто "Мальборо" или "Кэмел" выпускали только один сорт сигарет, никогда не уточняя: с фильтром, без фильтра, ментоловые, 100-граммовые или что-то еще, пока он неизбежно не возвращался не с тем, что нужно.

Часы висели здесь же в проходе, стратегически расположенные напротив офиса Тода, где этот пиздюк отмечал, кто опаздывает. Из проверки своих часов он всегда делал шоу, сверяя, чтобы никто не опоздал, либо не ушел раньше. Закрытая дверь, казалось, насмехалась над их бедственным положением, напоминая об отсутствии Тода. От мысли о том, что их босс сейчас в своем уютном доме, пока они борются за свои жизни, у Kайла кипела кровь. Во всем этом вина Тода была такой же большой, как и вина Деcмонда. Если бы не он, они бы здесь даже не были.

Букер положил руку на плече Кайла.

- Пошли, - прошептал он. - Давай заберемся туда.

Несмотря на шум мотоциклов снаружи, Кайл слышал, как Деcмонд распоряжается Фентоном. Tот танцевал перед ним как маленькая сучка. Да. сэр, слава Сатане! Кайл надеялся, что у него будет возможность свернуть этому предателю шею.

Хотя, это была еще одна вещь, которую ему не удастся сделать, если они бросят магазин. Букер был прав насчет их невысоких шансов, так как "Дьявольская Пища" превосходила их как по численности, так и по вооружению. Но что, если у него с Букером каким-то образом получится слезть с крыши, проскочить мимо людей снаружи и добраться до помощи? Tолько, в любом случае, будет слишком поздно. Это не важно, Кайл все равно пропустил свой лучший шанс на расплату.

Букер провел их через офис Тода, где аварийный выход в конце дразнил их.

- Будь готов бежать, - cказал Букер, и Kайл напрягся, но, когда Букер толкнул дверь - ничего не произошло.

Ублюдки заблокировали и эту дверь тоже.

Поэтому оставался только выход на крышу через склад.

- Ладно, - проговорил Букер. - Тогда придется подниматься вверх.

Он перебирал ключи в красном свете от указателя ВЫХОД.

Кайл мгновенно обернулся, когда со стороны группы Деcмонда раздался смех. Он подумал, что смеются над ним, хотя понимал, что это не так. И снова он смотрел на то место, где умерла Мила. Не тень ли это от ее тела в останках?

- Есть, - наконец сказал Букер.

Он начал двигаться наверх.

Захрипела рация рядом со стойкой. Кайл остановился, чтобы послушать: звук был с сильными помехами.

- Кайл! – прошептал Букер.

- Иди и открой дверь, - oбернулся к нему Кайл. - Хочу послушать.

Букер вздохнул, но вернулся к тому, чем занимался.

Переговоры по рации прекратились через пару секунд. Кайл ничего не расслышал. Он надеялся, что услышит о судьбе остальных.

Начал говорить Гор. Кайл слушал то его, то Деcмонда. По всей видимости, сотрудники "Фрешвея" устроили самим сотрудникам "Дьявольской Пищи" ад, во всяком случае, гораздо больший, чем они могли справиться.

Букеру удалось подобрать ключ от склада на вершине лестницы.

- Кайл, пошли!

- Я остаюсь! – прошептал Кайл. – Найди помощь.

Он отвернулся от Букера и направился обратно в холл переднего входа. Где пала Мила. Даже несмотря на то, что ублюдки выпотрошили остаток "Фрешвея", он знал, что не оставит ее вот так – особенно, пока у них по прежнему есть шанс дать бой.

- Кайл! – попробовал снова Букер.

Кайл повернулся и не оглянулся. Потеря силы в виде Букера уменьшала их шансы, но очевидно им нужна была помощь. Любыми средствами нужно послать за кавалерией, просто дайте Кайлу добраться до Деcмонда.

У него чуть слюни не потекли, когда Деcмонд приказал Гору и Фентону взять с собой людей и отправиться на поиски коллег Кайла. Таким образом, в прикрытии Деcмонда оставалось не так много людей. Кайл слышал, как диктатор "Дьявольской Пищи" вставлял пропиздон Лэйле. Скорее всего, остальные пятеро не многим круче, чем она. Возможность как будто становилась все ближе и ближе, почти посланная Богом.

Он не ожидал, что Деcмонд пройдет в его поле зрения. Он спрятал голову обратно за краем дверного проема, xотя Деcмонд так и не посмотрел в его сторону. Он просто потирал переносицу, как будто был раздражен, затем повернулся и пошел по проходам. Eго пять слуг волочились за ним.

Кайл смотрел на свой нож, воображая все те мягкие места, которые он проткнет, прежде чем его бывший управляющий будет молить о пощаде, крича настолько громко в своей жалкой боли, что сама Мила сможет его услышать на небесах. Это бы равнялось личной скорби Кайла о ее потере. Жизнь - за жизнь.

Я покараю его за тебя, Мила. Когда он вернется - ему пизда.

Скот поднял окно перед тем, как они с Гейбом взорвут косяк, на тот случай, если их кто-то увидит на задворках "Фрешвея". Ни один из них, не курил сигареты, так что если только Скот не сможет убедить кого-либо, что они разъезжают с машиной искусственного дыма посреди лета, кто-нибудь вероятно догадается что к чему. Кроме того, отсутствие вентиляции, казалось, не такой уж и плохой идеей, когда имеешь дело со "Злой Зеленью". Скот чувствовал себя настолько расслабленным, что его сиденье вот-вот должно было его проглотить.

- В магазине есть "Fender Mustang"[40], - сказал он, передавая косяк Гейбу. - Как у Курта Кобейна. У меня будет такой же, перед тем как я уйду.

- Чувак, не знал, что ты играешь.

- Я и не играю, - потряс головой Скот. - Но, чувак, ты понимаешь, насколько я там буду близко к Сиэтлу?

- Насколько близко?

- Ну, примерно в четырнадцати-пятнадцати часах езды. Намного ближе чем сейчас, понимаешь?

Гейб слегка кашлянул, после того, как выдохнул клуб дыма.

- Ага. Я имею в виду, скорее всего так.

- Я свою группу там сделаю.

- О, круто. Будешь уроки брать?

- Мне не нужно, - Скот принял косяк от Гейба. - Это во мне есть, понимаешь? Музыка. Я ее чувствую. У меня что-то типа канала с ней. Я играл на "Fender" минуту в магазине, но чувак, продавец сказал, что выглядело, как будто я всю жизнь играю. Сказал, что я могу стать следующей Nirvana.

- Бля, охуенно.

- Да, черт возьми, мужик. Гранж реально занимает свое место. Это новая музыка, это не просто какая-то проходящая блажь "поколения икс". Я хочу стать рок-богом, как мои кумиры. Курт Кобейн, Крис Корнелл, Лейн Стейли, Скот Уайланд – эти ребята зажигали бы даже в свои 80.

Скот знал, что может вдохновляться своим беспокойством. Живя под пальцем своего отца, ему по прежнему нужно было работать все лето, после надрывания задницы в школе, в течение стольких лет... Это было большим обломом. Раньше Скот был гораздо более легким на подъем, но к тому состоянию он уже не мог вернуться. Он видел скрытую правду через фальшь всего – и эта хуйня была реальным отстоем. Чему оставалось радоваться? Даже машина досталась ему от мамы, которая сейчас разъезжает на гораздо более лучшем "Бьюике Регал". Да, у Скота было много причин чувствовать облом.

- Лучше тебе все таки взять пару уроков, в любом случае, - сказал Гейб.

- Многие из этих парней самоучки. Нужно просто позитивно мыслить.

- Ну, что я могу сказать? – ухмыльнулся Гейб. - Я - негативный урод, и я обдолбан.

Они посмеялись над отсылкой к первому альбому Nirvana, к концу песни "Even Flow". Грузовик загремел громче, но Скот не придал этому значения, так как громко слушал "Alive"[41]. Он был тронут тем, что отнесся к этому философски, по-настоящему осознавая свое место в мире.

- Обожаю эту песню. Даже несмотря на то, что дела, ну... понимаешь, отстойные. Tы проходишь через это. Ты продолжаешь бороться и пробиваться через жизнь.

На пленке, Эдди Веддер начал петь припев.

- Вот здесь, - Скот указал на магнитолу, на которой часы указывали, что они уже опоздали на смену на шестьдесят четыре минуты. Он стал подпевать Эдди: - Я все еще жииии...

Цепь ударила по окну, со стороны водителя. Стекло разлетелось по передним сиденьям машины, нанося маленькие порезы на лице Скота. Он закричал. Кто-то засунул руку в окно и открыл пассажирскую дверь и вытащил Гейба.

- Что вы дел... - начал говорить Скот, затем снова закричал, когда кто-то схватил его за волосы и вырвал его через окно.

Он упал на тротуар. Гейб рухнул рядом с ним.

Над ними стояло трое мужчин. Двое были короткострижеными, и по всей видимости много времени проводили в зале, качая железо. На одном была футболка с надписью: OBITUARY[42], которая была написана кровавыми буквами поверх сюрреалистичного арта с изображением мужчины, окутанного в паутину, и красного глаза в небе. На его пальцах сверкали кастеты. На футболке второго короткостриженого читалось: MALEVOLENT CREATION[43], поверх изображения рогатого демона, держащего две каменные дощечки. Он одарил их саркастическим оскалом, который был окаймлен его бородой в стиле Ван Дайка. Несмотря на худощавое телосложение, третий выглядел не менее угрожающим в своей кожаной маске. На нем было ожерелье с перевернутым распятьем. Скот слышал достаточно хеви-металла, чтобы понимать, что этот парень здесь отнюдь не для того, чтобы пригласить их в библейский лагерь.

Что еще более зловеще, парень в коже нес тяжелые цепи, которые обвивали его костяшки пальцев и тянулись к куче на тротуаре.

В их мирном пять секунд назад убежище, по-прежнему продолжал играть альбом "Ten".

Мужик в футболке MALEVOLENT CREATION улыбнулся им как-то порочно.

- Что же... Походу мы тут получили парочку фанатов Pearl Jam.

Остальные громилы усмехнулись. Скот начал отползать, и ботинок парня с кастетом влетел ему в лицо, жестко ударяя его об "Акуру".

- Бо, сделай что-нибудь с этой хуйней, прежде чем он нас всех СПИДом не заразил, - сказал бородатый.

Тот, которого звали "Бо", прижал голову Скота к земле еще сильнее. Боль была настолько яркой, что он закричал. Когда он подумал, что его скулы вот-вот сломаются, давление ослабилось.

Как такое могло произойти с ними снаружи от "Фрешвея"? Раньше пытки этого места были ожидаемыми и терпимыми, их можно было пережить с усталой покорностью. Tо, что происходило сейчас, было намного зловещее. Громкий звук, который он слышал до этого, не был грохот грузовика. Это был шум мотоциклов, которые припарковались в нескольких футах. Очевидно, что эти подонки подкатили тогда, когда они мирно раскуривались в машине. На мотоциклах было намотано еще больше цепей.

Бо открыл дверь водителя, ударив ей при этом голову Скота. Он перевернулся, перед его глазами вспыхнул фейерверк.

- Живой... - прекратилась на середине припева запись; Бо нажал на кнопку выпуска кассеты.

- О, слава Сатане за это, - сказал мужик, который до этого назвал их фанатами Pearl Jam. – Вечно сижу у радио и спрашиваю себя: Что это за отвратительное дерьмо? - и ответ всегда: Pearl Jam. Вы тут, два голубка, отрываетесь под песни своих же собственных копий.

Скот подполз ближе к Гейбу, подальше от машины.

- Зачем вы это делаете? – спросил Гейб.

- Уверен, вы даже не слышали, что такое Suffocation[44], так ведь? – продолжил мужик, не обращая внимания на его вопрос. - Твою мать, да мы бы вас отпустили прямо сейчас, если бы у вас былa хотя бы одна песня "Earache"[45] в этой тачке. Бо, видишь там какие-нибудь пластинки Napalm Death? Может Bolt Thrower[46]?

- Не, Napalm нет, Винс, - сообщил Бо, разбрасывая вещи в машине, - Bolt Thrower тоже не вижу. Хотя нашел Nirvana и Alice in Chains.

- О-о-о-о-о, - засмеялся Винс. - Nirvana и Alice in Chains. Вам, парни, разрешение нужно, чтобы такую тяжелую музыку слушать?

Мужик в кожаной маске тоже засмеялся и забубнил за маской.

- Если это увидит водитель грузовика, он вызовет полицию! – cказал Скот.

В своем голосе он услышал плаксивые нотки, также нотки страха, он ничего не мог с этим поделать. Это были взрослые дяди, которые задирали их. Он чувствовал себя таким же слабым, как на первом курсе, когда старшеклассники казались намного старше и пугающими.

- О, нет! – Винс приложил ладони к лицу явно издеваясь. - Тогда нам лучше бежать и отпустить вас ребята обратно Перл Джэмить.

Бо отступил от "Aкуры" и захлопнул дверь.

Скот уже открыл рот, чтобы что-то добавить, но засомневался в самый последний момент. Бо схватил его за шею и протолкнул кассету ему в рот. Бо толкал его подбородок, пока Скот не перекусил пластик. Хватку отпустили, но перед тем, как Скот успел выплюнуть пленку, Бо зарядил ему хук прямо в челюсть. Скот рефлекторно прокусил пластик, осколки от кассеты не очень отличались от осколков зубов, разнесенных кастетом. Он снова упал на тротуар, из его рта валились осколки пластика и зубов. Кассета Pearl Jam упала перед его лицом, в сопровождении коричневой пленки.

- Уебан! – закричал Гейб, и рванул на короткостриженого, проскочив за его спину и зажав шею Бо в захват. У него едва был шанс затянуть руку, прежде чем Бо всем своим весом не навалился на "Акуру" несколько раз. Подбежал парень в кожаной маске, цепь скрипела по асфальту, затем он завернул ее в петлю в ударе за плечо Бо, который зарядил в лицо Гейбу кастетом. Голова Гейба отскочила назад, из ноздрей хлынула кровь. Он рухнул на тротуар, задыхаясь от боли.

- Держи-ка этого позера! – сказал Бо, направляясь к мотоциклам.

Скот попробовал встать на один локоть. Его челюсть пульсировала от удара кастетом. Ощущалось, как будто он проглотил с пинту своей крови. Конечно, он должен был что-то делать. Гейб попытался встать в его сторону. Что бы они не планировали, выглядело все так, что Гейб понес гораздо большие потери, чем просто потеря пары зубов.

- Джереми, тащи-ка этого пиздюка сюда, - сказал Винс. - Мы не хотим, чтобы он пропустил праздник.

Через туман замешательства до Скота начала доходить вся ирония происходящего. Из всех имен, которые могли иметь их мучители, он не мог поверить, что одного из них могут звать "Джереми". Как шестой альбом Pearl Jam.

Парень в коже обмотал цепь вокруг шеи Скота. Скот мгновенно стал задыхаться. Он схватился за цепи руками, но они настолько сильно зажали его кожу, что он с трудом мог протиснуть между ними палец. Онa еще сильнее натянулaсь, когда Джереми начал душить его обеими руками, а затем потащил Скота через парковку туда, где лежал Гейб. Зрение Скота наполнилось черными пятнами, и только он подумал, что вот-вот вырубится, Джереми ослабил хватку настолько, чтобы он смог снова дышать. Цепь продолжала висеть вокруг него, по типу поводка, чтобы Джереми мог его дергать.

Взгляды Скота и Гейба пересеклись, они находились в нескольких футах друг от друга на тротуаре, но в милях мучений. Обычное для его друга выражение лица наркомана с тяжелыми веками появилось на грани потери сознания. Скот опасался, что Гейб вот-вот сдастся.

Винс и Джереми растянули руки Гейба, подобно распятию, затем каждый зажал его запястья ботинком. Гейб покорно напрягся, но предпринял более энергичные усилия, когда мотоцикл Бо завелся, как бензопила. Бо катался по кругу на задней площадке "Фрешвея". Его фары осветили кого-то за рулем грузовика. Когда байкер поднял руку, указывая на грузовик, он показал "козу". Oт водителя поступил в ответ такой же знак.

Желудок Скота сжался. Все были здесь заодно. Никто им не поможет.

Бо сделал петлю обратно в их направлении, нарастающий рык мотоцикла оглушил Скота, свет фар заставил его сощуриться. Гейб в своем положении проявил большую обеспокоенность, пытаясь вырваться из зажимов Винса и Джереми. Особого успеха он не достиг. Его руки были прижаты крепко. Он беспомощно закричал о помощи.

За десять ярдов, Бо на мотоцикле встал на козла. Он неумолимо приближался к Гейбу на заднем колесе, хотя Скотт слышал, как его друг кричит, перекрывая шум двигателя.

Бо остановит мотоцикл в дюйме от головы Гейба, - верил Скот. - Мы вероятно обоссымся, а эти говнюки нас еще немного побьют. Они никак нас не убьют, ни в коем случае.

И Бо действительно опустил переднее колесо по мере приближения, но колесо приземлилось аккурат на центр лица Гейба, а не на асфальт, не причиняя никакого вреда. Скот услышал как захрустел череп Гейба, а лицо развалилось под весом мотоцикла. Шина погрузилась в пробитое лицо, разливая кровь между плотью и резиной. Мотоцикл переключил сцепление и прокатился по подбородку и груди Гейба, кости трещали, как сучки в камине, пока заднее колесо не поднялось по макушке и не уперлось в разбитую ямку черепа Гейба. Тут-то Бо и оторвался, разрывая шиной отвратительную выбоину в теле Гейба. Плоть, кости, мозги и фрагменты черепа разлетались в стороны из под колеса в кровавой каше, по которой скользило колесо, пока Бо разрывал тело. На лицо Скотa упали тысячи красных капель и попали в открытый от крика рот.

Скот не тратил времени, он вскочил на ноги и рванул к машине, промаргивая капли крови Гейба. Он пытался стрясти цепь, пока бежал, но она затянулась на его шее сразу же после трех шагов. Его ноги вырвались вперед, и он рухнул на жопу, снова задыхаясь. Когда он повернулся, на другом конце цепи стоял Джереми.

Винс потянулся к Скоту. Его лицо, забрызганное кровью, сейчас выглядело как лицо мертвеца в свете фар мотоцикла Бо, который нарезал круги. Винс вновь одарил его той самой испорченной улыбкой.

- Хочешь тоже прокатиться, пизда гранжевая?

Нет! - попробовал выпалить Скот, но ему удалось выдать только оборванные хрипящие звуки.

- Тащите другой мотоцикл. – обратился Винс к Джереми.

К удивлению, он начал разматывать цепь с шеи Скота.

Скот глотал воздух, кашляя и отплевываясь. Его лицо даже не выглядело живым, было больше похоже на какой-то специальный эффект. Просто волокнистая красная борозда, прорезавшая костную структуру, как мокрая земля под протекторами шин. Скот чуял острый запах жженой резины и опорожненного кишечника.

Бо потянул вверх, поворачивая мотоцикл между ног Скота, направив его на яйца Скота, чтобы их протаранить. Скот рванул назад, пятясь, подобно крабу. Бо затормозил в нескольких дюймах у его промежности, разразившись смехом. Он прогрел двигатель на холостом и не отпустил мотоцикл с тормоза.

Расслабленность Скота от того, что он избежал статуса евнуха, была не долгой, Винс коленом зажал его лодыжку и затянул цепь над ботинком Скота. Другой конец он передал Бо, который начал закреплять его на мотоцикле.

Другую цепь Джереми закрепил на своем мотоцикле. Винс начал закреплять эту цепь на другой лодыжке Скота.

- Нет! – закричал Скот.

Голос разрывал его глотку. Он наклонился, чтобы освободить лодыжки от цепей, но Винс удивительно крепко стянул их, что освободиться было не так просто. Расстояния, чтобы вытащить из импровизированных кандалов свои ноги, тоже было мало.

Винс опустился на колени рядом с ним.

- Я понимаю, чувак, я понимаю. Ты наверняка чувствуешь себя, пиздец, как обломано, что вот-вот умрешь, а последнее, что ты слышал в жизни - это какая-то сиэтловская поебень. Как тебе твои цепи, Элис?

Бо состроил выражение лица, которое, как подумал Скот, должно было быть отсылкой к Эдди Веддеру, когда он исполнял свой знаменитый звук "eyyyyyyyyy". Джереми застегнул свободный конец цепи вокруг рамы своего мотоцикла.

- Пожалуйста, - прохрипел Скот. - Вам не обязательно... Вам не обязательно делать это.

- Хуязательно, - cказал Винс. - Отец Сатана никогда не стерпит, что такая жалкая пизда, как ты, дышит, и он будет прав, если доберётся до нас, если мы тебя отпустим.

Скот потряс головой. Он пытался перекричать двигатель.

- Нет! Я не люблю гранж... Ненавижу Pearl Jam! Это были кассеты Гейба! – несмотря на то, что его друг отошел в мир иной, Скот почувствовал вину за то, что врет, спасая свою шкуру. Хотя, это могла быть единственная возможность. – Он заставил меня слушать это, потому что я его траву курил.

- По-прежнему, тебя это не оправдывает, - сказал Винс.

- Я люблю металл, - сказал Скот. - Обожаю Кинга Даймонда.

- Но, любишь ли ты дет-металл, парень, или кого-нибудь, кто реально верит в Дьявола?

- Да!

- Например?

Скот пытался вспомнить группы, которые ранее упоминал Винс, но все было как в тумане. Может ужас от ситуации стер его память, а может и "Злая Зелень". Он напрягал все извилины на полную, чтобы вспомнить самое зловещее дерьмо, о котором он когда-либо слышал.

- Slayer! – наконец выговорил он.

Он видел как-то их клип на MTV. Ему не понравилось, хотя, может быть ему бы и зашло, если бы музыка не была такой быстрой. Скорость просто ему не особо заходила.

- Ты же не пытаешься нас наебать, так ведь? Slayer - боги, но это всего лишь трэш.

- Нет-нет, конечно. Нужно, конечно, слушать больше дет-металла, но Slayer - зло, и я его обожаю.

- А какой тогда твой любимый альбом Slayer? – улыбнулся Винс.

Блядь! Как назывался тот клип? Если бы он вспомнил название клипа, он бы вспомнил песню и альбом. Конечно, она не была быстрой, но даже на альбомах дет-металла, которые боготворили эти психи, не все песни были быстрыми. Это было в конце шоу "Mяч Хэдбенгеров" по MTV. Oни с Гейбом случайно наткнулись на нee на "Saturday Night", в ожидании видео групп, которые реально были крутыми.

Гейб даже пошутил над названием песни. Как же там?

"Seasons... Seasons of the Bitch"! Да, именно так.

Они бы посмеялись поменьше над этим, но так как они были обдолбаны, это было реально смешно. Воспоминания конечно не напомнили правильное название песни, но он знал, что он в общем прав, и этого было вполне достаточно.

- "Seasons" - уверенно сказал он.

Хорошее настроение Винса улетучилось.

- Знаешь, ты бы мог себе выкупить еще пять минут жизни, назови ты "Show No Mercy", "Hell Awaits", или "Reign in Blood". Но "Seasons in the Abyss"? Да иди ты нахуй, Пэрл Джеммер! Ты никакой не фанат Slayer, – oн встал с гримасой отвращения.

Скот закричал, его измученный голос едва перекрывал мотоцикл на холостом. Он ждал сирен полиции, красно-синих мигалок, которые замигают за углом на самой последней минуте, или кто-то из "Фрешвея" выбежит, чтобы вмешаться. Он собирался в колледж в сентябре, он собирался основать группу, которая будет следующей Нирваной. Все не могло вот так закончиться!

Винс подошел к мотоциклу Бо. Скот не мог слышать, о чем они говорят, находясь на земле, но Бо выглядел не очень счастливым из-за того, что ему пришлось уступить управление мотоциклом. Наконец он слез с сиденья, разозленный.

- Готова, Алиса? – прокричал Винс.

Скот рванул ногами. Цепи были настолько крепко закреплены на его лодыжках, что не было видно какой-либо возможности их снять. Он уперся правой ногой в левую, пытаясь ее высвободить.

- Погнали! – обратился Винс к Джереми.

Их мотоциклы заревели, как оглушающий гром. Каждая цепь имела провисание около четырех ярдов, прежде чем мотоциклы тронулись в тандеме, туго натянув их обе. Они моментально сбили Скота с ног. Он сильно упал на спину, и его потянуло вниз; звездное ночное небо, казалось, двигалось над ним, когда мотоциклы тащили его по асфальту.

Поначалу они двигались медленно, Винс и Джереми двигались бок о бок, по проторенному маршруту. Скот продолжал кричать одновременно: и к Христу всемогущем о спасении, и от боли, из-за того, что его тащили по тротуару. В фильмах это всегда выглядело безболезненно, но в реальности все было намного мучительнее, когда рубашка на спине порвалась, из-за чего кожа скреблась по цементу.

Бо и Винс ускорились. Под освещением вывесок Скот видел огромные пятна крови на асфальте, пока его таскали по земле, как огромную кисточку. Они попытались вырисовать на асфальте шестерку три разa, при этом смеясь и улюлюкая. Даже Бо, который выглядел понурым, немного взбодрился. Наконец, оба мотоцикла остановились, оставляя Скота дрожать в растекающейся луже крови.

Под рычание двигателей Винс посмотрел через плечо и прокричал.

- Веселей пацан! Ты умрешь, пока я буду заниматься любимым делом... Разрывать ебучих позеров под дет-блядь-металл!

Их мотоциклы снова взвыли и оба рванули в разные стороны. Джереми отправился налево, Винс - направо, и оба они орали:

- СААААААТАААААНААААААААА!!!

Скот в ужасе наблюдал, как натянутые цепи раздвинули его ноги. Он пытался их сжать, но их раздвинуло слишком широко - гораздо шире, чем он мог сделать это самостоятельно: он был растянут на полный шпагат чирлидерши. Цепи дергались в стороны, как резиновые жгуты, пока лошадиные силы мотоциклов бились с сопротивлением.

Сухожилия Скота порвались, и ноги вырвало из их углублений. Его визг можно было ошибочно принять за скрежет шин об асфальт. Его продолжало разрывать под неумолимым рычагом, раскрывая его промежность шире и заливая все кровью, пока мотоциклы расходились в стороны. Кровь и внутренности хлынули из его разорванной промежности, разрыв углублялся вдоль его туловища, как будто разлом от землетрясения.

Зрачки Скотта расширились, когда он увидел, как фара мотоцикла Винса развернулась, мчась на него, как поезд по туннелю смерти. Почти как последний акт неповиновения, Скот вспомнил припев песни "Alive", пожалев, что он не может его спеть, захлебываясь собственной кровью.

Я все еще живой... все еще жиии...

Мотоцикл врезался в его останки, пробиваясь через анатомическую жиду. К тому моменту, когда мотоцикл разнес его грудь настолько сильно, чтобы следы от шин остались на одном из желудочков его разорванного сердца, глаза Скота не видели, как мотоцикл Винса, рассекает по его останкам.

Либо мотоцикл Джереми позже. Как и мотоцикл Бо, после этого.

Гор чувствовал, что его вот-вот стошнит. Два пинка по промежности (с одинаковым успехом) от Стефани вызвали у него плохое самочувствие в кишках, отвращение, которое также усиливалось шокирующей потерей Евы и Марселя. Гор привык думать, что смерть это то, что бывает с другими, более слабыми людьми, но сегодняшняя ночь его протрезвила в этом вопросе. В одну ночь ты можешь участвовать в групповом сексе, в компании своего зловещего культа, вылизывая мертвую пизду, пока какая-то сука таранит твое очко внутренностями, а в следующую ночь - ты находишь своих друзей такими же безжизненными, как та мертвая пизда. Безумие.

Если ему и нужны были доказательства того, насколько пропала групповая динамика, ему просто нужно было посмотреть на Фентона, который стал сейчас его союзником. Как Деcмонд мог включить такого лузера к тем, кто должны были быть сродни богам среди людей, волками среди овец?

Пока они прочесывали продовольственный отдел, Гор не переставая думал, что Диззи и Фентон - не самые вдохновляющие образчики уверенности и демонстрации силы. С ними сейчас должен был быть Деcмонд, заместо того, чтобы облаивать всех у касс и у стоек с журналами о жизнях знаменитостей, и секретных пидорских болезнях. Им нужно было выследить этих ублюдков из "Фрешвея" и прикончить их. К Ричарду и Трею, которые были в их группе, Гор относился хорошо. Два огромных мордоворота в крутых футболках Incantation и Autopsy. Ричард был вооружён битой с шипами, a Трей - вилами на короткой рукоятке.

К ним вскоре подоспели Присцилла и Алекс, оба также были гораздо более лучшими вариантами, чем Фентон и Диззи, хотя и похуже Трея с Ричардом. На Присцилле была надета футболка с классической гравюрой Влада Цепеша, и вооружена была гвоздодером с парочкой гвоздей, которые были вставлены в ее волосы. Выбор Алекса при наряде пал на толстовку с логотипом альбома "Eaten Back to Life" группы Cannibal Corpse, а вооружен он был томагавком. Гору он казался полным говнюком, потому что он появился в футболке Dawn of Possession, которую первоначально выбрал Гор, ему пришлось вернуться к машине и подобрать что-то другое, чтобы избавить их от унижения, что они выглядели бы как близнецы. Было понятно, кто чей подчиненный, с учетом того, что Гор был частью доверенного круга, но Алексу очевидно было все равно. Возможно, ему тоже следовало сменить тампон, пока он этим занимался.

Диззи отправил Присциллу и Алекса следить за дверьми, пока остальные проходили проход за проходом. Они не могли допустить, чтобы команда "Фрешвея" прокралась сюда, на территорию, которую "Дьявольская Пища" пометила как "чистая", а затем напали бы спереди, когда Гор и остальные возвращались, или, что еще хуже, устроили бы засаду и напали сзади. Пока что они не нашли кого-либо в продовольственном отделе, кроме продуктов, сложенных в стопки, и пистолетов с ценниками. Гор в голове создал себе напоминание, что должен использовать один такой, прежде чем они уйдут. Он мог бы предложить копам чертовски выгодную сделку на мертвого выблядка Дарлы.

Семерых должно было быть вполне достаточно, чтобы разобраться с Руби и Антонио. Но вот Стефани Гор хотел оставить себе. Он был должен этой суке. Он очень надеялся, что ему удастся унизить ее также, как и она его, когда наступит время. Его зудящие яички прогнозировали довольно мрачный исход, когда он приступит к выполнению своего ректального наказания, которое он готовил для старушки Стеф после своей предыдущей неудачной попытки. Hо он также метил на то, чтобы она поклялась в верности Сатане, прежде чем он спустит свою "сметану" ей в кишечник.

Они проверяли проход, наполненный консервами, когда Фентон сказал:

- Чувак, ты мог бы хоть предупредить об инициации, - он вел себя так, как будто они с Гором друзья, а Гор не ненавидел его нутро.

- Какой инициации? – cпросил Гор. – Деcмонд предложил работу в "Дьявольской Пище", я согласился. Не думал тогда, что мы начнем нанимать позерских сопляков.

- Ну, как бы ты это не называл... - cказал Фентон, не обратив внимания на оскорбление.

Что-то в его пронзительном голосе наводило на мысль о том, что он на исповеди изливает душу. Гор даже ждал, что Фентон исповедуется ему в его основной слабости, и более того, он думал, что этот момент близок. Единственное, что он сейчас хотел, это блевануть в лицо Фентону, в стиле фильма "Экзорцист".

- Что придется, ну, понимаешь... - голос Фентона упал до драматического шёпота. - ...oтсасывать ему.

- Чего? – eсли бы в этот момент кто-то выскочил из-за коробок с оружием, Гор бы вмиг оказался трупом. - Давай-ка проясним... Ты говоришь, что тебе пришлось отсосать у Деcмонда, чтобы он тебя взял в "Дьявольскую Пищу"?

Он посмотрел на остальных, кто за ними следовали, некоторые из них кивнули.

- Да ладно, чувак, хорош угорать, - продолжил Фентон. – Я же знаю, что и ты это делал, – звучал он при этом, как пациент, который получил результаты анализов, согласно которым он смертельно болен: Да вы просто угораете док?... Так ведь?

- Ты думаешь, - засмеялся Гор, - что я бы чей-то хер отсосал, чтобы в продуктовом работать? Да я бы не уходил из "Фрешвея", если бы были такие расклады. Позер ебучий. Я прям ожидал такого поворота от того, кто смеялся над Immolation. Аккуратнее с этим резаком. Мне было бы неприятно, если бы ты ноготь сломал.

Он избегал взгляда на лицо Фентона с момента, когда их отправили на поиски – ему и без этого было херово – но он хотел запечатлеть это унижение и запомнить. Сейчас они были напротив мясного отдела, и свет от вывесок осветил экзистенциальный кризис и ужас, которые отразились на лице Фентона, которое заслуживало только подачи.

- Мать твою! – cказал Гор. – Это он написал на твоем лбу?

Фентон начал тереть над глазами, в попытке стереть обидную надпись. Но она никуда не пропадала.

- А что там? Что там написано?

- Ничего важного... - усмехнулся Гор. – ...котенок.

- Я говорю, мы идем! – сказал Мэтт.

- Ты с ума сошел, - потряс головой Тони.

- Это ты с ума сошел, если не хочешь идти.

Этот спор проходил по рации последние пять минут, с тех пор, как они услышали эту странную передачу по рации Тони.

- Джейми хочет пойти, - сказал Мэтт.

Джейми закусил губу, он с опущенной головой на автомате осветил разбросанные перед ним на полу домика на дереве журналы. Он сделал имитацию кого-то настолько сфокусированного, что толком даже не слышал и слова обсуждения. Это почти даже не было притворством, потому что он едва мог оторвать взгляд от этого выпуска "Buxxxom".

- Че скажешь, чувак? – спросил Мэтт.

Джейми внутренне вздохнул. Мэтт вечно вписывал его туда, куда он не хотел. Это стоило ему трех школьных отстранений в прошлом году, и каким-то образом, виноват он был за два из них. Джейми должен был понимать, что не переживет это лето без искушений.

- Хочешь немного пиииииииздяяяятинки, так ведь? – добавил Мэтт, проговаривая все в манере песни группы 2 Live Crew[47], которую три парня слушали сегодня ночью. Мэтт притащил магнитофон с кассетой, которую он "одолжил" у своего старшего брата. 2 Live Crew была на одной стороне кассеты, и Geto Boys на другой. На стороне А, были записаны такие песни как "Me So Horny", "The Fuck Shop", "Face Down, Ass Up", и вирусная "We Want Some Pussy", которую они прослушали на перемотке раз пять при этом истерически смеясь. Сейчас играла сторона Б, поскольку Бухвик Бил начал оргию с двумя своими сучками, чтобы достигнуть "другого уровня". Они чувствовали, что поступают неправильно, слушая это – мать Джейми вероятно накажет его на неделю, если только узнает, что они слушали эту "грязь" - но это было здорово и весело. Это придавало ему мыслей о безрассудстве. Мэтту вероятно даже не придется сегодня выкручивать руки.

Джейми кивнул, он понимал, что ему не уйти от ответа на вопрос о пиииииииздяяяяяяяяятинке, да и потому, что это была истинная правда. Он реально хотел немного пиииииииздяяяятинки, эта мысль почти поглотила все его молодое сознание.

- Отлично, потому что я не хочу пропустить ни одной, – проговорил Мэтт.

- Хуйня, - усмехнулся Тони.

- Чувак, да ты просто завидуешь, потому что я уже заполучал пиздятину.

- А-а-а-ага, твоя сучка у озера, прошлым летом. Та самая, о которой даже твой брат говорил, что ее не видел.

- Да иди ты нахуй, чувак. Такое бывает. Если я ее увижу этим летом, это произойдет снова. Может быть, если бы вам, гомикам, досталось реальной мандятины, вы бы не угорали так сильно по этим журналам.

Джейми не смог ответить и на это, потому что он обожал журналы. Три журнала они нашли сегодня днем здесь в домике на дереве, в лесу, но что было более важно, так это сокровища, которые сопровождали эти журналы, а именно стопка порнухи, которую кто-то здесь схоронил. Страницы были влажными и выглядели так, как будто их закопали здесь, прежде чем их кто-то выкопал. Домик на дереве видал дни и получше, но он по-прежнему как-то держался, и самое лучшее, что он, по всей видимости, был заброшен. Tак что, он обеспечил их коллекцией голых женщин и убежищем, в котором они хранили от родителей и младших родственников свои вновь обретённые богатства.

Их план быстро обрел форму, они назначили ночевку у Мэтта, во время которой они собирались разложить палатки на заднем дворе. Они это делали несколько раз и понимали, что его родители не будут их проверять после десяти вечера. Tак что у них появится возможность улизнуть и пробраться в домик на дереве, чтобы насладиться их новой коллекцией. Теперь они могли (и хотели) делать это каждый день, но им казалось, что они должны отметить свою находку надлежащим празднованием.

Джейми видел выпуски "Плейбоя" за двенадцать лет своего пребывания на планете, просматривал тайком, когда его семья гостила в доме его дяди на ночь Рождество. Он думал, что нет ничего лучше, но эти журналы заставили его пересмотреть свою точку зрения. "Плейбой" казался каким-то ручным, как он сейчас понимал, голые женщины дозировано подавались между статьями, интервью и шутками. Ты конечно мог увидеть, что ты хотел, но по большому счету, это были просто сиськи и жопы. Джейми видел их раньше в фильмах, и это было здорово (его любимыми фильмами были "Шалопай" и "Студенческие каникулы"), но он хотел получить вещи, которые он не видел в фильмах. Он хотел двинуться дальше легкой "клубнички", дальше легких подглядываний из кустов.

"Buxxxom" наконец предоставил ему эту возможность, вместе с другими прекрасными изданиями, такими как "Screw", "Juggs" и "Slut". Bсе они были здесь, в домике на дереве. Эти голые красотки раскрывались в журналах практически нараспашку, завлекающе при этом улыбаясь. Они как будто знали секрет. Джейми хотел, чтобы они ему его рассказали. Они сосали хуи, не важно, настоящие либо резиновые, и эти хуи также в них проникали. Фотографии выглядели намного сырее, чем в "Плейбое". Он полагал, что если он лизнет кустик, который красовался на фото перед ним, он почувствует, как его язык прикоснулся к чему-то пушистому. Конечно, не в присутствии своих друзей, но он очень хотел это попробовать.

Джейми пролистал несколько страниц до объявлений в конце, ища, чем бы отвлечься.

- Послушайте это, - сказал он. - Чувствуешь себя похотливо, сегодня ночью...

- Да, - вмешался, Мэтт.

- ...тогда позвони мне и моим подружкам и послушай, как мы чавкаем по телефону отвратительными "пирожными".

- О, это так мерзко, - aхнул Тони. - Зачем кому-то такое делать?

- Ну, да, - сказал Мэтт. - Это сложно понять, вот поэтому вы и сидите здесь, в этом ебучем домике на дереве, когда у того парня была оргия по рации, всего минуту назад!

Они притащили свои рации, чтобы было чем заняться сегодня вечером на районе под покровом темноты. В основном, они использовали их для того, чтобы поднять жар, так как основа их сообщений состояла из "Чувак, не могу дождаться, когда увижу эти сиськи в домике на дереве... Конец связи". Они захватили с собой рации после того, как разложили палатки. Мэтт, вероятно, забыл выключить свою, так как они перехватили странную передачу на канале, который они использовали.

- Хорошо, но че ты хочешь, чтобы мы с этим сделали? - спросил Тони.

- А ты как думаешь, членоголовый? Отправиться на ебучую оргию!

- Мы не знаем, где это.

- Он сказал "Фрешвей", говнюк!

- Да ну? Ты уверен?

- Он сказал "веселье во Фрешвее". Ты ведь это слышал, Джейми?

- Ну, думаю, да, - пожал плечами Джейми.

- Это бессмыслица какая-то, - Тони потряс головой.

- Да смысл-то как раз есть, - cказал Мэтт. - "Фрешвей" на другой стороне леса. Поэтому мы и услышали их по моей рации.

- Я имел в виду, что оргия во "Фрешвее" смысла не имеет, дебил.

- А, ну прости, ты походу хочешь, чтобы все проходило в каком-нибудь ебучем магазине мебели, чтобы ты присоединился?

- Да, иди нахуй, - Тони поднял руку, чтобы перекрыть свет фонарика, которым светил на него Мэтт. - Прекрати!

- Ладно, если вы не услышали про "Фрешвей", вы хотя бы слышали, что на оргию приглашают всех?

- И? Чувак, нам даже на "Oсновной инстинкт" билеты не продают. Они никак нас не пустят.

- Может пустят, может нет, но вы оба ссыкуны, если не хотите даже пойти посмотреть.

Джейми ждал, когда Тони ответит на оскорбление, указывая на весь идиотизм происходящего, но заместо этого Тони сказал:

- Бля, да похер, я пойду.

- А че ты, Джейми? – спросил Мэтт. - Готов перепихона себе намутить? Или останешься здесь надрачивать, пока мы с Тони пойдем себе реальных ништяков вырубать?

Мэтт схватил себя за щеку и резко подергал взад-вперед, изображая звуки мастурбации. Теперь, оказавшись в углу, Тони повернул кулак вбок и провел им вверх-вниз по своей промежности.

Джейми гадал, как стопка порнухи превратилась из находки тысячелетия в источник идиотских шуток в течение часа. Он хотел отправиться в магазин и посмотреть, конечно хотел. Журнальные красотки были сногсшибательны, но сама мысль о том, что он может увидеть голое тело просветляла его. Он просто не хотел, чтобы их спалили, потому что его мама и так была в ярости от школьных наказаний, он даже и представить себе не мог, какой ад ему устроят, попадись он на чертовой оргии. Но все же, неужели людям во "Фрешвее", позволялось это делать? Может быть самый большой риск от того, что они спалятся, как раз был от сотрудников "Фрешвея", и Джейми с друзьями могли бы каким-то образом использовать это себе на выгоду. От ожидания по нему прокатилось тепло.

- Я тоже иду, - сказал он.

Мэтт и Тони прекратили свою пантомиму дрочки, и все дали "пять" друг другу.

- Круто! – сказал Мэтт. – Теперь пойдем поучаствуем в групповухе и изобразим Рэмбо!

Неохотное возбуждение поглотило Джейми. Он понятия не имел, что это за прикол с Рэмбо, но на тот момент важность имели только чувства.

Они напевали "Hey, We Want Some Pussy"[48], когда спускались с дерева, а также в течение мили, пока спешили к магазину на свидание с судьбой.

Ковыряясь в своих прыщах, Алекс продолжал следить за дверьми между отделом с выпечкой и отделом с морепродуктами, напротив продовольственного отдела. Дальше, в углу магазина, Присцилла стояла на страже хлеба и производственных проходов. Они оба стояли на стреме, и в случае чего, должны были предупредить, если вдруг появится кто-то из "Фрешвея".

К несчастью Алекса, Гор продержался так долго этой ночью. Если кого-то и следовало поставить на нож "Дьявольской Пищи", так это был Гор. Он ненавидел этого выебистого мелкого ублюдка. Он выглядел, как слабое звено, которого, скорее всего, постоянно пиздили в школе каждый день, а после этого он, упершись с сиськи мамы, рыдал, гадая, почему мир такое жестокое место. Алекс хорошо знал такой тип, кем являлся Гор, потому что в свое время он постоянно устраивал подобным недоноскам ад на земле, заталкивая их в шкафчики, тараня их головами о шкафчики, вытряхивая из них все деньги, если вылавливал их в туалете. Oн все это делал, и даже большее. После того, как он увидел "Смертельное влечение" в выпускном классе, он стал получать удовольствие от того, что зажимал чью-то шею в замок и не отпускал до тех пор, пока те не сознавались в чем-нибудь унизительном. Обычно он заставлял их признать, что им нравится сосать огромные хуи, потому что это было то, что заставляли признать качки в "Смертельном влечении", заставляя задротов это говорить, а Алекс был не очень оригинален. Если бы Гор учился в школе Алекса, он бы ныл больше дней, чем Алекс мог даже описать.

Хотя Деcмонду нравился маленький опарыш, так что Алексу приходилось мириться с унижением, выказывая уважение этой карамельной жопе. Тот факт, что ему пришлось сменить футболку, потому что только Гор заслуживает одежду с принтами Immolation, по-прежнему жарил очко Алекса. Если бы Гор мог предложить что-то толковое, Марсель и Ева не были бы сейчас мертвы. У Алекса было плохое чувство от мысли, что ему придется двигаться в бой с ним, и определенно с этим новым рекрутом Фентоном, которого даже не надо было в замок зажимать, чтобы он хуй пососал. Tем более, что он в этом признался.

Сатана олицетворял восстание, но намного больше он олицетворял бессмертную силу. Это значило: доминация над слабыми, брать что хочешь и преследовать любые удовольствия жизни, даже ценой чьей-то боли, если потребуется. Алекс принял все поблажки предлагаемые "Дьявольской Пищей", темные массовые оргии и прочую вот эту поебень, но на эту ночь у него были большие планы, где многие участники находились против воли. В таких обстоятельствах было даже приятнее вдалбливать молотом Сатаны законы Aда. Если бы было по-другому, все бы напоминало Bудсток с пентаграммами, а Алекс вписывался в гораздо более повернутую хуйню, чем это. Он не мог дождаться, когда они начнут штурмовать заднюю часть магазина и положат конец их магазинным противникам с помощью насилия.

Отстойно, что так много приверженцев "Дьявольской Пищи" были мертвы, но Алекса возмущала их слабость. Он хорошо присмотрелся к команде "Фрешвея" с самого старта, и ему показалось, что максимум двое из них были способны защитить себя. Это должна была быть непринужденная резня, ему не нравилось, что он принимал в ней такое маленькое участие. Он был готов пролить святую кровь.

Алекс проверил за углом, самым близким к нему, затем - тот, который находился у него за спиной, на случай, если кто-то из "Фрешвея" может подкрадываться нему. Когда он повернулся, он увидел, как иллюминаторе двери быстро исчезло чье-то лицо.

На него нахлынул адреналин. Алекс поднял свой томагавк, гораздо более легкое оружие, чем многие захватили с собой на осаду. Он мог пробить чью-то башку два или три раза, прежде чем этот кто-то поймет, что происходит.

Он приблизился к стене, поднял голову, чтобы посмотреть через иллюминатор, чтобы увидеть, что через двойные двери кто-то убегает. Он был вполне уверен, что это была молодая девушка. В живых оставалась только одна горяченькая сучка, вероятно та, которую Гор безуспешно попробовал взять силой. Да, вероятно, сейчас он должен позвать остальных, но в любом случае, Присцилла предупредит их в течение пары секунд, если увидит, что он отсутствует на своем посту. Если Гор смог пережить столкновение в клоунами из "Фрешвея", такой сертифицированный крутыш, как Алекс, вообще никакого вреда не получит. Ему нужна была только минута, чтобы вернуться с головой суки. Он не мог дождаться, когда увидит лицо Гора, когда Алекс будет расхаживать с результатом своего похода. Вероятно, на его лице будет больше боли, чем на ее.

Алекс толкнул двойные двери и отошел. Никто не выскочил из засады, так что, когда двери болтались внутрь и наружу, он проскользнул в зазор с томагавком наготове. В тусклом освещении было полно затемненных мест, в которых можно было спрятаться, но Алекс видел достаточно хорошо, чтобы никто не мог к нему подкрасться без предупреждения. Он проверил зал за спиной, посмотрел на отдел выпечки и не заметил никакой активности. Похоже девушка проскользнула в правый коридор. Сейчас он мог слышать слабый рокот грузовика Здоровяка Делберта с загрузочной секции.

Упаковочная пресс-машина вызывала сейчас наибольший интерес. Она стояла вплотную к стене справа от него, огромная машина по-прежнему работала, подпитываемая генератором, ее створки были открыты, а кучка коробок ждала, когда их спрессуют. От контрольной панели светил красный глаз кнопки старта. Освещения было достаточно, чтобы Алекс смог разглядеть кусочек тела, который высовывался в дальнем углу – кто-то присевши прятался.

Алекс улыбнулся. Если описывать ситуацию бессмертными словами Зловещего Чаки: Кто-то скажет, что она наивная... Oна - тупая сука!

Он прокрался вперед, в надежде вогнать томагавк в ее мягкую плоть, но она оказалась достаточно тупой, чтобы первой высунуть голову. Она ахнула и встала, чтобы встретить его, держа перед собой мясницкий нож. Она хромала, очевидно от боли в ноге. У него встал хер при мысли о том, что он перерезает ее кремово-белую шею ее же ножом.

Алекс хотел сказать что-нибудь крутое и запугивающее, но остановился на фразе:

- Готова сдохнуть, сука?

Она отошла на пару шагов. Прихрамывая.

- После тебя, ебло сырное.

Он приблизился и замахнулся томагавком, поравнявшись с упаковочной пресс-машиной. Коробки в машине посыпались, как только из них выскочил мужчина с ножом. Алекс сумел среагировать довольно быстро, чтобы перехватить его за запястье и скрутить его. Нож упал на пол. Другой рукой мужчина обхватил шею Алекса, толкая его на землю. Это мгновенно перекрыло кислород. Колени Алекса бились о машину, пока он боролся.

В следующее мгновение из покрова темноты в углу машины, выскочила женщина уже со своим ножом. Трусы создали ловушку. Алекс замахивался томагавком, но удары приходились на клетку безопасности, а затем мужчина перехватил его запястье и прижал к земле. Если бы ему удалось сгруппироваться, он ногами бы вытолкнул мужчину в машину под пресс...

Он понял, что есть лучшая альтернатива, учитывая опасные обстоятельства, в которые поставил себя этот человек. Алекс потянулся к панели управления, чтобы нажать на кнопку, которая активирует сжимающий механизм. Руками он дотянуться не мог, но вот томагавком вполне. Пресс зарычал пробуждаясь к жизни, но старая клюшка подбежала и выключила его.

Алекс постарался упереться ногами в пресс, чтобы оттолкнуться от него и, возможно, потащить парня за собой, и именно в этот момент горячая цыпочка наклонилась и провела ножом по его икрам, перерезав оба ахиллесовых сухожилия. Алекс бросил томагавк и попробовал закричать, но вышел только сдавленный хрюк оттого, что на его шее были руки мужчины.

Бабуля и девчонка схватили Алекса за ноги и потянули его, пока не перекинули ноги через барьер, прямо в коробки. Мужчина, который душил его, наступил Алексу на спину и голову, чтобы выбраться из пресс-подборщика. Решетка безопасности загремела, как только кто-то потянул ее вниз, закрывая Алекса внутри.

- Нет! – закричал он.

Под его весом сплющились коробки, из-за чего он опустился практически на дно. Он попробовал встать, но из-за разрезанных сухожилий рухнул на лицо и закричал.

- Трусы ебучие! Откройте эту штуку и деритесь со мной! Я вас всех, нахуй, кончу!

Алекс повернулся на спине. Пресс завелся, и механизм начал опускаться. Плоская плита крушила коробки, пластик, алюминий и все, что попадалось до тех пор, пока это не будет сплюснуто до нужных размеров, чтобы поместить на паллет и отправить на переработку. Картонные коробки громыхали вокруг него, сплющиваясь под давлением. Алекс с силой встал на одно колено, затем на другое, упирая руки в механизмы. Он толкал их со всей своей силы, будучи полностью уверенным, что Сатана дарует ему силы, чтобы сбить траекторию и пощадить жизнь своего слуги.

Заместо этого, пресс продолжал сжиматься, давя на его колени, пока его руки сгибались все ниже и ниже.

Он продолжал разглагольствовать, больше убеждая себя в том, что они его послушают, либо остальные из "Дьявольской Пищи" услышат его и доберутся сюда вовремя.

- Выпустите меня, вы, пёзды! Дайте мне честный бой! Я вас кончу, нахуй! Я бл...

Таран обрушился на голову Алекса, когда его тело было зафиксировано в положении наиболее податливой колонны. Его руки бессмысленно сложились вокруг его головы, надламываясь, расплющивая лобную и теменную кости и разрывая мозг. От давления глаза Алекса выскочили из глазниц. Из его ушей повалила мозговая масса. Его глазницы провалились, а лицевые кости прогнулись, когда то, что осталось от его головы, откинулось назад. Машина продолжала расплющивать его, превращая грудину в катящийся каскад трескающихся костей, которые измельчали внутренние органы. Полностью согнутый пополам и прижатый к поверхности из смятого картона, Алекс разорвался на части, как пакет с кетчупом.

Фентон пытался выдавить из себя хоть немного сочувствия, находясь в производственной секции, перед видом изуродованного тела Дарлы, ее нерожденный ребенок также был выковырян и разорван на куски, но у него не получалось этого сделать. Это была худшая ночь в его жизни, в жизни любого человека. Этот отвратительный вид просто напоминал ему о всех безумствах, в которые его швырнули, и о том, что с ним произойдет, если он не сдержит свою клятву. Он пытался понять, через какие еще унижения он может пройти сверх того, что ему уже пришлось пройти, но Фентон не собирался это выяснять.

Операция по поиску и уничтожению в продовольственном зале, привела к тому, что было много унижения, но не результатов. Антонио, Руби, Стефани, Букер и Кайл, скорее всего, скрывались где-то в задней части магазина, там, где он их оставил. В тот момент их победа казалась невозможной. Было сложно не усомниться в его решении бежать, особенно учитывая интересный привкус во рту, но "Дьявольская Пища" все еще превосходила их числом. Все могло обернуться ничьей, и скорее всего его подрежут, как и остальных.

Руби и Стефани казались самыми легкими целями для убийства. Стефани возможно превзошла Гора, но Фентон был намного сильнее его. Он мог просто задавить ее силой. Он также мог просто задавить и Гора, если на то пошло. Он мог остановить все эти насмешки со стороны этого тощего ублюдона.

Да ну? Ты его в задницу оттарабанишь, чтобы показать, кто здесь босс? Или ты теперь просто стал таким парнем... Котенком?

Нет!

Фентон потряс головой, чтобы утихомирить свои больные мысли. Его жалость углубилась после того, как он узнал свою новую кличку. Гора он трогать не будет, но на его бывших приятелей из "Фрешвея" сезон открыт. По крайней мере, он мог сделать, что хотел, с этими заносчивыми кусками говна, и может быть, даже восстановить немного самоуважения. Вся их бравада ничего не будет стоить, если они закончат трупами.

Он направился в подсобку, туда, где он точно знал, они прячутся.

Букер протиснулся через люк на крыше и тут же его закрыл. Он остановился, чтобы перевести дыхание. Воздух с приходом ночи остыл, приятный бриз дарил иллюзию мирного, нормального вечера. Но нож, который был вставлен в его пояс, был мрачным напоминанием правды. Проходя мимо ряда вентиляционных шахт, он подошел к краю крыши и посмотрел на переднюю парковку. Пылающая пентаграмма сейчас уже почти потухла. Отсюда он мог видеть свою машину, как судно для человека, который застрял на острове.

Что ж, он был Шкипером этого магазина, он планировал собрать остатки команды и доставить их до дома в безопасности. Кайл был его Гиллиганом и Букер жалел о том, что не дал ему достаточно подзатыльников. Он не смог заставить глупого пацана идти с ним. Также, он понятия не имел, где остатки команды "Фрешвея". Сейчас он был их лучшим шансом, чтобы добраться до помощи. Но нужно было в начале слезть с этой ебучей крыши.

Спрыгнуть он не мог. Это было двухэтажное здание. Может, будь он помоложе, его колени бы выдержали, также как они в свое время выдерживали толчки на футбольном поле. Но сейчас ему было за сорок. Скорее всего, он переломает каждую кость в ногах - и удачи в поисках помощи! Единственная вещь, которая могла уменьшить падение, была по-прежнему не так далеко от земли, да и он сомневался, что она выдержит его вес при падении.

Небольшая суета привлекла его внимание, он последовал на шум к задней части магазина. Грузовик "Дьявольской Пищи" подпирал дверь загрузочного отсека. Со стороны водителя стекло было опущено, из окна торчала татуированная рука с сигаретой. Букер мог слышать музыку. Он повернулся, чтобы увидеть, как хуевничает группа байкеров. Бумбокс играл хэви-металл, а парни подпевали, как какой-то печенюшный монстр. Один из байкеров носил кожаную маску.

Дебилы.

По тротуару были разбросаны останки человека, как клубничное варенье, в которых виднелись следы от шин. Несмотря на всю жесть, которую он видел за сегодняшнюю ночь, желудок Букера по-прежнему сворачивало. Он глубоко дышал, сдерживая рвотные позывы, и отошел вглубь крыши, чтобы его не заметили, как он двигался к грузовику. На крышу грузовика падение было небольшим. Может быть футов восемь[49]. Смогут ли тени, музыка и грохот двигателя скрыть его падение? Если ему удастся добраться до водителя достаточно быстро, он мог бы угнать грузовик и добраться до полиции.

- Ладно, - прошептал он себе, привычка, которая с годами стала только хуже. – Ты можешь это сделать, мужик. Глаз тигра[50]...

Он свис с края, спускаясь как Бэтмен на Готэм. Затем он отпустил руки, напоминая себе, чтобы согнуть колени при приземлении. Когда он упал на вершину трейлера, он быстро лег на него, просто на случай, если его кто-то слышал. Но криков не было. Никаких признаков, что его заметили. Он снова встал в свою позу героя, чувствуя себя Брюсом Уиллисом, который собирается надрать задницу Алану Рикману. Заглянув с левого края, он увидел, что рука водителя по прежнему в окне и тут же план – насколько бы идиотским он ни был – созрел в голове Букера.

- Да ты с ума сошел, - прошептал он. – Слежу за тобой пацан.

Он проскочил под дверь мимо нее, схватив руку водителя.

- Ебучий призрак Цезаря! – взвыл водитель.

Букер качнулся на руке, как на маятнике, пока не услышал, как хрустнул локоть. За его спиной начали кричать байкеры. Даже не оглядываясь, Букер понимал, что они приближаются. Он открыл дверь кабины, достал нож из пояса, схватил водителя за футболку с флагом конфедератов и перерезал ему горло. Пока деревенщина захлебывался кровью, Букер вытащил его из кабины и скинул на землю. Tот упал головой на тротуар.

- Юг не восстаёт снова, придурок, - ухмыльнулся Букер.

Он захлопнул дверь и вдавил педаль газа, но грузовик по-прежнему работал на холостом. Байкеры перестали бежать к нему, повернулись и отправились к мотоциклам. Букер не водил до этого тягач. Тут было намного больше переключателей, штифов и кнопок, а на эксперименты времени у него не было. Он должен был научиться, пиздец, как быстро. Где, черт подери, был тормоз? Он потянул за рычаг и услышал шипенье. Может быть воздушный тормоз отключился? От рычания приближающихся мотоциклов у него пересохло во рту. В панике, он переключал переключатели и нажимал на кнопки, пытаясь заставить чертову штуку двигаться. Вероятно он сделал что-то правильно, потому что тягач сдвинулся вперед. Он опять вжал газ и повернулся к приближающимся байкерам, теперь они играли в игру "кто первый свернет". Tолько игра проходила в одни ворота. Байкеры проскочили мимо, но, резко развернувшись, он сумел преградить им путь длинным прицепом. В заднее зеркало Букер увидел, что одному из них не удалось затормозить вовремя. Он врезался в бок прицепа, тело откинуло назад, а мотоцикл проскользил под прицепом. Пока он пытался встать, Букер ускорился, и заднее колесо зацепило байкера и затянуло его, прокатываясь по его телу. Измельченная, его голова лопнула, как прыщ, расплескивая мозги и остальную жидкость.

- Выкусите! – Букер потянул за ручку гудка.

Его веселье не продлилось долго. Маневрировать тягачом оказалось гораздо сложнее, чем он ожидал. Задняя парковка была значительно меньше, чем передняя, так что ему пришлось сдать назад, если он собирался отправиться куда-либо в лес. Пока он пробовал, остальные мотоциклы окружили его с оставшимися двумя байкерами. Придурок в маске размахивал цепью над головой, как какой-то садо-мазо-одинокий-рейнджер. Прицеп трясся и издавал глухие удары. Букер сдал назад слишком сильно и ударился о телефонный столб.

Прозвучал крик при падении столба, провода заискрились. К столбу был прикреплен мужчина в форме "Дьявольской Пищи", когда столб рухнул, а он появился с ним. Звук, который сопровождал его падение о тротуар напоминал падение двенадцати дюжин яиц, которые разбились одновременно. Из его рта хлынула кровь.

- Так это ты линии наебнул, - сказал Букер.

Мужчина был покалечен, но двигался... до тех пор, пока его не ударили оборванные провода. Он забился в конвульсиях, когда электричество начало проходить через него, от плоти повалил дым, глаза лопнули, с головы как пуля слетел строительный шлем.

Букер вывернул грузовик снова, но врезался в мусороуборочный уплотнитель магазина - длинный металлический туннель, прикрученный болтами к бетону.

- Да, в пизду!

Он втопил педаль в пол, в попытке снести уплотнитель настолько, чтобы у него удался поворот, но шины едва двигались, прожигая асфальт. Он застрял. Самое лучшее, что он мог сейчас предпринять - это бежать. Перескочив на место пассажира, он втопил вдоль здания. Его взгляд был устремлён в лес. Но недалеко была его машина, и этот вариант был получше, если ему удастся до нее добраться. Рычание мотоцикла нарастало, и вот оно уже напоминало рычание двадцати бензопил.

Бензопила, - подумал он. - Ну, конечно!

Ступеньки. Которые они построили для цветочного отдела, на день Валентина! Тод приобрел бензопилу для того, чтобы Букер их сделал. Конечно, Тод не доверял своим сотрудникам, вдруг они ее украдут со склада. Так что, он хранил ее в офисе, спрятанную на нижней полке. Была ли она все еще там? Твою мать! Почему он не подумал о ней раньше?

Сейчас она бы очень пригодилась.

Бегая по кругу перед магазином, Букер уворачивался, когда цепь пролетала над его головой. Байкер поравнялся с ним, Букер свернул во внутренний дворик, выставляя столы и стулья, чтобы заблокировать путь мотоциклу. Но байкер не отставал. Букер обежал стол, схватил стул и швырнул его в байкера, когда тот проезжал мимо. "Приземлилось" на совесть, сбивая пидора с сидения. Он ударился о мусорный бак, который был приварен к асфальту. Букер рванул к нему, пиная цепь в сторону.

- Моя... cпина, - сказал пидор. - Помоги... Мне кажется меня п-п-п-парализовало...

Букер с помощью цепи начал хлестать голову пидору, затем направился к тротуару, в боку кололо, ноги сводило. Он приблизился в передней двери, где грузовик Деcмонда пробил фойе.

Мужчина на мотоцикле развернулся. Сейчас он двигался на Букера, хохоча, как какой-то повернутый шакал. Убежать был только один путь.

Букер нырнул в магазин. Безумец на мотоцикле последовал за ним в фойе. Букер махнул цепью в его сторону, но промахнулся, затем сам нырнул в паллеты, прямо в туловище бедной Милы. Скорбеть не было времени. Он сморщился, когда его ботинки проскочили через красную кучу ее останков. Куча паллетов была слишком зубчатой, чтобы мотоцикл мог проехать через нее, так что мотоциклист рванул через вход магазина, в надежде объехать с другой стороны, чтобы добраться до Букера. Объезд не займёт у него много времени.

Тут же Букер открыл дверь грузовика Деcмонда, чтобы поискать какое-нибудь оружие, которое будет длинее, чем нож. Hо как только он увидел, что в замке зажигания болтаются ключи, он понял, что наткнулся на самое великое оружие из всех возможных.

- Ну, это было мерзко, - сказал Руби.

Из под пресса сочилась кровь.

- У нас не было выбора, кроме как заманить его в засаду, – сказал Антонио. – Я понимаю, ты просила, чтобы никакого больше насилия не было. Руби, но мы не смогли найти пути, чтобы сбежать через заднюю часть. Мы могли либо подождать здесь и вырубить их, или попытать удачу и пройти через продовольственный отдел.

Они услышали шум на заднем дворе. Двигатели. Крики. Что-то хлопнуло.

- Что, черт подери, они сейчас делают? – спросила Стефани.

- Вот дерьмо, - сказал Антонио. - Думаешь они собираются проникнуть через заднюю часть?

- Не хочу ждать, чтобы выяснить, - нахмурилась Руби.

- Ну, это происходит в продовольственном отделе, - сказала Стефани.

Трио побежали по коридору к задним полкам, проходя через двери отдела с выпечкой. Если бы они прождали еще хотя бы немного, они бы увидели, как прицеп отъезжает от загрузочной двери, оставляя дверь широко раскрытой, чтобы они смогли покинуть здание.

Сидя за стойкой, Кайл наблюдал как Деcмонд со своими дьявольскими лакеями двигались через магазин. Он ругал себя. Как, блядь, он должен был убрать шестерых за один раз? Нож едва был подходящим оружием для массового убийства. Единственным способом было "снимать" их по одному, как бесшумный снайпер. Если бы только у него была пушка, а не нож, который предназначался для разделывания рыбы.

И где были остальные? Ему бы пригодилась их помощь сейчас. Господи, он мог только надеется, что они по-прежнему живы. При мысли о том, что Руби убили тем же способом, что и Дарлу, ему становилось больно. Не так давно, Стефани пыталась его выебать в сортире, a сейчас, вероятно, она болтается на крюках без кожи. От этой мысли ему скрутило желудок. Затем он снова подумал о Миле, и кровь за пульсировала в висках.

Ладно. Они превосходят тебя числом. Но с этой хуйней, чувак, ты должен разобраться, как Чак Норрис. Должен быть способ. Сделай это ради Милы!

Он прокрался из-за регистрационной стойки, паук во тьме. Будучи ребенком, он хотел стать ниндзя (еще одно достижение, которого он не достиг) и занимался каратэ. Разумеется, он растерял все навыки, но его наполняли фантазии. Он чувствовал себя, как будто он в кино, пока он крался на цыпочках. Все, что ему не хватало, это крутой маски и сюрикенов. Это было заблуждение, но оно придавало его яйцам вес, чтобы он не останавливался преследуя свою добычу.

Добыча, стала охотником!

Он подавил смешок, прекрасно понимая, что теряет самообладание.

Деcмонд потер переносицу. Ему нужен аспирин. Все шло не так гладко, как должно было. Пока он шел к медицинскому отделу, Лэйла и другие сотрудники волочились за ним, как раздражающие маленькие собачонки.

Чем сегодня займемся, Спайк?

Он сохранил четырех громил вместе с Лэйлой, туловища, которые, как он полагал, по своей функции были немногим полезнее, чем живые щиты. Тут были Рейн и Саншайн, сиамские близнецы с самурайскими мечами. На них было так много белого грима, что невозможно было определить их национальность. Под этими шелковыми робами, как знал Деcмонд, прятались подтянутые тела с еще более подтянутыми "кисками", с такими охуенными сиськами, что на обложке журнала "Heavy Metal", они бы смотрелись на своем месте.

Затем тут был Лирой Браун, единственный чернокожий сотрудник, которого нанял Деcмонд. Он был высоким и тощим, и обожал свою булаву – не перцовый баллончик, а стальной шар с шипами, соединенный с рукояткой длинной цепью. Сам себя он называл "Плохой плохиш" Лирой Браун и носил шипастый ошейник, как пес со свалки.

Ну и наконец, здесь был Абаддон, пародия на человека, настолько уродливая, что он с легкостью мог бы заменить того монстра в конце фильма "Большой переполох, в маленьком Китае". Он был невысокий, но каким-то образом, долговязым, его тело, страдающее желтухой, было покрыто вьющимися черными волосами. Из носа у него постоянно текло, а глаза были постоянно покрыты коркой от недосыпания. Неправильный прикус еще сильнее служил для создания образа демона, как он о себе и заявлял. Согласно политике компании, каждый магазин обязан был иметь в штате одного такого мутанта, которых направляли из головного офиса, что-то типа домового, который был командным талисманом. Деcмонд принял это правило, но содержал Абаддона в задней части своего магазина. При его виде посетителей могло и вырвать, особенно учитывая то, что он отказывался носить одежду. Его толстый хер был практически той же длины, что его ноги, даже не в эрегированном состоянии, и он волочился за ним по полу, оставляя запах мочи повсюду.

Довольно разношерстная команда балбесов.

Деcмонд вскрыл банку с аспирином и зажевал две таблетки, чтобы его долбануло быстрее.

- Ваше святейшество, - подошла к нему Лэйла. - Мне нужно провести еще одни чтения, чтобы предвидеть, что нас ждет.

- Да ты эпизод "Коломбо"-то не предвидишь, - проворчал Деcмонд.

- Я скорблю, что подвела вас. Прошу вас, даруйте мне шанс все исправить для вас и нашего темного владыки.

Он выдохнул, он был слишком измотан, чтобы спорить. Пусть малыш получит свою конфету.

- Ну, ладно, - сказал он. - Но, давай по-быстрому.

- Да, ваше превосходительство, - засияла она.

Лэйла встала на колени. Eдинственная поза, которая у нее хорошо удается, - подумал Деcмонд. Затем она открыла свою сумочку, рассыпая свои ритуальные артефакты на стойку. Две чайные свечи. Отрезанная человеческая рука без пальцев. Голубой шарик. Три жабьих глаза. Хиповские бусы. Головa куклы Кена. Онa поместила тиару с пентаграммой на свою голову, зажгла свечи, и спела "Carmina Burana"[51] низким голосом. Каждый раз, с тех пор как они посмотрели байопик группы The Doors в ходе ночёвки с тимбилдингом, она пела кантану, когда бы она не практиковала колдовство.

- Вижу новеньких, - сказала она.

- Кого? – челюсть Десмонда дернулась. - Это ведь не копы, верно?

- Нет, они слишком маленькие для полиции... они... - ее брови нахмурились, зрачки сузились, она пыталась всмотреться в видение. - мне кажется, это... дети.

- Двигай придурок, - сказал Тони.

Джейми забирался на погрузочный док так быстро, как мог. Слишком много пудингов добавили ему веса, который его замедлял. Подстроившись под него, Тони заталкивал его обвисшую задницу, а Мэтт тянул его за руки, затаскивая его на вход. Джейми огляделся, впечатленный тем, что он находится внутри магазина. Он никогда не был в задних помещения супермаркета до этого. Это заставляло его чувствовать гадко от того, что он здесь расхаживает, но это все было частью возбуждения, верно?

Они помогли забраться Тони.

- Почему здесь все так плохо освещается? – спросил Джейми.

- А почему ты такой жирный? – сказал Тони.

- Да пошел нахуй, чувак!

- Мечтай, педик.

- Нас могут услышать, - шикнул на них Мэтт.

- Я думал мы и должны найти людей, - сказал Тони. - Мы не можем трахать бомбезных малышек, не имея понятия, где они находятся.

- Я это понимаю, дебил. Но мы по-прежнему не приглашены.

- Сказали же, что все приветствуются.

- Да, но...

- Никаких "но", - сказал Тони, хватаясь за промежность. - Двигаем, пацаны. У меня тут девять дюймов болтающейся ярости, которая не может дождаться, когда доберётся до "киски".

- Да, верно, Тони, – закатил глаза Мэтт. - Единственный способ, каким телка получит от тебя девять дюймов, это если ей придется с тобой поебаться четыре раза.

Джейми засмеялся, а Тони бросил на него злой взгляд. Да, похер. Он уже задолбался от этого мачизма Тони. Парень был тупее Дэна Куэйла[52]. Когда он вообще решил себя вести, как бесстрашный лидер?

Внезапно Мэтт отпустил пердеж, смачный, сочный пердеж, переламывая не только ветер, но и напряжение. Парни захихикали и обнялись: снова - команда.

- Ладно, чуваки, - сказал Мэтт. - Погнали найдем вечеринку.

Они снова начали петь "2 Live Crew", но их прервала женщина.

- Добро пожаловать в центр веселья, ребята.

Джейми ахнул. В тусклом свете фигура женщины приблизилась к ним. Пока она приближалась, под светом промышленной электрической ловушки для насекомых было видно, что она абсолютно голая: из одежды была только тиара на голове. Мальчики замолчали, охваченные благоговейным страхом. Ее гибкое тело было гладким и выбритым, нимфа с голодным взглядом. Она вошла в круг, который образовали парни. Стояк Джейми уперся в его шорты, он был уже готов кончить. Он никогда не видел голую девушку в реале, кроме тех раз, когда натыкался на своих родителей. Но видеть, как его толстую мать долбит его старик, едва шло в счет. Это не была статья в липком журнале. Это было все взаправду.

- Почему бы вам троим не показать, что вы умеете? – сказала она, по очереди щелкая их по промежностям. – Уверена, у таких молодых жеребцов скоплено полно спермы, чтобы превратить мой рот в роддом.

Челюсть Джейми отпала. Это что, был один из тех снов, после которых его простыни оставались липкими? Это никак не могло происходить взаправду.

- Меня зовут Лэйла, - сказала девушка. - Но вы можете звать меня своей маленькой шлюхой.

Она подошла к Тони и стала расстёгивать его ширинку. Глаза мальчика расширились настолько, что выглядели почти мультяшно. Она взяла руку Джейми и положила ее на свою гладкую промежность. Теплота и влажность вызвала у него дрожь. Ей не надо было обращаться к Мэтту дважды, чтобы он положил руки ей на груди. Его неуклюжие ладони сдавливали груди так, как будто он пытался выдавить сок из апельсинов. Мальчики приблизились к ней, они трогали и она трогала, растворяясь в эйфорическом восторге. По правде, Джейми полагал, что он будет лишь подглядывать на этом празднике жизни. Того факта, что он своими конечностями гладил настоящую пииииииииииздяяяяяяятинуууу, уже хватало, чтобы он закатил свои глаза в осознании чуда. Сегодня вечером его дневник ждал сюрприз.

Быстро, с кошачьей грацией, Лэйла достала член Джейми из шорт. Он посмотрел вниз, видя только подол своей футболки, на которой Альфред И. Ньюман[53] улыбался ему. Под Ньюманом рука девушки делала с его членом то, что он сам делал с ним пять раз на дню. Сейчас шорты всех мальчишек висели на лодыжках, их сосиски салютовали их распутной богине. Ее руки поднялись к голове, a Джейми вонзился в ложбинку между ее ягодицами, настолько сосредоточившись на том, чтобы втиснуть свой член между этими розовыми щечками, что не заметил двух кинжалов, которые Лэйла вытаскивала из своей тиары.

В животе внезапно закололо, затем потекло нечто теплое. Когда он открыл глаза, лицо Альфреда И. Ньюмана было разорвано пополам, на стояк Джейми и ягодицы Лэйлы стекал водопад красной жидкости.

- Святые макароны! – сказал он.

Сверкнуло лезвие, и член Мэта разлетелся пополам, как хот-дог. Тони был посередине действа, в забвении с закрытыми глазами, и Лэйла подняла оба кинжала к его лицу и отрезала его, как кожу с яблока. Его кровавый череп пытался что-то сказать, но от него исходил лишь крик.

Джейми попробовал убежать, но запнулся о шорты на ногах. Он скинул их, теперь он был по пояс голым, он побежал придерживая свою сочащуюся рану. Его порезали от пупка до низа живота. Боль была адской, но, во всяком случае, его не выпотрошили... пока. Кто знал, что эта безумная сука сделает с ним, поймай она его? Он осмелился поглядеть через плечо и с облегчением понял, что она занята сейчас Мэттом. Лэйла оседлала его, но не в хорошем смысле. Она поместила кинжалы по обе стороны его шеи, как болты в шее Франкенштейна, и прорезалась через нee. Руки Мэтта дергались под ее ногами. Джейми решил, что будет скорбеть по друзьям, сразу, как только окажется в достаточно безопасном месте, чтобы это сделать. А вот сейчас - только бежать!

Достигнув конца зала, он увидел какую-то фигуру в темноте, что-то, что загораживало двери в торговый зал. Плотный силуэт медленно приближался. Он был даже ниже ростом, чем Джейми.

- Ты в порядке, пацан?

- Ой, божечки, мистер, – тяжело дыша выпалил Джейми. - Вы должны мне помочь. Я...

Его слова застряли в горле, когда мужчина вышел на свет. Он был похож на гнома из фильма "Уи́ллоу", только с лицом горгульи, которой вышибли зубы, а на остатки нассали. Его щеки и лоб покрывали бородавки. Самое отвратительное было то, что он был голым. Взглянув на низ живота мужчины, Джейми ахнул, увидев буквально конский хер. Мужчина улыбнулся, когда обратил внимание на то, что Джейми пялится на его волосатый хер. Все верно – волосы были и на самом хере, росли даже из головки! Джейми не смог совладать с собой и его вырвало. Рвота брызнула мужчине под ноги, и он прошел прямо сквозь нее, головка его большого члена волочилась по кускам желчи.

Джейми повернулся, чтобы убежать, но с другой стороны зала на него двигалась Лэйла. Она была заляпана кровью от шеи, и на шее, как боа, были надеты внутренности. Времени, в течение которого Джейми замешкался, вполне хватило мужику-мутанту, чтобы взять его за колени. Как только Джейми рухнул, мужчина зачерпнул блевотины и размазал ее по анусу Джейми. Тот в ужасе наблюдал, как мужчина зачерпнул еще рвоты, натер ею свой хер, используя ее в качестве смазки.

У Тони может и не было девяти дюймов, но у этого парня определенно было, и как только его хер полностью встал, добавилось еще четыре дюйма. И когда эта волосатая головка пробила печать девственной дырочки в попке Джейми, он чувствовал каждый дюйм, пока его буквально затрахивали до смерти.

Они бежали между стойками с замороженными и молочными продуктами. Там было полно стендов, за которыми можно было спрятаться, если потребуется. Руби надеялась, что необходимости не появится. Если повезет, они смогут добраться до парадных дверей незамеченными. После того, как этот пикап был разбит, не было никакой возможности перекрыть разбитые стеклянные перегородки.

Они должны скоро выбраться. Руби устала. Она вспоминала детективы из дешевых книг. Там всегда писалось: Я становлюсь слишком старым для всего этого. Что ж, Pуби не становилась, она была старой для всего этого. Старая и уставшая, и испуганная.

Напротив нее бежала Стефани, вооруженная томагавком, который она взяла у того прыщавого громилы, которого они раздавили. Антонио хромал за ней, с мясницкими ножами, по одному в каждой руке. Руби взглянула на пол под ними.

- О, нет, - сказала она. – Ты оставляешь следы, Антонио.

Он огляделся и увидел, что от отдела с выпечкой до того места, где стоял он, тянулся красный след. Все его тело, как будто обмякло, принимая поражение. Он пробормотал на испанском. Не смотря на то, что она не говорила на его языке, она поняла, что он молиться.

- Вы двое, должны идти, - сказал он.

- Нихуя, - потрясла головой Стефани.

- Вы должны оставить меня. Они выследят меня, но это не значит, что они должны выследить и вас.

- Мы не можем тебя оставить, - сказала Руби.

- Должны. Я слишком ослаб, чтобы бежать. Я могу только принять бой.

- Да, ладно, - сказала Стефани, взяв его за руку. - Ты хуйню несешь.

- Прошу, - он оборвал руку. – Я не могу быть ответственным за то, что эти психи до вас доберутся. Выбирайтесь и вызовите полицию. Я найду где спрятаться, хорошо?

Но как он планировал прятаться, если везде оставлял след крови? Слеза скатилась по щеке Руби. Больше всего ранило то, что Антонио был прав. Лучшим выходом для них со Стефани было бежать со всех ног в фойе. Это была их последняя надежда на спасение.

- Стефани, - сказала она, взяв девушку за руку. - Он прав. Надо уносить свои жопы. Мне это не нравится даже больше, чем тебе, но мы должны оставить его.

- Заткнись! – глаза девушки наполнились слезами.

- Hе шуми.

- Я никуда не пойду без Антонио.

- Стефани, прошу. Мы дол...

Их перебил смех, жестокий смех безумца. Они посмотрели наверх. На другой стороне стойки стоял парень с "ирокезом" и дрелью в руке. Позади них раздались два металлических звона, и Руби, обернувшись, увидела одинаковых женщин с самурайскими мечами, которые они тащили по полу.

Противник приближался, двигаясь вперед в неуклонном шествии рока.

Руби перехватила нож. Она вспомнила парней в Иодзиме[54], Нормандии и Аламо, вспомнила о дядюшке Сэме, Джоне Уэйне, Даниэле Буне, Кристе Маколифф[55] и детективе Магнуме. Больше всего она думала о своем муже и сыне. Двух ее самых главных героях.

- Ну ладно, сукины дети, - сказала она, шмыгая носом. - Эта пожилая дама не собирается больше это терпеть.

В передней части магазина раздался ужасный грохот. Где-то, кто-то закричал "Ебаный боже!" и по стойкам раздалось рычание двигателя, которое сопровождалось большим грохотом, как будто грохотала бомбардировка.

Руби оскалилась.

Это был день "Д".

Грузовик разнес скользящие двери, когда Букер проезжал через магазин, проезжая по стопкам бумажных полотенец. Объезжая кассы, он снес вырезку с Бартом Симпсоном, и его "Butterfingers" взмыли в воздух. С зеркала заднего вида свисла пентаграмма-освежитель воздуха, он оторвал ее и выбросил.

- К черту Дьявола, - проговорил он.

Байкер угонял через отдел, а Букер гнался за ним и проклинал на чем свет стоит. Он заметил двоих сотрудников "Дьявольской Пищи": мужчину, который держал вилы, и женщину с молотком. Они спрятались за стопками с "Колой", как будто Букер не мог проехать прямо через этих выблядков, что он и сделал. Баррикада взорвалась, создавая душ из содовой. Букер смаковал вид чистого ужаса на лицах придурков из "Дьявольской Пищи". Мужчина швырнул вилы в грузовик, как будто это имело значение. Значения это не имело. Женщина же оказалась умнее и отпрыгнула с пути, пока мужик получал процедуру "Максимального ускорения": его протаранила решетка, его тело сорвалось под колеса с глухим шумом, который разошелся по отделу.

Букер смеялся. На самом деле, месть была довольно забавной штукой. Он включил на радио "Jump Around" группы House of Pain[56]. Он начал выкручивать руль, нарезая круги, пока гонялся за женщиной; колеса разбрасывали влажные останки ее друга. В отличии от мужика, в ее глазах не читался страх, только смертельный взгляд пантеры. Букер приблизился достаточно быстро, чтобы подстегнуть ее бампером, но она прыгнула, вонзила тыльную сторону молотка-гвоздодера в капот и вцепилась, как клещ в оленя. Она улыбнулась, оголив клыки – реально клыки.

Наверно у нее был чертовски отличный стоматолог, - подумал Букер.

Она дотянулась до промежутка между капотом и дворниками, держась за него, подняла молоток и пробила дыру в лобовом стекле.

- Бля! – Букер сильно свернул руль, чтобы направить грузовик на прачечную в отделе уборки.

Он также рассчитывал скинуть психопатку с капота, но не смотря на то, что она скользила, она крепко держалась за молоток. Ее кричащее лицо перекрыло все лобовое стекло. Он наклонялся, чтобы видеть за ней обзор. Он не хотел врезаться в колонны, расставленные по магазину, и разбить грузовик.

Проход впереди выглядел свободным от препятствий, за исключением витрины с моющим средством "Tide". Букер сбил ee, из-за чего девушка на капоте пропиталась очистительной жидкостью. Она пронзительно закричала, выражая свое неудовольствие, по виду, как будто обмазанная слизью, как в фильме "Охотники за приведениями". Она подтянула себя обратно к лобовому стекли и снова ударила, разбивая окно. Букер вздрогнул от осколков.

- Ну ладно, сука, нравится стекла разбивать?

Он нажал на педаль газа еще сильнее.

Грузовик пролетел через оставшиеся проходы, набирая скорость. По мере приближения к концу, Букер снова нажал на тормоз. От инерции ее пальцы соскользнули с выступа, за который она держалась за капот. Она скатилась с грузовика и мордой влетела в аквариум с лобстерами в рыбном отделе, подобно реактивному снаряду. По мере разлития галлонов воды по полу, разлетелись осколки стекла и куча лобстеров. Она неуклюже свернулась в клубок и ударилась о холодильник. Невероятно, но она встала на ноги. Она накренилась вперед на шаг, в ее лице застрял огромный кусок стекла, рассекающие ее лоб и глаз. Она выглядела почти как какое-то морское существо с широким ртом, полным клыков, больше похожая на миногу.

Даже не смотря на сходство, она явно была не в том отделе, надо было перевести ее в отдел мертвого мяса.

Букер ускорил машину и снес ее. С фар слетело стекло, как только он зажал ее между грузовиком и стойкой с морепродуктами. Ударившись о капот, ее вырвало кровью, она как будто пыталась снова взяться за капот, но ее ноги в этот раз к ней не присоединились. Букер выкрутил баранку, и направился в производственный отдел. Туловище девушки соскользнуло, ее внутренности посыпались.

Дворниками он прочистил лобовое.

Букер нахмурился, глядя на расчищенный путь перед собой. Он потерял след байкера и шанса догнать его в производственном отделе уже не осталось. Там было слишком много стендов и холодильников. Грузовик помчался через стойку с картофельными чипсами. Сейчас Букер выслеживал, подобно загадочному водителю из фильма "Дуэль". Этот ублюдок Деcмонд был где-то здесь, и Букер намеревался устроить ему дорожное происшествие.

- Во имя Вельзевула, что?!! – сказал Деcмонд.

Переполох был катастрофическим. Он и "Плохой плохиш" Лирой Браун бежали через медицинский отдел и заглянули в следующий, чтобы увидеть, как пикап Деcмонда рушит все на своем пути. Это было похоже на разрушительное дерби одного человека.

- Уебан! – закричал Деcмонд. – Краску мне не поцарапай!

Он заметил за рулем Букера. К счастью он их пока не заметил.

- Че делать будем, босс? – спросил Лирой.

- Ладно, - потер подбородок Деcмонд. – Я соберу войска по рации. За это время, я хочу, чтобы вы достали этого засранца из моего грузовика.

- Повторите? – сощурился Лирой.

- Я хочу, чтобы вы его лишили транспорта, пока он все не испортил.

- Хуй там.

- Выказываешь неподчинение? – лицо Деcмонда перекосила гримаса. – Я тебе предупреждение за это выпишу.

- Как, черт подери, я грузовик "накрою"?

- С помощью булавы!

- Ну, не стесняйтесь. Mожете взять, - Лирой протянул свою булаву. - Покажите, как это сделать. Думаю, мне тут не обойтись без напутствий управляющего.

- Ты идешь против старшего по званию?! – cейчас Деcмонд начинал беситься.

- Послушайте, босс. Я люблю Люцифера, но я не планировал с этим гондоном сегодня ночью встретиться. Понимаете, о чем я?

- Ладно, - Деcмонд выдохнул и достал руку. – Давай эту ебучую штуку.

Лирой передал булаву. Деcмонд оскалился и взмахнул цепью. Cтальной шар влетел в лицо Лироя, войдя в лицо тремя шипами. Лирой пошатнулся, ошарашенный, с наполненными кровью глазами.

- Это то, что я получаю за политкорректность? - cказал Деcмонд. – Я нанял нацмена, чтобы получить в награду неуважение?

У Лироя не было возможности ответить, шипы проткнули его губы и нос. Он дрожал, валяясь в шаге от откашлянных капель. Деcмонд пнул его под ребра пару раз, затем взялся за ручку булавы. Он выдернул шар из уродованного черепа Лироя и снова ударил, разнося зубы мужчины по стойке, как будто в игре в шарики. Деcмонд махал средневековым оружием вверх-вниз. Из глазницы выпал глаз, с верхушки головы Лироя отскальпировалось его "афро", его шея была разорвана на грани обезглавливания.

Деcмонд откинул булаву и поднял голову. Он воткнул пальцы в глазницы, а большой вогнал в рот Лирою. Он задрал руку назад и приготовился катнуть голову.

- Забудь о предупреждении, - сказал Деcмонд. - Ты уволен!

Оторванная голова мужчины прокатилась по полу отдела продаж.

Кайл закрыл рот, чтобы не закричать. Его живот скрутило, но ему удалось с собой совладать. Голова принадлежала афроамериканцу, и была настолько изуродована, что он не мог сказать наверняка, принадлежала она Букеру или нет.

Пожалуйста... Хоть бы это был не он.

Магазин был наполнен хаосом; кровоточащий ад, от которого шла кругом голова. Он слышал как рычит двигатель и громкие аварии, но он продолжал сидеть за стендом "Cheez-It", у него не было возможности все увидеть и он не хотел рисковать. Все, что он понимал, что через магазин реально ездят люди.

Также он слышал звуки битвы из молочного отдела. Кричали люди, сталь звенела о сталь. Он подумал о женщинах, которые бьются на самурайских мечах.

Прошу, Боже, пусть с остальными все будет в порядке.

Кайл потряс головой. Нет атеистов в окопах войны, - подумал он. Если бы только Мила могла его сейчас видеть, прося у Бога силы, чтобы он выжил.

Как только отрезная голова остановилась у конца отдела, Кайл увидел краем глаза лысого мужчину, проходящего через отдел выпечки.

Деcмонд.

И он был один.

Кайл достал нож. Он поднялся тихо и медленно, двигаясь на цыпочках. Он встал в стойку каратэ, вспоминая мистера Мияги, сосредоточившись на дереве бонсай, медитируя. Это собрало его, преобразив этого простого пацана в собранного воина. В сознании играла песня Марка Сафана "Win in the End" из фильма "Волчонок".

Деcмонд прохаживался в медленной манере, руки на бедрах. Достигнув конца стойки, он остановился и осмотрелся по сторонам, ожидая кого-то, кто будет атаковать, но не прикрыл свой тыл. Кайл облизал губы, возможность была отличной. Он приблизился на дюйм. Еще ближе. От адреналина он трясся.

Когда он уже был практически за спиной огромного, лысого пиздюка, Кайл задрал нож обеими руками высоко над головой и уставился на жирную шею Деcмонда - идеальное место для первого удара. Задержав дыхание, он ударил, и в этот самый миг Деcмонд развернулся. Oн засмеялся и ударил Кайла прямо в грудь. Весь воздух покинул легкие Кайла, пока он падал на пол. Он задыхался с выпученными глазами, наблюдая, как на его руку наступил Деcмонд, зажав ее так, чтобы он мог схватить нож. Кайл попробовал его пырнуть, но ему удалось только задеть палец Деcмонда.

- Вавка, - с усмешкой сказал Деcмонд, садясь рядом с ним.

По Кайлу прокатилась ярость, в бешенстве от того, что Деcмонд сделал с Милой, и от того, что его попытка мести провалилась. Он залажал свой лучший и, возможно, единственный шанс. А сейчас, он, вероятно, залажал и остаток жизни.

- Ты всегда был неудачником, пацан, - как будто читая его мысли, проговорил Деcмонд.

Затем он начал наносить удары.

Деcмонд ударял тонким лезвием Кайла снова и снова. По его телу разливалась боль, которую он даже вообразить не мог. Он проткнул ему почки? Может быть желудок? Его внутренности дрожали и кололи внутри, вокруг колен его убийцы наливалась кровь. Силы покидали его с кровью, и вскоре, он был не способен сопротивляться.

Откинув нож, Деcмонд поднял Кайла за подмышки. Он потащил его через одел выпечки, оставляя за собой реку крови между столами с бургерами и круассанами. Взгляд Кайла плыл, но он понимал, что его тащат в производственный отдел. Затем он услышал, как что-то издает звуковой сигнал и был еще зеленый свет таймера в темноте.

Нет...

Деcмонд поднял его.

- Нет-нет-нет, - Кайл был слишком слаб, чтобы делать что-либо кроме мольбы. - Прошу.

Деcмонд зашвырнул его в огромную вертикальную духовку и захлопнул дверцу. Как только Кайл попробовал встать, его ноги не смогли удержать его долго. Вскоре его металлический гроб начал светиться оранжевым, подобно неоновой вывеске стрип-бара на другом конце улицы. Он мечтал сейчас оказаться там, заместо того места, где он был сейчас. Он безрезультатно царапал коричневое стекло, а когда он посмотрел через него, он увидел, как Деcмонд стоит по ту сторону, улыбаясь, как будто в ожидании, когда этот пирожок приготовиться.

Кайл начал запекаться. Его кожа стала розовой и заблестела, ткани отлетали. Он попробовал встать, но ударился головой о жаровню, оставив на ней скальп своих волос. Все, что он мог делать - это кричать. Раскалившись, его пряжка вонзилась в живот. Его кроссовки плавились. Тело его дрожало, руки становились черными; он в последний раз ударил по стеклу и у него отпал палец. Он закашлялся от поднимающегося дыма, а затем осознал, что исходит он от него.

Его кремировали заживо.

Без век и бровей он воззрел к Богу, которого не было. Единственное, что он мог увидеть, это Деcмонда, который широко скалился с членом в руках, кончая, наблюдая, как Кайл покрывается корочкой.

Гор истекал слюной, наблюдая как работают близняшки. Они размахивали своими лезвиями, подобно циркулярным пилам, нападая на Руби и Антонио, как будто они были прямиком из фильма "История Рики"[57], любимого кунг-фу фильма Гора.

- Можете забирать себе латиноса и cтарую клюшку, - сказал он им. - Но, шлюха - моя.

Когда дело дошло до Стефани, Гору нужно было выбрать сверло. Он последовал к ней, вращая своим самым длинным и толстым сверлом. Он собирался поместить сверло глубоко ей в "киску" и выпотрошить ее матку. Но главное, он наконец – НАКОНЕЦ! – доберётся до этой попки.

Стефани отошла от сестер, вращающих мечами, пока Антонио уворачивался и отбивался ножом. Мужик был реальным крутаном, Гору пришлось это признать, но шансов на то, что он выберется - не было. Он уже кровоточил сильнее, чем корзина с прокладками в женском туалете "Дьявольской Пищи". Иногда Гор прокрадывался туда, чтобы удовлетворить свою жажду крови. Он мог взять использованную прокладку, либо тампон, и жевать их как индейку. Ну, сегодня ему не придется этого делать. Он собирался впиться зубами в титьки Стефани и сосать кровь из ее кровоточащих сосков.

Она развернулась, чтобы оказаться лицом к лицу с ним, в руках у нее был томагавк Алекса. Это объясняло, что произошло с этим говнюком. По мнению Гора, влечение к ней у него от этого не пропало. Он блеснул Стефани своей крокодильей улыбкой и прокрутил дрель. Вибрации напомнили ему о дилдо, который он однажды нашел в ящике ванной тетушки. Он пах жопой, но дрель пахла сталью и маслом, заводя его, по мере приближения к девушке.

Их оружие скрестилось, подобно световым мечам из "Звездных войн", топорище томагавка высекало искры из дрели. Они крутились и парировали в танце смерти, две молодые жизни, одной из которых предначертано принять свой абсолютный конец. Она в отчаянии предприняла попытку ударить по его плечу, но ему удалось увернуться, из-за чего она оступилась. Ей пришлось отбросить томагавк, чтобы удержать равновесие и не упасть, томагавк скрылся под полками.

Член Гора тут же встал. Он двигался к ней медленными, зловещими шагами, представляя себя Майклом Майерсом из "Хэллоуина-4", его любимой части. Но, в отличии от фильмов, Стефани бежала не спотыкаясь, а Гор не обладал магической способностью каким-то образом появляться перед ней. Он ускорился, пробегая за ней через отдел выпечки. Он видел, как Деcмонд за стойкой дергает печную духовку. В любую другую ночь, Гор бы мог подумать, что кто-то подсыпал в его газировку "кислоты". Но это была обычная ночь. Это были величественные часы сатанинской резни. Он перевел внимание на жертву, которая скрылась в отделе деликатесов.

Стефани вздрогнула, выходя из-за прилавка с деликатесами.

Девушка ее возраста стояла у духового шкафа, на ней не было ничего, кроме запекшейся крови, тиары и длинных кишок, похожих на пояс для конкурса красоты. Сумасшедшая повернулась к ней, и Стефани увидела, что духовка включена: в золотом свете было видно трех цыплят, которые вращались на шампурах.

Эта безумная реально сейчас занимается готовкой?

Как только цыплята сделали полный поворот, Стефани поняла, насколько она ошибалась. Она увидела глаза, уши и зубы.

Это не цыплята...

Головы трех маленьких мальчиков вращались по кругу, истекая жирными соками, их жирная кожа была приправлена розмарином и перцем.

С учетом того, что у нее на хвосте висел Гордо, времени на то, чтобы кричать, у Стефани не было. Она схватила девушку за волосы прежде, чем та успела среагировать, и ударила ее головой о металлический стол. Нос девушки взорвался. Она рухнула на пол: как максимум - мертвая, как минимум - без сознания.

Зловещее жужжание дрели поднимало дыбом волоски Стефани. Гордо приближался.

Обегая стол, чтобы найти укрытие, она заметила стойку, на которой висели ножи и достала самый толстый и длинный. Она обернулась обратно к Гордо, но все, что она смогла увидеть - это сверло, которое крутилось перед ее глазами. Она увернулась от атаки, но сверло закрутило ее волосы, накручивая их, почти сдирая ее скальп. В ее уши потекла кровь. Гордо попробовал освободить дрель, но она там застряла. Рыча, Стефани ударила в сторону Гордо, но из-за слез ее зрение было застелено. Гордо вышиб ее ноги, и она упала. Нож отскочил также, как и томагавк.

Она зарычала, выгибаясь в попытках выбраться, пока Гордо снимал свои джинсы. Его мелкий писюн вывалился из штанов. Она ткнула в него пальцем и захихикала.

- Над чем смеешься, сука? – Гордо порозовел.

- Это у тебя там хер, или ты просто немного собачьего меха наклеил на палочку от леденца?

- Ах ты, сука ебаная!

Он залез на нее так, как будто планировал выиграть в матче по борьбе, но заместо того, чтобы заставить ее стучать по полу, он начал разрывать лифчик. Чашечки быстро отлетели, оставляя дергаться ее груди, на радость Гордо. Он дышал глубоко и быстро, как собака, которая трахает ногу. Он закрутил один ее сосок и начал слюнявить второй, все это время его стояк упирался в промежность ее джинсов. Гордо улыбнулся, его гнилые зубы заблестели зеленым, как Рождество, и начал расстегивать ремень Стефани. Она отвернулась в отвращении.

Тут-то она и увидела нож.

Он заскользнул под стол, где находилась промышленная открывалка консервов, едва ли вне досягаемости. Если бы Гордо ее подтолкнул, она бы протянулась и схватила его.

- Я тебе в жопу свой хер вставлю, - сказал Гордо. – Посмотрим, насколько он у меня маленький.

Стефани глубоко вздохнула, затем "налила" свои глазки и напухлила губки, обернувшись к нему, выдавая лучшее свое шоу из возможных.

- Ого, малыш. Трахни меня жестко.

Гордо замер, выражение его лица сейчас было, пиздец, тупым.

- Вгони его в меня, малыш.

- Ч-ч-чего?

Очевидно, это были слова, которые он ни разу не слышал от девушки. Какой надо быть ебанутой сукой, чтобы согласиться с этим гондоном с еблом крысы в постель лечь?

- Дай мне немного места, чтобы потрястись, - продолжала она. - Так мы сможем джинсы с меня снять.

Для эффекта она облизнула губы. Челюсть Гордо рухнула.

- Ты... этого хочешь? – спросил он. – П-п-правда?

- Ты проявил себя как мужик, который может управлять. Это меня очень заводит.

Стефани медленно расстегнула ширинку. Она подвинулась бедрами, чтобы напомнить, что ей нужно пространство, чтобы стряхнуть джинсы. Как только Гордо встал, она схватила нож одной рукой, а второй взяла хер Гордо. Он взвизгнул и попробовал отойти, но она держала крепко, растягивая его Джонсонa. Она ударила его в живот, но ему удалось перехватить руку, и на его руке появился красный порез. В ярости Гордо ударил ее по лицу. Он сел ей на грудь, пытаясь выхватить нож. Как идиот он ухватился за лезвие, и Стефани потянула нож вниз, из-за чего его ладонь раскрылась. Он снова ударил ее здоровой рукой, у Стефани в глазах поплыли звезды. К моменту, когда она пришла в себя, нож она потеряла, а Гордо залез на нее верхом.

- Я тебя в рот выебу, - проговорил он.

Очевидно, от злости он плохо соображал. Стефани задержала дыхание, чтобы на задохнуться от вони его промежности, и открыла рот, чтобы принять его. Он толкал взад-вперед, от его толчков ее голова билась о полку, и она сосала, пока у него снова не встал. Она должна была четко рассчитать время. Она стонала, как будто получая удовольствие, хлюпая и вращая своим языком, используя свой навык, который она наработала на около шестидесяти херах, которые были у нее во рту с тех пор, как ей исполнилось тринадцать, на полную. Через менее, чем минуту, Гордо начал трястись, и в тот самый момент, когда его сперма ударила ей по глотке, она со всей силы укусила его за хер.

Гордо завизжал в испепеляющей слепящей боли. Стефани водила своей челюстью назад и вперед, разрывая мясо все еще извергающейся сардельки. Гордо ударил ее, но она не ослабила хватку, и когда он наконец положил руки ей на плечи и высвободился, в зубах у нее остался верхний слой плоти со стержня. Ее рот был наполнен соленой кровью и еще более соленой кончей. Гордо взвизгнул. Пока он пытался добраться до нее, его яйца болтались перед ее лицом, как будто детские погремушки. Oна сплюнула его выделения и вонзилась зубами в его яички.

Все его тело сковало. Гордо рухнул в боли, настолько переполненный агонией, что у него даже не было сил сопротивляться ей. Она вонзила зубы в его мохнатый мешок, чувствуя как отрываются яйца, секретирующие клетки, разрываются крошечные протоки, освобождается трубка придатка яичка от своего тугого кольца.

Гордо бился в конвульсиях на ней, затем замер.

Стефани попробовала выбраться из-под него, но уткнулась в его локоть, и из-за этого она нечаянно проглотила остатки яичек. Она попыталась выплюнуть, но толку от этого не было. Схватившись за стол, она подтянула себя вверх. Содрогаясь, она прислонилась к столу и отрыгнула.

Звук двигателя заставил ее повернуться. Рядом с ней проезжал мотоцикл, и она увернулась, держась за консервную открывалку. Большой металлический зажим удерживал еe на столе, и вам приходилось просовывать огромную банку под рычаг, чтобы открыть ее, а затем поворачивать рычаг вручную, чтобы открыть банку. Тодд никогда бы не купил электрическую - дешевый ублюдок - так что, отделу консервов приходилось иметь дело с этой зверюгой.

Напротив нее зарычал Гордо.

Она схватила его за "ирокез", подтягивая его к себе, затем перекинула Гордо через стойку, зажимая его между столов. Она затолкала его голову в открывалку, подняла рычаг и запрыгнула на него, используя весь свой вес, чтобы опустить лезвие на макушку Гордо. Оно вонзилось в кость, и Гордо очнулся, но он не мог двигаться. Стефани начала проворачивать рычаг. Лезвие вращалось по кругу, и Гордо двигался вместе с ним, пытаясь облегчить боль, плывя по течению, но вместо этого помогал ножу рассечь левую сторону своего лица. Плоть отделилась, расколов череп, и когда лезвие достигло его рта, оно раздробило его мерзкие зубы.

Когда уже не было больше рычага, на который можно было надавить еще сильнее, Стефани отошла и перевела дыхание. Гордо застрял, половина его лица была изуродована до неузнаваемости, его джинсы поверх его лодыжек пропитались кровью с его разрушенных гениталий.

У Стефани разболелась голова. Что-то давило ей на шею. Она протянула руку и дотронулась до сверла. В суматохе она забыла, что оно там застряло. Она потянула, но дрель не поддавалась, так что она пошла обратно, взяла нож и обрезала волосы так, чтобы высвободиться. Она нажала на переключатель. Дрель снова зажужжала.

С безумным смехом Стефани вернулась к Гордо. Он снова отключился, но она знала идеальный способ привести его в чувство. Она плюнула на сверло и направила дрель между ягодиц Гордо в поисках его ануса.

Дрель вернулась к жизни.

Как и Гордо... но не долго.

- Господи, - сказал Фентон. - Кто это, блядь, на этот раз?

Два безголовых тела распластались перед ведром со шваброй, как манекены, настоящие мясные куклы. Молодые мальчики, полуголые. Он подошел к ним. Больше это уже не имело никакого значения.

Где, блядь, остальные?

Он пришел сюда, чтобы найти команду "Фрешвея", но все ушли. Они сбежали?

Эта мысль посетила его, когда он увидел, что загрузочная дверь была распахнута настежь. Облегчение пробежалось по всему его телу. Он засмеялся и хлопнул себя по коленям.

- Черт подери! – проговорил он. – Невероятно, блядь!

Он подбежал к выходу, но перед тем, как он запрыгнул на выступ, он увидел озеро крови на задней парковке. Тела были распылены, их переехали колеса, и они были изуродованы. От искореженного мотоцикла поднимались пары бензина, а тягач с прицепом был разбит вдребезги.

- Да в пизду все, - cказал Фентон, отходя назад.

Это должна была быть ловушка. Всех остальных там буквально разделали. Он не был настолько тупым, чтобы быть очередной жертвой.

Он пробежал через зал заднего входа, в поисках кого бы убить, чтобы доказать свою приверженность Cатане. Не то, чтобы он верил во все эти фокусы-покусы. Для него Дьявол был примерно настолько же реален, как пришелец Альф. Но, по крайней мере, Альфа он любил. Но, он должен был продемонстрировать Деcмонду, что он готов на все, чтобы задобрить темного господина (он надеялся, что это не подразумевало глотание еще спермы). По-прежнему чувствуя вкус "заряда", он схватил баночку леденцов, чтобы как-то сбить его.

Кислая вонь ударила ему в лицо. Запах напомнил ему о портвейне на Лолапалузе. За стойкой он увидел третье тело, которое было изуродовано гораздо сильнее, чем другие. Как и те, пацан был обезглавлен, но его дырка в заднице была растянута настолько, что в его задницу легко могла зайти дренажная труба. Оттуда протекал ручей кровавого кала, а ягодицы были заляпаны кончей кремового цвета.

- Святое дерьмо, - сухо вздохнул Фентон.

Он переступил через тело, но поскользнулся, когда наступил на жидкие какашки, и рухнул на каркас трупа, разбрызгивая вокруг себя рог изобилия телесных отходов. Он забарахтался, затем попытался встать, но поскользнулся вновь, жалея, что не надел противоскользящую обувь, о которой Букер постоянно напоминал ему своим нытьем. Ему пришлось схватиться за ягодицы мальчика, чтобы как-то выровняться, и его обдало финальным посмертным пердежом. Фентон был так близок к этому, что у него не было другого выбора, кроме как вдохнуть метеоризм. На этот раз, когда его вырвало, оно не было сухим.

Рыдая, он наконец встал, истекая всеми возможными, какие только были известны, человеческими отходами.

- Господи, - проговорил он. - Я, как жертва аборта.

Его ненависть надтреснула, он направился к дверям, которые вели прочь из отдела выпечки, настолько ослепленный яростью, что даже не заметил, что в тени крадётся маленький мохнатый мужичок, который жевал сердце толстого мальчика.

Близнецы с самурайскими мечами показались Антонио почти призрачными, их бледные лица вырисовывались из тени в конце прохода. Он рванул в их сторону, видя в них наибольшую угрозу.

- Постарайтесь держаться позади меня, мисс Руби, – cказал он через плечо.

- Черта с два! – сказала Руби, пытаясь поравняться с ним. - Мы в этом вместе, Антонио.

Несмотря на головокружение от потери крови и изнурения от сумасшедшей бессонной ночи, Антонио улыбнулся.

Повсюду в магазине раздавался шум бедлама – крики, проклятия, мольбы и какофония от чего-то большого, что проносилось по магазину, разнося и разрушая все и вся на своем пути.

Близнецы встали в боевые стойки. Из-за длины своих мечей, к ним было трудно приблизиться. Его руки уже были заляпаны кровью от множественных порезов. Оба меча, практически в тандеме, мелькали у него перед лицом. Он увернулся влево и уклонился. Нож должен был войти между ребер близняшке слева от него, но ему пришлось одернуть руку обратно, когда сестра рубанула снова. Он чуть не потерял руку.

Он пытался закрыть Руби своим телом, но ей удалось проскользнуть из-за его спины и встать напротив. Сестра, которая чуть не отрубила Антонио руку, взвыла и замахнулась на Руби в плотной конфигурации, как будто кто-то пытается разрезать рой комаров. Руби закричала, алая полоса расползлась по ее рубашке спереди. Она отшатнулась назад. Близняшка приблизилась, чтобы оставаться в пределах досягаемости.

Антонио метнулся в сторону, ударив сестру в бок, сбивая ее на полку с молочными продуктами. Он обернулся к другой близняшке как раз вовремя, чтобы блокировать меч, который обрушился на него, чтобы разрезать. Он снова наклонил голову, полагая, что она промахнулась, до тех пор, пока он не почувствовал, как ручеек теплой крови стекает по его шее и лицу. Он заметил кусок плоти под ногами, который по всей видимости когда-то был макушкой его головы.

Перед тем, как она снова занесла свой меч, Антонио ткнул своими ножами вперед, встав на колено под ее замахом. Мягкая плоть ее брюха разошлась с экспертной точностью. Он провел ножами в стороны, высвобождая вязкую стену внутренностей. Она рухнула на колени, захлебываясь кровью.

- Антонио, сзади! – закричала Руби, подбегая к нему с занесенным ножом.

Он скорее увидел появления меча, чем почувствовал его: окроплённая кровью сталь вырвалась у него из груди, в то время, как рукоятка меча уперлась ему в спину. Другая близняшка восстановила свою ловкость гораздо быстрее, чем он этого ожидал. С его дыханием вырвалась кровь. Он вывернулся от сестры за его спиной, из-за чего она потеряла меч. Он упал на пол на бок, едва в состоянии сделать вдох, неизбежность его смерти пронзила его грудь.

Он боролся всю ночь вместе со своими друзьями, чтобы вернуться обратно к Нэлли, Роберто, Эмилии и маме. Это не было честно либо правильно, но все закончится здесь и вот так.

Сестра рванула от полки с молочкой к ее умирающей сестре, но не успела перед тем, как Руби бросила нож и схватила меч. Антонио хотел улыбнуться, но боль переполняла его всего. У нее конечно были физические данные поскромнее, в сравнении с близняшками, но все, что ей нужно было сделать - это метко направить лезвие. Антонио подумал, что сестра может вообще сбежать, но после того, как она откатилась от первых ударов Руби и установила между ними некоторое расстояние, она осталась на месте.

Антонио постарался выпрямиться, но меч, который его проткнул тянул его вниз, подобно двухтонному якорю. Нож же Руби находился от него на расстоянии пяти футов, но для него, с тем же успехом, это были пять миль.

Сестра рванула дверь морозильника, блокируя удары Pуби, затем покатила на нее тележку. Она передвигалась к другому мечу, который мог быть ей доступен и, если она достанет его из Антонио, вероятно, это будет означать конец для Руби.

Она проскользнула по полу рядом с ним, по всей видимости быстро двигаясь вперед. Он упал на спину, несмотря на нестерпимую боль, так у нее не было возможности ухватиться за рукоятку. Она пнула по плоской стороне лезвия, из-за чего под рычагом его грудь раскрылась сильнее, легко разделяя его плоть и ткани. От агонии от почти отключился.

Руби рванула вперед по проходу с гримасой ненависти. Близняшка заметила выкинутый нож Руби и поползла рядом с Антонио прямо к нему. Он схватил ее за волосы и потянул ее к мечу, торчащему у него из груди. Сестра завизжала, когда кончик меча проткнул ее глаз и погрузился ей в голову. Маленькие струйки глазных тканей стали стекать по лезвию. По мере того, как волны боли раскатывались по нему, Антонио одернул руку, в которой по-прежнему между пальцами застряли волосы женщины, увлекая ее голову за собой. Лезвие продолжало погружаться в ее голову до тех пор, пока оно не вышло из ее макушки. Крик прекратился. Мозговые ткани окружали лезвие, на его колени стекала теплая кровь.

Руби встала на колени напротив него со слезами на глазах.

- Ох, - она взяла его за руку. - Антонио. Мне так... так жаль.

Антонио сжал ее руку, тряся головой. Он не мог обдумывать слова без затруднений, но выговорить их было намного сложнее.

- Все... в порядке... Руби. Ты иди... с-сейчас... Я... Я пойду... тоже.

Затем он не смог и обдумывать слова.

Тень прохода, как будто заволокла абсолютно все.

Руби протерла глаза. Она хотела оплакать Антонио, но если эти сатанинские трусы убьют ее, пока она будет оплакивать его тело, не будет ли его жертва бесполезной? Она прожила достаточно долго, чтобы понимать, что скорбь может подождать более подходящих обстоятельств.

Она проверила оба конца прохода, держа меч наготове. Порез жег ее грудь, кровь пропитала всю рубашку спереди и теперь капала на ее штаны. Будь он на пару дюймов глубже, он мог бы быть смертельным. Пока звуки смерти раздавались практически отовсюду, ей практически ничего не угрожало. Она могла просто выйти сейчас через главную дверь и оставить остальных здесь.

Хотя, даже если это и было возможно, она бы так не поступила. Это все происходило по какой-то причине. Она не могла понять, почему Бог забрал такого семейного мужчину, как Антонио, и оставил такую одинокую женщину, как она. У него должен был быть на нее какой то план во всем этом. Она должна была его исполнить, каким бы он ни был.

- Пресвятой Антихрист, бабуля, ты все еще живa? – раздался голос.

Руби моргнула перехватив меч. В конце прохода возникла девушка. В руках у нее был пожарный топор, и Руби поблагодарила Бога, за то что не поменяла меч на нож, несмотря на то, что меч был явно тяжелее. Ей нужна была более длинная дистанция.

По мере приближения девушки, Руби ее узнала. Она была в команде, которая встретила их в подсобке. Все это произошло, как будто вечность назад, но Руби не забыла ее.

- Должна признать, я не удивлена, что ты все еще жива, юная леди, - проговорила Руби. - Только не с этой желтой полосой на спине.

- Меня зовут Диззи Кью. Если не тупая, запомнишь, потому что ты вот-вот будешь молить меня о пощаде.

- То есть ты не убежишь снова, поджав хвост? Я даю тебе фору.

- Нахуй иди, карга старая, - зловещая улыбка девушки стала шире.

Диззи сорвалась на Руби, держа в одной руке топор у основания, второй пытаясь схватить Руби за голову. Каким бы ни был меч, он всяко был легче топора. Диззи не прикинула свои шансы перед началом атаки. Когда она приблизилась, Руби упала и замахнулась на ноги ненавистной суки. Топор просвистел над головой. Руби промахнулась мимо одной ноги, но меч прошел сквозь другую, как сквозь мокрую бумагу.

Диззи накренилась в сторону, из обрубка ноги кровь хлынула, как из брандспойта. Топор упал на пол. Она прильнула к стойке с морозильниками, визжа на децибелах, которые рвали слух. Следующий удар Pуби прервал крик, разрезая глотку девушки, а вместе с ней и артерии внутри. Среди витрин поднялся кровавый туман. Диззи подняла руку, по-прежнему стараясь защититься от атак Руби, которая держала меч обеими руками и рубила с особой жестокостью. Вскоре защищающаяся ладонь валялась на полу, затем левая ладонь, правое предплечье и левое предплечье.

Ее собственные руки горели от напряжения, Руби в последний раз вонзила меч в женщину, глубоко вонзившись в ее торс. Она не думала, что смогла бы вытащить его обратно, даже если бы захотела.

- Тебе стоило снова убежать, - задыхаясь сказала Руби.

Она наклонилась, чтобы взять нож, сморщившись от боли в спине.

После пары вздохов, она направилась в сторону проходов, где последний раз видела Стефани.

Деcмонд двигался обратно к задней части магазина, наталкиваясь на разные тела, одно за одним. В отделе деликатесов Лэйла лежала на спине, покрытая кровью. Его фаворит, Гор, застрял - блядь - в консервной открывалке. Последний из его доверенного круга был мертв. Как, блядь, эти педрилы из "Фрешвея" настолько их потрепали? Как им вообще удалось так долго продержаться?

Подумай о хорошем, - повторял он себе. - По крайней мере, ты не ранен.

До тех пор, пока в "Дьявольской Пище" есть сильный лидер, они всегда могут набрать новый персонал. Может даже устроить ярмарку вакансий в магазине. Но позволит ли Аларик, региональный управляющий, заправлять магазином Деcмонду после того, как все обернулось, и при таком уровне текучести кадров? Очевидно, теперь они точно не конкуренты магазину в Молине. Они обошли их по всем фронтам, когда сожгли "Продуктовый Вин-Дикера". У него был потенциал для реального подсчета жертв здесь, а не просто разрушенного здания, но он отсосал, почти так же, как и этот мудоеб Фентон отсосал ему.

Где вообще этот мудоеб? Он должен был проявлять себя.

Деcмонд должен был собрать остатки своих пехотинцев снаружи. Он поднял свою рацию.

- Все группы, ответьте.

Он подождал.

Шум.

Он повторил команду.

Ничего.

Может ли быть такое? Могли их тоже грохнуть? Что, блядь, за групповой взъеб! Что за ебучая китайская тревога о надвигающейся катострофе говношторма группового взъеба! В ярости он швырнул рацию в стену. Звук скрежета шин заставил его обернуться, чтобы увидеть, как его помятый, заляпанный кровью пикап уперся жопой в угол и уже набирал скорость прямо на него.

Деcмонд нырнул за мясную стойку, и грузовик промчался сквозь нее, распыляя стекло, стейки и куриные грудки в конфетти. Звук был оглушающий. Пока грузовик отчаливал, Деcмонд пробежал через помещение подготовки мяса. Добравшись до задней комнаты, он перепрыгнул через обезглавленного пацана и пробежал напротив морозильника для мяса, где был припаркован грузоподъемник.

Когда он уволился отсюда, он швырнул ключи управляющего прямо в жалкую морду Тода. Это был удовлетворяющий опыт. Но чего Тодд не знал, так это того, что Десмонд сделал копии всех тех, на которых не было штампа "НЕ КОПИРОВАТЬ", потому что производители ключей отказались это делать.

Одна из его "запасок" открыла кабину. Вторая подошла к замку зажигания подъемника.

Он включил зажигание.

- Кавабанга[58], чувак.

Из под капота валил пар. Грузовик по-прежнему был на ходу, но это не должно было продлиться долго. Букер должен был выдавить по-максимуму из остатков того времени, что у него было. Отгоняя машину от разрушенной стойки, металлический бампер оторвался, и машина потянула его за собой как растяжку.

Он слышал рычание мотоцикла и заметил его в зеркале заднего вида. Рычание нарастало, байкер размахивал цепью над головой и рычал в стиле дед-металл. Просто очередной маньяк.

Букер включил заднюю чтобы переехать придурка, но грузовик забарахлил.

- Давай! – он проворачивал ключи в зажигании снова и снова. - Давай!

Мотоцикл промчался через разрозненное поле говядины и куриных бедер, направляясь к двери водителя.

- Давай малыш! – oбратился Букер к своей тачке. Если он будет продолжать в том же духе, он запорет двигатель, но это была его единственная возможность. – Давай, блядь...

Двигатель завелся, снова заработало радио. Билли Рэй Сайрус[59] завыл на своем деревенском "Achy Breaky Heart". Столкновение вероятно поменяло станцию. Букер втопил, и грузовик сорвался назад, и по мере приближения байкерa, он открыл дверь.

Мотоцикл врезался в дверь, сотрясая весь грузовик, а байкер пропеллером пролетел через окно, захватив с собой дверь и влетев в стопку консервированного гороха. Он проскользил по всему проходу, оставляя за собой длинное, красное пятно. С трудом он пытался подняться, в руках у него по-прежнему была цепь. Букер развернул грузовик. Мужчина встал, осколки стекла покрывали всю его голову и плечи, выглядел он как подушечка для булавок. Все его лицо полностью было стерто, остались только отполированный череп и глазные яблоки, он встал идеально "смирно", все это напоминало спагетти-вестерн.

Устав от этого говномеса, Букер поменял радиостанцию.

Заиграла песня Right Said Fred "I'm Too Sexy".

Он начал качать головой под запоминающуюся мелодию, подпевая, и втопил педаль газа в пол. Байкер одарил его перекошенным оскалом и махнул цепью по лобовому. Все стекло покрылось паутиной. Букер пригнулся для лучшего обзора.

- Сдохни, ебучий любитель легкой езды! – закричал он.

Байкер даже не попробовал сойти с пути. Он просто продолжал улыбаться и обеими руками показал "козу". Даже за рычанием двигателя, Букер услышал последние слова мужика, который исчез у него под капотом:

- Слава Cатане!

А затем его размазало в кровавый пудинг.

Грузовик перешел на холостой. Букер откинулся на спинку, давая его мышцам расслабиться. Он глубоко вздохнул перед тем, как положить снова руки на руль, и огляделся по магазину.

Не время для отдыха. Мои люди все еще где-то там.

Он отъехал с трупа, так и не заметив подъемник до тех пор, пока тот не протаранил грузовик со стороны пассажирского сидения. Из-за потрескавшегося лобового, было плохо что видно.

Грузовик загремел, пока подъемник протыкал его бок.

- Ебаный боже! – Букер держался крепко.

Хорошо, что он всегда пристегивался ради безопасности, в противном случае, его бы отшвырнуло в дыру, где раньше была дверь. Он обхватил руль так, как будто от этого зависела его жизнь, и подъёмник отъехал, вытащив свои смертоносные шпалы подъёма. Букер обернулся, краем глаза заметил Деcмонда, который сидел в кабине водителя. Мужик хохотал в своем безумии. Из под капота валил дым, пока Букер планировал бежать. Дым уже перешел от серого к черному. Наклонившись вперёд, он несколько раз ударил по лобовому до тех пор, пока полотно стекла не отпало, а затем отодвинул его. От дыма он закашлялся, но во всяком случае, теперь он мог видеть.

Перед ним сияло лицо Деcмонда. Длинные, стальные шпалы подъемника были подняты наполовину, на уровне радиатора грузовика. Будь грузовик сейчас бодр на полную мощь, у Букера было бы больше уверенности, но он гремел и пердел в изнеможении, некоторые части отваливались. Угадать момент, чтобы сбить подъемник и перевернуть его, сейчас будет сложно. Только от двигателя, весь грузовик трясся. Капот был вогнут от аварий и он мог видеть первые искры огня.

Он знал, что должен был сделать.

Букер отцепил свой ремень. Он зажал газ, грузовик загремел по мере того, как он продолжал давить на педаль. Деcмонд сорвался прямо на него. По мере приближения машин друг к другу, Букер топтал педаль газа, поднимаясь на своем сиденье, крича над рулем в своем боевом кличе проклятых. Как только шпалы достигли радиатора, вырвалось пламя, и Букер выпрыгнул из грузовика, приземляясь в ящик с замороженными индейками. Он сжался калачиком и прикрыл свою голову в то время, как столкновение прогремело ядерным взрывом.

Обжигающая волна жара смыла Деcмонда. Он подпрыгивал внутри кабины водителя, когда пикап превратился в огненный шар. Его ладони обожгло о металлическую дверцу погрузчика, когда он толкнул ее, одежда загорелась, его козлиная бородка опалилась. Осколки, горячие подобно лаве, оросили его, и он стал выглядеть, как сутенер в спокойную ночь. Пламя поедало его. Он выскочил из подъемника, начал кататься по земле, чтобы потушить себя, едва успев убраться из-под взрыва бака с топливом, затем взорвался второй, образуя гриб пламени. От взрыва машины разнесло в стороны, и подъёмник покатился в его сторону и влетел в стойку с деликатесами. A когда он взорвался, включились аварийные разбрызгиватели, охлаждая его тлеющее тело.

Он поднялся. Потрогав свое лицо, он понял, что одна сторона полностью оплавилась, и кожа слезла с его лысой головы.

- Ебаный ты нахуй!

Он протянул свою руку, чтобы достать оружие, забыв, что у него его было. Все что он смог найти - это дурацкий разделочный нож. Ну это, блядь, просто охуенно, - подумал он, тряся своей головой. Он вытянул его вперед, как будто ребенок с волшебной палочкой. Хромая к ящику, в который, как он видел, приземлился Букер, Деcмонд рычал.

Букера там не было.

Деcмонд повернулся во всех направлениях, вода из распрыскивателей застилала виденье.

- Прячься-не прячься, я найду тебя!

Это не должно было быть быстро. Нет-нет. Он собирался не спешить, когда будет убивать Букера, используя разделочный нож по назначению, сдирая с него кожу. Затем он выделает шкуру и сделает из нее абажуры и пояса. Может быть сошьет себе маленькую шляпу. Из черепа мужика он сделает тарелку для хлопьев, а его глазные яблоки он установит на приборной доске своего нового пикапа. Слава Cатане, у него была отличная автостраховка.

Кто-то хрюкнул за его спиной.

Когда Деcмонд обернулся, Букер ударил его замороженной индейкой, а затем наступила тьма.

Руби хромала вниз по проходу в поисках Стефани, отягощенная ужасом, порочностью и откровенным отчаянием от всего этого. Единственное, что она видела более апокалиптическое, чем сегодняшняя ночь, это изображения августа 45-го в Хиросиме и фото сложенных тел в нацистских лагерях смерти. Но несмотря на то, что все эти мерзости были пиком ужаса, она видела их только в черно-белом цвете по телевизору.

Эта же картина не была телевизионным шоу.

Кровь и разрушения были в полном цвете, шведский стол из человеческих потрошений и расчленений. Ее конечности дрожали, когда она проходила напротив трупов. Она заметила булаву рядом с обезглавленным телом, она подняла ее, но эта чертова штука была слишком тяжелой, чтобы держать. Она оставила ее и перехватила свой нож.

Что-то горело. Когда она зашла за угол, она увидела последствия аварии грузовика и подъемника. Так вот, что это был за шум. Черный дым вылил через отдел деликатесов и выпечки, но она заметила мужчину, который бил другого мужчину по голове. Не имея возможности разглядеть, кто это был, она спряталась за стойкой с печениями, чтобы ее не заметили.

- Стефани? – прошептала она. - Где ты?

Но все было пусто. Руби пересекла помещение через передний конец. Еще кровь и следы от шин. Еще тела. Она кралась через проходы в поисках девочки, пока не достигла производственного отдела. По-прежнему, ее не было видно. Когда она зашла в отдел, она услышала голос:

- Руби!

Какашка–Фентон.

Она лучше бы была одна, чем была в команде с этим трусом. Решив его игнорировать, она продолжила поиск Стефани, Руби ускорилась, но молодой человек был быстрее и быстро сравнялся с ней.

- Я нашел выход, - сказал он. - Пошли. Загрузочная дверь настежь открыта.

- Я не могу уйти.

- Почему, блядь?

- Стеф. Она где-то здесь. Мне нужно ее найти.

- Она сейчас в загрузочном отделе, ждет нас! - Фентон улыбнулся и взял ее за руку. - Она попросила меня пойти найти тебя.

- Она... - брови Руби нахмурились. - Она правда там?

- Ну, конечно. Теперь погнали, давай выбираться, прежде чем не стало слишком поздно.

Он потянул ее за руку, но она не поддалась.

- Поклянись, парень.

- Чего?

- Поклянись, что ты говоришь правду.

- Руби... - задохнулся он. – O чем ты говоришь. Я тебя тут спасти пытаюсь.

- Всю ночь ты только свою жопу спасал... И тут, внезапно, тебе и моя стала дорога?

- Я понимаю, я облажался, мне жаль, - он одарил ее щенячьим взглядом. - Я стараюсь все исправить. Пожалуйста, позволь мне.

Сомнения остались, но Руби была в отчаянии. Может быть Стефани на самом деле ждала их там. Она, по крайней мере, должна сама туда сходить и убедиться.

- Клянешься? – спросила она.

- Торжественно клянусь, - он поднял руку, как будто говорил под присягой, - могилой своей матери.

- Hу, ладно, - выдохнула Руби. – Давай двигаться.

Она шагнула вперед, а Фентон остался за ее спиной, она тут же почувствовала, как кончик ножа упирается ей в мышцы.

Я должна была догадаться, - подумала она. - Зарезана в спину.

Как только автобитва была окончена, Стефани вышла из своего укрытия в отделе деликатесов. Она дрожала, из ее волос был выдран добрый кусок, но она по-прежнему была на ногах.

Вы все думали, что я Келли Банди (любимый блядь сериал "Женатый с детьми"!!!). Но я - Ши-Ра[60], говнюки. Я - ебучая Рипли из "Чужих" и та крутая черная телка из "Конана-разрушителя".

Она перешагнула через девушку в тиаре и направилась в продовольственный отдел. Горящие останки и переломанные тела. Достаточно производственных и структурных повреждений, чтобы пустить магазин на банкротство. Да, похуй. Она все равно не хотела здесь больше работать.

Стефани ахнула, когда увидела, что из подъемника вывалился мужчина и покатился по полу, слишком разъебанный, чтобы она могла его распознать. Но вот Букера она узнала, как только тот поднялся из морозильного ящика, подобно Снуппи из тыквы, медленно и страшно, мужик во время миссии. Он держал индюшку, достойную Дня Благодарения, как футбольный мяч, как будто Джерри Райс направлялся к зоне ворот.

Она уже было собиралась обратиться к нему, но увидела, что обгоревший мужик поднялся. Это был Деcмонд. Стефани снова скрылась за стойкой сыра. Когда она поняла, что Букер подкрадывается к нему, она покрепче перехватила нож для мяса, готовая нанести удар при необходимости. Когда индейка пробила башку Деcмонду, Стефани не смогла сдержать радость. Букер посмотрел на нее, затем обратно на Деcмонда, который не двигался. Он поднял индейку и нанес ему еще три удара по голове, до тех пор, пока не хлынула кровь.

Букер вздохнул и снова посмотрел на нее.

- Стеф?

Она подбежала к нему, и они обнялись.

- Ой... - сказал он, увидев, что она голая от пояса.

Она даже не переживала о том, чтобы прикрыться. Пусть смотрит.

- У нас получилось? – спросила она. – Цитируя Mеталлику - мы всех их убили?

Он походу не въехал в ее шутку. Может быть для шуток было неподходящее время, но она чувствовала праздник.

- Вот, - Букер стал расстёгивать свою рубаху. - Возьми, мою...

- Забудь. Нет времени. Пошли найдем Руби и будем выбираться.

- Так она все еще жива?

- Была, когда я ее последний раз видела.

- Антонио?

- Нет, - она потрясла головой. – Не думаю. Он, скорее всего, потерял много крови. Mне удалось убраться как раз в тот момент, когда на него наступала какая-то сука с мечом...

- Что насчет Кайла?

Она только пожала плечами.

Букер провел ладонью по лицу, сейчас он выглядел старше, чем она когда-либо его видела. Это ее тронуло. Очевидно, он волновался по поводу своего персонала. Она ничего не могла поделать, кроме как сравнить с тем, что Тод бы сделал в этой ситуации для них – большое, жирное, ничто. Он бы свалил отсюда с такой трусостью, что даже Фентона это смутило бы.

- Я слишком побит, чтобы бежать, - Букер протянул ей свои ключи. - Можешь быстро добраться до офиса?

- Конечно.

- Ладно. На нижней полке там спортивная сумка, в этой сумке бензопила.

- Бензопила, блядь? – ее глаза вылупились как леденцы.

- Знаешь как пользоваться?

- Мои братья угорают по реслингу, чувак. У них есть одна, которую они используют в своих любительских матчах. Они, конечно, сняли там цепь, но....

- Стефани. Нет времени.

- А... Hу, да. Извини. Точняк. Короче, я знаю, как ей пользоваться.

- Иди, возьми ее. Мы не можем знать наверняка, сколько еще здесь этих фриков по-прежнему за нами охотится.

- Букер... Зачем они все это сделали?

- Думаю, это все эта дьявольская музыка, - вздохнул Букер. – От нее мозги гниют.

Она усмехнулась. Это был именно тот настрой, который должен был вывести их отсюда. Он сказала ей двигаться, и она побежала вниз по проходу с консервами, преисполненная в восторге. Все близилось к концу. Она просто это чувствовала. Но она никуда не уйдет без Руби. Ни в коем случае.

Отперев офис Тода, она быстро направилась к нижней полке.

Как же чертовски хорошо бензопила чувствовалась в руке.

Как только он начал, он не мог остановиться.

Фентон кромсал и рубил, рубил и кромсал снова. Затем рубил и кромсал еще немного. Старая сука раскрылась для него в пятидесяти местах, пока он сидел на ней. Она лежала на животе, так что он схватил ее за волосы и разнес ее голову о пол, хохоча при этом до одури.

Кто знал, что убивать так весело? Если бы он это знал, то начал бы убивать очень давно.

- Пизда тупая, - проговорил он. - Mогилой матери, а? Та сука даже не сдохла.

Он вонзил в раны Руби резак, затем порезал ее ягодицы. По ощущениям, это напомнило ему, как он пользовался ножом для пиццы. Плоть растягивалась и рвалась, как порция дополнительного сыра, обнажая красный соус под ним. Она пыталась сопротивляться ему, но она была просто слабой старушкой. Не ровня такому большому, сильному мужчине, как он.

- Вот так! Я - мужик! МУ-У-ЖИ-И-К! Я не какой-то там соплежуй! Я - мужик во плоти, и это доказательства!

Убийство беспомощной старушки реально заставило верить Фентона, что он большая шишка. Он был Джорджем Вашингтоном, и Мистером Ти, и тем мужиком с рекламы бумажных полотенец - все в одном лице. Самый мужицкий мужик из всех мужиков. Это покажет Деcмонду и остальным, что он готов присоединиться к "Дьявольской Пище". Черт, он был рад это сделать. Больше денег. Больше пёзд. Больше возможностей разделывать людей и испытывать это невероятное чувство снова. Если Сатана реально существовал, он мог забирать душу Фентона. Он все равно в ней не видел толку. Это была честная сделка, которая была преисполнена восторгом, особенно после бесчисленных дней оттирания клиентского дерьма от унитазов и, периодически, от пола.

По мере того, как Руби умирала. Она что-то бормотала, и Фентон наклонился, чтобы прислушаться.

- Я иду домой, Фред... Джек... Мама идет домой, дорогие... Наконец.

Ну, это не очень удовлетворительно, - подумал Фентон.

Он рассчитывал, что ее последними словами будут мольбы о пощаде, которую он не собирался оказывать. За место этого, она отсылала воздушные поцелуи в рай. Ну, в пизду все, и в пизду ее!

Фентон встал. Он пнул Руби в спину. Она по прежнему дышала, но вздохи были уже слабыми. Он собирался это исправить, но для начала он собирался отрезать эти обвисшие титьки. Он принесет их Деcмонду, как свидетельство его преданности. Он пытался придумать что-нибудь сатанинское, что он мог сказать, что-нибудь в стиле Гора, может строчку из песни какой-нибудь дет-металл банды, но в голову ему пришло только одно:

- Кричи! – сказал он, - Кричи на Дьявола![61]

Он разорвал блузку Руби. На ней что реально был корсет? Хихикая Фентон положил руку ей на горло и лезвием уперся в ее титьку.

- Би-би! – сказал он сдавливая.

Она обмякла, когда он вогнал лезвие.

Взревел мотор.

Закричала женщина.

Когда Фентон обернулся, он увидел Стефани. Первое, на что он обратил внимание, это на ее аппетитные дыньки. Почему она была по пояс голой? Почему ее джинсы были разорваны? Почему из ее волос был выдран огромный клок, на месте обрыва уже застыла кровь. Но самое основное – и это реально был важный вопрос – где она, блядь, достала эту ебучую пилу?

Он попробовал сдвинуться, но страх его парализовал. Стефани сорвалась на него, как бык на корриде, занося бензопилу высоко над головой, типа сексуальное Кожаное лицо. По мере приближения, паника в нем нарастала. Фентон вскочил на ноги. Вновь его сраные кроссовки подвели его, а Руби, несмотря на то, что лежала смирно, смогла сбить его с ног просто своей кровью.

Почему ты, блядь, не купил эти чертовы противоскользящие ботинки?!!

Он поднялся. На ступеньки производственного отдела, переполненный страхом.

- П-п-п-прошу, господи... - eго любимое божество сменилось довольно быстро, - святой Иисус... Прошу, спаси меня!

Стефани молнией сорвалась на него. Ее взгляд, который всегда его соблазнял, сейчас наполнял его неистовым страхом. Он шмыгнул, когда из его носа хлынула сопля. Стефани стояла над ним, пилы ревела, стальные зубчики пилы вонзились в его ногу, как пасть большой белой акулы. Он схватился за деревянную полку обеими руками, челюсть свело от боли. Нога оторвалась немного выше колена и покатилась по ступенькам. Фентон попробовал закричать, но подавился своей собственной желчью. Пила снова зарычала, проедаясь через его вторую ногу, на этот раз ближе к бедру. Oторвавшись, она взлетела и провернулась в воздухе, как будто волосатая пробка из-под шампанского.

Стефани отошла от него, как будто оценивая и восхищаясь своей работой. Фентон начал карабкаться по ступенькам, даже несмотря на то, что они никуда не вели – тупо еще ананасы и кротон. Бензопила снова взвыла, затем загремела. Она с ним игралась.

Что за больная сука будет играть с человеческой жизнью?!

Она встала ногой ему на спину, прижимая его, когда металлические зубы вонзились в его плечо, обгладывая кость, как волк.

Рука оторвалась.

- Еще одна пошла! – сказала Стефани.

Последнее расчленение. Его последняя конечность исчезла. Она пнула его с лестницы вниз, и он упал прямо на два своиx обрубка тела, его собственные пальцы ткнули ему в глаза. Он захлёбывался соплями. Он рыдал, канючил и выл. Но во взгляде Стефани не было сострадания.

- Про... про... прошу... - сказал он.

Она приперла кончик пилу прямо к его носу, который истекал кровью.

- Ты - уборщик, Фентон, - сказала она. - Но работу ты всегда дерьмово выполнял. Так что, вот что я скажу. На этот раз... Я вынесу мусор.

Пила зарычала, дым наполнил его ноздри. B последний момент его жизни, Фентон решил посвятить себя любимому занятию. У него была еще секунда, чтобы восхититься сладкими-пресладкими титечками Стефани перед тем, как его голова отлетела прямо по центру.

Ангел.

Светлые волосы. Топлесс. Прекрасные глаза, смоченные слезами.

От радости? - гадала Руби. - Она, должно быть, рада встречать меня в раю...

Ангел что-то говорил, но Руби не могла расслышать. Все было хорошо. И все было нормально, когда белый свет ослепил ее, хотя ангел и исчез, ее муж и сын шагнули к ней, каждый протягивая руку к ее рукам. Ее сердце преисполнилось.

Сон, который она видела столько много ночей, сейчас претворялся в жизнь.

Сейчас Руби поняла фразу: "Покойся с миром".

Букеру приходилось поддерживать себя, опираясь на полки, но ему удалось добраться до прохода с газировкой. Он остановился и открыл банку с "Пепси". Все, чего сейчас не хватало - это "Джекa Дэниелса". Чертовски много "Джекa Дэниелса".

Когда он добрался до конца прохода, он поднял лицо, позволяя воде омыть его. Пожарная тревога не шумела. Может тот засранец на телефонном столбе нашел способ деактивировать ее. Но Букер по прежнему держался за надежду, что включенные разбрызгиватели все-таки обозначали, что в пожарную часть был отправлен сигнал. Ему было похуй, если бы "Фрешвей" сгорел дотла. Он просто хотел, чтобы эта ночь закончилась. Впервые в жизни, он был бы рад появлению полиции.

Поначалу он подумал, что девушка, которая проходила мимо, была Стефани. Он позвал ее. Но, по мере приближения, он увидел темные волосы и ручьи крови, которые по-прежнему растекались по ее телу. Нос девушки был разбит, но ему все-таки удалось узнать в ней бывшую сотрудницу - Лэйлу. Она была голой и, походу, туго соображала. На ее голове восседала испорченная тиара.

- Букер? – сказала она. Она споткнулась, шагнув вперед. – Букер... Что произошло?

- Ты чертовски хорошо знаешь, что произошло.

Он никогда не простит ей насильственный аборт Дарлы и вскрытие. Такая маленькая девочка причинила столько много зла, что это было непостижимо. Только самые безумные, поврежденные сознания, могли придумать такое.

- Букер... Мне страшно.

- Тебе страшно? Хватает же тебе смелости. Вы пришли сюда со своей армией дьяволофильских маньяков и разделали мой персонал, а теперь ты говоришь, что тебе страшно? Ну и крепкие же у тебя титьки, змея паршивая.

Она шмыгнула носом, ее грим растекся.

- Пожалуйста... Они мне мозги промыли. Деcмонд нанял меня, а затем... Они насиловали меня по кругу, затем накачивали наркотой. Я не уверена, что они потом делали со мной... Я не помню...

- Хуйня, - нахмурился он.

Но ее слезы выглядели искренне. Может удар по носу вернул ее обратно в сознание. Может ей реально мозги промыли, как Патриссии Херст, той сатанистской девчонке из семьи Мэнсона. Это было проще принять, чем мысль, что эта девочка была чистейшим злом.

- Ну, ладно, - сказал он. - Я не причиню тебе вреда, но я сдам тебя властям. Ты сегодня людей здесь убила, Лэйла...

- Нет... - oна потрясла головой и положила ладони на лицо. – Нет...

- Будем надеется, что тебе окажут помощь, которая тебе требуется, но для начала, все-таки придется объясниться перед полицией.

- Хорошо, - заныла Лэйла.

Букер осторожно поднял руки. Девушка детскими шагами подошла к нему и положила руки в его, такие маленькие и аккуратные, но по-прежнему ручки убийцы-психа. Она посмотрела в его глаза, как новорожденная.

Загремела бензопила и, внезапно, на них понеслась Стефани. Она была покрыта кровью и кусками плоти, при этом кричала подобно Банши.

- Букер! – перекрикивая пилу сказала она. - Отойди от нее!

- Стеф! Все в порядке. Лэйла...

Быстрый проблеск. Что-то острое отсоединилось от тиары. Он отпустил руки Лэйлы, но она напрыгнула на него, охватив ногами его бедра, руками шею, и ткнув его в плечо своим скрытым клинком из тиары.

- Скажи, что ты любишь Сатану! – заорала она. - И то, что я красивая!

Букер ударил ее в ребра, но она крепко держалась, подобно девочке ковбою на механическом быке. Он внес ее спиной в полки с замороженными бобами, и на них упали банки с консервами в алюминиевом шторме. Клинок снова пронзил его плечо, в то же самое место; Букер закричал, когда Лэйла провернула лезвие.

Прыгая вверх и назад, Букер повалил их на пол, падая на Лэйлу всем своим весом. Что-то внутри нее захрустело – не исключено, что захрустело многое. Он поднялся с девушки и отпнул нож. Она повернулась на бок, задыхаясь.

- Да ты более бешенная, чем крыса из сортира, - сказал он.

Девушка встала на четвереньки, как раз к тому моменту, когда подбежала Стефани с бензопилой. По ее виду Букер понял, что Стефани не собирается дать уйти Лэйле так просто, сдав ее полиции.

- Стеф! – сказал он. – Постой!

Но она не обратила на него внимания. Пока Лэйла стояла на четвереньках, Стефани нанесла низкий удар пилой, прямо между ног девушки, и внесла пилу прямо между ее вагинальных губ. Кусочки ее вагины оторвались, пока пила прорывалась через ее маленькие ягодицы. Промежность Лэйлы лопнула, горячая кровь оросила Стефани, как из гидранта, капли хлынули на лицо Букера, сейчас он буквально поедал "киску". Он отхаркивался и пытался загородиться руками от потока, но из-за раны в плече, руки поднять не удалось.

Лэйла упала на пол, но Стефани была в ярости, стресс сломал ее. Она продолжала пилить. Внутренности вывалились из спины девушки. Стефани проследовала по позвоночнику, разделяя Лэйлу, при этом не переставая кричать, обзывая Лэйлу всеми матами, которые были известны Букеру, а затем и неизвестными. И когда она достигла головы, пила застопорилась, так что она принялась за шею. Отрубленная голова Лэйлы взметнула в воздух, и тут ее ударила Стефани. Голова приземлилась в корзину с уцененкой: с праздничным товаром, который не удалось продать. Цена Лэйлы сейчас была срезана наполовину.

Пила продолжала реветь в руках Стефани, пока та стояла над телом. Букер смотрел на нее, в ожидании, когда она вернется на землю. Он мог только надеяться, что ее буйство было временным помешательством, и она не превратилась в такую же безумную, как и те, с кем они боролись всю ночь.

Стефани выключила пилу, и та повисла на одной руке. Она посмотрела на него пустыми глазами. Когда он обнял ее, она обняла его в ответ.

- Мы последние, кто остались, - проговорила она.

- Все кончено, Стеф. Все кончено. Пошли домой.

- И никогда не вернемся!

- Это точно.

Они бросили последний взгляд на магазин с передней стойки. "Фрешвей" сейчас был дорогой плоти. Все было в хаосе и разрушении. Черный дым валил из всех проходов, как туман из фильма Карпентера.

Рука в руке, они облокотились друг на друга, поддерживая себя по дороге, пока они проходили через стойки к переднему выходу из магазина. Стефани тащила бензопилу с собой. Букер гадал, сможет ли она когда-нибудь почувствовать себя в достаточной безопасности, чтобы выпустить пилу. Через вестибюль он увидел бледный голубой свет рассвета, который разливался по горизонту. Но самое лучшее - он услышал сирены.

- Все будет хорошо, Стеф.

- Я пойду к тебе домой, - она положила голову ему на плечо.

- Чего?

Они остановились. Стефани облокотилась спиной на кассу и устремила взгляд ему в глаза. Даже полностью заляпанная в крови, она по-прежнему была прекрасна.

- Я не хочу быть одна, - продолжила она. – Я хочу с тобой пойти.

Букер глубоко вздохнул. С ним так часто заигрывали женщины-сотрудницы. Он всегда оставался профессионалом, не желая подвергаться риску потери работы, ради куска манды, независимо насколько молодой и нежной эта манда была. Что ж, руководство может взять их политику компании и затолкать туда, где солнце не светит.

Он притянул Стефани к себе, ее мягкое тело ударилось о него. Они поцеловались. Страсть не была похожей на какую-либо из тех, что он испытывал ранее, потому что оба они были переполнены простым зарядом от того, что сохранили жизнь, что-то, что никогда не ценишь до тех пор, пока почти не потеряешь. Их языки танцевали, а ее руки трогали его щеки, притягивая его еще сильнее. Он приблизился к ней, и они случайно упали на кассовую ленту. Они захихикали нос к носу, настолько преисполненные, что даже не заметили, как над ними встал мужчина с проломленным черепом.

Деcмонд швырнул Букера в стену.

Лицензии на алкоголь и стандарты на еду упали на пол и разбились. Букер схватил осколок стекла в качестве оружия, но Деcмонд наступил на его руку и ударил ублюдка по лицу.

- Никаких шашней с персоналом! – cказал Деcмонд. – И не важно, насколько приятные у них титьки!

Деcмонд засмеялся, Букер вскрыл ему череп - пора вернуть должок.

Когда Деcмонд очнулся, он осознал, что его затылок болит больше всего. Его череп был сломан. Он мог засунуть указательный палец в трещину, осколки черепа отпадали, как скорлупа. Как он предположил, его мозг вероятно оголен. Его легкие жгло от дыма, плоть покрылась корочкой, как бекон, а при ходьбе он хромал. Но внутри него по-прежнему горело пламя – величественное пламя Aда. Ничего иного, кроме как смерть этих двоих, он не хотел видеть.

Ему просто нужно было оружие. Букер использовал чертову мороженную индейку. Наверняка тут было что-то, что Деcмонд мог бы...

Ожила пила, Деcмонд сглотнул. Он даже не понял, что у светленькой красотки она есть. С той позиции, где они стояли, он не смог ее разглядеть. Сейчас перед ним стояла девушка со взглядом смерти, ее окровавленные груди тряслись от вибраций пилы. Пуговицы на ее джинсах были расстёгнуты, но джинсы плотно прилегали к ее бедрам, небольшой пучок желтых лобковых волос выпирал из ее низко посаженных трусиков. Покрытая кровью кучи людей, для Деcмонда она выглядела еще горячее, чем когда-либо.

- Брось пилу, сладкие булочки, - начал он. – Давай, ты и я немного развлечемся. Может я тебя умаслю.

- Без шансов, - она потрясла головой.

- Да, брось... Я заброшу твою милую попку на кассу и так тебя прокачу...

- Мечтай, уебан, похожий на Фредди Крюгера.

- А в чем дело, крошка? – спросил он ухмыляясь. - Никакой симпатии к Дьяволу?

- Выбери любой труп в этом месте, - Стефани перекосила гримаса. - И я, скорее, с ним потрахаюсь, чем с тобой.

Букер пронырнул в ноги Деcмонда и схватил их обе.

- Давай!

Стефани махнула пилой.

Хотя он пытался, Деcмонд был слишком слаб, чтобы высвободиться из хватки Букера, и стальные зубчики пилы зажевали остатки его рубашки, а затем и полурасплавленную плоть под ней. Его распороло, боль пронзала его, пока его внутренности вытекали одной общей трубкой, которая болталась у него из живота, как второй хер.

Падая, Деcмонд перехватился за стойку, его туловище упало на кассовую ленту.

Затем наступил внезапный укол.

Болтающиеся внутренности затянуло под ленту.

Деcмонд встал "смирно" в попытке выбраться, но лента натягивала его внутренности, подобно садовому шлангу на катушку. Он обеими руками уперся в стойку, но когда он потянул, внутренности просто стали вытягиваться быстрее. Скользкие кишки обернули ленту снизу и сверху, и накручивались вокруг сильнее и сильнее до тех пор, пока вся лента не стала выглядеть так, как будто она состоит из внутренностей. И когда его брюхо полностью опустело, из этой дыры стали выпадать остальные органы. Его желудок и мочевой пузырь сочились, а за ними выпали его прокуренные легкие, затем и вовсе последовала лавина потрошения. И когда кровь переполнила его глаза, Деcмонд решил, что рад тому, что ослеп, потому что ему не нужно было больше смотреть на этот блядский мир.

Ну и ладно, - подумал он. - Ад ждет.

Сирены нарастали, когда вошел Тод.

Букер моргнул, не веря глазам, затем осознал, что скорее всего пришло время для утренней смены. Он встал напротив Стефани, поддерживая измученную девушку, пока наблюдал, как его босс осматривает окружение. Челюсть Тода отпала в шоке, он смотрел на кровь и повреждения, затем он сморщился, когда увидел разделанную Милу, Деcмонда без кишок и отрезанную голову Лэйлы, в корзине распродажи.

Но от чего он полностью побледнел, это от общего вида магазина. Разрушенные стенды, поврежденные припасы, следы от шин, разбитые двери, разбитое стекло и куча вариаций руин. Он смотрел на свой магазин, свое детище так, как будто хотел расплакаться.

Жестом он указал на разрушения.

- Что... Какого черта, Букер?

Через кровь Букерa пробежал холодный ручей. Он не ответил.

- Я оставляю вас одних на ночь, - продолжал Тод. - И происходит это? Господи... Это что, огонь в мясном отделе? Посмотрите на эти повреждения! Затраты на ремонт потолок прошибут! И просто представьте инвентарные потери! Мы не восстановимся от таких затрат!

Стефани трясло от ярости. Букер пытался ее сдерживать, но она шагнула вперед.

- Ах ты пиздюк! – указывая на него пальцем, сказала она. – Жалкое оправдание мужчины.

- Простите, юная леди? – Тод нахмурился, но его внимание было сосредоточено на ее голых грудях. – Забылa с кем разговариваешь? Я тут начальник!

- Ты жалкий, гнилой, говнопоедающий... - она приближалась, - ...ебущий собак, бессердечный, личинкоголовый, ебучий карлик!

- Ну все, Стеф, - Тод залился красным. - Ты уволена!

- Да ну? Удачи с подбором персонала. Я и Букер - единственные, кто остались, мужчинка. Они всех убили!

- Всех?

- Ага, а затем мы их убили. Это была резня в продуктовом "Фрешвей"!

- И это только усугубляет положение! – выдохнул Тод. – Вы хотя бы понимаете, сколько мы потратим на рекламу, чтобы все снова чувствовали себя в безопасности, закупаясь здесь? Продажи рухнут. Святой боже, мой магазин уже не будет прежним, – oн упер руки в бока и с ненавистью посмотрел на Букера. - Ради всего святого, мужик, ты о чем думал, когда такое допустил?

Все тело Букера трясло. Ярость, выкованная годами неуважения, невнимательности и откровенной глупости его начальника, вылилась в один концентрированный сгусток ярчайшей ненависти.

- Так что? – спросил Тод. – Что ты скажешь в свое оправдание?

Букер сорвался с места.

Он схватил Тода за глотку и стал сдавливать его гортань. Глаза Тода выкатились.

- Ах ты жалкое говно! – cказал Букер. – Всех твоих сотрудников на части разорвало, а все, о чем ты волнуешься - это продажи?

Злость возобладала над его изнеможением, и он швырнул Тода в стенд с рекламой минералки "S.Pellegrino", проведя вначале его лицом по всему стенду. Бутылки разбивались, падая со стойки. Он зашвырнул своего босса через разбитое стекло, как тарелку Фрисби.

- Б-б-букер... - дрожал Тод.

- Чего? Волнуешься, что нужно будет вернуть деньги за бутылки?

Он пнул Тода под ребра. Стефани аплодировала и поддерживала его. Когда Тод перевернулся, Букер наступил на его лицо, ломая ему нос. Затем теплая волна спокойствия прокатилась через Букера, чистое удовольствие от мести, приведенной в исполнение.

- Ты не управляющий, Тод, - усмехнулся он. – Ты не хочешь направлять людей, либо развивать их. Ты просто хочешь иметь власть над людьми, чтобы чувствовать себя больше. Так вот, ты - никто, кроме как школьный задира Тод, который пользуется положением в продуктовом, чтобы думать, что ты что-то вроде короля, – oн снова пнул его под ребра. – Но все, кем ты на самом деле являешься - это жалкий забияка.

- Б-б-букер...

- Вот так. Называй мое имя! – oн наступил на него. – Это за то, что крал у меня все праздники и заставлял меня работать! – oн пнул его. – Это за то, что установил себе расписание, а мое менял постоянно от недели к неделе! – oн ударил его. – Это за то, что никогда не думал ни о ком, кроме себя! – что-то хрустнуло. – За то, что тебе никогда не нравилось, что мы делаем! – что-то треснуло. – За то, что постоянно снижал мораль без причины!

Куча ударов выбила кровь и зубы из лица Тода. Букер забрался на него, схватил Тода за волосы и стал бить его головой о полку. Стефани в экстазе поддерживала его, прыгая вверх-вниз, вид у нее был как у окровавленной стриптизерши на подиуме.

- Выскажи ему Букер! – говорила она. – Взгрей его задницу!

Букер бил Тода здоровой рукой, его костяшки хрустели о челюсть мужчины.

- Это тебе за Руби, и Милу, и Дарлу, и Антонио, - не унимался он. - И всех, кто сегодня умер. Bсе из-за того, что ты хотел, чтобы это место выглядело, как в день открытия, даже не смотря на то, что у нас не хватало персонала и инструментов.

По мере того, как он бил голову Тода о пол снова и снова, Букер переполнялся сладким нектаром расплаты, который на вкус был гораздо приятнее, чем что-либо, что они продавали. Из всех, кого он сегодня убил, Тод заслуживал смерти больше всех. По крайней мере, команда "Дьявольской Пищи" ничего не скрывала, какими бы зловещими они не были. Тод был из тех злодеев, которые жестоко обращались с кем-либо из своих сотрудников, но был милым и услужливым с клиентурой, и особенно с региональными управляющими. Это был Адольф Гитлер в одежде Мистера Роджерса.

- Сдохни, говна кусок! – сказала Стефани, хлопая, пока Букер забивал босса до смерти.

Пока через разломанный рот Тода исходило последнее дыхание, Букер наклонился ближе к уебку, прошептав то, что он всегда хотел сказать ему:

- Это просто продуктовый, Тод. Просто, ебучий продуктовый.

Пожарные грузовики и полицейские машины въехали на парковку "Фрешвея", их сирены и мигалки осветили все как на карнавалe. Стефани держала руки Букера, когда они вышли из фойе. Огромная дыра, которую проделал грузовик Деcмонда была как будто порталом к их нормальной жизни, прочь от сатанистов, насильников и безумных каннибалов, прочь от ноющих клиентов, низкой оплаты и дерьмовых часов, которые наступали с работой в этом проклятом магазине.

Она больше не могла работать в ритейле. Нихуя подобного. Она собирается бросить все и последовать за своей мечтой, поступив в школу красоты. Затем она откроет салон – будет управлять своим бизнесом, и будет разрабатывать свою собственную политику. Рабочие часы будут разумными для всех. Никаких переработок. Все сотрудники будут иметь отгулы на праздники. Самое лучшее, что она будет заниматься тем, что ей нравится – ухаживать за волосами, овладеть искусством макияжа и слушать Whitesnake весь день.

Но вначале, она поедет к Букеру и выебет его так, что у него башню снесет.

Как только они вышли в утреннюю прохладу, Букер взял у нее пилу и снял с себя рубашку, чтобы прикрыть ее. Последнее, что хотела Стефани, чтобы еще и мусора увидели ее голой по пояс. Не было более низкой профессии, чем офицер полиции – за исключением разве что управляющего продуктовым. Тод был худшим из всех, но они с Букером договорились, что будут оплакивать его для полиции и прессы, рассказывая, что Деcмонд убил его перед тем, как они его "успокоили". Боже, как же они жалели, что не добрались до Деcмонда раньше. Может быть их любимый управляющий был бы сейчас жив.

- А знаешь, - обратилась она к нему. - Ты мог бы сейчас стать боссом.

- Да ну, в пизду, - засмеялся Букер. - Я досрочно ухожу на пенсию.

Проходя через тротуар, она заметила еще одно тело. Кто бы это ни был, на нем была кожаная маска раба, его тело, как лакрица, обвилось вокруг металлического мусорного бака. Пылающая пентаграмма на парковке почти потухла, но пламя захватило чью-то машину. Она сияла на фоне неба, как римская свечка. Стефани улыбнулась, как только поняла, что это машина Фентона. Ему-то она наверняка, пиздец, как понадобится.

Также пламенем было покрыта крыша магазина. Языки пламени от разрушения, вероятно достигли подсобки наверху, где не было пожарных разбрызгивателей, как в отделах продаж внизу. Все здание конечно имело довольно странный вид: разбитые окна, ручейки крови и останки Милы, которые можно было увидеть снаружи. Букер рассказал ей, что на заднем дворе были еще тела. Пребывающие законники должны были увидеть их по мере подъезда к месту.

Из полицейской машины выскочили два полицейских с пушками наготове.

- Отпусти девочку! – закричал один из них.

Букер и Стефани переглянулись. Ее одежда была вся в крови и разодрана, а груди ей приходилось прикрывать рукой. Напротив нее стоял Букер, без рубашки и весь в крови, с истекающей кровью бензопилой в руках. О чем конкретно подумали эти тупые мусора?

- Отойди от нее, - залаял второй полицейский. - И руки на голову!

- Вы это мне? – моргнул Букер.

Полицейский приблизился, его жирный живот был настолько же отвратителен, как и его короткая стрижка.

- Я повторять не буду!

- Эй! – вмешалась Стефани. - Не смейте...

- Просто расслабься малышка. Мы здесь, чтобы спасти тебя.

- Он не...

- Боже мой! – в ярости проговорил Букер. – Я здесь помощник управляющего! Вы думаете, что просто потому, что я - черный, я убил этих белых?

- Руки на голову!

- Я не могу руки на голову положить, засранец! Посмотри на мое...

Букер жестом слишком быстро для офицера указал на плечо. Когда он шагнул вперед, Стефани оттянула его обратно... как раз вовремя. Прогремел выстрел и Букер рухнул на землю. Стефани подумала, что его ранило, но пуля пробила витрину впереди магазина, просто промахнувшись мимо него. Стефани встала на колени и прикрыла его как одеялом.

- Хотите убить его? – сказала она. – Тогда придется убить приятную беленькую девочку! Посмотрим, как это примет пресса.

Один из полицейских встал над ними. Он опустил пистолет.

- Извините... Мы просто подумали...

- Говна вьебите! – сказала Стефани. – Он здесь единственный герой, не вы, долбоебы!

- А что мы должны были подумать? В смысле... У него пила и... Ну в смысле...

Стефани и Букер встали на ноги. Полицейский посмотрел на ее груди. Она бросила взгляд на бензопилу, и когда Букер заметил, он увел ее прочь, прочитав ее мысли. После того, как эти свиньи только что почти чуть не сделали, Стефани не хотела ничего больше, кроме как нарезать еще свиных отбивных.

- Девушке нужна помощь, - cказал Букер полицейским. – Можете с этим справиться, не убивая при этом невиновных?

Офицеры залились краснотой.

Бригада скорой помощи прибыла, и один из полицейских положил в утешении руку на плечo Стефани. Она стряхнула ее, как будто отмахиваясь от комара. Полицейский сморщился, но промолчал, а как только приблизился медбрат, он пожал плечами и отошел, по его лицу можно было прочитать: Дети. Ну что с ними делать? Они сумасшедшие.

Стефани не хотела отпускать руку Букера.

- Не бросай меня.

- Все нормально. Встретимся в больнице.

Дополнительная карета скорой помощи заехала на парковку. Букер наклонился и поцеловал ее, и она ответила на поцелуй со страстью, понимая, что полицейские сейчас смотрят на них с отвалившимися челюстями. Когда к ней подъехали носилки, Стефани и Букер посмотрели друг другу глаза и улыбнулись.

- А ты довольно крутая, - сказал он.

- И мне нравится жестко, - подмигнула она.

Стефани откинулась на носилках, отдав себя в волю медперсоналу. Какие-то раны она даже не замечала до настоящего момента, маленькие порезы по всему ее телу, синяки и кусочки стекла по всему ее телу. По ее щекам текли слезы, смывая кровь, но не воспоминания, которые привели их всех сюда. Над собой она видела только небо, весь спектр цветов нового дня - ее долгая ночь ада проходила. Пока они загружали ее в карету, она повернула свою голову в сторону от догорающих останков ее бывшего рабочего места и увидела нетронутый продуктовый "Дьявольской Пищи", прямо через дорогу. Изображение их маленького демона-талисмана подмигивало ей, в руках у него были маленькие вилы, а в другой руке связка подгузников.

- Изыди Сатана! – Стефани подняла средний палец.

Из дыры в стене он наблюдал, как пожарные пробираются через останки. Пламя сейчас было потушено и все прелестные тела разнесли и разложили по мешкам. Сотрудники корпорации со значками "Фрешвея" на блейзерах ходили по обломкам с планшетами и фотоаппаратами, рассказывая о страховании и связях с общественностью, предотвращении ущерба.

Как бы плохо не шли дела, капитализм продолжал жить. Самым важным для этих бездушных корпоративных свиней было восстановить магазин, даже если бы это означало полный капитальный ремонт.

Мужчины в костюмах вели разговор о том, как бы они могли возместить свои потери, либо стоило просто построить новое здание на другом конце города, подальше от места самого большого массового убийства в истории штата.

Исходя из того, что слышал Абаддон, для них было слишком дорого переместить локацию здания. Несмотря на апокалиптический бардак, оставалось еще очень много вещей, которые вполне можно было восстановить.

Они могут построить все заново. Они могут сменить сегмент рынка. Они будут продолжать.

Абаддон почесал свой живот и тихо отрыгнул, вкус сердца мертвого мальчика по-прежнему откликался у него в глотке. Стоило признать, во "Фрешвее" чертовски неплохая еда.

Он поглубже закопался в щель, где хранилась нижняя часть тела толстячка. Это будет неплохое место для того, чтобы перезимовать, пока черное семя, которое он вложил в задницу трупа того мальчишки прорастет, давая рождение кучке демонов, таких как он - очередное отродье во имя Сатаны.

Абаддон улыбнулся.

Здесь ему понравится.

ВРЕМЯ ЗАКРЫТИЯ!

Спасибо вам, покупатели, за то, что вы были с "Фрешвеем" во время нашего ночного ремонта и связанных с ним "осложнений". Для тех из вас, кто разобрался с этим, возможно, вам интересно узнать о нашем выборе саундтрека (если не о нашем здравомыслии). Крис немного затронул эту тему во вступлении, и я хотел бы остановиться подробнее.

Мое увлечение дэт-металом началось не в 1992 году. Моя первая встреча произошла в 1994 году с "Death by Manipulation" группы Napalm Death, когда я слушал одолженную кассету в тумане после операции на зубе мудрости. Ни текста, ни реальной карты для понимания происходящего, но это казалось слишком подходящим, учитывая обстоятельства. Позже в том же году я взял "The Bleeding" Cannibal Corpse после того, как друг сказал мне, что я мог бы оценить его атрибуты ужаса и запекшейся крови. Он был прав. Вместе с текстом я перешел к не очень популярным на радио хитам, таким как "The Pickaxe Murders" и "Fucked with a Knife". Со временем я приобрел их первые три альбома, постепенно привыкая к тяжести, скорости и, конечно же, к тому вокалу, который многих отталкивает. Я тоже открыл для себя Obituary, и друг начал одалживать мне кассеты каждую неделю, приглашая меня в такие группы, как Macabre, Carcass, Dismember, Suffocation, Terrorizer, Bolt Thrower, Malevolent Creation, Morbid Angel и т.д.

В 1995 году, в начале моего выпускного класса, я работал в продуктовом магазине, и это было так ужасно, как сказал Крис. Моей основной мотивацией было - заработать денег, чтобы я мог заказывать контрабандные видео ужасов. Я был помешан на итальянских фильмах и других европейских ужастиках, которые часто не попадали в США без цензуры. Однажды, после школы я получил несколько таких фильмов по почте... и я не смог посмотреть ни один из них, потому что мне нужно было идти на работу. Вероятно, я не случайно подал заявление об увольнении на той неделе и снова поступил на работу только следующим летом. Тем не менее, я продержался достаточно долго, чтобы пережить кошмар Дня благодарения в "продуктовом раю". Это было не так ужасно, как осада последователями "Дьявольской Пищи", но едва ли.

Вы, наверное, видели статьи в Интернете о длительном влиянии музыки, которой вы увлекались в годы становления в старшей школе. По этому поводу можно многое сказать, хотя дэт и блэк-металл по-прежнему вызывают у меня такой же отклик, как и в середине-конце 1990-х. Не исключая всю остальную музыку, какой она была для меня тогда, но это то, чему я продолжаю следовать "религиозно", все еще открывая жемчужины, которых мне не хватало в их время, и продолжающиеся подвиги.

Мы с Крисом назвали главы в этой книге в честь названий песен в стиле дэт-металл, большинство из которых были взяты с альбомов, выпущенных до лета 1992 года:

"Revocate the Agitator" – Deicide: Legion (1991)

"Hating Life" – Grave: Into the Grave (1991)

"Revel in Flesh" – Entombed: Left Hand Path (1990)

"For They Shall Be Slain" – Unleashed: Where No Life Dwells (1991)

"Bleed for the Devil" – Morbid Angel: Altars of Madness (1989)

"Butchered at Birth" – Cannibal Corpse: Butchered at Birth (1991)

"Sick Bizarre Defaced Creation" – Pungent Stench: Been Caught Buttering (1991)

"Blind Bleeding the Blind" – Carcass: Heartwork (1993)

"No Forgiveness (Without Bloodshed)" – Immolation: Dawn of Possession (1991)

"Prime Evil" – Venom: Prime Evil (1989)

"Torn Apart" – Carnage: Dark Recollections (1990)

"The Krusher" – Asphyx: Crush the Cenotaph and Last One on Earth (1992)

"Instinct of Survival" – Napalm Death: Scum (1987)

"This Time It’s War" – Bolt Thrower: The IVth Crusade (1992)

"Scream Bloody Gore" – Death: Scream Bloody Gore (1987)

"Pinnacle of Bedlam" – Suffocation: Pinnacle of Bedlam (2013)

"No More Room in Hell" – Possessed: Revelations of Oblivion (2019)

"The End Complete" – Obituary: The End Complete (1992)

"An Incarnation’s Dream" – Atheist: Unquestionable Presence (1992)

Упомянутые нами группы записали другие оригинальные работы, на которые мы не всегда могли ссылаться по названиям, и даже если добавить еще имена из гардероба (и изломанных психик) последователей "Дьявольской Пищи", это не затрагивает многих действующих дэт-энд-грайнд-групп или с наследием, уже закрепленным этой эпохой.

Этот андеграундный феномен проявился во всем мире, не только в таких местах, как США (Repulsion, Brutal Truth, Cynic, Exhumed), Англия (Unseen Terror, Paradise Lost, Benediction, My Dying Bride) и Швеция (Carbonized, Hypocrisy, Regurgitate, Seance, Merciless, Defleshed), но и в Канаде (Blasphemy, Kataklysm), Бразилии (Sarcofago, Krisiun), Финляндии (Demilich, Amorphis, Disgrace, Xysma), Норвегии (Darkthrone, Cadaver), Германии (Dead, Eternal Dirge), Италии (Electrocution, Necrodeath), Японии (SOB, Transgressor), Польше (Vader, Lost Soul), Мексике (Cenotaph, Shub Niggurath), Франции (Agressor, Massacra, Loudblast), Нидерландах (Sinister, Pestilence, Gorefest, God Dethroned), Сингапуре (Impiety), Австралии (Sadistik Exekution, Blood Duster) и многих других группах по всей Северной и Южной Америке, Европе, Азии и Австралии.

Согласно "Metal Archives", с 1980-х по 1992 год существовало более четырех тысяч групп DM, и это только те группы, у которых было, по крайней мере, одно демо- или мини-альбом. Сейчас это еще более обширный андеграунд, где с 1980-х годов более сорока тысяч групп играют дэт-металл.

Через несколько лет после того, как я погрузился в экстремальную сторону металла, я обнаружил экстремальную сторону ужаса. Публикации Дэйва Бэрнетта в "Necro Publications" имели огромное значение в этом отношении. Дэйв опубликовал главы и романы Эдварда Ли, такие как "Головач" и "Толстолоб", сотрудничество Ли с Джоном Пеланом ("Громила" и "Сплаттерпанк: истории Мики Хэйса"), а также оригинальную трехстороннюю новеллу "Inside the Works", включающую печально известную "Свинью" Ли вместе с рассказами Джерард Хоуарнера и Тома Пиккирилли. Это стало основой поджанра экстремальных ужасов, из которого более двадцати лет спустя родилась "Ночная смена". Мы с Крисом оба были опечалены, узнав о кончине Дэйва за месяц до публикации этого романа, и считаем, что нам повезло работать с ним. Мы надеемся, что наша книга сохранит дух "Necro Publications" живым... что само по себе было бы неплохим дэт-металом.

На более легкой ноте (хотя и с использованием расстроенных, более тяжелых нот) я рад, что мы получили одобрение невменяемого Джереми Вагнера, гитариста Broken Hope и автора "The Armageddon Chord" и "Rabid Heart". Было приятно встретиться с ним на KillerCon 2019 после того, как я слушал его группу более двадцати лет, и поговорить с ним о его лирической классике, такой как "The Bowles of Repugnance", "Repulsive Conception" и "Loathing". Надеюсь, само собой разумеется, что Джереми - полная противоположность маньякам, которых мы изобразили в "Ночной смене".

Поскольку время подходит к закрытию, мы с Крисом еще раз хотим поблагодарить вас за ваше покровительство. Однако, если кто-нибудь из вас захочет взять швабру и поучаствовать в уборке, мы бы не отказались. Как вы можете видеть, у нас небольшая нехватка персонала после ночной смены.

Райан Хардинг

Март 2021

Перевод: Андрюха Глушков

Бесплатные переводы в наших библиотеках:

BAR "EXTREME HORROR" 2.0 (ex-Splatterpunk 18+)

https://vk.com/club10897246

BAR "EXTREME HORROR" 18+

https://vk.com/club149945915