Министерство мертвых. Невозможная принцесса

Глава 7

В баре мне выдали униформу – длинную белую сорочку, напоминающую саван.

– Все очень просто. – Разносчица Ариэлла (как она сама себя назвала) давала инструкции, пока народ лениво собирался за столиками. – Принимаешь заказ, передаешь в бар, запоминаешь, кто заказал и что заказал, как будет готово – приносишь. Если не можешь запомнить, записывай.

– А как понять, кому и что можно заказывать? – спросила я. – У вас же ограничения. Кто плохо работает – тот плохо пьет.

– Оставь это Аарону, – Ариэлла кивнула на бармена, – он разберется. Ты только разносишь. И все. – Она посмотрела на меня долгим задумчивым взглядом и хмыкнула. – Должно быть, ты крепко разозлила Сонга. Он еще никого из своих к нам не отправлял.

– Вряд ли меня можно назвать своей, но да, Самаэль был зол.

– Он разрешает тебе называть себя Самаэлем?

– А я не спрашивала. Но, думаю, это не самая большая его претензия ко мне. Так что выбирает самые принципиальные.

– Ладно, тьма с тобой, – махнула рукой Ариэлла. – Значит, так. Никуда не вмешивайся, все конфликты решай через меня. Ни с кем не спорь! Души трогать тебя не будут, они здесь для того, чтобы заслужить право жить дальше, а вот иные могут нагрубить или облапать. Не выясняй ни с кем отношения, помни, что ты тоже пытаешься стать лучшей версией себя. Если что-то случится – говори мне. Моя задача, чтобы ты вышла отсюда целой и невредимой. Сонг завтра отойдет и потребует отчитаться, и за помятого стража вломит так, что мало не покажется. Так что давай, не лезь на рожон, поняла? Просто носи напитки. Можешь даже не улыбаться, мы – темный бар.

Хотелось спросить, есть ли где-то светлый и как туда попасть, но я благоразумно промолчала. Пока что никаких опасностей на горизонте не виднелось. Никто не дебоширил, не швырял в стену бокалы и не лапал официанток в невесомых шелковых сорочках. Гремела музыка, витражи вместо окон бросали разноцветные блики на стены. Отовсюду доносился гомон и звон бокалов.

Мне нравилась атмосфера здесь, но усталость казалась невыносимой. Болела спина, от подноса ломило руки, а голова трещала от многочисленных заказов. В конце концов, я сбросила неудобные туфли, оставшись босиком. Под платьем все равно было не видно, а холодный пол дарил уставшим ступням настоящее блаженство. Но если Самаэль ждал, что я прибегу со слезами раскаяния и мольбами освободить от дополнительной работы, то он определенно ошибался.

Раз в час можно было отдохнуть за стойкой и выпить что-то безалкогольное. Пока бармен Аарон занимался очередной порцией шотов, которые я должна буду расставить по подносам горгулий в зале, я жадно сделала несколько глотков мятного лимонада и вдруг увидела Шарлотту. Она растерянно обвела глазами зал, а потом, увидев меня, направилась прямо к стойке.

– Аида! А я тебя ищу. Ребята в министерстве сказали, ты сегодня здесь. За что тебе назначили отработку?

– Так… небольшой публичный скандальчик. Тебя не было на парах.

– Да, мне дали выходной. Вчера на работе окунулась в Стикс, наставник в последний момент удержал.

Она поежилась и с благодарностью опрокинула шот, что я перед ней поставила.

– С утра немного трясло. Река мертвых – страшная штука. Слышала, ты катаешься по Стиксу на коньках. Вот тебе мой совет, Аида: прекращай. Если ты провалишься, то остаток недолгой мучительной жизни будешь сожалеть, что не попала в ад. Это ощущение непроницаемой для света толщи ледяной воды – самое страшное, что я испытывала в жизни и… посмертии.

– Выпей еще, – посоветовала я. – И не наводи жуть. Лед на Стиксе толстенный, я же не дура. Кстати, почему она вообще замерзает?

– Понятия не имею. Такого раньше никогда не случалось. Может, твоя магия шалит? Магистр говорит, такое возможно перед тем, как ее запечатают.

– Может, и так, – пожала плечами я. – Но это единственные минуты, когда я чувствую себя счастливой. Даже если ради них придется пожертвовать всем… наверное, я готова.

– А я вдруг поняла, как сильно хочу жить. Хочу второй шанс в новом мире. Изучить все в этом. Знаешь, я раньше была одержима одной-единственной целью, а тут вдруг поняла, что жить ради призрачной перспективы когда-нибудь вновь отправиться на Землю неправильно! Надо получать удовольствие и от этого мира. Вот я и пришла в бар, к тебе. Ну и еще я немного мечтаю познакомиться с кем-нибудь, кто угостит эссенцией желаемого. Говорят, божественна на вкус.

Я пожала плечами.

– Ничего особенного.

И снова подумала: жаль, Харриета нет. Вот уж с кем стоит поговорить, в отличие от Самаэля. Бросить в баре приятеля – преступление посерьезнее, чем облить идиота выпивкой.

Аарон тем временем закончил с шотами, и пришлось сворачивать перерыв.

– Наслаждайся, – улыбнулась я подруге, – жизнь коротка.

– Ты даже не представляешь, насколько, – загадочно откликнулась та.

Я расставила выпивку, собрала с освободившихся столов пустые бокалы и отнесла еще пару заказов, когда в бар вошла компашка стражей, работавших на Самаэля. Разумеется, среди них был и Дэваль, так что приподнятое настроение сняло как рукой. Мысленно я уже готовилась выпускать колючки.

Парни заняли столик на балконе, а за выпивкой отправили Дара, которого я не видела с самой первой встречи.

– Шесть эссенций, – сказал он, коротко мне кивнув, и Аарон без слов достал шесть запотевших от холода бокалов.

Почему-то не возникло сомнений, что нести все это поручат мне, несмотря на то что балконом занимались другие разносчицы. Они как раз все очень удачно решили прерваться.

– Аида… – Ко мне подскочила Ариэлла. – Без фокусов!

– Тогда возьми и отнеси этому идиоту сама!

– Ты прекрасно знаешь, что Грейв требует тебя. Просто отнеси им заказ, пожелай приятного вечера и уходи. Что бы они ни сказали, что бы ни сделали и за какое бы место тебя ни схватили!

– Пусть только попробуют, – предупредила я. – Тебе придется записать на мой счет шесть бокалов, потому что после того места, куда я их им засуну, коктейли в них налить не получится!

Ариэлла беспомощно открывала и закрывала рот, явно понимая, что других способов воздействия, кроме как строго посмотреть, у нее нет, а сбегать за Самаэлем она не успеет.

– Даркблум… Просто! Отнеси! Заказ!

А вот это уже походило на мольбу.

Сначала, пока шла до балкона, я молилась, чтобы ничего не уронить – сразу шесть бокалов я несла впервые. Потом внимательно смотрела под ноги.

Потому что я училась в старшей школе. И была новенькой в классе.

Через ногу одного из стражей я перешагнула, второго отпихнула с дороги. О третью конечность едва не споткнулась, но когда идиот за столиком понял, что если мы с бокалами и будем падать, то прямо на него, он выпрямился в кресле.

– Какие люди! – Дэваль сиял от удовольствия. – Ну что? Наступило просветление? Не хочешь наконец-то извиниться?

– Прошу прощения за долгое ожидание, – улыбнулась я его соседу. – Самомнение вашего друга так раздулось, что закрыло собой часы и я потеряла счет времени. Что-нибудь еще?

– Ага, – усмехнулся парень, – посиди с нами, выпей.

Дождавшись, когда я поставлю последний бокал, он дернул меня к себе, пытаясь усадить на колени, но получил ощутимый удар прямо в пах кулаком и согнулся.

– А я говорил, что эту девицу надо сначала фиксировать, потом развлекать, – рассмеялся его друг.

– А ты не боишься завтра за барную стойку со мной по соседству встать? – хмыкнула я. – Или думаешь, Самаэль любит наказывать только девочек? Осторожно, страж, белое платье тебе не пойдет. Все?

Я повернулась к Дэвалю.

– Еще что-нибудь желаете? Нет? Приятного вечера.

Краем глаза я заметила, как на балкон медленно вошел мужчина и направился к дальнему столику.

Дэваль поднял руку с бокалом, словно собирался произнести тост. Но вместо этого разжал пальцы – и бокал с оглушительным звоном рассыпался на тысячи осколков, ударившись о каменный пол. Подол платья намок, в воздухе повис приятный аромат красного вина.

– Убери и принеси новый, – велел он мне.

– Никакой фантазии, – вздохнула я. – Ведешь себя, как герой третьесортного романчика про мажора. Кажется, я скоро смогу принимать ставки на твой следующий шаг. Дай угадаю? Я уберусь, принесу тебе новый бокал, а ты разобьешь и его? Или один из твоих дружков все же сумеет меня уронить, и ты будешь пафосно взирать сверху, как я ползаю по полу, собирая осколки? Они, конечно же, вопьются мне в колени, и ты проявишь благородство – отведешь меня домой. А потом трахнешь. И расскажешь дружкам, что эта новенькая – ничего особенного.

– Тебя? – Дэваль расхохотался. – Чтобы тебя трахнуть, надо совсем отчаяться.

– А… точно. Именно поэтому ты дождался моей смены, пришел сюда и не забыл взять приятелей, которые сидят со мной в одном кабинете. Великий страж, лучший из лучших, опустился до унижений бездарной новенькой. Если честно, очень смахивает на отчаяние.

Глаза Дэваля потемнели, из ярко-голубых став практически черными. Показалось, сейчас словесная потасовка перейдет в примитивную драку. Не хотелось бы, я все-таки в одном платье. Неудобно.

– Сейчас принесу тебе эссенцию, только не плачь, – буркнула я.

Но перед тем как вернуться к бару, направилась к мужчине за дальним столиком, чтобы принять заказ. Дэваль здесь не единственный гость, подождет в очереди, как простые смертные.

Мужчина сидел, опустив голову, рассматривая потертые узоры на массивной каменной столешнице. Он был почти седой, с растрепанными волосами до плеч. Одетый просто, даже, я бы сказала, бедно, он сошел бы за бездомного, но раз его пустили в бар, значит, мужик хорошо работал и заслужил свою порцию выпивки не происхождением и неуемным пафосом, а честным трудом.

– Добрый вечер! Что для вас принести? – спросила я.

Мужчина поднял голову и медленно встал. А сзади раздался стальной, пронизанный холодом голос Дэваля:

– Стой на месте, Даркблум. Не шевелись.

Взглянув в глаза незнакомца, я задохнулась от накатившего ужаса. Не моего, нет, увиденного в глубине его темных глаз. Ярость, ненависть, обида, страх – это не просто человеческие эмоции случайного посетителя бара. Нечто куда более глубокое.

От мужчины веяло холодом. Сыростью. Тьмой.

Он жадно всматривался в меня, а его пальцы застыли в нескольких дюймах от моей щеки. Губы тронула легкая улыбка, а глаза лихорадочно заблестели. Больше всего на свете он хотел ко мне прикоснуться.

Дэваль мог не объяснять, я поняла, кто передо мной, как только поймала его взгляд.

Темная душа.

Вырвавшееся из Аида воплощенное зло.

Оно обрело облик, голос, силу и власть. По крайней мере, надо мной.

Стоит податься вперед, коснуться моей щеки, и история Аиды Даркблум закончится. Я наконец окажусь там, куда обещал отправить Самаэль. Возможно, именно там мое место.

Но все внутри отчаянно сопротивлялось.

Можно было и не приказывать не двигаться – я все равно оцепенела. Как и все остальные в баре. Даже шепотки стихли, и лишь звук неторопливых шагов Дэваля гулко отражался от каменного пола.

Он долго молчал. Так долго, что я вдруг осознала, что не дышу, и жадно схватила ртом воздух. Заметив это, темный криво усмехнулся. Страх как будто подпитывал его.

– И что дальше? – Наконец Дэваль остановился.

Меня поразило, какой спокойный, почти скучающий голос у него был. Или парень идеально владел собой, или не особо парился, утащат меня в ад или оставят еще попортить кому-нибудь жизнь.

– Дальше?

Я вздрогнула, услышав хриплый сорванный голос. Не хотелось думать, как именно он его сорвал там, за Пределом.

– Дальше, – подтвердил Дэваль. – Что теперь? Вернешься туда вместе с ней?

– Она мне нравится… – расплылся в жуткой ухмылке мужчина. – Она понравится нам.

– Мог бы поспорить, но не хочется портить сюрприз. Но ты ведь знаешь, что, если прикоснешься – отправишься следом? Вернешься не один, с подарком для друзей, но… вернешься.

– Будешь уговаривать пощадить ее в обмен на свободу?

– Ее? Пощадить? Нет. Ты ведь знаешь, кто я.

Впервые темный отвел взгляд от меня и посмотрел на Дэваля.

– О тебе у нас много говорят.

– Не сомневаюсь. Значит, ты знаешь, что на нее мне плевать. Забирай, дарю. Вот только…

На шаг ближе к нам.

– То, что ты здесь – вызов. Плевок мне в лицо. Напоминание о моей ошибке. Темные души не выбираются из-за Предела. Я им не позволяю, а тех, кто ослушается… Нет, я не возвращаю обратно. Я делаю что-то…

Еще шаг. И я почти чувствую его запах.

– Намного…

Почти рядом, если я подниму руку, то смогу его коснуться.

– Более страшное. Хочешь узнать что?

– Я знаю о тебе, Дэваль Грейв, куда больше, чем ты думаешь. Твои секреты. Те, что ты рассказываешь тем, кто никогда их никому не откроет. Твои чувства. Истории. Я многое знаю о тебе. Многое могу поведать. Как думаешь, что сделает твой великий отец, когда узнает, как его сын развлекается? Что он скажет, когда узнает, что ты навещаешь… ее?

– Мой великий, – Дэваль усмехнулся, – отец не станет тратить время на одну-единственную темную душу. Он лишь прикажет вернуть тебя в Аид, но мы оба знаем, что я не стану этого делать. Что есть… много способов заставить тебя пожалеть о том, что ты переступил черту Предела.

– Тогда она обречена.

– Мой отец милостив. – Дэваль словно не слышал угроз, не замечал меня и вообще вел светскую беседу, выглядя немного безумно. – Благороден… бывает. Иногда мне даже хочется быть на него похожим. Поэтому я дам тебе выбор. Нет, не между свободой и смертью. Всего лишь между быстрым концом и вечной, невообразимой, невыносимой, даже по меркам Аида, мукой. И если ты действительно меня знаешь. Мои секреты. Те, что я рассказываю тем, кто никогда их никому не откроет. Мои чувства. Истории. Если ты не лжешь… то оценишь мое предложение.

По лицу мужчины пробежала тень. Рука возле моего лица дрогнула, и сердце пропустило удар.

– Я не заслужил Аид! – рыкнул он с каким-то пугающим отчаянием. – Я не был плохим!

– Я палач, а не судья.

– Ты страж!

– Не для тебя.

И темный подался вперед.

Ледяные пальцы коснулись моей щеки. Вместе с прикосновением пришел холод. Пронизывающий до костей, он шел откуда-то изнутри. Сначала я ощутила смрадное дыхание Аида – он пах сыростью, землей и ладаном. Потом – как легкие обжигает непередаваемый холод. И следом – как сердце замирает, не успев закончить свой удар.

Вокруг нас разверзлась бездна. Из тьмы тысячи рук жадно тянулись ко мне, увлекая за собой, дрожа в ожидании добычи. Той силе, что затягивала куда-то во тьму, невозможно было противиться. Это просто случится – поняла я. Я упаду во тьму вместе с темной душой, стану одной из них. И однажды среди тысяч обезумевших рук, жаждущих свежей крови, будет и моя. Пройдет время, и я, не помня себя от мучений, стану тянуться в мир тех, кому повезло больше. В мир тех, кого я буду ненавидеть, ведь ненависть – единственное, что останется со мной в вечности.

Запястье обхватила чья-то рука, сдавив так сильно, что я всерьез испугалась за кости и на секунду отвлеклась от притяжения Аида. Последовал сильный рывок, лишивший меня дыхания. И холод сменился горячим – так показалось на контрасте – воздухом на балконе.

Темная душа исчезла. Воронка тьмы закрылась. Руки страдающих душ больше не тянулись ко мне из бездны. Только Дэваль все еще сжимал мое запястье и стоял слишком близко.

Самаэль сказал, не приближаться друг к другу ближе, чем на три метра.

Три удара сердца – вот что нас сейчас разделяло.

Я понятия не имела, что он только что сделал, но инстинктивно чувствовала: чтобы вот так выдернуть кого-то из Аида, нужно быть богом. Или его сыном.

– Зачем? – Голос дрожал, и стало стыдно за примитивный страх.

– Чтобы ты была у меня в долгу. Желания – ходовая валюта там, где не существует золота.

Он медленно разжал пальцы. На бледной коже ярко краснели их следы.

Высыпавший на балкон народ вдруг расступился, пропуская Самаэля, да не одного, а с супругой. В вечерние планы Селин Сонг определенно не входила прогулка по барам: при виде меня она поджала губы и поспешно отвела глаза.

– Дэв? – Самаэль нахмурился. – Аида? Вы целы? Как он выбрался, тьма его раздери?!

– Все еще хочешь, чтобы я водил экскурсии к Пределу вместо того, чтобы закрывать прорехи? – спросил его брат, вновь приняв облик скучающего мажорчика.

Вот только я его недооценила. Дэваля темная душа боялась сильнее, чем Аида.

– Переоденься, провожу домой, – кивнул мне Самаэль. – Селин, проследи, чтобы всех вывели, надо проверить здание на случай, если он был не один. Дэв, найди эту гребаную прореху и закрой! А вы что встали? Хватит глазеть! Вываливайтесь отсюда!

Я поискала глазами Шарлотту, но подруга, похоже, уже сбежала вместе с основной толпой. И правильно сделала. Хотя мне было бы приятно, если б она все же уточнила, в порядке ли я после того, как заглянула за грань.

Оставшись наедине с собой, я поняла, что руки дрожат и леденеют. Остановилась у зеркала в раздевалке, прижала ладошки к пылающим щекам. Одно движение, один рывок до ада. Опоздай Дэваль, обладай худшей реакцией – все кончилось бы в этот же миг. И он, похоже, понимал это куда лучше меня, заговаривая темному зубы.