Девушка с севера. Сердце темного принца

Глава 1

Аннотация:

Ее никто никогда не видел, но все всё про нее знают. Княгиня Мирна, неотесанная северянка, сирота, старая дева и бесприданница. Двор переполнен слухами о ней но, кажется, совсем скоро поспеют новые пикантные подробности. Ведь печально известная девушка с севера приезжает в столицу, а сам король подыскивает ей жениха. Поговаривают, что он не прочь пристроить северянку к своему старшему сыну, бастарду, цинику и закостенелому холостяку. Вот уж известие! Новые сплетни не заставят себя ждать. А сплетни никогда не врут! Так ведь?..

Глава 1

На бойком коне, черном, как шерл, ехал верхом молодой мужчина. Прямая спина, статность, величавый холодный взгляд выдавали в нем человека благородных кровей, и одному Святому известно, почему он путешествовал совершенно один.

Люди, встречавшиеся ему, предпочитали не задаваться этим вопросом, и теснились к обочине, чтобы пропустить родовитого путника. Едва ли стройному сильному жеребцу не хватало места на пыльной сельской дороге, но его всадник производил впечатление человека, с которым не стоило сталкиваться.

Он галопом въехал на территорию старого замка и всполошил стражу внезапным появлением. Ему едва успели поклониться, как наездник спешился и передал лошадь худенькому и сутулому пареньку, работавшему в конюшне.

Быстрый, резкий, с горделиво поднятой головой и надменным взглядом, всадник производил пугающее впечатление.

За строгий нрав, за жесткость, за извечную мрачность и за происхождение, многие называли его темным принцем. Но не в лицо. В лицо к нему обращались с почтением, по титулу, хоть и не были уверены, что этот титул действительно ему принадлежит. Так, как обратился к нему взволнованный молодой конюх, принявший его родовитого коня:

- Милорд… - голос у него чуточку дрожал, - граф Фаулз... Добро пожаловать.

- Позаботься, чтобы Мефис был готов к поездке в любой момент, - сказал темный принц, выговаривая четко и медленно каждое слово, будто его собеседник страдал слабоумием.

Парнишка судорожно закивал, и прибывший, смерив его суровым взглядом, направился к замку.

Каждое его движение было точным, отложенным, словно бы математически выверенным. Казалось, этот человек не в состоянии оступиться, поскользнуться, сделать какой-либо неуклюжий жест – врожденная, почти кошачья, ловкость и выработанная за многие годы стать помогали в любой ситуации сохранять непоколебимость, которые так впечатляли окружающих.

Он нарочно игнорировал приветствия слуг, которые при виде его невольно скукоживались и опускали взоры. Никому не хотелось встречаться взглядом с этими темно-синими глазами.

Граф Фаулз направлялся в восточное крыло замка, зная, что там должны располагаться его покои. Теплые солнечные лучи обволакивали красивую фигуру, пока он двигался по коридору, и за его спиной вырастала и удлинялась исполинская тень.

- Мои покои готовы? – спросил он глубоким низким голосом у скромной молодой служанки, чье существование заметил как будто случайно.

- Да… Да милорд, - она оторопела, словно бы впадая в транс, но вовремя опомнилась, встрепенулась и протараторила, - все, как всегда, готово, если вам что-нибудь понадобится – просто позовите меня… Милорд.

Она сама не знала, что больше терзало ее сейчас: страх оплошать перед важным господином или смущение. Ведь даже при всей своей отстраненности и жесткости, он был крайне привлекательным молодым мужчиной.

Прекрасно сложенный, сильный, но не грузный, у любой женщины, с которой он был бы мил, этот человек вызывал симпатию. Иссиня-черные гладкие волосы, всегда идеально уложенные, подчеркивали аристократичную белизну и гладкость его кожи. Черты лица были чуть угловатыми, и порой он напоминал прекрасно вытесанную статую.

Он мог стать первым красавцем при дворе, если бы со статуей его не роднили еще и каменное сердце.

Прибывший осмотрел служанку с ног до головы и едва заметно ухмыльнулся. Она ужасно нервничала, разговаривая с ним… Отчего-то ему нравилось вызывать в людях такие чувства одним лишь своим присутствием, хотя... Глубоко в душе ему это было чуть обидно.

Бедолага смогла выдохнуть с облегчением, когда он все же отвел от нее взгляд и двинулся в сторону тяжелых дубовых дверей.

Они проводили в покои, довольно большие и богато обставленные. Здесь располагался вестибюль со стульями для особых посетителей, которых жилец готов был принимать вне кабинета, стены украшали старинные гобелены, картины и гравюры в рамах. Далее шли новые двери, ведущие уже в спальную и смежные с ней комнаты для личного пользования, через прекрасную гостиную, украшенную реликвиями древности.

В центре же стоял камин, а полукругом у него – кожаные кресла со львиными лапками.

Обстановка указывала на достаток, которым располагает хозяин замка. А также на то, что он ужасно хотел задобрить своего гостя.

Граф Фаулз вздохнул, оказавшись наедине с собой. Путешествие оказалось крайне утомительным и, будь его воля, он вовсе никуда бы не отправился… Но его положение обязывало участвовать в светских мероприятиях. Особенно в мероприятиях такого масштаба.

Он устроился в кресле подле камина, чтобы проверить корреспонденцию, которую прислали ему, пока он был в пути. Необходимо убедиться, что его поручения исполняются и все дела идут по плану. Война с Рагонвойром пришла к концу и генералы могли позволить себе отдохнуть. Для послов же работа только начиналась.

От одной только мысли, каких сил и труда будет стоить восстановление дипломатических связей и выполнение всех условий перемирия, на графа нападала мигрень.

Однако... Работа есть работа.

И он любил ее. Хоть порой выполнение обязанностей давалось непросто.

Но углубиться в полученные донесения Фаулзу не удалось. Стоило только начать, как двери в покои отворились, и внутрь ворвалась статная дама в красном платье и убранными в высокую прическу темными волосами.

Она была высокой, стройной и обладала чертами настоящей красавицы. Правда, недобрый прищур сильно портил ее. Гостья ворвалась в комнату с такой уверенностью, будто вошла к себе домой или, по меньшей мере, к очень близкому человеку.

Глава 2

Дорога была долгой и изнурительной. Мирне еще не приходилось путешествовать так далеко. А кареты едва ли созданы для таких длинных расстояний – дешевые, как у нее, уж точно.

Колеса громко скрипели, фырчали уставшие лошади, мелкая морось не ритмично стучала по стеклу.

Пейзаж вокруг - широкие и уже голые поля - удручал. Мирна то и дело вспоминала о дорогих ей северных склонах, о снеге, внезапно накрывшем еще зеленую сочную траву, об огромных скалах, таких блестящих и острых, будто были сделаны из металла, а не камня.

Эти мысли пробуждали тоску в сердце, и на второй день пути, после стоянки в ужасной придорожной гостинице, Мирна ехала с закрытыми шторами.

Она теперь с трудом представляла, где находится, но после бесконечной череды колдобин, карета, наконец, остановилась.

Ноги совсем не слушались, стали слабыми и ныли при малейшем усилии. В голове гудело. Странно, но все это время скрипы, стуки, шум сводили ее с ума, а теперь вдруг невыносимой стала тишина, пришедшая им на смену.

Мирна мгновение сидела в карете, собираясь с мыслями, готовясь встретить свою новую жизнь. За спиной осталось так много... Но, подсказывало чутье, впереди ждет еще больше.

Она никогда не относилась к числу тех, кто прыгает в воду с разбега. Она всегда осторожно и медленно заходила в нее, привыкая к прохладе, прощупывая голыми ступнями дно.

Так и сейчас Мирна не выскочила сразу на улицу, чтобы взглянуть на неизвестный мир, который теперь станет и ее собственным, а одернула сперва занавеску и осмотрела все из своего старого четырехколесного панциря.

Сперва в пыльном окне отразилось испуганное белое личико, обрамленное темной лентой чепца, из-под которого выбилась пара локонов огненно-рыжих волос. Ее темно-синие глаза выражали усталость. Усталость старухи, перенесшей много тяжелых лет за долгую-долгую жизнь... Но Мирне было всего двадцать два.

Она мотнула головой, и заставила зрение сфокусироваться не на отражении, а на том, что скрывалось по ту сторону окна.

Впереди представала величественная усадьба с обширным парадным въездом, лестницей с прекрасной террасой под тенью замысловатой аркады и, судя по многочисленным верхушкам деревьев за главным зданием - большим садом и прилегающими землями.

Как странно. Мирна думала, что отправляется ко двору... Хоть и богатая, куда богаче родительского дома, усадьба не походила на резиденцию короля.

Путница нерешительно потянула ручку и открыла дверь кареты. Затем осторожно вылезла из нее. Кучер уже молча вытаскивал ее багаж и складывал у подножия террасы.

Мирна спросила у него чуть нервно:

- Почему мы здесь?

Неужели король уже нашел ей жениха? Но она совсем не успела приготовиться! Даже мысленно настроиться на встречу! Что уж говорить, о ее измученном виде, о ее пыльном наряде...

- Не могу сказать, миледи, - ответил кучер, поглядывая на величественные входные двери, - я лишь следую указаниям.

Он двинулся ко входу.

Молодая леди же задрожала от ужаса. Жизнь менялась так стремительно, ничего не рассчитать, не предугадать! Мирна даже не знала имени своего будущего супруга! Разве... Разве так можно?

Она стояла у парадного входа, страшась того, что может ждать ее за этими широкими деревянными дверьми, и с отчаянием наблюдала, как кучер колотит в молоточек в виде львиной пасти. Как хотелось, чтобы никто не открыл им. Как хотелось, чтобы они просто сели обратно в карету и вернулись домой. Она украдкой посмотрела на запряженную кобылку в яблоках - единственную, что осталась от некогда богатой отцовской конюшни. Если понадобится, она оседлает ее и сама вернется в Дурхам. Боги! Как же хочется на север...

 За дверью послышался шум. Ее отворяли.

Мирна сделала большой глоток воздуха, спешно поправила чепчик и разгладила юбку платья. Ей хотелось выглядеть хоть чуточку презентабельно.

Она ожидала увидеть мужчину, ее будущего мужа, однако на пороге предстал пожилой дворецкий с бровями такими густыми, что не разглядишь глаза.

- Княгиня Дурхама, я полагаю? - выговорил он несколько сухо.

- Да, - отозвалась Мирна и рассеянно оглянулась.

В обширном парадном зале за его спиной ее не встречал хозяин усадьбы. Лишь пара слуг - но точно не весь штат. Хотя она была уверена, что высокопоставленных гостей встречают и господа, и все их слуги...

Но высокопоставленная ли она? Мирна уже сомневалась в этом.

- Мы ожидали вас позже. Ее Сиятельство с леди Кэтрин отлучились... Но вы можете прямо сейчас направиться в свои покои. Энни вас проводит.

Дворецкий пропустил гостью внутрь, и одновременно с этим к ней выступила милая полноватая служанка, которая, впрочем, смотрела на молодую княгиню неприятно пристально, словно бы насквозь.

- Миледи, - поприветствовала ее женщина, почтенно приклоняя голову, - я рада встрече с вами. Меня зовут Энни, и на время вашего пребывания здесь я в вашем полном распоряжении.

«На время вашего пребывания»? Мирна задумалась, что бы это значило.

Энни повела ее вверх по лестнице, к жилым комнатам. Интерьер пестрил роскошью, картины, ковры, скульптуры и старинная мебель - все это притянуло бы ее взор и захватило внимание, если бы Мирну не поглотили беспокойства.

Неужели она здесь на каком-то испытательном сроке, и ее жених хочет посмотреть, подходит она ему или нет, как какая-то собачонка или новая кобылка в конюшне? От этой мысли мурашки пробежали от затылка до ступней. Девушка почувствовала себя задетой.

Да и кто эти Ее Сиятельство и леди Кэтрин? В чьем она доме?

- И на сколько я здесь остаюсь? – спросила молодая княгиня у служанки, тщетно скрывая дрожь в голосе.

- До тех пор, пока для вас не найдется подходящий жених… В доме Рэльсов вы будете почтенной гостьей.

Мирне стало значительно легче.

- Вот оно что, - произнесла она на выдохе, - почему же я не остаюсь при дворе Его Величества?

- Я не знаю, миледи, я лишь выполняю указания, - отозвалась Энни.

Глава 3

Она держалась уверенно, пожалуй, даже слишком. Смотрела свысока, холодно, строго. Одно только ее присутствие вызывало желание сжаться, затесаться в самый темный и неприметный угол и раствориться в тени.

Неудивительно, что леди Кэтрин ее появление пришлось не по душе. Она нахмурила бровки и раздраженно застучала пальчиками по подлокотникам. Мирна же застыла и все силы направила на то, чтобы посмотреть на эту женщину прямо.

Вероятно, это и есть графиня Рэльс?

- Княгиня, - вошедшая холодно приветствовала Мирну, - я графиня Вествуда, Каролина Рэльс. Надеюсь, вы нашли эти покои приемлемыми, и ваше пребывание здесь будет приятным.

- Да, миледи, здесь… Очень мило, - еле-еле выговорила княгиня.

- Замечательно, - на мгновение в ее сухой официальной речи послышались живые нотки. Графиня метнула строгий взгляд в сторону дочери и проговорила, - Кэтрин, будь так добра, оставь нас с леди Мирной ненадолго. Я бы хотела поговорить с ней наедине.

Кэтрин поднялась с кресла и забубнила, что это несправедливо, что с ней обращаются, как с ребенком, не осознавая, что она действительно вела себя, как дитя. Даже дверью хлопнула показательно громко, что заставило графиню Рэльс закатить глаза.

Когда молодая леди, наконец, вышла, Каролина предложила Мирне устроиться в креслах в нише у широкого окна, чтобы поговорить.

- Простите мою дочь, леди Мирна. Она уже невеста, но все еще ведет себя, как ребенок, - графиня выдавила из себя виноватую улыбку, - даже не знаю, как начать… Есть кое-что важное, что я должна вам сказать.

От этих слов у Мирны все внутри замерло. Неужели король передумал помогать ей? Или случилось что похуже? В последние годы на ее долю выпало столько испытаний... Она уж и не знала, что ждать от судьбы.

Княгиню переполняли тревожные мысли, но она постаралась удержать их и вести себя спокойно. Если корона ее отвергнет – следует уйти с достоинством.

- Прошу, леди Каролина, говорите, - и все же голос ослаб, охрип. В ушах загудело и, чудилось, земля вот-вот уйдет из-под ног.

- Да, конечно… - мгновение графиня молчала, смиряя собеседницу изучающим взглядом и словно бы определяя, способна ли она выдержать еще один удар, - понимаете, моя дорогая… При дворе много людей. Разных людей. Все они, конечно же, благородного происхождения, но немногие из них благородны и духом, - она еще раз остановилась, обдумывая дальнейшие слова, - к сожалению, в таком обществе часто плодятся слухи…

- Что за слухи? – Мирна пока ничего не понимала. Но чувствовала: дело плохо.

- Дорогая моя, - Каролина подалась вперед и положила сухие ладони на дрожащие от волнения ручки Мирны. То, что она собиралась сказать, непременно причинит девушке боль, и графине хотелось продемонстрировать, что она не пытается разбить ее сердце, что он на стороне несчастной. В конце концов, провинциальной сиротке благоволил король, - понимаете… Когда ваш отец лишился состояния, его отлучили от двора. Поэтому вы так и не были там представлены. Вся эта история… Стала довольно популярной для обсуждения.

Мирна легко кивнула, прямо глядя на собеседницу. Ей было страшно, но она отчего-то не опускала скромно взор, как делала это обычно. Словно бы само ее нутро желало встретить горькую правду храбро, с гордо поднятой головой.

- Аристократ, потерявший весь свой достаток – трагическая ситуация. Да еще и то, как он нас покинул... - Каролина зажмурилась и мотнула головой, решив, что аспекты смерти князя упоминать не стоит, - все это поспособствовало тому, что у вашего отца появилась определенная репутация… И эта репутация распространилась на вас, ведь вы его дочь, - графиня отвела взгляд, словно тоже была в чем-то виновата, - вокруг вашей персоны возникло много слухов и выдумок. Это неправда и несправедливо, но при дворе считают, что вы некрасивая, бедная сирота с образованием крестьянки и без подобающих манер.

Глаза Мирны округлились от удивления и возмущения. Она резко выдохнула, невзначай прогудев по-звериному громкий и искренне негодующий звук, который медленно перерос во фразу:

- Как такое возможно?!

- Это не все, моя дорогая. Они также говорят, что вы ужасно холодны и не способны проявить ласку и заботу к своему мужчине. И потому так и не вышли за вашего жениха.

- Как такое могло бы быть? Он… Он умер на поле боя, сражаясь по приказу короля! Мы… Мы так и не поженились, потому что… Потому что он был на войне!

Мирна уже едва сдерживала слезы обиды, они чуть ли не соскакивали с уголков ее глаз, катясь беспощадно по красным щекам и тоненькой шее. Ее отец был несчастен и плохо кончил, но это не давало никому права его осуждать! А ее жених... Он сражался на войне во славу короля! Как можно было упрекать его в медлительности в свадебных подготовках?!

Она знала, что плакать перед кем-либо, особенно перед знатной дамой, как леди Каролина, непристойно, но не могла ничего с собой поделать. Пусть графиня будет недовольна ее поведением – боль, которая росла в груди, невозможно было больше держать в себе, ее необходимо было выплеснуть наружу.

Теперь даже если король согласится найти ей супруга – он вряд ли справится с этой задачей. Или того хуже – он принудит кого-то взять ее в жены, и Мирне всю оставшуюся жизнь придется провести рядом с человеком, который будет винить ее в своем несчастье.

А без супруга, она потеряет титул, земли, дом... Все! Все, что принадлежало ее предкам, все, что еще хранило память о ее родителях!

Бедная княгиня была права, решив, что леди Каролине будет неприятна такая реакция. Как представительница высшего общества, она не привыкла к столь явному проявлению эмоций.

По правде, ей это показалось даже несколько диким, но все же ей стало чуточку жаль несчастную девушку. Она не только понимала ее опасения, но и разделяла их.

Слухи могут быть беспощадны к репутации человека. Пожалуй, если бы не дружба ее супруга с покойным лордом Голдисом и веление короля приютить его сироту, она бы и не подумала помогать ей.

Глава 4 - 1

Сложно сказать, что далось ей труднее - добраться до усадьбы Рэльсов или подыскать на бал подходящее платье. На фигуру Мирны решительно ничего не садилось.

Хотя коллекция нарядов у обеих леди Рэльс была внушительной: княгиня никогда не видела столько одежды, в покоях каждой вместо гардероба располагалась целая комната, отведенная для обуви, платьев на все случаи жизни, пижам и украшений.

Тем не менее Мирна слишком отличалась физически от столичных красавиц. Вырезы платьев на ней некрасиво оттопыривались – грудь у нее оказалась недостаточно пышной, в талии было слишком свободно, а в бедрах – наоборот.

Мирна никогда не считала себя красавицей, впрочем, она знала, что мало чем отличается от других северянок. Сейчас же… Она осознала, насколько она другая и насколько далека от идеала.

Им наконец удалось найти платье, которое хотя бы садилось ей на фигуру и было лишено большого выреза, так что внимание на груди вовсе не акцентировалось. Оно было ярко-желтого цвета, и когда Мирна увидела себя в зеркале, сразу подумала: «Вот тебе и цыпленок».

Кэтрин помогла гостье чувствовать себя еще никудышнее, сказав:

- О, я помню это платье. Я ходила в нем на детские праздники, когда мне было тринадцать.

Она произнесла это как бы невзначай, но по ехидной улыбке и высокомерию во взгляде Мирна поняла, что молодая графиня пыталась ее уколоть.

Стыдно признать, но ей это удалось. Мирна могла бы убедить себя, что Кэтрин все выдумала, но платье действительно выглядело детским.

Впрочем, оно было бальным. С вышивкой в виде цветов, с разноцветными бусинами, атласной лентой вместо пояса и широкой юбкой (именно из-за нее Мирна напоминала себе цыпленка, юбка была излишне пышной и воздушной). Любое из ее собственных платьев же предназначалось для дома. И хотя их сшили на нее и подогнали под фигуру – появляться в одном из них при дворе было бы безумием.

Хотя показаться, еще и в первый раз, в этом платье-одуванчике тоже та еще затея. Мирну в нем и не отличить от ребенка. И если на нее и посмотрит какой-нибудь мужчина – то придется сделать определенные выводы о его вкусах и предпочтениях.

- Что ж, - осмотрев подопечную скептически, Каролина проговорила, - вряд ли мы найдем что-то более подходящее.

Все внутри оборвалось. Серьезно? Ей действительно придется идти в этом? Конечно, ей следовало быть благодарной, что леди Рэльс вообще отдала ей одно из платьев, но все же…

- Да… Но красное тоже было неплохо… - Мирна попыталась выкарабкаться из глубокой бездны.

- Неплохо. Но оно слишком широко в талии, княгиня.

Красное платье действительно было великовато, но круглый вырез хотя бы не оттопыривался, как у других платьев, и, в отличие от цыплячьего, оно предназначалось для девушек, а не девочек.

- Быть может, я смогу что-то придумать? – робко проговорила Мирна.

- Что? Вы собираетесь за ночь отрастить себе грудь? – весело воскликнула Кэтрин.

Мирна вдруг вспомнила поговорку северян: «Не буди спящего медведя». Она, определенно, была медведицей в спячке, в которую Кэтрин уже давно и упорно тычет палкой. Ох, однажды она вспыхнет и разорвет эту девицу на части!

Но пока это не случилось, Мирна будет вести себя скромно и покорно. Таков был ее характер и воспитание. Княгиня ненавидела эту свою сторону, но ничего не могла с ней сделать.

- Кэтрин! – Каролина рыкнула на дочь, но Мирна заметила, что графиня с трудом сдерживала самодовольную усмешку.

Конечно, они обе красавицы как на подбор. Светловолосые, пышногрудые, высокие. Куда ей, рыжей угловатой северянке? Но неужели это повод насмехаться?

К тому же они знают, что привело сюда Мирну, что она потеряла…

- У меня есть пояса и ремни… - проговорила княгиня хмуро, - я могла бы подвязать платье в талии.

- Поступим так: возьмите оба, - в голосе Каролины послышалась деловитость, - попробуйте сделать что-то с красным, раз оно вам так приглянулось.

Ей было совершено не жалко отдавать старые платья. Пускай княгиня их хоть на куски порежет. Все равно приличной леди не предстало показываться на публике в одном наряде больше трех раз, и они с Кэтрин предложили Мирне те свои платья, которые, разумеется, уже давно изжили свое.

К тому же она понимала, что желтое никуда не годится. Каролине хотелось, чтобы Мирна нашла себе жениха: не гостить же ей вечность! Приживалка в доме Рэльсов – вот уж двор порадуется такой сплетне!

Но и покупать за свой счет… Не самый приятный вариант. Хотя, возможно, до этого потом дойдет. Но в таком случае она убедит мужа взять с Мирны расписку, и пускай потом супруг княгини оплачивает все платья и прочие вещички, которые пришлось ей купить, чтобы обратить на себя внимание мужчины.

Было решено. Два платья.

Каролина сомневалась, удастся ли спасти красное, но втайне надеялась, что у Мирны получится.

Княгиня поблагодарила обеих леди, как-то вмиг позабыв об их недоброжелательном отношении, и понесла новые платья в покои.

Оказавшись наедине с собой в просторной, уютной, но все же чужой комнате, девушка обвила ее внимательным взглядом. В углу, один на другом, еще стояли два небольших саквояжа, третий, с самым необходимым, уже был разобран и спрятан в просторном гардеробе.

Глава 4 - 2

Мирна толком не успела распаковать вещи: вскоре после приезда и тяжелого разговора с Каролиной, она поужинала в компании обеих леди Рэльс (мужчины, как выяснилось, находились в поездке и только завтра должны вернуться домой), а сразу после трапезы началась эта выматывающая, как физически, так и морально, примерка.

Мирне подумалось: надо бы и вещи свои разобрать. Но вдруг это не понравится леди Каролине? Еще решит, будто княгиня слишком охотно обстроилась в гостевых комнатах, а она и так была не рада всей этой ситуации. Мирна чувствовала.

Обвинять графиню не в чем. Совершенно чужой человек под крышей твоего дома… Тебе приказали его приютить да еще и обустроить его жизнь… Вряд ли хоть кто-то придет в восторг от такого расклада.

Да и помимо Каролины... Колкости Кэтрин можно было списать на дурной характер, а вот неодобрительные взгляды слуг и шепотки за спиной, княгиня объяснить не могла. Чем она заслужила всеобщее неодобрение? Почему на нее так смотрели?

Вспомнился неловкий разговор со старшим дворецким, спросившим, в котором часу приедут слуги княгини и сколько их будет, и его одновременно растерянное и возмущенное лицо, когда он услышал ответ: ждать никого не нужно, леди Мирна путешествовала одна.

То, как у Каролины и Кэтрин в тот момент синхронно вздернулись брови, и как мать и дочь переглянулись, смутило княгиню и заставило прикусить язык.

Самое ужасное - она даже и не поняла толком, в чем заключалась проблема. Начала прокручивать в голове все свои знания о высшем свете и его правилах и в очередной раз поймала себя на мысли, что совершенно в них не разбирается. У нее отложилась парочка в памяти, еще о десятке она имела небольшое представление, но оставалась еще сотня белых пятен, которые, чудилось, ей уже не удастся осилить.

Мирна легко отличала приверженцев одного клана от другого по одному лишь узору на одежде, понимала, кто горец, а кто из низин, знала, кто с кем враждует с незапамятных времен, о чем нельзя говорить с одними, но нужно - с другими. Она умела читать гербы, на зубок помнила девизы всех значимых, древних фамилий. Она была северянкой. До мозга костей. И никогда не чувствовала себя леди. В весмерском представлении, как Каролина и Кэтрин. Она, скорее, связывала себя с ивтанскими тэнами, чувствовала, что мамина линия, северная, ей намного ближе, нежели отцовский княжеский род.

И если бы хоть кто-то из этих людей, кто сейчас косо на нее смотрит, осуждает, оказался бы в ее родных краях, на границе с Ивтаном, где живут совсем другие люди и царят иные порядки - она бы посмотрела, как они справятся.

Но неутешительная правда состояла в том, что именно она вынуждена сейчас искать место в этом совершенно другом мире, а все ее судьи и противники едва ли когда-нибудь окажутся на севере.

И Мирне придется вести себя тихо.

Не вступать ни с кем в ссору, держать мысли при себе и даже не распаковываться. Книги, какие-то безделушки, документы… Все это можно вполне успешно хранить в чемоданах. И, вероятно, там они даже будут целее.

К тому же княгине не хотелось задерживаться в этом доме. Она хотела бы поскорее пережить все, нащупать ниточку, ведущую к спасению, как в сказке про Рэдмора-воителя, выкарабкавшегося из Мира мертвых по золотой косе своей возлюбленной.

Княгиня улыбнулась, вспомнив эту историю. Няньки частенько рассказывали ее своей подопечной перед сном.

Мысли о доме хоть и отзывались тупой тоской в сердце, но вместе с тем согревали и дарили силы. А они ей пригодятся - впереди первый выход в свет, к которому пора готовиться.

«Нужно достать все для шитья», - подумала Мирна, после того как разложила платья на кровати.

Она помнила, что положила корзинку с принадлежностями для шитья в большой чемодан, поэтому пришлось чуть повозиться, вытаскивая его из-под маленького, но, впрочем, тяжелого. Справившись с этой задачей, Мирна почувствовала себя победителем и на мгновение триумфальная улыбка украсила ее личико.

Только на мгновение.

Стоило открыть чемодан, первое, что попалось на глаза – стопка помятых, пожелтевших от влаги и испачканных в саже писем.

В груди у Мирны похолодело, девушка замерла.

От испуга и волнения сердце забилось быстрее, руки занемели, а лицо вспыхнуло. Каждый раз, когда княгиня видела эти нераспечатанные конверты – на нее накатывало ужасное чувство вины.

Она попыталась отмахнуться от этого ощущения. Нашла корзинку со швейными принадлежностями, взялась за платье. Но сконцентрироваться на работе не получалось, руки дрожали, а взгляд сам собой то и дело метался в сторону чемодана, где лежали письма.

Нет, она точно не брала их с собой! Не брала! Могли ли слуги их упаковать? Ведь о человеке, написавшем их и не вспоминали с тех пор как… С тех пор как он умер.

Холодок прошелся по затылку. Мирна почувствовала тошноту. На миг ей вновь подумалось, что это она виновата в его смерти. Что она убийца.

Стало тяжело дышать, вокруг нее словно бы смыкалось зло. Девушке чудилось, будто кто-то смотрит ей в спину. Кто-то злой, потусторонний.

Это ощущение приобрело огромную силу, и в какой-то момент Мирна вздрогнула и обернулась, чтобы убедиться: никого нет за ее спиной.

В тот же миг скрипнула дверь в покои, открываясь. Боковое зрение уловило темную фигуру в проеме.

Мирна ахнула, дернулась, платье и швейные принадлежности выскользнули из рук и упали на пол.

- Миледи! Простите! – раздался звонкий голос служанки, - я стучала, но вы молчали, я думала, что вас здесь нет…

Энни выглядела виновато и смущенно.

У Мирны от стыда защипало лицо, но сердце при этом колотилось бешено быстро, как у испуганного зверька.

- Я не… Я не услышала, простите… Я… - почему-то она начала оправдываться.

Энни очень быстро переменилась в лице. В ее выражении теперь странным образом сочетались решительность и материнская нежность.

- Не волнуйтесь так, миледи! Я совсем не хотела вас пугать, - сказала она строго, но тут же приблизилась и мягко прибавила,  - вы только посмотрите! Бледная, будто призрака увидели!

Глава 5

Образ, отразившийся в старом зеркале, был совсем неясным, и Мирне подумалось: этот эффект расплывчатости, туманности вокруг ее силуэта, лучше любых слов описывает то, что творилось у нее на душе.

- Вам еще что-то нужно, миледи? – спросила Энни, выглядывая из-за правого плеча княгини и пытаясь увидеть выражение ее лица в зеркале.

- Нет, спасибо, Энни, ты очень помогла.

- Не благодарите, миледи. В конце концов, это моя работа, - она широко улыбалась, довольно оглядывая миниатюрную девушку, наряженную с ее помощью к балу, - вы выглядите грациозно! Хотя, может, вам стоит побольше кушать… Но я уверенна, что многие мужчины вами заинтересуются.

Мирна улыбнулась, хотя в ее взгляде оставались грусть и задумчивость. Она мысленно повторила слова добродушной служанки и чуть не ответила ей, что это никогда не произойдет, и вряд ли хоть кто-нибудь на нее взглянет. Особенно, когда  вокруг вьются роем все эти ужасные слухи, и ее репутация разрушена. Но она сдержала себя и промолчала.

- Спасибо, - ответила княгиня.

Закончив приготовления, они обе – леди и служанка – направились к парадному входу и широкой лестнице за ним. День был светлым, и не смотря на близость вечера, солнце все еще светило ярко. Теплый ветер шелестел листьями деревьев, украшавших усадебный сад.

Рэльсы расположились в центре террасы, ее члены тихо переговаривались друг с другом. Мирне подумалось, что если бы кто-то захотел написать портрет идеальной семьи, ему следовало бы взять именно их в качестве моделей.

Женщины выглядели роскошными, величественными, прекрасными… И мужчины, которых Мирна видела сейчас впервые, им не уступали.

- А, вот вы где, - Каролина приметила хрупкую девушку на краю террасы и подозвала ее.

Тут же она переключила внимание на стоявшего рядом высокого и статного мужчину, с очень идущей ему проседью на висках.

- Милый, это наша гостья, княгиня Дурхама, леди Мирна Голдис.

- Милорд, - девушка поклонилась, смущенно пряча взгляд, - это честь и счастье быть гостьей в вашем прекрасном доме. Благодарю вас за великодушие.

- Глупости! – лорд Роберт Рэльс говорил совсем не холодным официальным тоном, как его жена, а громко, будто гавкая, - ваш отец был замечательным человеком и верным другом. Я всегда был рад оказать ему услугу тем или иным образом, и сейчас не изменю себе, пускай обстоятельства сложились таким трагическим образом.

- Я знаю, что мой отец был бы польщен вашей высокой оценкой, как и я, милорд.

Мирне вдруг стало ужасно неудобно от происходящего. Казалось, все вокруг, господа и их слуги, следили за каждым ее движением, анализировали каждое ее слово и делали какие-то выводы.

И, видят боги, ей тяжело было сохранять лицо. «Я всегда рад был оказать ему услугу...». Как бы ни так! Где же он был со своей дружбой, когда отец разорился? Где они были, когда он умер? Прошло целых два года с тех пор!

- Что ж вы выглядите мило, - влезла в разговор Кэтрин, явно уставшая от всех этих любезностей, - я рада, что вам подошло мое старое платье.

- Да, спасибо, леди Кэтрин, - прошептала Мирна, с трудом отрываясь от гнетущих мыслей, - вы выглядите прекрасно, - прибавила она, решив, что обязана ответить похвалой на похвалу.

- Я знаю! – молодая графиня подскочила на месте и закружилась вокруг своей оси, демонстрируя невероятно идущее ей зеленое платье со всех сторон.

- Так, Кэтрин, хватит! Довольно баловства на сегодня. Я надеюсь, ты предстанешь перед двором воспитанной молодой леди, - рыкнула Каролина, хватая дочь за руку и заставляя ее остановиться.

Та хмыкнула недовольно и, встав снова возле Мирны, буркнула:

- Может, я найду себе жениха получше, чем это сделала ты, мама.

- Дамы, достаточно, - встрял Роберт, заметив, с каким гневом его жена глянула на их дочь, - милая, пожалуйста, помни, - он обратился к Кэтрин, - сегодня не твой звездный час. Оставь это для брата, будущего мужа нашей дорогой принцессы.

Только сейчас Мирна позволила себе перевести взгляд на красивого молодого человека, который с интересом ее разглядывал. Граф Энтони собственной персоной. Он был высок и хорошо сложен, со светлыми, как у матери и сестры, волосами и темно-синими, как у отца, глазами.

Но его улыбка была куда более приятной и доброжелательной, чем у всех членов его семьи.

Граф Роберт сиял гордостью за сына. Ухватив наследника за плечо, он повел его в сторону лестницы, одновременно с тем приказывая всем остальным последовать за ними.

Так семейство и Мирна оказались у экипажей, которые должны были доставить их в королевский замок.

Мирна наблюдала, с каким изяществом двигаются Каролина и Кэтрин, и могла только мечтать быть такой же грациозной, уверенной в себе. Сейчас же она чувствовала себя предельно неуклюжей и неказистой.

Да и наряды ее спутников и спутниц выглядели куда более модными и дорогими.

Платье, одолженное Кэтрин, было уже старое, с вышедшим из моды кроем, но, впрочем, все равно выглядело лучше, чем любое из ее собственных.

Когда Мирна плелась за всеми, Энтони поравнялся с ней и шепнул осторожно:

- Не нервничайте так сильно, княгиня.

Девушка подскочила от резкого вторжения в ее мысли.

- Я… Я не… Я не нервничаю, милорд, - выдавила она с трудом, а ее щеки окрасились в ярко-красный.

Молодой человек по-доброму ухмыльнулся и сказал:

- Хорошо, ведь вам не стоит нервничать. Вы чудесно выглядите. Особенно когда краснеете.

Мирне вдруг захотелось провалиться сквозь землю. Она ненавидела себя за свою робость и стеснительность, но в глубине души ликовала, что этот видный юноша говорил ей такие приятные слова.

Княгиня поспешила занять место в карете. Пробралась она в нее далеко не с той ловкостью и грацией, как Кэтрин.

Стоявшие позади лорд и леди Рэльс внимательно наблюдали за своей новой подопечной. До тех пор, пока она не выйдет замуж, княгиня – их забота, и Роберту пришлось сделать неутешительный вывод: под их крышей она может задержаться.

Глава 6 - 1

Музыка доносилась отовсюду, наполняла каждый угол замка, смешивалась со звонким хохотом и веселыми разговорами. Зал утопал в запахе духов, прекрасных букетов в громадных напольных вазах, вина, дорогих сыров и сладостей. Выражения лиц гостей застыли в радостном восторге. Это был поистине роскошный бал. Такой случается не каждый день, и даже не каждый год.

Грегор нетерпеливо постукивал указательным пальцем по столу из темного дерева – это место предназначалось для хозяев бала и их приближенных. Ему не хотелось танцевать, потому он занял позицию здесь: подальше от раскрасневшихся девушек и поближе к хозяину торжества. Он планировал побыстрее попасться ему на глаза, показать тем самым, что он здесь, и принял в балу участие, и сразу после незаметно уйти.

- Грегор, - вдруг послышался басистый голос, - рад нашей встрече. Мы очень давно не виделись.

Рядом выросла широкая квадратная фигура в неприлично дорогом наряде, и заняла место рядом.

- Ричард, - молодой граф признал знакомого и с несвойственной ему почтительностью наклонил голову, - я тоже рад. Дела сильно оторвали меня от мира и от общения с хорошими людьми.

- Подозреваю, в жизни аристократа есть и такие минусы, - мужчина иронично усмехнулся, - я надеюсь, эти места не заняты? – он спросил, скорее, из вежливости.

По тому, как удобно устроилось его грузное тело в дубовом кресле с бархатной подушкой, было ясно, что Ричард и не собирается покидать его, каким бы ни был ответ соседа.

- Не заняты, - ответил Грегор и, равнодушно объяв взглядом зал, как-то бездумно выговорил, - но отсюда будет непросто пройти на танцевальную площадку.

Ричард громко засмеялся, и Грегор понял, что старик не в обиде на него за глупое замечание.

- Пожалуй, я слишком стар для танцев. Стоит сказать «спасибо» моим ногам, что они хотя бы дотащили меня до этого места.

Грегор ничего не ответил: в поле его зрения появилась леди Виолетта. Она гордо подняла голову и придала каждому своему движению грациозность и величавость, когда проходила мимо молодого графа, но тот и бровью не повел. Он не собирался возобновлять с ней спор, особенно когда Ричард, ее супруг, рядом.

Пожилой сэр Стивенс и его жена Виолетта так и остались сидеть подле Грегора, справа. Тот не возражал: главное, что непосредственно рядом с ним устроился граф, а не графиня.

Некоторое время Грегор безучастно глядел на толпу веселившихся людей. Он видел все это множество раз: балы, танцы, светские беседы. Чудесные, но совершенно пустые девушки, глядящие на них сальными глазами мужчины и, завистливыми - взрослые женщины. Все и всё здесь было либо глупым, либо притворным, и Грегора давно уже тошнило от светской жизни, в которой, как назло, он обязан был принимать активное участие.

Вдруг на мгновение все замерло, музыка стала тише, толпа расступилась и по холлу, после объявления церемониймейстера об его приходе, важно прошло семейство жениха – Рэльсы. Послышались шепотки, на лицах многих ясно отразилась зависть, которую было слишком тяжело скрыть.

И неудивительно. Хоть этот род был старым и почтенным, он был всего лишь графским. Рэльсы всегда стремились вверх, пытались занять важное положение во дворе, дорваться до власти... И после породнения с королевской династией невысокий титул больше не станет для них помехой. Принцесса Лилиан, конечно же, не захочет стать графиней, да и ее отец едва ли этому обрадуется. Высока вероятность, что Рэльсы получат новые привилегии, возможно, даже станут князьями.

Впереди семейства гордо шествовал, словно полководец, выигравший войну, граф Роберт, справа от него шел заслуженно довольный и, кажется, искренне радующийся скорому браку, сэр Энтони. Они здоровались с гостями, будто хозяева не только бала, но и всего замка. Женщины следовали за ними. Мать и дочь, одетые с иголки, учтиво кивали гостям и улыбались. В их плавных движениях было столько грациозности, что любой мужчина мог бы впасть в транс, как кролик перед удавом, но Грегор относил себя к тем редким счастливчикам, имевшим иммунитет перед красотой светских дам.

Да, они определенно красивы. Но обычно красивы. Несколько даже искусственно красивы. Как и все женщины, собравшиеся здесь.

Он совсем немного знал Рэльсов. Семейство никогда не питало симпатии к молодому графу, а когда случилось обручение с принцессой – и вовсе не скрывали своего презрения к нему. Грегор знал причину: аристократы, к тому же такие амбициозные, на дух не переносили бастардов. Особенно бастардов, занявших высокое положение.

Грегор не собирался менять ситуацию и налаживать отношения. По большему счету ему плевать было на Рэльсов, и он знал, что они никоим образом не смогут ему навредить, даже если очень-очень постараются.

Он и вовсе не посмотрел бы в их сторону и не изучил бы тщательно их внешний вид и повадки, если бы не фигура, следовавшая за ними.

Маленькое испуганное создание осторожно двигалось позади семейства и боязливо поглядывало на собравшихся в зале господ и дам. Молодая девушка с большими невинными глазами привлекла к себе всеобщее внимание, стоило только ее ноге перешагнуть порог холла, а церемониймейстеру - объявить ее, как: «Княгиню Дурхама, леди Мирну Голдис». Она невольно сжала пальцы в маленькие напряженные кулачки и то и дело зажмуривалась на секунду, будто отыскивая в глубине себя источник силы и храбрости.

«Так это, наверное, и есть та особая девушка с севера», - подумал Грегор, как и все остальные, осматривая ее.

Глава 6 - 2

Никто не приветствовал ее, хотя она шла подле Рэльсов и пыталась улыбаться.

Ее странно передернуло, наверное, она поняла, что все вокруг говорят о ней, и ускорила шаг, отчего стала заметна ее неуклюжесть.

- Значит, это о ней все говорят, - повторил Ричард мысли темного принца.

- А я не относил вас к числу сплетников.

Виолетта громко усмехнулась и уколола Грегора:

- Да в мире нет человека, который не слышал бы о ней. Но разве что такой отшельник, как вы, милорд, - слово «милорд» она особо выделила, намекая на их недавнюю ссору.

Граф Фаулз проигнорировал ее и продолжил глядеть на перепуганную девушку.

Чудилось, что с каждой секундой она становится все меньше и меньше и вскоре совсем растворится. Вероятно, она и хотела исчезнуть. Грегор вдруг ясно почувствовал себя в ее шкуре. Когда-то он был таким: одиноким, презираемым мальчишкой, о котором только и говорил весь двор.

Рэльсы будто бы забыли о ее существовании, общались с гостями, в то время как взволнованная девушка медленно отходила все ближе к стене и пыталась найти уголок, где никто ее не найдет.

- Она еще хуже, чем я себе представляла, - проговорила заносчиво Виолетта.

- Она не так уж и ужасна, - проговорил граф Стивенс, ерзая не стуле и пытаясь заглянуть за мешавшие обзору головы, - не совсем обычная красота… Волосы странного цвета, может быть, и кожа слишком бледная, - прибавил он, чтобы избежать столкновение с женой, хотя так не думал. Он вовсе не находил ее уродливой. Другой, но все же красивой девушкой.

Грегор разделял его мнение. Это создание показалось ему довольно… Интригующим. Да, у нее не было золотистых прямых волос, считавшихся эталонном красоты, ее локоны, насыщенно-рыжие, были упругими и волнистыми, белейшая гладкая кожа походила на благородный фарфор, ее большие глаза, выглядевшие на маленьком личике и вовсе огромными, хоть и излучали сейчас страх и тревогу – напоминали чистейшие голубые сапфиры.

Но именно губы привлекали особое внимание молодого графа. Нежно-розовые, пухлые, чуть приоткрытые, с жемчужно-белыми зубками под ними… Такие пленительные нежные губы.

На мгновение у него даже перехватило дыхание, что бывало с ним редко, тем более, при виде женщин. Он уж готов был встать и подойти к ней, завести разговор, разглядеть поближе, но тут парадные двери холла отворились, пропуская внутрь королевскую семью.

Церемониймейстеру можно было бы и не объявлять его появление: стоило Кристофу Тордуину, правителю Весмера, шагнуть внутрь зала, как все стихло и замерло.

Подле монарха шла королева – красивая гордая женщина, с неизменно прямой, как струна, спиной и надменно приподнятой головой. Впрочем, над ее макияжем, как думалось Грегору, трудился десяток служанок. Как иначе скрыть следы пагубного пристрастия королевы к вину, о котором мало кто догадывался?

Позади коронованной четы двигались наследники – принц Джозеф и принцесса Лилиан.

Цветом королевской семьи считался золотой, потому все они были одеты в желтые тона, а мельчайшие детали их костюмов непременно блестели этим драгоценным металлом.

Принцессу, ко всему прочему, украшала ее широкая улыбка. Кажется, она была искренне рада своей предстоящей свадьбе.

- Спасибо всем, что собрались здесь, дабы отпраздновать помолвку моей дорогой дочери и вашей принцессы, Лилиан, с наследником горячо любимого нами рода Рэльсов, графом Энтони. Пусть они разделят меж собой счастье и любовь длиною в жизнь, - проговорил громко и торжественно король, достигнув центра холла, - а теперь же приступим к празднеству.

Придворные зааплодировали, некоторые из них даже искренне заулыбались, король же со своей семьей двинулся к предназначенному для них столу.

Проходя к своему похожему на трон стулу, он миновал молодого графа и шепнул ему приветственно:

- Грегор.

- Ваше Величество, - сказал тот намеренно тихо, чтобы не огорчать королеву.

Она, в свою очередь, спешно прошла мимо, всеми силами игнорируя графа. Все еще надеялась забыть о его существовании. Восьмилетний Джозеф мягко и добродушно улыбнулся ему, и Грегор не мог ничего сделать, кроме как улыбнуться в ответ. Принц всегда хорошо с ним обходился, хотя не обязан был.

Иногда граф задумывался, какого было бы расти вместе с маленькими сестренкой и братом, с которыми он мог бы играть и которых он защищал бы от всего зла мира. Но мечты такого рода ненадолго задерживались в его голове. Мысли о навсегда упущенном зазря терзали сердце.

Лилиан, как и всегда, не приветствовала Грегора. Как и мать, она недолюбливала бастарда, но в отличие от королевы, не скрывала это. Она показательно поморщилась и закатила глаза, когда проходила мимо.

Грегор, впрочем, давно привык к ее отношению и умело игнорировал любые проявления недружелюбности со стороны принцессы.

Он лишь усмехнулся, качнул головой и пригубил бокал вина.

Бал был еще ужаснее, чем он думал. Чудилось, что отрезать себе руку или ногу будет менее болезненно, чем высидеть здесь до конца.

Он уж начал продумывать пути отступления, как вдруг заметил: девушка с севера, которую он упустил из виду, когда вошел монарх, тоже сидела одна за столом. Пока все смеялись и танцевали, она, как и он, предпочитала оставаться в стороне.

Темный принц уставился на нее и, хотя понимал, что это выходит за все рамки приличия, даже по его меркам, не мог отвести взгляд.

Она так стремилась слиться с мебелью, что действительно могла бы превратиться в неприметный элемент декора, если бы не была такой спорной фигурой.

«Этот цвет ей не подходит» - подумалось Грегору о ее платье. Почему-то ему захотелось найти в ней что-то плохое, лишь бы перебить растущую и укрепляющуюся, но совершенно беспричинную и неуместную симпатию.

Однако... Это не помогло. Наоборот, стало еще более жалко ее.

Знает Святой, граф Фаулз давно никого не жалел и никому не сочувствовал.

Глава 6 - 3

Но вот он, всеми ненавистный, всех устрашающий темный принц, не может отвести взгляд и наблюдает, как молодая княгиня крайне осторожно, будто совершает преступление, берет длинными тонкими пальцами виноградины с вытянутого серебряного блюда и кладет себе в рот.

Эти губы не давали ему покоя. Каждый раз, когда она сжимала ими сочные ягоды, в голову лезли самые непристойные фантазии.

Он понять не мог, почему она оказывала на него такое влияние. Быть может, все дело в ауре невинности и естественности, столь непривычной ему?

Грегор тщетно пытался пересечься с ней взглядом, но девушка с севера даже и не думала смотреть в его сторону.

Она выглядела грустной, растерянной, и он просто не мог это вынести. Святой! Он действительно сочувствовал ей!

Это испугало графа. Грегор непросто так избегал близкие отношения с людьми. Любая такая связь ставит под угрозу его независимость.

Лучше перестать глядеть на нее и уйти подальше. Еще не хватало, как глупый мальчишка, увлечься «особой девушкой с севера», которую так хотел бы пристроить к нему отец! Ну уж нет. Этому не бывать.

Он вышел из-за стола и направился к двери, спрятанной за тонкими шторами, которая отводила на балкон.

Прохладный вечерний воздух приятно остудил кожу, стало чуточку легче. А если закрыть глаза и не смотреть на идеально разделенный прямыми дорожками, квадратными клумбами, прямоугольными прудами и фонтанами сад, можно и вовсе вообразить себя в совсем другом месте, вдали от светского общества. Только вот шум музыки и безустанно трещащие придворные все рушили.

- Я удивлен, что ты так долго продержался, - вдруг раздался за спиной глубокий мужской голос. Грегор не обернулся – он сразу понял, кто к нему обратился, - ты всегда ненавидел такие мероприятия.

- Все еще ненавижу. Сейчас даже больше, чем обычно, - ответил граф, подошедшему ближе королю.

Отец громко цокнул, и это ударило по слуху больнее, чем звук выстрела из пушки.

Он подошел к Грегору и даже не попытался переглянуться с ним – знал, что когда сын не в настроении, он предпочитает максимально отстраняться от людей.

- Ты подумал о моей просьбе? – спросил король, вглядываясь в вечерний сад.

- Нет, - ответил Грегор и устало вздохнул.

- Тебе стоило бы… - Кристоф замолк на секунду, подбирая правильные слова, - может, мне представить тебя леди Мирне Голдис, она…

- ...центр всех светских бесед? – перебил Грегор, не беспокоясь о своей грубости.

- Так ты слышал о них?

Вопрос прозвучал, скорее, как утверждение, но граф все равно ответил:

- Слухи быстро разносятся. И доходят даже до меня, - когда Грегор сказал это, Кристоф виновато потупил взор: именно он заставил бастарда жить так далеко от всего мира. Граф после небольшой паузы продолжил, - ты видел ее? Она не уродлива… Как говорят, - Грегор не заметил, как начал рассуждать о ней вслух, - наверное, она не интересуется мужчинами. В двадцать с лишним лет быть еще девой… У нее наверняка есть темные секреты или уродство, которое она прячет под юбкой.

- Я думал, что ты единственный из всех людей не будешь руководствоваться слухами.

- Да? И почему это? – дознался Грегор нервно.

- Ввиду твоего… Положения, - он словно бы клеймил графа, будто бы указал на его неполноценность, врожденный порок. Самое ужасное – Кристоф сделал это так легко, без намерения задеть, будто и не было в его словах ничего оскорбительного, - я подумал, что ты поймешь ее лучше, чем кто-либо.

- И что я должен сделать? – он сказал сухо, саркастично, едва сдерживая яд, которым хотелось наполнить каждое слово, - обменяться с ней историями?

- Я… - кажется, только сейчас до короля дошло, что он задел сына, и Кристоф попытался сформулировать мысль иначе, - я просто решил, что ты поймешь. Ты на своем горьком опыте знаешь, какими несправедливыми бывают слухи.

Грегор устремил взгляд к горизонту и замолк. Что он мог ответить? Действительно, он понимал. Их с леди Мирной положение чем-то даже роднило их, но это ничего не значило.

- Если я не найду ей мужа за эту неделю, то не знаю, что и делать… - протянул король так, будто только сейчас об этом задумался и просто делился переживаниями с сыном, - никогда бы не подумал, что слухи могут так исказить действительность. Не представляю, что с ней делать, если никто не заинтересуется ею. В конце концов, я не могу насильно женить своих подданных.

 - Почему бы тебе не даровать ей титул и земли? – в голосе Грегора уже слышалась усталость… Или опустошенность?

- У нее уже есть и то, и другое.

- В чем же тогда проблема? - он искренне недоумевал.

Кристоф потупил взгляд и проговорил:

- Она разорена. Все имущество Голдисов арестовано. Вместо преданного у нее огромные долги.

Это многое объясняло. Но не все. Грегор не побоялся озвучить мысль, которая сию минуту пришла в голову:

- Так почему ты не выплатишь эти долги?

Король заметно вздрогнул, несколько секунд он будто через силу удерживал взгляд на полу, пряча его от проницательного собеседника. Но когда, собравшись, решился поднять его - Грегор все равно с легкостью прочитал в нем стыд и страх.

Отец никогда не отличался силой духа и обычно шел на поводу членам своей семьи, друзьям и советчикам. Однако вместе с тем обладал уж слишком обостренным сочувствием. И раз за разом он проходил через одну и ту же пытку: принимал какое-то решение, навязанное другими людьми, а потом страдал, ведь многие из тех решений, которые приходится принимать монархам, идут на пользу одним, но сильно вредят другим.

Графу Фаулзу даже стало любопытно, кто повлиял на действия короля в отношении несчастной княгини. Какой-нибудь министр, напомнивший, что из-за долгой войны сильно пострадала казна? Королева, для которой дорогостоящая свадьба дочери, конечно же, важнее судьбы совершенно незнакомой девушки?

- Не могу же я оплачивать долги всех обедневших дворян королевства... - промямлил Кристоф и стыдливо, будто говорил не с Грегором, а с самой княгиней Дурхама, отвернулся.

Глава 7 - 1

Тонкие пальцы обхватили бокал вина, поднося его ко рту. Мирна лишь делала вид, что пьет – пряный напиток ей совсем не нравился. Но она смачивала им пухлые, поалевшие, губы, чтобы делать хоть что-то под пристальным вниманием всех вокруг.

Это был кошмар наяву. За ней следили, ее обсуждали. Каждое движение, поза, слово, взгляд, произведенные девушкой с севера, становились главной темой разговоров.

У придворных не было ни стыда, ни сочувствия. Плевать, что бедолага напугана, плевать, что она оказалась одна в целом мире, а здесь, на пышном приеме, чувствует себя и вовсе чужой. Им лишь хотелось веселиться, потешаться над ней, плодить слухи, предположения, играть ею и ее чувствами.

Вдруг на стул рядом плюхнулась красная, запыхавшаяся, но безмерно довольная Кэтрин.

- Вы не хотите потанцевать? – спросила она, отдышавшись после очередного блистательного выхода.

- Я не очень люблю танцы, - ответила Мирна, хотя это была не совсем правда.

Она умела танцевать и с радостью плясала со всеми на традиционных праздниках в Дурхаме. Ей нравилось чувство, как сердце убыстряется и подстраивается под ритм барабанов, как в ушах гудит от смеха и волынок, как натягиваются мышцы, словно струны скрипок. С танцами «для благородных людей», как их называл ее отец, она тоже была знакома. Пока еще их семья не обанкротилась, а князь более-менее держался, он позаботился, чтобы его дочку всему обучили.

Правда, с тех пор прошло много времени, а Мирна ни разу не танцевала на балах, вроде этого.

- Как жаль, - жалость в голосе леди Рэльс совсем не слышалась. Девушка запрокинула голову и задумчиво протянула, - как вы собираетесь найти себе супруга, если не танцуете с мужчинами?

Мирна не ответила. Разве может Кэтрин ее понять? Она красива, богата, у нее прекрасная репутация и влиятельные родители. Она не была центром сплетен, никто не шептался у нее за спиной.

Княгиня невольно отвернулась и вдруг заметила, как с балкона, резко и быстро одернув занавес, выходит молодой мужчина. Ей не приходилось еще видеть никого, похожего на этого незнакомца.

Холодный, строгий, мрачный, он одновременно с тем притягивал взгляд, захватывал внимание. Красивое, правильное лицо, отлично сложенное тело, стать... Он был очень привлекателен, а в его глазах не читалась пустота и легкомысленность, как это часто бывает у не обделенных природой молодых людей. Впрочем, взгляд его был тяжелым, тоскливым и даже злым, и как ни силься - не угадаешь, чего в этом человеке больше: тьмы или грусти.

Отчего-то у Мирны сжалось сердце. Ей стало страшно и вместе с тем нестерпимо любопытно. Странное чувство неумолимо потянуло к незнакомцу, но рядом с таким человеком… Родовитым, благородным, явно знающим себе цену... Рядом с ним Мирна точно ощутила бы себя еще более никчемной.

- Кто… Кто это? – и все же сдержать слова девушка не смогла. Вопрос слетел с ее уст сам собой.

Кэтрин проследовала взглядом в ту сторону, куда смотрела собеседница. Увидев двигавшегося вдоль стола темного принца, она ответила, хитро прищурившись:

- Это граф Ноуфолка.

Мирна хмыкнула, не зная, что сказать. Она ничего не слышала ни о графстве Ноуфолк, ни о его лорде, и Кэтрин, догадавшись об этом, прибавила:

- Вы не знаете, кто он такой?

Мирна уж собралась ответить, но тут незнакомец посмотрел на нее, и девушка оцепенела. Как же страшно глядеть в эти холодные пронзительные глаза! Но она не могла отвести взор, не могла пошевелиться и, казалось, почти забыла, как дышать.

И он… Он не отворачивался, пока не дошел до своего места и его сосед, грузный пожилой мужчина, не обратился к нему.

- Не… Нет, - наконец, ответила Кэтрин княгиня.

Молодая леди Рэльс усмехнулась и, хлопнув собеседницу по плечу, шепнула:

- Это лорд Грегор Фаулз, бастард короля.

Глаза Мирны округлились. Бастард короля? Она не знала толком, как стоит оценивать его положение.

В этот момент к ним подошел приятный молодой человек. Он приветливо улыбался, и Мирна на мгновение залилась краской, ее ладошки вспотели, сердце екнуло. Ей почудилось, что он улыбается ей… Но почти сразу стало ясно, что интересовала его совсем другая персона.

- Могу ли я пригласить вас на танец, миледи? – спросил он, протягивая руку Кэтрин.

Та кивнула. Медленно и спокойно, словно приглашение ее совершенно не взбудоражило.

Хотя, наверное, так оно и было. Это для Мирны внимание со стороны мужчины сегодня было бы чудом.

Княгиня вдруг почувствовала себя невозможно жалкой.

Она оглянула танцующих. Наряды пестрили в глазах, шелест платьев напоминал хлопание крыльев, и Мирна словно бы глядела не на людей, а на порхающих бабочек – такими все казались легкими и волшебными.

Невольно она посмотрела на то место, где видела графа Ноуфолка, но не обнаружила его там. Осмртрев весь зал, она поняла, что его нигде нет.

Мысль отозвалась неприятной тяжестью не сердце. Мирна закрыла глаза и взмолилась, чтобы все поскорее кончилось.

Холодная тяжелая рука вдруг опустилась на плечо. Мурашки пробежали по затылку. Мирна вздрогнула, оглянулась, и по ее телу прошла мелкая дрожь, когда она увидела статную темноволосую женщину, устроившуюся на соседнем месте и смотревшую на нее недобрым взглядом.

- Так это вы княгиня Дурхама? – спросила она с неприятными нотками в голосе. Сложно сказать, что это было. Враждебность или издевка? А может, все вместе.

 - Да, - Мирна со всей силы смяла в руках юбку платья. Все насмехались над ней здесь, но эта женщина… Чудилось, что она желает причинить бедолаге настоящую боль.

- Что ж. Я графиня Вестерншира, - представилась она горделиво, - рада знакомству.

Мирна ясно понимала: незнакомка пришла вовсе не с дружбой. Но решила ждать, пока та нападет первой. Она и так уже прослыла грубой дикаркой…

- Я рада знакомству не меньше, миледи.

- Разумеется, - графиня будто отмахнулась от нее, - итак, княгиня, как ваши успехи? Нашлись подходящие кандидаты в женихи?

Глава 7 - 2

- Я… Не… - ей не хотелось танцевать здесь, на глазах у всех. Но хотя разум настойчиво просил не делать этого, девушка не могла устоять перед пугающим и будоражащим мужчиной. К тому же он спасал ее от очевидно недоброжелательной собеседницы, - да... - выдавила она с трудом, и Грегор уверенно притянул ее к себе.

Казалось, все застыли на мгновение, наблюдая за новой парой на танцевальной площадке. Даже король прервал беседу с сидящим рядом архиепископом, чтобы убедиться, что глаза ему не врут.

Двор затаил дыхание, с жадностью уставился на двух самых презираемых среди них людей, предвкушая, сколько невероятных сплетен появится сию минуту.

Но Мирне до этого не было дела. Сейчас она просто смотрела в его прекрасные загадочные глаза и решила позволить себе утонуть в этом мгновении.

Грегор заметил румянец на ее щеках, который быстро охватил ее лицо, спустился по шее к небольшой, приподнятой корсетом молодой груди. Княгиня так искренне смущалась перед ним… И он оттого чувствовал себя неожиданно счастливым и на секунду даже заволновался: а не покраснел ли он сам?

Она оказалась такой тонкой, изящной, фарфоровой… Как же хотелось провести кончиками пальцев по ее гладкой коже. Как же хотелось прикоснуться к ней губами, прижать ближе, так, чтобы она прислонилась к нему всем телом, заставить ее покраснеть еще больше, заставить ее смутиться еще сильнее.

Какого черта он так взволновался? И какого черта все на них смотрят? Неужели этим пустым глупым людям больше нечем забить себе головы, кроме как сплетнями, и нечем занять себя, кроме как травлей трепещущего в его руках невинного создания?

Он чувствовал гнет их внимательных взглядов, и в груди росли злость и волнение - эхо былого страха, пережитого и преодоленного, но навсегда ранившего его сердце. Когда-то это его все обсуждали, когда-то это его без причины ненавидели, когда-то это он был робким и невинным созданием, брошенным на растерзание двора.

Кажется... Отец прав. У них с княгиней было много общего.

Грегор невольно покосился на короля. Тот сидел за столом, принцесса Лилиан по его правую руку медленно уплетала виноград и, кажется, слушала, что говорит монарху архиепископ, сидящий слева от него. Слушала внимательно, с напряженным интересом, в отличие от самого короля.

Он же немного удивленно, но с робкой надеждой наблюдал за незаконнорожденным сыном и своей новой протеже. Когда речь заходила о Грегоре, Кристоф приучил себя не ожидать исполнения своих просьб и даже приказов. Сын был почти ему неподвластен, что сильно беспокоило высшую аристократию, но радовало Свободное Министерство, где графа Фаулза уважали и считали своим человеком при дворе (хотя, знает Святой, Грегор нигде не был «своим» человеком).

- Итак,  Ваше Величество, вы уже обдумали мое предложение посетить монастырь святой Мириам? Это поистине удивительное место, - слова архиепископа послышались королю, как неясное далекое завывание.

Ему потребовалось время, чтобы собраться и вернуться в разговор:

- Нет, не успел, - и все же он ответил рассеянно. Кристоф не хотел отвлекаться от новой пары среди танцующих. По его телу прокатывалось чувство облегчения, когда он видел этих двоих, и все остальные дела казались незначительными, - прошу прощения, Ваше Преосвященство, сейчас у меня на уме совсем другие заботы. Более… Личные.

- О, - вздохнул архиепископ, важно качая головой, - вероятно, заботы связанные с дочерью почившего князя Дурхама?

- Вероятно, - Кристоф устало согласился, умалчивая, что в эти заботы замешан и бастард. По мнению клириков, король должен был определить мальчика в монастырь еще в его детстве - очищать свое греховное происхождение, потому Кристоф предпочитал не заговаривать с ними о сыне.

- Боюсь, это не такое простое дело, - продолжил клирик, проследовав за взором короля, - банкротство князя Голдиса привело ко множеству слухов при дворе, и текущее положение его дочери приведет к тому же.

- Слухи могут быть необоснованными, - проговорил Кристоф, наконец, взглянув на своего собеседника. Его злило и забавило одновременно то, что клирик говорит о слухах, как придворный, а не как адепт религии самопожертвования и всепрощения, - я полагал, нам стоит держаться правды и относится с добротой к своим ближним. И уж точно не судить их за житейские невзгоды. Разве Святой не призывал нас к любви и пониманию?

- Конечно, Ваше Величество, - архиепископ вежливо улыбнулся, - но он также наказал нам следовать заветам. А князь Голдис нарушил один из важнейших, когда пресек собственную жизнь.

- Надеюсь, вы помните, что говорите о моем старом друге? - Кристоф начал искренне злиться. Каким бы высоким ни был его сан, архиепископ не смел упрекать Джереми! Затаенное чувство вины стократно усиливало гнев. Кристоф все еще думал о том, что не помог другу, когда тот в нем нуждался. Что отчасти из-за его бездействия князь Голдис увидел в петле свой единственный выход.

- Я не хотел обидеть вас, Ваше Величество, - как большинство высоко положенных, архиепископ знал, когда следует отступить. Но как, опять же, большинство, не мог отступить без никем не прошенного и в чем-то даже оскорбительного нравоучения, - но, возможно, вы оказываете юной княгине медвежью услугу, и ей куда лучше было бы в стане церкви, под попечительством монахинь и протекцией Святого.

Кристоф оторопел от такой наглости. Церковь Святого натерпелась лишений при его отце и теперь, кажется, пыталась отыграться!

Архиепископ поспешно попрощался с монархом и ушел, не дав ему и шанса на ответ.

- Сделать из княгини монахиню - хорошая идея, - раздался вдруг голос принцессы Лилиан, - и под шумок забрать себе все княжество, - она саркастично дернула бровками и резонно заметила, - уверена, Церковь давно мечтает заполучить северные земли и искоренить местных язычников.

Кристоф не думал об этом с такой стороны... И удивился, что его молодая дочь так точно просчитала намерения клириков.

Глава 8 - 1

Мирна чувствовала, как трясутся ее руки, пока она двигалась в танце с прекрасным партнером. Она была рада, что граф догадался: та беседа с другой леди грозила обернуться чем-то для нее крайне опасным и компрометирующим, но в то же время ей совсем не нравилось, что теперь она у всех на виду и под еще большим вниманием.

Вероятно, общение с бастардом короля не поможет побороть слухи и, напротив, окончательно растопчет ее репутацию, но княгиня просто не могла отказать этому мужчине.

Застенчивая девушка, не смела поднять взор на его лицо, снова увидеть эти пронзительные грустные глаза и уставилась в его крепкую широкую грудь.

Даже этой, казалось, обычной встречи взглядами хватило б, чтоб она вспыхнула, как если бы в зале внезапно начался пожар.

Грегор же чувствовал, будто по венам пустили раскаленный металл. Он глядел на копну рыжих волос, думая, что они мучают его сильнее, чем истязало бы пламя преисподней. Он чувствовал нетерпение. Ему удавалось увидеть лишь розовые щечки партнерши, а хотелось, неописуемо сильно, увидеть ее глаза и губы. Он мог держать ее лишь за талию и за руку, как диктовал танец. Но мечтал исследовать пальцами все ее тело.

В голову полезли глупые мысли. Сами собой стали вспоминаться слухи, которые он же презирал. За двадцать два года к ней так никто и не притронулся. Так ли это? Гуляла ли она с ухажерами втайне от родителей, как делало это большинство знатных девиц? Целовалась ли она? Позволяла ли она обнимать себя неприлично крепко и прижиматься опасно близко?

Она так робела сейчас перед ним... Девушки, хотя бы немного познавшие вкус мужской ласки, так не робеют.

Неужели это правда?

И если да... То какова она на вкус? Как перебродившая ягода, сладкая и слегка хмелящая? Или она иссохла и давно потеряла всю свою прелесть?

Шел менуэт. Танец сделал поворот, и Мирна перешла к другому партнеру, а в руках Грегора оказалась леди Кэтрин.

Она была прекрасна и знала это, что покоряло любого мужчину. Ее глаза кокетливо стрельнули и словно бы призывали: «Ну же, граф, посмотрите, как я хороша. Обнимите же меня покрепче!». Но когда Грегор коснулся ее руки – ощутил лишь мягкую теплоту. Ни взрыва энергии, ни бури в душе.

Почему же княгиня Дурхама вызвала в нем эти необычные чувства? Разве было в ней что-то особенное? Обескураживающее?

- Вы заинтересовались леди Мирной, милорд? – спросила Кэтрин после минутного молчания.

- Каким образом это вас касается, миледи? – Грегора раздражила назойливость юной леди Рэльс. Они впервые в жизни разговаривали, а она задает вопросы, который позволит себе разве близкий друг.

- Это касается моей семьи, милорд, - она притворно улыбалась, - княгиня находится под опекой моих родителей и под крышей моего дома, пока не подыщется подходящий супруг для нее, - она явно гордилась собой в этот момент. Не потому что ее радовала отзывчивость ее семьи, а потому, что достойно ответила графу.

Тот рассеянно кивнул. Мирна не остается при дворе? Все это время он думал, что ей предоставили покои где-то в замке, а леди Рэльс просто опекает ее по приезду сюда, но, по всей видимости, княгиня даже не в столице!

 Значит, добиваться тайного свидания нет смысла. Леди Мирна уедет сразу по окончании бала. А Грегор, конечно же, хотел бы встретиться с ней ночью.

- Итак, - Кэтрин опять надавила, - вы в ней не заинтересованы?

- Я не думаю, что положение княгини в вашем доме, дает вам право задавать вопросы подобного рода, - граф ответил сухо, хотя поведение партнерши уже выводило его из себя.

- Я понимаю ваши колебания, милорд, - продолжала Кэтрин, не замечая враждебного настроя собеседника, - двадцатидвухлетняя старая дева с дикого севера с состоянием, как у последнего бедняка… Вероятно, это не самая лучшая партия, и вам следовало бы поискать другую леди.

Грегора передернуло от ее слов и он уж собрался ответить, резко и даже грубо, но танец сделал новый поворот, и другая пара рук легла ему на плечи.

Мирна не была уверена, что согласие было правильным решением. По правде, это было одно из худших ее решений. Сейчас она танцевала с лысоватым толстым мужчиной, который ко всему прочему не скрывал, как не нравится ему быть с ней, будто одно только ее нахождение рядом компрометировало его.

К счастью, это быстро закончилось, и она вскоре оказалась с первоначальным партнером.

Сейчас она чувствовала себя еще более благодарной графу. Он единственный не смотрел на нее с пренебрежением и не пытался всем своим видом показывать, как ему некомфортно.

Грегор был поглощен мыслями, и Мирна, в отличие от предыдущей партнерши, сразу распознала его настроение. Все оставшееся время они не проронили ни слова.

Граф был приятно удивлен: он еще не встречал светских дам, которые умели бы молчать. Все прочие стремились заполнить собой все пространство, болтали без умолку, отчего в голове, в конце концов, начинало звенеть, и никогда не понимали, что им следует остановиться.

Мирна же видела его желание помолчать и уважала его. Притом молчать с нею было несложно. Грегор не чувствовал острую необходимость что-то сказать, срочно найти тему.

Эта девушка… Одновременно будоражила его до безумия и тут же приводила в блаженное спокойствие.

Но тем не менее сейчас ему не удалось полностью расслабиться. Грегора переполняли чувства. Он был огорчен словами короля, обеспокоен поступками Виолетты и леди Кэтрин и невероятно зол на чертовых придворных, что продолжают глазеть на это нежное создание, дрожащее в его руках.

Если бы он мог – обнял бы ее крепко, защищая от всего мира, и прошептал бы на ухо успокоительные слова.

А там... Может, объятия и шепот они двое разнообразят и чем-нибудь иным.

Музыка, наконец, стихла. По давней традиции, танцевавшие развернулись к музыкантам и громко им похлопали. Мирна отстранилась от Грегора и вежливо поклонилась, готовясь покинуть танцевальную площадку и вернуться к своему месту за столом.