Неожиданный поворот!

Введение

Окончены обследования, выбрана тактика лечения, сегодня предстоит операция. Она погрузилась в свои мысли. Когда все это началось сказать было трудно, видимо сразу внутри повернулся какой-то ключик обратного отсчета после сообщения сотрудника ГБДД о серьезной аварии, при котором погибли ее родители, а может быть тогда, когда она переживая сильнейший стресс в своей жизни, подумывала о смерти. Услышав о том, что у кого -то из знакомых заболели серьезно близкие или же погибли родители, Вика никогда не задумывалась о том насколько это больно в сердце и душе. После этого сообщения у нее начались проблемы со здоровьем и появились первые пряди седых волос, а ведь ее еще не было даже тридцати лет. Видя состояние девушки, ее парень пытался как-то поддержать ее, но в конце концов плюнул и нашел себе другую. Было обидно, ведь кроме Андрея у нее из близких никого не осталось. Мамина мама умерла, а отец вовсе был сиротой, ни братьев , ни сестер. Никого, совсем одна на всем белом свете. Тупая, нескончаемая боль вновь обхватило своими клещами левую сторону. Вика знала, что сейчас она станет увеличиваться сильнее и сильнее пока не захватит все пространство. Уже станет непонятно, где болит и что болит. «Скорее бы уже начали, месяц этого непрекращающегося ада забрал остатки сил, не могу больше сопротивляться боли», -подумала она, увидев медсестру, которая зашла за ней в палату.

-Климова, пошли.

Она развернулась и медленно зашагала впереди нее по длинному больничному коридору, где в конце нее в операционной ее ожидал лечащий хирург Николай Александрович Гуров.

-Проходи, Виктория, ложись, -он просматривал еще раз ее медицинскую карту с результатами последних анализов. Были моменты, которые заставляли задуматься, но он был уверен, что операция по удалению селезенки пройдет удачно. -Имя у тебя какое красивое и знаменательное- ВИКТОРИЯ, что значит ПОБЕДА.

Он наклонился над ней, в ожидании прихода анестезиолога, чтобы начать операцию.

-Боишься? -смотря на нее спросил Николай Александрович.

-Боюсь,- ответила Вика, -сильно боюсь,-добавила она.

-Не бойся, я сам боюсь, честно, честно, -он с улыбкой взглянул на ее бледное лицо.

Она, видя настроение хирурга, в ответ улыбнулась ему.

-Вика, считаешь до пяти в обратном порядке, -услышала она голос врача анестезиолога.

-Пять, четыре, три,..-больше она не успела ничего сказать,

Тьма поглотила ее полностью.

***

-Николай Александрович, мы ее теряем,-вскрикнула медсестра Любочка.

-Остановка дыхания, -проговорил ассистент.

-Делаем прямой массаж сердца, -скомандовал хирург.

Николай Александрович быстро вскрыл грудную клетку девушки и начал ритмично одной рукой сдавливать ее сердце, тем самым заставляя кровь проходить по сосудам.

Все меры предпринятые врачами были тщетны.

-Эх, девочка, видимо у тебя не было желания жить, раз так все закончилось, -сокрушался хирург.

Он знал отца Виктории и понимал, что все приготовления к достойным похоронам ложится на его плечи. Николай Александрович тяжело вздохнул и вытер скупую слезу, скатившуюся с его щеки.

Если вы думаете, что врачи не плачут по своим умершим пациентам, то вы глубоко ошибаетесь. Они плачут наравне с их родственниками, сюда добавляется самопоедание "а все ли я сделал для того, чтобы спасти больного?", раз за разом прокручивая ситуацию.

-Дышит, дышит, -неожиданный крик медсестры заставил подскочить Николая Александровича.

Он подбежал к девушке, она действительно дышала, но так в себя и не пришла, ни на следующий день, ни через неделю.

Глава 1

Виктория лежала в очень удобной постели, нигде ничего не болело, она чувствовала необыкновенную лёгкость в теле и в мыслях. «Как будто заново родилась», — подумала Вика. Тело девушки утопало в облаке пуховой перины и такой же большой подушки. Медленно открылись дрожащие веки и голубые глаза цвета весеннего неба уставились на резной потолок.

— Черт возьми! Где это я? Не очень-то похоже на больничную палату, — паника быстро дала о себе знать и медленно и уверенно заняла место в сердце и мыслях.

Неожиданно отворилась дверь и в комнату вошла… нет, не так — вплыла дородная женщина в длинном тёмно-сером платье с длинными рукавами. На ней был белый передник. Она напоминала горничную из рассказов о помещиках, которые Вика иногда любила почитывать. А как ей нравились рассказы Александра Сергеевича Пушкина «Метель» или, ещё лучше, «Барышня-крестьянка»! Непревзойдённый писатель, умел всё-таки передать быт и колоритность своей эпохи.

Вошедшая женщина медленно обошла комнату, что-то присматривая и бормоча себе под нос. Девушка наблюдала за ней сквозь ресницы, боясь нарушить тишину. Красивая пышущая здоровьем женщина с красивыми серыми глазами под тёмными тонкими дугами бровей, небольшой курносый нос и губы, которые портили всё впечатление о внешности женщины: они были тонкими и узкими.

Повернув голову, женщина встретилась взглядом с Викторией и тут же схватилась за сердце:

— Графинюшка, Виктория Александровна! Радость-то какая, очнулись, мы уже и не надеялись, что придёте в себя после такого удара, — всё приговаривала женщина, поправляя ей подушку.

— Э-э-э, после какого удара? — спросила ошарашенная происходящим Вика.

— Ну как же, графинюшка, неужели не помните, родители ваши, Александр Ярославович и матушка Дарина Ростиславовна, попали под обвал в драконьих горах. Выжить никому не удалось.

— А вы кто?

— Я нянюшка ваша, Глафира Ивановна Стрелкова, неужели позабыли? — она пристально вгляделась в неё. — Может, лекаря вызвать? Вчера он был, но ничего не прописал, а нам не только микстуры купить, но и оплачивать его визит не хватает денег.

Как будто ставя точку на дальнейших вопросах проговорила няня.

— Виктория Александра, приказать, чтобы еды принесли? — спросила она, продолжая «поедать» её взглядом.

— Нет, спасибо, я хочу немного отдохнуть, голова жутко разболелась.

Глафира поклонилась ей и так же тихо вышла за дверь.

«Это что, фантазии мозга после операции? Что-то мне это очень не нравится», — подумала Вика. Она приподнялась с постели, и внезапно пол заходил ходуном. Прикрыв глаза, девушка несколько раз вздохнула и вновь открыла их — стало намного легче. Встав на дрожавшие от напряжения ноги, медленно стала продвигаться к трельяжу, находившемуся недалеко от двери, видимо, ведущей в ванную комнату.

На неё смотрела она сама, только в более ярком варианте. Это как в телевизоре: увеличь яркость, и от этого всё становится красочным. Так и здесь эффект был тот же самый. На овальном лице выделялись миндалевидные глаза насыщенного синего оттенка, их обрамляли длинные пушистые ресницы. На высоком лбу, словно нарисованные, изящно изогнутые тёмные брови, а тонкий слегка вздернутый нос придавал её лицу игривое выражение. За пухлыми чётко очерченными губами прятались ровные жемчужно-белые зубы.

Вика сильно ущипнула себя за руку и от боли подскочила на месте. От щипка на коже появилось багровое пятно, угрожавшее превратиться в синяк, но не это больше всего напрягало Викторию. Она поняла, что попала в другую реальность, где она пребывала в теле своего двойника из другой вселенной. «А как же моё тело? Непонятно одно: я или умерла в своем мире, или же мы поменялись с двойником телами…» Всё было так неожиданно, что Вика не знала, то ли смеяться от игры судьбы, то ли плакать от того, что в этом мире она чужая, совсем одна на всем белом свете.

— Так, спокойно, раз попала, значит нужно каким-то образом приспосабливаться к этой жизни. Что я знаю? Да ничего я не знаю, кроме имён своих ненастоящих родителей, которые погибли, как я поняла, на перевале при обвале. Начнём с другой стороны. Я — графиня, это статус — уже хорошо! Но высказывание нянечки о том, что нет денег купить микстуры и вызвать лекаря… значит, нищая графиня — это плохо. Что в результате имеем? Во-первых, меня дома никто не ждёт: мои родители тоже погибли, только в автомобильной катастрофе три года назад и звали их по-другому. Во-вторых, у меня есть высшее образование дизайнера. Вот, в принципе, и всё. Как говорится, приплыли.

Немного подумав о своей непонятной ситуации, Вика неожиданно для себя заснула. Видно, тело её предшественницы ещё не до конца оправилось от удара.

Проснулась она за полночь: очень хотелось есть и пить. Покрутившись в постели, так и не заснув, она решила спуститься вниз и найти кухню, где можно было бы перекусить хотя бы куском хлеба. Накинув на себя халат, она вышла за дверь и оглянулась. В коридоре было темно, только тусклый свет освещал небольшой пятачок пространства. Подумав о том, что именно там может находиться лестница, она медленно двинулась в сторону света. Дойдя до пятачка, она увидела довольно крутую лестницу, которая своими нижними ступеньками уходила в кромешную тьму.

— Они что, экономят на свечах? Так и ноги можно переломать, — ворчала графиня, медленно спускаясь вниз.

Наконец-то дойдя до последней ступеньки, она выдохнула с облегчением и огляделась. Зал, в котором она сейчас находилась, был в запустении, что было заметно даже при лунном свете. Пройдя его, девушка попала в холл и оттуда через маленький коридорчик — на кухню и в топочную. Дверь на кухне была приоткрыта, и Вика услышала беседу двух женщин.

— Что думаешь делать, Марьяна?

— Не знаю, знаю точно одно — бежать отсюда нужно: всё, что в доме было стоящее, Глафира продала, денег взять неоткуда. Когда убедится, что взять больше нечего, вот увидишь, сбежит, только мы её и видели.

— А как же графиня, неужели она её оставит помирать в этом доме одну?

Глава 2

— Дайте, мне, пожалуйста, что-нибудь поесть, — попросила она женщин.

— Госпожа, а разве вам не заносили еду в комнату? Ой, простите, я лезу не в своё дело. Конечно, осталась только каша на воде и немного взвара, — ответила Марьяна.

— Я всё съем, очень голодна. И отвечаю на ваш первый вопрос: я спала, может, и приносили, но в комнате ничего не было, — она взяла ложку и с огромным удовольствием стала есть кашу.

Взваром они здесь называли травяной чай, состоявший из засушенных ягод и листьев, а также непонятных ей трав. Она и дома-то не очень в них разбиралась, кроме как липового цветка, подорожника, пустырника и не знала ничего, да и ни к чему ей были такие знания. Наевшись, она с удовольствием откинулась на спинку стула и только тогда внимательно оглядела кухню. Ей больше всего понравилось то, что везде было чисто. Небольшая, около двадцати квадратных метров, кухня по периметру вся была обставлена разделочными столами и шкафчиками. В центре помещения стоял квадратный стол, напоминающий огромную плиту в рабочей столовой.

— Странно, здесь же нет электричества, как же тогда работает эта бандура? — подумала Вика.

— Я не знаю, почему вы так назвали «бадур» и это непонятное слово, но это печь, которая работает на магических камнях-артефактах, графиня.

«Ой, я это произнесла вслух? Надо держать ухо востро, мало ли как здесь относятся к попаданцам. Так. Стоп. Я не ослышалась? Раз здесь есть магические камни-артефакты, выходит, что есть магия?! Мама дорогая! Вот это сюрприз!»

— Марьяна, у меня просьба к вам обеим. Очнувшись, я поняла, что некоторые моменты из своей жизни забыла, вы поможете мне вспомнить?

— Госпожа, да как же так? И много вы забыли? — Вера от любопытства всем телом подалась вперёд.

— Вера, ты забываешься, с кем разговариваешь, — она строго отчитала свою напарницу. — Госпожа, простите её, мала ещё, не всё до конца уразумеет.

— Мне уже семнадцать, замуж давно пора, — пробурчала недовольно девушка.

Виктория только улыбнулась детской непосредственности.

— Иди спать, Вера, — наказала Марьяна, а увидев недовольный взгляд в свою сторону, ещё строже проговорила. — Я кому сказала?

Девушка встала и медленно пошла к выходу.

— Не обижайтесь на неё, госпожа, сирота она. Граф взял её сюда ещё маленькой девочкой, так и росла у нас на глазах. Она хорошая девушка, но уж чересчур любопытная, — при речи о Вере лицо Марьяны посветлело. — Так что вы хотели узнать?

— Марьяна, если честно, то я ничего не помню. Вы могли бы хотя бы вкратце рассказать о жизни моих родителей и обо мне самой немного.

— Виктория Александровна, я обещаю, что никому ничего не скажу, но и вы не выдавайте себя, неизвестно, к чему всё это приведёт. Вот и сейчас вы ко мне, к простой поварихе, обращаетесь на «вы», а надо на «ты». Будьте осторожны! — она строго посмотрела на хозяйку.

— Хорошо, спасибо, Марьяна.

— Ну, что рассказывать-то? Александр Ярославович Клименской, ваш отец, был из знатного графского рода. Но батюшка его, Ярослав Глебович, знатным был гулёной по женской части и любителем азартных игр в карты. Так и проиграл своё наследство. На матушке вашей, Дарине Ростиславовне, женился по расчёту, купец Глеб Архипович хорошее приданое дал за дочь, однако родители ваши, графиня, жили душа в душу. Уважали друг друга. Вы у них единственная дочь, не знаю, что произошло, да и не моё это дела, но Дарина Ростиславовна не могла больше забеременеть.

— Как поняла, поместье совсем запустело. Извини, Марьяна, я нечаянно подслушала ваш разговор с Верой. Ты сказала, что Глафира, когда всё продаст из дома, тогда и сбежит? — спросила Вика, бросив вопросительный взгляд на повариху.

Марьяна тяжко вздохнула, сминая в руках подол белого фартука.

— Да ладно, что уж там, продаёт госпожа, что попадётся стоящее в её руки, то и продаёт. Нам хозяин остался должен за три месяца, вот она и напирает на то, что забирает отработанное за эти дни, хотя и пальцем не пошевельнула, чтобы что-то сделать для поместья и для вас, когда вы в беспамятстве неделю находились. Даже лекарь за свой счёт вас первые дни лечил, так как был обязан вашему батюшке. Сейчас даже он не приезжает.

— А Глафира сказала, что лекарь вчера только был, поэтому сегодня она вызывать его не будет, так как за микстуру и его визит платить нечем, — изумилась она.

— Вот лгунья! — возмущенно всплеснула руками повариха. — И как таких только земля носит?! Только первые два дня она ему разрешила приезжать, а потом заявила, что сами справимся и выгнала за порог, хотя он ни медяка не попросил.

— Почему она так со мной, Марьяна?.. — тихо спросила девушка. — что могла ей сделать больная лежащая в постели без сознания?

— Думаю, Виктория Александровна, что это дела давно прошедших дней. Глафира работала служанкой в доме ещё при отце хозяина. Взбрело ей в голову женить на себе Александра Ярославовича, даже в постель к нему залезла, да не тут-то было. Женился он на вашей матушке, а её близко не подпускал. Думаю, затаила она обиду ещё с тех времен, вот и мстит вам даже после смерти родителей.

— А как же она няней тогда моей стала? — удивилась Вика.

— Так няней вашей она стала, когда вам уже пятнадцать исполнилось, няня ваша померла, а матушка долгое время болела. На приёмы нужно было выезжать в сопровождении пожилой незамужней женщины, вот ваш батюшка и попросил Глафиру вас сопровождать, пока ваша матушка не поднимется.

— А также слышала, что я нищая и за душой у меня ничего нет. Поясни, пожалуйста.

Марьяна поставила чайник на плиту и нажала кнопку, затем молча открыла шкаф и достала небольшой кусок пирога, словно оттягивая тяжёлый разговор, однако понимая, что продолжить его было необходимо.

— Нищая вы, графиня. Всё, что в доме, и сам дом заложены. Ваши родители пустились в путешествие к вашим родственникам со стороны матушки, но чем для них оно закончилось, мы уже никогда не узнаем, — с прискорбием на лице сообщила женщина.

Глава 3

Яркий солнечный луч, проникнув через щель в закрытых шторах, коснулся нежной кожи спящей девушки, разбудив её. Она медленно открыла глаза, прежде успев подумать о том, что вчерашнее событие — просто игра мозга после прошедшей операции, но надежда угасла в ту же минуту, когда открылась дверь и в комнату вплыла Глафира Ивановна.

— Графинюшка, — Вику передёрнуло от такого обращения, — пора вставать, к вам посыльный из банка пришёл, ожидает в гостиной.

Одевшись с помощью Глафиры в длинное светло-сиреневое платье и заплетя косу, она спустилась вниз, где её ожидал посыльный. Это был совсем молодой прыщавый парнишка, одетый в белую рубашку, в чёрный жилет и такие же черные брюки. На ногах красовались мягкие до икр сапожки. В руках он держал большой пакет с адресатом.

— Доброе утро, молодой человек, вы ко мне?

— Доброе утро, госпожа, если вы Клименская Виктория Александровна, то да.

— Графиня Клименская Виктория Александровна, — представилась она.

— Вам пакет, графиня, — он передал ей в руку письмо и быстро выскочил в прихожую.

«Видимо боится, что я закачу истерику», — подумала Вика, вскрывая пакет. В нём оказались копии закладных на деньги, которые теперь уже её родитель брал в долг в банке.

Сумма долга составляла триста золотых монет, во столько же было оценено поместье! Управляющий банком предлагал встретиться в ближайший третень в три часа после полудня для решения закрытия данного вопроса.

«Третень — это третий день, получается среда. А сегодня у нас что?» — стояла в раздумьях девушка, пока её не отвлекла Глафира.

— Что там, графинюшка, что пишут? — поинтересовалась она.

— Копии закладных отца передали и попросили, вернее приказали встретиться в третень для решения возврата долга, — девушка внимательно взглянула на няню.

Ей отчего-то стало так противно находиться близко с этим человеком, что она резко развернулась и направилась в сторону кухни. Она решила посоветоваться с Марьяной, заодно получить её совет по поводу долга отца, хотя, если бы она знала, то сказала бы уже вчера.

Зайдя на кухню, она увидела Марьяну, раскатывающую тесто на столе.

— Марьяна, скажи, пожалуйста, третень — это когда? — задала интересующий её вопрос девушка.

— Так завтра, госпожа, а что случилось-то? — поинтересовалась повариха.

— В банк меня вызывают по поводу долга батюшки. В письме, которое они прислали, стоит сумма в триста золотых.

От потрясения повариха закрыла рот рукой и тяжело села на стул.

— Это какие же деньжища и куда он их дел? Ведь любовниц не имел, в карты не играл, в предприятие какое тоже не вкладывался, а то бы мы знали, — с удивлением качая головой, причитала Марьяна.

— Не знаю, вот схожу туда, всё буду знать. Ты покормишь меня?

— Так недавно ели же, — удивилась повариха.

— Я только проснулась, как мне Глафира сообщила, что ожидает посыльный. Успела только умыться да одеться.

— Сейчас, Виктория Александровна, только руки сполосну. Сегодня вчерашняя каша, я немного сбережённого масла добавила, чтобы не слишком пресной была.

Она поставила перед Викой тарелку с подогретой кашей с небольшим кусочком сливочного масла.

— Я вот не пойму, вчера ты сказала, что отправила мне еду в комнату, сегодня с завтраком такая история, что происходит?

— Глафира все, злыдня, конюха она подкармливает, любовь у неё там образовалась. Еды сейчас мало, стараемся на всем экономить, а он мужик здоровый, видимо, жалуется ей, что голодный, вот она так за счёт вас и выкручивается.

Тут на кухню забежала Вера.

— Ты где ходишь? — в первую очередь спросила её Марьяна.

— Кладовую подчищала и считала чего там осталось.

— Ну и чего насчитала? Я и так знаю, что там осталось два небольших мешочка с крупой, лук да ложки три маслица. Еды осталось на два дня. Сейчас сделаю постный пирог с луком и постного супчика приготовлю на обед, а на завтра уже надо думать, что делать.

— Марьян, раз это графство, значит и земляные угодья должны быть с деревнями, принадлежащими графу.

— Есть три деревеньки, я в одной из них в своё время жила, пока не устроилась сюда работать. Было это ещё при старом графе. Красивая деревня, рядом речка, а выйдешь поутру за околицу — там птицы поют, лес рядом, идёшь грибы собираешь… — погрузилась она в воспоминания.

— Так с деревнями-то что? — отвлекая повариху от воспоминаний, переспросила Вира.

— Деревеньки на месте стоят, старики там остались, кое-как век свой доживают. После неурожая, который длился два года подряд, вся молодёжь разъехалась, работать некому.

Она громко застучала посудой, видимо, эти воспоминания тяжелым грузом лежали на её сердце.

«Кажется, настало время мне ознакомиться с эти миром и с его законами, а то попаду в какую-нибудь историю с моей-то везучестью», — подумала Вика и пошла обследовать дом, не забыв прихватить с собой Веру.

Начали с первого этажа. Вход в поместье начинался с большой просторной террасы, двухстворчатых дверей и огромного холла, соединённого с прихожей. Оттуда можно пройти по маленькому коридору до кухни и топочной. В этом же небольшом коридоре с левой стороны находились комнаты для прислуги.

Из холла через арку Вика со служанкой прошла в гостиную. Огромная комната с камином завораживала взгляд, словно Виктория окунулась в культуру восемнадцатого века. На стенах висели портреты представителей рода, по периметру стоял большой овальный стол с резными ножками, его окружали стулья с высокими резными спинками. Вдоль периметра были расположены вазоны с высохшими цветами: они смотрелись удручающе и не добавляли настроения.

Пройдя через запустелый зал, они поднялись на второй этаж. На втором этаже располагались личные апартаменты с огромными окнами в каждой комнате и три гостевые, в каждой комнате был оборудован собственный санузел. Также на этаже находились кабинет отца и небольшая библиотека с выходом на полукруглую террасу.

Глава 4

Весь вечер и вся ночь ушли на то, чтобы иметь хотя бы поверхностное понятие о том мире, в который она попала.

Мир Ронний представлял собой один огромный материк, окружённый океаном, и разбросанных то здесь, то там мелких островков суши. Материк — это единое Роннийское государство, в котором правил император Александр II (Александр Александрович Стравинский). Трон передавался по наследству, но не от отца к первому сыну, а наследнику с самым сильным магическим даром. Ему подчинялись короли, которые были ответственны за определённую территорию, данную им императором. Если работа короля не устраивала, то Александр в любой момент его мог заменить тем, кто мог справиться с правительственными делами. По статусу графы стояли на четвёртом месте в иерархической лестнице. Политический строй напоминал XVII-XVIII века нашей эры. Главным отличием в техническом прогрессе была магия. Только десять процентов жителей не имели магии, зачатками дара обладали все люди низшего сословия, высшее же сословие обладало средним, и лишь императорская семья и их ближайшие родственники могли похвастаться сильным магическим даром. Хотя нередко бывали исключения. Графиня как раз относилась к десяти процентам неудачников. Очень жаль, это бы однозначно облегчило ей жизнь.

Океан, омывающий границы материка, назывался Красным, именно начиная с весны и заканчивая первыми осенними месяцами вода принимала оттенок розового, местами доходя до ярко-алого цвета. Этот цвет достигался благодаря моллюскам, которые обитали в водном пространстве и в момент опасности выпускали через воронку красную жидкость, которая плотным облаком держалась в воде долгое время. Вике они напомнили земных каракатиц, которые так же выпускали чернильные бомбы для своей защиты. В этом мире жили только люди, что гораздо облегчало восприятие действительности.

Быстро пробежав по законам, касающимся наследственности, а также роли женщины в обществе, она поняла одно: ей надо приложить не просто усилия, а огромные усилия, чтобы закрепиться в этом мире и занять достойное место под солнцем. Марьяна дала ей правильный расклад того, что её ожидает в ближайшее время. Она не упомянула только один момент, который мелким шрифтом был написан внизу закона о правах и обязанностях женщин. Если женщине удастся доказать, что она может наравне стоять с мужчинами, занимающимися промышленностью и сельским хозяйством, и доказать свои преимущества, то имеет право стать полноправной главой рода, при этом пользоваться всеми привилегиями, которые выделены исключительно мужскому населению государства. Вот это и было необходимо Виктории. Она схватилась за это предложение, как тонущий за соломинку.

Только под утро она закрыла книгу, чтобы немного отдохнуть перед встречей с банкирами.

Резкий свет ударил в глаза так, что Виктория буквально подскочила на месте.

— Вставайте, графинюшка, время уже обеденное, вам надо успеть умыться, поесть и ехать в банк. Всеволод вас отвезёт.

Виктория, не сказав ни слова, поднялась с постели и направилась в ванную комнату. Быстро приведя себя в порядок, она надела выходное платье изумрудного цвета с корсетом, который сжимал тело в тиски так, что невозможно было дышать. Вздохнув несколько раз и медленно выдохнув, Виктория попробовала приучить себя дышать в корсете, но, видимо, этому учат с детства, потому упражнение не улучшило её положение. Глафира также соорудила на её голове незамысловатую прическу в виде двух косичек, переплетённых в виде короны, что делало Вику намного старше своего возраста.

Перекусив на ходу оставшимся пирогом со взваром, она вышла во двор, где её действительно ожидал конюх. Здоровый детина со светлым волосами, огромным носом и маленькими поросячьими глазками, одетый в разноцветную рубаху и тёмные брюки, заправленные в сапоги.

«Это с ним у Глафиры любовь? Да, любовь зла, полюбишь и… хм, ну вы поняли», — подумала Вика, смотря на Глафиру, которая вперилась любовным взглядом в конюха, буквально раздевая его глазами.

Пока ехали до здания банка, Вика успела осмотреть окружающую её действительность. Если уж обойтись без лжи самой себе, то ей здесь нравилось всё. Природа вокруг благоухала незнакомыми запахами, можно было встретить в большом количестве пёстрые клумбы с невероятно красивыми цветами и зелень. Цветущие кустарники радовались жизни, отчего её настроение тоже улучшилось. Мимо проплывали дома: яркие, красочные, похожие на терема или построенные в эпоху Ренессанса, некоторые из них чем-то напоминали мавританский дворец. Все с разноцветными крышами на двух- и трёхэтажных особняках — всё зависело от титула хозяина и наполненности его кошелька.

Наконец карета остановилась возле банка. Вика подумала, что конюх подаст ей руку, но тот лишь ехидно улыбнулся. «Чует моё сердце, что в ближайшее время надо ждать от этой парочки подлянки», — подумала она, кое-как вылезая из кареты, боясь запнуться ногой за подол платья и распластаться перед горожанами. Вот была бы потеха и череда сплетен на целый месяц, пока очередное происшествие не перенесёт внимание горожан на следующую жертву.

Поправив платье, девушка зашла в отделение банка. На пороге её встретил молодой симпатичный юноша двадцати лет в строгом чёрном костюме и белой рубашке. Вместо банта у него на шее находился металлический медальон, указывающий на то, то юноша является младшим сотрудником банка. Она недавно это прочитала в книге.

— Чего изволите, госпожа? — елейным голосом проворковал служащий.

— Я, графиня Клименская Виктория Александровна, приглашена сегодня на собеседование.

Услышав её имя, молодой человек сморщил свой нос и уже не с таким радушием взирал на неё, скорее с высокомерной холодностью.

— Прошу за мной, графиня.

Он провел её по длинному коридору и остановился возле двухстворчатой двери.

— Подождите здесь, я предупрежу о вашем приходе хозяина банка, — служащий оставил ее возле двери, а сам зашёл в кабинет.

Вика осталась стоять в ожидании. На табличке, прикреплённой к двери, была надпись «Управляющий Императорского банка Морозов Глеб Алексеевич».

Глава 5

— Вы ознакомились с документами? — строгим голосом задал вопрос Глеб Алексеевич.

— Да, — сипло ответила Вика.

— Вы понимаете, графиня, что через месяц вы должны освободить поместье. Для решения всех вопросов по наследию вам давалось сорок дней, но так как вы болели, в вашем распоряжении осталось тридцать, — холодным чётким голосом вынес приговор управляющий, приём не только ей, но всем тем, кто жил с ней в одном поместье.

Взяв себя в руки, Вика отругала себя, что сидит как кисейная баба, надо как-то отрегулировать этот вопрос, поэтому она начал действовать.

— Глеб Алексеевич, я понесла большую утрату и хотела бы вас просить об отсрочке выплаты долга. Или же договориться о частичной выплате ежемесячно, — при её словах его глаза гневно сузились, лицо побагровело, нервно дёрнулась правая щека. Он попытался крикнуть что-то гневное, но Вика вовремя его остановила.

— Дослушайте меня до конца, пожалуйста, — холодным неестественным для нее голосом проговорила она, — я хоть и молодая, но не наивная дурочка, которая бросится перед вами на колени и будет умалять оставить ей дом.

Она строго посмотрела на хозяина кабинета. В глазах Глеба Алексеевича промелькнуло удивление, затем интерес, он опрокинулся на спинку кресла и задумчиво ответил.

— Давайте попробуем, это будет даже интересно.

— Глеб Алексеевич, если я правильно поняла, батюшка брал у банка деньги под какой-то проект и в случае невыплаты вы забираете поместье в счёт долга? — Управляющий утвердительно кивнул головой, и она продолжила. — Дело в том, что мои родные со стороны матери были исследователями и испытателями. Я знаю, где находятся их труды, и могу начать производство пока более лёгких в изготовлении предметов, а потом уже буду думать, что производить дальше.

Громкий смех управляющего прервал её размышления.

— Какая же вы выдумщица, графиня! Если бы всё было действительно так, как вы говорите, то ваш отец давно бы выбрался из долговой ямы и представил всему миру свои изобретения, — сказал он, вытирая белоснежным платком выступившие слезы от смеха.

— Так по этому поводу он и выехал в дорогу, только его ошибкой было то, что он решил сразу покрыть долг и принялся разворачивать предприятие по изготовлению сложных деталей для самоходки, и если бы не этот несчастный случай, я уверена, у него бы всё вышло, — с энтузиазмом в голосе проговорила она.

Самой главной задачей было увлечь управляющего и отсрочить время для отдачи долга, а ещё лучше договориться с ним о ежемесячной его выплате.

— Значит тайник существует. — Она утвердительно кивнула. — И вы можете начать производство чего-то мелкого, а затем перейти на более крупное производство, но не скажете чего. Я вас правильно понял?

— Правильно, там много идей, и я пока не определилась, чем конкретно займусь в ближайшее время.

— А сколько вам лет, графиня? — он задумчиво взглянул на неё.

— Семнадцать, — больше всего она боялась именно этого вопроса, это было самое слабое место в её плане. — Но как вы знаете, я имею право открыть производство, в законе не указан возраст, запрещающий женщине начать своё дело.

— Голубушка, Виктория Александровна, это ведь и так понятно, ведь любые сделки может осуществлять гражданин только в совершеннолетнем возрасте, а вам, извините, до него ещё четыре года. Как же вы будете подписывать договоры? Это может сделать только ваш опекун.

— Глеб Алексеевич, да, я несовершеннолетняя, но прекрасно понимаю выходы из ситуации, в которую вогнали меня родители, ни один мне не подходит. Я хочу оставить наследство для своих будущих детей, поэтому прошу вас дать возможность выплачивать долг ежемесячно.

— Графиня, а я-то что от этого буду иметь? Мне легче забрать у вас поместье и продать его за те же деньги, которые задолжал банку ваш батюшка, — удивился он предложению Вики.

— Вы сами назвали причину, Глеб Алексеевич. — Тот от удивления приподнял брови. — Да-да, не удивляйтесь. За то, что вы мне даёте отсрочку выплаты долга, я подпишу документ, что должна вам не триста золотых, а триста пятьдесят. По-моему, это неплохая сделка, тем более вы выиграете вдвойне, если в какой-то момент выплата остановится по разным не зависящим от меня причинам, а в таком случае вы не остаётесь в накладе. Расписка отца у вас, вы можете в любой момент забрать дом.

— Хм, недурно придумано, были бы вы постарше, взял бы вас в ученицы, — подмигнул он зардевшей от похвалы Вике.

— Я смогу вам выплачивать по десять золотых ежемесячно. Если дело пойдет так, как я рассчитываю, то сумма может увеличиться, но об этом я пока не хочу говорить.

Встав со своего места, управляющий стал ходить по кабинету назад и вперёд широким пружинистым шагом, размышляя над словами Виктории.

— Хорошо, вы меня убедили.

Услышав эти слова, Вика чуть не подпрыгнула на стуле от радости, но в последний момент остановилась. Неприлично так вести себя графине в обществе.

Взяв в руки колокольчик, он вызвал к себе служащего и продиктовал текст договора, который тот должен был составить. Юноша, проводивший её до кабинета, теперь уже с нескрываемым интересом поглядывал на девушку, но она сверху вниз посмотрела на него холодным взглядом и отвернулась. «Знай наших!» — подумала она со злорадством. Нет, она не злая и не стерва, но таких подхалимов надо вовремя ставить на место.

— Раз я несовершеннолетняя, будет ли действительным наш договор? — поинтересовалась графиня.

— Банковский договор, подписанный с несовершеннолетним клиентом при двух свидетелях, считается действительным и имеет такую же силу, как подписанную с совершеннолетним, — отчеканил управляющий.

После подготовки документа и подписания их при свидетелях она довольная вышла на улицу, но каково было её удивление, когда Вика не нашла своей кареты. Она прошла вперёд, потом вернулась к дверям банка, не зная, что дальше предпринять.

— Вы что-то забыли, графиня? — вышел на улицу знакомый молодой человек. — Может, вам чем-то помочь? — спросил он с насмешливой улыбкой.

Глава 6

Все так, как Вика и предполагала: по приезде в поместье денег на оплату не оказалось. Марьяна сняла с себя серебряное кольцо и отдала извозчику, тот, поворчав ради приличия, забрал и укатил восвояси, всё время по дороге причитая, что непонятная ныне аристократия пошла: медяков нет, а расплачиваются серебряными изделиями.

Вика стояла во дворе как оплёванная. Ей было ужасно стыдно за неловкую ситуацию.

— Извини, Марьяна, Всеволод оставил меня одну возле банка и исчез. Служащий подтвердил, что он сразу уехал.

— Так он вернулся и сказал, что тебя ещё долго не будет, а ему надо спешить, кое-какие дела решить с Глафирой. Она вынесла два огромных мешка в коляску, и они укатили оба. Мне кажется, Виктория Александровна, не вернутся они. Забрали все, что удалось наворовать, и уехали восвояси, и мы не смогли вмешаться: Всеволод — мужик здоровый, нас бы одной рукой раскидал.

Вера стояла и только кивала головой подтверждая слова поварихи.

— Ну да бог с ними!

Вдруг она замолчала и неожиданно всплеснула руками.

— Ох, бестолковая я, совсем забыла: вас же, Виктория Александровна, поверенный вашего батюшки дожидается. С этими делами все из головы повылетало! Пойдёмте скорее в дом.

В гостиной на небольшом диванчике сидел высокий жилистый мужчина с тёмными короткострижеными волосами и светло-серыми глазами, но особыми его приметами были чётко выраженные скулы и большой квадратный подбородок с небольшой ямочкой посередине. При виде Вики он подскочил и склонил голову.

— Добрый день, графиня! Разрешите представиться, Яков Петрович Голышев — поверенный вашего батюшки, графа Александра Ярославовича.

— Добрый день, Яков Петрович!

— Я сочувствую вашей утрате. — Вика только покачала головой, а поверенный продолжил. — Виктория Александровна, возникла непредвиденная ситуация, при которой мне придется отойти от данного слова графу и вручить вам конверт, который он оставил мне перед своим последним отъездом. Я обещал ему передать его вам по истечении сорока дней, если он не вернется домой. Но мне надо срочно уезжать, я и так задержался в связи с вашей болезнью, поэтому, нарушая своё слово, отдаю его вам сейчас. Ознакомьтесь, пожалуйста, а я подожду.

Вика взяла письмо в руки, подождала, пока сердце, готовое выскочить от волнения из груди, успокоится, и только тогда его вскрыла.

«Дорогая моя девочка! Если ты читаешь это письмо, значит меня уже нет в живых. Я сделал очень большую глупость в своей жизни, заложив наше родовое имение и взяв в банке ссуду в размере трёхсот золотых монет. Эти деньги я вложил в добычу драгоценных камней в Горном королевстве. Сейчас с твоей любезной матушкой мы собираемся в дорогу, чтобы узнать, как продвигаются наши дела. Все документы я оставил в сейфе. Ты знаешь, где лежит ключ. Там прописан весь ход сделки с графом Черновым М. Д.

Я всегда знал, что моя дочь не только красавица, но и большая умница. Заклинаю тебя, не соглашайся идти в пансион для благородных девиц, после него тебя ничего хорошего не ждёт, замуж пока тоже не торопись, всему своё время. Я надеюсь, что ты сможешь стать главой нашего рода и продолжить его.

Документы на земли, принадлежащие нам, находятся в конверте, который тебе передаст Яков Петрович. Я понимаю, что подставил тебя с поместьем. Всеми силами старался накопить тебе достойное приданое, но, видно, не судьба: не смог вылезти из тех долгов, который оставил за собой твой дед.

На наших землях, недалеко от деревни Луговая, я выстроил двухэтажной деревяный дом, чтобы ты не осталась без крыши над головой, и оставляю тебе пятьдесят золотых. Трать их разумно, на них можно продержаться до твоего совершеннолетия. Еще раз прости меня, моя дорогая, любимая девочка. Не поминай нас плохим словом, мы старались сделать всё как лучше.

Твой отец, граф Александр Ярославович Клименский.

7 месяца снегогона 3370 года от сотворения мира».

Вика опустила руку с письмом на колени, крупные слёзы катились по щекам, губы дрожали. Она понимала, что письмо было написано той Виктории, но при этом ощущала, что именно она должна выполнить последнюю волю отца.

— Виктория Александровна, я искренне сочувствую вам, но давайте решим до конца наш вопрос.

Она лишь кивнула в ответ, пытаясь взять контроль над своими эмоциями.

— Вот это документы на вашу землю в «Цветущей поляне», так называются ваши земляные угодья, а вот эти — на три деревни, принадлежащие вам: Луговая, где построен дом для вас вашим батюшкой, деревни Веселушка и Солнечная. — Он передал папки ей в руки. Затем вынул из-за пазухи мешочек и пересчитал при ней монеты. Их оказалось ровно пятьдесят. — Я своё дело выполнил. Желаю удачи вам, графиня, а она вам понадобится. И мой вам совет, не пытайтесь узнать, кто лишил жизни ваших родителей.

— А разве это не было случайным обвалом? — изумилась Вика.

— Я вам ничего не говорил, Виктория Александровна, счастливо оставаться.

Он кивнул головой и быстрым шагом направился к выходу, а Вика продолжала сидеть в раздумьях на прежнем месте, пока её не окликнула Марьяна.

— Госпожа, с вами всё хорошо?

— Да, Марьяна, скажи, пожалуйста, как называется твоя деревня?

— Так Луговая, госпожа, — она с недоумением взглянула на девушку.

— Собирай вещи и предупреди Веру, мы завтра уезжаем в «Цветущие поляны», — смотря на недоумевающую повариху, ответила Вика.

— Госпожа, так поместье господ давно развалилось, где же мы жить-то будем? — заохала Марьяна.

— Отец для меня там дом выстроил, предугадал, что могу остаться без крыши над головой, и денег немного оставил, так что нанять кучера мы сможем. Ты мне скажи вот что, далеко ли до земель ехать?

— Если с рассветом выедем, то к вечеру уже будем на месте.

— Собирайся потихоньку, а я пойду попробую сейф батюшкин открыть.

— Хорошо госпожа. А с поместьем-то что, я так и не успела у вас спросить, — полюбопытствовала она.

— Пока не знаю, — с горечью произнесла Вика и тяжело вздохнула. — Всё ещё так сложно, Марьяна, если не начну со следующего месяца отдавать по десять золотых, то его у нас отберут. Всё, что я смогла добиться.

Глава 7

На пороге дома стоял невысокий старичок лет семидесяти в белой рубашке с закатанными до локтя рукавами, в чёрных брюках и в таком же чёрном жилете.

— Это кого на ночь глядя принесло? — он прищурил голубые и не по-старчески ясные глаза.

— Графиня Виктория Александровна Клименская, — представилась Вика и с любопытством посмотрела на встречающего.

Небольшая седая бородка клинышком и короткие седые волосы говорили о том, что мужчине было уже далеко за семьдесят, но держался он бодрячком.

— С кем имею честь разговаривать? — поинтересовалась она.

— Добро пожаловать, графиня, смотрящий я за домом, поставленный ещё вашим батюшкой, Александром Ярославовичем. Зовут меня Аким Бороздин, тутошний я, с Луговой.

— С Луговой, говоришь? Что-то я тебя не припомню, врешь, наверное, — встряла в разговор Марьяна.

— Отчего врать-то, родился и вырос здесь и помирать, вероятно, тоже здесь буду.

Марьяна пристальным взглядом буквально поедала мужичка, отчего он почувствовал себя неловко и хотел скрыться за дверью, но Вера опередила его.

— Дядя Аким, помоги, пожалуйста, внести вещи в дом. — Тот, услышав просьбу постарался побыстрее схватить что-нибудь и избавиться от пристального взгляда женщины.

Вика, увидев, как быстро исчез смотрящий, от души расхохоталась.

— Марьяна, что же ты так испугала единственного мужчину в нашем доме? Его теперь лелеять надо и кормить побольше, ведь сколько мужской работы сейчас навалится.

Так, посмеиваясь над комичной ситуацией, она переступила порог и ахнула от восхищения: изнутри дом был ещё прекраснее, чем снаружи. Пройдя через небольшой холл, отделанный полностью деревянными брусками и покрытый веществом, похожим на лак, она оказалась в огромной гостиной с панорамными окнами и камином. Окна смотрели во внутреннюю часть дома, где был расположен сад, отцветающий в это время года. По меркам мира «Земля» здесь был конец мая месяца или, иначе говоря, месяц травень. Вокруг камина расположились два маленьких дивана со стёганной спинкой вроде раковины, а напротив — два удобных кресла. Журнальный столик представлял собой обычный квадратный стол с укороченными ножками. Лёгкая тюль на окнах красиво гармонировала цветом с мягкой мебелью. Здесь в основном присутствовали тёплые цвета: золотистый и все оттенки зелёного.

Пройдя через гостиную, Вика оказалась в небольшом коридоре, где имелось несколько комнат. Зайдя в одну из них, она поняла, что там расположен её личный кабинет, в другой же двери находилась библиотека. Отец позаботился даже о том, чтобы заполнить его книгами. Ей стало приятно от такого жеста.

На втором этаже находилась её спальня, состоящая из двух комнат: самой спальни и помещений, где она могла принимать гостей при утреннем чаепитии, таких комнат на этаже было три. Каким образом здесь работала канализация, она так и не разобралась, но подумала, что надо поинтересоваться у Акима.

Вика вернулась к себе. Вера в её комнате разбирала вещи и помогла хозяйке переодеться после дороги к ужину. Графиня спустилась вниз и направилась в гостиную, когда услышала веселый говор и заливистый смех Марьяны. Пройдя дальше к кухне, она увидела следующую картину: Аким с Марьяной сидели за столом и вспоминали детство, периодически перебивая друг друга словами «А помнишь?», после которых начинался следующий этап воспоминаний. Идиллию разрушил голос Веры.

— Виктория Александровна, а почему вы здесь стоите и не заходите? — прозвучало за её спиной.

Вике стало неловко, что она подслушивала чужой разговор, хотя произошло это совершенно случайно.

— Вот стояла и думала, может, не стоит прерывать встречу двух сельчан? — неловко улыбнулась она.

— Ну что вы, Виктория Александровна, я его всё-таки признала, это ровесник мой, сын кузнеца дядьки Архипа, всегда по молодости его задирала, а он ко мне свататься приходил.

— Только ты за другого замуж вышла, а я так и остался бобылем, — вставил свое слово старик и по-детски надул губы.

— Так не помнишь, что ли, почему отказала? Магия у него сильная открылась, госпожа, вот я и отказалась, вышла за другого и через год вдовой осталась. Может быть, у нас бы с тобой всё и сладилось, Аким, да сейчас уже поздно об этом говорить, — вздохнула Марьяна и поставила на стол тарелки с ужином, привезённым ими ещё из Ставрона, где осталась их прошлая жизнь.

Ужин прошёл в полном молчании, уже за чашкой ароматного взвара Виктория обратилась к смотрящему за домом.

— Аким, можешь рассказать о «Цветущей поляне», чтобы я знала, на что можно опереться, чтобы вытащить себя из долгов. Марьяна, может, тебе уже сказала, что мы, можно сказать, уже потеряли дом в городе, но надежда его оставить хоть очень маленькая, но осталась. Если я каждый месяц буду платить по десять золотых, а лучше больше, то банк придержит свой запрос в городскую мэрию для выселения меня из поместья.

— Марьяна по этому поводу ничего не сказала, но говорил ваш батюшка, что такой вариант возможен, поэтому, страхуясь, он построил этот дом. А вот на что опереться, госпожа, даже не знаю. Два года урожая не было, много людей тогда скосила смерть, многие уехали за лучшей долей. Жителей совсем не осталось, поля бы засеять, да нечем.

— А сколько жителей в деревнях? — поинтересовалась она.

— В Луговой человек двадцать наберётся, в основном старики и малолетние дети, которые остались без родителей. Не лучше обстановка и в Солнечной, и в Веселушках, от силы на обе деревни наберётся до тридцати жителей.

— А чем же они питаются?

Глава 8

Утро встретило ярким весенним солнцем, на удивление приветливо светившим в окно спальни. Тихий стук в дверь и на пороге появилась сонная Вера.

— Виктория Александровна, пора вставать. Аким скоро должен подъехать со старостой. Марьяна уже приготовила завтрак, — протараторила она.

Как же хотелось ещё немного понежиться в постели, но великие дела звали в дорогу. Спрыгнув с кровати, девушка быстро привела себя в порядок и к приезду мужчин уже сидела в гостиной, быстро перекусив на дорогу бутербродами, наскоро приготовленными заботливыми руками поварихи.
Аким не заставил себя долго ждать, уже через полчаса они тряслись в телеге Михаэля, который давал раскладку по состоянию деревни Луговой и её жителей. Всего хозяйских дворов было восемь. В трёх из них жили старушки, у которых не осталось родственников, им по возможности помогали соседи, в остальных пяти — вдовы со своими стариками и малолетними детьми. Выкручивался кто как мог, но в беде соседей не оставляли, если видели, что кому-то нужна помощь, шли всем селом к нуждающимся.

Так в разговорах они доехали до места. Их встречали всем селом от мала до велика. Народ стоял молча, оценивающе смотря на совсем ещё юную девушку.

— Доброе утро, селяне, я — графиня Виктория Александровна Клименская. Приехала с вами посоветоваться и сообща решить наши проблемы.

— И как же графиня решать их будет? Балы созывать к нам? — услышала она из толпы старческий скрипучий голос.

— Я прекрасно понимаю, что неприятно видеть хозяина земель в совсем молодой девчонке, которая ещё не достигла совершеннолетия, но хочу вам сказать одно. Неважно сколько мне лет. Я оказалась после смерти родителей в такой же ситуации, как вы сейчас, и не хочу, да и не буду влачить такое существование, поэтому прошу мне помочь. Помогая мне, вы поможете в первую очередь себе и вот той малышне, — она указала на малых ребятишек, державшихся за подол платья женщины и с удивлением взирающих на красиво одетую тётю. — У меня есть немного денег, чтобы начать поднимать хозяйство, я не требую ответа сейчас, поговорите со старостой, подумайте, что в первую очередь вам надо, и со списком посылайте его в моё поместье. Где оно находится, вы все знаете.

Народ зашушукался между собой, но отвечать графине никто не стал, так и проводили телегу в полном молчании. Такая же ситуация произошла при встрече Виктории с жителями Веселушки и Солнечной. Староста, среднего возраста мужчина без одной руки, молча взирал на неё, но говорить не мешал, и на том спасибо.

Приехав домой, усталая, но довольная, Виктория уселась в кабинете и стала распаковывать холщовый мешок, в котором были спрятаны документы из сейфа. Там было множество документации, касающейся работы в поместье, которые на данный момент её не очень волновали: она искала договор отца с графом Черновым М. Д.

Вот он! Вика вынула из папки документ и стала вчитываться в содержание текста. Медленно, сканируя каждое слово, она несколько раз перечитала договор и не нашла ничего предосудительного. Отец для разработки драгоценных камней в Горном княжестве объединился с графом Черновым Модестом Демидовичем. Они вложились в дело по двести золотых каждый для покупки оборудования и найма рабочей силы. Драгоценные камни должны были идти на продажу, и деньги, вырученные за них, делились на три части. Две части уходили как прибыль в карман графов, а третья часть оставалась для выдачи зарплаты рабочим и мелкого ремонта оборудования.

Графиня вспомнила слова поверенного отца, что смерть родителей была не случайной, и почему-то сердце подсказывало, что в это происшествие свою руку приложил граф Чернов.

Отложив всё, она ещё в задумчивости посидела и, решительно поднявшись, пошла в сторону кухни.

— Аким, мне нужна помощь.

— Внимательно слушаю вас, графиня, — мужчина весь подобрался.

— Чем занимались раньше жители села? — начала с самого простого вопроса Вика.

— Как обычно во всех ближайших селах: сеяли зерно, лён, выращивали капусту, репу, морковь, из живности выращивали на мясо, получали шерсть овец, держали коров, кур, инодов и гусей.

— А с мясом что делали?

— Обычно весной и летом питались мясом кур или инодов, а уже ближе к холодам срезали пух с овец и резали их на мясо. Не всех, конечно, кто сколько мог прокормить зимой.

— Если я, предположим, закуплю мясо, где его держать? — поинтересовалась она.

— Негде, графиня, в погребе оно ещё день может продержаться, остальная часть протухнет.

— Но как же выкручиваются в домах аристократов, где людей как в наших трёх деревнях вместе взятых, они же должны чем-то кормить такую ораву, каждый день на ярмарку не наездишься.

— В домах стоят специальные холодильные шкафы, и работают они от магии. Там и хранятся скоропортящиеся продукты. Маги заряжают специальные камни, которые держат температуру снега, но это дорогое удовольствие.

— Ты ведь тоже маг, Аким, ты можешь это сделать, — заинтересованно посмотрела она на старика.

— Уже нет, графиня. — Лицо мужчины помрачнело. — Я выгорел после встречи с роком. Сам виноват, надо было подождать, пока он на меня бросится, а я испугался и пытался уничтожить его магией. Роки, впитав всю до капли, не тронул меня и ушёл в чащу леса. Можно сказать, я откупился магией за свою жизнь.

Глава 9

Аким ожидал Вику в гостиной. Михей сидел рядом, просматривая ещё раз списки, чтобы удостовериться, что ничего не забыл. Дверь распахнулась и вошел Мирослав.

— Доброго здоровья! — он слегка склонил голову.

В этот момент в гостиную спустилась Вика.

— Здравствуйте! — она улыбнулась. — Рада вас видеть. Ну что ж, приступим?

Старосты передали ей в руки списки с нужными для них покупками. На первом месте стояли зерновые, затем шли семена овощей, инструменты и на последнем месте стояла покупка ткани.

— А живность почему не написали, или никому не нужно разводить кур, гусей, инодов?

— Графиня, народ подумал, но испугался того, что зимой их будет кормить нечем, поэтому поостерёгся, — ответил Михей.

— Для этого мы и составляем список, чтобы зимой не пришлось поджимать животы от голода. Дописывайте, что ещё считаете нужным.

Аким принёс гусиные перья и чернильницу. Старосты медленно стали выводить каждую букву на своих бумагах. После долгих и усердных трудов всё было готово. Пройдясь ещё раз по списку, они решили, что сегодня вечером надо будет выехать на ярмарку, чтобы к утру быть на месте и закупиться всем тем, на что они указали.

После того как разговор о ярмарке был закончен, графиня перешла к более насущной проблеме.

— Вот вы, уважаемые старосты своих деревень, естественно осведомлены, кто раньше промышлял рыболовством и охотой.

— Конечно, графиня, есть в каждом селе тот, кто умеет и рыбачить хорошо и является первоклассным охотником, насколько я знаю, даже ружья для охоты сохранились, только стрелять нечем.

— Я в охоте мало разбираюсь, поэтому вы сами смотрите что купить: пули, дробь или картечь. Мы с вами немного в сторону отошли от темы. Задумка моя состоит в том, чтобы сделать коптильню и коптить рыбу, мясо лесных животных, а ближе к зиме можно и домашнюю птицу.

— Госпожа, мы слышали о таком способе хранения, но никто из нас не знает, как строится коптильня. В более южной части нашего государства так сохраняют мясо, а кроме этого ещё и вялят.

— Это не проблема, как оборудовать коптильню, я вам расскажу, — при этих словах все с сомнением посмотрели на Вику, а она сделала вид, что не заметила этих взглядов и продолжила. — После ярмарки съездим с вами на берег реки и на месте уже будем все решать, а пока первоочередной задачей будет приобретение соли. Не слишком дорого она стоит?

— Соль добывают в соседнем графстве, которое граничит с нашим, поэтому для нас она будет стоить гораздо дешевле, — впервые подал голос Мирослав.

— Это графство Луки Даниловича? — поинтересовалась она.

— Нет, Виктория Александровна, его графство граничит с нами по левую сторону, а мы говорим о графстве, граничившим с нами справа. Оно принадлежит графу Харитонову Петру Яковлевичу, когда-то служившему при императоре и за свои заслуги получившему графство и графские земли, ранее принадлежащие старому графу Бородкову, который скончался, не оставив наследников, — проинформировал её Михей.

— Понятно, как мне ещё много придется узнать, — вздохнула графиня.

До вечера Вика ещё раз просмотрела списки, объединив их для себя в один.

— Марьяна, — она вошла на кухню.

Повариха готовила пироги в дорогу, чтобы они без остановки ехали до места назначения.

— Слушаю, госпожа, — она стряхнула с рук муку и с вниманием уставилась на хозяйку.

— Помоги с деньгами разобраться, хочу распределить, сколько можно потратить на покупку.

— Присаживайтесь, Виктория Александровна, это несложно, в одном золотом сто серебряных, в одном серебряном сто медных, один медный делится на два гроша.

Марьяна вынула из передника половинку медной монеты.

— Вот это грош. На него можно купить стакан молока, пучок укропа или же сосательную конфету на забаву ребятишкам.

— А птиц? — заинтересовано спросила Вика.

— Последними ценами не интересовалась, но год назад куры и гуси стоили по три медяка каждая, а вот иноды подороже — четыре медяка. Вы, госпожа, по дороге расспросите Михея, Аким поговаривал, что тот часто ездит в город за припасами для сельчан.

Плотно поужинав, Аким и Виктория сидели в ожидании Михея. Он подъезжал, когда солнце садилось, отбрасывая на нераспаханные поля красное зарево.

Погрузившись в телегу и взяв с собой припасов и несколько покрывал, если вдруг станет холодно, они двинулись просёлочной дорогой в путь. В косых лучах заходящего солнца поля сливались с горизонтом. Вскоре место солнца заняла ночная спутница планеты — Леля. Её бледно-сиреневый свет освещал пустынную дорогу. Вика не заметила, как глаза закрылись, и она крепко заснула под мирное качание телеги.

Яркий солнечный луч ударил ей в лицо, она подскочила, вначале не поняв, где она, но, оглянувшись, увидела Акима, стоявшего рядом с Михеем: они о чём-то оживлённо беседовали между собой. Ворота города ещё были закрыты, народ стоял в ожидании, тихо переговариваясь между собой. Когда подошло время, вся разномастная толпа — кто пешком, кто на телегах — медленно выдвинулась в сторону ярмарки.

Ярмарка представлялась Вике обычным статистическим рынком, напоминающим всем известный Черкизовский, но как же она ошибалась: через несколько минут пребывания здесь у неё от шума и гама разболелась голова! Девушка схватилась за Акима, боясь потеряться в толпе, постоянно выдирая свою руку из цепких пальцев торговцев, предлагающих свой товар.

Глава 10

Утро выдалось чудесное, все вокруг сверкало под весенним солнцем, дышало свежестью и прохладой. Вика подтянулась в постели, улыбкой встречая новый день. Что-то было не так! Она с ужасом стала вспоминать о вчерашних событиях и поняла, что неосознанно стала убийцей. Если не всех разбойников, то одного точно. Прекратила её самокопание Вера, которая зашла в комнату с подносом, который был заставлен микстурами, баночками с мазью и нюхательной солью. Она мельком взглянула на госпожу и чуть не выронила поднос из рук.

— Госпожа, наконец-то вы пришли в себя! Сейчас я позову Акима.

Она быстро убежала, но не успела Вика встать и сходить в ванну, как в комнату влетела Марьяна вместе с Акимом.

— Госпожа! — запричитала она. — Как же вы нас напугали! Три дня без сознания!

— Три дня? — не смогла скрыть своего удивления Вика. — Аким, что произошло?

— Госпожа, у вас проявилась магия огня. Для всех живущих в доме это оказалось неожиданностью, магия проявляется обычно до четырнадцати лет, о более позднем её проявлении я не слышал, — он с любопытством уставился на хозяйку дома.

— Что скажешь по поводу прошедших событий? — она пристально взглянула в глаза Акима, ища в нём осуждение и ненависть, но увидела лишь сочувствие и любопытство.

— А что сказать, госпожа? Вы всех нас спасли. Если бы у вас не проявился дар, то мы бы лежали мёртвыми, а вас бы пустили по рукам эти нечисти, а потом с большой вероятностью убили. Вижу, вам плохо от осознания того, что четверо из них погибли благодаря вашему огню, но не корите себя, не надо.

Почувствовав облегчение от этих слов, Вика заметила, что на её глазах навернулись слезы.

— Расскажи всё подробно, пожалуйста, — попросила Вика, взяв себя в руки.

— Мы давно слышали о этих бандитах, промышляющих на дороге. Об их жестокости ходили легенды. Они убивали всех, кто встретится им на пути, кто мог признать в них разбойников, пытаясь обезопасить себя, если вдруг попадут в руки властей. Когда главарь схватил вас за руку, все, кто был там, отвлеклись на вашу борьбу с ним. Михей вынул из-под мешков двуствольное ружье, которое зарядил при выезде из города. Не хотели вам ничего рассказывать, чтобы не напугать. Ружьём он воспользовался после того, как трое из них, поняв, что перевес сил уже не на их стороне, бросились наутек. Двоих из них староста подстрелил, а третьему удалось сбежать. Пока мы укладывали вас на телегу, подъехал граф Ермолаев Игнатий Мартынович, племянник Луки Даниловича. За его землями сейчас присматривает не сам хозяин, а его племянник, хоть ещё и молодой, но хваткий. С умом всем распоряжается.

— Это он послал к нам своего лекаря, чтобы осмотрел вас. Тот приехал уже на рассвете и сказал, что у вас открылся магический дар из-за перенесенного стресса. Вот так и сказал! И выписал микстуры, — вклинилась в разговор Марьяна.

— Забрали мы всех коней себе, они от страха разбежались кто на луг, кто в лес. Спасибо людям графа, помогли их собрать. Одного из них отдали кучеру, чтобы было на чём возвратиться обратно в город, так что у нас в хозяйстве прибавилось ещё пять. Я посмотрел одну из них, видимо, кобыла на сносях.

Это была хорошая новость.

— Всё, хватит, Аким, госпожа не успела очнуться, а ты уже пытаешься быстрее приобщить её к делу, а она, я уверена, голодная, — услышав это, Вика также ощутила, как её желудок возмущенно заурчал под неодобрительное ворчание Марьяны.

Повариха вышла из комнаты, а Аким тихо рассмеялся, его простосердечный смех ласковым пёрышком прошелся по её душе.

— Она всегда такой была: мягкой, любящей, за всеми присматривала, как наседка над своими детками. За это я её и полюбил, — засмущавшись от собственных слов, он низко опустил голову.

— Говоришь полюбил, а в день приезда не признал! — подколола его Вика.

— Как это не узнал? — он от несправедливых слов графини подскочил на стуле. — Сразу узнал, боялся только, не знал, как она себя поведет, когда узнает своего несостоявшегося жениха.

В эту минуту открылась дверь, и Марьяна вошла в комнату с огромным подносом.

— Это что, всё мне? — изумилась Вика, смотря на поднос, полностью заставленный съестным.

— Вам, голубушка наша, вам! — проворковала повариха.

При виде такого богатства Вика попыталась спрятаться под одеялом, но этот номер у неё не прокатил и пришлось вначале съесть куриный бульон, затем пирог со взваром, а на тушёную картошку с мясом и оладушки уже в желудке места не осталось.

Наевшись до отвала, она незаметно для себя она уснула.

Разбудил её тихий разговор за дверью, который всё быстрее набирал обороты и предполагал вылиться в полноценный скандал.

— Марьяна, кто там? — спросила она сиплым от сна голосом.

— Разбудил всё-таки, ирод, — услышала Вика ворчание поварихи. — Госпожа, лекарь пожаловал для вашего осмотра.

— Так пропусти его!

В комнату вошёл немного полноватый мужчина среднего роста и возраста со светлыми волосами и большой залысиной на темечке. Его карие глаза внимательно пробежались по Вике, и он довольно улыбнулся.

— Нельзя занятого человека держать за дверью, Марьяна, — пожурила Вика женщину, лекарь самодовольно взглянул на повариху, показывая тем самым, что правда на его стороне, отчего та фыркнула.