Немного о пушистых драконах

Давным-давно, много лет тому назад, где-то в горах было сказочное королевство. Ну, особо-то сказочным оно не было, так, по мелочишке, тролль где заведется, гномы объявятся, колдуны поналетят, феи благодать ни с того, ни с сего пошлют. Все как у всех. И жили там люди, как и везде, не хуже, не лучше, жили, рождались, любили, умирали и благодарили небеса за то, что живут, рождаются, любят и умирают. И так они прожили бы, наверное, еще лет сто, или двести, или тысячу, если бы однажды, ранним весенним утром, в лучах восходящего солнца к ним не прилетел пушистый Дракон.

Дракон прилетел, полетал над полями, спикировал на стадо овец, не тронул ни одной и улетел куда-то в горные пещеры. Три дня вся страна волновалась, ходили слухи, предсказывались предсказания, откапывались Богом забытые пророчества о конце света, произносились речи на площадях и даже был созван государственный совет. На четвертый день Король выглянул в окно, Дракона нигде не обнаружил и решил плюнуть на это дело, как на несущественное. Волнения в стране перестали волноваться, уже готовящиеся восстания так и не восстали, а предсказания предсказались и замолкли. Все снова погрузились в сладостный сон повседневной жизни, потому что дракон драконом, а жить надо, а что бы жить, надо работать, и вскоре происшествие благополучно было забыто — дракон, скажете тоже, ну и шуточки у вас.

Правда, скажем по секрету, не все забыли дракона. Было в этой стране несколько людей, поумней и посообразительней остальных, которые заподозрили что-то не ладное во всей этой истории. Действительно, странный какой-то Дракон: прилетел, никого не тронул, никого не убил, ни одной девицы не похитил, и даже не сожрал ни одной овцы, хотя уж овцу грех не сожрать, скажите честно, ведь никто из вас не устоял бы от такого соблазна. Но прошел год, и два, и наступил третий, а Дракон все не появлялся, и наконец даже те, кто были поумней, решили, что это был ненормальный, больной Дракон, и он наверняка давно сдох у себя в пещерах.

Думаю, не стоит говорить, что Дракон не сдох. Совсем даже наоборот, он был бодр и полон сил и просто думал, лежа в пещере, что бы такое натворить. Правда, обычно дракон соображал быстро, не то что его туповатые родственники, но то ли горный воздух на него так действовал, то ли вся страна была особо медлительная, в общем, соображал он лет десять. Наконец, толком так ничего и не придумав, Дракон понял, что проголодался, и решил, что сейчас полетит, поест, а потом вернется и еще подумает с полным желудком. Кряхтя и постанывая, дракон выполз из пещеры, размял лапы, посмотрел, что в этой стране к чему и полетел в королевский дворец, навстречу заходящему солнцу.

Король лежал на своей кровати, в королевской опочивальне в самом сердце дворца, построенном в самом сердце города, находящемся в самом сердце страны, которая была где-то в горах, а где, никто не знал. И в его собственном сердце быстро нарастала тревога. «Что-то будет», — подумал Король, лежа в самом сердце своей страны. «Я постараюсь», — подумал Дракон, смотря на Короля в окно.

Первым Дракона увидел сапожник. То ли традиция была такая, то ли просто сапожники — крайне везучий народ, но и десять лет назад первым дракона увидел сапожник, покойный отец нашего сапожника. Увидев дракона, наш сапожник взвизгнул (несомненно, дань традиции), подпрыгнул (еще один обязательный обряд) и помчался по улицам, выкрикивая нечто крайне нечленораздельное (ну куда же без этого). Он примчался к королевскому дворцу и по всей форме, то есть сильно заикаясь, доложил, что «ваше величество, над городом Дра-дра-дракон». Поскольку Король только-только восстал со своего ложа, сердца, как мы знаем, всего государства, и не очень хорошо соображал, он попросил сапожника зайти к нему попозже, как только драки на улицах прекратятся. «Какие драки, ваше величество, там Дракон!» — воскликнул сапожник, уже безо всяких излишних формальностей. Король прищурился, помолчал минут десять, и наконец ответил, что мол, ладно, ступай, а с Драконом мы разберемся, всенепременно. После чего сапожника, сбросившего с себя груз ответственности, весьма неделикатно вытолкали взашей, и он, довольный жизнью, пошел по своим делам, впрочем, отнюдь не сапожным.

Надо сказать, что, кроме сапожника, Дракона в городе никто не заметил. И, хотя существо длиной в тридцать метров от ушек до кончика хвоста вот уже несколько часов гордо восседало на крыше королевского дворца, никто не обращал на это особого внимания, единодушно признавая, что новая архитектурная деталь весьма украшает главное здание города. И лишь когда Принцесса вышла на балкон и громко завизжала, увидев драконью морду, лишь тогда все поняли, что, если это и новая архитектурная деталь, то, кажется, ее высочеству она не по душе.

По началу Дракон не знал, что он будет делать в городе. Ну, можно стащить пару овечек по дороге туда и обратно, можно спалить несколько домов или еще что-нибудь в этом роде. Только все это скучно, банально, однообразно, что ли? Ему хотелось чего-то нового, необыкновенного, чего-то такого, что потрясло бы основы мироздания… И все в том же духе. Но, увы, Дракон уже разучился быстро соображать, поэтому он пока просто сидел на крыше, апатично рассматривая людей внизу. И, быть может, он просидел бы так еще месяц, или два, или даже полгода, если бы не злосчастная истеричная Принцесса.

Ибо, когда ее высочество взвизгнуло, Дракон проснулся. Нет, он и до того сидел с открытыми глазами, и вполне понимал, что с ним и где он. Но визг Принцессы пробудил разум Дракона. Его мысль заработала с лихорадочной скоростью, искры посыпались из ноздрей… И Дракон вдруг понял, чего он хочет.

Король сидел на своем ложе в сам сердце королевства, а на лице его лежала печать глубокой тоски. В самом деле, если Дракон потребовал отдать вашу любимую дочь, как тут не впасть в тоску и отчаяние? А Дракон именно того и потребовал, не соглашаясь ни на денежную компенсацию, ни на возмещение морального ущерба стадом мирных овечек. Дракон был непоколебим в своем намерении, а поскольку его трубный голос и так создавал опасность обрушения перекрытий, пришлось согласиться, ради всеобщего блага.

Дракон хотел улететь тотчас же, сию минуту, он хлопал от нетерпения крыльями и скреб черепицу когтями, внушая простому люду, что порой архитектурные детали могут пагубно влиять на целостность остального здания. Но Дракона вежливо попросили подождать, ибо, во-первых, Принцесса еще не собрала все свои вещи, включая мебельный гарнитур, подаренный ей королевой, во-вторых, строительство паланкина для Принцессы и контейнеров для вещей займет некоторое время и, в-третьих, Принцесса плохо себя чувствует и в данный момент к длительному путешествию не готова. Дракон рвал и метал, но воля Принцессы почему-то стала для него законом, так что ничего поделать он не мог, разве что дальше рвать и метать.

Прошел год, а Принцесса все собиралась. Уже мать подарила ей второй мебельный гарнитур, уже всерьез обсуждался вопрос, каким образом перевозить замок ее высочества, уже починили черепицу на крыше дворца, а Принцесса все еще плохо себя чувствовала. Дракону соорудили на площади навес, и он общался с Принцессой через окно ее спальни, от чего у него очень болела шея, но Дракон мужественно держался и никому не говорил ни слова, правильно считая, что мужчина не должен обращать внимания на подобные неудобства. Ночью он сворачивался клубочком под навесом и тихо мурлыкал, когда представлял себе, что завтра, завтра они обязательно улетят отсюда… Но никто никуда так и не летел.

И однажды ранним осенним утром Дракон улетел один. Сапожник проводил его долгим взглядом, торговки на площади посетовали, как плохо спится без храпа Дракона, и все затихло. Контейнеры быстренько разобрали, оба мебельных гарнитура вернули во дворец, а паланкин отдали некой графине за ненадобностью. И все снова погрузились в сладостный сон повседневной жизни, потому что дракон драконом, а жить надо, и все было забыто, дракон, скажете тоже, ну и шуточки у вас…

А Дракон в своей пещере лежал, положив пушистую морду на лапы, и думал. Он думал, и думал, и думал, и даже феи забыли в очередной раз ниспослать благодать, прислушавшись к его мыслям. «Как она могла! — думал Дракон, и слезы негодования лились по его пушистым щекам и оседали капельками на шерсти. — Как она могла! Ведь я ждал, целыми днями сидел на площади, спал под дождем на мокрой и холодной земле, вылизывался на глазах у целого города… А она, она, она… Она так и не полетела со мной». И он лежал и думал, думал, лежал, вставал, снова ложился и тяжело вздыхал, а за снаружи лил дождь, знаете, такой противный осенний дождь, когда все вокруг мокрое, а толку от этого ну ровно никакого.

И Дракон начал умирать. Сначала поседел его хвост, потом — уши, а потом весь Дракон засеребрился, состарился и стал потихоньку уходить в себя. И когда ему показалось, что вот, вот оно пришло, сейчас он умрет, и все будет кончено, у входа в пещеру, за его спиной, послышались торопливые шаги, кто-то тщательно вытер ноги, снял плащ, энергично стряхнул с него воду… И наконец Принцесса с совершенно женской непосредственностью заявила:

— Ну, вот я и пришла.