Неизвестный вид

Штаб-сержант Соломон Уоткинс понял, что что-то идет не так, когда пилот, капитан Руиз произнес:

— Это ещё что такое?

Мгновение спустя нечто похожее на молнию, такое же яркое и синее пролетело сквозь кабину пилота в грузовой отсек. Корпус С-17[1] завибрировал, задрожал, будто по нему кто-то постучал. Он поднялся на ноги и увидел, как по приборной панели побежали искры. Затем всё погрузилось во тьму.

Когда второй пилот лейтенант Бигсби прокричал: «Нас подбили!», сержант лишь крепче затянул ремень безопасности. Это единственное, что он мог сделать, чтобы отвлечься от невеселых мыслей.

Гул турбин двигателей стал затихать, пока совсем не замолк. Двигатели заглохли, все разом.

— Что у вас там? — прокричал кто-то из бойцов «Дельты»[2].

Уоткинс не обратил на него внимания и следил за пилотами, как те дергали переключатели, жали различные кнопки, в общем, делали всё, что умели, чтобы запустить двигатели.

— Что бы в нас ни попало, оно выбило всю электронику, — сказал капитан Руиз напарнику. Голос его оставался на удивление спокойным. — Попробуем запустить с рывка.

С-17 молчал. Самолет находился на грани катастрофы. Это было похоже на зависание на самом высоком подъеме самых быстрых «американских горок». Он попросил пилота как можно быстрее найти решение проблемы. В конце концов, гравитация возьмет верх. Она словно услышала его мысли, ухватила самолет за нос и резко дернула вниз. Желудок Уоткинса подскочил к горлу.

— Мейдей, мейдей[3]… радио тоже вырубилось, — не скрывая озабоченности, произнес Бигсби. — Мы развалимся в воздухе.

Через маленькое окошко Уоткинс видел, как солнце окрашивало красным закат, уходя за кроны разросшихся вдоль Адирондака[4] красных кленов, белых кедров и сосен. Закат напомнил ему кровавую плотоядную ухмылку гигантского чудовища, в пасть к которому они сейчас и направлялись. В горле пересохло.

— Пристегнитесь! Мы падаем! — крикнул через плечо капитан Руиз.

Уоткинс вжался в кресло и обрадовался, что не стал покидать своего места. Он заметил, что неподалеку лежал придавленный «Хамви» его друг, электрик, сержант Трэдуэй. Он не был на своем месте, когда самолет качнулся вниз, и теперь его окровавленное тело, словно кукла, валялось на полу.

Самолет падал, разгоняя перед собой облака.

Всё, что не было привязано, взметнулось в воздух. Чей-то шлем ударился в лобовое стекло «Хамви», оставив на нем паутину трещин. Механик реактивного двигателя Лопез молилась. Губы её постоянно шевелились, а сама она то и дело крестилась. Тело Трэдуэя отлетело на ящики с припасами, затем откатилось к Лопез, а та просто оттолкнула его в сторону.

Уоткинс смотрел, как сила тяжести размазывала по полу кровь. Он замер в ожидании.

— Выше! — орал утративший всякое спокойствие Руиз. — Тащи! Тащи!

Тело Трэдуэя подкатилось к Уоткинсу, лицо покойника исказилось в какой-то самодовольной ухмылке. Он попытался оттолкнуть тело ногой, но оно перекатилось и прижало Уоткинса к креслу. Он попробовал столкнуть его с себя, но ничего не вышло. Не такой смерти себе желал сержант — погибнуть в пассажирском кресле, прижатым трупом или раздавленным грузом. Их приказ был прост и ясен: найти и починить упавший С-17. Уоткинс должен был что-то заподозрить, когда на борт поднялись бойцы «Дельты». Подобные приказы не требовали огневого усиления. Уж, по крайней мере, не в Штатах.

Ускоряясь, самолет заревел, как раненый зверь. Уоткинсу начало казаться, что он слышит свист ветра в механизмах судна. Труп Трэдуэя сполз и затрясся. Его лицо прижалось к лицу Уоткинса, и он ничего не видел, кроме мертвых глаз своего друга. Он почувствовал, как по голове что-то потекло. Глаза закатились, когда в ноздри ударил знакомый медный запах крови, его мертвый друг продолжал ухмыляться, будто умолял о чем-то.

Последнее, что услышал сержант Уоткинс, прежде чем потерять сознание, было:

— Приготовиться к столкновению!

Всё болело. Боль это хорошо. Значит, он ещё жив. Уоткинс вдохнул и почувствовал обжигающую боль в туловище. Скорее всего, рёбра сломаны. Он сел и попытался сконцентрироваться. Сбоку слышался треск, который Уоткинс опознал как шум пламени, вместе с ним пришел острый запах горящей плоти. «Господи, пусть это буду не я», — подумал он. Он вспомнил о погибшем Трэдуэе и открыл глаза.

Большая часть тела Трэдуэя обуглилась. Кресла справа от Уоткинса тлели. К счастью, тело Трэдуэя защитило сержанта от пожара. Уоткинс сморщился, пытаясь оттолкнуть от себя то, что осталось от его друга. Труп сполз на пол. Лицо его стало совсем неузнаваемым. Из пустых глазниц шел дым, придавая какое-то адское очертание всему происходящему. Идентификационные жетоны Трэдуэя вплавились в грудь. Никакого пути к спасению Уоткинс не видел.

Куда все делись? Или, лучше спросить, почему его бросили в разбитом и горящем самолете?

Уоткинс отстегнул ремень и встал, стараясь не сильно тревожить сломанные кости. Когда ему показалось, что пол качнулся, он ухватился за спинку кресла. Это не пол качался, понял он, это сам самолет лежал на боку. Торчавшие из разбитого иллюминатора пучки травы подтвердили его предположение. Он начал осторожно продвигаться между сиденьями в сторону кабины. Первое, что заметил Уоткинс, были следы крови.

Кабина была разбита от удара о древний кедр, который и остановил весь самолет. Капитан Руиз сложился пополам, прижатый к панели управления. Пульса Уоткинс не нащупал. Вторая половина кабины выглядела меньше поврежденной. Лейтенант Бигсби нигде не было. Следы крови говорили о том, что он вылез из кресла и ушел в сторону грузового отсека.

Уоткинс обернулся и увидел огромную дыру в хвосте самолета. В том месте, где сам хвост отделился от корпуса, зияла довольно широкая пробоина. Уоткинс дернул дверь, но металл издал лишь тихий скрежет. Через главную дверь выйти не получится.

Ближе к середине самолета сержант заметил прижатые «Хамви» два тела. Судя по форме, это были «Дельты». Похоже, машину сорвало с креплений и швырнуло прямо на них. Он подумал об их жетонах, когда С-17 наклонился. Со скрежетом он повернулся на правый борт. Уоткинс обошел «Хамви». Он посмотрел на раздавленные тела и ещё раз подумал о том, что ему повезло и не он сейчас лежит там. Бедняги, наверное, даже не поняли, что произошло. Самолет перестал двигаться, пол более-менее выровнялся. Штурмовая винтовка HK416 скатилась к ногам Уоткинса. Он опознал её, т. к. перед вылетом спросил о ней у одного из «Дельт», Хейли из Калифорнии. Он не был до конца уверен, зачем поднял оружие. Он лишь понимал, что бросать винтовку было бы неправильно. Не считая потертости на прикладе, винтовка была готова к бою.

После того, как самолет пришел в движение, Уоткинс понял, что нужно поскорее выбираться из него. Иначе он тоже окажется под «Хамви».

Снаружи послышался удар. В тишине он прозвучал, как грозовой раскат. Ещё удар. Уоткинс двинулся на звук, в сторону правого крыла.

Удары продолжились с равными интервалами. Кто-то там определенно был.

Уоткинс шустро выбрался через дыру в фюзеляже. Снаружи он увидел два раздавленных самолетом клена. Обломки тянулись по меньшей мере на милю в длину. Легко можно было разглядеть, где С-17 ударился о землю в первый раз. Следы скольжения были видны весьма четко до самого места остановки на краю обрыва. Уоткинс мог разглядеть даже синюю краску крыла на растениях.

Он вернулся к источнику звука. Один стоял на крыле, ещё один находился рядом с двигателем. Похоже, они собирались сбить его наземь.

Что-то здесь не так. Почему они не помогают раненым или хотя бы не вытаскивают из самолета вещи? Нужно, как минимум, оттащить тела в безопасное место, попытаться выйти на связь с командованием.

Уоткинс тихо крался вдоль фюзеляжа и наблюдал за ними. Один из «Дельт» лежал на крыле и бил по двигателю куском металла. Двигатель качался, разбрызгивая вокруг топливо. Уоткинсу не хотелось думать о том, что будет, если от ударов вспыхнет искра.

— Эй, придурок, ты что, хочешь нас убить?

Тот, что стоял на земле, обернулся. Без сомнений, это была сержант Лопез. Её длинные черные волосы распустились и свисали спутанными локонами, на лице были видны струйки крови. Одна рука безвольно свисала, будто была сломана. Ей определенно была нужна медпомощь. И почему Уоткинс сначала не поискал аптечку?

Он сделал шаг вперед.

— Лорена, ты как?

Лопез напряглась. Она смотрела то на Уоткинса, то на двигатель, и в её взгляде было какое-то… желание. Нет, это что-то другое. Она была похожа на наркоманку, прямо как его двоюродный брат в Трентоне. Она склонила голову и сощурилась. Казалось, она не знала, что ей делать. Она вращала глазами, и Уоткинс был готов поклясться, что она над чем-то крепко задумалась.

— Это я, Соломон. Что случилось?

Губы Лопез изогнулись в ухмылке. Из её груди поднялся рев, и она зарычала, как собака.

Уоткинс замер. Когда она вращала глазами, он заметил, что белок её глаз, собственно, белым и не был. Он присмотрелся. И действительно, когда она посмотрела на двигатель, белки были синими. Каждый глаз был синим, цвета электричества. Ужас.

Уоткинс задумался и не нашел ответа, что могло окрасить глаза в такой цвет. Ни инфекция, ни болезнь, ни травма… ничего. Вся эта ситуация выглядела слегка сюрреалистично. Может, он до сих пор валяется без сознания в кресле С-17. Может, он вообще умер. В этом было больше смысла, чем в том, что он видел перед собой.

Издавая утробные звуки, Лопес двинулась к нему. Из её взгляда ушла неуверенность, её заменила бездушная ярость.

— Лорена, стой! — Уоткинс вскинул винтовку.

Лопез бросилась на него без предупреждения, крича во все легкие. Уоткинс ошарашенно смотрел, как её голова дергается при каждом шаге. Ноги раньше головы поняли, что нужно делать. Он отступал, пока путь не преградил огромный пень. Лопез приближалась. Она находилась уже в двадцати ярдах и быстро сокращала расстояние.

Уоткинс заметил, что на ее голове бугрится какая-то шишка. Как будто в голову что-то залезло под кожу и царапает череп. Оно очень быстро окутывало голову Лопез, она упала на колени, царапая себя. Она была примерно в десяти ярдах от Уоткинса, когда её предсмертный крик огласил округу.

Уоткинс инстинктивно направил на нее оружие.

Лопез протянула в его сторону руки, рычание сменилось чем-то похожим на мольбу. Под её кожей быстро двигались два бугорка. Уоткинсу показалось, что он слышал хруст её черепа. Лопез вскрикнула в последний раз и упала неподалеку от Уоткинса. Внезапно её голова взорвалась, будто пиньята на детском празднике. Но вместо конфет во все стороны полетела кровь, куски плоти и костей… и что-то ещё.

Не обращая внимания на боль в ребрах, Уоткинс отпрыгнул в сторону. Его разум усиленно работал, пытаясь осознать, что он сейчас увидел. Этого не должно было быть. Головы людей не взрываются. Они были всего-навсего простыми механиками, которых отправили ремонтировать самолет. Никто не должен был умирать.

Он посмотрел на тело и заметил там какое-то движение. Он подошел ближе, чтобы рассмотреть получше. В кровавом месиве, оставшемся от головы Лопез, было трудно что-либо рассмотреть, но он видел, как что-то ползло по её спине.

Это «что-то» было похоже на черного червя с длинными клещами, в пару дюймов длиной. Свет отражался на его блестящем теле, отчего Уоткинсу оно напомнило обсидиан. Он сделал несколько осторожных шагов вперед. Эта штука — Уоткинс никогда раньше не видел ничего подобного — остановилась и, казалось, чего-то ждала. Из того, что было головой Лопез, выполз ещё один и направился в сторону Уоткинса. Мелкая склизкая тварь.

— Медленно отойди назад. Без хозяина они долго не живут, — послышался позади чей-то голос.

Уоткинсу очень хотелось обернуться и посмотреть, кто с ним говорит, но он не стал. Он был рад услышать нормальный человеческий голос. Он медленно начал двигаться спиной вперед, не сводя глаз с червей. Они начали ползать кругами, видимо, искали какой-то другой мозг, чтобы взорвать. Почему они не ползут к тому дебилу, который бил по двигателю?

Словно услышав его мысли, боец «Дельты» снова ударил. Мгновением спустя двигатель рухнул наземь, из пробоины потекло горючее.

Черви из головы Лопез замедлились. Они подняли крохотные головы и заскрежетали клешнями. С треском, похожим на электрический, они взорвались.

— Что это за херня? — спросил Уоткинс у сидевшего на корточках на фюзеляже самолета человека. Тот был с ног до головы одет в черное. Солдат махнул рукой.

— Ты про червей? Понятия не имею, — он махнул рукой в сторону того, что осталось от Лопез. — Это было твоим другом?

Уоткинс поморщился, но кивнул.

— То же самое случилось с двумя парнями из моего отряда. Мы зовем их крикунами. В следующий раз стреляй носителю в бошку до того, как он сможет к тебе приблизиться. Черви выживут, но в тебя уже точно не залезут. Я видел, как один забрался человеку в голову через ноздрю. Мерзко было.

— А у этого имя есть? — Уоткинс указал на бойца «Дельты», который оторвал кусок металла размером с книгу и прикладывал его себе к животу. Несколько кусков поменьше уже покрывали его руки. Его глаза светились таким же синим электрическим светом, как у Лопез.

— Это металлисты. Таскают металл и обвешивают себя им, наподобие самодельной брони. Увидишь такого, стреляй на поражение, — солдат сделал несколько шагов вперед и выстрелил. Пуля попала зараженному прямо в глаз. Как только он упал, из его головы тут же выползли три червя. — Покойся с миром, брат.

— А ты сам-то кто?

Солдат улыбнулся.

— Я Чен. Нас послали сюда, чтобы… разобраться, — Чен посмотрел на темнеющее небо. — Идем, пока не появились другие уродцы. Черви, похоже, способны общаться друг с другом. Тот треск, что ты слышал, это нечто вроде просьбы о помощи, — он заглянул в грузовой отсек. — «Хамви» на ходу?

— А хрен его… — Уоткинс пожал плечами. — Пока падал, да пока разбирался со всей херней вокруг, не было времени выяснить.

Чен перевел взгляд с «Хамви» на Уоткинса.

— Нужно выяснить. Возможно, это наша единственная возможность выбраться отсюда. Тут неподалеку есть база ВМС. Эдгертон Спрингс.

Чен пролез сквозь дыру в корпусе. Уоткинс последовал за ним.

Он заглянул в салон через пассажирское окно.

— Рулевой замок. Если найдем бортпроводника, достанем ключи.

— Его здесь нет.

— Эх… Надо бы выяснить, что «Хамви» не поджарился.

Чен дернул дверь. Она открылась. Некоторое время он осматривался, затем открыл капот.

— Взгляни-ка сюда и скажи, что видишь.

Уоткинс обошел машину спереди. К его удивлению, всё было в порядке. Батарея выглядела целой.

— Вроде порядок, — тихо сказал он.

Осторожно, стараясь не шуметь, Уоткинс закрыл капот.

— Останься здесь, я схожу за остальными, — сказал ему Чен, проверяя оружие. — Вернусь через 5 минут.

— Ты же только что сказал, что нужно сваливать. Что мне тут делать?

Чен указал на «Хамви».

— Сиди здесь и не шуми.

Страх сковал живот Уоткинса. Он посмотрел сначала на погибших спецназовцев, затем на Чена.

— Я просто механик.

— Да ладно, бояться нечего. Эти ребята не скоро поднимутся.

— Ты не можешь знать наверняка, — возразил Уоткинс.

Чен улыбнулся.

— Слушай, один я доберусь быстрее. Ты меня только замедлишь. К тому же, кто-то должен остаться с «Хамви».

Может, Чен и прав. Если «Хамви» был их единственным шансом на спасение, кто-то должен его охранять. Несмотря на то, что он по-прежнему был недоволен, Уоткинс кивнул.

— Паролем будет «яичный рулет». Ответом «пицца». Если не услышишь ответ — стреляй, понял?

— «Яичный рулет»? Серьезно?

Чен снова улыбнулся.

— Что? Я жрать хочу, — пожал плечами он.

Уоткинс залез в машину и развернулся, насколько мог позволить салон. Он видел, как Чен исчез в проеме. Это будут самые длинные пять минут в его жизни.

После нескольких минут рассматривания салона самолета, Уоткинс услышал какой-то звук. Будто кто-то шел через высокую траву. Он подумал, что это ветер. Но когда звук приблизился, он расслышал ещё и тяжелое дыхание, как будто кто-то запыхался, пока бежал. Он нагнулся и замер в ожидании.

В пробоине промелькнул силуэт. Слишком быстро, чтобы разглядеть подробнее.

Сердце Уоткинса бешено забилось, адреналин заполнил кровь. В нем проснулся инстинкт бойца. Чен дал ему кодовое слово, но что если выжил кто-то из «Дельты»?

Что-то встало напротив пробоины. Заходящее солнце не давало достаточно света. Это был либо кто-то из зараженных, либо кто-то из пассажиров его рейса. Но это точно был не Чен.

Внутрь осторожно зашел лейтенант Бигсби. Когда он повернулся, Уоткинс заметил, что у него не было глаз. Вместо них были два телевизионных экрана, на которых мерцали помехи. Множество разноцветных линий сплетались воедино. Его лётный костюм был во многих местах разорван, под дырами виднелись раны. Самое странное, что крови не было, раны тоже мерцали синим. Он крепче сжал винтовку, когда Бигсби открыл рот. Но вместо голоса послышался звук настраиваемого радио.

Следом вошли двое металлистов. Они разбрелись по сторонам и начали рыться в обломках в задней части самолета, не обращая внимания ни на что, кроме металла. Уоткинс узнал бортпроводника и посетовал на свою удачу. С одним зараженным разобраться будет непросто, а с тремя вообще смысла связываться не было. Никакого.

Бигсби нагнулся, постоянно оглядываясь. На его экранах появилось изображение кабины. Он сделал несколько шагов, точь-в-точь как ребенок, который в первый раз пошел. Пройдя несколько шагов, он замер, из его рта снова послышалась радиопередача.

Металлисты бросили своё добро и направились к Бигсби.

Они переговаривались.

Ладони Уоткинса вспотели. Он попытался дышать медленно, стараясь успокоить беснующееся сердце. Каким-то образом он был уверен, что сидение здесь ничем хорошим не закончится. Но он не собирался просто сидеть и ждать смерти. Даже несмотря на то, что он уже полгода не был на стрельбище, он поднял винтовку и положил её на приборную панель. Он наметил два варианта: выстрелить сейчас, надеясь свалить Бигсби, или подождать, пока они соберутся в кучу и очередью положить всех троих.

Пот рекой тек с его лба.

Он ждал.

Бигсби осторожно вел своих товарищей. Как будто они знали, что неподалеку залег Уоткинс. Они обогнули какие-то ящики и неумолимо приближались.

Как только он собрался уже нажать на спуск, он услышал, как Чен снаружи произнес: «Пицца!»

Бигсби развернулся и издал истошный ультразвуковой крик. Уоткинс заткнул уши. Металлисты резво побежали к пробоине, держа в руках куски железа наподобие мечей.

— Пицца, — чуть громче и ближе повторил Чен.

Уоткинс прицелился в голову Бигсби. Он вдохнул, задержал дыхание и нажал на спуск. Пули пролетели сквозь стекло и попали лейтенанту в щеку и шею. Он упал, а из его ран полилась синяя кровь.

Снаружи тоже послышались выстрелы. Уоткинс слышал, как Чен с кем-то переговаривался.

Сжав зубы от боли в ребрах, Уоткинс выбрался из «Хамви». Он подбежал к Бигсби. Тот пытался ползти, и полоска синей жидкости говорила, что получалось у него не очень. Подойдя достаточно близко, Уоткинс выстрелил очередью. На этот раз он не промазал.

Из ушей, носа и дыры в голове Бигсби поползли черви. Их была, как минимум, дюжина. Уоткинс пинками отшвырнул червей в сторону, чтобы, взрываясь, они не повредили машину. Чтобы его случайно не подстрелили, он без конца начал орать: «Пицца! Пицца!»

Когда Уоткинс выбрался наружу, прямо перед ним голова бортпроводника разлетелась в клочья, забрасывая его осколками черепа и червями. Один попал Уоткинсу прямо в лицо. Он немедленно пригнулся, избегая попадания на себя других червей. Он почувствовал, как по шее у него ползал, по меньшей мере, один. Вокруг гремели выстрелы.

— Один металлист готов, — раздался голос Чена.

Червь пытался забраться Уоткинсу в рот, усиленно работая клешнями. Когда он почти пролез, сержант сжал зубы. Он попал прямо в сочленение панциря червя и перекусил его надвое. Какое-то время клешни продолжали царапать язык. Прежде чем он выплюнул его, между языком и нёбом пробежал электрический разряд. Уоткинс ошеломленно дернулся. Червь взорвался, издав глухой хлопок и покрывая язык горькими внутренностями.

— Прекратить огонь! — Чен поднял вверх руку. — Уоткинс, выходи!

Уоткинс кувыркнулся и заметил, что его преследовала дюжина червей. Он подскочил, ребра отозвались острой болью, но он не замедлился. Услышав серию хлопков, он обернулся.

— Ты как? — спросил Чен.

Уоткинс предупреждающе вскинул руку.

— Стойте. Я могу быть заражен.

Второй спецназовец прицелился в него. Непохожая на солдата женщина, почему-то одетая в ту же черную форму, что и остальные, положила ладонь на ствол его оружия.

— Спокойно, Лоусон. Если червь не добрался до мозгов, он чист, — она обошла труп бортпроводника, чтобы получше осмотреть Уоткинса. Она попросила его открыть рот, затем попросила его повращать глазами. — Видишь? Глаза в порядке.

Она хлопнула Уоткинса по плечу.

— Я доктор Эмили Станижчак, паразитолог и любительница сыра, — она улыбнулась. — Зачем ты орал «пицца»?

— Это было кодовое слово. Не хотелось, чтобы меня спутали с этими тварями.

Станижчак усмехнулась.

— Дай угадаю, Чен его предложил?

— Что? — Чен коснулся живота. — Я ж говорил, я жрать хочу.

Уоткинс подошел к телу бортпроводника и принялся охлопывать его карманы.

— Слава богу, — он достал связку ключей. — Можем сваливать отсюда.

— Никуда мы не пойдем, — возразил Лоусон. — Мы ничего не знаем об этих червях. Мы даже не знаем точно, паразиты ли они. Мы только знаем, что один из них взорвался у него во рту. Брать его с собой опасно.

Лоусон выглядел типичным громилой — квадратная челюсть, короткая стрижка, накачанные мускулы и, определенно, ни грамма чувства юмора. Он стоял и целился в него. Уоткинс не шевелился.

— Прекрати, Лоусон, — Чен встал между ними. — Либо мы идем вместе, либо не идет никто. Док говорит, что он в порядке. Ты умнее неё?

Лоусон посмотрел на Уотсона, затем на Станижчак и пробурчал:

— Нет.

Уотсон оперся на шасси самолета и кивнул. Он поднял своё оружие и посмотрел на Лоусона. Он хоть и понимал, что им двигали определенные мотивы, в них была кое-какая логика, но не мог избавиться от мысли, что этот сукин сын только что собирался его пристрелить.

— Что у тебя? — спросил Чен.

— Он собственноручно завалил технофила.

Чен повернулся к Лоусону и сказал:

— А ты хотел его пристрелить, придурок.

Лоусон в ответ отошел за дерево. Казалось, он хотел что-то сказать, но не стал.

— Что это с ним? — спросил Уоткинс.

— Не знаю, но, наверное, это как-то связано с тем, что пару дней назад он убил своего лучшего друга. Лоусон и раньше-то не был общительным парнем. Добавь к этому непонятных инопланетных червей и поймешь его немного.

Уоткинс схватился за ребра.

— Мы все повидали всякую неведомую прежде херь. Но не надо съезжать с катушек. Он вроде должен быть подготовлен к стрессовым ситуациям?

— Так и есть, — понизив голос, ответил Чен. — Парни вроде нас обычно не задают вопросов. Мы получаем приказы и выполняем их. И никаких вопросов. Так и живем.

— Извини, — ответил Уоткинс. Он понимал, как живут солдаты. Его друг записался на службу через полгода после 11 сентября. Начальство называло это «сокращением потерь». Уоткинс называл это херней.

С той стороны, куда ушел Лоусон, раздался выстрел.

— Оставайся здесь с доком и будь готов отправляться. Я на пару минут, — не дожидаясь ответа, Чен направился в лес.

Уоткинс протянул ключи Станижчак.

— Заводи «Хамви». Я их прикрою.

Доктор взяла связку.

— Только глупостей не натвори.

Уоткинс улыбнулся, и Станижчак исчезла в проломе. Он сосредоточил всё внимание на опушке леса, держа палец на спуске. Внутри послышался звук двигателя. Станижчак выкатила машину из грузового отсека и ждала.

Чен и правда вернулся через две минуты, ведя за собой Лоусона и бойца «Дельты».

— Залезайте! — Он обогнул ветку дерева. — У нас попутчик!

Как только они подошли к остову самолета, со стороны гор послышался электрический треск. Ему немедленно ответили из леса.

Чен остановился и обернулся. Он вскинул оружие и несколько раз выстрелил в сторону леса. У Уоткинса отвисла челюсть, когда из-за деревьев выбежали трое крикунов. Прямо за ними шла, по меньшей мере, дюжина металлистов с винтовками, ведомая двумя технофилами.

Лоусон ускорился. Он обернулся и выстрелил, прикрывая собой раненого «Дельту». Тот бежал, хромая, из бедра шла кровь.

Один из технофилов издал статический треск, и шестеро металлистов открыли огонь. Лоусон получил пулю в плечо, но устоял. Бойцу «Дельты» повезло меньше. Одна пуля попала в тело, а другая задела здоровое бедро, отчего он упал. Чен стрелял в крикунов. Самого быстрого он уложил точным выстрелом в голову, следом ещё одного. Третий врезался в Лоусона, откинув того на пень.

Уоткинс стрелял по металлистам. Пули рикошетили от их брони. Ему повезло, пуля пробила одному грудь, и он упал. Запасной обоймы у него не было, поэтому он забросил бесполезную винтовку за спину и побежал к раненому спецназовцу.

Один из технофилов открыл рот. Его глотка светилась синим. Из груди послышался гул. Уоткинсу это напомнило звук набирающего обороты двигателя.

— Завалите эту тварь! — крикнул Чен. — Он пытается сжечь «Хамви»!

Уоткинс вспомнил синюю вспышку перед тем, как их самолет потерял мощность. Он не мог поверить, что человек был способен на нечто подобное. Он уже ни во что не верил.

Синее свечение усилилось, а звук из груди технофила стал громче.

Чен продолжал кричать, но Уоткинс уже его не слышал. Спецназовец лежал на спине и стрелял по зараженным. Пуля попала технофилу в голень, и он упал. Синее свечение исчезло.

Металлисты продолжали отстреливаться.

Вокруг Уоткинса вздымались куски земли. Кто-то крикнул, что перезаряжается. Упал ещё один металлист, из его шеи текла кровь. Лоусон бежал к «Хамви». Уоткинс склонился над раненым.

— Пора идти, — сказал он.

Боец не ответил. Уоткинс попытался нащупать у него пульс. Пульса не было.

Лоусон уже не бежал, а хромал. Уоткинс последовал за ним, подхватил его под руку и помог добраться до машины. Чен продолжал стрелять.

— Последний магазин! — крикнул он, заряжая автомат.

Металлисты отбросили оружие в сторону. Вместо того чтобы побежать, они быстро шли к выжившим, скрипя железной броней. Наверное, железо мешало им бежать.

— Шевелитесь! — крикнул Чен. Она из выпущенных им пуль разнесла чью-то голову. Черви брызнули в разные стороны вместе с мозгами и костями. Чен укрылся за деревом, продолжая их прикрывать.

Станижчак нажала на клаксон.

Не обращая внимания на растекающуюся по телу боль, Уоткинс тащил Лоусона за собой. Будь он проклят, если позволит себе подохнуть черт-те где, отдавая мозги на съедение каким-то червям.

Рядом появился Чен и помог закинуть Лоусона в «Хамви». Оставшийся технофил скомандовал металлистам отступить. Они бежали на помощь раненому, двое тащили его к самолету.

Станижчак вела машину среди деревьев. Тьма накрыла склоны Адирондака, словно крышка гроба. Уоткинс откинулся на сидении и прикрыл глаза.

Лоусон ткнул его в бок.

— Спасибо за помощь.

— Вместе или никто, помнишь?

Лоусон кивнул и улыбнулся. Может, он не такой уж и гад.

Станижчак резко дала по тормозам, объезжая двоих крикунов в оранжевых охотничьих куртках. Она развернула «Хамви».

— Стреляй в этих гадов, — приказал Чен.

— Погоди, — Станижчак снова развернулась и направила машину на крикунов. Один упал на капот и врезался в уже треснутое лобовое стекло, которое не выдержало удара и разбилось. «Хамви» подскочил, переезжая тело второго крикуна.

Чен схватил крикуна и попытался его столкнуть. Станижчак снова резко нажала на тормоз, и тело по инерции улетело вперед. Чен толкнул его с капота. Доктор нажала на газ прежде, чем он смог подняться. Крикун скрылся под колесами машины.

— Стойте! — из леса неожиданно выбежал солдат без шлема, одетый в обычный камуфляж. Он постоянно оглядывался через плечо. — За мной гонятся какие-то психи!

Уоткинс открыл дверь и солдат залез внутрь. Это был Хейли. Станижчак нажала на газ, и «Хамви» рванул вперед, провожаемый множеством синих глаз.

— Рад, что ты жив, — сказал Уоткинс.

— Взаимно, — кивнул Хейли. — Спасибо, что остановились, — он замолчал, поставил винтовку между ног и сказал: — Я ваш должник.

Они ехали, преследуемые криками и скрежетом зараженных. Уоткинс заметил в темноте лица. Он думал, видел ли ещё кто-нибудь, что зараза перекинулась на гражданских.

Какое-то время они направлялись к базе ВМС. Ворота у входа были брошены, их приветствовал только убитый безголовый солдат. Вдалеке прогремел взрыв. Уоткинс разочарованно откинулся назад.

— Из огня да в полымя, — заключил Чен. Хейли передал ему обойму. Оба перезарядили оружие.

Лоусон подернул больным плечом.

— Нужно двигаться дальше. База не единственная наша цель.

Станижчак указала на приборную панель.

— Никуда мы не поедем, пока не заправимся.

Лоусон стукнул дверь кулаком.

— Нужно работать, — сказал Чен и вышел. Он прошел мимо убитого и открыл ворота.

«Хамви» заглох прямо на въезде на территорию базы.

— Похоже, дальше пойдем пешком, — сказала Станижчак. Впервые она выглядела по-настоящему испуганной.

Уоткинс вышел из машины и посмотрел туда, откуда раздавались крики.

— И что будем делать? — спросил он.

— Выживать — с усмешкой ответил Чен.