9. Сестра

Лежу на кровати, тупо глядя в потолок и прокручивая встречу с новыми родителями. Их характеристики, данные жрецом, больше похожи на мои собственные, чем на выводы непутёвого Ликкарта. Отец Венцим резок, вспыльчив, грубоват, но за всем этим скрывается боль за сына, за то, что тот не оправдал его надежд. Матушка Литария действительно очень умная и красивая женщина. Тоже за меня переживает, при этом может принимать пусть и более продуманные, чем отец, но не менее жёсткие решения. Но поразило меня в этой встрече другое — ощущение какой-то непонятной близости с обоими родителями. Особенно с матерью…

Что это? Подсознательное желание Сан Саныча вернуть своих, снова почувствовав себя не одиноким стариком, а сыном… или реакция организма Ликкарта? Да какая разница! Главное другое — «пудно» или подспудно установилась с ними связь. Они оба для меня не чужие люди. Объяснить сложно — надо просто принять это и жить дальше. Интересно, как будет с сестрой Сарнией? Есть стойкое подозрение, что и братские чувства ещё появятся… Лишь бы только этого извращенца не вылезли! Нет. Подобное вряд ли случится — пусть голова на плечах и чужая, но мысли и желания в ней мои. Удавлю в зародыше любое проявление порнушных наклонностей ублюдка!

— О свободе мечтаешь? — спросил вошедший без уведомления о своём прибытии присмер Жанир.

— Свобода — это наличие выбора. Если мне есть из чего выбирать, значит, я свободен, Ваше Безгрешие.

— По-моему, — хмыкнул жрец, — выбора у тебя как раз и нет.

— Почему же? Передо мной сотни путей. Могу, выбравшись из тюрьмы, изменить отношение к Ликкарту Ладомолиусу, заняв место у трона кангана. Могу попытаться сбежать и фиг вы меня найдёте, а могу наплевать на всё и жить в этих роскошных апартаментах, потихонечку спиваясь в ожидании человека с удавкой или ядом. Видите, насколько я свободен?

— Ты всерьёз говорил, что хочешь стать служителем богов?

— Доложил уже Болтун?

— Сразу же. Но мне и докладывать не надо — лично подслушал весь ваш разговор. Не все стены глухие — некоторые с «ушами»… Особенно в этой части тюрьмы.

— Понятненько. Мысли насчёт храма бродили… Тоже, кстати, ещё один вариант выбора.

— Нет, Ликк, — возразил мне Жанир, — прерывать род Ладомолиусов подобным я бы никому не позволил, и ни в одном храме тебя бы не приняли. Хотя искус велик: по своим наклонностям ты больше к жрецам подходишь теперь, и мне было бы спокойнее, что под полным контролем находишься.

— Значит, оставим эту затею пока в стороне. Что скажете о «воссоединении семьи»?

— Намного лучше всех моих прогнозов. Если ты сумел зародить сомнения даже в голове Литарии, то Венцима она дожмёт. Да он сам с удовольствием поверит в твоё исправление. Молодец! Не лебезил, был нагл, но в меру, не оправдывался и самоуничижением не занимался. Новый подход со стороны Ликка озадачил их сильно. Он же раньше так себя не вёл.

— Это потому что мы с ним разные люди. Постараюсь, чтобы разница между нами увеличивалась и дальше, — пояснил я. — Что дальше делать будем? Судя по тому, как яростно Патлок теребил своё ухо после моих слов о том, что собираюсь долго сидеть в тюрьме, у тебя на меня есть свои планы, которые не ограничиваются этими стенами.

— Именно. Задумок много, правда, пока не оформившихся. Я не знаю, насколько восстановится память Ликка, и тебя, как человека ещё не понимаю до конца. Думаю, что ты сам себя не понимаешь. Значит, для начала стоит окунуться в нормальную жизнь и посмотреть, насколько она примет иномирца. Освоишься, заведёшь новых приятелей, помиришься с некоторыми старыми — глядишь, и пригодишься после этого. Сейчас ты бесполезен, поэтому надо вытаскивать тебя как можно скорее. Своих людей я уже подключил к этому процессу, но канган Звейницилл слишком зол на тебя. Большая надежда, что и Ладомолиусы решат помочь, если снова поверят твоим заявлениям.

— Будем ждать хорошего момента?

— Да. Такая вот «свобода» намечается, — улыбнулся присмер. — Ждать или… не ждать, но оно всё равно случится! Что выбираешь?

— Крепкий сон и хорошую еду! Видите, Ваше Безгрешие? Всегда есть альтернатива!

…Четыре дня пролетели как один. Сон, вкусная еда, физические упражнения для того чтобы лучше понимать своё тело и его возможности, а также длинные частые разговоры с Патлоком — единственным, кто навещал меня, не считая молчаливых слуг с армейской выправкой.

Есть же такие люди! «Язык без костей», но до того хорошо работающий, что, даже когда знаешь, что врёт, всё равно слушаешь с удовольствием. Много интересного почерпнул от него про быт и нравы местных жителей. Вот и сейчас рассказывает очередную небылицу про одну жадную тётку из деревни неподалёку, про которую, естественно, ему поведала одна знакомая торговка, муж которой приходится не пойми каким родственником этой жадюги.

— …так вот, Ваш Милсердие, пошла она ночью тайком на кладбише. Тама с полрундины назад одного богатого купца похоронили и подношений богам на могилке не счесть! Выбрала, что повкуснее и не испортилось, и домой приволокла. Сытно поела, радуясь, что забесплатно досталось да только радость-то недолгая оказалась. Уже следующей ночью стук в окно… Глянула и обомлела! Мертвяк стоит, которого обворовала! Стоит и шипит громким голосом: «Отдай еду… Отдай еду…» — изображая покойника, вылупив зенки, вошёл в роль Болтун. — Тётка Ахруша не из пугливых, так дулю ему сразу скрутила — верное средство отпугивать недоумерших, и заявила, постучав себя по уху, как и полагается, три раза: «Нету твоей еды! Самой пригодилась! Пошёл прочь!» Он и испарился. Думала Ахруша, что навсегда, а мертвяк кажную ночь будить её стал! Однажды…

Чем закончился этот «фильм ужасов» узнать не пришлось — появился слуга и возвестил:

— Прибыла ридганда Сарния Ладомолиус! Изволит встречи с Вами, ри Ликкарт!

Слуга ушёл, а я вопросительно уставился на Патлока.

— Плохо дело… — озабоченно произнёс он. — Это не присмер её вызвал — я б знал. Скорее всего, матушка Ваша подсуетилась. Я тута, конечно, в сторонке посижу, но помочь вряд ли смогу. Слыхал я, как вы с ней чуть плохо не обошлись… Хотя совет один дам! Почувствуете, что разговор не в ту сторону поплыл, так притворитесь больным. Не отошли, стал быть, от нервного удара ещё и приступ словили у сестры на глазах. И пожалеет бедного, ежели сердце доброе, и виноватить себя будет, а главное — лишнего не наговорите, значится!

…Красивая стройная девушка с медными волосами… Так похожа на мать! В видениях Ликкарта она казалась другой — опошленной какой-то, а тут сама невинность. Видно, что сильно нервничает, боится, но пытается сохранить гордый, невозмутимый вид, копируя повадки Литарии. Наивный, храбрый воробушек!

— Здравствуй, Сарния! — тепло поприветствовал я сестру. — Спасибо, что приехала! Проходи, присаживайся.

— Ничего! Я здесь постою! — заявила она и, прислонившись к стене у двери, скрестила руки на груди. — И благодарить меня не стоит! Это просьба мамы, а так век бы тебя не видеть!

— Значит, матери спасибо передай. Сам бы я вряд ли к тебе в поместье приехал и продолжал бы жить с тяжким грузом на душе. Они с отцом рассказали про нашу встречу?

— Очередная сказочка про твои видения и исправившегося вора! Меня тоже сейчас разжалобить попытаешься?

— Нет. Хочу извиниться и ничего более, — разыгрывая недомогание, морщась, ответил ей, положив руку на якобы заболевшее сердце. — Сейчас… Ещё не оправился до конца, но приступы всё реже и реже…

Девушка неосознанно дёрнулась, явно пытаясь помочь, но быстро опомнившись, снова приняла горделивую позу у стены.

— Боги тебя наказали, извращенец! — воскликнула Сарния.

— Наказали. Я тут с тобой, сестра, даже спорить не буду. По мне, так пожалели ещё — вина намного серьёзнее… Перед тобой — особенно.

— Я. Тебе. Больше. Не. Сестра. Забудь даже имя моё, как я навсегда вычеркнула того, кто назывался братом! Он умер! Навсегда!

— К сожалению, я жив. Может быть, однажды ты поверишь, что я стал другим…

— Никогда! Верить тебе? Ха! Нет той восторженной дурочки! Если больше нечего сказать, то и мне тут находиться не стоит. Противно!

— Много есть чего, только словами всё не передать.

— Ну раз не передать — прощай! Просьбу матери я исполнила!

Она быстро ушла. Выдохнув, хотел было подняться с кресла, как дверь резко открылась и, влетевшая в комнату Сарния, глядя на меня глазами полными слёз, закричала:

— Зачем?! Зачем ты так со мной?! Что плохого я тебе сделала?! Всю свою жизнь, с самого детства ты был для меня почти что богом! Ликк самый сильный и ловкий! Ликк самый весёлый и умеет показывать фокусы! Рядом с Ликком ничего не страшно! Он защитит! Все мои подружки были влюблены в тебя, а я радовалась! Потому что, кроме моего брата невозможно никого любить! А потом… Эти твои грязные разговорчики! Намёки! Липкие похотливые поглаживания! А я не могу их прекратить, словно зачарованная колдуном! Мне мерзко! Мне противно и сердце разрывается от стыда и боли! А я не могу! Я всю жизнь мечтала быть для тебя лучшей в мире сестрой, а ты всё растоптал! Я…

Она замолчала на полуслове, согнулась и горько разрыдалась. Истерика! Настоящая истерика у сестры! Схватив бокал с водой, попытался было дать, но Сарния, распрямившись, выбила его из моих рук.

— Не приближайся! Только не ты!

— Хорошо… Не нервничай… Видишь? Отошёл… Болтун! — приказал я ошалевшему Патлоку. — Помоги!

Тот быстро подскочил с новым бокалом и всё же уговорил Сарнию принять его. Она пила жадно, стуча зубами о край стекла и проливая половину на свою белоснежную тунику. Потихонечку успокаивается.

— Ты не заслужила такого брата, — сказал ей, когда девушка относительно пришла в себя. — Быть может, придёт тот день, когда ты поверишь, что чудовище стало человеком. Это будет самый счастливый день в моей жизни, а пока могу пообещать только одно: никогда и ни при каких обстоятельствах не приближусь к тебе без разрешения.

— Большего мне и не надо… Будь как можно дальше… — уставшим голосом ответила сестра.

Потом она развернулась и покинула тюрьму. Уже окончательно.

— Патлок, — попросил я, — сделай одолжение…

— Чегось, Ваш Милсердие? Воды тож принести? После такого и крепкое вино ей покажется.

— Нет. Врежь мне по морде со всей силы. Только не жалей! Очень надо!

— Так…

— Бей, говорю!

Превосходно исполненный удар валит меня на пол. Встаю, вытирая кровь с разбитой губы, и пытаюсь унять звон в голове.

— Спасибо, дружище. Не то чтобы полегчало, а мозги тряхнуло основательно.

— Я, конечно, завсегда-пожалте, но зачем Вам это, ри Ликкард?

— За всё то паскудство, что это тело творило.

— Прям, как не про себя говорите! Чудно!

— Теперь про себя. То, что было — осталось в прошлом, и ни за что не позволю ему вернуться!

— Кому ему?

— Тому пидора… Прошлому не дам! — чуть не проговорился я. — Беги за присмером! Такие вещи докладывать нужно незамедлительно!

Жрец появился часа через два. Иронично посмотрел на мою хмурую, распухшую физиономию и удовлетворённо сказал:

— Хоть кто-то сподобился! Только ты, Ликк, в следующий раз меня зови. Нечего слуг приучать мутузить ридганов, да и мне в удовольствие приложиться будет.

— Смешно, Ваше Безгрешие. Когда хохотать начинать? — огрызнулся в ответ. — Кажется, я с Сарнией не договорился нормально. Да и сложно было после всего, что с ней случилось.

— Может, и прав. Только я сейчас из особняка Ладомолиусов. Твоя сестра заперлась в своей комнате и никого не впускает. Но есть небольшая надежда… Она собиралась сразу покинуть столицу после разговора с тобой, не желая оставаться в месте, где многое напоминает о тебе, но приказала разгружать багаж. Хочет побыть с родителями несколько дней.

— Дай бог, чтобы всё наладилось. Не поверишь, Жанир! Я её реально ощутил родной! Никогда сестры не было, а тут Сарния… Сам на себя руки готов наложить, лишь бы не видеть больше её слёз из-за меня.

— Нет, Ликкард! Не из-за тебя! И вот что ещё скажу… Помнишь, говорил, что нет у тебя имени? Теперь есть! Именно таким, каким вижу тебя сейчас, хотел видеть и сына своих друзей. Просил не раз этого у богов. Странно они, конечно, исполнили мою просьбу, но лучше так, чем никак. Считай, что один человек в Синцерии поверил в тебя. Поверил и принял.

— Так, Ваше Безгрешие, — подал голос, стоящий поодаль Патлок, — я тож верю! Ток, почему имени у него нету? Вроде с рождения сами давали!

— Значит, — улыбнулся присмер, — двое есть… Уже кое-что! А ты, Болтун, не задавай лишних вопросов и держи рот на замке! Не твоего ума дело, как благородные люди переименовываются!

Загрузка...