Недостойный сын

15. Свобода у входа

— Пират, сидеть! Сидеть, кому говорят! — командирским голосом пытаюсь дрессировать непослушного пса.

Да скорее я команду исполню, чем этот игривый обжора! И что самое интересное: если видит в моей руке кусочек чего-нибудь вкусненького, то с самым ответственным и серьёзным видом выполняет команду, а если пусто — плевать с высокой колокольни! Тащит кожаного Крыса и требовательно тявкает смешным голоском: «Хватит ерундой заниматься! Пойдём играть, хозяин!». Как ни стараюсь, но обычно в дуэли взглядов выигрывает «Его Пиратское Высочество», и Крыс на верёвочке скользит по полированному паркету под довольный рык щенка. Вроде и всё делаю по книжке ри Соггерта, но пока результатов не видать.

— Сидеть, Пират!

Открывается дверь и входит Патло… Ан нет! Сам присмер Жанир собственной персоной! Давно его не было видно. Если пришёл — не просто так. Значит, что-то намечается.

Щенок обнюхал незнакомого человека, обошёл вокруг него и вопросительно уставился на меня, как бы спрашивая: «Покусать, хозяин, или пусть живёт?».

— Фу, Пират! Свои! Сидеть!

К моему несказанному удивлению, он безропотно подходит и усаживается рядом, не спуская глаз с Жанира.

— Ого! — смеётся тот. — Славный защитник! Смотрю, уже команды понимает?

— Не поверите, Ваше Безгрешие, бьюсь целыми днями, а тут впервые сам послушался!

— Значит, умный пёс! Понимает где игра, а где служба! И привыкай называть меня либо дядюшка Жанир, либо просто по имени. Завтра домой, и не стоит удивлять родственников чрезмерной вежливостью — ты ею никогда не отличался.

— Завтра?! Не послезавтра? По моим подсчётам…

— В тюрьме зарубки делать надо или узелки по дням завязывать, чтобы не сбиться. А так — безвременье полное. Это ты ещё мало отсидел, а кто год или больше — те совсем путаться начинают. Это тоже вид наказания — мается человек в глухих стенах и не понимает, сколько лет осталось. То ему кажется, что пересидел, а потом, что только начал и впереди ещё долгие дни взаперти. Так что, завтра!

Утром прибудет карета Ладомолиусов — на этом заключение закончится и начнётся служба во благо Свободного Вертунга. Патлок — твой слуга и телохранитель, приставленный мной по доброте душевной, чтобы уберечь непутёвого от всяких опасностей. Уже не тюремщик, заметь! На самом деле ничего с ним не поменяется — это для родителей.

Теперь по отцу и матери… Был у нас серьёзный с ними разговор. У нас — это у меня и Советника Безопасности Мельвириуса в присутствии самого кангана. Слушай внимательно! По нашей версии, ты давно уже работаешь на страну, пытаясь внедриться к Теням Бесцветного — отсюда и все твои преступления со скандалами. Суд Вершителя тоже был — вали на него, если дыры в памяти появляются. Родители счастливы! Отец Венцим даже прослезился слегка!

— А сестра? Сарния?

— Нет, Ликк! Она ничего не знает и знать не должна! Хорошая девочка, но может в сердцах сболтнуть лишнего, да и твоё похабное поведение с ней сложно объяснить интересами Вертунга. Тут сам разгребай за предшественником.

— Как отнеслось семейство к возможной опасности со стороны Бесцветных?

— Спокойно. Четвёртый по знатности род постоянно находится под прицелом у врагов и завистников, так что Ладомолиусам не привыкать. Более того! Если что-то интересное нащупаешь, а со мной или Соггертом не будет возможности безопасно связаться, то смело привлекай родителей к делу… Особенно мать Литарию — Венцим слишком резок бывает и способен на необдуманные поступки.

— Целая армия получается! — хмыкнул я.

— Верно, — согласился жрец. — Так и должно быть. Любой род ридганов, по сути, маленькая армия: есть свои безопасники, есть дознатчики, простые воины и командиры. Так что сила за тобой серьёзная стоять будет, если поверят полностью и если сам не оплошаешь! Помни это всегда, Ликк! Ты не один!

— Приятно слышать. Что ещё должен знать? Связь? Полномочия?

— Связь через Болтуна, а всё остальное — на твой страх и риск. Канган от нашей с Соггертом афёры совсем не в восторге — еле уговорили обелить тебя перед семейством, и, если где-то преступишь черту дозволенного, то про найденную Ту Вещь и не вспомнит. Доходчиво объясняю?

— Да не дурак, вроде… раньше был.

— Вот и хорошо! До встречи в особняке Ладомолиусов. Держи! — протянул он мне пачку исписанных листов. — Изучи и запомни нашу сказочку, чтобы знать «в какую сторону вёсла гребут», когда дома расспросы начнутся.

Весь день и бессонную ночь провёл как на иголках! Одно дело — мечтать о новом мире и о свободе. А тут вот — рукой подать, и сразу стало неуютно. Что впереди ждёт? Там новые люди и старые проблемы, о некоторых из которых ещё не вспоминается. Ой напортачу! Чует сердце — добром не закончится… Но, как бы то ни было, утром вместе с важным, разодетым по-праздничному Патлоком Болтуном и настороженным Пиратом, я вышел из ворот тюрьмы, снова почувствовав свежий воздух.

В конце тюремного переулка стояла карета, переливаясь золочёными боками в лучах яркого солнца. На дверце герб Ладомолиусов… Его я помню — меч, разрубивший монету на две половинки. Давным-давно мой предок Кралит Ладомолиус получил такой вот символ рода за долгую и преданную службу тогдашнему кангану, первому в династии правителей Свободного Вертунга. Обозначает неподкупность. Два то ли лакея, то ли охранника стоят на козлах, ещё один, увидев нас, в глубоком поклоне открывает дверь. Явно за мной «такси».

Усаживаюсь на роскошный диван, положив рядом слегка напуганного обстановкой щенка. Патлок вместе с «двереоткрывальщиком» запрыгивает на заднюю подножку кареты, и я начинаю совершать своё первое добровольное путешествие по столице.

Есть на что посмотреть и о чём порассуждать! Первое, что бросилось в глаза — прошедший строем отряд городской стражи. Однотипная коричневая одежда, почти мушкетёрские плащи того же цвета с гербом кангана — трёхзубчатой короной, широкополые шляпы. У командира головной убор с пушистым пером и бляхой спереди. На боку висят то ли мечи, то ли палаши — нечто среднее, но больше всего удивило наличие мушкетов. Вывод: порох есть! Может, и не порох, но что-то близкое по составу — точно, раз «огнестрелы» носят.

По достаточно чистеньким улочкам, что проплывают за окном кареты, неспешно идут по своим делам горожане. Кто в мундире, кто в камзоле и коротких бриджах, а некоторые выделяются одеждой особенно — кожаные штаны и меховые куртки, несмотря на жару, или длиннополые полосатые халаты. Один персонаж, вообще, в набедренной повязке и с голым торсом, обильно увешанным всякими украшениями. Понятно: город портово-торговый и иностранцев хватает.

Раздаётся низкий тревожный звон. Что это?! Пожар? Нападение? Нет. Ровно восемь раз пробил колокол и замолчал. Часы на башне! Скорее всего, площадной — другого объяснения придумать сложно. Ещё один плюсик в копилку этого мира — ремёсла развиты достаточно хорошо, коль «куранты» изготовить умудрились. Возможно наличие примитивных станков и даже мануфактур. Если есть подобное, то и солидные банки должны присутствовать — большое производство требует большого денежного оборота, а это не уровень мелких менял.

Внезапно закружилась голова, и я на несколько минут выпадаю из реальности. Так и есть! Теперь знаю даже название банковских организаций и расположение местных заводиков! Вот оно, значит, чё! Увиденное пробудило очередной участок памяти Ликкарта — надо быть готовым к этому, так как есть подозрение, что не в последний раз. А часы есть! И не одни! На главной площади, на рыночной, над каждыми городскими воротами и на храме Даркана Вершителя! Немало! Ещё в богатых домах стоят внушительные шкафы со стрелками, маятником и гирьками на цепочках. Работают по принципу земных «ходиков».

Да уж! Не такое и «среднее» это средневековье! Настоящей промышленной революцией ещё не пахнет, но уже попахивает! С одной стороны, хорошо, что не каменный век, а с другой — удивить техническими изобретениями не получится. Уверен, что любой опытный ксинта[21] легко уделает меня в знаниях по механике. Если только двигатель внутреннего сгорания или паровой подсунуть, но до них ещё промышленности далеко — нужной точности в изготовлении деталей не добиться на примитивном оборудовании. Придётся приспосабливаться к жизни, как и намечалось — через политику и шпионские игры. Опасный путь, только выбирать особо не из чего.

Широкие ворота, открытые настежь. Въезжаем в особняк Ладомолиусов. Вот карета пересекает по дорожке, вымощенной плотно подогнанными каменными плитами, широкую лужайку с причудливыми топиариями и останавливается у входа с двумя шикарными мраморными лестницами по бокам.

— Ну что, Пират? — обращаюсь к своему питомцу. — Прибыли. Пойдём? Чего жмёшься? Страшно? Мне тоже, но надо…

Выхожу и осматриваюсь. Пусть и видел это место памятью Ликка, но вживую оно производит совсем другое впечатление. Двухэтажный белоснежный дворец с большими окнами, плоской красной черепичной крышей и множеством колонн разлаписто раскинулся на огромной территории. За ним виднеется зелёная роща, где пока незнакомые, вечнозелёные лиственные деревья стоят вперемежку с пальмами. Крутая «дачка»! Картошкой всё в округе засадить — не на одну зиму хватит! А если ещё парников понатыкать, то…

Ой! Что-то меня не в ту степь потянуло! Нервное, наверное.

На крыльце стоит отец Венцим. Лицо сияет, как начищенная медная бляха городового. Улыбается во все крепкие зубы! Матери не видно…

— Сын! — радостно приветствует он и обнимает, резво сбежав по ступенькам вниз. — Вот ты и дома!

— Ээээ…. А мама?

— И мама будет! Обязательно! Сарния вот… — вздохнул Венцим с промелькнувшей грустью в глазах. — Но это потом! Сейчас время мужских разговоров. Пойдём-ка ко мне в кабинет.

— Я не один, — киваю на Пирата.

— А! Подарок Соггерта! Редкий знак отличия, скажу я тебе! Ничего! Прокормим и твоего зверя! Сейчас прикажу слугам, чтобы на псарню отвели.

Щенок, будто поняв сказанное, сразу прижался к моей ноге, недовольно зарычав на Венцима.

— Не получится, отец. Пират от меня ни на шаг. Пусть тоже поприсутствует на мужском разговоре — хоть и четвероногий, но мужчина всё-таки.

— Ладно! Непохоже, что разболтает! Пошли!

Кабинет отца сразу выдаёт его профессию с головой. Несколько полотен с батальными сценами, дорогое оружие и с десяток «почётных грамот передовика ратного труда» с личной подписью кангана развешаны на стенах, не давая усомниться в геройских наклонностях недавно приобретённого родственника. По мне, так перебор всего, но у военных свой вкус, недоступный в полной мере для восприятия гражданскими.

— Ну что, сын? Давай отметим по-простому твоё возвращение в семью, — говорит Венцим, усаживаясь за круглый столик посреди кабинета и разливая в небольшие рюмочки янтарную жидкость из хрустального графина. — Не ожидал… Честно признаюсь. Если бы такие уважаемые люди — да ещё в присутствии Его Сияющего Величия! — не поведали о твоих деяниях, то не поверил бы. Извини, но давно уже смирился с тем, что история рода Ладомолиусов на мне прервётся, а ты закончишь жизнь самым недостойным образом.

— Так надо было, отец. Прости, что молчал.

— Даже не думай передо мной извиняться! Мать, правда, долго бушевала, но мне, ренгафару, объяснять не стоит, что такое военная тайна… Да хранят тебя боги, Ликк! — провозгласил он тост, подняв рюмочку.

Ух… Хорошо пошло! Я, конечно, не спец в этом деле, но качественный коньячок от подкрашенного спирта с ароматизаторами отличить могу. В голове сразу всплыл ещё один моментик — винокурни нашего семейства одни из лучших в Вертунге и славятся даже за его пределами. Очень солидный доход приносят!

— Теперь о деле, — закусив тонким ломтиком вяленого мяса и угостив другим Пирата, который после такого жеста сразу же проникся симпатией к Венциму, серьёзно продолжил отец. — Что надо? В любой момент сотню-другую опытных бойцов предоставить могу. Если дашь времени побольше — с полторы тысячи, где и огневики с ружьями будут. Телохранителей обеспечу и подобное…

— Нет! — достаточно твёрдо отказался я. — Про силу нашей семьи не забываю, но в подобных делах тишина и одиночество лучшие союзники. Достаточно одного Патлока Болтуна. Если захотят прирезать — вся армия Свободного Вертунга не поможет.

— Будь по-твоему… Я человек прямой и во все ваши хитрости играть не обучен. Только с Литарией особо не откровенничай о сложных моментах службы. Она хоть и сильная женщина, но женщина. Знаешь, как переживала из-за тебя, сколько слёз пролито было? Побереги её! Сейчас не как отец сына, а как мужчина мужчину прошу! Обмануть, конечно, её не получится полностью, но не усугубляй…

Стук в дверь и появляется матушка, с весёлым прищуром осматривая натюрморт с графином и закуской на столе.

— Пьянствуете, Ладомолиусы?

— Что ты, Литочка! — притворно возмущается отец. — Не наговаривай на приличных ридганов! Беседуем!

— Заканчивайте. Посыльные прибыли — гости скоро явятся. Оба марш на крыльцо!

Странно… Вроде и не напряжена, а даже не поздоровалась! С чего бы это? Опять лёгкое помутнение рассудка, и в голове появляется новая информация: после долгого отсутствия родственника или когда приезжает кто-то очень важный, то глава рода встречает его у входа, а его жена — у накрытого стола. Там и приветствует прибывшего. Ни раньше, ни позже!

Своеобразный обычай. Чуть не «прокололся» на нём, расспрашивая у Венцима, где Литария! Ещё и гости какие-то! Надеюсь, ритуальная стойка на голове перед ними здесь не практикуется…