Недостойный сын

10. Начинающий «писатель»

Следующая девятидневная рундина была тягомотна и скучна. Патлок практически не появлялся, мотаясь где-то по делам присмера, а я, предоставленный самому себе, потихонечку зверел от скуки, заполняя длинные часы отсидки размышлениями.

Мысли лезли невесёлые. Слышал я на Земле-матушке странное выражение — «испанский стыд». Это когда сделал не ты, а стыдно тебе. Вот и у меня такое же. В первую пару дней после посещения сестры, так вообще, возникало маниакальное желание раздолбать зеркало со своим отражением. Сейчас привык потихонечку… Интересно, надолго ли? Какой следующий гость или гостья опять заставят меня ненавидеть собственное тело? Ответов нет и, если честно, то получать их совсем не хочется.

Не хочется, а придётся! Сон… Очередной сон-видение, показанный памятью Ликкарта сегодня ночью, не выходил из головы:

Окраина Внешнего города. Убогое место. Здесь собрано всё столичное отребье, готовое за медяк перерезать горло собственному папаше, если, конечно, он первым не подсуетится. Кабак «Кошачья жрачка» вписывается своей вонючестью сюда как нельзя лучше.

Поправляю замызганные лохмотья на себе и пытаюсь доброжелательно улыбнуться потасканной рябой девке с гнилыми зубами, что уже почти час сидит рядом и лакает оплаченное мной пойло, которое по ошибке называют вином. Приходится её терпеть, чтобы не выделяться на фоне местных гуляк, но если эта потная шлюха попытается затащить в свою комнату, что, по её утверждению, находится на втором этаже, то прирежу. Уже сейчас готов, лишь бы не слушать пьяный бред и хихиканье потаскухи.

Давно бы ушёл… Да что там ушёл? Даже не появлялся бы, но серьёзные люди предложили не менее серьёзное дело, по сравнению с которым всё, что я делал раньше — детские забавы. Именно так мне сказал проверенный человек из «ночных работников» *… Где этот посредник, Хирг его сожри?! Опаздывает!

Сутулый мужичок, подволакивая ногу, подходит к моему столу, плюхается напротив и орёт пьяным голосом:

— Хозяин! Вина! Два кувшина!

Потом поворачивается ко мне и, подмигнув, добавляет:

— Вина много не бывает! Правда, друг?

Наконец-то! Условная фраза!

Прогоняю девку и смотрю на посредника, который моментально превращается из опустившегося пьянчужки в сосредоточенного, опасного человека.

— Прошу прощения за задержку, — говорит он, — непредвиденные трудности и пришлось перестраховаться. Давайте сразу договоримся: никаких имён и бумаг. Всё, что будет передано, должно остаться тайной, иначе, несмотря на Ваше положение, на одного ридгана в столице станет меньше.

— Не учи и не пугай меня, идиот! Я хорошо знаю все условия игры! Переходи к нужному, а то уже чешусь от местного смрада.

— Согласен с Вами полностью, что здесь не очень уютно, зато безопасно. Итак… Мы долго наблюдаем за Вашей деятельностью. Признаться, человек с такими талантами вызывает искреннее уважение и восхищение у моих Братьев. Семнадцать превосходно проведённых краж, а также бессчётное число махинаций принесли Вам отличные деньги, но они просто медной мелочью покажутся, если согласитесь украсть самое ценное, что есть в Свободном Вертунге… Трон кангана.

Я замираю с поднятой глиняной кружкой в руках и смотрю на собеседника, ожидая дополнительных разъяснений.

— Удивлены? — продолжает посредник. — Я бы тоже удивился, предложи мне кто подобное. Но… В Вашем случае это реально. Четвёртая фамилия хоть и не может претендовать на верховную власть, но если один её представитель вдруг станет мужем эканганды Ирисии, то опосредованно трон будет Ваш после смерти её отца Тойбрела Звейницилла. Почему-то мне кажется, что долго он после вашей с Ирисией свадьбы не проживёт. Как Вам такое?

— Предложение необычное, интересное, но неполное, — отвечаю ему. — Во-первых, эканганда должна захотеть стать моей женой, и нет никакой гарантии, что она согласится на брак. Допустим, у меня получилось… Какая плата будет с моей стороны за вашу помощь? Не верю, что Тени Бесцветного делают это, потому что очень добры и любят меня.

— Естественно, — уголками рта обозначил посредник улыбку, — выгода превыше всего. В нашем с Вами случае она обоюдная. Вы становитесь частью Братства, которое начинает управлять всеми делами Вертунга.

— То есть: я как был никем, так никем и остаюсь.

— Нет. Люди подобного масштаба входят в Совет Теней, а это уже власть не только над отдельно взятой страной, а куда шире. Всё должно быть взаимовыгодно, и Вы ничего не теряете. В случае неудачи с экангандой мы тоже не оставим Вас без своей поддержки и с удовольствием примем в Братство, но это уже будет другой уровень — пусть и немаленький, но не дотягивающий до вершины.

— Вариант с отказом не рассматриваем?

— Почему же? Но он не понравится обеим сторонам… Поверьте! К тому же мы достаточно изучили Вас и уверены, что кровь Гиргопа Бесцветного[19], бурлящая в Ваших венах, не даст ответить отказом.

— Я не верю в этого бога, но… допускаю, что он есть. Когда нужен ответ? Мне надо всё взвесить.

— Думайте, сколько посчитаете нужным. Правда, мой солидный опыт говорит о том, что если человек сразу не отказался от подобного предложения, то обязательно согласится. Так что не мучьте свою голову долгими размышлениями. Вы — наш!

…Вот такой вот сон не даёт мне покоя всё утро. Первая мысль была вызвать через стражников присмера или хотя бы Патлока, но я отказался от этой затеи. Помню, как Жанир рассказывал о Тенях Бесцветного и упоминал о том, что они могут быть везде. Тюрьму вряд ли обделили вниманием. Будет необычно, если я сам позову жреца или его слугу. Зачем рисковать на ровном месте? Дождусь одного из них, а дальше всё решим. Тем более, мыслишки в голове имеются, как совместить приятное с полезным.

Главное — не вызвать подозрений у «синцерийской мафии»… Очень созвучно получилось со знаменитой организацией на Земле! Надо продумать всё. Опасная затея. Если ввяжусь в авантюру, то подставлю не только свою голову, но и семью. Значит, стоит обсудить все «подводные камни» со жрецом — он человек опытный и лучше меня разбирается, насколько риск будет оправдан. Думаю, что согласится со мной, так как практика показывает, что в любую серьёзную банду вход обычно бесплатный, а выход… тоже бесплатный, но «вперёд ногами». Ликкарт вошёл — всё указывает на это, и теперь просто так от него уже не отстанут.

Подведём первые итоги.

Что имеем? Возможность досрочного освобождения и прощения канганом. Ещё что? Обрывочные сведения из памяти непутёвого Ладомолиуса и знание, что он замешан в серьёзном заговоре. Кто на моей стороне? Присмер Жанир? Однозначно! В случае удачных первичных переговоров с большой долей вероятности отец Венцим с удовольствием поддержит сына. Генерал, или ренгафар по-ихнему, будет только счастлив, что наследник стал не простым ворюгой, а рискующим жизнью ради Родины бойцом, пусть и невидимого, но фронта.

Мать Литария? Не знаю… Женщина многогранная — может повернуть в любую сторону, утащив за собой и отца. Есть канган Тойбрел Звейницилл, но, несмотря на мою нужность в предстоящем расследовании, его личные мотивы ненавидеть меня могут стать серьёзным препятствием.

Чего не имеем? Голь я перекатная! Растерявший всякое доверие узник, строящий «воздушные замки», сидя под замком. Фрагменты жизни Ликкарта вещь, конечно, хорошая, но не полная. Где явки, пароли и прочее? Нет ничего! Всплывут или не всплывут — одному богу известно. А что, если нет? Что дальше? А дальше… Тени на меня сами выйдут. Уверен! Не станут они такого «козырного» без присмотра держать!

Так! С этим разобрались! Теперь стоит написать письмо присмеру и изложить ему свои мысли с предложениями. Зачем? Затем, чтобы вслух не произносить! Как говорится: пусть я и параноик, но это не значит, что за мной не следят. Прочитает Его Безгрешие и дальше сам действовать начнёт. А я? А я, как флюгер — куда ветер начальственный подует, туда и повернусь под его чутким руководством! Реалий местных толком не знаю, поэтому нечего Чапаева на белом коне из себя изображать. Когда пообвыкнусь немного, тогда и посмотрим…

Сел за стол, положил перед собой стопку листов, придвинул чернильницу и стал излагать свои мысли — по пунктам и с пояснениями. Мучился долго, выводя буквы непривычной, похожей на земную перьевой ручкой. Несколько страниц безвозвратно погубил кляксами. Представляю, как матерился и богохульничал с таким писательским инструментом Лев Толстой, пытаясь донести до мировой общественности «Войну и мир» во всех томах! Не зря его от церкви отлучили! Пусть и не за сквернословие, но отлучили же! Меня бы вообще на костре сожгли за те выражения, что помимо воли вырывались наружу, после очередной испорченной страницы, давшейся с неимоверным трудом! К концу своего «опуса» немного попривык, но настроения это не прибавило.

Всё… Закончил… Откинувшись на спинку кресла, вытираю измазанными чернилами пальцами мокрый лоб и тупо смотрю в никуда. Теперь осталось дождаться Жанира или Болтуна. Лучше, конечно, сразу первого, чтобы время сократить.

Всё-таки хорошо жить в неведении! Пока не припёрся этот чёртов сон, была сплошная «лафа», а не тюремная отсидка. Теперь же, чувствую, как тикают часики, отсчитывая минуты моей жизни. Возникло ощущение, что за мной наблюдают из каждого неосвещённого угла, контролируя не то что шаг — каждый чих. «Тихо шифером шурша, крыша едет не спеша»… Надо срочно успокоиться! Не хватало ещё реальный нервный удар схлопотать! Были уже подобные выверты судьбы в моей жизни — справился же как-то с ними. И теперь справлюсь. Вон, в другой мир забросило, и то бодрячком держался!

Видимо, боги оценили мои старания и, смилостившись, тут же послали своего самого верховного жреца, явившегося в хорошем расположении духа.

— Ликк! Ты что?! Чернила пил?! — облокотившись на посох и с удивлением рассматривая мою физиономию, поинтересовался он.

— Нет… Они пили… Кровушку мою! — откровенно пожаловался я на горькую долю начинающего прозаика. — А что?

— В зеркало глянь! На юге живут подобные племена кожей чёрны… Уж не к ним ли ты бежать удумал, себя разукрасив?

Да… Негроид ещё тот! Даже, скорее, раскрашенный коммандос. Рассматривая своё отражение, попытался вытереть руками испачканное лицо, но стало ещё хуже — окончательно размазал поганые чернила по физиономии. Ладно! Потом отмоюсь, а сейчас другое важно.

— Творческий порыв одолел, дядюшка Жанир! Решил скоротать своё пребывание в неволе написанием книги о любви и неверности. Любовь, естественно, к деньгам, а неверность ко всему остальному. Не сочтите за труд, посмотрите начало истории и оцените. Все листы на столе пронумерованы, так что не ошибётесь.

— Ну-ну! — со смехом взял он мои каракули.

Уже после первого абзаца весёлость полностью покинула присмера. С каждой прочитанной буквой Жанир становился всё более хмурым и сосредоточенным.

— Приведи себя в порядок — это надолго! — приказал он, повторно погрузившись в чтение.

Оттёршись-отмывшись, я вернулся в кабинет, застав жреца угрюмо смотрящим на стопку бумаг.

— Ну как? Есть у меня талант или сжечь писульки?

— Есть Ликк… Хирг бы тебя забрал! Местами сыровато, конечно, но интригующе… — задумчиво ответил он. — Такой сюжет не всякому приснится. Стоит продолжить. Пожалуй, с собой возьму для более детального осмысления.

— О чём разговор! Об этом только и мечтаю. Очень хочется поделиться и разделить свою радость с другими, но больше не с кем.

— Тогда я пошёл. И… Если творческий порыв ещё не иссяк, то продумай сюжетец дальше. Только не пиши пока — дай мыслям отстояться. В таком деле торопиться не стоит.

Ближе к вечеру припёрся и Патлок.

— Ох, Ваш Милсердие! — с порога заявил он. — Ну и мастак Вы на словеса всякие! Мне Его Безгрешие дал одним глазком глянуть, так я до сих пор под впечатлением!

С час он болтал в своей привычной манере обо всех и ни о чём одновременно, но на прощание, словно спохватившись, неожиданно «вспомнил» одну историю.

— Был у меня приятель… Не то чтоб близкий, но при встрече редко выпить забывали. Тоже любил книжки сочинять. Правда, больше рифмоплётством занимался. Луны воспевал и «сочные дыни прекрасной фаранды[20]», — явно процитировал Болтун какой-то отрывок из приятельского стишка. — Как-то раз разговорились мы с ним об искусстве всяком. Он и заяви, что лучше всего ночами придумывается. Мож, ри Ликкарт, Вам тоже стоит так поступить? Ночку не поспите и книженция сама напишется?

— Не исключено, — кивнул я, соглашаясь. — Почему о приятеле в прошедшем времени говоришь?

— Сгинул, Ваш Милсердие! Видать, не к тем «дыням» полез. Ему же всё благородных подавай! Хорошая наука другим, стал быть…

После его ухода немного посидел, размышляя. Если правильно понял Патлока — ночью что-то будет, и спать лучше не ложиться. Тогда… Тогда стоит вздремнуть сейчас — явно не пирогами кормить собирается присмер, а провести обстоятельный допрос. Голова, светлая и отдохнувшая, пригодится!