Недева и Конь

Глава 1

— Ты... принц? — заикаясь, спросила Дева. — Настоящий?..

Принц лучезарно улыбнулся и гордо кивнул, а Конь мрачно глянул на Деву и негромко фыркнул себе под нос. И ради этого он скакал три дня и три ночи, не зная продыху и устали, день-деньской, копыт не жалеючи, подковы теряючи, без продыха и уста... Гм.

— Как зовут тебя, Дева? — осведомился меж тем Принц, и Конь фыркнул ещё раз.

Ну какая, скажите, дева? Где он деву увидал? Где коса до пояса? Где фигура нежная да статная? Телеса, глаз да тело радующие? Впрочем, это если по людским меркам — самого Коня облик Девы радовал несказанно, такую и по полю покатать, и в дороге понести — сплошная радость, даром что Конь был ещё молод и путей лёгких да всадников помалохольней пока не искал.

— Антошка... — промямлила Дева, зардевшись.

— Антонина, стало быть, — важно кивнул Принц. — Добре. А не подашь ли ты, Антонина, воды напиться мне да Коню моему славному, с дороги уставшему, третий день без продыху и устали путь честный держащему?

"Ну да, как на жалости сыграть да водицы, не сымая с меня зада, напиться — так я славный, — обиженно подумал Конь. — А как споткнусь где-нибудь в буераках, куда ваша немилость меня загонит, так сразу скотина неблагодарная!"

Дева меж тем споро набрала воды, лихо выдернув ведро из колодца на приступку, и поднесла Принцу черпак.

"Ну, сейчас начнётся... — решил Конь. — Игра взглядов, безмолвное обожание, едва соприкоснувшись сапогами..." — и удивлённо всхрапнул, когда Дева сунула черпак в руки Принца, облив того водой, и побежала обратно к колодцу.

— Славный коняшка... — пробормотала, хватая ведро и с не характерной для столь хрупкой девицы силой ставя его перед Конём. — Хороший коник, уставший коник...

Конь молча пялился на неё почти с минуту в немом изумлении, за что и поплатился: тёплая ладонь легла ему на лоб и прошлась до самого носа. Даже Принц не позволял себе такой фамильярности! То есть тупо не гладил никогда...

Конь клацнул зубами, топнул копытом, мотнул мордой и опешил, услышав громкий смех.

— Пей, коняшка, — сказала Дева. — Пей скорее.

Конь зыркнул на неё одним глазом, всхрапнул устрашающе для порядка и решил не выделываться. Ну подумаешь, погладили... Не между ног же схватили.

Между тем Принц, явно оскорблённый таким невниманием к собственной персоне, сердито пробасил:

— А что, дева Антонина, есть ли тут где на ночлег устроиться, ногам отдых дать да коню — корма доброго?

Дева как-то странно поморщилась, глянула на Принца неприязненно и буркнула:

— Сейчас батю позову.

Она исчезла, а Конь подумал, что это самая странная Дева из всех, попадавшихся на пути. Принца не обхаживает, в обморок от счастья не падает, на шею с визгами не вешается... Была даже такая, что сразу раздеваться начала — не иначе как к случке готовилась.

Очень скоро из дома вышел не старый ещё мужчина, и они с Принцем быстро договорились о постое на целых три дня. Принц спешился, хлопнул Коня по шее и ушёл. Взнузданный, уставший и голодный, Конь едва не дал ему пинка передним левым копытом. Что это за рыцарь такой, что о боевом товарище не заботится?! Но тут вернулась Дева, и тут же возникли проблемы посерьёзнее.

— Пойдём! — сказала она и схватила Коня под уздцы.

"Не пойду!" — мысленно ответил ей Конь и с размаха сел в траву.

— Почему? — удивилась Дева и подёргала повод. — А ну, вставай и пойдём на речку. Ты весь потный, искупаться надобно.

"На речку?! — Конь тут же взвился вверх и от нетерпения начал гарцевать на месте. — Побежали!"

— Экий ты прыткий, — рассмеялась Дева. — Я за тобой не угонюсь. Верхом пустишь? Вмиг доскачем.

Конь крепко задумался. С одной стороны, вроде как не положено. А с другой... Принц из дома раньше завтрашнего дня не выйдет, а значит, грехопадение его не заметит, а от пота уже третий день всё чесалось и свербело. Особенно под гривой. И в паху. И между передними ногами. И между задними... Конь некоторое время продолжал мысленные перечисления, пока не понял, что чесалось у него всё тело. Ладно, волк с ним, с Принцем. Раз ему безразлично, что благородное животное помирает от чесотки, он, так и быть, свозит девчонку на речку. И, возможно, даже обратно... Если та ему спину потрёт.

"Залазь", — мрачно буркнул Конь и повернулся к Деве нужным стременем.

Та неожиданно ловко взлетела в седло и указала на узкую дорожку в сторону от дороги.

— Давай прямо по ней, она извилистая, но без сюпри-и-и-и.... — Конь, не дослушав, рванул с места, отчего Дева сорвалась на визг — сначала испуганный, а потом залихватский. — Ух ты, какой! — крикнула она с восторгом.

"Да, я такой!" — с ноткой самодовольства согласился Конь и прибавил скорости.

Речка и впрямь оказалась недалеко — по лошадиным меркам, конечно. С человеческой скоростью они бы шли полчаса, а то и больше. Дева весила всего ничего, сидела уверенно, за повод не хваталась, пятками в бока не била, и Конь получил от пробежки некоторое удовольствие. Жаль, нельзя было залететь с разбега в воду — девчонке точно бы досталось за испорченную упряжь.

Остановившись на бережку, Конь терпеливо дождался, пока Дева слезет, помог ей расстегнуть подпруги, дёрнув зубами нужный ремень, стряхнул седло и подставил морду.

— Э, нет, — вдруг заартачилась Дева. — Уздечку не сниму. Вдруг ты сбежишь?

"Дура, что ли? — возмутился Конь и топнул от нетерпения ногой. — Снимай давай!"

— Сам дурак, — обиделась Дева и неохотно стянула с него оголовье. — И хватит меня уже бабой называть!

Конь, уже ринувшийся было к воде, остановился на полпути и озадаченно обернулся. В голове не укладывалось две вещи: во-первых, его, кажется, понимали, а во-вторых...

"Не понял... Так ты пацан?!"

— Дошло, — хмыкнул Дева... или как его? Антошка. — Вы с твоим Принцем какие-то слепоглазые.

Тут Конь не выдержал и заржал — и в прямом, и в переносном смысле. Он топал копытами, всхрапывал и смеялся до колик в животе. Антошка, глядя на него, тоже заулыбался и быстро стянул с себя одежду. Тут же выяснилось, что с девчонкой его мог перепутать и правда только слепой — сильное молодое тело было сухим и поджарым, лишних выпуклостей не имело, а густая поросль в паху наводила на мысли, что парнишка далеко не так юн, как казался. Засмотревшись, Конь даже забыл на пару секунд о втором своём открытии, а когда вспомнил, брякнул:

"Так ты меня слышишь, Дева?"

— Ещё раз меня так назовёшь — в глаз дам, — нахмурившись, пообещал Антон.

"Поймай сначала!" — фыркнул Конь и, решив разобраться во всём позже, прыгнул в речку.

Пролетал в ту пору над той стороной змей один. Ну, как пролетал... парил. Летать-то не обучен был, мамка померла, когда он еще в гнезде сидел. Ну, как померла... Убили её. Как водится, богатыри ратные, славные, в бою изворотливые. Не стали поодиночке силу богатырскую напрасно расходовать, а напали всей гурьбой, заранее сговорившись. Так что пришлось Змею самому крутиться по жизни да изобретать разное, чтобы в небо подняться. Чего он только не делал! И воздушные шарики на себя привязывал, и мельницы, честно у крестьян сворованные, к крыльям пристраивал, и даже попытался уговорить одного фермера высадить его с дирижабля с парашютом — всё без толку! Не летается и всё. Нет, с парашютом-то, может, и получилось бы, если бы фермер со страху не прыгнул в погреб и не просидел там три дня. Может, он и дольше сидел, да вот только Змею ждать надоело.

В конце концов, осенило Змея. Залез он на гору повыше, перекрестился когтистой лапой да сиганул вниз. Поначалу земля приближалась слишком быстро. Змей струхнул было, а потом догадался крылья расправить. И чудо случилось! Небо наконец-то покорилось. Вот только лазить каждый раз на гору оказалось довольно утомительно, а потому летал Змей редко и только по острой необходимости.

— Накупался? — спросил Антошка у Коня, старательно почесав ему спину и шею. — Давай вылезай.

Вода была теплая, и брызгаться в ней было здорово, но Конь, проскакав три дня и три ночи без продыху и устали, копыт не жалеючи и далее по списку, вдруг понял, что проголодался и притомился. Побрыкавшись для порядку, он вышел на берег, и, фыркая, отряхнулся.

— И где это твой Принц такую сбрую-то раздобыл? — Антошка накинул ему на спину седло. — Сплошь одни каменья да заклепки — так и штанов не напасешься.

"Он Принц, ему без каменьев не положено, — наставительно ответил Конь, хотя мысленно был с ним согласен. Впрочем, что и как натирало Принцу его королевскую задницу, волновало Коня мало. Для него самого седло было мягким и удобным. — А вот тебе каменья да шелка не помешали бы, — добавил ехидно. — Не одежда, а тряпье какое-то, даже непонятно, рубахой это было или платьем".

— То-то твой Принц в каменьях задницу на лавке греет, а я в тряпье тебе водные процедуры устраиваю, — огрызнулся Антон. — Вот еще, шелка... — протянул, ставя ногу в стремя. — Как я в каменьях и шелках на дичь ходить буду?

Ответить Конь не успел — с неба на него упало что-то огромное, хрипло вякнувшее. Оно с силой вцепилось когтями в седло, безнадежно портя дорогую кожу, и рвануло Коня вверх.

Отблеск солнечного луча Змей заметил еще издаля. Что именно так сверкает в кустах у речки, он не разглядел, а сил на второй круг у него не было — закладывать виражи, как мать, он еще не научился. Потому он попросту вытянул вперёд лапы и схватил понравившуюся ему вещицу, с трудом поднимая неожиданно тяжелый трофей.

— Мамочки! — пискнул Антошка и изо всех сил вцепился в пышную конскую гриву.

Конь поблагодарил великого Бога всех коней за то, что тот обделил волосяные луковицы гривы нервными окончаниями, и попытался дотянуться зубами до ремней подпруги, но тут снова заоравший Антошка начал сползать. Пришлось оставить попытки освободиться и по-быстрому схватить его зубами за штаны.

"Твоё тряпье отвратительно не только на вид, но и на вкус, — мрачно проинформировал Антошку Конь. — Перестань уже верещать и посмотри, куда мы летим и каким, собственно, транспортом".

— А ты их не жри, держи лучше! — просипел Антошка, упираясь ногой в стремя и пытаясь забраться в седло.

Сделать это оказалось непросто. У Коня свело шею и казалось, глаза вот-вот вылезут из орбит, но паренек сумел протиснуться между чешуйчатых пальцев и усесться как можно плотней.

— Далеко летим, — информировал он, хоть Конь уже и сам догадался, что не в ближайший палисадник. — Маманя!!! — заорал он вдруг. — Это ж Змей!

"Какой ещё Змей?!" — вот тут Конь по-настоящему испугался, потому как ползучих тварей, как и положено любой мало-мальски умной лошади, боялся с детства. Рассказанный же когда-то Принцем в порыве вдохновения "Сказ о Вещем Побеге" — или что-то в этом роде, названия Конь толком не помнил, — только усугубил его фобию.

Обезумев от ужаса, висевший до этого относительно спокойно Конь начал брыкаться и хрипеть, но бесновался он недолго. Начавший стремительно терять высоту Змей наклонил голову к самой конской морде и, внимательно осмотрев замерших от неожиданности Коня и Антошку, вежливо попросил:

— Не могли бы вы ещё немного спокойно повисеть? До моей пещеры совсем чуть-чуть осталось.

— Какая пещера? — запищал Антошка, опять вцепившись Коню в гриву, словно пытался его развернуть. — Ты ополоумел? Да меня папаня высечет, если я к вечерней дойке опоздаю! Вертай! — он попытался оторвать лапу Змея от седла Коня. — Вертай взад, супостат!

— Рад бы, да не могу, — вздохнул Змей и, ойкнув, поджал лапы, прижимая Антошку к чешуйчатому пузу. — Я летать-то толком не умею.

"А крыльями махать не пробовал?" — зло подумал Конь, но Змей, в отличие от Антошки, его не услышал.

Они летели над лесом, и, чтобы не цепляться копытами за верхушки ёлок и осин, Коню пришлось поджать под себя ноги.

— А зачем ты нас сцапал? — Антошка боднул Змея головой в брюхо, отчего тот охнул и выдохнул огненную струю. — А ну как уронишь? Что я тогда Принцу скажу, если ты его Коня угробишь? И взмахни ты уже крыльями! — крикнул, озвучивая совет Коня, когда тот едва не впечатался мордой в особо высокую ёлку.

— Зачем? — недоуменно глянул на него Змей, неудобно выворачивая длинную шею. — Если ими махать, ветер поднимается.

"Так в том и суть, дурья твоя башка!" — завопил Конь и попытался цапнуть Змея зубами за ноздрю.

— Маши, говорю! — прикрикнул Антошка, снова бодая Змея головой. — А то бякнешься сейчас!

— Не бякнусь, — мотнул головой Змей, — от горы до моей пещеры я всегда долетал.

Тут налетел поток ветра, резко прижимая их к земле. Змея потащило вниз — аккурат на макушки деревьев. Старые ветки схлестнулись с чешуйками на хвосте, поймав его в капкан. Змей завыл и дернул хвостом, задирая крылья кверху. Конь с Антошкой закачались в его лапе, опасно нависая над острым сучком.

"Да лети же ты, гадюка подколодная!" — заорал что было сил Конь, но Змей, разумеется, услышал только истошное лошадиное ржание.

— Прости, батя-а-а! — почему-то завыл Антошка.

— Да не бойтесь вы, я вас держу-у! — одновременно с ним взревел Змей.

Так они и брякнулись, выкрикивая на разные голоса каждый своё. К чести Змея, пленников своих он действительно удержал и даже уберег, предусмотрительно перевернувшись спиной вниз. Впрочем, ему-то высота всего в полтора его роста была не страшна.

"Идиот!" — яростно всхрапнул Конь, когда отдышался и убедился, что цел и невредим. В качестве мести, он не без труда поднялся на ноги и от души поплясал копытами на выстланном гибкими чешуями животе.

— Эй! — взревел Змей, пытаясь ударить его хвостом. — Ты чегой это?

— Да просто так, — ответил за Коня Антошка. Он оказался зажат между Змеем и Конём и потому все еще тяжело дышал. — Ты почто нас утащил, ворог ты проклятый?

— А зачем вы блестели? — выдвинул встречное обвинение Змей. — Не блестели бы — не утащил бы! — заявил безапелляционно и перевернулся на брюхо.

— Твоя мать твоему отцу с сорокой изменила? — язвительно буркнул Антошка.

Змей смутился и потупился.

— С Горынычем, — вздохнул он уныло. — Оттого и крылья маленькие.

— А разве вы, Змеи, не все Горынычи? — удивился Антошка.

“Ты что! — возмутился Конь таким провалам в образовании. — У Горынычей три головы и узкое тело с перепончатыми крыльями, а у Змеев одна голова, массивное тело и большие крылья. Эти, как его, цельнопластинчатые, во”.

Змей же лишь мрачно на него глянул и аккуратно сложил большие крылья с тонкими перепонками.

— Фигня это все! — решил Антошка. — Крылья есть? Есть! Так лети давай. Обратно. Домой нас верни!

— Да не умею я летать! — досадливо цыкнул Змей. — Говорю же.

Антошка и Конь переглянулись.

“А говорят, только кровосмесительные браки идиотов рождают, — презрительно фыркнул Конь. — Садись давай. Сами доедем”.

Но Антошка не двинулся с места.

— Речка там, — он указал в сторону горы, которая теперь была навскидку примерно в два раза дальше, чем раньше. — Через лес и вверх. Сколько будем идти, как думаешь?

Конь крепко задумался. Эти леса он уже знал — непролазные да коварные, кишащие всяким зверьём. Они с Принцем шли строго по охраняемому Лесными Бригадами тракту и ночевали в огороженных, магически укреплённых Пристанищах. И всё равно один из Серых Волков им повстречался, благо молодой был да, кажется, сытый.

“Дней пять, — буркнул Конь. — И то, если до Дороги живыми доберёмся”.

— То-то и оно, — вздохнул Антошка.

— Ты что, пришибся? — Змей вытянул длинную шею и пристально осмотрел его с ног до головы. — Чего сам с собой разговариваешь?

— Я не с собой, — неприязненно буркнул Антошка. — Я с ним, — он шагнул к Коню и обнял его за шею.

— А… — Змей испуганно захлопнул пасть и на всякий случай отполз подальше. Лапки у него были маленькие, но крепкие — кажется, передвигаться по земле ему было гораздо привычнее.

— Что? — Антошка задиристо сжал кулаки. — Он волшебный, не видишь, что ли? Богатырский!

На красной и не слишком умной морде Змея отразилось недоверие.

— Ладно, ладно, — он выставил вперед куцые лапки. — Как скажешь. Богатырский говорящий конь. С кем не бывает. Это как, с детства у тебя или случилось что?

— Ну вот что! — Антошка решительно пошел вперед. — Поднимай свою красну задницу в сине небо и вези нас домой! А то прямо сейчас родится в чистом поле богатырь Антон Крестьянский Сын, и станет на одного Змея Горыновича меньше!

Кажется, Змей ему поверил. Пристыженно опустил голову, пугливо сжал большие ноздри.

— Я не могу… — попытался он снова.

— Можешь!

— Я не умею…

— Учись!

— И…

— И не болтай мне тут!

— Испепелю?.. — закончил Змей неуверенно.

Антошка засучил рукава.

“Нахрен Принца!” — решил Конь в порыве гордости и встал за Антошку горой. В смысле, на дыбы.

— Помогите! — пискнул Змей и попытался уползти в кусты.

— Коняшка, на меня его гони! — распорядился Антошка, вооружаясь палкой, благо после их сокрушительного приземления, дрынов вокруг валялось великое множество.

— Да не умею я!!! — заорал Змей во всю глотку и закрыл голову крыльями, сжимаясь в комок.

— Голубей видел?! — тоже повысил голос Антошка. — Куриц ловил?!

— Так они пти-ицы! — всхлипнул Змей. — А я рептилия!

— Дубина ты! — рявкнул Антошка и попытался пнуть скачущий по земле хвост. Змей хвост поджал и всхлипнул. — Лети давай!

Конь немного понаблюдал за его бесплодными попытками отпинать прикрывающегося крыльями Горыновича, а потом вздохнул и шагнул вперед.

“Притормози, — посоветовал он. — А то обидится и улетит без нас”.

Антошка насупился, но покушения на избиение прекратил.

— Меня убьют, — буркнул он вдруг. — Если до утра не вернусь — могу вообще не возвращаться.

“Нет, это меня убьют, — возразил Конь. — А твой отец подаст следующему Принцу конскую колбасу”.

Антошка мрачно на него покосился и шмыгнул носом.

Змей опасливо выглянул из-под крыла и тоже пригорюнился. Так-то он был зверем беззлобным и даже сочувствующим. А ещё животных любил. Хоть и ел их иногда. Редко. Раз в месяц.

— Его тоже, — перевёл ему Антошка и провёл пальцем по горлу. — На колбасу.

Колбасу Змей не любил. Она была солёная и застревала в зубах целыми батонами.

Антошка уловил его колебания.

— А мы тебе седло подарим, — протянул он как бы невзначай.

“Эй, тормози! — от возмущения Конь всхрапнул и пару раз гневно хлестнул себя хвостом по бокам. — Седло нельзя! Оно моё, то есть Принца!”

— Подарим, — с нажимом повторим Антошка и глянул на Коня так, что тот не решился больше спорить.

— Седло? — Змей окончательно опустил крылья и уставился на Антошку, а потом перевёл взгляд на седло. В раскосых глазах читалось благоговение.

Конь мысленно вздохнул и повернулся к нему боком, давая рассмотреть богатые инкрустации да искусное тиснение на тонкой коже, а потом встряхнулся, чтобы драгоценные камни красиво засверкали на солнце.

— Ладно, — сдался Змей, завороженно разглядывая самый крупный сапфир на задней луке седла. — Я попробую.

Антошка победно глянул на Коня и широко развёл руки в стороны.

— Смотри на меня! — скомандовал Змею. — Делаешь во-от так, — он стал имитировать облысевшую жар-птицу.

Змей недоуменно посмотрел на него, потом на свои недоразвитые лапки, но честно повторил показанное.

— Да крыльями, крыльями маши! — прикрикнул на него Антошка.

— Я тебя сдую... — Змей стушевался.

— Я за берёзу схвачусь!

Конь от души позавидовал упрямству паренька — из его конской натуры строптивость извели ещё в жеребячьем возрасте.

Змей тоже позавидовал, а ещё немного погрустил, что он такой большой и сильный, а, кажется, боится. И захлопал-таки крыльями изо всех сил.

— Да не туда-а-а-а… — крикнул Антошка, улетая в кусты.

Конь же поднялся в галоп, сопротивляясь ударившему в грудь ветру, да так и остался скакать на месте, вспахивая копытами землю. Впрочем, длилось это недолго. С умильным выражением удивления и сосредоточенности, Змей стал заваливаться на спину, но до последнего не перестал хлопать крыльями перед собой. Кожистые крылья ударялись друг о друга с сочным шлепком и расцеплялись с сухим шелестом роговой чешуи. Под такие импровизированные аплодисменты Змей и опрокинулся.

Несколько раз крылья ещё шлёпнули по земле, а потом ветер наконец утих. Конь проскакал по инерции несколько метров и едва не врезался в пень. Антошка же вылез из кустов, деловито отряхнулся и подошёл к Горыновичу.

— Для начала неплохо, — сказал он на удивление миролюбиво. — Только теперь давай-ка ты на четыре ноги встанешь. А крыльями по земле хлопай.

Змей смешно перекатился на брюхо и жалобно посмотрел на Антошку снизу вверх.

— Может, не надо?.. — протянул жалобно.

— Не ной, — строго глянул на него Антошка. — Давай-ка, раз-два, раз-два!

Змей закрыл глаза и стал послушно шлёпать крыльями в такт счету.

“В поле надо, — понаблюдав за их потугами, решил Конь. — С разбегу стартовать”.

— ...аз-два… Где ты здесь поле видишь? Раз-два! — Антошка возмущенно на него глянул.

“Так пусть побегает взад-вперед, вот тебе и поле”, — Конь кивнул на прогалину, оставшуюся после падения с аплодисментами.

Антошка поразмыслил немного и объявил:

— Так, Змей, слушай мою команду! Вперёд шагом марш! Ать-два, ать-два! И крыльями машем! Раз-два! Ать-два!

— Мама! — пискнул Змей и рухнул на землю второй раз, запутавшись в конечностях.

— Ничего-ничего, сейчас мы тебя научим… — подбодрил его Антошка и полез Змею на шею, чтобы учить было сподручнее.

“А не хочешь — заставим”, — ехидно закончил за него Конь и огляделся в поисках травы.

Действие грозило затянуться.