Не тот уровень

Ожидание затягивалось.

Поначалу Григорий честно старался не показывать свое превосходство над незадачливыми конкурентами. Зачем этим убогим знать, что он купил прошлогодние тесты? Три месячных оклада не пожалел (все, что удалось выцарапать у бывшей жены). А как иначе? В город счастья нужно отправляться подготовленным. Ушлые ребята не обманули: нынешние вопросы почти не отличались от купленных. Теперь главное – ничем себя не выдать.

Григорий теребил усы, поправлял пиджак, время от времени прохаживался по приемной, изображал волнение. На конкурентов не смотрел. Разве что мельком. Нервные, дерганые, в креслах ерзают. Это все от жадности. Решили сэкономить на тестах, а теперь места себе не находят. Скряги – по глазам видно. Но вырядились как на парад!

Ушлые ребята советовали Григорию раствориться в группе и не высовываться. «Не расслабляйся, пока не выйдешь в город, не ухмыляйся, не разглядывай конкурентов, не заводи с ними разговоры, спросят – отвечай односложно…» А в конце консультации еще раз повторили: «Расслабишься, и про сказку забудь. Не твое. Концентрация и самоконтроль все время до выхода в город. Пять-шесть часов. Не сможешь – сам виноват». Советы ушлых ребят Григорий выучил наизусть.

Пока что он справлялся. Не такая уж трудная задача – раствориться в группе да изображать волнение.

К концу первого часа Григорий засомневался.

Обещали золотые горы, сказочные пейзажи, волшебную архитектуру. Красотой манили несусветной. Не город, а ювелирная шкатулка со сказкой внутри. Ларец блистающий. Вход свободный. Выход – тоже. Оплати обратный билет (на всякий случай) – и добро пожаловать! Хочешь, Григорий, в сказку? Он хотел. И что? Прямо на корабле обыскали, заставили пройти через две рамки в «рукаве» и только потом завели в каркасный барак. «Двое из ларца» под локоток по «рукаву» сопроводили. Как преступника. Даже на небо взглянуть не дали, так торопились.

Вот она – архитектура. Любуйся, Григорий! Панельками серыми утеплитель накрыли и думают, хорошо сделали! А украшения кто приклеивать будет? До́ма склады красивее отделывают!

Потом еще с уродами расфуфыренными за один стол посадили. На три часа. Тест писать. Посиди, Григорий, помучайся, а мы посмотрим: достойный ли ты человек, или так, генетический мусор, брать тебя в наш чудо-город или домой отправить под зад коленом? Уроды, видать, тоже в сказку попасть захотели. Мечтать не вредно. Они в зеркале-то себя видели? Куда приперлись? Внешность – прямое отражение внутреннего мира. Сказано же в роликах: население города – сплошь духовно развитые люди. Стало быть, все красавцы. Вон какие мальчики их встретили и тесты раздавали – хоть сейчас каждого на съемочную площадку бери. Город-рай, город-счастье, город-чудо!

А если это тоже испытание? Вдруг расфуфыренные конкуренты – всего лишь статисты? Вдруг за год горожане придумали что-то новенькое? Вопросы практически не изменились, но сама структура теста могла стать иной. Ушлые ребята прямо сказали: «Возможны сюрпризы».

Или вообще все обман? Бумагу-то какую дали с этими тестами! Разве что не жеваную. Пожелтевшая, грубая – в руки взять противно! С ней только в туалет ходить. Если и с девками надурили, то в гробу он такой рай видал. Хоть обратно беги. А каких куколок высокодуховных в роликах показывали!

Григорий закатил глаза и вздрогнул: представил, как он выглядит со стороны.

Вера в сказку пошатнулась, но мечта о красивой жизни никуда не исчезла. В конце концов, дома-то ему точно податься некуда. Даже в модном костюме. Если хоть половина сведений о городе правда, игра стоила свеч. А значит, нужно быть паинькой и спокойно дождаться результатов.

К середине второго часа Григорий стал сдавать. Советы ушлых ребят он еще помнил, но следовать им уже не мог. Нервы. И хотя в приемной, куда перевели его группу дожидаться результатов теста, никаких серых панелей не наблюдалось, а стены были выкрашены в нежный персиковый цвет, Григорий чувствовал себя то узником в подземелье, то школьником, пойманным со шпаргалкой, то «провалившимся» шпионом. Тревога и раздражение усиливались с каждой минутой. Ушлые ребята сказали бы, что он переигрывает, но какое уж тут актерство?! Унять бы дрожь в коленках! Не спасали ни мягкие кресла, ни ажурная хрустальная люстра (сколько можно на нее смотреть?!). Стальная черная дверь казалась Григорию все более зловещей (Почему дверь черная?! Нельзя было коричневую сделать?!). Табличка КАРАВАЕВ КОНСТАНТИН ФЕДОРОВИЧ к середине второго часа тоже стала угнетать (Да кто он такой?! Не много ли на себя берет?! И почему буквы курсивом?!).

«А вдруг они узнали? Вдруг они догадались? – беспокоился Григорий, утерев пот со лба. – Чего так долго тянут? За полтора часа только одну уродицу в кабинет пригласили. И то не выйдет никак. Метр с кепкой, нос «кнопкой», от волнения споткнулась и чуть не упала. Сколько же еще ждать?»

Чтобы хоть как-то успокоиться, он сосредоточился на конкурентах.

Если верить теории вероятности, у каждого есть шанс (пусть и не очень большой). Даже у этой кракозябры с кавалеристскими ногами и жабьей мордой. Почему нет? Мир не без добрых людей. Наверняка кто-то сжалится над уродицей. Дадут пятый уровень – и вперед – полы драить по ночам. Счастье-то у всех разное. Каждому свое. Только бы глаза лишний раз не мозолила.

Или вот этот юноша-тростник. Дома бы с таким и разговаривать не стали. Дунули – он бы и улетел. Чего время на убогого тратить? Чай, не в богадельню пришел. А тут сидит, ждет. На равных со всеми. Тоже счастья хочет.

Григорий немного отвлекся и стал размышлять о счастье в общефилософском ключе. Тема показалась ему интересной, а в чем-то даже полезной, но толком осмыслить ее он не успел. Открылась «зловещая» дверь, и в приемную вышла счастливая конкурентка. Теперь она виделась Григорию не такой уж и страшной. На лице – улыбка, на шее – композитный определитель с желтой цифрой «9» и восклицательным знаком.

Конкуренты приободрились, а Григорий наоборот – осунулся и уткнулся взглядом в пол.

– Григорий Александрович?

Нет, не обманули ролики. Девки тут что надо. Фигуристые, сладенькие. Только зачем их наряжать стюардессами? Еще бы школьную форму надели!

– Григорий Александрович?

– Да! Да! Это я! Простите.

– Задумались?

– Скорее размечтался.

«Стюардесса» улыбнулась:

– Идемте со мной. Результат вашего теста готов. Не отставайте.

Григорий поднялся и уже шагнул к черной двери, представляя, как пожмет руку Константину Федоровичу, но проводница почему-то оказалась у другой двери, а потом и вовсе вышла в коридор. Сконфуженный, Григорий засеменил следом.

«Почему же не к Константину Федоровичу? – думал он, не отрывая взгляда от пола и туфелек проводницы. – Меня забраковали! Наверное, отказы оформляют в другом кабинете. Специально увели, чтобы народ не пугать!»

Шли долго. Коридорами-переходами, лестницами, снова коридорами, дважды прокатились на лифте – и опять коридоры. Наконец, когда Григорий уже в третий раз собирался спросить: «Долго ли нам еще?», туфельки впереди куда-то исчезли, а сзади мягко закрылась дверь.

Даже не попрощалась!

Григорий огляделся. Музей какой-то. Сейчас бахилы дадут. Такие кабинеты он видел только на обложках дорогущих журналов по дизайну. Все блестит, сверкает, ни одной пылинки, ни одной лишней вещи. Кремовый ковролин, обитые гобеленом стулья, огромный деревянный стол с пустой столешницей, черное кресло-трон, боковые стены закрыты стеллажами с папками и книгами (одна к одной), фронтальная стена пряталась за салатовыми шторами. Не кабинет, а конференц-зал.

И никого.

– Здрасьте, – прошептал Григорий, не решаясь подойти к столу.

Бахилы никто не предложил.

Прошло еще несколько секунд, прежде чем он заметил хозяина кабинета. Мужчина лет сорока стоял за креслом и не сводил глаз с Григория. Каменное выражение лица, короткие русые волосы, белая рубашка.

Григорий опустил взгляд и тут же услышал вежливое:

– Проходите, присаживайтесь.

У него все оборвалось внутри. Похожие ощущения он испытал дома три года назад, когда его задержали и привели в полицейский участок, подозревая в убийстве. Тогда Григорию много пришлось пережить. Чего стоила собственная фотография на стенде РАЗЫСКИВАЮТСЯ! ОСОБО ОПАСНЫ! Потом тот же портрет, но уже в «ориентировке», ему показал следователь. Пришлось долго всматриваться, чтобы понять: нет, просто похож. Следователь сомневался до вечера. Вопросы задавал, вежливо и культурно. Только от его вежливости бежать хотелось, как от змеи ядовитой.

Григорий подошел к стулу, положил руки на спинку и пролепетал:

– Спасибо, я постою.

Все это может быть частью испытания. Главное – сохранять спокойствие, что бы ни случилось.

Мужчина вышел из-за кресла, обогнул стол и остановился рядом с Григорием.

– Меня зовут Игорь Петрович. Не буду вас мучить, скажу сразу: тест вы прошли, причем с очень высоким результатом. Семнадцатый уровень. Поздравляю!

– Спасибо, я понял, – спокойно ответил Григорий, не замечая протянутую для приветствия руку. Ушлые ребята могли бы им гордиться.

– Хм… Странная реакция. – Игорь Петрович провел пятерней по волосам. – Обычно переспрашивают: «сколько-сколько?» или вообще вопят от восторга. А вы, я вижу, расстроены. Что-то не так?

– Пожалуй, мне и правда лучше присесть. Я, наверное, просто не расслышал. Какой вы сказали уровень?

– Семнадцатый.

Григорий блаженно улыбнулся.

– Еще раз повторю: «Ваш результат необыкновенно высок». – Почему-то вместо «необыкновенно» Григорий услышал «неправдоподобно». – И я просто обязан спросить…

– Как мне это удалось?

– Что привело вас в наш город.

– Там в тестах…

– Я ознакомился. – Игорь Петрович повернул соседний стул и сел напротив Григория. – Давайте просто побеседуем. Не могу отказать себе в удовольствии пообщаться с семнадцатым уровнем. У меня самого сегодня – всего лишь одиннадцатый…

(Григорий приосанился. Если у одиннадцатого уровня такой кабинет…)

…Вчера диверсанта ловили. Только под утро депортировали. Вот я и перенервничал. Много мыслей нехороших в голове крутилось. Итак? Я вас внимательно слушаю.

Григорий не торопился с ответом. Ему вдруг стало неудобно. Он уже хотел было передвинуть стул, чтобы общаться с Игорем Петровичем лицом к лицу, а не косить глаза и не поворачивать голову, но застеснялся: кто знает, вдруг у них не принято двигать стулья в чужих кабинетах? вдруг это их местная традиция – проводить собеседование, разглядывая человека в профиль (так сказать, взгляд со стороны)? или, может быть, прямой зрительный контакт между разными уровнями считается неэтичным?

Григорий провел рукой по столешнице, но, увидев на полированной поверхности влажные следы от своих пальцев, опустил руки на колени.

Смотрел в пустое черное кресло. Чувствовал «взгляд со стороны». И «улыбку со стороны». Услышал декоративное покашливание.

– Да что ж вы мучаетесь? – сжалился Игорь Петрович. – Сядьте удобнее. Самое страшное позади. Вам уже готовят определитель. Не надо так волноваться.

– Мне удобно, – ответил Григорий и покосился на Игоря Петровича.

– Хорошо, будь по-вашему. Давайте вернемся к тестам. У вас любопытная статистика. Слово «любовь» и однокоренные вы использовали пятьдесят восемь раз. Слово «духовный» и однокоренные – сорок пять. «Гармония» – тридцать раз. Дальше там тоже очень интересно.

Григорий сосредоточился на пустом кресле.

– Открою вам один секрет: я вырос в системе духовно интеллектуального ранжирования. Она лежит в основе нашего города, и от нее никуда не деться. Но тем не менее ваша любвеобильная метафизическая лексика меня очень удивила. Как же вы дома жили с такими мыслями?

– Трудно мне было.

– Столько любви! Столько духовности!

– Для меня это не просто слова, – пояснил Григорий, не глядя на собеседника, – а действительно очень важные вещи!

– Тут мы с вами солидарны.

Григорий снова почувствовал «улыбку со стороны».

– Вы написали, что хотите помочь нашему городу стать лучше, хотите ускорить нашу эволюцию во имя всеобщего блага…

– Я такого не писал! – испугался Григорий. – Я просто поставил галочку напротив этого варианта.

– Верно. Но желание сделать нас лучше у вас есть?

– Почему нет? Всегда готов помочь хорошим людям.

– А чем вам не нравимся мы нынешние? Что именно вы хотите в нас исправить?

Григорий искренне улыбнулся. На такую должность нужно ставить уровень повыше. Неужели этот Игорь Петрович всерьез пытается вывести его на чистую воду?

– И в мыслях не было исправлять горожан! Видите ли, нравственные, тонко чувствующие люди всегда сталкиваются с кучей проблем (я это по себе знаю). Вот и решил помочь по мере сил.

– Каким образом?

Григорий не смутился:

– Еще не знаю. Но думаю, способы найдутся. Как говорят у нас дома, было бы желание.

– Неужели вы приехали к нам только ради этого? Только ради помощи?

– Не совсем, – скромно ответил Григорий. – Сказать так – значило бы соврать. А мне претит ложь.

– Понимаю.

– Видите ли, в чем дело… – Григорий сам не заметил, как повернулся к Игорю Петровичу. – Дома я оказался в трудной ситуации, в довольно щекотливой ситуации. Болезненная тема.

– А мы осторожно. Не будем лезть вглубь. По верхам пройдемся, – на одном дыхании проникся Игорь Петрович.

– Даже не знаю, как бы это лучше объяснить…

– Я вам помогу. Вы встретили Настоящую Любовь, и мир вокруг перевернулся. Прежние связи оказались ошибкой, но не слишком серьезной, чтобы запятнать самое светлое чувство на земле. Не раздумывая, вы положили на алтарь все, что у вас было, бросив жену с двумя детьми, однако счастье длилось недолго: через месяц юная возлюбленная выгнала вас из уютного гнездышка, потому что ею заинтересовался успешный финансист. Вас предали, ваши чувства растоптали. Мир снова перевернулся и померк. Вы решили начать жизнь с чистого листа, но дома это сделать не получилось: мосты сожжены, много искушений, кругом разврат, насилие, горе, да и знакомые забыться не дадут. И тогда вы надумали приехать к нам, поскольку лучшего места для духовного роста не нашли. Здесь вы планируете вплотную заняться работой над собой. При этом надеетесь, что ваш опыт будет полезен и горожанам в плане достижения гармонии человека с миром. Я прав? Если опустить подробности. Или этого вы тоже не писали?

– Писал. Не совсем так, но…

– Что же вами движет: желание забыться или научить наш город гармонии с миром?

– Я бы хотел совместить.

– А родители, Григорий Александрович. Как быть с ними? Мы не принимаем людей старше пятидесяти лет.

– Это ничего! Так им будет даже лучше. Они очень переживали за меня дома и пожелали удачи, когда я уезжал к вам. Сказали, теперь им будет намного спокойней.

– Я их понимаю. Что ж, раз уж вам полегчало, думаю, мы можем перейти к официальной части.

Игорь Петрович встал, обогнул стол и опустился в кресло. Потом вынул из верхнего ящика тумбы тетрадку с ручкой.

Григорий снова вспомнил кабинет следователя.

– Так. С метафизикой разобрались. Давайте перейдем к эмпирике. Скажите-ка мне, Григорий Александрович, что вы умеете делать руками?

Молчание.

Григорий задумался.

– Я поясню. Работа над собой – это прекрасно. Никаких сомнений. Но как вы собираетесь зарабатывать на жизнь? Город оплатит вам неделю в гостинице, включая трехразовое питание, а что потом? Нравственному человеку совесть не позволит жить за чужой счет. По тестам я так и не понял, кем вы работали дома. Все слишком расплывчато и обтекаемо. С образованием тоже ясности нет. Поэтому и спрашиваю, что вы умеете делать руками?

Молчание.

– Нам все сгодится. Работа на огороде, на стройке, на заводе. Любые навыки. Ну же, не стесняйтесь. К физическому труду мы относимся очень уважительно.

– Я могу выкрутить лампочку.

– А вкрутить? – не моргнув спросил Игорь Петрович.

– Тоже могу.

– Записано. «Может заменить лампочку». Дальше…

Молчание.

Григорий огляделся, мучительно вспоминая собственные навыки. Так шею вывернул, что даже часы на задней стене увидел. Крупные зеленые цифры напомнили про обед.

– Это все?

– Однажды, когда у нас меняли унитаз, я стоял и смотрел, как работает сантехник. Иногда даже помогал. Думаю, тут ничего сложного нет.

– Записано. «Может помогать сантехнику менять унитаз». Дальше…

– Послушайте, – Григорий подался вперед, – зачем вы это все пишете?

– Чтобы помочь вам найти работу.

– Честно говоря, я привык работать головой, мыслями…

– Вы имеете в виду интеллектуальную деятельность?

– Именно!

– Что ж сразу не сказали? Ученые и преподаватели нам очень нужны. А может, вы программист? В какой области интеллектуальной деятельности вы достигли успехов дома?

– Кхе-кхе! Честно говоря, дома я больше всего занимался творческой деятельностью.

– Это хуже. У нас творческая деятельность немного ограничена из-за техники. Возможно неадекватное срабатывание определителей. – Игорь Петрович покрутил ручку в пальцах. – Впрочем, как сказал великий, хороших поэтов много не бывает. Итак, в каком виде творческой деятельности вы добились успехов дома?

– Я надеялся добиться их здесь. Дома мое творчество не нашло бы должного понимания.

– Что именно вы творите?

– Я хочу написать книгу.

– Сочувствую, но надеюсь, мы что-нибудь придумаем.

Тетрадь с ручкой отправились обратно в ящик, а вместо них на столе появился журнал в полсантиметра толщиной.

Игорь Петрович глянул на часы и пододвинул журнал к Григорию.

– Это вам. Здесь подробная информация о нашем градоустройстве. Настоятельно рекомендую изучить. О, вот и определитель. Пожалуйста, откиньтесь на спинку, сожмите зубы и расслабьте шею.

Григорий повиновался. Шагов он не услышал. Чьи-то пальцы схватили его за подбородок. Потом что-то коснулось шеи и сдавило ее, будто туго повязанный шарф. Григорий почувствовал пульсацию, раздался щелчок, и «шарф» ослабили. Снова щелчок. Шея полностью освободилась. Григорий подумал, что сейчас последует вторая попытка, и внутренне напрягся.

– Все, можете сесть как вам удобно. Теперь вы полноправный горожанин.

Григорий нащупал определитель на шее.

– Надо же. Почти не чувствуется.

– Разумеется. Иначе кто бы согласился его носить? Остались последние формальности. Я должен вас предупредить. Там, в городе, вы часто будете встречать людей с уровнем ниже вашего.

– Это ничего! – в запале выдохнул Григорий и даже рукой махнул великодушно. – Я привык! Дома постоянно приходилось со всякими…

Игорь Петрович остановил его жестом.

– Также вы встретите людей с уровнем выше вашего.

– Это ничего, – по инерции повторил Григорий, но уже на два тона ниже. – Я готов.

– Тоже придется привыкнуть.

Григорий кивнул.

– Низкие уровни не могут навредить более высоким, а высоким нет резона издеваться над нижними. Так что вам ничего не угрожает. Вы будете в безопасности. Город поделен на общие и уровневые районы. В общих районах может находиться любой гражданин города. Посещение уровневых районов и заведений – согласно вашему определителю. Если уровень заведения такой же, как у вас, или ниже – добро пожаловать. От посещения районов и заведений более высокого уровня лучше воздержаться. Да вам и самому не захочется туда идти. Определитель об этом позаботится. Похожий принцип действует в общении граждан между собой, правда, тут есть нюансы. Почитаете в журнале. Всего уровней тридцать. Но тридцатый – это идеал, вряд ли достижимый в реальном мире. По крайней мере, в городе такого уровня нет и не было ни у кого. Как и двадцать девятого. Пятый уровень – самый низкий. Четвертый уже под запретом. Таких мы в город не допускаем или депортируем. Уровни в определителе обозначаются разным цветом. С пятого по седьмой – красный цвет, с восьмого по десятый – желтый, с одиннадцатого по пятнадцатый – синий, с шестнадцатого по двадцатый – зеленый, выше – белый. Более подробная информация в журнале. Не забудьте внимательно ознакомиться. Вопросы?

– Почему на вас нет ошейника?

– Это определитель. Здесь он не имеет смысла. Мне надевают его, когда я выхожу в город. Еще вопросы?

– Могу ли я повысить свой уровень или навсегда останусь семнадцатым?

– Можете. Но для этого тесты не нужны. Определитель сам решает, в какой момент ваш уровень изменился. Еще что-нибудь?

Григорий покачал головой.

– Тогда осталось самое приятное.

Игорь Петрович встал с кресла и раздвинул шторы насколько хватило рук. Григорий тут же зажмурился от яркого света.

– Прошу вас.

Пришлось встать и подойти к окну.

Вот она сказка. Правду в роликах показывали. Не город – шкатулочка. Ларец блистающий. Два колеса обозрения, одно ближе, другое дальше, парк вокруг озера, башни, речка с ажурными мостами, фонтаны, золотые купола, что ни дом – то украшение. И чем дальше, тем интереснее.

– Красиво!

– Видите пятиэтажное здание сразу за площадью?

– Да.

– Это ваша гостиница. Заблудиться невозможно. Сейчас мы находимся в здании мэрии. У нас на первом этаже – служба занятости. Сразу у главного входа. Там есть список вакансий согласно навыкам и уровням. Списки обновляются каждый день. Служба работает с восьми утра. Думаю, вы обязательно что-то подберете. У вас будет неделя, чтобы освоиться, посмотреть город и определиться. Все. Не смею вас больше задерживать. Если вы не передумали, моя помощница проводит вас к багажу и выходу. Оля!

В этот раз Григорий решил не затягивать, а сразу познакомиться с проводницей поближе. Шансы у него неплохие. Все-таки семнадцатый уровень на дороге не валяется. Он приосанился, поправил определитель, погладил усы, глубоко вдохнул, но тут в коридор вышел Игорь Петрович.

– Чуть не забыл про карту города. Держите, пригодится. И еще одно. Очень рекомендую, вспомнить, как вы помогали слесарю менять унитаз. Писателей у нас полно, а хорошие сантехники на вес золота. Нужны просто позарез. Плата достойная. Жилье предоставим. Поначалу будете учеником, но, учитывая вашу привычку работать головой, в учениках вы продержитесь недолго. Станете слесарем, потрудитесь на благо города, а там, глядишь, и книга созреет. Желаю удачи и жду вас у себя через неделю! Если раньше не определитесь.

Григорий выдохнул.

Вот и пообщался с девушкой! Все-таки одиннадцатый уровень – это никуда не годится. Совсем человек не просекает.

– Не отставайте, Григорий Александрович!

И опять в сконфуженном молчании – коридоры, лифты, лестницы, коридоры…

Помощница вернулась в кабинет Игоря Петровича. Сняла туфельки у порога и на носочках подбежала к окну.

– Любуешься нашим высоконравственным чудом?

– Ага! Семнадцатый уровень! Кто бы мог подумать!

– Спаси его, господи. Гостиницу предупредила?

– Давно уже. Мальчики в курсе.

– Каждый раз один и тот же цирк! – в сердцах выдал Игорь Петрович.

– Пап, ну ты чего? – Оля зашторила окно. – Если так переживать из-за гостей…

– При чем тут гости? Я о городе переживаю. Мы всем растрезвонили о нашем нравственном императиве, о духовных приоритетах – и что? В городе до сих пор нет ни одного Поэта, ни одного Писателя. Рабочих рук дефицит. Но каждый второй приезжий – творческая личность!

– Зато у нас хорошие ученые, врачи, инженеры, учителя. Электронщики хорошие. Архитекторы. Театр. Самодеятельность шикарная!

– Это да. Помнишь, на площади трубу прорвало? Самому пришлось взять ключ и гайки закручивать, пока заводские не подъехали. Не хватает у нас рабочих рук. Еле-еле две аварийные бригады наскребли. Это нормально, чтобы мэр сам гайки закручивал в луже по колено? А помнишь, когда дворников депортировали, мы вдвоем в нерабочее время площадь подметали? Так никто и не присоединился.

– Швартовщики хотели помочь. Ты сам их прогнал!

– Они бы мне весь город распугали! Я от других людей помощи ждал. Не хотелось в приказном порядке…

– Пап, не надо.

– Позорище!

– Прекрати! Ты самый лучший мэр в мире! Хоть с метлой, хоть с трубным ключом в руках! И я тебя очень-очень люблю. – Она расставила стулья как было, подошла к отцу и поцеловала его в лоб. – Пап, ну улыбнись! Будет у нас Поэт! Обязательно! И работяги будут. Не все сразу.

– Сколько там еще двузначных уровней?

– Четверо.

– Зови следующего.

– Уже в пути!

Она побежала к двери на манер балерины и даже попробовала исполнить шпагат в прыжке. Получилось забавно. Потом быстро нырнула в туфельки, выдала отцу: «Сию минуту, господин мэр!» и мягко закрыла за собой дверь.

– Вот коза! – не выдержал Игорь Петрович.

С огромным рюкзаком за спиной Григорий бодро шагал через площадь по разноцветным гранитным плитам. Пиджак нес в руке, перекинув через предплечье. По сторонам почти не смотрел: обзор достопримечательностей решил отложить на потом. Сейчас бы в душ и пожрать! Народу на площади не было, разве что у крыльца мэрии да перед гостиницей прогуливались люди в форме. То ли охранники, то ли местные полицаи. Зачем нужны полицейские, если есть определители, удивился Григорий, но развивать эту мысль не стал и на людей в форме больше не смотрел. Его волновало другое. В голове все крутилось последнее напутствие Игоря Петровича.

Ага! Стоило ехать в сказку, чтобы унитазы высоконравственным горожанам менять да дерьмо их нюхать! Это с его-то семнадцатым уровнем! Дельный совет, ничего не скажешь! Как бы тут найти работенку, чтобы и душевно было и не особо плохо пахло? Ладно, впереди целая неделя. Придется конкретно пошевелить мозгами!

В гостинице Григория уже ждали. Только за ним закрылись автоматические стеклянные двери, как двое ребят (лет восемнадцати), ни о чем не спрашивая, подошли, помогли снять рюкзак, аккуратно положили его на хромированную тележку с аркой и повезли к стойке. Потом один из них (цифра девять на определителе) протянул Григорию ключ со словами:

– Ваш номер сорок четыре, третий этаж. Коля проводит. Завтрак в девять, обед в два, ужин в семь. Вот памятка. Сегодня обед вам оставили, подойдите минут через двадцать, но в дальнейшем лучше не опаздывать. Столовая прямо перед вами. Когда уходите, ключ оставляйте нам. Все вопросы и пожелания – тоже к нам. Счастливого отдыха! Коля, проводи гостя.

Оставшись в номере, Григорий, не разуваясь, упал на кровать и две минуты тупо разглядывал потолок. Только сейчас он понял, как умаялся в дороге. Даже разобрать рюкзак не было сил. Хотелось отключиться, но мысль об обеде заставила действовать. Григорий встал, вынул из рюкзака туалетные принадлежности и пошел в душ. Долго рассматривал перед зеркалом свой определитель. Зеленые цифры «1» и «7» смотрелись очень симпатично. Восклицательный знак картины не портил. Григорий остался доволен.

Обед оказался вполне съедобным. Салат из огурцов и помидоров, суп с кусочками мяса, котлета, а в качестве гарнира – то ли репа тушеная, то ли кольраби. Но самое приятное – это корзиночка с белковым кремом к чаю. Крема положили от души. Немного огорчило полное отсутствие сервиса. К его приходу на столике номер сорок четыре уже стояли и нулевое, и первое со вторым, и даже чай с пирожным. Полюбоваться на местных официанточек не получилось.

Немного расстроенный, Григорий вернулся в номер и проспал три часа.

Проснувшись, он первым делом умылся, вытерся и так с полотенцем в руках вышел на балкон. Конечно, из кабинета Игоря Петровича вид открывался поприличней, но и отсюда было на что посмотреть. Площадь с фонтанчиками, мэрия, та же речка с ажурными мостами. Дома-то он лишний раз и к окну не подходил, чтоб зря не расстраиваться, а тут красотень! Горожане на велосипедах разъезжают!

Григорий мучительно соображал, чем бы ему заняться дальше. До ужина всего час: много не погуляешь. Но не сидеть же целый час в номере! Он уже решил сходить в мэрию, посмотреть вакансии и подобрать что-нибудь подходящее, но в последний момент передумал: «А вдруг они уже закрылись? Чего зря туда-сюда топать? Лучше завтра схожу».

Григорий вернулся в номер, улегся на кровать и решил проглядеть журнальчик, подаренный Игорем Петровичем. Начал с содержания. Особенно понравилась глава «Бонусы и привилегии». Ее Григорий прочитал полностью. Узнал много интересного. Оказывается, он может кататься на всех аттракционах сколько душе угодно. Бесплатно. А уже для пятнадцатого уровня вводились ограничения: не больше трех раз в день на одном аттракционе. Каждый гость выше седьмого уровня имеет право на один бесплатный поход в театр. Порадовало, что во всех общих закусочных и столовых семнадцатый уровень получает бесплатный комплексный завтрак, обед или ужин (исключение – гости, они питаются в заранее оговоренном месте). А вот бесплатное жилье полагалось только с двадцатого уровня. Григорий решил, что это хороший повод для работы над собой. Про выборные и властные привилегии он тоже прочел, но не очень понял. «Потом разберусь, не горит». Следующая глава называлась «Безопасность». Тоже пришлось прочитать полностью. Выяснилось много интересного. Ошейник-то – штука не простая. В случае удушения он сам раскрывается. Но если специально такое подстроишь – депортируют. К тому же ошейник влияет на мозг. Блокирует агрессию, направленную на вышестоящие уровни.

Григорий вышел с журналом на балкон, сел в плетеное кресло и, любуясь фонтанчиками, призадумался.

А можно ли бить нижние уровни? В журнале об этом ни слова, агрессия по отношению к нижним, стало быть, не блокируется, Игорь Петрович тоже высказался туманно, вроде как это не имеет смысла. Наивный человек. Драка вообще не имеет смысла! И чем бессмысленней, тем беспощадней.

Другие главы читать не стал. Утомился.

На ужин Григорий спустился без десяти семь в надежде полюбоваться симпатичными официанточками. Но спешил он зря: надежды не сбылись. Столики обслуживали юноши-восьмерки. У Григория аж аппетит пропал. Чуть позже, ковыряя вилкой овощное рагу, он сделал еще одно неприятное открытие: вокруг было слишком много синих и зеленых номеров. «17!» он не увидел ни у кого, но вот «15!» и «16!» встречались часто. Конкуренты наступают на пятки, как тут спокойно поужинать?! Обилие восклицательных знаков тоже раздражало. Он-то думал, что попал в городскую гостиницу, а тут, оказывается, одни гости. Григорий опечалился, но взять с собой в номер булочку и пакет молока не забыл. Перед сном-то наверняка кушать захочется.

По дороге спросил у юных администраторов:

– Во сколько здесь темнеет?

Ответил Коля:

– В полдесятого уже темно. У вас есть два часа. Потом сумерки и… полдесятого!

Идти в парк не имело смысла. Но прогуляться на сон грядущий не помешает. Григорий решил пройтись вдоль речки, по мостикам побродить или хотя бы у фонтанчиков постоять.

А хорошо все-таки на колесе обозрения! Особенно по второму разу! Высота – шестьдесят метров – кружит голову, легкий ветерок щекочет нервы и весь город как на ладони! Машинки какие-то ползают, горожане суетятся, как муравьи. Даже пригород видно. Слева – поля ровными лоскутами до самого горизонта (вот откуда салатики на обед), справа промзона и лес.

Пивка бы хряпнуть, совсем было бы хорошо. Жаль, алкоголь и табак в городе под запретом. Придется высотой голову дурманить. Не обманул журнальчик. Семнадцатый уровень и правда на аттракционы пускают без ограничений!

И мэрию с вокзалом отсюда хорошо видать. Интересно, чем там Игорь Петрович со своей помощницей занимаются? Наверняка зря время не теряют! Посмотреть бы отсюда на прибытие очередного корабля! То еще было бы зрелище! А вон и второе колесо обозрения. Дворцы какие-то рядом. Далековато. Там, наверное, еще один парк. Григорий сверился с картой: нет, просто высокоуровневые районы. Зеленые и синие. Что ж, тоже надо будет наведаться.

Утром, после завтрака, Григорий сразу же отправился в парк, прихватив с собой только карту города. От гостиницы до парка, если верить карте, – пять километров. Расчет был такой: два часа – дорога туда и обратно, два часа – развлечение, полчаса в запасе. Григорий планировал вернуться к обеду.

Он перепробовал все аттракционы: карусели, машинки, иллюзион, качели, но больше всего впечатлился колесом обозрения. Два раза покатался и… устал.

Сел на лавочку в себя прийти да на людей посмотреть. Пока в парк бежал, не до того было – торопился. Только и заметил, что афишу театральную на входе. Даже удивился на секунду: ни тебе полуголых девок, ни скабрезных рож – только текст:

«НЕ ТОТ УРОВЕНЬ

драма в 3-х действиях

начало в 20.00»

Голова прояснилась, и, разглядывая проходящих горожан, Григорий подвел промежуточный итог.

Жрачка есть, жилье тоже, осталось подругу завести высоконравственную, чтобы музой на творчество вдохновляла. А городишко тут и правда душевный. Не отнять. Особенно здешние бабы. Надо же додуматься из ошейника украшения делать! То колье к нему подвесят, то просто камнями драгоценными обсыплют, то из металлов цветных накладки прилепят. Каждая на свой манер. Да еще не просто так, а цвет цифр обыгрывают. Интересно, они на ночь украшения снимают или с ними спят? А ведь эта система уровней не так уж глупа. Чем больше число на ошейнике, тем изысканнее украшения.

Григорий встал и отправился на поиски музы. Времени осталось мало (запасные полчаса), но для знакомства более чем достаточно. Главное – знать, что искать. Еще вчера, перед тем как уснуть, Григорий определился с выбором. Ему нужна девушка с уровнем 13 или 14. Выше ни к чему. Слишком умная баба – сплошная головная боль. Это он уже дома проходил. Только и будет мозги полоскать. Никакого удовольствия. А ниже – скучно. Будет тупить, как Игорь Петрович. Тринадцать-четырнадцать – самое то! В процессе поиска Григорий приметил странную деталь: девушки с числами 13 и 14 уже были заняты. С каждой обязательно рядом крутился какой-нибудь высоконравственный паренек. Да еще обязательно за ладошку держал! Но удивило Григория другое: сплошь и рядом у девушки синие цифры, у парня – зеленые, или наоборот. А ходят парами. Как так?

Впрочем, долго размышлять над этим казусом времени не было, и Григорий решил действовать проверенным способом. Пригладил усы, поправил пиджак, отыскал на лавочке старушку посердобольнее и прямиком направился к ней. Дома это всегда срабатывало: все пожилые женщины и старушки были от него без ума и с довольной улыбкой объясняли дорогу или уточняли расписание.

– Простите, что беспокою, можно вас кое о чем спросить?

Старушка с интересом посмотрела на Григория, переложила палочку из левой руки в правую и милостиво разрешила:

– Спрашивайте.

Григорий торопливо задал мучивший его вопрос.

Старушка разулыбалась.

– А вы как будто молодым не были! Они же влюбленные, вот у них уровни и скачут по пять раз на день туда-сюда.

Григорий услышал громкую музыку и детские голоса.

Старушка умолкла, дожидаясь, когда по дороге проедет красный паровозик с тремя желтыми вагончиками. Из окон вагончиков высовывались детские руки и головы. Старушка помахала поезду вслед. Григорий, сам не понимая, что делает, тоже помахал детишкам.

Музыка стихла. Старушка снова посмотрела на Григория. Улыбка пропала с ее лица.

– Но это ненадолго, только первое время. Потом или придут к одному уровню, или расстанутся. Любовь – такая штука: кому расти, кому падать, кому мимо пролетать.

Григорий проникся, поблагодарил и отошел.

У влюбленных, значит, уровни скачут. Это надо использовать. Концепция поиска «13–14» претерпела серьезные изменения. Теперь Григорию нужна была девушка двадцатого уровня. Потом влюбленность, и здравствуй, бесплатное жилье! Только как бы это провернуть побыстрее?

Григорий потерял всякий интерес к аттракционам. На кону стояло его будущее, тут уж не до развлечений. Он спокойно прошел мимо автодрома, миновал колесо обозрения, иллюзион и остановился, пропуская уже знакомый паровозик с вагончиками. Махать вслед не стал.

Хотелось есть. И почему гостей кормят только в гостинице? Вон закусочная, так и дразнит запахами. Григорий сглотнул.

А кто это у нас на лавочке сидит?

Рядом с закусочной на восемь столиков Григорий приметил девушку. Одну. Семнадцатый уровень. Розовое бальное платье, как раньше у фрейлин при дворе. В руках синий блокнотик. В глазах грусть неимоверная. Только веера не хватало. Как тут мимо пройти?

– Девушка, чего вы такая грустная? Это же город-сказка!

– Видимо, не для меня, – томно ответила красавица, искоса глядя на Григория. – Не могу найти подходящий уровень. Парни не рискуют со мной общаться.

– Я готов! – сказал Григорий, присаживаясь рядом.

– Нет, вы не готовы: вам просто хочется.

– Какая разница! Покататься-то на колесе мы можем?

– А смысл?

– И мне приятно, и вам не скучно! А потом будет еще веселее!

– Потом ничего не будет. Вы же гость. С вами не погуляешь. Завтра вы сюда уже не придете: найдутся другие дела. А я не хочу ждать и страдать.

– Откуда вы знаете? Видите будущее?

– У меня семнадцатый уровень.

– У меня тоже!

Девушка грустно улыбнулась и прошептала:

– Конечно.

– Может быть, сделаете исключение для высоконравственного человека?

– Уговорили. Давайте так. Приходите сюда же послезавтра. В это же время. Если придете, покатаемся. Согласны?

Григорий мужественно кивнул:

– Согласен.

Девушка раскрыла блокнотик, вынула из него маленькую ручку и спросила:

– Как вас зовут?

Григорий представился, заглядывая в блокнотик.

– А что это у вас там за имена перечеркнутые?

– Тоже предлагали покататься. Никто не пришел, – вздохнула девушка и аккуратно записала внизу странички: «Григорий!»

– Ладно, мне, пожалуй, пора.

Он встал и поправил брюки.

– Да-да, идите. Как раз к обеду вернетесь.

– Вы и про это знаете?

Девушка молча ткнула пальцем в свой определитель.

Григорий пригляделся: странный какой-то ошейник, не похож на другие. Вроде бы тот же композит, такие же зеленые цифры, только…

– Девушка, а почему у вас на ошейнике нет украшений?

– Мне повторить? У меня семнадцатый уровень. Мои цифры – лучшее украшение.

– До встречи! – буркнул Григорий и зашагал обратно в гостиницу.

Девушка проводила его разочарованным взглядом. «Как в пьесе. Даже хуже. Желтый сорокалетний алкоголик – и тот сбежал, – подумала она. – Сидишь тут, вытираешь столики, моешь посуду и полы, а годы идут…»

– Опять над гостями издеваешься? – раздался женский голос прямо над ухом. – Чего вырядилась?

Девушка обернулась: мать с пустым подносом в руках стояла у самой оградки.

– Просто захотелось побыть красивой! – тихо, чтобы не услышали посетители, ответила девушка. – Можно ведь иногда? Все равно на меня никто не смотрит, какое уж тут издевательство!

Она встала и показала матери синий блокнотик:

– Григорий. Вот-вот покраснеет. Алкоголик залетный. Сбежал как от огня.

– У тебя сессия на носу! А ты по алкоголикам страдаешь! Нашла время! Хватит уже убиваться. Подумаешь, опустился твой Витька! Пожелтел мальчик. Ну и что? Как пожелтел, так и посинеет!

Девушка покачала головой.

– Не посинеет и не позеленеет. Да какая разница?! Он сказал, со мной трудно. Я всю радость убиваю, и никакого веселья. Теперь, наверное, радуется.

– И ты радуйся. Чего страдаешь?

Девушка чуть перегнулась через оградку и обняла мать.

Послышались всхлипы.

– Дура потому что! А годы идут!

– Вот горе-то на ровном месте! – прониклась мать. Одной рукой она прижала дочку к себе вместе с подносом, а другой – стала гладить ее по голове. – Детинушка высокоуровневая. Годы у нее идут! Тебе только исполнилось восемнадцать! Ничего, все наладится. Беги переодевайся и вези отцу обед, пока мы тут обе не разревелись. Да помоги ему там на огороде. Один до ночи будет копаться. Заодно и отвлечешься. А я тут как-нибудь сама справлюсь. Пакет уже на велосипеде.

Девушка безропотно пошла в кухню, но у самой двери обернулась:

– Мам, а у мальчиков бывает двадцатый уровень?

Мать только подносом махнула.

После обеда Григорий в мэрию не пошел. Расстроился. Беседа с высокоуровневой красавицей произвела на него тягостное впечатление. Что толку от красоты, если у тебя не тот уровень?! Издевательство одно. Зря он в приемной переживал об уродицах. Красота куда больнее глаза мозолит.

Григорий осознал, что любовь не решит его жилищную проблему. О двадцатом уровне можно не мечтать. На семнадцатом срезался. Значит, придется искать работу! Но в таком настроении спрашивать про вакансии – гиблое дело. И все из-за дурацкого блокнотика, будь он неладен!

Уснуть получилось не сразу. Два часа Григорий провалялся на кровати, терзаемый суровыми реалиями «сказочного» города. Пробовал найти выход и придумать что-то достойное – без толку. То ему мерещился манящий взгляд слишком умной красавицы из парка, то соблазнительные ножки помощницы Игоря Петровича, то вообще унитазы в ассортименте: белые и цветные; разной формы и с разным выпуском; новые и старые; целые, треснутые и разбитые. А в одном из унитазов примерещился синий блокнотик с собственным именем. Григорий повернулся на другой бок. Перед глазами поплыли горожане. Сначала он еще различал лица, а потом остались только цифры на ошейниках. Красные, желтые, синие, зеленые, белые, с восклицательными и вопросительными знаками, они мелькали все быстрее и быстрее, пока Григорий наконец не заснул…

К ужину вышел никакой. Определители гостей не рассматривал. Потерял всякий интерес. И даже не заметил, что в этот раз его обслуживала девушка. Девятого уровня.

Откушав, Григорий все-таки решил сходить посмотреть на вакансии. Вдруг подвернется что-нибудь приемлемое?

По привычке чуть-чуть постоял на площади у фонтанчиков, двинулся дальше, но, приблизившись к разноуровневой толпе у парадного крыльца мэрии, решил не тратить зря время, а попросить у Коли велосипед и съездить в театр. Игорь Петрович советовал за вакансиями идти с утра, вот и послушаемся знающего человека.

Спектакль Григорию не понравился. Действия – ноль! Разговоры, разговоры, разговоры. Ни о чем! А народ проникся! Зрители хлопали и кричали: «Браво!»

Григорий тоже хлопал. Руками помахать, кровь разогнать – полезное дело. И в сон уже не так сильно клонит.

Хотелось уйти после первого действия. Дома он так бы и сделал, а тут пришлось сидеть и мучиться до конца. Особенно тяжело было в антрактах. Рука по привычке тянулась в карман к пачке сигарет, но каждый раз отдергивалась на полпути. В буфет Григорий даже заходить не стал. Во-первых, у него не было денег, во-вторых, в буфете не было алкоголя. От окружающего благолепия рябило в глазах. Куда ни глянь – всюду роскошь. Балконы с лепниной, хрустальные светильники на колоннах и стенах, бархатные кресла и занавес, ошейники с БЕЛЫМИ цифрами. Глядя на красивых одухотворенных женщин рядом с не менее одухотворенными кавалерами, Григорий тоскливо вспоминал приемную Караваева Константина Федоровича. Жизнь внутри блистающего ларца оказалась не такой уж и сказочной. Особенно ее портили белые женщины. На зеленых и синих Григорий еще кое-как мог смотреть, но стоило поднять глаза на белую женщину – и сразу же хотелось убежать от нее подальше. От неприязни даже голова начинала болеть.

Хватит с него этих красот и духовности. Наелся. Тошнит уже. Ладно хоть его посадили в желтый сектор.

Едва дождавшись окончания спектакля, Григорий бросился к велосипеду и в свете ярких желтых фонарей погнал в гостиницу. Всю дорогу в голове стучала только одна мысль: «Больше в театр – ни ногой!»

Он оставил велосипед у входа, но заходить в гостиницу не стал. Решил отдышаться и посидеть на парапете у фонтанчиков.

Посидел.

Отдышался.

На мэрию старался не смотреть: заигрались они тут с этими подсветками и красотами. Ерунда это все. И фонтанчики ерунда. Лучше бы их на табачный киоск заменили! Что за жизнь! Нацепили на всех ошейники и думают, хорошо сделали, думают, сказку устроили! Ни выпить, ни покурить! Идиоты! Где же тут духовность?!

Григорий потрогал определитель и встал.

Возвращаться в гостиницу все еще не хотелось. Коля обязательно спросит: «Как спектакль?» Лучше он еще немного погуляет на свежем воздухе. После двух часов сидения – самое милое дело!

Обогнув мэрию, Григорий решил дойти до вокзала.

Вокзал закончился. Дальше тянулся неприглядный бетонный забор, огораживающий порт, и все растворялось в темноте. Григорий повернулся, чтобы идти обратно, но тут за кустами у самого забора мелькнул красный огонек, а потом послышался грубый мужской смех. Григорий заинтересовался, раздвинул кусты и шагнул вперед.

Трое крепких мужиков с сигаретами в зубах сидели прямо на траве, отбрасывая причудливые тени. На руках у каждого блестел металл. Появление незнакомца застало их врасплох. Они удивленно смотрели на Григория в ожидании объяснений. Григорий тоже растерялся и не знал, как быть дальше. Мужики сориентировались первыми:

– Слышь, умник! Не там застрял! Карусели в другую сторону.

– Ага! Иди прямо и налево. Там не заблудишься.

– И усики постриги. Не твой стиль совершенно.

Советы Григорию не понравились. Попадись ему такие грубияны дома, он бы прошел мимо (от греха подальше), да еще бы и ходу прибавил, но сейчас (увидев красные цифры на ошейниках наглецов) решил дать отпор:

– Табак и алкоголь в городе запрещены!

– И что дальше? Арестуешь нас?

– Да он еще и законник!

– Я сообщу полиции, – пригрозил Григорий.

– Где ты видел здесь полицию?

Мужики расхохотались.

– Это не табак, усатик, это трава. Она не запрещена. Хочешь?

Один из них встал и протянул Григорию самодельную папиросу. (Ну конечно! Откуда тут могут быть сигареты?!) Запрещенный подарок тут же полетел куда подальше. Григорий довольно заулыбался, не замечая, как двое сидевших мужиков поднялись и начали затаптывать траву вокруг брошенной папиросы.

– Василь, он буйный. Ты поаккуратнее с ним.

– Чего тебе надо, ущербный? – спросил Василь. – Может, ударишь меня?

«А почему бы и не ударить?» – подумал Григорий, но так и не решился: побоялся поранить руку и к тому же почувствовал необыкновенную слабость во всем теле.

Пока он соображал, что бы еще такое сказать, его молча схватили за плечи, повернули, протащили через кусты и подтолкнули в сторону мэрии.

– Счастливого пути, усатик!

Разворачиваться Григорий не стал. Но и сдаваться не собирался. Он подбежал к людям в форме, стоявшим у крыльца мэрии и выдал:

– Там в переулке у вокзала трое мужиков курят траву!

– В блестящих перчатках? У всех пятый уровень? Все трое широкоплечие среднего роста? – уточнил один из охранников, тот, что повыше, десятый уровень.

Григорий кивнул.

– Да.

– Не бойтесь, они не опасны. Это наши швартовщики.

– Но ведь курить запрещено!

– Формально вы правы, – ответил второй охранник (девятый уровень), – но они курят не табак, а местную траву. Она мозг не дурманит. Просто ребята здесь недавно. Не могут от домашней привычки отделаться. Вот и пыхтят после смены. Конечно, ничего хорошего, но и нестрашно. Мы закрываем на это глаза. Игорь Петрович в курсе.

Опять Игорь Петрович!

– Это же звери! Вы посмотрите на их лица! У них же на лбу все написано! А если завтра они припрутся в общественный парк?! Ваши ошейники их не удержат!

Охранники переглянулись. Тот, что повыше, поднес к определителю Григория небольшой цилиндр с белым экраном. Раздался короткий звуковой сигнал, и на экране появился текст. Оба охранника внимательно его прочли. Потом высокий спрятал цилиндр в чехол на ремне и сказал:

– Григорий Александрович, мы бы с удовольствием взяли на эту работу кого-нибудь с желтым уровнем, но что-то никто не идет. Вот вы сможете пришвартовать корабль массой сто тысяч тонн? А потом очистить корпус, не повредив теплозащиту? Или на погрузчиках в трюме поработать? Попробуйте для разнообразия. Вы же еще никуда не устроились? А мы посмотрим, какое у вас будет лицо после смены! Про парк не волнуйтесь. Швартовщики туда не ходят: некогда. Папироски для них – единственное развлечение. А вам я настоятельно советую не гулять больше за вокзалом. Нечего там гостям делать.

Обескураженный Григорий молча развернулся и пошел к фонтанам.

Всю ночь лил дождь.

На следующее утро Григорий все-таки решил заглянуть в мэрию. Не то чтобы ему очень хотелось устроиться на работу, но парк уже надоел, в дальние районы идти было лень (чего он там не видел?), дворцы, как и водоемы, потеряли былую привлекательность, так почему бы не посетить мэрию? Коля сказал, что под утро прибыл очередной корабль. Можно будет на новеньких посмотреть.

Григорий спокойно дошел до крыльца и увидел старых знакомых. На этот раз они не курили, а несли через площадь синюю пластиковую емкость с белой надписью 1500 Л. Двое спереди, один сзади. Григорий приметил швартовщиков издалека и так подсуетился, чтобы в нужный момент оказаться в аккурат перед баком.

– Мужик, уйди с дороги!

– Да это же вчерашний мудила!

– Покраснел за ночь? Вали давай!

Григорий спокойно ответил:

– Я свободный человек. Где хочу, там и стою. Вам надо, вы и обходите.

Швартовщики плюнули, выругались и решили обойти Григория справа. Только двинулись – и Григорий туда же.

– Мужики, ставь баклажку! Ущербный совсем плох стал.

Швартовщики опустили бак на гранитную плитку, сняли перчатки и окружили Григория.

– Ладно, усатик, давай по-хорошему. Иди куда хочешь, и мы тебя не тронем. Только под ногами не путайся.

– Уйду, если вы извинитесь! – уперся Григорий.

– Перед этим мурлом еще извиняться?! Василь, объясни ему по-домашнему! Время идет!

– Давно бы объяснил, если б на травке стояли, а тут жестко: затылком приложится – боюсь, отчалит.

– Не боись, мы поймаем.

– Да-да, не боись! – подыграл Григорий. – Хочешь меня ударить? Так бей! Чего же ты?!

В следующее мгновение крепкий кулак швартовщика отправил Григория полежать на гранитные плиты. Посадка вышла мягкой: его слегка поддержали за плечи и голову, но поднимать не стали.

Он был в сознании. Увидел красную двойку на мокром граните и понял, что это отражается пятерка с его ошейника. «Суки, – подумал Григорий. – Дерьмо это, а не город». Пятерка помигала и превратилась в четверку. Ошейник противно загудел. Григорий попробовал сесть. Вторая попытка удалась. Над ним уже стояли охранники.

– Ребят, вы идите, дальше мы сами, – сказал один из них швартовщикам.

Только сейчас Григорий разглядел надпись на шевроне охранника: ДЕПОРТАЦИЯ.