Не один дома

Эх, если б сказка кончалась так: «Он шел к смерти, но заблудился в жизни».

Станислав Ежи Лец

Март

Машина перевернулась. А затем еще раз. И еще. И еще. Никто точно не знал, сколько оборотов вокруг собственной оси она сделала, каждый раз с огромной силой ударяясь об асфальт, а затем и об землю. Наконец она остановилась, приземлившись на перекрученные колеса. Из-под смятого капота шел дым. С остатков окна в задней правой пассажирской двери капала кровь. Худосочная рука, все еще надежно удерживаемая ремнем безопасности, была выкручена в обратную сторону. Казалось, плечевой сустав полностью был вырван, и рука держалась лишь на коже и связках. Левая дверь была приоткрыта, и из нее было видно еще более ужасную картину: сиреневое детское пальто и темные длинные кудри, от которых в сторону покорёженной машины ползла багровая лужа крови. На переднем пассажирском сиденье женщина, при переворачивании машины выпавшая из-за ремня безопасности, лежала головой вниз около коробки передач. Одна ее нога все еще удерживалась ремнем, вторая находилась у головы.

Глава семьи, что находился за рулем, плотно прижатый к своему сиденью подушкой безопасности, что на огромной скорости выстрелила ему в лицо, все же в процессе переворачивания выпал со своего места и ударился головой о торпеду за рулем и об лобовое стекло, оставив на нем красный отпечаток.

Мятый металл. Стонов нет. Дыхания, кажется, тоже. Неповрежденная магнитола продолжала рассказывать удачный гороскоп на грядущий день. В женской сумке, которая находилась теперь где-то у головы старшего сына, раздался телефонный звонок. Но и его, и негромкий гороскоп уже заглушили сирены скорой помощи и дорожного патруля. Небо стало затягиваться грозовыми тучами, но день, судя по всему, уже и без того был необратимо испорчен.

Это все, что он помнил о том дне.

Глава 1

Дом, милый дом

Октябрь

Солнце пробивалось сквозь приоткрытые шторы, настырно пытаясь осветить закрытые тонкие веки. Дэниэл лениво отвернулся от окна и скрутился в позе младенца, обхватив руками «гудевшую» голову. На темени виднелся широкий шрам, который еще совсем недавно приобрел бледный оттенок, указывающий на завершение заживления тканей. Дэниэл открыл глаза. Перед ним на прикроватной тумбочке стояла фотография, на которой был изображен он вместе с Ритой в день их свадьбы. Он чувствовал, что в постели кроме него никого не было. Однообразные дни, проведенные в полном безделье, наскучили ему. Пора что-то менять. Дэниэл побрел в ванную комнату, смежную с их с женой спальной. В стаканчике было две щетки: его и Риты, на полочке лежало две бритвы: мужская и женская. Дэниэл уже было потянулся за пеной для бритья, когда с удивлением заметил, что щетина со вчерашнего утра практически не выросла.

– Может, я брился во сне? – пробормотал он сам себе с улыбкой.

Умывшись и переодевшись, Дэниэл спустился вниз и пошел на кухню. Рита сидела за обеденным столом перед экраном ноутбука. Услышав шаги приближающегося мужа, она немного повернула к нему голову и улыбнулась. Дэниэл поцеловал ее в лоб и обратил внимание на монитор.

– Твой блог? – спросил он.

– Да, – улыбнулась Рита, – в последнее время он стал более популярным, а у меня словно наступил творческий кризис.

– Быть может, – ответил Дэниэл, – нам стоит сходить в ресторан? Ты закажешь экзотические блюда, они вдохновят тебя на создание собственных новых рецептов, и ты снова наполнишь свой блог вкусными идеями?

– Ты же знаешь, что я не могу выйти из дома…

– Он взрослый парень, он справится!

– Я не оставлю его одного дома, и ты это знаешь, – печально и строго ответила Рита.

– Значит закажем на ужин еду из ресторана! Идет? – спросил Дэниэл.

– Возможно, ты и прав.

Дэниэл взял полную кружку кофе, стоявшую у ноутбука жены, чтобы сделать из нее глоток.

– Сколько лет этому кофе? – скривившись, спросил он.

– Я не помню, извини, – ответила Рита, – наверное, я его заварила, когда собирала Молли в школу и забыла о нем. Сейчас я сварю свежий для нас обоих.

– Я сам, – ответил муж и снова поцеловал Риту.

– А я проверю, как там Макс.

Рита поднялась на второй этаж и подошла к комнате сына. Постучав, она приоткрыла дверь и вошла в комнату. Шторы были плотно задернуты. Настольная лампа, что стояла на тумбе у кровати ярко освещала подростка с книгой в руке, лежавшего на аккуратно застеленной кровати.

– Сынок, – нежно сказала Рита, – может ты все же присоединишься к нам с папой за завтраком?

– Спасибо, мама, – ответил Макс, – но я не голоден.

– Как всегда… что ты сейчас читаешь? – спросила мама и села в ногах у сына.

На столе у стены, за которым еще полгода назад Макс делал уроки, было две больших стопки книг: в одной – прочитанные, в другой – те, что подросток планировал прочитать в ближайшее время. А времени у него было очень много: после того, как он оказался дома после той ужасной аварии, Макс только и делал, что читал, так ни разу не выйдя ни из дома, ни из своей комнаты.

– Мэри Шелли, – ответил он.

– «Франкенштейн»?

– «… или современный Прометей»… да, мама.

– Почему ты читаешь такие мрачные романы? Ужасы, мистика… зачем тебе это?

– Так я пытаюсь понять, что со мной произошло, – спокойно ответил сын, держа книгу правой рукой. Левая безжизненно лежала рядом.

– А как же твои друзья? Ты не скучаешь по ним?

– Скучаю, очень скучаю, – ответил сын, – именно поэтому я и не должен видеть их. Это будет больно…

– Я буду внизу, если понадоблюсь – только позови, – сказала Рита и вышла из комнаты. Прислонившись к двери, она тихо заплакала. Доктор прав: Максу пока лучше оставаться дома, в кругу семьи.

Спускаясь вниз, Рита услышала, как Дэниэл с кем-то прощался по телефону.

– Кто звонил? – спросила она, вдыхая ароматный запах свежесваренного кофе.

– Майк… – печально сказал Дэниэл. – Спрашивал, как у меня дела.

– И что ты ответил ему?

– Я сказал, что безумно хочу выйти на работу, что мне надоело сидеть без дела, на что он ответил, что я еще не готов к этому.

– А ты готов? – спросила Рита.

– Наверное, – неуверенно ответил Дэниэл. – Пойми, мне хорошо дома с семьей, с тобой и детьми. Но, порой, меня сводит с ума это однообразие. Мне не хватает встреч, поездок, общения с клиентами…

– Ты знаешь, что тебе нельзя садиться за руль, – строго сказала Рита. – Доктор сказал…

– Да, я знаю, спасибо, что напомнила!

Жена посмотрела на Дэниэла с укором и отвернулась, сев снова за свой ноутбук.

– Прости, Рита, ну прости меня… – он присел перед ней на корточки. – Майк перечисляет проценты от сделок на мой счет лишь потому, что я являюсь таким же владельцем бизнеса, как и он. Но этого мало, к тому же даже этих денег я не заработал. Их зарабатывает Майк, а со мной делится из чувства долга, жалости или прописанного пункта в контракте о недееспособности одного из владельцев. А я хочу работать! Для встреч с клиентами мне не обязательно садиться за руль. Моим водителем можешь быть ты…

– Я повторюсь: я не оставлю Макса одного в доме. У него неустойчивые психика и сознание. Я не могу ему запретить читать то, что он читает, потому что это единственное, что его сейчас интересует, хотя я должна! Каждую неделю он заказывает в интернет-магазине по несколько книг с таким сюжетом, что мне и сейчас было бы жутко их читать, а ему всего четырнадцать!

– Будет в следующем месяце… – поправил Дэниэл.

– Это дела не меняет, – ответила Рита. – Пойми, Дэниэл. У тебя была тяжелая травма головы. Майк наверняка общался с твоим врачом, и тот его убедил, что тебе пока не стоит выходить на работу. Диваны и шкафы Майк сможет какое-то время изготавливать и продавать и без тебя, это не столь важно. Важно, чтобы ты полностью восстановился. Я верю, что ты поправишься…

– Но я здоров, – ответил Дэниэл.

– Какая-то часть тебя знает, что это не так… Мы все были там. Этот ужасный день навсегда останется в памяти.

– Я должен прогуляться, извини, – ответил Дэниэл, взял свою куртку и вышел во двор, так и не выпив свой кофе.

Пройдя несколько домов, он встретил одного из соседей, с которым когда-то пил пиво в ближайшем баре, пока жены снимали видео о приготовлении какого-то экзотического блюда для блога Риты.

– Как дела, Дэн? – спросил его здоровяк.

– Привет, – ответил Дэниэл, протянув руку.

– Выглядишь не важно…

– Знаю, знаю… хочу выйти на работу, но все словно сговорились против меня.

– Я бы на твоем месте не спешил, – с улыбкой ответил сосед, – заработная плата капает, делать ничего не надо. Отдыхай и ни о чем не думай!

– Пойми, я не могу находиться в доме. Он давит на меня…

Улыбка пропала с лица соседа.

– Я понимаю тебя, правда, – печально ответил он. – Потерять все… но ты должен продолжать жить!

– Вот я и хочу продолжать, но Рита уверена, что я еще не готов.

– Рита? – удивленно спросил сосед.

– У тебя с памятью плохо? Да, Рита, моя жена.

– Твоя жена, верно… – задумчиво ответил тот. – Я думаю, тебе действительно не стоит пока выходить на работу. Ладно, мне пора. Счастливо!

– Удачи, – ответил Дэниэл и пошел дальше.

Еще какое-то время он бродил по улицам, словно призрак, не отражающийся в витринах. Один. До обеда еще было далеко, поэтому улицы пустовали: все были на работе или на учебе, лишь домохозяйки выгуливали своих миниатюрных собачек, что были размером меньше кошки. Дэниэл всегда говорил, что настоящая собака должна быть ростом с трехлетнего ребенка, а этих существ с бантиками в позолоченных ошейниках он называл самой коммерчески удачной ошибкой заводчиков.

Вернувшись домой, он застал жену за приготовлением теста для булочек с корицей.

– Всегда, – недовольно бурчала себе под нос Рита, – всегда у меня идеально выходило это тесто!

Она бросила на стол бесформенный комок, пристающий к рукам.

– Что со мной? – со слезами на глазах спросила она больше саму себя, чем мужа.

– Ты сама сегодня утром сказала мне, что мы все там были…

– После возвращения домой все изменилось. Я словно не живу, – печально сказала Рита.

– Об этом я тебе и говорил, – сказал Дэниэл, – мы существуем в этом доме, а не живем. Пора начинать новую жизнь: работать, выходить в люди, путешествовать.

– Пока Макс в таком состоянии, я не выйду из дома, – снова повторила Рита.

– Молли уже вернулась из школы? – спросил муж.

– Да, она у себя, – ответила Рита. – Автобус снова не остановился у нашего дома, как делал это раньше. И ей пришлось идти пешком половину улицы. Я прошу тебя в следующий раз поговорить с водителем.

– Завтра поговорю, обещаю.

– И с сыном.

– И с сыном…

На ужин Дэниэл, как и обещал, заказал еду из ресторана на дом. Однако к ней почти никто не притронулся. Головные боли донимали, таблетки, что прописал врач, не помогали.

Ночью Дэниэл и Рита проснулись от крика, доносящегося из комнаты сына. Родители побежали туда. Испуганный подросток сидел на кровати, обхватив ноги правой рукой.

– Что произошло? – спросил отец.

– Сон, – дрожащим голосом ответил Макс. Мама села рядом и обняла сына.

– Кошмар? – снова спросил Дэниэл. – Это все из-за твоих книжек…

– Нет, это из-за тебя, – ответил Макс. Отец озадаченно посмотрел на него. – Та авария, – продолжил подросток. – Я видел во сне, как мы все погибли. Я видел Молли, лежащую в луже крови, я видел маму со свернутой шеей, я видел тебя с разбитой головой.

– Дай мне руку, – сказал Дэниэл, взяв правую руку сына в свою и приложив ее к своей голове, – что ты чувствуешь? Ты нащупал пальцами большой шрам в моих волосах?

Макс молчал, явно ощущая рубец на голове отца. Рита тихо плакала.

– Я живой, – полушепотом сказал Дэниэл и погладил сына по голове, – а это был всего лишь дурной сон.

– Эта проклятая авария всю нашу жизнь не будет давать нам покоя? – словно взмолилась Рита.

– Сынок, – сказал отец, – мы с тобой должны быть сильными и стойкими ради мамы и твоей младшей сестры.

– Молли ведет себя так, словно ничего не произошло, словно она и не помнит того, что было в тот день, – возразил Макс.

– Потому что ей всего восемь, – ответил Дэниэл, – возможно, она действительно ничего не помнит. И это к лучшему. Но мы должны жить дальше, понимаешь?

– Понимаю, – согласился сын, – но у меня не получается, словно я разучился жить. Простите, что разбудил вас. Идите к себе, со мной все в порядке, правда.

– Ты уверен, сынок? – спросила Рита.

– Да, мам.

Она поцеловала его в висок, пожелала спокойной ночи и вышла вместе с мужем из комнаты. Когда они снова оказались в своей постели, она отвернулась от Дэниэла и тихо сказала:

– Так больше не может продолжаться.

– Я завтра утром позвоню доктору Бруксу и попрошу его заехать к нам, чтобы осмотреть Макса.

Дэниэл попробовал обнять жену, но та отдернула от него плечо. Он убрал от нее свою руку и лег на спину. Из окна в комнату попадало слабое свечение от фонаря во дворе. В памяти снова воссоздался тот страшный день. «…это из-за тебя», – сказал ему сын. И он был прав. Наверное. Это была дорога за городом. Их машина ехала по главной дороге, когда на большой скорости справа перед ними выехал мотоцикл. Если бы Дэниэл не попытался спасти жизнь тому лихачу, если бы он не рванул руль влево и не вдавил бы в пол педаль тормоза, его семья практически не пострадала бы. Мотоциклист бы погиб на месте, а не отделался парой ушибов, как это вышло тогда на самом деле. Да, Дэниэлу была выплачена страховка, тот байкер также выплатил ему немалую компенсацию, но ущерб, нанесенный их семье восполнить никак не удавалось. Дэниэл не присутствовал ни на одном судебном заседании – он до конца лета пролежал в больнице с перевязанной головой, пока срастались кости его черепа. Открытая черепно-мозговая травма, сломанные нос и челюсть, в нескольких местах сломанная левая кисть, застрявшая в руле, треснувшие ребра и вывихнутое левое плечо, через которое лежал ремень безопасности. Но он знал: это не все. Что-то еще с ним произошло в тот день, что-то внутри, но Дэниэл пока никак не мог понять, что именно. Кости срослись, синяки сошли, но ощущение того, что произошло нечто куда более страшное не покидало его.

Он не мог заснуть. Рита, казалось, уже спит. На часах была половина третьего ночи. Дэниэл пошел в туалет. Справив нужду, он решил умыться – все равно сон бежал от него. Наклонившись к раковине и набрав в ладони воду, он поднес их к лицу и поравнялся с зеркалом. Плеснув водой на лицо, Дэниэл взглянул на свое отражение. От испуга он отпрыгнул назад, издав приглушенный крик. Вода, которой он наполнил ладони и умыл лицо, оказалась кровью. Дернув испуганными руками в разные стороны, он забрызгал кровью пол и стены ванной. На секунду попытавшись успокоиться, он подошел ближе к зеркалу, чтобы проверить шрам на голове. С носа и скул капала кровь. Аккуратно раздвинув густые темные волосы, Дэниэл увидел раскрытую рану, мелкие осколки своего черепа и пульсирующим фонтаном выливающуюся кровь непосредственно из мозга. Судорожными движениями рук он стал набирать воду, текущую из крана, чтобы смыть кровь, но, заметив, что из крана льется то же, что и из головы, он стал пятиться назад. Раковина наполнилась, и красная жидкость стала через края выливаться на пол. Дэниэл поскользнулся и упал на пол в лужу крови. От этого падения он проснулся, будучи весь в холодном поту. Первым делом он ощупал голову, удостоверившись, что в отросших волосах спрятан шрам, а не рана с ошметками мозгов. Рита так и спала отвернутая от мужа. Первые лучи рассвета пробивались между тяжелыми шторами. Похоже, в докторе Бруксе нуждается не только Макс…

Утром с чашкой кофе в руке Дэниэл смотрел в окно. Мимо их дома проехал школьный автобус, и Дэниэл, поставив кружку на стол и расплескав из нее немного кофе, выбежал на улицу. Рита была права – водитель автобуса не остановился у их дома, хотя раньше всегда так делал. Дэниэл побежал за ним и все же догнал, пробежав мимо пяти или шести домов. Автобус стоял у тротуара, и в него заходили дети. Запыхавшийся Дэниэл, в домашней одежде и тапочках, буквально запрыгнул в автобус и навис над водителем.

– Что вы хотели? – удивленно и недовольно спросил тот.

– Я хочу, чтобы вы совершали остановку около моего дома, как это делали раньше.

– Вы… кажется Коллинз?

– Да, я Коллинз, – раздраженно ответил Дэниэл, – и я настоятельно вас прошу, чтобы вы останавливались возле моего дома.

– Хорошо, я буду там останавливаться, – спокойно и нерешительно ответил водитель автобуса, – но, простите меня за вопрос – зачем?

– Что значит зачем?! – закричал Дэниэл.

– Мы опоздаем в школу! – крикнул кто-то из салона автобуса.

– Мистер Коллинз, – позвал Дэниэла парень, сидевший за кабиной водителя, – мистер Коллинз, я учился в одном классе с Максом…

– Да, – ответил Дэниэл, – мне знакомо твое лицо…

– Мы все очень скучаем по Максу, – сказал подросток.

– Да, я понимаю, но так вышло, от этого никто не застрахован…

– Ребята опаздывают в школу, – вмешался водитель.

– Да, простите, – сказал Дэниэл и стал пятиться в сторону выхода. – Вы обещаете, что будете останавливаться у моего дома?

– Обещаю, сэр, – ответил водитель, закрыл двери автобуса перед лицом Дэниэла и поехал дальше. Лишь в этот момент Дэниэл подумал о том, почему Молли не было в автобусе. Быстрым шагом он отправился домой.

– Рита, – позвал он жену, войдя в дом. Рита как всегда была на кухне. – А почему Молли не поехала в школу?

– У нее болит голова, – ответила Рита, – врачи ведь предупреждали нас о том, что такое будет случаться.

– Да, предупреждали, – согласился Дэниэл, приложив ладонь к своей голове, которая не переставала, казалось, болеть ни на минуту. – Доктор Брукс… – пробормотал он и стал искать свой мобильный.

В списке вызовов числилось всего три повторяющихся имени: Майк – партнер по мебельному бизнесу, Лиза – младшая сестра и доктор Брукс. «Странно, – подумал про себя Дэниэл, – ни одного вызова Рите». Посмотрев на спину жены, что сидела за ноутбуком и пила кофе со вчерашними, не совсем удачными булочками с корицей, понял, что с того момента, как они вернулись в дом, они ни разу надолго не расставались, за исключением тех редких случаев, когда Дэниэл выходил в магазин за продуктами. Рита отказывалась оставлять Макса одного дома, поэтому покупки она совершала через интернет-магазины, как и ее сын.

В трубке послышались гудки.

– Дэниэл! – вместо приветственного «алло» воскликнул доктор.

– Доктор Брукс… – ответил Дэниэл.

– Как твои дела? Как самочувствие? Головные боли не прошли?

– Мне немного лучше, хотя боли еще не совсем ушли (кого он обманывал? – боли совсем не ушли). Честно признаться, – Дэниэл стал отходить от жены и говорить немного тише, – меня стали мучать кошмары…

– Связанные с аварией? – спросил доктор.

– Возможно, я не уверен… Но я звоню вам не из-за себя…

– А из-за кого же?

– Из-за Макса.

– Ты звонишь из-за сына? – переспросил доктор Брукс.

– Да, – уточнил Дэниэл, – именно – я звоню из-за Макса.

– Вот как… – задумчиво ответил Брукс. – И что же произошло?

– Я бы хотел, чтобы вы приехали и осмотрели его. Не с медицинской точки зрения… Его поведение не только не меняется к лучшему, но и ухудшается. Он полностью замкнулся в себе, целыми днями только и делает, что читает книги: мистику и ужасы. Это ненормально для подростка его возраста, перенесшего такое страшное событие. К тому же ему, как и мне, снятся кошмары.

– Где он берет эти книги?

– Заказывает на дом.

– А кто их оплачивает?

Дэниэл задумался и через мгновение ответил:

– Я думаю, Рита.

– Наличными? – снова спросил Брукс.

– Я не уверен… а к чему вы ведете? – удивился Дэниэл.

– Я приеду завтра утром, – сказал доктор, – а пока советую тебе проверить расчеты по твоей карте. Что-то мне подсказывает, что заказы оплачиваются с твоего счета.

– У Макса нет допуска к моему счету, – ответил Дэниэл, – но я проверю. Спасибо, что согласились. Ждем вас завтра.

– Хорошо, Дэниэл, спасибо, что позвонил. Я обязательно завтра приеду.

Дэниэл положил трубку и заметил, как у него разболелась левая кисть, та самая, которая была сломана.

– Странно, – произнес он.

– Что странного? – спросила Рита.

– Рука снова болит, словно я натрудил ее.

– Возьми булочку с корицей, – предложила жена, – я уже говорила, что они не такие мягкие, как раньше, но все же, есть можно.

Дэниэл взял в руку булочку и вдруг в его сознании возник фрагмент, в котором он вымешивает тесто для этих булочек. Еще один странный сон, который вспомнился только сейчас?

– Дорогая, – сказал он, глядя на свою левую руку, – а я не помогал тебе вчера с тестом?

– У тебя уже провалы в памяти? – серьезно спросила Рита. – Нет, тесто делала я сама. Оттого мне вдвойне неловко, почему оно получилось таким ужасным.

– Булочки очень вкусные, не наговаривай на себя, – сказал, жуя, Дэниэл и поцеловал жену. Хотя про себя он отметил, что вкус очень отличается от того, что Рита готовила раньше. До возвращения домой… – Я зайду к Максу, посмотрю, как он там, – сказал Дэниэл и отправился на второй этаж.

– Захвати пару булочек, – сказала Рита.

В комнате сына как всегда в последнее время стоял полумрак, и лишь лампа у его кровати создавала минимальный уют.

– Привет, сынок.

– Привет, пап, – ответил Макс, даже не глянув на тарелку, принесенную отцом.

– Как спалось после… после ночного инцидента? – спросил Дэниэл.

– Прости, папа, что разбудил вас, – извинялся сын.

– Ничего страшного, – ответил отец, – это наша общая проблема и общая боль, так что не стоит скрывать эмоции и стесняться их. Только вместе мы сможем все это преодолеть.

– По одиночке мы бы сошли с ума, не так ли? – спросил Макс.

– Да, наверное… Не хотелось бы думать об этом, но я бы точно лишился рассудка, если бы потерял вас. Что ты сейчас читаешь?

– Барон Олшеври, – ответил Макс, – книга называется «Вампиры». К вечеру дочитаю. Одна книга – один день.

– Покажи мне ее, сынок.

Макс дал книгу Дэниэлу. Тот наспех пролистал несколько страниц.

– А я знаю ее, – сказал он, – готов поспорить, что читал ее когда-то, только не помню, когда. Хоть сейчас спроси – расскажу, словно прочел ее только вчера, хотя, кажется, имя этого автора слышу впервые. Но не помню, чем книга закончится. Когда дочитаешь – перескажи мне, напомни, хорошо?

– Хорошо, – улыбнулся Макс. Он очень давно не улыбался. Но его порадовало то, что отец интересуется его нынешним увлечением. – Главную героиню зовут также, как маму. Как раз сейчас я дошел до того места в книге, где она умерла. Ее положили в гроб, жених оплакивал ее и никак не мог смириться с ее смертью. А затем она очнулась, словно ничего и не произошло.

– Живые мертвецы, вампиры… припоминаю. Сынок, – сказал Дэниэл, отложив книгу в сторону, – я волнуюсь о тебе. Я позвонил доктору Бруксу, и он завтра утром приедет к нам, чтобы побеседовать с тобой.

– Ты думаешь, что я сошел с ума? – спросил сын.

– Нет, Макс, я так не думаю. Но что-то с тобой происходит. И со мной, кстати, тоже.

– Ты тоже видишь это во сне?

– Аварию?

– Да, – ответил Макс.

– Нет, сынок, сама авария мне не снится.

– Но что-то плохое ты видишь во сне, не так ли? – спросил сын.

– Да, сынок, что-то плохое…

– Я тоже вижу не только аварию, – склонив голову, сказал Макс, – и не всегда во сне…

– Что ты хочешь этим сказать? – спросил Дэниэл.

– Я скажу, только прошу не считать меня сумасшедшим.

– Ни в коем случае, сын, я даю тебе слово, – сказал отец.

– Я не могу смотреть в зеркало, – сказал Макс. – Я не могу смотреть в зеркало, – повторил он. – Раз или два я вижу свое обычное отражение, но потом в зеркале я вижу огромную дыру в голове чуть выше правого уха…

– Там, где ты ударился о стекло в машине? – переспросил отец.

– Да, в том самом месте, – ответил Макс. – Только это не просто ушиб или синяк, это огромная рана, из которой торчат стекла. Под глазами у меня огромные кровоподтеки.

– И как часто ты это видел? – спросил Дэниэл.

– Достаточно часто, чтобы желание смотреть на себя в зеркало пропало надолго… Но и это не все. Я прошу, чтобы ты убрал кресло в дальнем углу комнаты…

Дэниэл оглянулся. В углу у окна стояло большое кожаное кресло, которое было изготовлено компанией его и Майка специально для Макса на его десятилетие: на спинке кресла черными нитями было вышито имя «Макс». Рядом стояла электрогитара и усилитель к ней, которые поросли толстым слоем пыли.

– Что не так с креслом, сынок? – озадаченно спросил отец.

– Папа, – Макс стал прятать взгляд, – я на нем часто вижу маму…

– Маму? – переспросил Дэниэл. Макс утвердительно закивал.

– Да, маму… только не так, как обычно сидят в кресле… а так, какой я вижу ее в своем сне во время аварии: одна ее нога торчит вверх, вторая, сложенная пополам в обратную сторону, лежит у ее головы, которая свисает с сиденья… лицо смотрит на меня, при этом грудью она прислонена к спинке кресла… ее шея… пап, ее шея вывернута на 180 градусов. Сперва глаза закрыты, но потом она открывает их и спрашивает, не хочу ли я творожных кексов? Каждый раз. Я прошу, убери кресло…

У Дэниэла по спине бегали мурашки от рассказа сына, а у Макса в глазах стояли слезы. Он спрятал взгляд, уткнувшись лицом в колени, а отец пристально всматривался в неосвещенное кресло. Подсознание уже изобразило на нем его жену в том положении, в каком описал ее сын. Вдруг ему стало безумно жалко Макса за то, что он видит такие ужасные вещи. Дэниэл обнял сына и тот, словно маленький, разрыдался.

– Сынок, – сказал отец, – ты не думаешь, что в таком тяжелом психологическом состоянии тебе не стоит читать такие книжки? Быть может, ты усугубляешь то, что кроется у тебя в сознании?

– Папа, ты же должен меня понять, – с отчаянием в голосе сказал сын, – просто обязан. Ты ведь не мама. Прошу, попробуй понять то, что я чувствую.

И Дэниэл понимал. Он прекрасно понимал это ломаное сознание подростка, словно свое собственное.

– Я сейчас же уберу это кресло, обещаю тебе, – сказал он сыну, – но я попрошу тебя об ответной услуге. Макс, расскажи завтра доктору Бруксу все, что рассказал сейчас мне и даже больше, о чем умолчал сейчас.

– Молли, – сказал Макс.

– Что с Молли?

– Я постоянно вижу ее на полу в сиреневом пальто, а от ее головы растекается лужа крови.

Дэниэл промолчал. Он и сам это видел. Тогда, в марте. Или ему только кажется? Если бы это было правдой, Молли бы не играла сейчас в своей комнате за стеной, она бы не шагала мимо нескольких соседних домов от школьного автобуса, когда водителю вздумалось перестать делать остановку ради одного ребенка у их дома. Снова мигрень. Это все последствия травмы. Завтра стоит поговорить об этом с Бруксом.

– Дочитывай своих «Вампиров», – улыбнулся Дэниэл сыну, а я сейчас же оттащу кресло в гараж. На его место попрошу Майка привезти тебе новый книжный стеллаж. Я думаю, он теперь тебе пригодится. Идет?

– Спасибо, пап, – ответил Макс.

Дэниэл пожал ему здоровую руку и принялся выталкивать кожаное кресло из комнаты. Макс с презрением следил за некогда любимым предметом мебели в своей комнате. «Творожные кексы?» – звучало в его голове.

Дэниэл включил свой компьютер и зашел на сайт банка в раздел управления своими счетами. Он увидел поступление от страховщиков, круглую сумму от лихача-байкера, что своим появлением изменил весь мир вокруг семьи Коллинзов, а также небольшие, но стабильные поступления от Майка. Затем Дэниэл перешел в раздел оплат. Несколько чеков в близлежащих магазинах и несколько десятков из интернет-магазинов. Дэниэл проверил их все. Часть из них были оплатой продуктов и хозяйственных товаров для дома. Остальные чеки были выплачены книжному интернет-магазину. Причем заказы начались примерно месяц назад и повторялись до сих пор с периодичностью трех-пяти дней. Но как Макс смог узнать данные для оплаты? Неужели он выкрал карту у отца? Дэниэл проверил – карточка была на месте в бумажнике. Рита? Да, у нее есть полный доступ, но она бы сказала мужу, что оплачивает книги для сына с его карты. Или не сказала бы? И откуда это было известно Бруксу? Где эти таблетки? Какой-то заводной механизм проворачивался в голове по часовой стрелке, с каждым оборотом усиливая боль.

Дэниэл решил не спрашивать сына о том, как он оплачивает книги. По крайней мере, не сейчас. Эта проблема – ни что на фоне того, что творится у мальчика в голове. Лучше спросить об этом Брукса. Почему Брукса?

Лучше попросить у него рецепт новых таблеток.

Дэниэл едет на своей машине, кроме него в салоне никого нет. По радио нудный голос снова рассказывает гороскоп, обещая новые победы и свершения слушателям. На дороге нет ни единой машины. Только Дэниэл. Слева на обочине он замечает высокого подростка с черными кудрявыми волосами, неопрятно торчащими в разные стороны. Это Макс. Проезжая мимо него, Дэниэл смотрит в глаза сыну и, улавливая его взгляд на себе, замечает кровь, капающую с волос на правое плечо, левая рука висит немного ниже правой. Но Дэниэл не затормозил, а продолжил ехать дальше. Проехав несколько сотен метров, на той же обочине слева он еще издалека приметил сиреневое пальто. Длинные черные кудри, в которых на макушке виднелась маленькая заколка в форме стрекозы, спадали на плечи и спину. «Молли», – подумал Дэниэл, но снова не надавил на педаль тормоза. Проезжая совсем рядом с девочкой, он увидел, что абсолютно все ее лицо перепачкано кровью. Дыхание Дэниэла стало тяжелым, пульс участился.

– Дорогой, почему ты не остановился, чтобы забрать детей? – раздался голос справа.

Дэниэл медленно повернул голову и увидел Риту точно в том положении, в каком Макс видел ее много раз в своей комнате на кресле: голова и одна нога были у коробки передач, тело было перекручено. Дэниэл закричал, левая нога сама вдавила педаль тормоза в пол. Машина стала переворачиваться снова и снова. Дэниэл проснулся.

Снова предательские лучи норовили пробиться сквозь густые черные ресницы. Дэниэл, не поворачиваясь, протянул руку к той части кровати, где спит Рита. Но ее там уже не было. Он пошел в туалет и заметил, что, не задумываясь, избегает зеркала. Переборов внутренний страх, Дэниэл все же взглянул на себя: помятое сонное лицо, отросшая щетина, никаких следов крови или других напоминаний о ране.

Умывшись и переодевшись, он спустился вниз. Тишина, никого. Не пахло кофе, все чашки чистые и сухие. Ничего не свидетельствовало о том, что кто-то сегодня на этой кухне уже завтракал. Дэниэл взглянул на часы: десять часов утра. Очень странно. На полу узором была выложена плитка: белая и черная. Обходя кухонный стол, направляясь к кофе-машине, Дэниэл резко остановился: из-за столешницы на пол откуда-то натекла огромная лужа крови, заполнив собой поверхность одного белого сегмента напольной плитки. Сердце снова стало учащенно биться. Медленно сделав шаг в сторону лужи, внимание Дэниэла отвлек дверной звонок: кто-то пришел. Он резко обернулся в сторону входной двери, а когда через мгновение он снова посмотрел на лужу крови, то ее там уже не оказалось.

– Чертовы бесполезные таблетки, – пробормотал Дэниэл, сделал несколько уверенных шагов по кухне, чтобы убедиться, что крови и ее источника действительно не существовало, он развернулся и пошел открывать дверь, у которой продолжал звенеть звонок.

– Доктор Брукс, – поприветствовал он гостя, – спасибо, что приехали.

– Я не мог не приехать, Дэниэл, – ответил доктор и протянул Дэниэлу руку. – Неважно выглядишь.

– Я только проснулся.

– Поздно лег? – спросил врач.

– Я так не думаю, – ответил Дэниэл. – В последнее время я ложусь довольно рано, но просыпаюсь всегда позже всех.

– Позже всех…

– Да, я думаю, что виной всему – мои кошмары. Чашку кофе? Я как раз собирался заваривать.

– Да, спасибо, – ответил Брукс, – с молоком и без сахара. – Он, осматриваясь по сторонам, не спеша присел за столом рядом с открытым ноутбуком Риты. – Что это? – спросил он, глядя на экран.

– А, это… – ответил Дэниэл. – Это блог Риты, ее хобби, которое переросло в неотъемлемую часть ее жизни.

– Могу я взглянуть?

– Да, конечно.

Доктор Брукс несколько секунд посмотрел записи блога, потом отодвинул ноутбук и спросил Дэниэла:

– Ты узнавал насчет своей банковской карты?

– Не знаю, откуда вам было это известно, но вы действительно оказались правы, – ответил Дэниэл, ставя на стол две порции капучино. – Вчера я проверил транзакции по счету и обнаружил, что все покупки Макса оплачивались с моей карты, причем в основном это происходило в позднее время суток, если быть точнее – глубокой ночью.

– И что ты об этом думаешь? – спросил Брукс.

– Не знаю, что и думать. Возможно, это делала Рита, а возможно, Макс ночью забирает мой телефон или ноутбук и оплачивает сам. Но возникает другой вопрос: почему он не может попросить об этом меня? Неужели я был бы против? Суммы не такие уж и большие, к тому же он покупает лишь книги.

– Какие именно книги?

– Мистика, ужасы, детективы с жуткими убийствами. Все то, что мальчику его возраста было бы тяжело «переварить», но он читает их одну за одной.

– Что тебя настораживает в поведении Макса? – тихо спросил доктор.

– Откровенно говоря – все. Его сны, его видения в бодрствующем состоянии, его нежелание покидать свою комнату и уже тем более дом. Вчера я видел его одноклассника. Тот говорит, что они скучают по Максу. Но я не понимаю, почему он не хочет ни с кем общаться. Социальные сети, гости, друзья – он добровольно всего этого сам себя лишил.

– Ты знаешь, где сейчас Макс?

– Конечно, знаю, – ответил Дэниэл, отпивая кофе, – он там же, где находится с момента нашего возвращения в дом: у себя в комнате. Он даже не выходит к столу, ест только там.

– Хорошо… – задумчиво сказал Брукс. – Ну, а Рита и Молли? Где они, ты знаешь?

Дэниэл задумался.

– Не уверен, что знаю, – ответил он. – Еще вчера Рита уверяла меня, что не выйдет из дома, пока не решится проблема с Максом, что не оставит его одного в доме. А сегодня утром я проснулся и не нашел ни ее, ни дочь.

– Когда ты видел их в последний раз?

– Вчера.

Доктор Брукс промолчал. Он сделал несколько глотков кофе, затем достал из своей сумки папку с бумагами и, положив ее на стол, подвинул Дэниэлу.

– Открывай, – сказал он.

Когда Дэниэл открыл ее, первое, что он увидел, была его большая фотография. На ней было изображено его лицо, точнее месиво, смутно напоминающее лицо: опухшая перебинтованная челюсть, заклеенный синий нос, забинтованная обритая голова.

– Так ты выглядел после первой операции, которую тебе сделали в тот самый день, – сказал Брукс. – Месяц в коме, еще две последующих тяжелых нейрохирургических операции, удаление мелких осколков черепа, которые буквально впились в твой мозг, – Брукс достал снимки рентгена и МРТ. – Мы долго решали, готов ли ты к жизни вне больницы.

– К чему вы ведете? – озадаченно спросил Дэниэл. – Я хотел, чтобы вы осмотрели Макса, а не меня.

– И я осмотрю, я обещаю, – ответил врач. – Но меня сейчас волнуешь ты и то, что происходит в твоей голове. Кошмары, галлюцинации… Как ты считаешь, у тебя бывают галлюцинации?

Дэниэл вспомнил недавний свой инцидент в ванной. Или это все же был сон? А лужа крови сегодня на полу в кухне? Голова невольно повернулась к тому месту. Пол был чист. Относительно чист. Дэниэл вдруг обнаружил крошки и пыль на полу. Это не похоже на Риту и ее стремление к повсеместной стерильной чистоте.

– Думаю, скорее да, чем нет, – сказал он.

– Это хорошо, что ты это признаешь. Скажи, ты обратил внимание, с какого числа Макс стал оплачивать свои книги твоей картой?

– Точно не помню, – ответил Дэниэл, – кажется, с сентября.

– То есть с того времени, как ты вернулся из больницы.

– Возможно.

– А что ты сам скажешь о тех книгах, которые он читает? – спросил доктор.

– Слишком мрачные для его возраста, – ответил Дэниэл, – но я и сам, кажется, когда-то их читал.

– Все?

– Практически. Хотя и не помню, когда это было. Может быть, я был в таком же возрасте, как и Макс.

– Дэниэл, – сказал Брукс, – я хочу, чтобы ты сейчас пошел к Максу и сказал ему о моем визите. Захочет ли он со мной беседовать? Будет ли он настаивать на твоем присутствии во время разговора или нет. И еще… ты должен для себя выяснить, где сейчас находятся твои жена и дочь. Возможно, потребуется госпитализация…

– Макса?

– Или твоя, – загадочно ответил Брукс.

Дэниэл достал свой телефон. Чтобы найти в нем номер Риты, ему пришлось заходить в список контактов, так как в списке вызовов он ее не нашел.

– Странно, – сказал Дэниэл, – «номер не доступен». Попробую набрать Молли…

Номер дочери также отсутствовал среди вызываемых номеров. Доктор Брукс не спеша допивал свой кофе и не выказал ни малейшего удивления, когда Дэниэл сказал, что и телефон дочери не отвечает.

– Позовешь, если Макс будет готов принять меня, – спокойно сказал Брукс, намекая Дэниэлу, что ему пора отправиться в комнату сына. Тот пошел на второй этаж, а доктор, убедившись, что Дэниэл наверху, подошел к холодильнику. Открыв его, он обнаружил там пустые полки. Лишь на одной стояла пара банок то ли с маслом, то ли с соусом, накрытая тарелка с какой-то недоеденной едой, пакет молока. На внутренней части двери на полках стояли две бутылки с кетчупом и горчицей, а еще пять яиц в лотке. Открыв морозильную камеру, Брукс увидел в ней пачку замороженных сосисок, срок годности которых истек давным-давно, замороженную пиццу из супермаркета и пару кусков мяса. Рита Коллинз, которая вела в интернете популярный кулинарный блог, никогда раньше не запускала свой холодильник до столь плачевного состояния. Закрыв его, доктор Брукс обратил внимание на семейное фото в самодельной рамочке, которую, скорее всего, смастерила Молли. На фотографии было изображено три улыбающихся лица – Дэниэл, Рита и Лиза, или тетя Лиззи, как звали ее дети – младшая сестра Дэниэла.

– Доктор Брукс, – крикнул Дэниэл со второго этажа, – поднимайтесь сюда.

Брукс, захватив с собой свою сумку, пошел на голос Дэниэла, который стоял у приоткрытой комнаты сына. Спустя полчаса они оба вышли из темной комнаты Макса. Брукс с угрюмым лицом спустился вниз и сел за стол.

– Можно мне еще кофе? – спросил он у Дэниэла.

– С молоком без сахара?

– Черный, без сахара. Спасибо.

– Что скажете, доктор Брукс? – спросил Дэниэл, заваривая кофе.

– А что ты хочешь услышать?

– Ваше мнение касательно состояния Макса.

– Состояние Макса… – задумчиво сказал Брукс. – На состояние Макса ничего не может повлиять. Невозможно его улучшить или сделать еще хуже. Меня куда больше волнует твое состояние, Дэниэл. – Дождавшись, когда Дэниэл поставит две чашки с кофе на стол, доктор встал: – Подойди со мной к зеркалу.

Дэниэл и Брукс подошли к большому зеркалу, что висело у входной двери.

– Что ты видишь? – спросил Брукс у Коллинза.

– Глупый вопрос, вам не кажется?

– Совершенно нет, – со спокойным выражением лица ответил доктор.

– Мы с вами вдвоем примерно одного роста и возраста, я – брюнет, ваши волосы русые, мои глаза карие, ваши – зеленые, мы примерно одинаково сложены.

– Довольно подробное описание, – заметил Брукс. – Скажи мне, Дэниэл Коллинз, всегда ли ты видишь именно это отражение в зеркале? Или случалось такое, что оно отличалось от того, что сейчас перед тобой? – он отошел от зеркала, чтобы Дэниэл видел в нем лишь свое отражение, отметив для себя, что это слегка напугало его.

– Пару ночей назад я видел сон, который, возможно, не был сном.

– Галлюцинация? – спросил Брукс.

– Возможно, – застенчиво ответил Дэниэл, словно признавался школьному учителю, что это именно он устроил потом в туалете для мальчиков. – Там была кровь, много крови. Все мое лицо было в крови, а из раны на голове торчали осколки кости. И это лишь один из примеров того, что я видел…

– Я настаиваю на том, чтобы ты прошел еще одно обследование и, если понадобится, остался в больнице на лечение.

– А Макс? – озабоченно спросил Дэниэл. – Он видит вещи и похуже меня.

– Дэниэл, – Брукс похлопал его по плечу, – тяжелые черепно-мозговые травмы не проходят бесследно. Случается, что человек не может полностью оправиться и всю оставшуюся жизнь нуждается в уходе, либо сознание полностью отделяется от тела, которое все же продолжает существовать, больше напоминая растение, чем живого человека. Я через пару дней свяжусь с тобой, и мы решим, что делать. Договорились?

Дэниэл утвердительно кивнул. Брукс, стоя у стола, залпом осушил чашку эспрессо, попрощался с Дэниэлом и, закинув кожаную коричневую сумку на длинной лямке за плечо, вышел из дома.

– Он ушел? – раздался голос Риты, которая стояла на верхних ступенях лестницы, ведущей на второй этаж.

– Рита! – вздрогнув, негромко выкрикнул Дэниэл. – Ты напугала меня. Где ты была?

– Молли испугалась гостя и попросила спрятаться с ней, – невозмутимо ответила жена. Девочка стояла рядом с мамой, уткнувшись лицом ей в брюки, к Дэниэлу же она была повернута своими длинными черными кудрями с заколкой на макушке в виде стрекозы. – Он поговорил с Максом?

– Да, – ответил Дэниэл.

– И? – недовольным тоном спросила Рита.

– Если я правильно понял, нужно время. У меня в голове творится то же самое, что и у Макса. Однако во мне уже проснулось желание жить, а в нем еще нет. Возможно, это из-за возраста.

– Будем надеяться, – печальным, но все еще раздраженным голосом сказала Рита, – мы будем с Молли в ее спальне.

– Дорогая, – позвал Дэниэл жену, которая уже собралась уходить в комнату дочери, – между нами все плохо? Мы сможем когда-нибудь восстановить наши отношения? – он стоял под лестницей и умоляюще глядел на них обеих снизу-вверх, на своих любимых девочек. Рита, ничего не ответив, ушла в комнату дочки. Дэниэл, забыв про свой кофе, пошел в комнату Макса.

– Ну ты как? – спросил он сына. Тот вопросительно пожал плечами, точнее правим плечом, отложив книгу, которую читал перед приходом отца.

– Сколько страниц ты успел прочесть с того момента, как мы с доктором Бруксом вышли из твоей комнаты?

Макс правой рукой приоткрыл только что закрытую им книгу.

– С момента вашего ухода я прочел девятнадцать страниц, а всего в этой книге я дошел уже до девяносто девятой страницы, – ответил парень.

– Что на этот раз читаешь? – спросил Дэниэл.

– Самый страшный роман Стивена Кинга.

– «Сияние»? – удивился отец.

– Нет, – ответил Макс, – «Сияние» считают самым страшным его романом читатели, сам же Кинг своим самым жутким произведением назвал «Клатбище домашних жывотных».

У Дэниэла снова мурашки пробежали по спине.

– Макс, а тебе не страшно это читать? Сынок, ты уверен… – начал было он говорить, но Макс перебил его:

– Да, папа, я уверен. Кстати, я ведь дочитал «Вампиров» Барона Олшеври. Ты просил, рассказать тебе концовку, которую ты не помнил, – Макс оживился, ведя разговор о книгах. – Так вот. Та девушка, которую звали так же, как и маму…

– Рита.

– Да, Рита, в итоге она осталась заточенной в доме навсегда. Ни живая, ни мертвая она была обречена обитать в замке вместе с матерью своего жениха, такой же неживой.

– А закрыл их там он сам, жених и сын, будучи очень старым… – пробормотал Дэниэл.

– Ты вспомнил? – улыбнулся Макс.

– Да, сынок, спасибо тебе, я отчетливо вспомнил этот роман и его концовку тоже.

– Пап, – сказал Макс тише, – какого было ему? Я про Карло, из книги. Жить, стареть, зная, что твои любимые так рядом, но ты не можешь быть с ними, не можешь прикоснуться к ним. Они не умерли, но и не живут. А он живет. Это печально…

– Это лишь сказка, – сказал Дэниэл и поцеловал сына в висок. – Воспринимай эти книги, как сказки, которые мама читала тебе в детстве. Ну, конечно, эти сказки немного страшнее и печальнее, – сказал Дэниэл с саркастической улыбкой, поглядывая на книгу, которую Макс только начал.

Выходя из комнаты сына, Дэниэл заметил, что зеркало в ней завешано какой-то кофтой. «Умно», – подумал он.

Дэниэл пришел в свою спальню и обратил внимание на то, что в ней как-то уж слишком темно. Он отдернул шторы, а на улице уже смеркалось. «Сколько же времени я провел у Макса в комнате? – подумал он. – Кажется, что Брукс ушел всего полчаса назад…».

Сознание твердило, что Дэниэл где-то потерял несколько часов этого дня. Риты в комнате не было. Возможно, останется ночевать в спальне Молли. Так всегда случалось, когда они ссорились. Сейчас явной ссоры не произошло, но их отношения были натянуты до предела.

Что же с ним происходило? Что он делал эти полдня? Дэниэл взглянул на телефон – восемь часов вечера. Биологические часы не подводят: он хотел спать и чувствовал себя очень уставшим. Только от чего? Болели глаза, болела голова. Таблетки. Он забыл попросить у Брукса новые таблетки. Хуже того – он забыл принять уже имеющиеся у него. А есть ли от них толк? Дэниэл побрел уставшими ногами в ванную, где на полке за зеркалом стояли три баночки, наполненные пилюлями, которые стоило принять уже очень давно. Зеркало. И вот снова зеркало.

– Что ты так смотришь на меня? – спросил Дэниэл у своего отражения, уставшее не меньше, чем он сам. Он открыл дверцу шкафчика, на которой и висело зеркало, взял таблетки и замер перед тем, как закрыть ее. «Ты слишком много смотрел фильмов ужасов, – прозвучал собственный голос в голове Дэниэла, – и прочитал таких же книг».

Тут Дэниэл задумался. Шкафчик все еще оставался открытым, пряча от Дэниэла его отражение.

– Ты ошибаешься, – сказал Дэниэл вслух, обращаясь к своему внутреннему голосу, – не я, а Макс. Может пару-тройку книг я и прочел, но не «слишком много». К тому же сейчас я не сплю.

Он медленно закрыл шкафчик, пересиливая свой страх, посмотрел в зеркало. Все то же уставшее лицо.

– Вот видишь, – снова сказал вслух Дэниэл. Он набрал в стакан воды, забросил в рот три таблетки, закинул голову повыше и, закрыв глаза, проглотил их. Резко вернув голову в исходное положение, Дэниэл закашлял, подавившись остатками воды в горле. Словно какой-то силой его отбросило от раковины, над которой в зеркале на него «смотрела» теперь голова Риты, повернутая на 180 градусов. Он отчетливо видел вырез на груди ее кофты, от которого кожа была натянута по спирали в обратную сторону. Ее волнистые каштановые волосы, лишь слегка прикрывавшие шею, полностью нависали над вырезом кофты. Дэниэл, словно окаменевший, не мог ни кричать, ни бежать, ни, даже стоять. Он сползал вниз по стенке, когда голос из зеркала спросил его:

– Дорогой, надо забрать с собой детей. Нехорошо, что они остались на дороге одни. Я испекла для них творожные кексы. Хочешь один?

Очнулся Дэниэл уже утром. Он провел всю ночь на полу в ванной. Шторы, которые он раздвинул еще вчерашним вечером, так и были раскрыты, пропуская утренние лучи солнца в спальню, в которой уже несколько секунд звонил телефон Дэниэла. Он пополз на звук. Телефон лежал на кровати, а на экране горела фотография улыбающейся молодой девушки.

– Лиззи, – пробормотал Дэниэл, с нежностью улыбнувшись младшей сестре, словно она могла бы его увидеть.

Глава 2

Сыновья

Днем ранее.

– Лиза Коллинз? – прозвучал мужской голос в трубке.

– Да, это я, – ответила Лиза.

– Это доктор Брукс, я – врач вашего брата, Дэниэла.

– Что с ним? – спросила испуганная девушка.

– С ним все в порядке, – ответил Брукс, затем мгновение подумал и добавил, – относительно в порядке. С точки зрения его физического состояния у него действительно все хорошо: кости срослись, рана затянулась. Дэниэл окреп. Но вот его мозг… его сознание не до конца понимает, что происходит, к тому же, в этом у меня нет никаких сомнений, он видит галлюцинации и достаточно реалистичные, если верить тому, что он говорит. Я считаю, что в данный момент он не опасен ни для себя, ни для окружающих, поэтому я намерен понаблюдать за ним, однако, я был бы вам очень признателен, если бы вы приехали к нему на какое-то время. Возможно, это пойдет ему на пользу.

– Я работаю, – скромно ответила Лиза, – но я постараюсь взять внеочередной отпуск за свой счет, чтобы приехать к нему. Конечно, брат для меня важнее работы. Можете конкретнее рассказать о его состоянии?

– Мисс Коллинз, – сказал Брукс, – в данный момент я за рулем, а в рассказе будет много щепетильных моментов, которые я не хотел бы упустить и не рассказать вам о них. Если вам не будет сложно, пожалуйста, вышлите мне сообщение с адресом вашей электронной почты. Я вам напишу все подробно, чтобы вы имели представление о том, что же происходит с вашим братом. Скажу одно: он убежден, что на момент аварии находился в машине вместе со своей семьей.

Дэниэл вышел из спальни и направился в комнату Молли. Тихонько приоткрыв дверь, он не увидел там ни Риты, ни дочери. Розовое покрывало было аккуратно застелено на кровати, все вещи ровно и красиво сложены. Порядок в комнате был, людей – нет. Дэниэл пошел на кухню, но ни там, ни в гостиной на первом этаже его девочек не было. Буквально забежав по лестнице, перепрыгивая через ступеньку, обратно наверх, он без стука заскочил в комнату сына. Тут тоже все было без изменений: Макс читал в полумраке, и страницы книги были единственным, что ярко освещалось электрическим светом. Солнечный в эти стены не попадал уже давно.

– Макс, – произнес отец, – ты не знаешь, где мама и Молли?

– Они ушли, – спокойно ответил сын, не отрывая глаз от книги.

– Как ушли? Куда? – удивленно спросил Дэниэл. – Мама же сказала, что не выйдет из дома, пока ты не выходишь из комнаты.

– Я знаю, – сказал Макс, отложив все-таки книгу в сторону. – Видимо, что-то изменилось. Мама очень расстроена. У нее ничего не получается.

– Но куда она ушла? Что она тебе сказала?

– Ничего, ничего…

– Как думаешь, сынок, она вернется? – отчаянно, словно ожидая помощи от сына, спросил Дэниэл.

– Я очень хочу, пап, – ответил тот.

– Вот что. Звонила тетя Лиззи. Она решила погостить у нас какое-то время. Очень некстати твоя мама решила проверить на крепость чувства в нашей семье… Если они с Молли не вернутся до завтра, я буду вынужден обратиться в полицию, – сделав небольшую паузу, Дэниэл пристально посмотрел в глаза сына. – Ты как?

– Не знаю, – спрятав взгляд, ответил Макс. – Сегодня был новый кошмар.

– На этот раз не авария?

– Нет. Сон был очень странным. Я видел тебя и маму, стоявшими у коляски. Вы улыбались, глядя в нее и звали меня. «Макс, иди познакомься со своим братиком», – сказала мне мама. Я подошел к коляске и…

Макс замолчал. В его глазах, которые мальчик все же поднял, глядя исподлобья на отца, Дэниэл читал ужас.

– Что, сынок? – спросил он.

– Там было столько крови… а младенец… пап, – Макс посмотрел на отца глазами, полными слез, – младенец был мертв. Он не дышал. Было похоже, что он спит, но я знал, я чувствовал его – он не дышал. Потом я проснулся.

Дэниэла бросило в холод.

– Я сварю тебе какао, – сказал он сыну, вставая с кровати. – Это сон, просто сон. Постарайся не думать о нем, – сказал Дэниэл, выходя из комнаты, а выйдя из нее, присел рядом с дверью и закрыл руками глаза. К удивлению Макса, отец не сделал заключение, что причиной такого мрачного сна были те самые мрачные книги. Дэниэл знал, что они тут не при чем.

Он пошел в гостиную и направился к книжной полке. Рядом с книгами (не мистикой и не ужасами, а кулинарными сборниками рецептов и женскими романами, преобладающе позапрошлого столетия) лежали семейные фотоальбомы. Дэниэл взял один, быстро пролистал его – не тот. Отбросил на диван. Второй, третий – все не то. Вдруг заболела голова. Таблетки. Позже, вот четвертый альбом. На первой же странице была фотография с Ритой. Сколько ей здесь? Двадцать два года? Широкая улыбка, длинные волосы и огромный живот. Она тогда очень сильно переживала из-за растяжек, но природа одарила ее эластичной кожей – растяжек практически не было, а те немногие тонкие, что все же образовались от растянутого живота, скоро побледнели и стали практически не заметными. «Эластичная кожа, – подумал Дэниэл, вспоминая то время, – точно, как и в ночном сне в зеркале, когда кожа ее шеи натянулась в обратную сторону…». Или все же не сон?

Вот еще фото из фотосессии молодой семейной пары. Вот он обнимает жену со спины, прижимая пару малюсеньких голубых пинеток к левой стороне живота. Такую же пару Рита держит у правой стороны.

Было куплено два комплекта для новорожденных, коляска для близнецов и две кроватки. Однако понадобилось все лишь для одного ребенка.

Беременность протекала хорошо. Рита была уверена, что сможет родить сама, показания врачей это подтверждали. Она и родила, но лишь одного ребенка. А затем схватки прекратились, больше не начавшись никогда, даже спустя шесть лет, когда родилась Молли путем уже заранее запланированного кесарево сечения.

Дэниэл родился достаточно легко и быстро. Услышав его отчаянный крик, крик человека, которого без его на то разрешения произвели в этот жестокий и несправедливый мир, Рита вдохновилась на рождение второго сына, однако на этом все прекратилось. Врачи пытались стимулировать схватки, но у них ничего не выходило. Все происходило очень быстро: у Риты открылось кровотечение. Эпидуральная анестезия еще действовала, и врачами было принято решение немедленно провести операцию. Рита плакала, осознавая, что сейчас может ее ожидать. Все это время Дэниэл был рядом. Нет, он не наблюдал непосредственно за процессом появления на свет его сыновей, он сидел у головы жены и всячески подбадривал ее. Хотя тогда в поддержке он нуждался не меньше Риты.

Младенца извлекли, однако такого возмущения, какое проявил Макс часом ранее, не последовало. Рита плакала. «Кричи», – умоляюще бормотал Дэниэл. Но малыш не кричал. Врачи долго пытались оживить мальчика, но у них ничего не вышло: он захлебнулся за несколько минут до появления в этом мире…

Сомнения не было: дети были близнецами. Дэниэл долго стоял у младшего сына, который выглядел, как спящий младенец. Не было лишь ярко-розового цвета кожи, присущего всем новорожденным. Мальчик был точной копией Макса, сладко посапывающего на груди у Риты в ее палате. Маленького Мартина похоронили, решив, что его брат никогда не узнает о том, что у него был брат-близнец. Исключение сделали бы, если у самого Макса когда-то родились близнецы.

Дэниэл погрузился в печальные воспоминания. Младенец в коляске… но откуда Макс мог знать это? Или это всего лишь совпадение? Случайная генерация сюжетов сновидений в голове подростка, страстно поглощающего жуткие художественные романы? Голова. Дэниэл обхватил голову двумя руками. Он отбросил раскрытый альбом и побрел на второй этаж.

Несколько секунд Дэниэл не решался зайти в ванную, но все же открыл дверь. Зеркало выполняло свою единственную функцию: показывало Максу его реальное отражение. Он снял с крючка полотенце, висящее рядом и завесил им зеркало по примеру Макса, завесившего зеркало кофтой. Теперь дверца шкафчика была слегка приоткрыта. Достав таблетки, Дэниэл решил отнести баночки на кухню, стараясь не оглядываться назад.

Выпив таблетки на кухне, Дэниэл только сейчас вспомнил, что ничего не ел сегодня. В холодильнике ничего съедобного не было, на полках кухонных шкафов тоже. Риты дома нет, а завтра приедет Лиззи. Пора что-то предпринимать. Он сел за всегда включенный ноутбук жены, зашел в интернет-магазин и сделал большой заказ продуктов, также заказав несколько порций роллов и суши для Макса, который всегда очень любил японскую кухню. Одной из открытых в браузере вкладок был сайт книжного интернет-магазина, Дэниэл перешел на него. Листая страницы, его внимание привлек раздел «Рекомендуемых товаров». Рекомендации были основаны на истории прошлых заказов. В этом разделе был нескончаемый список книг того самого жанра, какой и читал Макс. Зайдя в историю заказов, Дэниэл увидел все те книги, что сейчас лежали в комнате сына в двух стопках. Все заказы были сделаны либо поздним вечером, либо глубокой ночью и тут же оплачены со счета Дэниэла.

– Так значит по ночам Макс делал заказы с компьютера Риты, – пробормотал он себе под нос. Однако какое это сейчас имело значение?

Спустя два с половиной часа курьер привез все заказанные товары. Дэниэл заполнил холодильник и с роллами направился в комнату сына.

– Сынок, – сказал он, заходя в его комнату, – ты не откажешься от ужина в моей компании?

Макс улыбнулся, отложил очередную книгу в сторону. Вечер прошел в узком мужском кругу семьи Коллинзов.

– Маме сейчас тяжело, – сказал Дэниэл сыну, – я уверен, что она у одной из своих подруг и к концу выходных они с Молли, отдохнувшие и соскучившиеся по нам, вернутся в наш дом.

– Наш дом, – подтвердил сын. – Вернутся, конечно, папа. Мы всегда возвращаемся в наш дом. Где же еще нам быть?

Уставший, Дэниэл лег на кровать, которую не расстилал уже два дня. Не расстелив ее снова, он тут же заснул.,

Как бриться, если зеркало завешано полотенцем? Стоя с бритвой в руках (не мог же он встретить сестру с отросшей щетиной), Дэниэл не решался взглянуть на свое отражение. Не кладя бритвы, он уже стал разворачиваться, чтобы выйти из ванны, так и не поборов свой страх, как вдруг услышал голос Риты, доносящийся из-под полотенца: «Дорогой, давай я тебе помогу». Застывший на месте Дэниэл медленно перевел взгляд к шкафчику над раковиной, дверца которого стала приоткрываться, и из-за нее тонкая рука, принадлежащая Рите, тянулась к полотенцу, закрывающее зеркало. Пальцы ухватились за свисавший край и сбросили его в раковину. Словно окаменевший Дэниэл увидел в отражении свое лицо. На него пульсирующей струей снова вытекала алая кровь. Дрожащей рукой, в которой все еще лежала бритва, Дэниэл притронулся к своей щеке, по которой текла кровь, когда голос жены снова произнес ему: «Дорогой, давай я тебе помогу». Он перевел свой взгляд чуть левее и увидел в зеркале Риту, стоявшую сзади него. Она стояла спиной к зеркалу, однако ее лицо ясно отражалось за левым плечом Дэниэла. Эластичная кожа натянута была не только на шее: она растянулась еще и в длинной улыбке. «А где дети, дорогой? Я испекла для них творожные кексы. Я уверена, Мартину они понравятся!» – сказала Рита.

Дэниэл буквально подпрыгнул на кровати. Сердце выпрыгивало из груди, холодный пот лился по лбу, шее, спине и даже под коленками. «Так не может дальше продолжаться», – подумал он. Взгляд невольно обратился в сторону приоткрытой двери в ванную. Оранжевое полотенце висело на зеркале, но Дэниэл не мог больше туда смотреть. Он отвернулся от двери и, словно в детстве, когда ребенок, страшась монстра, живущего под кроватью, чуть ли не с головой прячется под одеяло, сделал то же самое. На часах, стоявших рядом, было 3:19. Как спать дальше? Страх окутал взрослого мужчину. Ему казалось, что сейчас Рита, та, другая Рита, живущая в зеркале и его снах, положит на него свою руку и предложит творожных кексов. А Дэниэлу совсем не хотелось творожных кексов.

Глава 3

Лиззи

Утро началось с таблеток. Но перед этим Дэниэл, не снимая полотенца, открутил дверцу шкафчика. Кажется, руки дрожали. В доме было тихо, и это раздражало. Выйдя из ванной, Дэниэл увидел себя во весь рост, отражавшегося в зеркале на двери шкафа-купе. На мгновение он замер. Подсознательно он ждал, что Дэниэл, стоящий напротив, сейчас начнет самопроизвольно двигаться, либо к нему присоединится Рита из зазеркалья. Бред. Стащив покрывало с кровати, он завесил зеркало.

Спустившись на первый этаж и в очередной раз убедившись, что Риты и Молли нет дома, Дэниэл включил телевизор в гостиной. Он нашел развлекательный канал и сделал звук громче. «Этому дому надо почувствовать себя живым», – сказал он сам себе.

На диване лежали фотоальбомы, которые Дэниэл бросил туда еще вчера. Он убрал их на место и пошел на кухню готовить завтрак себе и сыну. Зайдя туда, он увидел беспорядок: столешницы и пол были испачканы в муке, везде была грязная посуда, ошметки теста и скорлупа от яиц. На обеденном столе Дэниэл увидел тарелку, накрытую полотенцем. Оглянувшись по сторонам, он осторожно убрал полотенце и замер от шока: на тарелке лежала гора кексов. Он знал, какие именно это кексы. Осторожно взяв один – тот, казалось, был еще теплым, – Дэниэл разломал его пополам. Это был творожный кекс.

Дэниэл достал мусорное ведро и нашел в нем чек, в котором был весь список заказанных им вчера продуктов. В списке он нашел творог и муку, хотя не помнил, чтобы заказывал их. И зачем? Ведь он не умеет делать творожные кексы. И почему именно творожные? «А где дети, дорогой? Я испекла для них творожные кексы. Я уверена, Мартину они понравятся!» – прозвучало в голове. Сколько тогда было времени? 3:19. Когда он потом заснул? Он не помнил. Неужели Рита приходила ночью? Неужели она играет в такие дурацкие игры? И почему снова так сильно болит левая рука?

Прозвенел звонок в дверь. Через окно Дэниэл увидел сестру и очень обрадовался. Но, перед тем, как открыть дверь, он остановился у зеркала, в которое позавчера смотрел вместе с доктором Бруксом. «А что, если там не Лиззи?» – промелькнуло в голове. Дэниэл открыл дверь.

Лизе Коллинз было двадцать семь лет. Она работала учительницей в младшей школе. Дети ее очень любили, а она очень любила свою работу. На апрель у нее была назначена свадьба, однако из-за трагических событий в семье старшего брата пришлось ее перенести на более поздний срок, с новой датой еще не было определено.

– Ну привет, сестренка, – улыбнулся Дэниэл и обнял Лизу.

– Дэнни, – ответила она. – Как ты тут?

– Бывало и лучше, но пока на плаву. Ты надолго к нам? – спросил брат, забирая у сестры сумку.

– К вам?.. еще не знаю, – Лиза прошла в гостиную и села на диван. – Что ты смотришь? – спросила она, глядя в телевизор.

– Да так, просто включил, чтобы дома было шумно. Я устал от тишины. Рита ушла…

Лиза озадаченно посмотрела на брата.

– Давно?

– Я не видел ни ее, ни Молли уже два дня. Она странно себя вела в последнее время. Как думаешь, стоит заявить в полицию, или это всего лишь кризис наших отношений?

– Не надо полиции, – возбужденно ответила Лиза. Немного помолчав, она добавила более спокойно: – Я надеюсь, что со временем все разрешится, и ты все поймешь.

– Сегодня утром я обнаружил на кухне бардак и свежеиспеченные творожные кексы, – виновато сказал Дэниэл, севший напротив Лизы в кресло и сделав звук на телевизоре тише.

– Творожные кексы? – удивилась она.

– Да, кексы… дело в том, что… – он замолчал. – Будешь кофе? Я как раз собирался готовить завтрак себе и Максу.

– Макс здесь? – удивленно спросила Лиза.

– Да, он здесь. Рита ушла без него. Но он сидит все время в своей комнате и читает. Я сейчас сделаю омлет, и ты можешь отнести ему завтрак наверх.

– Д-да, возможно, – неуверенно ответила она.

Дэниэл пошел на кухню, Лиза пошла следом за ним.

– Какой беспорядок, Дэн! – возмутилась она.

– Я тебе об этом и говорил. Этого не было, когда я вчера вечером ложился спать. А вот и кексы.

Лиза взяла один, попробовала.

– Вкус странный, но вполне сносный, – улыбнулась она, – ты уверен, что это не твоих рук дело?

– Я сейчас ни в чем не уверен, кроме того, – ответил Дэниэл, смешивая яйца с молоком, – что готовить я никогда не умел. Омлет – вот верх моего мастерства.

– Что это? – спросила Лиза и достала фотографию, лежащую под тарелкой с кексами. – Это же Рита.

– Как эта фотография здесь оказалась? – удивился брат. Это была та самая фотография, которую он вчера искал в альбомах: Рита на последнем сроке беременности двумя близнецами. – Лиззи, – сказал он покорным голосом, садясь рядом с сестрой, – либо в моей голове, либо в этом доме происходит что-то неправильное.

– Расскажи мне все, Дэнни, пожалуйста, – заботливо сказала сестра.

– Я не знаю, что мне думать. Сперва я был уверен, что галлюцинации и страхи возникают из-за того, что я вовремя не принимал таблетки. Но видя это, – Дэниэл указал на фотографию Риты, – я начинаю верить в мистику и потусторонние вещи.