Не магией единой

Моя мама — королевский министр внутренних дел, и она очень сильный маг. Когда-нибудь министром стану я, но пока я всего лишь школяр. А магических сил у меня хватает уже сейчас, в нашем роду девушки взрослеют быстро. Вообще-то я не хочу быть министром, но меня никто не спрашивает — должность наследственная, а я у мамы единственная дочь. Раньше братья, бывало, насмехались над будущим министром, но это уже в прошлом — полную магическую силу я обрела в десять лет от роду, и хорошо, что папа меня сдерживал, а то неизвестно, сколько братишек у меня бы осталось. Они ведь неплохие ребята, когда не вредничают.

Вот скажите, чем, по-вашему, хочет заняться благородная девушка пятнадцати лет от роду, вернувшись домой со школы? Уверена, никто даже не подумает «сопровождать мать на деловое совещание», но мама решила, что я должна заняться именно этим. Попыталась отговориться домашними заданиями, мол, очень уж их много, но получила обычный мамин ответ.

— Алиса, я в пятнадцать лет от роду уже не только была замужем, но и носила под сердцем твоего старшего брата. И ничего, всегда успевала и уроки сделать, и папу твоего развлечь, и маме, твоей бабушке, по работе помочь. Так что и ты не перетрудишься.

Да, я до сих пор не встретила мужчину, который бы воспламенил во мне любовь и желание стать ему верной женой. Что тут страшного? Я знаю многих благородных леди, которым от роду уже семнадцать, а они тоже не замужем. Хорошо хоть, родители не торопят, они оба согласны, что скоро я сама с этим разберусь.

— Завтра контрольная по алхимии, надо как следует подготовиться, — я всё ещё пыталась остаться дома, в замке, но понимала, что вряд ли получится.

— Врёшь. Ты готова писать контрольную хоть сейчас!

Маму обмануть невозможно. Многие пробовали, ну, и где они? Нигде. Магическое умение распознавать ложь у нас в семье наследственное, и знали бы вы, как оно иногда мешает в отношениях с близкими!

Да и вообще, когда мама нервничает, с ней лучше не спорить. Выглядит-то она всегда спокойной, но я давно научилась замечать, когда спокойствие напускное. Вот и поехала перенимать её драгоценный опыт, который пригодится в будущем, как она уверяет.

Мне больше нравится ездить верхом, чем в карете, но шёл дождь, а мокнуть не хотелось. Дорога оказалась недлинной, и мы с мамой очень быстро очутились у дверей посольства Иного мира. Одного иномирянина я не так давно встречала на королевском балу. Этакий симпатичный бородатый толстячок, чуть постарше моего папы. Мы с ним даже танцевали. К слову, танцует он ужасно, да чего, собственно, ожидать от существа, полностью лишённого магии? В нашем королевстве тоже есть несколько таких несчастных, а у них, если не врут, на весь Иной мир нет ни одного настоящего мага.

— Мама, какое у тебя дело к иномирянам? — удивилась я. — Я думала, сюда ходят только купцы и дипломаты.

Мама ничего не ответила, а я ощутила увесистый магический подзатыльник. Да, нервничает, и даже сильнее, чем мне казалось. Лучше помолчать. Мама постучала, но нам никто не открыл. Тут она что-то вспомнила, и нажала такую маленькую круглую штучку возле двери. Где-то внутри здания раздалась громкая и звонкая трель, и вот теперь дверь распахнулась.

На пороге стоял стражник-иномирянин, молодой парень в красивой военной форме, но без оружия. Интересно, кому нужен стражник без магических сил? Он и себя-то не сможет защитить, любой ребёнок с ним запросто справится. Но, подумав, я решила, что кто-то же тут должен быть привратником — открывать двери посольства и встречать посетителей, так почему бы и не он?

Мама долго пыталась объяснить, что нам нужно, на их языке. Я его совсем не знаю, и она, наверно, тоже, потому что стражник её не понял. Но отступил от двери, и мы вошли в прихожую. Мама продолжала что-то говорить на жуткой смеси его языка с нашим, да ещё и с жестами, но — бесполезно. Любой на месте этого стражника уже давно позвал бы толмача, наверняка в посольстве они есть, а этот героически пытался понять сам. Но ему так и не удалось.

А тот иномирянин, с королевского бала, по-нашему говорил, и даже очень неплохо. С заметным акцентом, но я всё понимала. Впрочем, ему и положено, он же не стражник, а купец. Или, на их языке, торговый атташе.

— Торговый атташе, — требовательно произнесла я, и мама, услышав от меня слова чужого языка, в удивлении замолчала.

— Торговый атташе? — переспросил стражник.

Я медленно повторила. Хотела просто кивнуть, но подумала, что для иномирян кивок может означать что-то совсем другое. Стражник, убедившись, что правильно меня понял, достал из кармана маленький прямоугольный артефакт, понажимал на нём какие-то пупырышки, а потом приложил его к уху и заговорил. Кто-то ему отвечал изнутри артефакта. Странно, ведь иномиряне магией не владеют и не пользуются, а эта штука, похоже, работает, как обычный хрустальный шар для связи, значит, настоящая магия.

Немного поговорив, стражник отдал артефакт мне, и показал, как его правильно прижимать к уху. Мне было страшно, все знают, что использовать чужую магию опасно, но как будущий королевский министр, я не имела права показывать чужаку свой страх.

— Торговый атташе, — повторила я в иномирский артефакт, просто потому, что других слов их языка не знала.

— Я вас слушаю, — прозвучало оттуда.

— Говори, — я передала артефакт маме. — Он понимает по-нашему.

Мама быстро договорилась о встрече с посланником, и стражник отвёл нас в просторную комнату. Там нас встретил толстенький лысый человечек с бегающими глазками, наверно, посланник, я его раньше никогда не видела, а чуть в стороне стоял мой знакомый купец. Он доброжелательно улыбался, не то что посланник. Он и усадил нас за большой стол. Как только мы расположились в удобных креслах, в комнату вошла какая-то девица, одетая настолько неприлично, что покажись она в таком наряде на улицах любого нашего города, даже столицы, непременно была бы бита плетьми. Что бы с ней сделали в деревне, страшно даже представить.

Девица принесла нам холодный сок, наверно, из фруктов Иного мира. Вкусный, но я побоялась пить весь бокал, сделала всего несколько глотков. А мама вообще к нему не притронулась. Посланник дождался, пока неприличная девица уйдёт, прокашлялся и заговорил.

— Если мне верно передал наш торговый атташе, вы — здешний министр внутренних дел, а вы — леди Алиса, её дочь, — говорил он по-нашему гораздо хуже, чем купец. — Это так?

— Да, я — министр, а она — моя дочь и будущая преемница, — подтвердила мама. — У меня к вам есть огромная просьба. Мне сразу её высказать, или изложить всё по порядку?

Посланник, похоже, понял не всё, купец ему перевёл и что-то долго объяснял. Они начали спорить, а когда пришли к согласию, купец предложил маме рассказать всё с начала до конца, и со всеми подробностями. Мама заговорила, и от её слов у меня отнялись ноги и похолодело сердце. Я даже не представляла, что в нашем королевстве могло произойти такое.

Неподалёку от столицы расположена школа под названием «Королевская кровь». Там учатся принцы с принцессами, дети высших королевских сановников и просто отпрыски знатных семейств. Цена обучения заоблачная, но всё равно отбоя от желающих нет. Там преподают лучшие наставники, а дети находят влиятельных друзей, иногда на всю жизнь. От себя добавлю, что обзавестись там можно не только могущественными друзьями, но и могущественными врагами. С моим характером, по мнению мамы, именно так всё и выйдет, поэтому я учусь в школе при Дворце, а не там. Мои братья — тоже, характеры у нас всех почти одинаковые.

«Королевская кровь» обнесена забором, который сторожат демоны. Там не то что мышь не проскочит незамеченной, а даже муха не пролетит. Посторонний войти, конечно, сможет, но демоны при этом поднимут такой тарарам, что ни о каком тайном проникновении и речи быть не может. Короче, школа отлично охраняется, и это правильно, ведь там очень непростые школяры. Ничего не должно было с ними случиться, но позавчера случилось.

Одна из школяров, леди Эльза, дочь могущественного герцога, не вышла к завтраку. Дежурная наставница решила, что девушка проспала. Такое редко, но всё же случается, и наставница, магистр музыки и пения, отправилась её будить. Оказалось, что дверь в комнату девушки заперта изнутри, и на стук никто не отзывается. Открыть не удалось ни запасным ключом, ни магически. Её сломали, это сделал магистр гимнастики. Но будить девушку не пришлось — её сон был вечным. Ей в спину по самую рукоятку всадили кинжал, прямо в сердце.

Магистр, не утратив хладнокровия, сразу же вызвал королевских сыщиков. Расследование поручили троим самым опытным мастерам, иначе и быть не могло, раз жертва из высшей знати. Уже через полчаса они прибыли в школу и начали поиски убийцы. В королевстве кто-то кого-то порой убивает, и далеко не всегда виновных удаётся схватить и казнить. Но ещё не бывало случая, чтобы сыщики не смогли определить убийцу.

Поначалу сыщикам показалось, что расследование будет простым. Демоны, охраняющие забор, сказали, что никого из посторонних в школе давно не бывало. Им можно верить, демоны беспрекословно подчиняются магам, и никогда не лгут, такова уж природа этих странных созданий Тонкого мира. А вот демон-надзиратель, следящий за порядком внутри школы, отвечал как-то неуверенно, пытаясь увиливать от вопросов.

Пока один из сыщиков заклинал этого демона, двое других допросили всех школяров, магистров и слуг, наложив на них заклятие правдивости. Но в убийстве не признался никто. Сыщики использовали ясновидение — и снова ничего не получилось. Похоже, убийца владеет магией гораздо лучше них.

Тот, который допрашивал демона-надзирателя, выяснил, что демону приказали не следить за школой, начиная с полуночи, а демоны всегда исполняют приказы. Кто именно приказал, узнать не удалось. Демон, сколько мог, юлил, изворачивался, а потом развоплотился. То есть, умер. Потому что обязан был ответить на вопрос сыщика, и одновременно обязан был не отвечать.

Расследование формально продолжается, но уже ясно, что сыщики это преступление не раскроют. А безнаказанное убийство кого-нибудь из семьи герцога приведёт к политическому кризису. Школа принадлежит королю, он и несёт полную ответственность за всё, что там происходит. Предотвратить смерть леди Эльзы он не смог, это уже плохо. Но если убийцу не найдут, это конец всему. Герцог потребует отречения короля, и многие вельможи его поддержат. Кто из неприязни к нынешнему королю, кто из чувства справедливости. Если они объединят силы, их войско окажется и больше, и сильнее королевского. А ещё некоторые вельможи, которые сейчас поддерживают короля, могут и не присоединиться к герцогу, но свои войска против него не выставят.

Кончится тем, что правящую династию свергнут, а вместе с ней и династии королевских министров. Знаете, как у нас свергают? Очень просто. Плаха для короля, министров и их наследников, чтобы отпрыски старых династий не омрачали правление новых. Может быть, кого-то и пощадят, но наверняка не меня и мою дочь.

К концу маминого рассказа я тряслась от ужаса, и теперь даже не пыталась скрыть это от иномирян. Я ведь знакома с этой Эльзой! Нет, уже надо говорить «была знакома». А теперь её больше нет, а герцог недрогнувшей рукой отрубит мне голову. Не сам, конечно, зря он, что ли, держит палачей, но разве от этого легче?

Попробовала успокоиться и поразмыслить, чего же мама хочет от Иного мира? Какой именно помощи? Неужели собирается сбежать туда вместе со мной? Но тогда герцог может казнить папу и братьев, хотя они и не входят в династию, ведь мамин пост передаётся по женской линии. Или мама считает, что их казнят в любом случае? Но тогда почему она не взяла их с собой сюда?

Хотя портал в Иной мир всё равно не здесь. Наверно, мама сначала хочет договориться, а уже потом ехать к порталу уже всей семьёй. Но ведь меня же сюда зачем-то потащила! Я думала, перенимать её опыт, а если мы убегаем, о каком опыте можно говорить? Об опыте бегства? В общем, понять мне ничего толком не удалось. Кроме того, что всё плохо, и, скорее всего, будет ещё хуже.

Посланник и купец тоже ненадолго задумались, а потом начали обсуждать мамин рассказ друг с другом. Говорили они по-своему, так что не понимала ни слова, но о чём ещё они могли говорить? Наконец, посланник начал прокашливаться, и сообщил нам решение.

— Если я не ошибаюсь, госпожа министр, вы хотите попросить у нас политическое убежище? Воспользоваться дипломатическим иммунитетом и экстерриториальностью посольства? — он употребил несколько слов своего языка, и мама, а я — тем более, не поняли, что он имел в виду.

— Господин посол интересуется, хотите ли вы спрятаться у нас в посольстве, уповая на его дипломатический иммунитет, то есть, неприкосновенность, — видя нашу растерянность, пояснил купец.

— По законам нашего королевства нет никакой неприкосновенности, — возразила я. — А вот в вашем мире они нас не достанут.

Обычно я, когда сопровождаю маму, при посторонних стараюсь без её разрешения лишний раз рта не открывать. Разве что меня спросят о чём-то таком, что не связано с её работой. Но сейчас здорово перепугалась, вот и не смогла удержаться.

— Переправить вас через портал мы, наверно, как-нибудь сможем, — ответил мне посланник. — Допустим, вы уйдёте отсюда к нам. Вам, надо полагать, потребуется от нас консульская поддержка, документы там, консультации и обмен валюты. Но что вы предлагаете взамен? Иными словами, зачем это нам?

— Дочь моя, ты позоришь себя, меня и весь наш род! — мама, обуреваемая возмущением, вскочила с кресла. — Никогда бы мне даже в голову не пришло убегать от опасности! А ты! — она смотрела с горьким упрёком, и мне стало стыдно. — Я достойно приму любой удар судьбы! Главное — до конца исполнить свой долг!

— Браво, леди министр! Покорнейше прошу принять мои самые искренние извинения! — посланник всплеснул руками, излучая раскаяние, но чутьё на ложь подсказало, что извинения вовсе не искренние. — Прошу вас, немедленно скажите нам, чем же мы можем помочь столь достойной леди? Мы теряемся в догадках!

— Сэр посланник, моя просьба заключается вот в чём, — немного успокоившись, мама вновь села в кресло. — Сыщики моего министерства не смогли определить убийцу, потому что столкнулись с могущественным магом, силы которого намного превышают их собственные. А это лучшие из наших сыщиков, как я уже говорила. Но в вашем мире тоже совершаются преступления, и вы каким-то образом ловите злодеев, не применяя магию. Не могли бы вы прислать нам на помощь своих сыщиков?

С огромным трудом я подавила возглас изумления. Неужели мама не понимает? Даже мне, у которой, как говорят родители, ветер в голове, ясно, что в школу «Королевская кровь» нельзя допускать кого попало, а ей — нет? Там учится Его Высочество, да и без него едва ли не каждый школяр — отпрыск той или другой влиятельной семьи. Сыщики иного мира, прикрываясь поисками убийцы, вытянут из них кучу всяких сведений об их семьях. Наверняка эти сведения можно использовать во вред нашему королевству, а раз можно, рано или поздно это будет сделано.

Шпионаж — одно из основных занятий дипломатов, это даже дети знают. Посланник, конечно же, ухватится за предложенную возможность. Уж не знаю, найдут ли они убийцу Эльзы, но что узнают много такого, чего им лучше бы не знать — в этом сомнений нет. Выходит, мама у меня на глазах предаёт короля ради исполнения долга?

Не знаю, как бы я поступила, если бы иномиряне согласились прислать своих сыщиков. Наверно, всё-таки не стала бы доносить в Тайную канцелярию, ведь маму я очень люблю. Но они избавили меня от тяжкого выбора.

— Наши полицейские ничем не смогут вам помочь, — решительно заявил купец. — Я немного разбираюсь в расследованиях, с удовольствием смотрю детективы, да и сын у меня служит в охране, это не совсем полиция, но очень близко.

— Полицейские — это сыщики? — уточнила у него мама.

— Да, в общем и целом.

— И почему они не смогут?

— Понимаете, леди министр, у нас для таких случаев есть определённый порядок. Сперва нужно констатировать смерть, то есть, надёжно установить, что человек умер. Это положено делать врачу, потому что рядовой обыватель может ошибиться.

— Любой человек, обладающий хоть капелькой магической силы, легко отличит живого человека от тела, которое уже покинула душа. Специальный целитель для этого не нужен.

— Ладно, — неохотно согласился купец. — Затем делается так называемое вскрытие, врач исследует труп, и определяет время и причину смерти, и вообще всё, что можно определить. Это потом может пригодиться полицейским.

— Причина смерти очевидна — удар кинжалом в сердце.

— Нет, госпожа министр. Какие у вас основания считать, что жертва умерла не от яда? А кинжал вонзили уже в труп.

— Зачем так делать? — удивилась мама.

— Преступники часто пытаются ввести полицию в заблуждение. Не стану скрывать, иногда им это удаётся. И вот что я вам скажу. Если ваш убийца заморочил голову местной полиции, то с чужаками ему будет проделать это ещё проще. Кстати, поскольку время смерти уже не установить, напрашивается вот какая версия.

— Что такое версия?

— Предположение, как совершалось преступление.

— И что же это за предположение?

— В вашем мире хорошо развита алхимия, уверен, снотворное здесь доступно любому, у кого есть деньги.

— Конечно. И что?

— Девочку усыпили. Когда ломали дверь, она ещё была жива, но крепко спала. Тот, кто первым оказался в комнате, всадил ей в спину кинжал. Но теперь этого уже не доказать. Кстати, чей это был кинжал?

— Ничей. Школьный. Пособие для занятий по фехтованию и изучению оружия.

— Что с ним стало?

— С кинжалом? Отмыли от крови и вернули в кабинет вооружения.

— Уничтожив при этом все следы, — сокрушённо покачал головой купец. — Если же вспомнить, что единственный свидетель, этот ваш демон, знавший имя убийцы, погиб, или, как его там, развоплотился, шансов на успех я вообще не вижу. Кстати, убить могли и сами демоны, а с этой публикой наши люди вообще работать не умеют. Дело безнадёжно.

— Демоны убить не могли, — возразила мама. — Они — существа Тонкого мира, и на наш мир воздействовать не могут. Всё, что им здесь доступно, это наблюдение и общение с людьми при помощи магии.

— Вы сказали, что именно демоны охраняют периметр.

— Периметр — это забор с магической защитой? Я имела в виду, что они следят за забором, и поднимут тревогу, если кто-то попытается проломиться. Ничем повредить злоумышленнику они сами не могут.

— Дело безнадёжно, даже если не учитывать демонов.

— Господа, я прошу прощения, но это не может быть главной причиной отказа. Если бы препятствием была только исключительная сложность дела, вы бы сперва обратились за советом к своим мастерам сыска, а уж потом принимали решение. Сами вы не мастера.

— Мы и не претендуем, — кивнул купец.

— Значит, причина другая. Вы праве отказать в просьбе, не объясняя причин, но отказ по ненастоящей причине — это проявление неуважения. Чем я его заслужила?

Надо же, а я лжи не заметила. Не зря мама предупреждала, что нельзя полностью полагаться на чутьё. Если кто-то говорит полуправду или верит в свою ложь, оно не помогает. Но иногда можно и без магии понять, что тебе врут.

Купец промолчал, взглянув на посланника, тот в очередной раз прокашлялся и приготовился говорить. Всё правильно, иномиряне сами поставили себя в неловкое положение, и выпутываться должен старший по рангу.

— Раз вы настаиваете, я назову настоящую причину, — сказал он. — Конечно, наши полицейские иногда успешно расследуют преступления, даже если не осталось вообще никаких следов. Есть древний принцип «ищи, кому выгодно». Это называется «мотив». Иногда преступления бывают безмотивными, их совершают хулиганы или люди, больные на голову. Но это не тот случай, согласны?

— Кто такие хулиганы?

— Уличная шпана.

— Иной раз отпрыски приличных семей развлекаются почище уличной шпаны, — буркнул купец.

— Да. И маньяки среди них тоже встречаются, те самые, которые больные на голову, — продолжил посланник. — Но как бы там ни было, первым делом полицейские всё же будут искать мотив. Для этого потребуется как следует разобраться во взаимоотношениях учеников и учителей, а может, и слуг. И тогда непременно всплывёт много всяческой грязи. Очень много. Подлость, воровство, казнокрадство, измена, нетрадиционные оргии и разное другое. Не спорьте, леди министр, оно всегда всплывает, уж поверьте моему опыту. Я так понял, в школе учится принц? Значит, полицейские узнают много плохого о королевской семье. Это нужно Его Величеству?

— Королевская семья безупречна, — заявила мама, но вызвала этим только улыбки дипломатов Иного мира, а я без малейшего усилия почувствовала ложь.

— Не стану спорить, — посланник махнул рукой. — В таком случае, кто-нибудь сообщит полицейским правдоподобную клевету, в которую все поверят. Необязательно, но возможно. Думаю, ваш король такой возможности не допустит, и полицейские будут так или иначе уничтожены. Вместе с дипломатами, которым они передали или могли передать информацию, в смысле, сведения. Тоже, конечно, необязательно, но этот риск нам совершенно ни к чему. Мы могли бы рискнуть, но только ради чего-то конкретного. Вот я и повторяю свой вопрос: что вы предлагаете взамен?

— Вы торгуете с нашим королевством. Герцог, как и многие другие, считает, что торгуем мы в убыток. Если он станет королём, торговля между мирами прекратится.

— Это уже кое-что, — признал купец. — Не стану скрывать, ваша прибыль раз в двадцать меньше нашей, но всё же об убытках и речи быть не может. В отличие от сыска, в торговле я мастер, так что своё мнение могу не только высказать, но и доказать.

— Не нужно. Я вам верю. Но герцог считает именно так, как я сказала.

— Что ж, может, он плохо информирован. А может, сознательно лжёт, чтобы подорвать остатки авторитета короля. Оппозиция везде ведёт себя именно так.

— Что такое оппозиция?

— Те, кто не у власти, но очень хотят там быть. Уверен, что если этот герцог станет королём, он изменит свою точку зрения. В крайнем случае, мы немного пересмотрим условия торгового договора и поступимся частью прибыли. Это будет даже в какой-то степени справедливо. Так что отказ остаётся в силе, леди министр.

Мама поднялась с кресла, явно собираясь уходить. Я видела, что она готова расплакаться, только стесняется иномирцев. Но почему она не привела самый важный довод? Ведь Иному миру не выгодна смена династии! Может, мама чего-то не понимает? Может, я понимаю лучше неё? Ведь я угадала, почему нельзя допускать в школу сыщиков Иного мира, и посланник сказал маме то же самое, только другими словами. А мама не додумалась. Да и что мы теряем? Переговоры уже провалены, и даже если я скажу глупость, хуже не никому не станет.

— Вы не учитываете ещё вот что, — собравшись с духом, заявила я. — Наш нынешний король — добрый, и потому мы с вами торгуем, а не воюем. А герцог просто отправит в ваш мир армию, чтобы взять то, что нам нужно, и не дать ничего взамен. Вы не сможете сопротивляться нашему войску, потому что не владеете магией.

Я собиралась говорить и дальше, но купец сложился пополам от смеха, а посланник, хоть и пытался сдерживаться, тоже противно захихикал.

— Я сказала что-то смешное? — обиделась я.

— Для них это, действительно, смешно, — сухо подтвердила мама.

— Прошу прощения у благородных леди за некоторую нашу несдержанность, — не переставая хихикать, извинился посланник.

— Я, конечно, знал, что своему простонародью они вешают лапшу на уши, то есть, сообщают неправдивые сведения, — с улыбкой до ушей сообщил купец. — Но не ожидал, что будущая глава МВД тоже не в курсе.

— Если сменится династия, моя дочь не будет министром. Её вообще не будет.

— Сочувствую, — сказал посланник, но я видела, что на самом деле ему всё это безразлично.

— Так что смешного я сказала? — растерянно спросила я.

— Видите ли, леди Алиса, — начал объяснять купец, — первый контакт между нашими мирами происходил не совсем так, как вы себе представляете. А может, даже совсем не так. Думаю, подробности вам лучше узнать от родителей, чем от чужаков.

— Нет, расскажите вы, — попросила мама. — Не уверена, что я смогу.

— Хорошо, леди министр. Так вот, леди Алиса, началось всё с того, что ваши маги открыли портал в наш мир, и через него к нам прошла армия вашего доброго короля. Ваши солдаты, то есть, воины, напали на небольшой городишко, и убили там около двух сотен мирных обывателей. С ними в бой вступили полицейские, не те, что сыщики, а те, что стражники. Их было около десятка, все погибли. Но перед смертью всё же успели вызвать армию, по-вашему войско. Сначала наши самолёты нанесли ракетно-бомбовый удар, ракеты и бомбы — это что-то вроде ваших огненных шаров, только в тысячу раз сильнее.

— Но у вас не может быть самолётов! — выкрикнула я, хоть и знала, что купец не лжёт. — Самолёты без магии не летают! Без магии летают только воздушные шары!

— Полтора века назад всё так и было. Летали только аэростаты, в смысле, те самые шары. Потом мы построили дирижабли, это тоже вроде шаров, но… в общем, они могли летать не только по ветру. А лет сто назад появились самолёты, такие летающие штуки тяжелее воздуха.

— Это невозможно без магии!

— Наши предки когда-то тоже так думали. Но ведь и птицы летают, и жуки с бабочками и стрекозами, и даже летучие мыши. В конце концов, полетели и люди.

— Пожалуйста, не нужно лекций по истории авиации, — попросил посланник. — Заканчивайте рассказ о битве.

— Против наших самолётов противник выставил какие-то летучие ковры, на них сидели лучники и метатели огненных шаров.

— Летучие ковры — это и есть настоящие самолёты, — упрямо заявила я.

— Не возражаю. Наши ненастоящие самолёты мгновенно уничтожили ваши настоящие. Тем временем мы развернули артиллерию, и ударили уже всерьёз. Артиллерия — это что-то вроде ваших катапульт, только они бьют на много тысяч шагов. Ваши вояки — молодцы. Представляю, как им было страшно, но ни один не побежал. Ну, а когда отработала артиллерия, солдаты прошлись и собрали ваших раненых. Их оказалось около сотни. Ими занялись не только врачи, но и мастера-переводчики, толмачи по-вашему. Через пару дней они уже сносно говорили на вашем языке. Среди пленных нашлись такие, кто согласился перейти на нашу сторону. Один из них смог открыть портал сюда. Так и возникло наше посольство.

Я не хотела этому верить, но купец ни разу не солгал. Мой мир перевернулся. Войско доброго короля убивает две сотни ни в чём неповинных горожан. Это войско, считавшееся непобедимым, враг уничтожает с лёгкостью, как будто раздавил зазевавшегося таракана. Рядом со всем этим самолёты, летающие без магии, казались просто забавной мелочью.

Я в голос заревела, мгновенно появилась девица в неприличном платье, и снова принесла мне холодного сока. Я залпом выпила стакан, и ушла вслед за мамой, всхлипывая на ходу.

И в карете я продолжала плакать, никак не могла остановиться. Боялась, что мама будет ругать, но она только гладила мои волосы и, мне показалась, сама еле-еле удерживалась от слёз. Понемногу я успокоилась, посмотрела в окно, и увидела, что мы стоим возле какой-то харчевни. Есть я не хотела, но мама сказала, что зайти надо, мы здесь будем не ужинать, а только приведём себя в порядок.

Мы там умылись, а мама ещё и подкрасилась, и снова стали выглядеть не перепуганными женщинами, а уверенными в себе королевскими чиновницами. Вот только на самом деле я чувствовала себя не уверенной, а растерянной. Мама, наверно, тоже. Что-то тяжёлое давило на сердце, молчать было невыносимо, и в карете я заговорила с мамой, чтобы хоть немного разогнать сгущающийся вокруг души мрак.

— Мама, неужели этот купец не врал? Иномиряне разбили непобедимую королевскую армию? — спросила я, отлично зная ответ.

— Не врал, — коротко ответила мама. — Ты и сама это знаешь, распознаёшь ложь не хуже меня.

— И сколько наших погибло в той битве? Купец говорил о сотне раненых, их всегда примерно втрое больше, чем убитых. Тридцать? Или все пятьдесят?

— Гораздо больше. Гораздо!

— Так сколько?

— Иномиряне оценили наши потери от десяти до двухсот тысяч.

— Десять тысяч убитых?! — вскричала я.

— Это их приблизительная оценка. Точнее у них не получилось. Дело в том, что их оружие рвёт всё на мелкие кусочки, и потом не понять, сколько же людей там было.

— Неужели такое возможно?

— Они меня брали в Иной мир, показать оружие. Алиса, это кошмар! Похоже на вулкан и землетрясение. Они тогда сказали, что это устаревшее оружие, у них есть и другое, гораздо мощнее. Министр-воевода потом так и сказал королю — о войне с Иным миром нужно надолго забыть. Может, когда-нибудь позже, а сейчас нам не справиться. Любой наш воин за счёт магии сильнее любого их бойца, но они не бьются один на один. Им больше нравится убивать врага издали, не рискуя. Неблагородно, но их это не смущает.

— Но десять тысяч убитых! Как такое может быть? — я всё не могла до конца осознать, уж очень это много.

— Не десять. Воевода сказал, больше двадцати. Но сама я уверена, что сто — это самое меньшее.

— Как сто? — я не могла поверить в такие чудовищные потери.

— А ты сама подумай. Перед вторжением в Иной мир…

— Какое вторжение, мама? Обычный поиск новых земель!

— Пусть так. Перед обычным поиском новых земель королевское войско было сильно и многочисленно. Никакой даже самый могущественный герцог не посмел бы пикнуть против короля, что бы там ни случилось с его родственниками. А теперь — смеет. Вот и скажи мне, Алиса, сколько королевских воинов должны были погибнуть, чтобы вассалам пришло в голову угрожать Его Величеству? Я считаю, не меньше ста тысяч. Как считаешь ты?

— Никак. Не думала об этом. Жалко, если так много убитых. И ведь не все они чернь, там наверняка были и рыцари.

— Конечно, были.

— Глупо посылать неизвестно куда такое большое войско! — буркнула я. — Сначала нужно было провести разведку. Это даже девочкам понятно. Наш воевода — болван! Не понимаю, почему король его за это не казнил.

— Да, это было бы глупо. Но воевода — не болван. Разведку провели, убедились, что в Ином мире магию не используют, и только тогда атаковали. А когда прилетели их самолёты, уже ничего сделать было нельзя. Они похожи не на ковры, а на большие кареты, только без лошадей. Стрелы и огненные шары их не пробивают. Может, пробили бы снаряды катапульт, но самолёты Иного мира летают очень быстро, попробуй ещё попади. И под ними нет никакого магического столба. Ты же знаешь, что проще всего сбить самолёт, разрушив столб, который его поддерживает. А тут нечего разрушать.

— Как же они тогда не падают?

— Не знаю, Алиса. Мы развивали магию, а они — алхимию и механику. Они добились большего. Незачем сейчас это обсуждать. Наш противник — герцог, а не Иной мир. Их я как раз хотела сделать союзниками. И бездарно провалила переговоры.

— Мама, но ты же не дипломат. Почему переговоры вела ты, а не министр иностранных дел или кто-нибудь из его людей?

— Потому что Его Величество запретил привлекать МИД. И он прав. Ты не забыла, что главный дипломат королевства — кузен герцога?

— Забыла, — призналась я. — Скажи мне вот что. Если войско Иного мира намного сильнее нашего, почему они торгуют с нами, а не завоёвывают? Они такие добрые?

— Нет, они совсем не добрые. Просто считают, что так им выгоднее. Я не знаю, в чём их выгода, да и какая нам разница? Ты лучше подумай о завтрашней контрольной по алхимии, — грустно улыбнулась мама. — Делай, что должно, и будь что будет!

— Контрольная отменяется, — заявила я. — Не вообще, а для меня. Я завтра в школу не пойду.

— Это ещё что за капризы? — изумилась она.

— Никаких капризов, мама. Прямо с утра ты мне выправишь нужные бумаги для перевода в другую школу. В «Королевскую кровь».

— Алиса, ты сумасшедшая! Больная на голову!

— Может быть, мамочка. Заодно и проверим. Если я быстро отыщу убийцу, у меня с головой всё в порядке. А если нет, головы нам обеим отрубят, и никому не будет дела, больные мы на них, или здоровые.

Конечно, я не была мастером сыска, хоть и видела, как работают сыщики. И мама не была мастером, у министра совсем другая работа. И покойная бабушка — тоже. Если у меня получится, я стану первым министром внутренних дел королевства, которая сама раскрыла убийство. Вот только не уверена, получится ли.

Мама хотела привлечь сыщиков Иного мира. Это она от отчаяния. Иномиряне не смогут найти убийцу. О магии они ничего не знают, а дочь герцога убили именно магически, раз она осталась одна в запертой изнутри комнате. Посланник говорил, что главное — определить, кому выгодно. Но как в этом разберутся иномиряне, если Иной мир совсем не похож на наш? Чужой сыщик даже поговорить ни с кем толком не сможет без толмача, а кто при толмаче станет болтать о своих секретах?

А я для школяров «Королевской крови» — своя. Знакома со всеми или почти со всеми, благородством происхождения уступаю только высшей знати. Мне в первый же день расскажут то, чего сыщики Иного мира не смогут узнать вообще никогда. Что делать дальше, я пока не знала, но надеялась, что в нужное время пойму.

За ужином мы все, не сговариваясь, вели беседу если не совсем ни о чём, то уж точно о совершеннейших пустяках. При этом папа и братья смотрели на меня со смесью уважения и жалости, а мама вообще избегала моего взгляда, да это ей было и нетрудно, мы же сидели рядом. Жалость — совсем не то, что хотелось бы видеть сегодня в глазах родных, и я не понимала, почему меня жалеют. Ведь убийца не посмеет меня даже пальцем тронуть, раз поблизости будут лучшие сыщики королевства. Да и убить меня не так-то легко, женщин нашей семьи магическая сила просто переполняет. Я очень даже могу за себя постоять, и в обычной драке, и в магическом поединке. Уж на помощь позвать всегда успею.

— «Королевская кровь» — это не та школа, которую называют проклятой? — внезапно спросил папа, прервав на полуслове разговор о вчерашнем рыцарском турнире.

— Та самая, — кивнула мама.

— Что за проклятие? — конечно же, заинтересовалась я.

— Проклятий на самом деле не существует. Это суеверие.

— Мама, я должна знать.

— Наоборот, Алиса. Проклятие может подействовать, только если жертва о нём знает и верит в него. Да и проклятие это особенное, и вовсе не смертельное. Будь иначе, разве стал бы там школяром наследный принц?

— Но Алису могут убить и без всякого проклятия? — папу это беспокоило, меня — тоже.

— Могут, — печально согласилась мама. — Если она выяснит, кто убийца, а тот об этом догадается. Или Алиса не выяснит ничего, но убийца подумает, что она его разоблачила.

— Думаешь, она не сможет себя защитить?

— Нет, конечно. Как можно защититься от кинжала в спину? Никак.

— Кольчугой, — подсказал средний брат.

— Глупости, — отмахнулась мама. — Алиса не сможет постоянно носить кольчугу. Да и не от всего она спасает. Тот же кинжал можно всадить и в горло, и в глаз. Или предложишь не снимать ещё и шлем?

Куда можно всадить кинжал, я и сама отлично знала, так что попросила их продолжить обсуждение турнира. Но мою просьбу никто даже не услышал.

— Дорогая, так что будет, если её убьют? — эта тема папу интересовала значительно больше. — Династия прервётся? Ведь у нас с тобой нет других дочерей.

— От одного этого не прервётся, дорогой. Я могу родить ещё одну девочку, а если нет, пост унаследует старшая из моих внучек, надеюсь, драгоценные сыночки не подведут. Но это будет важно, только если убийцу всё-таки схватят.

— А как я могу сделать тебе внучку? — ехидно поинтересовался мой младший брат, восьми лет от роду. — Расскажи подробно, мамочка, чтобы я не ошибся, когда буду делать.

Папа за такие вопросы пригрозил ему поркой, но малыш ни капли не испугался, потому что в нашей семье пороли только за дело, причём так, чтобы остальные дети этого не видели. Меня, например, последний раз наказали пару лет назад, за то, что открыла портал прямо в стене нашего замка. Портал в неизвестно какой мир почти сразу закрылся, но кусок стены куда-то исчез.

Старшие братья поддержали малолетнего наглеца, мама отшучивалась, папа описывал страшное будущее, которое ждёт детей, задающих неприличные вопросы родителям. Слушать все эти глупости не хотелось, и я решила, раз обо мне все забыли, вызвать видения будущего. В ясновидении я не сильна, но свою судьбу может провидеть любой маг. Если, конечно, судьба уже определилась. Я вошла в транс.

Голоса родителей и братьев я больше не слышала, перед глазами заклубился мрак, а когда он развеялся, увидела очень нечёткую картину, точнее, смесь нескольких картин. Так бывает, если твоё будущее может пойти разными путями, но их не очень много, иначе перед глазами ясновидца будет просто серая дымка. Я выделила самый яркий слой и вошла в него, в своё возможное будущее, самое вероятное из многих.

Алиса, старше меня на несколько дней, спит на боку, причём не в своей кровати. Ей снится что-то очень приятное, но я даже не успеваю понять, что именно. Слышу крадущиеся шаги, чьи-то сильные руки резко переворачивают девушку на живот, и тут же под левой лопаткой вспыхнула боль. Она пытается нанести невидимому врагу магический удар, вызвать огненную стихию… Может, ей и удаётся. Но мне этого уже не узнать. Видение поглощается мраком смерти. Но почему не поднял тревогу сторожевой демон? Неужели убийца смог его заклясть?

Я вернулась в начало, и снова жду шагов убийцы. Но теперь их нет. Вместо них слышится сигнал сторожевого демона, утро, пора вставать. Алиса просыпается, вскакивает с постели и бежит умываться. Потом долго глядится в зеркало, смотрит, не вернулись ли проклятые прыщи. Не вернулись, снадобье, что мама купила у знаменитой знахарки для меня, а значит, и для этой Алисы тоже, действует отлично. Довольная Алиса показывает язык своему отражению, а потом ему ещё и подмигивает. А может, не ему, а мне. Ведь она в своём будущем знает, что я за ней подглядываю.

Что ж, стало ясно, что даже самые малые предосторожности убийцу отпугнут. Лишь бы не забыть поставить сторожевого демона. Дома, в замке, я этого почти никогда не делала, разве что если боялась проспать, и демон не так сторожил меня, как следил, чтобы я вовремя проснулась. Но дома и стены помогают. А там, в проклятой школе, на стены полагаться нельзя. Ладно, одной опасностью меньше, это уже неплохо.

Я вынырнула из этого слоя будущего, и снова взглянула на смесь. Ярких слоёв больше не было, так что наугад вошла в первый попавшийся. Будущая Алиса здесь не спит, она стоит перед какими-то людьми, и её переполняет ликование. Ещё бы, она нашла убийцу!

— Вот убийца! — торжествующе заявляет она, и показывает на кого-то пальцем, хоть и знает, что так делать некультурно.

Тут под левой лопаткой вновь взрывается боль, и я не стала ждать мрака смерти, а сразу вернулась в начало. Алиса снова указывает на убийцу, тот ничуть не испугавшись, нагло улыбается ей в лицо и чего-то ждёт. Потом выкрикивает «Да кончайте же с ней!», но кто-то метнул кинжал, и убийца хрипит, выдергивает оружие из горла, что-то пытается сказать, но не может, потому что уже умер. Тоже всё ясно, убийца не один, у него есть сообщник, но теперь, когда я об этом знаю, его товарищ не сможет мне навредить. Кто метнул кинжал, непонятно — не то мой помощник, чтобы меня от чего-то спасти, не то сообщник разоблачённого убийцы, чтобы навсегда заткнуть ему рот.

На всякий случай я посмотрела эту дорогу будущего ещё раз, там ничего не изменилось. Тогда перешла в следующий слой. Алиса стоит на том же месте перед теми же людьми, только в этот раз она не знает, кто убийца. Но им говорит, что знает, вдруг убийца не умеет распознавать ложь? Ночью демон поднимает тревогу, и Алиса сражается с убийцей, а может, их несколько, картина становится всё более расплывчатой. Я даже не смогла рассмотреть, чем кончилась схватка. Посмотрела всё ещё раз, но ничего не изменилось.

Из следующего слоя я выскочила сразу. Там Алису держали двое крепких мужчин, а двое других волокли маму на плаху, где горделиво выхаживал палач в красном балахоне и с топором. Это смотреть мне совсем не хотелось. Больше путей не было, и я вернулась в настоящее, собираясь продолжить ужин в кругу семьи. Но за столом остались только я и мама.

— Наших мужчин я отослала, — сказала она. — Чтоб не мешали. Что ты увидела в будущем?

— Ничего особенного. Я или найду убийцу, или стану его новой жертвой. А если нет, нас с тобой казнят.

— Всё правильно, доченька. Будь осторожна, всякий раз, когда спишь, не забывай ставить сторожевого демона. И помни, у убийцы могут быть сообщники. Остерегайся их тоже.

Я поблагодарила маму за добрые советы и отправилась спать. Обычно я так рано не ложусь, но сегодня хотела отдохнуть как следует. Завтра, а может, и не только завтра, понадобятся все силы, какие я только смогу накопить. Поиски убийцы — это вам не контрольная по алхимии! Перед тем, как заснуть, я закляла сторожевого демона, как советовала мама. Выспалась я просто чудесно, ни убийца, ни кто другой не посмел мне мешать.

Проснулась я с первыми лучами солнца. Думала, остальные ещё нежатся в постелях, но оказалось, все давно на ногах. Мама и папа, как выяснилось, вообще не ложились. Пока я набиралась сил, они всё подготовили к моему отъезду. А я совсем забыла, что нужно сложить в дорогу вещи и припасы, оседлать коня, приготовить оружие, магические амулеты и ещё кое-что по мелочи.

Вода в умывальнике была слишком холодной, так что я только слегка ополоснула лицо и показала язык своему отражению. Решила, что ехать недалеко, и поесть можно будет уже в школе. Да и не привыкла я завтракать так рано. Мама, как мне показалось, считала иначе, но спорить не стала.

Я быстро оделась для езды верхом, немного подумав вначале, что лучше — штаны или специальное платье для мужского седла. Последние несколько лет многие всадницы надевают штаны, в них удобнее, но пожилые люди считают такой наряд неприличным для девушки. Обе мои бабушки закатывали жуткие скандалы, если вдруг случайно видели меня в неподобающей одежде, но мама, хоть сама ни разу такого не надевала, всегда за меня вступалась. На всякий случай я решила всё-таки надеть платье.

Следующая задержка случилась из-за конюха. Он зачем-то приладил моей лошадке женское седло, я с него всё время боюсь упасть, хоть лошадка у меня и смирная. Пришлось ждать, пока растяпа расседлает её, принесёт мужское седло и сделает всё как надо. Потом он долго возился, приторачивая седельные сумки, а мы всей семьёй стояли и ждали, когда он, наконец, соизволит закончить.

Я попрощалась с родителями и братьями, и папа помог мне взобраться в седло. Я прекрасно влезаю на лошадь сама, но так уж у нас в семье принято. Нагнувшись к маме, я поцеловала её в щёку, она меня — тоже. Сквозь слёзы я разглядела, что и мама еле сдерживает рыдания, и поспешила уехать. Тронула лошадку коленями, и она тихонько потрусила к воротам замка.

Внезапно оказалось, что старший из братьев решил сопровождать меня в дороге, и даже сам оседлал коня. Мне охрана не нужна, с моей магической силой я запросто уложу десяток разбойников, и даже не устану. А если среди них найдутся по-настоящему сильные маги, чего ещё никогда в королевстве не случалось, чем сможет помочь братец?

Прояснилось всё очень быстро: как только за очередным поворотом замок скрылся от наших глаз, брат тут же очень сердечно попрощался и пожелал мне счастливого пути. Я даже не успела открыть рта, чтобы что-нибудь ему ответить, а он уже галопом умчался прочь. Всё понятно, тайком от родителей поехал к своей очередной возлюбленной, и наверняка это опять какая-то простолюдинка, девка из черни. Будь она благородной, зачем ему скрывать свои свидания от родителей? Но это его дела, мне бы как-нибудь со своими управиться.

Следить, куда я еду, не было нужды, ведь я унаследовала от мамы ещё и магическое умение никогда не сбиваться с дороги. Мама рассказывала, что бабушка её прабабушки была последней в нашем роду, которая заблудилась в лесу. Но и ей тогда никто не поверил, решили, что обманывает, а сама провела три дня у какого-то парня.

Даже если так, ни я, ни мама её не осуждали. Мама и сама вышла замуж против воли родителей, только не рассказывала им глупости, что заблудилась. Просто пропала на несколько дней, а вернулась домой уже замужней дамой. И никто не посмел возразить, потому что папа — из очень благородной семьи, сын графа, а титул у него мелкий только из-за того, что он не старший сын и даже не второй.

Мои глаза всё ещё набухали слезами. Если я не найду убийцу Эльзы, вряд ли когда-нибудь снова увижу родителей. Братьев тоже не увижу, но это не так обидно, у них между собой крепкая мужская дружба, а я — отдельно от них, сама по себе. Были ещё дяди, тёти и бабушки с дедушками, точнее, бабушка — одна, папина мама, вторая умерла полгода назад, но к ним у меня чувства были ещё прохладней, чем к братьям. Уверена, что у них ко мне — примерно так же. А вот папа и мама…

Уже почти разревелась, но тут увидела впереди всадника, очень симпатичного юношу, причём благородного — и такая одежда, и такой конь простолюдину не по карману. Он дерзко смотрел прямо на меня, так что пришлось быстро успокоиться и проглотить слёзы. Юноша никуда не спешил, отпустил поводья, и его великолепный конь с аппетитом щипал сочную траву. Ответила ему твёрдым взглядом, собираясь проехать мимо, и уже тогда вволю выплакаться. Но ничего из этого сделать не удалось.

— Здравствуйте, леди Алиса! — широко улыбаясь, обратился он ко мне, и я от неожиданности чуть не упала с лошади. — Я вас давно жду, папа сказал, что вы будете тут проезжать, а вас всё нет и нет. Подумал даже, что его обманули, хотя знаю, что обмануть моего папу невозможно. А тут вижу — вы едете. Не помните меня? Я — Николас, мы с вами встречались на королевском балу.

— Да, я вас не помню, — призналась я. — А на память обычно не жалуюсь.

— Считаете, что я вам лгу? — он продолжал улыбаться.

— Нет, вы говорите правду. Ложь я бы почувствовала. Но я вас не помню, и это странно.

— Ничего странного. На том балу столько всякого необычного произошло, что остальное вы забыли. Зато, наверно, помните, как старый герцог нечаянно опрокинул бокал красного вина на платье какой-то графини, вы бросились к ней с салфеткой и попытались вытереть пятно, она вас оттолкнула, а ваше колечко зацепилось за ткань.

Конечно же, этот недавний прискорбный случай забыть я никак не могла. Та графиня — моя тётка, папина старшая сестра. Где бы не появилась эта известная скандалистка, обязательно затевала с кем-нибудь безобразную ссору. Уверена, несчастный герцог не случайно облил её вином, наверняка перед этим она ему сказала какую-нибудь гадость, а то и не одну. Даже не знаю, почему её до сих пор никто не убил. Мама тоже часто этому удивляется.

Вытереть вино с тёткиного платья меня попросил папа. Сам он не мог, мужчина всё-таки, и неважно, брат или нет, а мама отказалась наотрез. Салфеткой и несложной магией винное пятно убирается почти мгновенно, но разъярённая тётка свою ярость выплеснула на меня, толкнула, и я, пытаясь не упасть, уцепилась за ворот её платья. Нет, не перстнем, как могло показаться со стороны, а пальцами. Всё равно упала, зато с солидным куском материи в руке, а тётка осталась с одной обнажённой грудью. Ох, и влетело же мне за это от родителей, когда мы вернулись домой!

— В таком случае прошу вас меня простить, лорд Николас, — извинилась я. — Как выяснилось, моя память не настолько хороша, как мне казалось.

— Я никакой не лорд, и даже не сэр, — всё так же улыбаясь, поправил меня он. — Называйте меня Ник. Просто Ник. Я — купеческий сын.

Вот, значит, как. А я приняла его за благородного. Но как на королевский бал мог попасть простолюдин? Конечно, там были лакеи, разносившие еду и вино, но он уж точно не лакей.

— В таком случае, что вы делали на королевском балу? — холодно осведомилась я.

— Тоже, что и все. Ел, пил, танцевал, иногда разговаривал. Что ещё, по-вашему, делают на балах?

— Но кто вас туда пригласил?

— Вопрос довольно нескромный, леди Алиса, но я всё же отвечу. Тем более, ответ очевиден. Бал королевский, значит, приглашал всех никто иной, как Его Величество.

— На королевские балы кого попало не приглашают!

— Приглашают. Мой папа — богатый купец. Король хотел там видеть его. А мы с мамой — те самые кто попало, которые пришли на бал вместе с ним.

Теперь я вспомнила: да, купцы там были, причём с семьями. Понятно, что не простые лавочники. Глава Гильдии, и с ним ещё кто-то, наверно, крупные поставщики Двора.

— Ну, хорошо, просто Ник, купеческий сын. У твоего отца есть имя?

— Конечно, есть! Что за вопрос? Имя есть у всех.

— Скажи мне его.

— Я бы рад, леди Алиса, но папа категорически запретил мне называть его имя, особенно людям с большой магической силой. А вы — сильный маг, это все знают. Папа считает, что знание его имени может дать власть над ним самим.

— Это глупости, суеверие! Магия не использует имён.

— Может, и так. Магией не владею, и совсем в ней не разбираюсь. Но не могу преступить родительский запрет.

— Своё имя ты мне назвал, не побоялся.

— Да. Я, как и вы, считаю магию имён тёмным суеверием.

— И что дальше, Ник? Мы когда-то мимоходом встречались на королевском балу, а теперь ты ждёшь меня на глухой лесной дороге. Не хочешь рассказать, зачем?

— Конечно, хочу! Мне нужно добраться до школы под названием «Королевская кровь». Да только я в тех местах никогда не бывал, и как туда добираться, не знаю. Мы вообще живём очень далеко отсюда.

Об этом я и сама догадалась, сразу обратила внимание, что говорит он не совсем так, как я или мои родители. Некоторые звуки произносит по-другому, порой делает необычные ударения, да и слова иной раз употребляет такие, что встретишь только в книгах. Парень явно из какой-то отдалённой провинции.

— И ты думаешь, что я тебя туда отведу?

— Конечно, леди Алиса. Вы же сами туда едете, вот я и поеду с вами.

— А если я откажусь?

— От чего?

— Откажусь быть твоим проводником! Не много ли чести для простолюдина?

— Честь — это не ко мне. Это — к благородным. Каждому своё. Я же не предлагаю вам денег за эту работу, потому что знаю — не возьмёте. Так что если откажетесь, я поеду за вами чуть поодаль. У меня конь посильнее, он от вашей лошади не отстанет. И кому от этого будет лучше?

— Только попробуй! Я применю магию!

— Леди Алиса, вы ведёте себя неправильно. Слишком рано перешли к угрозам. Простите за непрошеный совет, но сначала следовало бы выяснить, откуда я знаю, что вы едете в «Королевскую кровь».

— Ну, и откуда? — теперь и я не смогла удержаться от улыбки. — Наверно, от отца?

— Точно, от него.

— А он откуда узнал?

— Понятия не имею. Купцам известно очень много чужих тайн. Чем больше, тем выше у них прибыль. Но я думаю, папа сам догадался. Это же просто. В школе убита дочь какого-то герцога, а сыщики не смогли найти убийцу. Значит, туда обязательно поедет разбираться или сама леди министр, или её дочь. По возрасту лучше подходит дочь, да и у министра масса работы помимо расследований. Вот и всё. Кстати, герцог не тот, что на королевском балу облил благородную леди вином?

— Не тот. Другой. А с чего твой папаша решил, что я поеду именно сегодня?

— Вчера мы с ним видели вас и вашу маму в посольстве Иного мира. Готов поспорить, вы просили у них помощи в расследовании. Других дел у вас с ними и быть не может. Не сомневаюсь, что вам отказали. Посольство пытается не вмешиваться в дела королевства. Так что ехать в школу вам нужно сегодня, когда же ещё? Кстати, всё это необязательно обсуждать, стоя на месте. Давайте пустим наших лошадей шагом, и будем приближаться к цели, беседуя.

Я согласилась. Парень знал слишком много, и ничуть этого не скрывал. Нужно было выяснить, что он знает ещё, а уже потом применить смертельную магию. Не стану скрывать, он мне понравился, но выбора не было. Долг — прежде всего.

Мы поехали рядом, он — слева. Только что болтовню Ника невозможно было остановить, а теперь он молча бросал на меня насмешливые взгляды, всё так же улыбаясь. Поджидал он меня в густой тени, так что толком его рассмотреть я смогла только теперь. Судя по лицу, от роду лет ему от шестнадцати до восемнадцати. Чисто выбрит, это необычно — юноши всячески холят и лелеют свой пушок на лице, они думают, что усы и борода придают им мужественный вид.

Иногда смотришь на кого-то, и понимаешь — в нём что-то не то. В Нике «не тем» было очень многое, не только сбритые усы. Одежда дорогая, и не с чужого плеча, сшита явно на него, но чувствуется, что она ему непривычна, стесняет, мешает. Конь отличный, но всадник, похоже, сел на него впервые, а может, не только на него, а и вообще верхом. Как-то неуверенно держит поводья, и очень похоже, что боится упасть. Всадников я на своём недолгом веку повидала множество, есть с кем сравнивать.

Когда на дорогу неожиданно выскочила лань, его рука метнулась к кинжалу, а не к мечу. Сам он при этом еле удержался в седле, хотя отлично обученный конь даже не вздрогнул. Я едва удержалась от смеха. Да, мой неожиданный спутник — явно не воин. Для купца неумение ездить верхом простительно. А вот непривычка к дорогой одежде удивляет. И ещё, у него нет ни одного перстня, хотя у других купцов они чуть ли не на каждом пальце, у некоторых даже по два на палец.

Может, он не просто купец, а ещё и маг? Тем более, совсем не испугался, когда я пригрозила магической атакой. Я потёрла свой амулет, аметист в правой серьге, но он не запульсировал — в десяти шагах от него нет никого, кроме меня, с заметной магией. Значит, всё же не маг. Но зачем он едет в «Королевскую кровь»? В его возрасте школу заканчивают, а не поступают в неё. А именно в эту — не берут простолюдинов. Может, Ник притворяется, и на самом деле он из благородной семьи? Нет, вряд ли. Все лорды и сэры, как и большинство леди, отлично умеют ездить верхом. Нас этому учат едва ли не с младенчества. Да он и сам сказал, что не лорд и не сэр, и я не почувствовала лжи.

Наверно, он едет в школу именно как купец. Конечно же, у школы есть свои поставщики, вот Ник и хочет пробиться в их ряды. А я ему нужна для того, чтобы через хорошо охраняемую ограду попасть внутрь, в роли моего спутника это будет намного проще.

— Леди Алиса, ваши мысли легко читаются по вашему лицу, — засмеялся Ник. — Кто я такой, зачем еду в школу, и не пора ли уже меня убивать. Ничего не пропустил?

— Ты так легко говоришь о своей смерти, что мне как-то не по себе, — призналась я.

— А с чего вы взяли, что сможете меня убить? Думаете, ваша магия сильнее моей? Это вам какой-нибудь амулет подсказал? Тот, что в правой серёжке? Я видел, как вы его тёрли, глядя при этом на меня. Кстати, серьги с синими камнями отлично на вас смотрятся.

— Амулет мне поведал, что ты магией не владеешь вообще.

— А вам не говорили, что сильные маги запросто подавляют чужие амулеты?

— Говорили. Значит, ты — могущественный маг?

— Это неважно. Потому что убивать меня бесполезно. Вы хотите, чтобы я не разболтал лишнего. Но всё это «лишнее» знает ещё и мой папа, а раз я не назвал его имени, вам его не достать. Видите, мы с вами считаем привычку скрывать имя суеверием, а она иногда помогает выжить. Так что если я сейчас помру или исчезну, об убийстве леди Эльзы очень быстро узнают все. Купцы умеют запускать нужные слухи и сплетни.

— Кто твой отец, можно узнать под пытками, — неуверенно возразила я.

— Глупости! Пытать есть смысл, если можно быстро проверить выбитое пытками. А иначе вам будут постоянно вешать лапшу на уши.

— Вешать лапшу — это лгать? — на всякий случай уточнила я, хоть и совсем недавно уже слышала это выражение.

— Да, лгать.

— Под заклятием правдивости не солжёшь.

— Как же, как же. Сыщикам в школе оно очень помогло, верно?

— Ладно, убедил. Не буду убивать и пытать. Теперь рассказывай, кто ты на самом деле. Потому что не похож ты на купца.

— Неправда ваша! На одного купца я очень похож. На своего папу.

— Я не об этом, — удержаться от улыбки мне снова не удалось. — Ты не похож на типичного купца.

— И чем же я не похож?

— Да ничем! Перстней не носишь, костюм тебе непривычен, ну, и многое другое ещё.

— Да, этот костюм сшили только вчера вечером. И вообще я впервые надел такую одежду. Она — для благородных или очень богатых, а я ни тот, ни другой. Вот папа мой очень богат, он и заплатил портному. И вы правы в том смысле, что я не купец. Папа хотел, чтобы старший сын помогал ему в делах, но даже у него не все желания сбываются сразу. Я — не купец, я — охранник.

— Стражник?

— Ну, да. А купцом стану позже, никуда не денусь. Если доживу.

— Почему, если ты не хочешь?

— Понимаете, леди Алиса, рано или поздно папа скончается. Я — наследник. Но пока что он здоров, полон сил и остроты ума не утратил, и я очень надеюсь, что он ещё долго не отойдёт от дел. Он был не очень рад, когда я стал охранником, но смирился, сказал, что торговое дело можно поначалу изучать и с этой стороны.

Значит, Ник не купец. Это объясняет, почему на нём нет драгоценных украшений, а богатая одежда ему непривычна. Но раз он стражник, почему толком не умеет ездить верхом, а при опасности, пусть даже она ему померещилась, хватается за кинжал, а не за меч? И самое главное — что купеческому стражнику делать в школе для отпрысков благородных семей?

— Говоришь, костюм тебе сшили вчера вечером? А коня?

— Не знаю, когда мне сшили коня, но привели его сегодня утром. Папа сказал, что это лучший конь из тех, кого можно было купить ночью и недалеко от того места, где мы живём в столице. Я раньше, конечно, ездил верхом, но очень мало. Так что приходится учиться по ходу дела. Могу даже похвастаться — ещё ни разу с коня не упал.

— И меч — тоже сегодня утром?

— Нет, меч у меня давно. Но он только для виду, фехтую я очень плохо. Можно сказать, совсем фехтовать не умею.

— Хороший же из тебя стражник!

— Пока никто не жаловался.

— Конечно! Кому им жаловаться? Твоему отцу?

— Папа тоже доволен. Вы, наверно, думаете, что задача охранников — кавалерийские сражения с разбойниками? Нет, леди Алиса, задача охранников — обеспечить, чтобы с грузом и людьми, которые его сопровождают, не случилось ничего непотребного. Меч на поясе — только для устрашения хулиганов. Против серьёзных бандитов он ничем не поможет.

— Глупости! Меч в сражении — лучшее оружие! Может, даже лучше копья.

— В сражении — возможно. Но я же не воин, мне нужна не победа, а сохранность товара и безопасность людей. Что при этом случится с врагами — дело десятое.

— Когда из леса выбежала лань, ты схватился за кинжал, а не за меч. Разве кинжал лучше меча?

— Для меня — да. Я же сказал — фехтовать не умею. А кинжал — совсем другое дело.

Мы подъезжали к развилке, на которой королевская служба дорог когда-то поставила столб с указателями. С тех пор дожди позаботились о том, чтобы надписи никто не смог прочесть. Их давно не помешало бы обновить, но в дорожной службе едва хватало людей, чтобы следить за главными дорогами, а лесные тропы удостаивались внимания не так уж часто. На большинстве из них даже таких указателей не встретишь.

— Вот, смотри, — показала я на столб. — Представь, что это разбойник на коне и с мечом, и он хочет отобрать товар, который ты охраняешь.

Я даже договорить не успела, как в столб, в то место, где у разбойника была бы шея, если указатели считать руками, со звоном воткнулся кинжал.

— Этот бандит уже ничего не хочет, — хвастливо заявил Ник. — Двадцать шагов. Что бы он сделал мечом с такой дистанции?

Он преувеличил, от нас до столба оставалось шагов пятнадцать, а то и всего дюжина, но, без сомнения, гораздо дальше, чем можно ударить мечом. Я дёрнула кинжал магически, но он так крепко засел в древесине, что пришлось тянуть изо всех сил. Наконец, вытащила, и он мягко лёг мне в левую ладонь.

— На, — я протянула оружие Нику рукояткой вперёд, как учил папа. — А то если будешь вытаскивать сам, ещё с коня свалишься.

— Ох, я и так свалюсь рано или поздно, — пожаловался он.

— А что ты делаешь, если нападают несколько разбойников? — мне действительно было интересно.

— Леди Алиса, мне бы не хотелось раскрывать все секреты мастерства.

— Ну, пожалуйста, — я так расстроилась, что чуть не захныкала.

— Ох уж, эти женщины! — Ник тяжко вздохнул, и нехотя показал, что в сапоге у него потайные ножны с ещё одним кинжалом. — Вам положено ещё в куклы играть, а не искать убийц.

— Ничего подобного мне не положено. Не такая я и маленькая, мне уже от роду пятнадцать лет. Когда мой маме было столько, она была не просто замужем, а отяжелевшая. Но, если честно, я бы с удовольствием поиграла в куклы, — призналась я. — И ещё, я страшно боюсь.

— Кого или чего? Самого убийцы или того, что не сможете его найти?

— Всего сразу, Ник. Вот не поверишь, я впервые покинула родовой замок.

— Да бросьте! Я вас вчера видел в посольстве Иного мира.

— Нет, ты неправильно понял. Я бывала, конечно, за пределами крепостных стен, почти каждый день бывала. Даже ночевать доводилось и в других замках, и на постоялых дворах. Но где-то ночевать, даже несколько ночей подряд — это одно, а переселиться надолго — совсем другое.

— Долго оно и не продлится. Покончить с убийцей — дело нескольких дней. А потом вы вернётесь к своим куклам, а я — к…

Он не договорил, но я и так отлично поняла. Не знаю, под каким предлогом он собирается проникнуть в школу, раз он не купец, торговые дела отпадают. Но как бы ни проник, там его, как и меня, тоже интересует именно убийство! Казалось бы, можно порадоваться, я ещё не доехала, а уже обзавелась союзником. Но родители с самого детства предостерегали меня от неожиданных подарков судьбы. Как говорил папа, возле привлекательной яркой приманки раззяву обычно ждёт хорошо замаскированная ловушка.

Всем известно, что купцы и ростовщики ничего не делают бесплатно. Пусть даже Ник сам не купец, но он из купеческой семьи, к тому же эту поездку ему организовал отец. Почему кому-то из них не безразлично убийство Эльзы? Купечество не вмешивается в дела благородных семейств, если, конечно, на этом нельзя заработать денег. Значит, кто-то готов платить, и, судя по расходам на коня и костюм, платить хорошо.

А если парень так ловко врёт, что я не чувствую его лжи, и он никакой не купеческий сын и не стражник? Кто же он тогда? Кто так ловко умеет метать кинжалы? Это не оружие благородных, и разбойникам оно тоже ни к чему, им хватает луков. Когда-то в королевстве была Гильдия убийц, но с ними покончила ещё моя прабабушка. Вот убийцам такое умение в самый раз. Может, семьдесят лет назад уничтожили не всех, и Гильдия до сих пор тайно существует и действует? Но тогда что Нику нужно в школе? Там ведь уже есть один убийца, знать бы ещё, кто.

У меня голова шла кругом, а Ник тем временем, продолжая улыбаться, стал насвистывать какой-то задорный мотив. Я его спросила, что это за песня, но он мне не сказал. Заявил, что песня до ужаса неприличная, и благородным леди её слова ни в коем случае слышать нельзя, иначе они перестанут быть благородными. А вот мотив — можно, это всего лишь музыка.

Его слова о благородных леди натолкнули меня на одну интересную мысль. С этим парнем не помешает подружиться, неважно, кто он, хоть стражник, хоть наёмный убийца. Мама и рассказывала, и показывала, как правильно вести себя с нужными простолюдинами. Она по работе часто сталкивается с чернью, и далеко не все они готовы беспрекословно повиноваться благородной леди. Угрозы и наказания помогают далеко не всегда, их лучше оставить на крайний случай. Если у меня всё получится в школе, мне тоже, когда-нибудь заняв министерское кресло, придётся иметь дело с чернью. Так почему бы не попробовать излюбленный мамин приём прямо сейчас?

— Ник, а ты точно не из благородных? — невинно поинтересовалась я.

— Точно, — уверенно заявил он, перестав свистеть. — Ручаюсь, во мне нет ни капли благородной крови. Это плохо?

— Не знаю, — я пожала плечами. — Мне бы хотелось, чтобы ты говорил со мной, как с равной. А то чувствую себя старушкой, хотя мне, как ты говорил, ещё в куклы играть.

— Равенства вдруг захотелось? Неужели ради слов похабной песенки?

— Нет. Я думаю, эту песенку неприлично знать не только благородной леди, но и простой приличной девушке.

— Знать что-либо — всегда прилично, — возразил Ник. — Но петь такое при тебе я всё равно не буду, уж извини. Только насвистывать. Кстати, наше равенство — только пока мы вдвоём?

— Как обращаться ко мне при других — смотри сам. Уверена, разберёшься.

— Хорошо, разберусь. Раз мы с тобой внезапно стали равными, предлагаю позавтракать. Спешил, чтобы тебя перехватить по дороге, вот и пришлось ехать голодным. Как раз вон там вижу удобную для этого дела полянку.

— Но я хочу побыстрее добраться до школы, — попыталась отказаться я, но тут у меня забурчало в животе, я смутилась и замолчала.

— Согласие внутреннего голоса Алисы получено, — рассмеялся Ник и направил коня на поляну.

Я, смирившись, последовала за ним. Он слез с коня, я тоже спрыгнула на землю и привязала свою лошадку к дереву так, чтобы она могла пощипать траву. А Ник растерянно стоял, держа коня под уздцы, и пытался сообразить, как ему сделать то же самое. Похоже, он действительно не знал, как ухаживать за лошадьми. Привязывать пришлось мне, а что поделать — равенство, значит, равенство.

Зато седельные сумки он снял сам, и мои тоже. Я достала хлеб, копчёное мясо и флягу с холодным чаем. В дорогу обычно берут вино, но мама решительно заявила, что оно не только утоляет жажду, но иногда ещё и лишает девушек остатков разума, вот и пришлось взять чай. Хлеб и мясо я порезала кинжалом, получилось всего четыре небольших сэндвича, по два каждому, хотя я так проголодалась, что съела бы все десять.

Но беспокоилась я зря. Оказалось, Ник вёз с собой такое количество провизии, что её хватило бы на небольшой военный отряд. Тут было и мясо, и сыр, и варёные яйца, и огромное количество пирожков. Десерт тоже не забыли — яблоки, груши, и ещё какие-то фрукты, которых я даже не знала.

— Когда я куда-нибудь уезжаю, мама вечно даёт в дорогу столько еды, сколько помещается в сумках, — немного смутившись, пояснил Ник. — Пирожки вот всю ночь пекла, глаз не сомкнула. Ладно, Алиса, ты тут почисть, порежь, в общем, разберись, а я схожу за хворостом, заодно и воду поищу.

— Зачем хворост?

— Для костра, зачем же ещё?

— Но ведь мы не будем ничего готовить, и греться в такую жару не нужно.

— А я хочу костёр! С ним как-то уютнее. Могу я позволить себе этот каприз?

Прихватив с собой маленький топорик, Ник отправился в лес, а я, раз уж осталась одна, решила рассказать маме о неожиданном попутчике. Внимательно меня выслушав, мама пообещала выяснить, что это за купец, который вместе со своим сыном вчера был в посольстве Иного мира или где-то поблизости. За посольством непрерывно следят сыщики МВД, они не могли не заметить. А пока мама посоветовала держаться настороже, и при случае заглянуть в его сумки, вдруг там найдётся что-то интересное.

Тут из леса выскочил Ник с охапкой хвороста, и я не успела выключить свой хрустальный шар. Мама тоже не успела. Ник бесцеремонно заглянул в шар и издевательским тоном произнёс:

— Здравствуйте, леди министр! Не беспокойтесь за свою прелестную дочь. Ей ничего не грозит, с моей стороны — уж точно. Если хотите пошарить по моим вещам — пожалуйста, я не против. Там нет ничего секретного. Лишь бы ничего не пропало.

— Кто ты такой? — мама не ответила на приветствие, а холодом её голоса можно было заморозить небольшой пруд.

— Меня зовут Николас, я буду учиться в той же школе, что и леди Алиса.

— Так ты что, из благородной семьи? Из какой?

— Нет, я сын купца, а сам — охранник. Или стражник, это одно и то же.

— Ты лжёшь! В эту школу берут только благородных! К тому же, тебе от роду лет семнадцать, не меньше! Только попробуй сделать ей что-то плохое!

— Мне восемнадцать, и я — не благородный, но меня уже приняли в эту школу. Да, невероятно, но факт.

— Не факт, а твоя ложь!

— Вы чувствуете, что мои слова лживы?

— Через шар это чувствуется не всегда.

— Леди министр, вам ничего не стоит связаться со школьным главным магистром, и узнать, ждут ли они сегодня меня, ученика по имени Николас, простого парня из купеческой семьи. Ладно, не буду мешать. Только вы, леди Алиса, не забудьте, что нужно приготовить завтрак и обшарить мои сумки. А я принесу ещё дров, и всё-таки попытаюсь найти какой-нибудь родник или ручеёк.

Ник ушёл, беззаботно насвистывая всё ту же песенку, а мама, не разрывая связи со мной, вызвала магистра. Я его не видела, но их разговор слышала отлично. Магистр подтвердил, что некий купеческий сын по имени Николас, восемнадцати лет от роду, сегодня зачислен в школяры «Королевской крови».

— Но он же не благородный! — возмутилась мама.

— Устав школы не требует от школяров благородного происхождения, — уклонился он от прямого ответа.

— Раньше же не брали чернь!

— Не брали. Но сейчас у нас просто нет выбора. Из-за этого проклятого убийства мы летим в финансовую пропасть. Оно не раскрыто, значит, убийца до сих пор здесь. За последние дни со мной связывались многие из тех, кто собирался отправить сюда своих детей, и все как один заявили, что до тех пор, пока не выяснится, кто убийца, и они, и их дети будут держаться от моей школы как можно дальше. Нет школяров — нет и платы за обучение. Так что я не могу отказаться ни от кого, кто готов платить. Иначе — банкротство. Я много должен банку, этим проклятым ростовщикам! Кстати, этот простолюдин переводил деньги через тот самый банк, который дал мне ссуду, и если я от них откажусь, кредиторы меня не поймут.

— Ты врёшь, что никто не хочет отправлять своих детей в твою школу! Я же отправила к тебе дочь!

— Спасибо за это, леди министр, но я буду испытывать намного большую благодарность, когда ваши сыщики найдут убийцу.

Я видела, насколько маме неприятен этот упрёк. К тому же магистр выделил голосом слово «когда», явно высказывая сомнение, что это вообще произойдёт.

— Сыщики всегда раскрывали убийства. Раскроют и это, — мама говорила уверенно, но я чувствовала, что её уверенность наигранная.

— Да будет так, — тяжко вздохнул магистр. — И, желательно, поскорее.

— Но вы хоть что-то знаете об этом Николасе? — мама с удовольствием сменила тему разговора.

— Я же вам сказал, леди министр: он — купеческий сын восемнадцати лет от роду.

— А ещё? Кто его отец?

— Этого он сообщить не пожелал.

— И ты берёшь на обучение тупого простолюдина неизвестного происхождения, который в восемнадцать лет от роду ещё не окончил школу?

— Он не тупой. Среди купцов тупых нет, они быстро разоряются. Боюсь, разорение грозит и мне, если ваши сыщики не смогут раскрыть убийство, впервые в истории королевства.

— Этот Николас — даже не купец. Он — стражник.

— Он заплатил за обучение, и для меня этого достаточно. А если он туп, это даже хорошо. Значит, ему понадобятся дополнительные занятия, а они оплачиваются отдельно.

Мама пообещала до вечера выяснить и рассказать мне, кто такие Ник и его отец, и выключила свой шар. Такой злой я её давно не видела. Даже после разговора с посланниками Иного мира она не так сердилась. Мне даже показалось, что она готова послать десяток стражников схватить Ника, и допросить его как следует, хотя это и не по закону.

Остановить маму я не могла, так что занялась своими делами — обыскала его сумки. Без той еды, что он вынул, они остались полупустыми. Ничего особенного там не нашлось — одежда, несколько кинжалов в ножнах, бритва, котелок, ещё один маленький топорик, учебники по физике и алхимии, мыло, полотенца, и остальное в том же духе.

Заинтересовали меня только два странных кувшина, по одному в каждой сумке. Открывать их сразу я не стала, мало ли что там может быть, джинн или ещё какой-нибудь демон, решила сперва пощупать магически. Почувствовала металл, стекло, какую-то жидкость, и никаких демонических следов. Вот только долго не могла понять, что там такое странное, ни на что не похожее, между металлом и стеклом. А когда, наконец, поняла, так и застыла в ужасе, намертво сжав в руках этот проклятый кувшин.

Древние мудрецы предупреждали людей: «Даже Природа боится Пустоты». Именно Ничто, Абсолютная Пустота затаилась в стенках кувшина, отделённая от мира с одной стороны металлом, а с другой — только хрупким стеклом, и наверняка была готова при первой возможности вырваться оттуда и поглотить всё вокруг. Я не знала, что делать. Так и сидела на корточках, боясь выпустить из рук этот кошмар. От неудобной позы ноги начали затекать, и я понимала, что долго так не продержусь.

Ник вернулся раньше, чем я рухнула на землю или уронила страшный кувшин. Бросил охапку хвороста рядом с той, что принёс раньше, и вместо того, чтобы помочь, начал раздражённо высказывать упрёки.

— Алиса, ты даже яйца не почистила! Вообще ничего не сделала! Мы с тобой когда-нибудь позавтракаем? Если да, хотелось бы, чтоб это произошло сегодня. Я, правда, тоже хорош, воду так и не нашёл. Ладно, обойдёмся как-нибудь без неё. Слушай, у тебя такое лицо, как будто ты только что повидала дракона. Что случилось?

— Кувшин, — только и смогла выдавить из себя я.

— Какой кувшин? Ты о чём? А, об этом? С ним что-то не так?

— Пустота.

— Всё выпила? Ну, и на здоровье. Обойдусь как-нибудь, — он вырвал кувшин из моих ослабевших пальцев и взболтнул его. — Погоди, он не пустой, а наоборот, полный. Ты что-то путаешь.

— Осторожнее, — попросила я, а сама упала на спину.

— Я осторожен. Другого питья у нас с тобой нет. Чего ты разлеглась?

— Там Пустота. Между стенками. За стеклом.

— А, ну да. И что?

— Если вырвется, поглотит всё. Моя магия её не остановит. Где ты это взял?

— Купил. Ты успокойся. Кто поглотит?

— Пустота.

— Не понял, но ничего страшного. Пить хочешь?

Я кивнула, и он без колебаний сорвал с кувшина металлическую крышку и выдернул пробку. Крышку перевернул, и она превратилась в стакан, а потом налил туда напиток из кувшина. Запахло яблочным соком, а у меня во рту совсем пересохло. Ник помог мне сесть, и протянул стакан.

— Пей медленно, сок очень холодный, — предупредил он.

Я сделала несколько маленьких глотков. На вкус сок был чудесным, но, действительно, ледяным. Никакой магии не чувствовалось, значит, от жары он должен был нагреться. Может, холод в нём сохраняла Пустота?

— Пришла в себя? — участливо спросил Ник. — Тогда, наконец, приготовь завтрак, а я разожгу костёр. Зря, что ли, столько хвороста собрал?

Я слышала об огниве, но никогда не видела, как им пользуются. У нас в замке печи и камины всегда зажигали магией огненной стихии. Это и проще, и быстрее. Так что, снимая скорлупу с варёных яиц, я внимательно смотрела, что делает Ник. Он достал из кармана какой-то цилиндрик, что-то на нём нажал, и на торце появился огонёк.

— Это огниво? — удивилась я.

— Да, — кивнул он. — Только из Иного мира. Оно гораздо удобнее здешнего.

Может, и удобнее, сравнить я не могла. В любом случае, костёр так и не разгорелся. Огонёк лизал сухие веточки, а они не только не горели, но даже тлеть отказывались. Лиственные деревья так просто не поджечь, здесь даже лесных пожаров никогда не бывает, даже в такую жару, не то что севернее, где растут смолистые ели и сосны. Что ж, появилась отличная возможность сбить спесь с этого строптивого простолюдина, и я, конечно же, ею воспользовалась.

— Отойди от хвороста, поджигатель, — хихикнула я. — Сейчас сделаю тебе уютный костёр.

Можно было просто направить на хворост огненные лучи, но мне хотелось проделать что-нибудь такое, что запоминается надолго. Немногие из черни своими глазами видели сильную магию, так что вряд ли он готов к яркому зрелищу. Я швырнула в охапку хвороста огненный шар, следя, чтобы от удара ветки не разлетелись в стороны. Огонь вспыхнул сразу в два человеческих роста. Ник отпрыгнул в сторону, упал на землю и перекатился через спину. Наверно, ему показалось, что искры попали ему на одежду.

— Как тебе понравилось моё огниво? — хвастливо поинтересовалась я, уменьшая пламя до размеров обычного костра. — Удобнее твоего?

— Теперь понятно, почему ты так смело ездишь без охраны, — тряся головой, пробормотал он. — Ладно, костёр разожгли, давай завтракать.

— Подожди. Давай разберёмся с Пустотой в твоём кувшине. Или в кувшинах, я думаю, второй — точно такой же.

— Давай, — Ник вылил себе в рот остатки яблочного сока. — Вот теперь он пустой.

— Нет, внутри он не пустой. Там воздух. А вот в стенках — Пустота. Если она прорвётся через стекло, поглотит весь мир.

— Ерунду говоришь, — Ник с аппетитом уплетал яйцо с пирожком. — Эта твоя страшная Пустота не может поглотить стекло. А ты говоришь, весь мир.

— Я знаю одно — даже Природа боится Пустоты.

— А я не боюсь. Пару дней назад папа был немного пьян, и уронил такую штуку на пол. Стекло разбилось, Пустота вырвалась на волю, и никто не умер и даже не пострадал. Кроме папы, его мама здорово ругала. Но у папы даже настроение не испортилось. Когда он пьян, его мамины упрёки совершенно не волнуют.

— Эти кувшины сделаны в Ином мире?

— Да. Удобные они, туда что ни нальёшь — не греется и не остывает. Там они свободно продаются, и стоят недорого. Уверен, что и разбивают их много, больно уж они хрупкие, и никто этого не боится.

— Наверно, Пустота связана какой-то магией. Но я не знаю, какой.

— Магией, так магией. Ты кушай, Алиса. Пирожки очень вкусные.

Я попробовала пирожок. Внутри теста оказалась начинка из чего-то желтоватого, действительно с приятным вкусом.

— Это картошка, — пояснил Ник. — Только передавленная. Овощ Иного мира, но не совсем.

— Почему не совсем?

— Потому что выращен здесь. А семена — оттуда. Или рассада, я в этом не разбираюсь.

— Не слишком ли много у тебя вещей из Иного мира? Они настолько дорогие, что вряд ли по карману даже очень богатым купцам.

— Это если покупать их здесь. Там — совсем другие цены. Если ты ещё не догадалась, мой папа занимается торговлей между мирами.

— А ты был в Ином мире?

— Да, и не раз. А ты?

— Мама побывала, я — нет. Как там всё выглядит? Похоже на наш мир?

— Смотря куда смотреть. Они вообще думают, что их мир круглый, представляешь?

— Как это?

— Ну, что они живут на поверхности шарика, только очень большого.

— Глупости! У них бы вся вода стекла вниз, да и сами они бы попадали со своего шара.

— Тебе виднее. С водой у них проблем нет, и вроде никто оттуда не падал. Я не видел, по крайней мере. Но особо и не смотрел, моя задача — следить, чтобы товар не спёрли, пока он под моей охраной, а шарик у них там или кубик, мне и дела-то никакого нет.

— Мама говорила, у них там кареты по небу летают, причём без магии.

— И летают, и по земле ездят. А с магией или нет — понятия не имею.

— По земле ездят и у нас.

— Здесь — с лошадьми, а там — сами по себе.

— Но без магии получается, что нарушен закон сохранения энергии.

— Знаешь, Алиса, я столько насмотрелся, как купцы нарушают законы о налогах, что не удивлюсь, если кто-нибудь нарушит и этот закон. Мне говорили, что никакой магии там нет, а можно ли им верить, не знаю.

— А ты не спрашивал, как оно работает?

— Нет. Вряд ли бы я понял, а выглядеть дурачком — кому охота?

— Жаль, — вздохнула я. — Мне очень интересно. А эти летающие кареты все одинаковые?

— Нет. Совсем нет. Очень разные. Одни похожи на ветряные мельницы, только лопасти у них не сбоку, а сверху.

— Мельницы крутят сильфы.

— Кто? — не понял Ник.

— Духи воздуха.

— А! Точно.

— Крутят силой ветра. Тут всё понятно. А как там?

— Там лопасти крутятся сами, без ветра. И карета летит.

— Да не могут лопасти крутиться сами!

— Я так понял, они что-то сжигают, и из огня получают энергию, которая крутит им, что нужно.

— Огненная энергия! Неужели им удалось примирить сильфов и саламандр?

— Извини, я в этих тварях ничего не понимаю. Наверно, да. А ещё у них есть другие летающие кареты, эти засасывают воздух, и выбрасывают его назад, а сами летят вперёд с огромной скоростью.

— Тоже силой огня выбрасывают?

— Наверно. Думаю, именно в этих каретах ничего странного нет. Когда-то в детстве, помню, я надул воздушный шарик, а завязать его не смог, он вырвался у меня из рук и носился по комнате, пока совсем не сдулся. Ну, и эти кареты — точно так же.

— Да, закон сохранения импульса, мы это недавно по физике проходили, — я невольно улыбнулась, вспомнив, как жутко ругался папа, когда каучуковые шарики, которые он мне надувал, носились по комнате. — Слушай, а хрустальные шары у них есть?

— Таких, как у тебя — нет. Но они как-то разговаривают на расстоянии, и картинки тоже передают. Только не спрашивай у меня, как оно работает. Всё равно не отвечу.

— Это как раз понятно. Наверняка электричеством, как иначе?

— Чем? — Ник едва не подавился яблоком.

— Стихией электричества, как и у нас. С помощью электронов, духов этой стихии. Как ты можешь не знать таких простых вещей?

— Балбес я. Потому папа меня в школу и отправил. Только вряд ли я там чему-нибудь научусь.

— Научишься, не бойся! Если что, я помогу. Скажи, а как там женщины одеваются?

— Когда холодно — кутаются в шубы. Или в пальто.

— А когда жарко?

— Тогда не кутаются. Ты же была в посольстве Иного мира, разве не видела там женщин?

— Видела одну. Они и по улицам так ходят?

— Ходят. Алиса, нам не пора ехать?

— Пора. Ник, ты не боишься, что по пути тебя схватят стражники?

— Нет. У меня все документы в порядке.

— Ты не понял. Не обычный патруль, а те, кого пошлёт мама.

— Никого твоя матушка не пошлёт. Сперва попытается выяснить, кто мой отец, у своих людей, которые следят за посольством, и в самом посольстве. Вряд ли у неё получится, но меня это не беспокоит. А зачем ей посылать куда-то стражников? Она знает, что я вместе с тобой еду в «Королевскую кровь», а там и так уже есть её сыщики. Точнее, не её, а королевские, но особой разницы я не вижу.

Поехали мы не сразу. Сперва сожгли мусор и погасили костёр, потом распихали по сумкам Ника остатки еды, причём поместились они туда с большим трудом. Тут он вспомнил, что остался ещё один кувшин, а в нём, как выяснилось, горячий кофе. Этот напиток Иного мира я уже пару раз пробовала, и не могу сказать, что в восторге от него, так что завтрак запила своим чаем. А Ник выпил кофе с явным удовольствием.

Потом я еле удержалась от смеха, глядя, как он садится в седло. На коня так ловко запрыгнул, что, можно сказать, взлетел, но потом долго искал ногами стремена. А когда нашёл, попытался отвязать коня от дерева. Конь невозмутимо щипал траву, Ник тянулся к дереву через его опущенную шею, стремена мешали, парень несколько раз чуть не падал, но восстанавливал равновесие и продолжал тянуться. Спрыгнуть, отвязать поводья, и взобраться обратно в седло он так и не догадался.

Наконец, я сжалилась над несчастным, подъехала к нему и помогла. Когда он принял поводья из моих рук, в его глазах плескался настоящий ужас. Трудно поверить, что крепкий молодой парень, да ещё и стражник, никогда не ездил верхом, но, похоже, так и было. В седле он ещё кое-как держался, но в остальном обращаться с лошадьми совсем не умел.

Теперь мы ехали не шагом, а лёгкой рысью. Ник беспечно насвистывал уже какой-то другой мотив, а я пыталась понять, зачем он всё-таки отправился в школу. Даже если поскромничал, называя себя балбесом, чему он сможет там научиться? Ничему полезному ни стражнику, ни купцу там не учат. К тому же у Гильдии купцов есть свои школы, и даже если они платные, то наверняка намного дешевле.

Так что, его отец выбросил немалые деньги на ветер? В это я поверить не могла. Даже самые глупые купцы стараются не тратить лишнего, а этот — явно не из глупцов. Значит, его цель — не образование сына, а что-то другое. Может, он хочет, чтобы сын обзавёлся приятелями среди благородных? Или даже приятельницами? Но зачем это простолюдину? Неужели Ник надеется стать сэром? Это возможно: если простолюдин совершит подвиг, его могут посвятить в рыцари.

Действительно, очень неплохой подвиг — это спасти меня от нападения большого отряда разбойников. Ник становится сэром, а заодно получает признательность и мою, и моей семьи. Сам парень, наверно, даже не знает о предстоящем подвиге. Разбойники нападут — он примет бой. И победит, потому что им за это заплатили.

— Ник, а правда, что за деньги можно купить всё? — спросила я.

— Нет, не всё, — немного поразмыслив, ответил он. — Вечную жизнь, например, нельзя.

— А благородное происхождение?

— Это — запросто.

— Как? — я вскрикнула в удивлении. — Вот как бы ты купил?

— Никак. Мне оно и даром не надо, а за деньги — тем более.

— А если бы понадобилось? Неважно, зачем. Как?

— Если бы зачем-то понадобилось, нашёл бы очень благородный, но при этом очень бедный род. В королевстве такие есть.

— Есть, и что дальше?

— Дальше наследник рода, маленький мальчик, гуляет по лесу. Может, ягоды собирает, может, охотится, а может, просто лесным воздухом дышит. И тут на него нападает стая медведей.

— Медведи не живут стаями. Да и здесь они не водятся.

— Ладно, не медведи. Напали драконы, вампиры или бешеные волки, неважно, кто именно, можно вообще, чтобы все они вместе. Что может сделать малыш? Только одно — позвать на помощь. Он зовёт, заходясь в крике, а вампиры, драконы и волки смеются над ним, говоря «кричи, кричи, всё равно в этом тёмном дремучем лесу никто тебя не услышит».

— Волки тоже говорят и смеются? — меня уже саму разбирал смех.

— Это не обычные волки. Как я уже говорил, они бешеные, так что от них можно ждать чего угодно. Но все они ошиблись. В этом тёмном дремучем лесу гулял ещё и богатый купец. И не просто гулял, а заключал многомиллионную сделку.

— С кем?

— Со стаей медведей, наверно. Но вдруг услышал крики о помощи. Побежал посмотреть, кто там кричит…

— А как же сделка? — я больше не сдерживалась и хихикала. — Разве купец бросит дела ради чьих-то криков?

— Конечно. Это же не обычный купец, а будущий сэр. Так что бросил, и побежал. Тем более, какие там могут быть серьёзные сделки с медведями?

— Ну, прибежал, и что?

— Прибежал, и увидел, что несчастного ребёнка кусают вампиры, жгут драконы и обгладывают волки. Возмутился он таким безобразием, выхватил волшебный меч, и…

— А откуда у него волшебный меч?

— У медведей купил. Говорю же, многомиллионная сделка. Так вот, махнул мечом — и сотня вампиров без голов осталась. Ещё раз махнул — и все драконы с неба попадали. А волки третьего взмаха ждать не стали, убежали сами. Потому что бешеные. И вот приходит в замок окровавленный купец с окровавленным мечом, а на плече у него — несчастный малыш, совсем не окровавленный.

— А почему купец окровавленный? Он же вроде победил?

— Победил, но какой ценой? Живого места на нём не осталось, рана на ране, и все они смертельные. Мальчик рассказывает главе благородного, но нищего рода, как его спас добрый и смелый купец. Глава рода спрашивает купца, какой награды он хочет. А купец ему: «Умираю я, какая ещё награда? Не надо мне ничего! Да и не ради наград я спасал жизнь вашего сына или внука, а только по доброте душевной!». И благородный владелец замка решает, что раз такое дело, купца нужно срочно посвятить в рыцари, и успевает это сделать, пока несчастный ещё жив.

— А потом что?

— А потом много раз смертельно раненный сэр купец каким-то чудом не умирает, а благородный лорд каким-то другим чудом раздаёт долги, и у него даже остаётся немного денежек на текущие расходы. Вот и всё.

— Но ведь королевские сыщики проверяют, настоящий ли был подвиг.

— Во как! Значит, вдобавок ко всему этому жёны и любовницы сыщиков получат дорогие подарки, да и сами сыщики внакладе не останутся.

— Ты так правдоподобно рассказываешь, будто знаешь, что так уже кто-то делал.

— Наверняка кто-то покупал титул. Если товар готовы купить, он обязательно появляется на рынке.

— В смысле, на базаре?

— Я имею в виду, тогда товар начинают продавать. Спрос рождает предложение, это закон экономики, от него никуда не деться.

— А кто покупал, не знаешь?

— Нет. Никогда этим не интересовался.

— А ты сам, Ник, точно не хочешь стать благородным? А то я подумала, что ты именно за этим пошёл в стражники. Совершишь настоящий подвиг — и ты сэр.

— У тебя романтическая труха в голове, благородная леди Алиса. Ничего, в твоём возрасте это не страшно. Нет, я не хочу совершать никаких подвигов. Совсем не хочу.

— Почему? Все мальчишки мечтают о подвигах!

— Мальчишки, — презрительно протянул он. — К тому же, благородные. Им не понять, что во взрослой жизни подвиги никому не нужны. Если охранники всё делают правильно, разбойники не посмеют напасть, и незачем творить чудеса, чтобы от них отбиться.

— Неужели у тебя никогда не случается чего-нибудь непредвиденного? Тебе не скучно так жить? Я вот немного владею ясновидением, и то будущего не знаю. И не хочу знать.

— Ну, форс-мажора никто не отменял.

— Чего?

— Купеческий термин. Неблагоприятные события непреодолимой силы, которые невозможно предвидеть. Например, землетрясение в той местности, где их никогда раньше никогда не бывало. Но я больше люблю приятные сюрпризы. Из-за них подвиги совершать не нужно.

— А если бы ты смог стать благородным без всяких подвигов? Ты бы этого хотел?

— Нет, не хочу. Но допустим, подвиг совершит мой папа, и если он станет сэром, мне, хочешь или не хочешь, придётся получить благородство.

— И что ты будешь делать?

— Без понятия. А что делают остальные благородные? Наверно, и мне придётся делать то же самое.

— А ты знаешь, какие возможности даёт благородное происхождение?

— Знаю. Я смогу жениться на благородной девушке, дочке сэра или лорда с мелким титулом. На такой, как ты.

— И ты этого не хочешь?

— Нет. Подрасти сначала.

— Я уже три года как взрослая.

— В каком смысле?

— В обычном. Женщина становится взрослой, когда уже может отяжелеть. Ты что, не знал? Так вот, я — могу. Хотя ещё не разу не пробовала.

— Рано тебе беременеть. Сама говоришь — ещё в куклы не наигралась.

— Уже очень скоро наиграюсь.

— Вот тогда это и обсудим. Если доживём. А пока — не морочь мне голову.

За разговором время пролетело быстро, и мы сами не заметили, как подъехали к воротам школы. Тут же откуда-то появился патруль королевской стражи, четверо с пиками и один с арбалетом. Я подумала, что их послала мама, и они должны схватить и допросить Ника. Или только схватить, а допрашивать будут сыщики, которых не надо было никуда посылать, они и так безвылазно торчат в школе уже который день. Ник, похоже, подумал то же самое, потому что его рука легла на рукоять кинжала.

Но беспокоились мы зря. Узнав меня, старший из них, тот, что с арбалетом, подъехал и доложил, что их прислали в школу ещё вчера, чтобы на всякий случай были под рукой у сыщиков. Внутри, среди благородных, им скучно, вот командир и решил, что раз делать всё равно нечего, почему бы им не патрулировать ближние дороги. Разбойников тут и без того не встретишь, но хоть какое-то занятие.

Стражник явно считал меня своим начальством, и я не стала его разубеждать. Похвалила за усердие, и приказала продолжать в том же духе. Ещё поинтересовалась, хорошо ли их кормят, и нормальный ли дали ночлег. Командир ответил, что всё даже лучше, чем можно было ожидать, и патруль куда-то умчался. Задавать вопросы моему спутнику стражникам и в голову не пришло.

— Они подчинятся твоим приказам, если что? — заинтересованно спросил Ник.

— Ты о чём? Мама или кто-то из её заместителей отправил их сюда, в распоряжение сыщиков. У меня в министерстве пока нет никакой должности. Они обязаны подчиняться мне, как благородной леди, вот и всё. А по службе я им не начальник.

— На благородство полагаться нельзя. В этой школе куда не плюнь, непременно попадёшь в благородного. И у большинства из них титулы покруче твоего. Зато стражники знают, что рано или поздно ты станешь их начальником, и уже сейчас считают тебя заместителем матери, даже если по уставу ты им никто. Глупо этим не воспользоваться. Пятеро подготовленных бойцов во главе с толковым командиром — это серьёзная сила.

— Так что ты предлагаешь?

— Прикажи их старшему ничего необычного не делать без твоего разрешения, кто бы ему ни приказал. Для своей матери и короля в этом вопросе можешь сделать исключение. Можно и для принца тоже. И пусть постоянно будут готовы сделать то, что ты им прикажешь. Договорись, как тебе с ними держать связь. У них есть эти волшебные хрустальные штуки?

— Конечно.

— Очень хорошо. Связь нам необходима. А можно вызвать спящего?

— Это очень сложно, но у меня иногда получается, — похвасталась я.

— А сейчас можешь их позвать?

— Нет. Нужно составить связующее заклинание между нашими шарами, а для этого нужны они оба. Потом легко свяжусь, как только захочу.

— Тогда ждём их здесь. Такие переговоры лучше вести не там, где множество демонов могут подслушать.

— А сыщиков тоже переподчинить себе?

— Не нужно. Пусть беспрепятственно продолжают пинать балду.

— Кого пинать?

— Я хотел сказать, ерундой заниматься. Изображать, что ведут расследование. Ты же не думаешь, что они делают что-то полезное? В таких случаях людям лучше не мешать.

Стражники вернулись к воротам примерно через полчаса. Я думала, что договориться с ними удастся легко, но не тут-то было.

— Леди Алиса, когда вы станете министром, мы будем беспрекословно подчиняться вам, — пообещал старший стражник. — Но сейчас нами командует ваша матушка. Вы — не она. Проявить уважение, доложить, как дела, ответить на вопросы — это завсегда пожалуйста. Что-то большее — извините, но нет. Вот если леди министр прикажет слушаться вас — тогда другое дело.

Пришлось звать маму. Её пришлось долго уговаривать, но в конце концов она сдалась. Я думаю, потому, что не смогла выяснить, кто из купцов отец Ника. Сыщики, которые следили за посольством, не видели вчера никаких купцов. Банкир, который переводил деньги за обучение Ника в школе, отказался отвечать на мамины вопросы, ссылаясь на какой-то из королевских указов о банковской тайне. Правда, мама на него как следует надавила, и он всё рассказал. Оказывается, деньги внёс молодой парень, семнадцати-восемнадцати лет, худощавого, но крепкого телосложения, волосы светлые, лицо бритое. Мама решила, что это Ник, я подумала точно так же. Поговорив с мамой, стражник почтительно обратился ко мне:

— Леди Алиса, с этой минуты я и мои люди в вашем полном распоряжении. До тех пор, пока приказ не отмените вы, или леди министр, или Его Величество. Что нам делать?

— Продолжайте патрулировать, — распорядилась я. — И ждите моего вызова по хрустальному шару.

— Слушаюсь, леди Алиса! — откликнулся командир патруля, и стражники вновь исчезли где-то в густом лесу.

Конюх с отвращением отверг моё предложение заработать пару монет, других слуг поблизости не оказалось, и мне пришлось самой тащить вещи в свою комнату. Я надеялась, что поможет Ник, но у него тоже были две сумки, и вдобавок он зачем-то потащил с собой седло. Сказал, что оно дорогое, и будет очень неприятно, если его украдут. Ведь потом ничего не найти, вокруг одни благородные, их даже заподозрить в краже ни в коем случае нельзя — обидятся.

Он умчался, а я поплелась в свою комнату на втором этаже. Там раньше жила та самая убитая девушка, леди Эльза, дочь герцога, а теперь буду жить я. Сумки показались мне тяжелее, чем днём, хотя они, наоборот, должны были полегчать, ведь мы с Ником съели всю еду, что дала мне замковая кухарка. Попыталась применить магию, но ничего не получилось — мой багаж, конечно, взлетел, но держать его в воздухе магически оказалось ещё тяжелее, чем руками.

— Привет! Помочь? — неожиданно предложила одна из школяров, девушка на пару лет младше меня. — Не узнаёшь, Алиса?

— Привет, Инга! Буду благодарна за помощь.

Если бы не голос, я б действительно её не узнала. Виделись мы с Ингой, младшей дочерью министра медицины и санитарии, последний раз года полтора назад, и с тех пор она очень сильно изменилась, из девочки превратилась в девушку, хоть ещё и не до конца. А вот с её братом я встречаюсь постоянно. В их министерстве наследование идёт по мужской линии, придёт время, и мы с ним оба станем министрами. Не одновременно, конечно, ведь он на пять лет старше меня, но станем. Подрастает следующее поколение чинуш, как говорит мой папа.

С Ингой мы были едва знакомы, ни о какой дружбе и речи не шло, да и разница в возрасте у нас огромная, мне уже давно пора думать о замужестве, а ей — пока что о детских играх. Так зачем она вызвалась тащить наверх тяжеленную сумку? Хочет, невзирая ни на что, подружиться? Вряд ли. Наверно, ей надо со мной поговорить наедине. Почему-то никто не сомневался, что я сюда приехала не учиться, а вести расследование, да и стражники, хоть я и не говорила им этого, считают именно так. Может, Инга знает, кто убийца, и хочет мне сказать? Было бы просто великолепно.

Я угадала, она действительно горела желанием поговорить. Правда, совсем на другую тему.

— Ты не представляешь, Алиса, как я рада, что ты приехала! — она это выкрикнула сразу же, как только поставила на пол мою сумку. — Теперь-то всё переменится! Ты же будущий министр! Да ещё и внучка графа! И магическая сила у тебя о-го-го какая!

— Что переменится? — я её совсем не понимала.

— Всё! Ты здесь наведёшь порядок.

В каком-то смысле я действительно приехала навести порядок, как будущий министр, но вряд ли Инга имела в виду раскрытие убийства. Для этого явно не нужна о-го-го какая магическая сила.

— Инга, ты о каком порядке говоришь?

— О порядке здесь. Вот ты думаешь, что благородная?

— Я не думаю, а знаю, что я — благородная леди. У тебя другое мнение?

— Не у меня, Алиса. Там, — она показала куда-то в сторону, — мы — благородные леди. А здесь мы никто, та же чернь. Понимаешь?

— Нет. Тебя обижают магистры?

— Вижу, ты и вправду не понимаешь. Там — сплошная чернь, и горстка благородных. Там у нас с Его Величеством больше общего, чем с любым простолюдином. Здесь — всё совсем по-другому. Простолюдины здесь готовят еду, убирают, стирают, чистят конюшни и всё такое прочее. Но мы их не видим, для нас их нет. А магистры вообще для своих школяров считаются благородными, так что и они не чернь. Теперь поняла?

— Нет. Неужели ты без черни не чувствуешь себя благородной?

— Алиса, при чём тут, кем я себя чувствую? Нас, детей сэров и простых лордов, тут всего ничего. Один мальчишка, ему девять лет от роду, и три девушки. Теперь, когда ты приехала, стало четыре. Остальные — потомство баронов, графов и герцогов, даже наследный принц есть. И этой знати плевать на наше благородное происхождение, понимаешь? Иногда даже буквально плюют!

— Его Высочество на кого-то плюёт? — удивилась я.

Наследника престола я отлично знала, очень умный и прекрасно воспитанный юноша. Всегда он был безукоризненно вежлив не только с не очень знатными лордами и леди, но и с дворцовыми слугами, и со случайными простолюдинами. Трудно было поверить, что его вежливость кончается вместе с каникулами, а в школе он совсем другой.

— Нет, принц в этом не участвует. Но и не мешает знатным издеваться над нами.

— А как к этому относятся магистры?

— Делают вид, что ничего не видят. Я сто раз жаловалась!

— Скажи, Инга, а эта убитая девушка…

— Эльза, дочь герцога?

— Да, она. Эльза тоже плевала? — мне показалось, что я нашла причину, по которой её могли убить.

— Ещё как! Нет, она — не буквально. Но гадости нам говорила при каждом удобном случае. Постой, Алиса, ты думаешь, её за это?…

— Нет? А за что?

— Не знаю. Но ведь если так, то убийца — кто-то из потомков чинуш. Так что выбрось это из головы!

— Почему?

— Потому что ты — одна из нас. Что тут непонятного? Мы должны держаться вместе, а не наоборот!

Инга болтала ещё долго, но всё об одном и том же. Рассказывала, как её обижает знать, и уговаривала меня нанести им ответный удар, чтобы отомстить за всё сразу. Почему-то она была уверена, что я сильнее их всех, вместе взятых, хотя я при ней никогда силу не показывала. Уже собиралась показать, чтобы выпроводить, очень уж она мне надоела, а я устав с дороги, хотела отдохнуть и привести себя в порядок. Но Инга вдруг вспомнила о каком-то важном деле и ушла сама. А может, почувствовала, что если немедленно не уйдёт, с ней случится что-то нехорошее.

Я заперла за ней дверь, совершенно новую, которую поставили вместо той, что сломал магистр гимнастики наутро после убийства. Замок казался надёжным, но я на всякий случай закляла дверь, чтобы её нельзя было открыть не только отмычкой или заклинанием, но даже ключом. Вдобавок поставила следить за ней сторожевого демона, остановить он никого, конечно, не сможет, но поднимет тревогу, а там посмотрим, сможет ли устоять незваный гость против моей магии.

Обезопасившись от вторжения, я залезла под душ смыть с себя дорожную пыль. В детстве я не любила мыться, родителям приходилось заставлять, но потом мне понравилось чувствовать себя чистой. Пусть чернь живёт в грязи, а я без такого счастья обойдусь.

Душевая была прекрасно оборудована, даже температура воды подбиралась без всякой магии. Хотя чему удивляться, при такой огромной плате за обучение? Смывала с себя не только грязь и пот, свой и лошадиный, но и усталость. Так бы и стояла под душем до вечера, но я же приехала не за этим, так что выключила воду и вытерлась полотенцем, что висело возле зеркала.

Наверно, здесь был и фен, но искать поленилась, и высушила волосы магией. И, конечно же, не посмотреться в зеркало, заодно показав ему язык, никак не могла. Убедилась, что на лице не появилось ни одного прыщика — волшебное снадобье не подводило. А может, я просто переросла эту подростковую напасть?

Из душевой выходила, решая, чем заняться раньше — найти в сумках и надеть домашнее платье, или сначала собрать дорожную одежду, которую, спеша под душ, я как попало побросала на кровать. Но от одного взгляда на комнату оцепенела от страха — сумки стояли пустыми, вещи валялись на полу. Ведь дверь заперта и заклята! И всё же кто-то смог войти, не потревожив сторожевого демона. Всё, как с бедняжкой Эльзой! И убийца наверняка ещё здесь.

— Только не ори, — приказал кто-то стоящий у меня за спиной грубым мужским голосом, наверно, убийца.

Я рванулась вперёд, одновременно разворачиваясь и нанося магический удар. Дверь душевой разлетелась в щепки.

— Ну, и зачем, спрашивается? — недовольно буркнул Ник. — Ты резвишься, а кому-то всё это чинить.

Мой удар совсем не попал по этому негодяю, он успел отступить в сторону.

— Ты что здесь делаешь? — взвизгнула я, хотела строго спросить, но получилось, как получилось.

— Обыскиваю твои вещи. А ты бы хотела, чтобы я занялся чем-нибудь другим? Например, помылил тебе спину? Извини, я слишком стеснительный.

— Кто тебе разрешил?

— Ты, Алиса. Ты ведь обыскивала мои. А не забыла, что мы на равных? Сама же предложила.

— Это совсем другое дело! — рассердилась я.

— Алиса, ты не против сначала одеться, а потом уже объяснять, в чём разница между одним и другим обыском? Или, хотя бы в простыню замотайся. Говорю же, жутко стесняюсь.

Я наконец-то вспомнила, что вышла из душевой обнажённая, и снова взвизгнула. Но негромко, мне совсем не хотелось, чтобы сейчас кто-нибудь взломал дверь, и застал меня в таком виде в обществе мужчины, да ещё и простолюдина. Тут очень кстати на глаза попалось домашнее платье, я мгновенно его надела, а потом уже не в такой спешке отыскала тапочки.

— Теперь расскажи мне, мерзавец, как ты посмел рыться в вещах благородной леди, — сквозь зубы процедила я, подражая голосу мамы, когда она допрашивает разбойников.

— А фигурка у тебя ничего, — нагло ухмыльнулся Ник. — Немного угловатая, но это пройдёт, ты же пока подросток. Ещё успеешь нарастить женские формы.

— Глаза твои бесстыжие! Отвернуться не мог? А ещё говорил, что стеснительный!

— Конечно, не мог. Ты же во все стороны лупишь магией, как ненормальная. Если бы отвернулся, не дверь эта разлетелась бы на кусочки, а моё бренное тело. Ты всё ещё дуешься на обыск без разрешения?

— Я не дуюсь, а сержусь. Дуются дети.

— Помню, помню, ты — взрослая. В любой момент можешь забеременеть. Раз так, я тебе и объясню, как взрослой. Ты приехала сюда не за знаниями и не за дипломом, по крайней мере, не только за ними. Ты охотишься за убийцей. Может, это дошло ещё не до всех, но убийца всё сразу понял, даже не сомневайся. Ещё до того, как ты приехала. Тебя здесь ждали.

— Да, ждали. И как это оправдывает то, что ты полез рыться в моём нижнем белье?

— Алиса, ты не удивилась, что какая-то малолетка добровольно вызвалась помочь в переноске тяжестей?

— Инга?

— Не знаю, как её зовут. Инга, так Инга. Она твоя близкая подруга?

— Нет, но мы давно знакомы.

— Ты бы стала добровольно носить сумки какой-то просто давно знакомой девушки? Уподобляясь тем самым служанке из черни.

— Ну, не знаю…

— А я знаю. Ни за что не стала бы. А эта Инга — стала. Зачем, спрашивается?

— Она хотела со мной поговорить наедине, — неуверенно ответила я.

— Глупости! Вот я хотел с тобой поговорить, пришёл в твою комнату, и мы говорим. Ничего носить для этого не пришлось. Так что желание поговорить — явно не единственная причина. Если вообще причина.

— Ну, и зачем, по-твоему?

— Возможно, чтобы что-то подбросить тебе в сумку. Вот я и поискал, на всякий случай.

— Нашёл? — заинтересовалась я.

— Не знаю. Ты потом посмотри сама, это же твои вещи. А для начала скажи мне, что это такое? Оно твоё? — он протянул мне флакончик.

— Моё. Это для ухода за кожей. Не смей читать, что там написано!

— Не буду. Потому что давно прочитал. Там написано «От прыщей». Но у тебя же их нет, вот я и призадумался.

— Потому их и нет, что средство хорошее.

— А я думал, потому что ты уже не подросток, а оно вон, оказывается, как.

Я уже собралась наорать на наглеца, но увидела в его глазах смешинку, и сдержалась. Он или по-доброму шутит, или издевается. В любом случае, вопли из моей комнаты мне совершенно ни к чему. Особенно мои собственные.

— Ладно, можешь считать меня подростком, — разрешила я.

— Спасибо, благородная леди Алиса.

— Просто Алиса.

— Чтобы закончить тему прыщей, просто Алиса, хочу выдать тебе страшную тайну. Дело в том, что когда-то и я был подростком, причём вовсе не так уж и давно. Ты мне веришь?

— Верю, — я хихикнула, представив Ника угловатым прыщавым мальчишкой в пенсне, и старших ребят, добродушно отвешивающих ему подзатыльники.

— Так вот, папа мне тогда сказал, что в моём возрасте мальчикам нужно мыться часто и особо тщательно, и тогда не будет некоторых ненужных проблем. Думаю, с девочками та же самая история.

— Успокойся. Я моюсь часто и тщательно.

— Ну, что долго — это точно, могу подтвердить. Думаю, именно поэтому у тебя нет прыщей, ни на лице, ни на теле. Я, по крайней мере, ни одного не заметил. А волшебный крем — это надувательство. Готов поспорить, он очень дорогой.

— Ник, извини, но это я с тобой обсуждать не хочу и не буду. Лучше скажи, как ты вошёл в мою комнату через запертую и заговорённую дверь?

— О! Это ты уже начала задавать правильные вопросы. Думаю, я проник сюда тем же потайным ходом, которым уходил убийца.

Меня такой уклончивый ответ не устроил, потребовала подробности. Ник заявил, что сначала я должна осмотреть все свои вещи, и убедиться, что Инга не подкинула мне ничего лишнего. Уж не знаю, почему это так его беспокоило, но ничего не нашлось. Как только я это сказала, Ник сбросил с кровати мою грязную одежду и улёгся туда, даже не сняв сапог! Ноги, правда, положил не на покрывало, а на спинку кровати. Но я всё равно возмутилась.

— Не злись, — попросил Ник. — Не привык я ездить верхом, отбил себе об седло одно место.

— Какое одно место? — не поняла я.

— Задницу, само собой. Что ещё можно отбить об седло?

— Не знаю. Я вот не отбиваю ничего. Ладно, почему ты не можешь сидеть, я поняла. Но почему не можешь стоять? Между прочим, настоящий мужчина в присутствии леди должен стоять, а не лежать.

— А я — не настоящий. Чернь, чего от меня ожидать? Да и устал я. Потайной ход в эту комнату очень неудобный. Алиса, я вижу, как тебе не терпится узнать, где этот очень потайной ход, но у меня совсем пересохло в горле. Не угостишь кружкой водички?

Он выглядел таким беспомощным и смотрел так жалобно, что я не только проглотила язвительное замечание и принесла воды, но и неожиданно для самой себя предложила заварить чай. Может, потому, что и мне захотелось чаю.

— А разве тут есть чем вскипятить воду? — удивился Ник.

— Найдём.

Я ещё раз сходила в душевую, за водой для себя, мельком глянула на кружки, и вода мгновенно вскипела. Засыпала в обе по ложечке чаю, размешала и накрыла их крышечками, пусть заваривается, а сама поставила возле кровати табурет и села.

— Чай из Иного мира? — полюбопытствовал он.

— Нет, местный. А какая разница?

— Я думал, здесь чай не растёт.

— В нашем королевстве не растёт. Купцы его откуда-то привозят. Странно, что ты этого не знаешь.

— Увы, Алиса, я очень много чего не знаю.

— Я заметила. Тебе какой сделать — горячий, тёплый, холодный?

— Горячий, но не очень. А ты и охладить магически можешь?

— Это все могут, — фыркнула я. — Кроме недотёп вроде тебя, — его кружку я чуть остудила, а свою почти заморозила, в такую жару нет напитка лучше, чем чай со льдом. — Теперь ты скажешь, где потайной ход, по которому вошёл убийца?

— Войти он мог и через дверь.

— Она была заперта и магически запечатана.

— Заперли её, наверно, после того, как он вошёл. Главное, как он вышел.

— Ты сейчас перестанешь морочить мне голову, и покажешь ход. Или я тебя убью, вряд ли ты сможешь увернуться от моего удара.