(Не) детские сказки. Невеста черного медведя

Глава 3

Размяв шею, оборотень взмахнул рукой, и со стоявшего перед ним на коленях мужчины скатилась голова. Только лезвие короткого меча сверкнуло на солнце.

Тело откинулось на спину.

Воин не сводил с меня взгляда, словно не мог понять – реальная я или нет. Над головой что-то вжикнуло и гигант, зарычав, двинулся в мою сторону. Резко развернувшись, я поняла, что по мою душу явился ещё один бородач с топором. Взвизгнув от накала адреналина, выругалась матом, да так, что и мужик подзавис. Не упуская свой шанс, скользнула под его руку, и понеслась, не разбирая дороги, к ближайшему лесу.

Не то чтобы я видела в нём спасение, скорее подчинилась стадному инстинкту.

Все воины, что были одеты, стремились именно туда. Уж не знаю почему. Но им, наверное, виднее, куда уносить своё бренное тельце надо.

Прижимая к себе большой рюкзак, бежала наравне с мужиками.

Жить, ну очень хотелось. А наличие за спиной странных людей с голыми задами, сносящих головы с плеч одним ударом, буквально окрыляло и прибавляло скорости.

Я не оборачивалась, хотя рык доносился до меня отчётливо. Шкафоподобный брюнет, похоже, не отставал.

Под ногами чавкала грязь вперемежку со снегом. Чуть впереди упал мужик со стрелой в спине. Ещё один и ещё! У меня при виде этого душа в пятки ушла. Рядом что-то снова знакомо вжикнуло, и прямо передо мной повалился толстый дядька. Мне ничего не оставалось, как вскочить на его спину и пробежаться по телу.

О морали и этике подумаю позже.

Первые деревья. Раскидистые молодые ели. У меня закололо в боку, но я боялась даже помыслить о том, чтобы остановиться. Всё бежала вперёд с выпученными глазами, и пыталась сообразить, куда свернуть.

Где-то впереди заржали лошади, я рванула на звук. И быстро оказалась на круглой поляне. Народ спешно запрыгивал в низкие крытые повозки. Таких я не видала даже на картинках.

Смекнув, что это сворачивают военный лагерь, я спешно добралась до ближайшей телеги и закинула себя с рюкзаком на пару внутрь.

Телега тронулась.

Кажется, я была спасена!

Рядом со мной, тяжело дыша, сидели ещё несколько мужиков. Но сейчас я предпочитала не обращать на них внимания.

На поляну выскочили воины, ревущие как зверьё. Впереди мчался тот самый с чёрными глазами. Покрутившись, он быстро отыскал меня взглядом и рванул к нам.

– Чёрный медведь, – глухо шепнул кто-то рядом, – чего ему нужно?

– Может баба?! – ответил другой мужик.

– Так давайте отдадим, – чужая рука схватила меня за плечо.

Преследующий нас воин явно отставал от телеги. Слишком большое было между нами расстояние, да и возница гнал, не жалея лошадей.

– Тронете меня, я ему лично на вас пальцем ткну, чтобы головы оторвал, – прорычала я первое, что взбрело на ум. И сработало! Мужики резко отсели от меня подальше.

Медведь остановился и зарычал так, что поджилки затряслись. Жуть какая! Куда меня занесло? Что за дичь тут твориться?

Мы свернули на широкую лесную дорогу. Скорость возница не сбавлял.

– Мужики, а что, вообще, происходит? Кто это был? – негромко поинтересовалась я у тех, кто пару минут назад меня чуть зверью не сдал.

– Так война, – пробурчал самый косматый.

– Кого с кем? – потребовала я уточнений. Ну, уж не Вторая Мировая и даже не армия Наполеона то точно была. Я в истории не сильна, но француза от оборотня точно отличу.

– Как с кем?! С лесными, естественно. Ты откуда такая, вообще, взялась?

На меня вылупилось четыре пары глаз.

– С того света, – пробурчала я.

– С какого это того? – прищурившись, брякнул ближайший мужичок, который судя по состоянию его косм, расчёску никогда в глаза не видывал.

– Тебе, мужик, какая разница, откуда я? Едем мы сейчас куда?

– Так к князю, ясно дело, – космач пожал плечами. – Отступаем мы.

– Плохо, – у меня в голове табуном бегали панические мысли одна другой страшнее.

А между тем, повозки летели по дороге. И даже небольшой слой снега им был не помеха.

«Зима», – я внимательно всматривалась в окружающие меня пейзажи. Вроде всё знакомое: сосны, ели, дятел где-то стучит.

Может, я в прошлое перенеслась. Но нет, где это у нас мужики такие водились, и я сейчас не о лохмачах, от которых разило, как от бомжей. Вот эти рожи как раз привычными были. Но те, что остались позади. Хм. А может это, ну, какое-нибудь очень далёкое прошлое.

– Год сейчас какой? – негромко спросила я сразу у всех.

– 1872, – ответил всё тот же нечёсаный.

– От Рождества Христова?

– Дык, отколь мне знать, кто у вас там родился, – натурально проворчал он.

Ага. То есть не христиане!

– А вера у вас какая? – допытывалась я.

– Баба, тебя там, что пришибло знатно?! То и видно, полрожи в крови.

Я невольно коснулась щеки. На пальцах осталась крошащаяся сухая корочка крови. Раны при перемещении мне, видимо, залечило, но вот кровь осталась. Помыться бы, а то выгляжу, наверное, не хуже этих. Я зыркнула на местный контингент. Надеюсь, хоть вшей у них нет.

И всё же, информации у меня было до обидного мало.

– Слушайте, – снова принялась я допрашивать мужичков. – Ну, Боги-то есть? В богов-то вы верите?

– А чего в них не верить?! – хмыкнул молчавший до этого воин в разорванной и окровавленной куртке, похожей на дублёнку. – Ходят они своими тропками да беспредел чинят. Покоя от них нет.

– Это какой такой беспредел? – это уже было интересно.

– А кто лесных на нас натравил?! Уж не сами же она со своих берлог повылезали. Как пить дай, кто-то из бессмертных развлекается, – проворчал мужик. Остальные закивали со знанием дела.

– Угу, – сказать мне было нечего, спросить пока тоже.

Солнце уже поднялось над макушками деревьев, когда повозка, наконец, остановилась. Не успела я сообразить, куда попала, как к нам подскочили несколько солдат и, ухватив меня за ноги, поволокли наружу. Я закричала и принялась брыкаться, за что и получила чем-то тяжёлым по затылку.

Казалось, на мгновение я потеряла сознание. Но быстро пришла в себя и принялась сопротивляться с большей силой.

– Вы куда, гады, меня тащите? – завопила я.

– Заткнись, женщина! – я снова получила затрещину, только уже по щеке.

Хорошенько меня встряхнув, детина волоком по земле потащил в большую палатку. Даже издали она буквально вопила о том, что там обосновался некто состоятельный. Здесь посреди леса в грязи ядовито-жёлтые тона, в которые было выкрашено сие строение, выглядели нелепо и смешно.

По мере приближения, я сообразила, что это кто-то так кричаще испортил меха. Если бы не вся ситуация, я, наверное, посмеялась. Меховая палатка!

Безвкусица, вульгарщина и нелепица!

Затащив меня внутрь этих хором, мужик, наконец, разжал руку, позволяя мне мешком упасть к его ногам. Я глухо крякнула и замерла, желая узнать, что же дальше.

– Это что за баба, Корось? – меня передёрнуло только от одного этого скрипящего голоса. Не мужик, а расстроенная волынка.

– Так, князюшка наш светлый, это бабёнка главного ихнего. Он за ней аж за телегой побежал, – схватив снова за шиворот, меня приподняли и покрутили словно котёнка.

– Раз его, чего же упустил. Или не по вкусу пришёлся чёрный, – лениво поинтересовался князь.

– Дык, кто знает. Может, и не приглянулся. Девка, видно, ноги перед ним не раздвинула, так и не спешил её отбить. Хотя, мужики говорят, бежал как пчёлами гонимый. Рычал аж до кишков пробирало.

«Ага, нормальные» – зло процедила про себя я.

Осторожно подняв голову, глянула на того, кто восседал передо мной на резном стуле, напоминающем трон. Плотно сжав губы, чтобы не рассмеяться, снова уткнулась лбом в землю.

Ну, что за пафосный придурок.

Кажись, не в ту сторону я на поле боя побежала. Тот мужик с голым торсом, как-то стремительно подрос в моих глазах.

– Встать! – скомандовали, видимо, мне.

Тяжело вздохнув, поднялась на ноги и окинула взглядом то, что сидело передо мной. Вот «ни рожи, ни кожи» – это как раз про него. Невзрачный мужичок, с рыхлой мордой, мышиными глазками и волосюшками, сосульками свисающими по бокам вокруг лысины. Страшон донельзя!

– Кланяйся, – громогласно заявил он.

– Чего? – наверное, вся гамма-чувств, что я испытывала сейчас, проступила на моём лице.

– В ноги! – взвизгнуло лысое нечто. Сзади кто-то больно пнул меня под колени. Я упала. И так унизительно стало. Я ещё у мужика в ногах не валялась!

– Имя? – провизжало оно, рыхлое что-то.

Я поджала губы. Отвечать, вообще, не хотелось.

– Высечь её розгами, – это махнуло на меня рукой, – а как голос прорежется, так приведёте обратно.

Не успела я и пискнуть, как меня потащили на выход. Я брыкалась, как могла. Лягала мужиков ногами, но вырваться не могла. Отобрав у меня рюкзак и сдёрнув куртку, привязали за руки к двум столбам. Я всё не могла поверить, что происходящее реальность. Задрав на спине футболку, мне натянули её на голову. Воздух рассёк свист, и спину опалило огнём. Не ожидав такой боли, я закричала, не жалея голоса.

Ещё удар и ещё.

Словно железом жгли. Нехристи!

Перед глазами плясали красные искры. Сжав руками верёвки, я верещала в голос.

– Достаточно, – этот скрипучий мерзкий голос я запомню. Ничего, жива буду – сочтёмся. Я запомню, и розги и «кланяйся». Сам поклонится, козлина лысая.

– Поднимите её!

Кто-то схватил меня за волосы и потащил вверх. Голову мне невольно пришлось задрать. Передо мной стоял всё тот же рыхломордый сморчок, только теперь уже в белоснежной шубке. Наверное, от пережитого или на нервах, но я рассмеялась. Мысленно молила себя закрыть рот, но истерика набирала обороты.

– На колени её!

Снова болезненный пинок по ногам. Я рухнула, клацнув челюстью, и прикусила себе кончик языка.

Подойдя ближе, местный князь задрал ногу и поставил сапог на моё плечо, с силой нажав. Ухнув, я повалилась вперёд, но вовремя выставила перед собой руки. Теперь я стояла на четвереньках.

– Гордая тварь и тупая. Значит, вот какая баба у чёрного воеводы. Что же, обрезать ей косы!

Я подвисла, видимо, те, кто стоял за моей спиной тоже. Кос у меня не было, стрижка до плеч.

– Ааа! Вижу, кто-то уже поставил тебя таким образом на место, – быстро нашёлся сморчок. – Я желаю знать, где лагерь лесных. Не ответишь – заживо закопаю.

Я молчала. Ну, откуда мне было знать, о чём он, вообще, у меня выведывает. Лесные, лагерь, прикопаю – словно к браткам на разборки попала.

– Отвечай!

– Не знаю, – ровно произнесла я.

Давление сапога на моём плече усилилось.

– Я сказал: говори!

Вот вляпалась. Дёрнув плечом, попыталась скинуть его ногу, но не вышло, качнулся, но устоял заморыш.

– Где?! – его голос уже дребезжал от истерических ноток.

– Да, в лесу! Где же ещё быть лесным, – выдохнула я, морщась от боли.

– Тупая баба, конкретно где? – на мою щеку прилетели капельки слюны. Это как же его разбирает-то. Уже ядом плюётся.

– Где?! – дурниной рычал он.

– Не помню, ёлки там растут, – ну, не знала я, что говорить, а жить-то хотелось.

– Дура! Закопать её живьём, и обозначьте место, пусть её медведь землю там роет. И сдохнет рядом от тоски. Всё польза от неё будет.

Убирая ногу с моего плеча, он больно пнул по руке. Не мужик, а гадёныш. Тот, что стоял за моей спиной дёрнул за волосы, пытаясь поднять.

– Не имеете права, – вырываясь, заголосила я.

Всё ещё не верилось, что это реальность. Может, я в больнице под наркозом лежу. Резкий удар в бок быстро отрезвил. Понимая, что никто ко мне жалости проявлять не собирается, зло глянула на этого князька.

– Ещё сочтёмся, сморчок, – процедила я. Внутри пламенем разгоралась жажда мести. – Я тебя сама закопаю.

– Увести! – взвыла эта падаль.

Меня поволокли по земле в сторону леса. Спина нестерпимо болела, но никто её не щадил. Сделав рваный вдох и выдох, призвала себя к порядку. Мужик был всего один.

Здоровый гад, но один!

В руке у него была лопата. Зажмурившись и кряхтя от боли, я молила высшие силы, чтобы этот олух оказался дураком. Или чтобы мне подвернулся случай сбежать. Да, наивно, но что ещё оставалось делать?!

Мы углублялись в лес. Миновали редкий ельник и остановились. И лагерь недалёко и место укромное.

– Ну, как? Нравится сосенки? – поглумился мужик. – Здесь и будет тебе яма.

Бросив меня на землю, этот душегуб принялся активно копать. Значит, не шутка. Выходит, живьём в могилу. Я не двигалась. Бежать смысла не имело, я у них в лагере собак свору видала. Поймают быстро, тут нужна хитрость.

Мужик, видимо, неслучайно выбрал это место: земля оказалась рыхлой и яма буквально на глазах увеличивалась в размерах.

Пробегали минутки. Собрав горсточку грязного снега, растёрла руки. Не знаю зачем, от волнения, наверное. Со стороны лагеря донёсся звонкий лай собачьей своры.

– Ааа, – могильщик оторвался от своей работы, – охотники прибыли. Пожрать привезли. Три дня уж на сухарях, а всё мужик твой. Борзый зверь.

Работа пошла активнее. Он желал побыстрее меня прикопать и вернуться в лагерь. В голове царила пустота: ни намёка на план.

Откинув лопату, мужик схватил меня за ногу и потянул в яму.

Я заверещала и принялась вырываться, дёргая ногами. Даже не смотрела, куда пинаю. Гаду это по нраву не пришлось: навалившись сверху, мужик обдал смрадным дыханием моё ухо.

– Ну, на прощанье развлекаешь меня. Чего добру-то пропадать. Раздвигай ноги – ублажить меня сможешь, так прибью, прежде чем схоронить.

Грубые ладони сжали мои бёдра. Поняв, что он от меня желает, дёрнулась. Но он лишь сильнее навалился и, поймав мои ладони, сжал их в одной руке, заведя за голову. Вторая рука пробралась под футболку и нагло шарила по моему телу.

Мы лежали в могиле. Извиваясь под своим обидчиком, увидела край черенка лопаты прямо над собой.

Замерла.

Видимо, решив, что сопротивление подавлено, мужик отпустил мои руки. Это стало его ошибкой. Со всей дури я залепила ему в ухо кулаком.

Вскочил и заголосил.

Я мгновенно сориентировалась и, ухватив лопату, поставила её между собой и своим палачом. Я всё ещё лежала. А он не успел понять, что случилось, и резко двинулся на меня. Остриё лопаты мягко вошло в его горло.

Такое удивление застыло в его глазах.

Всхлипнув, я вскочила, а моё место в могиле тут же занял покойник.

Дёрнув лопату, зачем-то выкинула её из ямы и вылезла сама.

Меня трясло. Руки не слушались. Схватившись за голову, закрутилась волчком на месте. Спина горела огнём.

Всё тело ломало, но мне никак нельзя было сейчас проявлять слабость. Глянув на тело мужика, поджала губы.

Что же – собаке собачья смерть. А вот вещички его мне пригодятся.

Вот теперь у меня появился план. Не самый лучший, но хоть какой-то.