Найти драконов

Я остервенело хлопнул себя по шее, но комара не убил, зато споткнулся о корягу и плюхнулся на колени в мокрый мох. Мои мучители как по команде остановились, терпеливо ожидая, пока я соскребусь с земли, отряхну штаны, распрямлюсь... Они не выказывали ни тени нетерпения, продолжая бубнить что-то об аномалиях, сошедшей с ума стрелке компаса, забытой дома топографической карте.

Это лишь подтверждало самые худшие опасения, мучившие меня последние несколько часов. Мы несомненно заблудились.

Если верить электронике, сейчас четыре часа. Значит, до темноты нам осталось часов пять: в лесу сумерки наступают быстро. И, скорее всего, домой нам сегодня уже не попасть.

Очень своевременная мысль "и чего я сюда поперся?" закономерно всплыла в мозгу. Я вообще оказался самым неприспособленным к походу участником авантюрного отряда. Витька-Тролль обладал повышенным запасом толстокожести, нехилыми бицепсами и камуфляжным комбинезоном, к которому не липли ни грязь, ни влага. Илюха вообще чувствовал себя в этих непролазных чащобах как дома, его даже комары, по-моему, не кусали. Я же - типичный горожанин, всю жизнь на сидячей работе - вкусил прелестей дикарского отдыха на всю катушку.

Остервенело скребя искусанную кровопийцами шею, я вызывающе осведомился:

– Ну, считается, что мы все еще не заблудились?

Илюха тут же принялся за свои штучки насчет того, что лесной массив здесь не так велик, что на крайняк можно и заночевать прямо в лесу и даже без палатки - не зима, чай, что нечего было доверять уродскому дешевому компасу, а сразу идти по солнцу и всяким там приметам. На этом он выдохся, перестал размахивать длинными руками, покосился на затянутое серой хмарью небо и двинулся к очередному непролазному малиннику.

Нам ничего не оставалось, как топать следом. Витька совсем некстати принялся рассказывать про своих приятелей, которые отправились в леса на поиски военных трофеев, заблудились и едва не неделю плутали в чащобе. Оголодали вконец, пробовали есть лягушек, наловили их целую сумку, но отрывать им лапы по французской технологии не смогли. А когда вышли, наконец, на деревню - грязные, оборванные, отощавшие - то были подозрительными селянами препровождены в милицию.

Да уж, злободневная история, нечего сказать. Я мучительно пытался сообразить, на сколько может хватить трем здоровым молодым мужикам запасов провианта, уместившихся в наших рюкзаках. Мох под ногами пружинил все явственней, кроссовки хлюпали и бессовестно промокали. Я тихо злился на себя: ведь мог же надеть резиновые сапоги, вон, Илюха, шлепает себе по чавкающим кочкам и в ус не дует. А я поленился тащиться через пол-Москвы в резине и теперь расплачиваюсь мокрыми ногами.

Витька с усилием выдернул высокий армейский ботинок из черной грязи:

– Ты нас, Сусанин, в болото не заведешь?

Илюха обернулся - на физиономии всегдашняя безмятежность.

– Да разве ж это болото? Так, недоразумение одно. Не боись, прорвемся.

И почавкал дальше. А через десяток шагов я ухнул в топь.

И сразу от души: нога ушла в жирно чавкнувшую гнусь по самое не балуйся. Я даже охнуть не успел - ляпнулся в грязь сразу и ладонями, и физиономией. По затылку хлопнул набитый рюкзак, окончательно впечатывая лицо в холодную слизь. Я дернулся, судорожно хватая воздух, почему-то не заорал, только пыхтел, пока выбирался.

Орали попутчики. Я ни слова не разбирал, но суетились они здорово. Тыкали мне какие-то палки, тянули руки. Ругались. Оба. А мне в тот момент самым важным казалось не потерять кроссовку в чертовой глубине, потому что куда я денусь потом в лесу, разутый. И я изо всех сил скрючивал ногу, тянул носком к себе и, кажется, даже упрашивал кроссовку не сниматься, надеюсь, что только мысленно.

Они меня вытащили, конечно, и даже обутого. Вот только грязного с ног до головы и мокрого. И злого до чертиков. И без фотоаппарата. В смысле, его тоже выловили, вот только толку от него теперь... Даже батарейка оказалась грязью заляпана, чего уж там говорить о пленке. И вспышка враздрызг, удивительно, обо что это она - не об жижу ведь.

И уж, ясное дело, дальше мы не пошли.

– С-сусанин, блин!

– Дык кто ж знал-то? Я тут как-то клюкву собирал, так вообще сухо было, - оправдывался Илюха.

– Ну, завел! Ну, блин, завел! - у Витьки, похоже, просто не хватало слов.

– Видно, размыло. Дожди вон, две недели шли, - продолжал бормотать Илюха.

Сквозь перебранку доносилось потрескивание разгорающегося костерка. Зубы стучали как отбойный молоток. Полураздетую на промозглом ветерке жертву хотя бы не теребили на предмет собирать дрова. Лагерь разбили тут же у болота, на сухом. Витька моментом затеял какую-то немыслимую похлебку, Илья натаскал целую гору лапника.

– Ночевать тут будем, - пояснил он. - Тебя высушим...

Ночевать в августовском лесу без палатки, без спальника, на краю болота, зная, что завтра опять вслепую брести в зарослях в тщетных попытках выйти на дорогу? Ну, знаете! Такая романтика не по мне.

Хотя, что я, собственно, мог сделать?

С Илюхой мы пересеклись в "Краеугольнике". Здесь, в душном прокуренном подвальчике все вечера, а то и ночи напролет - когда клубмейкера Упса в очередной раз выгоняла из дома жена - шумела разношерстная компания игроков. Чудаковатые субъекты от десяти до сорока, предпочитающие Magic преферансу, а ролевушки - телевизору, до хрипа спорили о преимуществах одного средневекового оружия над другим и убийственности огненной магии в сравнении с ментальной.

Я учился в то время на инженера по никому не нужным летательным аппаратам, подрабатывал дизайнером рекламных щитов и всерьез увлекался ролевками. За изгрызенным, залитым пивом столом "Краеугольника" текла жизнь яркая, насыщенная, богатая на события, которых не хватало мне в жизни обычной. Там я вяло перекатывал лекции, лениво волочился за однокурсницами и грустно бренчал копейками в кармане, прикидывая, сколько дней осталось до зарплаты. Здесь я добывал невиданные артефакты, возводил или крушил города одним движением руки, и броском дайса обрушивал на непокорных огненный дождь или каменный град. Великолепный конь нес меня по зеленым долинам, не изгаженным цивилизацией, стайки гоблинов испуганно разбегались при одном моем появлении, а прекраснейшие принцессы так и падали к моим ногам.

Среди моих партнеров по партии частенько оказывались белобрысый, высоченный, худой как гвоздь Илюха, неизменно играющий за бесшабашного эльфа, и коренастый качок Витька, заслуживший прозвище Тролль за приверженность этой расе. И если с Витькой мы общались лишь на сборищах ролевиков, то дружба наша с Илюхой мало-помалу переросла в некое подобие братства.

Наши дорожки плавно разошлись после получения дипломов. Нет, Илюха продолжал иногда наведываться в мои 14 метров, да и в "Краеугольнике" мы порой пересекались, но работа развела нас по разные стороны жизни. Илюха творил что-то заумное в области физики, я же, благодарение богу, по специальности работать не стал - и без меня этих самых летательных аппаратов много падает. Я неожиданно и прочно осел в издательстве, специализирующемся на фэнтези и антураже настольных игр. Рисовал я всегда неплохо, а уж мультяшные мордашки небывалых существ удавались мне чрезвычайно. Я быстро освоил компьютер, даже приобрел недорогой экземпляр домой, благо нынешние программы позволяют с легкостью маскировать огрехи "живого" рисунка. Серьезные длинноухие эльфы, сердитые вояки-гномы, тупые громилы-орки, боевые коты, смахивающие на китайских монахов, и люди-рыбы выплескивались из-под моей кисти целыми дивизиями. Не отличаясь профессиональной четкостью пропорций, фэнтезятинки, тем не менее, получались яркими и симпатичными, а что еще надо от художника? Мной были довольны, зарплата полностью отвечала моим не слишком глобальным запросам, но самое большое удовольствие я получал, натыкаясь в киосках на коробки и книги с собственным оформлением.

Заминка вышла лишь однажды - когда мне на стол лег заказ на изображение дракона. Казалось бы, чем крылатая огнедышащая рептилия может быть сложнее уже не единожды отрисованных мной василисков, горгон, да просто динозавров. А вот поди ж ты! Сколько я не бился, на бумаге возникало нечто комиксно-глуповатое, безжизненное. Может быть, редактору и даже пользователям это сошло бы, но мое самолюбие художника было серьезно задето.

Я крутил его и так и эдак. Я красил его зеленым, оранжевым и бронзовым. Я внимательно, как прилежный ученик, изучал трехмерные модельки и рисунки мэтров оформления. Я изменял размеры, пропорции, характер... Дракон не оживал. Творилась какая-то чертовщина.

В конце концов, когда до сдачи оставалось два дня, а я ни на штрих не приблизился к желаемому результату, в голову мне пришла неоригинальная идея - напиться. Говорят же, что некоторых озарение посещает исключительно под воздействием стимуляторов.

Купив две бутылки дешевой (не кайф же ловить, а для работы) водяры, и рассудив, что этого вполне хватит, особенно если не торопиться, я устроился перед разложенными на столе бесконечными набросками: драконы с птичьими крыльями и крыльями летучей мыши, огромными стрекозьими гляделками и вполне человеческими глазами, коротенькими кривыми и длинными мускулистыми лапами, которых было то две, то четыре. Были здесь и похожие на кенгуру особи - с мощными задними ногами и толстым опорным хвостом, на конце которого угрожающе топорщилась стрела или набалдашник, как у морнингстара. Были и экземпляры, напоминающие грифонов. Вот только не было ни одного, что показался бы мне удачным.

Я наплескал полстакана бесцветной жидкости, внимательно вгляделся в "галерею" и... невероятным образом отключился.

Видимо, организм поспешил перестраховаться перед реальной угрозой отравления произведением винно-водочных кустарей. Ничем иным я внезапный сон или обморок, чем никогда прежде не страдал, объяснить не могу. Скорее я действительно спал, поскольку видел сон, и во сне этом... был драконом.

Звезды мчались мне навстречу, а ветер трубно гудел однообразно-торжественный гимн полету во мгле. Земля оставалась далеко внизу, и не было дела мне - стремительному и сильному - до мелких проблемок смешных муравьев, копошащихся там, внизу. Мощные крылья несли меня ввысь и вдаль, к невидимому за краем земли солнцу, чье золотое сияние оставило отблеск на моей чешуйчатой шкуре.

Я очнулся ровно в той же позе, за столом, и обнаружил, что прошло четверть часа, не больше. Я даже не плюхнулся физиономией на бумаги, только уронил стакан с водкой, и сивушно воняющая жидкость залила добрую треть рисунков. Я скомкал их все в огромный бумажный шар и швырнул в угол комнаты. Торопясь, отставил бутылку, суетливо бросил на стол краски, карандаши. Ощущение стремительной легкости полета все еще было со мной, и я знал - сейчас все выйдет как надо.

Дракон получился гораздо более живым и натуральным, чем все мои эльфы-гоблины. Взгляд его даже в плоскости рисунка лучился насмешливым пониманием, а гладкая шкура блестела драгоценными искрами. От него прямо исходила аура силы и спокойствия. Это был именно тот дракон, которого я хотел увидеть.

Ни тогда, ни позже я не задумывался над причинами внезапного видения. Нет ничего проще: если зациклиться на какой-то идее, сознание начинает прорабатывать ее уже без твоего участия. Увидел же Менделеев во сне свою таблицу. Ну а я - своего дракона. Подумаешь!

Вот только я продолжал летать во сне. А из глубин навечно, казалось бы, и накрепко прорационализированного мозга всплывало дикое, невозможное желание: увидеть живого дракона.

Эта идея выглядела дурацкой даже для фэнтезийного рассказа, накарябанного шестиклассником. А уж в мои годы, да при моих материалистических мозгах... Но с выползающими из подсознания химерами не поспоришь, остается лишь мириться. И я стал тихо лелеять немыслимую встречу с драконом в воображении. Я представлял, как уткнусь лбом в теплую жесткую шкуру его крыла, а дракон примется рассказывать о путях звездных и земных, и я пойму, наконец, к чему вся моя рутинная жизнь без ожидания просвета. И буду долго-долго смотреть в его глаза, полные вековой мудрости, порожденной этой мудростью грусти и затаенного юмора.

Я продолжал рисовать их - драконов, драконш и дракончиков - в полете, гневных, отдыхающих. Не мог только - покорных, оседланных человеком или эльфом. В тот год на драконов пошла особенная мода, вполне отвечающая и моим желаниям.

А к весне моя безумная идея начала вырисовываться в реальности.

Мы засиделись в "Краеугольнике" за полночь, благо была суббота, а Упс в очередной раз разругался со своей дражайшей половиной и угрюмо устанавливал в проходе между столами раскладушку. Ночь была тепла, звезды обливали нас равнодушным светом, и мы с Илюхой брели по пустынным тротуарам к моему обиталищу. Не помню, с чего начался разговор, но Илюшка вдруг принялся рассказывать то ли про своего деда, то ли про теткиного отца - большого, по его словам, чудака.

– Представляешь, - бурно жестикулировал он, - этот старый крючок вел дневник, где описывал свои невероятные похождения за грибами. И чего он только в наших лесах не видел, куда там Уэллсу! и со снежным человеком-то он разговаривал, и НЛО над ним косяками летали, и драконы...

Я вздрогнул.

– А что драконы?

– Драконов, говорит, видел. Якобы живут они в пещере и вылетают только на закате. Он их даже нарисовал - на твоих, кстати, не очень похожи, у старикана скорее утки получились, а не ящеры. Но какова фантазия, а?

Я мучительно сглотнул пересохшим горлом.

– Илюш, а где он видел драконов, он написал?

Хитрый эльф моментально умолк и скосил на меня лукавый взгляд.

– А что, можем и устроить экспедицию летом. Драконов не найдем, так, может, хоть со снежным человеком потреплемся.

Нужно ли говорить, что я ухватился за эту идею, как за спасательный круг.

Как назло, в начале лета вместе с удушающей жарой на наше издательство обрушилась лавина заказов. Издерганное начальство и слушать не хотело даже о недельном отпуске. Илюха пожимал плечами, я отчаивался, Витька-Тролль, примкнувший к нашей компании под предлогом поисков НЛО (кто бы мог подумать, он еще и уфошник!) беззлобно бурчал - в его НИИ народ вообще разгоняли на все лето, и он давно был свободен как ветер.

Наконец, наступил август, прохудившиеся небеса разразились двухнедельным ливнем, смывшим как по волшебству всех заказчиков. Осоловевший босс распустил узел галстука и выгнал меня отдыхать.

И вот чем все закончилось - грязной лужей где-то в тверских болотах.

Я проснулся от холода. Костерок практически угас, вяло посверкивая красноватыми угольками. Насовав в него веток, я плотно обхватил руками колени и попытался унять стучащие зубы.

Илюха совсем закопался в лапник, выставив на холодный воздух только белый вихор. Зато Витьке все было нипочем - он развалился на спине, раскинув конечности, и самоуверенно храпел. Может, у Тролля и впрямь каменная кожа?

Уснуть не представлялось возможным: тщательно высушенная вечером одежда снова пропиталась влагой. Огонь добросовестно согревал лишь одну половину меня: приходилось ворочаться, подставляя жару то бока, то спину. Я вспомнил, что в августе частенько случаются заморозки, хлюпнул носом и почувствовал себя совсем паршиво.

И тут я увидел их и не сдержал вопля.

Не знаю, как насчет драконов, а про НЛО, оказывается, Илюхин дед не соврал. И вовсе они не были похожи на тарелки, вопреки расхожему мнению. Скорее уж на горшки. И шасси у них не убиралось. Словом, в комиксах их рисуют совершенно правильно.

Вереница слабо светящихся объектов вынырнула из-за леса, поднялась к бледнеющим звездам, сохраняя неестественно геометрический порядок. В моем мозгу заполошно трепыхнулась мысль: "Значит, не врали? Значит, правда?"

Тарелочки нырнули в деревья, снова поднялись ввысь, перестроились косяком, словно красовались перед невольным зрителем. Мне казалось, что они совсем невелики, я любовался их изящными маневрами и уж вовсе не пришло мне в голову испугаться. Только, когда НЛО канули в черную пучину леса, я обнаружил, что во-первых, все это время сидел я в жутко неудобной позе и теперь не чувствовал ноги, во-вторых, уже светает, а в-третьих, вся наша компания проснулась и вела наблюдения вместе со мной.

– Я ж вам говорю, аномальная зона, - Илюха был так горд, словно самолично сконструировал и запустил эти «тарелочки».

Витька блаженно щурился на разгорающийся огонь:

– Между прочим, никто до сих пор окончательно не определил, что такое НЛО, - произнес он будто про себя. - «Секретные материалы» не в счет, а вообще-то они могут оказаться вовсе не тем, что мы про них думаем.

– Ну что, братва, - Илюха непрерывно зевал и ежился, но оптимизм наполнял его до краев. - НЛО уже видели, осталось со снежным человеком побалакать.

– Со снежной бабой, - ухмыльнулся Тролль.

– Драконов найти, - упрямо просипел я и хлюпнул носом.

– Так значит что, домой не идем?

Серьезный вопрос. Особенно если учесть, что местонахождение дома неясно.

– Лично я иду дальше, - уперся рогом Тролль. И эти два чудика испытующе уставились на меня.

А что я? Я сидел на куче лапника в мокрых кроссовках и выгвазданной в болотной грязи одежде, шмыгал отсыревшим носом и понимал, что если мы сейчас начнем выбираться из леса - плакала моя сумасшедшая мечта. Сейчас чудеса уже начались и кто знает… А следующего похода может и не быть. С другой стороны, опять брести неведомо куда, забираясь все глубже в мокрые эти чащобы… «В тверских лесах искать драконов» - чувствуете, как бредово звучит? Некстати вспомнились Витькины горе-следопыты.

– У меня аспиринчик есть, - видя мои колебания, с готовностью сообщил Илюха.

Все ясно. Двое против одного: эти авантюристы уже все для себя решили. Мой голос как будто ничего и не значит уже.

– Где хоть пещера-то, представляешь?

– Какая пещера? - возмутился Витька. - Тут НЛО прямо на глазах летают!

Но уж здесь мы с Илюхой были заодно. Летают - не летают, а где их искать все равно непонятно. А про драконью пещеру схема имеется - старательно скопированные дедовы каракули.

– Мы вчера, похоже, к западу забрали, - потрясал наш эльф размокшим листком. - Так что если пройдем краем болота…

И мы пошлепали краем болота.

Первые часа два я пытался выбирать места посуше. Потом плюнул на это занятие, поняв всю его бесполезность, и тут меня разобрал непреодолимый чих. Отчихавшись до звона в голове, я впал в некое подобие транса, как бывает иногда от монотонности дороги.

Рюкзак казался вдвое тяжелее вчерашнего. Покорно хлюпая по моховым кочкам, я тупо высчитывал вероятность наткнуться-таки на драконов, исходя из примерной площади леса, нашей скорости и предположения, что они действительно существуют. За этим интеллектуальным занятием я не заметил, когда мох под нашими ногами сменился рыжей хвоей, а паутинистые кусты - елками. Вдобавок к сумрачности ельника на нас посыпался мерзкий холодный дождик.

Я ежился от промозглой сырости, размеренно вышагивая среди елок. Мысли мои текли сами по себе - неторопливо, в такт шагам. Я принялся размышлять, что спрошу у дракона, если невероятное произойдет. Ведь они, говорят, не просто разумны, но мудры, и может, узнаю я что-нибудь эдакое, как говорят политики, судьбоносное, так что вся моя жизнь потечет по-новому, правильно.

Мои представление об этих мифических существах, без сомнения, были почерпнуты из бесконечного ряда фэнтезийных книг, но ведь брали же откуда-то свои идеи и писатели. Возможно, кое-кому из них тоже удалось встретить дракона и задать ему вопрос.

Простая мысль, что дракон может запросто слопать нас втроем и не поперхнуться, на удивление ни разу не пришла мне в голову. Я заранее полагал их не просто разумными, но нечеловечески добрыми и справедливыми.

Так что же сказать, о чем спросить? Как мне правильно жить? А то дракону есть дело до каждого заявившегося к нему человека. Откуда они взялись? Ну, вряд ли они разрабатывали свою драконью теорию Дарвина. Действительно ли люди "посеяны" из космоса? Существует ли инопланетный разум? Не вымрет ли человечество? В конце концов, будет ли у меня когда-нибудь своя квартира?

Словом, я так ничего и не придумал, а ельник вдруг закончился, и мы застыли на краю невероятного скалистого провала.

Грандиозность каньона впечатляла и совсем не вязалась с окружающим привычным лесом. Удивительно, какие бывают места совсем недалеко от столицы. Серые скалы уходили вниз на немыслимую глубину, и там, среди молодой древесной поросли сиротливо ржавели трактора, кажущиеся отсюда игрушечными. Должно быть, когда-то здесь был карьер, нынче заброшенный и забытый, заросший лесом так, что не сохранилось и следа подъездных путей.

Мы переглянулись. Илюхина физиономия расплылась в счастливой улыбке:

– Нашли!

– Что? - не понял я.

– А вот, - он тыкал пальцем в карту, приглашая нас сравнить окружающий пейзаж с размытой схемой. - Вот карьер. А вот пещера. Все совпадает - драконы вылетали именно отсюда.

В изъеденной непогодой скале едва ли не у верхнего края провала чернело неровное отверстие. Мне бы Илюхин оптимизм! Впрочем, и я при виде непроницаемой мглы пещеры почувствовал слабость в коленках - может быть, предчувствие.

Склон был не совсем отвесным, да и до пещеры спускаться нужно было всего на несколько метров. Однако, я бы ни в жизнь не решился на такой подвиг, если бы не эти двое упертых. Они уже крепили веревку к елкам, вязали мудреную сбрую страховки. Краем уха я уловил, что Витька, оказывается, некогда еще и спелеологией увлекался. Вот ведь разносторонняя личность в наших рядах.

Я не мог оторвать взгляд от пещеры. Казалось, присутствие невероятных существ уже чувствуется совсем рядом - руку протянуть. Волнение холодило спину, и я невольно подумал: ощущает ли нечто похожее Витька. Он ведь так стремился найти свои НЛО.

Илюха легко, словно бы невесомо спустился на кромку провала, помахал рукой. Следом и я, судорожно вцепившись в мокрую веревку, стараясь не взглянуть ненароком в бездну, сделал шаг за край. Коленки у меня, кажется, тряслись даже в воздухе.

Впрочем, впечатления от спуска остались довольно невнятными. Через секунду Илюха весьма бесцеремонно втащил меня в сухую темень и увесисто двинул промеж лопаток, поскольку я никак не мог разжать пальцы на веревке.

Они о чем-то перекрикивались с Троллем, а я, унимая невольную дрожь в руках, принялся оглядываться.

Вглубь скального массива уходил на удивление ровный ход. Я достал фонарик. Коридор шел так же прямо еще метров шесть, а дальше заворачивал, и что там, за углом, видно уже не было.

Зашуршали камешки - последний участник экспедиции аккуратно соскользнул в пещеру. Я обернулся: Илюха с Витькой деловито укладывали у стены рюкзаки, опять мудрили что-то с веревками. Меня же неудержимо манил поворот, обещая раскрыть все тайны мироздания. Как загипнотизированный, двинулся я по щербатому камню навстречу открытиям.

Меня, кажется, окликнули. Но я был уже в шаге от выступа, глупо было останавливаться. Я сделал шаг, другой. Узкий луч выхватил короткий отнорок передо мной и глухую каменную стену. Не веря, что все заканчивается так бездарно, я вытянул руку и бросился вперед.

И рухнул куда-то вниз, в темноту и неизвестность, выронив фонарь и слыша сквозь шум осыпающихся камней Илюхин вопль.

Я лежал на шершавом и колком. Где-то в стороне еще продолжали шелестеть, осыпаясь, камешки. Саднило лицо - видимо, окарябался по пути. Гулким эхом доносились невнятные крики - издалека, как сквозь подушку. Странно, но мне не пришло в голову заорать в ответ. Только подумалось - это на какую же глубину я рухнул?

Фонарик не горел: не иначе, разбился. Но слепым я себя не чувствовал - передо мной лежало гигантское пространство пещеры, освещенное неведомо откуда проникающим голубоватым светом. Я поднялся, тут же скривился от резкой боли в ноге, но упрямо похромал исследовать территорию. Илюха с Витькой чуток подождут.

Сейчас я с удивлением вспоминаю, что действовал, словно во сне. По хорошему, нужно было дождаться ребят и уж потом, всем вместе... Но я завороженно ковылял к центру пещеры, где в голубом свете выстроился ряд громадных темных предметов странной формы. А в голове билось невозможное: "Драконы!"

Драконы? Спят? Живы ли? Или… не драконы?..

Это были "летающие тарелки".

Издевательски блестя зеркальной поверхностью, на меня уставились металлические порождения иного мира - безумная мечта уфолога. Такие, какими мы видели их утром, какие рисуют в дурацких мультиках. От шестиметровой "кастрюли" до "блюдечка" с меня ростом - на любой вкус.

Витька бы обвосторгался.

Меня пронзила жгучая обида. Это ради десятка тупых железяк я перся через чащобу и болото? Разве о них я мечтал полгода в ожидании отпуска, летая во сне? Им, что ли, задавать самые важные в моей жизни вопросы? Моя невероятная мечта вдребезги разбилась о блестящий металл. «Тарелочки» вместо мудрых добрых существ, к которым я стремился всей душой. Чудовищная насмешка судьбы!

Не помня себя, я бросился к тупым механизмам. Слезы закипели на глазах и, выкрикивая бессвязные ругательства, я принялся пинать идиотскую железку. Я молотил кулаками глянцевую поверхность, в исступлении лягал больной ногой тонкие опоры и не сразу понял, что «тарелка» ускользает, пятится от меня, уворачивается от града ударов.

Удивление настигло меня лишь в тот миг, когда, промахнувшись, я грянулся коленками об острый камень. Ослепительной молнией сверкнула боль, и я не успел осознать эту важную мысль, когда мир провалился во тьму.

Похоже, я банально хлопнулся в обморок.

Илюхин голос, торжественно и негромко произносящий незнакомые строчки, гулко отдается в тишине. Мерно падают где-то одинокие капли. Я с усилием открываю глаза.

Прямо передо мной в полутьме маячит Илюхина блаженная физиономия. Он сидит, привалившись к огромному кожистому крылу. На коленях у него удобно устроилась голова маленького - с пони - дракончика. Я вижу, как Илья ласково поглаживает эту костистую рогатую голову и просто светится от удовольствия.

– Мне нравятся твои стихи, - произносит дракончик, скосив большие глаза на белобрысого эльфа. - Я тоже буду сочинять стихи про людей.

Пытаюсь сесть. Правая нога незамедлительно отзывается острой болью, заставляющей меня вскрикнуть. Внимание окружающих тут же переключается на меня. Я слегка смущаюсь.

Три огромные внимательные угловатые... морды? нависают надо мной. В непроницаемых глазах я пытаюсь уловить любопытство, участие - и не могу. Они умные, внимательные, но я не способен найти человеческие аналоги эмоциям, написанным на этих физиономиях.

Меня довольно бесцеременно усаживают, прислоняют к теплой гладкой поверхности.

– Жи-ив, - расплывается Илюха.

– Куда он денется? - бурчит Тролль за моей спиной. Повернув голову, я вижу поблескивающую чешуйчатую поверхность драконьего бока. Коготь, вонзившийся в каменный пол, размером с мою ладонь.

– Драконы... - потрясенно сиплю я. Мои спутники согласно хмыкают - естественно, мол, драконы, за тем и шли. - А где же «тарелки»?

– Это маскировка, - поясняет Илюха как само собой разумеющееся. Я перевожу взгляд на белую рогатую физиономию огромного дракона, и тот согласно кивает.

– Видите ли, в давние времена вы, люди, считали проявлением доблести убийство дракона - пусть даже и детеныша. Когда вы сражались стрелами и копьями, мы терпели вашу агрессивность, поскольку понимали - человек слаб и доверчив. Но когда вы изобрели порох, мы были вынуждены затаиться на долгие годы. Ибо представьте, что будет, если я сейчас появлюсь над большим человеческим городом.

Я тут же представил. Странное вышло зрелище, чистый сюр - золотой дракон в дыму фабричных труб на фоне заката. А внизу толпа разинувших рот придурков.

– Каждый дурак примется палить из чего ни попадя, - мрачно ответил Витька. - А то еще и ПВО задействуют. Или пару самолетов на перехват поднимут.

– Именно. Человечеству кажется, что оно уже не верит в существование драконов, но сама ваша генетическая память требует, чтобы дракон был побежден. Поэтому в один прекрасный день мы придумали эту техногенную форму.

Я-то представил другое. Драконов - жалких, тоскливо свернувших крылья в тесной клетке зоопарка, распластанных на столах исследователей, продаваемых за валюту топырящим пальцы толстякам в качестве экзотических животных.

– Вы не спешите уничтожать только то, чего не понимаете. Драконы в вашей истории неоднократно описывались, а вот насчет таких объектов люди не пришли к единому мнению. Мы просто заботимся о своей безопасности.

– Погодите, а как же настоящие инопланетяне? - спешит уточнить Витька.

– Какие?

Тролль принимается размахивать руками:

– Ну, настоящие НЛО? Зеленые человечки там разные? Похищения людей?

– Мы с ними не встречались, - с сомнением качает головой белый дракон.

Витька закусывает губы и, кажется, чуть не плачет. А оранжевый гигант философски поясняет:

– Человек склонен сочинять антропоморфные легенды о том, что ему непонятно.

Сердце мое гулко тукает где-то в горле. Меня окружают живые, всамделишные мудрые драконы. Я смотрю в их бездонные глаза и понимаю, что вот сейчас настал момент, когда нужно задать Самый Главный Вопрос. Так что же мне спросить? О смысле жизни, конечно. Лихорадочно подбираю слова. В горле моментально пересыхает.

Золотистая рогатая голова выныривает из-за моего плеча. Дракон тихонько шепчет мне в ухо:

– А ты уверен, что тебе станет легче жить, если ты узнаешь, зачем ты живешь?

Мне чудится, что он усмехается. И я внезапно понимаю: не ответят они на мои вопросы о смысле жизни. Знают, но не ответят. Да и не дурацкий смысл жизни важен сейчас, а важны именно они - драконы, чудесные крылатые создания. И я спрашиваю, замирая:

– Значит, вы будете прятаться... всегда?

Они переглядываются как будто даже смущенно.

– А ты не задумывался, почему в последнее время человечество снова вернулось к сказкам о драконах? Вы называете их «фэнтези».

Я вижу, как округляются Илюхины глаза.

– Мы готовим человечество к возвращению драконов, - поясняют они. - Вы называете это популярностью, нам же хватит простой терпимости. Пройдет несколько десятков лет, и в появившегося над городом дракона не станут стрелять. Тогда мы снова сможем летать в своем истинном обличье и говорить не только с теми из вас, кто одержим мечтой найти драконов.

Мы возвращались на «летающей тарелке»: драконы пошли на эту любезность не в последнюю очередь благодаря моей вывихнутой ноге. Неопределимая уютная мгла техногенного облика этих существ окутала нас, не позволяя разглядеть подробности окружающей обстановки. Впрочем, какая там обстановка!

Далеко внизу проплыли и нырнули вбок отвесные серые стены карьера, мелькнул на миг черный зев драконьей пещеры, потянулись моховые заплатки болота.

Я нашел их - существующих, настоящих. Они были совсем не такими, какими я представлял их себе - и пусть. Они были лучше. И я знал теперь, что все рассуждения о смысле жизни меркнут перед одним взглядом дракона.

Витька наклонился ко мне из полумрака и вполголоса произнес:

– Знаешь, наверное, я даже рад, что инопланетян не существует.

И улыбнулся открыто и искренне.