Unknown

Нах.

Часть 1.

Книга с не шибко хорошим порядковым номером.

Предисловие.

Долго думал над названием. В голову ничего не пришло. Рукой махнул, сказал – нах!..

Ну а почему бы и нет?

Пролог.

В пещере светло. Свет очень яркий, он мерцает красноватым оттенком. В голове шумит. Выход отсюда, от этой стены, не видно - тут он упал с первым толчком Выброса. Видно только самый краешек неровного овала выхода, мерцающий кроваво-красными тонами. Постепенно они сменяются на зелёные и жёлтые оттенки, цвета становятся глубже, какими-то ядовитыми – вот-вот начнётся второй толчок. Свет вновь изменится, станет светлее, обретёт салатовые оттенки, пропадут жёлтые тона, и тогда ударит самый сильный толчок. Потом всё пойдёт на спад…, отсюда, там, в проходе, видно кое-что ещё. Руку видно. Сашкина…, рука Сашкина. Сашка Пулемёт…, он не успел забежать внутрь. Остался снаружи. Сашка уже покойник. Не факт что они переживут этот Выброс, но Сашка точно труп. Жаль, он был хорошим солдатом, хорошим другом…, с Калуги приехал на Кордон. Срочная служба, до дембеля всего неделя...

Накрыло в поле. Думал всем хана, но эта пещерка - словно подарок самой Зоны, словно она хотела их спасти. Но, увы, ничего больше сделать не смогла – Выброс должен происходить точно в срок, его нельзя отменить.

Он моргнул, перевёл взгляд на неровные стены пещеры – больше нет сил смотреть на мерцающий выход. Там…, там Сашка…, пальцы шевелятся. Он всё ещё жив. Молчит, ни звука не издаёт…, или этот шум в голове, просто глушит все остальные звуки? Что если Сашка орёт от боли, умоляет товарищей спасти его?

Он попытался подняться, доползти до парня – он должен, он командир отряда, он майор, чёрт возьми, он обязан! Сашка, он просто солдат, ему домой надо, к родителям, к девушке своей…

Странно всё. Сашка единственный чуть ли не на пол части, кого девушка всё ещё ждёт. Неделя и домой. А им это херово задание прилетело…, судьба, порой, откалывает очень странные, жуткие шутки. Эх, Санёк…, вот какого хера? Ведь ты на днях свалился с гриппом. Вот какого хера ты ушёл из санчасти, едва смог встать на ноги? Какого ты не поступал как все дембеля твоего призыва? Ведь мог торчать в больничке до самого приказа…, нет же, попёрся, Родина, что б ты сука сгорела, зовёт падла…, и где ты теперь Родина? Какого члена ты отправила нас сюда с этим поганым заданием? Кто вспомнит наши имена, кто будет нас хоронить? Если ещё останется что хоронить.

Ему вдруг подумалось, что никто из них не выйдет из этой пещеры живым. Это конец, никто не вернётся. Даже он не вернётся, они все останутся здесь.

Оно там, снаружи. Оно идёт по следу уже второй день, Оно их не отпустит…

Нахрен вообще их отправили? Зачем сейчас? Хотя…, три дня до Выброса, точка, которую следовало проверить, она ведь совсем рядом. Должны были вернуться ещё сутки назад. Но как часто бывает в Зоне, выход по разведданным другой группы военных сталкеров, пошёл не по плану.

Не по плану…, всё пошло к чёрту, вкривь и наперекосяк…

Оно тоже заинтересовалось странным происшествием в руинах деревни. И Оно пришло туда гораздо раньше них. А ночью убило Хряка – Вадик звали парня, для друзей Хряком был…, то же срочник. Зелёный совсем…, он просто пропал. Сашка отвернулся на пару секунд, а когда обернулся снова, Вадика уже не было. Что Оно с ним сделало? Они нашли следы – Оно ходило на двух ногах, в военных ботинках натовского образца. И следы существа, оставили очень глубокий отпечаток. Оно унесло Вадика на плечах. Скрутило и унесло. Всего за две секунды, не издав ни звука.

Он принял решение, за которое парни возненавидели его – он развернул отряд. Они хотели мести, но майор упёрся рогом и развернул отряд, не желая терять их всех.

И им удалось выиграть день. Однако Оно сообразило, что происходит и ринулось следом.

По всем расчётам, отряд должен был добраться до Кордона за пару суток, слегка опередив неизвестную тварь. Они должны были спастись…, но им не везло фатально. Словно где-то наверху вдруг взяли и решили – этот отряд, домой не доберётся.

Блуждающие аномалии, целые стаи мутантов - дважды пришлось возвращаться по своим следам. И оба раза они натыкались на следы существа – Оно шло за ними, но не нападало, словно играя с ними, как кот с мышкой. Оно знало, что до Выброса они не успеют выйти на Кордон. Но солдаты пытались до последнего. До Кордона меньше километра, уже видно пулемётные вышки и первые секции Стены…, наверное, он поседеть успеет, пока её достроят…

Свет меняется. Скоро новый толчок.

Парни без сознания. Оружие на земле, лица серые, дышат они с трудом. Почему-то, только он остался в сознании. И Ромка – он у входа, напротив. Время от времени, Ромка широко открывает рот, словно кричит. На секунду открывает глаза и снова замирает, с трудом дыша. Почему-то, не слышно криков. Он, правда, кричит, или ему кажется?

Если они переживут Выброс, если…, двое мертвы. Из семи, двое на том свете, осталось пять.

Скоро его ждёт крайне неприятная командировка. Он снова повезёт домой трупы своих солдат.

Как же всё это достало…, Чечня, первый боевой опыт и первые боевые награды…, и весь его отряд остался там, весь отряд с которым он впервые вошёл в Грозный, все доединого мертвы. Часть из них он увозил домой, смотрел на лица матерей, друзей, сестёр, братьев, отцов…, в одном из домов, отец паренька, которому чеченские «борцы за свободу» отрезали половые органы и засунули в рот – ещё живому отрезали…, зря он посвятил их в детали смерти парня. Не зря запрещено это делать, чёрт возьми…, он был ещё молод, слишком молод, что бы молчать в ответ на настойчивые вопросы сломленных горем людей. Отец погибшего, мрачно выслушал его, вышел на улицу. Спустя минуту вернулся с топором и так же молча, попытался отрубить ему голову.

Больше он таких ошибок не допускал – а в части, едва вернулся, его порадовали понижением в звании, которое он заслужил, проливая кровь. Что б навсегда запомнил, что язык не помело, что не нужно родственникам павших, знать об их смерти всё. Им достаточно сказать, что солдат пал подобного героям Великой Отечественной. Им не нужно знать, как на самом деле они погибли, что случилось в действительности. Всё что им нужно – светлая память, которая хоть немного смягчит горечь утраты…, честность, правдивость, откровенность…, бред. Всегда есть то, что можно говорить, а есть то, что лучше оставить не высказанным.

Он вернул себе звание и получил ещё одно, больше уже не стесняясь на той войне. Боевики, они резали головы, уши, насиловали мертвецов - «борцы за свободу»…, они убивали сопливых юнцов, которые даже не подозревали, что дело дойдёт до настоящей войны.

И он больше не стеснялся. Он убивал всех. Резал головы, подобно чеченским «воинам». Убивал женщин, что бы больше не рожали таких выродков. Убивал детей, что бы они ни выросли такими же выродками. Сжигал селения, что бы этой мрази негде было жить. Отрезал уши и делал из них ожерелье…, стоп. Что-то не так. Ожерелья из ушей – это ведь не он делал.

Такое «украшение» таскал на шее Витька Салажонок. Сначала как будто в шутку – смеялся, дескать, в фильме видел, тоже хочу, как амеры во Вьетнаме. А потом жутковатая шутка как-то затянулась, ушей на нитке стало больше, Витька перестал пугать своими «бусами» новых бойцов, пришедших на замену покойным. Он стал как-то иначе относиться к своему «украшению».

В какой-то момент, парень начал таскать свою кошмарную бижутерию везде и всюду.

Они привыкли, внимания обращать перестали. И когда отряд отозвали в тыл, никто не обратил внимания – ожерелье на шее товарища по оружию, стало своего рода, неотъемлемым предметом одежды.

Когда ожерелье увидел полкан из штаба – врезал ему в нос и сорвал он ожерелье это…, Витька не упал от удара здоровенного толстяка, наверное, никогда и не видевшего войны своими глазами.

Салажонок достал нож и зарезал полковника прямо на плацу, перед поднятым флагом РФ. Пока народ очухался, пока до всех дошло, что случилось - Витька успел отрезать ему уши.

Его пристрелили прямо там…

Почему он это вспоминает сейчас? Чечня давно в прошлом. Больше десяти лет прошло. Он не смог без войны, он слишком привык к ней. Командир подразделения, разнёсшего в пух и прах ни одну бригаду боевиков, он вдоволь побегал за ними по горам и лесам…, что ему делать на гражданке? Работать охранником, грузчиком, может ментом?

Тьфу, блевать тянет. Война въелась в кровь. Он не до конца отомстил за всех, чьи тела были обезображены, он пролил ещё слишком мало крови, что бы почтить погибших друзей. Этой крови должны быть реки, океаны – нет столько крови, что бы смыть кровь павших в Чечне…, или ему просто понравилось убивать и он словно бешеный волк, просто уже не способен остановиться?

К чёрту…, он будет мстить за своих ребят. Убивая всех. Лучше чеченцев. Можно американцев. Можно и других. Пусть эта сучья земля напьётся крови, пусть эта ебучая планета запомнит Витьку Салажонка, Аркашку Трезубца, Снежка, Малого, пусть она сука помнит всех, и нет лучше памяти, чем реки крови, которые эта падла впитает в себя!

Он тихо зарычал – что-то сейчас случилось с его сознанием, что-то изменилось внутри.

Он не понимал, что именно изменилось, не понимал, как и почему, да и не хотел…

Пещера начала меняться. Вместо ребят, он на мгновение увидел подвал простого пастуха, в ауле, название которого давно забыл. Они проверили все дома – мирные жители, дети, старики, мужчин мало, много женщин…, пещера на окраинах Зоны, словно мигнула и вдруг исчезла. Теперь он видел балки перекрытий, затянутые паутиной. Видел столбы с кандалами и прикованных к ним людей - в грязи и крови, в обносках формы федеральных войск. Тела обезображены пытками до неузнаваемости, глотки недавно перерезаны, весь пол в крови. Их пытали, били, морили голодом – рабы. В подвале дома, где жил улыбчивый Мага, его жена, его отец, трое забавных детишек…, он поднялся наверх, в дом. Вся семья у стены, в ужасе жмутся друг к другу, Витька держит их на прицеле, остальные пацаны осматривают аул на предмет оружия, боевиков.

Он молчит. Снимает автомат с плеча. Рука дрогнула.

Он передумал – в глазах пусто. Лицо белое. Он больше не видит добрых селян, мирных жителей. Перед ним стая вурдалаков, глаза алеют, губы топорщатся от клыков. Он больше не видит в них людей. Пуля – слишком большая честь для них. Они её не заслужили.

Он берёт нож и начинает с самых маленьких. Женщина кричит – нож входит ей в живот. Он не убивает. Она должна мучиться, пусть умирает медленно. Черноглазая девчушка, в глазах которой ужас…, твои родители звери. Ты не человек, ты животное. Ты умрёшь. Но ты ребёнок, поэтому ты умрёшь быстро. Он разрезает горло одним движением. Теперь мальчики. Они маленькие, но в их глазах ужас вперемешку с ненавистью. Они тоже умрут.

Но не быстро.

-Нет!!! Пожалуйста, не надо!!! – Кричит Мага, ползая у его ног, весь в крови своих родных. Он просит о снисхождении, он хочет жить.

Они тоже хотели жить. У них тоже были семьи. Ты не человек. Ты животное.

Магу он убивал долго. Витьку стошнило, парень пулей вылетел из дома. Когда он вышел наружу, весь отряд стоял там, перед домом. В глазах осуждение, Витька им всё рассказал. Но кроме осуждения, в их взглядах растерянность - они не знают судить его или простить.

-Они животные. Не люди. Они не должны жить.

Ребята хмурятся, отводят глаза. Лёха Туман, кивает, решительно разворачивается, поднимая пулемёт. Он смотрит на ближайший дом – стены сочатся ужасом. В них люди, которые всё видели, которые знают, что произошло в том доме, что происходило в этом ауле с русскими рабами.

Они ничего не сделали. Они животные, не люди, не должны жить.

-Командир, свидетели…, нам всем хана, если кто-то расскажет.

-Они животные. – Отвечает он и с ножом идёт в следующий дом.

Животные, мразь, все…, никто не должен остаться в живых…

Пещера изменилась снова. Он видит своих ребят. Ромка опять пришёл в себя…, рука у входа. Её больше нет и…, и звуки вернулись. Кто-то хрипит там, снаружи. Вот…, перестал и…

Оно вошло внутрь. Оно выглядит как человек. Говорит как человек. Но это точно Оно.

-Вышел зайчик погулять, ля-ля-ля. – Мужчина. Вся одежда чёрная, длинные волосы спадают на плечи. Лицо худое, злобное. Глаза чёрные, колючие…, чем-то он похож на Магу, из богом забытого аула Чечни. Животное, не человек. Не должен жить…

-И этот тоже вышел и настал ему пиздец. – Оно село на корточки возле одного из солдат отряда. Кулак поднялся и врезался в лицо парня. Раздался хруст, брызнула кровь. Его больше нет…

-А ещё один пошёл по лесу. – Он подошёл к следующему. Размахнулся. Кулак пробил живот…, невозможно, но…, с ухмылкой, Оно вытаскивает кишки из живота парня. – Его волки съели, гы-гы.

Он напевал идиотскую песенку и переходил от одного до другого, пока в живых не остались только он и Ромка. Его, Оно оставило на закуску. Кулак врезался в грудь Ромки, ломая рёбра, раздавливая внутренности…

-Ну, привет. – Оно село на корточки, прямо перед ним. Не убивает…, тело не слушается. Совсем не слушается. Словно налито свинцом, словно… - Что молчишь пидор гнойный? – На лице деланное изумление…, что же это за существо? Почему немногочисленные сталкеры не рассказали о них, почему Рыжий молчал? Ведь он знает Зону лучше всех! Почему он ни слова не сказал о таких существах? – А я, кажется, знаю, почему ты молчишь. Выброс.

-К-кто ты… - Кое-как выдохнул он. Кажется, Выброс сходит на нет. Ещё немного и он сможет пошевелиться, сможет пристрелить это существо и…, все мертвы, он остался один. Снова, как тогда, в Грозном. Ребята мертвы, неясно, где свои, вокруг только чехи…, сейчас он знает, где свои.

Но вокруг далеко не чехи. Вокруг мутанты и аномалии…

Зачем он только попёрся на эту войну? Ведь это даже не настоящая война…

Родина? Долг? Нет, ему просто больше негде было убивать. Так случилось, что во время взрыва на ЧАЭС, он сидел без дела, только-только вернулся из Палестины, где сражался на стороне Израильской армии – просто арабы больше напоминали чеченцев, чем евреи. Если бы всё было наоборот, он сражался бы против Израиля, за Палестину…, всё это уже давно неважно. Ему интересно только убивать, если не чеченцев, то хотя бы людей отдалённо похожих на них.

Денег ещё хватало. Он мог бы ещё много лет жить – после Чечни, он занимался только войной, стал одним из лучших наёмников мира. И ведь очень быстро он стал таким. Очень быстро…

На безрыбье и рак рыба. Ему предложили, он поехал. Новая война, чем-то привлекала.

Враг не человек, враг – агрессивная среда, мутанты. Нечто новое, нечто мистическое. И он согласился на предложение, вышел два раза в Зону в составе группы и получил назначение. Он стал командиром отряда военных сталкеров - а других сталкеров, тут практически и нет. Все свободные сталкеры, преимущественно из числа местных жителей, отказавшихся от эвакуации, хорошо известны на Кордоне, лицо каждого занесено в базу данных, 9 из 10 состоят на содержании армии…

-Кто я? – Оно рассмеялось. – Хозяин Выброса. Хозяин Зоны.

Он не понял этих слов. А Оно разозлилось, не увидев чего-то, что ожидало увидеть на его лице.

-Не важно. – Оно обыскало его карманы и поднялось на ноги. – Вы мне всю малину испортили. Из-за вас уродов не успел забрать артефакт. Теперь его какая-то сука спиздила и продаст на Кордоне. Вы меня на бабки подставили ушлёпки. Где я теперь найду такую необычную хрень? Вы у меня суки до Кордона не дойдёте. Я вас тут оставлю. Пусть снорки сожрут. Так-с… - Оно что-то держит в руках. Знакомая вещица, видел уже где-то. – Ага, военный сталкер, майор Андрей Воронин. Так, часть…, номер сектора, род войск…, - он глянул на Андрея. – И зачем вся эта залупа нарисована в твоих бумажках? – Махнул рукой. – Ладно, забудь. Мне и так пойдёт. Ты, кстати, не догадался, почему ещё жив? – Оно рассмеялось…, Андрей пошевелил пальцем – чувствительность возвращается. Ещё чуть-чуть, ещё немного…

-Ты комплекцией похож. Мне твои вещи подойдут, и по росту мы считай одинаковы. Я за вами весь день наблюдал, решал, кто из вас станет оригиналом. Радуйся, ты победил в лотереи. Можешь порадоваться с минуту, потом расколю тебе череп. Так, сейчас не дёргайся. – Оно замерло, пристально глядя ему в лицо. Хрустнули кости, лицо начало меняться, и…, он смотрел в своё собственное лицо. – Бля…, всегда больно так пиздец просто… - Оно, с его лицом, двигало челюстью, губами, пальцами трогало скулы, словно привыкая к новой внешности.

-Я с твоим ебалом, по твоим же корочкам пройду…, так, этих мудаков как звали, погонялы их?

-Пошёл на хуй. – Резко и чётко ответил Андрей.

-Зря ты так. – Оно деланно расстроено всплеснуло руками. – Я ведь не хочу тебя пытать. Мне просто нужна информация, чтобы не спалиться, не изображать амнезию. Нафиг мне в больничке вашей париться? Пройду на Кордон, в город сгоняю. Может, вернусь сюда попозже…, да, наверное, вернусь. Скучно будет без Зоны. С твоим лицом всё как по маслу пройдёт. Кстати, скажу честно – еблище у тебя мужик, а не лицо. Как ты вообще с ним жил?

Андрей бессильно опустил голову – как сражаться с таким существом? Он попытается, но он уже знал, что умрёт сегодня. А Оно пройдёт через Кордон. Выйдет за пределы Зоны. Существо…, что ещё оно способно натворить, вырвавшись отсюда? Этого нельзя допустить…, но как?

Грянул выстрел. Он видел только ноги существа – гром выстрела и ноги исчезли. Пуля врезалась в стену, над его головой. За шиворот посыпались глина, мелкие камни. Андрей поднял глаза. Оно увернулось от пули, пущенной со спины в затылок и теперь…, Ромка хрипит. Пистолет упал на пол. Оно нависло над ним, и голыми руками буквально рвёт его на части. Кровь, куски мяса, всё летит в разные стороны - Оно в бешенстве…, и Оно больше не смотрит на него. Андрей пошевелил руками – слушаются, плохо, но слушаются…, не получается взять оружие, выскальзывает из ослабевших, не гнущихся пальцев…

Мир померк и вспыхнул яркими красками. Вокруг подвал. Балки в паутине. Везде обезображенные тела солдат с лицами, перекошенными в предсмертной агонии. Один ещё жив – Мага склонился над ним, режет его тело кривым ножом, кровь, куски мяса, всё летит в разные стороны. Одного раба не успели добить, чтобы не закричал, чтобы не выдал страшного содержимого подвала, когда федералы будут обыскивать дом…, сука. Как ты выжил пидор??? Ведь я убил тебя, убил твою жену и детей, тебя убил! Как ты выжил сука? Почему? Что происходит?

К чёрту вопросы. Он жив. А он не должен жить.

Руки не слушаются…, к чёрту! Пусть сука слушаются! Они должны слушаться. Животные должны гнить в канаве, им нет места среди живых!

Дробовик, словно тонну весит…, что ж ты падла такой тяжёлый…, всё, поднял, направил…, Витька, он Витьку режет…, где же остальные? Туман, пацаны, вы где? Как мы попали в этот подвал, почему я прикован к столбу? Где вы пацаны, почему нас бросили?

Похуй. Я справлюсь - ты сдохнешь. Потому что зверь, не человек.

-Потому что зверь. – Прохрипел он и вжал спуск.

Отдача выбила сустав, адская боль…, комната пропала…, пещера, парни изуродованы, лежат на полу. Ромка…, кровавое месиво от него осталось…

Оно. Здесь. Ползёт к выходу…, Оно ведь совсем не похоже на Магу.

Ведь у него теперь такое же лицо. Не человек. Животное…, как я. Такой же, как я…

Андрей попытался подняться – сил не осталось. Оно ползёт к выходу…, в нём дыра с арбуз, кровь хлещет, но Оно ползёт, Оно ещё живое.

Он зарычал, оскалив зубы, и пополз за ним. Сил почти не осталось. Ему удалось ухватить уползающее существо за ногу, но пальцы не слушались, они соскользнули. Сил нет…

Пещера вновь вспыхнула. Свет потух – подвал. Вокруг мертвецы. Витька, Салажонок…, мёртвые глаза укоризненно смотрят, тело похоже на кусок сырого мяса…, Мага жив, ранен, но жив. Ползёт к выходу. Вот почему он один остался, вот почему бросили – он убил их всех, Мага убил всех. И вот-вот сбежит. Пацаны будут гнить в земле, а он будет жить дальше…

Нет! Он не должен остаться в живых. Никто в этом ауле не должен остаться в живых!

Андрей выхватил нож и рывком кинул своё тело вперёд, на спину чеченского «мирного жителя». Он ухватил его за волосы и орудовал ножом до тех пор, пока не отделил голову от туловища…., силы оставили.

Майор упал в крови, сжимая волосы чеченца, сжимая окровавленный нож…

Андрей очнулся лишь к вечеру. Пещера с…