Надежда Элантриса

— Милорд. — Эйш вплыл в комнату через окно. — Леди Сарин приносит извинения. Она немного опоздает к ужину.

— Немного? — насмешливо переспросил Раоден из-за стола. — Ужин должен был начаться час назад.

Эйш слегка замерцал.

— Прошу прощения, милорд, но… Она взяла с меня обещание передать вам послание, если вы будете недовольны. «Растолкуй ему, — сказала она, — что я беременна, и это из-за него, а значит, он обязан во всем мне потакать».

Раоден рассмеялся.

Эйш снова замерцал. Вид у него был самый что ни на есть смущенный, насколько это вообще возможно для обычного шара из света.

Вздохнув, Раоден сложил руки на столе. Стены его дворца в Элантрисе едва заметно сияли, так что не было нужды ни в факелах, ни в светильниках. Он всегда недоумевал, почему в Элантрисе так мало креплений для светильников. Однажды Галладон объяснил, что раньше использовались специальные плиты — нажмешь на такую, и она засияет, — однако оба позабыли, сколько света источали сами камни.

Он опустил взгляд на пустую тарелку.

«Когда-то нам приходилось изо всех сил бороться за каждую крошку, — подумалось ему. — Теперь же пищи столько, что можно целый час валять дурака перед тем, как поесть».

Да, теперь пищи было вдоволь. Да и сам он мог обращать мусор в отборное зерно. Больше никто в Арелоне не будет голодать. Подобные мысли возвращали Раодена в Новый Элантрис, к тем простым порядкам, что он там установил.

— Эйш, — позвал Раоден. Его посетила неожиданная мысль. — Давно хотел у тебя кое-что спросить.

— Конечно, ваше величество.

— Где ты был в последние часы перед возрождением Элантриса? Я не припомню, чтобы видел тебя большую часть ночи. По правде говоря, единственное, что я помню, — как ты явился доложить, что Сарин похитили и увезли в Теод.

— Все верно, ваше величество, — подтвердил Эйш.

— Так где же ты был?

— Это долгая история, ваше величество. — Сеон плавно опустился к стулу Раодена. — Все началось с того, что госпожа Сарин загодя послала меня в Новый Элантрис, чтобы предупредить Галладона и Карату о новой партии оружия. Это случилось прямо перед тем, как монахи атаковали Каи, и я отбыл в Новый Элантрис, совершенно не подозревая, что произойдет дальше…

Матисс заботилась о детях.

В этом заключались ее обязанности в Новом Элантрисе. У всех должна быть работа, так постановил Дух. Матисс не имела ничего против своей работы — откровенно говоря, та ей даже нравилась. Она занималась тем же самым задолго до появления Духа. С тех пор как Дэйш нашел ее и привел во дворец Караты, она присматривала за малышами. Распоряжения Духа лишь закрепили ее положение официально.

Да, ей нравились ее обязанности. Большую часть времени.

— Нам и правда пора в постель, Матисс? — спросил Теор, наградив ее своим самым наивным взглядом. — Можно нам не ложиться, хотя бы разок?

Матисс скрестила руки на груди и выгнула безволосую бровь.

— Вчера вы легли спать в это время, — ответила она. — И позавчера. И, если уж на то пошло, позапозавчера. Не пойму, с чего вы решили, что сегодня должно быть иначе.

— Что-то происходит, — поддержал друга Тиил, встав рядом. — Все взрослые рисуют эйоны.

Матисс бросила взгляд за окно. На ее попечении находилось с полсотни ребятишек. Они обитали в доме с огромными окнами, который окрестили Курятником, поскольку его стены были почти сплошь украшены замысловатой резьбой, изображающей птиц. Курятник располагался неподалеку от центра внутреннего города, рядом с жилищем Духа — часовней Корати, — где тот проводил большинство важных совещаний. Взрослые старались держать детей на виду.

К сожалению, это означало, что и взрослые находились на виду у детей. За окном искрились вспышки света от сотен пальцев, рисующих в воздухе эйоны. В такое позднее время детям давно пора спать, но сегодня уложить их в кровать было особенно трудно.

«Тиил прав, — подумала Матисс. — Что-то происходит».

Однако это вовсе не повод разрешать мальчишке не ложиться, ведь чем дольше он не уснет, тем дольше она не сможет выйти и выяснить, из-за чего весь сыр-бор.

— Ерунда, — отмахнулась Матисс, оглядев детей.

Некоторые уже начали укладываться в яркие разноцветные постели, но многие встрепенулись и наблюдали за тем, как она пытается угомонить двух возмутителей спокойствия.

— А по мне, на «ерунду» не похоже, — возразил Теор.

— Что ж, — вздохнула Матисс. — Они рисуют эйоны. Раз вам так неймется, наверное, можно сделать исключение и разрешить вам не ложиться… если, конечно, вы тоже хотите поупражняться. Думаю, мы успеем провести еще один урок.

Теор и Тиил побледнели. Рисованием эйонов занимались в школе — Дух заставил их снова посещать уроки. Матисс украдкой улыбнулась, когда оба мальчишки попятились.

— Ну что же вы, — подзадорила она. — Ну-ка марш за перьями и бумагой. Мы успеем нарисовать эйон Эйш раз сто, не меньше.

Мальчишки поняли намек и вернулись в постели. На другом конце комнаты еще несколько воспитателей прохаживались между кроватями и проверяли, спят ли дети. Матисс двинулась дальше.

— Матисс, — послышался чей-то голос. — Я не смогу заснуть.

Она повернулась к сидящей на постели девочке.

— Откуда тебе знать, Риика? — слабо улыбнулась Матисс. — Мы ведь только что тебя уложили, ты еще даже не пробовала.

— Я знаю, что не получится, — заупрямилась малышка. — Май всегда рассказывает мне сказку перед сном. Иначе мне не заснуть.

Матисс вздохнула. Обычно Риика спала плохо, особенно в те ночи, когда вспоминала про своего сеона. После того как девочку забрал шаод, сеон, конечно, потерял разум.

— Ложись, милая, — ласково проговорила Матисс. — Посмотрим, придет ли к тебе сон.

— Не придет, — ответила Риика, но все же легла.

Матисс обошла свою часть комнаты и остановилась у двери. Оглядела укрытые одеялами холмики — многие все еще ворочались — и поняла, что беспокойство детей передалось и ей. Этой ночью что-то было не так. Лорд Дух исчез, и хоть Галладон убеждал их, что волноваться не о чем, Матисс видела в этом дурное предзнаменование.

— Что они там делают? — тихонько прошептал Идотрис из-за спины.

Матисс выглянула наружу. Множество взрослых окружили Галладона и рисовали в ночи эйоны.

— Эйоны не работают, — напомнил Идотрис.

Подросток был старше Матисс самое большее на пару лет, но в Элантрисе, где кожа у всех покрыта серыми пятнами, а волосы редкие или вовсе выпали, подобные вещи мало что значили. Из-за шаода трудно определить возраст.

— Это не повод не упражняться с ними, — отозвалась Матисс. — В них сила. Видно же.

За эйонами и правда скрывалась сила. Матисс всегда ощущала, как та неистовствует за выведенными в воздухе росчерками света.

— Что толку, — фыркнул Идотрис, сложив руки на груди.

Матисс улыбнулась. Непонятно, всегда ли он был таким ворчуном или просто был таким во время работы в Курятнике. Похоже, Идотрису не слишком понравилось, когда ему как подростку не разрешили присоединиться к солдатам Дэйша и вместо этого направили заботиться о детях.

— Оставайся здесь, — велела она и направилась к открытой площадке, на которой собрались взрослые.

Что-то пробурчав в своей обычной манере, Идотрис уселся на пороге, чтобы никто из детей уж точно не выскользнул из спальни, и кивнул другим подросткам, закончившим обход.

Матисс шагала по широким улицам Нового Элантриса. Ночь выдалась морозной, но холод ее не донимал. В том, что ты элантриец, были свои преимущества.

Судя по всему, ее точку зрения разделяли немногие. Что бы ни говорил лорд Дух, остальные не видели «преимуществ» в том, чтобы быть элантрийцами. Однако для Матисс его слова имели смысл, хотя, возможно, сыграли роль ее жизненные обстоятельства. За стенами Элантриса она была попрошайкой. Всю жизнь на нее не обращали внимания и заставляли чувствовать себя бесполезной. Зато внутри города в ней нуждались. Она кое-что значила. На нее равнялись дети, и не приходилось задумываться о том, как выклянчить или украсть еды.

Да, дела шли неважно, пока Дэйш не наткнулся на нее в том грязном переулке. И от ран никуда не деться. Вскоре после изгнания в Элантрис Матисс поранила щеку. Порез по-прежнему болел так же сильно, как и в тот момент, когда она его получила. И все же это ничтожная плата. Во дворце Караты Матисс впервые ощутила себя полезной. Это чувство принадлежности только укрепилось, когда она вместе с остальными из группы Караты перебралась в Новый Элантрис.

И конечно, когда ее выдворили в Элантрис, она приобрела кое-что еще — отца.

Дэйш обернулся и, увидев, как она приближается, улыбнулся в свете фонаря. Разумеется, он не ее настоящий отец. Она осталась сиротой еще до того, как ее забрал шаод. Как и Карата, Дэйш стал родителем для всех детей, которых они нашли и привели во дворец.

И все же к Матисс Дэйш относился по-особенному. Суровый воин чаще улыбался, когда она крутилась поблизости, и именно к ней обращался, когда требовалось сделать что-то важное. Однажды она просто начала звать его отцом. Он не возражал.

Она присоединилась к нему на краю площадки, и он положил ладонь ей на плечо. Перед ними около сотни людей почти синхронно двигали руками. Их пальцы оставляли в воздухе светящиеся линии — когда-то этот свет вызывал к жизни магию Эйон-Дор. Перед толпой стоял Галладон и выкрикивал указания с протяжным дюладельским акцентом.

— Не думал, что доживу до дня, когда этот дьюл будет учить людей эйонам, — тихо произнес Дэйш. Другая его ладонь покоилась на эфесе меча.

«Ему тоже не по себе», — подумала Матисс и подняла взгляд.

— Будь любезнее, отец. Галладон — хороший человек.

— Может, человек он хороший, но не ученый, — отозвался Дэйш. — Исковерканных линий у него больше, чем правильных.

Матисс решила не указывать Дэйшу на то, что тот и сам вовсе не блистал, когда дело доходило до рисования эйонов. Она оглядела его и отметила неодобрительно сжатые губы.

— Ты злишься, потому что Дух до сих пор не вернулся.

Дэйш кивнул.

— Ему следует быть здесь, со своими людьми, а не гоняться за той женщиной.

— Может, снаружи ему нужно выяснить что-то важное, — тихо проговорила Матисс. — Про другие страны и армии.

— То, что происходит снаружи, нас не касается, — отрезал Дэйш.

Иногда он бывал очень упрямым.

Собственно, большую часть времени.

— Итак, — говорил Галладон перед толпой, — это эйон Даа — эйон силы. Коло? Теперь поупражняемся добавлять линию Разлома, но не к эйону Даа. Мы же не хотим, чтобы на наших прекрасных тротуарах появились дыры? Вместо него мы воспользуемся эйоном Рао — от него большого вреда, скорее всего, не будет.

Матисс нахмурилась.

— О чем это он, отец?

Дэйш пожал плечами.

— Кажется, Дух по какой-то причине верит, что эйоны могут снова заработать. Мы все время рисовали их неправильно или что-то вроде того. Хотя я не понимаю, как ученые, которые их создали, умудрились прозевать целую линию для каждого эйона.

Матисс сильно сомневалась, что ученые вообще «создали» эйоны. Чувствовалось в них что-то такое… первобытное. Они были частью природы, и называть их «созданными» — все равно что признавать рукотворным ветер.

Так или иначе, она промолчала. Дэйш был добрым и решительным человеком, но не слишком способным к наукам. Матисс не имела ничего против. В конце концов, именно меч Дэйша помог спасти Новый Элантрис от разрушения, когда напали дикари. Во всем Новом Элантрисе не найдется лучшего воина, чем ее отец.

Однако она с любопытством наблюдала за тем, как Галладон рассказывает о новой линии. Необычная линия рисовалась поперек нижней части эйона.

«И… это заставит эйоны работать?» — подумала она. Казалось бы, какое простое решение. Неужели получится?

Позади кто-то откашлялся, и они обернулись. Дэйш едва не выхватил из ножен меч.

В воздухе парил сеон. Не из тех безумных, что бесцельно летали по Элантрису, а здравомыслящий, ярко светящийся.

— Эйш! — радостно воскликнула Матисс.

— Леди Матисс, — отозвался Эйш, слегка покачиваясь в воздухе.

— Никакая я не леди! — не согласилась она. — И ты это знаешь.

— Мне всегда казалось, что этот титул вам подходит, леди Матисс, — пояснил сеон и поприветствовал Дэйша: — Лорд Дэйш. Леди Карата поблизости?

— Она в библиотеке. — Дэйш убрал ладонь с меча.

«В библиотеке? — подумала Матисс. — Какой библиотеке?»

— Вот как, — произнес Эйш своим низким голосом. — Тогда могу я передать послание вам, поскольку лорд Галладон, по-видимому, занят?

— Как тебе угодно, — ответил Дэйш.

— Прибывает новая партия груза, милорд. Леди Сарин пожелала, чтобы вас известили об этом как можно скорее, так как груз… очень важен.

— Продукты? — спросила Матисс.

— Нет, миледи, — ответил Эйш. — Оружие.

Дэйш оживился.

— Правда?

— Да, лорд Дэйш, — подтвердил сеон.

— Зачем ей посылать оружие? — нахмурилась Матисс.

— Моя госпожа обеспокоена, — тихо пояснил Эйш. — Похоже, за стенами города нарастает напряжение. Она сказала, что… в общем, она хочет, чтобы в Новом Элантрисе были готовы, на всякий случай.

— Я сейчас же соберу людей и пойду за оружием, — решил Дэйш.

Эйш покачнулся, дав понять, что одобряет идею. Когда отец отошел, Матисс оглядела сеона, и ей в голову пришла мысль. Что, если…

— Эйш, можно украсть тебя на минутку? — спросила она.

— Конечно, леди Матисс. Что вам нужно?

— Да ничего особенного. Но вдруг это поможет…

Эйш закончил сказку, и Матисс улыбнулась, посмотрев на заснувшую Риику. Впервые за многие недели малышка выглядела умиротворенной.

Появление Эйша в Курятнике сперва переполошило не успевших заснуть детишек, но как только он заговорил, Матисс поняла, что интуиция ее не подвела. Низкий, звучный голос сеона заставил детей притихнуть. Его ритмичная речь чудесно успокаивала. Сказка Эйша убаюкала не только Риику, но и остальных.

Размяв ноги, Матисс встала и кивнула на дверь. Эйш полетел следом. Угрюмый Идотрис все так же сидел на пороге и бросал камешки в слизняка, неведомым образом пробравшегося в Новый Элантрис.

— Прости, что отняла у тебя столько времени, Эйш, — тихо сказала Матисс, когда они отошли достаточно далеко, чтобы не разбудить детей.

— Чепуха, леди Матисс. Думаю, леди Сарин способна недолго обойтись и без меня. К тому же, приятно снова рассказывать сказки. Прошло столько времени с тех пор, как моя госпожа была ребенком.

— Тебя передали леди Сарин, когда она была совсем маленькой? — полюбопытствовала Матисс.

— В день, когда она родилась, — ответил Эйш.

Матисс мечтательно улыбнулась.

— Мне кажется, однажды вы встретите своего собственного сеона, леди Матисс.

Матисс вскинула голову:

— Почему ты так решил?

— Видите ли, когда-то почти у всех жителей Элантриса были сеоны. Мне начинает казаться, что лорду Духу удастся возродить этот город — он же возродил Эйон-Дор. Если у него получится, мы найдем вам сеон. Возможно, его будут звать Ати. Ведь это ваш эйон?

— Да, — ответила Матисс. — Он означает «надежда».

— На мой взгляд, он вам подходит, — заметил Эйш. — Что ж, если здесь я больше не нужен, мне, наверное, стоит…

— Матисс! — послышалось вдруг.

Вздрогнув, Матисс бросила взгляд на Курятник, полный спящих жильцов. В соседнем переулке дрожал луч света — оттуда и донесся крик.

— Матисс! — снова позвал настойчивый голос.

— Тише, Мареш! — прошипела Матисс и бесшумно пересекла улицу. — Дети спят!

— А-а. — Мареш замолчал.

Высокомерный элантриец был одет в обычные для горожан яркие штаны и рубашку, но к ним он присовокупил пару кушаков, что, по его мнению, делало наряд более «изысканным».

— Где твой отец?

— Обучает взрослых мастерству меча, — тихо ответила Матисс.

— Что? — удивился Мареш. — Да ведь ночь на дворе!

Матисс пожала плечами.

— А то ты не знаешь Дэйша. Если ему что-то втемяшится в голову…

— Сперва пропал Галладон, — проворчал Мареш, — теперь Дэйш размахивает мечом посреди ночи. Если бы только лорд Дух вернулся…

— Галладон пропал? — встрепенулась Матисс.

Мареш кивнул.

— Иногда он вот так исчезает. Карата тоже. Они никогда не рассказывают мне, куда уходят. Вечно такие скрытные! «Мареш, остаешься за главного», — говорят они и отправляются на свои секретные совещания без меня. Ну правда!

С этими словами парень побрел прочь, прихватив фонарь.

«Уходят в какое-то тайное место, — подумала Матисс. — В ту библиотеку, о которой упомянул Дэйш?»

Она посмотрела на Эйша. Тот по-прежнему парил рядом. Быть может, удастся его уговорить, и он расскажет…

Вдруг послышались крики.

Они раздались так внезапно, так неожиданно, что Матисс подскочила на месте. Она резко обернулась, пытаясь понять, откуда доносится звук. Казалось, кричали на подступах к Новому Элантрису.

— Эйш! — воскликнула она.

— Уже спешу, леди Матисс, — отозвался сеон и, взмыв в небо, превратился в яркое пятнышко в ночи.

Крики не смолкали. Далекие, отражавшиеся эхом крики. Матисс задрожала и бессознательно отступила назад, услышав кое-что еще — звон металла о металл.

Она повернула обратно. Тэйд, заведовавший Курятником взрослый, выскочил из дома в ночной рубашке. Даже в темноте Матисс заметила, какой у него встревоженный вид.

— Жди здесь, — велел он.

— Не оставляйте нас! — воскликнул, озираясь в испуге, Идотрис.

— Я скоро вернусь, — бросил Тэйд и поспешил прочь.

Матисс переглянулась с Идотрисом. Другие подростки, присматривавшие в ту ночь за детьми, уже разошлись по домам. Остались только они вдвоем.

— Пойду с ним. — Идотрис направился вслед за Тэйдом.

— Нет, не пойдешь. — Матисс схватила его за руку и потянула обратно. Издалека по-прежнему слышались крики.

Она бросила взгляд на Курятник.

— Иди разбуди детей.

— Что?! — возмутился Идотрис. — Мы их еле уложили!

— Быстро! — прикрикнула Матисс. — Подними их и проследи, чтобы все обулись.

Мгновение Идотрис противился, затем, что-то пробурчав, подчинился. Немного спустя она услышала, как он будит детей. Матисс бросилась в дом напротив — один из складов. Там нашлись два заправленных маслом фонаря и кремень с кресалом.

Она замерла на месте. «Что я делаю?»

«Просто готовлюсь на всякий случай», — ответила она себе, снова задрожав от несмолкающих криков. Казалось, они приближаются. Она поспешила обратно через улицу.

— Миледи! — раздался голос Эйша.

Матисс подняла глаза и увидела, что сеон вернулся. Его эйон был таким тусклым, что она едва его различала.

— Миледи, на Новый Элантрис напали солдаты! — доложил Эйш не мешкая.

— Что? — поразилась она.

— Они одеты в красное, судя по росту и темным волосам — фьерденцы, — добавил Эйш. — Их сотни, миледи. Некоторые ваши солдаты сражаются на подступах к городу, но их слишком мало. Новый Элантрис уже захвачен! Миледи, солдаты идут сюда и обыскивают здания!

Матисс как громом поразило.

«Нет. Нет, этого не может быть. Только не сюда. Здесь спокойно. Прекрасно. Я сбежала от внешнего мира. Нашла свое место. Им до меня не добраться».

— Миледи! — В голосе Эйша сквозил испуг. — Эти крики… Мне кажется… мне кажется, солдаты нападают на тех, кого находят!

«И они идут сюда».

Матисс вцепилась онемевшими пальцами в фонари. Стало быть, это конец… Да и что она могла сделать? Сама почти ребенок, попрошайка, девчонка без семьи и дома. Что она могла сделать?

«Я забочусь о детях. Это моя работа».

«Работа, которую доверил мне лорд Дух».

— Нужно вывести детей. — Матисс бросилась к Курятнику. — Они знают, где искать, потому что мы вычистили эту часть Элантриса. Город огромен. Детей можно спрятать, если вывести их в заброшенные районы.

— Да, миледи, — согласился Эйш.

— Разыщи моего отца! — крикнула Матисс. — Расскажи, что мы собираемся сделать.

С этими словами она исчезла в Курятнике, а Эйш растворился в темноте. Идотрис все сделал как велено, и детишки спросонья натягивали обувь.

— Детки, быстрее, — поторопила их Матисс.

— В чем дело? — требовательно спросил Тиил.

— Нужно уходить. Тиил, Теор, мне понадобится ваша помощь — ваша и всех старших ребят, хорошо? Вам придется позаботиться о малышах. Следите, чтобы они не отставали и не шумели. Хорошо?

— Зачем? — нахмурился Тиил. — В чем дело?

— Так надо, — сказала Матисс. — Это все, что вам нужно знать.

— Почему командуешь ты? — спросил Теор, встав рядом с другом и скрестив руки на груди.

— Вы знаете моего отца? — осведомилась Матисс.

Оба кивнули.

— Вы знаете, что он солдат?

И снова кивок.

— Ну, стало быть, и я солдат. Это передается по наследству. Он капитан, значит, я тоже капитан. Поэтому я говорю, кому что делать. Но если обещаете слушаться, могу сделать вас своими помощниками.

Мальчишки замерли, затем Тиил кивнул:

— Логично.

— Хорошо. А теперь вперед! — велела Матисс.

Мальчишки принялись помогать малышам. Матисс подгоняла всех к двери и выводила на улицу. В темноте многих детишек охватил ужас, они были слишком напуганы, чтобы идти.

— Матисс! — прошипел подоспевший Идотрис. — Что происходит?

— Эйш говорит, что на Новый Элантрис напали. — Она опустилась на колени рядом с фонарями. — Солдаты убивают всех без разбора.

Идотрис умолк.

Матисс зажгла фонари и поднялась на ноги. Как она и ожидала, детей, даже самых маленьких, влекло к свету и тому чувству защищенности, что он дарил. Она вручила один фонарь Идотрису и в пятне света разглядела его испуганное лицо.

— Что будем делать? — спросил он дрожащим голосом.

— Уносить ноги. — Матисс бросилась вон из комнаты.

Дети потянулись следом. Чтобы не остаться в темноте, они бежали за светом. Тиил и Теор помогали малышам, Идотрис пытался успокоить тех, кто начинал плакать. Матисс беспокоилась из-за того, что пришлось зажечь фонари, но это был единственный выход. Им и так еле удавалось вести детей, и они подгоняли их как могли, оставляя позади Новый Элантрис, а значит, и крики, которые теперь раздавались ужасно близко.

Населенные районы Нового Элантриса тоже оставались позади. Матисс надеялась, что по дороге они встретят кого-нибудь, кто им поможет. К сожалению, те, кто не упражнялся с эйонами, тренировались с ее отцом. Единственными занятыми домами были те, что, по словам Эйша, подверглись нападению. А их обитатели…

«Не думай об этом», — сказала себе Матисс. Их растрепанная компания из пяти десятков детишек как раз добралась до окраин Нового Элантриса.

Почти на свободе. Можно…

Сзади раздался неожиданный окрик на грубом языке, которого Матисс не поняла. Обернувшись, она бросила взгляд поверх голов перепуганных детей. Центр Нового Элантриса слабо светился. Зарево пожара.

Город горел.

В окружении смертоносных всполохов появился отряд из трех человек в красной форме. В руках у них были мечи.

«Не станут же они убивать детей», — подумала Матисс, удерживая фонарь дрожащей рукой.

Потом она заметила, как блестят их глаза. Опасные, беспощадные взгляды. Солдаты приближались к их группе. Да, они могли убить детей. По крайней мере, элантрийских.

— Бегите, — вымолвила Матисс, хотя знала, что детям не тягаться с этими мужчинами в скорости. — Бегите! Быстрее…

Вдруг откуда ни возьмись с неба упал шар из света. Эйш, отвлекая, заметался вокруг голов. Рассвирепевшие солдаты вскинули головы к сеону и с проклятьями замахали мечами.

А потому совершенно упустили момент, когда на них бросился Дэйш.

Он выскочил из темной улочки и напал сбоку. Сверкнул меч, один из противников упал на землю, и Дэйш повернулся к двум другим, которые по-прежнему сквернословили, уклоняясь от сеона.

«Нужно уходить!»

— Быстрее! — снова заторопила Матисс Идотриса и остальных.

Дети кинулись прочь от схватки, в ночь, за фонарем Идотриса. Приотставшая Матисс в тревоге обернулась к отцу.

Дела у него шли неважно. Дэйш был превосходным воином, но к солдатам присоединились еще двое, а его тело ослабело от жизни в Элантрисе. Матисс стояла, сжимая дрожащими пальцами фонарь, и не знала, что делать. В темноте за ее спиной сопели дети, отступая мучительно медленно. Дэйш сменил старый ржавый меч на другой, должно быть, присланный Сарин, и храбро сражался, отбивая удар за ударом, но его постепенно окружали.

«Я должна что-то сделать!» — Матисс шагнула вперед.

В этот миг Дэйш обернулся, и она разглядела порезы на его лице и теле. Ужас, застывший в его глазах, заставил ее замереть от страха.

— Уходи, — прошептал он. Голоса не было слышно, но губы двигались. — Беги!

Один из солдат вогнал меч Дэйшу в грудь.

— Нет! — вырвалось у Матисс, но ее крик лишь привлек внимание. Дэйш рухнул на землю, корчась от невыносимой боли.

Солдаты двинулись в ее сторону. Дэйш сразил нескольких, но трое уцелели.

Матисс оцепенела.

— Миледи, пожалуйста! — Эйш подлетел ближе и настойчиво завис сбоку. — Вы должны бежать!

«Отец мертв. Нет, хуже — стал хоедом».

Матисс встряхнула головой, принуждая себя не терять бдительность. Будучи попрошайкой, она сталкивалась с несчастьем. Она выдержит. Придется выдержать.

Эти мужчины найдут детей. Те двигались слишком медленно. Если только… Она подняла голову и зацепилась взглядом за светящийся эйон в центре сеона. Эйон означал «свет».

— Эйш, — напористо проговорила Матисс, пока солдаты подходили все ближе. — Догони Идотриса. Скажи, пусть погасит фонарь, и отведи их всех в безопасное место!

— Безопасное место? — переспросил Эйш. — Не знаю, найдется ли такое.

— Библиотека, о которой ты говорил, — быстро сообразила Матисс. — Где она?

— Прямо к северу отсюда, миледи. В тайном зале под пустующим зданием. Оно отмечено эйоном Рао.

— Галладон и Карата там. Отведи к ним детей. Карата придумает, что делать дальше.

— Да. Да, это хорошая идея.

— Не забудь про фонарь, — напомнила Матисс вслед сеону.

Она повернулась к солдатам. Затем подняла руку и начала рисовать.

В воздухе за ее пальцем разливался свет. Несмотря на страх, Матисс заставила себя не шелохнуться и дорисовать эйон. Солдаты на мгновение замерли, наблюдая, потом один что-то произнес на гортанном языке, который она посчитала фьерделлом, и они снова двинулись к ней.

Матисс закончила эйон — эйон Эйш, тот же, что и внутри ее друга-сеона. Но, разумеется, от эйона не было толку. Он просто висел в пустоте, как и все остальные. Солдаты подходили, не обращая на него внимания.

«Только бы получилось», — подумала Матисс, сместив палец к точке, которую описывал Галладон, и провела завершающую линию.

Эйон — эйон Эйш — тут же ярко засиял прямо перед лицами солдат. Те вскрикнули от неожиданной вспышки и с проклятьями отпрянули. Матисс подхватила фонарь и кинулась наутек.

Разразившись воплями, солдаты погнались за ней. Так же, как и дети, они ориентировались на свет — на ее свет. Идотрис и остальные не успели уйти далеко, — она видела их тени, по-прежнему мелькавшие во мраке, — но солдаты были слишком ослеплены, чтобы замечать неясные движения, а Идотрис уже потушил свет. Солдаты могли нацелиться только на нее.

Сжав фонарь дрожащими пальцами, Матисс уводила солдат прочь, в темноту. Сзади долетали звуки погони. Она добралась до привычного Элантриса, вычищенные мостовые сменились грязью и слизью. Матисс пришлось умерить шаг, чтобы не поскользнуться и не упасть.

Она все равно спешила как могла, срезая углы, стараясь оторваться от преследователей. Накатила слабость. Для элантрийцев бег был серьезным испытанием. У нее не хватало сил бежать быстро.

Она уставала все больше. Погони вроде не слышно, возможно…

Матисс свернула за угол и столкнулась нос к носу с двумя поджидавшими во мраке солдатами. Замерла от неожиданности, присмотрелась к ним и узнала преследователей.

«Это обученные солдаты, — подумала она. — Конечно, они знают, как окружить врага и отрезать путь к бегству!»

Матисс развернулась и бросилась было прочь, но один из мужчин схватил ее за руку, со смехом бросив что-то на фьерделле.

Она вскрикнула и выронила фонарь. Солдат споткнулся, но хватки не ослабил.

«Думай! — приказала себе Матисс. — Времени мало».

Ее ступни заскользили по слизи. Помедлив мгновение, она бросила попытки устоять на ногах и упала, мимоходом пнув своего пленителя.

Рассчитывать приходилось только на одно: она жила в Элантрисе и знала, как двигаться по грязи. А чужаки не знали. Ее удар достиг цели, и солдат тут же поскользнулся, врезался в напарника и, выпустив Матисс, распластался на осклизлой мостовой.

Она вскочила на ноги. Ее красивую яркую одежду теперь пятнала элантрийская слизь. Нога вспыхнула от новой боли — подвернулась лодыжка. Матисс все время береглась от серьезных травм, но эта боль не шла ни в какое сравнение с тем, что она испытывала раньше, и причиняла гораздо больше страданий, чем порез на щеке. Боль была такая, что с трудом верилось, и она не утихала. Раны элантрийцев никогда не заживали.

Несмотря ни на что, Матисс заставила себя двигаться. Заковыляла прочь не думая, желая лишь оказаться подальше от солдат. Было слышно, как они, сквернословя, поднимаются на ноги. Она уходила все дальше, слегка прихрамывая, и поняла, что движется по кругу, только когда увидела зарево Нового Элантриса прямо перед собой. То же место, откуда началось ее бегство.

Матисс остановилась. А вот и Дэйш, лежит на мостовой. Она бросилась к нему, забыв о погоне. Из его груди по-прежнему торчал меч, и она услышала, как он шепчет:

— Беги, Матисс. Беги, спасайся… — Мантра хоеда.

Матисс рухнула на колени. Она спасла детей. Этого достаточно. Сзади послышался шум. Обернувшись, она увидела приближающегося солдата. Его напарник, должно быть, пошел в другую сторону. Этот был выпачкан в слизи, и она его узнала. Именно ему достался пинок.

«Как же болит нога!» — подумала Матисс.

Отвернувшись, она припала к неподвижному телу Дэйша, — слишком уставшая, слишком истерзанная болью, чтобы пошевелить хоть пальцем.

Солдат схватил ее за плечо, оторвал от тела отца и развернул к себе, отчего в ее руках вспыхнула новая боль.

— Говори, — произнес он с сильным акцентом. — Говори, куда пошли остальные дети.

Матисс вырывалась, но тщетно.

— Не знаю!

Но она знала. Эйш ей сказал.

«Зачем я спросила у него, где библиотека? — мысленно выругала она себя. — Не знала бы — не смогла бы их выдать!»

— Говори. — Одной рукой мужчина удерживал ее, а другой достал нож. — Говори, или будет больно. Очень больно.

Матисс безуспешно пыталась вырваться. Если бы из ее глаз элантрийки могли брызнуть слезы, она бы заплакала. В доказательство своих слов солдат занес нож. Ни разу в жизни Матисс не испытывала такого ужаса.

И тут земля затряслась.

Горизонта коснулось сияние близкого рассвета, но оно потерялось во внезапной вспышке вдоль границ города. Солдат остановился, подняв голову к небу.

Матисс вдруг стало тепло.

Она и не осознавала, насколько ей не хватало этого ощущения, насколько она свыклась с застоявшимся холодом в теле. Тепло хлынуло в нее, словно в вены впрыснули горячую жидкость. Это было так прекрасно и удивительно, что у нее перехватило дыхание.

Что-то в мире встало на место. Что-то чудесным образом исправилось.

Внезапно солдат повернулся к ней. Казалось, сама земля дрожит под ногами. Он склонил голову набок, протянул руку и провел грубым пальцем по ее щеке, там, куда ее когда-то ранили.

— Исцелилась? — озадаченно произнес он.

Матисс почувствовала нечто удивительное. Почувствовала… как бьется сердце!

Сбитый с толку солдат снова занес нож.

— Ты исцелилась, но я могу ранить тебя еще раз.

Ее тело наливалось силой. Однако она была девчонкой, а он — обученным солдатом. Она боролась изо всех сил, разум только-только начал осмысливать, что кожа очистилась от темных пятен и переливается серебром. Свершилось! Как и предсказывал Эйш! Элантрис возрождался!

Однако ее по-прежнему ждала смерть. Как нечестно! Матисс отчаянно закричала, пытаясь освободиться. Что за ужасная ирония: город исцеляется, но ничто не помешает этому ужасному человеку…

— Мне кажется, ты кое-что упустил, друг, — послышался вдруг голос.

Солдат замер на месте.

— Если свет исцелил ее, — продолжил голос, — то он исцелил и меня.

Солдат закричал от боли и, выпустив Матисс, растянулся на земле. Она отступила и, когда ужасный мужчина упал, наконец разглядела, кто стоит сзади: ее отец, сияющий внутренним светом, очистившийся от порчи. Серебристый и великолепный, он походил на бога.

Его одежда была порвана в тех местах, где его ранили, но кожа исцелилась. В руке он держал тот самый меч, что еще недавно торчал из груди.

Матисс подбежала к нему и, расплакавшись, — она снова могла плакать! — заключила в объятия.

— Где остальные дети, Матисс? — торопливо спросил Дэйш.

— Я позаботилась о них, отец, — прошептала она. — У каждого своя работа, и это моя. Я забочусь о детях.

— Интересно, а что все-таки случилось с детьми? — спросил Раоден.

— Я отвел их в библиотеку, — ответил Эйш. — Галладона и Карату мы не застали — должно быть, разминулись с ними, когда они возвращались в Новый Элантрис. Но я спрятал детей внутри и остался с ними, чтобы их успокаивать. Я очень волновался насчет того, что происходит в городе, но эти бедняжки…

— Я понимаю, — кивнул Раоден. — А Матисс… дочурка Дэйша… Я и не представлял, через что ей пришлось пройти.

Раоден улыбнулся. В благодарность за заслуги перед Новым Элантрисом он одарил Дэйша двумя сеонами. Их старые владельцы умерли, а когда Элантрис возродился и к сеонам вернулся разум, выяснилось, что служить больше некому. Одного Дэйш передал дочери.

— Какого сеона она получила? Ати?

— Вообще-то, нет, — ответил Эйш. — Полагаю, Aйо.

— Ничуть не хуже, — одобрил Раоден.

Когда распахнулась дверь, он с улыбкой поднялся. Показался большой живот, и в комнату вошла его жена, королева Сарин.

— Согласен. — Эйш подплыл к Сарин.

Айо означал «храбрость».