На чужих условиях

Глава 1

– Тайлер. Тайлер, друг, ты мне нужен. Тут Килан. С ним Блондинка, Кудряшка и Халк. ЧТО МНЕ ДЕЛАТЬ?

– Их зовут Хайди, Энди и Рой. И что значит «что делать?» Подойди и поздоровайся, это твой будущий муж, в конце концов.

Алви не хотела идти здороваться. Алви вообще не хотела приходить сегодня в это кафе, у нее и другие дела были вообще-то, поважнее. Постирать носовые платки, например? Почему ей не пришло в голову сделать это? Похоже, они у нее закончились еще на прошлой неделе, так в чем проблема? Или, например, она могла бы сделать уроки? На всю следующую неделю? Атаковать Википедию? Пересадить кактус? Дел хватало, какого ее понесло сюда именно сегодня, черт бы ее побрал?!

Дело было в Килане, да.

Дело было в Килане, который вскоре официально станет ее, Алви, женихом, а потом и мужем. На данный момент они были двумя сторонами Соглашения, которое возымеет юридическую силу, как только Алви стукнет 18.

Все просто, на самом деле. Есть люди, есть оборотни. Оборотней – хоть ложкой ешь, они тут и там, и куда не плюнь, а людей можно пересчитать по пальцам. Поэтому и существуют Соглашения или, как их еще называют, Союзы. Союз с человеком – штука серьезная, нерушимая и дающая столько привилегий в современном обществе, что и подумать страшно. Вступить в брак с человеком для оборотня значит приобрести статус и поставить всю свою семью на несколько ступеней выше любой другой, не обремененной Соглашением. Если в твоей семье есть человек, который является твоим родственником, с какого бы то ни было бока, то ты уже в шоколаде. И дело не только в открывающихся возможностях (от бесплатного образования, жилья, отдыха до мест в парламенте), хотя, обычно они и являются истинной причиной заключения контрактов. Дело в чувстве защищенности. Людей осталось так мало, что теперь каждая семья оборотней, которая так или иначе оказывается связана с человеком, считается практически неприкосновенной. От заключения Союзов обе стороны только в плюсе. Волкам – привилегии и сплошные жизненные бонусы, людям – те же бонусы и полную защиту.

Когда речь шла о том, что людей можно сосчитать по пальцам, это говорилось буквально. То есть, Алви знает, что в ее школе учится всего три человеческих детеныша (прости господи и не позволь богине Сиенне узнать, что она так ее назвала), помимо них в Лабридже проживает около семи семей, состоящих из людей, причем одна из них – пожилая супружеская пара, а остальные либо уже в Соглашениях, либо в браке с такими же простыми людьми. Негусто, правда?

Если говорить о школе, то Сиенна. Боги. Сиенна Нильсен. Девушка настолько божественная в своей божественности, что никто до сих пор не может понять, как чета Максвеллов умудрилась заграбастать в свою семью такое сокровище? Вообще-то Максвеллы были людьми, но зато их единственный сын Уилльям – оборотень. Их с Сиенной союз был заключен в тот момент, когда их мамы (лучшие подруги) посадили их плескаться в одной детской ванночке. Когда Алви смотрит на них, она думает о том, что именно тогда, купаясь в одной ванночке с Сиенной, Уилл и получил от нее пяткой по лбу, после чего его мозги вытекли через уши, что и сделало его таким бесконечным куском отборного оборотничьего дерьма. Но им повезло, на самом деле. Обычно люди и оборотни, состоящие в Союзе, чувствуют друг к другу ровно ничего. Уилл и Сиенна после того случая в ванночке сочли себя парочкой, которая просто обязана покорять планету своей красотой, не расцепляя рук, поэтому… влюбились друг в друга. У них уже была назначена дата свадьбы, осталось дело за малым – дождаться совершеннолетия и скрепить Союз.

Вторым человеком в школе был Джейден. Тот самый Джейден, который то и дело закатывал глаза на вопрос Алви о том, может ли она кому-то нравиться. Тот самый Джейден, думая о котором, Алви впервые решила, что парни могут быть чертовски горячими. Тот самый Джейден, вокруг которого Лиза вилась ужом, в панике ожидая ответа на вопрос, согласен ли он вступить с ней в Союз. Вся школа знала, что согласен, господи-боже, но это же Джейден! Он большой любитель сохранять интригу. Удивительный человек.

Если говорить о третьем представителе рода людского в старшей школе Лабриджа, то возникают сомнения. У самого представителя в первую очередь. Не то, чтобы Алви сомневалась в своей неотразимости, все-таки в ней есть кое-что красивое. Просто, когда Алви смотрела на Сиенну или на Джейдена, рядом с которыми оборотни выглядели, как ручные щенки, она понимала, что совершенно на них не похожа. Она не красавица и не школьный законодатель моды. У нее нет дорогой машины, красивого тела и ямочек на щеках. Она просто… Алви. Просто человек, который любит читать в одиночку в кафе после школы, есть пиццу руками и слушать громкую музыку в наушниках. Она – девчонка с синдромом дефицита внимания, у которой есть любимые родители и не менее любимый лучший друг. И каким-то чудом она тоже состоит в Союзе с оборотнем.

Когда, восемнадцать лет назад, по городу проскользнул слушок о том, что Маргарет Кроуфорд ждет ребенка, Джулия Рейн не стала затягивать с разговором. Ее сыну Килану на тот момент исполнилось ровно десять, и Союз с семьей подающего надежды молодого шерифа был прекрасной перспективой для семьи оборотней. То есть, если рассуждать современным языком, у Алви даже еще конечности не сформировались, а ее уже закрепили за Киланом. И это не обсуждалось никем. Не было большого разговора, как те самые разговоры «об этом», просто Алви росла, зная, что однажды она выйдет замуж за Килана Рейна и будет его семьей. Навсегда. Это было здорово. Правда, это было прекрасно во всех отношениях, это открывало для нее двери в любой колледж мира и в любую организацию в будущем. Это делало ее неприкосновенной и защищенной со всех сторон (государством и оборотнями). Но было кое-что, что слегка омрачало весь этот позитивный настрой.

Алви тоже хотела ходить и морщить нос, когда перед ней прыгает на задних лапках оборотень.

Алви тоже хотела ходить за ручку и целоваться по углам, а с вечеринок уходить первой, потому что есть с кем уходить…

Алви хотела отношений. Алви могла их завести (Соглашение не предусматривало безусловной преданности до брака. Да и после – вполне можно было внести оговорки в контракт). Она могла начать встречаться с Дином или Мейсоном, или позволить однокласснику Тиму к себе подкатить, но Килан… Вы вообще хоть раз в жизни видели Килана?

Вот и Алви о том же.

– Почему это я должна подходить? Кто из нас оборотень? И мужчина, в конце концов?

Она хотела сказать что-то еще, но Тайлер повесил трубку. Вот так и верь потом в дружбу до гроба.

Алви покосилась на Килана. Он сидел к ней правым боком и, кажется, все еще не замечал. Прямо напротив него расположился долговязый Кудряшка в неизменной бейсболке на голове, а на диванчике у стены – Блондинка и Халк, практически прилепленные друг к другу. Она не помнила, когда дала эти прозвища друзьям Килана, но они чертовски им подходили.

Алви поерзала, попыталась прочесть пару строчек из все еще зажатой в руке книги – у нее не вышло, – а потом отложила ее, вздохнула и поправила очки.

Очки!! Господи.

Если судьба существует, не могла она дать ей хоть какой-нибудь крошечный намек? Ну, типа: «Алви, подруга, сегодня в кафе будет парень, за которого ты скоро выйдешь замуж, как насчет контактных линз?»

Алви сдержала порыв застонать от безысходности.

Она снова бросила на Килана взгляд. И послала ему мысленное сообщение.

«Пожалуйста, скажи, что ты не хочешь ко мне подходить».

* * *

– Черт, Хайди, я не хочу к ней подходить, что непонятного?

Килан сцепил руки в замок и закрыл глаза. Если бы Алви сама по себе испарилась вот прямо сейчас, в эту самую секунду – это было бы просто идеально.

Хайди подарила ему этот взгляд. Энди кашлянул, намекая на то, что вот сейчас он должен либо ее послушать, либо попрощаться со званием ее друга раз и навсегда.

– Килан, милый, – (чтобы вы знали, «милый» от Хайди – это ругательство), – а в чем проблема?

Рейн сжал зубы.

– Начнем с того, что ей семнадцать, Хайди. Ты помнишь себя в семнадцать?

Девушка тут же вспыхнула, как будто ей напомнили о самом позорном позоре в ее жизни.

– Допустим.

– Отлично, потому что я тоже помню. Тогда никто не замечал того, насколько большие у тебя сиськи, ведь твои прыщи были гораздо больше.

Энди прыснул в ладонь, Рой выпрямился, напрягаясь, а Хайди гордо задрала подбородок, полностью игнорируя прилипший к щекам румянец. Потом она опустила глаза на свою грудь. Провела ладонью по одной из них и проделала то же самое с другой. Рой при этом открыто облизнулся. Все знали, что они с Хайди встречаются, но иногда они перебарщивали с демонстрацией своих чувств.

– Не обижайтесь на него, девочки, – сказала она своим… девочкам. – Он никогда не умел ценить прекрасное. Итак, насчет Алви. Энди скажи ему.

Килан закатил глаза.

Энди наклонился над столом.

– Она права, Килан, девчонка уже увидела нас, тебе придется к ней подойти.

– Почему я должен?

– Потому что так положено по правилам этикета. Здороваться с кем-то, кого собираешься взять в жены.

Килан не был готов к этому. В смысле, не к Союзу, а к тому, что ему придется общаться с Алви. До сегодняшнего дня все их общение ограничивалось дежурными «как дела?» и «ты в порядке?», брошенными между фраз на редких семейных встречах. Это все равно, что общаться с кузеном, которого ты видишь максимум раз в три месяца по полчаса, знать его не знаешь, но не заговорить не можешь, потому что… правила этикета, мать их. Короче, если бы сейчас в это кафе нагрянула его тетушка Сьюзи со своим сыном Майком-Александром (хуже имя для ребенка могут придумать лишь Кроуфорды, и поверьте, Килан знает это имя, и «Алви» – это всего лишь максимально щадящее сокращение), то Килан, вероятно, отреагировал бы точно так же. Закатил бы глаза. Обреченно вздохнул. Пожаловался на свою тяжелую жизнь. Заказал виски.

– Да, черт тебя дери, прекрати вести себя, как дерьмо! – не выдержала Хайди. – Вали и будь такой паинькой, чтобы весь лед в этом заведении мгновенно растаял.

Килан слегка обалдел от такого тона. Обалдел, но не показал этого. Кое-как сдержал порыв состроить подруге гримасу. Но злить ее еще больше он не хотел, ведь в ней, очевидно, играла женская солидарность.

Но факт оставался фактом – прямо в эту секунду он ее ненавидел.

* * *

– Привет, Алви.

– Привет, Килан.

Это было… Странно. И неловко. И очки, господи. Ну почему сегодня?

Килан был слишком красив для человека, который принадлежит Алви. Объективно, если бы Уилла Максвелла не существовало, то, скорее всего, Килан и Сиенна стали бы прекрасной парой. Килан и кто угодно могли бы стать прекрасной парой. Алви же чувствовала себя рядом с ним лягушонком, который даже связно говорить не может – только квакает что-то своим немаленьким ртом и моргает.

Алви была… Она была подростком. Килану в его двадцать семь Алви казалась почти ребенком, и говорить с ней было неловко, неправильно… как будто он вдруг зашел в школу после десяти лет отсутствия, и ученики приняли его за своего в доску. А теперь он должен заговорить о чем-то, что интересно всем…

– Давно не виделись, – сказала Алви. Килан кивнул, все еще пытаясь держать улыбку (не сказать, чтобы он горел желанием, но Хайди таращилась на них с другого конца зала, так что выхода не было).

– Да, в последний раз это было…?

– В День рождения моего отца, – подхватила девчонка.

Килан закивал с еще большим энтузиазмом.

А сам попытался вспомнить, когда же был этот пресловутый День рождения.

Дальше последовали стандартные вопросы из набора «как в школе?», «как на работе?». Алви попросила Килана передать благодарность Джулии за помощь в поиске репетитора по испанскому. Килан решил не говорить девушке, что он и сам хорошо знает испанский – становиться для Алви репетитором он хотел меньше всего. Потом они немного посмеялись (попытались изобразить слабое подобие смеха) над парочкой задротов за соседним столиком. Потом у Алви заголосил телефон, и она попрощалась, распинаясь в извинениях.

Килан напоследок спросил ее:

– Скоро увидимся?

Алви удивленно вскинула брови и вышла, махнув рукой. Что это значило, Килан понятия не имел.