Мясо. История убийственной страсти

На тарелке дымился филе-миньон. Аппетитный кусок отборной говядины обжаренный с обеих сторон на гриле до румяной корочки, сразу же после был отправлен в горячую духовку на несколько минут, для придания ему сочности. Теперь мягкое нежно-розовое мясо сливочной текстуры заманчиво томилось в собственном соку.

Пухлые женские пальцы прикоснулись к филе и легонько провели по хрустящей корочке, получая тактильное удовольствие.

Затем стейк приятно захрустел на ее зубах, она тщательно прожевала мясо, наслаждаясь пряным послевкусием карри на кончике языка. А пару минут спустя глаза с вожделением смотрели на остатки растекшегося по тарелке маринада, еще пять секунд и язык вылизал тарелку начисто.

Она убирала тарелки в посудомойку, когда заметила, что мусорное ведро, стоявшее под раковиной, была переполнена. Объедки грозились вывалиться на пол в любой момент. Мира подошла к ведру ее глаза вспыхнули желанием, оглядываясь вокруг, будто за ней следят, она вынула из мусорки кусок передержанной куриной грудки.

“Можно очистить горелое и съесть. Давай, милая, тебе же хочется”.

Она срезала подгорелую корочку и собиралась выкинуть ее, но на запах прибежал кот. При виде куриного мяса он жалобно заурчал возле ее ног. Хозяйка протянула питомцу, срезанную подгоревшую корочку. Кот брезгливо отвернулся и выскочил из кухни.

– Не хочешь, Том? Ну, ладно.

Женщина разделала курятину на тонкие ломтики и блаженно улыбаясь доела ее.

Часть 2.

На журнальном столике беззвучно моргнул смартфон. Мира посмотрела на забавные настенные часы в виде разделанной туши коровы, и улыбнулась. Оторванный хвост кисточкой перемахнул за полдень. Значит, звонит сестра. Мира нажала на сброс.

Когда женщина дописала очередной отзыв о модном гастрономическом клубе, телефон сверкнул вновь. На этот раз кратко. Мира взяла его в руки и прочитала смс: “Гордячка, не выпендривайся! Приходи, сегодня у мамы ужин. Для нас есть новости”.

Женщина схватила гаджет и с размаху бросила его о стену. Но тот удачно приземлился на кожаную обивку мягкого пуфа. Мира направилась к холодильнику за ломтиком сырого бекона. Мясо всегда возвращало ей душевное равновесие.

***

Отношения с близкими у нее всегда были так себе. Мать отдала ее в дом ребенка шестилетней малышкой. Тогда, оставшись без мужа, вдова посчитала, что не сможет обеспечить дочери должный уход. Отец девочки покончил жизнь самоубийством по причинам, которые ни его жена, ни его дочь так и не узнали.

В детском доме Мира часто вспоминала, что папа, будучи в ярости, часто ел мясо. И оно усмиряло его гнев. “Мою разбушевавшуюся плоть может занять только чертово жареное мясо внутри”, – любил он повторять, громко чавкая кровянистой отбивной.

Лишь после нового замужества и рождения второй дочери, Людочки, мать забрала Миру из интерната. Тогда девочке уже исполнилось пятнадцать. Слишком много было различий между ней и вновь обретенной семье. Теплых, доверительных отношений с родными не сложилось.

Ко всему прочему это был целый год без мяса, что особенно угнетало.

В интернате ей хоть иногда ела отвратительно приготовленные котлеты по-киевски или жареная курица, но дома витал дух строгого вегетарианства и всеобщего равнодушия к ее интересам.

Мира несколько раз попыталась уговорить мать приготовить мяса на годовщину смерти отца, но женщина ответила резким отказом, а ее просьбу привести в дом друзей по детскому дому, отчим пресёк одним ударом по щеке.

В конце концов девушка устала молча бороться со своими демонами и для всего семейства наступили тяжелые времена.

Мира топила котят, принесенных сестрой, резала наряды, которые покупала мать. Девушка отказывалась есть овощи на пару, устраивала громкие истерики, когда мать пыталась указать ее птичьи права в этом доме. Она даже успела подраться с отчимом. Нервы окончательно сдали у всех, когда Мира принесла в дом огромный сырой кусок баранины. Она разделала ее на виду у друзей матери, а потом засунула себе в рот целый шмат сырого мяса, прожевала, пуская от удовольствия окровавленные слюни, и проглотила.

Конченые веганы так испугались вида сырого мяса, разбросанного по всей гостиной, что молча сбежали со званного ужина, до крови заблевав их дорогой мозаичный паркет. А зачинщица надрывалась от смеха. Отчим тут же отправил падчерицу в государственный интернат для проблемных детей.

Оттуда она поступила в кулинарное училище на бюджетное место. Стала сначала поваром, потом шеф-поваром и вот, наконец, ресторанным критиком. Своей карьерой Мира была обязана лишь себе. Но родные считали иначе.

***

Мира трясущимися руками разорвала вакуумную упаковку бекона и впилась зубами в тонкое мясо. Оно растянулось и хлестко разорвалось. Она громко зачавкала. Привычный звук успокоил ее. Женщина восстановила дыхание и ощутила, как вместе с сытостью к ней приходит спокойствие.