Мультик

Глава 1

Утро началось с того, что на наш лагерь свалился беспилотник.

По счастью, это был наш беспилотник, и боевая часть у него отсутствовала. Я понятия не имел, на кой черт какой-то идиот вообще решил поднять его в воздух, и мне еще только предстояло это выяснить. Впрочем, я изначально не ждал от этой операции ничего хорошего. Я вообще не люблю работать в команде, особенно в команде с дилетантами, не люблю работать в джунглях, в отрыве от цивилизации, не люблю работать против корпораций, если это, конечно, не «Кемпбелл», а здесь прямо какое-то комбо сложилось.

Но нормальных контрактов в последние месяцы не было, и от безысходности я подрядился на этот.

Кредиты, к сожалению, сами себя не выплатят, а те, кому я был должен, очень не любят ждать. Стоит мне просрочить хотя бы один платеж, и весь остаток жизни мне придется провести в бегах. Морально я был к этому готов, в конце концов, это не слишком бы отличалось от моей обычной жизни. Но только морально.

Большой отрыв требовал и технической подготовки, а вот с ней возникли проблемы. Мне жизненно необходимо было прикупить еще пару-тройку штуковин, и каждая из них стоила больше, чем у меня есть. Поэтому приходилось работать и хвататься за все контракты подряд.

И вот мы в этой точке. В пяти сотнях километров от ближайшего горячего душа, посреди влажных и жарких джунглей, полных москитов, ядовитых пауков, не менее ядовитых змей и прочей агрессивной гадости, так и старающейся заползти в мою палатку.

Когда случилась авария, и наш единственный беспилотник (на кой черт вообще его надо было с собой тащить?) пал смертью глупых, я как раз только что проснулся и уговаривал себя вылезти из спального мешка в очередной потный липкий день. В мешке от «Си-Макс» была собственная климатическая установка, поддерживающая комфортную для сна температуру, фильтрующая воздух и выводящая из него лишнюю влагу, так что переговоры шли непросто.

Еще пять минут, уговаривал я себя, а в следующий момент услышал треск ломаемых чем-то ветвей и приглушенные панические вопли.

Разумеется, я подумал, что эти идиоты где-то спалились и на нас напали, поэтому выскочил из палатки в чем меня из пробирки достали и со штурмовой винтовкой от того же «Си-Макса» наперевес.

В лагере царил беспорядок, но хотя бы стрельбы не было. Одна из трех палаток нашего отряда оказалась смята, на ней валялись остатки корпуса, отломанное крыло беспилотника воткнулось в землю возле вчерашнего костра. Тимми, по-моему, этого идиота звали именно так, тупо стоял рядом и рассматривал допотопный пульт управления, который держал в руках. Даже кнопки какие-то продолжал нажимать, хотя единственное, что мог контролировать этот пульт, уже валялось на земле в совершенно нерабочем состоянии.

Чарли, глава нашей экспедиции, стоял рядом с растерянным видом и даже не собирался идиота Тимми расстреливать.

— Что произошло? — спросил я.

— Он просто потерял управление, врезался в дерево и упал, — сказал Тимми. Он обернулся в мою сторону… Собственно говоря, они все повернулись в мою сторону, стоило мне только заговорить, и теперь смотрели на меня с таким же растерянным видом, с каким до этого пялились на останки беспилотника.

— Вот это да, — сказала Джейми, единственная в нашем отряде женщина. — Вот это я понимаю.

Кто-то присвистнул.

Мне стало неловко, оттого что они впервые увидели меня голым, и дело совершенно не в сексуальном контексте. Да, черт побери, какой там вообще мог быть сексуальный контекст? Ни одна из этих деревенщин не могла меня привлечь в принципе, независимо от пола, гендерного самоопределения и политических пристрастий. Ну или на что там еще принято обращать внимание, выбирая себе объект для спаривания?

Я не люблю, когда люди видят меня без одежды. Я предпочитаю носить мешковатые бесформенные вещи: широкие штаны, свободные рубашки, куртки размера оверсайз, чтобы окружающие не могли видеть моих истинных параметров. Я всегда предпочитал, чтобы меня недооценивали.

Люблю преподносить людям неприятные сюрпризы.

— Через пять минут поговорим, — пообещал я и скрылся в палатке.

Непосредственной угрозы для лагеря уже не было, так что пять минут решающего значения не имели. А устраивать разносы удобнее все-таки одетым.

Янапялил свободные тактические штаны камуфляжной расцветки, зеленую, под цвет джунглей, футболку, и куртку с напылением «хамелеон». Сунул в кобуру игольник, повесил на пояс вибронож, нацепил камуфляжную бейсболку. Штурмовую винтовку пришлось оставить в палатке. Будь она при мне, бороться с искушением кого-нибудь пристрелить стало бы еще сложнее.

— Теперь рассказывайте, — сказал я.

— Он просто потерял управление, врезался в дерево и упал, — повторил свою нехитрую историю Тимми.

— Это я уже слышал, — сказал я. — Какого черта ты вообще решил поднять его в воздух?

— Захотел осмотреться, — Тимми чувствовал себя виноватым, но не слишком. А, возможно, ему просто было жаль дорогую игрушку, которая почему-то сломалась. О том, что он мог поставить под угрозу всю нашу миссию, он даже не думал.

— Какого черта ты ему позволил? — спросил я, повернувшись к Чарли.

— Мне показалось, это неплохая идея.

Чарли было лет сорок, и он работал механиком по обслуживанию автоматизированных систем. Присматривать за роем дронов, вводя в них соответствующие инструкции, работенка — не бей лежачего, и похоже, что за долгие годы трудового стажа у Чарли атрофировался интеллект.

За полной ненадобностью.

— Я велел двигаться быстро, тихо и максимально скрытно, — напомнил я. — В какую часть этой задачи входит использование чертового беспилотника? Что вы вообще собирались осматривать? Джунгли с высоты птичьего полета? Вы всю жизнь прожили на этой планете, а на эти чертовы джунгли так и не насмотрелись?

Чарли промолчал, и это бесило еще больше. Он был худой, загорелый, как и все здесь, и носил короткую бородку. Наверное, думал, что она делает его более привлекательным для женщин. Хотя, о чем это я?

Вряд ли он умел думать.

На кой черт они вообще взяли с собой беспилотник? Кому пришло в голову тащить эту дуру, пусть и в разобранном виде, в своем рюкзаке? Какого дьявола они попытались запустить его именно сейчас, на расстоянии одного дневного перехода от цели? А если бы его засекли?

По легенде, мы были независимой исследовательской экспедицией, получившей временную лицензию от «Ватанабэ», и, возможно, беспилотник мог быть частью нашего оборудования, но какого черта привлекать к себе лишнее внимание? Тем более, что мы уже вышли за квадрат заявленной для получения лицензии территории, хотя наши личные маячки по-прежнему бились в ее пределах.

А ведь я знал, что нельзя связываться с дилетантами. Знал, что это идиотский план и мне следует идти одному. Но они хотели ощутить свою причастность, они настаивали, что пойдут со мной и не будут путаться под ногами, они говорили, что одному в джунглях слишком опасно, и, в конце концов, они заплатили, когда я назвал блокирующую сделку цену.

Они перевели мне аванс.

Поэтому я согласился.

Все из-за денег, конечно же. Всегда все из-за денег. Гонорара за эту миссию мне должно было хватить на выплату ежегодного взноса по кредиту, и еще осталось бы на рельсовую пушку, которую у меня слезно выпрашивал Генри. Как будто ему гравидеструктора мало. В свое время я отвалил за эту игрушку чертову гору денег, а он еще ни разу не пригодился.

Впрочем, Генри, наверное, был прав. Лучше иметь что-то и никогда им не пользоваться, чем обнаружить, что тебя приперли к стенке и ты ничего не можешь этому противопоставить. Гравидеструктор жрет целую кучу энергии, и, к тому же, он хорош только на малых расстояниях. А на средней дистанции ничего лучше дешевого (сравнительно, конечно, дешевого) и надежного рельсотрона еще не придумали.

Ладно, это все лирика, о которой можно будет подумать позже. Сейчас надо решать, что делать с этими кретинами.

Фактически, в падении беспилотника, который даже толком взлететь не успел, не было ничего катастрофического. Мне не нравился сам факт его использования. Еще больше мне не нравилось, что никто даже не подумал спросить моего мнения. На кой черт нанимать для работы профессионала, а потом игнорировать все то, о чем он говорит?

— Ладно, — сказал я. — Раз вы не можете объяснить, зачем вы подняли беспилотник, объясните хотя бы, почему он упал.

— Потерял управление…

— Ты уже третий раз говоришь о том, что он потерял управление, — сказал я. — Как он его потерял?

— Сети нет.

— А на ручное ты переключить не додумался?

— Я не успел.

Я проверил сеть. В смысле, я попытался проверить сеть, но ее не было. Не удается установить подключение, попробуйте повторить попытку позднее.

Многое стало понятным. Этот идиот Тимми собрал беспилотник, ввел в него план полета, а пульт держал просто чтобы руки было чем занять. Или перед Джейми красовался, какой он потрясающий специалист. Или перед Грэмом, черт знает, какие у него предпочтения.

Переключить на ручное — секундное дело, но мамкин оператор все равно не успел. Беспилотник потерял сеть, его дешевый нейромозг (откуда тут взяться дорогому-то?) вырубился, он попытался аварийно сесть, а тут дерево… Ну и дальше вы знаете.

— Часто у вас тут бывают такие сбои? — спросил я.

— Нет, — сказала Джейми. — Обычно уже через тридцать секунд сеть подхватывают дублирующие устройства. Такого, чтобы она совсем вырубилась, я и не помню.

Джейми у нас отвечала за связь. Кем она работала до всего этого, я не знаю. Точнее, мне говорили, но я не слушал. Не люблю забивать голову бесполезной информацией.

— Вызови город, — сказал я. Надо было узнать, что там происходит.

— Так сети же нет… — может быть, до этого она работала дояркой.

— Рация, — сказал я, стараясь держать себя в руках и тщательно фильтруя слова. — У тебя в рюкзаке. Ты взяла ее на случай непредвиденных обстоятельств. Эти обстоятельства настали. Вызови чертов город.

Она ойкнула и убежала в свою палатку. Через тонкую ткань было прекрасно слышно, как она роется в рюкзаке, включает рацию и вызывает свой контакт в городе. Я уже знал, что будет дальше. Она выйдет из палатки с озадаченным выражением лица и скажет. что у нее ничего не получилось.

— Связи нет, — сказала Джейми, вылезая из палатки. — В эфире одни помехи.

— Продолжай вызывать, — сказал я.

Мамкины повстанцы переглядывались между собой. До них еще ни черта не дошло.

— Связь глушат, — сказал я. — Сеть не упала, ее выключили.

Похоже, что они и сейчас не поняли. Ну, кроме Грэма, который мрачнел прямо на глазах.

— Началось, — сказал я.

— Но мы же еще не…

А оно все равно началось. Так бывает.

Какой-то из великих полководцев далекого прошлого говорил, что ни одна его битва не прошла по плану. Что любая до мелочей выверенная и тщательно просчитанная стратегия идет к черту при первом же соприкосновении с реальным противником. Конечно, этот воин седой древности как-то более красиво все формулировал, но смысл-то от этого не меняется.

Начать должны были мы. Наша атака, а точнее, реакция «Ватанабэ» на нее, должна была послужить спусковым крючком для событий в городе. Потому что если мы не добьемся успеха здесь, то им там вообще не имеет смысла что-то начинать.

Но что-то пошло не так.

Кто-то что-то узнал, кто-то где-то спалился, кто-то на чем-то прокололся, и события в городе начались, и значит, вся ситуация скоро пойдет вразнос. Потому что мы даже близко не у цели, мы на расстоянии нашего дневного перехода, и пока мы туда доберемся, в городе уже все решится.

Но, как бы оно там ни решилось, если мы не достигнем цели здесь, то даже их полный успех в скором времени обратится в поражение. Даже хуже, чем просто в поражение. В чертов разгром.

В общем, принять это решение было несложно.

— План Б, — сказал я. — Дальше я пойду один.

Все из-за денег, конечно же. Но не только из-за них.

Они заплатили мне аванс, который я не собирался возвращать ни при каких раскладах, но этого было недостаточно. Мне нужна была вторая половина гонорара, которую в случае успеха должен перевести на мой счет нанятый нами посредник. А деньги мне были необходимы, ибо рельсовая пушка сама себя не смонтирует.

Но было и еще кое-что.

Если я не выполню свое задание, уже завтра на орбите вывесится карательный флот «Ватанабэ», и корпоративные солдатики устроят планете карантин, фильтрацию и развернут полный комплекс репрессивных мер, в результате которых я застряну здесь очень надолго. А если они до меня доберутся, то и навсегда.

Конечно же, эти придурки начали протестовать. Дескать, поздно, уже ничего не получится, надо сворачивать операцию и возвращаться в город. Как будто каратели не по их души прилетят. Как будто они смогут где-то отсидеться и не попасть в списки неблагонадежных. Как будто жизнь на планете после этого останется такой же, как и была, а не станет еще хуже, потому что «Ватанабэ» начнет закручивать гайки.

Да и черт с ними, в принципе. Они мне с самого начала не понравились.

— Вы можете возвращаться в город или оставаться здесь или вообще делать все, что вам взбредет в голову, — сказал я и пошел собирать вещи.

У входа в палатку меня догнал Грэм.

— Я пойду с тобой, — сказал он. — Дело нужно довести до конца.

В принципе, из всей этой компании деревенщин Грэм мне был наименее отвратителен. Ему было за пятьдесят, до начала этой кампании он работал шахтером, а еще раньше где-то служил, и явно не при штабе. Он был хладнокровен, немногословен, никогда не жаловался на трудности, и, что самое важное, никогда не пытался со мной спорить. Было похоже, что он не отстанет от меня во время финального марш-броска, а если и отстанет, то не сильно.

И он единственный из них, кто действительно умел обращаться с оружием и обладал опытом его применения. Не думаю, что он стал бы обузой при переходе, а его помощь во время финального акта операции могла бы пригодиться хотя бы для отвлечения внимания.

Проблема была в другом. Он знал, что я собираюсь сделать. Но я не хотел, чтобы он видел, как я это сделаю.

Чем меньше обо мне знают люди, тем лучше. В наших кругах говорят, как только ты становишься слишком известным, сразу после ты становишься слишком мертвым.

Говорят они это, разумеется, исключительно из-под анонимных аккаунтов.

Я покачал головой.

— Нет. Я все сделаю один.

— Я не сомневаюсь в твоих способностях, но до цели двадцать с лишним километров, — сказал он. — А ты не слишком хорош в джунглях. Я просто не хочу, чтобы ты запорол все дело из-за того, что вывихнешь себе ногу или позволишь какой-нибудь ядовитой твари себя укусить.

И это, пожалуй, была самая длинная речь, которую я от него слышал.

— Я пойду один, — повторил я. — А ты иди с ними. Эти придурки без твоей помощи и до точки эвакуации не доберутся.

— Уверен?

— На все сто.

Пока Джейми пыталась установить связь, а Чарли отдавал свои уже ни на что не способные повлиять распоряжения, я подхватил свой рюкзак, повесил на плечо штурмовую винтовку, снял бейсболку и натянул на голову капюшон, активировав маскировочный режим куртки.

Прогулка по джунглям в компании молодых революционеров закончилась. Начиналась работа для настоящего профессионала. Я коротко попрощался с придурками, пожал руку Грэму, в глазах которого читалось сомнение в моем плане Б, и пошел прочь. Два раза чуть не упал, один раз — споткнувшись о чертов корень какой-то очередной чертовой пальмы, другой — когда нога поехала на скользкой после вчерашнего дождя земле.

Я не сомневался, что они это видели, по крайней мере, первый раз, но все равно не оглядывался. Пусть думают, что я сошел с ума и у меня ничего не получится. Пусть думают, что хотят.

Лишь отойдя от нашего лагеря на достаточное расстояние и убедившись, что они уже не могут за мною наблюдать, как бы им этого не хотелось, и что никто не потащился за мной следом, я переключил профиль.

Щелк.