Моя принцесса

I

Глава 1

– Я сказал то, что хотел сказать. Она убийца.

– Простите, доктор, но в своём ли вы уме? – будучи обескураженным подобным заявлением, не сдержался от едкой реплики Джонатан Райли – владелец процветающей сети мануфактур по производству шерстяного сукна. Затем он пристально и с укором посмотрел в глаза своему собеседнику, но, увидев, что уверенность так и не исчезла с его лица, резко повернулся к окну, чтобы хоть немного остыть. Заявление оскорбило его до глубины души, поэтому Джонатан боялся, что вот-вот сорвётся на крик. Слишком много неприятностей произошло с ним за последнее время, чтобы оставаться хладнокровным и воспитанным джентльменом.

Однако, как назло, вид из окна открывался на сад, и в этот момент Лиза, его маленькая дочь Лиза, как раз вышагивала по садовой тропинке. Белокурая девочка смешно придерживала одной рукой украшенное рюшами платьице, не иначе снова воображала себя принцессой, а кончиками пальцев второй руки ласкала лепестки гордых пионов. С высоты второго этажа Джонатану было хорошо видно хрупкую детскую фигурку. Была видна ему и её няня Нэнси. Женщина, одетая в скромное серое платье и белоснежный чепчик, периодически покашливала в кружевной платок, но она и жаловалась на днях на лёгкое недомогание. Не иначе простуда грозила перейти в нечто большее, однако это было единственным неприятным моментом. В остальном вид из окна был тривиален до безобразия, и это послужило причиной отчего Джонатан разозлился больше некуда. Он не стерпел.

– В моём доме нет никаких убийц. Разве что вы, – с этими гневными словами мужчина вернулся к прежней высокомерной манере речи. И несмотря на то, что он старался соблюсти этикет, у него не получалось вести себя подобающе. Его голос сквозил обвинением. – Вас, как лучшего ветеринара страны, позвали сюда лечить собаку. Моя дочь обожает этого щенка, а вместо его спасения вы произносите недопустимые вещи!

– Очень жаль огорчать вас, мистер Райли, но теперь, когда я сообщил вам истину, вы можете справиться у иных лиц. Быть может, к магам вы проявите большее доверие.

– Несомненно, я так и поступлю.

– В таком случае считаю свой долг выполненным.

– Выполненным? Разве собака здорова? – с сарказмом поднял брови Джонатан и тут же напоказ нахмурился. – Моя дочь третью неделю рыдает над своим любимцем. Она пытается выходить этого пса и едва дождалась утра и вашего приезда. А что сделали вы?

– Мистер Райли, по-моему вы упорно не желаете услышать меня. Собака вот-вот умрёт, и убийца ваша дочь.

– Вы говорите о шестилетнем ребёнке!

Ветеринар недовольно поправил очки, поклонился и вышел. Он считал оскорбительным выслушивать подобное от коммерсанта. Да, пусть Джонатан Райли был богаче многих благородных господ, но золото не могло изменить его происхождение. И для известного специалиста этот делец был всего лишь мещанин, а, значит, кто-то равный ему. Однако сам Джонатан считал определённо иначе, а потому причислил ветеринара к грубым невежам, сущим пентюхам. Причём его разочарование было столь глубоко, что он непозволительно грязно выругался, когда увидел доктора садящимся в экипаж. А затем, громко топая, делец спустился по дубовой лестнице в комнату дочери.

В покоях Лизы, на бархатных подушках, лежал полугодовалый пёс. Родословная несчастного животного была достойна королей, но нынче по его внешнему виду этого было никак не сказать. Зверь был неимоверно тощ, так как не первый день отказывался от пищи, шерсть у него местами вылезла, а мутные глаза уже ничем не интересовались.

– Как он? – сухо справился Джонатан у слуги, приставленного следить за состоянием собаки.

– Совсем плох.

– А доктор? Он что-нибудь вам сказал? Какие-нибудь рекомендации оставил?

Лицо слуги выразило неподдельное удивление.

– Нет, мистер Райли. Право слово, я думал, что доктор Джеймс пошёл сообщить всё вам. Простите, я даже не спросил его ни о чём.

– А о мисс Лизе? Он вам что-нибудь говорил о ней?

– Нет, но…

– Что «но»?

– Доктор повёл себя очень странно.

– Мне из вас каждое слово клещами вытаскивать, демоны вас побери! Говорите уже.

– Простите, – смутился слуга и поспешил с ответом. – Доктор осматривал Эрна, когда вошла мисс Лиза. Ей не хотелось оставлять друга одного, она захотела присутствовать при лечении. Однако, едва она переступила порог, доктор замер.

– Не иначе он расстроился, что она помешала его работе, – предположил Джонатан, прежде чем испытал ещё большую злобу – он вмиг предположил, что гадостей ему доктор наговорил именно по этой причине.

– Нет, не было похоже, чтобы он расстроился, – опроверг слуга. – Я бы сказал, что он испугался. Доктор Джеймс пристально посмотрел на мисс Лизу, как… как на привидение, что ли. А затем он настойчиво попросил её выйти из комнаты.

– Моя дочь послушалась?

– Она была недовольна, но мисс Нэнси напомнила ей как важно соблюдать правила приличия и предложила прогуляться по саду. А там, едва за ними закрылась дверь, доктор Адамс отошёл от Эрна. Было видно, что он крепко задумался над чем-то. Я уже даже хотел поинтересоваться, не нужно ли ему что-то для лечения собаки. Но доктор Джеймс заговорил первым. Он вдруг сообщил, что пойдёт к вам, и без промедления покинул комнату.

– Понятно, – буркнул Джонатан.

Он оказался выбит из колеи произошедшим, но некоторое облегчение всё же испытал. Было приятно понимать, что наглый ветеринар хотя бы не стал распространять свои безумные идеи среди слуг. Только их мерзких сплетней ему не хватало!

– Мистер Райли, так если доктор не дал никаких указаний, как мне ухаживать за собакой? – робко осведомился слуга, перебивая тем размышления своего господина.

– Продолжайте делать то, что делали раньше.

– Но ему становится только хуже.

– Не знаю, чёрт бы вас неучей побрал! Придумайте что-нибудь! – прикрикнул разгневанный Джонатан, прежде чем развернулся на пятках и ушёл из комнаты прочь.

***

Не прошло и двух дней как собака умерла. И если прислуга вздохнула с облегчением, уж очень выматывала их забота о смертельно больном питомце хозяев, то маленькая Лиза рыдала навзрыд. Она никого не подпускала к любимцу, не давала его похоронить. Лишь ближе к обеду удалось уговорить девочку предать тело Эрна земле, но похороны проходили крайне тягостно. Лиза продолжала громко плакать и долго не поддавалась на просьбы вернуться домой. Она начинала уходить от дуба, под которым было решено похоронить собаку, а затем вдруг бросалась к могиле обратно, обнимала и целовала каменное надгробие. Вмешательство мисс Нэнси (расхворавшейся настолько, что нынче её заменила миссис Мария Кеттл) оказалось бесполезно. Зря Джонатан Райли приказал нарушить её покой, няня виновато разводила руками. Поэтому по размышлении он отправил всех слуг восвояси, чтобы они не видели это безобразие. Джонатан попытался утешить девочку сам, и это было правильное решение. В какой‑то момент у него получилось достучаться до дочери. Она продолжала хныкать, но уже достаточно успокоилась, чтобы сказать:

– Мне всегда будет не хватать его, папочка.

– Знаю. Но ты всё же подумай над моим предложением, я могу привезти тебе любого другого щенка.

– Нет, другой щенок мне не нужен. Он ведь уже не будет Эрном, – уверенно прошептала сквозь слёзы Лиза и прижалась своей нежной щекой к отцовской руке.

Джонатан с любовью погладил девочку по густым светлым волосам. Он понимал её печаль, хотя нисколько не был привязан к собаке. Для него этот пёс был всего лишь животным, способным вызвать улыбку на лице его маленькой дочери – его единственного ребёнка.

– Я знаю, милая. Знаю, – обнимая, попытался утешить он дитя.

– А мама там, на небе, присмотрит за ним?

Джонатан поглядел в невинные заплаканные глаза, голубые словно небесная бирюза, и его сердце сжалось от боли. Дочка была слишком похожа на свою мать Анну. Она росла маленькой копией его жены, а свою жену он любил всей душой и до сих пор с трудом принимал, что она ушла из жизни так рано.

– Разумеется. Наверное, они сейчас вместе вон на том облачке. Уверен, они стоят рядом и смотрят на нас.

– Правда?

– Правда. Минуту назад мне показалось, что я заметил, как Эрн машет нам оттуда хвостом.

Девочка тут же подняла головку к небу, стараясь углядеть тоже самое. Но, конечно, она ничего не увидела.

– Жаль, что они вынуждены прятаться он нас, – тихо вздохнула она.

– Жаль. Но я-то с тобой.

– Ты со мной, – подтвердила Лиза и сжала его руку совсем крепко. – Я люблю тебя больше всех, папочка. Ты один у меня. Мне больше некого любить.

– Ну, не печалься, милая, не надо. К чему, когда я с тобой рядом?

– А ты будешь со мной рядом всегда?

– Пока дышу, я всегда буду рядом с тобой и всегда буду любить тебя.

После этого отец и дочь неспешно пошли по тропинке к дому. Летний полдень не был чрезмерно жарким, а потому отсутствие ветра приносило удовольствие телу. Луг был полон пахучих трав. И всё бы хорошо, насколько оно может быть хорошо в день похорон домашнего любимца, но в голове Джонатана отчего-то беспрерывно крутились гневные мысли о докторе Джеймсе.

О, видел бы этот мерзавец сколь глубоко горе его малышки! Как он мог выдумать такое? Какая она убийца?!

– Ты самая добрая девочка из всех, что я знаю, – серьёзно сказал он Лизе и вдруг закашлялся.

– Тебе плохо?

– Нет, просто в горле запершило.

– Не болей, папа. Я не хочу, чтобы ты болел, как… как Эрн!

Он поглядел на неподдельно встревоженную дочь. Она была сильно напугана. Слишком сильно. И всё же к нему быстро пришло в голову как утешить её. Джонатан снял с левой руки перчатку и показал девочке свою ладонь.

– Смотри. Видишь линии на моей ладони?

– Да.

– Вот эта, – указал он пальцем, – линия жизни. Она показывает сколько может тот или иной человек прожить. Поэтому не переживай, Лиза. Видишь, какая она у меня длинная? Одна гадалка некогда мне сказала, что с такой линией жизни люди могут дожить до ста лет.

– Ой, и у меня такая же длинная!

– Значит, мы с тобой будем жить очень долго. И непременно счастливо.

– Как в самой настоящей сказке? – улыбнулась она ему.

– Да, как в сказке.

– Тогда можно я буду принцессой? Можно? Я так хочу стать принцессой!

– Ты и есть моя принцесса.

Джонатан рассмеялся, а после наклонился, чтобы поцеловать девочку в лоб, но тут же почувствовал острую боль в грудине. Неприятное ощущение оказалось чрезмерно сильным и неожиданным, но мужчина постарался не показать виду, что ему ни с того ни с сего сделалось чрезвычайно плохо. Он всё же поцеловал малышку, а затем ускорил шаг, надеясь поскорее передать дочку заботам миссис Марии Кеттл. Однако, подойдя к дому, Джонатан понял, что не сможет отправиться в свою комнату. К его неприятному удивлению, во дворе стоял экипаж с символикой Ковена.

«Маги? – нахмурился мужчина. – Зачем они здесь?».

Нехорошее предчувствие возникло и сдавило грудь сильнее боли физической.

– Миссис Кеттл, отведите мисс Лизу в её комнату, – приказал он выбежавшей ему навстречу пухленькой женщине. Выглядела она взволнованно. Он и сам был встревожен больше некуда, но выбора как такового не имелось. Глубоко вздохнув и стараясь привести мысли в порядок, Джонатан вошёл в дом.

– Мистер Райли, к нам прибыли… – тут же зашептал дворецкий.

– Вижу, – сухо перебил он. – Где они меня ожидают?

– В гостиной.

Джонатан без промедления направился в гостиную, стараясь не подать вида, насколько ему не понравились слова.

«Нет, я понимаю, что слуги не могли в моё отсутствие проводить магов ко мне в кабинет, но всё же…» – злился он, так как от сообщения на душе Джонатана заскребли кошки. Его мрачное предчувствие усилилось, а всё потому, что гостиная ему не нравилась. Он раз и навсегда разлюбил её в день смерти Анны, так как покойная супруга обожала проводить там время и даже использовала комнату в качестве будуара. Всё здесь напоминало ему о любимой жене. Даже смена интерьера не помогла изменить ощущений! Скорее напротив. После ремонта Джонатан неизменно вспоминал, как оно было здесь раньше.

Наверное, именно из-за этого ему довелось особенно остро почувствовать гадливый холодок, пробежавший вдоль позвоночника. Всё складывалось как-то нехорошо, неправильно. Интуиция вопила о скорой беде.

– Мистер Райли, – синхронно встав с кресел, поприветствовали его оба мага.

Служители Ковена были немолоды, хотя и не старики, и внешне очень походили друг на друга, как родные братья. Чёрные с проседью волосы, серебристые глаза, одинаковые носы с горбинкой, аккуратные короткие бородки. Пожалуй, если бы не роскошные мантии разных цветов, Джонатан мог бы запутаться с кем именно из магов говорит. Однако мрачное одеяние одного из них говорило о том, что он чёрный маг. А вот другой, напротив, был определённо целителем.

– Да, я мистер Райли. А вы…

– О, я магистр первой ступени Луи Винтер, – представился чёрный маг.

– А я магистр первой степени Адам Кун, – поклонился целитель, прежде чем вежливо произнёс. – Прошу прощение, что мы навестили вас так внезапно, без предупреждения. Но на то есть свои обстоятельства.

– И чем я обязан чести вашего визита? – осведомился Джонатан в привычном для него деловом тоне.

– К сожалению, в Ковен пришло донесение касательно вашей дочери. Мы обязаны её осмотреть.

– Осмотреть? Зачем? – Джонатану очень хотелось скрестить руки на груди, но он сумел сдержаться от такого категоричного жеста.

– Некий джентльмен, чьему мнению Ковен доверяет, определил, что мисс Элизабет Райли страдает синдромом Мора.

– Чем?

– Синдромом Мора. Это очень редкое изменение астрального тела, несущее опасность для всех окружающих.

– Позвольте осведомиться какую именно опасность для окружающих этот синдром несёт, – холодно сказал он.

Произнеся свои слова, Джонатан рассчитывал с вызовом посмотреть в глаза дерзких магов, но не сумел. Новый приступ боли и кашля заставил его пошатнуться. Мужчина резко побледнел и едва успел ухватиться за спинку кресла, чтобы удержаться на ногах. Сознание его ненадолго помутилось.

– Позвольте я помогу вам, – вдруг оказался рядом светлый маг. Он помог Джонатану сесть на диван, а затем, проведя ладонями вдоль его тела, выразительно посмотрел на коллегу.

– Да, я тоже вижу. Сразу заметил, – только и сказал Луи Винтер.

– Что вы заметили? – уточнил Джонатан и вдруг снова закашлялся.

Приступ был мучительным, внезапным и оттого пугающим. Однако присутствие опытного целителя сыграло свою роль. Не прошло пары минут, как самочувствие Джонатана пришло в норму. Казалось, ничего и не было с ним. Однако оно было, и маги не собирались об этом забывать.

– Мистер Райли, – строго обратился к нему маг в чёрной мантии. – Нам известно, что ваша жена умерла полтора года назад. Скажите, причиной смерти стали аналогичные боли?

– Нет, она умерла во время охоты. Её сбросила лошадь.

Джонатан старался произнести это со всей честностью, хотя знал, что лжёт. Пусть Анна упала с лошади, что правда то правда, но падение произошло отнюдь не по вине животного. Его жену скрутила периодически возникающая у неё в грудине сильная боль. Такая же, что он только что познал на себе самом.

– Но подобные боли её беспокоили?

– К чему эти расспросы! – гневно воскликнул Джонатан, надеясь скрыть за показным раздражением нежелание отвечать, но Луи Винтер продолжал смотреть на него как следователь на пойманного с поличным убийцу.

– Хорошо, буду говорить прямо, – спокойно сказал маг. – Перед тем, как отправить нас к вам, Ковен поднял данные, касающиеся вашей семьи. Как выяснилось, за последние три года вы сменили немалое количество слуг, в том числе и четырёх нянь дочери. Причиной увольнения всегда служило серьёзное ухудшение здоровья, не так ли?

– И что с того? Я предпочитаю держать подле себя крепких людей, такие лучше работают, знаете ли.

– И не иначе в Ярмарской губернии здоровых людей крайне немного, раз вы переехали в столицу. И как, Эндфэлл оправдал ваши ожидания? – криво усмехнулся Луи Винтер.

– Переезд в Эндфэлл был выгоден для моих торговых дел.

– Разумеется, ведь люди в Ярмарской губернии начали относиться к вам с настороженностью.

На это Джонатану Райли было нечего ответить, наглый маг хорошо разобрался в сложившейся ситуации. Однако молчать мужчина не был намерен. Он стиснул зубы и процедил.

– Я вижу, к чему вы клоните.

– Очень хорошо…

– Я вижу, к чему вы клоните, – повторил Джонатан. – Доктор Джеймс, которого вы так старались обезличить, перед своим отъездом сообщил мне свою точку зрения. Так вот, буду говорить напрямую. Он далеко не первый, от кого я слышу подобные намёки. Вот только всё это чушь! Все люди болеют, но не моя дочь тому виной! Она никакая не стихийная ведьма, вам понятно?

– В этом у нас нет сомнений. То, о чём вы говорите, проявляется у девушек годам к тринадцати и совсем иначе.

– В любом случае, моя дочь в полном порядке. Всё остальное сущие фантазии! В конце концов, с тех пор, как Лиза родилась, лично я впервые испытываю недомогание.

– Да, это серьёзный аргумент. Однако при этом вы впервые за полгода никуда не отлучаетесь надолго. До этого торговые дела вынуждали вас отсутствовать дома неделями, – как можно мягче произнёс целитель, но Джонатан уставился на него полным ненависти взглядом.

– Нет, вы меня не убедите. Никогда и ни за что! И если вам больше нечего сказать, то прощайте. Магистр Винтер, магистр Кун, в этом доме вам не рады!

– Если бы всё было так просто, – тихо буркнул себе под нос Адам Кун и вздохнул, прежде чем решился говорить дальше. – Прошу вас выслушать меня, мистер Райли.

– Я не намерен вас выслушивать!

– Но вам придётся, – произнёс чёрный маг так, что Джонатан, пусть и скрестил руки на груди, а всё же промолчал. Это позволило Адаму Куну продолжить.

– На данный момент я и мой коллега обязаны проверить подозрение, что у вашей дочери синдром Мора. И отмечу, данный синдром – явление пусть и очень редкое, но далеко не уникальное. Касательно него на законодательном уровне существует определённый порядок действий.

– Именно. Хотите вы того или нет, но всё будет так, как велит закон, против которого бессилен даже король, – сурово подтвердил чёрный маг.

– Однако, прежде чем говорить о столь неприятных моментах, – с недовольством глянув на своего коллегу, продолжил Адам Кун, – я предлагаю сперва достоверно выяснить насколько этот закон применим к вам. Мистер Райли, позвольте осмотреть девочку без применения силы. Быть может, нам действительно стоит принести свои глубокие извинения и уйти, оставив вашу семью навеки в покое.

О да, Джонатану хотелось именно этого! Благодаря своей полной уверенности, что происходит какая-то нелепица, он смело дёрнул за шнур колокольчика. Почти сразу в комнату вошёл лакей.

– Немедленно приведите мисс Лизу в гостиную!

Лакей удивился категоричности тона, но, как хороший слуга, большего себе не позволил. А там, спустя минут пять, в гостиную вошла Лиза. На ней по-прежнему было чёрное платье, и оно делало лицо девочки особенно грустным. В красных от слёз глазах малышки было больше горя нежели интереса зачем её привели в гостиную.

– Ты меня звал, папа? – тихо спросила она.

– Да, но только тебя. Миссис Кеттл, прошу вас уйти.

Служанка послушалась. Она без сожаления отпустила руку девочки и ушла, плотно закрывая за собой дверь. Лиза тем временем посмотрела на магов и сделала книксен.

– Это магистр Кун и магистр Винтер, – представил Джонатан своих «гостей».

– Они маги? – уточнила Лиза.

– Да, милая. А сейчас садись вот на этот стул. Магистры посмотрят на тебя, они беспокоятся за твоё здоровье.

Лиза не стала задавать вопросов, а села туда, куда ей было сказано. Даже ногами не болтала, хотя обычно делала именно так. А затем в гостиной на несколько долгих минут воцарилась тишина. Маги не раз и не два обменялись многозначительными взглядами, но ничего не говорили вслух. А потом разрешили девочке вернуться к себе.

– Ну? – требовательно вопросил Джонатан, когда убедился, что дочь поднимается по лестнице, а не осталась подслушивать под дверью. При этом яркое летнее солнце скрылось за шаловливым облачком, и в гостиной резко сделалось темнее некуда. Где-то вдалеке, предвещая беду, мерзко закаркал ворон.

– Увы, но всё очевидно, – грустно вздохнув, с сочувствием произнёс светлый маг. – У вашей дочери действительно синдром Мора.

– Да что вы выдумываете! – с гневом воскликнул Джонатан, однако магистр Винтер резко его осадил. Между пальцев мага заискрила молния и он, грозно сведя брови на переносице, потребовал:

– Сядьте. Теперь вы обязаны слушать.

***

Всю ночь Джонатан просидел в кабинете, где беспрерывно наполнял бокал виски. Он был растерян, даже напуган, мысли никак не хотели выстраиваться в чёткую линию. Его одолевала паника, и это состояние было непривычным для него. Лишь однажды удачливому дельцу довелось ощущать себя подобным образом – тогда, когда тело Анны опустили под землю и позже ночью он стоял на коленях возле кровати дочери, не в силах сделать ничего, кроме как тихо плакать. Смерть жены казалась ему концом собственной жизни и лишь единственный лучик света, его милая Лиза, помог ему справиться с горем тех дней.

И что теперь? Теперь он лишится дочери?

– Не иначе кто-то проклял меня, – не сдержал горестного всхлипа Джонатан и разревелся в голос, словно малолетний мальчишка. Вездесущие слуги, тихо прячущиеся в тенях коридора, обеспокоенно переглянулись. Они понимали, что происходит нечто из ряда вон выходящее, так как видели бесконечное горе своего господина. Однако они нисколько не знали причины. И в результате им было не понять, насколько глубокими трещинами покрылся хрупкий мир Джонатана Райли. Всё переменилось. Рушилось на глазах.

Да, самое ужасное, что даже времени до конца осознать весь кошмар происходящего у него не было. От Джонатана ожидали быстрых решений, хладнокровных рациональных действий, а он даже не знал, как сделать первый шаг к ним. Как объяснить всё Лизе? Как?! Как донести до шестилетнего ребёнка, что её счастье, её жизнь кончились!

Слёзы с новой силой потекли из глаз Джонатана, и он беспомощно закрыл лицо руками, как если бы это могло помочь ему спрятаться от безжалостной истины.

– Это ведь излечимо? – вернула память события ушедшего дня.

– К сожалению, нет.

– Но вы ведь сказали, что этот синдром пусть и редкое, но не уникальное явление. Неужели Ковен не ведёт разработки по исцелению? – тут же возмутился он.

– Поймите, мистер Райли, чтобы вести подобные разработки нам нужен материал. Человеческий материал. Увы, чаще всего больные синдромом Мора умирают раньше, чем о них узнаёт Ковен. В деревенской среде даже калек считают отмеченными демонами и поэтому с ними не церемонятся. Любых отличных от нормы детей безжалостно убивают. Если же речь идёт о ребёнке вроде вашего, то готовы ли вы пожертвовать свою дочь на исследования ради спасения будущих жизней?

– И думать не смейте! – содрогнулся Джонатан, так как не раз слышал байки о жутких экспериментах, что порой проводят маги. До кого такие чудовищные сплетни не доходили?

– В том-то и дело. В нашем мире мало рациональности и много эмоций. Кроме того, есть другая помеха. Работая над проблемой синдрома Мора, любой маг, даже опытный целитель, будет прежде всего рисковать собственным здоровьем и жизнью. А это, эм-м, малопривлекательно должен вам сказать.

Джонатан опустил голову. Будучи коммерсантом, он прекрасно понимал магов. Раз болезнь редкая, то славы за решение проблемы не дождёшься. А тут ещё и объектов для исследования нет, и жизнь свою под угрозу ставить. Правильнее заняться другим.

«Только мне от этого ни тепло, ни холодно», – поджал губы Джонатан, прежде чем его озарило.

– Но раз случай Лизы далеко не единственный, то какое-то иное решение существует? Поймите, я не готов лишаться дочери.

– Верно. Вы состоятельный человек, мистер Райли, и вполне можете пойти по другому пути.

– Говорите уже все подробности!

– О, это забавно, – влез в разговор Адам Кун и по-доброму улыбнулся. – Так называемый Путь принцессы.

– Что? – Джонатану даже показалось, что над ним насмехаются. Или что перед ним не маги вовсе, а некие мошенники.

– Мы уже объяснили вам, что синдром Мора неизлечим и что к возрасту шестнадцати лет болезнь достигает пика своих неприятных возможностей. Официально задокументировано, что носитель в период расцвета заболевания может погубить население целой страны, – снова взял инициативу Луи Винтер. – Однако неоспоримо и то, что после этого следует спад, а затем и угасание симптоматики. Грубо говоря, лет эдак через десять к мисс Элизабет без риска для собственной жизни нельзя будет подойти ближе, чем на четыреста шагов. Однако к тридцати годам болезнь должна сойти на нет. В конце концов ваша дочь станет как все обычные люди.

– Вы ведь наверняка слышали сказания о принцессах в башнях? Такие легенды возникли не на пустом месте, – с сочувствием продолжил целитель и, поглядев на Джонатана добрыми глазами, продолжил. – В глуши строится крепость, из которой носитель синдрома Мора не сможет сбежать ни при каких обстоятельствах. Подобное позволяет оградить его от людей… Ну, или точнее, людей от него, – засмущался мужчина и сбивчиво пояснил свою оговорку. – Просто байки среди деревенщин всякие ходят, а потому возникают слухи о бессметных сокровищах и…

– И это вторая причина, почему для охраны такой башни рекомендуется нанимать дракона.

Глаза Джонатана Райли превратились в два круглых блюдца. Он переводил взгляд с одного мага на другого и никак не мог поверить, что эти люди говорят ему правду.

– Нанимать дракона? Я вас верно услышал?

– Верно.

– Если всё это шутка, то она крайне неудачная.

– К сожалению, нет. Утром вы получите официальное извещение, так что…

Маг замолчал, но это молчание было значимее тысяч слов. Такому молчанию нельзя было не поверить, а потому Джонатан нервно сглотнул слюну. При этом ему показалось, что в горле у него сильно пересохло, однако он не мог не произнести.

– Поверить своим ушам не могу, ещё и дракон.

– Да, дракон, – сурово подтвердил Луи Винтер. – Это единственные существа, у которых иммунитет к синдрому Мора. Кроме того, так как они могут говорить, то помогают сохранить способность к общению заключённым в башнях детям. Этому же способствует голубиная почта, передачи в виде книг и тому подобное. Вам потребуется создать такую обстановку, чтобы ваша дочь, выйдя из башни, без труда смогла вернуться к прежней жизни.

– И очень хорошо, что у вас девочка, – с оптимизмом добавил светлый маг. – Вы ей сможете внушить, что она принцесса, а потому и жить ей теперь предначертано в башне. Дети легко верят в сказки. А пока она будет там, вы сможете подыскать ей подходящего мужа, который, естественно, из этого заточения её и спасёт. Очень романтично.

– Очень романтично? Да это очень трагично, демоны вас побери! Неужели всё, неужели только такая возможность сохранить моей девочке жизнь? – воскликнул обескураженный Джонатан.

– Да, мистер Райли. Утром вы получите официальные бумаги, согласно которым для разрешения проблемы вам будет выделено три месяца. Мы готовы дать вам целых три месяца. И либо к концу этого срока вы позволите убить вашу дочь, либо убедите нас, что способны оградить её от людей на положенное время. Другого выхода у вас нет.

Глава 2

Отчаяние владело Джонатаном, когда он поздним июльским вечером поднимался в комнату дочери. Он даже пожалел, что так ничего и не выпил для храбрости, но первые четыре недели из срока, отведённого магами, подходили к концу и ему следовало быть собранным, а не пьяным.

– Папа! – обрадовалась его приходу Лиза и спрыгнула с кровати, так и не дав миссис Кеттл расплести её вторую косичку.

– Мисс Лиза, – попыталась укорить девочку пухленькая служанка и виновато посмотрела на Джонатана.

– Ничего страшного, – обнимая дочь, сказал он ей. – И позвольте мне побыть с моей девочкой наедине. У меня для неё хорошие вести. А позже я позову вас обратно, и вы сможете закончить приготовления Лизы ко сну.

Миссис Мария Кеттл сделала книксен и, приподняв длинную клетчатую юбку, поспешно покинула комнату. При этом она не сумела сдержать приступ недомогания и закашлялась. Джонатану от звука этого кашля сделалось совсем дурно, но от мрачных мыслей его отвлекла Лиза. Она с улыбкой спросила:

– Ты пришёл, так как у тебя есть для меня подарок? Я угадала, папочка?

– Угадала. У меня есть для тебя самый драгоценный подарок, – ответил Джонатан и крепко прижал девочку к себе. Он не хотел, чтобы она увидела горечь, исказившую его лицо так, как если бы в его рту внезапно оказался большой кусок чего-то кислого, как лимон.

– И что это за подарок?

– Помнишь? Помнишь, как часто ты мне говорила о своём заветном желании стать принцессой? – через силу начал говорить он.

– Да! Я так хочу превратиться в принцессу и ходить на балы! – рассмеялась Лиза и закружилась, изображая некий бальный танец. Девочка была ещё слишком мала, чтобы движения выглядели изящно, а потому смотрелась она комично. – Неужели у тебя есть для меня корона? Та диадема, что ты дарил мне на день рождения, красивая, но она мало похожа на корону.

– Нет, я не принёс корону, – огорчился он, что не додумался до такой простой вещицы, но потом подумал, что ещё успеет это исправить. – Точнее корона для тебя есть, просто она прибудет чуточку позже. Сейчас другое… И, пожалуйста, перестань кружиться. Я хочу сказать тебе кое-что действительно важное.

– Что папа?

Раскрасневшаяся девочка села на пуфик и смешно болтая ногами уставилась на него весёлыми глазами. Она была счастлива, что отец пришёл к ней.

– Когда ты вырастешь, то станешь настоящей принцессой. Ты выйдешь замуж за принца. Это будет так, но…

Язык на несколько мгновений словно онемел, но Джонатан справился с собой.

– Но тебе придётся пожить какое-то время в башне, охраняемой драконом. Иначе никак. Принцам положено спасать красивых девушек изо всяких опасных ситуаций, понимаешь?

– Ух ты, настоящий дракон? – восторженно прошептала Лиза и пискнула от счастья, прежде чем подбежала к нему. – Это правда, что я увижу настоящего дракона? Самого настоящего?

– Увидишь, конечно. Разве я когда-нибудь тебя обманывал? – подтвердил Джонатан, хотя внутренне содрогнулся.

Лиза ещё какое-то время восторгалась. Девочка желала увидеть дракона, желала прогуляться по своей будущей башне. Она без умолку тараторила о том, как быстро поднимется по многочисленным ступенькам и что обязательно узнает о наступлении рассвета раньше всех, так как окно будет очень и очень высоко расположено. Ей будет всё‑всё видно над деревьями…

Наивные мечты вызывали грустную улыбку и щемление сердца. Джонатана изводила мысль, что такой живой и весёлый ребёнок оправится в заключение из-за… из-за какой-то ерунды!

«Невыносимо! Невыносимо!» – громыхало весенним громом у него в голове, когда он направился из комнаты дочери в свою спальню. И, само собой, заснуть у него так и не получилось. По утру Джонатан был вял и рассеян. Ему пришлось выпить две большие чашки крепкого кофе, чтобы начать думать, а не жалеть себя. Но эффект был временный. Едва карета Джонатана остановилась возле представительства Ковена, он снова ощутил разбитость. Обмякшие ноги с трудом делали шаг за шагом и даже имени представленного ему пожилого мага‑драконоведа мужчина так и не запомнил с первого раза.

– Как вы сказали вас зовут?