Мой любимый Драконыч.

Ксения. Насильники и их жертва. Знакомство.

Сколько помню себя, я всегда хотела стать врачом. И не просто врачом, а хирургом. Почти все девочки проходят этот этап - желание стать врачом или учительницей. Но у меня это желание возникло и осталось со мной навсегда. И вот годы напряженной и вместе с тем увлекательной учебы позади. Я закончила мединститут, интернатуру и пришла устраиваться на работу в престижную областную многопрофильную больницу, в отделение абдоминальной хирургии. Был рабочий вторник. И вот уже минут пятнадцать как я сидела на стуле в отделе кадров, сложив руки на коленях и придерживая свой бледно- голубой рюкзачок. Инспектор отдела кадров изучала мои документы. Я слегка нервничала. Хотя для этого не было причин. Каюсь. Я блатная девчонка. В трудоустройстве мне помог мой дед: врач высшей категории, заслуженный хирург, кандидат медицинских наук, зав. отделением торакальной хирургии онкодиспансера. Он предлагал мне работу в своем отделении, но я не захотела. Вчера дед созвонился с главным врачом областной больницы, своим однокурсником Лешкой (ну, это для деда Лешка, а вообще-то Гордеев Алексей Сергеевич, тоже заслуженный, тоже кандидат, и пр.пр.), и вот я сегодня сижу на стульчике в отделе кадров. И не чувствую себя неловко. Вот такая я испорченная мажорка. Это если не знать, сколько времени я провела в библиотеке, в анатомичке и ассистируя в операционной. Впрочем, меня никто ни в чем не обвиняет. Так что и оправдываться мне не перед кем. Внезапно в кабинет кадровиков быстрым шагом вошел высокий врач. О-го-го! - мысленно восхитилась я. Рост под два метра, широченные плечи, стройные бедра, блондин с густыми, неожиданно темными бровями, карими глазами и смуглой кожей. Нестандартное сочетание. Очень привлекательные черты лица. Вот просто голливудская звезда. Крупный, но красивой формы нос, хорошо очерченные скулы и губы, мощная, спортивная шея. А осанка! Ммм... Как будто он кадровый офицер…гусар! … «не обещайте деве юной любови вечной на земле…» Я восторженно смотрела на мужчину. А он уставился на меня. И лицо его скривилось, как будто он пришел выбирать себе невесту среди красавиц, а увидел маленькое, кривенькое, прыщавенькое нечто. Я даже опешила. Никогда на меня так мужчины не смотрели. Девушки, бывало, морщились. Из зависти. Потому что я красотка, каких поискать. Вот просто под стать этому красавчику. Но, видимо наши критерии красоты не совпадают. Тем временем красавец оторвал от меня свой неприязненный взгляд, и посмотрел на инспектора, изучающего мои документы. И эта тетка, молча ему кивнула, переведя затем взгляд на меня. Я подобралась. Еще не понимая, что происходит, но чувствуя, что ничего хорошего для меня. Красавчик сжал челюсти, от чего на скулах зашевелились желваки, стремительно развернулся и покинул кабинет. Инспектор опять уткнулась в мои документы, заполняя какие-то бланки в компе. Один клик по клавиатуре и из принтера полезли странички текста.

-Ксения Андреевна, прочитайте и распишитесь. Завтра зайдете к секретарю зама по хирургии на этом же этаже кабинет номер 201, распишитесь в приказе. Сегодня можете быть свободны. Вы зачислены в штат с завтрашнего числа. Рабочий день с 8 утра. Коллективу Вас представят завтра на пятиминутке. Всего хорошего.

Я расписалась, взяла протянутую мне пачку моих документов, поколебалась, но все-таки спросила

-А, кто этот врач, что только что заходил?

Инспектор улыбнулась, - Понравился наш Игорь Маркович?

Я неопределенно дернула плечиком. Так-то да, но в свете его гримас в мою сторону даже и не знаю.

Инспектор несколько мгновений ждала моего словесного ответа, но тут на ее столе зазвонил телефон, и она потянулась за трубкой. Я быстренько свалила из кабинета. Сразу свернула к стенке, где стоял ряд стульев. Присела, вынула из рюкзачка пластиковый конверт и стала засовывать в него документы.

-Да. Правильно ты все понял. Это она. Уже ушла.

Дверь в кабинет осталась открытой, и слышно все было замечательно.

Негромкое хихиканье.

-Игорек, ты слишком злобен.

Опять пауза.

-Я тебе советую расслабиться и, не сопротивляясь изнасилованию, получить удовольствие.

Моя рука остановилась, перестав запихивать конверт в рюкзак. Это же обо мне? Нет? Да?

Игорек…Игорь Маркович. Так вроде она назвала злобного доктора.

Епть… Кто же это такой и что ему надо. И вдруг меня осенило. Кто-то из начальства. Зав. отделением или кто-то из заместителей главврача. А насильники – это я и мой дед.

Меня тут не хотят. Это неприятно. Ведь они еще даже не знают, какая я. Какой я врач, какой человек и все равно не хотят. Я вспомнила деда, который долго отговаривал меня от хирургии, и часто повторял, что хирургия – это не женская профессия, и что хороших женщин хирургов он знает двух-трех. Я всегда возбуждалась и начинала спорить с ним. Нет, в принципе я согласна, что профессия хирурга очень тяжела и физически, и психически, и, наверное, да – женщине лучше находиться среди красоты, цветов, духов и прочих прекрасных вещей, а не в операционной, оперируя разлитой перитонит. Но, из каждого правила бывают исключения. И, женщины, в принципе, редко идут в хирургию.

-Вот, дед скажи, сколько из ста твоих учеников стали хорошими хирургами, а очень хорошими, а гениальными? Хорошими - половина, очень хорошими – десяток, в гениальными – один, или никто. Так что процентное соотношение соблюдено. Из десяти женщин, которые выбрали профессию хирургов – две очень хорошие. И, вообще, ты меня поддерживать должен. Мне и так постоянно твои коллеги настроение портят на эту тему. Сексисты!

Дед вздыхал и начинал меня жалеть. Но, и жалел он как то неправильно. Жалел, полностью, будучи уверенным, что жалеть меня очень даже надо, потому что скоро я буду часто и сильно бита.

А, ведь, я, ленивая идиотка, вчера не удосужилась залезть в комп и посмотреть информацию о своем будущем месте работы. Все очень быстро произошло. Интернатуру я проходила в клиниках мединститута и, вроде, меня там без неудовольствия брали на работу. Во всяком случае, мой разговор с завотделением меня настроил именно так. Но, вчера ко мне пришли двое моих однокурсников, с которыми мы давно и весело дружили, (несмотря на то, что каждый из них никак не хотел отказаться от надежды затащить меня к себе в постель), и стали хвастаться, что устроились в Областную больницу. Оба в травматологию. И, внезапно, они начали звать меня туда же. Расписывали всякие профессиональные вкусности, и я задумалась, а ведь верно. Надо идти. Там и школа, и возможности, и друзья рядом будут. Позвала деда. Дед задумался на минуту и пошел звонить «Лешке». Еще через пять минут зашел к нам и бросил

Игорь Маркович. Раздражающие новости.

Бывают в жизни неудачные дни, когда все идет криво, за что не возьмись. Вот и сегодня, кофе убежал, подруга, с которой спокойно прожили душа в душу в милых радостях секса почти полгода, объявила, что мне пора делать ей предложение, от которого она не сможет отказаться. Дальше больше, пережив ее истерику по поводу моей неготовности портить себе жизнь, сбежал на работу, где мне деловито сообщили, что очень уважаемый пациент, прооперированный мною накануне, с хорошей динамикой, шедший к полному и окончательному выздоровлению, внезапно затяжелел под утро по абсолютно непонятной причине и предстоит большой разбор полетов. Во мне тут же родилось вполне обоснованное подозрение, что виновата дежурная смена отделения реанимации, набранная из вчерашних интернов. Параллельно с этим приходилось решать множество обычных проблем, зачастую не самых приятных, типа увольнения санитарки, которая будучи с похмелья нахамила пациенту. И вот на этом, вполне рабочем фоне, мне звонит главный врач и сообщает, что он взял на свободную ставку в мое отделение девчонку, вчерашнюю студентку. Наш верховный руководитель отличается, обычно, здравомыслием и деловым стилем управления и вдруг ему внезапно ударила в голову моча главного врача, которая, как известно, весьма крепка и горяча, и мне предстоит взять к себе на работу в отделение абдоминальной хирургии внучку его приятеля, с которым они вместе учились и начинали работать! Ностальжи по юности его настигло! А мне страдать. Я присматривал себе в отделение на эту свободную ставку опытного хирурга, рукастого, головастого. МУЖИКА, а не девчонку только что из института! Трудно перечислить все слова, которые резко и одновременно возникли в моей голове. Вернее перечислить то легко, но слова эти исключительно нецензурные, публичности не подлежат. Что тут скажешь, неудачный день неудачен во всем. Мой недовольный рык главврач сразу резко прервал, добавив, что вопрос решен и обсуждению не подлежит. Осознавая, что сопротивление нашему гениальному генеральному бесперспективно, пришлось собрать волю в кулак и с ощущением легкой тошноты идти в отдел кадров, разузнать подробности предстоящего безобразия. В кабинете старшего инспектора-кадровика, ехидной компанейской дамы с очень хорошей фигурой, находилась какая-то бледная моль, всем своим видом выражавшая идею того, что задача решена, она гениальна не менее деда, она своим трудом заработала, всей своей судьбой заслужила, короче, все должны поклониться три раза и сказать КУ. Плюс ко всему, в ее взгляде было что-то среднее между типичной женской уверенностью в собственной неотразимости и намеком на харассмент. Без всякого сомнения, с самооценкой у девочки было все в порядке! Решение прийти сюда показалось идиотским. Я оценил ситуацию и понял, что пора ретироваться, чтобы спокойно дать событиям развиваться самопроизвольно. Кривая куда-нибудь да выведет. Вернувшись в свой кабинет и позвонив кадровичке, еще и выслушал пожелание расслабиться, коль дал себя изнасиловать. Бабы очень злопамятны. Нда…

Ксения. Начальник, коллеги, Федор Федорович.

Утром я была возле входа в больницу в половине восьмого. Зашла в двери, гордо неся на плечах рюкзак с косметичкой и пакет со второй сменой. И тут, бам-с! Мне наперерез кинулась вахтер с оловянными от излишнего рвения глазами.

- Вы куда, девушка?

- На работу. В хирургию. Первый день. – Это я сказала вполне доброжелательно и, счастливо при этом улыбаясь.

- Ниче не знаю. Вам должны были дать пропуск. Без пропуска нельзя.

- Ну, значит, сегодня дадут. И, завтра, я Вам его покажу.

- Вот когда покажите, тогда пущу!

Тетка в форме 80 размера, не меньше, встала возле турникета. Сотрудники тоненьким, быстрым ручейком текли мимо нас. Я растеряно смотрела на тетку. Тетка гордо не смотрела на меня.

Блин. Хотелось дать ей по башке пакетом с рабочей одеждой. Медицинская форма невесомая, но босоножки вполне так могут ощутимо шмякнуть. Эх! Весовые категории у нас разные. А говорить с ней – это значит поднять ей с утра настроение на недосягаемую высоту. Знаю я таких трудолюбивых, с призванием «никого не пущать»! Слова тут бесполезны.

Я подхватилась и понеслась в отдел кадров, который находился в отдельном здании, соединённым с основным корпусом больницы переходом на уровне второго этажа. Бегом. Потому что опоздать в первый день…после вчерашнего…брр…

Подлетев к кабинету, взвыла. Отдел кадров тоже работал с восьми утра. Дверь была закрыта. Буду ждать – опоздаю в свой первый рабочий день. Растерянность длилась пару секунд. Я вынула из пакета медицинскую курточку, быстро напялила ее на себя, сменила кроссовки на босоножки и кинулась в конец холла. Если не разыгрался мой картографический и пространственный кретинизм – то в том конце холла должен быть переход в главный корпус. Вчера я изучила все о моем отделении. Оно находится в третьем блоке, на шестом этаже. Найду. Главное, проскочить переход и попасть в главный корпус. Нацепив на лицо надменно-уверенное выражение поцокала к переходу. Ха! Никаких турникетов и никаких вахтеров.

Вся возня с вахтершей, беготней, переодеванием и прочими утренними излишествами заняла у меня прилично времени. Пока я нашла отделение и ординаторскую, было без пяти минут восемь. И все-таки я победила. Ерунда, а приятно.

Постучав, вошла. Шесть мужчин разных возрастов. Смуглый, черноглазый хирург лет шестидесяти, невысокий крепыш с очень симпатичным, добродушным лицом, примерно под полтинник, сороколетний с надменной рожей, еще один того же возраста со шнырливым взглядом, и двое симпатичных, тридцатилетних – один полноватый, с добрыми глазами и высокий красавчик, блондин. Не хуже Игорька Злобновича. Ну, почти…

-Здравствуйте. Я Ксения, буду у вас работать.

Тот, который «под полтинник», добродушно спросил – Сестричкой?

Ответить я не успела. Меня взяли за талию и переставили с порога в сторону. Вот просто как табуретку. Я нервно дернула головой. Мимо быстро пролетал вчерашний врач. Вот жеж нахал. Взял и переставил, как неодушевленный предмет. Просто Дракон какой то, а не респектабельный заведующий отделением. Дракон Маркович уселся за стол и буркнул, - Доктор она. Хирург. Хм. Только что с ученической скамеечки. (Три маленькие феечки сидели на скамеечке – вспомнились стишки Маршака). Опыта работы нет. Стажа нет. Но, есть хорошее знакомство с нашим главным врачом. (Нет! Это просто гад какой-то!). Ксения Андреевна. Куратором нашего начинающего, но, надеюсь, перспективного доктора назначим…

-Давайте меня. (Это полноватый хирург).

-Угу. А куратором курирующего кого тогда назначим? Нет. Куратором будет Михал Михалыч. С этим все. Михал Николаич – отчет по дежурству и тяжелым.

С места начал докладывать надменный тип. Фамилия. Диагноз. Когда и какое было оперативное вмешательство, состояние. Я внимательно слушала. Про гада, и его гадские выходки подумаю потом.

Потом Гад Гадыч положил на стол небольшой лист.

- Расписание операций на сегодня и завтра.

Он встал из-за стола и двинулся к дверям, я еще отодвинулась в сторону. Чтоб не снес ненароком.

Поравнявшись со мной, хрипло каркнул (или мне так показалось), - Ксения Андреевна, идемте со мной.

И, не оглядываясь на меня, вышел из ординаторской и пошагал, пошагал. Я понеслась за ним. Все утро я бегаю. Но у этого гада ноги как у дяди Степы (1). И я почти бегу за ним. Заходим в кабинет старшей медсестры.

-Знакомьтесь. Наша старшая, Наталья Владимировна. Очень опытная и ответственная старшая медсестра. Это наш новый врач, Ксения Андреевна Кораблева. Наталья Владимировна, предупредите сестер, что у нас новый доктор.

Наталья Владимировна – серьезная миловидная женщина средних лет. Она встает из-за стола. Кивает мне, окинув внимательным, умным взглядом. Я ей так же серьезно кивнула.

Мы выходим из кабинета и снова бежим. Гад Маркович заходит в кабинет. На двери табличка с его фамилией и должностью. Я захожу за ним. Ничего так себе устроился мой милый начальник. Великолепный письменный стол возле левой стены, боком к окну. На столе дорогие органайзеры, настольные часы, два телефонных аппарата, монитор компа. Напротив стола диван. Тоже явно производства «не для минздрава». Над диваном «плазма». Дальше книжный шкаф. Возле левой стены два обалденных кресла и между ними небольшой журнальный стол. Наверное, уже не надо добавлять, что тоже обалденный. Возле двери еще один шкаф. Наверное, там висят его обалденные шмотки от Хьюго Босс, или кого-то там еще пафосного. Начальственный зад устроился в кресле за столом.

- Садитесь, Ксения Андреевна. (Почему мне кажется, что он каркает, когда говорит со мной?)

Я села на диван напротив него.

- С коллегами познакомитесь сами. Уверен, вы сумеете. Мне сегодня к обеду приготовьте список Ваших «умений». О вышивании, цветоводстве, кулинарии мне знать не интересно.

Я представила, как у его кресла подламываются сразу четыре ножки, и его красивая задница шлепается на пол, а подбородок стукается о край стола так, что клацают зубы.

Ксения. Прощай мой любимый бирюзовый костюмчик.

Я ехала на работу. С новым пропуском в рюкзаке, с новым бейджиком, и с прекрасным настроением. Вчера я разговаривала с дедом. Дед ржал, и я вместе с ним. Восприятие деда всех моих, в общем-то, мелких неприятностей успокоило и развеселило меня. Дед несколько раз переспрашивал, как ответил Михал Михалыч на вопрос об имени-отчестве. Расспрашивал, как реагировали остальные хирурги на то, что я постоянно называю Михаила Михайловича Федором Федоровичем. Фраза о ролевых играх в ординаторской довела деда до слез и кашля. Давно не помню, чтоб он так ржал. Он показал мне ситуацию со стороны. Веселая была ситуация. Конечно, она бы мне понравилась гораздо больше, если б на моем месте был кто-нибудь другой. Особенно один Гад Гадыч. Но, не все сразу. Сегодня они танцуют девочку, а завтра девочка станцует их. Я опять оставила машину на стоянке для пациентов. Заранее достала пропуск и пошагала ко входу.

Зайдя в знание, мысленно захохотала с вампирскими интонациями. На входе стояла вчерашняя толстуха, которая тут же, узнав меня, кинулась наперерез. И тут я, красивая, молодая, безумно стройная, великолепная и умная хирургиня сунула ей в нос свой новый пропуск. Облом-с! Выражение лица тетки тут же прокисло. Красота! Сделай ближнему с утра гадость. Теперь это не только ее, но и мой девиз. Идем дальше раздавать вчерашние долги. По пути в ординаторскую я зашла в кабинет к Наталье Владимировне. Мне надо было решить вопрос с переодеванием. Решила. Спокойно. Сразу. Наталья Владимировна отвела меня в сестренскую, познакомила с девочками - медсестрами и показала шкаф, где можно повесить одежду и оставить медформу.

- Девочки, никто не против, чтобы Ксения Андреевна переодевалась с вами.

- Нет, конечно! – Мы не против. - Пусть у нас переодевается, - понеслось со всех сторон. Наталья Владимировна удовлетворенно кивнула.

– Правильно. Там мужчин полна горница. Не выгонять же их дважды в день. Несолидно.

Мне даже дали плечики. Я спокойно переоделась и переобулась. Благодарно поулыбалась девчонкам (все они были молоденькие и милые), и пошла в ординаторскую. Сестринская находилась на входе в отделение, кабинет заведующего в середине коридора, в конце коридора ординаторская. Палатные блоки располагались перпендикулярно к этому блоку в начале и конце. Итак, я вышла из сестринской и наткнулась на Гада. Ох, ты- ж! Армани. Не иначе. Костюм сидел на Гаде так, как я никогда не видела, чтоб он (костюм) сидел на ком-нибудь еще. Я вылупилась на Гада, Гад вылупился на меня. Потом привычно скуксился и привычно каркнул, - Ксения Андреевна, пройдемте со мной.

Ну, что ж не пройтись с таким красивым начальником. Пройдемся.

Игорь Арманович открыл ключом кабинет, и вдруг, придержал дверь, пропуская меня вперед. Вчера было не так. Не иначе, костюм ему внушает правильные мысли. Надел костюм - оцивилизовался, снял – одикарился. Очень удобно для управлении этим гадом, если получить доступ к костюму.

- Ксения Андреевна, почему на вас одежда такого цвета?

- Какого такого?

- Не белого.

- Что, есть внутренний регламент о цвете медицинской одежды?

- Нет. Но мне не нужны в ординаторской хирургического отделения бал-маскарады.

Мой костюм куплен через интернет в одной из лучших фирм, торгующей медицинской одеждой. Но, где то он прав. Я одна красивая девушка в мужском коллективе. Мне и так обеспечен пристальный интерес, и без яркой тряпочки. И, вообще, цвет халата – это не тот вопрос, чтобы устраивать столкновение с начальством во второй рабочий день. Я опустила взгляд на мой бирюзовый костюмчик. Красиво! Сдержала грустный вздох.

- Мне можно сегодня отработать в этой форме?

- Можно. Идите.

Я вышла из кабинета. Вот вчера его цвет устраивал, а сегодня уже не устраивает! Ну, и фиг с ним. Гад он и есть гад, хоть в Армани, хоть без Армани. На сегодня появилось срочное дело, проехаться после работы по магазинам, купить новый костюм для работы. С этими дисциплинированными мыслями я зашла в ординаторскую. Собрались еще не все. ФедиМиши не было. С дивана поднялся Альберт Борисович (полноватый тридцатилетний хирург).

- Ксюша, садись. Кофе будешь?

- Буду, спасибо.

Альберт Борисович налил мне из кофейника свежезаваренный кофе.

- Бери. Только что из кофе-машины.

А я вчера носилась и не видела. Хотя запах кофе чувствовала. Да, стоит возле окна тумба с кофе-машиной.

Мы пили кофе с Альбертом и разговаривали о пустяках. Остальные мужчины посматривали на нас, иногда вставляя реплики. Альберт расспрашивал, как мне понравился мой первый рабочий день, где я проходила интернатуру, где я живу, как добираюсь до работы. Узнав, что на машине, расстроился.

- Я хотел тебе предложить со мной ездить. Я недалеко от тебя живу. Мог бы заезжать за тобой.

-Много тут вас, заезжальщиков!

Из закутка, образованного двумя шкафами, вышел и подходил к нам, уже переодетый в зеленый медицинский костюм ФедяМиша.

- Здравствуйте, Федор Федорович. Мы с Альбертом Борисовичем пьем кофе. Вам налить?

- Спасибо, потом я сам. Сейчас уже планерка начнется.

И действительно, в ординаторскую стремительно влетало его величество Игорь Несправедливый Первый.

Я отставила чашку и пересела к столу ФедиМиши. Планерка началась. Отчитался дежурный врач, доложили тяжелых больных, на стол был положен лист с графиком операций. Планерка кончилась. Его светлость удалился. Ординаторская жила своей обычной жизнью. Я продолжала называть Михал Михалыча Федором Федорычем. Вот так вот! Сегодня им уже было не смешно. Думаю, они не очень понимают, как им выйти из этой ситуации. Я обратила внимание, что Михал Михалыча все стараются никак не называть. А я наоборот. Соловьем заливалась. Федор Федорович то, се, и так, и вот так, и еще раз этак! И каждый раз с именем отчеством. – Федор Федорыч, а во сколько у нас операция? Федор Федорович, печеньку будете? Федор Федорович, может быть вам все-таки заварить кофе? Федор Федорович, а где мне можно пропуск на машину выписать? И т.п. Сегодня весь день его фёдорить буду. Короче, заигралась девочка и, конечно, доигралась.

Игорь Маркович. Самодурствую.

Два прошедших дня запомнятся не серьезными проблемами или какими-то радостями, а постоянными разборками с моей, теперь уже точно, бывшей. Целыми днями она названивала мне на мобильник и требовала, требовала, требовала. Требовала, чтобы я извинился, чтобы я хорошо подумал, чтобы признался в измене, чтобы признался в любви, чтобы я пошел к чертям, чтобы я раньше пришел домой, чтобы я согласился, и чтобы я наконец-то понял. Ставить ее номер в черный список не хотелось. В конце концов, мы были вместе полгода. И это был мой выбор. И не она виновата, что я выбрал дуру. поэтому приходилось по возможности отвечать на ее звонки. Во вторник я был занят в своем новом доме, там же и переночевал. А вчера вечером, едва я пришел, разразился грандиозный скандал. Я свинья неблагодарная, я сниматель сливок и загубитель жизни, а заодно и молодости. Потом со мной дрались, когда я попытался отобрать ключи от своей квартиры, потом меня пытались затащить в постель. Вдобавок моя бывшая леди постоянно что-то орала на счет дома, который я строю уже целый год. Что-то вроде того, что она тоже имеет право. Маски-шоу. Я не любитель подобных сильных чувств, но и выгнать ее никак не получалось. И тут меня осенило. Я потребовал ключи от машины, купленной мною для нее. И «любимая» быстро смылась. Естественно со всеми и моими, и своими ключами, оставив мне отвратительное настроение, злость на себя и на всех женщин мира. Последнее было совсем уж идиотизмом. Но одно дело здравомыслие, а другое разочарование и ярость. На следующее утро отправляюсь на работу с пониманием, что отношения с точки зрения Анжелы (так зовут мою бывшую леди) еще не закончены. Анжела боец и борец. Что есть, то есть. И просто так мы не расстанемся, слишком выгодное я приобретение. С этими раздражающими мыслями захожу на свой этаж и первое что я вижу – это стройные ножки и аппетитная попка в ярких бирюзовых брючках. Нет уж! В моем отделении я этих бабских штучек не допущу. Белый халат как положено. Или зеленый хирургический костюм, желательно бесформенный. На эту девчонку и так вчера вся ординаторская стойку сделала, включая наших старперов - Стрелкова и Мормонова. Поэтому станем брюзгой и занудой. Глазки у девчонки сверкнули злостью лишь на мгновение. И еще мгновение на ее милой мордашке читалось, что я злодей, сатрап и самодур. Но она очень быстро вернула себе хорошее настроение с каплей иронии ко мне. Да. Интересная девочка. Не дура, это точно. И красотка, чего уж там.

Ксения. И Девочек наших ведут в кабинет.

Пятница. Великий день для каждого работяги. А я теперь она и есть. Работяга. Сегодня нет плановых операций. Если только что то экстренное. Правда, завтра не выходной, а мое первое суточное дежурство. Будем только мы с Михал Михалычем. И все решения будут на нашей совести. Но, с МишМишем мне не страшно. Уверена, он все решит и сделает как надо, а я буду смотреть, слушать и впитывать опыт. Переодевшись, зашла в ординаторскую, пережила очередную планерку под руководством Драконыча. После планерки меня даже не вызвали в кабинет. Привыкает он ко мне потихоньку, наверное. Мой драконистый начальник. Вчера я купила себе белый костюм. И сегодня была как новобрачная. Вся в белом. Ну, или как привидение… За время учебы у меня ни разу не было белой формы. Все время были какие-то голубые, желтые, зеленые. Но, белый цвет - это правильный для медицины цвет. Так что, все нормально.

После чистой перевязочной, когда мы возвращались с Михал Михалычем в ординаторскую, он меня огорошил.

- Ксюша, раскладушка на завтра отменяется. Игорь Маркович поменялся со мной дежурствами. Отдал мне последнюю субботу, и взял завтрашнюю. Так что дежуришь ты с начальником, и вся ординаторская в твоем распоряжении.

Вот же засада! Не хочу с ним дежурить! Еще и первое дежурство, когда я толком не знаю и не понимаю, что должен делать дежурный хирург. И ему, конечно, не в радость, что на целые сутки у него появится хвост, в виде меня.

- Михал Михалыч, пожалуйста, расскажите мне подробно о моих обязанностях во время дежурства.

Михал Михалыч серьезно посмотрел на меня и, конечно, понял, что я расстроена его рокировкой с заведующим.

- Ксюша, тебе повезло. Ты будешь дежурить вместе с нашим главным отделенческим админом. То есть, кроме того, что он опытный, и смею тебя заверить, очень хороший хирург, он еще и администратор, который легко решит все не лечебные проблемы.

Например, вопросы с госпитализацией, с межотделенческими отношениями. А последнее, очень противное дело. Так что ты просто смотри, слушай и выполняй то, что он тебе скажет.

-Я понимаю… Но, мне с Вами было бы спокойнее на первом дежурстве. А наш Дракон Маркович – это дополнительный стресс.

-Как, как ты его назвала? – засмеялся МишМиш. – Дракон Маркович?! Замечательно!

- Мое имя Игорь! Я вижу у вас очередные ролевухи вместо лечебного процесса?! А вы у нас кто? Принцесса и рыцарь круглого операционного стола?

Вот сколько раз я твердила себе, после подобных ситуаций – ни одного слова в коридоре, возле дверей, на лестницах. Короче, везде, где любой не учтенный человек может услышать то, что ты говоришь не ему, а может даже и о нем. Мы с Михал Михалычем одновременно обернулись.

МишМиш заржал. – Не, я не рыцарь.

- Менестрель, значит. Трубадуришь вокруг девочки. Или менестрелишь?

- Ну, не всем же надзирать.

- Михал Михалыч - маг и волшебник. Добрый…

Драконыч фыркнул, естественно закатил глаза, потом еще раз недовольно зыркнул на нас с МишМишем и завернул к себе в кабинет, возле которого, я так удачно и назвала его Драконом. Ума палата у меня. Ага.

- Вижу, дежурство у меня завтра будет еще веселее, чем я прикидывала.

- Ксюш, Игорь Маркович нормальный мужик. Не бойся, ничего страшного сейчас не случилось.

Я кивнула. Типа, я понимаю и согласна. Но, я то знаю, как я бешу начальника и без этих «шуток».

Мы зашли в ординаторскую, где МишМиш порадовал сотрудников Драконом Марковичем. И тем, что начальник это слышал и как отреагировал. Мужики ржали. Хорошо быть мужчиной. У них спокойно-правильный взгляд на мир. Они не реагируют на всякую фигню переживаниями. Ну, нормальные мужики, естественно. Я делала вид, что смущена. Ведь это будет правильной реакцией юного врача и юной женщины на подобный конфуз с точки зрения зрелых мужчин. А сама в это время прикидывала, как мне завтра выстраивать отношения с Драконычем. Ничего нормального не прикинулось. Ладно, загад не бывает богат. Такая вроде есть пословица. Потом я отбивалась от Альберта, которому приспичило начать за мной ухаживать. Он зазывал меня в известный велнес клуб, расположенный недалеко от нашего с дедом дома, и в котором есть «обалденный безалкогольный бар». (Какой странный мужик, в безалкогольные бары ходит...) Я придерживаюсь точки зрения Воланда – что-то есть подозрительное в мужчинах, избегающих вина, игр, общества прелестных женщин, застольной беседы. (2)Впрочем, общества прелестной меня, Альберт не избегает, а даже наоборот, жаждет. В другой раз, я бы приняла приглашение. Мне интересно, что такое велнес клуб. Я ни разу там не была. Но, не теперь. И так впечатлений и новостей у меня каждый день с переизбытком. Так я Альберту и сказала. Он зацепился за слово «не теперь» и пообещал вернуться к этому приглашению на следующей неделе. МишМиш прокомментировал, - Дурак, ты Альберт. Зачем девушку в безалкогольный бар тащить? Надо, наоборот, в алкогольный. Посидеть, расслабиться! Узнавать друг друга лучше в легком подпитии.

- «Femina in vinо non kurator vagina»,(3) - пробормотала я себе под нос. Но, мужики расслышали и ржанье возобновилось.

-Хм. Опять у вас цирк. Кто весь вечер на арене? Опять вы, Ксения Андреевна?

Да, епть! Опять Драконыч в ординаторскую залетел не вовремя.

Мужики попытались перестать ржать, но от этих усилий ржанье только усилилось, одновременно появились совсем уж неприличные звуки – фырканье, кудахтанье, гыканье. У МишМиша рожа стала свекольного цвета от сдерживаемого хохота. У Игорька Нежданнозалетателя рожа тоже побагровела.

- Ксения Андреевна, пройдемте в мой кабинет.

Опять я виновата. Эти ржут как табун лошадей, а в кабинет ведут только меня.

- И в комнатах наших сидят комиссары,

И девочек наших ведут в кабинет…,- хрипловато пропел МишМиш. Драконыч не среагировал. Похоже он только на меня реагирует. Ко всем остальным вполне лоялен.

Я вышла следом за начальником. Как только дверь за нашими спинами закрылась, в ординаторской грохнул такой гогот! Вот ведь гады, они прям могилу мне роют, все более и более глубокую.

Игорь Маркович. Опять злюсь.

Нет, это не девчонка! Это теперь моя постоянная головная боль. Надо же такое ляпнуть! Фемина ин вино – нон куратор вагина.В МУЖСКОМ коллективе. В МОЕМ коллективе! Другая бы краской залилась от этой фразы. А эта сама ляпает. А эти гады и рады. Ржут. Альберт ее уже в клуб приглашает, наш красавец Беляков глаз с нее не сводит. Да и остальные тоже самое. С животов оперированных они глаз должны не сводить! А не хороводить в ординаторской. Все беды от баб! И без них никак, и с ними никак. Вчера приехал домой. Собирался весь вечер проваляться на диване вдвоем с О' Генри. Давно хотел перечитать. Только взял книгу – звонок в дверь и тут же стук в нее же. Я сразу, конечно, понял, кто меня сейчас навестит. Побрел открывать. Анжела влетела как всегда шикарная. Но настроение у нее в последнее время боевое и агрессивное. А тут вдруг она радостно возбужденная. Я мысленно вздрогнул – леди явно придумала какую-то

каверзу, чтобы вернуть меня в стойло.

- Здравствуй, Игореша! Любимый!

Я поморщился.

- Не куксись. У меня обалденная новость. Сейчас ты будешь летать от радости.

- Жду с нетерпением. Давно не летал.

- Я сегодня была у гинеколога. Я беременна. Ты будешь отцом. УЗИ пока делать рано. Очень маленький срок. Но тесты не обманули, гинеколог подтвердил – беременность малых сроков. Ты счастлив? По-моему, ты давно созрел для отцовства. Идем в ресторан. Отпразднуем новость. Ты выпьешь вискарика, а я глоточек шампанского. Больше беременным нельзя. А потом вернемся в гнездышко. Как два голубка. Одевайся. Поехали. Я за рулем буду. Ты сможешь расслабиться и отпраздновать событие по полной программе!

- Угу.

- Что угу?! Иди, переоденься. Не в шортах же поедешь. Можешь душ принять. Не спеши, но и не тормози. Я столик заказала. Тебе на все про все полчаса.

- Значит ты сегодня была у гинеколога. Вытащила свою «Мирену». И решила быстро забеременеть. От меня. Анжела, а если быстро не получиться? Как будешь выкручиваться? Что придумаешь? Мне уже заранее страшно становится от твоего сокрушающего все вокруг желания получить статус моей жены.

- Да как ты смеешь?!

- Смею! Ты пытаешься манипулировать мною. И кстати, забеременеть от меня у тебя не получится.

- Сам ты гад и манипулятор! Полгода спал со мной…

Тут до нее дошло. Глаза стали круглые и растерянные.

- Игореша, ты че? Бесплоден? А почему ты раньше не сказал?

- Зачем? Я тебя замуж не звал, чтобы об этом разговаривать.

Анжела соображала всего пару секунд. Растерянность сменилась радостью.

- Любимый! Я тебя спасу! Я понимаю как тебе тяжело. Но ничего. Когда мы поженимся, я отвезу тебя в лучшие репродуктивные клиники мира. Ну, а если ничего не получится, то и ладно. Не все же семейные пары детей рожают. Сейчас вообще модно быть чайдлфри.

Ну, вот и что с ней делать?...

(1) "Мирена" - гормональная внутриматочная спираль.

Ксения. Аппендэктомия, пьяная невеста и оранжевые труселя.

В субботу я пришла на дежурство, как и обещала деду, серьезная и собранная, ровно в половине восьмого. Зашла в ординаторскую, которая на сутки была в моем полном распоряжении. Ординаторская пустовала, дежурного врача не было. Переоделась, покрутилась – очень хотелось выпить кофе. Но, нет. Собралась и пошла к Соболеву. Постучалась и вошла. Игорь Маркович сидел за своим письменным столом и разговаривал с кем-то по стационарному телефону. На диване расположился Цветоватый Борис Леонидович. Наш дежурный с пятницы на субботу хирург. Начальник махнул мне рукой в сторону дивана. Я прошла и села. Разговор был явно рабочий. Соболев уточнял срок беременности, потом спросил о последнем анализе крови и мочи. Что-то выслушал и сказал в трубку, - Готовьте больную к операции, сейчас приду. Положил трубку и посмотрел на меня.

- Ксения Андреевна, у нас аппендицит у беременной в акушерском корпусе. Срок беременности – 25 недель. Температура – 39, лейкоциты в крови – 21,7. Будем оперировать. Ключ от ординаторской с Вами?

- Да. (Я еще в свой первый рабочий день выпросила у МишМиша его ключ и сделала себе дубликат).

- Ну, и отлично. Борис, договорились? Дождешься нас?

- Конечно.

Соболев уже тыкал пальцем в кнопки телефона.

- Светлана, мы с Ксенией Андреевной оперируем в акушерском корпусе. Борис Леонидович подстрахует. Если что – он будет в ординаторской до нашего возвращения. Людмиле тоже передай. Я ей сейчас звонить не буду.

Светлана – это постовая медсестра второго блока, которая дежурит с нами с субботы на воскресенье, а в первом блоке – Людмила. Я вчера все узнала. Еще с нами дежурят две процедурные медсестры - Галина и Наташа, и две перевязочные медсестры – Нина Александровна и Елена. Нина Александровна пред-пенсионного возраста, остальные медсестры молоденькие, от двадцати до тридцати.

Мы трое вышли из кабинета и направились в разные стороны. Цветоватый - в сторону ординаторской, мы с Соболевым в сторону лифта. На душе у меня стало тревожно. Я ни разу не ассистировала аппендэктомию у беременной. Хоть бы все было хорошо с женщиной и с ребеночком.

Лифт ждать не стали, сбежали по лестнице, через приемный покой вышли на улицу и пошли по направлению к акушерскому корпусу. Пока шли в голове у меня крутились стадии аппендицита – катаральная, флегмонозная, гангренозная и перитонит… а там, в животе ребеночек…уже большой, но еще такой маленький! Молча прошли пищеблок, женскую консультацию. Дошли до приемника акушерства. Игорь Маркович толкнув дверь, придержал ее для меня. Когда я проходила мимо, спросил, - Страшно?

Я не стала храбриться. Созналась.

- Очень волнуюсь. Беременная ведь!

Ну, кто так говорит! Как будто это я беременная и волнуюсь. Но, Игорь Маркович все понял и кивнул. И мы направились в оперблок акушерства, где нас встречали две женщины, акушеры-гинекологи. Они остались о чем-то говорить с Соболевым, а мне показали помывочный блок с раздевалкой. Видимо моя роль будет только ученическая. Ассистировать будут эти гинекологини. Но, все равно, внутренне, пока я мыла руки, одевалась в операционную одежду, я вся обмирала. Кстати, вместо хирургического костюма мне была приготовлена ситцевая простецкая ночнушка с синенькими мелкими диагональными надписями по всему полотну –«минздрав», «минздрав», « минздрав». Уже старенькая, многократно стиранная и стерилизованная. Такие рубашки раздают роженицам. Они удобные для кормления грудью за счет специального фасона. Отрез под грудью, две полочки углом позволяют легко достать грудь для кормления малыша. Рукавов нет. Забавно. Шапочка и маска были обычные и, совместно с рубашонкой, вид оказался убойный по своей нелепости. Пока я мылась и переодевалась, зашли обе гинекологини и Соболев. Гинекологини, кивнув мне, тоже быстро стали готовиться, переоделись в такие же рубашечки в синенький минздрав. Соболев шуршал за перегородкой, что-то бурча, вышел он быстрее нас. Я подождала гинекологов, чтобы вместе с ними пройти в операционную. Выходим,… в следующий момент я заржала в голос, забыв все свои страхи, опершись о косяк, поскольку ноги меня не держали. От хохота они стали ватными, а из глаз брызнули слезы. Это было неправильно, неприлично и неуместно, но я ничего не могла с собой поделать.

В центре комнаты стоял Игорь Маркович. На фоне моего ржанья он стал слегка розовым. Да нет. Смягчаю. Он стал пунцовым. Дело в том, что на нем была такая же, как на нас рубашечка с отрезной грудью, шов которой у него располагался на уровне подмышек, эти два торчащих треугольника с выточками на четвертый размер на мужской груди, надписи на сорочке были не голубые, а розовые, и рубашка была очень - очень широкая, как «баба» на чайник. Так как рост Игоря Марковича был, наверное, двухметровый, то рубашонка на нем доставала только до…ага…до паха. Из-под нее торчали почти до колен боксеры больше похожие на семейные труселя. Труселя были жизнерадостного оранжевого цвета и на них вертикальными рядами расположились веселые лягушки в коронах и без. Лягушата обнимались, целовались, разбегались и сбегались. Мужские причиндалы образовывали среди лягушачьего стада вполне себе такою большую, красивую выпуклость. Ниже труселей весело смотрелись начальственные голые ноги, несколько волосатые, которые заканчивались носками и тапками в бахилах. Кстати, ноги у нашего завотделения стройные и мускулистые. Но их красота не спасала общего положение дел. Комизм образа еще усиливали, как ни странно, атлетически мощные плечи и сильные, голые мужские руки Игоря Марковича в синих перчатках. А на прекрасном лице Драконыча красовались шапочка и маска. Нет. Спокойно это зрелище пережить бы не смог никто!

Игорь Маркович неожиданно для меня тоже заржал, потом спросил у гинекологов.

- Издеваетесь?

-Игорь Маркович, у нас только такое. У нас нет хирургических костюмов. Мы вам самый большой размер, зато приготовили. Старались.

Хирургини тоже ржали. Но после вопроса попытались говорить веско и серьезно, хотя это им удавалось явно с трудом.

Игорь Маркович. Поищи жену в медичках, они тоненьки, как спички…

Дела потребовали моего присутствия именно тогда, когда я должен был дежурить. Пришлось поменяться с Михал Михалычем. И это было неплохо. Во-первых, я присмотрюсь сам к Кораблевой. Во-вторых, переносится второй раунд с Анжелой. Дежурство началось с роддома. Нда…угораздило меня именно сегодня напялить эти оранжевые труселя. Было смешно и чуточку неловко, но больше смешно. Девчонка ржала так, что я, в какой- то момент, решил, что она свалится от смеха на пол и будет хохотать, катаясь по полу и дрыгая ногами. Гинекологи терпели, хотя рожи и у них дергались в попытках сохранить серьезность. Ох. Я заранее предвкушаю как сегодня, и завтра, и еще несколько лет будет ржать весь роддом, в красках описывая всем сотрудницам (у нас в акушерском корпусе работают одни женщины) мои оранжевые семейники. Я, кстати, и не помню, откуда они оказались в моем гардеробе. Не иначе кто-нибудь из моих дам прикольнулся.

Дежурство шло своим ходом. Ксения бегала за мной с серьезной мордочкой, ассистировала в операционной, была собрана и аккуратна. Короче, она мне начинала нравиться. И внешне тоже. Корчить из себя начальника не хотелось. Но, не дай бог мне влюбиться. Особенно сейчас. И особенно не дай бог влюбится эта девчушка. Такая славная, такая юная. Не для меня такие чистые девочки. Их в ЗАГС надо вести. Причем, сразу как увидел, пока никто не перехватил. Профессию вот только не ту она себе выбрала. Какая из хирурга жена, мать и хозяйка. Постой за операционным столом 5 часов, отрезая кишки, когда в операционной жгут газеты, чтобы заглушить вонь. Или смерть больного на операционном столе, а потом разговор с его родственниками… Нет. Эта профессия абсолютно мужская, и не дай бог иметь жену-хирурга. Так я сразу же сам себя запутал в рассуждениях и ощущениях и сбежал от соблазнов к себе в кабинет. Всю ночь дергали. В какой-то момент я перестал ее будить, хотя изначально предполагал протащить по всем «прелестям» дежурства. Но не выдержал. Жалко ее стало. Дал немного поспать. Когда утром зашел в ординаторскую, обалдел от ее прелести. Явно не выспавшаяся, но от этого кажется еще более милой и юной. Так и хочется схватить ее и таскать на руках. И тискать. А потом дотащить до какого-нибудь удобного дивана. Да хоть и неудобного, и не дивана. До кресла,стола, подоконника… Да. Надо держаться от нее как можно дальше. Даже смотреть на нее уже опасно для моего спокойствия. Поэтому, когда отпустил ее домой, вздохнул с облегчением…и с грустью.

(1)

Поищи жену в медичках,

Они тоненьки, как спички,

Но зато резвы, как птички,

Все женитесь на медичках.

Эх, ма, труля-ля,

Все женитесь на медичках…

Песенка из к/ф Республика ШКИД.

Ксения. Английский, французский и пословица про старого коня.

С понедельника началась моя вторая рабочая неделя, а за ней как то очень быстро наступила и третья. Я постепенно вливалась в коллектив. Пила кофе с коллегами, терпела пресные ухаживания Альберта, в обеденный перерыв разгадывала кроссворды с МишМишем, ржала над ехидными шутками Сергея Николаевича, один раз пообещала оторвать что-нибудь Сергею Владимировичу Белякову (красивому блондину, приятелю Альберта) за то, что он приобнял меня на планерке,

когда мы сидели с ним рядом на диване. Сначала он потянулся и вытянул руки по спинке дивана. Я и внимания не обратила на его движения. Хоп. И правая рука как бы между прочим соскользнула мне на плечи. Я тут же взяла его руку и переложила назад на спинку дивана. Но Драконыч уже увидел, явно озлился и сделал нам замечание. Нам! Как будто я была виновата в чем то! А потом я еще поняла что ошиблась, не обозначив точно ту часть тела Белякова, которую обещала оторвать. Потому что после планерки мужчины устроили целое шоу с разными предположениями. Причем довольно понятно, какую часть его тела они (не я) предлагали к отрыванию. Я-то раздумывала между руками или сразу головой. Но после их шуток на грани фола пришлось пообещать оторвать предполагаемую ими часть тела им всем. Чем вызвала довольное ржанье всего мужского коллектива. Вот и пойми их. Чем я их обрадовала? Отстраненно в ординаторской держались только Цветоватый Борис Леонидович и Михаил Николаевич Козел. Впрочем, Михаил Николаевич дружил с моим МишМишем и если мы были втроем, он шутил и общался вполне расковано. А вот Борис Леонидович был всегда сам по себе. Впрочем, мне нравился и весь коллектив в целом, и каждый в отдельности не зависимо от степени их общительности. Но главным, конечно, - была работа в операционной и перевязочной. Операции каждый день. В основном плановые, так как отделение не дежурило по экстренной хирургической помощи по городу, но случались и экстренные операции. Желчные пузыри, ущемленные грыжи, аппендициты, язвы желудка и двенадцатиперстной кишки, панкреатиты – за две недели я ассистировала все это. А мой МишМиш умел оперировать «щитовидку», так что я побывала и на экстирпации щитовидной железы у очень милой сорокалетней женщины. Оперировали запущенный аутоиммунный тиреоидит. Щитовидная железа была в таком состояние, что МишМиш заподозрил рак. Пока ждали результат экстренной биопсии, я грустила. Не получается абстрагироваться от конкретного больного и его диагноза. Рак, слава богу, не подтвердился. Но железу пришлось удалить полностью. Это был новый и очень интересный опыт для меня. В основном я оперировала с МишМишем, но дважды меня брал с собой Драконыч, и один раз Борис Леонидович Цветоватый на эндоскопическое удаление желчного пузыря. В отделении работали и рутинным способом и эндоскопическим. Эндоскопически оперировали Цветоватый и Беляков Сергей. Дед интересовался, не хочу ли я полностью сосредоточиться на эндоскопической хирургии. Но я не готова была ответить ему. Драконыч держался отстраненно. Но вполне доброжелательно…в основном. После операций, которые я ему ассистировала, провел меня в свой кабинет и подробно объяснял все этапы, сдержано похвалил меня. Сказал как бы даже с удивлением, что я оказывается «рукастая». (Еще бы! Я даже училась вязать узелки на тонюсеньких нитях, чтобы развить мелкую моторику пальцев. Миллион узелков и алле гоп)! Короче, все было отлично. Но, я стала замечать, что моя голова крутится в направлении нашего заведующего, как стрелка компаса в направлении севера. Войдя в ординаторскую, я сразу

смотрела, есть ли там Драконыч. И если он сидел в ординаторской, то прежде чем ответить МишМишу или Альберту, я зачем то крутила головой в сторону Драконыча. Иногда я замечала в его глазах хищный блеск, когда он мельком взглядывал на меня. Как я радовалась! Сердце прям скакать начинало. Но миг, и все спокойно и деловито. Только мое сердце продолжает биться со скоростью 1000 стуков в секунду и все же не успевает стучать в темпе, который определили мне мои любовные гормоны. А Драконыч спокоен и начальственно отстранен, от меня в первую очередь. Соболев приходил и уходил, не особо вглядываясь в меня. А у меня каждый раз на планерке видения начинались. Вот сидит он в ординаторской и внимательно слушает, как докладывают какого-нибудь сложного больного. Лицо серьезное, глаза с жестким выражением, губы плотно сжатые, реплики быстрые. А я вижу его лицо угловатым от страсти, с закрытыми глазами, и приоткрытыми мягкими губами, которые я целую. А он мне отвечает. Очнусь - Соболев и не повернулся в мою сторону ни разу. И я вроде начала страдать. А может это и есть любовное томление. Не уверена. Опыта у меня нет. Но тем более все это было очень остро. Наверное, нормальные девочки приобретают такой опыт в старших классах школы. А к моему возрасту они уже перестают так бурно реагировать и главное знают, чего они хотят и как этого добиться. Но что есть, то и есть. И с этим надо как то справляться, не устраивая развлекаловку для всей ординаторской. Я очень старалась. Но МишМиш однажды, когда мы сидели с ним в ординаторской в одиночестве повякав что-то невразумительное вдруг решительно сказал.

- Ксения. Он бабник. И я его очень уважаю как хирурга, как нашего заведующего, но не уважаю его бесконечные интрижки. Не увлекайся.

- Михал Михалыч, наверное, поздно мне это говорить, - решила не скрываться я. Смысл? Если он уже все понял, то мои «ах, ах, ах, нет, нет, нет» - ничего не решат.

-Да и потом, все безопасно. Он на меня внимания не обращает.

Прозвучало обиженно и тоскливо.

МишМиш улыбнулся. - Вот и хорошо.

- Ну, не знаю. Уж лучше сожалеть о сделанном, чем тосковать об упущенном.

- Тебе виднее. Извини, что вообще вмешиваюсь.

-Не надо извиняться. Спасибо Вам.

-И, Ксюш, чтоб закрыть тему. Он старше, чем выглядит. Тебе нужен молодой, длинноногий…

-И политически грамотный. Ага. Читали. Знаем. А вообще, старый конь бразды не испортит.

-Но глубоко не вспашет.

Я не знала, что поговорка имеет продолжение. В свете любовно-сексуального подтекста наших пререканий с МишМишем это прозвучало очень смешно. Я захохотала. МишМиш поддержал. Мы смеялись, а я думала – сколько же «бразд» вспахал мой Драконыч…

Ксения. Второе дежурство и йога в кабинете начальника.

Мое второе дежурство оказалось намного спокойнее, чем первое. Операций не было. В принципе, как будто пятница раздвоилась. Мы с МишМишем посмотрели тяжелых и послеоперационных больных в реанимации и в отделении, сделали перевязки и от нас все отстали. Мы спокойно пообедали и потом пили кофе. МишМиш был тоже тем еще кофеманом. Я притащила из дома пирожки с капустой и картошкой. И мы, смеясь и подтрунивая друг над другом, лопали пирожки, пили кофе и разгадывали кроссворды. МишМиш делал все как то очень спокойно, доброжелательно, я бы сказала – основательно. Он не торопился, не суетился. Был очень начитан и эрудирован. И шутил он весело, и подтрунивал над коллегами и надо мной без ехидства. На редкость порядочный и добрый человек. Так что мы с ним вполне приятно проводили время. Два раза нас все же вызывали в приемник. Самотеком притекли один раз барышня с травмой. МишМиш после осмотра вызвал ей перевозку и отправил в травмпункт. Второй раз притек мужик, подавившийся куском шашлыка. (Боже, чего только не бывает!) Кусок застрял в пищеводе. А это очень опасно. Но пациент не наш. Вызвали из дома торакального хирурга и эндоскописта и вернулись в ординаторскую. В девять вечера МишМиш отправил меня спать. Я не протестовала. У меня есть такая сверхспособность – я не сова, не жаворонок и не голубь. Я легко встаю в любое время, легко засыпаю в любое время. Мой организм спокойно подстраивается под любой ритм жизни. Поэтому я, не споря, пошла в кабинет Соболева, хотя дома я раньше 11-12 обычно все же не ложилась. Настроение было какое-то смешливое. Посмотреть «Спокойной ночи малыши» что ли…. Зашла в кабинет, вдохнула едва заметный аромат вкусного Драконьего парфюма. Что-то цитрусовое, мятное и древесное. Класс! Интересно, чей это парфюм? Какой фирмы? Я не строю из себя парфюмера. Я не слишком разбираюсь в мужских запахах. Дед любит Хьюго Босс и Пако Рабан, а от Олега и Сергея пахнет Версаче и Дольче Габбана. Вот и все мои познания в мужских парфюмах. А вообще я обожаю приятные ароматы. Наверное, я хотела бы быть парфюмером и создавать новые запахи. И это была бы однозначно правильная профессия для женщины. Я еще посопела носом, наслаждаясь запахом и, насладившись, стала готовить диван ко сну. Полазила по Драконовским шкафам, нашла подушку и одеяло. Вынула из пакета постельное белье, которое принесла из дома и застелила диван. Потом переоделась в спортивный костюм из мягкого трикотажа и легла поверх одеяла. Аромат Драконыча стал сильнее. Запах шел от подушки, не смотря на то, что я надела на нее свою наволочку. Взяла смартфон, почитать перед сном. Но аромат не давал сосредоточиться на книге. Я закрыла глаза, сложила руки со смартфоном на животе и начала думать о Драконыче. Вот он поворачивается ко мне, глаза вспыхивают мужским интересом, вот он недовольно рычит на нас с Беляковым, вот улыбается мне во время нашего дежурства. К сожалению, не смотря на то, что мы видимся каждый день, очень мало моментов, когда он смотрит именно на меня. А ведь первые дни я считала, что таких моментов слишком много. А, если бы он меня обнял? Я представила, как Соболев подходит ко мне, нежно привлекает к себе. Руки сильные, ладони большие и обжигают кожу, несмотря на одежду…или сразу представить себя без одежды? Вот он приникает ко мне таким горячим и сладким поцелуем. Без нетерпения, без терзания губ. Язык слегка касается зубов и скользит глубже... Драконыч прижимается ко мне бедрами, а там!... Я беспокойно задвигала попой. Потому что внутри стало горячо, как будто горячие ладони Драконыча даже через мысли разожгли во мне пожар. И вот уже стало происходить с моим телом что-то совсем непотребное. Внизу живота стало тяжело и тоже горячо и …жаждуще. И на миг представилось, как Драконыч, опрокинув меня на спину, касается своими длинными, красивыми пальцами моих колен и уверенным движением разводит их, и…Блин! Вот так мечты у меня на дежурстве! Я схватила подушку и кинула ее на кресло. Попала. Потом слегка сдвинулась на диване, сделала березку и потом плуг. А что! И позвоночнику полезно и глупой голове тоже. Так я и стояла кверху попой когда в дверь кто то постучал. Я попыталась уйти из кверхопопого положения сразу в вертикальное, но не успела. Дверь открылась. Кто вошел, мне не было видно. Я загораживала сама себе обзор своим животом и попой. Я заспешила еще сильнее и грохнулась с дивана. Мобильник тоже грохнулся, поэтому первая моя мысль после падения стала о нем. Жив ли, голубчик?! И тут… о, черт! Запах Драконыча, который совсем задурил мне голову, стал сильнее, а меня кто-то уже поднимал с пола. Ну, ясно кто. Соболев, конечно. Кто у нас самый удачливый нежданно-залетатель-везде-где-его-не-ждут!

-Ты цела? Шея не болит? Где-нибудь болит?

О, мы на «ты»! Давно надо было упасть рядом с ним. Возьму на заметку.

-Неет…вроде. Локоть только. Но, не сильно.

Соболев держал меня за плечи. Если сейчас ткнуться носом ему в грудь, обнимет же? Да? Нет?

Дура! Надо было сказать, что все болит. А сейчас не ткнешься. Странно будет выглядеть. Ну, почему ты такая дура, Ксюха!

Соболев усадил меня на диван.

-Ксения Андреевна. Вы специально постоянно попадаете в … эээ… разные ситуации? Это у вас хобби такое?

-Игорь Маркович! Вы вообще сейчас не должны были здесь быть и стучаться.

Я потирала локоть и обиженно смотрела на него снизу вверх. Вот ведь, открыл рот и испортил такой романтический момент! Как на такого не обижаться!? И опять на «вы», увы…

Соболев улыбнулся.

-Извините. В чем то вы правы. Но, я вчера очень спешил и забыл одну вещицу в сейфе и только сегодня, когда она мне понадобилась, понял, что не взял ее.

У него еще и сейф в кабинете есть. Интересно, и что он там держит? Досье на всех нас? Или презики…

- С вашего разрешения.

- Располагайтесь, Игорь Маркович, - я сделала приглашающий жест рукой - (Чай, кофе, меня?) – это я, конечно, про себя сказала.

Но, у Драконыча сверкнул глаз, и губы дернулись в короткой усмешке. Иногда мне кажется, что он слышит мои мысли. Он подошел к письменному столу, поставил на столешницу свой кейс, достал из него связку ключей и открыл левую тумбу, потом позвякал, побрякал. Наверное, открыл сейф. Мне не было видно, что он там ковыряет. Распрямился уже с чем-то зажатым в кулаке, каким-то мешочком. Бросил его в кейс. Потом снова наклонился, поковырялся ключом, закрыл дверку стола. Какой он аккуратист! Делает все четко. Движения спокойные и точные. Мне раньше казалось, что я люблю людей творческих, и в чем то обаятельно-растрепанных. Ведь говорят – «творческий беспорядок». Ну, вот как то примерно так я и представляла свою будущую любовь. Милый, добрый, обаятельный, умный творец. Ни разу не Драконыч. Но, чем больше я привыкала к Соболеву, тем больше мне нравился его аккуратизм и выверенная точность движений.

Игорь Маркович …Вас страшно, маркиза, обнять…

Женщины меня любили всегда и везде. И я любил их. Хотя однажды одна слишком умная леди сказала мне, что любить женщин и любить их трахать – это вещи разные. Но не будим о тонком. Люблю женщин и все! Это я к чему? К тому, что в меня влюбилась одна прелестная, юная девочка. Влюбилась на глазах шести взрослых мужчин, которые сочились теперь в мою сторону раздражением и завистью, иногда и откровенно провоцируя, как наш «писаный красавец» Беляков. Наверное, я бы начал отношения с этой юной леди, с удовольствием начал бы, но не сейчас, когда везде в моей жизни недоделки и непонятки, и не здесь, где главные наши роли – заведующий/молодой врач. На работе я признавал только рабочие отношения, во всяком случае, в своем отделении. Впрочем, и вне больницы были сплошные проблемы и проблемки. Главное – это дом, который я никак не обустрою под свои нужды, ради которых я и затеял его строительство. Нужда в его постройке была крайней, хотя это и звучит саркастически при взгляде на эти хоромы. Ну, и маленькая но, тем не менее, очень громогласная и царапающая проблема – это Анжела. Как говорит русская пословица – мал клоп, да вонюч. Анжела окончательно взбесилась. В силу своего бойцовского и избалованного характера, еще и вследствие отсутствия ума, она решила, что если будет громко и часто орать о своих претензиях, то жизнь наладится. Мы быстро сбегаем в ЗАГС, потом будут лимузины, свадебное платье от кутюр, свадьба на пятьсот приглашенных, медовый месяц на Гавайях и безбедная, праздная жизнь рядом со мной. Во всех этих ее планах я выступал как безнадежный должник, который давно уже был обязан достать кошелек, паспорт и, закрыв рот, ходить за ней с этими двумя предметами. Так как я не был согласен ни с одним пунктом ее плана, она бесилась и орала все громче и неистовее. И на этом фоне каждый день, заходя в ординаторскую, я наблюдал свежие, наивные чувства красивой, милой девочки. Полный раздрай. Было как-то странно и неловко делать вид, что я ничего не замечаю, и что она и я просто сотрудники, когда ее глаза постоянно находили меня, чтобы я ни делал. А когда я заскочил в свой кабинет за забытым в сейфе ключом и увидел ее круглую попку, а потом еще и поднимал ее, упавшую на пол…нда! Это был взрыв. За выдержку и самообладание я поставил бы себе 10 баллов из 5 возможных. Перевыполнил. Но лишился тем самым последних капель этих самых – «выдержки и самообладания». Истратил все под чистую. Пока держал ее за плечи, только и думал о том, чтобы стиснуть в объятиях и зацеловать до распухших губ. Интересно, какую бы реакцию она выдала. Девочка ведь неординарная. С независимым, веселым, ну, не мужским, конечно, а этаким мальчишеским характером. Но, мысленно настучав себе по башке, чтобы выбить дурь, отпустил девочку и уехал в свой новый дом. Надо хотя бы там все закончить и наладить.

(1) Вас страшно, маркиза, обнять! - Строчка из стихотворения А.Ахматовой "Маскарад в парке".