Мой дедушка гвардейский танк

Надежда есть всегда, даже тогда, когда врач, командует встать со стола томографа-диагноста и странновато вздыхает при этом. Мне не было видно экрана, да и не факт, что я бы там разобрал что-либо, но внутри сознания медленно вырастала колючая ледышка страха.

Ожидание результата длилось недолго – лица и фигуры, мельтешащие по коридору в суете броуновского движения между кабинетами отвлекали от мрачных мыслей. Многоголосый гомон и стук дверей, словно белый шум, отключили сознание и позволили немного успокоиться.

Чертовски буднично завибрировал браслет-коммуникатор, и на экране проявилось сообщение с номером кабинета, в который надлежало срочно прибыть. Подойдя, мне пришлось немного подождать, пока загорится зеленый свет и радостный парень, разве что не прыжками покинет нужное помещение.

Выдохнув, я решительно вошел, но уже через несколько шагов в направлении стола, где сидели члены врачебной комиссии, полностью растерял уверенность в себе.

Тихий, но уверенный голос председателя, сидевшего в центре, бесстрастно зачитал с экрана:

«Кандидат Водников на основании проведенных исследований, признается негодным к прохождению службы в вооруженных силах сроком на пять лет, по медицинским показателям. Результаты исследований и рекомендации буду переданы в установленном порядке в лечебное учреждение по месту прикрепления».

Я конечно, ожидал провала, но чертовски неприятно, когда он все же случился. Теперь по идее, впереди годы лечения, диеты, упорных тренировок и в 25 лет можно попробовать снова, но как теперь сообщить об этом дедушке...

Он всегда говорил, что стоящие люди обязательно должны попасть в армию в том или ином виде, а я вот как минимум на 5 лет отстранен.

Я понимал, что родители не сильно расстроятся, так как они сугубо гражданские люди, да и отец тоже не попал в армию по здоровью, но то, что дедушка будет очень огорчен, беспокоило меня. Это конечно не позор, если проваливаешься на медкомиссии, но и приятного мало ходить с клеймом толстяка, которого не взяли...

Налоговое уведомление, в довершение всем неприятностям, не заставило себя долго ждать. Отныне и на пять лет я буду вынужден приличный кусок заработанных денег перечислять на специальный счет содержания вооруженных сил. Прикинуться малоимущим не выйдет, ведь если я не наберу минимальной суммы для выплаты, это бремя ляжет на мою семью. Это не справедливо! А если у человека после травмы не успели регенерировать ногу или у него пожизненная, ну гипотетически, аллергия на что-нибудь армейское? Он что — должен платить и осознавать свой долг? И это сразу на пять лет!

Кстати, я изрядно постарался и сбросил перед комиссией почти девять килограмм. Я даже ходил на спорт хотя, по чести сказать, за дюжину занятий в спортивном зале мои физические кондиции явно не пришли в норму.

Зато теперь у меня пять лет на подготовку, где меня ждет оплата не только спортивного зала, но еще и армейского налога. Стоит задуматься об устройстве на работу.

Мы с отцом несколько раз говорили об этом, но все его рекомендации сводились к приобретению профессии оператора производства или краткосрочному обучению на младшего служащего. Мама напротив – рекомендовала развивать гуманитарные таланты, хотя этим быстро не заработаешь даже на налог.

Оставался еще один вариант — посоветоваться с дедушкой, но тогда надо ему признаться, что не прошел на службу в армию, хотя это все равно придется в конце концов делать.

Может действительно не стоит тянуть, ведь с дедом у меня всегда складывались доверительные отношения. Даже тогда, когда он перестал быть человеком в привычном понимании, я всегда старался его повеселить рассказами об учебе, а он мне давал весьма мудрые советы. Он всегда верил в меня, и я надеюсь, что при нашей встрече он сможет что-нибудь придумать.

Кстати, посмотрев в календарь, я увидел, что через четыре дня у деда может быть увольнительная по просьбе родственников. Мы редко пропускали такую возможность. Уточнив у отца, что и в этот раз мы тоже подавали заявку командиру части, я сел писать письмо дедушке. Я знал, что после пробуждения в день увольнительной, у него будет личное время на прочтение писем, просмотр новостей и подготовку к встрече с родственниками.

Как он рассказывал, их будили глубокой ночью, проводили необходимое ТО, заправляли расходниками, прогоняли тесты и подключали к интернету.

Считалось, что нужно время для некоторой адаптации и осознания новостей за прошедшее время и чем дольше был сон, тем больше времени им давали на ознакомление.

Так как территория части не очень велика, встречи с родственниками назначались по графику, чтобы люди и машины не теснились, а могли наслаждаться общением спокойно.

Кстати общение с внешним миром и сослуживцами было у них регулярным, как на совместных занятиях и учениях, так и благодаря регулярному пробуждению для вхождения в служебную сеть, после которого были законные два с половиной часа на общедоступные сети. Все остальное время мозг находился в режиме сна для наименьшего потребления энергии.

Все эти хитрости расписания и увольнительных были следствием того, что мой дедушка служит в вооруженных силах в должности строевого танка одной из лучших гвардейских частей.

Мы не сразу привыкли к мысли, что после очередного года службы в армии, очередная медкомиссия признала его негодным к прохождению дальнейшей службы в спецназе по возрасту и состоянию здоровья.

В тот год дед еще выглядел молодцом, но как я понимаю сейчас, не случайно стал заводить разговоры о возрасте и службе. Армия была делом всей его жизни, а после ухода бабушки к «этому персонажу» стала ее смыслом.

Он начал рассказывать как-то исподволь, что есть что-то жуткое в должности оператора сканера воздушно-космической обороны. Ему становится не по себе от того, что вахту несут эти неуклюжие, закованные в титано-керамитовый корпус колесные чудища, лишенные даже подобия ног.

Оно и понятно – те, кто подписывал контракт на столетие службы в ВКО, не нуждались в высокой проходимости. Все их перемещения сводились к выездам на техобслуживание или на площадку к родственникам. Многие их них, как говорил дед, настолько привыкли к неподвижности и стационарному подключению, что даже с родней общались исключительно виртуально.

Мы знали, что он перепробовал кучу военных специальностей на симуляторах. Он летал в космосе и в воздухе, плавал под водой и на поверхности, прокладывал подземные коммуникации, вгрызаясь в горную породу, но это все было не то… Истинной его страстью стали танки.

Он не просто искал себя – каждый раз по результатам симуляции он набирал очки, определявшие годность к очередной военной профессии. Для полетов оказалась недостаточной пространственная ориентация, а, от многих других вариантов, попробовав раз, он отказывался сам.

Имея, кроме армейского, техническое образование, дедушка увлекался историей военных машин. Он и раньше, еще до перспективы своей «реорганизации» мог часами рассказывать о величайших конструкторских прорывах в области обороны, но при приближении к роковой медкомиссии его выбор стал уже ясен.

За предшествующие этому два года, он прошел на симуляторе всю историю танковых войск. Дедушка управлял в виртуальном бою всеми сухопутными броненосцами – от первых образцов, больше напоминавших железные ящики, до современных машин, способных на многое.

Набрав нужное количество очков, он получил допуск к реальным характеристикам и виртуальному управлению современной техникой, но перестал подробно рассказывать о ее особенностях. Это было уже информацией для служебного использования.

Дед рассказывал, что с тех пор, как появились первые системы, автоматизирующие процесс заряжания танкового орудия и исчезла специальность заряжающего. С этого момента стал сокращаться состав экипажа боевых машин.

Сначала необитаемой стала танковая башня, набитая до отказа боезапасом и автоматикой. Наводка на цель и ее поиск стали под силу одному оператору, в компании с которым остался только бывший механик-водитель, а по сути - оператор управления движением.

Потом остался только командир, окруженный автоматами и подключенный к искусственному интеллекту танка. Его задачей стало тактическое управление и планирование, а остальное легло на плечи механизмов и электроники.

Потом решили и вовсе попробовать отказаться от обитаемых машин — полностью подчиненный искусственному разуму, танк не имел слабого звена — человека и поэтому его живучесть определялась уже только техническими параметрами.

То же самое происходило в других родах войск — человеческое тело уже сдерживало прогресс характеристик боевой техники. Жуткие перегрузки в полете, космический вакуум и чудовищное давление, от которого нужно было защитить экипаж под водой, вытеснили человека из машины.

Однако со временем, выяснилось, что преимущества безлюдных машин не всегда важны по сравнению с тактическим видением человека. Боевое товарищество и взаимовыручка, нестандартное мышление и военные хитрости были потеряны вместе с человеком в экипаже.

Также исчезло понятие ответственности за те или иные действия. Пару раз произошли трагические инциденты такого серьезного уровня, что человека решили вернуть, правда, лишив его уязвимого тела и соответственно, связанного с ним недостатков.

О переселении разума человека в машину пока еще пишут фантасты, а эксперименты не проводят ни к чему хорошему. Реальностью стлало перемещение мозга, отделенного от тела в максимально защищенную капсулу с автономным питанием.

Мозг человека помещается в специальную субстанцию, которая пропитывает все пространство между нейронами и делает его подобным монолиту очень высокой прочности.

Питание осуществляется специальным раствором по кровеносной системе, которая, по сути, также становится частью монолита. Нервные сигналы, через имплантированный интерфейс, подключаются к искусственным органам чувств.

В итоге, при сохранившейся личности человека, мозг становится нечувствительным к перегрузкам, практически переставал стареть, а будучи помещенным в бронированную капсулу, становится практически неуязвимым.

Именно так, в виде бронированной сферы и выглядит сейчас мой дедушка. Так как дальнейшая служба была невозможна в человеческом, хоть и несколько раз прошедшем омоложение теле, он принял решение о трансформации.

Если задуматься, это ужасный шаг – расстаться со своим бренным телом, но дело именно в его бренности. В тот момент, когда цепь возможных омоложенный подходит к концу, единственным вариантом продолжить земной путь остается переселение мозга с потерей тела.

Дедушка набрал нужную суму баллов на симуляторах и в итоге преобразился, продолжив служить уже как гвардейский шагающий танк снайперской специализации.

Первый год у дедушки ушел на освоение техники и тренировки в новом обличии. Как говорит дед, он от души резвился, бегая по полигонам, организуя засады и наблюдая за полем боя с высоты своих развед-дронов.

Он привык доверять новым органам чувств – смотреть камерами на 360 градусов, нюхать анализаторами, осязать датчиками и слышать радиоволны. У него осталось даже чувство голода и ощущения вкусной еды при замене картриджей с расходными материалами.

Снайперский танк – это шестиногая машина, которая при случае может даже вскарабкаться на здание и, выпустив своих разведывательных роботов разведки, сидеть в засаде. Дождавшись нужного момента, такой танк сможет сделать верный выстрел, который благодаря мощности орудия будет для врага роковым.

Конечно, это не самый сильно бронированный танк, но его способность маскироваться и наблюдать доведена конструкторами до совершенства. Это всегда было в характере деда – терпеливо ждать и бить без промаха. По результатам учений на полигонах он всегда был одним из лучших, что позволяло получать обновления и все возможные опции технические в первых рядах.

В день увольнительной, дедушка ответил на мое письмо. Значок с его портретом замигал на поем браскоме уже рано утром. Дедушка сообщал, что ждет нас и чтобы я не очень переживал. Он будет рад даже тому факту, что хоть мои средства послужат делу обороны и ему лично в виде финансирования армии. Я ответил, что к 12 часам мы прибудем.

Около полудня наша семья, правда, не в полном составе, а только мужчины, отец, я и брат, прибыли к части деда. Мне, как самому младшему, как всегда досталось подключать автомобиль на зарядку.

Мой брат не живет с нами, и не каждый раз навещает деда, но при визите в часть, считает нужным напомнить, что уж он-то уже отслужил и держит себя в форме. А еще он нудно рассказывает про армию и гордится тем, что каждые три года встречается с бывшими сослуживцами на природе в каком-то одичавшем напрочь месте.

Отец каждый раз ворчит, что мы уже слышал все это, что если младший брат не был в армии, то это не повод брюзжать. Кстати, я всегда любезно напоминал брату, что он старше меня почти на полсотни лет и, возможно поэтому, застрял в прошлом.

Мило беседуя в этом традиционном ключе, мы прошли досмотр. Наше мясо для шашлыка, бутылка дорогого красного вина, домашний хлеб и одноразовый мангал с набором посуды и не вызвали подозрений.

В этот раз ждать транспорт для проезда по территории пришлось довольно долго. Наконец, микроавтобус подъехал, мы погрузились и направились в путешествие через поля и рощицы.

Изредка, мы замечали среди деревьев мощные порталы, ведущие в подземные ангары, где размещалась техника. Свернув в сторону, машина выкатилась на площадку, прекрасно оборудованную для пикника. Тут мы сразу увидели прилегшего на днище дедушку. Это был, несомненно, он - бортовой номер 3722.

Мы не стали выходить сразу, потому что рядом проходил его сослуживец. Хоть мы все понимаем и привыкли к виду шагающих боевых машин, но перебороть себя не смогли. Дрожь земли от почти бесшумного движения мощной и крайне опасной для врага машины никого не может оставить равнодушным.

Поначалу нашей семье тоже было трудно привыкнуть к новому обличию деда, но постепенно грозный механизм стал ассоциироваться с родным человеком. Теперь нас не удивляет, когда мой отец похлопывает танк по броне и говорит: «Здравствуй папа».

На площадке для пикника располагалась просторная беседка. Как и все в армии, строение и все его содержимое были сделаны на века – все из бетона, нержавеющей стали и толстого пластика. Массивные стены прикрывали помещение от ветра с трех сторон, что сейчас, ранней весной, было неплохо.

С одной стороны строение имело пару лавок и стол, со встроенной мойкой, а с противоположной стороны был оборудован туалет. В беседке был уголок с неким подобием кухни с набором посуды и микроволновой печью. Мы не любили казенную посуду и поэтому возили свою. Кухня имела также бетонный мангал с дымоходом, который по нашему мнению был великоват и мы всегда вставляли него свой одноразовый.

Пока отец колдовал над мясом, а брат разжигал мангал, дедушка аккуратно приблизился к беседке и прилег поблизости, прикрыв ее с четвертой стороны, как скала, прикрывающая бухту от шторма. Мы с дедом начали непринужденно беседовать, перебирая различные новости, причем он по ходу беседы потихоньку включил фоновую музыку через свои внешние динамики.

Дед помани меня движением средней своей суставчатой ноги и сказал, чтобы я не расстраивался, а крепко подумал, как жить дальше.

А о чем тут думать – ясно, что надо устраиваться на работу, избавляя от налоговой нагрузки родителей. Одно было совершено не ясно, в каком направлении двигаться с учебой и чем заниматься дальше. Все это я озвучил дедушке, после чего он сказал, что обязательно постарается что-нибудь придумать и посоветовать.

Тем временем мясо легло на решетку мангала, а в бокалах рубиновым цветом заискрилось на весеннем солнце вино. Дедушка и папа разговаривали о семейных делах. О том, что дедушка, несмотря ни на какие протесты, перечисляет почти все свое денежное содержание на помощь семье брата, у которого случилось прибавление.

Это не очень большая сумма, так как танки живут на полном государственном обеспечении, но они тоже могут тратить деньги на личные потребности. Брат при этом разговоре как всегда отмолчался, работая поваром при гриле.

Вино было отличным, тем более, что за руль никто не собирался – с этим было давно покончено, хотя автомобили еще долго сохраняли возможность аварийного ручного управления.

Пикник проходил своим чередом, когда дедушка обратился ко мне с вопросом о том, правда ли я считаю служение музам не менее почетным занятием, чем труд на производстве или учебу. Я ответил, что для того, чтобы начать учиться чему-то, нужно сначала понять собственно чему.

Что касается муз, то скромные навыки любительской городской журналистики и сочинение песенок не склонили чашу весов судьбы в эту сторону, однако как хобби эти занятия были наилучшими.

Дедушка замолк надолго, да так, что папа с братом начали переглядываться. Еще через пару минут он сказал: «Пока вы тут недоумеваете, я связался с командованием и нашел малышу работу».

Я никогда не любил, когда меня называли малышом, но дедушке это прощалось, тем более, что мне стало любопытно. Дедушка продолжал; «В нашей войсковой части и военном округе появилась идея создать на основе архивов цикл статей, а может позже и книгу. Нужен рассказ о славном пути гвардейской танковой дивизии со дня ее основания, причем с подробным описанием техники и боев. Будет ценен непредвзятый взгляд на историю, к тому же под это есть финансирование. Работы по проекту, вероятнее всего, займут не менее года».

Я сказал, что литература это хобби, но дедушка тут же возразил, что зарабатывать с помощью хобби это хорошее решение. Несмотря на мой скептический взгляд, он для начала и привел в пример себя, заметив, что все дивиденды, которые сейчас имеет, результат его любви к истории техники.

Потом привел в пример художников и академиков, неплохо живущих на средства от хобби, не смотря на различия в характере их увлечений. В итоге я сдался, тем более что иных мыслей так и не поступило в голову. Для устройства на работу нужно было пройти испытательный срок, во время которого дед обещал помогать по максимуму.

Вот уже полгода я тружусь на вольнонаемном контракте в гвардейской танковой дивизией деда. Работа оказалась настолько увлекательной, что начало получаться, как мне кажется, неплохо.

Дедушка гордился мной, тем более ему регулярно пересылали хорошие рецензии руководства части и округа. Первым приятным бонусом стало то, что налог мне перестилали в сторону уменьшения, так как я работал в войсках.

Второй бонус – возможность заниматься в спортзале с виртуальным тренером бесплатно, что уже положительно сказалось на моей физической форме.

Третий и самый ощутимый бонус – я уже два месяца как допущен к занятиям на танковом симуляторе, и мои успехи поражают гвардейского дедушку.

Не знаю, что будет дальше, но я с упорством продвигаюсь в занятиях на симуляторе и коплю очки…