Море сильно закипит...

Влад Силин МОРЕ СИЛЬНО ЗАКИПИТ…

Кто из нас не мечтал в детстве о путешествиях? О звездах, что указывают путь каравеллам? О кораблях, уносящихся к иным мирам?

Говорят, их время безвозвратно ушло. Не верьте!.. Один корабль в этой истории найдется, насколько космический — вам судить.

Пустая Нора встретила Завацкого тишиной и покоем. Где-то капала вода, и тихо шуршал песок. Земля осталась далеко позади, — со всеми дрязгами, интриганством теиров, тупоумием господ рыцарей.

— Привал, — скомандовал сам себе Завацкий. — Господин детектив чревоугодничать изволят.

Сбросил с плеч рюкзак, расстелил на песке одеяло. Горячий чай задымился в стаканчике термоса, распространяя вокруг себя приторный аромат роз.

— Ну-с, — пробормотал путешественник, — станем сибаритствовать. Что же нам положила любезная Марфуша?..

Зашуршала оберточная бумага. Появились стопка бутербродов с монашеским сыром и два помидора, пластиковая коробочка с салатом.

О, видел бы его в этот момент господин вице-магистр — как бы скривилось лицо орденского сноба!.. Какое мнение составил бы он о детективе!..

Что делать… кому нравится попадья, а кому — свиной хрящик. Денис Завацкий, потомственный теир-псионик на службе Ордена, и сам терпеть не мог плебеев, что пьют ароматизированные чаи. «Розу Иштар» навязала ему пифия — та самая Марфуша, что собирала рюкзак.

У предсказательниц свои резоны. Какими бы глупыми ни казались вам их слова — лучше не спорить.

Денис достал из рюкзака ноутбук. Орденские насмешники окрестили его Абу — в честь Абулафии из «Маятника Фуко». Ходили слухи, что Абу разумен, но Завацкий точно знал — интеллекта в этой коробке не больше, чем в банке из-под сардин.

Щелкнула крышка компьютера, и огоньки на панели эфиролинка тревожно заметались. Абу паниковал. С его точки зрения, Земля исчезла, а с нею пропали незримые цепочки, связывающие людей в единое целое. Денис оказался вне общества, вне его информационных банков и следящих структур.

Детектив завтракал в межпланетном пространстве. Пустая Нора, которой он шел, соединяла Соль и Землю — два разных мира. С точки зрения стороннего наблюдателя, Дениса попросту не существовало.

Завацкий налил себе еще чаю и достал из рюкзака конверт. Тот самый, что вице-магистр передал ему утром с условием вскрыть в Пустой Норе.

«Милостивый государь!

Дело, которое мы хотим поручить Вам, чрезвычайно щекотливо. Странные вещи творятся в мире Соль, весьма странные. У Ордена есть основания предполагать заговор. Возможно, кто-то из работников посольства вступил с чужаками в соглашение. Расследуйте это дело. Выбор пифии пал на Вас; я его всецело одобряю и поддерживаю. Допуск на расследование прилагается.

С уважением, Валерий Владимирцев, вице-магистр Ордена».

Кроме письма, в пакете были мини-диск и бронзовая пайцза — допуск на работу с документами Ордена. Денис пайцзу спрятал и принялся изучать содержимое мини-диска.

Первым в списке файлов значилось письмо от Ландмейстера Соли.

Место после запятой оставалось пустым. Ландмейстерам не положено имен, есть лишь титул.

Кроме письма, на диске хранились информационные файлы о земле Соль. Составленные предельно безобразно, в чем Денис вскоре убедился.

Щелк. Щелк. Страницы никому не нужных сведений…

Никто не видел Соль из космоса. И не увидит. Мечта о звездах навсегда останется мечтой, мифом. Будут ржаветь на космодромах «Шаттлы» и «Энергии» — потому что в них исчезла надобность. Земляне отдали первородство за чечевичную похлебку, за Пустые Норы — подарок чужаков.

Норы ведут в миры. Именно миры — не планеты. Над ними не властна человеческая физика, само понятие «наука» теряет смысл.

На что похож мир, в котором радиус кривизны равен бесконечности?.. А земля, в которой местный князь способен достать звезду с неба?..

На старых картах поверх Соль красовалась бы надпись «Terra Incognita». Тип правления, устройство общества, даже анатомия местных жителей — все держалось в секрете. Интересно почему?..

Ниже красовались три индиговые буквы:

Денис навел на них курсор, и стрелочка превратилась в любопытный глаз.

Гиперссылка. Досадная мелочь. На Земле можно щелкнуть мышью и прочесть, что значат эти три проклятые буквы. Или же выяснить, что доступ закрыт, потому что бронзовой пайцзы недостаточно.

Над ссылкой услужливо всплыло крохотное окошко подсказки со словами:

Денис отложил ноутбук и задумался.

…Год в каждом из подаренных миров длится триста шестьдесят пять суток. В сутках — двадцать четыре часа. Обитатели земель — обязательно гуманоиды. Случайно ли это?.. Или же мы — слепцы, ощупывающие слона?.. Слон — это веревка, столб, простыня… Быть может, вместо слона мы ощупываем чудовище? Чудо-юдо Рыбу-Кита?

НСМ. Наведенный Синдром Марвина.

Уж не тот ли это Марвин, что у Шекли в «Обмене разумов»? Который видел ковбоев вместо инопланетных жуков, потому что его ум устал от вселенских чудес?..

Завацкий выключил Абу и принялся складывать одеяло.

Память народная зла, а попасть в анекдоты очень легко. Еще римские плебеи обожали незатейливые истории вроде «Пошел ликтор в баню, а там — одни варвары…».

— Ознакомьдесь, господин Забацкий: список запрещенных к пробозу добаров. Незарегистриробанное оружие, наркотики, балюта?..

Свято место пусто не бывает. Ушли в прошлое гибэдэдэшники и новые русские, явились привратники. С тем же нарочитым тупоумием и легкими деньгами… которые вовсе не легкие — потому что рождаются из крови и грязи. Защищать Норы от вторжения своих и чужих бандитов — страшная судьба. Тоннели, связывающие Землю с другими мирами, очень уязвимы. Кто знает, что таится на той стороне?..

От коннетабля несет застарелым потом и речным илом. А еще — он носит власяницу. Гарнизоны Пустых Нор формируются из религиозных фанатиков. Сами привратники говорят так: коль пути на Землю нет, одна дорожка остается — в святые.

— Рюкзак положите на сдол. Бод-дак, да.

Автоматчики у стены глядят на Завацкого волками.

В который раз Денис пожалел, что одет не по форме. Будь на нем не халат и тюбетейка, — последний писк самарской моды, — а форменный звездчатый балахон, беседа прошла бы не в пример легче. К орденским магам привратники относятся с почтением, а вот туристов не уважают.

— Ничего запрещенного не везу, — ответил Завацкий. — Хотя, постойте… Одеколон?.. Тут правильно написано?..

— Бсе одеколоны, лосьоны, — подтвердил коннетабль. — Без разгоборов!

Изможденное существо в бледно-зеленом халате выскользнуло из-за решетки и схватило рюкзак. Нехитрый скарб теира оказался на столе. Существо осматривало каждую вещь, чуть ли не обнюхивая.

Почему-то Денис смутился. Женщина! Коротко стриженная, мужеподобная, с таким же звериным выражением на лице, что и у кнехтов-автоматчиков. Смотреть на нее было тягостно, словно на калеку-ребенка.

Бесцеремонно переворошив вещи, рыцаревна отложила в сторону пену для бритья, лосьон и набор по уходу за компьютером. Термос ее озадачил. Она пощелкала ногтем по лаковому боку, а затем отдала Денису.

— Пройдите за решетку, пожалуйста, — сказала она. — Там вас ждет контроль теиров. Заодно выдадим маску Марвина. К этому, — привратница обвела рукой кучку вещей на столе, — мы претензий не имеем.

Мытарства детектива продолжались. Его заставили раздеться, а затем тщательно обыскали. Как есть голышом, с термосом в обнимку Денис вышел в карантинное отделение.

Там ожидал новый сюрприз: за казенным столом сидела теириня. Изможденная, косенькая, с тусклыми больными волосами, выпученными глазками и зобом. На вид ей можно было дать лет двадцать пять — тридцать, но взгляд… Взгляд принадлежал старухе-великомученице, какими их изображали на древних православных иконах.

— Цель прибытия, брат? — осведомилась она.

— Перед вами бумаги. Там все написано.

— Вижу. Денис Завацкий, теир восьмой ступени. Детектив. — Женщина протянула руку. — Подай-ка сюда термос, брат.

Развязность новообретенной родственницы поражала. Зябко ежась, Денис подошел к столу и протянул термос. Привратница с серьезным видом поводила над ним ладонями, что-то пошептала и вернула обратно.

— Одежда и вещи там, — кивнула она в сторону коридора. — Привратники благословляют твой путь, брат теир.

— Хорошо. Спасибо. — Денис повернулся, чтобы идти.

— Маску не забудь.

— Ага, хорошо… Какую маску?

Теириня не ответила. Денис подивился простоте привратничьего этикета и вышел в коридор. Одежда и вещи лежали на столе возле караулки — там, где он их оставил. Едва детектив оделся, его окликнул женский голос:

— Господин Завацкий?..

Женщина в зеленом халате выглянула из караулки.

— Господин Завацкий, пройдите в караульное помещение, пожалуйста.

Тут-то детективу на собственной шкуре пришлось уяснить, что беды бывают двух степеней. Сравнительной и превосходной.

— Что это?.. — Денис ткнул пальцем в миску.

— Энэсэм, — коротко ответила женщина. С таким видом, будто слово это объясняло все. — Наведенный синдром Марвина.

— Я знаю, что энэсэм. Кто такой этот Марвин? Ученый?.. Великий теир?..

Женщина замялась. Шекли она не читала.

— Соляне… простите, сольо, настаивают на этом, господин. Маска совершенно безвредна, поверьте!.. Без нее братья не выпустят вас наружу.

Медуза колыхнулась в желтоватом сиропе, норовя выползти за край миски. Щупальца ее жадно шевелились.

— Вы просто опускаете лицо в физраствор и все. Маска осуществляет с кожей чисто механический контакт, вы даже ничего не почувствуете. Вот эти бугорки окажутся напротив глаз; если у вас линзы — лучше снять.

— Но для чего все это?..

— Земля Соль фантасмагорична, господин теир. Чтобы ваше сознание не получило шока, маска трансформирует кошмар в знакомую вам реальность. Вместо причудливых аборигенов вы увидите обычных людей. Сможете понимать их речь.

Медуза в миске благожелательно шевелила щупальцами. Денис вздохнул:

— Хорошо. Давайте попробуем.

По долгу службы теир не бывал нигде, кроме университетских центров Ордена: Самары и Резекне. Иные миры не в счет. Соль… да, Соль баловала новыми впечатлениями. Как заграница, но не чужая планета.

И дело тут не в планировке. Поселение сольо показалось бы родным разве Кампанелле. Да еще, может, советским архитекторам, создававшим проекты Городов Счастья.

Утопия, небесная мечта, воплощенная в камне и дереве. Витые шпили пронзают небо; у их подножия дороги — сложная головоломка, китайские шары красного дерева. Один шар скрывает в себе другой, тот — третий…

Завацкий чувствовал себя здесь как дома. Оттого ли, что в лицах сольо не ощущалось чуждости?.. Или же тому виной русская речь, что звучала повсюду на улицах?..

Скорее всего ни то ни другое. Землю Соль можно было сравнить с потемкинской деревней, вернее, потемкинским мегаполисом. Фантастический пейзаж существовал где-то далеко, на горизонте. Вблизи же из головоломного сплетения шаров и шпилей вырастали обычные девятиэтажки, супермаркеты, кинотеатры — они-то и казались гостю реальными. В скверах шумели вполне земные клены, били фонтаны. Воздух наполняло бесшабашное майское веселье.

Денис провел ладонью по лицу. Маска-медуза совершенно не ощущалась. Ох, лукавят привратники! Механический контакт?.. А осязание она, значит, заколдовывает?.. Обоняние зачаровывает, вкус — теир облизал губы — завораживает. И даже сильный теир-псионик не способен ее почувствовать. Вот загадка так загадка!

— Прошу прощения, — теир подошел к сидящей на мостовой девочке в пончо. — Где посольство Земли, не подскажете?..

Девчонка поглядела на Дениса с изумлением.

— Там! — для пущей убедительности махнула рукой в неведомую даль. — Таам, видите?.. Вас встреетят, господин!

Она чуть растягивала гласные, что не вязалось с острым носиком и бойкими черными глазками. Денис был твердо уверен, что «аакать» позволено лишь плечистым скандинавским девам. С грустными бледно-голубыми глазами и волосами, похожими на спутанную овечью шерсть…

— Таам, господин!

Девочка умоляюще посмотрела на него. Пот оставлял грязные дорожки на ее коже; для мая сольо была одета слишком тепло.

— Таам? — Завацкий и сам принялся выпевать слова. — Поосоольствоо! Зеемляа!

— Таам!

Он неуверенно двинулся в указанном направлении. Сделав несколько шагов, обернулся: аборигенка все так же сидела на дороге в позе андерсеновской русалочки. В глазах ее застыли слезы.

«Жарко в балахоне, — посочувствовал ей Денис. — Конечно, детективы Ордена не каждый день на Соль прибывают. На меня всем интересно посмотреть. Вот и мается, дуреха». Для теира он мыслил недопустимо категорично.

— Идиитте! Идиитте! Таам!

…Напевность и мелодичность царили во всем. Из трех встреченных по пути вывесок одна звучала как «Моолоко», вторая «Молооко», а на третьей вообще значилось гордое «Моорепродуулакты». Магазины располагались под изразцовыми куполами. Купола чужие, а вот старушки в очередях — наши, земные насквозь. И в авоськах — вполне земная рыба, помидоры, трехлитровые банки с икрой.

За тот час, что Завацкий провел под безоблачным небом Соли, он сделал множество ценнейших наблюдений. Слова Ландмейстера подтверждались: от ресторанов и кафе в городе было не продохнуть.

Солнечный блик мелькнул на открывающейся двери. Из «Заккакусочной» выскочила пухленькая девушка и ринулась к теиру. Завацкий испуганно отпрянул, но все обошлось. Девушка припала к его ногам:

— Боже!.. Вы прибыли наконец!..

Денис сконфузился, замахал руками:

— Встаньте немедленно! Ах, господи!.. К чему это чинопоклонство?! Глубокий поясной поклон… этого вполне достаточно…

— О нет, нет! Вы детектив, — упорствовала та. С колен все же поднялась. — Вы больше, чем посланник Ордена, — вы надежда Соли.

На белоснежных брючках остался черный след. Безжалостное солнце плавило асфальт, превращая серую корку в антрацитовые лужицы, а девушка не очень-то выбирала, куда падать.

— Смотрите, вы перепачкались!..

— Ничего, ничего. — Она достала из кармана носовой платок и принялась энергично оттирать пятна. — Мы вас так ждали… так ждали!.. Ой, что же это я?! Мы же так и не познакомились!

Изгаженный платок полетел в сторону.

Девушка порывисто протянула руку:

— Каринэ Михайлян. Социолог при дворе Ландмейстера Соль.

— Денис Завацкий. — Теир попытался руку поцеловать, но Каринэ ожгла его яростным взглядом. Должно быть, так ильфо-петровская Лиза встречала потуги старосветского льва склонить ее к разврату и монархизму. Детектив стушевался. — Извините, пожалуйста.

— Ничего, ничего. Я не сержусь.

На вид ей можно было дать лет двадцать. Невысокого роста, плотненькая, подтянутая… если сбросить лишних пяток килограммов. Скуластое симпатичное личико, острые глазки поблескивают. И — ни следа косметики.

— Идемте. — Каринэ ухватила Дениса за рукав. — Вы голодны?.. На улице совершенно невозможно разговаривать. Ужасная жара.

— Хорошо, — кивнул Денис. — Но я бы предпочел… с самим господином Ландмейстером…

— С Ландмейстером?.. Ах, вы же ничего, совершенно ничего не знаете! Господина Ландмейстера похитили.

Каринэ оказалась права: разговаривать на улице не стоило. Жара, духота… Завидев землян, сольо садились на раскаленный асфальт и начинали плакать. Денис пытался расспросить свою спутницу о местных обычаях, но та лишь отмахнулась. Местные обычаи социолога интересовали куда меньше, чем хорошая еда.

Для разговора Каринэ выбрала крохотный ресторанчик на берегу канала. Располагался он экзотично, но неудобно: одним углом нависая над зеленой водой. Когда земляне вошли внутрь, домик покачнулся, и повара виртуозно забегали, не давая ему опрокинуться.

— Где сядем?.. У окна?..

Не дожидаясь ответа, Каринэ бросила кипу подушек рядом со столиком. Официант молча постелил скатерть и принялся расставлять тарелки.

Детектив уселся напротив своей спутницы. Ему было многое интересно: чем в действительности занимается Каринэ? куда делся Ландмейстер? отчего девушка не ведет его в посольский модуль?

— Вы видели письмо магистру? — спросил он.

— О да. Я секретарь господина Ландмейстера и в курсе всех его дел. Правда, с момента отправки письма многое изменилось, господин детектив. Земного посольства уже не существует.

— Даже так?!

— Даже так.

— Рассказывайте, Каринэ. Быть может, поставим завесу? — Денис неопределенным жестом обвел поваров.

— Пустое. От сольо у нас секретов нет. Если захотят подслушать — сделают это в любое время и в любом месте, пока мы носим маски. Если честно, наших атташе я опасаюсь куда больше.

Официант принес корзинку с хлебом. Расставил чашки и налил в них прозрачную жидкость.

— Значит, так… — Завацкий понюхал напиток. — Что это? Водка?..

— Вода. Медузы не переносят наркотиков, даже самых слабых. Вам привратники разве не объясняли?.. Спиртсодержащие лосьоны, одеколоны, духи… — Каринэ вздохнула совсем по-женски: — Знали бы вы, как я тоскую по косметике!..

Она задумалась.

Затем произнесла:

— Давайте я начну рассказ, а вы уж сами решайте, как поступить. Итак, завязалась вся эта фантасмагория…

Завязалась вся эта фантасмагория, когда трем атташе приснился один и тот же сон.

Темная вода. Огромное чудовище дремлет на волнах. Голодный Левиафан, или — следуя скандинавской традиции — Митгард. Все трое послов особенно настаивали на Митгарде.

Снятся ли драконам сновидцы?.. Возможно. Атташе проснулись со смутным ощущением беды. Змей страдал от голода; он хотел крови и мяса. Близилось время великой охоты…

— Постойте, — перебил Завацкий. — Вы уверены, что им снился именно Митгард? Я теир, кое-что в психологии смыслю. Глубинные архетипы, подавленные предпочтения… У вас сохранились записи?..

— Да. Я покажу, если это поможет.

…Винченцо Малих, придворный теир земли Соль, потратил неделю, пытаясь расшифровать это сновидение. К сожалению, оно больше не повторялось. Зато пришел голод.

Хлеб в посольской столовой выметали подчистую. Порций не хватало. Послы плели невообразимые интриги, доходило чуть ли не до преступлений — и все ради лишней тарелки консоме или буйабеса.

Особенно страдали женщины. Тяжело следить за фигурой, когда днем жизнь еще держится в привычных рамках, а ночью наступает царство шоколада, эклеров и коричных булочек.

Ситуация сложилась анекдотичная. Комедия, буффонада — какими еще словами можно ее обрисовать?.. Настало время крайних мер, и господин Ландмейстер отправил письмо в Орден…

Завацкий вновь не утерпел:

— Простите, что перебиваю, но… Это ведь глупо! Что заставило опытного дипломата просить помощи Ордена в таком… хм… смешном деле?.. Вы же понимаете, что на дальнейшей карьере господина Ландмейстера можно было поставить крест?

— В этом виноваты закусочные. Дело в том, что сольо так же страдали от голода, как и люди. В считанные дни появилось множество ресторанчиков, забегаловок, кафешек. Самое ужасное, что посольские наши тоже стали бегать… по заведениям сольо.

Она виновато посмотрела на Завацкого.

— Я вижу, вы не едите. Это правильно. Держитесь, пока можете. Я бы сама…

— Так-так. — Завацкий нахмурился. — Атташе бегают по инопланетным ресторанам… Вы представляете, что вам грозит?

Каринэ чуть улыбнулась:

— Думаю, что трибунал. Но пока не закончится расследование, посольство существует. Никто не вправе покинуть землю Соль и уйти Пустой Норой. Господин Ландмейстер поступил правильно. Он хотел спасти нас всех.

— Себя он хотел спасти! — не выдержал теир. — Себя!!! Вы действительно не понимаете, госпожа Каринэ? Едва он узнал, что его сотрудники просиживают в местных закусочных… или же, — он понизил голос, — говоря языком особистов — в местах потенциальной вербовки, он должен был сделать — что?..

— Оповестить привратников, — убитым голосом сказала Каринэ. — Объявить чрезвычайное положение. Сдать гарнизону Пустой Норы оружие, перевести сотрудников в бункер гарнизона, уничтожить маски…

— …и, возможно, потерять мир Соль. Сотрудники отправились бы на океанские фермы, а сам Ландмейстер сжег бы себя из именного фузионера. Да, похоже, другого выхода не было. Что же случилось дальше, госпожа Каринэ?..

…Через несколько дней Пустая Нора запульсировала. На целый месяц Соль оказалась отрезана от метрополии. Прахом пошли надежды Ландмейстера; блестящий гамбит обернулся детским матом.

Начали исчезать люди. Ландмейстер пропал одним из первых.

Сольо объявили землянам ультиматум…

— Ультиматум?..

— У меня есть копия. Вот, не угодно ли взглянуть?..

Госпожа Михайлян вновь принялась рыться в рюкзачке. Нужная бумага все не находилась. Каринэ пыхтела, потела, сдувала со лба непослушную прядь, наконец решилась на крайние меры.

Тарелки поехали в сторону; социологиня перевернула рюкзачок и…

…На столик посыпались карточки, использованные салфетки, стикеры, карандаши. Шоколадка. Книга.

Фузионер.

— Ой! Совсем забыла!

Краска залила ее лицо. Госпожа Михайлян торопливо запихала оружие обратно. Следом сгребла карточки, стикеры, ресторанную солонку. Схватилась было за томик, но Денис ее опередил.

— Вы позволите?..

Каринэ кивнула.

— Ваша? — Теир рассеянно перелистал книжку.

«Скандинавские мифы и легенды» — значилось на обложке. Между листами обнаружился залитый в пластик документ; сами страницы местами были покрыты бурыми пятнами, похожими на кровь.

— Э-э… Нет. Это Марвина… вернее, Ландмейстера.

— Так Ландмейстера или Марвина?..

Каринэ закашлялась. Схватила стакан воды, торопливо отхлебнула.

— Марвин дал почитать Ландмейстеру… перед тем, как тот исчез. Нам ее вернули вместе с одеждой пропавшего и ультиматумом. Сольо уверены, что книга поможет понять суть происходящего… собственно, она и несла в себе послание.

— Вот это? — Денис подцепил ногтем листок в пластике.

Девушка опять кивнула.

— Хорошо. Разберемся.

Послание сольо и книга отправились в рюкзак теира. Послышалось угрожающее сопение. Каринэ отбросила с глаз челку и неодобрительно посмотрела на детектива.

— Откуда у вас оружие? — поинтересовался Денис.

— Нам полагается. По штату, — она замялась, — и я… я исследую обстановку, собираю информацию.

В этот миг Завацкий увидел ее всю как на ладони. Дочь влиятельного рыцаря. Взбалмошная, непоследовательная, бестолковая. И очень, очень гордая. Информацию собирает?.. Ха! Как бы не так! На дракона она охотится. Сама охотница, сама и приманка…

Денис задумался.

…По всему выходило, что оснований считать пропавших мертвыми не было. Ну вещи, ну одежда… Сольо отвечали просто: охота близится. Зверь голоден; скоро весь мир пожрет, как вы не понимаете?

То, что они при этом помнили о послах, радовало. Смерть в обществе сольо — табу. Мертвого не существует, а раз о беднягах говорят — значит, не все потеряно.

Ох, глупо все как… По вечерам пропадают служащие, и всегда — вдали от посольства. Дознания никто не ведет, да и смысл? — все равно нападет ночью голод, и очередная жертва уйдет в темноту. А утром доброжелательные сольо принесут пакет с мятым бельем и тапочками…

— Сенешаль Митяев одно время вел расследование, — вдруг сказала Каринэ. — Вы его расспросите, он толковый, хоть и служака. Правда, я боюсь, что он-то как раз и стоит за всем этим…

— Хорошо, я поговорю. Сколько всего человек пропало?..

— Пятнадцать.

Ага. Из девятнадцати. И если Ландмейстер исчез одним из первых — нет повести печальнее на свете. Без начальства, без надежды на спасение — конечно же, за месяц посольство тихо-мирно скончалось. Бедняги не могли даже сдаться привратникам — потому что Нора пульсировала, не пуская никого внутрь.

— Ладно, Каринэ. — Денис деликатно накрыл пальцы социолога своей ладонью. — Проводите меня в здание посольства. Мне надо переговорить с оставшимися работниками и просмотреть данные на компьютерах. — Он вздохнул: — Кстати, а что на том берегу канала?

— На том?.. А что такое?..

— Пустынно, — пояснил Завацкий. — Подозрительно как-то… Здесь народ кишмя кишит, а на той стороне — словно вымерло все.

— А, ну да! Это кладбище сольо. Помните, я рассказывала о табу?.. В тех краях не бродят. Запрещено.

— А как же они своих-то хоронят?..

— Перед смертью у сольо притупляются социальные инстинкты. Умирающий уходит за реку и там остается навсегда.

— А коврик на берегу… во-о-он тот, видите?.. Это тоже часть ритуала?..

Госпожа Михайлян посмотрела на теира, словно на идиота:

— Это наш коврик. Посольский.

— Но…

Внезапно Денис почувствовал, что устал. Голова шла кругом от обилия впечатлений. Навалились апатия и голод.

— Хорошо, — покорно согласился он. — Ваш так ваш… Какая разница? Проводите меня, пожалуйста, в посольство, Каринэ.

Оставшуюся часть дня Денис переписывал в Абу окружающую реальность. С того дня, как его назначили детективом, он вел заметки, стараясь не упустить ничего.

«…Госпожа Михайлян вновь начала рыться в рюкзачке. Нужная бумага все не находилась. Каринэ пыхтела, потела, сдувала со лба непослушную прядь, наконец решилась на крайние меры.

Тарелки поехали в сторону; социологиня перевернула рюкзачок и…

…На столик посыпались карточки, использованные салфетки, стакеры, карандаши. Шоколадка. Книга.

Фузионер.

Я вздрогнул: оружие было взведено. Бесстрашная женщина! Таскать в сумочке четверть Хиросимы… одно неудачное движение — и от госпожи Михайлян даже пепла бы не осталось…»

Завацкий задумался.

Тайна, тайна… Бывают же на свете загадочные женщины!..

Спрятав пистолет в сумочку, она и не подумала поставить его на предохранитель. Денис сам хорош — мог бы и просветить бедняжку. Жизнью ведь рискует.

Или нет?.. Или фузионер разряжен, а госпожа Михайлян играет игры с детективом?.. Следит за выражением лица, за мельчайшими интонациями?..

«Перед моим внутренним взором возникла картина: чудовищный дракон крадется по улицам вечернего города, выискивая жертву. Вот в конце улицы мелькает тщедушная фигурка посла…»

Теир поморщился. Получалось пафосно и наигранно. «Внутренний взор», «картина», «чудовищный дракон»… Мелодрамотятина. И отчего фигурка — тщедушная?.. Жрали-то послы от пуза. Вовсе не тщедушная фигурка должна быть, а совсем наоборот.

Описание кладбищенского берега и вовсе не пошло. Чтобы отвлечься, Завацкий достал из «Скандинавской мифологии» ультиматум сольо. Перечитал еще раз.

«Люди и бо глад довлеет над миром. Пасть следует за наами; мыы! укажем путь. Митгард голоден! васс насти ищут. Возможностии. Близится конец светаа! Над но и — конец суши! голоду!

Митгард поохотится и — пожрет весь мир. Наконец».

Митгард, Митгард…

Сновидцы называли дракона Митгардом, и в ультиматуме тоже так сказано. По легендам, змея, опоясывающего Землю, звали иначе.

Митгард — это земля людей. И одновременно — дракон. Отчего все мифологии так запутаны?.. Чтобы лучше понять суть, теир выписал в блокнот текст ультиматума на человеческом языке:

«Люди! Голод довлеет над миром. Пасть следует за нами; мы укажем путь. Митгард голоден! Вас пасти ищут, возможно, близится конец света! Погибнет все, что над, но и конец суши обязан голоду.

Митгард поохотится и пожрет весь мир наконец».

Недвусмысленно.

Итак, что же у нас есть?.. Теир достал лист бумаги и начертил три кривых круга.

«Первое: ультиматум. Составлен он довольно необычно: некоторые строчки, слова и буквы „Скандинавских мифов и легенд“ заляпаны кровью. Странно, что она не просачивается сквозь бумагу и не оставляет отпечатков на соседних страницах. Такое ощущение, что сольо аккуратно наносили капли на листы и тщательно высушивали…»

Денис решил про себя, что посольским разгильдяям доверяться не будет. Сам пролистает все страницы и выпишет заново каждую буковку.

«Второе: Каринэ Михайлян. Фузионер со снятым предохранителем, неестественное поведение…»

Даже версия об эмиссаре сольо не казалась чересчур экстравагантной. Теир поставил у края листа жирный знак вопроса. За Каринэ стоило проследить. Штучка та еще…

«Третье: последовательность событий. Сон — голод — появляются рестораны — исчезают послы. Затем — ультиматум. Рестораны — ловушка для людей? Но зачем так сложно?»

Денис подключился по эфиролинку к посольской сети и принялся просматривать информацию. Выяснилась занятная вещь: работников посольства оказалось не девятнадцать, а двадцать. Первоисследователь земли Соль Марвин Локи перешел Пустой Норой за час до начала пульсации.

Круг пришлось рисовать чуть ли не у края.

«Четвертое: Марвин Локи. Первоисследователь земли Соль».

Первоисследователь — это важно. В любом мире он является ходячей энциклопедией местных обычаев. Скорее всего маска-медуза названа в его честь, и Шекли тут ни при чем.

Порыскав по базам данных, детектив узнал, что некогда Марвин претендовал на Ландмейстерство. Вот так-так! Ай да ученый!

Скрипнув зубами, Денис расширил четвертый круг и дописал:

«Возможно, ненавидит Ландмейстера и плетет интриги против него. Возможно, используя свои знания, спровоцировал события, приведшие к расследованию».

В голове шумело. После нескольких часов общения с Абу хотелось на солнышко, поразмять ноги, поболтаться по городу. Увы! За окнами быстро темнело. Близился вечер — время голодного дракона.

Из двадцати Человек на Соли пропало пятнадцать. Значит, осталось всего пятеро.

Каринэ Михайлян и Марвин Локи — о них разговор особый. Оставались еще трое: атташе-биолог Киннар II, сенешаль Митяев и повариха баба Аля. Теир еще раз перечитал список служащих, хмыкнул и отправился на поиски.

Идти коридорами покинутого посольства было жутковато. Теир считал себя человеком неробкого десятка, однако мертвое здание угнетало. Что-то щелкало под потолком, в стенах журчала вода. Как это часто бывает в домах с привидениями, обычные шумы ушли, а их место заняли звуки мистические.

К счастью, не во всем. Повариху Завацкий нашел быстро — она отдраивала кастрюли, и звон стоял такой, что сразу становилось ясно: люди живы. И будут живы, пока такие вот бабы Али дежурят на кухнях.

Рядом с толстенькой, краснолицей украинкой призрачными и смешными казались опасности земли Соль. Голодные драконы, написанные кровью ультиматумы и пятнадцать сожранных послов.

Алевтина Михайловна Загоруйко великолепно разбиралась в ситуации. Некогда Фрейд объяснил все проявления человеческой психики через сексуальность. Алевтина пошла дальше. Полтора часа Завацкий слушал ее теорию, включавшую в себя чакры, коммунистов, лодошей и соевые продукты.

Не обошлось без конфузов. С очаровательной старческой наивностью баба Аля путала протеины и пантеизм. Кроме того, она верила, что «одиозный» — синоним слова «голый». Выслушав историю о технике, в шкафу которого нашли «одиозную секретутку Галочку», Денис заскучал.

Разговаривать с поварихой оказалось тяжело. Она отвлекалась, философствовала, пускалась в воспоминания… Но курочка по зернышку клюет; кое-что из бабкиной болтовни оказалось полезным. Добавилась стрелочка от Марвина к госпоже Михайлян.

Дело в том, что Каринэ попала в штат по протекции — еще в те времена, когда власть первоисследователя не оспаривалась.

Сам Локи, хоть и не считался пропавшим без вести, в посольстве не жил. Он изучал сольо и общался с ними напрямую. Орден одобрил его исследования, и Ландмейстеру ничего не оставалось, как смириться с вольной жизнью своего противника.

Четвертый пункт — кружок Марвина — пришлось расширить, так что он залез во владения Каринэ.

Если Алевтину Михайловну Завацкий обнаружил по звону кастрюль, то сенешаля Митяева пришлось искать по запаху. Из кабинета мастера охраны несло канифолью, горелой изоляцией, машинным маслом.

Голод на Митяеве сказался самым удручающим образом: сенешаль выглядел худым как щепка. Не впрок пошла ему пайковая пицца, коробки от которой валялись по всему кабинету. Не в коня чипсы, решил Денис, глядя на лошадиное лицо сенешаля.

О дисциплине что уж говорить… Сапоги нечищены, воротничок не подшит, мундир болтается как на вешалке. При этом нельзя сказать, что вояка наплевательски относился к своей внешности: волосы он зачесывал так, чтобы те закрывали лысину. Увы, безуспешно.

— Денис Завацкий. Детектив, — теир ткнул пайцзу под нос рыцарю.

— Рад служить Ордену! — вытянулся в струнку сенешаль. — Евстигней Митяев.

— Садитесь, Митяев. Мне бы хотелось узнать некоторые вещи.

Вояка уселся и преданно заморгал глазами. Денис оглядел комнату, пытаясь найти свободное кресло. К сожалению, сесть было негде: все пространство занимали радиоаппаратура, свернутые жгутами провода, паяльники, микросхемы. Детектив потоптался-потоптался, да так и остался стоять.

— Вы вели расследование исчезновений послов?

— Так точно, господин детектив. Вел. Как есть, вел.

— Можно ознакомиться?..

— Рад буду служить… так сказать!..

Негнущимся пальцем Митяев включил машину.

Компьютер зажужжал; загорелась оливковая панель допотопной армейской «Аники».

— Отвернитесь, господин детектив, я введу секретный шестибуквенный код-пароль. Вот… все, готово!..

…Минут десять Завацкий наблюдал, как на экране разворачиваются кривые и графики, мелькают строчки докладов и меморандумов. Наконец до него дошло: Митяев добросовестно, тупо, а главное — безупречно шил дело Киннару II, биологу. Следующему из списка выживших. В ход шло все: эфемерная взаимосвязь между исчезновениями послов и научными озарениями Киннара, украденный из запасника проектор, скрупулезный учет меню биолога, наконец.

Денис поднял на сенешаля глаза.

— Вы что, все это серьезно?

— Виноват, — не понял тот. — Что именно?..

— Ну… меню, проектор… Смотрите, что у вас написано:

И вот дальше:

— Виноват, — повторил Митяев. — Что вам конкретно не нравится, господин детектив?..

— Так ведь к кому угодно придраться можно! Каринэ не пробовали обвинить?.. У нее в рюкзачке тоже шоколадка лежит.

— Зря ерничаете, господин детектив. Зря! У меня система. И госпоже Каринэ в ней найдется место. И господину Марвину. — Митяев смотрел на теира безумным птичьим взглядом: — Марвин, между прочим, у Киннара в гонцах. Потенциальный диссидент! Вы в курсе, что он бывший яхтсмен?..

Пальцы сенешаля забегали по клавиатуре. Завацкий не верил своим глазам: досье, на которое он любовался, требовало минимум серебряной пайцзы!

— Вот, смотрите:

трам-пам-пам…

Митяев поднял глаза. — Драккар сгорел, но поплавать ребята успели изрядно. Слушайте дальше:

Видите?..

— Что я должен увидеть, господин Митяев?.. — понемногу закипая, осведомился Денис. — Посмертие в мифологических традициях?

Терпеливо, словно ребенку, сенешаль объяснил:

— Вы, господин детектив, рассуждаете недопустимо косно. Яхтсмен? Яхтсмен. Значит, способен построить лодку. С инструментами в его модуле это раз плюнуть. Рыбак — значит, не умрет с голоду, пока будет сплавляться по реке.

— Да куда по реке?.. Зачем?!

От нелепости вопроса Митяева передернуло:

— Как куда? В логово, конечно. Господин детектив! Умоляю, не сбрасывайте со счетов Марвина! Хотя главный злодей, конечно же, Киннар II.

…Уже собравшись уходить, Завацкий полюбопытствовал:

— А что это у вас за аппаратурка, если не секрет?..

— Это? — засмущался Митяев. — Так, ничего, господин детектив… Науками в свободное от службы время балуемся.

— А именно?

Митяев вытянулся. Официальным — словно на церемонии вручения Нобелевской премии — голосом объявил:

— Производим планомерные научные исследования. В области конструктивного налаживания диалога с внеземным разумом, господин детектив. По радио, значит. Поскольку у солян радиовещания нет и эфир чистый.

Денис опешил:

— А сольо, сольо-то чем вам не внеземной разум?

— Сольо? — сенешаль хихикнул, словно детектив сморозил невесть какую глупость. — Это разум, да. Конечно.

Оставалось найти последнего атташе. Перед тем как отправляться в путь, Денис тщательно занес все свои догадки в Абу. Кроме того, перелистал «Мифы и легенды…», выписал заляпанные красным буквы. До последнего пробела.

Одна странность привлекла его внимание.

Конечно же, Митяев нес несусветный бред. Конечно же, здравомыслящий детектив обязан был посмеяться над этими домыслами.

И все же, все же…

Всякий раз, как он открывал книгу, его глазам представала одна и та же страница. Посвященная — sic! — «Нагльфару».

К этим страницам обращались чаще всего. Они были сильнее прочих захватаны пальцами. Кого-то очень — подчеркиваю! — очень интересовал Нагльфар.

Корабль из ногтей мертвецов.

— Господин Киннар? — осторожно позвал Денис.

Тишина в ответ насмешливо вздохнула. Лабораторный этаж казался вполне обжитым: тут и дорожки были почище, и лампы светили в полную силу. Теир двинулся по коридору, открывая все двери. За одной из них и обнаружился атташе.

Киннар II сидел на столе в позе лотоса, читал книгу и жрал спагетти с грибами. Уж простите, что я так грубо, — язык не поворачивается назвать это «ел».

— Здравствуйте, господин Киннар, — вежливо и с достоинством поклонился Денис.

— Киннар второй, — сварливо отозвался биолог. — А ты кто будешь? Каких краев?

— Денис Завацкий. Я детектив Ордена.

— Ишь! — хмыкнул тот. Однако со стола слез и ниц простерся.

— Ну, ну! Вставай, — миролюбиво потрепал его по плечу Завацкий. — Вполне достаточно поясного поклона, я не сторонник церемоний.

Жирная туша биолога замерла. Джинсы были малы Киннару, линялая рубашка выбилась из-под пояса, и Денис с омерзением заметил торчащее нижнее белье. И такие люди представляют Орден в варварских краях!

Атташе поднялся и преданно замигал. Густая борода не могла скрыть некую детскость в его лице. Бог знает, в чем тут было дело: в капризном ли изгибе губ или оттопыренных ушах?.. В длинном буратинистом носе?.. А может, глазки биолога тому виной: смотрел сквозь них простодушный младенец, для которого мир — одна большая погремушка, а все взрослые — няньки, кормилицы и поильцы.

— Ты че, всегда с рюкзаком таскаешься?..

— Бывает. — Денис скинул рюкзак с плеча, достал «Скандинавские мифы и легенды». — Узнаешь?

— Ультиматум. Как же, книга тяжелой судьбы.

— Можешь провести экспертизу?

— Зачем? — Он понимающе ухмыльнулся. — Думаешь, кровищей книжку заляпали? А хрен тебе! Вернусь на Землю, напишу диссертацию.

— Вернешься. А экспертизу сделай. Не я прошу — Орден просит. Вот это слово, — видишь, бурым замазано, — и это.

Киннар II барским жестом принял книгу и отправился к анализатору. Проходя мимо тарелки, подхватил пук спагетти, отправил в рот.

— Что, дракона будем ловить? — оборотился он к теиру, стоя возле анализатора. — Дело, дело… И Мьельниром по башке.

Денису было ужасно интересно, откуда у биолога такое роскошное имя. Однако напрямую спросить он постеснялся:

— Ты на чем специализируешься? По какой теме?

— Общая биология сольо, конечно, — пожал тот плечами. — Дурной вопрос.

— Мне интересно. Расскажи о сольо: кто они?..

— Общественные животные.

— Как мы?..

— О нет! Мы — иное. Сольо… Локи считает их паразитами. Мол, множество умов паразитируют на одной тушке…

— А ты как считаешь?

— По-моему — рой это. Вроде муравьев или пчел. Ты в курсе, что до нашего прибытия на Соли было всего три обитателя?..

— Нет. — Денис подкатил кресло, уселся. Отчего-то им овладел ироничный настрой. — Соль-отец, Соль-сын, Соль — дух святой?

Вместо ответа биолог сморщился. Сгреб с тарелки остатки еды, запихал в рот.

— Сольо умнее нас. Честно. Ультиматум составили одновременно на двух языках… а мы, тупые, в панику — кровь на страницах.

— А на самом деле что?..

— Аминосоль. Пахучие железы. Секреты. Каждое слово — новый запах… Ты думаешь, чего солянки плачут, когда ты подходишь? От тебя потом несет, на их языке это «твои междуреберья недостаточно мускулисты». Как нашей девчонке сказать, что у нее ноги кривые.

— Хм… Интересно. Расскажи тогда, как они умирают, Киннар… Киннар второй.

— Можешь звать просто Кином. Предки фанатели от ролевых игр, ссудили имечком. Кинг оф Нарзаниум. Раньше детей Владиленами называли или Даздрапермами. Тебе о кладбищах рассказать?..

— И о кладбищах тоже.

…Как оказалось, Денис сделал правильный ход.

Свое дело Киннар любил; о рое сольо рассказывал страстно, увлеченно. Биолог увлекся повествованием настолько, что едва не пропустил момент, когда анализатор закончил работу.

— …и вот ты думаешь, что если рой — так отдельная тушка неважна? Хрена с два!.. У них проблемы круче, чем у пчел. Смотри…

На экране появилось несколько сложных конструкций. Из некоторых торчали когти, усы, сочленения позвонков. Может быть, археологи и способны по кости воссоздать динозавра, но Денис, хоть убейте, не понимал, как этот эшеров бред складывается в живое существо.

— Вот это — скелет сольо.

— Он что, не цельный?..

— О! Ты умный, сразу сообразил. Слушай дальше, тут тонкий момент. Все, что повязано к смерти, у сольо табуировано. Как секс у тетушки-невредимки. На кладбищах сольо, кроме Марвина и умирающих, никого нет. Но есть проблемка: для замкнутого круга воспроизводства кости должны возвращаться в рой. Хоть сдохни, а скелет родине сдай. Понимаешь?..

Денис напрягся. Где-то здесь, близко-близко таилась разгадка… Киннар поторопился объяснить:

— Тушка течет. Ф-ф-ф! Вонь на всю округу, слизь впитывается — это нормальный круговорот. А кости — нет. Кости прочные. Поэтому беднягам приходится выкручиваться. У них есть тварь вроде трутня, только наоборот. Ларгиф называется. Трутни трахают королеву, а Ларгиф жрет кости. Потом возвращает их в рой, и матка может рожать новых солянок.

— В обществе сольо Ларгифов не любят?..

— Отщепенцы, мутье. Как ассенизаторы у нас. Марвин говорит, что кости — он их называл «когтями мертвецов» — идеальный строительный материал. Что будто бы, если заглянуть в реал, — все дома на этих когтях держатся.

Денис напрягся. Когти мертвецов… ногти! В памяти моментально всплыло: «Нагльфар». За ним почему-то — «рыбалка». Рыбалку Завацкий с негодованием отмел, а «Нагльфар» подчеркнул в уме двумя жирными линиями. Руки чесались дополнить схему новыми кружочками.

— В реал?..

Киннар II поскреб подбородок. Ухмыльнулся.

— Реал — это если медузку снять. Марвин так без медузки и живет, остальные — не смогли. Хоть все пробовали. Я — часа три продержался и сдох. На стенку полез, весь в блевотине. Ору, чтобы масочку обратно вернули.

Послышалась трель звонка.

Биолог встрепенулся:

— Понимаешь… — Он пошел к анализатору. — Это скотский мир, просто мы всего не знаем. К примеру, девятиэтажки не просто дома — сами сольо. Хорошо, Марвин настоял, чтобы посольство строили из земного кирпича. Сидели бы сейчас в солянке.

Он отщелкнул зажимы и достал книгу.

— Подожди, — остановил его Денис. — А медузы?

— Медузы — тоже сольо, только другие, бесхребетные. Думаешь, почему на кладбище ни одного скелета?.. Медузы их не видят. Табу. И мы не видим вместе с ними.

— Можно снять медузу как-нибудь?

— Бога ради! Берешь спиртик — вжик! Для прочистки оптических осей. Можешь кофеем морду протереть.

— А чай? Годится?..

— Если хорошо выстоявшийся.

Киннар протянул Денису распечатку с результатами анализа. Как он и говорил, книга была заляпана не кровью, а аминосолем — пахучим веществом, которое сольо использовали для общения друг с другом.

— Что, детектив, обломали тебя? — подмигнул биолог. — Ты не уходи, поболтаем. Какой-нибудь случай расскажи по жизни. У вас, теиров, поди, разное случается?

Денис пожал плечами.

— Так… Случается. А думаешь, мог Марвин спровоцировать нападение сольо на землян? Отшельник, экспериментатор…

— …мэд сайнтист, — в тон подхватил Киннар. — Ага, как же!.. Трудяга он кабинетный. Все зубы Ларгифам считает. Кстати, курьез: оказывается, кости можно сцеплять наподобие головоломок — чертовых узлов. Тогда Ларгиф не может их сожрать — в пасть не лезут. Он еще хохотал: мол, выстрою башню слоновой кости.

— Кто, Ларгиф?

— Нет, Марвин.

Схема обретала солидность. На листе бумаги она не умещалась, и Денис занес ее в память Абу.

«Пятое. Кладбище сольо. Ларгиф — аутсайдер роя сольо, пожиратель костей».

От него тянулась прямая стрелочка к Марвину:

«Первоисследователь живет на кладбище сольо. Без маски-медузы. Внимание: Марвин способен сделать кости сольо „несъедобными“ для Ларгифа. Террор?!!»

Марвинский кружок еще расширился:

«Кости сольо — когти (ногти?) мертвецов (!!!). Марвин — яхтсмен, опыт постройки кораблей. Инструменты в научном модуле. Идеальный строительный материал (!!!)»

Последняя фраза была подчеркнута. Двумя жирными линиями — как Денис любил. Следующий шаг был ясен и ребенку.

Башня слоновой кости? Ха! На такую чушь мог купиться лишь дилетант.

Будем знакомы, господин Локи. Итак, кто перед нами?.. Амбициозный неудачник, фанатик от древнескандинавской мифологии. Его научные статьи не печатают журналы, Ландмейстером его тоже не назначили. Корабль, его детище, погиб в огне.

Что остается бедняге?

Денис наугад (о нет! совсем не наугад!) раскрыл «Мифы и легенды…». Торжественно добавил в схему шестой пункт:

«НАГЛЬФАР»

И ниже:

«„Нагльфар“ (мифол.) — корабль из ногтей мертвецов. Согласно скандинавским мифам, мертвецы плывут на нем, чтобы принять участие в битве перед концом света. Предводительствует „Нагльфаром“ бог огня Локи».

Ночью Завацкого преследовали кошмары.

Мчался по улицам ночного города призрачный драккар; клочьями тумана вились по мачтам паруса, и голодные духи стояли у бортов — с автоматами и фузионерами на изготовку.

Денис смывал лицо в ванной комнате. Чай из Марфушиного термоса неприятно щипал глаза. Кровавые капли падали в раковину, смешиваясь с брызгами зубной пасты. В зеркале горестно застыла уродливая муравьиная морда.

Внезапно отражение превратилось в Каринэ. Теир вздохнул: худшие ожидания сбылись. Хоть какая-то определенность!

Социологиня испуганно подхватила рюкзачок, принялась рыться в нем.

Вспышка! Хлопья пепла осели на пол. «Нагльфар» развернулся, и Денис увидел Каринэ, пригнувшуюся у борта с фузионером в руках.

Мертвые послы отправлялись сражаться с драконом.

Зуммер Абу запищал ровно в восемь утра. Денис встал, умылся. Заглянул к Алевтине Михайловне за завтраком, а потом спустился в зимний сад.

Информации вполне хватало, чтобы делать выводы.

Требовалось лишь поразмыслить немного. Детектив разложил на коленях ноутбук и вызвал на экран схему.

Итак: что у нас есть?..

Марвин Локи, первоисследователь земли Соль. Честолюбив, порывист… Яркая сильная личность, если не лжет досье. Претендует на место Ландмейстера Соли, но, увы — у Ордена свои резоны.

Проиграв первый раунд, Локи внедрил в штат своего агента, Каринэ Михайлян. Конечно же, когда начались чудеса с драконом и голодными послами, идея о расследовании не возникла на пустом месте. Ее Ландмейстеру подсказала Каринэ. А ей — Марвин.

У сторонних слушателей может возникнуть вопрос: откуда взялся дракон?.. Объяснение у нас есть — и прешикарнейшее! — но его мы отложим на потом.

Нора запульсировала; это спутало карты всем игрокам. А может, и нет. Первоисследователь, лучше других зная Соль, мог сидеть в научном модуле и ждать. Чего?.. Того!.. Когда послы один за другим отправились в пасть дракона, никто не мог помешать Марвину взять власть в свои руки.

Кроме эмиссара Ордена.

Естественно, Марвин забеспокоился. Кто он, эмиссар — враг или друг?.. Способен ли стать союзником?.. Или же он — тупой инквизитор-особист, чья цель расправиться с инакомыслящими?..

Прощупать настроения Завацкого должна была Каринэ. Милая, влюбленная, самоотверженная Каринэ. Взялась она за дело с присущим ей жаром: тут и ответы невпопад, и взведенный фузионер в рюкзачке, и сумбурная ловля дракона… Интересно: а если бы детектив показался ей опасен?.. Неужто стала бы стрелять?..

А ведь может. Боевая девчонка!

Денис вздрогнул. Та, о ком он думал, появилась в дальнем конце сада. Смущенно улыбаясь, госпожа Михайлян подошла к Завацкому:

— Здравствуйте, Денис. Можно я посижу с вами?..

— Доброе утро, Каринэ. Рад видеть вас!

Один бог ведает, что изменилось за ночь, однако социолог не выглядела той взбалмошной террористкой, что вчера. Быть может, дело в одежде?.. Каринэ надела простенькое белое платьице, в котором выглядела студенткой-простушкой. Потертый рюкзачок сменила на сумочку; Денис был уверен, что фузионер — там. Лежит себе между фломастеров и оберток от карамели.

— Как вам спалось? — Девушка присела возле ног теира. — Ночью была такая жара…

— Плохо я спал, Каринэ. Дурные сны, знаете ли…

Завацкий вгляделся в безмятежное лицо секретаря.

«У кого вы украли фузионер? — хотелось спросить ему. — Для чего вам этот спектакль?»

А что бы она ответила?

«Я не могу жить без маски-медузы. Но иначе мне не проникнуть на кладбище. На кладбище, по которому бродят Ларгифы и мой любимый. Поэтому мне пришлось выслеживать вас, шпионить ради Марвина…»

Денис вздрогнул. Голос Каринэ прозвучал в голове так явственно, отчетливо… Он помотал головой, отгоняя наваждение.

— Как вы думаете, где сейчас первоисследователь?

— Марвин? Понятия не имею.

— Лжете. Отчего вы все время лжете, Каринэ? Это ведь он вас послал навстречу мне! При том бардаке, что творится в посольстве, он единственный, кто должен владеть ситуацией.

Девушка молчала, наблюдая за теиром сквозь полуприкрытые ресницы.

— Поймите, я не враг вам. Я — детектив, мне надо докопаться до истины. Вы же таскаете в сумочке взведенный фузионер. Уверен: оружие — краденое!

Вновь тишина.

И тогда Денис выложил свой последний козырь:

— Вы хоть знаете, что в любой момент можете вспыхнуть как свечка? Отправиться прямым ходом на борт «Нагльфара»?

— Что?.. Как вы сказали?..

— Ваш фузионер — готов к бою, Каринэ! Он в любой момент может выстрелить.

— Нет… вы… но «Нагльфар»?..

«Простите меня, Каринэ! — взмолился про себя теир. — Вы не оставили мне иного выбора!.»

— Сумочку дайте сюда, — он уверенно протянул руку с пайцзой. — Властью Ордена!

Каринэ безропотно скинула с плеча ремешок:

— Пожалуйста.

Завацкий нащупал оружие: так и есть! Предохранитель снят. Незаметно выщелкнул батарею, достал фузионер и принялся объяснять:

— Вот этот рычажок, видите? В этом положении фузионер готов к бою. В этом — отключен, сдвигаем. Теперь вы не сможете случайным движением отстрелить себе голову. Держите!

— Спасибо.

Губы Каринэ тряслись. Она нервно теребила сумочку в руках:

— Что… послушайте… как вы сказали?.. «Нагльфар»?!

— Каринэ, — твердо произнес Денис, — взглянем правде в глаза. Ваш друг Марвин — межмировой террорист. Он воспользовался доверием роя Соль и захватил в заложники местного жителя — Ларгифа. Он связал кости мертвых сольо так, что Ларгиф не способен их проглотить. Отныне рой не может породить новых особей! Мало того: следуя безумным обрядам земной мифологии, Марвин выстроил «Нагльфар» — корабль из ногтей мертвецов. Из костей сольо!..

— Какой ужас!.. А я не знала!

— Естественно, рой Соль оказался игрушкой в его руках. Угрожая сольо тотальным геноцидом, Марвин натравил их на землян.

— Кошмар!.. И этот человек… и я его…

— Каринэ! — помимо воли в голосе Завацкого прозвучали жалобные нотки. — Помогите мне найти его! Проведите меня на кладбище сольо. Я должен поговорить с Марвином.

Как зачарованная, девушка кивала в такт его словам. Затем вскочила:

— Да-да, идемте же!.. — Потянула Дениса за рукав, беспомощно оглянулась: — Ну что же вы?..

Завацкий торопливо запихал ноутбук в рюкзак. Лед тронулся, господа мои хорошие, тронулся лед-то!.. Теперь главное — не зевать!

На ходу он достал из рюкзака термос. Отвинтил крышку, принюхался. Едкий чайный дух ударил в ноздри. Плесени наверняка нет, теириня привратников убила ее, а вот ядреная заварка — осталась. Несет могучий заряд кофеина для несчастной медузы.

— Что ж… Значит, идем к «Нагльфару».

Вот и вновь судьба вывела Дениса на берег кладбищенского канала. Завацкий стоял рядом с нелепым ресторанчиком и всматривался в изменчивый пейзаж Соли.

Резиновый коврик все так же лежал на другом берегу. Это еще больше утвердило детектива в его догадках. Конечно же, рядом с ковриком в волнах залива качался «Нагльфар», невидимый из-за табу сольо. Вот она — истинная логика!.. Это вам не митяевские домыслы.

— Все, — Каринэ опустила плечи. — Туда я не знаю, как попасть… Сольо находят путь, лишь когда умирают.

— Понятно. Что ж, спасибо, Каринэ. А теперь отвернитесь.

Девушка замигала непонятливо.

— Я смою маску, — объяснил Денис, — а это зрелище не из приятных. Вы ведь остаетесь?..

— Мне нечего ждать на этом берегу. Я отправлюсь с вами. К Марвину.

— Но Киннар говорил…

— Мало ли что он там болтал… Все меняется. Я с вами!

Завацкий осторожно налил в крышку термоса темно-коричневой жидкости и протянул девушке. Затем плеснул чаю на ладонь, зажмурился и растер по лицу.

Земля дрогнула. Кожу обдало жаром, затем защипало щеки, а нос словно утонул в комке теста. Ощущения сменяли друг друга с невообразимой быстротой. Денис почувствовал, как с лица сорвался кусок студня, капнул на руку. Закричала Каринэ.

Медуза расплылась горячей жидкостью и потекла по подбородку. Детектив жмурился изо всех сил, тер лицо, пытаясь содрать с кожи останки твари. Наконец, решившись, он распахнул глаза.

Вокруг, насколько можно было видеть, простиралась темно-зеленая трясина. Полупрозрачное желе, местами заполненное озерцами леденцово-зеленой влаги. Колыхались студенистые холмы, пронизанные кровеносными сосудами, хлопали полотнища плоти, напоминающие пленки кальмаров, вились устричные языки. Теир ощутил себя брошенным в миску, полную рыбьей требухи.

Рядом на коленях стояла Каринэ, закрывая лицо руками. Из-под ее пальцев сочилась черная жижа.

— Каринэ! Вставайте, Каринэ! — Теир осторожно обтер лицо девушки полой халата. Социолог в ужасе прижалась к Денису. Сердце ее часто колотилось.

— Марвин вызовет меня на дуэль, если увидит, — шепнул ей детектив. — Идемте! Нам следует найти кладбище.

Она кивнула испуганно, однако глаз не открыла.

— Ну же!

Из ближнего холма вытекла студенистая струя, похожая на рыбьи молоки. Она разбухла, выпустила лапы, безглазую голову, раздула подмышечные мешки и стала похожа на больного тритона. Тварь поводила уродливой складчатой мордой, словно прислушиваясь. Двинулась в сторону людей.

Нравы Соли поражали простотой и свободой, в чем Денису тотчас пришлось убедиться. Трясина на пути чудовища протаяла, в желе возникла ритмично сжимающаяся воронка. Тритон наполз на нее брюхом, забился в такт пульсациям, заворочался. Бородавки на его теле вспухли белесыми пузырями, словно жвачка, которую надувает ребенок.

— Никого не стесняются, сволочи, — с неожиданной злостью выдохнула Каринэ. — Прилюдно трахаются! Уроды!

Она ухватила теира за рукав, потянула.

— Пойдем, Денис!.. — голос ее звучал моляще. — Не могу на это смотреть!..

В этот миг судорога прошла по холмам. Студенистая плеть хлестнула по земле; тритон вытянулся вверх на тонких паучьих ножках, и теир понял, что все не так просто. Белесые бородавки на теле твари превратились в медуз. Соль пытался вернуть заблудших землян в благостное неведение.

— Денис… смотри… это их солдаты…

Четыре бледно-зеленых струи текли в студне; остро отточенные костяные лезвия торчали наружу. Похоже, они экономили силы, передвигаясь в теле роя.

— А ну не двигаться! — Теир поднял руку в предупреждающем жесте. Детектив Ордена и Чужие… Ах, Рипли, Рипли, как тебя здесь не хватает!..

Сольо замерли, растекаясь масляными лужами.

— Возьмите маарски! — отчаянно пробулькал тритон. — Не надевааарйте, но возьмиирте!.. Вы не выыырживете без них!..

Медуза шлепнулась рядом с Завацким.

— Благодарю тебя, Соль. К сожалению, доверие меж нами утрачено. Оставь своих детей себе, пока не придем к соглашению опять!

Каринэ уже бежала к леденцовой реке, и в руке ее поблескивал фузионер. Завацкий двинулся следом, стараясь не спускать с тритона глаз. Трясина под ногами колебалась, но вес тела держала. Рыбий студень… И запахи соответственные — аппетитные, пряные. Не хватает лишь морковных звездочек и горошин перца, вплавленных в желе.

— Вон туда, туда!.. Видишь?..

Бледно-зеленоватый мускул, висящий над маслянистой рекой, судорожно сократился. Теир выждал, пока «мост» успокоится, и побежал за девушкой.

Пространственный идиотизм отступал. Все понятнее становилось, как студенистые холмы соотносятся с городскими зданиями, а пучки кольчатых трубок — с деревьями. Денис заметил вдалеке металлически поблескивающий бок посольского модуля.

Кладбищенская земля впереди… Вон — заросла хрупкими кораллами костей, как варенье плесенью.

— Марвин! Ма-а-арвин! — закричала Каринэ. Ринулась вперед, не разбирая дороги, — так, что мост-мускул не выдержал, забился тревожно. Денис едва не оказался по уши в леденцовом сиропе.

— Каринэ!

Из чащи кораллов вынырнул человек в экзоскелете. Ростом он уступал Денису, зато был шире в кости и массивнее. Лицо его в первый миг показалось Завацкому отталкивающим. Выступающая вперед нижняя челюсть, коротко стриженная бородка, глаза чуть косят… Волк волком.

— Каринэ, что случилось?

— Не двигайся, Марвин! — в голосе Каринэ прозвучали истерические нотки. — Ни с места! Именем Ордена, ты арестован!..

Ствол фузионера уперся в грудь первоисследователю.

— Каринка, что за бред?..

Девушка всхлипнула. В этот миг подоспел Денис. Помахал в воздухе пайцзой, небрежно осведомился:

— Ну-с, господин Локи, бог огня… Показывайте: где вы прячете «Нагльфар»?

Место рядом с резиновым ковриком пустовало. Там, где должен был находиться корабль — провозвестник Конца Света, не было ничего.

— Итак, значит, Киннар… Этот самоуверенный профан… и Митяев — дурак в квадрате!.. А-ха-ха-ха-ха!.. Ох-хо-хо-хо-хо!..

Первоисследователь откинулся в кресле и принялся хохотать. Смеялся он хорошо: открыто, с душой, взахлеб. Было в его смехе нечто оперное, шаляпинское, однако ощущения наигранности не оставляло.

— Говорите, книжку раскрыли!.. Ох-хи-ха-хо-хо!.. А там — «Нагльфар!»… Эх-ху-ха-хи-хи!

Денис нахмурился. Поведение Марвина никак не вязалось с той ролью, какую детектив ему приготовил. Ролью обвиняемого.

— Так? Значит, «Нагльфар»?! — веселился Локи. — Корабль из ногтей мертвецов?! Подождите!

Он нырнул в крохотный металлический чуланчик, расположенный в самом хвосте научного модуля. По всей видимости, там располагался склад инструментов.

— Сейчас, сейчас… подождите… — донеслось из чулана.

Каринэ хмурила лоб, недоуменно разглядывая фузионер.

— Постойте… он что же… разряжен?!

Денис ожег ее яростным взглядом. Ну как можно быть такой дурой?!! Он уже открыл рот для гневной отповеди, как появился Марвин:

— Вот, держите, — протянул он Завацкому книгу.

Каринэ заглянула через плечо детектива, пытаясь прочесть название.

— Представьте, что ультиматум был вписан в страницы этой книги. Как бы изменилось ваше видение дела?

Денис поморщился. В руках его был читаный-перечитаный экземпляр ершовского «Конька-Горбунка». Он послушно раскрыл книгу. Одна из страниц загнулась; из-под уголка виднелись строчки:

«Море сильно закипит, повернется Рыба-кит…»

— Я дурак, — самокритично признал Завацкий. — Почище Митяева.

— А все же? Мне очень интересно!..

— Вы ведь рыбак, Локи? — убитым голосом осведомился Денис. — И ваша теория, с которой не согласен Киннар…

— Земля Соль — это и есть та самая пресловутая Рыба. Дракон. Митгард, если угодно. Сольо живут на ее чешуе, подобно ершовским мужичкам. Уж не знаю, в чем прегрешения этой Рыбы-Кита, но скорее всего она и не подозревает о своих пассажирах.

— Как же тогда объяснить охоту? — испуганно пискнула Каринэ. — Гибель людей?

— О, это просто. Не было сожранных послов. Рыба-Кит проголодалась, и сольо восприняли ее голод как свой собственный. Люди тоже его ощутили. Великий дракон Митгард — дракон и мир одновременно, человек и пароход — решил нырнуть и поохотиться.

— А ультиматум? — Денис принялся рыться в рюкзаке. — Вот, смотрите:

«Люди и бо глад довлеет над миром. Пасть следует за наами; мыы! укажем путь. Митгард голоден! васс пасти ищут. Возможностии. Близится конец светаа! Над но и — конец суши! голоду!

Митгард поохотится и — пожрет весь мир. Наконец».

— Может быть, вы его сами истолкуете? По-новому?..

Завацкий покраснел. Достал лист бумаги и принялся писать. Он пыхтел, черкал, ругался сквозь зубы. Наконец протянул Марвину перевод ультиматума на человеческий язык.

«Люди и бог! Лад довлеет над миром. Упасть следует за нами, мы укажем путь. Митгард голоден; вас спасти ищут возможности. Близится конец света (станет темно). На дно — и конец суши (жажде) и голоду.

Митгард поохотится, и наш мир наконец насытится».

— Возможно, «суши» следует толковать как японское рыбное блюдо, — кивнул первоисследователь. — В остальном все верно.

— Где же послы? — спросила Каринэ. — И почему ты мне ничего этого не рассказал?

— А ты бы поверила, солнышко?.. При твоей-то романтичности!.. Думаю, никто бы не поверил. На время нырка сольо прячутся в безопасные убежища; попутно они эвакуируют послов. Я потом покажу вам, где они «упали за нами». В посольстве засилье чиновников, мне нужно было устроить эту демонстрацию.

— Так вы все-таки причастны к исчезновению послов?

Локи поднял руки.

— Все, сдаюсь! Я лишь давал рекомендации, кого за кем эвакуировать. Денис, отчего у вас такой кислый вид?..

— Я провалил расследование.

— Ну-ну! К чему так уныло? Если правильно составить отчет… вы меня понимаете?

— Понимаю. Вы не теряете надежды стать Ландмейстером.

Детектив и первоисследователь переглянулись.

— А хотите увидеть чудо? — предложил Марвин. И, не дожидаясь ответа, продолжил: — Вы ведь слышали, что на Соль до нас обитало всего три живых существа?..

— Соль-отец, Соль-сын, Соль — дух святой?

— Нет же. Рой Соль, Рыба-кит и… В общем, пойдемте. Я покажу вам Китенка.