Глава 19

— Тоже, что ли, съездить в отпуск на море? — спросил Валь, отпивая чай из металлической кружки. — А то уже надоело морозить яйца.

— Ты это говоришь уже в третий раз, — сказал Марк.

Валентин чисто выбрился утром. Без бороды он казался моложе, всего лет на тридцать. Это тоже не особо хорошо, ведь ему вообще девятнадцать.

Марк теперь смотрелся моложе его, особенно когда тоже побрился. Он уже почти отошёл от заключения. Только ходил, опираясь на костыль, последствие сломанных ног после падения Ужаса Глубин.

— Ну я же вижу, что отдых помогает, — Валь швыркнул чаем.

— Не швыркай, — попросил Марк.

— Ты как мой брат, — Валентин вздохнул и кивнул в сторону кровати. — Наш Янек сидел с нами минут двадцать, и за всё это время ни разу не сказал про предателей, вечное пламя, и что надо всех убить как можно быстрее.

— Это же хорошо, — Марк отставил кружку в сторону.

Ян не отозвался. Он лежал у стены на старой продавленной кровати и листал свою записную книжку. На стене над ним висел красный ковёр.

Мы сидели в небольшом домике брошенном домике в трёх часах ходьбы от Нерска. Я разглядывал карту, на которых нанесли метки с расположением вражеских. Карта лежала на столе из грубых досок, а на края, чтобы бумага не скручивалась, положили тарелки и кружки.

Люди стали питаться лучше, чем раньше. В рационе иногда бывало мясо, а Валь только что нарезал целый кусок сала и буханку чёрного хлеба. Они недавно отбили целый конвой, полный провизии.

— Для тебя не будет проблемой, что мы воюем против Лихтари? — спросил я у Марка. — Ты же раньше сражался на их стороне.

— Нет, я же не давал им присяги, — ответил он. — Я же был наёмником, просто особо ценным, ведь командовал риггой, пятилетний контракт. Я кстати видел снимки, которые притащила разведка. В Нерске моя Матильда.

— Девушка твоя? — удивился Валь. — Она воюет?

— Нет, это Катафракт, на котором я служил, — Марк нахмурился. — Но экипаж там уже другой. Так что мне будет спокойнее.

Я проверил лежащие рядом чёрно-белые снимки. Вот Исполин, который загнали в ангар для ремонта, и два Катафракта сопровождения на окраине города. Ещё пехота и несколько панцирников.

Все из них — войска заморских домов Лихтари и Хардален. Нет никого из Рамари. Как я сегодня узнал, войска двух враждующих домов сцепились между собой. Ведь Лихтари и Рамари — кровники, вот их и держат подальше друг от друга.

Но гарнизон — многие из Огрании, и кто-то может вернуться на нашу сторону прямо в бою. Для этого мы уже отправили небольшой отряд, замаскированный под рабочих-механиков и шахтёров. Проведут подготовительную работу.

— Другой экипаж, — тихо сказал Марк, задумчиво глядя перед собой. — Мне будет проще. А тех парней жалко.

— Каких? — спросил я.

— Мой экипаж Ужаса Глубин. Совсем сопляки были, — он вздохнул. — Обещал им, что их вытащу, но… как начали стрелять, сначала сбежал канонир, а когда мы упали, второй пилот тоже сбежал. Их там расстреляли на выходе, а меня живым взяли.

— Это Рэгвард приказал тебя захватить? — Валь с опаской посмотрел на Яна, но тот не шелохнулся.

— Да. Он предлагал работать на него. И говорил, что вы все мертвы. Хорошо, что это не так, — Марк хмыкнул. — Так что мне есть, за что сражаться. А то в тюрьме чего только не передумал за это время. Ну, зато сейчас проще. На чём мне идти, Рома?

— Я много думал, — сказал я и показал на карту, где значками отметил наши войска. — У нас один Исполин и две ригги, как и у них, но меньше людей. Я решил, что Мурадов поведёт риггу в одиночку и займёт самый дальний рубеж. Будет стрелять вслепую, по координатам.

— Паладин останется вдали? — удивился Марк.

— Нет, он будет на Катафракте. Залп и смена позиций. Он будет мобильной артиллерией. А мы с тобой на Катафракте будем участвовать в бою.

— Но я думал, ты будешь с Мурадовым, а я поведу Катафракта в одиночку. А Валь свою Ищейку.

— Тогда мы получим две неполноценные Ригги, — сказал я. — Тебе в одиночку будет сложно, да и мне тоже самому придётся управлять, а мне некогда. Лучше мы с тобой будем в одном экипаже, так больше шансов. У нас с тобой сильная команда, и вдвоём мы покажем результат получше.

— Ну если так, то да, — Марк кивнул.

— А куда этого? — Валь кивнул на Яна. — Варга вряд ли останется в стороне. Хотя когда он спит зубами в стену, то почти похож на себя прежнего.

Ян, кажется, и правда спал.

— Будет с нами, — сказал я. — Потом я вместе с ним пересяду на Небожителя, и мы уйдём. Нужно будет ещё проверить, насколько сильные в машине неисправности, и как быстро можно будет привести его в порядок.

— А я в резерве, — Валь вздохнул.

— Не в резерве, а будешь вести огонь с дальней дистанции. Твоя машина скоро очень сильно пригодится, чтобы так ей рисковать. Враг скоро нападёт на Восточную провинцию, а потом ударит по Бинхаю всеми силами. И нам будет важно ударить его со всех сторон в этот момент. Ладно, за работу.

* * *

Марк проверял обе ригги, хотя он предпочитал Катафракта, на которых ему было привычнее. Но Паладин тоже в порядке. У обеих машин заряжен главный калибр, есть по два снаряда. Боеприпасов к соткам ещё больше. Недавний рейд по складам принёс свой результат.

И топлива сколько угодно. Проще планировать операции, когда люди сыты, у них есть оружие и боезапас.

— Выходим через десять минут, — сказал я полковнику Звереву. — Через два с половиной часа после этого нас засекут радары в городе, поэтому действовать будем быстро и по плану.

— Да! — с воодушевлением ответил полковник. — В этот раз мы им покажем! Возьмём реванш, — он повернулся и крикнул ближайшим к нему солдатам и экипажам панцирников. — За империю и Дом Варга!

— За империю и дом Варга! — ответила почти сотня голосов.

Боевой дух на высоте. То ли людям пришлась по душе эта внезапная и авантюрная операция, то ли что-то ещё.

— И ещё одно, — сказал я тише. — Вы не забыли про моё поручение?

— Никак нет! Я отправлю туда людей.

Мы с Марком быстро осмотрели двигатели, вооружение, силовые машины и пневмомагистрали. Пора выходить. Я забрался в кабину и сел в кресло канонира.

Кто-то из солдат, который в мирное время был плотником, успел собрать мне откидной столик на ножке перед креслом, на который я положил карты. Удобно.

Оптику бы ещё получше, да и не помешал бы экран радара, который был бы выведен ко мне, но пока обойдусь. Скоро буду командовать с собственного шагохода, как раньше.

Марк сразу забрался в электрокамеру и начал копаться в ней.

— Всё в норме, — сказал он через несколько минут. — Хотя вместо РДЦ-двенадцать у меня перемычка.

— Это ерунда, можно и с ней.

— Да. Я занимался этой малышкой долго, но всё работает. Пойду, закрою люки… Янек?

Люк в полу открылся, Ян медленно залазил к нам. Марк отступил, но потом шагнул ближе и протянул руку. Ян вцепился в неё своей левой и забрался.

— Я хочу видеть, как они сдохнут, — тихо и с хрипотцой сказал он.

— Ты не забыл правила? — спросил я. — Устав пилота?

— Да, Ян, устав, давай его вспомним, — Марк посмотрел на него. — Я первый пилот, ты второй. Там ты Наблюдатель, и я делаю, как говоришь ты. Здесь иначе.

— Я помню, — Ян сел в кресло второго пилота и начал неловко надевать большие наушники одной рукой.

Марк ему помог, продолжая говорить:

— Рома командует всей армией. Даёт команды мне, куда идти и кого атаковать. Но в прямом бою он будет канониром, и в этой машине главным буду я. Не Рома, не ты, а я.

— Я помню, Марк, — Ян подслеповато посмотрел на пульт. — Я готов.

Мы расселились по местам, проверили внутреннюю связь. Я связался с Катафрактом.

— БРЛР-пятьдесят девять, слышите меня? — произнёс я. — Ночной Охотник, ответьте.

— Слышу вас, Снежный Кот, — через помехи донёсся голос пилота Катафракта.

Этот парень — второй сын Наблюдателя Мурадова, который формально на стороне маршала. Фактически же старик впал в маразм, а его Малый Дом на нашей стороне.

Его наследник находился в тюрьме Вертекс, откуда мы его вытащили, как и некоторых других наследников. Так что на нашу сторону переходили многие, пусть и не явно.

— Запуск! — рявкнул Марк и нажал на красную кнопку, расположенную на пульте.

Кабина сильно затряслась, столик с картами задрожал. Я положил на них руки, чтобы ничего не упало. Двигатели начали работать всё быстрее, через полики кабины доносилось приглушённое «та, та, та-та-тататата».

Марк медленно направил вперёд рычаг контролера пилота до десятой позиции. Движки заревели громче и набрали ещё больше оборотов, но вибрация в кабине стала спокойнее.

— Давление в ходовой? — донёсся голос Марка в наушниках.

— В норме, — хрипло ответил Ян, но не сразу.

— Противовесы в положение «поход»!

Ян переключил рычаг. Внизу с громким щелчком провернулись тяжёлые балансиры. Марк поднял рычаг до двенадцатой позиции и переключил шаг на половину длины.

— Радар, — попросил Марк. — На один круг!

— Готово, — Ян щёлкнул тумблером.

Засветился зелёный экран. Рядом горело две точки, яркая от Ищейки и более слабая от Катафракта.

— Ночной Охотник готов выступать, — отозвался пилот Катафракта.

— Ищейка готова выходить, — передал Валентин.

— Всем войскам, — сказал я. — Выступаем на позиции.

— Выхожу, — Марк осторожно нажал на педаль синхропривода левой ногой, которая зажила у неё быстрее.

Педаль щёлкнула, Паладин шагнул вперёд.

* * *

Весна в этом году решила начаться раньше, и снега рядом с Нерском почти не было. И, надеюсь, растаявшее зимой озеро не было этому причиной. Ведь не такое оно и большое, чтобы так влиять на климат.

Но я слышал, как говорили новые и старые министры Громовой, что озеро Айнала скорее всего заболотится. Взрыв игниума на дне точно убил или сварил всю живность в воде. Так что озеро мертво, и вряд ли восстановится.

Это озеро впадало в другое, в Реймиру, а вода из Реймиры шла в озеро Валайа. Три Сестры, как называли эти озёра. Реймира и Валайа находились в Хитланде.

Когда лёд в северном озере расстаял раньше времени, на южных озёрах вода очень сильно вышли из берегов. Как говорили разведчики, сейчас это будто одно большое озеро.

Это наводнение серьёзно мешало Рэгварду в снабжении и переброске войск на север.

Наше же озеро, Айнала, уже покрылось тонким льдом, потому что по ночам ещё было холодно. Но вес человека лёд не выдержит, так что мы пошли по земле.

Враг уже должен нас заметить, но пока не стрелял. Нечем, самые крупные орудия вывезли на юг, осталась только небольшая полевая артиллерия.

И командир гарнизона, похоже, решился воспользоваться ей прямой наводкой и подпустить нас поближе. Но не так уж много пушек у них было, чтобы остановить нас.

— Перешли старые оборонительные линии, — доложили мне с панцирников.

Те самые линии, которые когда-то прокапывали по зиме. Первую линию вообще не охраняли, а в бетонных бункерах и огневых точках не было никого.

Враг собрался в окопах и бункерах возле самого города. Я уже мог разглядеть трубы многочисленных заводов. Большинство из них не работало.

По нам начали палить пушки. Это работа для Паладина. Мы оставались на пределе их дальности и стреляли в ответ. Иногда раздавался звон, когда по нам попадали. Но на такой дистанции полевые орудия не пробьют броню даже среднего панцирника, не говоря уже о Паладине.

Иногда стреляли Копья откуда-то из центра города, но так далеко от них было мало толка. От силы оставят следы на краске. А стреляй они чуть ближе, мы бы уже сгорели.

Снова звон и грохот. Мы отвлекали огонь пушек на себя, и подавляли всё, что видели. Наши панцирники и пехота должны подойти как можно ближе.

Поле изрыто снарядами и воронками. Это от прежнего боя. В прошлый раз здесь сражались почти три или четыре десятка шагоходов, и чуть ли не все существующие Исполины.

Сейчас масштаб был меньше, и мы поменялись ролями. Теперь атаковали мы, но не просто продавливали оборону массой, как совсем недавно делали враги.

Мы меняли тактику.

Нападали со всех сторон. С севера, куда тогда отступили наши уцелевшие войска, прибыл небольшой отряд кланового ополчения и половина роты стрелковой пехоты.

Они ждали в горах, их мы оставили для прикрытия основных троп. Их немного, меньше сотни, но они заставят врага паниковать.

Небольшой отряд бронетехники продвигался с востока, буквально три лёгкие машины и две самоходки. Они объехали линии обороны у самого северного берега озера, пока мы собирали все снаряды из пушек.

И основной удар с запада. Мы пришли тем же путём, каким Келвин Рэгвард провёл Печать Огня прям нам в тыл. Тогда предатель Дерайга помогал ему, а сейчас местные помогали нам.

Всё это не в темноте, как в том бою, а при свете идущего к закату солнца.

— Исполин «Небожитель Дерайга» всё ещё находится в ангаре, — доложили разведчики по рации. — Его пытаются завести.

Это я видел. Из города пустили три сигнальных ракеты. Красная, жёлтая и зелёная. Наши следят за огромной машиной. Если бы было три красных, то это значит, что Небожитель выходит и готов нас уничтожить.

— Продвигаемся, пока у них не вышло, — скомандовал я. — Прикрываем вас огнём, — я переключился на внутреннюю связь. — Марк, я готов стрелять, дай знать, когда.

— Остановка через пять… четыре… три…два… один… остановка! Огонь!

Корпус ригги качнулся, внутри переключились противовесы. Я нацелился ещё раньше, а сейчас просто выстрелил. Три сотки выстрелили по очереди, главный калибр я ещё берёг.

— Есть попадание, — сказал я, посмотрев в перископ.

Бункер с пушкой задымился. Потом взорвался другой, но по нему никто не стрелял. Кажется, в городе начался бой ещё до того, как туда вошли наши основные силы. Работа с гарнизоном была не зря.

— Полковник, продвигайтесь, — приказал я. — Я веду огонь только по вашим целям. Кто-то в гарнизоне восстал, не хочу их задеть.

В рации я слышал командира каждого панцирника или взвода пехоты. Когда-то, ещё во времена Павла Громова, у каждого пехотинца был радиопередатчик, через который он мог слышать командира.

Но потом, почему-то, от этого отказались по ряду причин. Прямо сейчас они бы не помешали.

Панцирники продвинулись. Пехота, которая ехала на броне, слезала и шла в бой, прикрываясь машинами. По ним стреляли не особо сильно, самые опасные точки обороны мы подавили. Кроме нас по ним стреляли издалека Катафракт и Ищейка.

Я слушал отчёты. Сейчас я снова занимался не своим делом, а отдавал приказы на уровне командира батальона. Но зато я лично пробовал новую тактику в действии. Потом этому будут учиться они сами, в боевых условиях.

— Марк, остановка! — скомандовал я.

— Через пять… четыре…

— Двухэтажный дом! — кричали в рацию. — Там пулемётная точка! Запрашиваю огонь артиллерии!

Красная сигнальная ракета пролетела немного и ударилась в стену старого кирпичного здания почты, которая находилась на окраине города.

Я навёл туда сотки и выстрелил снарядами с задержкой взрыва. Взорвались они прямо внутри здания, разрывая второй этаж на куски. Крыша осыпалась.

Бой кипел, и сейчас в нём было больше участников на нашей стороне, чем было изначально. Я стрелял уже реже, пехота вошла в город. Панцирники продвигались очень медленно, они на этих улочках уязвимая мишень.

Мог бы войти и я сам на этом шагоходе, но с учётом, что у врага есть Копья, мы легко потеряем эту машину и погибнем сами.

Пока не надо стрелять, я сделал пару пометок карандашом на карте. Пока всё шло по плану. Бой точно не тот, к которым привыкли в последнее время. И сейчас он шёл на наших условиях.

Уже никто не будет терять десятки ригг, штурмуя позиции врага. Ещё даже не известно, сколько вообще шагоходов потеряно. Я думал, что из почти сотни на начало войны как минимум треть уничтожена безвозвратно, а то и половина.

Может, потеряно ещё больше, поэтому уцелевшие сейчас более ценны.

Преимущество ригги — броня, мобильность и орудия. Вот этим и надо пользоваться. Раньше я бы нагло полез в атаку всеми силами, чтобы Паладины давили пушки и разнесли половину города.

Но сейчас так нельзя, приходится работать с учётом нехватки шагоходов и личного состава. Ведь всё это затянется надолго.

Нам придётся учиться пользоваться всеми видами войск, а не одной только стальной атакующая фалангой ригг, которая прёт в лоб на пушки, и которую прикрывают все остальные войска.

Наши продвигались успешно. Но ещё рано расслабляться. Ещё никто не видел, где два вражеских шагохода. Они могут или ждать в городе, или напасть на нас, скрываясь за огромными зданиями заводов.

Ждём, где они появятся, и атакуем их уже сами.

— Генерал! — раздался истошный вопль в рации. — Боевая ригга выходит на позиции!

На радаре этого не видно, у них работали глушилки, и мы вообще отключили экран, чтобы не мешал. Я не видел вражеского Катафракта через оптику, но он должен быть за тем заводом. Он почему-то не стрелял.

— Где второй шагоход? — спросил я, а по внутренней связи передал: — Выдвигаемся ближе, нам надо разобраться с ним самим.

— Мы его не видим! — ответили по рации.

Но я заметил его сам. Второй Катафракт хотел атаковать наши войска с фланга, пока они продвигались, но опоздал. Сейчас он вышел из-за здания завода, который его прикрывал, и оказался в чистом поле.

— Ищейка, выйди на позицию, — приказал я. — И сними того, что в городе. А мы займёмся вторым, пока он не покосил нашу пехоту и танки!

— Принято! — отозвался Валь. — Выдвигаюсь!

— Это же моя Матильда, — тихо сказал Марк. — Жаль по нему стрелять, но что поделать.

Пока он говорил, не переставал поворачивать. Ригга долбила по нам из соток, прямо в кабину. Звон сильный, потому что мы близко. Целился в оптику.

— Марк, ещё правее. Закрой стекло!

Он нажал на кнопку, опуская бронезадвижки на своих перископах. Теперь он слепой, но зато не потеряет оптику. Я свой оставил, у меня перископ выглядывает в другом месте, его сложнее достать из пушек.

Теперь только я вижу, что происходит снаружи. Пушки продолжали по нам долбить. В лоб не пробьёт, если только у него нет Копья. Но оно у него было.

— Это Ищейка! — донёсся радостный голос Валя. — Отстрелил своему руку! Заряжаюсь и помогаю вам!

— Принято! Марк, нам нужно… Зараза, у него Копьё! Ян, готовь Преисподнюю!

Не заметили Копьё сразу, оно у него было в боевой платформе вместо одной из соток. Спрятали, а ведь обычно ставят их на плечи. И этот шагоход к нам ближе, чем оборонительные орудия, вполне может прожечь броню.

Я быстро наводил главный калибр, крутя оба рычага. Ян, который в бою реагировал на команды, только как-то заторможенно, нажал на тумблер. Пустить ракету не успеет.

— Парни, осторожнее! — крикнул я, отлипая от перископа. — Он сейчас…

Он выстрелил!

Броня начала шипеть прямо над пультом, напротив первого пилота. Сталь начала краснеть.

— Марк! — взревел я. — На пол! Живо!

Меня ненадолго ослепило. В кабину ворвалось много дыма. Под потолком загорела красная лампочка, начала визжать сирена. Завоняло тухлым яйцом.

Свет погас, вокруг один дым. Очень жарко, как в плавильне. Ригга качнулась, резкая остановка, но двигатели не заглохли.

Я откашлялся. Что-то горело впереди, но из-за дыма плохо видно.

— Господин генерал? — услышал я в рации. — Вы живы?

— Я жив, — я снял наушники и позвал: — Марк? Ты как?

В животе всё похолодело. Это горело кресло первого пилота. Я откинул столик с картами и вылез. Вентиляция не работала, дым не уходил. Ничего не видно. Я подошёл ближе.

Спинка кресла прожжена насквозь, заряд Копья ударил в дальнюю стену, но дальше мощности не хватило, и он потух.

Но никаких останков рядом с креслом нет.

— Как? — спросил Марк, который вообще лежал в стороне от дыры. Из носа бежала кровь. — Это ты меня вытащил, Янек?

На металлическом полу кабины остался чёрный след копоти, будто кто-то хотел его поджечь. Ровная линия от кресла до стены, где лежал удивлённый Марк.

Ян, стоящий рядом с ним, тёр разбитый лоб. Он, похоже, сильно ударился, когда так резко сдвинулся. Кровь из разбитой брови заливала ему сильно побледневшее лицо и одежду.

— Эти ублюдки ещё живы, — прохрипел Ян, глядя на дыру в броне, через которую проглядывался свет. — Надо с ними разобраться.

— Не спорю, — сказал я. — Марк, вернись на своё место и потуши кресло! И валим их, пока они не выстрелили ещё раз!

Загрузка...