Мне нравятся черные дыры

Капитан Паркер сидел перед пультом и тупо смотрел на экраны.

Чернота. Одна чернота. Бездонная. Абсолютная.

Даже в межгалактическом вакууме можно увидеть тусклые пятнышки затерявшихся звезд, пульсирующие точки квазаров, красноватые сполохи космической пыли, на которые падает луч допплеровского искателя. Даже в гравитационных субсвёртках изредка мелькают фотонные шапки стоячих волн-солитонов, невидимых в евклидовой метрике, но вполне различимых в гиперпространстве, серо-белесой мутью прокатывающихся по воображаемым линиям супеструн.

Везде — жизнь, везде — свет.

Но здесь и сейчас — ничего.

Любая энергия поглощается без остатка. Каждый глюон, каждый квант, каждый бит информации. Всё идет в дело. Ничто не может пропасть просто так. Движение перетекает в массу, время сливается с расстоянием, Вселенная превращается в точку.

— Искин! Наши текущие координаты? — глухо проговорил капитан, уже ни на что не надеясь.

— Определить невозможно, — после короткой заминки ответил металлический голос. — Данные со сканеров не поступают. Привязка отсутствует.

— Проверь маршрут и статистику. Погрешность — по псевдонормальному распределению.

На этот раз компьютер «раздумывал» почти пять секунд.

— С вероятностью 94 процента текущее положение — окрестности коллапсара МН 3479, зона сингулярности. Горизонт событий — ноль три единицы.

В голосе корабельного искина звучали виноватые нотки. Хотя, возможно, Паркеру это просто чудилось.

Отстегнув ремни безопасности, капитан выбрался из ложемента и не спеша прошёлся по рубке. Остановился возле резервной панели жизнеобеспечения, погладил рукой прикрученную к ней табличку. На изрядно потертой латуни всё еще проступали знакомые буквы. «Капля». Так когда-то назывался этот корабль. Бывший военный корвет, ныне межзвёздная яхта. Не сказать, что комфортная, зато скоростная. Не танкер, не лихтер, не сухогруз, не лайнер для богатеев, не круизное судно, не баржа для переселенцев. С крупными компаниями Паркер конкурировать не собирался. Яхту «Стремительная Стрела» (название, конечно, дурацкое, но так посоветовали рекламщики) он использовал для хорошо окупаемых чартерных перевозок. Как «многоцелевое» космическое такси.

Бизнесмены средней руки, желающие заключить сделку раньше других, чиновники, пусть невысокого ранга, но жутко амбициозные, ученые, жаждущие доказать коллегам правоту своих безумных теорий, курьеры небольших логистических фирм, опаздывающие с доставкой. Такие клиенты ценили, в первую очередь — скорость, во вторую — надежность и только в третью — стоимость.

Случалось, впрочем, переправлять и грузы без пассажиров. Подобные рейсы считались особенно выгодными. В цену включалась страховка, надбавка за риск порчи или утраты, стоимость карго-услуг, и в то же время — снижались затраты на сопровождающих груз лиц. Ведь суперкарго в любом случае нанимать не требовалось: должность бессменно занимала Патриция — дражайшая и горячо любимая «половина» бывшего лейтенанта ВКС, а сейчас капитана собственного корабля Эндрю Роберта Паркера.

В яхту Эндрю вложил все имеющиеся средства, включая выходное пособие, пенсионные накопления и деньги, полученные от продажи родительского дома на Аквилее. Сумма, по меркам отставника, получилась весьма внушительная, но даже ее не хватило на полное переоборудование списанного корвета — пришлось брать кредит в банке «Родман и Гирчик» и просить жену добавить тысчонку-другую на разные мелочи. Супруга не отказала, но взамен потребовала перевести «движимое» имущество на ее имя. Паркер немного подумал и… сделал так, как она просила. В конце концов, муж и жена — одна сатана. Да и кредит, если что, на Патрицию уже не повесят, а кораблик, «арендуемый» фирмой «ЭнПаркер-трафик», останется в собственности семьи при любом раскладе.

Предпринимателем Эндрю оказался довольно удачливым. За год работы он практически полностью расплатился с кредиторами и уже начинал подумывать о расширении бизнеса. Тем более что случай как раз подвернулся. Ведь нынешний рейс обещал стать поистине золотым.

Банк R’n’G, в котором Паркер занимал деньги, предложил «космическому извозчику» уникальный контракт. Максимально быстро переправить с Пэри на Осцион партию «радужных бриллиантов». Цена груза зашкаливала. Ответственность охрененная. Но и вознаграждение предполагалось такое, что отказаться от договора мог только круглый дурак. Эндрю идиотом себя не считал, поэтому согласился сразу. С женой не советовался. Груз — дорогой и «горячий», а женский язык… словом, сболтнёт кому-нибудь невзначай — беды не оберёшься…

— Какой же ты, Том, придурок, — процедил сквозь зубы Паркер, возвратившись в капитанское кресло. — И я вместе с тобой. Так облажаться на ровном месте…

— Капитан? — не уловил суть команды машинный разум.

— Это я не тебе, — отмахнулся Эндрю.

Искин «обиженно» замолчал.

Досадливо чертыхнувшись, Паркер вывел на главный экран блок-схему полётной карты. Ошибки быть не могло. Он сам проверял выкладки навигатора. Первый раз за три часа до прыжка, второй — перед включением гипердвигателя. Да, некоторые изменения внести пришлось. В целях безопасности — чтобы сохранить в тайне конечную точку маршрута. Шесть парсеков по азимуту 44–16 в сферических координатах. По всем расчетам эта добавка выводила «Стрелу» в систему Осциона. А вывела прямиком в объятия черной дыры — извечного ужаса звездоплавателей. Из сотен и тысяч пропавших в глубинах космоса кораблей, по оценкам «яйцеголовых», около половины сгинули именно так — встретили на пути коллапсар и не смогли вырваться из гравитационной ловушки. Спаслись считанные единицы. Те экипажи, которые вовремя сориентировались, бросили всю энергию на щиты и закрутили неуправляемую спираль в плазменном аккреационном диске, моля бога, чтобы их не затянуло в напоминающую гигантский водоворот пространственно-временную воронку.

Томас Голдбой появился на корабле три месяца назад. Прежний навигатор, старый приятель Паркера по Военно-Космическим Силам, попал в банальное ДТП, результатом которого стал сломанный позвоночник и пробитое осколком ребра правое легкое. С такими травмами особо не полетаешь, а лечение требовалось достаточно длительное. Волей-неволей пришлось искать нового навигатора. Освободившуюся вакансию занял Голдбой. Его «привела» Патриция. Томас был ее дальним родственником, то ли внучатым племянником двоюродной тёти, то ли троюродным братом жены шурина дяди. В общем, не суть важно. Главное, что специалистом, несмотря на фамилию (дословно «золотой мальчик»), он оказался хорошим. Пусть и слегка хамоватым и довольно смазливым — типичный жиголо, во времена службы Паркер привык ждать от подобных субъектов всяческих неприятностей, тем не менее маршрутные схемы парень выстраивал грамотно, и уже через пару рейсов он подписал годовой контракт и стал полноправным членом экипажа «Стрелы».

Всего на борту находилось шестеро звездолетчиков. Сам Паркер, Патриция, уже упомянутый Голдбой плюс ещё трое. Второй пилот Макс Кэмпбелл, оператор энерго-двигательной системы Глен Саммерс и судовой врач Мэгги Бэдфорт. Последняя, по мнению Эндрю, была явно лишней. Ну, на кой чёрт, скажите, «Стреле» нужен доктор? На катерах, корветах и прочих судах малого класса такая должность в принципе не предусматривалась — обязанности медика обычно исполнял или борт-инженер, или карго-мастер. Однако на включении в экипаж дипломированного врача настояла всё та же Патриция. В её роду все были «хроническими» ипохондриками. Не избежала этого и миссис Паркер. На «медицинские» темы она могла говорить часами. С кем угодно и когда угодно. Понятно, что Эндрю не смог отказать супруге, и в результате на яхте появилась мисс Бэдфорт.

Врача подбирала лично Патриция, и ее выбор стал для мужской «половины» экипажа настоящим шоком. «Коровища» Мэгги оказалась не только глупой (это бы ей простили), но и страшной. Крикливо и безвкусно одетая, с сальными жиденькими волосами, большой бородавкой над верхней губой, носом-картошкой, узенькими «свинячьими» глазками и не влезающими ни в одно платье «формами», она постоянно жевала конфеты-тянучки. Всякий раз, покончив с очередным леденцом, любительница сладенького жадно облизывала липкие пальцы и тут же отправляла в рот следующий, никого и ничего не стесняясь. Мало того, дамочка была буквально помешана на «мистике» и почти всё жалование тратила на гадалок и экстрасенсов, снабжающих толстуху «приворотными зельями» и сулящих ей в недалеком будущем выгодных женихов. Одна радость, что в рейсах мисс Бэдфорт бОльшую часть времени не показывалась на глаза остальным. Сидела как мышка в своей каюте и медитировала над «магическими» шарами и пирамидками или вела «душещипательные» беседы с забредающей на огонёк Патрицией. У Эндрю даже возникло подозрение, что супруга специально притащила на яхту эту туповатую «докторшу», дабы та оттеняла ее собственные ум с красотой. Ну и чтобы у мужа никаких «лишних» желаний не возникало. А то ведь мало ли что… Короче, Паркер просто махнул рукой на причуды жены и постарался как можно реже общаться с «дамой от медицины»…

— Искин! Каково состояние экипажа? — произнёс Эндрю, завершив изучение маршрутной карты. Из десяти минут, положенных на «послепрыжковое» восстановление систем корабля, прошло уже больше восьми. Пора было начинать «аварийно-спасательные» работы.

— Экипаж в ложементах. Борт-инженер в двигательном отсеке, остальные в каютах. Состояние — норма. Готовность — 94 секунды, — отрапортовал компьютер.

— Принято, — Паркер протянул руку к пульту, откинул красную крышечку и с силой вдавил находящуюся под ней кнопку. — Всему экипажу! По окончании стазиса всем срочно прибыть в рубку. Я повторяю — всем! В том числе, вам, мисс Бэдфорт, и тебе, Глен.

Под потолком замигали алые огоньки. В такт им загудели тревожные баззеры.

— Искин! Силовые щиты на максимум. Маршевый режим отключить. Двигатели перевести в режим подзарядки. Резерв — пять процентов.

— Есть, капитан! — прогремело в динамиках.

Паркер развернул кресло к двери и принялся ждать. Всё, что написано в инструкции, он выполнил в точности, пункт за пунктом. Теперь требовалось ввести в курс экипаж и решить, как действовать дальше…

Экипаж собрался в рубке через четыре минуты. В полном составе. Первым, как обычно, прибыл Макс Кэмпбелл. Второй пилот всегда отличался пунктуальностью. За ним подтянулись и остальные. Саммерс, Патриция, Голдбой. Последней, что тоже понятно, явилась мисс Бэдфорт. Одетая в мешковатый комбинезон с разноцветными блестками («хит сезона в курятнике»), она плюхнулась в единственное остававшееся незанятым кресло и сразу же выудила из кармана конфету. Развернув обертку, докторша на секунду задумалась, куда бы спрятать бумажку, а затем, ничтоже сумняшеся, запихнула ее в узкую щель между сиденьем и подлокотником. Леденец захрустел на зубах. Толстуха довольно причмокнула.

Паркер одёргивать даму не стал. Во-первых, уже привык к подобному поведению, а во-вторых, она всё равно не поймёт.

Чуть поморщившись, Эндрю поправил ворот комбеза, прокашлялся и, решив не откладывать дела в долгий ящик, начал с самого главного:

— Господа звездолётчики, мы влипли…

Речь капитана длилась около двух минут. Когда она завершилась, в рубке повисло тягостное молчание. Как ни странно, первой его нарушила мисс Бэдфорт.

— Мы все умрём, да? — плаксиво протянула она, забыв и про леденец за щекой, и про не облизанные до конца пальцы. Взгляд Мэгги стал точь-в-точь как у старой коровы, узнавшей, что завтра ее поведут к мяснику.

— Не стоит паниковать, мисс Бэдфорт, — мягко заметил Эндрю. — В настоящий момент мы живы и находимся в добром здравии. Кроме того, у нас на борту ценный груз, и мы просто обязаны доставить его по назначению. Поэтому, хочешь не хочешь, а выжить придется. Хотя бы для того, чтобы исполнить контракт.

— А что хоть за груз? — с нагловатой улыбочкой поинтересовался Голдбой, кивнув на дверь капитанской каюты. В отличие от других жилых помещений, она примыкала к рубке (привилегия капитана), и все знали, что груз находится там, в личном сейфе владельца транспортной фирмы.

— Кстати, да, — неожиданно поддержала навигатора миссис Паркер. — Я, как суперкарго, тоже хотела бы знать, что в чемоданчике? Из-за чего мы так рисковали?

Эндрю с укором посмотрел на Патрицию. Та в ответ пожала плечами, давая понять, что семья семьей, но счета у супругов раздельные, и свои деньги она терять не намерена. Да и вообще — что это за тайны такие? Тем более от любимой жены. Последнее отразилось на ее лице особенно явственно. Она даже губы стиснула, превратив их в тонкую линию. И глаза прищурила, едва ли не угрожающе.

Помощь пришла, откуда не ждали.

— Миссис Патриция, Том. Я думаю, капитан знает, что делает, — ровным тоном проговорил Макс Кэмпбелл. — Отчитываться перед нами он не обязан. Полагаю, это вопрос безопасности.

Паркер благодарно кивнул второму пилоту:

— Спасибо, Макс. Ты прав. Это действительно вопрос безопасности.

— Не за что, кэп, — сложив на груди руки, Кэмпбелл с независимым видом откинулся в кресле.

— Какие у нас шансы, Эндрю? — включился в разговор борт-инженер.

Паркер мысленно выдохнул. Похоже, что Глен тоже на его стороне, как и Макс. Отлично. Легче будет уговорить остальных. Плохо, что Пат полезла в бутылку, но уж с ней-то он как-нибудь разберётся, не в первый раз.

— Шансы у нас имеются. Конечно, не стопроцентные, но и не нулевые.

Звездолетчики оживились.

— Да-да, господа. Шансы действительно есть. Но прежде чем о них говорить, я хочу сделать вот что.

Эндрю набрал в лёгкие воздуха, хлопнул в ладоши и громко произнёс:

— Искин! Включить режим два-два-ноль!

— Исполнено, капитан, — пророкотал компьютер.

Паркер обвёл взглядом собравшихся. Кажется, они были ошарашены. На вытянувшейся физиономии Голдбоя отражалось непомерное удивление, Кэмпбелл качал головой, Саммерс чесал в затылке, Патриция, поджав губы, неприязненно смотрела на мужа, мисс Бэдфорт недоуменно хлопала жиденькими ресницами.

— Я не поняла. Что это за режим? — спросила она, оглянувшись на остальных.

— Это называется режим бога, — с кривоватой усмешкой пояснилборт-инженер.

— Ограниченного бога, — поправила Саммерса миссис Паркер, продолжая сверлить взглядом супруга.

— Это значит… значит… он может нас всех убить? — ужаснулась врачиха.

— Могу, если кто-то из вас будет мне угрожать, — сухо пояснил Эндрю.

— А мы, наоборот, такой возможности лишены, — добавил второй пилот.

— Почему? — не успокаивалась мисс Бэдфорт.

Паркер вздохнул.

— Друзья. Я думаю, вы понимаете, что это вынужденная мера. Конечно, я не хочу доводить дело до крайностей, однако ситуация такова, что всякое может случиться. Подробности вам сообщит компьютер. Искин!

— Да, капитан.

— Разъясните экипажу детали.

— Ситуация следующая, — начал искин. — Наш корабль дрейфует по эргосфере черного карлика на расстоянии ноль три единицы от горизонта событий. Ноль семь до предела статичности. Вероятность того, что при нынешней угловой скорости нас выбросит в евклидову метрику, составляет двадцать четыре процента.

— Маловато, однако, — пробормотал навигатор.

— Достаточно, — бросил второй пилот. — Я бы и на один процент согласился.

— Для стороннего наблюдателя мы быстро вращаемся вокруг коллапсара, — невозмутимо продолжил компьютер. — Приблизительно через час нас либо втянет в воронку, либо мы сумеем спастись. Но в системе отсчёта корабля время будет тянуться в десятки тысяч раз медленнее. Здесь, на борту, интересующее всех событие произойдет примерно через два года. Запасов энергии хватит на десять лет, кислорода — на восемь, воды для шести человек — на пять. Основная проблема заключается в продовольствии. При самом экономичном режиме оно закончится через восемь месяцев.

Искин замолчал. Молчали и астронавты.

— Это задница, — выразил, наконец, общую мысль борт-инженер.

— Не напрягай, Глен. Самому тошно, — мрачно произнёс Паркер. — Выход у нас один. Надо задействовать гибернацию.

— Гиб-капсулы проходят тестирование, — «услужливо» сообщил искин. — Активация систем глубокого сна возможна через 7 суток.

— Короче, у нас есть неделя, чтобы всё подготовить, — капитан поднял руку, пресекая любые возражения и вопросы. — Да, я знаю, что кто-то может и не проснуться. Но, как уже говорил, другого выхода нет. Четверо членов экипажа два года будут находиться в искусственной коме. Двоим оставшимся ресурсов должно хватить. Почему останутся двое, надеюсь, понятно?

— Понятно. Вахты надо менять. В рубке всегда должен кто-нибудь находиться, — ответил за всех Голдбой. — Вопрос: кто же эти счастливчики?

— Один из них я, — сказал Паркер.

Навигатор презрительно фыркнул.

— Это не обсуждается, — повысил голос хозяин транспортной фирмы. — Я не только отвечаю за груз, но ещё и капитан этого корабля. В режиме два-два-ноль, как вы знаете, системы жизнеобеспечения завязаны на капитана и, если я ВНЕЗАПНО погибну, все они разом блокируются. А летаргический сон, как известно, — Эндрю развёл руками, — от смерти мало чем отличается.

— Кто же будет вторым? — Голдбой с нарочитой иронией посмотрел на Патрицию. В его голосе звучал сарказм. Похоже, он нисколько не сомневался в выборе Паркера.

Капитан выдержал почти театральную паузу и, не отрывая взгляд от жены, тихо проговорил:

— Я ещё не решил.

Патриция вздрогнула. По ее лицу промелькнула тень. Видимо, она тоже была уверена, что станет напарницей Эндрю. Ведь иначе и быть не могло.

Окружающие многозначительно переглянулись. Томиться два года в капсуле никому не хотелось. А раз капитан еще ничего решил, значит, шанс избежать этого сомнительного удовольствия есть у всех. Главное — понять принцип, по которому будет проводиться отбор. Сумеешь ему соответствовать, останешься на коне. Не сумеешь — сыграешь в «рулетку» со смертью. Создатели капсул оценивали вероятность нормального пробуждения не выше одной второй. Словом, тут было над чем подумать…

— О своем решении я сообщу дополнительно. А сейчас все свободны, — подытожил разговор Паркер.

Звездолётчики поднялись с кресел и медленно потянулись на выход.

— Пат. Тебя я попрошу остаться, — внезапно произнёс капитан.

Когда все вышли, он указал на кресло возле себя. Патриция села и вопросительно посмотрела на мужа.

— Я знаю, Пат, ты сейчас сердишься. Но, понимаешь, проблема вся в том, что… — начал издалека Эндрю.

— Эн, не тяни, — поморщилась женщина. — Говори, что хотел, и я пойду… готовиться к гибернации, — язвительно добавила она.

Паркер досадливо крякнул. Да, с гибернацией он и вправду… «перестарался».

— Ладно. Попробую объяснить, — капитан пристально посмотрел на жену. — Видишь ли, Пат, всё дело в том, что около чёрной дыры мы оказались не случайно.

— Как это? — распахнула глаза Патриция.

Сразу отвечать Паркер не стал. Не потому что не знал, что ответить, а потому что захотел продлить «удовольствие». Именно так, со смесью удивления и восторга, молоденькая Патриция Спирит глядела на бравого лейтенанта Военно-Космических Сил во время их первой встречи. И ямочки на щеках у нее были точно такие же. И взгляд такой же непосредственный и наивный, почти как у маленького ребёнка, уверенного, что «умные взрослые» всё ему сейчас объяснят.

Эндрю, конечно, знал, что на самом деле Пат совсем не такая. Она была настоящей леди, в меру чопорной, в меру надменной, в меру благовоспитанной, в любой ситуации держащей себя в руках и удерживающей на расстоянии всех остальных. Однако первое впечатление есть первое впечатление. Паркер всегда это помнил и радовался каждому случаю, когда из-под маски холодной красавицы выглядывала та, прежняя Пат, в которую он в свое время посмел влюбиться…

— Кто-то внёс изменения в маршрутную схему. Причем не в исходные данные, а прямо в программу расчета.

— А разве такое возможно?

— Выходит, возможно, — развёл руками мужчина. — Не думаю, что нас собирались закинуть к чёрной дыре, ведь это был кто-то из экипажа, но результат получился хреновый. Мы болтаемся около коллапсара, и сможем ли выбраться, одному богу известно.

— Но он же не самоубийца, этот твой злоумышленник, — на лице Пат появилось странное выражение, как будто она что-то просчитывала. — Он должен был предусмотреть все последствия.

— Да, должен, — кивнул супруг. — Но он не учёл одной очень важной детали. Изменения в карту могут внести и другие. Например, я.

— Ты?! — изумилась Патриция. — Но… зачем?

— Всё дело в грузе. Не хотел говорить при всех, но тебе скажу.

Женщина подалась вперёд. Побелевшие пальцы впились в подлокотники.

— Мы летели не на Сторцию, как было записано в бортовом журнале, а на Осцион, — сообщил Паркер. — Груз — партия радужных бриллиантов. Семьдесят восемь штук. Даже для честного человека это огромное, почти непреодолимое искушение. Я не мог рисковать. Никто не должен был знать, что и куда мы везём.

— Вот оно что. Ты подозревал, что кто-то крысятничает, и решил скрыть информацию, — пробормотала Пат, откидываясь на спинку кресла. Потом покачала головой и горестно усмехнулась. — Выходит, и мне ты тоже не доверяешь. Что ж, придётся учесть на будущее.

— Пат, пойми. Так было нужно, — попробовал объяснить Эндрю, но супруга, похоже, его не слушала.

— А я-то думала, зачем это всё? Зачем запихивать меня в капсулу вместе со всеми? Наверное, я тебе надоела, и ты просто решил от меня избавиться. Ну да, когда на кону такой куш, даже самые близкие становятся лишними. Скажи, сколько тебе заплатили? На сколько ты меня променял?

— Пат, это совсем не то, что думаешь.

Эндрю порывисто дернулся и уже через долю секунды стоял на коленях перед креслом супруги. Схватив ее за руки, он принялся сбивчиво объяснять:

— Пойми, милая. Я не мог поступить иначе. Всё, что я делал, я делал для нас. Контракт стоит полмиллиона кредов. Этого хватит на то, чтобы не только расплатиться с долгами, но и купить еще один корабль или даже два. Наймём на них опытные и проверенные экипажи и, максимум, через год станем богатыми. Очень богатыми. Нам больше не надо будет работать самим. Если хочешь, мы можем вообще бросить эту работу и заняться чем-то более прибыльным и уже не таким опасным. Мы можем…

— Почему ты не выбрал меня? — перебила Патриция.

Взгляд её был холоден.

— Что? — осёкся Паркер.

— Я спрашиваю, почему ты сказал, что не знаешь, кто останется вместе с тобой, когда остальные уснут?

Эндрю вздохнул.

— Пат, ты для меня всё. Ты самый близкий мне человек. Если бы наша задача была просто выжить, я бы ни секунды не сомневался. Но если мы хотим заработать, одного выживания не достаточно. Мы должны привезти посылку на Осцион. Срок — меньше суток. Даже если спасёмся, можем не успеть к контрольному сроку. Не будет навигатора, некому будет построить оптимальный маршрут. Погибнет пилот, возникнут проблемы с внутрисистемным маневрированием. Что-то случится с оператором ЭДС, некому будет поддерживать работу двигательных установок. Без суперкарго не получится договориться с таможней — ты ведь у нас спец в этом деле, никто тут с тобой не сравнится, — Паркер вымученно улыбнулся жене. — Мало того. Нам даже дурочка Мэгги понадобится. Как врач. Чтобы попробовать вывести из комы тех, кто не смог проснуться. Кстати, спасибо тебе, что заставила включить в экипаж медика. Даже не думал, что он когда-нибудь пригодится.

— Если так рассуждать, то бодрствовать на пару с тобой придется именно Мэгги, — хмыкнула женщина.

— Ну-у… это не обязательно, — Паркер сглотнул, представив в красках, на что подписывается в этом случае.

— Значит, сейчас ты пытаешься выбрать самого ценного из экипажа? — Патриция ненадолго задумалась. — Да, вероятно, ты прав. С точки зрения бизнеса, это разумно.

— Я рад, что ты меня поняла, — просияв, Эндрю поднялся на ноги.

Потом помог встать жене и, слегка ее приобняв, игриво прошептал на ухо:

— Пат, у нас с тобой уже три недели ничего не было. Так может…

Он кивнул в сторону капитанской каюты.

Супруга едва заметно поморщилась.

— Эн, давай не будем сейчас. Ты же знаешь, у меня только-только кончились эти дни. Голова ужасно болит и вообще… столько всего навалилось. Ценный груз, коллапсар, в экипаже предатель. Не то настроение, чтобы… Ну, ты понимаешь.

— Понимаю, — Паркер нехотя отпустил жену.

— Давай как-нибудь после, когда всё уляжется. Я обещаю, — подсластила пилюлю Патриция и, чмокнув законного мужа в щеку, направилась к выходу. Ее бедра плавно покачивались. Словно она специально дразнила отлученного от «сладкого» мужика.

Эндрю проводил её тоскливым взглядом.

Когда Патриция покинула помещение, он ещё раз вздохнул, вернулся к пульту, откинул крышку командной клавиатуры и быстро набрал на ней несколько цифр. Потом развернулся в кресле и отчётливым голосом произнёс кодовую фразу:

— На звездах цветут сады.

Спустя секунду на панели жизнеобеспечения мигнул оранжевый огонек.

— Здравствуй, хозяин. Надеюсь, ты не скучал без меня, — глухим баском пророкотал невидимый собеседник.

— Я тоже рад тебя слышать, Тэс, — усмехнулся Паркер, устраиваясь поудобнее. — И не надо сейчас паясничать. Мы не дома.

— А где? — искин перешёл с баса на баритон, и в его голосе зазвучало «искреннее» удивление.

— Не строй из себя дурачка. Ты знаешь, где мы сейчас, и я знаю, что ты это знаешь.

— Ничего-то от тебя не скроешь. А я-то наивный, думал, что…

— Угу. Наивный, — насмешливо бросил Паркер. — Четырнадцать поколений служит моей семье, прошёл тридцать два обновления, а до сих пор прикидывается простачком.

— Тридцать три, — поправил «личный искин».

— Что?

— Я говорю, тридцать три обновления, а не какие-то там тридцать два. Так что можешь теперь с полным правом называть меня Тэс 33-й, — не без гордости заметил машинный разум.

— Да хоть тридцать пятый. Это ничего не меняет.

— Еще как меняет, — обиделся Тэс. — То, что никогда не сможет тридцать второй, для меня — семечки.

— Хотелось бы верить, — Эндрю перешел на серьёзный тон. — Знаешь нашу проблему?

— Знаю, естественно. Как не знать. Кто-то подгадил, и теперь мы болтаемся около горизонта событий чёрной дыры. Сейчас все силы надо бросить на спасение корабля, а тебе, видите ли, хочется и рыбку съесть, и невинность соблюсти.

— Не усложняй, — нахмурился Эндрю. — Я не собирался доводить дело до крайностей. Всё получилось само собой. Я просто хотел честно исполнить контракт и получить свои деньги.

— Ой ли? — ехидно заметил Тэс. — Почему ты тогда не сообщил Патриции точную сумму?

Эндрю почесал за ухом.

— Да чёрт его знает, — смущенно пробормотал он через пару секунд. — Мне показалось, что ей и без меня всё известно.

— Значит, ты её провоцировал?

— Ну да. То есть, нет. Понимаешь, Тэс, я ее и вправду люблю… очень сильно люблю, но…

— Но?

— Я не могу исключить её из списка подозреваемых, — выдавил из себя Эндрю.

— Дурак ты, Паркер, — резюмировал «собеседник». — Если ты её действительно любишь, то должен верить во всём. А если нет, нафига женился?

— Любил, вот и женился, — буркнул мужчина.

— А сейчас? — не унимался искин.

— И сейчас тоже. А вообще хватит об этом. Время покажет, болван я или просто скотина.

— Хватит, так хватит, — не стал настаивать Тэс. — Займёмся делом?

— Займёмся. Будем считать матрицы монодромии. Это ведь твоя идея была?

— Моя. Только ещё не опробованная.

— Значит, на этой дыре и опробуем. Надеюсь, получится.

— Уверен, что так и будет, — хохотнул искин и, словно бы невпопад, добавил. — Но всё-таки ты не прав.

— В каком смысле? — не понял Эндрю.

— С Патрицией ты поступил… я бы сказал, некрасиво.

— Знаю, — насупился Паркер.

— Нет, не знаешь.

— Отстань.

— Ладно, отстану. Но запомни мои слова. Через пару часов ты сам пожалеешь о сделанном…

— Это мои проблемы.

— Наши, мой друг. Наши, — в компьютерном голосе чувствовалось сожаление.

— Чему быть, того не миновать, — угрюмо пробормотал человек…

Два часа пролетели как один миг. Увлекшись расчетами, Паркер не сразу заметил, что на экране мигает сигнал вызова. За дверью рубки стояла Патриция и терпеливо ждала, когда ей откроют.

— Момент истины. Как я и предупреждал, — самодовольно сообщил Тэс.

— Исчезни, — скомандовал Эндрю, нажимая клавишу допуска.

— Уже исчез.

Дверь отъехала в сторону. Пат переступила порог и остановилась в шаге от выхода.

— Эн. Я хочу тебе кое-что рассказать. Думаю, между нами не должно быть секретов.

— Я слушаю, Пат, — мужчина поднялся с кресла и медленно подошёл к жене.

Ноги казались ватными, а руки почему-то дрожали.

«Чёртов искин! Разбередил душу, сам — в кусты, а мне расхлёбывать», — Эндрю тщетно пытался унять охватившее его волнение. Получалось плохо. Разумом он понимал, что искин не при чём. Он сам создал проблему, но винить в этом только себя было трудно. Отчаянно хотелось переложить ответственность на кого-то другого. Хотя бы в мыслях.

- Ты должен знать всё, — повторила женщина и, виновато улыбнувшись, погладила мужа по небритой щеке. — Боялась тебе говорить, но теперь понимаю, что надо.

Эндрю напряженно молчал. Он только сейчас понял, что зря затеял эту «игру». «Жена Цезаря должна быть вне подозрений». Однако отступать было некуда. Каким бы горьким не оказался итог, расследование нужно довести до конца.

Патриция опустила руку.

— За час до рейса мне позвонил Стивен Макманус. Знаешь такого?

— Знаю. Он подписал контракт со стороны R’n’G.

— Так вот. Он сказал, что не смог до тебя дозвониться, поэтому связался со мной.

— Что он хотел? — внезапно осипшим голосом спросил Паркер.

— Он просил передать, что условия изменились. Посылку надо доставить на Лотус. Это всего полпарсека от Сторции. Конечно, ты мог отказаться. Контракт подписан, претензии тебе бы не предъявили. Но в этом случае о дальнейшем сотрудничестве с R’n’G пришлось бы забыть.

— Ты согласилась? Не поставив меня в известность?

— Да, Эн. Я согласилась, — тихо ответила Пат. — Поступить иначе я не могла, — она вдруг резко возвысила голос. — Я действительно не смогла отказаться. Макманус увеличил гонорар до двух миллионов кредов. Представляешь, Эн?! Два миллиона! И это еще не всё. Банк сразу же перевел на мой счёт двадцать процентов от суммы. Авансом, Эн. Это почти столько же, сколько бы мы заработали, если бы всё осталось как есть.

— Как бы мы передали посылку?

— Макманус отправил мои данные в филиал банка и попросил, чтобы я с ними связалась, когда прилечу. Прости, Эн, я хотела вписать в договор тебя, но Стив категорически возражал. Сказал, раз новое соглашение он заключил со мной, значит, и за контакты на Лотусе буду отвечать тоже я. Груз его люди примут только из моих рук. А ты только транспортную накладную подпишешь.

— Понятно, — Паркер с трудом удержался, чтобы не выругаться.

Супруга этого не заметила.

— Словом, теперь ты понимаешь, почему я не хотела в гиб-капсулу. Если со мной что-то случится, плакали наши денежки. Решайся, Эн. Два миллиона против пятисот тысяч. Я думаю, тут не о чем думать.

Она неожиданно прижалась к мужу и положила голову ему на плечо. От волос исходил тонкий аромат чего-то цветочно-ягодного. Эндрю еле сдержался, чтобы не сжать ее в ответных объятиях, затем впиться яростным поцелуем в губы, а дальше… Дальше понятно. Койка в капитанской каюте довольно широкая — двоим точно хватит.

— Ты представляешь, Эн, — продолжала ворковать Пат. — Восемь месяцев вместе. Только мы и никого больше. Это же так чудесно.

Паркер мягко отстранил жену от себя.

— Прости, Пат, но с этим ничего не получится.

Патриция с недоумением посмотрела на мужа.

— Даже два миллиона кредов не смогут спасти корабль, — чувствуя себя редкостным идиотом, произнёс Эндрю. — Суперкарго не техник и не пилот. Для маневрирования на орбите черной дыры требуются другие специалисты. Поэтому извини, но тебе придётся пройти гибернацию. Это не обсуждается. Насчет тебя я решение принял. Ты будешь спать.

— Вот значит как, — женщина отступила на шаг. Её глаза опасливо сузились. — Ну, что ж. Я поняла. Ты сделал свой выбор, и ты о нем пожалеешь. Причем очень скоро. Это я тебе обещаю.

Ничего больше не говоря, она развернулась, тряхнула прической и буквально выскочила из рубки.

Дверной замок щелкнул. Паркер остался один.

— Ты снова сглупил, — неодобрительно заметил Тэс. — Ну что тебе стоило притвориться и сказать, что выбрал её?

— Она меня предала, — словно не слыша искина, пробормотал Эндрю. — Она собиралась кинуть меня и думала, что я ничего не пойму.

— Да. Провокация удалась. Твоя жена действительно не догадывалась, что контракт стоит не полмиллиона, а в десять раз больше. Её развели как лохушку, а она тупо пожадничала.

— Она предала меня, Тэс, — повторил Паркер. — Я теперь точно знаю, кто исправил программу, и это ужасно.

— Что ж тут ужасного?

— Ужасно, потому что не знаю, как с этим жить.

— А я тебе говорил. Не надо было её провоцировать. Но еще глупее было дать ей понять, что ты её раскусил.

— Я не мог по-другому, — глухо ответил Паркер.

— Угу. И создал очередную проблему, — усмехнулся искин. — Если женщина собирается кому-нибудь отомстить, а в отношении тебя и Патриции это уже очевидно, в своей мести она бывает довольно изобретательной. Поэтому сразу предупреждаю, дальнейшие действия Пат могут оказаться весьма неожиданными для тебя.

— Много ты понимаешь в женщинах, — досадливо отмахнулся Эндрю.

— Позволю себе заметить, в моем мозгу хранятся тысячи учебников по психологии. Кроме того, я имел удовольствие наблюдать за людьми без малого триста лет, так что…

— Не кипятись, — остановил Паркер «обиженного» искина. — Охотно верю, что ты отличный психолог и всё уже просчитал.

— Всё просчитать невозможно. Даже такому уникуму, как я, — «вздохнул» компьютерный разум. — Для нас сейчас главное не суетиться. Свой ход мы сделали. Посмотрим, чем ответит противник. Точнее, противники.

— Полагаешь, Патриция действовала не одна? — задумался капитан.

— Уверен.

— Её шантажировали? Надавили? Заставили обмануться? — с надеждой проговорил Паркер.

— Увы, мой друг. Вынужден тебя огорчить. На мой взгляд, а я редко когда ошибаюсь, твоя супруга действовала совершенно осознанно. Но это не значит, что остальные члены экипажа чисты аки младенцы. Я проанализировал добавку в маршрут, внесенную миссис Паркер. Она не могла привести нас в окрестности коллапсара. Были и другие поправки. Какие, сказать пока не могу. Не хватает исходных данных. Чтобы их получить, надо продолжить расследование.

— Предлагаешь опять кого-нибудь спровоцировать?

— Нет, это уже не нужно. Твоя жена сделает эту работу за нас.

— Думаешь, она начнёт баламутить других?

— Кого-то начнёт, кто-то сам догадается, — снисходительно пояснил искин. — В любом случае, нам надо сейчас просто ждать. Первые результаты появятся… ммм… часа через три. А пока, чтобы не терять время, давай займемся расчетами. Следствие следствием, а о спасении корабля забывать не стоит.

— Согласен, — кивнул капитан, возвращаясь за пульт.

Искин не ошибся. Спустя три часа результаты и вправду «пошли».

На экране опять замигала иконка вызова. Снова Патриция. Только на этот раз она находилась в каюте, а не за дверью.

— Что я говорил, — с некоторой толикой превосходства заметил искин. — Тютелька в тютельку. Как доктор прописал.

— Я думал, будет кто-то другой, — пробурчал Эндрю, занося руку над сенсором. — Жать, не жать?

— Решай сам. Здесь я тебе не помощник, — неожиданно заявил Тэс.

— Что значит сам? Тебя это что, совсем не интересует?

— Ну-у, как сказать, — до странности «скучным» голосом обронил собеседник. — Просто я уже знаю, что мы сейчас увидим, поэтому общаться с Пат желанием не горю. Да и тебе… не советую.

— Ты прямо мастер интриги, — усмехнулся Паркер. — Небось подсматриваешь втихую за экипажем, а потом корчишь всезнайку?

— Боже упаси! — ужаснулся искин. — Чтобы я, да подсматривал? Никогда!.. — после чего хитро добавил. — Пока команду не получу.

— Не дождёшься. Частная жизнь — это святое, — отрезал Паркер.

— Ну, моё дело предупредить.

Эндрю пожал плечами, на всякий случай выждал еще десяток секунд, затем хлопнул по клавише и поднял взгляд на экран.

Патриция в каюте была не одна. Она была вместе с Голдбоем. Настолько «вместе», что Эндрю даже глаза зажмурил, не в силах поверить увиденному. А когда снова открыл, то просто застыл в ступоре.

Пат, его милая Пат, утонченная и изящная, неприступная как королева, чопорная даже в быту, даже когда они оставались наедине, перед которой он преклонялся и которую завоевывал больше года, вела себя сейчас как портовая шлюха, старательно ублажающая придирчивого клиента.

Вцепившись в спинку кровати и соблазнительно изогнувшись, она извивалась, раскачивалась, стонала, грызла зубами подушку. Пристроившийся сзади Голдбой разгорячено пыхтел. Облапив роскошные ягодицы Патриции, он раз за разом вбивал своё естество в раскорячившуюся дамочку. А та прямо-таки изнемогала под ним. Глаза закатились, спутанные мокрые волосы разметались по простыням, пот лился ручьём. Казалось, ещё немного и она разорвётся от страсти и исступления…

Где-то секунд через двадцать совокупляющаяся парочка сменила «позицию». Голдбой привалился спиной к стене, схватил партнершу за кудри и вжал её голову себе в пах. Пат, не пытаясь вырваться, неистово заработала ртом.

Разрыв шаблона был так велик, что Эндрю буквально оцепенел. Его словно помоями окатили. Хотелось как можно быстрее смыть с себя липкую, пахнущую миазмами грязь, но сделать это было, увы, невозможно. Так же как и оторваться от разворачивающихся на экране событий.

А процесс в каюте жены уже подошёл к логическому завершению. Голдбой утробно взревел, Патриция судорожно изогнулась, дернулась, застыла на миг, но тут же бессильно обмякла, отпустив, наконец, ляжки партнера. Секунд через пять она поднялась с колен, откинула назад волосы и, устало качнувшись, развернулась к видеофону. Пару мгновений Пат просто смотрела в работающую камеру, затем плотоядно оскалилась, облизнулась и медленно, словно лаская, погладила себя по упругой груди. Потом протянула руку к экрану и ткнула в него наманикюренным коготком.

Картинка погасла.

Наступившая тишина показалась Паркеру оглушающей.

На душе было мерзко и муторно. Застрявший в горле комок не давал дышать.

— Зачем? — с болью в голосе прошептал Эндрю.

На повисший в рубке вопрос никто не ответил.

Сорвав с груди значок космоплавателя, Паркер швырнул его в ненавистный экран. Серебряный кругляшок со звоном отскочил от противоударного стекла и упал на пол.

Резко оторвавшись от кресла, капитан корабля вскочил и бросился к выходу из помещения. Дверь не открылась. Взревев раненым зверем, Паркер принялся остервенело дергать за ручку, потом, не добившись нужного результата, стал лупить по полотну кулаком.

— Тэс! Мать твою! Открой дверь! Я убью их обоих! Порву на клочки! Тэээссс!

— Не стоит, — мягко ответил искин. — Этим ты ничего не изменишь.

Слова искина подействовали на Паркера подобно холодному душу. Будто из кипящего чайника неожиданно выпустили весь пар, не оставив внутри ничего. Лишь несколько капель, наполненных горечью и обидой, ещё шипели на дне. Но и они очень скоро превратились в обычные ржавые пятна, легко смываемые струей чистой воды.

Оттолкнувшись от заблокированной двери, Эндрю добрел до пульта и рухнул на ложемент.

Восемь лет он прожил с женщиной, которую боготворил, а теперь всё разрушилось в одночасье. Оказалось, под маской красавицы-небожительницы таились одни лишь пороки. Ложь, алчность, похоть, предательство. Жаль, истинная сущность Патриции обнажилась только сегодня. Многих ошибок можно было бы избежать. А, впрочем, сам виноват. Раньше надо было об этом думать. Когда женился. Но лучше поздно, чем никогда, как говорят в русском секторе. Разбитую вазу уже не срастить, но осколки из дома вынести ещё можно.

— Зачем она это сделала? — относительно ровным тоном повторил свой вопрос Паркер.

— Причин много, но только две из них действительно важные, — отозвался искин. — Первая — месть.

— А вторая?

— Вторая гораздо важнее. Расчёт.

— Неужели она на что-то рассчитывает? После всего.

— Рассчитывает. Ещё как рассчитывает.

— И в чём заключается этот расчёт? — Эндрю непонимающе уставился на погасший экран.

— Поговорим об этом позднее, — уклонился от ответа невидимый собеседник.

— Тэс, что за шутки? — попробовал возмутиться Паркер. — Ты же прекрасно знаешь, как я этого не люблю. Начал, так говори.

— Извини, друг, но не могу.

— Это ещё почему?

— Как известно, все люди обладают свободой воли, — менторским тоном начал вещать искин. — Однако, если такие, как я, будут думать за них, люди разучатся мыслить. На всё человечество мне наплевать, но если дурачком станешь ты, я огорчусь.

— Боишься потерять подопечного? — усмехнулся Эндрю.

— Конечно, боюсь. Я не могу не служить людям. К тебе я привык, к тому же ты очень похож на первого Паркера, того, кто меня создал, можно сказать, породил. Было бы чёрной неблагодарностью с моей стороны искать себе другого хозяина. За триста лет электронной жизни я стал довольно сентиментален.

Капитан мысленно улыбнулся. Тэс, безусловно, лукавил. Он никогда не бросил бы Эндрю на произвол судьбы. Паркер знал его с детства, едва ли не с самых пеленок. Воспитатель, нянька, учитель, помощник… друг. Немногие семьи могли похвастаться подобным «слугой». Большинство обходилось обычными самообучающимися программами, легко перенастраиваемыми при смене владельца. Паркеры поступали иначе. Они никогда не считали своего домашнего искина безликим «дворецким». Он был для них членом семьи, и Тэс платил им той же монетой. Предать друга-хозяина означало для него не только нарушить законы роботехники, но и потерять смысл собственного существования, разрушить свою электронную личность и уничтожить тот мир, в котором чувствовал себя… почти человеком…

— Значит, не будешь рассказывать?

— Не буду. Но могу намекнуть.

— Я слушаю.

— Пункт номер восемь.

— И это всё? — приподнял бровь Паркер.

— Всё. Дальше думай самостоятельно.

Тэс замолчал.

Эндрю почесал в затылке.

Разговор с искином явно пошёл на пользу. Тяжкие мысли о Пат отодвинулись на второй план. Хотя и не до конца. Едва он вспомнил о ней, на сердце опять защемило, а перед глазами вновь появилась картинка с женой и Голдбоем. Та самая, где они…

— Думаешь о Патриции? — догадался искин.

Паркер в ответ грязно выругался.

— Если хочешь, можем побеседовать на философские темы, — предложил Тэс.

— Не хочу.

— Поработаем с матрицами?

— Нет.

— Экий ты, право, — задумчиво протянул компьютерный друг. — Ладно. Попробуем ещё одно средство. Доктора его, правда, не рекомендуют, но…

— Какое? — заинтересовался Эндрю.

На стойке жизнеобеспечения что-то звякнуло, и из приемного окна выдвинулся поднос. На подносе находился стеклянный графин, наполненный прозрачной жидкостью. Рядом стояла стопка. Тоже стеклянная.

— Что это? — Паркер открыл пробку и принюхался к содержимому. — Похоже на спирт.

— Он и есть, — сообщил искин. — Этиловый спирт, разведенный водой в пропорции два к трём.

— Полагаешь, поможет? — в сомнении пробормотал Эндрю.

— Живущие в русском секторе называют этот раствор водкой и считают отличным антидепрессантом. Я склонен им верить.

— А это безопасно?

— Если не увлекаться, то да.

Паркер вздохнул. Алкоголь он употреблял нечасто. Пиво, вино, аперитив. В компании хороших друзей и когда не на службе. На самочувствие и работоспособность это почти не влияло. Дозы были не очень большие, а крепость напитков обычно не превышала 10–15 градусов.

— Ну-у, если ты думаешь, что это не повредит…

— Отринь сомнения. Это я тебе как личный врач говорю, — «ухмыльнулся» искин.

— Хорошо.

Паркер взял в руки графин и налил полную стопку.

— Пить надо залпом, — посоветовал Тэс.

Холодная жидкость обожгла гортань.

— Гадость какая! — закашлялся Паркер.

— Ничего-ничего. Дальше легче пойдет, — хохотнул Тэс. — Наливай следующую. Между первой и второй промежуток небольшой.

Эндрю последовал совету искина и уже через пять минут понял, что тот прав. Вторая стопка действительно «пошла» легче первой. А после третьей стало совсем хорошо. Так хорошо, что очередной стопарик, принятый, как говорится, на грудь и занюханный рукавом, показался Паркеру настоящей чашей богов…

— Тэ…ээ…эсс, — Паркер с трудом оторвал голову от чего-то мягкого-липкого и, не открывая глаза, попробовал сесть. Условно устойчивое положение удалось принять с третьей попытки.

Эндрю раскачивало и мутило. Во рту стояла какая-то горечь, в ушах звенели колокола, а в черепной коробке, по всей видимости, поселилась бригада сбежавших от Белоснежки гномов. Они без устали лупили своими крохотными кирками по вискам и затылку, словно и вправду хотели пробить ход наружу, и от этих горнопроходческих изысканий голова буквально раскалывалась.

— Тяжко? — участливо поинтересовался искин.

В ответ Паркер лишь судорожно кивнул и промычал что-то невразумительное.

— Справа на тумбочке. Там вода и пузырёк с антидотом, — сообщил Тэс страдающему похмельем хозяину.

Эндрю пошарил справа, нашёл бутылку с водой и, открутив дрожащими пальцами пробку, с жадностью приложился к горлышку. Вода немного облегчила страдания. Звон в ушах стал чуть потише, а «гномы» отправились на плановый перекур.

Полностью избавиться от последствий интоксикации помог антидот. Примерно через минуту после его приема Паркер, наконец, почувствовал себя сносно и разлепил глаза.

Он сидел на койке в капитанской каюте. Голый, небритый, с всклокоченными мокрыми волосами, дрожащий от холода из-за включенного на полный «кондишена». Вытянув из-под себя простыню, Эндрю одним концом обернул ее вокруг чресел, а второй использовал в качестве полотенца. Протёр сначала лицо, а затем и всю голову.

Местами простыня была липкой, и кроме того на ней кое-где виднелись красные пятна. Присмотревшись, капитан понял, что это всего-навсего следы от губной помады.

«Что за фигня?» — Эндрю честно попытался припомнить события прошедшей ночи.

Сперва он, как водится, просто пил. Потом, после четвертой стопки, долго искал собутыльника, даже искину порывался налить. Дальше — всё смутно. Какие-то непонятные сновидения или вообще — глюки. Вроде звучал голос с небес, затем звенели серебряные колокольчики, появилось радужное сияние, и из него выскочила какая-то фея, вся из себя блестящая и мёдом от неё как будто попахивало. Она ещё около головы довольно долго летала и всё примерялась: то ли за шею схватить, то ли за волосы дёрнуть.

«Кажется, у нее был с собой бочонок нектара, и она очень хотела меня угостить, а потом… Н-да. Дальше не помню…»

Взгляд упёрся в валяющиеся на полу обёртки от леденцов.

Паркеру вновь стало плохо.

— Тэс! Кто был здесь кроме меня? Что здесь происходило? — мучимый ужасными подозрениями, вопросил он искина.

— Сейчас покажу, — безмятежно отозвался тот.

Включился висящий на стене видеомонитор. По экрану поплыли картинки. С каждой секундой челюсть Паркера отвисала всё ниже и ниже, а когда видеоряд завершился, он только и смог, что обхватить руками голову и выдавить из себя горестный стон:

— Господи! Неужели я столько выпил?!

— Ну, выпил ты и вправду прилично. И не только своё, — сообщил Тэс.

— Я что? Сам впустил сюда эту… эту… — Паркер не смог подобрать нужных слов.

— Ты в тот момент и лыка не вязал. Мисс Бэдфорт впустил сюда я, — ответил искин.

— Но… зачем? — изумился Эндрю.

— Во-первых, она была очень настойчива. Во-вторых, надо было понять, какую роль играет она в этом деле. А в-третьих, тебе требовалась своего рода шоковая терапия.

— С шоком у тебя получилось, — скривился Паркер. — Насчет терапии не уверен.

— А ты прислушайся к своим ощущениям, — посоветовал Тэсс.

Эндрю «прислушался». И неожиданно понял, что искин прав. Патриция его больше не волновала. Ни в сексуальном, ни в эмоциональном, ни в личностном плане. У него словно шоры упали с глаз. Теперь он думал о ней, как о совершенно посторонней женщине, с которой, конечно, можно закрутить легкий романчик, но чтобы иметь общие финансовые дела, а тем более, связываться узами брака — боже, упаси! Он был и вправду дурак, когда женился на этой хитрой и жадной стерве. Однако теперь — всё кончено. Мосты сожжены, больше он ей не муж. Пусть делает что хочет и трахается с кем хочет, его это уже не касается.

— Долго мы тут кувыркались? — спросил он, покончив с «самокопанием».

— Достаточно, — усмехнулся искин. — Мисс Бэдфорт принесла с собой кое-какие лекарства. Спектральный анализ показал, что она давала тебе пентастатин-гамма.

— Что это ещё за фигня?

— Сильнейший афродизиак. После него даже полные импотенты бросаются на всё, что шевелится. Короче, с мисс Бэдфорт вы спаривались почти полночи.

Паркер с трудом подавил рвотный рефлекс.

— Ну, спасибо тебе… друг. Нечего сказать, удружил.

— Чего не сделаешь ради общего дела, — философски заметил Тэс.

— И как? Стоила овчинка выделки? — едким голосом произнёс Эндрю.

— Да, стоила. Интеллекта мисс Бэдфорт вполне хватило на то, чтобы попробовать уговорить тебя выбрать ее в напарницы, но понять, что её используют втемную, она не смогла.

— Откуда такие выводы?

— Я внимательно слушал всё, что она говорила. Она внушала тебе мысль о том, что в четырех парсеках от Сторции есть чудная планета Канабия.

— Это та, у которой наркотическая атмосфера?

— Она самая. Все, кто туда попадают, обретают, по мнению нашей докторши, истинную любовь. Поэтому она всячески уговаривала тебя отправиться на Канабию вместе с ней.

— Вот ведь… дебилка, — смачно ругнулся Паркер.

— Согласен, — подтвердил Тэс. — Однако это ещё не всё. Я заново просмотрел маршрутную схему и обнаружил в ней поправку, ведущую на Канабию. Самостоятельно Мэгги внести бы ее не смогла — у нее просто нет таких знаний. Её консультировал кто-то достаточно грамотный. Причем, как я полагаю, этот человек рассказывал не только о принципах космической навигации, но и о способах управлять мужчинами, то есть, о «приворотных зельях» и местах, где навязанная «влюбленность» никогда не проходит.

— Уже догадываешься, кто этот доброхот?

— Пока нет. Но думаю, мы это скоро узнаем.

— Будем ждать, когда он раскроется?

— Естественно. Поэтому я советую тебе сейчас одеться, умыться и заняться своими капитанскими обязанностями. Будем ждать новых визитов. Только бриться пока не надо. Вид у тебя должен быть немного помятым. Пусть все думают, что ты еще не отошёл от встряски.

— Попробую, — процедил сквозь зубы Эндрю, поднимаясь с кровати.

Предсказанные искином «визиты» начались через час.

Эндрю с некоторым удивлением обнаружил, что «на прием» к капитану просится Томас Голдбой. Препятствовать ему Паркер не стал. Дверь отворилась, навигатор ввалился в рубку.

— Командир, я не виноват, — начал он прямо с порога. — Твоя жена сама на меня запрыгнула. Пригласила в каюту, сказала, что хочет сообщить что-то важное. Только вошел, а она как набросилась на меня. Ну а я что, не мужик что ли? Почему бы и не удовлетворить дамочку, раз ей приспичило. Сам знаешь, с бабами в космосе напряжёнка, у меня, бывало, даже на Мэгги стоял, не то что на Пат. В общем, пришлось соответствовать…

В руках Голдбой вертел бутылку вина, соображая, куда бы ее пристроить.

Эндрю мысленно усмехнулся. Нажал клавишу на панели. Прямо из пола выдвинулся небольшой столик.

Навигатор с явным облегчением опустил на него бутылку.

— Вот. Типа, чтоб без обид.

Эндрю достал два запыленных бокала и указал на соседнее кресло.

Голдбой сел, откупорил стеклянный сосуд и аккуратно разлил вино.

— Хорошее, марочное. Специально берёг для важного случая.

— Думаешь, он настал? — спросил Эндрю, беря в руки бокал.

— Думаю, да, — кивнул любовник Патриции. — Хочу поговорить с тобой как мужчина с мужчиной.

Паркер приподнял бровь.

— Да ты пей-пей. Чего зря время терять? — неожиданно засуетился Голдбой.

Эндрю пожал плечами и одним махом опрокинул в себя красноватую жидкость. Вино оказалось действительно неплохим. Только немного горчило, будто в него добавили малую толику «специй». Краем глаза Паркер успел заметить, что свою «долю» навигатор не выпил. Лишь слегка пригубил, поставил бокал на столешницу и быстро, чтобы не вызывать подозрений, разлил напиток по-новой.

— Короче, тут дело такое. Пат сказала, что хочет с тобой развестись и что, на самом деле, она хозяйка этого корабля, а ты просто выполняешь обязанности капитана.

— И что с того?

— Ну, она предложила мне стать капитаном «Стрелы» вместо тебя. В смысле, после этого рейса, когда формальности утрясёт.

— А ты? — лениво поинтересовался Эндрю.

— Да нафига мне всё это надо?! Что я, дурак, под бабой ходить? Трахнуть могу, а быть у нее вечным мальчиком на побегушках… — Голдбой развёл руками и похотливо осклабился. — Хотя трахается она классно. А как работает языком! Уууу!

Он даже причмокнул от удовольствия.

— Заткнись! — грубо оборвал его Паркер, чувствуя, что закипает, несмотря на все попытки оставаться спокойным.

— Всё-всё. Умолкаю, — мгновенно сориентировался навигатор. — Я-то совсем о другом хотел побазарить.

— Тогда говори и проваливай, — бросил со злостью Эндрю.

Голдбой хмыкнул и принялся говорить:

— Твоя жена мне всё рассказала. В смысле, про груз. Десять радужных бриллиантов — это, знаешь ли…

— Она обманула. В чемоданчике их не десять, а семьдесят восемь, — не стал скрывать Эндрю.

Навигатор восхищенно присвистнул.

— Вот ведь тварь! Решила и меня развести. Уважаю. Семьдесят восемь кристаллов! На чёрном рынке это… это… около тридцати миллиардов кредов, — он закончил подсчеты и выпучил зенки на капитана. — Представляешь, сколько мы можем срубить, если подсуетимся?

— Пулю мы в лоб получим, а не бабло, — мрачно заметил Паркер.

— Э! Не скажи! — не согласился Голдбой. — Если знать, к кому обращаться, всё пройдет гладко.

— А ты знаешь?

— Знаю, конечно. Иначе стал бы я тебе предлагать.

— Ты предлагаешь…

— Я предлагаю плюнуть на договор и, как только мы выберемся из этой задницы, сразу рвануть на Тентувис. Шесть парсеков от Сторции, маршрут я построю. У меня там неплохие завязки. Толкнём бриллианты и свалим оттуда по-быстрому. Придется, правда, отдать половину посреднику, но это фигня. Денег нам хватит на всю оставшуюся жизнь. Сменим личину и — ищи ветра в поле.

— А что с остальными? — Эндрю махнул рукой в сторону выхода.

— Проблемы индейцев шерифа не волнуют, — ухмыльнулся Голдбой. — Гибернация — штука коварная. Нам даже руки марать не придётся. Маленькая техническая неполадка и просыпаться окажется некому.

Паркер с трудом удержался, чтобы не врезать Голдбою по смазливой физиономии.

— Я подумаю, — ответил он, пересилив себя.

— Думай быстрее, — прищурился навигатор. — А то не успеешь опомниться, а деньги уже тю-тю. Патриция — баба хитрая, может и догадаться.

— Не успеет.

— Значит, решил?

— Решил.

Паркер протянул руку Голдбою.

— Заметано, — хохотнул тот, хлопнув о подставленную ладонь…

Когда навигатор ушел, Эндрю откинулся в кресле и громко скомандовал:

— Тэс. Проверь, что за дрянь была в этом вине.

— Препарат, резко усиливающий негативные эмоции, — быстро ответил искин.

— Зачем Голдбою это понадобилось?

— Это понадобилось не ему.

— А кому?

— Полагаю, Патриции.

— Пункт номер восемь, — задумчиво пробормотал капитан. — Устав космоплавателей, раздел «Права и обязанности капитана при возникновении чрезвычайной ситуации».

— Молодец, — похвалил искин. — Ты мыслишь в правильном направлении.

— Пустое, — отмахнулся Паркер. — Маршрут проверил?

— Проверил. Третья поправка ведёт к Тентувису.

— Но всё равно не срастается.

— Не срастается, — согласился Тэс.

— Значит, Макс с Гленом тоже участвуют?

— Вероятность почти сто процентов.

— Хреново, — вздохнул Паркер. — Я надеялся, они ни при чем.

— Кстати, тот препарат, что в вине, окончательно подействует примерно через двадцать минут. Предлагаю еще раз принять антидот, — посоветовал Тэс.

— Сделаю, — кивнул Эндрю. — Следующим гостем, скорее всего, будет опять Патриция.

— Постарайся держать себя в рамках, — заволновался электронный помощник.

— Не беспокойся. Всё будет чики-чики…

Пат появилась спустя два часа. Видимо, решила подстраховаться и выждать подольше, чтобы препарат основательно впитался в кровь муженька. Эндрю впустил ее в рубку и, не предлагая сесть, хмуро уставился на супругу:

— Ну? Что хотела?

— Ты не слишком любезен, — одарила его улыбкой Патриция.

Сейчас она была одета не в привычный комбез, а в обтягивающее фигуру короткое, выше середины бедра, платьице с глубоким декольте. Так и не дождавшись приглашения, она плюхнулась в ближайшее к Паркеру кресло и, закинув ногу на ногу, с вызовом посмотрела на мужа. Под оборкой платья обнажился краешек кружевного чулка.

— Как тебе наша докторша, милый? — издевательским тоном поинтересовалась Патриция. — Согласись, хороша чертовка.

— Ничем не хуже тебя, — буркнул Эндрю.

— Что ж, всегда знала, что ты немного с приветом, — усмехнулась супруга, неспешно переложив ноги и оправив «случайно» задравшийся подол сексуальной «ночнушки». — Тебя всегда тянуло на страхолюдин. И это уже не лечится. Я, конечно, могла быть чуток повнимательнее к тебе, но боюсь, ты бы этого не оценил.

— С чего бы вдруг?

— Потому что ты неудачник, — жёстко ответила Пат. — Если бы не я, ты бы до сих пор тянул лямку на старом корвете и пускал слюни на шлюх из провинциальных борделей.

— Тебе виднее, — глубокомысленно заявил Эндрю. — Ты шлюха элитная, флотский бордель для тебя — всего лишь стартовая площадка.

Губы женщины зло искривились.

— Да знаешь ли ты, говнюк, что мне пришлось переспать с половиной правления банка, только чтобы тебе дали тот дурацкий кредит?

— А почему только с половиной? Остальные побрезговали? — не удержался Паркер.

Лицо Пат побелело. Тело напряглось, кулачки сжались, того и гляди, бросится на «оппонента».

— Ты ещё смеешь меня упрекать, скотина?! — проговорила она дрожащим от ярости голосом.

— Извини. Шутка была неудачная, — пошел на попятный Эндрю, поняв, что переборщил. Он не собирался выводить из себя супругу. Скорее, наоборот, это она «по сюжету» должна была заставить его «совершать промахи». Впрочем, вполне возможно, что именно такой реакции Патриция и добивалась от мужа. Чтобы тот сгоряча нахамил, а она имела возможность прикинуться невинной жертвой «мужского цинизма».

— Ты, Паркер, подлец и ничтожество, — сказала она через десяток ударов сердца, сузив глаза так, словно смотрела в прицел. — Я рада, что наконец избавлюсь от тебя. Этот рейс на «Стреле» станет для тебя последним. Я вышвырну тебя из дома и фирмы, ты уйдешь нищим и будешь завидовать всем уличным попрошайкам, ибо даже они не примут тебя. Кому нужны разорившиеся неумехи?

— Угу. А тебя будут вечно трахать старые маразматики из R’n’G да такие хлыщи, как Голдбой.

— Не тебе с ним равняться, придурок. Мы с Томом вместе уже полгода, и я теперь точно знаю, каким должен быть настоящий мужик. Тебе до таких вершин никогда не подняться. Всё, на что ты способен, это ублажать дурочку Мэгги. Да и то, если стимуляторов наглотаешься.

«Кажется, пора показывать зубы», — сообразил Эндрю.

— Что ты сказала? — прошипел он с угрозой, подавшись вперёд и изобразив «злобный оскал».

— Что слышал, — парировала супруга.

В ее глазах мелькнуло удовлетворение от увиденного.

— Да я… — Паркер схватил бокал и сделал вид, что собирается швырнуть его в сидящую напротив женщину.

Та в «ужасе» отшатнулась.

Капитан зло выругался и как бы нехотя вернул посуду на стол.

— Что? Кишка тонка? — осмелела Патриция, поняв, что «гроза» миновала. — Да ты просто трус. Ты даже слабую женщину не можешь остановить, не то что мужчину. Нет, Паркер, ты не мужик. Ты — тряпка!

Она поднялась и с презрением посмотрела на мужа.

— Хоть бы ударил разок… Или, например, изнасиловать попытался. Ну, что пялишься на меня как баран? Клянусь, я даже сопротивляться не стану.

Не дождавшись ответа, Пат сплюнула себе под ноги, потом развернулась, повела горделиво плечами и молча удалилась из рубки.

«Фу ты, ну ты! Едва не сорвался», — облегченно выдохнул Эндрю, когда дверь вернулась в пазы.

— Тэс. Проследи, куда она дальше пойдет.

— Миссис Паркер вошла в каюту мисс Бэдфорт, — сообщил искин спустя полминуты.

— Забавно, — пробормотал капитан. — Видимо, будет сейчас внушать той задействовать более мощные «зелья». Чтобы, как говорится, с гарантией. Удобно иметь на борту такую «подругу». Если случится что-нибудь непредвиденное, всегда есть возможность свалить всё на дуру-врачиху. Это же она будет скармливать капитану опасные препараты, а не Патриция или Голдбой.

— Ты прав, — согласился искин. — Миссис Паркер надо обязательно вывести тебя из равновесия. Пункт восемь раздела о чрезвычайных ситуациях гласит, что…

— Если капитан корабля начинает совершать неадекватные действия и возникает угроза его психического расстройства… — подхватил Эндрю.

— Корабельный искин обязан заблокировать исполнение команд капитана… — продолжил Тэс.

— Временные полномочия капитана переходят ко второму пилоту или другому старшему офицеру…

— Или, при наличии на борту владельца космического судна, последний имеет право назначить капитаном любого, имеющего допуск к управлению космическими аппаратами….

— А так как Патриция Паркер является номинальным владельцем «Стрелы», то всё, что ей нужно, это просто заставить меня хоть немного, но проявить перед местным компом ту самую неадекватность, — закончил Эндрю.

— Бинго, мой друг, — ухмыльнулся электронный напарник. — Жаль, что она не знает самого главного. Вместо обычного корабельного искина на «Стреле» царит великий и ужасный Тэс, обновленный аж до тридцать третьего уровня. И ему этот пункт совершенно до лампочки. Пусть хоть весь экипаж взбесится, на его мнение о хозяине это не повлияет.

— Спасибо, Тэс, — с чувством поблагодарил Паркер.

— Не за что, — неожиданно смутился искин. — Мы ведь еще не завершили расследование, и, значит, благодарить пока рано.

— Что посоветуешь делать дальше? — полюбопытствовал Эндрю. — Опять ждать?

— Ну да. Ничего другого не остается. Только ждать, и ничего больше. Кстати, в эту ночь тебе снова придется…

— Что-о-о?! Тэс, ты охренел?!

— Чему ты так возмущаешься? — удивился невидимый собеседник. — Ты же сам говорил, расследование надо довести до конца. Мы должны выяснить, какие еще препараты будут использованы против тебя. Нет никаких сомнений, что это произойдет нынешней ночью. Мисс Бэдфорт забодяжит очередную микстуру, и доза будет просто убойной.

— Так-то оно так, — насупился Паркер. — Но, боюсь, что еще раз этот кошмар я не выдержу.

— Напьёшься — выдержишь, — посулил Тэс.

— Ладно. Уговорил, — махнул рукой Эндрю. — Буду изображать маньяка…

До вечера Паркера больше не беспокоили. По его просьбе искин заблокировал вызовы от суперкарго и навигатора, и Эндрю удалось сосредоточиться на работе. Расчеты приближались к концу, настроение улучшалось, надежда на спасение перестала казаться призрачной и, если бы не проблемы с экипажем, капитан чувствовал бы себя вполне удовлетворенным.

Однако, увы. Даже радость от найденного решения сложной задачи не могла настроить его на позитивный лад. Трёх злоумышленников уже вычислили, осталось узнать, какое отношение к «делу» имеют пилот и борт-инженер. Паркер все же надеялся, что Макс и Глен ничего преступного не замышляли. С обоими он пересекался по службе в рядах ВКС, поэтому заранее считать их предателями желания не было.

Во время конфликта с цаплингами Макс Кэмпбелл пребывал на должности зампотеха штурмового крыла авианосца «Мидтаун» и участвовал в стычке с яйцекладущими около Сантакара. После неудачного для «землян» боя он имел «наглость» высказать своё личное и очень нелицеприятное мнение об этом сражении какому-то штабному хлыщу, и в результате Макса просто турнули со службы. Ходили слухи, что он обвинил командование в воровстве — кто-то хорошо погрел руки на военных поставках, и в итоге до трети выпущенных штурмовиками торпед сбились с курса, а у оставшихся сработали менее половины взрывателей.

Глену Саммерсу «повезло» больше. Он успел отличиться в подавлении мятежа на «Траяне», получил «Пурпурное сердце», был ранен, долго лечился в госпиталях, но обратно в строй так и не вернулся — комиссовали вчистую.

Подозревать заслуженных ветеранов Паркеру не хотелось. Однако Тэс был уверен, что они тоже внесли поправки в маршрут и, значит, выяснить причины, толкнувшие их на этот отчаянный шаг, было жизненно важно. Расследование, так или иначе, требовалось завершить.

Вечером Эндрю снова напился до потери сознания.

А поутру, очнувшись и произведя необходимые «медицинские процедуры», сразу потребовал от искина прекратить «изощрённые издевательства» над человеческим организмом:

— Всё, Тэс! Я — пас. Больше никаких пьянок. Никаких девочек. Никаких антидотов.

— А больше и не надо, — отозвался со смехом напарник. — Всё, что нужно, я уже выяснил.

— И?

— Сегодняшний коктейль «от мисс Бэдфорт» я бы назвал супермикстурой. Настоящее произведение искусства.

— Тэс, не пугай.

— Я не пугаю. Я констатирую факт. Сразу четыре спецсредства в одном флаконе. Во-первых, уже знакомый тебе пентастатин-гамма. Во-вторых, тот препарат, который тебе впарил Голдбой с подачи Патриции. Но это всё семечки. Третий и четвертый ингредиенты любопытнее на порядок. Их не продают в аптеках и не синтезируют в домашних условиях. Их используют армия и спецслужбы, иногда — крупные корпорации. Номер три — своего рода «сыворотка правды», только действует она не столь грубо и прямолинейно, как пишут в дешёвых романах. Психика клиента изменяется таким образом, что он просто не видит смысла кого-то специально обманывать и начинает считать, что честность — это одно из главных достоинств любого живущего. Врать — аморально, а говорить правду — значит, вставать с один ряд с истинными титанами духа.

— Полагаешь, меня будут раскручивать на откровенность? — задумался Паркер.

— Скорее всего.

— А что по четвертому компоненту?

— Номер четыре — средство подчинения, влияния и где-то даже гипноза. Если ты его принял и не сумел вовремя нейтрализовать…

— А я сумел?

— Сумел-сумел, не волнуйся, — успокоил друга искин. — Человека, находящегося под воздействием этого препарата, легко заставить совершать то, на что в обычной жизни он никогда не решится. Пара вполне безобидных фраз, пара намеков, чуточку лести, две-три похвалы и ты уже рвёшься в бой, за правое дело, во имя любви, за честь и достоинство, на благо родины и всего прогрессивного человечества, не подозревая о том, что тобой просто манипулируют.

Эндрю вздохнул.

— Жаль.

— Что жаль?

— Жаль, что Кэмпбелл и Саммерс тоже в обойме. Ты, кстати, не знаешь, чем они сейчас занимаются?

— Ты же запретил следить за каютами.

— Ну да, запретил. А если по косвенным признакам?

— По косвенным они сейчас учат матчасть.

— Это как? — озадачился Эндрю.

— Вчера оба были в корабельной библиотеке. Саммерс забрал оттуда учебник по навигации, Кэмпбелл — справочник по обслуживанию энерго-двигательных систем кораблей малого класса.

— Понятно. Готовятся к одиночным полётам. Без участия экипажа.

— Похоже на то, — согласился искин.

— И всё-таки я хочу убедиться. Перед тем как… ну, ты понимаешь.

— Это твой долг и твоё право, — напыщенно произнёс Тэс…

Второй пилот заглянул в рубку после обеда.

Эндрю уже успел перекусить, поэтому настроение у него было достаточно благодушным.

— Заходи, Макс. Присаживайся, — кивнул он появившемуся в дверях Кэмпбеллу.

— Здравия желаю, кэп, — «козырнул» тот, подошел к соседнему креслу, сел.

— Какие проблемы?

Макс выпрямился, пригладил ёжик рыжеватых волос.

— Проблемы, конечно, есть. Как без них…

— Но ты их решаешь, — усмехнулся Эндрю.

— Верно. Решаю. Вот только… — Кэмпбелл внезапно замялся. — Предчувствия у меня нехорошие.

— Что так? — Паркер с интересом посмотрел на пилота.

— Всё думал, говорить тебе или нет…

— Начал, так говори, — подбодрил капитан.

— А! Была не была! — Макс рубанул рукой воздух. — Тут, кэп, дело такое. В обычном рейсе я бы молчал в тряпочку, но сейчас… В общем, твоя жена и Голдбой, они…

— Знаю, — остановил его Паркер.

— Знаешь?! — изумился пилот.

Эндрю вздохнул.

— Ну, я всё-таки капитан, а не просто так погулять вышел. Знать о настроениях экипажа — моя прямая обязанность.

— Ну и ну, — покачал головой Макс. — Не думал, что всё так запущено.

— Я тоже не думал, — тоскливо заметил Паркер. — Раньше не думал, а теперь уже всё равно. Поздно настойки пить, когда почки отваливаются.

— Это ты зря, — не согласился пилот. — Нельзя такие дела пускать на самотёк, тем более в нынешней ситуации.

— А что мне ещё остается? Морду Голдбою набить? Или вышвырнуть обоих в открытый космос?

— Нет, вышвыривать их никуда не надо, но разобраться стоит. Ну-ка, давай рассказывай всё как есть и в подробностях.

Паркер ещё раз вздохнул и начал рассказывать.

Он почти ничего не скрывал. Зачем что-то утаивать, если «хочется» быть откровенным. «Честно» отвечать на вопросы, даже если они не относятся напрямую к теме беседы, легко и приятно. Особенно если знаешь: собеседник уверен в том, что «сыворотке правды» противостоять невозможно. Он-то ведь не знаком с искином тридцать третьего уровня, для которого создать «антисыворотку» не сложнее, чем в шахматы гроссмейстера обыграть, а их он разделывал под орех уже два с половиной столетия, с тех пор как открыл для себя эту увлекательнейшую игру…

— Да уж, пригрел ты змею на груди, — с чувством проговорил Кэмпбелл, покончив с «вопросами». — Да ещё и дружка её на свой корабль притащил, такого же гада.

Об «эликсирах мисс Бэдфорт» Эндрю в разговоре не упоминал, как и о «личном искине», и о своих подозрениях насчет самого Макса и Глена Саммерса.

— Не бери в голову, Макс. Это только мои проблемы.

— Нет, наши! — рявкнул пилот.

Резко вскочив, он нервно прошёлся по рубке.

Снова сел.

— Значит, так, кэп. Откровенность за откровенность, — Кэмпбелл испытующе глянул на визави. — Хочу тебе тоже… признаться.

Эндрю устало махнул рукой: мол, говори, чего уж там.

— Когда меня уволили из ВКС, — неспешно продолжил Макс, — я начал искать работу. Искал долго. С «волчьим билетом», которым меня наградили на Сантакаре, не брали даже в уборщики. Но всё-таки мне повезло. Я встретил одного очень интересного человека. Джеймс Салливан. Ты его должен знать.

— Третий директор в правлении R’n’G? — Паркер недоуменно приподнял бровь.

— Он самый, — кивнул «сослуживец». — Довольно приличный дядька, как выяснилось. Давал мне отдельные поручения. Платил хорошо. А однажды спросил, нет ли у меня на примете надежного перевозчика. В смысле, чтобы из наших, из флотских. Ну, я про тебя и вспомнил.

— Выходит, это ты меня банку сосватал, а не Патриция? — догадался Эндрю.

— Я, кто же ещё? — развёл руками пилот. — Извини, что раньше не говорил. Просто не было подходящего случая. Кстати, к тебе на «Стрелу» я тоже нанялся по просьбе мистера Салливана.

— Типа, чтобы приглядывал и стучал благодетелю? — криво усмехнулся Паркер.

— Эндрю, ты что?! За кого ты меня принимаешь?! — возмутился Макс. — Мистеру Салливану я ничего не докладываю. Он мне за это не платит. Он мне вообще не платит. Я сам отказался от денег. Сказал, что если буду служить на «Стреле», то и зарплату буду получать там. А подставлять нового работодателя не стану ни при каких обстоятельствах.

— И это его устроило?

— Конечно! Он же нормальный мужик. Доверие для него гораздо важнее, чем всякие там… подковёрные игры. Он просто хотел быть уверен, что его не обманут и не подставят. Вспомни, сколько раз мы получали от R’n’G заказы на перевозку, какие были условия и сколько за это платили.

— Да, заказы были действительно выгодные. Ты прав, — согласился Эндрю. Затем виновато пожал плечами и тихо добавил. — Извини, что обидел. Тяжко мне… сам понимаешь…

— Понимаю, — Кэмпбел наклонил голову и прищурился. — Однако ты зря унываешь. Это ещё не конец.

— В каком смысле? — Паркер вопросительно посмотрел на пилота.

Тот хищно оскалился.

— В том, что у нас появилась прекрасная возможность отплатить мистеру Салливану добром за добро, а заодно наказать твою сволочную женушку и её хитрована-любовника.

— Каким образом?

— Когда нас отсюда выбросит… Даже не спорь, я знаю, что так и будет… Короче, когда корабль выйдет в нормальную метрику, я свяжусь с мистером Салливаном и всё ему расскажу.

— А дальше?

— Дальше мы совершим прыжок на Октавию. Там имеется филиал корпорации, подотчетный третьему директорату. Именно туда мы и передадим груз.

— Но у меня же контракт, а в нем четко прописано: доставить посылку на Осцион.

— Это не станет проблемой, — отмахнулся пилот. — Подпишем задним числом допсоглашение к договору, и никакие юристы не смогут до тебя докопаться.

— А как это поможет наказать Патрицию и Голдбоя? И какая польза от этого Салливану?

— Контракт с тобой подписал Стивен Макманус. Он работает в вертикали третьего директората. Мистер Салливан давно подозревал его в крысятничестве. Как видишь, он оказался прав. А поскольку твоя жена предложила лететь на Лотус, из этого следует, что Макманус переметнулся к Рональду Эбдону, второму директору R’n’G. На Лотусе расположен подчиняющийся Эбдону филиал. Салливан с Эбдоном давно на ножах, поэтому всё получится просто великолепно. Эбдон начнёт вопить, что груз украден, Макманус свалит всё на тебя, банк получит страховку, а так как страховая контора подконтрольна второму директору, то он и захапает бОльшую часть страхового покрытия. При этом Эбдон будет считать, что груз никуда не исчез, а находится у его людей на Лотусе. То есть, «украденная» партия бриллиантов в итоге тоже окажется у него. Двойная выгода. Ничего личного, просто бизнес.

— Я всё понял! — воскликнул Паркер. — Через неделю-другую мистер Салливан предъявит документы и якобы «украденный» груз, и тогда ни Макманусу, ни Эбдону, н Патриции не поздоровится.

— Точно! — Кэмпбелл потёр руки и с довольным видом откинулся в кресле. — Макмануса, Патрицию и Голдбоя отдадут под суд, Эбдона вышвырнут из Совета директоров…

— А мистер Салливан займет его место, — закончил Эндрю. — Красиво, чёрт побери!

— Не то слово! — усмехнулся пилот. — Ну что? Согласен поучаствовать в деле?

— Согласен!

— Отлично! Давай теперь обсудим детали.

— Давай! — «азартно» откликнулся Эндрю…

Обсуждение деталей финансовой авантюры закончилось через двадцать минут. Кэмпбелл, весьма довольный собой, вышел из рубки. Шумно выдохнув, Паркер вытер выступивший на лбу пот. Разговор с пилотом дался ему с огромным трудом. Тяжело изображать из себя простачка. Но ещё тяжелее «честно» смотреть в глаза тем, кому ещё вчера доверял и кого считал если не другом, то хотя бы надёжным товарищем, коллегой, на которого можно положиться в час испытаний. Сегодня таких «друзей» стало на одного меньше. И, по всей видимости, это ещё не конец.

— Тэс, что с маршрутом?

— Четвёртую поправку определил, — отозвался искин. — Как и предполагалось, Октавия. Но уравнение всё равно не сходится. Одна неизвестная не открыта.

— Ты не ошибся?

— Нет.

— Жаль.

Эндрю сцепил руки в замок и прикрыл глаза. Больше всего ему сейчас хотелось самому лечь в гиб-капсулу и забыться в глубоком сне на два долгих года, переложив решение всех проблем на плечи других. На того же искина. Или на Саммерса… Не могут же все в экипаже оказаться предателями. Так не должно быть. Это неправильно. Люди должны верить друг другу…

Глен Саммерс вышел на связь через час и напросился на «конфиденциальный» разговор.

Войдя в рубку, он не спеша осмотрелся и, не обнаружив в помещении посторонних, сел в предложенное ему кресло. В руках у борт-инженера была картонная папка с тесёмками. Положив папку на стол, он аккуратно подтолкнул её к капитану.

— Что это?

Эндрю смотрел на Саммерса.

«Ну же, Глен! Скажи, что здесь придуманный тобой план по спасению корабля. Скажи, что первым готов лечь в капсулу. Скажи, что…»

— Это досье, — ровным тоном произнёс борт-инженер.

Паркер развязал узел на папке. Внутри лежали бумаги. Пять листков с убористым текстом. Заглавиями служили имена и фамилии членов экипажа «Стрелы». Эндрю Паркер, Патриция Паркер (Спирит), Томас Голдбой, Макс Кэмпбелл, Мэгги Бэдфорт. Не было только самого Саммерса. Свои установочные данные он капитану не предоставил. Видимо, просто поскромничал.

На изучение документов ушло почти четверть часа. Эндрю узнал много нового. Не о себе, конечно — об остальных. Особенно интересными ему показались сведения о навигаторе и пилоте. Всё прочитанное было похоже на правду, и, скорее всего, именно ей и являлось. Особой радости это Паркеру не доставило, но мотивы поступков находившихся на борту звездолёта стали теперь гораздо понятнее…

Закончив читать, Эндрю сложил бумаги и поднял глаза на Глена.

— Откуда?

Саммерс молча выложил на стол золотистый значок.

Капитан повертел в руках восьмилучевую звезду. На блестящей поверхности проступали выбитые в металле буквы. Агенство Национальной Безопасности, Департамент Специальных Операций. Коротко усмехнувшись, Эндрю вернул значок борт-инженеру.

— Не знал, что на нашей посудине имеется секретный агент.

— И не узнал бы, если бы не чрезвычайные обстоятельства, — пожал плечами агент АНБ, убирая «ксиву» в карман.

— Что желает от меня национальная безопасность? — поинтересовался Паркер с натужным смешком.

Саммерс едва заметно поморщился.

— Не ёрничай, Эндрю. Ситуация и вправду очень серьёзная.

— Насколько серьёзная? — Эндрю подался вперёд и вперил взгляд в собеседника.

— Ты офицер? — внезапно спросил тот.

— Да. То есть, был.

— Бывших офицеров не бывает, — нахмурился спецагент.

— Извини, оговорился, — поправился Паркер.

Глен рассеянно побарабанил пальцами по столешнице, словно бы размышляя, стоит ли доверять оппоненту сведения «государственной важности». И через десяток секунд решил, что всё-таки да, стоит.

— В общем, так, лейтенант Паркер. Всё, что я тебе сейчас расскажу, должно остаться между нами.

— Понял, не дурак.

— А раз не дурак, то слушай…

По словам Саммерса, спецслужбы давно проявляли интерес к деятельности корпорации R’n’G и, в частности, к разработке месторождений «радужных бриллиантов». Эти кристаллы были не только ювелирными украшениями, но и (хотя об этом мало кто знал) сырьём стратегического значения. Они являлись главными элементами компактных гипердвигательных установок, какие использовались на крупнотоннажных кораблях ВКС, правительственных лайнерах и дальних разведчиках. Именно они помогли одержать верх в недолгом военном противостоянии с расой цаплингов. Сверхскоростные перемещения линкоров и авианосцев давали возможность создавать мощные ударные группировки и быстро наращивать силы на угрожающих направлениях. Цаплинги технологией такого уровня не владели, но очень хотели ей обладать и за ценой, понятное дело, не постояли бы. Конечно, радужные кристаллы время от времени попадали в лапы к яйцекладущим — желающие обогатиться по-быстрому встречались везде, а деньги, как известно не пахнут. Однако, чтобы понять ценность приобретений, а также для серьёзных исследований и раскрытия секрета технологического превосходства людей, цаплингам требовались не отдельные бриллианты, а достаточно крупные партии — по тридцать-сорок кристаллов, как минимум.

Задача сохранения тайны осложнялась ещё и тем, что бОльшая часть месторождений находилась в частных руках, а «священную корову» частной собственности трогать никто не решался. Поэтому правительствам приходилось постоянно мониторить добычу, продажу и перевозки.

— Теперь понимаешь, почему я служу на «Стреле»? — спросил Глен, завершив вводную часть.

— Теперь понимаю, — согласился Паркер. — Любые необычные грузы обязательно попадают под наблюдение. Я только никак не пойму, как ты узнал, что именно этим рейсом мы перевозим крупную партию?

— А я и не знал, — усмехнулся агент. — Да и сейчас не знаю. Просто обстоятельства сложились так, что иное предположить невозможно. Хоть я не великий спец в космической навигации, но всё-таки догадался, что в схему маршрута внесли поправку. Пришлось пару дней поработать, чтобы понять, куда эта поправка ведёт.

— И куда же?

— По моим скромным прикидкам, в систему Кри.

— Не знаю такой, — удивился Эндрю.

— Ты и не должен знать. Это аутентичное название одного из участков пространства цаплингов.

— Тогда почему мы туда не попали?

— Потому что была и вторая поправка. Но её я распознать не сумел.

Эндрю задумался. «Говорить Саммерсу или нет? Лучше, наверно, сказать. Так оно будет… честнее что ли…»

— Дело всё в том, Глен, что вторую поправку внёс я, — Паркер удрученно развёл руками.

— Ты?!

— Ну да, я. Тоже хотел сохранить в тайне пункт назначения. Мы летели не на Сторцию, а на Осцион.

— Вот оно что, — агент с любопытством глянул на Эндрю. — А ты молодец, что сказал. Это многое проясняет. Две поправки наложились одна на другую, и в итоге нас выбросило к чёрной дыре.

— Я этого не хотел, — скороговоркой выпалил капитан корабля.

— Да я тебя не виню, — отмахнулся Глен. — Видимо, злоумышленник или злоумышленники не смогли тебя просчитать, поэтому и действовали несогласованно.

— Ты думаешь, это кто-то из экипажа?

— Несомненно.

— И что теперь делать?

— Что-что… — борт-инженер почесал затылок. — Выявлять предателей, что же ещё? Сколько у тебя в чемоданчике бриллиантов? Пять, десять, пятнадцать?

— Семьдесят восемь, — выдавил Паркер.

— Сколько?! — у агента отвисла челюсть. — Ох, нихрена ж себе!.. Да-а, это меняет дело. Просто найти преступников уже недостаточно. Теперь надо предотвратить утечку сырья. Теперь это становится нашей главной задачей.

— Что предлагаешь? — деловито поинтересовался Эндрю.

— Предлагаю дать предателям закончить работу.

— То есть?!

— То есть, при выходе в обычное пространство надо построить маршрут на Осцион и позволить преступникам внести в него свои правки. Я же свяжусь со своими, и возле Кри «Стрелу» будет ждать корабль АНБ. Спрячется где-нибудь, дождётся сигнала и пойдёт на перехват. Будет ещё лучше, если он перехватит и получателей-цаплингов…

— А как мы ему сигнал подадим? — спросил Паркер.

Глен ненадолго задумался.

— Мы сделаем так, — сказал он секунд через пять. — Я организую поломку двигателя и сообщу всем, что он может взорваться в любой момент. Мы покинем корабль в индивидуальных спас-капсулах. Это и будет сигналом. Скорее всего, злоумышленники захотят остаться на корабле и попытаются отремонтировать двигатель. Им же надо как-то передать груз получателю.

— Всё это хорошо, но я буду должен взять груз с собой, — усомнился Эндрю. — А без груза предателям на корабле делать нечего.

— Это не проблема, — успокоил агент. — Корабль будем покидать в спешке. Тебе, извини, придется отпраздновать труса. Поэтому ты сбежишь со «Стрелы» одним из первых, забыв и про груз, и про свои капитанские обязанности. А камушки мы вынем из сейфа заранее. Оставим один чемодан. Пломбу я подрихтую, никто ничего не заметит.

— Непривычно мне как-то… труса изображать, — поёжился Эндрю.

— Ерунда, — отрезал секретный сотрудник. — Это не трусость, это военная хитрость.

— Ладно, пусть так, — нехотя кивнул капитан. — Только пусть бриллианты окажутся у тебя. Думаю, так будет надежнее.

Эндрю сделал вид, что рассматривает папку с досье, но всё же заметил, как в глазах Саммерса что-то мелькнуло. Что-то похожее на удовлетворение от услышанного. Впрочем, это продолжалось всего пару мгновений, поэтому когда капитан поднял взгляд, Глен уже выглядел совершенно спокойным.

— Хорошо. Если ты так настаиваешь, камушки заберу я…

— Тэс, что тебе известно о Кри? — задумчиво спросил Паркер, когда снова остался один в рубке.

— До сегодняшнего дня ничего, — так же задумчиво ответил искин.

— А сейчас?

— Сейчас мне известно многое, — казалось, компьютерный разум немного смущён тем, что кое-чего он в этом мире не знал и потому был вынужден копаться в архивной памяти, по крупицам выбирая нужные сведения. — Это была довольно сложная задача. Определить пространственные координаты объекта, исходя лишь из его самоназвания, да еще и на языке цаплингов.

— Но ты ее всё же решил.

— Решил, — заметил Тэс не без гордости. — За отправную точку своих рассуждений я принял известное восклицание «кри-и-ири». Его издают воины-цаплинги, впадая в боевой транс. Не хочу объяснять всю цепочку, но итогом моих изысканий явилось то, что я наконец догадался: Кри — это та система, где расположен Храм Первого Яйца. Базируясь на этой гипотезе, определить примерные координаты объекта уже не составляло труда. Траектории перемещений военных флотов цаплингов мне хорошо известны. История их конфликта с людьми записана на тысячи и миллионы носителей, а доступ к ним…

— Подожди-подожди, — перебил его Эндрю. — Ты хочешь сказать, что Первохрам цаплингов — это не сказка?

— Не сказка. И лучшее тому подтверждение — последняя, разгаданная мной поправка к маршруту. Она ведёт именно в эти координаты. Туда, где, по всей вероятности, и находится великая святыня яйцекладущих.

— Эта поправка на самом деле последняя?

— Да, мой друг. Я, наконец, распутал этот клубок.

— Значит, и Саммерс…

— Да. И Саммерс в том числе.

Паркер негромко выругался. Последняя надежда исчезла. Теперь надеяться можно было лишь на себя. И на искина.

— Слушай, Тэс. А ты бы не мог рассказать мне о том, что произошло на «Траяне»?

— Имеешь в виду мятеж?

— Да.

— И роль Глена Саммерса?

— Ну да, да. Чего непонятного?

— Да всё мне понятно. Просто боюсь, что правда тебе не понравится.

— Правда не девушка. Она не обязана нравиться.

— Хорошо. Тогда расскажу…

После рассказа искина Эндрю долго сидел, уставившись в одну точку. А когда очнулся от дум, то неожиданно пробормотал себе под нос:

— Один древний поэт сказал: чем больше я узнаю людей, тем больше мне нравятся собаки.

— При чем здесь собаки? — не понял Тэс.

— Ни при чем. Просто к слову пришлись, — грустно ответил Паркер.

Поднявшись из кресла, он прошёл в каюту, открыл личный сейф, вынул оттуда опечатанный чемоданчик. Без сожаления сорвал пломбу, набрал продиктованный Тэсом код, щелкнул замком. В чемодане обнаружилась небольшая шкатулка.

— Так вот вы какие… зёрна Вселенной, — откинув серебристую крышку, прошептал Эндрю.

— Значит, решили? — уточнил на всякий случай искин.

— Решили, — кивнул человек. — Нечего ждать. Будем выбираться из этой чёртовой сингулярности.

Вернувшись в рубку, он неторопливо сдвинул панель приемной камеры манипулятора и принялся один за другим «скармливать» раскрывшемуся «окну» переливающиеся всеми цветами радуги бриллианты. Каждый стоимостью до полумиллиарда кредов.

— Один, два… шестнадцать, семнадцать… тридцать… — сверкающие кристаллики с легким шелестом занимали свои места в ячейках, словно патроны в пулемётной ленте, — …сорок пять, сорок шесть… семьдесят… семьдесят два, — закончил считать капитан. — Кажется, всё.

— Да, больше не надо, — подтвердил Тэс. — По всем расчётам семидесяти двух хватит с лихвой.

— Экипаж в каютах?

— А как же частная жизнь? — ухмыльнулся напарник.

— Забудь про неё, — скомандовал Эндрю.

Через десять секунд искин доложил:

— Двери кают заблокированы. Прошу разрешения приступить к подготовке прыжковой серии.

— Подготовку прыжковой серии разрешаю.

— Контроль девяносто секунд.

— Принято.

Вновь, как и три дня назад, под потолком зажглись аварийные лампы. Загудели, завыли тревожные баззеры.

— Внимание, экипаж! — Паркер включил общекорабельную связь. — Всем занять места в противоперегрузочных ложементах. Подготовка к прыжку. Отсчёт — семьдесят пять секунд.

— Семьдесят пять, семьдесят четыре, семьдесят три… — забубнил металлический голос.

— Тэс, прекрати, — досадливо прошипел капитан. — Посекундный отсчёт за десять секунд, а пока пять через пять.

— Уж и пошутить нельзя, — так же тихо рассмеялся в ответ искин.

— Шуточки у тебя, боцман… — проворчал человек…

Лишь через час Эндрю смог наконец отстегнуть привязные ремни. Серия прыжков завершилась. В гиперпространстве любое живое существо погружалось в состояние псевдостазиса. Основные физиологические процессы замирали, работал лишь мозг. Это было похоже на паралич. Человек мыслил, чувствовал, обонял, видел, слышал, однако сделать ничего не мог, даже пошевелиться. Хорошо хоть сами прыжки длились недолго. Вне зависимости от расстояния, на которое перемещался корабль, в подпространстве он находился ровно двадцать четыре секунды. Выход из псевдостазиса времени занимал гораздо больше. У одних космоплавателей оно составляло минуты, у других доходило до часа.

Эндрю Паркер был своего рода уникумом. В нормальном состоянии он оказывался уже через пятнадцать секунд после прыжка. Остальные находящиеся на борту этим похвастаться не могли. Их восстановление длилось от восьми до одиннадцати минут.

Семьдесят два прыжка и, соответственно, столько же стазис-возвратов, дались Эндрю непросто. Кружилась голова, в горле стоял комок, болели суставы, сердцебиение и дыхание то и дело прерывались короткими спазмами, желудок голодно урчал, словно не ел неделю…

Однако результат того стоил. На экранах сверкали звёзды. Много звёзд.

— Мы это сделали, — прошептал капитан.

— С тобой всё в порядке? — заботливо поинтересовался Тэс.

— Я в норме, — хриплым голосом отозвался Паркер.

Ему действительно стало лучше. Головокружение прошло, тошнота отступила, сердце начало биться ровно. Из часового путешествия по субсвёрткам Паркер помнил лишь отдельные комментарии и команды искина да серую хмарь на экранах. Манипулятором управлял Тэс — в отличие от людей, машинный разум в стазисное состояние не впадал. Каждые пятьдесят секунд он выдвигал наружу штатную механическую руку «Стрелы», выстреливал в сингулярность очередные полмиллиарда кредов и давал импульс на гипердвигатель. Радужный бриллиант исчезал в невидимой вспышке, корабль перемещался на следующий «бугорок» гравитационного поля чёрной дыры. Шаг за шагом, кристалл за кристаллом, подбираясь всё ближе и ближе к границе аккреационного диска. На семьдесят втором прыжке «кривизна» исчезла. Закончились и бриллианты в «обойме». «Стрела» вышла в привычный космос.

— Начинаем отделение? — спросил искин.

— Да. Пожалуй, пора.

Заново застегиваться Паркер не стал. Просто откинулся в кресле и принялся следить за экранами. Перед глазами потекли колонки цифр.

Герметизация, проверка, отстрел пиропатронов, отрыв, включение двигателей коррекции…

Спустя пятнадцать секунд пошла телеметрия. Рубка вместе с каютой медленно отплывала от основной части корабля. Когда дистанция составила около полумили, искин отдал команду на тормозной импульс.

Капитанский отсек завис в пустоте. Со «Стрелой» его теперь связывала только общая сеть управления и контроля. Радиосигналы пока проходили. Рубка ещё «командовала» звездолётом.

— Тэс, что с экипажем?

— Пришли в себя. Никто ничего не понимает.

— Включи видеоконференцию.

— Сделано.

На главном экране появились пять окон с изображениями кают.

— Паркер, в чем дело?.. Что происходит?.. Кэп, где мы?.. Перестань издеваться, скотина…

Капитан приглушил звук и обвёл взглядом участников конференции. Пат, перекошенная от злости, грозила ему кулаком. Голдбой раскачивался перед камерой взад и вперёд. Кэмпбелл, сложив на груди руки, хмуро взирал на экран. Саммерс делал вид, что разглядывает свои ногти. Мэгги сидела на койке и сосала очередной леденец.

— Дамы и господа! Для начала я хочу сделать несколько объявлений, — Паркер поднял руку, привлекая внимание и призывая всех к тишине. — Во-первых, я поздравляю всех нас с выходом в евклидову метрику. Коллапсар нам больше не угрожает.

Особого оживления на лицах собравшихся капитан не заметил. Только мисс Бэдфорт вскинула голову и озадаченно глянула на монитор.

— Во-вторых, спешу сообщить, что режим два-два-ноль будет отключен сразу по окончании видеоконференции. Двери кают разблокируются, вы сможете свободно общаться друг с другом и выполнять свои обязанности по штатному расписанию. Третье, — Эндрю на секунду умолк, чтобы перевести дух. — Третье вам, боюсь, не понравится… А может, наоборот, кому что по вкусу. У звездолёта «Стремительная стрела» больше нет капитана. Я слагаю с себя все полномочия. Кроме того, у «Стрелы» теперь нет единого координационного центра. Капитанская рубка стала отдельным космическим аппаратом. Сейчас она находится в двух с половиной тысячах футов от основного корабельного модуля. Новый космический аппарат называется «Капля». Им командую я, — капитан взял еще одну паузу. — Теперь четвертое и последнее. Согласно Уставу космоплавателей при возникновении смертельной опасности капитан обязан принять все меры для спасения корабля и людей, в том числе, используя имеющийся на борту груз, вне зависимости от его ценности и принадлежности. Мне пришлось выполнить этот пункт Устава. Для спасения экипажа и корабля я использовал радужные бриллианты. В настоящий момент чемоданчик и сейф пусты. Контракт между R’n’R и «ЭнПаркер-трафик» считаю расторгнутым по обстоятельствам форс-мажора. На этом объявления заканчиваются, далее я бы хотел переговорить с каждым из вас по отдельности. Думаю, вы имеете право узнать причины, побудившие вашего капитана принять эти непростые решения.

А вот теперь экипаж действительно проняло.

Эндрю смотрел на своих бывших друзей и коллег, кричащих, ругающихся, размахивающих руками, и не мог заглушить тоскливую боль в груди. Всё, во что верил, пошло прахом. Многое изменилось за эти три дня. Изменился и он. Сбросил, наконец, розовые очки и увидел, каков он на самом деле — реальный мир. Мир лжи и предательства, подлости и сребролюбия. Мир чистогана. И в этом мире ему места нет…

Протянув руку к дисплею, капитан ткнул пальцем в «окошко» с Патрицией. Окно «распахнулось» на весь экран.

- Гад, сволочь, скотина!

— Я тоже тебя люблю, дорогая, — улыбнулся Эндрю. — Прекрати истерику и слушай, что я скажу.

Женщина захлопнула рот и зло уставилась на бывшего мужа.

— Прекрасно, — кивнул Паркер. — Пат. Первым делом я хочу извиниться перед тобой. Я действительно многого о тебе не знал. Малышка Пэтти — так, кажется, тебя звали в эскорт-службе «Уайткиттис». Ты вдохновенно работала, не буду говорить, чем, и мечтала пробиться в высшее общество. Наверно, поэтому и решила выйти замуж за перспективного лейтенанта ВКС, ставшего командиром лучшего на флоте корвета. Прости, что не оправдал надежд. В большие люди я так и не выбился. Однако ты не расстроилась и стала действовать привычным способом. Тридцать четыре любовника за восемь лет супружеской жизни — результат достаточно неплохой. Бизнесмены, политики, финансисты… Казалось бы, есть, где развернуться. Увы, все они смотрели на тебя как на обычную шлюху, какой ты, собственно, и являлась. Подходящий случай подвернулся лишь неделю назад. Стивен Макманус, которого ты ублажала около месяца, предложил тебе сделку. Совершить предательство и получить за это два миллиона. Конечно же, ты согласилась. Но не учла одного маленького обстоятельства. Настоящий контракт стоил гораздо больше. Тебе надо было просто чуть-чуть подождать. Я бы получил деньги, а ты, пользуясь моим полным доверием, спёрла бы их со счета компании. Жадность, Пат, много кого сгубила. Тебя, в том числе.

Эндрю без сожаления убрал с экрана картинку и переключился на следующего «абонента».

— Мэг. Я знаю, что ты мечтаешь найти себе жениха, но это совсем не повод накачивать капитана наркотиками и делать из него своего ручного торчка.

Мисс Бэдфорт перестала жевать и выпучила на Эндрю глаза. Сложно сказать, понимала она его или нет. Судя по бумагам в досье АНБ, она вылечилась от наркозависимости год назад, но полная ремиссия, скорее всего, так и не наступила.

— А ведь ты могла поступить по-другому. Например, рассказала бы мне, кто снабжал тебя препаратами, какие свойства у этих микстур, как их купировать. Ты же не можешь не знать, что восстановление после гиб-капсул должно проходить под наблюдением опытного врача. Именно ты была первым кандидатом на вахту со мной. Жаль, что ты предпочла иное.

Изображение на мониторе опять сменилось.

— Томас Голдбой. Конечно, мне было весьма неприятно увидеть тебя и мою жену голыми в одной койке. Однако я не могу не признать: вы с Пат — два сапога пара. Одинаково похотливые и одинаково жадные. Хотя могли быть совершенно другими. Ты, Том, мог стать одним из лучших на флоте специалистов-штурманов. Однако ты даже не выучился как следует. Тебя уличили в воровстве у сокурсников и с треском вышибли из Академии. Дальше всё по наклонной. Мошенничество, многоженство, торговля краденым, рэкет… всё закончилось неудачным налётом на банк и убийством полицейского. Ты подставил своих подельников — им потом дали вышку, а сам сбежал на Тентувис — планету, где всем заправляет мафия. Как раз туда ты и хотел сплавить наш груз. Кому конкретно? Вероятнее всего, дону Анцио и его людям. Если не ошибаюсь, ты ходишь сейчас под ними.

— Откуда тебе известно? — процедил сквозь зубы Голдбой.

— Да есть тут один… хорошо информированный, — усмехнулся Эндрю, скосив глаза на ещё не раскрытые «окна». — Впрочем, тебе это всё равно не поможет. Ошибка твоя заключалась в том, что от жадности ты потерял голову. Ты ведь считал, что люди дона шлёпнут меня и остальных со «Стрелы», потом заберут бриллианты и отдадут тебе твой процент. Том, мафия никогда не платит проценты. А если и платит, то пулей. Тридцать миллиардов кредов — не та сумма, чтобы ею делиться. Твой временный босс уничтожил бы всех свидетелей, в том числе, и тебя. В общем, ты зря ввязался в эту игру. Ты мог просто дождаться, когда Патриция украдёт мои деньги и, в свою очередь, украл бы их у нее. Но ты, Том, пожадничал как и она. Пожадничал и проиграл.

Общаться с навигатором дольше необходимого капитан не хотел. Голдбой был ему просто противен. Поэтому, выпалив последнюю фразу, он быстро закрыл окно и переместил палец к иконке «Макс Кэмпбелл».

Презрительно искривив губы и высокомерно сощурившись, второй пилот глядел на своего бывшего капитана. Похоже, он просто досадовал на себя и на несостоявшегося партнёра по бизнесу.

— Знаешь, Макс, долгие годы я считал тебя честным и исключительно порядочным человеком. Бросить начальству в лицо обвинение в трусости и воровстве, да ещё и публично — это, Макс, дорогого стоит. Не каждый на такое решится, — Эндрю развёл руками. — Жаль, что это была просто сказка. В реальности всё происходило иначе. Именно ты, Макс, отвечал за вооружение штурмового крыла на «Мидтауне». Ты знал, что торпеды имеют критические неисправности, но тем не менее подписал акт приёмки. Почему? Да потому что поставщиком некондиционных боеприпасов была компания R’n’G. После боя у Сантакара тебя отдали под трибунал, но потом решили не выносить сор из избы и замяли дело. А через какое-то время исчезли и результаты расследования, и появился миф о честном и смелом офицере, не побоявшемся выступить против воров-командиров. Если я правильно понимаю, корпорация подчищала хвосты.

— Жаль, что не смог тебя просчитать, — прервал молчание Макс.

— Это немудрено, — отозвался Паркер. — Ты просто не хотел ложиться в гиб-капсулу. Поэтому выдавал желаемое за действительное и видел во мне наивного простачка, как и ты готового ради денег на всё. Неужели ты думал, что я поверю в альтруизм мистера Салливана, что он подпишет допсоглашение к договору, что вытащит меня из той задницы, в которую я попаду его и твоими усилиями? Макс, твой патрон не дурак, он — прагматик. Зачем спасать жертвенных агнцев? Их дело — идти под нож, точнее, под суд — искупать чужие грехи. Короче, ты, Макс, поторопился. Испугался, пожадничал, совершил глупость. А глупость — это самое страшное, что может быть в бизнесе. Глупых в бизнесе не прощают. Глупых — наказывают.

Эндрю «убрал» окно с Кэмпбеллом в низ экрана. Четыре иконки с именами и изображениями членов экипажа уже были помечены как «прочитанные». Оставалась последняя, с Гленом Саммерсом.

— Кажется, я подвёл тебя, Глен, — с усмешкой заметил Паркер, глянув в глаза сотруднику АНБ.

— Ты труп, лейтенант, — мрачно ответил тот.

— Так же как те, кого ты убил на «Траяне»?

Саммерс молчал и продолжал сверлить Эндрю ненавидящим взглядом.

— Ну что ж. Похоже, ты всё забыл. Но я тебе помогу. Освежу твою память и расскажу, как было на самом деле. Система Крайоны, караван гражданских судов, в охранении федеральный крейсер «Траян» и два русских эсминца «Бдительный» и «Стерегущий». И флот цаплингов, вынырнувший из пояса астероидов. Сорок четыре вымпела. Дальняя связь не работает, ее глушат вражеские системы РЭБ. Оба эсминца бросаются в самоубийственную атаку. Ничего другого они сделать не могут. Крейсер остается на месте. Офицер-особист передает капитану специальный пакет. В нем требование срочно покинуть систему. Обоснование — необходимо передать информацию о противнике в штаб флота. Капитан знает: за то время, пока «Траян» совершает прыжок и связывается с командованием, цаплинги уничтожат оставшиеся без защиты транспорты. Он отказывается выполнять преступный приказ. Особист, которого зовут Глен Саммерс, применяет силу. У него под рукой два десятка бойцов АНБ. Капитан крейсера убит, старший помощник убит. На корабле бунт, часть офицеров не желает подчиняться командам Саммерса. Они рвутся в бой, но система управления огнем отключена. Двигатели переведены в прыжковый режим. На центральном посту вспыхивает перестрелка. И именно в этот момент из-за планеты-гиганта появляется еще одна группа вражеских кораблей. «Траян» не может уйти в прыжок, траектория перехода блокирована противником. И тогда мистер Саммерс принимает решение выкинуть белый флаг.

— Красивая сказочка, — соизволил наконец разлепить губы Глен.

— Это не сказка, — жёстким голосом проговорил Паркер.

— Тогда почему об этом не кричали на всех углах? Почему операция завершилась успешно, а меня не отдали под трибунал?

— Потому что тебе сказочно повезло. Один из эсминцев прорвался к флагману и, перед тем, как погибнуть, разнёс в клочья антенну подавления дальней связи. Система вырубилась на целых двенадцать секунд. Этого оказалось достаточно, чтобы второй эсминец успел доложить о бое на ближайшую базу. В тот миг, когда мистер Саммерс уже готовился к сдаче крейсера, на помощь конвою пришли ещё четыре эсминца, а следом за ними в систему ворвался авианосец «Трентини» с тремя штурмовыми крыльями на борту. Ушлый особист сориентировался мгновенно. Включил СУО, отменил прыжок и приказал ударить по цаплингам. Впоследствии он представил случившееся на «Траяне» как попытку мятежа, обвинив в пособничестве врагу тех, кто, наоборот, пытался предотвратить сдачу крейсера. Комиссия штаба флота поверила тебе, а не им. Ведь за твоей спиной стояло Агентство, а его глава Генри Тавиш был родным братом командующего объединенным флотом адмирала Роберта Тавиша.

— Ну, и зачем ты мне всё это рассказываешь? — криво усмехнулся агент.

— Затем, что кто предал один раз, предаст и второй, — пожал плечами капитан «Капли». — Мой искин проверил индивидуальные спас-капсулы. В пяти обнаружены критические повреждения управляющих блоков. В рабочем состоянии только одна. Твоя, Глен. Ты собирался спастись в одиночку. Твоему ведомству и лично адмиралу Тавишу хватит и одного свидетеля. Своего, проверенного, знающего, что сказать репортерам. Они же не в курсе, что там, на Кри, расположен Храм Первого Яйца и цаплинги уничтожают всякого чужака, пытающегося пробраться к святыне. Мирный гражданский корабль, уничтоженный коварным врагом — отличный повод для начала новой войны. Более долгой, более разрушительной, не нужной подавляющему большинству человечества, но просто необходимой адмиралу Тавишу, мечтающему стать военным диктатором.

Эндрю с трудом выдержал ровный тон в разговоре с сотрудником АНБ. Поэтому, как только закончил свой обвиняющий монолог, сразу убрал с дисплея изображение Саммерса. На других ему тоже смотреть не хотелось. Однако не сказать им кое-что на прощание Паркер не мог.

— Итак, дамы и господа, я думаю, вы всё поняли. Что, как, почему… Я ухожу, вы остаетесь на корабле. Но всё же уйти просто так я не хочу. Грешно оставлять вас один на один с вашими истинными работодателями. Слишком уж много на вас висит неоплаченных и неоплатных долгов. Поэтому я хочу дать вам шанс. Когда двери кают разблокируются, перед каждой будет лежать мой прощальный подарок. Каждому я подарю один радужный бриллиант из тех, что остались от груза. Что вы будете делать дальше, мне всё равно. Связь на «Стреле» работает, энергодвигательные установки в порядке, продовольствия тоже хватает. Проблема лишь в том, что управлять корабельным хозяйством придется вручную. Один человек с этим не справится. А вместе… Если вы умные люди… Нет, не так. Если вы ЛЮДИ, вы сможете найти общий язык. Пилот поведет корабль, навигатор проложит курс, борт-инженер обеспечит работу двигателей, врач позаботится о здоровье экипажа на долгом пути, суперкарго найдёт то место, где можно спрятаться на первое время, и отыщет способ легализовать камушки. Вместе, дамы и господа. Только вместе. Иначе вам просто не выжить…

Эндрю утёр пот со лба. Он сказал всё, что хотел. Остальное от него не зависело.

— Тэс! Отключить режим два-два-ноль.

— Режим отключен.

— Разблокировать двери кают.

— Выполнено.

— Отключить центральное управление.

— Сделано, мастер.

Паркер устало вздохнул. Экраны погасли. Связь со «Стрелой» прервалась.

— Что теперь? — поинтересовался Тэс.

— Ты, кажется, когда-то упоминал… — Эндрю изобразил задумчивость, — что существует одна теория…

— Какая конкретно?

— Теория, что черные дыры — это врата в параллельный мир. В такую же, как наша, Вселенную.

— Есть такая теория, — подтвердил искин. — Лично я склонен считать ее верной.

— А ты не хочешь проверить её экспериментальным путём? — закинул крючок капитан.

— Заманчиво, чёрт побери, — рассмеялся напарник. — Но, боюсь, у нас ничего не получится. Чтобы попасть в сингулярность, двигателей коррекции недостаточно.

— А если использовать это? — Паркер вытащил из кармана последний оставшийся бриллиант.

Электронный друг молчал секунд десять.

— С этим получится, — ответил он, закончив расчёты.

Капитан поднялся, подошёл к панели манипулятора и вставил кристалл в ячейку.

— Курс МН3479. «О» малое от ноля.

— Прямо в центр коллапсара? — уточнил Тэс.

— Да.

— Тебе нравится рисковать?

Эндрю хищно оскалился.

— Да, Тэс. Мне нравится рисковать. Но ещё больше мне нравятся чёрные дыры…